Львиный след на снегу (гет)

Кедровые палочки с волосом единорога были бережно упакованы и оплачены, после чего Гарри с Салли и тётя Петунья с Мэри неспешно прогулялись до кафе-мороженого Флориана Фортескью, где, заказав детям мороженое, а себе молочные коктейли, заняли один столик — надо было обсудить, что делать и как поступить дальше.

Ну, лично дети не заморачивались по этому поводу, великодушно оставив решение всех проблем взрослым, у них были свои сугубо внутренние дела, например, на какой факультет поступить и будет ли рад папа Салли наличию сына?

На последнее обескураженно ответила Мэри — Северус не будет рад. Потому что он любит свою жену и для него это будет сильным потрясением, когда он узнает, что случайно изменил ей и что его использовали без его ведома. Северус очень гордый мужчина. С тем, что папа гордый, согласилась и Салли — загрустила и печально уставилась в креманку.

Гарри вздохнул и мужественно предложил ничего не говорить мистеру Снейпу, мол, он без отца прожил одиннадцать лет, а значит, и дальше проживет.

На него посмотрели с таким сочувствием… но и с логикой его тоже согласились, тем более, что поделать пока ничего не могли. Дальше женщины ушли в свою задушевную беседу за жизнь, перестав обращать внимание на окружающий мир. Воспользовавшись этим, Гарри приблизил голову к Салли Энн и шепотом спросил:

— Скажи, а директор в Хогвартсе кто? Неужели и в самом деле настоящий василиск?..

— Да, папа про него рассказывал, — закивала Салли. — Самый настоящий. В длину он больше двадцати пяти футов, а толщиной с греческую колонну. Ещё он, оказывается, умеет разговаривать, и не по-змеиному, а по-английски. Он уже давно директорствует, с пятьдесят пятого года. И даже мальчика-сироту усыновил, того, что потом его заместителем стал, он сейчас профессор Защиты от Темных Искусств. Профессор Реддл. Мне не терпится оказаться у него на уроке, он такой знаменитый, усыновленный василиском, представляешь? А мой папа, кстати, зельеварение преподает.

— Круто! — восхитился Гарри. — Ну, в смысле, сын василиска. Слушай, а какой факультет там самый престижный?

— Когтевран и Слизерин, — тут же ответила Салли. — Аристократы обычно туда поступают. Я хотела на Слизерин, там папа деканствует, но он говорит, чтобы я не очень на это рассчитывала, студентов на факультеты распределяет волшебная Шляпа, куда она направит — туда и пойдешь. Жалко вообще-то…

— То есть ты хотела сама выбрать? — поразился Гарри. Салли со вздохом кивнула.

— Ну да, чтобы к папе поближе. Знаешь, а я попробую уговорить Шляпу! Не может быть, чтобы она не учитывала желание студента.

— Ну, попробуй, — с сомнением согласился Гарри. И поинтересовался: — А Пуффендуй с Гриффиндором что, плоховаты?

— Да нет, они не хуже других, просто на них больше потомки рыцарей-воителей и земледелов-пахарей поступают. Папа всё подшучивает надо мной, говорит, что прирожденная пуффендуйка, э-э-э… — тут Салли мило покраснела: — Я растения и животных люблю. У меня пони есть… — прошептала едва слышно.

— Ну и что? — удивился Гарри. — Что в этом плохого?

— Но я же волшебница, а у меня простое маггловское животное, какой-то пони, а не магические книззлы, крапы или глиноклоки. Неправильно как-то… — сокрушенно вздохнула девочка.

— Пони-то хоть счастлив у тебя? — напрягся Гарри.

— Конечно, счастлив! — возмущенно округлила та глаза. — Я же люблю Бубенчика!

— А, ну раз Бубенчик… — успокоился Гарри и пояснил, видя её недоумение. — Просто это нехорошо — держать кого-то и думать, что он по статусу тебе не подходит.

