Философский Камень и Искушение (джен)

Первого сентября на стареньком семейном оранжевом автомобиле Остин Аллегро (Austin Allegro) Джессика повезла дочь на станцию Кингс-Кросс. Отец не смог вырваться со службы, только помог с вечера загрузить волшебный чемодан с вещами в багажник и утром пожелал удачного начала учёбы. Весь год все полицейские подразделения Лондона держали в готовности, напуганное ещё в феврале обстрелом из миномета боевиками ИРА рабочей резиденции премьера Джона Мейджора на Даунинг-стрит, правительство не ослабевало бдительности из опасения повторной акции устрашения. А первое сентября вообще «наверху» посчитали самым подходящим для теракта днём и мобилизовали все полицейские силы. Так и получилось, что Джон ушёл на службу, а они поехали без мужской поддержки.

Железнодорожная станция Кингс-Кросс расположена не очень далеко от Хемпстенда, и только наличие тяжёлого чемодана вынуждало брать машину.

Эту машину, Остин Аллегро тысяча девятьсот семьдесят девятого года выпуска они приобрели три года назад в весьма плачевном состоянии, и Джон со своим другом Хемишем несколько месяцев провозились, ремонтируя её в гараже полицейского участка. Анабель тоже не оставалась в стороне от такого занимательного предприятия, отмывала детали двигателя в растворителе, шкурила кузов, даже закручивала гайки! и слушала, слушала всё, особенно то, что говорил и советовал механик полицейского гаража.

Приехали рано, ещё не было десяти, когда припарковались на почти пустой платной стоянке. Анабель сходила за тележкой, и они вдвоём с мамой перегрузили в неё чемодан, небольшой, но весьма тяжёлый, с биркой на боку, где значились имя и фамилия владелицы.

Они не спеша шли, болтая о всяких девчачьих глупостях, как вдруг мама резко остановилась и уставилась на стройную бледную женщину с длинными светлыми волосами, идущую рядом с высоким мужчиной и мальчиком лет одиннадцати. Анабель окинула взглядом всех троих и вспомнила, что уже видела этого мальчика с узким и бледным лицом, когда покидала магазин Мадам Малкин.

— Мама? — обеспокоилась девочка, когда они резко остановились.

— Что она здесь делает? — пробормотала Джессика.

— Кто?

— Нарцисса, сестра Беллатрикс Лестрейндж… — сквозь сжатые зубы ответила она дочери и добавила, отчего девочку всю передёрнуло. — Чистокровных волшебников не часто встретишь в магловском мире…

— Ммм, — промямлила Анабель, не зная, что сказать, она понимала, что мама-сквиб это не самое лучшее, и если её узнают такие вот родственнички, то… да плевать она хотела на всех зазнавшихся родственников и не родственников тоже! Это её мама и никому она её в обиду не даст!

Сказать девочка ничего не успела.

— Иди дальше одна, хорошо? Справишься? — непроизвольно дёргая себя за край пиджака, спросила Джессика.

— Хорошо, мама, я справлюсь, и ни о чём не переживай, у тебя очень боевая дочь, способная постоять за себя, — улыбнулась она маме и, поцеловав её в щёку, покатила тележку к станции.

— Удачной учёбы! — крикнула Джессика и Анабель скрылась от неё за дверями вокзала Кингс-Кросс.

Девочка смело толкала тележку по вокзалу, поглядывая на нумерацию платформ. Дошла, где над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей табличка с номером десять, и остановилась. Здраво рассудив, что волшебная платформа девять и три четверти где-то посередине, стала наблюдать за пассажирами. И вот мимо прошла пожилая женщина, нормальным её наряд можно назвать только с большой натяжкой, один гриф на шляпе чего стоит! Она вела за руку круглолицего мальчика, неуклюже семенящего рядом и постоянно оглядывающегося по сторонам. У них тоже была тележка с огромным чемоданом. Анабель решила, что они тоже на Хогвартс-экспресс, и пристроилась сзади, всем видом показывая, что знает, куда идёт и что делает.

Женщина с мальчиком, не сбавляя скорости, шли прямо на разделяющий платформы барьер, который выглядел вполне материальным и очень прочным. Анабель не отставала, но начинала немного волноваться. Когда столкновение тележки пожилой женщины с мальчиком казалось неизбежным, они просто исчезли. Девочка усмехнулась, видеть и чувствовать волшебство она научилась несколько лет назад, ещё до того, как пошла в школу, и этот волшебный проход она «увидела». Создать такой ей было не по силам, а вот понять, как это работает — вполне. Спасибо бабушке родной с её африканскими знаниями! Лёгкое дуновение, словно от утреннего ветерка и она уже по другую сторону барьера.

