Нарушение субординации (гет)

— Как вы себя чувствуете, мисс На'Тот?

Она посмотрела на серьезное лицо доктора Франклина и улыбнулась.

— Все хорошо. Как я и говорила, мы, нарны, значительно легче людей переносим такие процедуры.

— Обязательно скажите, если почувствуете головокружение или слабость.

— Все со мной в порядке. Делайте свое дело, док.

Лилиан Хоббс, ассистировавшая Франклину, чуть качнула головой, поджав губы, но ничего не сказала.

— Убедительно прошу вас, мисс На'Тот, в следующие два-три дня избегать физических нагрузок, а этот день проведите, пожалуйста, в постели. Обязательно плотно поешьте и постарайтесь пить больше жидкости. Вашему организму нужно восстановить потерю крови, — продолжал доктор.

— Да, конечно. Но я прекрасно себя чувствую. Надеюсь, моя кровь поможет мальчишке выкарабкаться. Ему сейчас гораздо хуже, чем мне.

На'Тот почувствовала на мгновение, как комната вокруг куда-то поплыла, но продолжала улыбаться врачам. Да, они все рисковали, нарушая правила. За то, что Франклин и Хоббс взяли у нее кровь всего лишь спустя сутки после сдачи первой порции, их могли лишить лицензии. Но На'Тот считала, что они все делали правильно. В конце концов, от нее не убудет. Ну, немного покружится голова да пару дней будет чувствоваться слабость. Зато у ребенка появится реальный шанс выжить.

На'Тот не знала, почему это было для нее так важно. Может быть, потому что таким образом она хоть как-то ему помогала. Не ахти какая помощь, конечно, — всего лишь повторная порция донорской крови. Но если уж мальчишке повезло, и для него, с его редкой группой крови, здесь, на земной станции, нашелся донор, надо использовать этот шанс полностью.

Головокружение усилилось, и на секунду На'Тот почувствовала тошноту. В затылке появилась тяжесть, а в глазах потемнело.

Она сделала глубокий вдох. Нет, еще можно потерпеть. До конца процедуры осталось немного. Мальчику нужна эта кровь, и он ее получит.

Франклин и Хоббс наверняка перестраховывались. Люди — осторожные создания. И более хрупкие физически, чем нарны. К тому же, вряд ли они располагали истинными данными по их физиологии и метаболизму. Правительство Нарна неохотно делилось такой информацией с чужаками из соображений безопасности.

Лишь несколько дней назад, когда станцию заполнили нарнские беженцы, посол Г'Кар получил от Кха'Ри разрешение предоставить врачам станции доступ к некоторым медицинским данным для того, чтобы они могли оказать пациентам более квалифицированную помощь.

На'Тот устала чувствовать себя беспомощной, устала ощущать, что не способна избавить всех этих беженцев от страданий и боли. Да, она могла добиться, чтобы их поскорее перевезли на Нарн, разговаривала с ними, обеспечивала временным жильем на станции и питанием. Но На'Тот видела в их глазах боль особого толка, облегчить которую было гораздо труднее.

Беженцы пережили ужасы и горе, о которых она не имела представления, несмотря на то, что слушала их истории.

Возможно, у посла Г'Кара получилось бы их понять и утешить, но ему все еще нездоровилось после того злополучного ранения. Нет, она должна справиться с этим сама.

На'Тот понимала, что не сможет помочь всем этим несчастным беженцам. Но в ее силах попытаться спасти хотя бы одного ребенка.

Последняя партия, доставленная на станцию прошлой ночью, была особой. Возле нарнской колонии Котак, недавно захваченной центаврианами, минбарцы обнаружили спасательный бот, полный детей самого разного возраста. Запасы кислорода и энергии в нем были почти на исходе. Из рассказов старших детей удалось выяснить, что нарнские колонисты успели эвакуировать их с одного из подбитых кораблей, сумевших прорвать центаврианскую блокаду. Бот был небольшим, поэтому смог затеряться в космосе, и центавриане его не заметили. Но он был чудовищно перегружен и неисправен, его система жизнеобеспечения едва работала.

Несколько детей серьезно пострадали еще при эвакуации с гибнущего корабля. И мальчик, для которого На'Тот уже второй раз стала донором, был не только самым маленьким из них, но и наиболее пострадавшим. Центавриане подбили нарнский транспортник, на нем возник пожар, и часть детей получила ожоги. Этот ребенок обгорел очень сильно.

