Философский Камень и Искушение (джен)

В этот год народилось сразу несколько выдающихся волшебников. Начиная с последнего десятилетия двадцатого века каждый ребёнок, приглашённый в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, знает их имена, кроме одного…

Она появилась на свет ярких электрических ламп тридцать первого декабря в одиннадцать часов сорок семь минут вечера под завывание ледяного ветра за окнами маленького госпиталя, что приютился на пересечении Хит Стрит и Маунт Сквер. Её родители даже не надеялись, хотя в глубине души оба страстно желали, что их дочь станет волшебницей и более того — самой загадочной колдуньей современности. Но когда в среду седьмого января уже наступившего нового года подвыпивший пастор церкови Воскресения Христова в Новел Хаузе попробовал окрестить новорождённую и поднёс девочку к купели с холодной водой, вся правда-то и открылась.

Приходской служка так и сел на «пятую точку» с открытым ртом, а маленькая девочка хохотала над купелью и никак не хотела окунаться, паря над водой словно облачко. Священник мгновенно протрезвел, крупная капля пота стекла по его лбу к самому кончику носа.

— Колдунья! — воскликнула Джессика, мать новорожденной.

— Ведьма, — потрясённо выдохнул Джон, муж Джессики и отец девочки.

Оба счастливых родителя с удивлением уставились друг на друга и одновременно выкрикнули:

— Ты знал!?

— Ты знала!?

Сурового вида немолодая женщина в странной одежде, больше похожей на монашескую нежели мирскую стояла чуть в стороне от места проведения обряда. Неожиданно она улыбнулась и её некрасивое угловатое лицо с тяжёлым квадратным подбородком мгновенно преобразилось, наполнилось жизнью и светом, а жёлтые глаза вспыхнули так ярко, что, казалось, затмили свет восковых свечей.

— Свершилось, — низким грудным голосом произнесла женщина, — не прервётся великий колдовской род…

— Что ты говоришь, мама? — повернулся к ней Джон.

— Чей колдовской род Вы имеете в виду? — вторила мужу Джессика и с короткой задержкой добавила: — мама?

— Позже, дети, — не глядя на них старая колдунья Берта Аазз, урождённая Берта Крауч, вынула из широкого рукава потёртую, почти белоснежную волшебную палочку и взмахнула как шпагой: — Обливиэйт!

Священник с помощником тут же расслабились и занялись уборкой алтаря и другими делами, словно обряд крещения прошёл без сучка без задоринки, не обращая больше никакого внимания на присутствующих в церкви людей.

Берта снова взмахнула волшебной палочкой и малышка молниеносно перенеслась к ней, по пути от купели заворачиваясь в пелёнки и одеяло, а шёлковая ярко-красная лента обхватила её крест-накрест и завязалась пышным бантом.

— Мама! — снова вскрикнул Джон, а Джессика только тихо ойкнула.

— Девочку запишите как Анабель Берта Ханна Мария Аазз, — приказала колдунья пастору и приходскому служке и, улыбаясь ещё шире, если такое вообще возможно, с ликованием скомандовала: — За мной, детки!

Это была странная процессия. Из церкви Христа первой вышла высокая женщина преклонных лет с ребёнком на руках, за ней суетливо выскочила скромно, но опрятно одетая молодая мама ребёнка, она слегка сутулилась, как будто старалась стать незаметной, бросала исподлобья настороженные быстрые взгляды и дрожащими руками теребила замызганный носовой платок.

Придержав перед женой дверь, мужчина шесть футов три дюйма ростом, с идеально прямой военной осанкой в полувоенном тёмно-зелёном френче криво улыбнулся и посмотрел на проезжающие мимо машины с уверенностью человека наделённого властью. Пятилетняя служба в армии Британии и работа в территориальной полиции Лондона в настоящее время выработали у сквиба Джона Аазза такой запас стрессоустойчивости, какой мало какому волшебнику даже снился. Между ног идущей вереницей троицы возбуждённо помявкивая шныряли два кота: один полностью рыжий, с наглыми зелёными глазищами и толстым задранным вверх хвостом, а второй мощный серо-полосатый с драными ушами и жутко самоуверенным хищным видом, тигр, только маленький.

Шли в неверных предрассветных сумерках недолго. Берта уверенно распахнула дверь старого многоквартирного дома, консьержки как всегда на месте не оказалось, что не ускользнуло от цепкого взгляда Джона, и поднялись по широкой лестнице на третий этаж, проигнорировав лифт.

— Алохомора, — взмахнула волшебной полочкой Берта.

— Мама, — воскликнул Джон, — ключ же есть!

Волшебница лишь небрежно отмахнулась.

В гостиной она уложила уснувшую по дороге девочку в кроватку и широко взмахнула волшебной палочкой:

— Пир!

Из недр шкафа вылетела и расползлась по столу белоснежная скатерть, на ней выросло большое круглое блюдо со всевозможной нарезкой: фрукты, сыры, мясные изделия, посыпанные ароматной зеленью, а вокруг выстроились три высоких хрустальных фужера и пузатая бутылка с тёмно-красным, почти чёрным вином.

— Мама! — то ли с укором, то ли с восхищением произнёс Джон.

— Только не говори, что я зря это всё готовила, — хмыкнула Берта.

Джессика скромно молчала, не зная как себя вести в собственном доме, только продолжала терзать платочек и топтаться в дверном проёме.

— Садитесь, — властно приказала Берта, закончив извлечение и расстановку припасов, стулья сами собой отодвинулись от стола.

Ослушаться никто не посмел. Бокалы наполнились вином, Берта подняла свой и произнесла:

— За чудо! На которое мы даже не надеялись!

Джессика сделала маленький глоточек. Джон осушил до дна и крикнул:

— Ура!

— Тише ты, — шикнула на него Джессика, — Анабель разбудишь.

Та, словно подтверждая слова матери, тихо закряхтела во сне.

— Анабель. — ласково прошептал новоявленный папаша, глядя на жену с любовью и нежностью.

— Тебе когда на службу? — шёпотом спросила сына Берта, отставляя бокал и подхватывая вилкой кусок прожаренной свинины.

— Завтра, — также тихо ответил он. — Я на весь сегодняшний день с Хемишем договорился.

— Проставляться в своём участке будешь?

— Крестины — дело святое, — ответил он, ухмыляясь во все тридцать два белоснежных зуба.

— Я тебе приготовила сумочку с угощениями, завтра с собой возьми, у двери стоит, — Берта взмахнула палочкой и в прихожей что-то призывно звякнуло.

— Спасибо, конечно, но я и сам… — Джон не договорил, небрежно прерванный мамой.

— Так ты тоже сквиб? — обратилась она к невестке.

Джессика вздрогнула, посмотрела на неё и понуро кивнула.

— И твоя настоящая девичья фамилия? — продолжила допрос Берта, глядя на невестку в упор.

…Молодой полицейский секунд пять разглядывал её бледное осунувшееся лицо. В его светло-светло-карих, почти жёлтых глазах плясали отблески единственного уличного фонаря. Мужчина криво усмехнулся разбитыми губами и спросил:

— Как звать-то тебя.

— Д… Дж… Джессика, — запинаясь, промямлила девушка.

— А фамилия? — спросил второй полицейский, защёлкнув наручники на пьяном хулигане, а ведь только пять минут назад этот тип безнаказанно обшаривал её, в поисках ценностей и нагло угрожал.

— Ле… Ле… Лестр… — договорить она не смогла, зубы стучали, норовя прикусить язык.

— Так и запишем: пострадавшая Джессика Лестр, — весело сказал второй полицейский и вздёрнул хулигана за шиворот, заставляя встать на ноги.

— Тебя куда отвести? — спросил первый полицейский, потирая квадратный мужественный подбородок.

— Мне некуда идти, — призналась девушка и разрыдалась, уткнувшись в его широкую грудь…

— Лестрейндж… — еле слышно пропищала Джессика, не отрывая взгляда от скатерти.

— Ха! Чистейшая кровь! И чего от нас скрывала своё происхождение? — громким шёпотом воскликнула Берта Аазз и заговорщицки спросила: — Тяжело сквибу среди волшебников, понимать, что никогда не сможешь колдовать, никогда?!

— И чувствовать себя прокажённой, — кивнула Джессика и неожиданно даже для себя быстро заговорила: — Пока родители были живы ещё ничего, меня жалели, даже Родольфус и Рабастан прощали мне в какой-то мере семейный позор, скрывали от друзей и соседей, запирали в подвале, я привыкла и терпела, но когда Родольфус женился на Беллатрикс, наступил кошмар… Я выдержала два месяца в родительском доме с этой, этой…

— Стервой? — подсказала свекровь, ухмыляясь улыбкой сытой львицы.

— Да, — поморщилась Джессика. — Я не смогла там больше оставаться, сбежала. Продала цыганам золотые серёжки — бабушкин подарок, и купила билет до Лондона.

— Ты мне не всё рассказывала, — с упрёком произнёс Джон.

— Ты мне тоже ничего не говорил, и если бы не сегодняшние крестины… — ей на колени вспрыгнул рыжий кот и утробно замурчал, словно мотор завёлся.

— Прости…, да, я мог бы и сам догадаться, что ты такая же, как и я, — он бросил взгляд на рыжего кота, которого угощали кусочком ветчины, и посмотрел на серого, нацелившегося на колени хозяина, и в сердцах воскликнул гневным шёпотом: — Этот глупейший закон о секретности! Можно подумать, что в Министерстве Магии работают одни идиоты…

— О! не только, не только, я бы отметила там наличие множества имбецилов и дебилов! — Берта коротко хохотнула. — Но идиотов там большинство, это точно, как сотрудник Министерства Магии говорю, стоит мне зайти в здание, как становлюсь дура-дурой. Сама структура этой организации резко снижает общий умственный уровень, и чем больше отдел, тем тупее в нём становятся сотрудники. Однако, речь не о том. Вы, дорогие мои, сколько уже вместе?

— Три года, — сказал Джон.

— Два как женаты, — добавила Джессика, глядя на кота с упоением лопавшего колбасу.

— И оба не догадались, — констатировала Берта.

— Увы, но никто из нас не обмолвился о том, что родился в семье волшебников, — развёл руками Джон. — Ты же меня и предостерегала, разве нет?

— А вы знаете, что есть леденящие душу легенды о детях сквибов, одна ужаснее другой? — хитро улыбнулась Берта, пропуская мимо ушей упрёк сына.

— Да брось, мама, — отмахнулся Джон, — у меня такая радость! — и он наполнил себе и ей бокалы вином.

— Это правда, — поддержала его Берта, — у меня внучка волшебницы! Я и не надеялась…. Эх, был бы жив Майлз, вот бы обрадовался, весь Хемпстенд бы напоил, и что-нибудь обязательно разрушил…

— Я плохо помню отца, — осторожно произнёс Джон.

— Сегодня не будем о прошлом и грустном. Прах к праху, а вот живых к живым! Невзирая на тёмные времена. Но ничего, если соблюдать осторожность, не говорить никому, что вы сквибы… — Берта не договорила, задумавшись над чем-то очень важным.

Минут десять они молча потягивали вино, кроме Джессики, она один раз пригубила и больше не трогала бокал, играла с котом: подносила к усатой морде сосиску и, когда рыжий нахал открывал пасть, быстро отдёргивала руку, и зубы смыкались на пустоте. Эта игра обоим очень нравилась, судя по довольным морде и лицу. Полосатый кот, сидя на коленях хозяина, внимательно следил за перемещениями сосиски.

В детскую кроватку, непонятно каким чудом взобрался крохотный пушистый рыжий комочек и улёгся под боком малышки. Никто и не подумал прогонять кошечку.

— Итак, — прервала молчание Берта, — когда придёт приглашение из Хогвартса, в банке Гринготс для Бель будет небольшой запас золота, на обучение. Думаю, семидесяти галлеонов на год вполне достаточно. Завтра схожу, распоряжусь, мне всё равно в Косой Переулок надо наведаться, по служебным делам.

— Спасибо, мама, — хором воскликнули счастливые родители.

— Ерунда, — довольно улыбаясь, ответила Берта. — Анабель так и так наследница всего состояния Ааззов, ну если не заведёте маленького волшебника…, в семнадцать лет ей станут доступны приличные суммы, не миллионы конечно, но на первое время вполне хватит, ключ я вам оставлю. Жаль, замок разрушили в прошлую войну, ну ничего, остров-то её будет! Он всегда старшей ведьме переходит, то есть должен переходить, если справится…

— Остров? — спросила Джессика, не дослушав объяснение.

— Да, семье принадлежит небольшой утёс с нагромождением скал недалеко в море у западных берегов Шотландии совсем рядом с островом Скай. Этот утёс приданное-наследство Марии, только попасть туда может лишь волшебник. Зачарован отцом Майлза ещё в прошлом веке. Второй-то замок в Шотландии другой ветке отошёл, да и сам Флитвик-старший ещё жив-здоров…

— Как я понимаю, сквибы благами волшебного мира пользоваться не имеют права, — хмуро проворчала Джессика.

— Ну почему же, — озорно улыбнулась Берта. — Я, как бабушка волшебницы Анабель могу в её квартире колдовать и превращать обычные вещи в волшебные, ну а ты легко разберёшься, как с ними управляться…

Тут раздался недовольное ворчание и кряхтение со стороны детской кроватки, и счастливая мать подорвалась с места, бросилась кормить проснувшуюся дочь…

— Ну что, Анабель, готова провести со мной весь день?

— Ура, ура!!! — прыгая на месте и зависая на одну-две секунды в воздухе, прокричала девчушка шести лет от роду в синеньком ситцевом платьице, которое всякий раз хлопало и вздувалось колоколом. — А мороженое будет? Ба, скажи, мы в кафе пойдём? А на выставку собак сходим? А в Косой Переулок заглянем? Ба, можно в Дырявом Котле содовой заказать?

— Не теряй нас, Джессика, мы до вечера гулять будем. Когда Джон со службы вернётся, скажешь ему, чтобы встретил. Всё-таки район у вас не самый благополучный, а колдовать лишний раз на виду у маглов…, сама понимаешь.

— Да, конечно, — кивнула Джессика. — Ну, идите, развлекайтесь. Слушайся бабушку, Анабель, и не твори на людях ничего волшебного.

— Хорошо, ма, не волнуйся, ма! — прикидываясь благопристойной девочкой, радостно сказала маленькая Белла, разглаживая подол платья, и плавно опустилась на пол.

Весело подпрыгивая с одной ноги на другую, девочка не умолкала всю дорогу, рассказывая как она подпалила нечаянно подол платья няне в эту пятницу, и молоко убежало, а соседский мальчишка дерётся, за что получил от неё по лбу туфелькой и зарёванный убежал жаловаться… Бабушка шла медленно, чтобы девчушка успевала, и улыбалась её весёлому щебету, иногда осуждающе качая головой, иногда кивая одобрительно и всё время размышляя о будущем этого «воробушка».

— Куда ты хочешь сначала? — спросила бабушка внучку, открывая дверцу чёрного лондонского кэба, терпеливо ждущего, когда пассажиры сядут и сообщат место назначения.

— Можно собак посмотреть? — с предвкушением спросила девочка и сложила ладошки перед грудью. — Пожалуйста.

— Конечно можно, — кивнула ей бабушка и назвала таксисту адрес манежа, где проходила выставка собак.

Машина тронулась, набирая скорость, и Анабель тут же прилипла мордашкой к стеклу, совсем расплющив свой курносый носик, разглядывая мелькающие мимо разноцветными боками и сверкающими на солнце стёклами автомашины. Не поворачиваясь, она слушала всё, что говорила ей бабушка, и Берта чутьём опытной волшебницы ощущала, что слова не проходят мимо детских ушек. Все свои свободные дни она проводила с внучкой, понемногу обучая, вот и сейчас, чтобы время не пропадало в поездке даром, высказывала наставления:

— Скоро ты вырастешь…. Выучишься и станешь могучей колдуньей, и все эти магловские изобретения будут казаться тебе чем-то несерьёзным, но это не так. Никогда не пренебрегай людскими изобретениями, их недооценка волшебному сообществу может дорого стоить в будущем. Ты скоро пойдёшь в школу, присмотрись к одноклассникам, заведи друзей…, с маглами многие учатся поначалу, а после забывают, что ничем умственно и физически не отличались от простых девчонок и мальчишек. Даже наоборот! Волшебники прилично уступают им в некоторых предметах, чаще всего в математике и, где её преподают, в логике. — Шофёр волшебным образом ни слова не слышал из речей Берты, уверенно вёл машину и ни разу не посмотрел на них через зеркало заднего обзора. — Волшебники, особенно из старых и знатных семей на современную науку маглов поглядывают с пренебрежением. Зря, это глупо недооценивать чужие достижения. — Бабушка неожиданно прервала свою занятную болтовню и пристально посмотрела на внучку. — Кстати, а как хорошо ты читаешь? Твой папа говорил, что ты не очень это любишь и часто просишь, чтобы почитали тебе.

Девчушка отвернулась от окна и звонко рассмеялась:

— Что ты, ба, я люблю читать, только мне хочется папу послушать, он так здорово читает!

— Тогда ладно, — облегчённо вздохнула Берта, она сильно беспокоилась о внучке и сожалела, что не может уделять ей ещё больше внимания. — Так, о чём я?

— Что маглы умные, — подсказала Анабель, подпрыгивая на мягком сидении, — а волшебники дурачьё.

Берта улыбнулась и погладила внучку.

— Не совсем так, но суть ты правильно уловила. Волшебники не глупые, чаще они просто высокомерные и не видят дальше кончика волшебной палочки…

Кеб свернул в отстойник и остановился.

— Семь фунтов десять пенсов, мэм, — повернул к ним голову кэбмен.

— Да, разумеется, — непонятно откуда, словно та всё время находилась в руке, Берта протянула кэбмену десятифунтовую банкноту. — Это Вам.

— Благодарю, мэм, — убирая деньги, кивнул им шофёр.

Внучка уже вовсю скакала возле открытой дверцы, Берта и не заметила, как та выбралась из машины.

— Ну, пошли же, ну, пошли! — громким шёпотом поторапливала Анабель, готовая взлететь от нетерпения. Но она уже была «большая девочка» и знала, что летать на виду у всех не надо, иначе появятся большие усталые дяди в чёрных мантиях и примутся чистить память всем вокруг, и день будет испорчен, и бабушка расстроится… и папа с мамой тоже, особенно когда им очередной штраф придёт, лучше не летать и ничего такого на людях не делать!

— Пошли, — сказала бабушка и взяла её за руку.

Утреннее солнце уже вовсю припекало, но девочка не чувствовала жары лета, её снедало предвкушение!

В прохладном фойе они купили билет на выставку и прошли на манеж, где около сотни зрителей смотрели показательные выступления четвероногих питомцев. Стоял неумолкаемый гул, сплетаясь из людского говора и потявкивания собак.

Они протиснулись в первый ряд и Анабель, забывая об осторожности, радостно хлопала в ладоши, вися в воздухе и болтая ножками. Бабушка осторожно опускала её на пол и следила, чтобы никто ничего не заметил. А собаки танцевали, бегали под управлением хозяев через полосу препятствий и проделывали всевозможные трюки на радость зрителям, важно вышагивали к помосту, где члены жюри их осматривали и измеряли специальными линейками. Особенно Анабель хохотала над уморительно-бестолковой, но такой дружелюбной хаски, единственной голубоглазой собакой, преданно смотрящей в рот хозяйке, которая всё-таки ухитрилась её немного обучить выполнять команды.

Два с половиной часа спустя, когда соревнования закончились и Анабель с бабушкой обошла почти всех собак на выставке (половину, если не больше девочка ухитрилась потискать, не взирая на ошалевших от такой наглости и смелости хозяев, и строгий надзор бабушки), они покинули манеж и неспешно направились к станции метро.

— Как мне хочется собаку! — прыгая с ноги на ногу, прокричала Анабель, и намного тише, с грустинкой добавила: — Но у нас целых два кота и три кошки…

— Поговори с отцом, — посоветовала бабушка. — Если взять совсем маленького щенка, когда одна из кошек в очередной раз принесёт потомство, и подсунуть ей вместо одного из котят, то можно воспитать вполне социализированную и спокойную к кошкам собаку.

— Я попробую, — серьёзно кивнула девчушка.

— А какую собаку тебе бы хотелось иметь?

— Мне королевский пудель очень понравился, — сообщила она, — такой чёрный, шелковистый, а умный!

— Согласна, хорошая собака была на выставке, только очень уж щенки у них дорогие.

— Ничего, мы можем бракованного купить, они дешевле, я узнавала, и телефон этого пуделя запомнила и адрес тоже, — рассудительно сообщила Анабель и вздохнула, — осталось папу с мамой уговорить.

— Попробуй.

— Обязательно попробую, — особенно высоко подпрыгнула юная волшебница, так что бабушке пришлось слегка потрудиться, чтобы опустить её на землю.

— Ох, постарайся не улетать, — притворно погрозила Берта внучке пальцем.

— А почему у нас коты? — спросила девочка, напрочь игнорируя замечание.

— О, это просто! — воскликнула Берта. — Твои родители, причём оба, сквибы…

— А сквибы это?

— Вот ты волшебница, и я волшебница, а у меня сын не волшебник, но он не магл, он родился и вырос в семье волшебников, только без колдовского дара. Такое не часто, но случается и для родителей-волшебников это настоящее горе, конечно, если они любят своих детей…

— Ага, понятно, — нетерпеливо перебила девочка, — мои мама и папа родились и выросли у волшебников, но сами колдовать не могут. Ну, и причём здесь кошки?

— Коты древние животные со способностями чуять волшебство, они сквибам заменяют их неспособность колдовать и чувствовать магию. Коты видят волшебство, особенно тёмное, и предупреждают своих хозяев об опасности, могут и защитить, если что… ты лучше у мамы спроси, — посоветовала Берта, — я не очень разбираюсь в тонкостях взаимоотношений с животными. Вообще-то кошки животные не прирученные человеком, а по своему желанию живущие рядом с ним. Те, кто хочет.

— А есть, кто не хочет? — снова подпрыгнула девочка.

— Конечно, есть. Камышовые коты живут на природе и не тужат, а манул так вообще от людей скрывается.

— А куда мы теперь? — поинтересовалась Анабель, спускаясь в метро на эскалаторе, ей не стоялось на месте, хотелось бежать и прыгать, а лучше лететь, только глупые правила этого делать не позволяли.

— Ты не проголодалась ещё? — спросила Берта.

— Не очень. А что?

— Предлагаю в Дырявый Котёл сходить, пообедать. Мне там встретиться кое с кем надо.

— Хорошо, — покладисто согласилась девочка.

— Что тебе рассказать, пока мы едем? — спросила бабушка, усаживая внучку на сиденье рядом.

— Ты обещала, что расскажешь, откуда у нас такая странная фамилия, ну, и про волшебников тоже…

— А, родословную!

— Угу, вроде так ты это в прошлый раз обозвала, — кивнула Анабель.

Люди сновали вокруг, входили и выходили из вагона, но никто не прислушивался к странным речам, которые вела пожилая леди с маленькой девочкой. Маглы просто не замечали их, не обращали никакого внимания, словно они были обычными скучными пассажирами. И это невнимание окружающих очень нравилось Анабель.

— Тогда начну с ныне живущего твоего пра-пра-пра-прадеда. Волшебник Флитвик…. Говорят, что его отец был знаменитым предводителем гоблинов, сам Кровавый Топорус, но ни подтвердить, ни опровергнуть это Флитвик не желает, так что происхождение твоего самого далёкого предка весьма туманно. У него есть ещё один ныне здравствующий потомок от второго брака, сын…, профессор Флитвик, преподаёт Чары в Хогвартсе.

— Профессор это имя или фамилия? — невинно поинтересовалась Анабель.

— Это преподавательская должность. А имя у него Филиус, профессор Филиус Флитвик. Так вот, молодые годы Флитвика-старшего, у него, кстати, имени-то и нет…

— Почему? — заинтересовалась девочка.

— В те далёкие времена, когда родился и вырос твой предок, обходились только именем, оно же и фамилия или прозвище, — объяснила бабушка и продолжила рассказ. — Молодые годы Флитвика не известны, сам он не говорит ничего, как ни спрашивай. Я знаю, что после окончания Хогвартса он много путешествовал, в своё время побывал в Африке, обоих Америках, в северных странах Европы, и однажды в революционной Франции повстречал одну очень известную Вейлу…

— А кто такие Вейлы? — снова вклинилась Анабель с вопросом.

— Это волшебные женщины, их красота завораживает мужчин. Кто их создал, история умалчивает, как и о сотворении кентавров, нам мало что известно, как и о других волшебных существах. Так вот, влюбился Флитвик в Вейлу Делакур из обширной ветки французских волшебников Делакуров, и на удивление всем уговорил её уехать из бушующей Франции вместе с ним. Да не куда-нибудь, а в Японию, пригласил его тогдашний директор Махоутокоро, это японская Школа Чародейства и Волшебства. Там, в Японии родилась у них девочка, назвали её Анабель…

— Как меня? — подпрыгнула девочка.

— Как тебя, — улыбнулась ей Берта. — Девочка выросла и выучилась в Японии, но когда ей исполнилось семнадцать лет, они перебрались в Индию, где путешествовали около года, пока не застряли в городе Дарджилинг из-за начавшейся англо-непальской войны. Там Анабель познакомилась с младшим сыном раджи или по-другому князя, который тогда управлял частью территории, сейчас входящей в индийский штат Сикким. Звали молодого человека Шивасвами Раджниш Аазз. У индусов не так, как у нас, у них имя важнее фамилии…

— А почему?

— Считают, что имя оригинальное, а фамилия у всего рода одна, чтобы не путать, кто есть кто, принято имя персональное считать важнее имени родового.

— Ага, понятно, — кивнула девочка. — А дальше что?

— Дальше, дальше молодые люди влюбились друг в друга…

— И поженились? — подпрыгнула Анабель.

— И поженились, — подтвердила бабушка. — По косвенным данным принц Аазз был маглом, но это не точно, в Индии есть свои, весьма странные школы, со своими секретами…

— Он был принцем? — перебила бабушку Анабель, пропустив мимо ушей и про магла и про школы.

— Ну да, ведь сын правителя это принц, — подтвердила Берта.

— А я его потомок? Ведь фамилия у меня Аазз! — заключила девочка.

— Ты его потомок, — Берта похлопала внучку по руке и улыбнулась.

— Значит я принцесса! — заявила Анабель, гордо вскидывая головку.

— Ха-ха-ха! Да, ты принцесса, — вытирая слёзы, выступившие от смеха, согласилась с утверждением внучки Берта.

— А почему мы не во дворце живём? Если я принцесса, мне дворец положен!

— Это грустная история…

— Всё равно рассказывай, — потребовала девочка.

— Я рассказываю, а ты меня перебиваешь, — притворно нахмурилась Берта.

— Больше не буду, — насупилась девочка.

— Будешь, — вздохнула бабушка, — и это правильно. Итак, Отец принца Аазза, правитель маленького княжества на свою голову в войне поддержал грокхов, за что англичане сильно разозлились. Флитвик вовремя учуял опасность, и они с частью казны раджи очень быстро отправились на юг Индии. Приключений у них было много, но, в конце концов, через остров Цейлон, на португальском купеческом судне они прибыли в Европу. Во Франции настали относительно спокойные времена и ветреная Вейла Делакур осталась в Париже, влюбившись в молодого волшебника, а Флитвик с дочерью и зятем перебрались через Ла-Ма́нш и поселились в Шотландии. Они купили маленький кусок земли на севере, выстроили там замок и счастливо зажили. Вскоре у Анабель и Аазза родился сын, которого назвали Джон…

— Как моего папу?! — подпрыгнула девчушка.

— Как твоего папу, — кивнула Берта, улыбаясь внучке. — Когда мальчик вырос, он женился на простой шотландской девушке Марии Маклауд. У них было десять детей, три сына и семь дочек. Младший сын, Майкл Аазз познакомился во время учёбы в Хогвартсе с Ханной Дамблдор, тётей сегодняшнего директора Школы Альбуса Дамблдора. Майкл и Ханна учились на факультете Гриффиндор, и после окончания Школы отправились в совместное путешествие, откуда вернулись через два года уже мужем и женой. Вскоре у них родился сын, Майлз, мой будущий муж...

— А со своим мужем, ты тоже в Школе познакомилась? — полюбопытствовала Анабель.

— Нет, в Хогвартсе я проучилась только год, и была направлена в Школу Уагаду, которая в Африке, кстати, самая крупная из Школ Волшебства. Твой же дедушка ещё раньше уехал в Бразилию, в Школу Кастелубрушу, так же как и я по программе обмена студентами. Модно тогда стало по заграницам учиться, а познакомились мы случайно… или закономерно…

За разговорами не заметили, как доехали до нужной остановки, вышли на улицу и погрузились в людскую толчею, разговаривать стало невозможно и они просто быстро шли, держась за руки, чтобы не потеряться.

Дырявый Котёл Анабель уже знала, ей там нравилось, такая чуть мрачная атмосфера, дым табака и каких-то непонятных трав в общем зале, волшебники всех мастей, иностранные путники и даже маглы! Мимо входа люди проходили, не замечая его, но девочка с бабушкой уверенно свернули на углу книжного магазина и через дверь с облупившейся краской, проникли внутрь заведения.

— Том! — прямо с порога крикнула бабушка. — Меня никто не спрашивал?

— Нет, Берта, — отозвался бармен, протирая стакан полотенцем, видавшем когда-то лучшие годы. — Ты сегодня с внучкой?

— Да, и нам отдельный кабинет.

— Лёгкий ужин? Десерты? — предложил бармен.

— Нет, Том, полноценный обед, а пока его готовят, пусть принесут мне джин с тоником, — заказала Берта.

— А мне просто тоника, без джина, — пропищала малявка, хитро щурясь.

— Он же горький! — усмехнулся Том.

— А мне нравится, — мотнула косичками Анабель.

— Без вопросов. Сделаю, — улыбнулся Том во всю ширину рта, показывая изрядное отсутствие зубов. — Проходите в четвёртый, всё принесут.

Когда старая ведьма поставила перед ними напитки и вышла, Берта достала волшебную палочку и прошептала:

— Тацитус, — посмотрела на внучку и объяснила: — Теперь нас не услышит никто, и мы можем немножко тайно поколдовать.

— Тайно! — восхитилась малышка и всплеснула ручонками. — Поколдовать!

— Конечно, тайно, ты же не совершеннолетняя, тебе нельзя колдовать, — и с секундной задержкой поправила: — Намеренно колдовать. — Берта улыбалась. — Дай руку.

Анабель протянула правую руку к бабушке и та быстро намотала на неё светлую ниточку с золотым отливом, которая почти сразу срослась, так что стало непонятно, где начало, где конец.

— А что это? — девочка с любопытством разглядывала этакий шерстяной браслет.

— Это твой ключ к моей памяти, точнее к некоторым особенным знаниям и умениям нашей семьи. В Хогватсе такому никто не научит, и пообещай мне, что об этом никто никогда не узнает. — Берта посмотрела на внучку и когда та кивнула, принимая условие, прикоснулась кончиком волшебной палочки к виску и вытянула серебристую воздушную полосочку, которую также намотала на руку девочки поверх золотистой нити, и стала объяснять: — Эта нить сплетена из моих волос и волос единорога, а серебряная полоска это воспоминания, они позволят тебе обучаться и использовать наше семейное волшебство.

Девочка почувствовала прохладное прикосновение к коже, опоясывающая запястье нить переливалась и посверкивала серебром и золотом. Анабель поднесла к лицу руку, чтобы получше рассмотреть.

— Красиво, — прошептала она. — Спасибо, бабушка!

— Не за что, — улыбнулась Берта. — Никогда не снимай этот ключ-оберег. А теперь я покажу тебе несколько чудес, которые можно делать без волшебной палочки. Начнём, пожалуй, с копирования.

— А почему? — спросила девочка.

— Потому что это просто. Есть так называемое «заклятие умножения», которое придумали две волшебницы Хеликса и Сайна Хислоп, они были близнецами, но их заклинание имеет кучу недостатков. Я покажу тебе наше, семейное заклинание, привезённое твоим дедушкой из Южной Америки. Заклинание невербальное, основанное на силе воли и…, ладно, сама всё поймёшь. Так, возьми меня за руку, — девочка схватила бабушкину ладонь, но та, улыбнувшись, покачала головой. — Выше, пожалуйста, чтобы мои ладони оставались свободными, и следи внимательно.

Берта взяла правой рукой стакан с недопитым джином, и через мгновенье в её левой руке оказался точно такой же.

— Видела? — спросила старая волшебница.

— Да, — кивнула девочка.

— Поняла?

— Вроде, — пожала она плечами.

— Смотри ещё раз, — и стакан исчез из левой руки Берты, а через несколько мгновений появился снова и опять исчез.

Волшебница показала копирование ещё на солонке и перечнице, которые стояли на столе, потом на салфетке и под конец на зубочистке.

— Хорошо поняла? — спросила она внучку, усердно пялившуюся на появляющиеся и исчезающие предметы.

— Да, — снова кивнула малявка с самым серьёзным видом.

— Тогда попробуй скопировать ложечку для горчицы, а я буду помогать.

— Хорошо, попробую, — девочка подняла со стола маленькую медную, всю покрытую чёрно-зелёным налётом ложечку и уставилась на неё.

— Не напрягайся, — посоветовала бабушка, — представь, что у тебя их две, по одной в каждой руке. Я тебе помогу, — и Берта обняла внучку за плечи.

Секунд десять ничего не происходило, и вдруг в левой руке у Анабель возникла точно такая же ложечка.

— Отлично! — похвалила её бабушка, несказанно радостная, она всё же очень сомневалась, получится ли у внучки. — А теперь удали копию.

И второй ложечки не стало.

— Здорово! У меня получилось! — воскликнула девочка и спросила: — А почему раньше ты мне ничего не показывала?

— До четырёх лет вообще нельзя обучать колдовству, а наше семейное только с пяти лет подвластно. Есть несколько таких законов природы и волшебства, — не вдаваясь в подробности, объяснила Берта. — А теперь слушай и запоминай ограничения копирования.

— Ага, — поёрзала на стуле девочка, — слушаю.

— Копировать можно почти что угодно, но только для себя. Ни в коем случае нельзя копировать на продажу…

— А деньги можно? — задала логичный вопрос Анабель.

— Нет, нельзя, это называется фальшивомонетничество, оно противозаконно.

— Ага, понятно. Нельзя копии продавать и нельзя копировать деньги, — сделала вывод девочка.

— Правильно…

— А дарить копии можно? — тут же поинтересовалась малявка, хитро улыбаясь и щуря глазки.

— По-разному, сама потом почувствуешь…

— А как? — задала резонный вопрос девочка.

— Появится слабость и головокружение, может ещё как, у меня это по-разному происходило, вплоть до обморока, — Берта резко замолчала, в это время им принесли заказанный обед.

Они молчали, пока официантка, страшного вида, но вполне добродушная ведьма не удалилась.

— Тацитус, — обновила Берта заклинание неслышности, отгораживая себя с внучкой от внешнего мира. — Перекусим?

— Ага, — хватая вилку и создавая ей копию в левой руке, двумя руками начала есть жареный картофель, насмешив бабушку.

Какое-то время ели молча, но дети так устроены, что тишину не выносят, даже когда чем-то заняты, например едой.

— Фто ты мне щё покафыф? — с набитым ртом спросила Анабель.

— Немного, но сначала поешь.

Надолго девочку не хватило.

— Я поела, — распределив по тарелке остатки картофеля, сообщила Анабель, выжидательно глядя на бабушку, — и тоник у меня кончился.

Берта около минуты испытывала терпение ёрзающей на стуле внучки, продолжая медленно пережёвывать бифштекс.

— Ну, хорошо, — произнесла она, наконец, промакивая губы салфеткой. — Продолжим. Создавать копии дело иногда нужное. Но важнее спасать жизни и здоровье людей…

— А как? — нетерпеливо вклинилась девочка.

Словно не заметив её реплики, бабушка продолжила:

— Часто даже незначительные раны могут нанести серьёзный вред, поэтому следующее тактильное заклинание это…

— А что такое тактильное? — опять влезла Анабель с вопросом.

— Это значит с помощью прикосновения, — не повышая голоса, объяснила Берта и продолжила: — Прикасаясь к ране человека или животного, ты сможешь её обеззаразить, то есть удалить яды и другие вредные вещества, а после зарастить, и всё с помощью Внутренней Силы. Это африканская магия, мало известная у нас.

— А почему?

— Это не важно, — отмахнулась от вопроса внучки Берта. — У тебя есть свежие ранки?

— А как же, — с гордостью заявила девочка, — вчера в ограждение врезалась, всю коленку расцарапала.

И Анабель выставила напоказ заклеенную пластырем ногу.

— Так, отлично. Я сейчас удалю пластырь и буду лечить царапины, а ты положишь правую руку на мою и следи внимательно. Готова?

— Готова, — выдохнула девочка, облизнув губы.

— Тогда начинаем.

Берта содрала с коленки внучки пластырь, отчего та зашипела, и открылся вид на полдюжины царапин.

— Ого, это ты хорошо врезалась, — восхитилась бабушка и положила руку девочки на свою. — Вот так держись.

