Вторая часть Мерлезонского балета (гет)

Лагерь оказался не более чем в пятнадцати минутах езды от наc. Прежде всего, меня поразило то, что несмотря на проливной ливень (а судя по рассказам Женечки, эльфы разбивали лагерь именно в таких условиях), палатки стояли ровными рядами, будто по линейке. Костры горели не везде — сказывалось отсутствие сухих дров. Невзирая на сырость и промозглый ветер, тут царила все та же непринужденная атмосфера: раздавались взрывы смеха, воины сушили у костров вымокшие плащи, передавая друг другу фляжки.

Палатка, в которой разместился король, ничем не отличалась от десятков остальных, ведь его шатер остался в нашей повозке. Перед ней было пусто, у входа навытяжку стояли эльфы, с тоской бросая завистливые взгляды в сторону веселых компаний, греющихся у огня. Справедливости ради стоит заметить, что стража не выглядела замерзшей или промокшей, так что жалости совсем не вызывала. «Лентяи!» — промелькнуло у меня в голове, пока мы подходили к палатке.

— От него так пахнет! — Женечка продолжала изливать на меня потоки своего восхищения Трандуилом. — Я, правда, так и не разобрала, чем именно, но этот запах запомню на всю жизнь!

«Лесными фиалками и кедром», — мысленно ответила я, вслух же произнеся:

— Ты теперь его, как гончая, по запаху искать будешь?

— Ничего ты не понимаешь! — отмахнулась девушка, продолжая вести меня к Владыке. Элемир шагал впереди, спеша довести нас до короля и заняться другими, очень неотложными, по его словам, делами. Как по мне, то, как он нежно прижимал руку к груди, где в кармане покоилась бутылочка, указывало на то, что неотложные дела действительно были очень важны!

— Его горячее дыхание шевелило мои мокрые волосы, — мечтательно продолжала Женечка, закатив глаза и из-за этого налетев на камень, едва не растянувшись на мокрой земле. «И сушило их, как будто феном» — подумалось мне. Я вовремя подхватила падающую девушку, но она, казалось, этого вообще не заметила, полностью погрузившись в воспоминания. — А тихий голос так заботливо спрашивал, удобно ли мне, не промокла ли я…

— Что, прямо так и спрашивал? — я недоверчиво покосилась на Женечку, пытаясь представить эту картину: согнувшийся в три погибели в тесной палатке Трандуил прижимается к коленям девушки, смачно дыша ей в голову и поминутно справляясь о ее самочувствии и комфорте. А рядом сидят по меньшей мере еще три эльфа, так же участливо глядя на нее.

— Так и спрашивал, — твердо ответила девушка после секундного колебания. Кажется, реальность в ее голове с треском проиграла фантазии. Хотя, может, так оно и было, кто его знает…

Стражник отодвинул темно-зеленый полог, пропуская нас, и ткань с тихим шорохом вернулась на место. Внутри палатка почти ничем не отличалась от той, которую выделили для нас в этом походе. Узкая походная кровать была застелена обычным темно-зеленым сукном, пряча под собой подушку. Высокий канделябр едва не задевал потолок, позволяя зажечь лишь пару нижних свечей, отчего в палатке царил доверительный, почти интимный полумрак. Канделябр, как и кресло, успели привезти из нашей повозки эльфы, прибывшие с помощью. На этом королевский комфорт заканчивался, хотя я успела разглядеть оплетенную бутыль с вином и драгоценный кубок, стоявшие прямо на полу у изголовья.

Сам хозяин этих покоев сидел в кресле, подперев ладонью подбородок, и задумчиво отстукивал замысловатую мелодию музыкальными пальцами по резному подлокотнику. Он неспешно перевел свой взгляд с невидимой точки на стене палатки на нас, не меняя своего положения.

— Ваше Величество, — поклонился Элемир, — как Вы и предполагали, повозка застряла в грязи, сломалась ось. Я оставил с Глиннаэлем троих воинов, они обещают устранить поломку к вечеру завтрашнего дня. Какие будут распоряжения? Мы отправимся в путь утром?

— Ты так спешишь домой, Элемир? — ленивая улыбка коснулась тонких губ. — Мы так редко выезжаем из леса. Наслаждайся поездкой, пока снова не запрешься на века во дворце.

— Ваше Величество, — соглашаясь, склонил голову советник. Он развернулся было, собираясь уйти, когда голос короля остановил его.

— Я не доволен твоей работой, Элемир, — холодный голос резанул по ушам. Я недоуменно посмотрела на короля, пытаясь понять, чем эльф вызвал неудовольствие Владыки. Кажется, он думал так же, развернувшись и недоуменно глядя на короля.

