Круги на воде. Часть 1: "Знакомая незнакомка" (гет)

* * *

Яркий луч утреннего солнца прокрался в комнату и теперь упорно светил прямо в лицо. Кто додумался раздвинуть шторы? Ведь он всегда держал их плотно зашторенными. Северус беспокойно заворочался и открыл глаза. Он лежал на кровати в своей комнате, полностью одетый, но заботливо укрытый клетчатым пледом.

Воспоминания прошлого вечера накатили неожиданно. Черт, он вел себя как слюнтяй, размазня. Какая-то рыжеволосая девчонка совершенно выбила его из колеи. Такого с ним давно не случалось. Но странно другое. Сейчас ему было на удивление спокойно, и сердце в груди стучит с завидным размеренным ритмом, даже когда перед глазами снова вставал зеленоглазый образ. Словно у нее больше не было над ним власти. Что это? Исцеление? Он излечился от болезни с коротеньким названием «Лили»?

Он машинально провел рукой по волосам, в том месте, где вчера нежные руки гладили его, ласкали. Изабель. Она провели с ним почти всю ночь, пока он не заснул в ее объятиях, словно младенец в заботливых руках матери. Что-то между ними изменилось, появилась какая-то тонкая, не толще волоска, связь, почти невидимая и неощутимая. Только бы не разорвать ее. Он избавился от одной болезни, чтобы подхватить другую. Но разве любовь — это болезнь сродни простуде или кори? Разве ее можно «подхватить»? Разве то, что он чувствует к Изабель, и есть любовь?

Приняв душ и переодевшись, он наконец спустился вниз. В доме было подозрительно тихо. На кухне его ждал завтрак: блинчики с ягодным вареньем и сметаной, как всегда до безумия вкусные. Но вот его напарницы нигде не было. Северус заглянул в гостиную, в лабораторию, даже постучался в ее спальню, чуть приоткрыл дверь, просунув нос внутрь, но и там ее не оказалось. Наверное, ушла в лес, на свою поляну, тренироваться. Зелье будет скоро готово, а значит, день икс вот-вот настанет.

Может, это и к лучшему, что ее нет. Значит, не заметит его отсутствия. Выйдя на крыльцо, он тут же трансгрессировал в Хогвартс. В этот раз Дамблдор не отмажется. Если понадобится, он припрет старика к стенке и силой выбьет из него информацию, а заодно и всю эту дурь с тайными намеками и планами, в которых никто никогда не мог до конца разобраться, даже он сам. Многоходовщик, пикси его подери.

На этот раз миссис Норрис, зорко следящая за каждым кто входит и выходит из замка, не удостоилась даже взгляда. К черту эту старую кошку.

Зато у лестницы, ведущей в директорский кабинет, он столкнулся с другой.

— Профессор МакГонагалл, — поприветствовал Снейп декана Гриффиндора. — Уже вернулись?

А ведь точно, вчера было первое августа. Пора возвращаться к своим школьным обязанностям. Пунктуальная как всегда. Всегда всё строго по правилам.

— Как отдохнули?

Какая ему разница, как она провела лето? Сейчас еще начнет рассказывать, а у него нет ни времени, ни желания выслушивать. Зачем только ляпнул.

Та подняла на него расстроенный взгляд и вдруг резко дернулась, хватаясь за лицо. Но потом, очевидно, о чем-то вспомнив, опустила руку и уже спокойнее кивнула.

— Хорошо.

На ее лицо вернулось обычное строгое выражение, губы поджались, а спина выпрямилась, словно ей кол туда воткнули. И как она не устает ходить с такой прямой осанкой? Наверное, привычка.

— Если вы к директору, то его нет, — она прошла мимо Снейпа, но на мгновение обернулась. — Он отправился в Лондон на заседание Визенгамота. Обещал вернуться через пару дней.

Вот черт! Как не вовремя. Как будто знал, старый лис, что Снейп к нему заявится. А может, он вовсе не в Лондоне? Может, сидит там, у себя на верху в кабинете и прячется от Северуса, а МакГонагалл велел сказать, что его нет? Она-то с ним явно говорила, вон какая дерганная. Значит, точно он и ее втянул в свою многоходовку по борьбе с Темным Лордом. Да нет, бред. Не станет он прятаться от Снейпа. Это ж Дамблдор.