— Ага, — всё ещё морщась от боли, кивнула она.

— Начинаем, — предупредила бабушка и указательным пальцем провела по самой большой царапине. — Следи и запоминай.

Под действием чар царапины одна за другой зарастали и бледнели, покуда не исчезли совсем.

— Поняла? — спросила Берта внучку. — Запомнила?

— Угу, — радостно улыбаясь, кивнула Анабель.

— Хорошо, на папе и маме потренируешься, дома, и чтоб никто не видел!

— Ага, — снова кивнула Анабель, но уже менее уверенно.

— Не волнуйся, всё у тебя получится, — успокоила её бабушка. — А теперь последнее, что я хотела тебе передать.

Берта переставила свой стул поближе к девочке и показала ей левую пустую ладонь.

— Ничего нет, — подтвердила Анабель, правильно истолковав вопросительный взгляд бабушки.

— А теперь? — Берта сжала кулак, а когда снова распрямила кисть на ладони лежал маленький серый квадратик.

— Ой, а что это? — подпрыгнула девочка.

— Это мешочек-хранилище, — объяснила Берта и стала его раскладывать, пока он не занял всю ладонь. — Из кожи дракона, причём заметь, он позволил её срезать добровольно, поорал, конечно, больно же когда по живому режут, Майлзу чуть голову не откусил, — улыбнулась она воспоминаниям.

— А для чего он? — поинтересовалась Анабель, засовывая нос в горловину мешочка, которую Берта расширила.

— Чтобы хранить в нём всякие нужные вещи.

— Такие мешочки только из драконьей кожи делаются?

— Не обязательно, можно из любой кожи, и желательно чтобы её всё же добровольно пожертвовали, кроме ослов, вроде их спрашивать не обязательно, но драконья надёжней.

— Надёжней от чего? — опять спросила Анабель, наблюдая, как бабушка достаёт деньги для оплаты обеда.

— Только хозяин, или другой человек с его позволения, может достать что-нибудь из такого мешочка, и позволение должно быть искренним, а не под принуждением. А теперь смотри.

Берта положила мешочек на ладонь и стала его сворачивать пополам, потом снова пополам, пока он не сложился в совсем маленький кусочек кожи. Она сжала ладонь в кулак, а когда открыла снова, на ладони ничего не было.

— Ух! — воскликнула девочка.

— А теперь ты, — снова сжав и открыв ладонь, Берта переложила серый кусочек кожи на детскую ладошку. — Ну, сожми в кулак и подумай, что там у тебя ничего нет.

Девочка так и сделала, посидела с полминуты со сжатым кулачком, а потом резко открыла ладонь. Мешочек лежал на раскрытой ладони, как ему и положено.

— Не получается, — нахмурилась девочка.

— Торопишься, — покачала бабушка головой. — Ещё разок, ну?

И эта попытка не удалась. У Анабель навернулись слёзы, но она прикусила нижнюю губу и упрямо наморщила лоб. Сжала кулачок так, что кожа побелела.

— Представь, что он растворяется, как сахар в горячем чае, только вместо чая окружающий мир в твоей руке, — Берта погладила девочку. — И не напрягайся, всё происходит естественно и медленно.

Больше минуты девочка разглядывала сжатую в кулачок руку, наклоняя голову то влево, то вправо и резко разжала. На ладони ничего не было! Анабель засмеялась и чмокнула бабушку в щёку.

— Уф, — вытерла та вспотевший лоб изящным платочком, — а я волноваться уже начала.

— У меня получилось, у меня получилось, — соскочила со стула Анабель и закружилась на месте.

— Молодец. Теперь верни мешочек мне обратно.

— Да, пожалуйста, — небрежно произнесла девочка и протянула мешочек, уже развёрнутый, бабушке.

— На сегодня мы закончим обучение, скоро должен прийти один мой старинный друг, я поговорю с ним и мы пойдём гулять по Косому Переулку. Хорошо?

— Ага. А можно мне в туалет?

— Конечно, пойдём, я тебя провожу.

Бабушка взяла девочку за руку и, когда они проходили «завесу молчания», заклятие разрушилось, и Анабель отчётливо увидела, как нечто нематериальное, похожее больше на полоску пыли на свету рассыпалось крошечными блёстками и исчезло.

— О, ты увидела, — порадовалась Берта. — Это очень и очень хорошо.

Она подвела девочку к двери, скромно спрятанной в углу, и сказала:

— Это здесь, заходи. Тебя подождать или вернёшься самостоятельно?

— Сама вернусь, — борясь с тугой пружиной на двери, сказала малявка и проскользнула внутрь.

Когда девочка вернулась, за их уже прибранным столом сидел и потягивал что-то жёлтое из пузатого бокала неизвестный старик с длинной предлинной седой бородой и длинными волосами, на крючковатом носу поблескивали очки-полумесяцы, а ярко-голубые глаза за стёклами неотрывна следили за ней. Девочка внимательно осмотрелась, не перепутала ли она, но нет, это было то самой место, где они обедали.

— Вы кто? — спросила она насторожённо? — И где моя бабушка?

— Я Альбус Дамблдор, а ты Анабель Аазз. Твоя бабушка сейчас подойдёт, — ответил старик и улыбнулся в бороду.

— А, Вы директор Хогвартса! — успокоилась Анабель и уселась напротив него. — Мой двоюродный прадедушка!

— Верно, — кивнул он и предложил: — Хочешь лимонную дольку в сахаре?

— Хочу, — не стесняясь, сообщила Анабель, взяла протянутое ей лакомство и засунула целиком в рот, не разделяя слипшиеся дольки, а все, сколько их оторвалось от остальных.

— Вижу, вы уже познакомились, — произнесла Берта, ставя перед внучкой высокий стакан полный тоника, себе она принесла тоже тоник, но разбавленный джином.

— Оказывается у меня прекрасная правнучка! — поднял вверх указательный палец директор Хогвартса и отхлебнул из бокала.

— О ней мы тоже поговорим, — улыбнулась Берта, — но чуть позже.

— Да, да, дело прежде всего, — помахал рукой Дамблдор. — Что-то выяснили?

— Тацитус, — взмахнула бабушка волшебной палочкой и всё равно шёпотом произнесла: — Он в Албании.

— Это точно? — сразу выпрямился старик и пристально посмотрел на Берту поверх очков-полумесяцев враз потемневшими глазами.

Девочка не заметила, когда её бабушка достала и развернула мешочек.

— Сам всё посмотришь в Омуте Памяти, — она вынула из мешочка маленькую прозрачную бутылочку, в которой поблёскивала серебром уже знакомая девочке субстанция памяти. — Только в одиночестве за закрытыми дверями.

— Разумеется, — убирая бутылочку куда-то вглубь мантии, пробормотал директор. — Разумеется…. У тебя будут комментарии?

— Похоже, Альбус, то о чём мы говорили, правда, он почти бессмертен, — осторожно прошептала Берта. — Но доказательств пока нет.

— Будем работать, — кивнул Дамблдор, — искать. Спасибо, Берта.

— А, — отмахнулась она, — не стоит. Одно дело делаем. Жаль, что в Министерстве этого не понимают.

— Так о чём ты хотела со мной ещё поговорить? — спросил Дамблдор.

— Когда Анабель пойдёт учиться в Хогвартс…

— Так ты маленькая ведьма? — директор Школы пристально посмотрел проницательными ярко-голубыми глазами на Анабель. — А я и не увидел в тебе волшебства.

— Анабель, — попросила Берта, довольная тем, что может удивить старого волшебника, — полетай тут немного, только не шуми и в общий зал не показывайся.

— А можно на стуле!? — обрадовано взлетела в воздух девчушка и, сделав кувырок через голову, приземлилась обратно на стул, оседлав как коня.

— Как пожелаешь, — разрешила бабушка.

— Не может быть, это невозможно, — прошептал Альбус Дамблдор, разглядывая как девочка, держась за высокую спинку стула, кружит по маленькому кабинету, тихо смеясь и изредка отпивая тоник, которого не пролила ни капли, несмотря на все кульбиты. — Она ведь не левитирует стул, летает сама? Невероятно!

— Тогда не верь своим глазам, — усмехнулась Берта. — И когда она БУДЕТ учиться в Хогвартсе, — «будет» она выделила такой непререкаемой интонацией, что только полный глупец осмелился бы противоречить, — сможешь поизучать этот феномен. Я знаю, Альбус, ты такие загадки любишь.

— О да, — кивнул Дамблдор и отпил глоток из бокала. — Непременно. Но как она летает? без волшебной палочки! Конечно, дар обычно проявляется в возрасте шести-семи лет, но бывает и раньше…

— У нас в семидневном. Но вот о чём я хотела тебя попросить, — продолжила Берта, выставляя из мешочка семь пузатых бутылочек, наполненных воспоминаниями. — Это для Анабель, прошу, не отказывай!

— Ммм, — Дамблдор потрогал свой изломанный нос. — Продолжай.

— Здесь мои умения, моя память…. По одной на год обучения, а? — она с мольбой посмотрела на директора школы.

— Это против правил, Берта, — покачал головой он и, мгновенье подумав, медленно произнёс: — Но я сделаю, что ты просишь.

— И ещё…

— Да?

— Она поступит в Хогвартс в десятилетнем возрасте.

— Но… да, я понял. Наверное, ты права, хотя рискуешь внучкой…

— Зато увеличиваю вероятность.

— Ммм, — протянул Дамблдор. — Я сделаю, как ты просишь. Всё сделаю.

— Спасибо, Альбус! — воскликнула она и позвала внучку: — Анабель, лети сюда.

— Прилетаю, — весело прощебетала девочка и спикировала, стул встал на место, словно и не летал, а девчушка лихо развернулась на сидении лицам к столу, только смешные косички просвистели. — Я здесь.

Её умильная мордашка раскраснелась и выглядела очень довольной.

— Когда пойдёшь в Школу, — начала объяснять внучке Берта, — профессор Дамблдор каждый год будет приглашать тебя в свой кабинет. Там есть такая волшебная чаша, называется Омут Памяти. Вы будете выливать туда по одному пузырьку в год, они подписаны, какой когда, ты сунешь в Омут Памяти правую руку, чтобы оберег соприкоснулся с воспоминанием. Всё понятно?

Девочка кивнула.

— Повтори, — приказала бабушка.

— Каждый год в кабинете директора Дамблдора засовывать правую руку в Омут Памяти с воспоминанием и чтоб никто не видел, — протараторила малявка, улыбаясь во всю ширь.

— Какой умный и сообразительный ребёнок, — молвил Дамблдор. — Будет большое удовольствие следить за твоими успехами.

— Я ещё могу правильно отвечать на вопросы, правда не всем, но всё равно никто никогда не спрашивает, — грустно вздохнула девочка, — а сама не могу сказать, почему-то… люди, если знают, я спокойно говорю, в любое время, если только догадываются, по-разному бывает, а если не знают а я знаю, то становлюсь, ну словно в рот воды набрала.

— Хм, — Дамблдор погладил бороду. — А сейчас ты зачем мне это говоришь?

— Вы должны знать, правда всё равно потом забудете — просто ответила девочка, встала и вышла в общий зал, разрушив «завесу молчания».

— Понимаешь, что это значит? — спросила Берта. — Я уже не первый год за внучкой наблюдаю. Так всё и есть.

— Кажется, понимаю, — протянул директор Школы Чародейства и Волшебства.

Они встали, почти синхронно, и последовали за девочкой, ожидающей их у двери, ведущей в Косой Переулок.

— Я с вами не пойду, у меня дела в Министерстве по делам Школы, — произнёс Дамблдор, — но хочу задать вопрос.

— Ага, — кивнула девочка.

— Скажи, Анабель, ОН жив?

— Том Реддл жив, от части, — не задумываясь сообщила девочка, невинно хлопая ресницами, отчего казалось, что в её глазах вспыхивают и гаснут солнца.

— А умрёт?

— Все умирают, бессмертия пока не существует, — безмятежно произнесла малявка и улыбнулась.

— А как же… — Дамблдор не договорил, девочка перебила его.

— Фламель с женой жить уже устали и только ждут повода, — тут Анабель задорно улыбнулась и ответила на невысказанный вопрос: — И Вечный Жид всё-таки вымолил прощение и встретил свою Смерть. Так что бессмертия нет, и Реддлу Её не избежать.

— Спасибо, — слегка поклонился ей Дамблдор. — До свидания, Анабель. До свидания, Берта.

— Пока, Альбус, — медленно протянула бабушка, глядя на внучку.

— До свидания, профессор, — попрощалась малявка, радостно подпрыгивая на одной ноге и помахивая ладошкой.

Директор Школы круто развернулся и вышел на шумную улицу Лондона.

— Пойдём по волшебным магазинам? — предложила Берта.

— Ага! — подпрыгнула внучка и стремглав выскочила во двор Дырявого Котла.

Когда бабушка её догнала, внучка уже повисла в воздухе перед кирпичной стеной, и трижды стукнул по одному кирпичу кулачком. И кирпич зашевелился, а следом и большой участок стены зашевелился, и, когда Анабель опустилась на землю, перед ними зияла большая арка прохода в Косой Переулок.

Сначала они посетили волшебный банк Гринготс, где Анабель визжала от удовольствия путешествия под землю на тележке, а суровый гоблин по прозвищу Крюкохват неодобрительно на неё поглядывал. После зашли в магазин с книгами «Флориш и Блоттс» и бабушка приобрела несколько книг для внучки.

— Сказки Барда Бидля, история Хогватрса для детей в картинках, — перебирала их Анабель, критически разглядывая обложки и читая вслух названия, — История, Батильда Бэгшот с иллюстрациями, Гарри Поттер мальчик который выжил… а это мне зачем?

— Вернее всего, ты будешь учиться вместе с ним, с Мальчиком Который Выжил, — взглянув на обложку, сообщила Берта. — Он, я думаю, на факультет Гриффиндор попадёт, как и его мама и папа.

— Ого! Ну, Гриффиндор, так Гриффиндор, — и она снова окунулась в купленные книги, доставая по одной из матерчатой сумки и прочитав заглавие, убирая обратно. — Волшебная геометрия…, Нумерология для детей…, Как магл волшебника обманул…

Из книжного магазина они сходили в магазин одежды Мадам Малкин, поглазели на новомодные мантии из популярного в этом сезоне льна, а потом долго сидели в Кафе-мороженом Флореана Фортескью, и Анабель съела целых две порции восхитительного мороженного с вишнёвым вареньем.

Солнце склонилось уже за крыши высоток, отбрасывающих длинные тени, когда они медленно, еле переставляя натруженные ноги, плелись по направлению Хиит Стрит. Бабушке с внучкой оставалось совсем немного — пройти проулок и свернут к дому, когда рядом прозвучали два хлопка.

— Добрый вечер миссис Аазз.

— Привет Берта.

Дорогу им преградили два человека в черных плащах-мантиях с накинутыми на головы капюшонами, низенький, на голову ниже бабушки коренастый сильно сутулый мужчина и полненькая женщина, оба волшебники, Анабель уже однозначно отличала волшебников от маглов.

— Амикус и Алекто Кэрроу, — не глядя на почти упёртые ей в грудь волшебные палочки, произнесла бабушка, Анабель отпустила её руку и медленно зашла ей за спину. — Чем обязана столь неожиданному визиту Пожирателей Смерти?

— Ты сама знаешь, — прошипела женщина.

— Скажи, где ОН, и мы разойдёмся с миром, — почти ласково сказал мужчина, а женщина противно хихикнула.

— А если нет? Будет как с Лонгботтомами? Со мной не выйдет, — фыркнула Берта.

Три заклятья выстрелили одновременно с громким треском.

— Дуро!

— Протего!

— Авад Кедавра!

Анабель с ужасом, как при замедленной съёмке, смотрела на безвольно оседающую бабушку, как из её ослабевшей руки выпадает волшебная палочка и откатывается прямо ей под ноги.

— Что ты наделал, — завизжала женщина, — как мы теперь узнаем!

— Это был единственный способ её остановить! — гаркнул в ответ мужчина. — Ты видела, какой мощный щит она установила?

— Мы вдвоём бы его продавили! — продолжала визжать Алекто Кэрроу, как теперь на всю жизнь запомнила Анабель.

— Два гоблина мы бы его продавили, перестань орать и обыщи её, пока никто не прибежал. Может записка или что ещё… — приказал Амикус Кэрроу. — Я покараулю.

Женщина сделала шаг к поверженному врагу и наклонилась, продолжая шипеть и извергать проклятья. Анабель не раздумывала, схватила бабушкину волшебную палочку и ткнула куда-то вглубь капюшона с истеричным и по-детски высоким возгласом едва не переходящим в ультразвук:

— Прочь от моей бабушки!

— Ааа! — завопила женщина и отпрыгнула, хватаясь за лицо, уж куда там она попала, девочка не знала.

— Кто здесь? — подскочил Амикус и взмахнул палочкой. — Покажись!

— Я и не прячусь, — смело наступая и размахивая полочкой, как шпагой, прокричала маленькая девочка, которую почему-то не видели Пожиратели Смерти, но отлично слышали.

— Остолбеней! — наугад взмахнул мужчина волшебной палочкой, но заклятье врезалось в асфальт и взорвалось далеко от Анабель, пролетев над головой.

— Редукто! — в гневе и панике выкрикнула женщина и попала-таки в девочку, но вместо того, чтобы принести ей повреждения, заклятие отскочило обратно и разнесло волшебную палочку Алекто в пыль, а взрывная волна отбросила хозяйку на полтора мера и припечатала к стене дома.

Амикус Кэрроу больше не рассуждал, он бросился к женщине, подхватил её на руки, перебросил как мешок через плечо и трансгрессировал с громогласным хлопком.

Анабель без сил опустилась на колени перед бабушкой и разрыдалась, прижимая ладошки и волшебную палочку к лицу. Через минуту послышались торопливые шаги, подкованные служебные ботинки отца Анабель ни с чьими другими не перепутала.

— Папа! — закричала она. — Они бабушку убили-и-и! — и разрыдалась пуще прежнего.

— Кто, кто это был? — в волнении и чрезвычайной ситуации голова офицера полиции работала чётко, старая ещё армейская привычка.

— Волшебники, — всхлипывая, сообщила Анабель. — Амикус и Алекто Кэрроу. Бабушка назвала их Пожирателями Смерти.

— Волшебники, — заскрипел зубами отец. — Придётся обращаться в Министерство Магии, а это для меня не просто.

— Не надо, — вытерла слёзы кулачками дочь полицейского. — Я выросту и сама их найду.

— Нет! — ужаснулся Джон. — Месть высушивает душу!

— Это не месть, — уже почти спокойно произнесла Анабель, только изредка всхлипывая, и посмотрела на отца, — это справедливое возмездие.

Опытный полицейский вздрогнул, посмотрев в потемневшие, тёмно-тёмно-карие заплаканные глаза дочери.

— Нет… прошу тебя, — еле слышно прошептал он.

Девочка всхлипнула и промолчала, отвела от отца взгляд и увидела маленький серый комочек рядом с левой рукой бабушки. Она медленно взяла его, развернула, превратив в небольшой мешочек, и плавно вложила в него волшебную палочку.

— На память, — шмыгая носом, объяснила она отцу, свернула мешочек и сжала его в левой руке.

— Надо вызывать скорую, — сказал отец невыразительно сквозь боль.

— Да, пожалуй, — не по-детски серьёзно посмотрела на него дочь. — Пап, ты научишь меня драться и стрелять?

Он некоторое время разглядывал свою дочь-волшебницу, которая совершенно неожиданно открылась ему с другой стороны, то, что она способна становиться хладнокровной и не по годам рассудительной, его и радовало, и беспокоило. Но тут подумал, что под его руководством желание дочери вполне осуществимо и он сможет воспитать настоящего бойца. Конечно, он хотел сына, чтобы передать ему то многое, что дала нелёгкая жизнь, но родилась девочка, Джон ни разу не пожалел об этом, и сейчас она просит научить его… отказать? Невозможно!

— Да, — ответил он, — я научу тебя.

— Хорошо, тогда вызывай кого нужно, а сумку с книгами я заберу, чтобы не смущать маглов странной литературой. И пойду домой. Не хочется давать показания…. Ладно?

— Да, иди, — согласился отец. — Дорогу найдёшь? Не заблудишься?

Девочка помотала головой и, взвалив тряпичную сумку на спину, побрела по улице.

Вечером, когда отец наконец вернулся домой, его встретили две зарёванные мордашки. Он им грустно сообщил, что медики не нашли никаких повреждений и в медицинском заключении записали о смерти Берты Аазз, как о естественном процессе, всё же ей было уже под восемьдесят… Что сообщалось о смерти сотрудника Министерства Магии в волшебном сообществе они не знали. Много позже Анабель найдёт статью в «Ежедневном пророке», где будет сказано о нападении неизвестных тёмных магах на Берту Аазз, применивших к ней непростительное заклинание и скрывшихся с места преступления. Причина нападения также не выяснена…

* * *

Облака казались плотными, плотнее чем снег. Анабель шла по ним прямо на солнце, изредка перепрыгивая маленькие трещинки и перелетая большие разрывы. Внизу, между облаками зеленели луга и поля, поблёскивали озёра. Она обернулась, сзади серебрилась полная луна, а над головой синее-синее бездонное небо. Девочка шла легко и спокойно, словно и не было похорон бабушки, и не было последних трёх изнуряющих, выматывающих душу дней. Тишина, покой и умиротворение царили вокруг. Но стоило Анабель подумать о бабушке, как она оказалась рядом.

— Ой! — воскликнула девочка и от неожиданности уселась на пушистое облако, принявшее её словно мягкое кресло.

— Ну, наконец-то ты обо мне вспомнила, — улыбнулась Берта.

— Как? — выпалила Анабель. — Ты же…

Фразу девочка не договорила, часто-часто моргая смотрела на бабушку, которая совершенно естественно располагалась рядом в большом белом кресле.

— А чему ты удивляешься? — нарочито ворчливо сказала она. — Это же сон, а во сне кто угодно может присниться.

— Так я сплю? — понимание накатило на Анабель, как морская волна, и она оглянулась по сторонам. Красочный мир сиял!

— Ну да, и судя по твоим выкрикам, при жизни нам встретиться больше не получится. Печально, но не страшно.

— Почему? — выпрямилась девочка и подёргала себя за ухо.

— Я же здесь, с тобой. И всегда буду с тобой рядом, если ты захочешь, — просто ответила Берта. — И не грусти, я бы хотела видеть тебя такой же, как и раньше, жизнерадостной и не унывающей, чтобы там не случилось.

— Но… — Анабель замолчала, не зная как правильно спросить.

— То, что я мертва тебя смущает? — правильно истолковала её заминку Берта.

— Да, — кивнула девочка.

— Так ведь ты сейчас, пусть и во сне, но меня видишь, разговариваешь со мной, и я могу продолжать учить тебя…

— Но как?

— Ты моё продолжение, я живу в тебе, точнее часть меня всегда будет жить в тебе, как и в Джоне, только он не волшебник и явиться к нему в сон я не смогу. А по твоей воле к тебе, в любое время! Только позови…

— Понятно, — грустно протянула Анабель, глаза её предательски увлажнились.

— Э! чуть веселее, пожалуйста! — ткнула бабушка волшебной палочкой внучку в плечо. — Я и после смерти хочу радоваться тебе, и за тебя! Да, если ты пообещаешь мне, что будешь делать большие и маленькие глупости и учиться у всех, кого встретишь на пути, то первое весёлое занятие начнём прямо сейчас.

— А зачем учиться у всех? — уже улыбаясь, спросила девочка, вытирая слёзы рукавом сиреневой рубашки.

— Знаний, а тем более умений, лишних не бывает, бывают ненужные и глупые привычки, всякий информационный мусор, это можно и нужно отбрасывать и в себя не пускать, а вот знания надо множить! Люди могут учиться всю жизнь, но только в детстве и в юности так интенсивно и с такой потрясающей скоростью! Так ты обещаешь?

— Обещаю, — решительно кивнула Анабель.

— И не будешь больше грустить по пустякам, типа моей преждевременной кончины? — строго спросила бабушка, но глаза её улыбались.

— Не буду, — звонко рассмеялась Анабель, она наконец-то до конца поверила, что пусть это и всего лишь сон, но этот сон прочно связывает её с очень близким любимым человеком и наставником, с бабушкой-колдуньей, которая навсегда сохранена в её сердце…

— Тогда начинаем!…

— С чего? — нетерпеливо подпрыгнула девочка.

— С самого начала, с основных законов природы и волшебства…

* * *

Альбус Дамблдор вернулся в Хогвартс через неделю после похорон Берты Аазз. Ему было жаль потери старого и верного друга. Убийц не поймали, но это теперь не настолько важно.

Директор только зашёл к себе, сбросил дорожную мантию и сразу отправился в далёкую, скрытую от глаз не только учеников, но и преподавателей, Башню. С первого дня создания Школы стоит в самом центре маленького круглого помещения столик, а на нём Приёмное перо в серебряной пустой чернильнице и Книга признания, закрытая двумя широкими золотыми застёжками. Именно эти невероятно мощные артефакты, созданные Основателями, определяют, кто из детей будет учиться в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Необычайно сложное волшебство, только совместным усилиям могущественные волшебники способны создать нечто подобное, и то без гарантии.

Дамблдор постоял с минуту, рассматривая Перо и Книгу, и достал волшебную палочку.

— Покажи мне запись, — низким, неестественным для него голосом произнёс директор и прикоснулся палочкой к толстой Книге в кожаном переплёте.

Мгновение ничего не происходило, но вот из книги полился золотистый свет, застёжки со щелчком отскочили и книга зашуршала, самостоятельно перелистывая страницы, и остановилась на середине.

— Поттер Гарри Джеймс, — прочитал Дамблдор, — родился…, первые проявления…, хорошо, запись произведена…, так….

Про Мальчика Который Выжил Дамблдор читал не раз и сейчас просматривал на всякий случай. Но сразу, как закончилась запись о Приёме Гарри Поттера, началась другая, её директор читал внимательно и медленно:

— Аазз, Анабель Берти Ханна Мария. Родилась в тысяча девятьсот восьмидесятом году тридцать первого декабря, первое проявление волшебных способностей седьмого января, левитация… так, — директор подёргал себя за нос и продолжил: — Подчинение домашних животных… очень интересно, лечение лёгких травм… так, неоднозначное предсказание будущего… ого! Полное неприятие Тёмных Сил…

Директор дочитал запись до конца и задумался. Он пообещал Берте, а теперь окончательно убедился, что поступает правильно…

Девочка десяти лет, но выглядящая несколько старше, усердно избивала массивный боксёрский кожаный мешок попеременно руками и ногами, обмотанными специальными эластичными бинтами. В звуках удара слышался чёткий ритм, как при игре на там-таме. Пожилой тренер неспешно обходил низенький сумрачный спортзал с боксёрским рингом на возвышении посередине, пока пустовавшем, и делал замечания немногочисленным спортсменам, занимающимся этим ранним утром. Была половина девятого.

— Бель, резче левой, резче, это же твой удар, ну! Молодец! Корпусом доводи, да, вот так, — он похлопал девочку по мокрому плечу и прошёл дальше.

Анабель ещё три минуты избивала изрядно потёртый боксёрский мешок, а затем оставила это занятие и побежала вокруг зала, поднимая руки вверх и хлопая в ладоши одновременно подпрыгивая через каждые семь шагов, при этом громко считая сбивающимся на хрип голосом:

— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

Через десять таких кругов она остановилась у боксёрской груши на растяжке, которая только что освободилась, и заработала над ней руками на очень приличной скорости, не давая груше качнутся в свою сторону.

Тренер издали залюбовался девчонкой. Вроде и некрасивая, подростково-угловатая фигура, и лицо не с первого взгляда вызывает симпатию: мощный подбородок, вздёрнутый нос и вечно насмешливый взгляд жёлтых глаз мало кому нравится. Но было в ней очарование, тренера завораживал её голос, и восхищало упорство. Через минуту он подошёл к ней и остановился очень близко.

— И почему ты отказываешься от участия в соревнованиях? — тихо и печально вздохнул он. — Все первые места были бы наши!

— Джек, не начинай, — прохрипела девочка и остановилась, обхватив грушу руками и тяжело дыша. — Сказала «нет», значит, нет.

— Да я так, — пошёл на попятную тренер, которого все звали только по имени и на ты, так было заведено, — сожалею просто.

— Не сожалей о том, что не случилось, — мудро процитировала вычитанную в книге мысль десятилетняя девчонка сорокапятилетнему мужчине.

Она отпустила грушу и стала выполнять дыхательные упражнения, чередуя их с наклонами вперёд и назад.

— Ты в августе в бассейн ходить будешь? На тебя место планировать? — не в тему спросил тренер.

— Нет, Джек, не получится, — мотнула девочка головой, от чего её толстая золотистая коса перелетела через плечо и повисла спереди.

— Почему так? — как бы не заинтересовано спросил он.

— Все деньги на оплату подготовительных курсов ушли, — вздохнула девочка и уселась на шпагат.

— Какие курсы? — удивился тренер.

— Математика, радиотехника, программирование, французский и немецкий языки, — перечислила Анабель, загибая пальцы, сложился полноценный кулак.

— И когда всё успеваешь! — восхитился тренер. — И зачем тебе столько!?

— Надо, — пожала плечами девчушка и уселась на шпагат.

— Ну надо, значит надо, но я не о том, — отмахнулся тренер. — Могу помочь с бассейном, оплачу месяц, если… — и он многозначительно замолчал, подняв указательный палец вверх.

— И? давай, договаривай, Джек, — девочка встала прямо и посмотрела ему в глаза.

Он не отвёл взгляд, облизнул губы и спросил:

— Отцу не скажешь?

— Что-то незаконное? — усмехнулась Анабель.

— Да нет, что ты, — Джек посмотрел поверх её плеча в другой конец зала. — Просто если ты согласилась бы на спарринг, чтобы лучше подготовить к соревнованиям двух кандидатов…

— Кого и когда? — не стала тянуть девочка кота за хвост, и так всё было ясно. — Отцу не скажу, не волнуйся, мне и самой уши ещё нужны.

Тренер усмехнулся шутке и сообщил:

— Одну девочку, двенадцать ей, и мальчика, ему одиннадцать. Тренировки по вечерам в среду и пятницу. По десять раундов, с Люси по средам, а с Томом по пятницам. Взамен я договариваюсь на пропуск в бассейн на весь август. Идёт?

— Идёт, — усмехнулась Анабель. — Только с тебя ещё массаж перед спаррингами.

— Договорились! — обрадовался тренер.

— Кстати, а это будет бокс или? — решила уточнить девочка на всякий случай, у Джека кто только не тренировался.

— Бокс, разумеется, классика английского бокса и ничего более! И прошу, не калечь никого, не травмируй.

— Ну, ты и скажешь, Джек! Когда и кого я калечила, — возмутилась Анабель.

— А в прошлом году Элизабет? — напомнил тренер.

— Это не в счёт, я её просто проучила, чтоб не задавалась. Она бы ещё сдуру на наших улицах в драку влезла, вот где её с асфальта бы соскребали!

— Что-то Джон давно на тренировки не заглядывал, — снова сменил тему Джек.

— Ты же газеты читаешь, и телевизор смотришь, — поморщилась Анабель. — Все полицейские силы брошены на поддержание порядка, ну? — и девчонка поскакала попеременно-приставным шагом по кругу.

— Да, конечно, — кивнул он убегающей девочке.

В десять Анабель закончила тренировку, быстро приняла душ и переоделась. Со спортивной сумкой через плечо она пронеслась к выходу, прокричала: «Всем пока», и выскочила на улицу. Недалеко на тенистой тисовой алее прислонённый к лавочке стоял её велосипед, а рядом прохаживался чёрный королевский пудель, изредка останавливаясь около какого-нибудь дерева и задирая лапу.

— Как дела, Черныш (Blackie)? — весело спросила Анабель. — Готов пробежаться?

Пёс-трёхлетка негромко тявкнул.

— Тогда не отставай! — Анабель вскочила на старый, видавший лучшие годы, дамский велосипед грязно-серебристого цвета со следами ржавчины и рванула с места, собака рядом.

Быстро крутя педали, Анабель выбирала короткий маршрут, иногда выскакивая на проезжую часть, иногда пролетая мрачными подворотнями рабочих кварталов Лондона. Ей нужно было спешить, хотелось приехать чуть пораньше, перекинутся словечком другим с ребятами, а курсы начинались в одиннадцать, так что время поджимало. Однако спешка ей не помогла…

Срезая путь, она свернула в узкую подворотню и на самом выезде ей преградили путь пять мальчишек.

— Стой, дура на колёсах! — приказал один, самый рослый, явно арабской наружности, навскидку лет двенадцати-тринадцати, это как кормили.

Анабель круто затормозила и спрыгнула с велосипеда.

— Ну, — хмуро спросила она, — чего надо?

И тут они увидели пса. Королевский пудель обнажил белоснежные клыки, но не рычал, не рвался, ждал команды, только пушистый кончик аккуратно подстриженного хвоста чуть подрагивал.

Чернокожий мальчишка лет девяти немного попятился, но, поймав взгляд вожака, остановился. Из чистокровных англичан тут был только один, примерно возраста Анабель, но пониже её ростом, остальные двое мулат и метис лет одиннадцати, такая вот разношёрстная компания.

— Попридержи пса, велосипедисточка, — покосился на собаку предводитель.

— Разумеется, придержу, иначе он вас порвёт как старые башмаки, — нагло усмехнулась Анабель. — Чего хотели-то?

— Проезд здесь платный, — косясь на собаку, всё же заявил главарь.

— Пф, — фыркнула девчонка.

— Эх, если бы не псина, — тихо проворчал мулат.

— То что? — подбоченилась Анабель.

— Сама знаешь что, — выкрикнул метис. — Это наша улица!

— Купили что ли? — поддразнила их Анабель.

— А, пошли, парни, — буркнул предводитель, — с псиной связываться…

— О! Герои, собачки испугались, — поддела их девочка. — А впятером на одного у них значит смело!

— Да я бы и один тебе…, — главарь выразительно врезал кулаком по ладони.

— Тогда давай, один на один, — азартно предложила Анабель и выставила вперёд сжатый кулак. — Собака постоит, посмотрит, чтоб никто лишний не влезал. Ты не бойся, пёс у меня понятливый.

— А давай, — мальчишка содрал с головы бейсболку и хлопнул её на землю, его разбирала злоба и ярость, в глазах светилась фанатичная ненависть ко всем англичанам.

Анабель посмотрела на него и бросила собаке:

— Черныш, охраняй. — Повесила сумку на руль прислонённого к стене велосипеда и подошла к предводителю начинающих разбойничков.

Собака уселась и неотрывно смотрела на хозяйку чёрными глазищами.

— До первой крови? — предложила она.

— Нет, пока не запросишь пощады, — зло сплюнул мальчишка.

— Значит до твоего нокаута, — кивнула Анабель и нанесла хлёсткую и звонкую, а от этого особенно обидную пощёчину. — Погнали?

Первый обмен ударами прошёл не в пользу девочки, противник у неё был намного старше, на целую голову выше, массивней, и имел неплохой опыт уличных драк, бился жёстко и расчётливо. Анабель отскочила с рассечённой губой и наливающимся синяком под левым глазом. Её противник отделался легче, синяком на груди и ударом по печени, правда неполновесным.

— Неплохо для начинающего, — сплюнула она кровь и рванула в новую атаку.

Как и говорил ей тренер, её коронный это хук слева. Удар попал в ухо и парень поплыл в нокдауне, а молниеносный апперкот правой довершил дело. Правда девочка пожертвовала ещё и рассечённой левой бровью, этот типчик ухитрился во время короткой передышки нацепить на правую руку кастет, сделанный из барашка от промышленного водопроводного крана, да и бить снизу вверх не очень мощно получается, но ничего, справилась. Противник рухнул, и какое-то время даже не шевелился.

— Чистая победа, — сплюнула девочка кровь, сочившуюся из разбитой губы.

Она наклонилась и вырвала кастет из руки поверженного мальчишки.

— А это уже свинство, — сообщила она ошарашенным пацанам, демонстрируя самопальное изделие из дюралюминия и тыльной стороной ладони вытерла кровь с лица. — Я его конфискую за жульничество.

— Где ты так научилась драться! — восхищённо спросил негритёнок.

— У Джека, я с пяти лет к нему в зал хожу. И вам советую.

— Да кто нас в зал-то пустит, — пробормотал единственный здесь англичанин, или не англичанин, весьма характерный акцент резал слух, но белый точно. — Денег у нас нет…

— Тьфу, денег нет, — отмахнулась Анабель. — Я бесплатно хожу, а иногда Джек мне даже платит.

— Как это? — удивился мулат.

Но Анабель не ответила, на земле зашевелился предводитель этих мальчишек. Он сел, потряс головой и хрипло спросил:

— Чем это ты меня?

— Кулаком, парень, — она продемонстрировала сбитые в кровь костяшки пальцев и нагло приврала: — Кулаком с силой удара двести фунтов, если верить словам Джека, — и с внезапным беспокойством и участием в голосе спросила: — Челюсть не сломана?

Парень потрогал челюсть, туда-сюда покрутил, сидя на земле, и ответил:

— Вроде цела, только голова кружится.

