Это сильное слово "ненависть" (гет)

Гермиона сидела у зеркала за туалетным столиком, завершая последние манипуляции с тушью. Она знала, что может наколдовать себе макияж, но предпочитала делать его маггловским способом. Это было как эмоциональной, так и физической подготовкой. А сегодня ей как никогда нужно было дополнительное время.

Это заняло больше времени, чем предполагалось. Ее мозг просто отказывался фокусироваться на задаче, так как яркие образы столкновения с Роном четыре дня назад продолжали всплывать без предупреждения.

* * *

— Я ненавижу тебя, Рон Уизли, — выплюнула Гермиона, бессильно пытаясь быть жестокой.

— Это чувство соверешенно и абсолютно взаимно, — проворчал он в ответ.

Словно в тумане его губы прижались к ее губам. Она пискнула от шока, но требовательные поцелуи быстро вывели ее из себя, и она начала горячо отвечать на них.

Чувствовать это было так приятно. Его губы были мягкими. Она хотела большего... Больше его... Перехватив инициативу в свои руки и углубив языком поцелуй, она была вознаграждена его гортанным стоном. Язык Рона ласкал ее собственный круговыми движениями, от чего в голове затуманилось. Мерлин, его поцелуи опьяняли...

Когда его руки опустились вдоль ее тела, она почувствовала волнующую энергию, что закручивалась внутри. Его пальцы легонько танцевали на ее сосках, поэтому она не смогла сдержать вздох и задрожала.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Она сразу же почувствовала пустоту. Открыв глаза, Гермиона увидела, как Рон с сожалением переминается с ноги на ногу. Она даже не услышала, что он говорит, так как была просто загипнотизирована сводящей с ума полнотой его губ.

Она бросилась к нему и обхватила его лицо руками, даже не задумываясь, что делает, сминая его губы своими. Одной рукой он обнял ее, а вторую запустил в ее волосы. Она никогда в жизни не чувствовала себя настолько полностью и восхитительно одержимой. Его мышцы и кожа под пальцами погружали ее еще глубже в буйство ощущений.

Каждый затрудненный вдох, каждая безумная ласка была сражением, чтобы стать ближе. Ближе друг к другу. Ближе к концу...

* * *

Гермиона встряхнула головой, отгоняя горячие воспоминания того дня, и поняла, что рассеянно пялится в зеркало. Она покраснела, губы покалывало, а тело била дрожь. Как долго она просидела так?

С некоторой враждебностью схватив карандаш для губ, она фыркнула и наклонилась вперед.

«Я имею полное право злиться на него».

Заставить ее подумать, что он с Лавандой, да еще и скоро станет отцом, было слишком жестоко. Он же знал, что Лаванда была для нее больной темой, и все равно намеренно использовал этот прием. Но, несмотря на то, что Гермиона продолжала негодовать и даже поощряла свою злость, она не могла отрицать невероятное чувство облегчения, которое испытала, когда у Лаванды начались схватки и правда раскрылась.

Вероятно, история с Лавандой распространилась между членами семьи Уизли, только никто не говорил с Гермионой об этом. Все было понятно по презрительным взглядам, которые миссис Уизли и Джинни бросали на Рона, доказывая, что он уже получил взбучку.

Что касалось самой Гермионы, то она решила вести себя с ним резко и отчужденно, неся свою гордость, как знамя. Снаружи она изображала холодную вежливость, но с каждым днем угнетающей тишины ее все больше беспокоило удрученное состояние Рона.

При обычных обстоятельствах он бы задирал ее или взрывался от возмущения. Он бы заявлял, что она тоже виновата, обвинял ее в жестокости. Короче говоря, она ждала, когда разразившийся скандал выведет их из этого мучительного тупика.

Но ничего не происходило.

Вместо этого Рон вообще не смотрел на нее. Он почти не разговаривал с ней, а если и говорил, то только по необходимости. Сначала Гермиона пыталась убедить себя, что он строит из себя рассерженного. Но она быстро поняла, что дело не в этом. Рон выглядел таким невыносимо тихим и отрешенным, что пугал ее.

Один их разговор продолжал преследовать ее. Это случилось, когда они впервые заговорили после случая у сарая.