Ярко-алый паровоз уже ожидал возле платформы, наверху таблички надпись: «Хогвартс-экспресс, одиннадцать часов». Анабель осмотрелась, сзади на месте барьера располагалась кованая железная арка с надписью: «Платформа девять и три четверти», людей на платформе было ещё немного, только-только наступило десять утра. Девочка прошла почти в конец поезда и исключительно по наитию заняла пустое купе. Затаскивать чемодан на высокую лесенку оказалось делом не простым, но справилась без посторонней помощи. В купе переоделась в школьную форму, надо попривыкнуть её носить и, оставив чемодан у двери, уселась у окна, наблюдать за прибытием новых учеников и их родственников.

До отправления оставалось уж не так много времени, когда появился тот, кого она ожидала. Худенький мальчишка с топорщащимися чёрными волосами, в круглых очках, нескладно вывалился из прохода на платформу вслед за группой рыжеволосых мальчишек, явно родственников. Анабель подхватила чемодан, который всё это время преграждал путь в купе, и сильным рывком закинула его на багажную полку. Стёрла рукавом выступивший пот со лба и уселась у самой двери.

— Здесь свободно? — с надеждой спросил взлохмаченный черноволосый мальчик, заглядывая в купе.

— Да, располагайся, — кивнула Анабель.

Сначала он занёс внутрь клетку с белой полярной совой, после принялся подтаскивать чемодан к двери вагона.

— Тебе помочь? — услышала она голос одного из рыжих мальчишек.

— Да, пожалуйста, — тяжело дыша, сказал черноволосый мальчик.

— Эй, Фред! Подойди-ка сюда, помоги!

Помощниками оказались близнецы, ярко-рыжие, лет тринадцати. Совместными усилиями они задвинули чемодан в угол купе. Анабель слегка потряхивало от обилия волшебников, но сидела она ровно, не шевелясь и её никто не замечал, словно и не было её в купе.

— Спасибо, — сказал мальчик, убирая с глаз мокрые от пота волосы.

— А это что? — вдруг спросил у него один из близнецов, показывая на шрам в виде молнии.

— Чтоб мне провалиться, — сказал другой. — Неужели ты!

— Это он, — заявил первый. — Это ведь ты? — добавил он, глядя в упор на мальчика.

— Что? — не понял тот.

— Гарри Поттер, — хором сказали близнецы.

— А…, ну он, — промямлил мальчик и почесал затылок. — В смысле, да, это я.

Близнецы вытаращились на него, и Анабель отметила, что он мгновенно покраснел, не привычный к вниманию. Через открытую дверь вагона послышался приятный голос женщины:

— Фред? Джордж? Вы здесь?

— Идём, мам, — откликнулись они хором.

Последний раз близнецы одновременно взглянули на мальчика и спрыгнули с поезда. Анабель не мешала ему наблюдать за рыжеволосым семейством на платформе, она мысленно разговаривала с бабушкой:

«Зачем я это делаю?»

«Ему нужна твоя поддержка, твоя помощь».

«Именно и только моя?»

«Ты уникальна, но нет, не только твоя».

«А один он не справится».

«Ты сама ответила на этот вопрос давным-давно. Никто не может сражаться долго в одиночку».

«Разумеется. А почему они меня не видят?»

«Они волшебники».

«И это, по-твоему, всё объясняет?»

«Волшебники видят тебя, только когда ты этого очень хочешь».

«Маглы меня всегда видят».

«Ты от них никогда не скрывалась, ты их не боишься…»

«А волшебников я боюсь?»

«Нет, волшебников ты тоже не боишься. Однако они могут при некоторых обстоятельствах причинить тебе… беспокойство».

«И?»

«И твоё внутреннее свойство ведьмы стремится оградить тебя от любого самого малого вреда. Пожиратели Смерти, явные враги, вообще увидеть тебя никогда не смогут! Даже не старайся…»

«Они мне неприятны…»

Очень редко Анабель обращалась днём к бабушке, точнее к её памяти, да и не каждую ночь они общались. Люди должны отдыхать и восстанавливать силы, а без полноценного сна это не у кого ещё не получалось…

Дверь купе с грохотом отъехала в сторону, вырвав Анабель из диалога с бабушкой, и вошёл самый младший из рыжих мальчиков. Её непроизвольно передёрнуло.

— Здесь не занято? — спросил рыжий, кивком указывая на место напротив Гарри Поттера.

Анабель фыркнула. Ей страстно захотелось вытолкнуть обоих мальчишек из поезда.

— Все остальные купе уже заполнены, — промямлил рыжий, отводя взгляд от Поттера.

— Не занято, — вздохнула Анабель, подавив неприязнь. Она старательно внушала себе, что это всего лишь дети, пусть и волшебники, но ведь дети же! И нечего на них злиться. Получилось…

Дверь оставалась открытой, рыжий мальчик прошёл, уселся у окна и нарочито в него уставился. Анабель с любопытством наблюдала за ними обоими.

— Эй, Рон, — хором окликнули рыжего мальчишку близнецы, сунув головы в купе.

— Слушай, мы идём в середину поезда, — сообщил один, — там, у Ли Джордана гигантский тарантул.

— Ладно, — буркнул Рон.

— Гарри, — сказал другой близнец, — мы ведь не представились? Фред и Джордж Уизли. А это Рон, наш брат.

