Мщение (гет)

Страдание не заглушает жажду власти.

Оно её увеличивает.

* * *

— Да, Ал, феерическое везение, — хохотал Скорпиус. Альбус умудрился-таки сбежать от дотошного куратора и вернутся в свой кабинет. — Надо же было так угодить. Ну, я желаю тебе удачи. Если не вернешься, я же смогу забрать твой стол? У него расположение лучше.

— Никакого сочувствия, — немного обиженно произнес Альбус. Он до сих пор не верил, что нарвался на такое положение дел, поэтому всеми силами старался не рассуждать об этом. Но куда уж тут, когда рядом сидит лучший друг, который смеется над ним.

— А оно тебе не поможет, ведь твое дело будет связано с Ригель.

— А она часом не является одной из претенденток на роль твоей невесты? — невзначай бросил Альбус, намеренно затрагивая эту тему. Как старший брат, он волновался за сестру и хотел быть в курсе всех ее перспектив. Малфой на мгновение замер. Его глаза сощурились, а лицо приняло непроницаемое выражение. Это говорило о том, что тема неприятна и что не стоило бы ее начинать, но Альбуса уже было не остановить.

— Нет, она недостаточно перспективна, — протянул он немного задумчиво, будто что-то просчитывая в мыслях.

— А Лили, — Альбус чуть наклонился, чтобы лучше видеть его лицо, — она достаточно выгодная партия?

По его лицу прошла усмешка, а глаза посмотрели прямо на Альбуса; в этом взгляде не было ничего: ни эмоций, ни мыслей, только пугающая пустота.

— Даже слишком, но не для моих родственников. Ты же знаешь, что, по сути, невесту мне выбирают портреты? Эти старые ободранные картины, которым место на свалке, делают выбор, не я, — Скорпиус опять хмыкнул, — ты спросишь, а что же отец? О, ему все равно, Поттер это будет, или Нотт, или кто еще, главное, чтобы этот брак принес прибыль и связи, и плевать, чистокровная ли она или полукровка. В моей жизни все очень просто: либо я использую тебя, либо ты меня, и первое, конечно, котируется выше, если не хочешь потерять влияние.

Да, это было в духе людей, которые крутятся в аппарате власти. Либо ты, либо тебя — такова плата за деньги и славу, и даже Гарри Поттер являлся ее жертвой. Общество устроено так неспроста: это продуманная система иерархии, которая выстраивалась веками; сменялись лица, но не идея, — деньги правят всем — и ее невозможно сломить. Оттого-то Магическая мафия никогда не падет, ведь ее прослойка — эти самые личности при деньгах.

— Достаточно интересно, — проговорил в ответ Альбус, отбрасывая мысли прочь, — и я бы с радостью продолжил разговор, но работа не дремлет. Кажется, меня ожидает что-то интересное.

— И утомительное.

— И перспективное.

Скорпиус насмешливо приподнял брови, как бы говоря, что ему не стоило так обнадеживаться. Но у Альбуса было предчувствие: это дело перевернет всю его жизнь. Накинув мантию, он вышел из кабинета и направился на смотровую площадку под номером шесть, где должна была происходить дача показаний. Скорее всего, Селена Кроусон уже пришла в себя, поэтому могла рассказать, что же сподвигло ее на такой шаг. «Интересно, что предпримет Самайн? На чью сторону встанет он?» — усмехнулся про себя Альбус, прикидывая, кто же выгоден ему, — жена или любовница — а потом подумал, что ему, возможно, было плевать на обеих.

Открыв тяжелую дубовую дверь, он оказался в просторном темном помещении, в середине которого стоял пресловутый стеклянный купол. Внутри него уже сидели Ригель и Селена, а также помощник мистера Джонаса, который выступал третьей стороной, и несколько новых лиц, которые, скорее всего, были свидетелями.

Еще раз поздоровавшись с куратором, Альбус присел на кресло, откуда открывался чудесный вид на слушанье, и начала наблюдать.

— … Миссис Кроусон, вы же знаете, что ваше молчание ничего вам не даст? — устало проговорил аврор, пристальным взглядом смотря на девушку. — Ваш муж, возможно, не явится…

— Он придет, — уверенно проговорила Селена, на что Ригель выразительно фыркнула. Резко развернувшись, Кроусон злобно сверкнула глазами, что дало Альбусу возможность ее разглядеть: лицо распухло от слез и было слегка красноватым, особое зрелище представляли глаза, они были полностью лишены человеческой разумности, в них была только ненависть.

— Может, и придет, но, — Ригель наклонился ближе к Селене и слащаво улыбнулась, — почему ты думаешь, что к тебе?