— Евгениэль до сих пор не ознакомилась с этикетом. Едва ли с ее манерами ей найдется место во дворце. Даже на время, — Трандуил даже не смотрел в сторону Женечки, которая возмущенно запыхтела, как чайник, который уже давно кипит, а крышку снять некому. — Ей тяжело придется при дворе, разве ты этого желаешь нашей гостье?! Чтобы эллет смеялись над ней и над твоим королем, пригласившим в лес неотесанную нахалку?! — от каждого слова Женечка дергалась, как от пощечины, глаза ее заполнились слезами. Она беспомощно посмотрела на меня, взглядом спрашивая, что именно она сделала не так. Ведь сегодня ее поведение ничем не отличалось от того, что она демонстрировала все то время, что мы были знакомы. Я еле заметно пожала плечами, отворачиваясь. Мне было ее жалко, хотя что-то подобное должно было когда-то случиться…

— Ваше Величество, конечно, нет, как Вам такое в голову пришло, — залепетал Элемир, бросая недовольные взгляды на застывшую девушку. — Я сегодня же приступлю к обучению, я полагал, дева изучит книгу, что я дал ей…

— Отныне ты лично будешь следить за этим, — процедил Трандуил, взмахнув рукой. Советник снова собрался покинуть палатку, но Владыка заставил его остановиться. — Деву забери с собой, теперь она не должна отходить от тебя ни на шаг.

Я явственно услышала скрежет зубов, но советник повернулся к нам с самой любезной улыбкой, обращаясь к Женечке.

— Прекрасная Евгениэль, позволь проводить тебя к палатке, — он кивнул мне, поднимая ткань.

— Я буду тебя ждать у нас, — буркнула Женечка, вылетев из палатки и хлопнув пологом. Будь это дверь, она слетела бы с петель. Я почтительно молчала, памятуя, что заговаривать с королем первой нельзя (я и раньше об этом догадывалась, но умная книжица рассеяла все сомнения). Молчание затягивалось, Трандуил не сводил с меня глаз, продолжая гладить подушечками пальцев резной подлокотник. Я вдруг поймала себя на мысли, что смотрю на них как загипнотизированная, не в силах оторваться.

— Ты не слишком сильно промокла во время бури? — мягкий голос, так не похожий на ледяной тон, которым Трандуил разговаривал с советником, разорвал тишину, заставляя вздрогнуть от неожиданности и с трудом оторваться от созерцания королевского маникюра.

Трандуил поднялся, и в палатке сразу стало очень тесно. Он заполнил собой все пространство, и мне почему-то стало трудно дышать.

— Ты не замерзла? — забота, прозвучавшая в его голосе, удивляла.

— Могло быть и хуже, — я пожала плечами, следя за перемещениями короля по палатке. Конечно, перемещения слишком громкое слово, ему достаточно было сделать два шага, чтобы оказаться у выхода. — Глиннаэль согрел меня.

Трандуил, наклонившийся, чтобы взять кубок и вино, резко выпрямился, испытующе глядя на меня. Сделав вид, что не понимаю, как двусмысленно прозвучала сказанная фраза, я продолжила:

— Угостил потрясающим лихолесским вином, — пояснила я. Мне показалось или плечи Трандуила дрогнули, будто расслабились?

— Значит, ты брезгуешь моим вином, но с удовольствием пьешь напиток простолюдинов? — я зачарованно следила за рубиновой жидкостью, тонкой струйкой льющейся в бокал. Воздух наполнился ароматом знойного летнего полдня, винограда, лопающегося на солнце, — я удивленно посмотрела на Трандуила, который не отрывал от меня глаз, наливая вино. Я залюбовалась королем, сейчас казавшимся таким близким. Просто красивый мужчина, не могучий Владыка огромного леса. Свет свечей мерцал, отражаясь от бледной кожи. Он казался ожившей статуей древнего божества, сошедшей с постамента к простым смертным.

Мне вдруг стало жарко.

Кровь хлынула к щекам, а сердце гулко и тяжело забилось в груди, заставляя дышать через раз.

— От напитка простолюдинов меня не тянет проснуться в чужой постели, — удалось прошептать через силу. В темноте глаза короля казались почти черными. Больше всего на свете сейчас я хотела оказаться как можно дальше отсюда. И больше всего на свете мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Он протянул мне кубок, слегка касаясь своими пальцами моих.

— Мне всегда казалось, что вино лишь выводит наружу наши тайные желания, — Трандуил склонился к моему уху, смыкая пальцы на моей руке, не давая моим внезапно ослабевшим пальцам выронить драгоценный кубок. — Те, в которых мы боимся признаться даже самим себе.