— Ладно, увидимся позже, — махнул рукой первый, Анабель теперь знала, что это Джордж.

— Пока, — сказали Гарри и Рон. Близнецы затворили за собой дверь купе.

— Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил Рон.

Мальчик кивнул. Анабель показалось, что нехотя.

— А… а то я думал, Фред и Джордж опять прикалываются…. А у тебя действительно есть… ну, этот, знаешь… — он чуть приподнял руку и указал на лоб Гарри.

Гарри убрал в сторону чёлку, чтобы показать шрам-молнию. Рон вытаращил глаза. Это оказалось так смешно, что Анабель не выдержала и прыснула, оба мальчика подскочили на месте и уставились на неё, мгновенно ставшую видимой.

— Ты кто? — выкрикнул Рон, а Гарри наморщил лоб, вспоминая, что когда входил в купе, там уже сидела девочка с золотыми волосами, стянутыми в тугую косу, и как он о ней смог забыть?

— Анабель Аазз, можно просто Бель, — представилась девочка и в её жёлто-золотистых глазах заплясали искры. — А ты Рональд Уизли, если твои братья не пошутили.

— Я встречался с тобой, — выпалил Гарри. — В магазине волшебных палочек! Ты вызвалась их раскладывать по местам… но почему-то, Бель, я забыл о тебе?

— Это нормально, обо мне все забывают. Свойство такое, — беспечно махнула рукой девочка и снова рассмеялась, увидев их вытянувшиеся лица. — Не волнуйтесь так! Я-то о вас всегда помню, и буду помнить. — И неожиданно для самой себя добавила: — Будут вопросы, любые, спрашивайте, отвечу.

— Э, — не нашёлся, что сказать Рон.

Гарри только взлохматил волосы. Мальчишки, дети! Что с них взять, девочки им пока не особо интересны, и Рон вернулся к более насущному вопросу, к Гарри Поттеру.

— Значит, вот куда Сам Знаешь Кто… — с опаской посмотрел он на шрам, — заклятием…

— Да, — кивнул Гарри и сразу добавил, предотвращая вопрос: — Но я ничего не помню.

— Совсем ничего? — промямлил Рон.

— Ну, я помню много зелёного света, только и всего.

— Ух-ты! — воскликнул Рон и несколько секунд пялился на Гарри, но затем, словно опомнившись, опять быстро отвернулся к окну.

— В твоей семье все волшебники? — спросил Гарри.

— Э… Да, по-моему, — сказал Рон. — Вроде бы, у мамы есть троюродный брат, который работает бухгалтером, но мы никогда не говорим о нём.

— Тогда ты наверняка знаешь много волшебства.

Анабель старалась не мешать мальчикам беседовать, они находили друг друга очень интересным, жители разных миров, и она это отчётливо понимала, да и ей они оба стали чертовски интересны. Мальчик из старой чародейской семьи Уизли и ничего не знающий о волшебстве Мальчик Который Выжил. Ну что может быть более интересное в этом поезде?

— Я слышал, ты живёшь с маглами. Какие они? — скороговоркой спросил Рон.

— Ужасные… ну, не все маглы ужасные, много хороших, но мои дядя, тётя и двоюродный брат ужасные. Хотелось бы мне иметь трёх братьев-волшебников!

— Пятерых, — проворчал Рон и мрачно уставился на свои ладони. — Я шестой в нашей семье, еду в Хогвартс. И мне есть, к чему там стремиться. Билл и Чарли уже закончили учиться. Билл был Старостой, а Чарли капитаном команды по Квиддичу. Теперь вот Перси стал Старостой, а Фред и Джордж много хулиганят, но всё равно получают очень хорошие отметки, и все находят их очень забавными. От меня ожидают, что я буду не хуже остальных, но даже если я и буду не хуже, то это будет не так уж важно, потому что они достигли всего раньше. И если у тебя есть пять братьев, у тебя никогда не будет ничего нового. У меня старая мантия Билла, старая палочка Чарли, и старая крыса Перси.

Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил спящую толстую серую крысу.

— Её зовут Короста, и никакого проку, она почти не просыпается. Перси получил сову от папы за то, что стал Старостой, но они не могли позв… ну, то есть, а мне досталась его крыса, — и Рон залился красным по самые корни волос и опустил глаза на крысу, посапывающую на его коленях.

Анабель показалось очень, ну очень забавным то, что у одиннадцатилетнего мальчугана лежит на коленях взрослый дядька-волшебник, непонятно по какой причине пожелавший жизнь ручной крысы. Ну не смешно ли? Ненормальный какой-то, ну полный псих!

Оба мальчика посмотрели на неё. Один с прищуром, второй с округлившимися глазами.

— Извините, — она смахнула платочком выступившие слёзы. — Мне иногда некоторые вещи кажутся чрезвычайно смешными. Другие этого не понимают, а я… — и она снова прыснула в кулак, искоса поглядывая на крысу.