* * *

— Я тут забежала наперед и уже забронировала «Аптеку» на 8 вечера в субботу на двадцать пять человек. Это больше, чем мы планируем, но никогда не знаешь наверняка.

— Ага, — ответил Рон.

Гермиона сидела за кухонным столом, просматривая несколько списков. Рон прислонился к стойке с другой стороны кухни. Обхватив себя правой рукой в защитном жесте, он нервно грыз ноготь большого пальца на левой.

— Я также внесла все наши имена в VIP-список в «Ведьмах и волшебниках», чтобы мы могли войти, когда захотим.

— Хм...

— Еще я связалась со всеми по каминной сети, чтобы они подтвердили присутствие, и пообещала, что скоро мы пришлем им сову со всеми деталями, — Гермиона встала и подошла к Рону. Он моментально напрягся и скрестил руки на груди. — Вот копия записки, которую я планирую рассылать, а вот список тех, кто придет, — она передавала ему листы бумаги, пока говорила.

— Хорошо, — пробормотал Рон.

— Посмотри, не пропустила ли я чего-нибудь.

Она опустила левую руку на стойку, опираясь на нее. Бросив взгляд на ее руку, Рон немного отодвинулся. Он быстро просмотрел записку и сказал:

— Выглядит нормально.

— Ты уверен? Я имею в виду, не должны ли мы сначала встретиться здесь и немного выпить? — она наклонилась к нему, пытаясь взглянуть на записку в его руках и не заметив, как он застыл рядом с ней. — Рон, я не вижу пергамент, когда ты держишь его так, — возмутилась Гермиона, положив правую руку ему на предплечье.

Рон вздохнул и отошел от нее, убирая руку из ее легкого захвата. Он даже не повернулся, решив разговаривать с буфетом:

— Мне все равно, Миона... Ой, Гермиона... То есть, — он покачал головой. — Я уверен, что бы ты не решила — будет классно.

— Рон, — начала Гермиона, удивившись его тону.

Но он сразу же перебил ее:

— Слушай, думаю, для всех заинтересованных будет лучше, если мы с тобой будем держаться друг от друга подальше до конца твоего пребывания здесь.

— Как, во имя Мерлина, это сделать? Мы же вместе на гребаной свадьбе.

Гермионе показалось, что она сходит с ума, хоть и не понимает почему. Рон рискнул взглянуть на нее и сразу же пожалел об этом.

— Я не знаю. Просто... мы справимся. Мне нужно идти... куда-нибудь.

На этом Рон выбежал из кухни, оставив Гермиону изумленно смотреть ему вслед.

* * *

С тех пор прошло два дня, а они так и не виделись.

Гермиона никому бы не призналась, как отчаянно ей нужен был Рон, его внимание, его оскорбления и ссоры с ним. Что угодно.

В памяти всплыл еще один разговор.

* * *

Роберто тяжело вздохнул:

— Рон — благородный мужчина, он чувствует вину за поцелуй с женщиной, которая принадлежит другому, пусть раньше у него и были с ней отношения.

Гермиона почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем от этих слов, но в ответ лишь раздраженно вздохнула:

— Я не его собственность, Роберто.

— А я и не говорил такого. Рон просто не может видеть тебя с другим — он хочет быть твоим единственным мужчиной.

Гермиона на мгновение уставилась на него, а затем решительно покачала головой:

— Нет, Берти. Мы оба знаем, что Рон до сих пор ненавидит меня. Он четко дал это понять.

— Ох, mamma mia. Ты что, нарочно ничего не замечаешь? Иногда мне хочется тебя встряхнуть, ты это знаешь?

— Я не слепая, Берти. Он избегает меня уже несколько дней, не желая иметь со мной ничего общего. Он практически так и сказал.

Сокрушенно покачав головой, Роберто медлено выдохнул:

— Ох, Bella. Ты совсем не понимаешь мужчин.

* * *

Внезапый стук в дерь отвлек Гермиону от ее мыслей.

— Войдите, — крикнула она, надевая сережки.

Роберто оживленно ворвался в комнату и, ликуя, приземлился на кровать.

«Легок на помине», — подумала Гермиона.