— Это лёгкое сотрясение мозга, скоро пройдёт, но лучше день-два в постели полежать, мне всегда помогало, — посоветовала добрая девочка и протянула сопернику руку, помогая подняться.

— Арчи, слышь, что она сказанула, — взахлёб затараторил негритёнок. — Типа сам Джек ей платит за тренировки!

— Брешешь! — не поверил предводитель.

— Да не платит он мне, а приплачивает иногда за мелкие услуги и тренируюсь я у него бесплатно, по договорённости, вот и всё, — снова сплюнула кровь Анабель. — Что ты меня перевираешь. Я просто и вам советую к Джеку походить, у него интересно и утром обычно зал свободен. Ну, полы иногда мою в зале и в раздевалке, что, зазорно? А мне нет. Работа есть работа.

— Нас не пустят, — пробурчал метис.

— Скажите, что Бель вас прислала, он поймёт.

— Ты, Бель? — удивился предводитель, которого уже поддерживали приятели с двух сторон. — Дочь бобби (сленговое название полицейских)?

— Ага, Бель это я, — криво усмехнулась девчонка и подошла к велосипеду.

— Засада, — прошептал мулат.

— Мы попали, — вторил ему метис.

— А, бросьте, — махнула рукой Анабель, усаживаясь на велосипед. — Драка была честной, ну почти, так что претензий к вам от Хемпстендских пацанов не будет. Всё путём! И обязательно приходите, лучше послезавтра с утра, часам к восьми, я вас и представлю, а там всё от самих будет зависеть. Черныш, понеслись, мы опаздываем.

Быстро набрав скорость, Анабель вылетела на улицу, пёс негромко рыкнул на мальчишек и через полминуты нагнал хозяйку.

Анабель не опоздала, просто приехала впритык и времени на разговоры с друзьями-одногрупниками уже не оставалось. Приткнула велосипед к дереву и велела псу охранять, а сама стремглав бросилась в здание муниципальной школы, в которой проучилась прошедшие три года. По летнему времени школа сдавала классы на всякие курсы и обучения.

Сначала Анабель зашла в дамскую комнату и тщательно смыла кровь и грязь с лица и рук. Заклеила пластырем бровь и полюбовалась на перекошенную физиономию. Делать нечего, она вздохнула, надо идти. В классе уже все слушатели курса программирования сидели и ждали учителя.

— Всем привет, — ворвалась она в класс и быстро приземлилась на свободное место в самом конце, спешно доставая тетрадь и карандаши с ручками.

— Анабель, это где же тебя так угораздило? — повернулся к ней худой белобрысый мальчик в аккуратном чистом сером костюме, её одноклассник, с ним она весь прошлый год просидела за одной партой.

— Подралась, недалеко отсюда тормознула меня пятёрка пацанов, — коротко объяснила она и спросила: — Джим, честно скажи, я страшно выгляжу?

— Жуть, — кивнул мальчик, но тут вошёл учитель и все разговоры мгновенно смолкли.

— Здравствуйте, дети, — произнёс учитель скрипучим голосом. — На прошлом занятии мы закончили краткое изучение материальной части современных компьютеров, и сегодня мы начнём знакомство с языками программирования. Первым рассмотрим фортран. На его примере мы выясним работу и предназначение логических операторов…

— А я хотел с бейсика начать, — послышался недовольный шепоток справа.

Но Анабель не обращала внимания, её интересовал только учитель, точнее его слова:

— Фортран стал первым языком программирования высокого уровня, который получил практическое применение, и был он разработан в период с тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого по тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год группой программистов под руководством Джона Бэкуса в корпорации Ай-Би-Эм. Название этого языка является сокращением от «переводчик формул» (Fortran — FORmula TRANslator)…

Два урока по сорок пять минут пролетели незаметно для Анабель. В конце она переписала с доски список рекомендованной литературы и задумалась над поиском денег для приобретения учебников, но это не обязательно, можно и маму попросить принести книги с работы.

В десятиминутный перерыв, пока Анабель шла в кабинет физики, где им на этих летних курсах читали радиотехнику, её штурмовал вопросами один только Джим, остальные просто не успевали ей задавать вопросы.

— Так с кем ты подралась? — спросил он, с трудом поспевая вверх по лестнице за быстроногой девчонкой.

— Да пятеро каких-то, — пожала плечами она небрежно. — Арабчонок по имени Арчи у них за главного.

— Банда Арчибальда! — восхищённо и с каким-то испугом воскликнул Джим.

— Что, встречался с ними? — криво из-за разбитой губы усмехнулась девчонка.

— Ну да, — промямлил мальчик. — В прошлый понедельник пять фунтов отобрали.

— Ого! — произнесла Анабель и свернула в коридор.

— И ты со всеми с ними дралась? — с лёгким ужасом продолжил расспросы Джим.

— Зачем со всеми, только с Арчи. Он, бедолага, на два-три дня вне игры, болеть будет, — и с короткой заминкой, пояснила: — Головой болеть будет, сотрясение у него.

— Молодчина! — выдохнул мальчик.

Они первые вошли в класс, и Анабель сразу направилась к последней парте, Джим не отставал.

— Вечером в парк придёшь? — спросил он.

— Конечно, — кивнула она. — С Чернышом погулять и с пацанами пообщаться.

— Я тоже приду…

Они ещё немного поболтали, но вскоре пришла учительница, и начался урок.

— На прошлом занятии мы начали изучать индуктивность. Кто скажет, что такое самоиндукция?

Одна из девочек на первой парте заученно протараторила:

— Самоиндукция — это явление возникновения электродвижущей силы индукции в проводящем контуре при изменении протекающего через этот контур тока.

— Правильно, — похвалила учительница. — И мы рассмотрели конструкцию и принцип действия соленоида. А сегодня рассмотрим индукционную катушку или по-другому катушку Румкорфа.

Она подошла к доске и повесила заранее подготовленный плакат с изображением катушки.

— Изображённое здесь устройство предназначено для получения импульсов высокого напряжения. Оно представляет собой электромеханический преобразователь низкого постоянного напряжения в высокое переменное напряжение. Эта конструкция получила название по имени немецкого изобретателя Генриха Румкорфа, который запатентовал свою первую конструкцию катушки в тысяча восемьсот пятьдесят первом году…

Когда студенты курсов, многие с облегчением, вывалились шумной гурьбой на улицу, к Анабель сразу привязались с расспросами несколько мальчишек и притворно сочувствующих девчонок. Она отшучивалась, как могла и еле вырвалась из окружения.

Велосипед и собака ждали её на месте, ну кто бы сомневался. Через полчаса она уже заходила домой. Сияющий в пол-лица синяк и опухшая губа дочери маму не сильно взволновали, она тихо вздохнула и спросила:

— С кем опять?

— Да мальчишки какие-то прицепились, — беззаботно отмахнулась Анабель. — Не переживай, заживёт как на собаке!

В подтверждение собака тявкнула, за что получила по морде мягкой лапой от рыжей кошки-мамы. Черныш сразу улёгся и кошка начала вылизывать ему морду как когда-то несмышлёному щенку, и пёс не сопротивлялся. Разве маме можно сопротивляться? даже если она в три-четыре раза меньше и вообще кошка.

Когда у Анабель ещё не было собаки, а иметь хотелось, она часто забегала поглазеть на щенков у одной семьи-заводчиков. Разводили они на продажу несколько пород. И как-то счастливым для девочки и щенка вечером, после школы она забежала к любимым вольерам. Сначала она даже не поняла, что происходит, а случились в этот день роды, прибавилось пуделей аж одиннадцать щенят, но один из них оказался настолько слабеньким, что об его выживании даже речь не заходила. Вот этого задохлика Анабель и выпросила. Всё-равно нежилец, решили хозяева и отдали, бесплатно. Принесла она домой слепого попискивающего щеночка и на выкармливание и первичное воспитание подсунула рыжей кошке, у которой как раз последнего котёночка должны были вскорости забрать, а семейное волшебство, применённое Анабель не дало щенку умереть, не зря же бабушка её ночами учит странному семейному колдовству…

— Голодная? — спросила Джессика.

— Ужасно! — засмеялась неугомонная дочь, — готова слопать целого индюка!

— Индюка, к сожалению нет, но есть овощное рагу с бараниной.

— Пойдёт и с бараниной, — мотнула головой девочка.

— Тогда иди, умойся.

Пока Анабель плескалась в раковине и разглядывала огромный фингал, мама накрыла на стол и насыпала корма кошкам и собаке.

— Ммм, вкуснятина, — сообщила девочка, уплетая за обе щёки. — Мама, ты у меня шеф-повар.

— Ладно, подлиза, — улыбнулась Джессика. — Что хоть вам на курсах рассказывали сегодня.

— Начали фортран изучать, — гордо сообщила дочь.

— Серьёзный язык. Мы на нём математический аппарат для исследователей пишем. Как вы в нём разберётесь без знаний математики?

— А, нам только в общих чертах, — отмахнулась Анабель, — про все языки кратко. Программистов из нас всяко за лето не сделают. Хоть бы в игрушки разрешили поиграть…

— И сколько в школе компьютеров?

— Один, — вздохнула девочка. — На всех…

— Тогда изучай теорию, — улыбнулась мама.

— Конечно, — покивала Анабель.

— Если что непонятно будет, обращайся, разберём.

— Обязательно, — заверила её дочь.

— Ладно, ты тут хозяйничай, а мне на работу пора, перерыв заканчивается.

— Угу, — кивнула Анабель. — Посуду помою, пол протру, за зоопарком прослежу, а ты когда вернёшься?

— К восьми, наверное, не знаю, — пожала мама плечами и спросила: — К отцу в участок пойдёшь?

— Пойду, только его опять наверняка не будет, — вздохнула девочка.

— Что у тебя сегодня? — поинтересовалась мама, собираясь на работу и проверяя, всё ли положила в сумку.

— Ремингтон восемьсот семьдесят, шестнадцатый калибр, пять серий выстрелов по восемь патронов, — чётко отрапортовала Анабель.

— И откуда, Бель, у тебя пристрастие к огнестрельному оружию? — вздохнула Джессика.

— От папы, — улыбнулась девочка.

— Ну, всё, я пошла, будь умничкой, — мама чмокнула дочь в щёку и уже на выходе вспомнила: — Да, забыла совсем, тебе письмо из Хогвартса пришло, в комнате дожидается.

— Из Хогвартса! — молниеносно взвилась девочка. — Когда пришло?

— Да сразу, как ты укатила на тренировку, сова в окно влетела и на кровать тебе бросила.

— А что в нём? — спросила Анабель, останавливаясь на пороге своей комнаты.

— Не знаю, сама прочтёшь, а я уже опаздываю. Всё, до вечера.

— До вечера, — крикнула в закрывающуюся за мамой входную дверь девочка и бросилась к кровати.

На тёмно-зелёном шерстяном покрывале дожидался толстый конверт из желтоватого пергамента. Адрес был написан изумрудно-зелёными чернилами, рядом с письмом как некий таинственный знак лежало маленькое серое совиное пёрышко. Анабель схватила письмо и почувствовала, какое оно тяжёлое. На обратной стороне письмо было запечатано багровой сургучной печатью с гербом. Герб изображал лева, орла, барсука и змею вокруг большой буквы «Х».

Вдруг непослушными руками девочка сломала печать и вынула из конверта несколько сложенных листов толстого пергамента. Первый лист гласил:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Директор школы: Альбус Дамблдор

(Орден Мерлина первой степени, Великий Колдун, Глав. Чародей, Верховный независимый член Международной Конфед. Волшебников)

Уважаемая мисс Аазз!

Мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс….»

— Ура! — завопила Анабель и взлетела к потолку, дома она иногда позволяла себе расслабиться и полетать. Повиснув в воздухе кверху ногами она продолжила чтение.

«… Пожалуйста, ознакомьтесь с вложенным списком всех необходимых книг и принадлежностей.

Занятия начинаются 1 сентября. Мы ожидаем вашу сову не позднее 31 июля.

С уважением,

Минерва МакГонагалл,

Заместитель директора»

— Где ж я сову-то возьму? — возмутилась было Анабель, как через открытое окно увидела на подоконнике сову, мирно чистящую пёрышки. — А, ну да, чего это я.

Второй лист оказался готовым к отправлению бланком, нужно было только дать согласие на обучение, вписать своё имя и подписать. И девочка спикировала вниз, бросила листы на письменный стол и метнулась в прихожую за сумкой. Вынула ручку и попробовала вписать своё имя, но современная безотказная шариковая ручка только безрезультатно царапала пергамент.

— Вот незадача? — пробормотала она и взяла карандаш.

Грифель писал, конечно, но так бледно, что вмятины от вдавливания смотрелись куда как отчётливей.

— Нет, так не годиться, — заявила сама себе Анабель, рассмотрев заполненный бланк. — Что же делать-то, чем писать?

Она стала открывать ящики стола и разглядывать содержимое: тетради чистые и исписанные, старые учебники, линейки, сломанные ручки и карандаши, всё не годится, всё не то, и лишь в нижнем ящике на старом изрисованном альбоме оказалось что-то более-менее подходящее — акварельные краски! Кисти для письма не годились, зато нашлось стальное перо для черчения тушью примотанное скотчем к обломку карандаша. Рядом без крышки валялся пустой пузырёк из-под туши.

— Отлично! — возликовала девочка и открыла краски. — Жаль, тушь закончилась, но и краски подойдут.

Многие кюветы с цветными красками оказались пусты, а вот белая и чёрная полные, почти не тронутые. Не теряя времени даром, девочка плюнула в кювету с чёрной краской и повозила там округлым кончиком пера, чтобы краску немного растворить. Потом попробовала написать своё имя на старой тетради. Буквы получались толстыми, но судя по оставленному в бланке месту для заполнения, имена у учеников встречались очень и очень длинные, так что беспокоиться о нехватке места из-за толщины букв не стоило. И она в соответствующих местах, постоянно окуная перо в краску, старательно вывела все положенные слова и подписала, ну как смогла.

Когда краска просохла, Анабель сложила пергамент в четыре раза и подошла к окну. Серо-коричневая сова мигом встрепенулась и раскрыла клюв.

— Ага, тебе сюда его, — кивнула девочка и протянула письмо.

Сова схватила пергамент клювом, моргнула огромными круглыми глазищами и мягко вспорхнула. Анабель следила за полётом совы, пока та не скрылась среди зданий. Девочка прикрыла окно и вернулась к столу, взяла последний лист пергамента, который гласил:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Форма

Студентам-первокурсникам требуется:

1. Три комплекта простых рабочих мантий (чёрные)

2. Одна простая остроконечная шляпа (чёрная)

3. Одна пара защитных перчаток (из шкуры дракона или аналогичные)

4. Один зимний плащ (чёрный, с серебряными застёжками)

Обращаем внимание, что вся одежда учеников должна иметь метку с именем

Учебники

Все ученики должны иметь при себе следующие книги:

«Стандартная книга заклинаний (1 уровень)» Миранды Госхок

«История магии» Батильды Бэгшот

«Теория магии» Адалберта Уоффлинга

«Руководство по трансфигурации для начинающих» Эмерика Свитча

«Тысяча магических трав и грибов» Филлиды Споры

«Магические настои и зелья» Арсениуса Джиггера

«Фантастические чудовища и места их обитания» Ньюта Скамандера

«Тёмные силы: руководство по самообороне» Квентина Тримбла

Прочие принадлежности

— 1 волшебная палочка

— 1 котёл (оловянный, стандартный размер номер два)

— 1 набор стеклянных или хрустальных флаконов

— 1 телескоп

— 1 комплект медных весов

— 1 комплект пишущих принадлежностей первокурсника

Студенты могут также взять с собой сову ИЛИ кота, ИЛИ жабу

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ ЗАПРЕЩЕНО ИМЕТЬ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ»

— А собаку с собой брать не разрешается, только сову, кота или жабу, — Анабель посмотрела на рыжего кота, который вальяжно и по-хозяйски зашёл в комнату и вспрыгнул на кровать, и спросила его: — А что, Лёва, поедешь со мной в Хогвартс?

Кот даже ухом не повёл, развалился на подушке, только кончик хвоста туда-сюда летает.

— Ну как хочешь, — не обиделась девочка и аккуратно сложила пергаменты в конверт и, мгновение подумав, спрятала совиное пёрышко туда же.

Конверт убрала в ящик стола, прибралась и подмела в комнате, на кухне перемыла всю посуду, вымыла и убрала лишнюю обувь, сменила на брови пластырь и сама себе сказала:

— Итак, вроде всё хорошо, можно и в тир сходить.

Черныш встрепенулся, но девочка его разочаровала:

— Сиди дома, охраняй, я вечером с тобой побегаю.

Пёс немедленно улёгся на свою подстилку и грустными глазами следил за хозяйкой, пока та не выскочила за дверь.

Девочка слетела по лестнице вниз и пронеслась мимо консьержки, выскочила на улицу, приплясывая от избытка чувств. Послеполуденное солнце палило беспощадно, но Анабель не замечала удушливого городского зноя, пропитанного выхлопными газами автомобилей, она бы полетела и запела от счастья и хлещущей через край жизни, да маглы не оценят.

— Бель! — окликнул её сутулый подросток.

— А, Свен, привет! — девочка развернулась в его сторону и сбавила скорость.

— Вечером в сквер придёшь?

— Конечно, с псом.

— А с лицом у тебя что? — спросил Свен.

— Подралась.

— Кто кого?

— Один ноль в мою пользу, — небрежно бросила Анабель.

— Тогда ладно. Но ты приходи, обязательно.

— Ладно, буду, — заверила она и побежала дальше, размышляя, что уже второй мальчик за сегодня спрашивает её про сквер, это же неспроста…

Легко ступая, перепрыгивая небольшие клумбы Анабель через пятнадцать минут добралась до полицейского участка, но не стала в него заходить, а свернула сразу к тиру. По крутой лесенке сбежала вниз и нажала кнопку вызова рядом с массивной дубовой дверью. Через полминуты дверь приоткрылась и низкий мужской голос произнёс:

— Это ты, Бель, раненько сегодня, заходи, — и дверь распахнулась на полную ширину.

— Добрый день, сэр, — поприветствовала девочка полицейского сержанта, высокого плотного мужчину с едва начинающим расти животиком.

— Кто это тебе лицо так разукрасил, — неодобрительно пробасил бобби.

— А, — махнула рукой Анабель, — подралась с одним, перед уроками.

— Понятно. Что у тебя сегодня? — спросил он, проводя девочку ко второй двери.

— Ружьё.

— Понятно, — повторил полицейский. — Ну, иди, Марк на месте.

Она прошла во вторую дверь и по длинному коридору добралась до оружейной комнаты, где восседал за столом маленький сморщенный старичок в промасленном комбинезоне.

— Анабель, девочка моя, ты уже пришла, — неожиданным для такого тщедушно выглядевшего человека, сочным басом произнёс старичок.

— Добрый день, сэр, — улыбнулась ему Анабель.

— Что это у тебя с лицом, — обеспокоенно спросил старичок.

— Подралась, — беззаботно объяснила Анабель.

— И кто кого?

— Я, конечно.

— Тогда ещё ладно. Сегодня у тебя ремингтон оплачен, — сверился он с записями. — Бери в пирамиде какой приглянется, патроны я сейчас выдам.

Девочка подошла к пирамиде с ружьями и взяла одно.

— Хорошо, — окинул её взглядом старичок и взял две коробки с патронами, — пошли в тир.

В тире никого не было, все пять отсеков для стрельбы пустовали. Анабель вошла в первый и положила ружьё на стол. Марк поставил коробки с патронами рядом.

— Мишени ростовые вешать? — спросил он.

— Пусть будут ростовые, — надевая очки и наушники, согласилась девочка.

Тут из оружейки раздался треск телефонного звонка.

— Э, ты сама мишени пока развесь и ничего более не трогай, я сейчас, на звонок отвечу, и начнём, — сказал Марк и покрикивая на телефон: — Сейчас, сейчас! — пошёл в кабинет.

Девочка секунд десять хлопала ресницами в след ушедшему Марку, её ещё ни разу не оставляли без присмотра с оружием наедине. Анабель постояла ещё секунд пять, а затем тряхнула головой, решаясь наконец на безумие и прошептала:

— Сейчас или никогда, раз такое дело!

Она мгновенно развернула на левой ладони серый мешочек из драконьей кожи и сунула в горловину руку. Через несколько мгновений внутри волшебного мешочка расположился ремингтон, точнее его копия и две пачки патрон, с дробью и пулями. Мешочек давно уже содержал пневматический пистолет с пульками и отличный Глок семнадцать второго поколения с запасной обоймой. Их-то незаметно можно было скопировать, когда Марк отвлекался на других стрелков, а вот с Ремингтоном девочка сомневалась…, а тут такой удачный случай! и всё, не удержалась и скопировала. Здоровенное ружьё еле-еле разместилось в мешочке.

Когда Марк вернулся, она уже развесила на различном удалении мишени изображающие контур людей.

— Молодец, — похвалил старик. — Помнишь, как заряжать?

Анабель кивнула.

— Давай, — разрешил он.

Девочка загнала по одному восемь патронов с пулями в магазин.

— Так, приклад плотнее к плечу прижимай, ногами упирайся и пошире, пошире, чтоб не снесло тебя, малявка…

Анабель усмехнулась, надела наушник на правое ухо, до этого он был сдвинут, чтобы лучше слышать объяснения, и прицелилась в голову силуэта…

Полтора часа спустя она вышла из тира и неспешно пошла в участок. Руки ещё тряслись, и в ушах стоял грохот выстрелов, хотя времени прошло прилично, ведь не менее получаса Анабель чистила ружьё, а всё равно, последствия напряжения не прошли, да и плечо побаливало.

Отец оказался на месте, сидел в участке в общей комнате на стуле для посетителей и пил кофе.

— Здравствуйте, — поздоровалась со всеми сразу Анабель, в участке царила обычная, на первый взгляд бестолковая суета.

— А, дочка, привет, — махнул ей Джон и сразу заметил её вид. — Что с лицом?

— Подралась, — устало протянула Анабель и уселась на стул рядом.

— С кем? — спросил Джон.

— С мальчишкой одним, — попробовала отмахнуться она.

— Черныш что?

— О, он был сама рассудительность и стерёг, чтобы другие не встревали. Пап, ну её эту утреннюю драку. Мне из Школы письмо пришло!

— Из Хогвартса? — тихо спросил он.

— Ага, — сияя, подтвердила Анабель.

— Поздравляю! — расплылся в счастливый улыбке отец.

— Ты когда сможешь со мной за школьными принадлежностями сходить? Мне ведь одной всё не утащить.

— Хемиш! — крикнул Джон полицейскому, сидевшему за столом в дальнем углу. — Когда я смогу выходной взять? Чем раньше, тем лучше!

Полицейский посмотрел на него, потом на Анабель и полез в ящик стола. Он достал толстую книгу-ежедневник и перелистал несколько страниц.

— В среду на следующей неделе, — крикнул он в ответ. — Можешь хоть целый день тридцать первого июля отдыхать, Джон!

— Спасибо, приятель! Отметь, что меня не будет весь день, ни в городе, ни на телефоне.

— Принято! Отметил, — подтвердил Хемиш и убрал книгу обратно в ящик стола.

— Прекрасно! — воскликнула девочка. — Пропущу только языки, это не так интересно. Послезавтра предупрежу учителей, чтобы не теряли, да и задание возьму. — Она потёрла руки и спросила: — Пап, домой сегодня когда придёшь?

— Не знаю, — пожал он могучими плечами. — Если вызовов больше не будет, то к восьми. А что?

— Да отметить хотела, такое событие! — Она помассировала отбитое ремингтоном плечо. — Кстати, мама говорила, что тоже к восьми вернётся.

— Я постараюсь, — пообещал отец дочери.

— Тогда я побежала, — Анабель поцеловала отца в щёку и испарилась, по крайней мере, этот вихрь, унёсшийся на улицу простым уходом назвать сложно.

Девочка сделала небольшой крюк, забежала в магазин, где её прекрасно все знали, и купила там торт.

— Гулять, так гулять! Меня взяли в лучшую Школу мира! — радостно сообщила она знакомой продавщице и вприпрыжку понеслась домой.

Консьержки на месте не было, как это часто случалось. Анабель пролетела на свой этаж между лестничных пролётов, огибая перила, и ворвалась домой. Собака и кошки заинтересованно выглянули в коридор из разных комнат, но увидали, что это молодая хозяйка и вернулись обратно, кто куда, кроме пса, разумеется, этот чёрный друг сопроводил Анабель на кухню, проверил, хорошо ли торт разместился в холодильнике и попробовал стянуть сосиску, но попытку решительно пресекли.

— Тебе нельзя колбасу, — строго произнесла девочка. — Только специальный корм.

Пёс посмотрел на неё с немым укором и ткнулся мокрым носом в штанину, оставляя влажный след на тёмно-серой ткани.

— Ладно-ладно, — потрепала его за загривок девочка, — не подлизывайся.

Она проверила миски-плошки с едой и водой, обновила-помыла-долила и пошла к себе в комнату. Пёс за ней. Около часа выполняла домашние задания, решала примеры по математики и писала на двух различных языках короткие упражнения. На дополнительных платных курсах много задавали для самостоятельной работы, но сегодня девочке не хотелось больше заниматься.

— Ну что, дружище, — потягиваясь, произнесла Анабель, обращаясь к собаке, — готов на вечернюю прогулку?

Пёс радостно притявкнул.

— Тогда гулять. — Собака весело заскакала на месте, стремясь облизать девочке лицо. — Сегодня что-то аж двое меня просили в сквер прийти. К чему бы это?

В сквере, когда Анабель пришла с собакой, уже гуляла дюжина мальчишек и девчонок разного возраста, от девяти до четырнадцати лет. На неё сразу обратили почти все внимание и послышались разноголосые выкрики:

— Привет, Бель!

— Как дела?

— Что с мордой?

— Черныш, ко мне! — И другие возгласы.

— Всем привет! — радостно крикнула Анабель, обнялась с двумя мальчишками и одной девчонкой, стукнулась кулачком с самым старшим и высоким подростком и хлопнула ладонью по подставленным ладоням друзей-подруг.

— Что с глазом, — спросил старший в компашке, вокруг галдели на разные лады, пёс попался в цепкие руки маленькой девочки и терпеливо сносил обжимания.

— У самой школы тормознули, какому-то Арчи пришлось морду начистить, — небрежно объяснила Анабель. — С этим всё путём, Стив, но присмотреть за ними не помешает. Джим говорил, что они его на пятёрку ошманали.

— Шамурдяк эмигрантский, — выругался Стив.

— Один вроде англичанин был, — сказала Анабель.

— Знаю я Арчи и его шайку, — влез в разговор Свен, — местных они ненавидят, а единственный среди них белый, это польский эмигрант, Влад его зовут, вроде нормальный пацан, когда один…

— А что Джим мне ничего не говорил? — удивился Стив.

— Придёт, спросишь, — пожала плечами Анабель. — Я предложила им к Джеку походить… только они не придут, побоятся.

— Может быть, может быть, — пробормотал Стив. — Новая банда нам в районе ни к чему, что-то с ними надо будет сделать.

— Прижмите их, — пожала плечами девочка, — и всех делов. Одного раза хватит…

— Сама-то их ты уже поприжала! — хохотнул Стив. — Искательница приключений!

— Не, оно само всё всегда приходит. — Вокруг, кто слышал разговор, расхохотались, и девочка вместе с ними.

— Особенно в подворотнях, и первой ты не нападаешь!.. если судить по прошлому воскресенью…

— Я чту закон! — смеялась Анабель. — Ну, почти…

— Наша Бель дочь бобби, и закон! Никогда не бьёт первой! Ой, не смешите меня…, — хохотал Свен. — Скажи это Джеку!…

Появился хмурый Джим и исподлобья посмотрел на Свена. Мальчишка хотел поговорить наедине с Анабель, да как её в сторонку отозвать…

— Ты чего? — поинтересовалась Анабель. — Хотел меня видеть?

— Да… — буркнул Джим.

— Я тоже, — вклинился Свен играя желваками, — поговорить хочу.

— Только по одному, — засмеялась Анабель.

Стив нахмурился, но промолчал.

— Меня зачислили в Далвич колледж (Dulwich College), — выпалил Джим, искоса поглядывая на Стива и Свена. — А ты здесь остаёшься?

— Нет, я буду учиться в Шотландии, — ответила девочка.

— А меня вообще в школу для мальчиков в Монмуте (Monmouth School) отправляют, — вклинился Свен. — Бель, будешь мне писать письма?

— И мне, — насупился Джим, мальчишки уставились друг на друга, похожие на двух взлохмаченных воробьёв.

— Нет, ребята, — мотнула головой Анабель. — Не люблю писать письма. Лучше встретимся на рождественских каникулах!

Джим засопел, Свен открыл рот, но ничего не сказал. Стив придвинулся к Анабель и обнял девочку за плечо. Она только немного уступала ему в росте.

— Бель, пиво будешь? — вынырнул из толпы ещё один подросток с банкой пива в руке.

— Нет, Том, — улыбнулась девочка, не делая попытки высвободиться из объятий Стива.

— Отца опасаешься? — поддел её мальчишка.

— Не очень, — пожала одним плечом Анабель.

— А что тогда? — поднял брови вверх Том.

— Не хочу, и тебе не советую. Горькое, противно-вонючее, — поморщилась девочка, — и башка после болит…

Стив сам себе пообещал, что пить пиво при Бель никогда не будет… никогда!

Разговор вернулся к обсуждению школ. Анабель так и не назвала свою, как не выспрашивали.

Девчонки и мальчишки приходили, уходили, общались, играли в карты и шахматы на скамейках, обменивались историями, хохотали. Черныш побывал во множестве рук и набегался по лужайкам, гоняясь за ребятнёй, даже язык набок свесил от удовольствия, отчего приобрёл особо хулиганский вид.

К восьми часам уставшая Анабель вернулась домой. Родители ещё не пришли. Она вымыла лапы собаке, прибрала за котами и кошками, поставила на плиту чайник со свистком и прошла к себе в комнату. На её письменном столе красовался зелёный прямоугольник с золотым тиснением, ярко поблёскивающим от света электрической лампочки.

— Железнодорожный билет, Хогвартс Экспресс, первое сентября одиннадцать ноль-ноль, платформа девять и три четверти, станция Кингс-Кросс, Лондон, — прочитала Анабель и счастливо рассмеялась.

Тридцать первого июля Анабель рано утром выгуляла Черныша, и с отцом — он к тому времени оделся в штатское, правда чувствовал себя неуютно — отправилась за покупками к первому учебному году! На метро доехали до станции Чаринг Кросс, девочка отлично помнила дорогу, хотя и была в Косом Переулке последний раз почти пять лет назад, с бабушкой. Джон никогда не был в Дырявом Котле и без дочери мог бы весь день блуждать по Чаринг Кросс роуд туда-сюда и не увидеть вход в крошечный бар, спрятавшийся между книжным магазином и магазином музыкальных товаров. Заведение его не впечатлило: темно, убого и по утреннему времени почти пусто, кроме лысого морщинистого бармена лишь одинокая старая леди пыхтела трубкой сидя перед чашкой с какой-то едой в дальнем углу.

— Здравствуйте, Том! — искренне обрадовалась старому бармену Анабель. — Как поживаете?

— О, маленькая Анабель! — как ни странно, узнал её бармен, зубов у него стало ещё меньше за прошедшее время. — Давненько я тебя не видел. Выросла-то как!

— Это мой папа, — с гордостью показала она на отца.

Они сели у барной стойки на высокие табуретки.

— Том, — протянул руку бармен.

— Джон, — пожал её отец и улыбнулся.

— Выпьете чего-нибудь? — поставил перед ними стаканы бармен.

Стаканы, вроде даже хрустальные выглядели идеально чистыми, поблескивая в тусклом свете свечей.

— Мне тоник, — засмеялась Анабель.

Отец помолчал, подумал, что сегодня на службу не идёт и можно немного расслабиться, и спросил:

— Ирландский есть?

— Есть, — кивнул бармен и уточнил: — Чистый или с содовой?

— Чистый, — решил Джон.

Бармен налил им, и они болтали о всяких пустяках минут двадцать. Джон, как опытный полицейский потихоньку вытянул из словоохотливого бармена много полезной информации о делах в современном волшебном мире. Анабель больше слушала, чем говорила, иногда очень кстати помогала отцу в скользких вопросах о семьях и дрязгах волшебников, принимая на себя «удар» удивления от неосведомлённости клиентов в простых и обычных житейских делах. Но вскоре бар начал заполняться посетителями, Тома всё чаще отвлекали. Зашёл бледный молодой человек в синей мантии с тюрбаном на голове, один глаз у него дёргался и пахнуло чем-то неуловимо неприятным, сильно заикаясь он заказал яичницу с беконом.

Сидеть дальше было бесполезно, и они покинули бар через заднюю дверь, ведущую в Косой Переулок. Там Анабель дотянулась до памятного кирпича и постучала по нему пальцем. Кирпич зашевелился, изогнулся, в середине появилось маленькое отверстие, которое становилось всё больше и больше, и вот они перед аркой, а за ней извилистая улица с булыжной мостовой, исчезающая за поворотом.

— Никогда здесь не был, — крутя головой, произнёс отец.

— В следующем году надо обязательно маму с собой взять, — предложила Анабель.

— Обязательно, — согласился Джон, внимательно рассматривая витрины магазинов и фасады домов волшебного мира.

Вскоре они подошли к высокому белоснежному зданию, возле сияющей на солнце бронзовой двери стоял гоблин, облачённый в форменную одежду — красно-алое с золотом. После были ещё двери, серебряные, а за ними огромный зал, где сотни гоблинов и множество людей занимались своими делами. Они подошли к ближайшему свободному гоблину за стойкой.

— Здравствуйте, — уверенно произнёс Джон.

— Чем могу быть полезен? — поднял на них чёрные-чёрные глаза гоблин.

— Берта Аазз оставила распоряжение, выдавать некоторую сумму внучке, — Джон кивком указал на дочь, — перед началом учебного года.

— Ключ, — очень уж лаконично затребовал служащий.

Джон достал портмоне и из маленького кармашка извлёк золотой ключик.

— Пожалуйста, — протянул он его гоблину.

Тот взял ключ длинными цепкими пальцами и небрежно произнёс:

— Ожидайте, — а сам слез с высокого табурета и исчез за одной из дверей.

— Ты пока стой здесь, жди этого, — распорядился отец, — а я схожу, фунты поменяю на деньги волшебного мира.

— Хорошо, стою-жду, — улыбнулась отцу Анабель и развернулась лицом к залу, чтобы рассматривать помещение и посетителей.

Люди приходили и уходили, некоторые взрослые пришли с детьми, тоже, наверное, к школе закупаться. Прошло минут десять, не меньше, отец вернулся, позвякивая золотом в холщовом мешочке, гоблин задерживался, и тут в банк зашёл настоящий гигант. Анабель с отцом уставились на него. Ростом не менее десяти футов, мощный, весь заросший чёрными волосами, уверенным шагом проследовал по залу, девочка даже не сразу заметила, что он был не один. Следом за гигантом почти бежал невысокий, худющий черноволосый мальчишка в круглых очках, с любопытством озираясь вокруг.

— Получите и распишитесь, — раздался скрипучий голос гоблина за их спинами, они и не заметили, как он вернулся, засмотрелись на гиганта.

Джон потянулся к перу, но служащий его остановил:

— Не Вы, получатель, — подтолкнул он чернильницу и пергамент к Анабель.

Девочка прочитала, что ей выдано семьдесят галлеонов, неуклюже поставила закорючку в месте для подписи и взяла мешочек с деньгами.

— Всего хорошего, — проскрипел гоблин и слегка поклонился, забирая пергамент.

— До свидания, — попрощались они со служащим и покинули банк Гринготс.

Сначала они зашли к Мадам Малкин — маленькой улыбчивой толстушке, одетой во всё сиреневое, беспрестанно щебетавшей всякие глупости, смеша Анабель и вызывая улыбку у Джона. У неё приобрели по списку мантии, шляпы и плащ. Покидая магазин, они столкнулись в дверях с бледным мальчиком с острым подбородком, он с надменным видом прошёл мимо, брезгливо кривя тонкие губы и с пренебрежением поглядывая на отца и Анабель в магловской одежде. У девочки свело челюсть, захотелось стукнуть по голове белобрысого мальчишку, еле удержалась, такая вдруг вспыхнула ненависть.

На улице стало полегче. Анабель вдруг поняла, что волшебники ей не нравятся. Совсем.

После они купили нужные учебники и разные принадлежности для письма в магазине под названием «У Флориша и Блоттса», когда-то в этом магазине бабушка покупала Анабель её первые книги волшебного мира…

Обошли ещё ряд магазинов с волшебными товарами, закупаясь по списку. В аптеке приобрели нужные ингредиенты для варки зелий и пузырьки, а в волшебной галантерее Анабель почти истратила остаток бабушкиных денег на этот год, но купила последний чемодан с увеличенной колдовством вместимостью.

— Жаль, что о снижении веса никто не побеспокоился, — весело проворчал Джон, таща наполовину заполненный, но изрядно потяжелевший чемодан.

— Мороженного поедим? — спросила Анабель, завидев Кафе-мороженое Флореана Фортескью.