— Тебе кажется смешным, что кто-то не может позволить себе купить сову? — выкрикнул Гарри и сжал кулачки. — Можешь и надо мной посмеяться. В конце концов, у меня никогда в жизни не было денег до прошлого месяца, и мне приходилось донашивать старую одежду Дадли, и я никогда не получал настоящих подарков в день рождения!

— Ох, ребятушки, — непонятно из каких глубин памяти всплыло любимое слово бабушки. — Да разве бедность порок? Я с семи лет самостоятельно зарабатываю, и если у родителей не хватает на что-то нужное мне, беру и покупаю, за свои… и постыдного в том, что чего-то у тебя нет, я не вижу.

— Зарабатываешь?! — хором выпалили оба.

— А как? — заинтересовался Гарри. — Детям же нельзя работать!

— Эээ… — осознала свою оговорку Анабель, теперь надо как-то выкручиваться. Или сказать правду? — Это да, не совсем законно…

— Торговля наркотиками что ли? — ошарашено уставился на неё Гарри, лучше знакомый, чем Рон, с нравами маглов.

— Нет, — рассмеялась Анабель. — Я боксёр. Участвую иногда в подпольных чемпионатах. Правда, если отец узнает… мне конец, и Джеку тоже…. Он у меня офицер полиции. Ещё изредка прибираюсь в спортзале, полы там мою, и всё такое…

— Подпольные чемпионаты по боксу, ты, ребёнок? — выпучил глаза Рон.

— То-то у тебя лицо шрамом перекошено, и у Олливандера ты с таким огромным синячищем была! — воскликнул Гарри и показал руками воображаемый синяк величиной с велосипедное колесо, его зелёные глаза азартно блестели.

Синяк давно сошёл, но рассеченная левая бровь делала девочку вызывающе кривоглазой.

— И ты дерёшься за деньги? — спросил Рон.

— Дерёшься, — фыркнула Анабель, — сильно сказано! Кому интересен бабский бокс, тем более детский? Мы так, для разогрева публики выступаем, без особых стараний, — и не удержалась, похвасталась, — но и на нас ставки делаются.

— А твоя бровь? — спросил Гарри.

— Это уличная драка, — отмахнулась она. — Со шпаной. Для настоящей ведьмы не опасно.

— Когда ты узнала, что ты волшебница? — заинтересовался Гарри.

— Так я всегда знала, — пожала плечами девочка. — Моих родителей даже штрафовали несколько раз, когда я забывалась и взлетала при маглах.

— А я не знал ничего, пока Хагрид не рассказал мне…, представляете, ничего не знал, ни что я волшебник, ни о своих родителях, ни о Волан-де-Морте…

Рон ахнул.

— Что? — повернулся к нему Гарри.

— Ты назвал Сам Знаешь Кого по имени! — потрясённо, но и в то же время с восхищением прошептал Рон. — Я думал, кто-кто, а уж ты-то…

— Я не стараюсь казаться храбрым, произнося его имя, — поморщился Гарри. — Я просто никогда не знал, что этого нельзя делать. Понимаешь, о чём я? Мне многому ещё нужно научиться…. И спорим, — добавил он, впервые озвучивая терзавшие его в последнее время опасения, и косясь на смеющуюся девочку, — спорим, я буду худшим учеником в классе.

— Не будешь, — махнул рукой Рон, тоже поглядывая на Анабель. — Куча народа приходит из семей маглов, и они также быстро всему учатся.

— Мальчики, вы такие забавные… и очень мне нравитесь, — сообщила им девочка, ни капельки не смущаясь, даже когда оба уставились на неё, только наигранно невинно похлопала золотыми глазищами и опять звонко рассмеялась.

Они её смешили, и за разговорами не заметили, как поезд выехал из Лондона и мчался мимо лугов, на которых паслись многочисленные стада коров и овец. Через некоторое время разговор затих, мальчики отвлеклись, глядя на мелькавшие за окном поля и шоссе и подзабыли о присутствии в их купе девочки. Вскоре продолжили разговор, не замечая её. Анабель сидела и наблюдала, не вмешиваясь больше.

Перевалило за полдень, снаружи из коридора послышалось громыхание, и улыбающаяся полненькая женщина с ямочками на щеках отодвинула дверь и спросила:

— Хотите что-нибудь с тележки, дорогие мои?

У Рона мгновенно вспыхнули уши, и он пробормотал:

— Спасибо, не надо. Я взял с собой бутерброды.

Гарри на него глянул и вышел в коридор. Анабель тоже поднялась за ним следом. Подождала, пока он наберёт всяких вкусностей и расплатится, и сама спросила:

— У Вас вода есть? Или только соки?

— Да, осталась ещё бутылочка на полпинты.

— Давайте, — кивнула Анабель. — Три котлокекса и шоколадных лягушек.

— Два сикля пять кнатов.

— Пожалуйста, — отсчитала девочка деньги и вернулась в купе.

Там уже вовсю разворачивались и уплетались вкусности. Анабель уселась на место около двери и с удовольствием наблюдала за мальчишками, неспешно поедая котлокексы с шоколадными лягушками.