— Да ты просто подстилка, он тебя и в грош не ставит, — ее голос перешёл на шипение, а в глазах опять появились слезинки.

— Интересно, — откинувшись обратно, протянула Забини, делая вид, будто бы она задумалась, — отчего же он столько лет меня добивался?

— Стерва! — Селена опять попыталась вскочить с места и кинуться на нее, но ее тело вовремя оглушили заклинанием.

— Это вынужденная мера, миссис Кроусон, — безразлично протянул аврор. — Надеюсь на понимание.

Ригель тихо рассмеялась, а потом резко вскинула голову, встречаясь взглядом с Альбусом. Так как она не видела людей, находящимся за стеклом, Ригель не могла знать, что смотрит на него, но почему-то после этой встречи глазами ее уголки губ поползли ещё выше, а потом она лукаво подмигнула, демонстрируя полное спокойствие и незаинтересованность в этом деле. Только сам Поттер был уверен в том, что это ситуация принесет ей много проблем.

Чуть усмехнувшись, Альбус едва заметно покачал головой.

— Итак, сегодня в десять часов по полудню вы ворвались в бар «Мщение» и подозвали к себе служащего с просьбой предоставить вам личную встречу в какой-нибудь из приватных комнат с одной из официанток, а именно — мисс Забини. Правильно?

— …верно…

— Затем, работники услышали грохот, и из комнат выбежала сама Ригель, которую вы пытались убить…

— …Авадой Кедаврой…

— Именно, — сделав акцент на это слово, произнес аврор. — Вы пытались убить непростительным заклинанием, разнесли верхнюю часть бара и…на ваше везение, кроме мебели, никто не пострадал. В противном случае, вы бы попали в Азкабан моментально.

Переведя взгляд со стеклянного купола, Альбус посмотрел на своего куратора, который, хоть и выглядел беззаботным, но вся ситуация ему явно не нравилась. Он немного пошатывался на ногах, что говорило о чрезмерной задумчивости, а потом, скрестил руки.

— Мисс Забини, возможно… конечно, маловероятно…но…

— Не мнитесь, мистер, и не блейте, как овца. У меня мало времени, — вальяжно протянул Ригель, раздражённо прикрыв веки.

Аврор сузил глаза, но говорить ничего не стал, видимо, понимая, как важно было сохранить хорошие отношения с пострадавшей.

— Может, вы не будете судиться? Отпустите ее, как миссис Сэлинджер, а она вам компенсацию выплатит.

Холодный смех разлился по всей комнате, и он не предвещал ничего хорошего. Вдруг, резко замолчав, Ригель подняла брови, и лицо ее приняло какой-то странное выражение, злое и мстительное.

— Меня пытались убить…

— …принимая во внимание, что вы…

— Что, я? — громко перебила. — Падаль, об которую можно вытереть ноги? Меня пытались убить без причины, просто потому, что эта «милая» девушка не смогла удержать рядом с собой мужа, и он нашел кого-то поинтереснее и симпатичнее. Это тоже моя вина, что я родилась с такой внешностью? Ну что ж, давайте обвинять меня в том, что я захотела повеселиться и пошла с ним на тот вечер. Давайте. Только факта это не изменит: она неудачница, и я действительно удивляюсь, как она ещё не пустила пулю в висок от отчаянья.

Наступило молчание. Селена тихо глотала слезы, исподлобья смотря пустым взглядом на окружающих, а сам аврор замолк, нервозно перебирая бумаги. Ригель нужно было заставить не возбуждать дело, но насколько она была зла! Все ее существо кричало о том, что им всем придется постараться, чтобы убедить забрать дело. Сам Альбус задумчиво согнулся: ему было плевать на них всех, и он действительно не видел вины в поступках Ригель, ведь по закону она ничего не нарушила. Но при этом он понимал, что если они не найдут какую-то лазейку, то семья Кроусон просто уничтожит их отделение.

— Обвините Ригель, — медленно протянул Альбус, сомкнув руки. — Начните капать на нее, достаньте дело миссис Сэлинджер, которое прогремело недавно, и скажите, что это странно, что столько женщин покушаются на ее жизнь.

Джонас резко развернулся и бросил мимолетный взгляд. Он что-то просчитывал.

— Эта партия проиграна, — продолжал Поттер, не убирая напряжённого взгляда с фигурки Ригель, — нет смысла здесь ее держать.