— Давай, заодно и отдохнём, — согласился отец, сворачивая к открытой веранде, где несколько семейств волшебников баловали детишек лакомствами.

Сели за свободный столик и заказали две двойные порции мороженого с сиропом.

— Что там по списку ещё осталось купить? — поинтересовался Джон, вытягивая в проход уставшие ноги.

— Да всё вроде купили, — достала Анабель листок со списком. — А, нет, палочку волшебную ещё надо.

— Может, бабушкиной обойдёшься?

— Нет, бабушка настоятельно рекомендовала подобрать и купить себе свою.

— Тогда иди одна за палочкой, я тебя здесь подожду.

Анабель кивнула. Она понимала, что неволшебнику, сквибу, неприятно видеть волшебные вещи, а осознавать, что волшебная палочка — символ волшебника — никогда не будет твоей, никогда не исполнит ни одного твоего заклинания вдвойне больно.

— Ладно, схожу, куплю, только мороженое доем.

Это было недалеко от кафе. Узкий и невзрачный магазин с вывеской «Олливандеры: Изготовители превосходных палочек с 382 года до н. э.» над облупившейся от времени дверью. Анабель смело вошла, но в крошечном помещении места у двери оказалось маловато. Почти всё пространство занимал виденный девочкой в банке волосатый гигант. Девочка протиснулась мимо здоровяка ближе к прилавку. Там хозяин магазина подбирал черноволосому очкастому мальчику волшебную палочку, только что-то видимо шло не так, целая гора испытанных волшебных палочек высилась на стуле.

— Непростой клиент, да, мистер Олливандер? — прогудел гигант.

— Не беспокойтесь, Рубеус, и Вы, мистер Поттер, мы обязательно найдём что-то подходящее… — и продавец достал ещё одну палочку. — Попробуйте эту. Сосна кедровая и хвостовое перо феникса. Десять с половиной дюймов. Прямая и изящная.

Но только мальчик взял в руку палочку, как мистер Олливандер её отобрал. Тут у Анабель сложился внешний вид и фамилия — Поттер, она же читала, это Мальчик Который Выжил! Шрам в виде молнии на месте был, как и описано в книге, на лбу. Но вот сам мальчик какой-то… не кормленный, что ли. Ниже её почти на целую голову, худющий, со слабой не развитой мускулатурой, зато с таким огнём азарта в блестящих красивых зелёных глазах за круглыми очками!

— Мистер Олливандер, можно мне убирать не подошедшие палочки обратно на полки? — попросила девочка и как можно дружелюбнее улыбнулась.

— Вы хотели тоже приобрести свою первую волшебную палочку, мисс? — спросил мистер Олливандер и, получив подтверждающий кивок, поинтересовался: — И Вас зовут?

— Анабель Аазз, — ответила девочка.

— Берта Аазз Вам кем-то приходилась?

— Да, бабушка.

— О, это меняет дело! — воскликнул мистер Олливандер, широко улыбнулся и разрешил: — Дитя моё, раскладывайте палочки по номерам, они сбоку на коробках.

— Понятно, — кивнула Анабель и занялась делом, прислушиваясь к тому, что говорит хозяин магазина.

— Ива дракучая и перо феникса. Восемь дюймов. Очень, очень гибкая. Попробуйте… Нет-нет, вот, железное дерево и волос единорога, восемь с половиной дюймов, твёрдая и прямая. Давайте, давайте, пробуйте…

Так продолжалось ещё минут десять, мистер Олливандер приносил всё новые палочки, Анабель же раскладывала их обратно.

— Надо…, надо…, надо что-то более Вам подходящее, — бормотал мистер Олливандер, перебирая палочки, как вдруг уставился на мальчика и замер на целую минуту, медленно отвернулся и, взял новую палочку: — А интересно… Да, почему, собственно, и нет… необычное сочетание, — бормотал он и протянул её мальчику. — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, в меру податливая…

Поттер взял протянутую ему палочку, поднял над головой, рассёк ею пыльный воздух, и из кончика вырвался сноп красных и золотых искр, похожий на фейерверк, разноцветные пятна света заплясали на стенах. Здоровяк, которого хозяин магазина назвал Рубеус, трубно закричал и захлопал в огромные ладоши, у Анабель даже уши заложило, а мистер Олливандер воскликнул:

— О, браво! Да, действительно, очень хорошо. Так, так, так… любопытно. Весьма любопытно!

Хозяин магазина положил палочку Гарри обратно в коробочку и завернул её в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

— Любопытно, как любопытно…

— Извините, — неуверенно спросил мальчик, Анабель отметила, что он стесняется и не привык задавать вопросы старшим, но очень этого хочет, — но что любопытно?

Мистер Олливандер пристально посмотрел на Гарри своими бледными глазами.

— Я помню каждую проданную мной палочку, мистер Поттер. Абсолютно каждую. Так уж случилось, что феникс, чьё хвостовое перо находится в вашей палочке, дал ещё одно перо, парное, что случается крайне редко. И весьма любопытным является обстоятельство, что эта палочка предназначалась именно Вам, в то время как её сестра…, её сестра наградила Вас этим шрамом.

Продавец ткнул согнутым пальцем в шрам на лбу. Мальчик громко сглотнул. Анабель застыла с палочками в руках. Гигант у двери громко выдохнул.

— Да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Какое интересное совпадение. Однако же, помните, палочка выбирает волшебника. Думаю, нам стоит ожидать великих дел от вас, мистер Поттер! В конце концов, Тот Кого Нельзя Называть совершал великие вещи. Ужасные, да, но всё же великие.

— С… сколько я Вам должен? — слегка заикаясь, спросил мальчик.

— Семь золотых галлеонов, — обнажая чуть желтоватые мелкие и острые зубы, улыбнулся мистер Олливандер.

Взбудораженный мальчишка дёргающейся рукой отсчитал названную за палочку сумму, и мистер Олливандер с поклоном проводил их до двери.

Анабель за это время вернула волшебные палочка на свои места, и теперь стояла перед стеллажом и смотрела на небольшую пыльную коробку с волшебной палочкой, которая манила её непонятно чем. Толи запах, то ли волшебные флюиды, а может вообще неизвестно что, только девочку как магнитом тянуло к ней.

— Анабель Аазз, — медленно протянул мистер Олливандер за спиной девочки.

— Анабель Берта Ханна Мария Аазз, — повернулась она к нему лицом.

— Берта и Майлз… — тихо произнёс мистер Олливандер, пристально вглядываясь в девочку.

— Что? — она не понимала его, и это становилось занятным.

— Берта Аазз… — медленно протянул продавец.

— Моя бабушка, — повторила Анабель, глядя на задумавшегося старика.

— Берёза и волос единорога, очень гибкая и упругая, одиннадцать дюймов. Моя первая проданная палочка, — медленно произнёс мистер Олливандер и неожиданно очень быстро сказал: — Мою бабушку по отцовской линии до замужества звали Сабрина Аазз, дочь Майкла и Марии Аазз.

— Мир волшебников тесен, — улыбнулась Анабель, радостно, ведь загадка разгадалась. — У нас общие предки.

— Да, да… — задумчиво покивал мистер Олливандер. — Так, тебе тоже нужна первая волшебная палочка?

— И она меня уже выбрала, — показала Анабель на коробочку давно и заманчиво призывающую её.

— Оригинально! Кто бы мог подумать? — потирая ладони, воскликнул мистер Олливандер и снял коробочку с полки.

— Что-то с этой палочкой не так? — спросила Анабель, слегка обеспокоенно.

— Что-то не так!? — передразнил её мистер Олливандер. — Да вообще всё не так!

Он открыл коробку и вынул из неё небольшую изящно-тонкую тёмно-вишнёвую палочку. Держа её двумя пальцами и показывая девочке со всех сторон, объяснил:

— Текстолит!… Не дерево, нет, не природный материал, а магловский текстолит! Семь и одна седьмая дюйма. И внутри… летучий порох. Такое никто, никогда не делал! Это невозможное творение рук моих. Я годы потратил на эксперименты и добился такого слабого результата! Все твердили, что невозможно из мёртвого материала сотворить ничего путного. И я это подтвердил, сделав вот это!… — он брезгливо протянул палочку Анабель.

Девочку пылкая речь не смутила. Она взяла палочку в руку и поднесла к лицу, рассматривая получше. Палочка состояла из трёх частей. Пять дюймов составлял тонкий трёхгранник с острым кончиком, основанием соединённый с двумя дюймами пятигранной призмы, которая заканчивалась изящно выточенным додекаэдром. Анабель взмахнула палочкой, и сноп золотых, зелёных и серебряных искр рассыпался веером.

— Не может быть, — прошептал мистер Олливандер.

— Мне кажется, мы подходим друг другу, — самодовольно заявила девчонка и выстрелила из кончика палочки одинокую изумрудно-зелёную искру.

— Двенадцать галлеонов, — буркнул мистер Олливандер.

— Но цены на палочки ниже! — возмутилась Анабель. — Поттеру Вы продали за семь!

— Это экспериментальный и единственный в мире образец! — Мистер Олливандер поднял указательный палец вверх. — С секретом!

— С каким секретом? — уставилась на продавца девочка.

— Отгадаешь, снижу цену, — хитро сощурил глаза мистер Олливандер.

Анабель три секунды разглядывала его, а затем кивнула и уставилась на палочку. Минуту она разглядывала её, и тут вспомнила одну приключенческую книжку про пиратов. В ней главный герой прятал в рукояти кинжала всякие мелочи, откручивая оголовье. И у палочки нечто подобное имелось. Анабель попробовала покрутить додекаэдр туда-сюда, и он поддался. Смело свинтив его с палочки, она обнаружила тайник, в котором ничего не оказалось.

— Ладно, ладно, — проворчал мистер Олливандер. Но выглядел чрезвычайно довольным, — нашла. Девять галлеонов. И это окончательная цена.

— А зачем это? — спросила девочка, привинчивая додекаэдр обратно.

— Пробовал всякие волшебные субстанции внутрь вложить, чтобы усилить действие летучего пороха, но всё безрезультатно, только хуже становилось…

— Ага, понятно, — кивнула Анабель и, отдав продавцу палочку, отсчитала девять галлеонов.

Денег почти не оставалось, кошелёк тоскливо позвякивал одиноким галлеоном по двум серебряным сиклям и десятку медных кнатов.

— Не рассказывай никому из чего твоя палочка, — попросил мистер Олливандер, провожая до двери девочку.

— Хорошо, никому не скажу. Но почему? — остановилась она в дверях.

— Не знаю, — замялся мистер Олливандер. — Только кажется мне, что ничего хорошего не выйдет, если кто не надо узнает о твоей палочке.

— До свидания, дедушка, — усмехнулась ему Анабель.

— А что у тебя с лицом? — спросил он, наконец. Синяк во всю левую половину лица девочки принял жёлто-зелёные оттенки.

— Подралась, — засмеялась она.

— Ну-ну, внучка боевая, — вернул он ей улыбку. — До свидания.

Вприпрыжку, размахивая покупкой Анабель устремилась к отцу.

Первого сентября на стареньком семейном оранжевом автомобиле Остин Аллегро (Austin Allegro) Джессика повезла дочь на станцию Кингс-Кросс. Отец не смог вырваться со службы, только помог с вечера загрузить волшебный чемодан с вещами в багажник и утром пожелал удачного начала учёбы. Весь год все полицейские подразделения Лондона держали в готовности, напуганное ещё в феврале обстрелом из миномета боевиками ИРА рабочей резиденции премьера Джона Мейджора на Даунинг-стрит, правительство не ослабевало бдительности из опасения повторной акции устрашения. А первое сентября вообще «наверху» посчитали самым подходящим для теракта днём и мобилизовали все полицейские силы. Так и получилось, что Джон ушёл на службу, а они поехали без мужской поддержки.

Железнодорожная станция Кингс-Кросс расположена не очень далеко от Хемпстенда, и только наличие тяжёлого чемодана вынуждало брать машину.

Эту машину, Остин Аллегро тысяча девятьсот семьдесят девятого года выпуска они приобрели три года назад в весьма плачевном состоянии, и Джон со своим другом Хемишем несколько месяцев провозились, ремонтируя её в гараже полицейского участка. Анабель тоже не оставалась в стороне от такого занимательного предприятия, отмывала детали двигателя в растворителе, шкурила кузов, даже закручивала гайки! и слушала, слушала всё, особенно то, что говорил и советовал механик полицейского гаража.

Приехали рано, ещё не было десяти, когда припарковались на почти пустой платной стоянке. Анабель сходила за тележкой, и они вдвоём с мамой перегрузили в неё чемодан, небольшой, но весьма тяжёлый, с биркой на боку, где значились имя и фамилия владелицы.

Они не спеша шли, болтая о всяких девчачьих глупостях, как вдруг мама резко остановилась и уставилась на стройную бледную женщину с длинными светлыми волосами, идущую рядом с высоким мужчиной и мальчиком лет одиннадцати. Анабель окинула взглядом всех троих и вспомнила, что уже видела этого мальчика с узким и бледным лицом, когда покидала магазин Мадам Малкин.

— Мама? — обеспокоилась девочка, когда они резко остановились.

— Что она здесь делает? — пробормотала Джессика.

— Кто?

— Нарцисса, сестра Беллатрикс Лестрейндж… — сквозь сжатые зубы ответила она дочери и добавила, отчего девочку всю передёрнуло. — Чистокровных волшебников не часто встретишь в магловском мире…

— Ммм, — промямлила Анабель, не зная, что сказать, она понимала, что мама-сквиб это не самое лучшее, и если её узнают такие вот родственнички, то… да плевать она хотела на всех зазнавшихся родственников и не родственников тоже! Это её мама и никому она её в обиду не даст!

Сказать девочка ничего не успела.

— Иди дальше одна, хорошо? Справишься? — непроизвольно дёргая себя за край пиджака, спросила Джессика.

— Хорошо, мама, я справлюсь, и ни о чём не переживай, у тебя очень боевая дочь, способная постоять за себя, — улыбнулась она маме и, поцеловав её в щёку, покатила тележку к станции.

— Удачной учёбы! — крикнула Джессика и Анабель скрылась от неё за дверями вокзала Кингс-Кросс.

Девочка смело толкала тележку по вокзалу, поглядывая на нумерацию платформ. Дошла, где над одной платформой висела большая пластиковая табличка с номером девять, над следующей табличка с номером десять, и остановилась. Здраво рассудив, что волшебная платформа девять и три четверти где-то посередине, стала наблюдать за пассажирами. И вот мимо прошла пожилая женщина, нормальным её наряд можно назвать только с большой натяжкой, один гриф на шляпе чего стоит! Она вела за руку круглолицего мальчика, неуклюже семенящего рядом и постоянно оглядывающегося по сторонам. У них тоже была тележка с огромным чемоданом. Анабель решила, что они тоже на Хогвартс-экспресс, и пристроилась сзади, всем видом показывая, что знает, куда идёт и что делает.

Женщина с мальчиком, не сбавляя скорости, шли прямо на разделяющий платформы барьер, который выглядел вполне материальным и очень прочным. Анабель не отставала, но начинала немного волноваться. Когда столкновение тележки пожилой женщины с мальчиком казалось неизбежным, они просто исчезли. Девочка усмехнулась, видеть и чувствовать волшебство она научилась несколько лет назад, ещё до того, как пошла в школу, и этот волшебный проход она «увидела». Создать такой ей было не по силам, а вот понять, как это работает — вполне. Спасибо бабушке родной с её африканскими знаниями! Лёгкое дуновение, словно от утреннего ветерка и она уже по другую сторону барьера.

Ярко-алый паровоз уже ожидал возле платформы, наверху таблички надпись: «Хогвартс-экспресс, одиннадцать часов». Анабель осмотрелась, сзади на месте барьера располагалась кованая железная арка с надписью: «Платформа девять и три четверти», людей на платформе было ещё немного, только-только наступило десять утра. Девочка прошла почти в конец поезда и исключительно по наитию заняла пустое купе. Затаскивать чемодан на высокую лесенку оказалось делом не простым, но справилась без посторонней помощи. В купе переоделась в школьную форму, надо попривыкнуть её носить и, оставив чемодан у двери, уселась у окна, наблюдать за прибытием новых учеников и их родственников.

До отправления оставалось уж не так много времени, когда появился тот, кого она ожидала. Худенький мальчишка с топорщащимися чёрными волосами, в круглых очках, нескладно вывалился из прохода на платформу вслед за группой рыжеволосых мальчишек, явно родственников. Анабель подхватила чемодан, который всё это время преграждал путь в купе, и сильным рывком закинула его на багажную полку. Стёрла рукавом выступивший пот со лба и уселась у самой двери.

— Здесь свободно? — с надеждой спросил взлохмаченный черноволосый мальчик, заглядывая в купе.

— Да, располагайся, — кивнула Анабель.

Сначала он занёс внутрь клетку с белой полярной совой, после принялся подтаскивать чемодан к двери вагона.

— Тебе помочь? — услышала она голос одного из рыжих мальчишек.

— Да, пожалуйста, — тяжело дыша, сказал черноволосый мальчик.

— Эй, Фред! Подойди-ка сюда, помоги!

Помощниками оказались близнецы, ярко-рыжие, лет тринадцати. Совместными усилиями они задвинули чемодан в угол купе. Анабель слегка потряхивало от обилия волшебников, но сидела она ровно, не шевелясь и её никто не замечал, словно и не было её в купе.

— Спасибо, — сказал мальчик, убирая с глаз мокрые от пота волосы.

— А это что? — вдруг спросил у него один из близнецов, показывая на шрам в виде молнии.

— Чтоб мне провалиться, — сказал другой. — Неужели ты!

— Это он, — заявил первый. — Это ведь ты? — добавил он, глядя в упор на мальчика.

— Что? — не понял тот.

— Гарри Поттер, — хором сказали близнецы.

— А…, ну он, — промямлил мальчик и почесал затылок. — В смысле, да, это я.

Близнецы вытаращились на него, и Анабель отметила, что он мгновенно покраснел, не привычный к вниманию. Через открытую дверь вагона послышался приятный голос женщины:

— Фред? Джордж? Вы здесь?

— Идём, мам, — откликнулись они хором.

Последний раз близнецы одновременно взглянули на мальчика и спрыгнули с поезда. Анабель не мешала ему наблюдать за рыжеволосым семейством на платформе, она мысленно разговаривала с бабушкой:

«Зачем я это делаю?»

«Ему нужна твоя поддержка, твоя помощь».

«Именно и только моя?»

«Ты уникальна, но нет, не только твоя».

«А один он не справится».

«Ты сама ответила на этот вопрос давным-давно. Никто не может сражаться долго в одиночку».

«Разумеется. А почему они меня не видят?»

«Они волшебники».

«И это, по-твоему, всё объясняет?»

«Волшебники видят тебя, только когда ты этого очень хочешь».

«Маглы меня всегда видят».

«Ты от них никогда не скрывалась, ты их не боишься…»

«А волшебников я боюсь?»

«Нет, волшебников ты тоже не боишься. Однако они могут при некоторых обстоятельствах причинить тебе… беспокойство».

«И?»

«И твоё внутреннее свойство ведьмы стремится оградить тебя от любого самого малого вреда. Пожиратели Смерти, явные враги, вообще увидеть тебя никогда не смогут! Даже не старайся…»

«Они мне неприятны…»

Очень редко Анабель обращалась днём к бабушке, точнее к её памяти, да и не каждую ночь они общались. Люди должны отдыхать и восстанавливать силы, а без полноценного сна это не у кого ещё не получалось…

Дверь купе с грохотом отъехала в сторону, вырвав Анабель из диалога с бабушкой, и вошёл самый младший из рыжих мальчиков. Её непроизвольно передёрнуло.

— Здесь не занято? — спросил рыжий, кивком указывая на место напротив Гарри Поттера.

Анабель фыркнула. Ей страстно захотелось вытолкнуть обоих мальчишек из поезда.

— Все остальные купе уже заполнены, — промямлил рыжий, отводя взгляд от Поттера.

— Не занято, — вздохнула Анабель, подавив неприязнь. Она старательно внушала себе, что это всего лишь дети, пусть и волшебники, но ведь дети же! И нечего на них злиться. Получилось…

Дверь оставалась открытой, рыжий мальчик прошёл, уселся у окна и нарочито в него уставился. Анабель с любопытством наблюдала за ними обоими.

— Эй, Рон, — хором окликнули рыжего мальчишку близнецы, сунув головы в купе.

— Слушай, мы идём в середину поезда, — сообщил один, — там, у Ли Джордана гигантский тарантул.

— Ладно, — буркнул Рон.

— Гарри, — сказал другой близнец, — мы ведь не представились? Фред и Джордж Уизли. А это Рон, наш брат.

— Ладно, увидимся позже, — махнул рукой первый, Анабель теперь знала, что это Джордж.

— Пока, — сказали Гарри и Рон. Близнецы затворили за собой дверь купе.

— Ты действительно Гарри Поттер? — выпалил Рон.

Мальчик кивнул. Анабель показалось, что нехотя.

— А… а то я думал, Фред и Джордж опять прикалываются…. А у тебя действительно есть… ну, этот, знаешь… — он чуть приподнял руку и указал на лоб Гарри.

Гарри убрал в сторону чёлку, чтобы показать шрам-молнию. Рон вытаращил глаза. Это оказалось так смешно, что Анабель не выдержала и прыснула, оба мальчика подскочили на месте и уставились на неё, мгновенно ставшую видимой.

— Ты кто? — выкрикнул Рон, а Гарри наморщил лоб, вспоминая, что когда входил в купе, там уже сидела девочка с золотыми волосами, стянутыми в тугую косу, и как он о ней смог забыть?

— Анабель Аазз, можно просто Бель, — представилась девочка и в её жёлто-золотистых глазах заплясали искры. — А ты Рональд Уизли, если твои братья не пошутили.

— Я встречался с тобой, — выпалил Гарри. — В магазине волшебных палочек! Ты вызвалась их раскладывать по местам… но почему-то, Бель, я забыл о тебе?

— Это нормально, обо мне все забывают. Свойство такое, — беспечно махнула рукой девочка и снова рассмеялась, увидев их вытянувшиеся лица. — Не волнуйтесь так! Я-то о вас всегда помню, и буду помнить. — И неожиданно для самой себя добавила: — Будут вопросы, любые, спрашивайте, отвечу.

— Э, — не нашёлся, что сказать Рон.

Гарри только взлохматил волосы. Мальчишки, дети! Что с них взять, девочки им пока не особо интересны, и Рон вернулся к более насущному вопросу, к Гарри Поттеру.

— Значит, вот куда Сам Знаешь Кто… — с опаской посмотрел он на шрам, — заклятием…

— Да, — кивнул Гарри и сразу добавил, предотвращая вопрос: — Но я ничего не помню.

— Совсем ничего? — промямлил Рон.

— Ну, я помню много зелёного света, только и всего.

— Ух-ты! — воскликнул Рон и несколько секунд пялился на Гарри, но затем, словно опомнившись, опять быстро отвернулся к окну.

— В твоей семье все волшебники? — спросил Гарри.

— Э… Да, по-моему, — сказал Рон. — Вроде бы, у мамы есть троюродный брат, который работает бухгалтером, но мы никогда не говорим о нём.

— Тогда ты наверняка знаешь много волшебства.

Анабель старалась не мешать мальчикам беседовать, они находили друг друга очень интересным, жители разных миров, и она это отчётливо понимала, да и ей они оба стали чертовски интересны. Мальчик из старой чародейской семьи Уизли и ничего не знающий о волшебстве Мальчик Который Выжил. Ну что может быть более интересное в этом поезде?

— Я слышал, ты живёшь с маглами. Какие они? — скороговоркой спросил Рон.

— Ужасные… ну, не все маглы ужасные, много хороших, но мои дядя, тётя и двоюродный брат ужасные. Хотелось бы мне иметь трёх братьев-волшебников!

— Пятерых, — проворчал Рон и мрачно уставился на свои ладони. — Я шестой в нашей семье, еду в Хогвартс. И мне есть, к чему там стремиться. Билл и Чарли уже закончили учиться. Билл был Старостой, а Чарли капитаном команды по Квиддичу. Теперь вот Перси стал Старостой, а Фред и Джордж много хулиганят, но всё равно получают очень хорошие отметки, и все находят их очень забавными. От меня ожидают, что я буду не хуже остальных, но даже если я и буду не хуже, то это будет не так уж важно, потому что они достигли всего раньше. И если у тебя есть пять братьев, у тебя никогда не будет ничего нового. У меня старая мантия Билла, старая палочка Чарли, и старая крыса Перси.

Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил спящую толстую серую крысу.

— Её зовут Короста, и никакого проку, она почти не просыпается. Перси получил сову от папы за то, что стал Старостой, но они не могли позв… ну, то есть, а мне досталась его крыса, — и Рон залился красным по самые корни волос и опустил глаза на крысу, посапывающую на его коленях.

Анабель показалось очень, ну очень забавным то, что у одиннадцатилетнего мальчугана лежит на коленях взрослый дядька-волшебник, непонятно по какой причине пожелавший жизнь ручной крысы. Ну не смешно ли? Ненормальный какой-то, ну полный псих!

Оба мальчика посмотрели на неё. Один с прищуром, второй с округлившимися глазами.

— Извините, — она смахнула платочком выступившие слёзы. — Мне иногда некоторые вещи кажутся чрезвычайно смешными. Другие этого не понимают, а я… — и она снова прыснула в кулак, искоса поглядывая на крысу.

— Тебе кажется смешным, что кто-то не может позволить себе купить сову? — выкрикнул Гарри и сжал кулачки. — Можешь и надо мной посмеяться. В конце концов, у меня никогда в жизни не было денег до прошлого месяца, и мне приходилось донашивать старую одежду Дадли, и я никогда не получал настоящих подарков в день рождения!

— Ох, ребятушки, — непонятно из каких глубин памяти всплыло любимое слово бабушки. — Да разве бедность порок? Я с семи лет самостоятельно зарабатываю, и если у родителей не хватает на что-то нужное мне, беру и покупаю, за свои… и постыдного в том, что чего-то у тебя нет, я не вижу.

— Зарабатываешь?! — хором выпалили оба.

— А как? — заинтересовался Гарри. — Детям же нельзя работать!

— Эээ… — осознала свою оговорку Анабель, теперь надо как-то выкручиваться. Или сказать правду? — Это да, не совсем законно…

— Торговля наркотиками что ли? — ошарашено уставился на неё Гарри, лучше знакомый, чем Рон, с нравами маглов.

— Нет, — рассмеялась Анабель. — Я боксёр. Участвую иногда в подпольных чемпионатах. Правда, если отец узнает… мне конец, и Джеку тоже…. Он у меня офицер полиции. Ещё изредка прибираюсь в спортзале, полы там мою, и всё такое…

— Подпольные чемпионаты по боксу, ты, ребёнок? — выпучил глаза Рон.

— То-то у тебя лицо шрамом перекошено, и у Олливандера ты с таким огромным синячищем была! — воскликнул Гарри и показал руками воображаемый синяк величиной с велосипедное колесо, его зелёные глаза азартно блестели.

Синяк давно сошёл, но рассеченная левая бровь делала девочку вызывающе кривоглазой.

— И ты дерёшься за деньги? — спросил Рон.

— Дерёшься, — фыркнула Анабель, — сильно сказано! Кому интересен бабский бокс, тем более детский? Мы так, для разогрева публики выступаем, без особых стараний, — и не удержалась, похвасталась, — но и на нас ставки делаются.

— А твоя бровь? — спросил Гарри.

— Это уличная драка, — отмахнулась она. — Со шпаной. Для настоящей ведьмы не опасно.

— Когда ты узнала, что ты волшебница? — заинтересовался Гарри.

— Так я всегда знала, — пожала плечами девочка. — Моих родителей даже штрафовали несколько раз, когда я забывалась и взлетала при маглах.

— А я не знал ничего, пока Хагрид не рассказал мне…, представляете, ничего не знал, ни что я волшебник, ни о своих родителях, ни о Волан-де-Морте…

Рон ахнул.

— Что? — повернулся к нему Гарри.

— Ты назвал Сам Знаешь Кого по имени! — потрясённо, но и в то же время с восхищением прошептал Рон. — Я думал, кто-кто, а уж ты-то…

— Я не стараюсь казаться храбрым, произнося его имя, — поморщился Гарри. — Я просто никогда не знал, что этого нельзя делать. Понимаешь, о чём я? Мне многому ещё нужно научиться…. И спорим, — добавил он, впервые озвучивая терзавшие его в последнее время опасения, и косясь на смеющуюся девочку, — спорим, я буду худшим учеником в классе.

— Не будешь, — махнул рукой Рон, тоже поглядывая на Анабель. — Куча народа приходит из семей маглов, и они также быстро всему учатся.

— Мальчики, вы такие забавные… и очень мне нравитесь, — сообщила им девочка, ни капельки не смущаясь, даже когда оба уставились на неё, только наигранно невинно похлопала золотыми глазищами и опять звонко рассмеялась.

Они её смешили, и за разговорами не заметили, как поезд выехал из Лондона и мчался мимо лугов, на которых паслись многочисленные стада коров и овец. Через некоторое время разговор затих, мальчики отвлеклись, глядя на мелькавшие за окном поля и шоссе и подзабыли о присутствии в их купе девочки. Вскоре продолжили разговор, не замечая её. Анабель сидела и наблюдала, не вмешиваясь больше.

Перевалило за полдень, снаружи из коридора послышалось громыхание, и улыбающаяся полненькая женщина с ямочками на щеках отодвинула дверь и спросила:

— Хотите что-нибудь с тележки, дорогие мои?

У Рона мгновенно вспыхнули уши, и он пробормотал:

— Спасибо, не надо. Я взял с собой бутерброды.

Гарри на него глянул и вышел в коридор. Анабель тоже поднялась за ним следом. Подождала, пока он наберёт всяких вкусностей и расплатится, и сама спросила:

— У Вас вода есть? Или только соки?

— Да, осталась ещё бутылочка на полпинты.

— Давайте, — кивнула Анабель. — Три котлокекса и шоколадных лягушек.

— Два сикля пять кнатов.

— Пожалуйста, — отсчитала девочка деньги и вернулась в купе.

Там уже вовсю разворачивались и уплетались вкусности. Анабель уселась на место около двери и с удовольствием наблюдала за мальчишками, неспешно поедая котлокексы с шоколадными лягушками.

— А это что такое? — спросил Гарри у Рона, показывая упаковку с шоколадными лягушками. — Это ведь не настоящие лягушки?

— Нет, — заверил его Рон. Анабель снова принялся душить смех, чуть не подавилась. — Но посмотри, какая там карточка. У меня не хватает Агриппы.

— Что? — уставился на него Гарри.

— А, конечно, откуда тебе знать. Внутри упаковок с шоколадными лягушками есть карточки, ну, знаешь, чтобы коллекционировать, — Знаменитые Волшебницы и Волшебники. — И похвастался. — У меня уже около пяти сотен! Но никогда не попадались Агриппа или Птолемей.

— Возьми, мне Птолемей попался, — Анабель протянула ему карточку. — Я только книги коллекционирую.

— Спасибо, Бель! — искренне обрадовался Рон, принимая и разглядывая древнегреческого волшебника. — И большая у тебя коллекция?

— Пока не очень, около пятисот книг, но в основном детских, — подражая Рону, ответила Анабель.

Гарри в это время развернул свою шоколадную лягушку и вытащил карточку.

— Так вот каков Дамблдор! — произнёс Гарри, разглядывая карточку.

— Только не говори, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — мгновенно повернулся к нему и воскликнул Рон, сразу забыв о существовании Анабель. — Можно я возьму лягушку? Вдруг там будет Агриппа… спасибо…

Гарри перевернул карточку и вслух прочитал:

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. В настоящее время директор Хогвартса. Признан многими величайшим чародеем современности. Профессор Дамблдор особенно известен благодаря своей победе над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в тысяча девятьсот сорок пятом году, открытию двенадцати способов использования крови драконов, а также совместной работе с Николасом Фламелем в области алхимии. Профессор Дамблдор обожает камерную музыку и игру в кегли. — Гарри снова перевернул карточку и удивлённо вскрикнул: — Он пропал!

— Ну не будет же он торчать там весь день, — проворчал Рон. — Вернётся… О, нет, опять Моргана, у меня уже шесть таких. Хочешь? Ты можешь начать коллекционировать.

Рон нет-нет да поглядывал на кучу ещё не распечатанных шоколадных лягушек.

— Угощайся, — разрешил Гарри, обводя широким жестом, ему явно нравилось быть щедрым. — А, знаешь, в магловском мире люди просто остаются неподвижными на фотографиях.

— Да? Что, они совсем не двигаются? — Рон уставился на Гарри. — Странно!

Анабель прыснула в кулачок и подтвердила:

— У маглов ни фотографии, ни картины, ни статуи не двигаются. Стоят все смирно, не шевелятся. Это же третий волшебный закон Ньютона!

— Чего? — оба посмотрели на девочку.

— Ну как же, — пожала она плечами и процитировала: — Волшебному действию всегда есть равное противодействие…

— Чего? — поднял брови Рон, а Гарри помотал головой.

— Ну волшебник придаёт волшебство всему что делает!

— А? — открыли рты мальчишки.

— У маглов волшебства нет? — смеясь, спросила Анабель.

— Нет, — кивнул Гарри.

— Так и в их изделиях волшебству взяться неоткуда, — Анабель допила воду и поднялась. — Пойду, посмотрю, что в поезде делается.

Она прошлась по вагонам до машиниста, посмотрела, как работает кочегар-волшебник, перебросилась с машинистом ничего не значащими фразами и пошла обратно. Во всех купе дети разного возраста занимались своими делами. Ели сладости, играли в карты и шахматы, просто болтали о всяких глупостях и важностях. Смотреть за всей этой волшебной ребятнёй оказалось весьма занятно, но два паренька её интересовали больше остальных. Она как-то постепенно привыкла к обилию волшебников и только глубоко внутри теплилась тихая ненависть…

Когда она вошла в купе мальчики всё ещё развлекались со всевозможными сластями, и поначалу уставились на девочку с немым вопросом: «Чего тебе?», но понимание и узнавание пришло почти мгновенно. Анабель криво усмехнулась и села у двери.

Пролетающие за окном пейзажи изменились, стали пустынными и дикими. Ухоженные поля исчезли. Теперь шли леса, извилистые реки и тёмно-зелёные холмы.

В дверь постучали, и в купе вошёл круглолицый мальчик, Анабель его сразу узнала, именно за ним она прошла на волшебный перрон. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Простите, — неуверенно сказал он, — вы нигде не видели жабу?

Когда мальчики покачали головами, он запричитал:

— Я потерял его! Он постоянно от меня удирает!

— Найдётся, — попытался его утешить Гарри.

— Обязательно найдётся, — уверенно улыбнулась ему Анабель, мальчик был ей почти симпатичен.

Рон в недоумении посматривал то на него, то на Гарри и Анабель.

— Да, — печально ответил мальчик. — Ладно, если вы увидите, он такой большой, зелёный и в пупырышку… — шмыгнул носом и вышел.

— Не знаю, чего он так волнуется, — уставился вслед ушедшему мальчику Рон. — Если бы я вёз жабу, я бы постарался потерять её как можно быстрее. Хотя, мне бы говорить, у меня у самого Короста.

— У меня никогда раньше не было питомцев. Буклю мне Хагрид на день рождения подарил, — не удержался и похвастался Гарри. — А у тебя, Бель, есть какое-нибудь животное?

— У меня чёрный пудель, но в Хогвартс нельзя брать собак, — вздохнула Анабель. — Жаба или крыса в этом отношении выигрывают, даже когда теряются и спят.

Крыса всё ещё дремала на коленях у Рона, и это Анабель снова показалось ужасно забавным.

— Ага, особенно эта. Даже если он умрёт, всё равно не заметишь разницы, — с отвращением сказал Рон, поглядывая на смеющуюся девочку, он уже не стеснялся её присутствия, она весёлым нравом напоминала ему его братьев-близнецов, Фреда и Джорджа. — Вчера я попытался перекрасить его в жёлтый цвет, чтобы сделать хоть чуточку интереснее, но заклинание не сработало. Сейчас покажу, смотри…

Он достал из чемодана сильно потрёпанную волшебную палочку. Дерево на ней местами откололось, а на конце блестело что-то белое.

— Волос единорога почти вылез, — вздохнул Рон. — Короче…

Тут дверь купе снова отъехала в сторону. Вернулся мальчик, потерявший жабу, но на этот раз с ним была ещё и девочка, также, как и Анабель, одетая в новую школьную мантию.

— Никто не видел жабу? Невилл её потерял, — с командными нотками спросила она. У неё были пышные каштановые волосы, и крупные передние зубы.

— Мы уже сказали ему, что не видели, — проворчал Рон, но девочка не слушала, она смотрела на его волшебную палочку.

— О, вы колдуете? Ну, давайте-ка поглядим.

Она бесцеремонно села рядом с Гарри напротив опешившего Рон, круглолицый мальчик так и остался стоять в дверях, переминаясь с ноги на ногу.

— Э… — протянул Рон, — ну ладно.