Фиалка и кедр. Легкий аромат хвои дурманил голову, дышать становилось тяжело, но стоило сделать вздох поглубже, как слабость все сильнее разливалась по телу. Ноги подгибались, а где-то глубоко внутри, в животе, порхали сотни крохотных мотыльков, слегка задевая крылышками стенки желудка.

— Но ведь всегда можно сказать о них прямо, — я подняла глаза на Трандуила, задирая голову, чтобы разглядеть выражение его лица. Он смотрел на меня, слегка приоткрыв рот и прикрыв глаза, как хищник, готовый броситься на жертву.

— Я давно разучился говорить прямо, — он провел кончиками пальцев по скуле, продолжая держать кубок вместе со мной.

Потянуться за ним, так хотелось потянуться. Потереться рукой о ладонь, обхватить губами тонкий палец, слегка прикусить и отпустить, перейдя к следующему… Я неосознанно встала на цыпочки, следуя за скользящей по лицу рукой.

— Я не понимаю Вас, — я тонула в этих глазах, отказываясь выныривать на поверхность.

— Зато Я нас понимаю, — хрипло шепнул Трандуил, — вечность мучительна, когда ее не с кем разделить, — он потянулся к моим губам. Его лицо приближалось, а я все не могла закрыть глаза, чтобы видеть его — это выражение, когда губы впервые встречаются друг с другом. Едва ли я сейчас могла вспомнить наш первый поцелуй, так отчаянно сорванный мной. Но этот должен был стать совсем иным: не украденным, а подаренным… Его сухие горячие губы легко коснулись моих, и я не выдержала, закрывая глаза, чтобы почувствовать…

Громкие крики на улице заставили нас отпрянуть друг от друга. Король недовольно подошел к выходу, оставляя меня стоять на цыпочках посередине палатки, сжимая в руках бокал с так и не тронутым вином.

Волшебство, мутившее разум, исчезло, едва Трандуил покинул палатку. Я зажмурилась, выдыхая застоявшийся в легких воздух, и провела рукой по лицу. Наваждение уступало место трезвому разуму, заставляя вернуть кубок на пол и выскользнуть из палатки. Поведение короля снова поставило меня в тупик, сбивая с толку. В том, что ему от меня было нужно, сомнений больше не оставалось. Теперь появились новые вопросы: зачем ему это надо? только на время похода или же? нужно ли это мне? а как же великая эльфийская любовь? Хотя об их либидо я уже наслышана… И эти слова про вечность? Не тешу себя надеждой, что я первая женщина, заинтересовавшая короля после королевы. Куда она, кстати, делась?

Вопросы-вопросы-вопросы… Я подняла голову наверх, в бескрайнее звездное небо, чувствуя, как слегка кружится голова. Степные травы после дождя пахли ярче и сильнее, хотелось лечь прямо на землю и дышать глубоко-глубоко, полной грудью. Я села в высокую траву, пряча голову в коленях.

За спиной остался лагерь, а где-то далеко в чернильной темноте собирался спать Глиннаэль. Так хотелось сейчас оказаться там, в повозке. Растянуться на ее дне и, попивая легкое вино, рассуждать о жизни. Возможно, возница нашел бы ответы на мои вопросы.

Слишком много мыслей и все ни о чем. Я вернулась воспоминаниями в палатку, вспоминая, как Трандуил хотел меня поцеловать. Бабочки в животе лениво зашевелились, и я довольно улыбнулась. Вот оно — то чувство, с которым хочется засыпать. А не всякие там мысли о вечности, причинах и последствиях… От земли поднималась сырость, пробирая до мозга костей, и я нехотя поднялась, возвращаясь в лагерь. Спросив у первого встречного эльфа, где наша палатка, я добрела до нее, скинула сырую куртку и сапоги и буквально упала на кровать, заворачиваясь в одеяло. Слишком долгий день, слишком много событий…

— Я ненавижу его, — со стороны Женечки донесся тихий всхлип. — Самовлюбленный тиран, холодный и высокомерный. Да что он вообще знает о любви? — девушка повернулась ко мне, привстав на локте. Ее глаза ярко блестели в полумраке палатки. — Как он может так со мной разговаривать?! О, я ему еще покажу! Нет, ну скажи, разве ты не согласна со мной? Разве имеет он право так со мной обращаться?! Я ему не подданная, не жена, никто! Ты со мной согласна?

Я пробормотала что-то нечленораздельное, погружаясь в долгожданный сон. Кажется, мне снилась радуга и Женечка, гонявшая по ней Трандуила…