Северус обернулся, намереваясь спросить у МакГонагалл, но ту уже и след простыл. Интересно, а ей он какое задание поручил? Снова шпионить за Пожирателями смерти в образе кошки? Помнится, в прошлый раз она в этом весьма преуспела. Тогда весь Орден с ног сбился, стараясь разузнать о планах Темного Лорда и хоть как-то им помешать. Но все их жалкие потуги в результате ни к чему толком и не привели. Темного Лорда победил младенец. Ее сын.

В памяти снова всплыл вчерашний зеленоглазый образ. Вот только отчего-то Снейп остался спокоен, почувствовал лишь легкую грусть. Наверное, это и называется смирение. Когда понимаешь, что уже ничего нельзя исправить, и прошлого не воротишь. И тогда остается только грусть, которая маячит где-то там, на задворках сознания, напоминая о прожитых бедах.

Перед глазами вновь встала вчерашняя картина. Вот рыжеволосый парень дарит ей маленькую бархатную коробочку. Ей явно приятно.

Может, ему тоже стоит что-то ей подарить? Не Лили, нет. Изабель. И наконец всё рассказать. Сколько можно ходить вокруг да около? Что он, прыщавый подросток, что ли? Он взрослый мужчина. Она женщина, которая ему нравится. Наверное, он даже ее любит. Да, пожалуй, любит. Это так странно звучит, даже когда говоришь про себя. Он всю жизнь любил только Лили. Всегда, кажется так он сказал Дамблдору однажды. А теперь в его сердце живет чувство к другой женщине. Странное и невозможное. Но от этого не менее реальное.

Надо обязательно что-нибудь подарить. Вот только что? Он же ни черта в этом не понимает. Он ни разу ничего не дарил женщине вот так. И посоветоваться не с кем. Вот сейчас бы пригодились друзья, которых впрочем у него нет и никогда не было.

Хотя… нет, они конечно не друзья, никогда ими не были и никогда не станут, но…

Он угадал с первой попытки. МакГонагалл сидела в учительской, заняв свое неизменное кресло у окна. На коленях раскрытый журнал со списком студентов, но она в него не смотрит. Ее взгляд, подернутый дымкой лишь ей одной ведомых мыслей, устремлен в окно. Странная она какая-то сегодня.

— Минерва, можно вас отвлечь на минутку?

Никакой реакции. Словно его и нет здесь.

— Профессор МакГонагалл, могу я задать вопрос?

Минерва подняла на него рассеянный взгляд.

— Что, простите?

— Если вы заняты, я зайду попозже, — тут же пошел на попятную Северус. Наверное, он погорячился, обращаясь к этой женщине за советом.

— Да нет, спрашивайте.

Снейп сел в кресло напротив и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.

— Если бы мне нужно было сделать женщине подарок, что было бы правильнее всего подарить? — выпалил он на одном дыхании.

Тонкие брови МакГонагалл медленно поползли вверх.

— Признаться, вы удивили меня таким вопросом, Северус, — честно призналась она. — Почему вы спрашиваете у меня?

«Знала бы ты, как я сам удивлен», — подумал Снейп, наблюдая за ее реакцией.

Нет, она сегодня действительно сама не своя. Сидит вон, напряженная, как высоковольтная линия. А он тут со своими дурацкими вопросами. Но отступать уже поздно.

— Вы же женщина. Значит, должны знать.

— Убийственная логика, — усмехнулась она.

«Так, ну всё».

Зло зыркнув на нее, Снейп выпрыгнул из кресла, намереваясь гордо удалиться, но Минерва каким-то невообразимым образом успела поймать его за подол взметнувшейся мантии.

— Простите меня, Северус, — сдерживая улыбку, как можно серьезнее произнесла она. — Садитесь и расскажите для начала, кто эта женщина и какие отношения вас с ней связывают. Подарки могут быть разными.

— Может, вы просто назовете варианты?

Профессор несколько раз моргнула, но спорить не стала.

— Для начала вам нужно понять, что ей нравится. Какие у нее интересы. Возможно, это поможет вам выбрать подходящий подарок.

— А если я не знаю ничего о ее интересах? Если я вообще ничего о ней не знаю?

— Тогда зачем что-то дарить? — в конец растерялась Минерва.

Северус задумался. Может, всё это и правда дурацкая идея? С чего ему вообще всё это надо?

— И всё же, — настойчиво произнес он, сверля МакГонагалл полным надежды взглядом. — Я ей кое-чем обязан. Да и частенько вел себя с ней как последний грубиян, у нее ангельское терпение. В общем, я хочу загладить вину.

«Ну, подскажи хоть что-нибудь. Хоть малюсенькую идею».