Он прокашлялся в кулак и заговорил речитативом, взмахивая палочкой:

— Масло, маргаритки, немного солнечного света, пусть станет эта крыса жёлтого цвета.

Анабель рассмеялась, у Рона покраснели уши, мальчик в дверях тяжело вздохнул.

— А ты уверен, что это настоящее заклинание? — спросила девочка, неодобрительно глядя на хохочущую Анабель, и очень быстро продолжила говорить: — Ну, оно не слишком хорошее, правда? Я испробовала несколько простых заклинаний для практики, и они все у меня работали. У меня в семье совсем нет волшебников, и это был такой сюрприз, когда я получила письмо, но, конечно, очень обрадовалась, ну, вы понимаете, это же лучшая школа колдовства из существующих, как я слышала… Конечно же, я заучила все учебники нашего курса наизусть и очень надеюсь, что этого будет достаточно… Кстати, я Гермиона Грейнджер, это Невилл Лонгботтом, а вы кто?

— Анабель Аазз, — подала Анабель пример ошалевшим от такого напора мальчикам, те просто хлопали глазами.

— Я Рон Уизли, — пробормотал Рон с пятисекундной задержкой.

— Гарри Поттер, — представился следом Гарри.

— Неужели это ты? — подпрыгнула Гермиона, а Невилл открыл рот, но от изумления ни единого звука не произнёс. — Конечно же, я всё о тебе знаю. Я взяла ещё несколько книг для дополнительного чтения, и про тебя написано в «Современной Волшебной Истории», и в «Возвышении и Упадке Тёмных Искусств», и в «Великих Волшебных Событиях Двадцатого Века»…

— Про меня? — ткнул себя пальцем в грудь Гарри, похоже, он совершенно не представлял о своей известности.

— Господи, ты что, не знал? На твоём месте я бы всё о себе выяснила, — затараторила Гермиона.

— Кто бы ему ещё книги показал, — фыркнула Анабель, но на неё Гермиона не обратила внимания, продолжая скороговоркой выплёскивать слова.

— Кто-нибудь из вас знает, на какой факультет попадёт? Я навела кое-какие справки, и надеюсь, что буду учиться в Гриффиндоре. Судя по всему, он самый лучший; я слышала, что там учился сам Дамблдор, но полагаю, что попасть в Рэйвенкло было бы не так уж плохо… В любом случае, нам надо пойти и поискать жабу Невилла. Знаете, вам двоим лучше переодеться, думаю, мы скоро приедем, — высказав единым духом, она вскочила и увела круглолицего мальчика, растерянно смотрящего на неё.

Анабель смотрела на оживлённо обсуждающих факультеты и родственников Рона мальчишек, и отчётливо понимала, что беспокоятся они зря и суждено им учиться вместе. Девочку заинтересовало упоминание о попытке ограбления банка волшебников Гринготс, но они поговорили минуту и съехали на неинтересную тему — спортивную игру Квиддич.

Тут в купе вошли три мальчика, и одного из них Анабель сразу узнал, это был бледный мальчик, сын Нарциссы, с которой мама не хотела встречаться. Этот мальчик посмотрел на Гарри с большим интересом, а на Рона и не взглянул, словно его тут и не было. У девочки заныло в затылке, и почти невыносимое желание ударить хоть кого-нибудь из этих юных волшебников, а лучше всех пятерых слегка мутило рассудок…

— Это правда? — спросил белобрысый мальчик, растягивая слова. — По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Так это ты, да?

— Да, — подтвердил Гарри, глядя на других мальчиков.

Почти подавив ненависть в душе, Анабель тоже их осмотрела, оба коренастые и чрезвычайно уверенные в своих силах, поглядывали исподлобья маленькими тёмными глазками. Она не смогла при плохом освещении в купе определить их цвет.

— А, это Крэбб, а это Гойл, — небрежно ткнул в них бледный мальчик, словно в слуг. — А меня зовут Малфой, Драко Малфой.

Рон кашлянул, пытаясь скрыть смешок. Драко Малфой с вызовом посмотрел на него.

— Моё имя кажется тебе забавным, да? Нет необходимости спрашивать, кто ты такой. Отец мне говорил, что у всех Уизли рыжие волосы, веснушки, и больше детей, чем они могут себе позволить. — Он снова повернулся к Гарри и через губу произнёс: — Ты скоро поймешь, что одни колдовские семьи намного лучше, чем другие, Поттер. Не стоит заводить друзей не того сорта. Я могу тебе помочь.

И протянул ему руку.

— Было бы неплохо обсудить прямо сейчас, как делить друзей на первый, второй и третий сорт. По какому критерию определять достоинства человека. Сядьте, — морщась, предложила Анабель, только мальчики её слова в серьёз не восприняли.

— Вот этого сорта, — Драко Малфой мотнул подбородком в сторону Рона.

— Думаю, я сам знаю, кто не того сорта, благодарю, — сквозь зубы ответил Гарри, не пытаясь даже приподняться и держа руки на столе. — И обсуждать тут нечего.

— На твоём месте я был бы осторожнее, Поттер, — прошипел Драко, медленно отводя руку назад. — Если ты не будешь повежливее, ты пойдёшь тем же путём, что и твои родители. Они тоже не знали, что для них хорошо. Будешь водиться со всяким сбродом, вроде Уизли и этого Хагрида, сам таким же станешь.

— Вот дурачок, — вздохнула Анабель и улыбнулась в предвкушении.

Гарри и Рон вскочили сжимая кулаки.

— Повтори-ка, — прошипел Рон, его лицо стало таким же огненным, как и волосы.

— Что, драться с нами собираетесь? — усмехнулся Малфой.

— Тут не с кем драться, — фыркнула Анабель, Крэбб попытался встать ей на ногу.

— Будем, если не уберётесь сейчас же, — смело выкрикнул Гарри, даже очень смело для такого тощего и нетренированного мальчика.

— А мы не хотим уходить, правда, ребята? Свою еду мы уже съели, а у вас, похоже, ещё кое-что осталось.

Гойл потянулся к сладостям, лежащим рядом с Роном. Но неожиданно для всех крыса, лежащая на сидении до этого мгновенья без признаков какой-либо активности, подпрыгнула и вцепилась острыми зубами в палец Гойла, тот издал ужасный, ужасающий вопль.

Крэбб не успел прийти другу на помощь, Анабель взвилась с места и отработанным ударом основанием ладони по лбу, вышибла его за дверь. Малфой, присел и ошеломлённо озираясь, попятился назад на полусогнутых ногах, ему помогать искать выход не пришлось. Крыса висела на пальце, пока Гойл выл и размахивал ей во все стороны, и, после того, как Короста, наконец, отлетел от него и шмякнулся об окно, выскочил вслед за сбежавшими товарищами. Секундой позже в купе вошла Гермиона Грейнджер.

— Что здесь случилось? — строго спросила она, глядя на разбросанные по всему полу сладости и на Рона, поднимающего крысу за хвост.

— Силён мужик, — уважительно произнесла Анабель, устраиваясь обратно на сиденье. — Такое обхождение, и беспрекословно!

— Думаю, он вырубился, — сказал Рон Гарри, демонстративно не обращая внимания на девочек. Присмотрелся к крысе более внимательно и воскликнул: — Нет… Глазам не верю, он снова спит!

— А что ему в крысином-то теле ещё делать остаётся? — пожала плечами Анабель.

Гермиона непонимающе смотрела на мальчишек.

— Так ты уже встречал Малфоя? — спросил Рон, небрежно бросая крысу на сиденье.

Да, пересеклись в магазинчике Мадам Малкин, — поморщился Гарри, видимо их встреча приятной не была.

Анабель припомнила, что тоже видела там белобрысого мальчишку, когда уходила с покупками.

— Слышал я про его семью, — мрачно произнёс Рон. — Они были одними из первых, кто вернулся на нашу сторону после исчезновения Сам Знаешь Кого. Сказали, что были околдованы. Мой папа в это не верит. Он говорит, что отцу Малфоя предлог не нужен, чтобы перейти на Тёмную Сторону. — Он повернулся к Гермионе. — Тебе что-то нужно?

— Вы бы лучше поторопились и надели свои мантии. Я только что разговаривала с проводником, и он сказал, что мы уже почти приехали. Вы ведь не дрались? А то у вас будут неприятности ещё до того, как мы приедем!

— Крыс дрался, а не мы, — заявил Рон, глядя на неё исподлобья. — Не могла бы ты выйти, чтобы мы переоделись? И ты тоже, — посмотрел он на Анабель.

— Ладно… Я зашла только потому, что все снаружи ведут себя как малые дети, носятся по коридорам туда-сюда, — презрительно сморщила носик Гермиона. — И, кстати, у тебя грязь на носу, ты в курсе?

Гарри смущённо улыбнулся, Анабель же еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Когда девочки уходили, она даже удивилась, как это свирепый взгляд Рона, которым он провожал Гермиону, не прожог в её спине дырку.

Анабель встала у окна. Пока ещё можно было разглядеть горы и леса под тёмно-багровым небом. Поезд замедлял ход. Волшебный голос звонко пронёсся по поезду: «Мы прибудем в Хогвартс через пять минут. Пожалуйста, оставьте свой багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Наконец поезд остановился. Школьники толкались и суетились, медленно продвигались к дверям и выходили на маленькую тёмную платформу. Дул северный ветер, усиливая холод вечернего воздуха. Внезапно над головами учеников появился качающийся фонарь, и раздался басовитый громкий голос:

— Первогодки! Первогодки! Все сюда! Как дела, Гарри? — Большое волосатое сияющее лицо великана возвышалось над морем голов. — Идите за мной! Есть ещё первогодки? Смотрите под ноги! Первогодки, за мной!

Следовать за Хагридом было легко, не заблудишься. Вниз по крутой и узкой тропинке, скользя и спотыкаясь в наступившей темноте, шли первогодки и почти не разговаривали. Невилл, мальчик, который всё время терял свою жабу, шмыгнул носом пару раз.

— Ещё секунда, и вы все впервые увидите Хогвартс, — через плечо крикнул Хагрид, — прямо вот за этим поворотом.

Громкий восхищённый единый вздох огласил окрестности. Замок Хогвартс сиял огнями, причудливо отражаясь в ряби вод озера многочисленными башенками и башнями. Величественно и волшебно!

На берегу огромного чёрного озера их поджидали маленькие лодки.

— Не больше четырёх человек в лодке! — прокричал Хагрид, показывая на флотилию.

Гарри и Рон сели в лодку, вслед за ними забрались Невилл и Гермиона. Анабель опустилась на сиденье рядом с Драко Малфоем за спинами его «телохранителей», старательно отводящими от неё взгляды. Девочку постоянно захлёстывала ненависть, то ли её, то ли молодых волшебников, она не понимала, но справлялась с желанием устроить скандал и потасовку.

— Уселись? — выкрикнул Хагрид. У него была собственная лодка. — Ну, тогда — ВПЕРЁД!

Лодочки отчалили одновременно и заскользили по внезапно ставшему гладким, как стекло, озеру.

— Вы гордитесь своим происхождением, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Анабель, чтобы хоть как-то избавиться от жгущей её ненависти. — Родились в семьях волшебников, и можно подумать, в этом есть ваша заслуга…

Они промолчали, глядя на великолепный замок впереди. Крэбб и Гойл только сжимали кулаки, а Драко кусал губы, искоса поглядывая на неё. Девочка с трудом остановилась, глубоко вздохнула и плотно стиснула зубы. Белобрысый мальчик «излучал» неприятное волшебство, слабый след чего-то злого, но это шло не из него, а от него, словно запах прокисшего дезодоранта…

— Пригните головы! — скомандовал Хагрид, когда первые лодки достигли скалы, и они все пригнулись, и маленькие лодки пронесли их сквозь завесу из плюща, скрывающего широкое отверстие в склоне утёса.

Их несло по тёмному туннелю, прямо под замок, пока они не достигли подземной гавани, где выбрались из лодок на берег, усыпанный камнями и галькой.

— Эй, ты! Это твоя жаба? — спросил Хагрид, который проверял лодки после того, как из них выбирались школьники.

— Тревор! — завопил счастливый Невилл, протягивая руки.

— Я же говорила, что он найдётся, — пробормотала Анабель и стала взбираться вверх по проходу в скале, следуя за фонарём Хагрида.

Наконец вышли на гладкую, покрытую росой траву прямо перед замком. Поднялись по каменным ступенькам и столпились у огромной, дубовой парадной двери.

— Все здесь? — окинул Хагрид первогодок взглядом и спросил Невилла: — Эй ты, жаба при тебе?

В ответ мальчик кивнул и Хагрид гигантским кулаком ударил три раза в дверь за́мка.

На стук дверь открыла высокая ведьма в изумрудно-зелёной мантии, её черные волосы были туго стянуты и уложены на затылке. Она строго посмотрела на детей.

— Вот первогодки, профессор МакГонагалл, — пробасил Хагрид.

— Спасибо, Хагрид. Я отведу их.

Анабель зашла последней через дубовую дверь. Электричество тут не использовалось, чему девочка немного удивилась, но пылающие факелы вдоль стен смотрелись впечатляюще! Тихое потрескивание, игра теней, таинственные красно-жёлтые сполохи, и она простила волшебникам их пренебрежение современными технологиями.

Где-то справа шумели сотни голосов. Их еле слышный отголосок просачивался сквозь каменные стены. Первокурсников завели в маленькую комнату, имеющую несколько выходов. Профессор МакГонагалл повернулась к ним лицом и объявила:

— Добро пожаловать в Хогвартс! Торжественный банкет по случаю начала учебного года скоро начнётся, но прежде, чем вы займёте свои места в Большом Зале, вас распределят по факультетам. Распределение очень важная церемония, потому что, пока вы здесь, факультет станет вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете учиться вместе с учениками вашего факультета, спать в спальне вашего факультета и проводить свободное время в гостиной вашего факультета. Всего у нас четыре факультета: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рэйвенкло и Слизерин. У каждого из них своя славная история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы учитесь в Хогвартсе, за ваши успехи вашему факультету начисляются баллы, а за любое нарушение правил баллы снимаются. В конце года победителю, набравшему наибольшее количество баллов факультету, вручается Кубок Школы, а это очень почётная награда.

— Папа постоянно говорит, что конкурентный дух убивает дух дружбы, но воспитывает честолюбие, — пробормотала Анабель. — Я не участвую в соревнованиях…

— Надеюсь, каждый из вас станет достойным учеником факультета, в который будет распределён. — Взгляд строгого профессора мгновенно обежал первокурсников, чуть задерживаясь на некоторых, особенно растрёпанных. — Церемония Распределения начнётся через несколько минут в присутствии всей школы. Предлагаю вам по возможности привести себя в порядок, пока будете ожидать начала церемонии.

Многие неуверенно стали себя осматривать.

— Я вернусь, когда мы будем готовы вас принять, — добавила профессор МакГонагалл. — Ждите здесь и не шумите.

Только за ней закрылась дверь, как первогодки зашумели, заговорили кто о чём, но главным вопросом был метод распределения. Оказалось, что никто не имел представления, как проходит эта Церемония. Некоторых девчонок и мальчишек начало потряхивать. Дети несли такую откровенную чушь, что Анабель только диву давалась. Но были и такие, вроде Драко Малфоя, которые снисходительно кривили губы и надменно молчали или многозначительно переглядывались.

Но тут случилось нечто — несколько ребят неожиданно завопили. И было от чего. Примерно две дюжины призраков просочились через стену. Полупрозрачные, жемчужно-белые привидения скользили по комнате, болтая друг с другом и не обращая внимания на первокурсников. Некоторые из них ожесточённо спорили. Одно привидение кричало:

— А я вам говорю, простить и забыть. Мы должны дать ему ещё один шанс…

— Мой дорогой Монах, — терпеливо отвечало ему другое привидение, — разве мы не предоставили Пивзу все шансы, какие только можно? Он бросает тень на всех нас, а, как вы знаете, он даже не призрак… — и словно только сейчас заметив сбившихся в кучку детей, проорал: — Что это вы тут делаете?

Толстенький призрак, которого назвали Монахом, внезапно остановился, вися над полом, и воскликнул:

— Новые ученики! Полагаю, ждёте Распределения?

Никто не ответил, но несколько мальчиков кивнули.

— Надеюсь увидеть вас в Хаффлпаффе! — продолжил говорить Монах. — Это мой бывший факультет.

Вернулась профессор МакГонагалл и обращаясь к призракам резковатым окриком приказала:

— Проходите. Церемония Распределения вот-вот начнётся.

С самым достойным видом призраки уплыли через противоположную стену.

— А вы встаньте друг за другом, — распорядилась профессор МакГонагалл, — и следуйте за мной.

Первокурсники гуськом вышли из комнаты, пересекли вестибюль, который несколько минут назад проходили, и через двойные двери вошли в Большой Зал. Анабель снова замыкала шествие, и ей пришлось слегка подтолкнуть застывшего в дверях мальчика, разглядывающего с открытым ртом странный, но всё же великолепный зал. Тысячи свечей плавали в воздухе над четырьмя длинными столами, сервированными сверкающими золотыми тарелками и кубками, пустыми. За столами сидели ученики. В противоположном конце зала стоял еще один длинный стол, там сидели преподаватели. Пока первогодки шли, Анабель разглядывала учителей. Профессора Дамблдора она помнила, маленького Флитвика, своего дальнего родственника узнала, его ни с кем не спутаешь, так же как и гиганта Хагрида. С другими преподавателями предстояло познакомиться в ближайшем будущем. Этих семь женщин и шесть мужчин, что сидели за столом, они будут видеть весь учебный год. Профессор МакГонагалл провела к нему новых учеников и выстроила в линию лицом к ученикам и спиной к преподавателям. Над головами сияли звёзды на бархатисто-чёрном потолке. Гермиона громко прошептала:

— Потолок заколдовали, чтобы он выглядел так же, как небо снаружи. Я читала об этом в книге «История Хогвартса».

Ей никто не ответил.

Там временем профессор МакГонагалл молча поставила перед ними табурет на четырёх ножках. Сверху положила остроконечную колдовскую шляпу, старую-престарую, всю в заплатках, потёртую в некоторых местах до блеска и ужасно грязную. Все в зале глядели только на шляпу. На несколько секунд воцарилась полная тишина. Неожиданно шляпа дёрнулась, разрез возле её полей широко открылся наподобие рта и она запела! Анабель не обладала ни музыкальным слухом, ни голосом, и оценить пение Шляпы не могла, но когда это странное ариозо завершилось, зал взорвался аплодисментами.

— Так мы должны просто надеть шляпу! — услышала она шёпот Рона. — Я убью Фреда! Он говорил о схватке с троллем…

Девочка улыбалась, когда профессор МакГонагалл шагнула вперёд, держа перед собой длинный свиток пергамента, и произнесла:

— Я буду называть имена учеников, названный выходит, надевает шляпу и садится на табурет, чтобы получить распределение. Понятно?

Она строго посмотрела на первокурсников и дождалась тройки неуверенных кивков. Развернула список и прочла:

— Аазз, Анабель!

Анабель расправила плечи, выпрямилась, и сразу стало видно, что девочка выше своих одногодок не менее чем на полголовы. Так и не перестав улыбаться, задрала курносый остренький носик вверх и лёгкой пружинящей походкой уверенно подошла, надела Шляпу и опустилась на табурет.

«Так», — услышала Анабель голос у себя в голове, очень похожий на её собственный, такой же неприятный как на магнитофонной записи. — «Трудолюбия вагон, ума палата, амбиций целая тележка, даже хитрость имеется, и храбрости хоть отбавляй! Ты бы поосторожней со смелостью-то, это ж с безрассудством граничит!»

«До поступления в Школу ведь дожила», — мысленно усмехнулась Анабель, рассудив, что Шляпа говорит её же мыслями.

«Куда же тебя распределить?» — задумалась Шляпа.

«Гриффиндор, пожалуйста», — попросила девочка, мысленно.

«И что это тебе даст?» — проворчала Шляпа.

«Может, научусь правильно управлять безудержной храбростью?» — предположила она.

«Хм, разумно», — выдала Шляпа и неожиданно громко возопила:

— ГРИФФИНДОР!

Крайний левый стол взорвался бурей аплодисментов.

«Спасибо!» — искренне поблагодарила Анабель, поднялась, сняла и аккуратно положила Шляпу на табурет и грациозным жестом перебросила золотистую толстую косу со спины на грудь.

Ей аплодировали, пока она не устроилась за столом Гриффиндора. А место на табурете заняла новая девочка, Ханна Аббот, распределённая на факультет Хаффлпафф.

Распределение шло своим чередом, пополняя столы факультетов. Когда после Салли-Энн Перкс, ставшей пятой девочкой в Гриффиндоре прозвучало им Гарри Поттер, зал на мгновение притих, даже потрескивание свечей стало слышно, но только мальчик вышел из поредевшего строя, послышался возбуждённый шёпот со всех сторон:

— Она сказала Поттер?..

— Тот самый Гарри Поттер?..

Несколько минут Шляпа «размышляла» на голове мальчика, и, наконец, провозгласила решение:

— ГРИФФИНДОР!

Что тут началось за гриффиндорским столом. Кто-то издавал нечленораздельные возгласы, кто-то стучал кубком по столу, а близнецы Уизли скандировали: «Поттер наш! Поттер наш!»

Мальчишка явно переволновался, ноги ему служили даже хуже чем перед этим Невиллу Лонгботтому, но Гарри сиял счастьем.

Как и ожидалось, Рональд Уизли также оказался в Гриффиндоре, все три брата поздравляли его, только больше их обрадовался выбору Шляпы Гарри Поттер. Анабель ещё в поезде отметила, как эти два мальчика связались истинной дружбой. И волшебство тут не причём. У одного вообще не имелось друзей, его растила семья, боявшаяся и не любящая, родственники делали всё, чтобы мальчику жизнь мёдом не казалась. У второго вроде и семья любящая, только так получилось, что шестому ребёнку уделялось любви и внимания чуть меньше, чем остальным, и мальчик это чувствовал, не понимал, но чувствовал, а причина крылась в Джинни, их младшей сестре, родившейся на следующий год после Рона…. И эти два недолюбленных мальчика почувствовали родственные души и потянулись друг к другу. Анабель ясно видела их бескорыстную дружбу, протянувшуюся на многие годы вперёд. И это тушило её ненависть ко всем волшебникам, позволяло смотреть на них как на обычных детей… ну, почти.

Распределение тем временем завершилось, профессор МакГонагалл свернула свиток и унесла Распределяющую Шляпу. Директор Школы Альбус Дамблдор поднялся и радостно улыбнулся ученикам, широко раскинув руки, словно для него не было ничего приятнее, чем видеть их всех здесь, и провозгласил:

— Добро пожаловать! Добро пожаловать в Хогвартс на новый учебный год! Но перед тем как мы приступим к торжественному обеду, я хотел бы сказать несколько слов. Вот они: Кретин! Жир! Странность! Подправить! Спасибо!

Директор сел. Анабель залилась звонким смехом, стуча рукой по столу. Все захлопали в ладоши и радостно закричали.

— Он что… слегка… того? — неуверенно обратился Гарри Поттер к старшему Уизли.

— Того? — переспросил Перси и беззаботно заявил: — Он гений! Лучший волшебник на свете! Но да, он слегка того. Картошку будешь, Гарри?

На столе появились всевозможные вкусности, и проголодавшиеся за долгий переезд дети набросились на еду.

Анабель тоже не отставала, взяла на гарнир запечённый картофель и накидала по-чуть-чуть в тарелку всех сортов мясных блюд, кроме печени и почек. Было очень вкусно. Она присмотрелась, кто это готовит, и разглядела под залом огромную кухню, где суетились маленькие существа. Девочка читала в книгах из волшебного мира, что во многих старинных и богатых семьях с домашними делами управляются домовые эльфы. Тут их насчитывалось больше сотни точно.

— Горячего молока, пожалуйста, — попросила Анабель эльфов, и её кубок тут же наполнился парящим молоком.

Она отхлебнула глоточек и произнесла:

— Спасибо, к картофелю то, что надо, — и уловила благодарный взгляд огромных карих глазищ, не соответствующих тщедушному тельцу эльфа.

Ростбифы, жареные цыплята, свиные и бараньи отбивные, сосиски, беконы, стейки, картошка варёная, картошка жареная, картошка фри, йоркширский пудинг, горошек, морковка, соусы и кетчуп быстро исчезали под вилками и ножами проголодавшихся ребят.

— Выглядит аппетитно, — грустно произнёс призрак в жёстком гофрированном круглом воротнике и трико, наблюдая, как Гарри Поттер разрезает стейк.

— А вы не?.. — встрепенулся мальчик и замялся, не зная как себя вести с приведениями.

— Я не ел вот уже почти пятьсот лет, — простонало привидение. — Мне, конечно, это ни к чему, но иногда по еде так скучаешь, так скучаешь! Кажется, я не представился. Сэр Николас де Мимзи-Порпингтон к вашим услугам. Привидение, обитающее в башне Гриффиндора.

— А я знаю, кто вы! — вдруг брякнул Рон, сидящий слева от Гарри. — Мои братья рассказывали о вас. Вы Почти Безголовый Ник!

— Я бы предпочёл, чтобы меня называли сэр Николас де Мимзи… — натянуто начал призрак, но светловолосый Симус Финниган перебил его.

— Почти Безголовый? Как можно быть почти безголовым?

Сэр Николас надул тонкие прозрачные губы и раздражённо произнёс:

— А вот так, — он схватился себя за левое ухо и потянул.

Голова отделилась от шеи призрака и откинулась на плечо, словно держалась на петлях. Лаванда Браун и Парвати Патил дружно взвизгнули, маленькая чернокожая Салли-Энн Перкс прикрыла ладошкой рот, Симус вздрогнул. Явно довольный произведённым эффектом, Почти Безголовый Ник вернул голову обратно, прокашлялся и сказал:

— Итак, новые гриффиндорцы! Надеюсь, в этом году вы поможете нам выиграть соревнование между факультетами. Гриффиндор никогда так долго не оставался без победы. Кубок достаётся Слизерину уже шесть лет подряд. Кровавый Барон становится совершенно невыносимым… это приведение Слизерина.

— Я в соревнованиях не участвую, — очень тихо проронила Анабель, только оказалось, что призраки слышат даже шёпот.

— Почему? — развернулся к ней Ник.

— Вносит раздор, — поморщилась Анабель и замолчала, а привидение потеряло к ней всякий интерес.

Девочка прислушалась к разговорам. Мальчишки наперебой обсуждали жуткую «персону» Кровавого Барона. Анабель тоже посмотрела на приведение Слизерина и грустно вздохнула.

— Бедняга, — прошептала она.

— Кто бедняга? — вновь заинтересованно наклонился к ней Почти Безголовый Ник.

— Оба бедняги. И он, — Анабель кивнула в сторону Кровавого Барона, — и она, — девочка махнула рукой с зажатой в ней вилкой в другую сторону — сторону приведения факультета Рэйвенкло, и загадочно закончила: — Не знаю почему, но мне их жаль.

Больше девочка ничего не сказала, просто не обращала на приведение внимания и не спеша ела. Вскоре с тарелок остатки еды исчезли, и посуда оказалась такой же сияющей, как прежде, но ненадолго, появился десерт. Анабель окинула сытым взглядом горы мороженого и подтянула к себе шоколадное, на остальные вкусности даже не посмотрела…

Тут начался разговор о родных, крайне неудобный для Анабель.

— У меня вся родня маглы, мама сказала, что волшебником мог быть мой отец, но точно она не знает, — признался Дин Томас, ероша кучерявые чёрные волосы. Он понравился Анабель лёгкостью нрава и непосредственностью.

— Я пятьдесят на пятьдесят, — сообщил Симус Финниган. — Мой папа магл. Мама не говорила ему, что она ведьма, пока не поженились. Он этому не сильно обрадовался.

Все рассмеялись, Рон спросил Невилла, и пока он рассказывал о своей семье, Анабель не могла не провести параллель между их судьбами.

— Тогда они все очень обрадовались, а бабушка расплакалась, — повествовал Невилл. — Бабушка так была счастлива. И вы бы видели их лица, когда пришло письмо из Хогвартса! Они думали, что может быть во мне недостаточно волшебных способностей, чтобы здесь учиться. Дедушка Элджи на радостях подарил мне жабу…

Неожиданно улыбающийся и счастливый Гарри Поттер дёрнулся.

— Ой! — вскрикнул он и прижал ладонь ко лбу.

— Что такое? — спросил Перси.

— Н-ничего, — явно соврал Гарри.

Анабель положила руку ему на плечо и почувствовала, как Его боль быстро исчезает, причём девочка не смогла понять причину боли, что-то нематериальное и не проклятье, что-то непонятное и от этого жутко интересное.

— А кто это разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил Гарри у Перси.

— О, ты уже знаешь Квиррелла? — удивился Староста. — Неудивительно, что он так нервничает. Это профессор Снейп. Он преподаёт Зельеварение, но не хочет, и все знают, что он хочет получить место Квиррелла. Он жуть как много знает о Тёмных Искусствах, этот Снейп.

— А у тебя, Салли-Энн, родственники волшебники? — продолжал опрос Рон.

— Да, — кивнула чернокожая Салли-Энн. — Папа долго работал в Южной Африке, там и познакомился с мамой…

Все уже наелись до отвала и просто так сидели за столами и болтали, но вот очистились тарелки, исчезли остатки десертов. Профессор Дамблдор снова поднялся. В зале наступила тишина.

— Кхм… теперь, когда мы все наелись и напились, скажу ещё пару слов. Перед началом учебного года для вас у меня есть несколько объявлений. Первокурсники должны принять к сведению то, что лес на территории школы запрещено посещать всем воспитанникам. Было бы неплохо, если бы некоторые из наших старших учеников тоже об этом не забывали. — Дамблдор быстро взглянул на близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего смотрителя, также напоминаю, что запрещается колдовать в коридорах в перерывах между занятиями. Набор в команды по Квиддичу состоится на второй неделе семестра. Любой, кто желает играть за свой факультет, должен обратиться к мадам Хуч. И наконец, я обязан сообщить вам, что в этом году коридор в правом крыле на третьем этаже закрыт для всех, кто не хочет умереть очень мучительной смертью.

Некоторые ученики засмеялись.

— Он же не серьёзно? — прошептал Гарри.

— Должно быть, серьёзно, — нахмурился Перси Уизли, глядя на Дамблдора. — Странно, обычно он говорит причину, почему нам не позволено куда-либо ходить. Лес, например, полон опасных существ, все об этом знают. Я считаю, что, по крайней мере, нам, Старостам, он должен был сказать.

— А сейчас, прежде чем мы отправимся спать, давайте споём школьный гимн, — объявил Дамблдор.

Народ пел. Дамблдор дирижировал, Анабель недоумевала. Близнецы Уизли откровенно издевались над песней и продолжали тянуть гимн на мотив очень медленного похоронного марша, когда остальные уже давно закончили пение. Дамблдор дирижировал им палочкой до самого конца, а после хлопал громче всех.

— Ах, музыка, — произнёс он, утирая глаза белоснежным платочком. — Её волшебство гораздо выше всего, чем мы тут занимаемся! А сейчас спать! Бегом, марш!

— Первокурсники! За мной! — скомандовал Перси и повёл их сквозь гудящую толпу.

Протолкались из Большого Зала и начали подниматься вверх по мраморной лестнице. Пока они шли, люди на портретах вдоль коридоров перешёптываются и указывают на учеников пальцем. Перси дважды провёл их через двери, спрятанные за отодвигающимися панно и висящими гобеленами. Анабель отмечала все повороты и изгибы коридоров, странные наклоны лестниц и ещё много всяких несуразных деталей интерьера, вроде доспехов и статуй поворачивающих в их сторону головы.

Через две минуты этого «путешествия» Анабель поняла, что не может вспомнить обратную дорогу в Большой Зал. Почему-то после уже третьего подряд поворота направо они снова свернули направо и покарабкались вверх по крутой лестнице. У девочки образовался полный беспорядок в голове. Она попыталась хоть что-то упорядочить, как вдруг все остановились. Перед ними в воздухе парило несколько тростей, и стоило Перси сделать шаг в их направлении, как они сами по себе начали на него кидаться.

— Это Пивз, полтергейст, — шепнул Перси первокурсникам и повысил голос: — Пивз, покажись!

Ответом был громкий неприличный звук.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл к Кровавому Барону? — пригрозил Перси.

С громким хлопком появился маленький человечек. Он висел в воздухе, скрестив ноги по-турецки и с тростями в руках, злобно сверля их тёмными мелкими глазками.

— Ооооооо! — провыл он, широко открывая рот, и мерзопакостно захихикал. — Первоклашки-мелкашки! Вот потеха!

Внезапно он спикировал прямо на учеников. Все пригнулись.

— Прочь, Пивз, или, обещаю, Барон об этом узнает! — рявкнул Перси.

Пивз показал длинный тёмно-красный язык и исчез, сбросив трости на голову Невилла. Они слышали, как полтергейст уносился прочь, тряся по пути рыцарские доспехи.

— Вам лучше остерегаться Пивза, — предупредил Перси. — Кровавый Барон единственный, кто имеет на него управу. Старост он даже не слушает. Ну, вот мы и пришли.

В самом конце коридора висел портрет очень толстой женщины в розовом шёлковом платье, она добродушно улыбнулась и спросила:

— Пароль?

— Капут Драконис, — ответил Перси, и портрет, словно дверь, отворился наружу. За ним оказалась круглая дыра в стене. Ученики пролезли через неё вслед за Старостой и оказались в гостиной Гриффиндора.

Большая, уютно обставленная мягкими креслами круглая комната располагала как к отдыху, так и занятиям. Анабель она понравилась, особенно огромный камин с пышущим жаром огнём.

Девочек Перси направил в одну дверь, а мальчиков в другую. Вверх вела винтовая лестница. Семь спален для девочек находились в башнях. На одной двери красовалась свежая блестящая табличка с их именами, за дверью в полукруглой комнате стояло пять кроватей под пологами из бордового бархата. Чемоданы девочек уже были здесь. Кровать Анабель располагалась у самой двери, почти перегораживая выход, так что другим жителям приходилось её обходить. Рядом, по обе стороны у стен стояли кровати Гермионы Грейнджер и Салли-Энн Перкс, а у самого окна устало щебетали над открытыми чемоданами Лаванда Браун и Парвати Патил. Центр спальни оказывался пустым, если не считать маленького круглого журнального столика, над которым одиноко висела еле горящая свеча.

Гермиона на последнем издыхании всё продолжала удивлённо говорить о волшебных науках, которые она хотела бы особенно изучить, но маленькая Перкс уже не в состоянии была слушать даже из вежливости, Анабель же вместо поддержания темы молча взяла полотенце с умывальными принадлежностями и удалилась в туалетную комнату. Закончив с гигиеной, разделась и забралась в кровать под бордовым балдахином с золотой вышивкой.

Сон пришёл мгновенно, только успела подумать, как замечательно тепло с грелкой под боком, а голове на мягкой подушке…

— Как тебе Хогвартс? — спросила бабушка.

— Красивый замок, но слишком много коридоров и лестниц, — посетовала Анабель.

— Если мне не изменяет память, сто сорок две лестницы.

— Да, я читала в Истории Хогвартса, ещё некоторые лестницы по пятницам ведут не туда, куда обычно; а у некоторых посредине исчезают ступеньки. Я заблудилась…

— Разберёшься, — подбодрила её бабушка.

— У каждой башни есть призрак, и полтергейст зловредный! Мешал нам сегодня пройти, — пожаловалась девочка.

— Будет докучать, пригрози применить Знак Перт или ещё лучше Хагалаз, — посоветовала Берта.

— Знаки Перт и Хагалаз? А что это? — заинтересовалась Анабель.

— Первый Знак, Знак Перт, он заставляет полтергейст проявиться в том месте, где ты пожелаешь…

— И я смогу его поймать! — поняла девочка.

— Поймать или прогнать на некоторое время, покивала бабушка. — С помощью же Знака Харгалаз вообще можно уничтожить полтергейст, хватило бы сил, а так, без старания просто изрядно его потрепать, вывести из реальности на несколько часов или даже дней.

— И откуда ты это знаешь!? — воскликнула Анабель.

— В Африке, где я училась, одно время просто беда была с духами и другой полуживой напастью, и там очень сильно развито направление борьбы с вредоносными духами, полтергейстами, инферналами и другими подобными созданиями.

— Так. Я должна буду изгнать или уничтожить этот полтергейст?

— Ну, зачем же, просто пригрози, если приставать станет.

— Как?

— Покажи Знак, но не применяй, а пообещай применить.

— Ага, понятно, — кивнула Анабель.

— Тогда приступим? А то на нормальный сон времени не останется!

— Ага…

Солнце только-только высунулось из-за горизонта, робко просвечивая сквозь задёрнутые шторы. Анабель выспалась и чувствовала тяжесть во всём теле.

— Ох, не надо было так много есть вчера вечером, — пробормотала она, опуская босые ноги на холодные каменные плиты пола. — Куда бы деть избыток калорий? Джека ту на меня нет…

Как она поняла из вчерашних бесед, кроме квиддича, других спортивных состязаний или каких-либо ещё видов спорта здесь нет. А побегать ей хотелось, очень, может ещё грушу попинать…

Девочка тихо встала, все мирно спали, оделась и выбралась в общую гостиную. Никого и нигде, камин давно погас. Через портрет со спящей Полной Дамой, его она отодвигала очень аккуратно, вышла в коридор седьмого этажа.