— Но, если она его любовница, — вдруг протянул аврор, который все это время неодобрительно качал головой на реплику Забини, — почему он сам с ней не поговорит? Мистер Кроусон мог бы убедить не разводить дело против своей жены…

— Если только он и сам не хотел от нее избавиться, — протянул Поттер, усмехнувшись. Кажется, все было намного сложнее, чем казалось на первый взгляд.

— Самайн, может, и хотел, но только вот его отец дал личное указание мне: во что бы то ни стало не дать этому делу огласку и вернуть Селену домой, — мистер Джонас прищурился. Все складывалось как нельзя невыгодно для авроров. — Поэтому есть смысл начать копать под Ригель и вынудить ее закрыть дело. Мистер Поттер, боюсь, этим займетесь вы. Кажется, вы одногодки и, — оскал, — слизеринцы.

— А что насчёт Скорпиуса? Его можно взять в дело?

— Нет, — жёстко перебил Джонас, внимательно пронзив Альбус взглядом. — Я ему не доверяю.

Внутри что-то сжалось от злости, Поттер сверкнул глазами, но промолчал. Это было не впервые, когда куратор намеренно затаптывал Скорпиуса, не давая тому возможности проявить себя. «Вот же…», — раздражённо вздохнул он.

Тем временем Джонас опять перевел свой взгляд на купол, и именно в этот момент помощник объявил о закрытии заседания. Селену повели через запасной выход, ведь по закону ее должны были оставить в передержке до того момента, пока разбирательство окончательно не было закончено. Сама Ригель, встав с места и высокомерно взглянув на аврора, уверенным шагом пошла к двери, резко дёрнув ручку, и оказалась в комнате. Внимательно окинув взглядом присутствующих, она уничтожительно улыбнулась, отчего ее лицо приняло крайне отталкивающее выражение.

— Надеюсь, на этом все?

— О, что вы, это только начало, мисс, — Джонас приподнял козырек своей шляпы. — Боюсь, у вас безвыходная ситуация, вам придется отменить свое требование на суд Визенгамота.

— С чего бы? — протянула она гласную, медленно накручивая прядь волос на палец. Ее глаза подозрительно сузились, а губы изогнулись в полуулыбке.

— Потому что мистер Кроусон-старший дал указание закрыть дело.

Ничто не дрогнуло в ее лице, не изменился даже взгляд, только усмешка стала заметнее. Отведя на мгновение голову в сторону и что-то прошептав, она подняла руку вверх и раскрыла ладонь, начиная зачем-то считать и по мере счета загибать пальцы: «Раз, два, три…», — на третий раз Альбус услышал чьи-то уверенные шаги в коридоре. Через какую-то долю секунды дверь распахнулась, и на пороге появился Самайн Кроусон. Он был в дорожной мантии, с мокрыми от дождя волосами и с непроницаемым лицом. Его взгляд прошелся по всем, не выражая толком ничего, а потом он заметил Забини, и его озарила такая же холодная, подобная ей, улыбка.

— Ригель, все в порядке?

Между ними установился зрительный контакт, во время которого каждый напряженно вчитывался в лицо другого. Наконец Ригель усмехнулась, вальяжной походкой подойдя к нему, и обвила его руку своей. Он с готовностью взял ее ладонь и положил на свой согнутый локоть. И вместе они выглядели впечатляюще: он, высокий шатен с черными глазами, одетый во все черное, и она, такая же высокая и красивая, с ярко вырисованными губами и насмешливым взглядом — казалось, если бы и была иерархия, то они занимали первое место в ней. И как же невзрачно и просто смотрелась на их фоне Селена, которая почему-то возникла у Альбуса перед глазами.

— Что будет с моей женой? — безразлично поинтересовался Самайн, вскинув брови. В этих жестких глазах была сталь, которая явственно проступала, когда он смотрел на кого-то в упор.

— Если мисс Забини не заберет заявление, то она попадет в Азкабан, — Джонас смотрел также непроницаемо, по-прежнему показывая всю свою беззаботность, и только сжатые руки выдавали его волнение.

— Так ли это будет? — холодно произнес в ответ, даже не пытаясь придать голосу вопросительную интонацию. Нет, он не вопрошал, а прямо говорил, что знал обо всем.

— Кто знает.

Самайн презрительно хмыкнул, накрыв ладонью руку Ригель, и перевел взгляд на нее, в ответ получая приторно сладкую улыбку. Все это производило впечатление актерской игры, отчего Альбус убеждался, что все действительно было не так просто.

— Милая, что скажешь, ты позволишь ей остаться на свободе?

— Только если ее вынесут на эту самую свободу ногами вперед, — в упор, не глядя ни на кого, кроме него, произнесла по слогам она, кривя губы.