— Подарите ей украшение, — после минутного раздумья, наконец вынесла свой вердикт профессор. — Женщинам это нравится.

— Я ничего не понимаю в женских украшениях, — честно признался Снейп, чувствуя, что уже ненавидит сам себя за то, что вообще начал этот разговор.

МакГонагалл ненадолго задумалась.

— Как насчет кулона?

Северус невольно задумался. Пожалуй, эта идея ему нравится. Тем более он знает одного ювелира, который делаем потрясающие украшения, настоящие произведения ювелирного искусства. Можно заказать что-то особенное.

— Спасибо, Минерва.

Настроение сразу как-то улучшилось. Он даже был готов обнять эту сухую строгую женщину, глядящую на него с нескрываемым интересом. Можно только представить, какие мысли сейчас роятся у нее в голове. Она о своих-то проблемах наверное успела позабыть.

О своих проблемах.

— У вас всё хорошо? — уже находясь почти в дверях, спросил он, оборачиваясь ко вновь отвернувшейся к окну женщине.

— Что? — она непонимающе приподняла брови.

— У вас всё хорошо? Вы кажетесь чем-то расстроенной.

— Трудное выдалось лето, — вздохнула она, улыбнувшись грустной, какой-то вымученной улыбкой.

— И не говорите.

Следующие несколько часов он провел в Лондоне, воплощая в жизнь свою задумку. Придумать оказалось не так сложно, как сделать. Он искал что-то особенное для Изабель, но выбор был так велик, что буквально глаза разбегались. Что она любит, белое золото или желтое, розовое, серебро? Рубины, изумруды, бриллианты? Массивные кулоны или что-то изящное? А может, она вообще не носит украшения? Как Северус не старался, он никак не мог вспомнить, чтобы хоть раз видел на Изабель серьги или кольца. Про цепочки не стоило и говорить, она всегда носила платья с высокими воротниками-стойками, так что разглядеть что-либо было просто нереально. А в ту ночь, когда она чуть не умерла, он не обратил на это внимание, переодевая ее.

Может, лучше купить что-то другое? Но что? Черт, хоть возвращайся в Хогвартс к МакГонагалл. Вот она удивится, если он снова появится в преподавательской с тем же вопросом.

Так, прежде всего надо успокоиться. Минерва сказала, что женщины любят украшения. Значит, Изабель должно понравиться. И потом, главное же внимание, а не сам подарок. Но всё равно, хочется подарить что-то особенное. Благо магия творит чудеса, и из куска золота можно сделать что угодно, было бы воображения. Чем, как раз, Снейп и не обладал.

Благо, ювелир, к которому он пришел, оказался мастер своего дела. И в результате Северус стал счастливым обладателем небольшого золотого кулона на тонкой цепочке в виде сердца, вокруг которого обернулась тонкая изящная змейка с инкрустированным алым гранатом. Изящно, и напоминает о его родном факультете.

Выйдя на улицу, он вдруг понял, что уже совсем поздно. Изабель наверное уже вернулась и теперь не понимает, куда он делся. А учитывая его вчерашнее состояние, она может подумать о чем угодно. Наверное, волнуется.

Трансгрессировав в коттедж, Северус был крайне удивлен увидеть дом все также пустым. Изабель по-прежнему нигде не было. Он даже сбегал на поляну, но и там ее не было. Куда она могла деться?

Мысли в голове понеслись с угрожающей скоростью. Он сделал что-то не так? Чем-то ее обидел? Или это из-за вчерашнего? Дамблдор говорил, что после задания она уйдет. Что если она уже это сделала? Нет, они ведь еще не добыли Чашу. Она не могла исчезнуть. Не могла.

На кухне в одном из шкафчиков стояла початая бутылка виски. Северус плеснул немного в стакан и выпил залпом. Что же делать? Куда бежать?

Вдруг в прихожей хлопнула входная дверь. Он бросился туда, едва не сбив по дороге стул. Изабель как ни в чем не бывало сняла дорожную мантию и повесила на крючок. Услышав его торопливые шаги, она обернулась на шум.

— Северус, что-то случилось? — настороженно спросила она.

«Да, черт возьми! Случилось! Где ты была? Я волновался!»

— Нет, всё нормально, — спокойно пожал он плечами, придавая лицу равнодушное выражение, как будто это не он только что вскач несся через весь дом.

— Простите, я не оставила записку. Мне пришлось уехать в Лондон по делам. Не думала, что задержусь так долго.

— Да пустяки. Я сам только вернулся.

«Неужели так трудно было оставить записку!»

