Подопытные кролики (гет)

Все было как обычно. Напитки под стазисом дожидались своего часа, Драко подскочил с места, едва не сбив одну из чашек, стоило ей появиться в дверях кафе.

Гермиона решительно обошла стол и потянулась к Малфою, чтоб поцеловать в щеку, но… он отпрянул.

Грейнджер грустно улыбнулась, кажется, что-то для себя решив. Предположение Блейза пронеслось в голове у Драко, многократно усиливая панику. Тем временем его воз… Гермиона села со своей стороны стола, решительно поднесла ко рту чашку и к чему-то прислушалась. В ее глазах промелькнуло удивление. Она сделала глоток и прикрыла от удовольствия глаза.

— Ты что-то хотел?

— Грейнджер… Гермиона… — что он должен сказать? Как сходит по ней с ума два года из трех, которые она занималась его делом? Как не знал, на каком кривом фестрале к ней подъехать? Как заставил влюбиться с помощью древнего зелья? Отличное начало разговора! Оно же станет его концом.

— Ладно, если ты не знаешь, что говорить, скажу я!

Почему ему стало страшно?

— Твой эксперимент не удался, — она достала из кармана миниатюрный вредноскоп и протянула на ладони. — Очень полезная вещь. Он предупредил меня об опасности. Я уничтожала зелье. Так что, увы, — сказала почти шепотом, а затем совсем тихо добавила: — Только у тебя получилось без него. Не уверена, что все так же сработает, когда…

— Грейнджер, почему ты называешь это экспериментом?

— А как это еще назвать? — ее удивление было совершенно искренним, а вот безмятежность напускной.

— Ты можешь выслушать?

Кивнула очень не по-грейнджеровски послушно, не по-грейнджеровски ёжась.

— Я был в отчаянии, я знал, что такой, как я, никогда не заинтересует тебя.

— Какой?

— Такой. Бывший Пожиратель может вызвать только презрение, бывший подопечный может вызвать разве что жалость, а мне не это нужно.

— Я к тебе не испытываю ни того, ни другого.

— А что испытываешь? — поймал на слове. Слизеринца из слизеринца и условным сроком не вытравишь.

— Что-то испытываю… — а вот гриффиндорцы не всегда идут напролом. Может, стоило в Рейвенкло идти?

— Вот и я испытываю. Давно.

— Зачем ты ходил в Лютный?

— Пытался привлечь внимание, знал, что Поттер просечёт, захочет разобраться и выберет для задания тебя. Соскучился.

— Почему зелье?

— Не знаю. Был не уверен в себе, хотел стопроцентного успеха.

— Почему оттолкнул сегодня?

— Можешь не верить, но я решил тебе всё рассказать, — такие честные слизеринские глаза — обнять и плакать!

Гермиона что-то для себя решала.

— Только поэтому?

— А какие еще могут быть причины?

— Я маглорожденная.

«Салазаровы штаны, Блейз был прав!»

— А я бывший Пожиратель.

Гермиона одним большим глотком допила капучино и, решительно перегнувшись через стол, поцеловала опешившего Драко. Интимность и важность момента нарушила вспышка камеры.

* * *

Стук не заставил Гарри Поттера поднять голову от бумаг. О притолоку двери стучался лишь один посетитель.

— Ну что, Поттер, ты проспорил! — растягивая слова в малфоевской манере, заявил Блейз Забини.

Вальяжной походкой сытого хищника он преодолел расстояние от двери до стула и развалился на нем, изображая короля мира.

Гарри все еще не поднимал глаз, но мог представить каждое движение слизеринского гада номер два. За время разработки операции он успел изучить повадки лучшего друга предмета интереса его собственного лучшего друга, то есть подруги.

— Черта с два! — возмутился он, пряча улыбку в отчете Хармса о лепреконском золоте, обнаруженном в одном из сейфов Гринготтса. — Ты ставил на пять свиданий, а я — на две недели. Объяснились они таки на шестом, но срок истек как раз сегодня!

— Хорошо, ничья. Ты ставишь Огден. И мы с тобой его на двоих распиваем за здоровье наших…

— Кроликов.

Забини поморщился:

— Лучшее сравнение, аврор!

* * *

Нарцисса Малфой отложила газету и удовлетворенно улыбнулась в чашку с кофе — она полюбила этот напиток, состоящий из эспрессо, молока и пены, когда путешествовала по Италии, после того как закончилась война. Первую полосу свежего номера «Ежедневного Пророка» пересекал заголовок «Роман со вкусом капучино», а на колдо под заголовком влюбленные бесконечно целовались. Она была довольна. Нужно поблагодарить Риту. И Мэри. И Аиду. Леди Малфой щелкнула пальцами и присвистнула. Несколько минут спустя в открытое окно влетели четыре совы.

Из-под пера Нарциссы вышли три почти идентичных письма. В первом было написано: «Дорогая Мэри, благодарю за помощь и содействие, твой капучино великолепен, я присмотрела тебе домик под кофейню в Суиндоне».

— Отнесешь мадам Паддифут! — распорядилась ведьма и вручила записку одной из птиц.

Во втором она благодарила некую Аиду за уникальное зелье: «Мальчик влюблен до безумия, а лучшей партии сейчас не сыскать — ни много ни мало восходящая звезда Министерства. Договоренность в силе».

— Отнесешь миссис Забини! — сказала Нарцисса второй сове, прикрепляя письмо к лапке.

Третье предназначалось мисс Скитер и содержало благодарность за статью и комплимент колдографу.

Четвертое письмо, строго говоря, и письмом не было, прямо поверх статьи о страстном романе Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер Нарцисса вывела уверенной рукой короткую фразу:

«Надеюсь, ты проживешь достаточно долго, чтоб узнать о рождении полукровных внуков!»

— Отнеси в Азкабан Люциусу, — отдала приказ леди Малфой филину Кристофу — самой выносливой птице совятни, и снова улыбнулась.

Месть женщин из рода Блэк — страшная вещь, об этом мог бы рассказать один полукровный ублюдок, да вот не дожил, зато второму — чистокровнейшему из чистокровных — она прямо сейчас желала многих лет жизни.

* * *

Небольшая изящная сова влетела в окно гостиной, когда Аида Забини заканчивала дописывать очередную страницу монографии. Она развернула записку от леди Малфой, фыркнула и щелкнула пальцами.

— Сеньора вызывала? — поинтересовался лупоглазый эльф.

— Растолки еще порцию кофейных зерен, — приказала она, — кажется, у нас будет много новых заказов.

Когда эльф, поклонившись, исчез, она вернулась к работе.

«Применение эффекта плацебо в зельеварении» — значилось на титульном листе новой работы, которая лежала поверх предыдущей — «Гомеопатия и зелья».