Салли пристально оглядела братца и ядовито спросила:

— Ты сам-то зверей любишь?

Гарри состроил на лице выражение умного кирпича и ответил лаконично:

— Нет.

Да, он не любил животных, относился к ним нейтрально, принимая их существование постольку-поскольку, по принципу: они не мешают ему, он не мешает им, вот и весь жизненный расклад. С собственной совой ему так или иначе пришлось мириться просто потому, что она была нужна для связи. И вот странное дело, несмотря на более чем прохладное отношение, Балто тем не менее обожал Гарри, похоже, здесь сработал некий закон подлости: чем меньше ты обращаешь внимание на кого-то, тем больше он к тебе привязывается.

Это особенно заметно, когда в комнату, полную гостей, входит хозяйская кошка, которая в ста процентов случаях запрыгнет на колени именно к тому, кто не любит или боится кошек. Секрет прост: увидев пушистую кису, кошколюбители тут же начнут её подзывать к себе, хлопать по креслам-диванам-коленкам, кискискать, в то время как фелинофобы замрут истуканами, надеясь, что шерстистая тварь их не заметит и уйдет куда-нибудь… но увы и нет, кошка по закону подлости выбирает как раз такого, застывшего и самого спокойного. И приходится бедолаге из уважения к хозяевам, наперекор своей боязни и аллергии, терпеть на своих коленях шерстяную мурчащую пакость.

Оставшиеся две недели до сентября Балто и Парис, сипуха Салли, были крайне востребованы, отвечая за переписку ребят. Выяснилось вдруг, что им очень-очень о многом надо рассказать друг другу, и яростно строчили километровые послания, тратя по часу на письмо. Салли, слава богу, знала оба мира, и ей не приходилось объяснять, что такое телефон и телевизор.

Надо было видеть растерянное лицо Балто, когда он увидел и услышал, как Гарри разговаривает по телефону с той, для которой он корячил крылья за сотни миль в Глочестер…

Ладно. Прошли эти две недели, настало время ехать в Хогвартс. Дядя Вернон привез племянника на вокзал Кингс Кросс, погрузил вещи на багажную тележку и доставил всё это к назначенной стене между платформами. Гарри плелся сзади, волоча за собой клетку с совой. Забрав её, дядя закрепил на багаже. Покосился на насупленного племяша, досадливо буркнул:

— Ну что не так?

В ответ Гарри глянул на него огромными глазищами и… стал вдруг очень маленьким, беззащитным таким птенчиком. Ох ты ж горюшко мое… Протянув руки, Вернон сгреб тонкошеего цыпленка и прижал к необъятному пузу, сочувственно рокоча:

— Понимаю, малыш, сам ревел, когда в первый раз в пансион уехал, мне тоже было одиннадцать, и, как и ты, я уезжал из дома на десять месяцев. Очень жаль, ведь я слышал, что в других странах есть школы, в которых дети все годы учатся, не покидая дома.

— Это в России, дядя Вернон, — сипло шепнул Гарри. — Там и правда есть такие школы, постоянные и рядом с домом.

Потискав племянника и послушав его сопение, Вернон разжал руки и отстранился, глухо бросил:

— Пора тебе. На Рождество тебя ждать?

— Да! — Гарри просиял, вскинул благодарные глаза и облегченно заулыбался. — Я приеду на Рождество, я напишу, когда встречать!

— Ну вот и договорились, — дядя мягко подтолкнул Гарри к стене. — Ступай…

Гарри приналег на тележку и, подкатив к стенке, вошел в неё, сам он крепко зажмурился, проходя сквозь стену на волшебную платформу, потому что кирпичи выглядели слишком реально, по крайней мере, для обычных людей они были настоящими, это для мага они стали призрачными и проницаемыми. Совершив переход между мирами, Гарри распахнул глаза и так и замер, сраженный увиденным: бетонно-стеклянный комплекс современного вокзала исчез, вместо него над головой раскинулся синий купол неба во всю ширь бескрайнего горизонта — куда-то пропал город, не было больше вокруг лондонских высоток со шпилями телерадиоантенн, мостов и магазинов. Гарри стоял посреди мощеной площади в толпе странно одетых людей, которые бесконечным потоком обтекали его и тележку, спеша в одну сторону — к старинному паровозу, стоявшему на одной-единственной железнодорожной ветке.