— Ах, Bella, там внизу собрались самые мужественные, веселые, привлекательные мужчины, которых я когда-либо видел в своей жизни. Они просто появились там с громким хлопком, — захихикал он, прежде чем продолжить. — Дай-ка подумать. Там есть один чисто выбритый мужчина, один с сексуальным шрамом, один с хвостом и близнецы. О-о-о, обожаю близнецов, — бессвязно пробормотал он.

— Кто? О чем ты говоришь?

Роберто попытался успокоиться, чтобы правильно описать свою захватывающую встречу.

— Они все рыжеволосые, высокие, хорошо сложенные и прекрасные. Все пятеро, — Роберто начал подпрыгивать от восторга, не в силах сдерживать себя.

— Это братья Рона, и они все натуралы.

Лицо Роберто вытянулось, он прекратил подпрыгивать:

— Серьезно?

— Да, дорогой.

— Я в аду, не правда ли?

Гермиона захихикала от такой мелодраматичности.

— Кто-то из девчонок там уже есть? — спросила она.

— Девушки? Я не обратил внимания, — рассеянно пробурчал Роберто.

Гермиона закатила глаза и вздохнула. Покачав головой, она подумала про себя: «Все мужчины одинаковы, независимо от того, геи они или натуралы».

— Скажи им, что я спущусь через минуту, хорошо?

— Отлично, — проворчал он и, поднявшись с кровати, направился к двери. Уже поворачивая ручку, он замер: — Ты уверена? Ни один из них...

Гермиона кивнула и сочувствующе улыбнулась в ответ:

— Все натуралы.

Он надулся и покинул комнату с опущенной головой.

Гермиона снова глянула в зеркало, чтобы напоследок осмотреть себя. То, что она там увидела, заставило ее замереть.

Она выглядела хорошо, но ее глаза выдавали правду. Она чувствовала себя абсолютным дерьмом, и это состояние полностью на ней отражалось. Она молилась, чтобы эта ночь закончилась как можно скорее. Она устала от притворных отношений с Роберто и от того, что Рон игнорирует ее уже четыре дня подряд.

Но не этого ли она хотела? Не это ли было ее главной целью, когда она приехала? Теперь она все отдала бы за один его сердитый взгляд.

Гермиона глубоко вздохнула, пропуская поток воздуха через себя, нанесла тонкий слой блеска на губы и встала. Пришло время спуститься вниз. Она схватила помаду и сумочку с туалетного столика, позволяя ногам унести ее прочь из комнаты.

* * *

Рон тихо стоял в углу, сложив руки на груди и опираясь о кухонную стойку. Он слушал шумные разговоры своих братьев и Гарри, когда вниз притащился этот скользкий тип. С кислым выражением лица Роберто объявил, что Гермиона сейчас спустится.

Рон напрягся и опустил взгляд в пол. Он не сомневался, что Гермиона будет выглядеть потрясающе. Она будет плавно спускаться по ступеням, и от этого вида у него в груди что-то болезненно сожмется и желудок совершит кульбит.

«Нет! Я не буду этого делать, — строго сказал себе Рон. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза. — Неделю назад я ее ненавидел. А сейчас борюсь с собой за каждый взгляд. Какого черта со мной происходит?»

А потом он услышал выразительный звук — стук каблуков по деревянному полу. Поглядывая сквозь ресницы, он был сражен наповал видом стройных загорелых ног. Рон закрыл глаза и сжал кулаки.

«Черт возьми! Знал же, что это плохая идея».

А потом началось. Свист и улюлюканье.

Голос Фреда прозвучал громче других:

— Мисс Грейнджер! Как вы повзрослели!

«Козел! Козел! Козел!» — выругался Рон про себя.

Остальные братья весело засмеялись.

— Ой, мистер Уизли, не заставляйте меня краснеть, — услышал Рон ее ответ и хихиканье.

Чарли был следующим:

— Если бы я знал, что ты превратишься в богиню, я бы поощрял твою влюбленность в меня в тринадцать лет и уделял бы тебе больше внимания.

— Чарли Уизли, ты такой кретин! — смеясь, ответила Гермиона и игриво шлепнула его по руке.

«Бьюсь об заклад, что она покраснела, — тоскливо подумал Рон. — Она так чертовски хороша, когда краснеет».

Не в силах больше сопротивляться, Рон открыл глаза и повернул голову в направлении ее голоса. Их глаза сразу же встретились, и реакция была ошеломляющей. Его взгляд затуманился, дыхание сдавило грудь.