— А это что такое? — спросил Гарри у Рона, показывая упаковку с шоколадными лягушками. — Это ведь не настоящие лягушки?

— Нет, — заверил его Рон. Анабель снова принялся душить смех, чуть не подавилась. — Но посмотри, какая там карточка. У меня не хватает Агриппы.

— Что? — уставился на него Гарри.

— А, конечно, откуда тебе знать. Внутри упаковок с шоколадными лягушками есть карточки, ну, знаешь, чтобы коллекционировать, — Знаменитые Волшебницы и Волшебники. — И похвастался. — У меня уже около пяти сотен! Но никогда не попадались Агриппа или Птолемей.

— Возьми, мне Птолемей попался, — Анабель протянула ему карточку. — Я только книги коллекционирую.

— Спасибо, Бель! — искренне обрадовался Рон, принимая и разглядывая древнегреческого волшебника. — И большая у тебя коллекция?

— Пока не очень, около пятисот книг, но в основном детских, — подражая Рону, ответила Анабель.

Гарри в это время развернул свою шоколадную лягушку и вытащил карточку.

— Так вот каков Дамблдор! — произнёс Гарри, разглядывая карточку.

— Только не говори, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — мгновенно повернулся к нему и воскликнул Рон, сразу забыв о существовании Анабель. — Можно я возьму лягушку? Вдруг там будет Агриппа… спасибо…

Гарри перевернул карточку и вслух прочитал:

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. В настоящее время директор Хогвартса. Признан многими величайшим чародеем современности. Профессор Дамблдор особенно известен благодаря своей победе над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в тысяча девятьсот сорок пятом году, открытию двенадцати способов использования крови драконов, а также совместной работе с Николасом Фламелем в области алхимии. Профессор Дамблдор обожает камерную музыку и игру в кегли. — Гарри снова перевернул карточку и удивлённо вскрикнул: — Он пропал!

— Ну не будет же он торчать там весь день, — проворчал Рон. — Вернётся… О, нет, опять Моргана, у меня уже шесть таких. Хочешь? Ты можешь начать коллекционировать.

Рон нет-нет да поглядывал на кучу ещё не распечатанных шоколадных лягушек.

— Угощайся, — разрешил Гарри, обводя широким жестом, ему явно нравилось быть щедрым. — А, знаешь, в магловском мире люди просто остаются неподвижными на фотографиях.

— Да? Что, они совсем не двигаются? — Рон уставился на Гарри. — Странно!

Анабель прыснула в кулачок и подтвердила:

— У маглов ни фотографии, ни картины, ни статуи не двигаются. Стоят все смирно, не шевелятся. Это же третий волшебный закон Ньютона!

— Чего? — оба посмотрели на девочку.

— Ну как же, — пожала она плечами и процитировала: — Волшебному действию всегда есть равное противодействие…

— Чего? — поднял брови Рон, а Гарри помотал головой.

— Ну волшебник придаёт волшебство всему что делает!

— А? — открыли рты мальчишки.

— У маглов волшебства нет? — смеясь, спросила Анабель.

— Нет, — кивнул Гарри.

— Так и в их изделиях волшебству взяться неоткуда, — Анабель допила воду и поднялась. — Пойду, посмотрю, что в поезде делается.

Она прошлась по вагонам до машиниста, посмотрела, как работает кочегар-волшебник, перебросилась с машинистом ничего не значащими фразами и пошла обратно. Во всех купе дети разного возраста занимались своими делами. Ели сладости, играли в карты и шахматы, просто болтали о всяких глупостях и важностях. Смотреть за всей этой волшебной ребятнёй оказалось весьма занятно, но два паренька её интересовали больше остальных. Она как-то постепенно привыкла к обилию волшебников и только глубоко внутри теплилась тихая ненависть…

Когда она вошла в купе мальчики всё ещё развлекались со всевозможными сластями, и поначалу уставились на девочку с немым вопросом: «Чего тебе?», но понимание и узнавание пришло почти мгновенно. Анабель криво усмехнулась и села у двери.

Пролетающие за окном пейзажи изменились, стали пустынными и дикими. Ухоженные поля исчезли. Теперь шли леса, извилистые реки и тёмно-зелёные холмы.

В дверь постучали, и в купе вошёл круглолицый мальчик, Анабель его сразу узнала, именно за ним она прошла на волшебный перрон. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Простите, — неуверенно сказал он, — вы нигде не видели жабу?

Когда мальчики покачали головами, он запричитал:

— Я потерял его! Он постоянно от меня удирает!

— Найдётся, — попытался его утешить Гарри.

— Обязательно найдётся, — уверенно улыбнулась ему Анабель, мальчик был ей почти симпатичен.

Рон в недоумении посматривал то на него, то на Гарри и Анабель.

— Да, — печально ответил мальчик. — Ладно, если вы увидите, он такой большой, зелёный и в пупырышку… — шмыгнул носом и вышел.