— Вот и все, — голос Франклина шел как будто издалека. — Пожалуйста, не делайте резких движений, мисс На'Тот. Лежите спокойно, я еще раз вас просканирую и проверю давление. Мы забрали у вас очень много крови, и я не хочу никаких неожиданных эксцессов. Доктор Хоббс, на всякий случай сделаем ей поддерживающую инъекцию.

— Не переживайте так за меня. Я очень сильная и выносливая, — сказала На'Тот. Язык почему-то еле шевелился во рту.

Ей стало зябко, но врачи предупреждали об этом симптоме, и доктор Хоббс уже накрыла ее пледом, сунув в руки стакан с каким-то очень сладким питьем.

— Мы знаем это, атташе, — ответил Франклин, глядя на монитор, — но даже ваша выносливость имеет предел. И мы к нему опасно приблизились. Я ведь говорил вам, что мы взяли у вас максимальный объем крови еще в первый раз? А если приплюсовать сегодняшнюю процедуру, то вы потеряли почти литр крови. Это очень много, даже для нарна, и я никогда бы не согласился на ваше предложение, если бы не знал, насколько вы сильная. И все же мне бы не хотелось заполучить еще одного пациента из-за собственной небрежности. Тем более, вы видели, что мест в палатах у нас сейчас нет.

— Пульс учащенный, но это естественная реакция организма на кровопотерю, — сказала доктор Хоббс, сделав ей укол.

— Я могу выделить вам провожатого до каюты, атташе, — сказал Франклин, вглядываясь в ее лицо.

На'Тот улыбнулась.

— Не стоит. У вас сейчас каждый работник на счету, доктор. А я в состоянии дойти до каюты сама.

Она села на кушетке, застегивая мундир. Голова закружилась сильнее, в глазах потемнело. Но ей удалось скрыть это от врачей.

Сердце теперь билось очень сильно, пульсация отдавалась в ушах и затылке. Ничего, это пройдет. Главное, добраться до каюты. Врачи прописали ей постельный режим... но это выполнить трудно, учитывая, что она работала и за Г'Кара все эти дни. Утешало то, что большую часть дел можно решить, сидя за компьютером.

— Пожалуйста, сообщите мне о любых изменениях в состоянии ребенка, — попросила она, двинувшись к выходу. Только бы не пошатнуться. Ноги были будто чужие.

— Обязательно, мисс На'Тот, — заверил ее Франклин. А потом неуверенно добавил: — Может быть, мне поговорить с послом Г'Каром насчет донорства? Раз у него такая же группа крови, как у вас и этого малыша, было бы здорово получить еще порцию...

— О, нет-нет, вряд ли это сейчас возможно, доктор, — быстро ответила На'Тот. — Я обязательно проинформирую посла, и когда его график станет... менее напряженным, уверена, он не откажет вам в столь незначительной услуге.

— Как скажете, — ответил доктор Франклин и устало потер глаза. На'Тот знала, что он всю ночь провел на ногах, возясь с ранеными беженцами. И таких ночей накопилось уже много.

Она выдохнула, надеясь, что доктор отвлечется на других пациентов и не вспомнит про посла в ближайшее время, а потом медленно побрела к себе.

Но до каюты дойти не успела, потому что где-то на полпути с ней связался Г'Кар и попросил зайти к нему для получения новых распоряжений.

На'Тот решила, что в этом есть свой плюс: каюта посла была ближе к медотсеку, чем ее собственная. Чем дольше она шла по коридору, тем больше на нее наваливалась усталость.

Похоже, доктор Франклин и впрямь выжал из нее все, что мог.

* * *

Г'Кар, одетый в просторную ночную рубашку, сидел за столом при свечах, слушая ее отчет о беженцах.

— Медотсек переполнен, посол, — тихо сказала На'Тот, а потом украдкой прислонилась к столу, радуясь, что он смотрит не на нее, а на монитор перед собой. — Еще одна такая партия, и раненых негде будет размещать. Медикаментов тоже не хватает, расходуются они быстрее, чем мы успеваем доставить их с Нарна. Доктор Франклин и его врачи делают все возможное, но скрывать такое количество пациентов становится почти нереально. И… каждая новая партия беженцев приносит все более печальные новости о войне. Мы теряем колонию за колонией. И жертв с каждой битвой все больше!

Г'Кар тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

— Знаю, На'Тот. И ненавижу это ощущение беспомощности так же, как и ты. Если бы только я мог сообщить им хоть одну радостную новость! Но, увы, наша армия продолжает отступать.

— Посол… — попыталась сказать На’Тот, но он не дал ей продолжить.