— Будь осторожен, Чарли, — влез в разговор Гарри, не осознавая, какое бешеное притяжение возникло между двумя бывшими влюбленными. — Роберто может и обидеться.

— С чего бы ему обижаться? — спросил по-настоящему удивленный Чарли.

Гарри слегка ухмыльнулся:

— Он парень Гермионы.

В комнате повисло гробовое молчание. Ребята знали, что могут подшучивать над привлекательностью Гермионы, но не задумывались, кому она принадлежит. Пять пар глаз были обращены к покрасневшему Рону, который смотрел в пол.

— Правда? Ну, это... неожиданно, — неуверенно проговорил Билл.

— Когда же вы двое познакомились?— спросил Перси, безуспешно пытаясь отвлечь внимание от Рона и его явного смущения.

Гермиона обвила рукой талию Роберто и с волнением ответила:

— О, два-три года назад.

— Неужели? Поразительно! — Чарли никак не мог поверить в такой поворот событий.

Роберто немного неловко приобнял Гермиону за плечи и поцеловал ее в макушку.

Рону необходимо было выйти. Он вдоволь насмотрелся на двух влюбленных голубков — на всю жизнь хватит. Это было основной причиной, почему он так редко появлялся за последние два дня. Он просто не мог понять, как Гермиона могла целовать и касаться его так интимно и страстно несколько дней назад, но все равно быть счастливой с этим придурком.

Рон оттолкнулся от стойки и, не оборачиваясь, вышел из кухни. Его уход намеренно оставили без внимания все, кроме единственной девушки в помещении.

* * *

Гермиона не обращала внимания на попытки семейства Уизли завязать непринужденную беседу, сфокусировавшись на побеге Рона.

Он посмотрел на нее только один раз с тех пор, как она спустилась, прежде чем опустить взгляд. И хоть это заняло всего несколько секунд, у нее перехватило дыхание от выражения его лица. В нем не было мальчишеского трепета или подростковой похотливости. Вместо этого были хищные глаза и губы, сжатые в тонкую жесткую линию. Ее тело моментально отреагировало на этот сигнал.

Она какое-то время смотрела вслед, а потом пошла за ним.

— Рон, подожди! — крикнула Гермиона. Рон остановился в полутемном коридоре, но не обернулся. — Мы можем поговорить? Прошу.

Он медленно повернулся, засунув руки в карманы, все еще отказываясь смотреть ей в глаза.

Это были четыре долгих дня избегания. Более чем достаточно для осознания, что именно она хочет сказать. Но сейчас, завладев его вниманием, Гермиона растерялась. Она не знала, с чего начать.

Рон разорвал звенящую тишину между ними, почувствовав себя неловко:

— Говори.

— Что? — прошептала Гермиона.

— Ты хотела поговорить. Так говори.

— Да... Хм... Ну... Хорошо выглядишь сегодня.

Рон сквернул глазами, их взгляды на секунду встретились, прежде чем он нервно отвел глаза к невидимому знаку на стене.

— Хм, спасибо. Ты тоже, — ответил он, начиная краснеть.

И снова наступила тишина.

— Слушай, Рон, по поводу того, что случилось у сарая...

Не дожидаясь окончания фразы, Рон выпалил:

— Почему бы нам не притвориться, что этого не было?

— Извини, что? — не такого ответа она ожидала.

Рон прочистил горло, чтобы унять бушующие эмоции. Он знал, что этот момент наступит, и был готов к нему. Он был готов сказать то, что, как он думал, она хочет услышать. Он понимал, что ему будет трудно говорить убедительно, но он должен был попытаться.

— Очевидно, я ничего не имел в виду, как и ты, — выдал он.

В замешательстве Гермиона бросила на него недоверчивый взгляд:

— Ох, ну да. Ты просто ходишь и целуешь каждую девушку, которую видишь?

— Не говори глупостей, Миона. Я не знаю, как так получилось. Думаю, я просто был взбешен и... Это то, что мы делаем, когда бесимся... Или что мы раньше делали... Но больше мы этого делать не можем, понимаешь?

— Ты поцеловал меня, Рональд. И не раз, — ее голос начал подниматься на опасную высоту. — Ты прижал меня к тому сараю, а теперь хочешь, чтобы я притворилась, будто ничего не было или что это ничего не значит?