— Ну что же, раз нет зала для меня, залом станет всё, что я пожелаю. Вперёд! — шёпотом скомандовала себе Анабель и побежала, мягко и почти бесшумно ступая по каменному полу. — Не заблудиться бы ещё…

Коридор, поворот, лестница вверх, коридор, лестница вниз, поворот, лестница вниз, опять коридор… Она неслась в полумраке, иногда в полной темноте, иногда при свете факелов, перепрыгивая препятствия, ступеньки и перила лестниц, вниз-вверх-вниз. Неожиданно оказалось, что добежала до входа — закрыт, на улицу не выйти, а и не надо! Развернулась и обратно, петляя и меняя ритм бега.

Примерно через полчаса девочка перешла на шаг и, делая дыхательные упражнения, мечтала о бассейне, с прохладной чистой водой и вышкой… Тут её словно подтолкнули, и она встала как вкопанная. На ранее пустой стене, мимо неё девочка пробегала десять минут назад, напротив огромного гобелена, где какой-то чудак учил танцевать троллей, появилась дверь из потемневшего дерева, с надписью «БАССЕЙН»!

— Обалдеть, — прошептала Анабель и смело толкнула дверь.

За ней и взаправду оказался бассейн на пять плавательных дорожек, примерно сто ярдов в длину и с вышкой для ныряния в три и пять ярдов высотой!

— Уи-ха! — дико возопила Анабель и стремглав бросилась в раздевалку, надпись над которой не вызывала сомнения.

В одиноком шкафчике нашёлся сплошной купальник, шапочка и очки для плаванья. Девочка быстро переоделась и почти бегом устремилась к воде. Плюх! И сноп брызг окатил мраморные плиты.

Она не считала, сколько раз переплыла бассейн, сколько раз прыгнула в вышки и с какой высоты, всё это не важно! Вода, плавай, пока не вымотаешься, и всё это бесплатно! А раньше она каждый месяц выбирала, что важнее, бассейн или бокс, иностранные языки или математика, на что потратить в первую очередь, на учёбу или на спорт, а теперь вот оно — счастье!

Часы над дверью показывали полвосьмого утра. Девочка выбралась из бассейна. В раздевалке вытерлась махровым мягким полотенцем, высушила волосы, всё-таки вода пробралась под шапочку, вот и пришлось мыться в шикарном душе из чёрного мрамора и пользоваться волшебным феном. Заплетать косу не стала, а стянула их в «конский хвост» на затылке и подумала, что мама была бы этим недовольна. Почему-то ей не нравилось, когда Анабель не заплетала волосы в косички, только мама далеко, и, следовательно…, сделаем причёску позже.

Анабель быстро, как учил отец, оделась и на самом выходе остановилась, оглянулась, погладила мраморную стену и, счастливо улыбаясь, прошептала:

— Спасибо!

В ответ комната как будто бы удовлетворённо вздохнула. Стоило девочке отойти по коридору на несколько шагов, как дверь исчезла. Совершенно гладкая стена сияла чистотой и непорочностью.

— Ай да за́мок! Ай, молодец! — проорала Анабель и вприпрыжку устремилась в башню Гриффиндора.

Дважды пробежала мимо нужного поворота, почти потерялась, но какой-то добрый дядька на портрете подсказал, где свернуть. Портрет Полной Дамы нашёлся. Только девочка прошла в гостиную, как на неё словно ураган налетела Гермиона:

— Не знаешь, когда начнутся занятия? Расписание уже знаешь? Ты где была? С утро тебя не видела! Лаванда и Парвати всё никак не могут навести красоту. Я проснулась, тебя нет, Салли-Энн всего стесняется. Так ты знаешь наше расписание?

— Нет, не знаю, — решилась ответить только на последний вопрос Анабель. — Сначала завтрак, а после всё остальное.

— Первогодки! — громко проорал Перси, появляясь из дверей, ведущих в спальни мальчиков. — Собираемся на завтрак! Дружно! У вас первый день занятий! Понедельник день тяжёлый! Выходим, не спим! Скорей-скорей! Сегодня я вас отведу, но со следующего дня будете добираться самостоятельно!

— Раскомандовался, — проворчал Джордж Уизли, проходя мимо девочек.

— Староста! — поддакнул Фред Уизли.

И близнецы исчезли.

Вскоре все первогодки собрались в гостиной, и Перси отвёл их в Большой Зал. Только расселись за гриффиндорским столом, как появилась профессор МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор, и положила перед каждым учеником кусок пергамента, со словами:

— Это расписание на первую неделю. На следующей будут изменения, и весь сентябрь у вас расписание плавающее. Некоторые предметы ознакомительные…

Анабель рассмеялась, представив плавающий для ознакомления рядом с ней в бассейне кусок пергамента со всё время изменяющимся текстом и цветом чернил.

— Я что-то смешное сказала, мисс Аазз? — поджав губы взглянула на девочку профессор.

Анабель секунду подумала и призналась:

— Плавающее для ознакомление расписание.

— Что в этом смешного?

Она объяснила, вызвав несколько улыбок у учеников.

— У Вас очень богатая фантазия, мисс Аазз, — не меняя строгого выражения лица, произнесла профессор и, обращаясь ко всем, добавила: — Если вы посмотрите своё расписание, то заметите, что первым уроком стоит трансфигурация, и я её преподаю. Прошу не опаздывать.

Профессор МакГонагалл отвернулась от первокурсников и занялась другими учениками. Тут в Большой Зал в влетела добрая сотня сов и они закружили над столами в поисках хозяев, а потом стали сбрасывать письма и посылки им на колени.

— Утренняя почта! — услышала Анабель чей-то выкрик.

Не без труда они добрались до нужного кабинета. По дороге Гермиона что-то усиленно доказывала Салли-Энн, понуро кивавшей в ответ.

Начался урок с того, что профессор МакГонагалл произнесла наставительную речь:

— Трансфигурация это один из самых сложных и опасных видов волшебства, который вы будете изучать в Хогвартсе, — она строго поглядела на учеников. — Любой, кто вздумает мешать на моих занятиях, покинет этот кабинет раз и навсегда. Я вас предупредила.

После вступительной речи профессор для демонстрации превратила стол в свинью и обратно. Ученики были поражены, многие не могли дождаться начала практики, но вскоре поняли, что до превращения мебели в животных им ещё очень и очень далеко.

После записи длинного и заумного конспекта, а писали на пергаменте перьями и чернилами, словно на дворе начало девятнадцатого века, а не конец двадцатого, каждому раздали по спичке, чтобы они попытались превратить их в иголки. К концу урока Гермионе Грейнджер удалось немного изменить спичку, Анабель следила за всеми, сама же, как ни пыталась провести превращение, ничего не добилась, ну не получалось ни как! Обидно, хотя она знала, что с первого раза не выйдет, но всё равно. Девочка просто мысленно отрабатывала заклинание превращения, махала палочкой, однако даже намёка на волшебство не показывалось.

Урок закончился, и профессор МакГонагалл показала классу заострившуюся и покрывшуюся серебром спичку Гермионы, одарив её редкой улыбкой.

Анабель замешкалась, не зная, куда сунуть волшебную палочку и оказалась одна, сокурсники все покинули класс. Наконец она воткнула палочку в сумку, угодив в учебник истории, и отправилась на поиски, где будет следующий урок. По пути, разумеется, старалась запомнить всё, что попадалось, и наткнулась на Пивза.

— Вот это дылда! — завопил полтергейст, кривя огромный рот. — Пока мне песню не споёшь, ты, дылда, дальше не пройдёшь!

— Ну, вот и попробуем, — хмыкнула Анабель и сложила Знак Перт, весьма непростую конструкцию из пальцев, и пригрозила: — Пивз, мы расходимся миром и никогда не вредим друг другу. Я не хочу применять к тебе ЭТО!

— Э-э, вешалка для мантии, ты не посмеешь! — проверещал полтергейст.

— Посмею, — хмуро бросила Анабель и предупредила, хотя это была откровенная ложь. — И мне уже трудно сдержать ЕГО.

— Ну хорошо, хорошо, — отлетел в сторону Пивз. — Давай договоримся.

— Давай, — согласилась девочка, расплетая пальцы.

— Ты меня не видишь, я тебя не замечаю.

— Согласна, — кивнула она.

Полтергейст помедлил секунду, но всё же спросил:

— И Страшный Знак ты тоже знаешь?

Анабель молча сложила Знак Хагалаз, он несколько проще складывался, но Сил Душевных требовал гораздо больше.

— О! — восхитился полтергейст и провалился сквозь пол, а девочка побежала дальше.

Она заблудилась и опоздала к началу урока, но преподаватель Чар, профессор Флитвик, крошечный волшебник, стоял на стопке книг, чтобы видеть класс из-за своей кафедры, добродушно ей улыбнулся и произнёс:

— Подождём ещё пять минут, мои дорогие первокурсники.

Гарри и Рон пришли последними, на три минуты позже Анабель.

— Где вы болтались, — громким шёпотом спросила Гермиона. — Из-за вас урок задерживается.

— Мы Филчу с его кошкой попались, — пробурчал недовольный Рон.

— Он застукал нас, когда мы пытались открыть одну из дверей, а это оказывается и есть тот вход в запретный коридор на третьем этаже, — радостно сообщил Гарри. — И представляешь! Он не поверил нам, что мы просто заблудились!

— Обещал запереть в подземелье, — подтвердил Рон. — Хорошо профессор Квиррелл выручил, проходил мимо и заступился.

— Все собрались? — истекло отведённых профессором пять минут, и он открыл толстый журнал. — Тогда начнём с переклички. Аазз Анабель.

Девочка поднялась на ноги. Профессор Флитвик на несколько секунд застыл, разглядывая её, словно вчера не видел на распределении, Анабель показалось, что он хотел её о чём-то спросить, но поборол это желание и продолжил перекличку:

— Грейнджер Гермиона! Садитесь, пожалуйста…

Когда прозвучало имя Гарри, то профессор взволнованно пискнул и свалился под стол. Класс разразился хохотом, только Анабель и Гермиона не смеялись. Анабель перелетела парту и в один миг оказалась рядом с запутавшимся в мантии профессором.

— Вам помочь? — спросила она.

— Да, внучка, — пропищал Флитвик. — Если не затруднит…

Она помогла ему выпутаться из мантии и встать, на ноги, собрала рассыпавшуюся стопку книг и, подумав: «А какого я тут стесняюсь?», улетела обратно на место под восхищённый рёв класса.

Профессор с полминуты смотрел на девочку, а после продолжил перекличку.

Урок был спаренный и оба часа они писали, писали и писали, никаких чар на первом занятии, только правила безопасности и безопасные правила…

После перерыва на обед, очень кстати замечательный, ученикам предоставлялся час отдыха. Гермиона предложила найти библиотеку, все посмотрели на неё как на умалишённую, только Анабель сказала:

— Пошли, побродим-поищем. Библиотека дело нужное.

По дороге Гермиона нашла благодарного слушателя — Анабель, которая её не перебивала, вроде как внимательно слушала, иногда кивала и хмыкала, поддерживая разговор, точнее монолог по ходу его развития. Библиотеку нашли быстро, на четвёртом этаже. Пройти мимо и не заметить широкую и высокую двустворчатую открытую дверь, за которой читальный зал со столами и высоченные стеллажи с книгами? Тут надо быть совершенно слепым, глухим и крайне инфантильным.

— Царство знаний! — благоговейным шёпотом оповестила своё вступление в «книжный мир» Гермиона.

Анабель с ней полностью согласилась, мысленно сравнив свой одинокий, пусть и не малых размеров книжный шкаф с ЭТИМ богатством! Естественно не в пользу шкафа…

Не менее получаса они заворожёно бродили между стеллажами, пока библиотекарь, мадам Пинс, поскрипывая туфлями, не подошла к ним и не сказала строгим, не терпящим возражений тоном:

— Девочки, у вас начало урока через десять минут.

Они поблагодарили мадам Пинс и поспешили найти класс. История Магии на этот день была последним уроком. В класс девочки пришли первыми, уселись на первую парту и стали ждать. Вскоре их сокурсники заняли места за партами, а из классной доски выплыл… призрак.

— Я профессор Биннс, — нудным, невыразительным голосом изрекло приведение, — и буду читать вам лекции по Истории. Условно Историю Магии принято начинать с пятого века до нашей эры…

У Анабель отвисла челюсть, Гермиона рядом выглядела не лучше, но быстрее сообразила, развернула пергамент и заскрипела пером, конспектируя лекцию. Класс шумел и переговаривался, обсуждая необычного профессора. Анабель выдернула из сумки учебник «История магии» Батильды Бэгшот и открыла его. Тут же из её книги вылетела волшебная палочка, прошла сквозь профессора и с громким стуком приземлилась в районе доски, выпустив одинокую изумрудно-зелёную искру. Класс разразился смешками, а Гермиона одарила её осуждающим взглядом. Анабель тихо выругалась, как привыкла в своей, «неблагополучной» компании, у Гермионы от этих слов покраснели уши, и спросила:

— Профессор, я палочку уронила, можно мне её поднять?

Призрак профессора Биннса смерил её полностью пустым взглядом продолжая бубнить:

— Многие исследователи считают, что боги Шумер, как и всей Месопотамии…

Девочка вздохнула и встала, обошла кафедру, подняла палочку и сунула её в карман. Но когда садилась обратно за парту, волшебная палочка упёрлась в ткань мантии и больно воткнулась в ногу.

— Уй! — подпрыгнула Анабель и выдернула острый кончик волшебной палочки, застрявший в тонкой ткани юбки, на которой образовалось мокрое пятнышко вокруг маленькой дырки.

— Да что с тобой, — недовольно прошипела Гермиона.

— Ногу проткнула, — пожаловалась Анабель шёпотом.

Профессор продолжал монотонно вещать о древних богах и героях. Анабель быстро просмотрела первые страницы учебника истории, достала карандаш, несколько штук специально купила в магазине «Флориш и Блоттс» для почеркушек в книгах, и начала писать конспект. В учебниках волшебного мира, словно специально, были большие расстояния между строк, чтобы удобно было там записывать свои мысли и замечания. Вот Анабель и придумала для себя вести конспект непосредственно в книге, заодно сравнивая и сопоставляя факты.

Урок закончился, до ужина оставалось около двух часов. Анабель опять осталась в классе одна, пока пристраивала капризную палочку в сумке, все разошлись. Она вышла в коридор и задумалась, чем заняться? Домашнего задания в честь первого дня занятий не задали, просто в гостиной сидеть не хочется, а есть желание что-нибудь поделать, засиделась на уроках.

«Грушу бы попинать и поколотить!» — размечталась Анабель, не соображая куда идёт, и споткнулась.

Знакомый коридор седьмого этажа, и на только что пустой стене белая деревянная дверь. Анабель подмигнула трём танцующим троллям, отчего один споткнулся и завалил всю троицу на учителя танцев, и смело толкнула дверь. За дверью оказался небольшой спортивный зал. Несколько спортивных снарядов, подвешен массивный боксёрский мешок по центру, справа вход в раздевалку. Одинокий шкафчик со спортивной одеждой призывно открыт. Анабель не сомневалась, быстро переоделась, заплела косу, чтобы волосы не мешались, и начала тренировку…

На ужин в Большой Зал она спустилась довольная и благоухающая сиренью, очень хороший шампунь оказался в душе при раздевалке.

— Бель, ты где была? — спросила её Гермиона, усаживаясь рядом и накладывая себе в тарелку пудинг.

Гермиона всё никак не могла понять, почему она не вспоминает о существовании этой девочки, но когда видит её, всё становится так, словно и не забывала. С другой стороны от неё скромно пристроилась Салли-Энн, сбив мысль.

— Ты любишь спортом заниматься? — вопросом на вопрос ответила Анабель.

— Нет, не очень. В магловской школе это для меня было сущим кошмаром, — ответила Гермиона.

— А я очень люблю, — Анабель хотела рассказать о чудесной комнате, которая то бассейн, то спортзал, но почему-то не смогла, и вместо признания проговорила: — Утром и вечером, хоть по часику, но обязательно надо позаниматься.

— Это оттого ты такая высокая и широкоплечая? — вклинилась изящная Лаванда Браун, усаживаясь за стол с другой стороны вместе со смуглой Парвати Патил, хихикающей непонятно над чем.

— Ага, — улыбнулась им Анабель.

— И тебя не беспокоит, что все мальчики на нашем курсе по сравнению с тобой просто задохлики? — спросила Парвати.

— Ни капельки, — отмахнулась Анабель. — Пройдёт три-четыре года, мальчишки вытянутся и обгонят меня в росте. Да и вообще мальчишки меня не беспокоят. Волшебники беспокоят, а мальчишки нет…

— Бель, скажи, — хмуро на неё глядя, произнесла Грейнджер. — Почему я про тебя забываю, когда не вижу?

— Не переживай, Гермиона. Меня все забывают, — вздохнула Анабель. — Свойство у меня такое, ведьмовское. И ничего я с этим поделать не могу. Некоторые волшебники вообще не видят…

— Как это? — пискнула Салли-Энн, выглядывая из-за Гермионы удивлённо взметнув вверх брови.

— Да кто бы мне самой объяснил, — призналась Анабель. — Но даже профессор Дамблдор ничего по этому сказать не смог.

Эти слова произвели на девочек огромное впечатление и весь оставшийся ужин они только и делали, что выдвигали всевозможные предположения. И даже когда они все вместе вернулись в башню, продолжали обсуждать теорию «странностей Бель». Сама же «виновница» помалкивала, нужный вопрос ей никто так и не задал…

Дни потекли один за другим. Когда Анабель оказывалась в компании с неразлучной парочкой Поттер-Уизли, то всегда отмечала, как ученики и преподаватели смотрят на Гарри. За его спиной шёл постоянный шепоток, куда бы он ни направился, мальчика сопровождали взгляды и выкрики. Разные, от восхищённых до презрительных и откровенно оскорбительных. Гарри Поттер с этим справлялся пока неплохо, и если так продолжится, то через месяц-два на него никто не будет обращать особого внимания.

Самыми полюбившимися занятиями для Анабель стали Уход За Магическими Животными и Астрономия. На первом они изучали у профессора Сильвануса Кеттлберна всяких волшебных существ, а девочка с детства любила животных, как бы они ни выглядели. На втором было много математики, что очень нравилось Анабель. Законы Ньютона и Кеплера, различия в построении Вселенной Птолемея и Коперника, и современные взгляды волшебников на додекаэдр Вселенной, ну очень интересно! Профессор Аврора Синистра объясняла доходчиво, а изучение звёздного неба по средам приводили девочку в восторг. В Лондоне такого неба как в Шотландских горах не увидишь!

Работа в теплицах у профессора Спраут тоже была ничего. Практические предметы Анабель нравились больше всего. Однако чародейство ей никак не давалось. Как она ни старалась, но из волшебной палочки могла извлечь только изумрудно-зелёную искру, не напрягаясь, любой конфигурации и силы, но на этом всё.

На Защите от Тёмных Искусств профессор Квиринус Квиррелл на самом первом уроке сильно заикаясь, попросил открыть учебники и законспектировать параграфы один и два. После, почти в конце урока он опросил Невилла и Дина о том, что они поняли, и отпустил учеников. Так и пошло: конспект — опрос, не интересно… И вообще, находиться в чесночном амбре класса оказалось для Анабель очень сложно. Всё время что-то давило в затылке, мешало сосредоточиться на конспектировании. Она уже ненавидела всех вампиров только за эти неудобства, хоть противогаз надевай! Так ведь против волшебства не поможет… или всё-таки попросить отца, чтобы выслал?

В пятницу первой недели Анабель уже как обычно встала полшестого и вышла на пробежку по замку. Проносясь по пустым коридорам ещё спящего замка, она чувствовала себя необычайно свободной. Сонные люди и животные с портретов редко-редко оборачивались ей вслед. Однажды она пробежала мимо Миссис Норрис — кошки смотрителя замка Аргуса Филча, но та не увидела девочку, только недовольно зашипела и выгнула спину.

И в этот день, как и во все предыдущие, в бассейне вода чиста и прохладна, после него у Анабель настроение поднялось ещё выше, и проснулся аппетит. Поэтому сразу направилась на завтрак. Как это ни удивительно, но в Большой Зал она пришла после Гермионы, даже Гарри и Рон уже сидели за столом с довольными мордашками.

— Привет, — поздоровалась Анабель, усаживаясь рядом с Роном.

— А, да, привет, — коротко глянул он на неё и продолжил говорить Гарри: — Снейп, декан факультета Слизерин. Я слышал, они его любимчики, посмотрим, так ли это.

— Жаль, что у МакГонагалл мы явно не любимчики, — заметил Гарри и посетовал: — Столько домашнего задания задать! Все выходные провозимся…

Тут прибыла совиная почта, и сова Гарри Поттера Хедвига принесла ему первое за всё это время письмо. Любопытство Анабель не позволило пропустить такое событие и, заглядывая через плечо наклонившегося к Гарри Рона, она прочитала короткую небрежно нацарапанную записку: «Дорогой Гарри. Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому приглашаю тебя к себе на чай часа в три. Хочу узнать, как прошла твоя первая неделя. Пришли мне ответ с Хедвигой. Хагрид».

Гарри взял у Рона перо, написал на обратной стороне письма: «Да, с удовольствием, до встречи», — и снова отдал его своей полярной сове.

Дружною гурьбой, чтобы не потеряться, как это постоянно происходило всю неделю, они спустились в подземелье, где проходят уроки Зельеварения. В классе было сумрачно, холодно и противно. Всюду стояли стеллажи со всякими ингредиентами и склянки с плавающими в них заспиртованными животными.

Профессор Северус Снейп, как и другие профессора, начал свой урок с переклички, и также остановился, дойдя до имени Гарри.

— Ах, да, — сказал он мягко, однако Анабель почувствовала в его голосе нечто такое, что заставило её насторожиться, — Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Слизеринцы захихикали, прикрываясь ладонями. Профессор Снейп дошёл до конца списка, внимательно осмотрел класс и начал приветственную речь, которой внимали без малейшего намёка на невнимательность:

— Вы здесь для того, чтобы изучить точную науку и тонкое искусство приготовления зелий. Поскольку на моих занятиях не будет этого глупого размахивания палочкой, то многие из вас могут усомниться в том, что это вообще колдовство. Я не ожидаю, что вы будете в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла с его мерцающими парами, изысканную силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства…

Ученики обоих факультетов заворожённо внимали. Голос профессора мягко обволакивал сознание и манил…

— Я могу научить вас, как разлить по сосудам известность, приготовить славу и даже заткнуть пробкой смерть, — вкрадчиво продолжал он и внезапно, несколько учеников даже вздрогнули, рявкнул: — Если вы, конечно же, отличаетесь от того стада твердолобых тупиц, которых мне обычно приходится обучать!

Тишина висела в классе целых две минуты, пока её снова не разорвал профессор Снейп, внимательно осматривающий учеников. Неожиданно для Анабель он, ну можно это назвать «напал» на Гарри Поттера, задавая ему один вопрос за другим, на которые, разумеется, у мальчишки с ветром в голове ответов быть просто не могло. Она склонила голову набок и негромко отвечала на вопросы Снейпа, на неё он внимания не обращал, кроме её соседки Салли-Энн Перкс.

— Поттер, — склонился над мальчишкой профессор, — что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцветника в настойку полыни?

— Э?.. — вытянулось лицо у Гарри.

— Великолепный абсент для послеобеденного сна, возможно вечного, — усмехнулась Анабель.

— Попробуем ещё раз. Поттер, где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести мне безоар?

— Ммм, — покраснел Гарри.

— Разумеется в Вашем шкафу, профессор придира, — пожала плечами Анабель.

Салли-Энн зажала ладошкой рот. Гермиона тянула и тянула руку вверх, готовая начать доказывать, что она не тупица, но её демонстративно не замечали. Чего нельзя сказать об Анабель, её не замечали по другим причинам, и она ещё ухитрялась отгораживать внимание от смущающейся Салли-Энн Перкс, похоже единственной, кто слышал ответы Анабель. Они сидели рядом в самом крайнем ряду и выглядели бы сторонними наблюдателями, и если бы их видел профессор Снейп, то наверняка разозлился бы ещё больше.

Снейп продолжал не замечать трясущуюся в воздухе руку Гермионы.

— Поттер, а в чём разница между «клобуком монаха» и «волчьей отравой»?

— Сварить или съесть так, и умереть быстро или помедленней, — тихо ответила Анабель, ломая голову над такой приятной загадкой: что это делает профессор?

— Я не знаю, — тихо сказал Гарри. — Но, по-моему, Гермиона знает, так почему бы вам не спросить её?

Кто-то засмеялся.

— Сядьте, — небрежно бросил Снейп Гермионе, которая давно уже приплясывала на месте с поднятой рукой. — К вашему сведению, Поттер, из златоцветника и полыни делают настолько мощное снотворное зелье, что его называют Глотком Живой Смерти. Безоар это камень, взятый из желудка козы, и он спасёт вас от большинства ядов. А «клобук монаха» и «волчья отрава» есть одно и то же растение, известное также как аконит, — он окинул суровым, потусторонне-чёрным взглядом весь молниеносно съёжившийся класс. — И что же? Почему никто не записывает?

Все бросились писать, заскрипели перья.

— За вашу дерзость, Поттер, — прошипел профессор, — я снимаю с Гриффиндора один балл.

У Гарри вспыхнули уши, и он упёрся взглядом в свой пергамент, старательно записывая.

Снейп постоял над ним минуту и продолжил урок. Разбил всех на пары и дал задание приготовить простое снадобье для лечения нарывов. Профессор, словно огромная летучая мышь, расхаживал по классу в своём длинном чёрном плаще, наблюдая и критикуя, как ученики взвешивают высушенную крапиву и размельчают змеиные клыки. Он потыкал носом в огрехи почти каждого, кроме Малфоя, который ему нравился, и Анабель с Салли-Энн, которых он попросту не замечал и обходил стороной.

Как произошёл несчастный случай с Невиллом, Анабель пропустила. Растопить оловянный котёл оказывается ничего не стоит, только зазевайся и не то положи! Симус увёл плачущего Невилла в больницу к мадам Помфри лечить ожоги, а Снейп набросился на Гарри, вымещая на нём досаду. Девочка даже засмотрелась на это, такие страсти! Она бы точно не выдержала и заехала профессору между глаз. А последствия… а последствия после. Но Поттер выдержал его упрёки, хотя и на пределе.

«Неужели Снейп чувствует, когда и с кем надо остановиться?» — задумалась Анабель и чуть не упустила время снимать котёл с огня, хорошо, что у Салли-Энн таких отвлекающих мыслей не имелось, и она вовремя спохватилась.

Зелье они сварили, нормальное, нарывы оно лечило. Девочки заполнили снадобьем бутылочки, подписали и сдали Снейпу. Тот не удостоил их взглядом, зато вовсю поиздевался над снадобьем Гарри и Рона. Гермиона чуть не разрыдалась, когда их с Дином зелье обозвали: «Зелёной отравой для гоблинов», но всё же приняли.

— Да, Перкс, не видать тебе известности и славы, пока я рядом, — поднимаясь по лестнице вслед за Гермионой, сообщила Анабель Салли-Энн. — Будут про тебя забывать, как про меня.

— Я тебя помню, — чуть всхлипнув, через плечо сказала Грейнджер.

— Спасибо тебе, Гермиона, — улыбнулась Анабель и пошутила: — Когда станешь министром, это качество тебе пригодится.

— Помнить о тебе? — смахивая слёзы, спросила она ещё слабо, но уже улыбаясь.

— Нет, меня-то ты забудешь. Я о том, что ты запоминаешь главное. Суть! Девочки, простите, но мне нужен Поттер, — и Анабель ускорила шаг, догоняя мальчишек, а девочки с недоумением смотрели ей в след…

— Гарри, можно одолжить у тебя Хедвигу, письмо домой родителям отправить? — не сбив дыхания от быстрого подъёма по лестнице, спросила Анабель.

— Да, Бель, конечно, — несколько удивившись, разрешил он.

— А кто твои родители? — спросил Рон, шагая слева от Гарри. — Ты нам ничего о себе не рассказывала.

— Отец офицер полиции, мама программист в лондонском филиале ИНТЕЛ (Intel), — честно ответила она и ускорила шаг, спеша написать и отправить письмо.

— Маглы? — удивился Гарри. — Твои родители маглы?

— Программист? Это что за работа? — крикнул девочке вдогонку Рон.

Анабель не стала отвечать. Говорить, что её родители сквибы было ещё рано, они не настолько близко друг друга узнали, чтобы доверять.

В гостиной Анабель с удобством устроилась в кресле за маленьким столиком у камина и написала подробное письмо родителям. Сделала приписку, чтобы покормили совушку и с ней прислали ответ.

Совятня встретила Анабель хлопаньем крыльев и уханьем сотни сов. В длинном и высоком помещении, усыпанном птичьими перьями и косточками грызунов, искать Хедвигу было бесполезно, девочка просто громко её позвала. Полярная сова тут же бесшумно подлетела к ней и уселась на жёрдочке. Анабель объяснила, как и куда надо лететь, что нужно дождаться ответа и доставить, можно завтра, спешки нет. Сова ухнула, а девочка угостила её кусочком крекера, который припасла специально. Хедвига приняла угощение, с царственным видом позволила привязать к лапке послание, ещё раз ухнула и взмыла вверх, сделала небольшой круг по совятне и вылетела в круглое окно под потолком.

Неделя прошла успешно!

В гостиной Гриффиндора вывесили объявление, заставившее мальчиков простонать. В четверг начинались уроки по полётам на мётлах, и на них гриффиндорцы и слизеринцы должны обучаться вместе. Взаимная «любовь» этих двух факультетов вводило Анабель в задумчивость. Ну, скажите, пожалуйста, чего не живётся вместе и спокойно? Хорошо, соперничество и конкуренция, это понимаем, это допускаем, хотя, как повторял ей отец, бывший военный, а теперь офицер полиции: «Здоровой конкуренция быть не может по определению!», но всё же, это не повод к вражде и ненависти. А тут наблюдается просто патологическая враждебность.

Откуда Анабель знает такие слова, как конкуренция и патология? Так она много читала научно-популярной литературы, когда жила дома, ей нравились заумные рассуждения учёных маглов, но больше нравились описания экспериментов, да и картинки смотреть, особенно космические…

Сама же Анабель просто тихо ненавидела всех волшебников вообще. Не конкретно кого-то и за что-то, а само присутствие в людях магии, как вонь от протухшей рыбы заставляло её морщиться. Но девочка неплохо справлялась и не подавала вида, что окружающие ей неприятны. Правда, от некоторых исходили совсем уж отвратительные флюиды…

Первокурсники же совсем сошли с ума. За столом в Большом Зале, в перерывах между лекциями, в гостиной только и слышались хвастливые разглагольствования о полётах на метле.

— Мне больше самолёты нравятся, — вздёрнула носик и заявила Гермиона, когда они делали домашнее задание в гостиной у камина и вынуждены были слушать хвастовство Симуса и Рона.

— Поддерживаю, подруга, — выводя пером последнее слово в сочинении для МакГонагалл, сказала Анабель. — Хотя ни разу на самолёте не летала.

— Много вы понимаете, — высокомерно заявил Рон.

— Разумеется, немного, — Анабель отложила свиток в сторону и посмотрела на рыжего мальчишку.

— А туда же, рассуждать о полётах! — пренебрежительно продолжил он. — Вот поглядим на вас в четверг.

Гермиона покраснела. Анабель хмыкнула и достала из сумки учебник «Тысяча Волшебных Трав и Грибов», чтобы успеть сегодня сделать эссе для Снейпа.

— Поглядим, поглядим, — согласилась Анабель и предложила Гермионе: — Сочинения проверим друг у дружки? А, Грейнджер?

— Хорошо, — согласилась она и взяла сочинение Анабель, а своё передала ей.

Рядом сидел Невилл и трясся при каждом упоминании о полётах. Гермиона переживала по поводу полётов не меньше Невилла, старательно скрывая это за книгами и теорией о полётах. И Анабель всеми силами отвлекала их от навязчивых мыслей. Только Гарри помалкивал, хотя волновался не меньше остальных.

В четверг за завтраком Гермиона особенно разговорилась, но слушали её только Анабель с Салли-Энн и Невилл с открытым ртом, остальные однокурсники уже утомились от переживаний. Прилетели совы, и Невилл получил маленький свёрток…

Весь инцидент с Напоминалкой Невилла Анабель наблюдала отстранёно, размышляя, отчего мальчик, у которого уже почти сформировался в душе стальной стержень так в себе не уверен. Неуклюж? Так кто из них блещет грацией? В их-то возрасте! У мальчишек скоро вообще культяпки поотростают и будут за всё цепляться, да и девочки от подростковой угловатости не скоро избавятся…. Так почему у Невилла вообще из рук и головы всё вываливается? В чём причина? Она не пришла к однозначному решению, но ярлык: «жертва строгой опеки» на мальчика повесила, и с остальными ребятами отправилась на первый урок.

В этот день был предпоследний ознакомительный урок по Уходу за магическими существами, основной курс этого предмета начнётся только на третьем году обучения, и только для тех, кто его выберет. Класс ухода за магическими существами находился на первом этаже, только в дальнем крыле, с дополнительным выходом непосредственно к опушке Запретного Леса. Сегодня однорукий и одноногий профессор Кеттлберн рассказывал и показывал лазиля — маленького зверька, похожего на рыжую кошку с пятнистым мехом, большими ушами и хвостом как у льва, важно вышагивающего по столу учителя. Оказывается, этот коренной житель Британских островов обладает сверхъестественной способностью выискивать неприятных и сомнительных существ и без труда найдёт дорогу домой, если его хозяин заблудился, вот только чтобы иметь лазиля, нужно получить специальное разрешение. На этих словах Анабель тяжко вздохнула, вызвав улыбку профессора.

Ученики зарисовали лазиля и записали особенности их содержания в домашних условиях. Получив домашнее задание (описать условия выживания лазилей в горной местности), пошли в теплицы на спаренный урок.

На занятиях мальчишки не переставали шептаться о полётах, девочки от них не отставали. Волнение в классе нарастало по мере приближения долгожданного часа. Наконец они пришли во двор в противоположной части от Запретного Леса. Слизеринцы были уже там, и встретили гриффиндорцев насмешками. Двадцать мётел рядами лежали на земле.

Роланда Хуч выглядела спортивной подтянутой с короткими седыми волосами леди, прошедшей свой средний возраст лет десять назад. Окинув учеников строгим взглядом, она рявкнула:

— Ну и чего же вы ждете? Встали рядом с мётлами. Давайте, пошевеливайтесь.

Ученики поспешно заняли положенные места.

— Вытяните правую руку над метлой, — приказала мадам Хуч, — и скажите «Вверх!»

— ВВЕРХ! — прокричали ученики нестройным хором.

Анабель посмотрела на метлу, доставшуюся ей, ободранную и неухоженную, и тихо спросила:

— Мне без тебя полетать или как?

Метла с полсекунды покачалась из стороны в сторону и плавно влетела в руку девочки.

— Спасибо, — поблагодарила Анабель метлу и посмотрела вокруг, как у других идут дела.

Дела шли… не очень. Только семь учеников стояли с мётлами в руках, три гриффиндорца и четыре слизеринца. Как это ни удивительно, но глуповатого вида Крэбб и Гойл оказались в числе «вооружённых» мётлами.

Мадам Хуч так и не дождалась, когда у всех мётлы оторвутся от земли, приказала оседлать их, показав, как это выполняется правильно. Обошла учеников, делая замечания и поправляя особо неправильно сидящих, и приказала:

— Теперь, по моему свистку, с силой отталкиваетесь от земли. Держите мётлы ровно, поднимитесь на несколько футов, затем сразу опускайтесь, для этого немного наклонитесь вперёд. По свистку… три… два…

Один и звук свистка они так и не услышали. С негромким «Ааа» Невилл взмыл вверх и набирал высоту с приличной скоростью, пока не соскользнул с метлы.

Что-то закричала мадам Хуч, Анабель уже не расслышала, метнувшись к мальчику. Она взлетела без метлы, та только мешала, и успела перехватить падающего Невилла за мантию на высоте трёх-четырёхэтажного дома над землёй, но не удержала. Ускорение тридцать два фута в секунду за секунду придало толстенькому и тяжёленькому мальчишке приличный разгон. Анабель как могла смягчила падение, шею он себе не сломал, упал на руки и вскрикнул.

Мадам Хуч тут же оказалась рядом, одарила девочку странным ошалелым взглядом и склонилась над Невиллом.

— Сломано запястье, — прошептала она побелевшими губами. — Ну, ладно, парень… всё в порядке, вставай.

Невилл поднялся на ноги, поскуливая и баюкая правую руку. Анабель отошла в сторону, на неё никто не смотрел.

— Никому не двигаться, пока я отвожу этого мальчика в больничное крыло! — Мадам Хуч окинула их чрезвычайно суровым взглядом, в её жёлтых глазах плясал огонь или это отблески заходящего солнца? — Оставьте мётлы на месте, иначе вылетите из Хогвартса раньше, чем произнесёте слово «Квиддич». Пойдём, дорогой.