Оглянувшись назад, Гарри понял, что вышел из ряда арок и каминов, из которых продолжали появляться волшебники, в частности из каминов, в арку прошли от силы ещё трое-четверо, как можно было догадаться по их одежде — магглорожденные и маггловоспитанные. Из каминов, во вспышках зеленого пламени выходили люди в мантиях и… Гарри поспешно протер глаза, увидев крылатых людей. Их было трое, мужчина, женщина и ребёнок между ними, за спинами у них виднелись крылья, длинные, почти в их полный рост, кожистые, что говорило об их принадлежности к демонам, а не к ангелам, у тех крылья, как известно, покрыты пером… Уши заостренные, на локтях и изгибах крыл — шипы, пальцы оснащены очень такими внушительными когтями, а строение челюстей заставляло предполагать о наличии клыков.

Следом за ними вышли ещё какие-то чудища: сильно сгорбившиеся, так что упирались в землю длинными руками, покрытые шерстью по всему телу, с волчьими головами… У Гарри голова аж закружилась — неужели оборотни?! Ну да, ранним-то утром, при свете солнышка, съязвил он тут же сам себе. Крупноголовый волчонок, идущий с ними, с любопытством озирался и нюхал воздух. Ой, блин, это однокашник! Далее из тех же каминов вышла ещё одна группа, от которой все так и шарахнулись, ну… можно понять, наверное. Когда видишь двухметровых гигантов с медвежьими головами, ещё и не так шарахнешься.

Вокруг крылатых эльфов и зверолюдей тут же образовался огромный круг пустого пространства. Чем Гарри, впрочем, воспользовался: срочно забыв о том, что зверей не любит, он подкатил тележку и пристроился к ним, жадно глазея на диковинку. Его заметили, конечно: эльфы криво улыбнулись, показав жутенькие клыки, медведи и волки дружелюбно оскалились, демонстрируя те же «зубища». Ну правильно, директор-то василиск, так почему бы магическим расам не поучиться среди магов? И не один год, кстати, среди зверюг Гарри увидел и старшекурсников. Они угадывались по мантиям и школьным чемоданам на багажных тележках.

Откуда-то сбоку донесся оклик:

— Невилл! Твой Тревор опять от тебя удрал, возьми его на поводок! И прекращай его спускать, он же всех распугивает!

Эти слова выкрикивал высокий старшекурсник, волокущий за собой на буксире огромного варана. Синеглазый и черноволосый мальчик обреченно вздохнул, принимая поводок, прицепленный к шлейке чешуйчатого полутораметрового монстра.

Слегка изменив направление, Гарри пристроился к Невиллу и его сопровождающему, решив держаться их. Искать Салли в таком толповороте было просто нереально, проще найти её в поезде. Погрузившись в вагон с помощью чьих-то родителей, Гарри шмыгнул в купе вслед за парнями, проволок за собой чемодан и клетку с Балто, поставил на лавку и с интересом уставился на попутчиков: старший закидывал наверх чемоданы, а младший упихивал своего питомца под лавку. Серый зверюга упихиваться не желал: то лапу выставит, то хвост снаружи оставит, Невилл пыхтел и сопел, старшекурсник весело пофыркивал, Гарри смотрел и ждал — кто победит.

Победил питомец, заполз на лавку, затолкав под неё самого хозяина, совершенно непонятно, как так получилось… Гарри хмыкнул, протянул руку, выковырял Невилла из-под лавки и поинтересовался:

— Кто тебя вараном одарил, не скажешь?