— Гермиона, говори тише. Нас могут услышать.

— Мне плевать, кто меня слышит.

— Ты хочешь, чтобы Роберто все узнал?

Гермиона беспокойно огляделась и одарила Рона пронзительным взглядом. Понизив голос, она зарычала:

— Для тебя это может ничего не значить, но задумывался ли ты хоть раз, может...

Она остановилась, ее глаза расширились, а затем она развернулась и бросилась по коридору назад на кухню.

— Гермиона! — Рон схватил ее за руку.

Она посмотрела на его руку и, не глядя ему в глаза, сказала тихим дрожащим голосом:

— Отпусти меня, Рональд.

Остелбенев от эмоций на ее лице, Рон разжал руку, наблюдая, как Гермиона возврщается на кухню. Он был в недоумении.

«Что это было? Неужели она хочет большего?»

* * *

Пятеро братьев Уизли, Гарри и Роберто дружно хохотали над первым провалом этого вечера, когда в кухню вбежала заплаканная Гермиона и скрылась за входной дверью. Минутой позже по тому же пути пронесся Рон, но ему преградил путь высокий, смуглый, внушительный мужчина.

Рон поднял глаза и увидел убийственный взор итальянца.

— Э-э... Не возражаешь? — бессвязно пробормотал Рон, указывая на то, чтобы Роберто ушел с дороги. Но тот, не обращая внимания на не особо вежливую просьбу Рона, продолжал метать в него молнии своим взглядом. Наконец он заговорил подозрительно тихим голосом:

— А у тебя талант вызывать слезы у моей Bella.

Рон знал, что итальянцы могут быть грозными и известны своим темпераментом, но этот взгляд был более, чем пугающим.

— Прошу прощения, джентльмены, уверен, я нужен снаружи.

Роберто снова угрожающе посмотрел на Рона, развернулся на каблуках и вышел на улицу.

— Так держать, Рон. Как в старые добрые времена, — хихикнул Фред, прекращая опасное молчание.

— Заткнись, Фред! — жестко рявкнул Рон.

Затем он бросился к леснице, перепрыгивая через ступеньки, пока громкий хлопок двери не нарушил напряженную тишину.

Гарри неловко оглянулся, пробормотал «Извините» и направился следом. Джордж медленно выдохнул:

— Да, как в старые добрые времена.

* * *

Роберто вышел на улицу, пытаясь в темноте разглядеть знакомый силуэт Гермионы.

— Bella? — нерешительно позвал он.

— Я здесь, дорогой.

Он пошел на звук тихого голоса из сада и увидел Гермиону, которая разглядывала ночное небо, обняв себя. Роберто встал рядом, скрестил руки на груди и тоже посмотрел на небо.

— Что случилось? — наконец тихо спросил он.

— Он хочет притвориться, что ничего не было, — ответила она дрогнувшим голосом.

Роберто посмотрел на нее шокированно. Не из-за того, что сказал Рон, а из-за ее реакции на это.

— Разве ты можешь его винить? Он думает, что ты со мной. Я бы поступил так же на его месте, — он провел руками по своим темно-коричневым волосам и удрученно зарычал.

— Роберто...

Он повернулся к Гермионе, уперев руки в бедра.

— Ты знаешь, Гермиона, когда я согласился приехать с тобой, я был так зол на этого manga cake⁽¹⁾ за то, как ужасно он повел себя, разбив тебе сердце. Я был готов заставить его страдать. Но сейчас... Я больше не хочу этого делать. Этот парень до сих пор влюблен в тебя. И будто этого мало, так он еще и пытается держаться от тебя подальше, потому что считает, что так будет лучше для тебя. Весь этот спектакль, что мы устроили для него, абсолютно неприемлем.

— А как же ситуация с Лавандой? — запротестовала Гермиона.

— Ты должна признать, что это было забавно, — фыркнул Роберто.

— Не было, — возмутилась она.

— Да было! Выражение ваших лиц, когда у Лаванды начались схватки, бесценно. Bella, все быстро раскрылось и продолжалось всего один день. Да, он хотел сделать тебе больно, но только потому, что ты выставляла меня напоказ. А то, что делаем мы, длится уже неделю, и это более, чем жестоко. Гермиона, ты должна сказать ему правду.