— Не знаю, чего он так волнуется, — уставился вслед ушедшему мальчику Рон. — Если бы я вёз жабу, я бы постарался потерять её как можно быстрее. Хотя, мне бы говорить, у меня у самого Короста.

— У меня никогда раньше не было питомцев. Буклю мне Хагрид на день рождения подарил, — не удержался и похвастался Гарри. — А у тебя, Бель, есть какое-нибудь животное?

— У меня чёрный пудель, но в Хогвартс нельзя брать собак, — вздохнула Анабель. — Жаба или крыса в этом отношении выигрывают, даже когда теряются и спят.

Крыса всё ещё дремала на коленях у Рона, и это Анабель снова показалось ужасно забавным.

— Ага, особенно эта. Даже если он умрёт, всё равно не заметишь разницы, — с отвращением сказал Рон, поглядывая на смеющуюся девочку, он уже не стеснялся её присутствия, она весёлым нравом напоминала ему его братьев-близнецов, Фреда и Джорджа. — Вчера я попытался перекрасить его в жёлтый цвет, чтобы сделать хоть чуточку интереснее, но заклинание не сработало. Сейчас покажу, смотри…

Он достал из чемодана сильно потрёпанную волшебную палочку. Дерево на ней местами откололось, а на конце блестело что-то белое.

— Волос единорога почти вылез, — вздохнул Рон. — Короче…

Тут дверь купе снова отъехала в сторону. Вернулся мальчик, потерявший жабу, но на этот раз с ним была ещё и девочка, также, как и Анабель, одетая в новую школьную мантию.

— Никто не видел жабу? Невилл её потерял, — с командными нотками спросила она. У неё были пышные каштановые волосы, и крупные передние зубы.

— Мы уже сказали ему, что не видели, — проворчал Рон, но девочка не слушала, она смотрела на его волшебную палочку.

— О, вы колдуете? Ну, давайте-ка поглядим.

Она бесцеремонно села рядом с Гарри напротив опешившего Рон, круглолицый мальчик так и остался стоять в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

— Э… — протянул Рон, — ну ладно.

Он прокашлялся в кулак и заговорил речитативом, взмахивая палочкой:

— Масло, маргаритки, немного солнечного света, пусть станет эта крыса жёлтого цвета.

Анабель рассмеялась, у Рона покраснели уши, мальчик в дверях тяжело вздохнул.

— А ты уверен, что это настоящее заклинание? — спросила девочка, неодобрительно глядя на хохочущую Анабель, и очень быстро продолжила говорить: — Ну, оно не слишком хорошее, правда? Я испробовала несколько простых заклинаний для практики, и они все у меня работали. У меня в семье совсем нет волшебников, и это был такой сюрприз, когда я получила письмо, но, конечно, очень обрадовалась, ну, вы понимаете, это же лучшая школа колдовства из существующих, как я слышала… Конечно же, я заучила все учебники нашего курса наизусть и очень надеюсь, что этого будет достаточно… Кстати, я Гермиона Грейнджер, это Невилл Лонгботтом, а вы кто?

— Анабель Аазз, — подала Анабель пример ошалевшим от такого напора мальчикам, те просто хлопали глазами.

— Я Рон Уизли, — пробормотал Рон с пятисекундной задержкой.

— Гарри Поттер, — представился следом Гарри.

— Неужели это ты? — подпрыгнула Гермиона, а Невилл открыл рот, но от изумления ни единого звука не произнёс. — Конечно же, я всё о тебе знаю. Я взяла ещё несколько книг для дополнительного чтения, и про тебя написано в «Современной Волшебной Истории», и в «Возвышении и Упадке Тёмных Искусств», и в «Великих Волшебных Событиях Двадцатого Века»…

— Про меня? — ткнул себя пальцем в грудь Гарри, похоже, он совершенно не представлял о своей известности.

— Господи, ты что, не знал? На твоём месте я бы всё о себе выяснила, — затараторила Гермиона.

— Кто бы ему ещё книги показал, — фыркнула Анабель, но на неё Гермиона не обратила внимания, продолжая скороговоркой выплёскивать слова.

— Кто-нибудь из вас знает, на какой факультет попадёт? Я навела кое-какие справки, и надеюсь, что буду учиться в Гриффиндоре. Судя по всему, он самый лучший; я слышала, что там учился сам Дамблдор, но полагаю, что попасть в Рэйвенкло было бы не так уж плохо… В любом случае, нам надо пойти и поискать жабу Невилла. Знаете, вам двоим лучше переодеться, думаю, мы скоро приедем, — высказав единым духом, она вскочила и увела круглолицего мальчика, растерянно смотрящего на неё.

Анабель смотрела на оживлённо обсуждающих факультеты и родственников Рона мальчишек, и отчётливо понимала, что беспокоятся они зря и суждено им учиться вместе. Девочку заинтересовало упоминание о попытке ограбления банка волшебников Гринготс, но они поговорили минуту и съехали на неинтересную тему — спортивную игру Квиддич.