— Я, — хохотнул старший паренек и протянул руку, представляясь. — Алекс Долгопупс, это Невилл, а ты кто?

— Гарри Поттер, — представился их случайный попутчик. — Вы братья, да? Извините, я должен был догадаться…

— Да ничего страшного, — отмахнулся Алекс и кивнул на гаррин чемодан. — Давай наверх закину?

С этим Гарри согласился, сел напротив братьев, подождал, пока Алекс управится с его вещами и сядет, предварительно спихнув варана на пол, и рассмотрел их, сидящих рядом, они были очень похожи, оба синеглазые и черноволосые. Вспомнив о зверолюдях, поспешно спросил:

— А кто это за лохматики, которые будут с нами учиться? Не медведи же они с волками?

— Нет, Гарри, — с готовностью отвечал Алекс. — Те, что на мишек похожи, на самом деле медвелоры, разумная раса зверолюдей, волвеки или далеки… ну, они действительно похожи на волков, но не волки, а гноллы, вернее, одна из разновидностей гноллов, цивилизованнее и миролюбивее, чем настоящие. В общем, я уже сказал, волвеки. Или далеки, называй, как тебе удобней, только не гноллами, их часто путают из-за внешнего сходства.

— А крылатые? — с опаской спросил Гарри, переварив поступившие сведения о далеках.

— С их обозначением тоже творится изрядная каша, — подтвердил его опасения Алекс. — Кто-то называет их авариэлями, кто-то аврелианами, а сам себя этот народ зовет гваделорами.

— Самоназвание им больше подходит, — подумав, решил Гарри.

Поезд грохотал колесами, несясь с неспешной «лошадиной» скоростью — двадцать семь миль в час. Давно позади остались города и населенные пункты, теперь за окнами были бескрайние вересковые пустоши, их длительная протяженность вскоре насторожила Гарри, и он обратил на это внимание братьев. Алекс глянул на него поверх книги:

— Поезд едет по безлюдным местам мироздания, нам же совсем не выгодно, чтобы магглы видели неучтенный паровоз, не состоящий нигде в отчетах и ездящий вне расписания.

Гарри понял и заткнулся, сообразив наконец, что это за белесый туман там вдали, у горизонта. Какая-то пространственная аномалия, которую волшебники наколдовали или приспособили под свои нужды.

Соскучившись по Салли, прошелся по вагонам в её поисках, но, увидев, что она едет с подругами, решил не мешать. Более того, боясь, что его заметят и завлекут в девчоночью компанию, постарался убраться незамеченным. Вернулся в купе, перекусил припасами, собранными Петуньей для него в дорогу, поигрался с вараном — ящер оказался довольно юморным: шипел и хватал за пальцы беззубыми челюстями, также метко хлестал хвостом по рукам, очень чувствительно, только успевай отдергивать их… Это помогло скоротать время помимо чтения и разгадывания кроссвордов.

Скоро ли, долго ли, но поезд доплелся до конечной остановки — Хогсмида. К тому времени совсем стемнело, но здание вокзала и платформа были хорошо освещены, к озеру и причалам вела широкая мостовая, сама набережная была облагорожена и благоустроена. Их ждали четыре катера без моторов, двигались они, видимо, при помощи магии. Собирал первокурсников высокий пригожий дядя, полный, гладковыбритый, с хорошо поставленной речью.

— Так, первокурсники, сюда, встаньте передо мной, так-с, считаю, стойте на месте… пятеро, семь, одиннадцать, двадцать, сорок три. Агась, по одиннадцать в каждую лодку — соберись! Десятеро со мной. Я Хагрид, кстати, будем знакомы.