— Знаю. Я скажу, — нехотя пробурчала она.

— Сегодня. Если ты не скажешь, это сделаю я, — пригрозил Роберто.

— Хорошо, сегодня, — тяжело вздохнула Гермиона. — Мерлин, иногда ты такая дрянь.

Он игриво улыбнулся и взял ее за руку:

— Да, но ты все равно меня любишь.

Она невольно рассмеялась и позволила ему увести себя в дом.

* * *

— Рон? — Гарри заглянул в тускло освещенную комнату.

Рон сидел на кровати и мрачно смотрел на свои сложенные руки.

— Я не хочу об этом говорить, приятель.

— Все плохо, да? — Гарри вошел в комнату и прислонился к комоду. — Что случилось? Ты же говорил, что между вами все в порядке.

— Ну, очевидно, нет.

Когда Гарри ничего не ответил, Рон поднял глаза и прищурился. Почувствовав неловкость от пристального выжидающего взгляда Гарри, он снова посмотрел на свои руки:

— Ты не отстанешь, правда?

— Скорее всего.

Рон вздохнул и потер шею.

— Ладно. Ты же знаешь про весь этот кошмар с Лавандой?

— Шутишь? Джинни мне все уши прожужжала за последние несколько дней. Дружище, ты поступил отвратительно.

— Все стало еще хуже.

— Хуже? Как это могло случиться?

Рон неуклюже подвинулся на кровати.

— Мы поцеловались. Мы с Гермионой... Черт возьми, мы больше, чем поцеловались. Если бы не появился Роберто, я... Я не знаю, что бы произошло. Мы зашли очень далеко. Не думаю, что я смог бы остановиться.

— Офигеть... — Гарри подошел и сел рядом с Роном. — Что сказал Роберто?

— В том-то и дело, что ничего. Он ни разу не упомянул об этом, хотя видел нас. Я даже не могу сказать, разозлился он или нет...

Гарри покачал головой:

— Что-то не так с этим чуваком, но я не могу понять, что именно.

— Я знаю, о чем ты, — вскочил Рон. — Я уверен, что он любит Миону, но он ее совсем не ревнует. Даже к ее бывшему, который бездумно целуется с ней.

— Кстати говоря, это имеет отношение к тому, что произошло внизу? — Рон снова посмотрел на свои руки, а его лицо залилось румянцем. — Рон, что ты наделал?

— Ничего! Я ничего не делал. Я специально держался подальше от нее все эти дни. Гарри, это почти убивает меня, но я держался. Но когда я сказал ей в коридоре, что мы должны все забыть...

— Стоп! Что ты сказал? — Гарри не сдержал удивления в голосе.

Рон смутился:

— Что мы должны притвориться, будто ничего не было.

— И что она на это ответила? — поинтересовался Гарри.

— Она... хм... Она расстроилась. Я не понимаю, почему. Она с Роберто. Почему, во имя Мерлина, она так обиделась на мои слова?

Гарри закатил глаза в ответ и похлопал друга по спине.

«Потому что она до сих пор любит тебя, придурок», — подумал он.

— Слушай, друг, нам пора спуститься вниз и присоединиться к остальным, пока нас не начали искать. Не хватало еще, чтобы Джин подумала, будто вы с Гермионой опять поругались.

— Дело говоришь.

* * *

Рон и Гарри вошли в гостиную и увидели, что все весело проводят время.

Заметив их, Джинни крикнула:

— А вот и вы. Мы уже заждались.

— Извини, — буркнул Рон, смущенно поглядывая на Гермиону, которая разговаривала в углу с Роберто.

— Да ничего. Просто мы должны были встретить Луну, Невилла, Дина, Парвати и Падму в ресторане десять минут назад, — заметила Джинни.

Как только все начали аппарировать, Рон выпучил глаза и застонал, схватив Гарри за рукав:

— Твою мать!

— Что? Что такое? — встревожился Гарри.

— Там будет Парвати, — прошептал Рон в ужасе.

Глаза Гарри понимающе расширились, он издал медленный нервный вздох:

— Твою мать!

1) уничижительный термин, который используют итало-канадцы в сторону белых людей англо-саксонского происхождения

Вернуться к тексту