— Вы должно быть устали и проголодались, — она прошла мимо него в сторону кухни. — Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Он слышал, как она гремит посудой, накрывая на стол. Будет ли уместно поговорить сейчас или лучше после ужина? А может, завтра? Нет, до завтра ждать долго. Лучше сейчас. Черт с ним, с ужином.

— Изабель, мне нужно вам кое-что сказать, — он вошел, когда она как раз разжигала огонь под кастрюлей с остатками вчерашнего хаггиса*.

Она молча позволила усадить себя на стул и теперь спокойно наблюдала за Снейпем, аккуратно сложив руки на коленях. Как прилежная ученица.

— Вы чем-то взволнованы, Северус.

Это скорее была констатация факта, поскольку Снейп вышагивал по кухне из угла в угол, собираясь с мыслями.

— Я не слишком хорош в такого рода делах, — наконец начал он.

— Может, для начала тоже присядете?

Хорошая идея. Он тяжело опустился на стул напротив, придвинув его как можно ближе к ней. Она выглядела такой спокойной, что даже странно. Как будто специально, видя как он нервничает, пытается его успокоить, показывая пример. Только это ни черта не срабатывает. Ладно, хватит нюни распускать.

— Это вам.

Он достал небольшую бархатную коробочку и протянул ее Изабель. Она медленно развязала шнуровку и сняла крышечку, заглядывая внутрь. Ее и без того большие глаза расширились от удивления.

— Северус… — прошептала она, прикрывая рот рукой и поднимая на него взгляд. — Он прекрасен.

«Слава Мерлину! Минерва, я ваш должник. С меня сто баллов Гриффиндору и неделю не буду доставать Долгопупса, ей богу!»

— Я хотел попросить у вас прощения, Изабель. Я вёл себя как последний кретин, бывал с вами груб. Такой уж у меня характер, впрочем, меня это не оправдывает. Но я хочу, чтобы вы знали, что за то время, что мы с вами прожили здесь, вы стали мне очень дороги. Я ни к кому никогда не испытывал ничего подобного. Кажется, я вас л…

Ее теплая ладонь легка на его руку, заставляя замолчать.

— Я не могу принять этот подарок, Северус, — в ее голосе отчетливо сквозила печаль.

Снейп замер, надеясь, что возможно ослышался, хотя прекрасно понимал, что со слухом у него всё в порядке.

— Почему? Я вам настолько противен? Мне показалось, между нами появилась связь.

Мерлин, что за розовую чушь он несет. Она тебя послала, чего тут непонятного.

— Что вам рассказал Дамблдор обо мне? — она продолжала спокойно смотреть на него, держа за руку.

— Ничего. Только что вы сильная волшебница, отличный специалист в трансфигурации и что… что после завершения нашей миссии вы уйдете.

— Верно, — кивнула Изабель. — Вот поэтому я и не могу принять ваш подарок.

— Всё равно не понимаю, — упрямо качнул головой Снейп.

— Через неделю я исчезну из вашей жизни. Исчезну навсегда. И потому, я не хочу давать вам ложную надежду.

«Поздновато об этом думать».

— Ну так не уходите. Останьтесь. Или давайте уедем вместе. Я уволюсь из Хогвартса. Поедем в Европу, в Америку, да хоть в Антарктиду — куда захотите.

Он действительно готов был это сделать. Впервые за долгие годы он поставил собственные нужды выше чувства долга. Он действительно готов был послать к черту Дамблдора с его играми, Темного Лорда с его жаждой власти, и всех магглов в мире, которые даже не подозревают, что творится у них под носом. Он всё готов отдать, лишь бы до конца дней смотреть в эти бездонные серые глаза.

— Это невозможно.

Вот так. Просто. Коротко. Безапелляционно. И можно сколько угодно биться головой о стену ее спокойствия. Всё равно ничего не изменится.

Ее рука накрыла его ладонь, пальцы у нее такие холодные, что ему вдруг захотелось поднести их к губам и согреть своим дыханием. Она смотрела на него ласково, почти нежно, но это лишь раздражало, поднимая в груди волну ярости. Зачем так смотреть, если отталкиваешь?!

— Вы хороший человек, Северус. Хоть и не хотите в этом сознаваться. За последние дни я узнала вас с совершенно новой стороны, и, не стану скрывать, это сторона мне очень нравится. Но я не останусь, и бесполезно спрашивать почему, я не могу объяснить. Просто примите это как данность.

Она протянула ему бархатную коробочку, но он отрицательно покачал головой.