— Как интересно, — глаза в глаза, и как будто никого рядом нет. От них исходила удивительно темная атмосфера. — Полагаю, что это значит «нет».

Мистер Джонас немного дернулся от таких слов и позволил на секунду себе нахмуриться, а потом он опять стал спокойным, улыбаясь своей меланхоличной улыбкой.

— Я думаю, что на этом все, — проговорил куратор резко, отворачиваясь. Самайн усмехнулся, но, быстро проговорив вежливые слова прощания, отпустил Ригель и направился в коридор, жестом подзывая ее идти за ним, но она отчего-то не двигалась. А потом Ригель внезапно уперла свой взгляд на Альбуса. Ей явно хотелось что-то сказать, но она стояла и не шевелилась, лишь улыбка на мгновение погасла на лице. Однако это была минутная слабость: уже через мгновение Забини пришла в свое самодовольное настроение и, взмахнув рукой на прощание, поспешила за своим партнером.

В комнате наступила тишина. Альбус провожал долгим взглядом Ригель, а потом бездумно пялился в то место, где она исчезла за поворотом. Как же умела Забини очаровывать, пленять сознание и заставлять думать о себе; не будь у него настолько много рациональности, он бы точно пал к ее ногам, неудивительно, что так много мужчин сделали это же. Ради одного вечера с ней, пожалуй, можно было и умереть.

А потом он вновь подумал над сложившейся ситуацией. Ничего не оставалось, кроме как шантажом заставить Ригель забрать заявление, но…можно ли бы рассчитывать на то, что она поведется на него и не бросит карту в ответ? Нет, Ригель была намного умнее, чем думали мистер Джонас и все присутствующие в этой комнате, и только Самайн и он, по-видимому, понимали это. Удивительная вещь — ярлык. Мы вешаем их на все: на внешность, на фамилию — а потом так жестоко обманываемся.

— Мистер Поттер, немедленно начинайте узнавать информацию. Времени больше нет, чем быстрее мы прижмем ее к стенке, тем лучше будет для нас же, — монотонно проговорил Ричард Джонас, не отрывая взгляда от ровной глади стекла.

— Интересно, как много людей пострадали из-за нее… — с горящим взглядом протянул другой аврор, — как много невинных женщин переживают страдания из-за ее всепозволяющей натуры.

«Идиот…», — раздраженно подумал Альбус, резко вставая с места. Он намеревался найти Скорпиуса, чтобы тот помог ему в этом деле, и плевать было, что об этом скажет Ричард.

— Я пойду, — не дожидаясь ответа, он развернулся и поспешил прочь, испытывая отвращение. Как же он ненавидел всех этих морализаторов, которые так глупо судили о людях, поступавших иначе, чем они. В чем же была вина Ригель? Взаправду, в чем? В том, что она пользуется мужчинами ради приобретения каких-либо благ, и не думает о том, что причиняет боль их близким? Глупо. Забини лишь использовала свое очарование, и находила фундамент для своих амбиций, и жила так, как хотела, какое дело ей должно было быть до них, до всех этих несчастных жен? То, что мужчины так непостоянны и падки на красоту, было явно не ее прихотью.

Покачав головой, Альбус стремительно направился в кабинет, но тут он увидел Скорпиуса, который стоял всего лишь в одном проеме от смотровой площадки и о чем-то глубоко задумался.

— Все? — произнес он, резко вскинув глаза прямо на него. Сощурившись, Скорпиус внимательно наблюдал. — Каковы результаты?

— Она не закрыла дело, но на нас давят сверху, чтобы мы сделали все, чтобы Ригель это сделала. Мы решили найти что-то, чем можно пошантажировать ее, но…

— Меня, естественно, к этому делу не допустят? — перебил, не отрывая глаз.

— Он против.

Громко хмыкнув, Малфой отлип от стены и немного устало посмотрел на друга. В этом взгляде было непривычно много эмоций, но более всего там сверкала ненависть от того, что Скорпиус был заложником обстоятельств, и такое положение вещей его не устраивало.

— Но я же могу тебе помочь?

— Именно этого я и ждал от тебя, — они оба усмехнулись, и потом медленно пошли по направлению к своему кабинету в полнейшей тишине.

А в его голове все время появлялась она и эта ее холодная улыбка. Светлые-карие глаза смеялись по-злому, щурились и смотрели надменно; она была кусочком гордости и стервозности, которые притягивали больше, чем вся доброта и женская забота в мире. Да, Ригель Забини умела очаровывать. И он же не падет к ее ногам так просто, верно?

Но сознание на этот вопрос отвечало молчанием.