— Завтра я сам займусь беженцами, атташе. Хватит с тебя ночных бдений. В конце концов, я затеял эту авантюру, и ты не должна все время за меня отдуваться…

— Посол, но вы еще не здоровы… — возразила На'Тот. Она хотела произнести эти слова яростно, но вместо этого ее голос прозвучал устало. Путь до каюты Г'Кара отнял у нее последние силы, и сейчас она отчаянно старалась держаться прямо.

Г'Кар вскочил из-за стола, нахмурившись.

— Я прекрасно себя чувствую, На'Тот! — воскликнул он. — А вот тебе явно надо отдохнуть. Давай не будем спорить, хорошо?

— И вы хотите сказать, что ваша вечерняя лихорадка уже прошла?

— Я хочу сказать именно это, атташе.

— Позвольте убедиться в этом лично, посол.

На'Тот шагнула к нему и взяла за руку. Хотела стиснуть его локоть пальцами, чтобы убедиться в том, что его не трясет. Чуть вздрогнула, когда поняла, что не может сжать пальцы достаточно сильно. Кожа его была такой горячей… почти обжигала ее ладонь. Прямо как тогда… в тот вечер, когда они…

Она сделала глубокий вдох, осознав, что сердце колотится так сильно, что вот-вот выскочит из груди.

А потом почувствовала, что Г'Кар вытянул свободную руку и обхватил ее за талию, притянув к себе.

— Что еще я должен сделать, чтобы убедить тебя, На'Тот? — прошептал он, наклонившись к ней. — Как мне доказать, что я прекрасно себя чувствую? Будет ли достаточно поцелуя?

На'Тот беззвучно охнула, когда он коснулся губами ее шеи. Его поцелуй был больше похож на ожог.

Она не понимала, что с ней творится, но все вокруг как будто замедлилось. Казалось, она видит это все во сне.

— Так вы ничего не забывали! — прошептала На'Тот изумленно, поймав взгляд его горящих алых глаз. — О, святые мученики!

Ей надо было об этом догадаться. Догадаться, что это всего лишь его очередной наглый розыгрыш…

Г'Кар засмеялся, качнув головой, а потом поцеловал ее снова, но чуть ниже, у ключицы, где кожа была более тонкой и нежной.

— Такое вряд ли можно забыть,— сказал он тихо. — Но я не хотел тебя смущать, особенно в такое время, когда надо сосредоточиться на более важных делах.

— Нам действительно… нужно сосредоточиться… на важных делах… — ответила она, задыхаясь, потому что он держал ее очень крепко. Но, возможно, именно сейчас это было к лучшему. На'Тот чувствовала, что ноги ее дрожат и подкашиваются.

— Ты уверена в этом, атташе? — спросил он, свободной рукой начав расстегивать ее мундир. — Соблюдение субординации, конечно, необходимое правило, но мне почему-то кажется, что тебя останавливает вовсе не это.

На'Тот тихо застонала, почувствовав его ладонь под своей одеждой, нестерпимо горячую и пытливую.

— Мы кое-что не прояснили ранее, думаю, надо этот вопрос решить, — сказал Г'Кар, не сводя с нее горящих глаз. — Но ты сегодня ведешь себя немного странно, На'Тот… и, должен признаться, это меня смущает и заводит одновременно.

На'Тот быстро прижала ладонь к его груди, упираясь. Руки ее дрожали, и в результате все, что она смогла сделать — это чуть отодвинуться от него.

Она чувствовала то же самое, что и посол: смесь смущения и возбуждения. Но никак не могла сосредоточиться, чтобы ответить ему. Не могла подобрать нужные слова, чтобы объяснить, что сегодня — не самое лучшее время для этого… просто потому что она слишком устала, слишком вымоталась, слишком… Нет, ей слишком неловко признаваться в таких вещах, тем более, это скорее всего будет понято им неправильно.

— Если бы ты была против, то давно бы вышибла из меня дух за подобные вольности, — шептал Г'Кар, стаскивая с нее кожаный нагрудник. — Но ты этого не делаешь. Значит, тот твой поцелуй в турболифте не был случайным… Но почему ты пытаешься меня оттолкнуть? Похоже, это сложная игра, а я не в курсе правил?

— Сейчас… не самое удачное время… — прошептала она, слабо улыбнувшись.

Г'Кар покачал головой.