Тут в купе вошли три мальчика, и одного из них Анабель сразу узнал, это был бледный мальчик, сын Нарциссы, с которой мама не хотела встречаться. Этот мальчик посмотрел на Гарри с большим интересом, а на Рона и не взглянул, словно его тут и не было. У девочки заныло в затылке, и почти невыносимое желание ударить хоть кого-нибудь из этих юных волшебников, а лучше всех пятерых слегка мутило рассудок…

— Это правда? — спросил белобрысый мальчик, растягивая слова. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты, да?

— Да, — подтвердил Гарри, глядя на других мальчиков.

Почти подавив ненависть в душе, Анабель тоже их осмотрела, оба коренастые и чрезвычайно уверенные в своих силах, поглядывали исподлобья маленькими тёмными глазками. Она не смогла при плохом освещении в купе определить их цвет.

— А, это Крэбб, а это Гойл, — небрежно ткнул в них бледный мальчик, словно в слуг. — А меня зовут Малфой, Драко Малфой.

Рон кашлянул, пытаясь скрыть смешок. Драко Малфой с вызовом посмотрел на него.

— Моё имя кажется тебе забавным, да? Нет необходимости спрашивать, кто ты такой. Отец мне говорил, что у всех Уизли рыжие волосы, веснушки, и больше детей, чем они могут себе позволить. — Он снова повернулся к Гарри и через губу произнёс: — Ты скоро поймешь, что одни колдовские семьи намного лучше, чем другие, Поттер. Не стоит заводить друзей не того сорта. Я могу тебе помочь.

И протянул ему руку.

— Было бы неплохо обсудить прямо сейчас, как делить друзей на первый, второй и третий сорт. По какому критерию определять достоинства человека. Сядьте, — морщась, предложила Анабель, только мальчики её слова в серьёз не восприняли.

— Вот этого сорта, — Драко Малфой мотнул подбородком в сторону Рона.

— Думаю, я сам знаю, кто не того сорта, благодарю, — сквозь зубы ответил Гарри, не пытаясь даже приподняться и держа руки на столе. — И обсуждать тут нечего.

— На твоём месте я был бы осторожнее, Поттер, — прошипел Драко, медленно отводя руку назад. — Если ты не будешь повежливее, ты пойдёшь тем же путём, что и твои родители. Они тоже не знали, что для них хорошо. Будешь водиться со всяким сбродом, вроде Уизли и этого Хагрида, сам таким же станешь.

— Вот дурачок, — вздохнула Анабель и улыбнулась в предвкушении.

Гарри и Рон вскочили сжимая кулаки.

— Повтори-ка, — прошипел Рон, его лицо стало таким же огненным, как и волосы.

— Что, драться с нами собираетесь? — усмехнулся Малфой.

— Тут не с кем драться, — фыркнула Анабель, Крэбб попытался встать ей на ногу.

— Будем, если не уберётесь сейчас же, — смело выкрикнул Гарри, даже очень смело для такого тощего и нетренированного мальчика.

— А мы не хотим уходить, правда, ребята? Свою еду мы уже съели, а у вас, похоже, ещё кое-что осталось.

Гойл потянулся к сладостям, лежащим рядом с Роном. Но неожиданно для всех крыса, лежащая на сидении до этого мгновенья без признаков какой-либо активности, подпрыгнула и вцепилась острыми зубами в палец Гойла, тот издал ужасный, ужасающий вопль.

Крэбб не успел прийти другу на помощь, Анабель взвилась с места и отработанным ударом основанием ладони по лбу, вышибла его за дверь. Малфой, присел и ошеломлённо озираясь, попятился назад на полусогнутых ногах, ему помогать искать выход не пришлось. Крыса висела на пальце, пока Гойл выл и размахивал ей во все стороны, и, после того, как Короста, наконец, отлетел от него и шмякнулся об окно, выскочил вслед за сбежавшими товарищами. Секундой позже в купе вошла Гермиона Грейнджер.

— Что здесь случилось? — строго спросила она, глядя на разбросанные по всему полу сладости и на Рона, поднимающего крысу за хвост.

— Силён мужик, — уважительно произнесла Анабель, устраиваясь обратно на сиденье. — Такое обхождение, и беспрекословно!

— Думаю, он вырубился, — сказал Рон Гарри, демонстративно не обращая внимания на девочек. Присмотрелся к крысе более внимательно и воскликнул: — Нет… Глазам не верю, он снова спит!

— А что ему в крысином-то теле ещё делать остаётся? — пожала плечами Анабель.

Гермиона непонимающе смотрела на мальчишек.

— Так ты уже встречал Малфоя? — спросил Рон, небрежно бросая крысу на сиденье.

Да, пересеклись в магазинчике Мадам Малкин, — поморщился Гарри, видимо их встреча приятной не была.

Анабель припомнила, что тоже видела там белобрысого мальчишку, когда уходила с покупками.