— Это подарок. Вам. Пусть будет в знак дружбы. На память.

Он так стремительно вышел из кухни, что Изабель ничего не успела больше сказать. Черт! Какой же он дурак. Решил, что у них что-то получится. Что ради него она изменит свои планы. Как можно быть таким наивным. За столько лет можно было бы привыкнуть, что ничего хорошего и светлого в твоей жизни, Северус Снейп, никогда не будет. Бывший Пожиратель Смерти, слуга дьявола в забавном колпаке и очках-половинках, которому ты продал душу, вот ты кто.

Дамблдор был прав. Как всегда. Черт бы его побрал!

Они снова вернулись к началу, словно и не было этих трех недель. Северус вновь превратился в мрачного одиночку, запершись в лаборатории. Он почти не отходил от котла с зельем, которое вот-вот должно было быть готово. Последний этап приготовления был самым важным, и нельзя было допустить даже малейшей неточности. Признаться, он был рад возможности меньше встречаться с Изабель. После их разговора в ее присутствии он чувствовал себя неуместно. Всякий раз, когда их взгляды встречались, он видел затаенную печаль, разрывающую его собственную душу на части. Он злился. На себя, за то, что не смог сдержать под контролем собственные чувства. На нее, за то что была с ним добра и позволила почувствовать себя нормальным человеком, от которого не шарахуются как от прокаженного, боясь его тяжелого взгляда и метки на руке. На Дамблдора, за то, что прислал ему на помощь именно ее. Лучше бы это была МакГонагалл. Он злился вообще на весь мир за то, что он просто существует и в нем вечно всё так сложно.

Он ждал развязки как избавления. И не важно, чем всё закончится в итоге.

Изабель тоже стала более замкнутой. Целыми днями она пропадала в лесу, снова и снова тренируясь в заклинании трансформации, оттачивая каждое движение волшебной палочки, доводя до совершенства умение владеть сильнейшими потоками магической энергии, которыми ей предстояло управлять, когда они окажутся на острове. Малейшая ошибка будет стоить жизни им обоим. И этот груз всё сильнее давил на нее. Она стала молчалива, и даже взгляд серых глаз, обычно живой и колкий, теперь казалось потух, уступив место сосредоточенной решимости. Наверное, ей было страшно. Но она ни за что в этом не признается. Как и сам Северус.

Было раннее утро. Солнце едва показалось из-за верхушек деревьев, ласковыми лучами согревая прохладный ночной воздух. Изабель сидела за кухонным столом, погруженная в чтение собственных заметок по заклинанию трансформации. Перед ней стояла недопитая чашка чая. Ее рука, сжимающая десертную ложечку, инстинктивно двигалась, повторяя движения взмахов волшебной палочки. Она едва ощутимо вздрогнула, когда дверь в кухню вдруг открылась и на пороге возникла высокая фигура Снейпа, затянутая в неизменный черный сюртук. На его бледном осунувшемся лице, скрытом за маской спокойного равнодушия, залегли глубокие тени, в последние дни он мало спал.

Их взгляды встретились, и Изабель невольно опустила руку с зажатой между пальцев ложечкой.

— Зелье готово, — коротко произнес Снейп. — Пора.

На сборы ушло не больше получаса. В воздухе висело такое напряжение, что казалось, его можно разрезать ножом. Северус стоял на крыльце их маленького коттеджа, который он привык называть домом. Так он не называл ни Хогвартс, ни маленький домик в Паучьем тупике. А вот это место назвал. Здесь он был счастлив, пусть это счастье и разбилось вдребезги о чужие тайны. Тихо скрипнула дверь, и на крыльцо вышла Изабель. Привычное платье она сменила на узкие брюки, заправленные в невысокие походные сапоги, и блузку. Черные локоны заплетены в косу, чтобы не мешались и не лезли в лицо.

— Вы знаете, куда перемещаться? — голос звучал спокойно, но в глазах блестел лихорадочный огонь.

Северус сжал ее ладонь, повинуясь внезапному порыву поддержать ее, приободрить. Не волнуйся, всё будет хорошо. Я о тебе позабочусь.

— Да, Дамблдор дал подробные инструкции.

Она коротко кивнула, прикрыв глаза. И в следующее мгновение черный водоворот трансгрессии затянул их, унося прочь.

______________________________________________________________

*Хаггис — самое известное шотландское блюдо. Готовится из бараньих потрохов (сердце, печень, легкие), порубленных с луком, толокном, салом, приправами, солью и перцем и сваренных в бараньем желудке.