Гарри повезло — он оказался в одной лодке с магиками: далеком, медвелором и гваделориком. И шестью волшебниками, которые постарались собраться поближе к диковинам, движимые теми же интересами, что и Гарри. А судя по одежке, они все были из семей магглов или почти все, некоторые были просто полукровками. Как знакомиться, они не знали, так что пока только поглядывали на них. Крылатый эльфенок и зверята снисходительно похмыкивали, замечая их любопытные взгляды. Но не кусались и не отгоняли, что вселяло в сердца маленьких магов радужные надежды.

Доехали до Хогвартса, Хагрид проводил их до уборных, помог некоторым привести себя в порядок, утер мордашки лорику и далеку, Дождался остальных, кому в туалет приспичило, и повел дальше, в Большой зал.

Ого… Большой зал впечатлял — размерами, столами там-сям, в окружении восьми стульев, светящимися сферами под потолком, а сам потоло-о-ок… Сикстинская капелла враз поблекла по сравнению с ним! Он был прозрачен и в точности повторял звездное небо. Сферы-лампы только больше придавали ему это сходство, играя роль планет — желтых, белых, голубых…

Началось распределение. Новички встали перед табуретом, на котором лежала островерхая черная Шляпа, стоявший возле табурета мужчина светло улыбнулся мальчикам и девочкам с магиками и звучным голосом сообщил им:

— После того, как я зачитаю имя, каждый из вас наденет Шляпу и сядет на табуретку. Готовы, приступим? — дождавшись кивка, он зычно назвал первое имя из списка: — Ханна Аббот!

Первую девочку с косичками Шляпа отправила на Пуффендуй. Далее прозвучала череда имен и назначений на факультеты… Их Гарри пропустил, никого не зная толком, пока не дошла очередь до его попутчика.

— Невилл Долгопупс!

— Пуффендуй!

Ещё сколько-то детей. И…

— Салли Энн Снейп!

— Пуффендуй! — гаркнула Шляпа.

Ох черт… Ещё вереница детей, после Салли Гарри стал внимательней:

— Феликс Петтигрю!

— Пуффендуй!

— Центарий Блэк!

— Слизерин!

— Лира Блэк!

— Гриффиндор!

— Джеральд Люпин!

— Когтевран!

— Моргана Лейстрендж!

— Слизерин!

И наконец…

— Гарри Поттер!

И что с ногами сталось? Отчего они дрожат и подгибаются? И почему так страшно стало?.. Гарри подковылял к табурету, сел и надел Шляпу — чистую и приятно пахнущую лавандой. Замер в тревожном ожидании. В голове раздался тихий голосок:

«Ну, здравствуй, львёнок со змеиной кровью… Вижу твою суть: ты храбр и отважен, но по-драконьи хитер и силен. Ещё ты упрям и верен, и, да-а-а, вижу крылья за спиной… ага, есть в тебе зачатки анимагии. Ну, отрок львиносердный, куда желаешь: в Гриффиндор или Слизерин?»

«А в Пуффендуй можно?» — грустно подумал Гарри.

«А чего ж нельзя-то? Можно и туда…» — и Шляпа крикнула в зал:

— Пуффендуй!

Гарри снял удивительную Шляпу, бережно положил на табуретку и счастливо рванул к просиявшим Невиллу и Салли. Втиснулся на лавку между ними и стал с нетерпением ожидать распределения магиков. Их очередь настала после последнего мажонка Блейза Забини, который отправился на Слизерин. Том Реддл посмотрел на оставшихся троих, кашлянул и зачитал:

— Эллени Прайс!

К нему подошел крылатый мальчик, сел на табурет и надел Шляпу, после недолгой паузы та выкрикнула:

— Когтевран!

Остались двое.

— Теодор Браун!

Тедди-медвежонок, медвелорик. Его Шляпа направила на Пуффендуй, похлопали ему и уставились на последнего — далека.

— Даррел Линч!

Подошел вприскочку, запрыгнул весь на табурет, прижал уши под шляпой, пауза, и…

— Пуффендуй!

Примечания:

Подробные описания магиков будут в следующей главе.