— Слышал я про его семью, — мрачно произнёс Рон. — Они были одними из первых, кто вернулся на нашу сторону после исчезновения Сам Знаешь Кого. Сказали, что были околдованы. Мой папа в это не верит. Он говорит, что отцу Малфоя предлог не нужен, чтобы перейти на Тёмную Сторону. — Он повернулся к Гермионе. — Тебе что-то нужно?

— Вы бы лучше поторопились и надели свои мантии. Я только что разговаривала с проводником, и он сказал, что мы уже почти приехали. Вы ведь не дрались? А то у вас будут неприятности ещё до того, как мы приедем!

— Крыс дрался, а не мы, — заявил Рон, глядя на неё исподлобья. — Не могла бы ты выйти, чтобы мы переоделись? И ты тоже, — посмотрел он на Анабель.

— Ладно… Я зашла только потому, что все снаружи ведут себя как малые дети, носятся по коридорам туда-сюда, — презрительно сморщила носик Гермиона. — И, кстати, у тебя грязь на носу, ты в курсе?

Гарри смущённо улыбнулся, Анабель же еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Когда девочки уходили, она даже удивилась, как это свирепый взгляд Рона, которым он провожал Гермиону, не прожог в её спине дырку.

Анабель встала у окна. Пока ещё можно было разглядеть горы и леса под тёмно-багровым небом. Поезд замедлял ход. Волшебный голос звонко пронёсся по поезду: «Мы прибудем в Хогвартс через пять минут. Пожалуйста, оставьте свой багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Наконец поезд остановился. Школьники толкались и суетились, медленно продвигались к дверям и выходили на маленькую тёмную платформу. Дул северный ветер, усиливая холод вечернего воздуха. Внезапно над головами учеников появился качающийся фонарь, и раздался басовитый громкий голос:

— Первогодки! Первогодки! Все сюда! Как дела, Гарри? — Большое волосатое сияющее лицо великана возвышалось над морем голов. — Идите за мной! Есть ещё первогодки? Смотрите под ноги! Первогодки, за мной!

Следовать за Хагридом было легко, не заблудишься. Вниз по крутой и узкой тропинке, скользя и спотыкаясь в наступившей темноте, шли первогодки и почти не разговаривали. Невилл, мальчик, который всё время терял свою жабу, шмыгнул носом пару раз.

— Ещё секунда, и вы все впервые увидите Хогвартс, — через плечо крикнул Хагрид, — прямо вот за этим поворотом.

Громкий восхищённый единый вздох огласил окрестности. Замок Хогвартс сиял огнями, причудливо отражаясь в ряби вод озера многочисленными башенками и башнями. Величественно и волшебно!

На берегу огромного чёрного озера их поджидали маленькие лодки.

— Не больше четырёх человек в лодке! — прокричал Хагрид, показывая на флотилию.

Гарри и Рон сели в лодку, вслед за ними забрались Невилл и Гермиона. Анабель опустилась на сиденье рядом с Драко Малфоем за спинами его «телохранителей», старательно отводящими от неё взгляды. Девочку постоянно захлёстывала ненависть, то ли её, то ли молодых волшебников, она не понимала, но справлялась с желанием устроить скандал и потасовку.

— Уселись? — выкрикнул Хагрид. У него была собственная лодка. — Ну, тогда — ВПЕРЁД!

Лодочки отчалили одновременно и заскользили по внезапно ставшему гладким, как стекло, озеру.

— Вы гордитесь своим происхождением, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Анабель, чтобы хоть как-то избавиться от жгущей её ненависти. — Родились в семьях волшебников, и можно подумать, в этом есть ваша заслуга…

Они промолчали, глядя на великолепный замок впереди. Крэбб и Гойл только сжимали кулаки, а Драко кусал губы, искоса поглядывая на неё. Девочка с трудом остановилась, глубоко вздохнула и плотно стиснула зубы. Белобрысый мальчик «излучал» неприятное волшебство, слабый след чего-то злого, но это шло не из него, а от него, словно запах прокисшего дезодоранта…

— Пригните головы! — скомандовал Хагрид, когда первые лодки достигли скалы, и они все пригнулись, и маленькие лодки пронесли их сквозь завесу из плюща, скрывающего широкое отверстие в склоне утёса.

Их несло по тёмному туннелю, прямо под замок, пока они не достигли подземной гавани, где выбрались из лодок на берег, усыпанный камнями и галькой.

— Эй, ты! Это твоя жаба? — спросил Хагрид, который проверял лодки после того, как из них выбирались школьники.

— Тревор! — завопил счастливый Невилл, протягивая руки.

— Я же говорила, что он найдётся, — пробормотала Анабель и стала взбираться вверх по проходу в скале, следуя за фонарём Хагрида.

Наконец вышли на гладкую, покрытую росой траву прямо перед замком. Поднялись по каменным ступенькам и столпились у огромной, дубовой парадной двери.

— Все здесь? — окинул Хагрид первогодок взглядом и спросил Невилла: — Эй ты, жаба при тебе?

В ответ мальчик кивнул и Хагрид гигантским кулаком ударил три раза в дверь за́мка.