— Открою тебе одну горькую истину, На'Тот, — сказал он, продолжая очень медленно и осторожно снимать с нее одежду. — Жизнь так устроена, что «удачное время» никогда не наступит. Всегда что-то будет мешать твоим планам. Войны, голод, ураганы или столкновения комет. Это может случиться в любой момент. Поэтому я стараюсь действовать здесь и сейчас. Советую и тебе жить по такому же принципу. Возможно, только так и можно быть счастливым… хоть иногда… хотя бы на короткий миг. И сейчас мы оба можем сбежать от «не самого удачного времени», чтобы побыть в коротком, но приятном «здесь и сейчас». Если тебя беспокоило только это, полагаю, я смог все прояснить?

На'Тот с улыбкой слушала его. Да, Г'Кар умел убеждать. И в его словах был смысл.

— Меня беспокоит еще кое-что, — сказала она мягко. — Точнее, кое-кто. Выбирая «здесь и сейчас» со мной, откажетесь ли вы потом от других сладких мгновений с вашими ненаглядными инопланетянками?

Г'Кар замер, перестав возиться с ее одеждой.

— Неужели ты настолько ревнива? — спросил он с усмешкой. — Признаюсь, это для меня неожиданное откровение!

На'Тот покачала головой, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.

— Дело не в ревности, Г'Кар, а в гордости. В моей гордости. Вряд ли я смогу спокойно делить вас с инопланетянками после того, как… — она оборвала свои слова и сказала более резким тоном, оскалив зубы: — Просто я — не такая, как они. Я знаю себе цену. И если какая-то из этих дамочек вдруг решит, что она лучше меня, то ей придется это доказать. Вы знаете, как подобные споры решаются у нас на родине. Вряд ли эти изнеженные земные танцовщицы выдержат испытание поединком.

— Так ты полагаешь, что я настолько неразборчив и бесстыден, что, развлекаясь с тобой, буду и дальше продолжать ухлестывать за инопланетянками?

На'Тот грустно улыбнулась.

— Увы, вряд ли вы сможете измениться за один вечер так сильно, чтобы уже завтра утром превратиться в сурового поклонника моногамии. Страсть к беспорядочному сексу слишком въелась в вашу натуру, посол. Это нужно вам, как воздух. Но вот нужен ли вам постоянный партнер по сексу? Сомневаюсь. А, значит, моя гордость будет постоянно находиться под ударом. Как и мое нежное сердце… — тут она иронически хмыкнула. — И я буду злиться, срываться на ваших несчастных инопланетных дамочках… или на вас. Нет, такие треволнения мне не нужны. Но все это было бы неважно, если бы не необходимость соблюдать субординацию. Поэтому сейчас действительно «не самое удачное время» для пересмотра наших отношений.

— Всегда восхищался твоей холодной логикой, На'Тот! — ответил Г'Кар, усмехнувшись. — Даже самые страстные поцелуи не могут лишить тебя рассудительности. Тем интереснее вызов… а ведь ты снова бросаешь мне вызов!

— Не стоит его принимать, Г'Кар, чтобы не оказаться потом в досадном проигрыше, — поддела его На'Тот.

— Так позволь мне доказать, что ты ошибаешься, — сказал он, прижимая ее к столу.

На'Тот почувствовала, что комната снова стала медленно вращаться, и они были в ней единственными неподвижными объектами. Ее сердце стучало так громко, что она еле слышала слова Г'Кара. Она вцепилась в его плечи, перестав отталкивать, подставляя себя под его поцелуи, подчиняясь движениям его сильных рук. Здесь и сейчас… здесь и сейчас… возможно, он прав, и надо перестать думать о том, что идет война, и в эту самую минуту где-то гибнут тысячи мирных жителей очередной колонии…

— И все же у вас жар, посол… — прошептала На'Тот, прижимаясь к нему. Действительно, все его тело было нестерпимо горячим, от чего у нее сбивалось дыхание каждый раз, когда он прикасался к ней. Как это ему удавалось? От каждого прикосновения ей хотелось кричать… и требовать повторения…

— Зато ты совершенно ледяная, — ответил Г'Кар, поймав ее ладонь и прижав к губам. — Но это можно исправить… если ты позволишь…

На'Тот улыбнулась ему. Сегодня у нее не было сил сопротивляться. Хотелось просто плыть по течению… и будь что будет…

— Позволишь ли? — прошептал он совсем близко от ее уха.

На'Тот хотела ответить ему, хотела притянуть к себе, но руки стали такими тяжелыми и отказывались подниматься.

Ее ноги подкосились, и она упала навзничь на массивный каменный стол, чувствуя, как стоявший там монитор с грохотом свалился на пол. А потом все вокруг исчезло в темноте, осталось только ощущение полета, бесконечного падения в бездну…