Стоило мадам Хуч скрыться с Невиллом. Как слизеринцы принялись насмехаться над невезучим мальчишкой. Гриффиндорцы заступались за него, особенно Парвати.

Анабель смотрела на Драко Малфоя и пыталась понять, почему он… нет, не злой, а жестокий что ли. Дети, конечно, жестокие. Только это из-за непонимания, из-за того, что не научились ещё сопереживать и чувствовать чужую боль, а тут мальчишка полностью понимал и намеренно причинял другим боль, душевную или физическую, и наслаждался этим… непонятно.

Когда Драко и Гарри взмыли на мётлах в воздух, а Гермиона схватилась за голову, Крэбб и Гойл вознамерились тоже взлететь и помочь своему предводителю. Анабель мгновенно пресекла это, схватив их мётлы и удерживая.

— Не нарывайтесь, мальчики, — посмотрела она попеременно в их глаза. — Грегори, Винсент, я могу отделать вас обоих, да так, что и синяков не останется, а в больничном крыле мадам Помфри будет ломать голову, «что это случилось с учениками?»

Оба неуверенно переглянулись и промолчали.

— Вот и правильно, — улыбнулась им Анабель, отпустила мётлы и отодвинулась.

Сияющий Малфой с улыбкой до ушей приземлился, едва удержался на ногах и с вызовом посмотрел на гриффиндорцев. Его улыбка погасла, когда Гарри в невероятном пике с высоты пятьдесят футов поймал Напоминалку Невилла, но тут же ухмылка расцвела снова, ведь профессор МакГонагалл, появившаяся неожиданно, отмела все оправдания гриффиндорцев и увела Поттера с собой.

— Теперь пускай пакует вещи, — самодовольно растягивая слова, выговорил Драко, оттопыривая тонкую нижнюю губу.

Все зашумели. Рон сжал кулаки и шагнул к Малфою, но Анабель положила руку ему на плечо и остановила.

— Стой спокойно, — проговорила она и ободряюще улыбнулась. — С Гарри Поттером ничего плохого не случится. Не сегодня.

— Откуда ты?..

На это она пожала плечами и отвернулась. Вернулась мадам Хуч и урок полётов продолжился.

Вечером по дороге на ужин Анабель остановилась в фойе перед песочными часами факультетов и пять минут разглядывала драгоценные камни в них. Гриффиндор — алые рубины, Слизерин — зелёные изумруды, Рэйвенкло — синие сапфиры, и Хаффлпафф — сверкающие алмазы. Посмотрела, как несколько рубинов взмыли вверх, а несколько изумрудов опустились вниз, и громко произнесла:

— Я не участвую в соревновании между факультетами. Все мои плюсы и минусы принадлежат ВСЕМУ Хогвартсу!

Где-то в дали, в глубине замка раздалось гулкое «Бум!».

— Спасибо, — склонила голову девочка и пошла в Большой Зал, размышляя о каких-то незначащих глупостях, типа цвета глаз мадам Хуч, жёлтых, почти как и у неё, не является ли это признаком родства?..

Следом за ней в Зал вошли Малфой с Крэббом и Гойлом и, вместо того, чтобы сесть за стол слизеринцев, попёрлись к столу гриффиндорцев.

— Что, последний ужин, Поттер? — с явным пренебрежением к окружающим проронил Драко Малфой. — Когда же твой поезд, который отвезёт тебя обратно к маглам?

— А ты здорово осмелел на земле, когда с тобой твои маленькие дружки, — ответил Гарри, которого трясло, но он отлично справлялся.

— Не волнуйся, Гарри, Крэбб и Гойл и на земле не помогут своему другу, — проворковала Анабель, разворачиваясь к ним лицом и глядя сверху вниз. — Хлипковаты для меня, да и неуклюжи.

Худая, длинная, она не внушала им страха, скорее досаждала своей уверенностью. Оба захрустели костяшками пальцев, но кроме бросания сердитых взглядов не решились ничего предпринять на виду у преподавателей.

— Я и сам могу с тобой справиться, когда угодно, — заявил Малфой и не удержался, искоса глянул на девчонку. — Если хочешь, прямо сегодня. Дуэль волшебников. Только волшебные палочки, без контакта. В чём дело? Никогда не слышал о дуэли волшебников, да?

— Конечно, слышал, — вмешался Рон. — Я буду его секундантом. А кто твой?

Драко посмотрел на своих телохранителей и выбрал:

— Крэбб. В полночь, договорились? Встречаемся в Зале Славы, он никогда не запирается…

Анабель хмыкнула в спины удаляющейся троицы и села ужинать. Но спокойно поесть не дали однокурсники.

— Ну и что такое дуэль волшебников? — спросил Гарри. — И что значит, ты будешь моим секундантом?

— Э, секундант относит твоё тело домой, если ты умрёшь или пострадаешь, — будничным тоном ответил Рон, но быстро добавил: — Обычно люди погибают только на настоящих дуэлях, ну, знаешь, с настоящими волшебниками. Всё, на что вы с Малфоем способны, это попускать друг в друга искры. Никто из вас не обладает достаточным умением, чтобы нанести кому-то настоящий вред. Вообще-то, бьюсь об заклад, он рассчитывал, что ты откажешься.

— А вдруг я махну палочкой, и ничего не произойдёт? — забеспокоился Гарри.

— Отбрось её в сторону и ударь его в нос, — предложил Рон.

— Самый дельный совет, — кивнула Анабель. — А ещё лучше сразу, без всяких палочек врежь по морде со всего размаху…

— Прошу прощения, — вклинилась Гермиона Грейнджер. — Я не могла не услышать то, о чём ты говорил с Малфоем…

— Спорю, что могла, — пробормотал Рон. Анабель фыркнула, чуть не подавившись.

— … и вы не должны бродить ночью по школе и вообще покидать башню Гриффиндор до утра, — Гермиона покосилась на Анабель. — Подумайте об очках, которых лишится Гриффиндор, если вас поймают, а это непременно произойдёт. Это будет очень эгоистично с вашей стороны.

— Вообще-то тебя это не касается, — проворчал Гарри.

— Всего хорошего, — добавил Рон, глядя исподлобья.

— Это невежливо, мальчики, — попробовала урезонить их Анабель, наблюдая, как копна каштановых волос гордо удаляется из Зала.

— Тебя не спросили, — буркнул Рон, на что Анабель ничего не ответила, она в это время мысленно просила домовых эльфов налить ей горячего молока с мёдом и заменить пирог с печенью на пирог с чем-нибудь другим, да, пусть с языком, подойдёт…

В гостиной Гриффиндора Анабель заметила, как Грейнджер мечется, то шагнёт в сторону Старосты, то отступит.

— Не стоит сдавать мальчишек, — прошептала ей на ухо Анабель.

— Но они, они…

— Всё равно. Не стоит, — категорично сказала Анабель и жёстко добавила: — У нас, в Хемпстеде, стукачи оставались в полном одиночестве, и заслужить доверие повторно возможности уже не имели, почти не имели.

— Так что же делать, Бель? — растеряно вздохнула девочка.

— Придумать другой выход, — пожала она плечами и отправилась в спальню.

Ночью её разбудила Гермиона, была четверть двенадцатого. Не специально разбудила, просто пробиралась мимо и задела ногой кровать.

— Ты куда, — прошептала Анабель.

— Помешать этим придуркам, — хмуро отозвалась Грейнджер, плотнее запахивая свой розовый халат.

— Я с тобой, — мгновенно приняла решение Анабель.

Одеваться тоже не стала, накинула свой зелёный с ромашками халат и вышла из спальни вслед за Гермионой. В гостиной просидели не долго, часы показывали полдвенадцатого. Мальчишки всё же решились и отправились на свою дурацкую дуэль.

Гермиона поднялась и зажгла фонарь.

— Не могу поверить, что ты собираешься это сделать, Гарри, — сурово посмотрела она на них.

— Ты! — со злостью прошипел Рон и приказал: — Возвращайся в кровать!

— Я чуть не рассказала всё твоему брату, — огрызнулась Гермиона.

— Может надо было? — встала рядом Анабель и, поймав досадливые взгляды Гарри и Рона, добавила: — Только не говорите: «И ты, Брут, здесь!».

Оба уставились на неё, но через десять секунд Гарри сказал:

— Пойдём, Рон, — и, толкнув портрет Полной Дамы, первый пролез в дыру.

Девочки за ними. Гермиона говорила не останавливаясь, просила, пугала, уговаривала, и всё без толку. Тут Анабель увидела, что Полной Дамы нет на месте. Ушла к кому-то в гости.

— Мы не можем вернуться, — сказала Анабель, заставив этим замолчать Гермиону на полуслове.

— И что же нам делать? — воскликнула она громким шёпотом.

— Это ваши проблемы, — проворчал Рон. — Нам нужно идти, а то опоздаем.

И мальчишки пошли по коридору.

— Пойдём с ними? — предложила Анабель.

— Наверное, не стоять же здесь, — и Гермиона первой устремилась вслед за мальчиками.

— Мы с вами, — сказала она, догнав их.

— Нет, — отрезал Рон, — не пойдёте.

— Неужели вы думаете, я буду стоять здесь и ждать, пока меня застукает Филч? Если он найдёт нас, то я расскажу ему правду, что пыталась остановить вас, а вы меня поддержите.

— Ну, ты и наглая! — возмутился Рон.

— Заткнитесь вы, оба! — резко оборвал их Гарри. — Я что-то слышу.

Рон что-то испуганно проговорил, Гермиона замолчала, Анабель обошла их и наклонилась над темным силуэтом на полу. Это оказался Невилл, и девочка лёгким толчком разбудила его.

— Слава богу, что вы меня нашли! Я здесь уже несколько часов. Никак не могу вспомнить новый пароль, чтобы добраться до спальни…

Остальные тоже подкрались ближе и Рон попросил:

— Говори тише, Невилл. Пароль: «Пятачок».

— Только от пароля будет мало толку, потому что Полная Дама куда-то ушла, — негодующе прошептала Гермиона.

— Как твоя рука? — поинтересовался Гарри.

— Отлично, — Невилл продемонстрировал полностью здоровую руку. — Мадам Помфри вылечила её за какую-то минуту.

— Это хорошо… Слушай, Невилл, нам нужно кое-куда сходить, увидимся позже…

— Не оставляйте меня! — воскликнул Невилл, вскакивая на ноги. — Я не хочу оставаться здесь один, Кровавый Барон уже дважды мимо пролетал.

— Где два, там и три, — пожала плечами Анабель.

— О чём ты? — повернулся к ней Гарри.

— Если из-за вас нас поймают, я не успокоюсь, пока не выучу это Козявочное Заклятие, о котором нам рассказывал Квиррелл, и не применю его на вас, — Рон демонстративно взглянул на часы, а затем гневно на неожиданное сопровождение.

Анабель уже еле сдерживала смех, так забавно смотрели друг на друга Рон и Гермиона, спас Гарри, шикнул на всех и первым пошёл дальше. По пустым и тёмным коридорам, освещённым редкими лучами лунного света, они быстро дошли до Зала Славы, пустого и также тёмного.

— Он опаздывает. Может, струсил? — прошептал Рон.

— Обычная подстава, — сообщила Анабель очевидное для неё.

— Это не… — начал шептать Рон, но его прервал звук из соседней комнаты.

Голос Филча послышался совсем рядом, и Миссис Норрис конечно же с ним, и искали они конкретных ночных бродяг. Оставалось только одно — сматываться и как можно тише.

— Уходим, — прошептал Гарри и попятился, остальные за ним на цыпочках.

Однако тихо не получилось. Они уже перебрались в соседнюю комнату, где располагалось множество воинских доспехов, и там Невилл запаниковал окончательно и свалился, налетев на Рона, а уж вместе они повалили полный рыцарский доспех на каменный пол.

— БЕЖИМ! — закричал Гарри, таится смысла уже не было, и все рванули за ним.

Первым нёсся Гарри, следом Рон и Гермиона, Невилла сзади подталкивала Анабель.

Пронеслись по короткому коридору, продрались через гобелен и очутились в потайном переходе, промчались по нему и выскочили к кабинету Чар, короткий путь увёл довольно далеко от Зала Славы.

— Похоже, оторвались, — задыхался Гарри.

Невилл согнулся пополам, хрипел и что-то бессвязно бормотал.

— Вот что значит нетренированные телеса, — буркнула Анабель, оглядывая измотанное коротким бегом сообщество.

— Я же… говорила… — тяжело дыша и хватаясь за грудь, произнесла Гермиона. — Я же… говорила…

— Мы должны вернуться в башню Гриффиндора, — выдохнул Рон, упирая руки в бока и наклоняясь вперёд. — И желательно побыстрее.

— Первые разумные слова за весь вечер, — хмыкнула Анабель.

— Малфой тебя надул, — выпрямилась Гермиона. Хотя и продолжала тяжело дышать. — Ты это понял? Он и не собирался с тобой встречаться… Филч знал, что кто-то будет в Зале Славы. Видимо, Малфой сдал ему тебя.

— Десять из десяти, — кивнула Анабель.

Невилл переводил взгляд с одного смутно различимого лица на другое. Рон чертыхался сквозь зубы.

— Пошли, — скомандовал Гарри и сделал несколько шагов.

И тут из аудитории выскочил Пивз.

— Шляетесь по ночам, Малявки-Первокурснички? — взвизгнул он от восторга. — Ай-яй-яй. Шляйтесь-шляйтесь, попадайтесь.

Ребята в разнобой стали его уговаривать, а он только смеялся:

— Я должен сказать Филчу, просто обязан, — и завопил: — СТУДЕНТЫ НЕ В ПОСТЕЛЯХ! ОНИ В КОРИДОРЕ ЧАР!

Дети бросились бежать. Анабель вышла в полосу лунного света и тихо произнесла:

— Уведёшь Филча в другое крыло.

Пивз глянул на неё, осклабился и тихо ответил, козырнув:

— Будет исполнено, мэм! Только ты мне будешь должна…

Девочка кивнула и за пять секунд догнала беглецов. Она подлетела к ним, когда они беспомощно толкались у закрытой двери.

Гермиона от отчаяния выхватила палочку из рук Гарри и постучала ею по замку, прошептала:

— Алохомора!

Большей глупости Анабель от Гермионы не ожидала и едва успела, ещё чуть-чуть опоздай, и палочка Гарри разлетелась бы от запирающего охранного заклятия. Но она успела сунуть между палочкой и дверью руку и отразила заклятие обратно на замо́к. Тот тихо щёлкнул и дверь распахнулась. За спиной уже слышались шаги Филча, Пивз продолжал вопить. Они только успели заскочить и захлопнуть дверь, как раздался скрипучий голос Смотрителя:

— Куда они побежали, Пивз? Быстро, говори.

— Скажи «пожалуйста», — начал кривляться полтергейст.

— Не валяй дурака, Пивз, говори, куда они побежали?

— Не скажу ничего! пока не скажешь «пожалуйста».

— Ну ладно… пожалуйста, — проворчал Филч.

— НИЧЕГО! — проорал Пивз нараспев и захохотал. — Ха-ха-ха! Я же тебе обещал, что скажу НИЧЕГО, когда ты скажешь «пожалуйста»! Ха-ха! Хааааа!

Судя по звуку полтергейст улетал прочь, свистя и хохоча, а Филч ругался почём зря, кляня зловредного полтергейста.

Анабель особо не прислушивалась, знала, что Пивз своё дело сделает, их не выдаст. Девочка стояла спиной к двери и размышляла над более насущным: что делать с трёхголовой псиной занявшей весь коридор, в который они так опрометчиво вломились. Пёс пока тоже пребывал в растерянности, но скоро она пройдёт и тогда…, можно попробовать успокоить, размышляла девочка, но слишком много голов, вдруг не хватит времени. За себя она не беспокоилась, ни одно животное никогда не нападёт, а вот кого-то из друзей могли укусить…

Собака зарычала и её шесть глаз недобро сверкнули.

— Пора сматываться, — одними губами произнесла Анабель.

Гарри распахнул дверь, и ребята мигом очутились снаружи. Громкий рык приглушила запертая дверь, а первокурсники уже неслись по коридору третьего этажа. Анабель и на этот раз замыкала вереницу улепётывающих учеников, совершенно не представляющих куда бежать.

Чутьё, а может Удача Гарри Поттера не подвела. Не прошло и двух минут, как они подбежали к портрету Полной Дамы.

— Где вас носило? — возмутилась она, разглядывая покрытые испариной лица.

— Неважно, — отмахнулся Гарри. — Пятачок, пятачок.

Портрет открылся. Часто и тяжело дыша они протиснулись в гостиную и, дрожа, попадали в кресла.

— Да о чём они думают, держа в стенах школы такую зверюгу? — возмутился Рон, с трудом переведя дух.

— Зачем вам глаза даны, а? — дёргано спросила Гермиона. — Вы что, не видели, на чём она стояла?

— На полу? — неуверенно предположил Гарри. — Я не смотрел на её лапы, меня больше занимали её головы.

— Нет, не на полу. Она стояла на крышке люка, — сообщила девочка. — Совершенно очевидно, она что-то охраняет.

— И это что-то, что стоит риска детьми, — медленно проронила Анабель. — Забавно, неужели всё волшебное сообщество, как и руководство Школы настолько беспечно? Неужели не рассматривают вероятность взлома охранных заклинаний, пусть и очень сильных?

На неё посмотрели, как на умалишённую, ведь никто не понял, что произошло с замком.

— Надеюсь, вы жутко собой довольны? — Гермиона встала и посмотрела на мальчиков с вызовом и обвинением одновременно. — Нас могли бы убить… или, что ещё хуже, отчислить. А теперь, если вы не возражаете, я отправляюсь спать. Анабель?

— Да, пожалуй ты права, — она тоже встала.

Девочки направились в спальню, а вслед прилетел громкий шёпот Рона:

— Нет, мы не возражаем. Можно подумать, мы насильно их тащили.

Обе сделали вид, что не расслышали и закрыли за собой дверь.

— Как ты думаешь, — укладываясь в кровать, спросила Гермиона. — Что такого ценного защищает этот пёс?

— Или опасного, — задумчиво добавила Анабель. — Но нет, даже предположений никаких. Хотя приключение хоть куда!

— Будет что внукам рассказать? — фыркнула Гермиона.

— Если доживём, — поддакнула Анабель и пожелала: — Спокойной ночи.

— Спокойной, — приглушённо из-за балдахина отозвалось Гермиона, голос её дрожал.

На следующее утро они даже словом не перемолвились о ночном приключении, только Гарри и Рон всё время шушукались, но остальную «тройку» к обсуждению не приглашали. По мнению Анабель Гермиона зря на них разобиделась. Не выспавшийся Невилл еле плёлся на завтрак и выглядел несчастным.

Доставленная Гарри большая и таинственная посылка взбудоражила учеников, особенно слизеринцев. Малфой, удивлённый, что Поттера не поймали и не наказали, пытался как-нибудь ему навредить ещё. Анабель с Невиллом выходили из Большого Зала, и девочка увидела на самом верху лестничного пролёта мальчишек и подошедшего к ним профессора Флитвика, но сама подняться не успела. Их бесцеремонно остановили «малыши» Крэбб и Гойл.

— Куда спешим, — с вызовом сказал один.

— Стой здесь, Невилл, — приказал второй, когда мальчик попытался пройти мимо и толкнул его в грудь.

Из Большого Зала вышла Гермиона и устремилась наверх, не обращая внимания ни на кого.

— Ох и надоели вы мне, — вздохнула Анабель и двумя короткими ударами по низким лбам ошеломила «малышей». — Пошли, Невилл.

Она потянула его за рукав, и он неуверенно пошёл, а Крэбб и Гойл стояли и бестолково мотали головами, в ушах у них звенело.

— Как ты их. Бель! — восхитился мальчик, когда они отошли от слизеринцев на приличное расстояние, а мимо них пробежал злой как сто чертей Малфой, рявкнув что-то неразборчивое.

Анабель посмотрела Драко вслед и покачала головой.

— Ничего сложного, — пожала она плечами. — Драться-то по-настоящему никто из них не умеет.

— А ты умеешь? — спросил Невилл, заглядывая девочке в глаза.

— Наука не хитрая и на улице её осваиваешь быстро, — вздохнула девочка. — Или сдаёшься…

— А меня научишь? — с надеждой посмотрел на неё круглолицый неуклюжий мальчик.

Анабель остановилась и с полминуты разглядывала его, после вынесла вердикт:

— Только пугилизм, точнее его уличный вариант…

— А что это за?.. как там? — перебил её Невилл.

— Пугилизм. Недобокс, но очень опасений, в нём главная цель голова противника.

— И я смогу драться? — Невилл норовил заглянуть Анабель в глаза, из-за чего постоянно спотыкался.

— Настоящего кулачного бойца из тебя не выйдет, а уверенности прибавить стоит. Вечером, после уроков начнём. Жаль, нет здесь нормальных спортзалов, как в обычной школе. Принижают волшебники силу и красоту тела… но ничего, одно местечко тут есть.

— Какое?

— Да сама толком не пойму, — честно призналась Анабель. — Утром там бассейн, а вечером простой спортзал, или не простой, а такой, какой мне нужен…

— Это как? — вытянулось у Невилла лицо, и он застыл на месте.

— Говорю же, сама не понимаю, — ответила девочка, не сообразив, что полнейшее изумление мальчика вызвано тем, что она прошла в открывшийся за портретом Полной Дамы проход, притом, что пароль она не называла, проход открылся сам.

— Нет… я…

— Вечером сам увидишь, — пообещала она и кивнула ему. — Чего встал, пошли.

Невилл последовал за ней в гостиную Гриффиндора, качая головой от удивления и бормоча:

— Мне бы так!

— Так не получится, — разуверила его Анабель, думая о другом. — Но чем смогу, помогу. Вечером в шесть здесь. Не забудешь?

— Запишу, — буркнул Невилл. — Спасибо, Бель.

— Пока не за что! — засмеялась она и убежала собирать учебники для занятий.

День пролетел как обычно. Лекции и практические занятия. Закончились дополнительные ознакомительные предметы: Алхимия, Нумерология и Уход за магическими существами, они войдут в программу только на третьем курсе и только для тех, кто их выберет. Хотя и на ознакомительные-то занятия не все приходили, разве что на полётах на мётлах все присутствовали и худо-бедно, это у кого как, научились летать. Вводную лекцию по Алхимии прочитал сам директор Школы Альбус Дамблдор, и в конце занятия сообщил, что только на Превосходно сдавшие СОВ (Стандарты Обучения Волшебству) сразу по трём необходимым предметам: по Зельеварению, Трансфигурации и Чарам, на шестом и седьмом курсах смогут изучать под его руководством Алхимию, и то, если наберётся достаточно учеников, чем разочаровал многих студентов, уже представлявших себя Магистрами Высших Превращений.

В шесть по полудню Анабель вышла из спальни девочек и осмотрелась. В гостиной Гриффиндора Невилла не было. Она пожала плечами и пошла на выход, улыбаясь одной пришедшей на ум мысли. И, как она и предположила, Невилл ждал её в коридоре.

— Что, опять пароль забыл? — поинтересовалась Анабель.

— Нет, пароль я помню. Я забыл, с кем и где должен встретиться, — посетовал мальчик, сминая записку в руке.

— Со мной и в гостиной, — широко улыбнулась ему она.

— Я всё и всегда забываю, — посетовал Невилл.

— Насчёт меня не переживай, — успокоила она его. — Меня все волшебники забывают, даже преподаватели, без исключений.

— Да? А почему?

— Не знаю, Невилл. Свойство такое.

— Свойство?! — протянул мальчик.

— Пошли, ученик… — рассмеялась Анабель.

— Бель, а куда мы идём? — спросил он, едва поспевая за широко шагающей девочкой, которая почти на целую голову была его выше.

— В одно интересное место, — загадочно ответила она и попросила: — Только никому о нём не рассказывай. Ладно? Я не знаю почему оно мне открывается, но точно знаю, что болтать о нём не следует.

Он кивнул, говорить на ходу мальчику становилось всё трудней, слишком большая для него скорость.

— Пришли, — сообщила Анабель, толкая белую дверь, которой ну совершенно точно ещё секунду назад не было, в чём Невилл был совершенно уверен. — Чего встал, заходи.

Мальчик последовал за девочкой, ошалело осматриваясь.

— Твоя раздевалка там, — показала рукой девочка. — Надень борцовки, спортивные трусы и майку, и выходи сюда.

Девочка не сомневалась, что всё это есть в шкафчике в раздевалке, и всё подходящего размера. Сама прошла в свою раздевалку и быстро переоделась.

Невилл выглядел совершенно неспортивно.

— Эх, где наша не пропадала, — вздохнула девочка, разглядывая рыхлые мышцы мальчишки, и сама себе сказала. — Ничего, начнём, а там посмотрим.

Десять минут она «издевалась» над Невиллом, заставляя бегать, прыгать и кувыркаться. После такой небольшой разминки, подвела его к боксёрскому мешку и показала прямой правой.

— Сможешь также? — спросила она.

— Попробую, — насупился Невилл и сжал кулачки.

— О, нет, нет, — остановила его Анабель. — Большой палец надо прижать вот сюда, а то выбьешь его, — она показала, как надо. — Это же не бокс, ты без перчаток…

— Так?

— Да, и плотнее сжимай пальцы. Давай, пробуй, бей, — кивнула Анабель и пять минут с наслаждением наблюдала потуги мальчика побить мешок.

Когда у него костяшки рук начали кровоточить, девочка остановила и провела по ссадинам пальцем. Ссадины мгновенно исчезли.

— Хорошо, — произнесла Анабель. — Для начала достаточно, в следующий раз намотаем на руки эластичные бинты. А теперь будем учиться падать.

— Зачем падать? — удивился Невилл.

— Чтобы когда тебя собьют с ног, ты не покалечился, а встал и дал сдачи, — терпеливо объяснила она. — Важно не столько устоять, сколько, когда ты упал, встать снова, и снова, и снова, не взирая ни на что. Ясно?

— Да, — кивнул мальчик, хмуря лоб, и спросил: — Ты всегда встаёшь?

— Ещё ни разу не отказалась от драки, — криво усмехнулась Анабель. — Но у меня преимущество перед другими.

— Какое?

— Спортивный врач сказал, что у меня высокий болевой порог и мне нужно быть поосторожней…

— Ты не чувствуешь боли? — воскликнул Невилл.

— Чувствую, — поморщилась девочка, — но не так остро, как ты. Джек этому рад и всё время хочет моего участия в соревнованиях, а врачи и мама в ужасе. Отец же просто запретил участвовать в любых соревнованиях.

— Аа-а, — протянул мальчик, вытирая нос кулачком.

— Продолжим? — она не дала ему задать очередной вопрос.

Невилл шмыгнул носом и кивнул.

Ещё полчаса она валяла мальчика по специальному мягкому настилу, после снова направила его к боксёрскому мешку, отрабатывать прямой удар попеременно двумя руками.

— Во время драки, если такая неизбежна, бей врага так, как будто это мешок, без переживаний, без жалости, — поучала Невилла девочка, показывая ему правильный удар. — Переживать и раскаиваться после будешь, когда бой закончен.

— Тебе часто приходилось драться? — отпыхиваясь, спросил Невилл.

— Чаще на ринге, — засмеялась Анабель, — хотя и на улице приходилось. Последний раз в день, когда письмо из Хогвартса пришло.

— А первую свою драку помнишь? — у мальчика уже руки не поднимались, но он упорно продолжал молотить мешок.

— Всё, хватит, Невилл, — остановила его Анабель. — Конечно, помню.

Мальчик, пошатываясь, отошёл от боксёрского мешка. Она заживила ему сбитые костяшки и мечтательно продолжила:

— Мне было шесть, мальчишки не хотели брать меня в игру, и я разобиделась на самого старшего, обозвала дураком, а он меня толкнул.

— Упала?

— Конечно. Стив на три года меня старше и сильнее. Я упала, встала и как заехала ему в ухо, со всего размаху, ну и получила в лоб кулаком. Если бы парни нас не растащили в разные стороны, точно кто-нибудь из нас пострадал бы…

— А мальчик этот, Стив, он что? С девчонкой драться!

— Да нормальный он, — пожала Анабель плечами и окончательно сбила с толку Невилла. — Мы с тех пор и дружим. Ну, всё, пошли мыться и переодеваться, время уже позднее.

— А в следующий раз, когда ты меня учить будешь? — уже почти зайдя в раздевалку, спросил Невилл.

— Через день или два, как мышцы ломить перестанет, — таинственно усмехнулась Анабель и зашла в свою раздевалку.

Так и пошло, два раза в неделю Анабель тренировала Невилла, но с домашними заданиями это делать становилось всё сложнее и сложнее. Времени учёба занимала много, а у Анабель ни одно волшебство не получалось, волшебная палочка, словно не была волшебной.

Наступил Хэллоуин и в честь праздника на уроке по Чарам профессор Флитвик объявил, что, по его мнению, первокурсникам самое время применить к предметам заклинание и заставить их летать. На одном из первых уроках профессор заставил жабу Невилла парить по кабинету, чем вызвал огромное желание всех учеников научиться этому заклинанию.

Для практических занятий профессор Флитвик разбил класс на пары. Анабель как обычно оказалась в паре с Салли-Энн Перкс. Партнёром Гарри стал Симус Финниган, Лаванда Браун хихикала вместе с Парвати Патил. Невилл Лонгботтом очутился в паре с Дином Томасом, а Рону Уизли пришлось работать в паре с Гермионой Грейнджер. Судя по кислым минам Рона и Гермионы оба были не в восторге. У Невилла тоже вид был несчастный.

— Итак, не забудьте чудное движение кистью, которые мы с вами отрабатывали! — пропищал профессор Флитвик, возвышаясь на своей стопке книг. — Взмахнуть и рассечь, запомните, взмахнуть и рассечь. Ну и, разумеется, очень важно правильно произнести волшебные слова… и не забывайте о волшебнике Баруффио, который сказал «с» вместо «ф» и оказался на полу с буйволом на груди.

— М-да, — хмыкнула Анабель, — с прикушенным языком лучше не колдовать… — и грустно вздохнула. — Хотя, у меня всё едино ничего не выходит…

— Вот сегодня и выйдет! — прошептала Салли-Энн в поддержку.

Но у Анабель ничего не получалось, выданное им перо оставалось неподвижным, как бы плавно ни проводили над ним палочкой. Правда и у напарницы оно тоже не взлетало, а вот Симус ухитрился поджечь выданное им с Гарри перо, отчего в классе запашок пошёл…

Получилось только у Гермионы Грейнджер. Она долгое время не разговаривала с Гарри и Роном. По крайней мере Анабель этого ни разу не замечала с той самой занимательной ночи, а тут у них спор не спор, но в результате Гермиона закатала рукава мантии, взмахнула палочкой, и произнесла:

— Вингардиум Левиоса!

И перо взлетело! Оторвалось от парты и зависло в воздухе.

— О, отлично! — зааплодировал профессор Флитвик. — Все посмотрите сюда, у мисс Грейнджер получилось!

Все посмотрели, кто с любопытством, а кто с досадой. К концу урока успехов больше не было, хотя у Перкс вроде перо зашевелилось, но так и не взлетело.

Выйдя из класса, Рон весьма громко произнёс, обращаясь к Гарри, но слышали все:

— Неудивительно, что эту выскочку никто на дух не переносит. Она же просто кошмар ходячий.

Гермиона пробилась сквозь толпу и убежала. Анабель вздохнула и подавила желание заступиться за подругу и отвесить Рону оплеуху, только то, что мальчишка смутился, её остановило.

На Историю Магии Гермиона не пришла. Анабель без труда отыскала её, запершуюся в кабинке женского туалета.

— Что с тобой, — спросила Анабель, слушая всхлипы.

— Ничего, — раздалось в ответ. — Уходи.

— Я-то уйду, мне не сложно.

— Вот и иди.

— Может… — попробовала поговорить Анабель.

— Оставьте меня в покое, — сквозь рыдания прокричала Гермиона, не давая сказать. — Не хочу никого видеть и слышать.

— Ладно, как скажешь, — вздохнула Анабель и вышла, столкнувшись в дверях с неразлучными подругами Лавандой и Парвати.

— Что за звуки? — спросили они о всхлипах Гермионы.

— А, — махнула рукой Анабель, — житейские расстройства.

На праздничный ужин в Большой Зал Гермиона так и не пришла. Анабель подумывала, не взять ли ей что-нибудь на вечер, как влетел профессор Квиррелл, какой-то расхристанный в покосившемся тюрбане, и с таким выражением ужаса на лице, что в пору всё бросать и прятаться. Он подбежал к креслу профессора Дамблдора на полусогнутых ногах и громко выдохнул:

— Тролль… — и стихающим на каждом слове голосом продолжил: — В подземелье… подумал, что вам надо знать.

Сообщив это, профессор Квиррелл сполз на пол и остался там лежать. А в зале поднялся шум, некоторые вскочили на ноги и заметались.

— Тихо! — прогремел усиленный голос Дамблдора и несколько фиолетовых вспышек остановили панику. — Старосты! Немедленно уведите учеников своих факультетов в гостиные.

Староста Гриффиндора Перси прокричал:

— За мной! Первокурсники, держитесь вместе! Бояться тролля не стоит, следуйте моим командам! А теперь держитесь ближе ко мне. Освободите дорогу, пропустите первокурсников!

Анабель шла сразу за Роном и Гарри и слышала, о чём они говорят.

— Как тролль смог пробраться внутрь? — рассуждал Гарри.

— Нашёл, кого спросить. Говорят, они совсем тупые, — ответил Рон. — Может, Пивз решил пошутить на Хэллоуин и впустил одного?

— Глупости, — произнесла Анабель. — Пивз шутник ещё тот, но его шутки смертельной опасности не представляют.

— А ты откуда знаешь? — огрызнулся Рон. — Тоже, ещё одна всезнайка.

Анабель не стала отвечать, а под прикрытием идущих мимо них Хаффлпафцев пошла в сторону женского туалета. До неё долетел голос Гарри:

— Слушай, я тут вспомнил… а Гермиона?

— А что с ней? — проворчал Рон.

— Она не знает о тролле.

«Ого!» — подумала девочка, продолжая свой путь.

— Ну ладно, — недовольно буркнул Рон. — Но лучше, чтобы Перси нас не видел.

Её они догнали уже в пустом коридоре.

— А ты куда собралась? — с подозрением спросил Рон.

— Тихо, — шикнула Анабель. — Сюда.

Она оттащила их от поворота в другой коридор и вовремя. Мимо пробежал профессор Снейп, спеша куда-то.

— Не хватало, чтоб он вас заметил, — сказала девочка.

— Что он делает? — прошептал Гарри. — Почему он не в подземелье, с остальными учителями?

— Понятия не имею, — буркнул Рон.

— Пошли и тихо, — скомандовала Анабель и первой поспешила вслед исчезнувшему профессору.

Мальчики торопливо шагали сзади, иногда переходя на бег.

— Он идет на третий этаж, — предположил Гарри.

— Чувствуешь запах? — спросил Рон вместо ответа, шевеля носом.

По коридору, в который они вбежали и замерли, распространялось жуткое зловоние, и сразу услышали низкий рёв и шаркающую поступь, от которой подрагивал пол под ногами. Рон тыкал во что-то пальцем. Из-за поворота в другом конце коридора, прямо на них надвигалась огромная тень.

— Сюда, — Анабель потянула мальчишек в сторону, в густую тень статуй.

На освещенный луной участок вышло нечто ужасное. Тролль. Жуть в двенадцать футов высоты. Маленькая лысая голова, короткие ноги с плоскими босыми и грязными ступнями. Тролль в длиннющих руках держал огромную деревянную дубину, которая волочилась за ним по полу.

Это чудовище остановилось у двери, наклонилось и заглянуло внутрь. Анабель видела, как шевелятся длинные уши, и тролль медленно протиснулся внутрь.

— Ключи в замке, — прошептал Гарри. — Мы можем его запереть.

— Неплохая идея, — нервно ответил Рон и рванул первым, Гарри за ним.

— Сдурели? — тихо возмутилась Анабель. — Там же Гермиона!

Но она опоздала с предупреждением. Мальчишки уже оказались у туалета и заперли дверь. Они пробегали мимо, когда Анабель устремилась к запертой двери, вытаскивая волшебную палочку, правда не представляя, что с ней делать. Вдруг раздался испуганный визг и грохот, девочка распахнула дверь и безрассудно влетела внутрь.

Гермиона Грейнджер съёжилась у дальней стены. Тролль медленно надвигался на неё, круша раковины.

«Хорошо, что раковин много», — отстранённо подумала Анабель и выстрелила троллю в спину одинокой изумрудно-зелёной искрой.

— Отвлекай его! — раздался сзади крик Гарри и мимо девочки пролетел кусок раковины, и врезался в стену.

Всё-таки они вернулись, не бросили девчонок. Анабель слышала цепенящий ужас Гермионы и отчаянный страх мальчишек, бросивших ему вызов. Она улыбалась и посылала одну искру за другой, искры становились сильнее, ярче и ещё немного и тролль загорится… но тут Гарри превзошёл все её ожидания. Он запрыгнул на спину троллю и сумел обхватить руками его шею. В правой руке Гарри сжимал волшебную палочку, и она воткнулась троллю прямо в ноздрю, почти на всю длину.

«Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов», — отстранённо вспомнила девочка, не прекращая обстреливать чудовище.

Тролль завыл так, что заложило уши.

— Колдуй! — сквозь рёв и вой проорала Анабель Рону.

— Что? — глянул он на неё с очумелым видом.

— Чары! Ты же волшебник! — новая серия искр ударила тролля в грудь.

Рон вытащил палочку, растерянно на неё посмотрел и выкрикнул, наверное, то, что первое пришло в голову, и взмахнул палочкой:

— Вингардиум Левиоса!

Дубина вырвалась из лап тролля, подлетела высоко в воздух, перевернулась и обрушилась на голову с неприятным треском. Тролль покачнулся и рухнул мордой об пол с такой силой, что стены комнаты задрожали, Гарри слетел с его шеи и, чуть не сбив Анабель с ног, прокатился по полу до самой двери.

Немая сцена. Гарри с трудом поднялся и подошёл к ошарашенному Рону, Анабель расплылась в улыбке и сунула палочку в карман мантии.

— Он мертв? — нарушила тишину Гермиона.

— Вряд ли, — ответил Гарри, наклонился и вытащил свою палочку из носа тролля. — По-моему, он просто вырубился.

Гермиона осторожно приподнялась и посмотрела на Рона, а тот всё ещё очумело разглядывающего то свою волшебную палочку, то тролля. Звук хлопнувшей двери и громкие шаги заставили их всех поднять головы и обернуться. Это были профессора МакГонагалл, за ней Снейп и немного позади Квиррелл, но стоило учителю по Защите от Тёмных Искусств увидеть тролля, как он заскулил и уселся на унитаз, закатывая глаза и хватаясь за сердце. Снейп склонился над троллем. Профессор МакГонагалл смотрела на Рона и Гарри, девочек словно не замечала, её плотно сжатые губы побелели.

Ярость учителей неожиданно передалась Анабель, и она едва погасила этот неприятный порыв. Хлопая глазами, помотала головой и подумала: «Ещё этого счастья мне не хватало!»

— О чём вы только думали? — отрывисто произнесла профессора МакГонагалл. — Вам просто повезло, что вы не погибли. Почему вы не в спальне?

Гарри посмотрел на Рона, который продолжал стоять с поднятой палочкой. Снейп пронзил обоих мальчишек, особенно Гарри холодным оценивающим взглядом. Тут из-за Рона на подгибающихся ногах вышла Гермиона и тихим дрожащим голосом повинилась:

— Профессор МакГонагалл, я…, пожалуйста, они искали меня…

— Мисс Грейнджер! — удивление, если не сказать больше прозвучало в этом возгласе профессора МакГонагалл.

— Я пошла искать тролля, потому что я… я… думала, что смогу сама справиться с ним… ну, понимаете, я много о них читала…

Анабель фыркнула и зажала рот руками, Рон выронил волшебную палочку, у Гарри отвисла нижняя челюсть. Гермиона Грейнджер, эта зубрила и отличница врала, откровенно и беззастенчиво врала учителю!? Небеса Хогвартса должны были обрушиться на их головы, немедленно!

— Если бы они не нашли меня, то я была бы уже мертва, — поспешно и заикаясь через слово затараторила Гермиона. — Гарри воткнул свою палочку ему в нос, а Рон сбил его же собственной дубиной. У них просто не было времени позвать кого-нибудь на помощь. Он уже собирался меня прикончить, когда они появились…

— Мисс Аазз? — посмотрела на Анабель профессор МакГонагалл, профессора Снейп и Квиррелл только сейчас обратили на неё внимание. — Что Вы здесь делаете?

— Если бы знала, жила бы в Блэкпуле, — тихо проронила Анабель и громко ответила: — Страховала.

Профессор Квиррелл подавился и закашлялся, у профессора Снейпа брови взметнулись вверх и скрылись под чёрными волосами.

— Мисс Грейнджер и мисс Аазз, за ваш бездумный поступок с Гриффиндора будут сняты пять очков, — строго произнесла профессор МакГонагалл. — Вы меня очень разочаровали, обе. Если вы не пострадали, вам лучше вернуться в башню Гриффиндора. Ученики завершают банкет в своих гостиных. Идите.

Девочки вышли из разгромленного туалета.

— Ну, ты и врать, подруга! — восхитилась Анабель. — Только скажи, зачем? Можно было и правду сказать.

— Нельзя, — отрезала Гермиона и ускорила шаг.

— Да почему? — недоумевала девочка.

Гермиона целеустремлённо шагала, не отвечая, наверное придумывала ответ, который бы устроил приставучую подругу, но такого не находилось и она шла всё быстрее и быстрее.

— Ну, нельзя, так нельзя, — пожала плечами Анабель, не отставая от неё. — Чего такая хмурая? Всё же хорошо закончилось!

— Пять баллов, — сквозь зубы произнесла Грейнджер.

— Не переживай, — беззаботно отмахнулась Анабель и подумала, что пять баллов снимутся или со всех факультетов или вообще ни с какого, но проверять не стала. — Будут ещё баллы в твою часть, и в плюс и в минус.

— Лучше бы в плюс, — вздохнула она.

Анабель только хмыкнула.

— Пятачок, — хмуро бросила портрету Гермиона и нырнула в открывшийся проход.

— Подождём мальчиков? — предложила Анабель.

Гермиона молча кивнула и девочки остановились у самого входа, глядя на веселящихся учеников, заполнивших гостиную шумом и гамом.

Минут через пять пришли мальчики и остановились рядом с ними, топчась на месте. Анабель не выдержала и рассмеялась, весело, задорно, запрокинув голову.

— Спасибо! — несмело улыбаясь, прошептала Гермиона.

— Это тебе спасибо! — бодро выкрикнул Гарри и неожиданно обнял её.

— Если б не ты… — поднял на неё взгляд Рон.

— Пойдёмте праздновать, — предложила Анабель, звонко хлопнув мальчишек по спинам, и добавила: — Как ты его, Рон! Вингардиум Левиоса! и по башке!

— Это было… волшебно! — поддержала её Гермиона.

Рон покраснел от удовольствия до самых корней огненно-рыжих волос. Гарри легко рассмеялся и потащил всех за тарелками, есть после такого приключения хотелось жуть как.

С ноябрём пришли холода. Домашнего задания становилось всё больше и больше, девочки основную часть «свободного» времени проводили в библиотеке. Рон частенько составлял им компанию, особенно когда Гарри уходил на тренировке по Квиддичу. Приближался первый матч Гриффиндор — Слизерин. В библиотеке Гермиона наткнулась на книгу «Квиддич Сквозь Века» и взяла её для Гарри. Вообще она оказалась очень полезным другом для мальчишек, тем более что стала спокойней относится ко всяким мелким нарушениям. Даже сама иногда нарушала правила, типа не колдовать вне занятий. Так, готовя реферат по Чарам, она прочла в одной книге про вызов огневика, и они вместе с Анабель опробовали колдовство в женском туалете, когда там никого не было. С помощью волшебной палочки Гермиона наколдовала яркий синий огонь, который можно после переносить в стеклянной банке.

— Здорово! — восхитилась Анабель.

— Пойдём, Бель, мальчикам огонёк покажем, — предложила Гермиона.

— Ты иди, а я ещё попробую, вдруг и у меня что-нибудь получится, — улыбнулась ей Анабель.

Гермиона кивнула и радостная убежала искать Рона и Гарри. После приключений с троллем они крепко сдружились и девочки часто проверяли их домашние задания и вообще помогали. Гарри особенно, ему из-за частых тренировок совсем не хватало времени.

У Анабель из волшебной палочки продолжали вылетать лишь искры, и она повторила заклинание без неё. На раскрытой ладони расцвёл зелёный цветок пламени. Руку не обжигало, но грело пламя сильно, поднесённый обрывок пергамента вспыхнул и мигом превратился в пепел. Анабель сжала ладонь и огонь погас.

Девочка побежала искать друзей, точнее она знала, где они сейчас — во дворе. Когда она вышла к ним из за́мка, Гарри и Рон стояли хмурые и злые, а Гермиона их успокаивала.

— Что стряслось? — забеспокоилась Анабель.

— Снейп книгу забрал, — сердито выкрикнул Гарри и зло пробормотал: — Он только что придумал дурацкое правило. Интересно, что с его ногой? Видали, как он хромает?

— Не знаю, но надеюсь, ему действительно больно, — проворчал Рон.

Чтобы отвлечь их от дурных мыслей, Анабель показала зелёный огонь на ладони.

— Может ты факультетом ошиблась? — спросил Рон. — Зелёный это Слизеринский цвет.

— Предлагали, — небрежно бросила Анабель, — но в Гриффиндоре мне больше нравится.

— А мне в Рейвенкло предлагали, — гордо заявила Гермиона. — Поэтому пламя у меня синее?

— У вас огонь, а это Гриффиндор! — отметил Гарри, и Анабель ощутила его лёгкое беспокойство.

С последнего дня октября девочка всё чаще «ловила» от волшебников всевозможные эмоции и это было неприятно.

— Воду я тоже очень люблю, — сообщила она, хитро прищурив глаз и поглядывая на друзей. — Каждое утро в бассейне плаваю час-полтора.

Бассейн их как-то не заинтересовал.

— И правда, Слизерин, Бель, тебе бы идеально подошёл, — хохотнул Рон.

— Мне там особенно малыши Крэбб и Гойл нравятся, — поддержала его Анабель и все засмеялись.

Вечером Анабель возвращалась с Невиллом в башню Гриффиндора, их догнал взъерошенный больше обычного Гарри и первый проскочил в открытый проход. Уставший Невилл отправился в спальню мальчиков, а Анабель поспешила к окну, где сидели друзья и куда успел добежать Гарри.

— … представляете, а нога вся в крови и Филч ему помогает перевязать рану. — Возбуждённо рассказывал он. — Заметил меня и прогнал.

— Странно, — прошептала Гермиона, пододвигаясь на диванчике, чтобы Анабель хватило места.

— Знаете, что это означает? — закончил Гарри, едва переводя дух. — Он пытался пройти мимо трехглавого пса на Хэллоуин! Вот куда он шёл, когда мы его видели! Он хочет добыть то, что охраняет пёс! И спорю на свою метлу, это он впустил тролля, чтобы отвлечь всех.

— Нет! он бы так не поступил, — возразила Гермиона. — Я знаю, что он не очень хороший, но он не стал бы красть то, что пытается уберечь Дамблдор.

— В самом деле, Гермиона, ты думаешь, что все преподаватели честны, правдивы и святы или что-то в этом роде, — огрызнулся Рон. — Я согласен с Гарри. И я тоже не доверяю Снейпу. Но что же он хочет заполучить? Что охраняет собака?

«Спросите меня, пожалуйста! Мне же тоже интересно!» — мысленно взмолилась Анабель, но её внутренний порыв услышан не был. И когда с делами было покончено, девочки отправились спать, каждая думая о своём.

Утро выдалось прекрасным, ясным и холодным. Анабель пробегала около часа по лестницам, поплавала и поныряла в бассейне на седьмом этаже, и когда счастливая входила в Большой Зал, почувствовала восхитительный запахом жареных сосисок и услышала весёлую болтовню учеников, с нетерпением ждущих начала первого матча по Квиддичу.

— Ты должен позавтракать, — уговаривала Гермиона хмурого и не выспавшегося Гарри.

— Я ничего не хочу, — отнекивался он.

— Хотя бы кусочек тоста…

— Я не хочу есть.

— Может за компанию со мной? — Анабель подсунула ему на тарелку сосиску.

— Гарри, тебе нужно набраться сил, — поддержал их Симус Финниган. — На Ловцов противники нападают больше всего.

— Спасибо, Бель, спасибо, Симус, — вздохнул Гарри, наблюдая, как они поедают сосиски.

— Мандраж перед соревнованиями это нормально, — попыталась поддержать его моральный дух добрая девочка.

— У тебя такое бывало? — спросила Гермиона.

— Часто, — призналась Анабель. — Особенно когда противник «тёмная лошадка». Трясёт так, что руки забинтовать сама не могу. А только поднырнёшь под канатом, так сразу всё проходит.

Дин, страстный болельщик футбольной команды Уэст-Хэма, спросил, подавшись вперёд и смотря на девочку мимо Симуса:

— Бель, а ты за какую футбольную команду болеешь?

— Сборная Хемпстеда, — усмехнулась она.

— Не слышал о такой, — мотнул Дин Томас головой.

— Конечно, не слышал, — хмыкнула девочка.

— Нет, кроме шуток, Бель, — настаивал Дин.

Гарри, похоже, уже тошнило, он прямо на глазах зеленел.

— Я не смотрю чемпионаты. Если сама не участвую в соревновании. А в соревнованиях не участвую, потому что отец запретил…

— А сегодня придёшь смотреть? — спросил Рон.

— Нет, там и без меня народу предостаточно.

К ним подошли Джордж и Фред Уизли. Фред бросил перед Анабель маленький запечатанный конверт с её именем.

— Почтальонами работаем, — сообщил Джордж.

— И это почётно, — добавил Фред.

— От кого письмо? — спросила Анабель, но ответ сам всплыл в её волшебно работающей голове. — Ах, да, спасибо вам.

— Он же сказал, что она поймёт, — повернулся к брату Джордж.

— Кто бы сомневался, — кивнул Фред и близнецы ушли к своему другу Ли Джордану завтракать.

Она распечатала конверт и прочла короткую записку, написанную витиеватым узким почерком:

«В 11-00. Коридор с горгульями на втором этаже».

Подписи не было, но девочке она и не требовалась.

— Ну вот, мне даже оправдываться не надо, почему я не иду на матч, — улыбнулась Анабель, складывая записку. — Вызывают!

— А кто вызывает, если не секрет? — Рон успел сунуть любопытный веснушчатый нос в записку. — Там же нет имени, да и место непонятное.

— Десять из десяти, что это дедушка Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, — ответила девочка и встала. — Знать бы ещё зачем…

Ребята с любопытством смотрели ей вслед. Невилл с открытым ртом, Гермиона прищурившись, а Рон высоко подняв брови. Гарри продолжала бить мелкая дрожь, он ничего не замечал вокруг и на записку не обратил внимания.

К одиннадцати часам Анабель зашла в коридор на втором этаже, вдоль стен стояли горгульи, а из окон доносился приглушённый шум стадиона, матч по Квиддичу вот-вот начнётся.

Сразу за углом от коридора лестничная горгулья чуть повернула к девочке голову. Анабель остановилась перед ней и вслух спросила:

— Надо назвать пароль?

Горгулья промолчала. Девочка улыбнулась и тихо сказала:

— Шоколадная Лягушка.

— Проходи, — щёлкающим голосом отозвалась горгулья и отпрыгнула в сторону.

— Спасибо, — кивнула Анабель и ступила на бегущую вверх винтовую лестницу.

Дверь перед ней распахнулась сама и приятный голос директора произнёс:

— Проходи, Анабель, ты точна как королева.

— Спасибо, сэр, — она вошла в самую удивительную комнату этого замка.

Просторная, круглая, с множеством окон и не меньшим количеством портретов. Десятка два столика со всевозможным оборудованием даже несколько скрадывали директорский массивный стол на когтистых лапах посредине. Запертый шкаф и открытый стеллаж с книгами. Сам директор стоял у одного из столиков, довольно высокого и на нём находилась неглубокая каменная чаша с вырезанными на ободке рунами. В руках у директора был смутно знакомый маленький флакон. Напротив Дамблдора на специальной жёрдочке сидела величественная алая птица, размером не менее семидесяти дюймов и по-человечески умными золотыми глазами, её длинный золотой хвост свисал почти до пола.

Анабель засмотрелась на птицу. Из «столбняка» её вывел голос директора:

— Это Фоукс, он феникс и мой старинный друг и помощник.

— Здравствуй, Фоукс, — сказала Анабель, почему-то ей захотелось с ним поздороваться отдельно.

В ответ феникс мелодично курлыкнул и чуть наклонил утончённо-красивую голову с золотым клювом.

— Проходи ко мне, — позвал директор.

Девочка подошла и посмотрела в ярко-голубые глаза директора поверх очков-полумесяцев сдвинутых на кончик кривого носа.

— Ты знаешь, что это? — спросил Дамблдор, указывая на каменную чашу.

— Нет, — и протянула к ней руку, но ещё не прикасаясь. — Можно?

— Да, — разрешил он и объяснил. — Это Омут Памяти В нём можно посмотреть свои или чужие воспоминания.

— Ага, — кивнула девочка, уловив суть волшебства вокруг чаши, — поняла.

— Но странное дело, — задумчиво продолжил директор, — воспоминания твоей бабушки…, — он показал флакончик с серебряной субстанцией внутри, и Анабель вспомнила, что это и зачем. — Берты Аазз нельзя посмотреть. Виден только неструктурированный белый туман. Не знаешь почему?

Анабель помолчала с полминуты и ответила:

— Знаю.

— И почему?

— Потому что предназначены воспоминания только для меня, — честно ответила девочка.

Из открытого окна неслись то затихающие, то необычно резко взлетающие крики толпы болельщиков и азартный, но совершенно неразличимый голос комментатора Ли Джордона.

— Я так и предполагал, — кивнул Дамблдор и спросил: — Готова принять бабушкину мудрость?

Анабель кивнула и подумала, что многого ещё не понимает, она же и так может в любое время мысленно пообщаться с бабушкой, ночью, в воображаемом во сне мире конечно лучше, чем днём наяву…

Директор откупорил флакон, перевернул его над чашей и вылил медленно истекающую серебристую субстанцию.

— Прошу, — жестом пригласил он.

Девочка не стала дожидаться повторного приглашения, она вспомнила, что говорила ей бабушка и смело сунула правую руку в Омут Памяти. Вокруг её запястья поблёскивала серебром и золотом зачарованная нить, и все вылитые воспоминания мгновенно впитались в неё. Чаша оказалась девственно чиста, если не считать бурлящего волшебства, и готова к новым воспоминаниям.

Дамблдор застыл на две минуты, не сводя глаз с удивительной девочки. Подал голос феникс, мелодично свистнул, тихо и приятно.

— Да, Фоукс, ты прав, это удивительно, — ответил птице Дамблдор. — Мне надо подумать, а ты, Анабель, погладь Фоукса, я же вижу, как тебе этого хочется. А мне надо подумать…

Уговаривать девочку не требовалось, она едва увидела птицу, так все мысли только о ней и были.

На ощупь феникс оказался горячим и приятно бархатистым. Повинуясь наитию, Анабель наклонилась к птице. Страха или волнения не было, она знала, что с неё ничего плохого не случиться. И Фоукс ткнул её острым клювом в левую покалеченную кастетом бровь, до крови проткнул кожу. Анабель слегка дёрнулась больше от неожиданности чем от боли, но не отвернулась, и Фоукс прижал свою голову к её лицу. Над левым глазом стало горячо и сыро.

— Слёзы феникса заживляют любую рану, — послышалось объяснение Дамблдора.

— Косметолог, — погладила она феникса и слизнула с щеки горько-солёную каплю.

— Да, так ты смотришься приятнее и менее вызывающе, — одобрил директор. — Девочка и шрамы не очень сочетаются, ты же не капитан на пиратском судне!

— Даже не боцман, — рассмеялась девочка.

В эту минуту бронзовая дверь распахнулась, и в кабинет директора влетел чёрный вихрь — профессор Снейп.

— Сэр, — заговорил он, — кто-то пытался убить Гарри Поттера!

— Спокойнее, Северус, мы не одни, — и Дамблдор показал головой на Анабель.

— Простите, сэр, погорячился, — тяжело переводя дух, недобрым взглядом наградил он Анабель.

— Хорошо, — кивнул директор. — Анабель, внучка, на сегодня всё, иди к друзьям.

Снейп проводил её насторожённым взглядом и только после того, как за ней закрылась дверь, продолжил:

— Это из очень тёмной магии, кто-то заколдовал метлу Поттера. Я еле-еле держал! И мне кажется…

Дальше Анабель не слышала, лестница вынесла её в коридор, и горгулья встала на место, закрыв проход в директорские башни. На рукаве она заметила маленькое красное пёрышко, дюйма полтора длиной, сняла и, спрятав его в карман, покрутила головой. Сразу поняла, куда надо идти, точнее бежать, ведь девочка не умела просто прогуливаться.

Две минуты бега-полёта и она выскочила из главных дверей за́мка и понеслась к хижине Хагрида.

Притормозив у хижины, Анабель всё-таки врезалась в косяк. Сразу залаял пёс.

— Кто там, — прогудел Хагрид.

Она сама открыла дверь и вошла.

— Привет! — она обняла собаку, интенсивно облизывающую её лицо.

— Клык, на место, — прикрикнул Хагрид, но с таким же успехом он мог и ничего не говорить, оторвать от неё собаку стало практически невозможно.

— Всё нормально, — засмеялась Анабель. — Мне чаю можно? — и перешла с вопросом к Поттеру, волоча за собой огромного чёрного волкодава Клыка. — Гарри, Снейп сказал, что твою метлу заколдовали. Он сообщил это Дамблдору, но меня сразу выставили из кабинета…

— Это и был Снейп, сам, — вместо Гарри выкрикнул Рон. — Мы с Гермионой видели его. Он заколдовывал метлу, бормотал что-то и не сводил, с тебя глаз, Гарри!

— Чепуха, — махнул ручищей Хагрид. — Зачем бы Снейп стал такое делать?

— Я узнал кое-что о нём, — Гарри решил сказать Хагриду правду. — На Хэллоуин он пытался пройти мимо той трёхголовой собаки. Она укусила его. Мы думаем, он пытался украсть то, что она охраняет.

Хагрид выронил чайник, не донеся до стола, Анабель мигом перепрыгнула Клыка и с трудом его поймала над самым полом, часть кипятка попало на мантию и руки, но она даже не поморщилась.

— Как вы узнали про Пушка? — выкрикнул Хагрид.

— Пушка? — переспросил Рон.

Анабель расхохоталась, поливая чаем стол и пол, вместо кружек, Клык благоразумно от неё отодвинулся.

— Да, это… он мой, вроде как… я купил его у какого-то греческого паренька, которого встретил в пабе в прошлом году, ну… одолжил его Дамблдору, для охраны… э… э…

— И? — произнёс Гарри, не дождавшись продолжения.

— И всё, не спрашивайте меня больше, — мрачно ответил Хагрид. — Это совершенно секретно, вот.

— Но ведь Снейп пытается это украсть! — возмутился Рон.

— Чепуха, — снова повторил Хагрид. — Снейп преподаватель Хогвартса, и он никогда бы не сделал ничего подобного.

— Тогда почему он пытался убить Гарри? — воскликнула Гермиона.

— Хороший вопрос, но не тому, — попробовала Анабель привлечь к себе внимание, ведь без прямого вопроса ей, именно ей, а не кому-нибудь, она не узнает ответ, не факт, что сможет его озвучить, но как интересно!

— Я легко могу узнать заклятье, Хагрид, — продолжала Гермиона, — я о них всё читала! Нужен непрерывный зрительный контакт, и Снейп ни разу не моргнул, я его сама видела!

— Да говорю же вам, вы не правы! — взвыл Хагрид трубным басом. — Не знаю, почему метла Гарри так себя вела, но Снейп не стал бы пытаться убить ученика! И послушайте, вы суете нос не в свои дела. Это очень, очень опасно. Забудьте про Пушка и про то, что он охраняет. Это личное дело профессора Дамблдора и Николаса Фламеля…

— Проговорился, — тихо прошептала Анабель, потирая руками.

— Ага! — выкрикнул Гарри. — В этом замешан некто по имени Николас Фламель.

— Тьфу ты, пропасть, — в сердцах выпалил Хагрид. — Не спрашивайте больше меня, ничего не скажу более.

— Чаю? — невинно похлопала ресницами Анабель, пододвигая хозяину хижины кружку величиной с ведро.

— Бель, ты как-то изменилась, — заметил Гарри.

— Точно, — подпрыгнула Гермиона. — Шрам пропал!

— Ага, — уставился на неё Рон.

— Это Фоукс, птица-феникс Дамблдора вылечил меня, — не стала скрывать Анабель и добавила невпопад: — Слёзы феникса солёные на вкус…

Ночью во сне к Анабель пришла бабушка.

— Как ты? — спросила она.

— Учусь, — засмеялась девочка.

— Это хорошо, — улыбнулась она ей и спросила: — Нравится учиться?

— Да, — призналась Анабель. — Очень.

— Тогда начнём новый для тебя курс.

— Какой? — заинтересованно подпрыгнула девочка.

— Алхимия, полный практический курс превращения веществ. Рановато на первом курсе, но или я в маразм впала или Дамблдор бутыльки перепутал, но теперь ничего не попишешь. Начнём?

Анабель радостно махнула рукой:

— Начнём!

Пространство вокруг преобразилось. Из облачного видения проявилось просторное помещение со сводчатым кирпичным потолком, уставленное столами с пробирками, колбами и перегонными кубами, печами и ретортами, котлами и чашками.

— Ух-ты! — подпрыгнула девочка и взлетела под самый потолок и скользнула к котлу на треноге. — Как на Зельеварении!

— Зельеварение лишь небольшая часть Алхимии, — добродушно улыбаясь, сообщила бабушка. — В моей памяти ты найдёшь исследования нескольких алхимических школ. Постарайся оценить каждую по достоинству и не осуждать африканский подход, а тем более Южно-Американский. И неплохо бы в реальном мире проделывать хоть некоторые опыты.

— Я попробую, — пообещала девочка.

— Хорошо, но для начала немного теории. — Вдоль короткой стены появилась небольшая полка с книгами…

За всякими заботами Анабель и не заметила, как приблизились Рождественские праздники, а значит и зимние каникулы. Друзья продолжали искать Николаса Фламеля по книгам и учебникам, она им не мешала, и сказать не могла, не получалось. Видимо, сами должны отыскать ответ. Но и польза в библиотечном поиске была, узнали много нового о волшебном мире!

Постоянные нападки Драко Малфоя на Гарри и Рона сильно озадачивали Анабель, особенно выпады в отношении Гарри. Она бы может и не замечала, но оскорбления со стороны слизеринцев становились навязчивыми. Хотя Крэбба и Гойла в расчёт брать не стоило, слишком незамысловаты и прямолинейны. Она всего три раза их припугнула и оба старались со скорой на расправу девочкой не связываться. Только её завидев, подхватывали Драко и ретировались. Но гадости говорил Малфой, и его изобретательность в огульном оскорблении была высока. Сквозило в этом что-то неправильное, что-то внешнее, но что, Анабель не понимала, как ни старалась.

Вечером, в последний учебный день, укладываясь в кровати, Гермиона спросила:

— Бель, что бы мальчикам подарить на Рождество, а?

— Давай им подарим по коробке Шоколадных Лягушек! — предложила Анабель и пояснила: — Может Рон найдёт, наконец, Агриппу.

— Хорошая идея! — поддержала Гермиона. — Я видела, Гарри тоже коллекционирует карточки.

— Решено, завтра перед поездом оставим заявку, — самодовольно улыбаясь, Анабель забралась в кровать, хваля себя за эту блестящую подсказку «поисковой команде».

Вероятность того, что на одной из карточек окажется Дамблдор с соответствующей надписью, и кто-нибудь из мальчишек заметит так долго разыскиваемое имя, была высока. Гораздо выше, чем вычитать в «Великих Волшебниках Двадцатого Века» и в «Выдающихся Волшебных Именах Нашего Времени», а также в «Важных Современных Магических Открытиях» и в «Исследовании Новейших Достижений в Области Чародейства», потому что Николас Фламель не упоминался ни в одной из них.

Утром первого дня каникул девочки паковали чемоданы, что делало спальню похожей на маленький сумасшедший дом. Анабель единственная, кто не суетился. Она оделась в магловскую одежду, бросила в сумку три учебника, чтобы дома накидать по ним план рефератов, сами рефераты писать уже в январе, по книжкам из библиотеки, когда вернутся в Хогвартс. А сейчас она наслаждалась девчачьим переполохом сидя в эпицентре, но не задетая им.

На железнодорожную станцию Хогсмид студентов, уезжающих на Рождество домой, везли в каретах, запряжённых страхолюдного вида лошадьми с крыльями. Но Анабель из удивлённых возгласов первокурсников поняла, что лошадей никто не видит, все считали кареты самодвижущимися. И она не стала спрашивать, просто забралась внутрь вслед за Салли-Энн.

Как-то так получилось, что в поезде в купе собрались одни девочки, щебет стоял! И Анабель зареклась ездить в такой компании. Вообще в поезде оказалось тепло и уютно. Гермиона очень скоро достала толстенькую книгу и уткнулась в неё. Салли-Энн, Лаванда и Парвати увлечённо обсуждали новую мантию Пэнси Паркинсон.

Анабель откинулась на сидении и задремала, сказывались последние напряжённые дни, да ещё Алхимия ночью… Она нашла-таки место, где можно проводить алхимические опыты, не привлекая ничьего внимания — всё в том же таинственно исчезающем и изменяющемся по мере надобности. Только из этой комнаты нельзя ничего вынести, если сам не принёс. Всё, что порождала исчезающая комната, оставалось в ней. Невилл на одной из тренировок назвал её Выручай-комнатой, но откуда он узнал правильное название, ответить не смог, а Анабель поняла, что это правильное название, и открывается Выручай-комната всем, кому очень нужно и кто попросил.

На вокзале её встретил отец. Дома ждал праздничный ужин. Черныш радовался как щенок, всё прыгал и прыгал вокруг молодой хозяйки.

— Жаль, что нельзя его с собой взять, — вздохнула девочка. — Может в крысу тебя превратить?

— А ты уже умеешь? — удивлённо спросила мама, хлопотавшая у стола.

— Не-а, — мотнула косой Анабель. — У меня вообще ничего путного пока не выходит. Стараюсь, учусь…

Вечером в парке встретилась с друзьями, многие приехали на каникулы, а некоторые вообще никуда не уезжали, в Лондоне учились. Странно вели себя Свен и Джим, к Анабель не приставали, только поприветствовали, и всё время косо поглядывали на Стива, словно побаиваясь… очень странно.

Две недели пролетели, и не заметила. Толком даже за учебники ни разу не взялась. Вот вроде есть минутка, ан нет, уже друзья зовут в кино сходить, или просто погулять. Так и не получилось… только по ночам, во сне бабушка наполняла внучку знаниями о взаимодействии и расщеплении, о простом и сложном веществе, о сублимации и конденсации. Голова молодой ученицы от этого пухла, а бабушка периодически ворчала, что слишком сложный предмет на юную девочку выпал, что мозги у неё ещё не повзрослели и не справляются с такой информацией. Анабель скрипела зубами и «вгрызалась» в знания. После ругалась на себя и на Дамблдора, за перепутанные воспоминания, но продолжала учить.

На третий день каникул Анабель с утра зашла к Джеку, побегать и грушу «помять», хозяин зала обрадовался и тут же сделал ей предложение.

— Бель! Девочка моя ненаглядная! Как я рад тебя видеть! Как учёба? Ты же в какой-то жутко дорогой закрытой школе учишься?

— Всё замечательно, Джек. Чего подлизываешься? — она сразу раскусила хитрого тренера.

В мире маглов на девочку не давило ежеминутно чужое волшебство и ничьи нежданные чувства не влезали, отчего настроение было прекрасное.

— Соревнования у нас, зимний чемпионат среди детей и подростков… — начал он и замялся.

— Давай, давай, договаривай, — поторопила его Анабель прыгая на месте.

— Так это…, Элизабет в больницу угодила…

— И ты хочешь, чтобы я вместо неё участвовала? — догадалась девочка.

— Не вместо, — поморщился Джек, понимая, что делает неэтичное предложение, — а за неё.

— О как! — восхитилась Анабель. — Это я, за эту неумеху! И для неё славу завоёвывать!?

— Я знал, что зря к тебе…

— Сколько? — перебила его Анабель, и подумала: «Хоть бы отец не узнал».

— Что? — встрепенулся Джек.

— Я спросила, сколько? — повторила девочка и хищно усмехнулась, но по правде ей и самой хотелось поучаствовать в соревновании.

— Сотня за каждый бой? — неуверенно предложил Джек.

— Годиться, — согласилась Анабель, эта сумма превосходила её ожидания. — Соперников много?

— От четырёх до восьми, как пойдёт, И… ээ…, только первое место не занимай, — спохватился Джек. — Второе, третье там… лучше вообще не призовое.

— Хорошо, — пожала она плечами. — Готовить лично будешь?

— Разумеется, — заулыбался Джек. — Ты в хорошей форме, как я погляжу.

— Ежедневные тренировки, — подтвердила его предположение девочка.

— Тогда завтра в полдень выступишь нормально, — Джек, довольный её решением, натянул боксёрские лапы и принял устойчивую стойку. — Волосы спрячешь под шлем, да ещё с капом во рту вас и не различишь…

— Согласна, — Анабель нанесла серию ударов по лапам, — рост и вес у нас вроде одинаковый… Да, напомни мне её коронный?

— Прямой правый.

— Ага, точно, девочка без фантазий, — кивнула Анабель и нанесла подряд три прямых удара.

На следующий день, выползая из раздевалки, Анабель задумалась над тем, что уличные драки и бокс на ринге это две большие разницы. Первая победа с перевесом в три очка показала, надо чаще тренироваться с партнёрами и желательно не в качестве макива́ры.

Каникулы удались, отец не узнал… Четыре победы и два проигрыша по очкам, принесли четвёртое место в зимнем юношеском чемпионате. Джек остался жутко доволен. А шестьсот фунтов стерлингов переведённые в банке Гринготс в сто двадцать один галлион, невысокую стопку сиклей и горсть кнатов приятно утяжелили кошелёк девочки. Она думала о будущем, точнее даже не она, а её бабушка…

За день до начала занятий студенты вернулись в Хогвартс. В вагонах Экспресса ехало мало учеников и Анабель легко нашла пустое купе и всю дорогу готовилась к окружению волшебников. Сидела и самовнушала: «Я их всех люблю…, они всего лишь дети…», но помогало плохо. Непреодолимая неприязнь, переходящая иногда в жгучую ненависть не исчезала. И всё-таки Анабель обрадовалась, увидев друзей-одноклассников, те, в свою очередь подивились её побитой физиономии, но приняли объяснение о зимнем чемпионате. Гарри рассказал о приключении с Зеркалом Еиналеж. Упорная Гермиона вытянула из него признание о снах, кошмарных снах о том дне, когда его родители исчезали во вспышке зеленого света, и что слышит он по ночам холодный смех убийцы. Неожиданно Анабель это всё увидела, как наяву и содрогнулась.

— Могу дать один совет, — предложила она.

— Ну, — буркнул насупленный Гарри, раздосадованный тем, что под натиском Гермионы рассказал всё о снах.

— Займи ум и тело. Тренируйся в квиддич до упаду. Мне всегда помогало.

— Угу, — кивнул он, не особо прислушиваясь к её словам.

Короткие набеги в библиотеку не давали результатов, Николас Фламель не упоминался нигде. Анабель уже несколько раз подкладывала толстенную библиотечную книгу на кровать Гермионы, она же сама её взяла! но пока безрезультатно, нужную главу ни разу не открывали… Наверное, предполагала девочка, Гермиона раньше прочла книгу, но нужную фамилию не запомнила, такое случается, если информация кажется незначительной.

Вечером в гостиной Грифиндора Рон и Гермиона играли в волшебные шахматы, Анабель с Историей Магии в руках изредка поглядывала на подвижные фигурки. Вбежал взъерошенный Гарри и сразу направился к ним.

— Вы не поверите! — взволнованно произнёс он.

— Погоди немного. Мне нужно сосредото… -Рон посмотрел на Гарри и сразу забыл про шахматы. — В чем дело? Ты выглядишь ужасно встревоженным.

— Что-то стряслось на тренировке? — встрепенулась Гермиона.

Анабель заинтересованно приподняла левую, вылеченную Фоуксом бровь.

— В следующем матче судьёй будет Снейп, — шёпотом поведал Гарри.

— Не играй, — мгновенно заявила Гермиона.

— Интересно, — протянула Анабель, теребя косу.

— Скажи…, скажи, что заболел, — придумал Рон.

— Притворись, что сломал ногу, — предложила Гермиона.

— Сломай её на самом деле, — подхватил Рон.

— Или сломаем ногу Снейпу? — сказала Анабель и добавила. — Так это не поможет. Вылечат в пять минут, точнее за ночь.

— Я не могу, — простонал Гарри. — Запасного Ловца нет. Если я отступлюсь, Гриффиндор не сможет играть вообще.

В гостиную ввалился Невилл, со склеенными ногами. Как он вообще смог добраться под Заклятием Связывания Ног? Прыгая и держась за стены! Многие засмеялись, Анабель нахмурилась, а Гермиона подскочила к мальчику и взмахом волшебной палочки расколдовала его. Невилл сразу свалился, не удержался на разъезжающихся ногах.

— Что случилось? — спросила Гермиона, помогая подняться.

— Малфой, — дрожа, ответил Невилл. — Я встретил его около библиотеки. Он сказал, что ищет кого-нибудь, на ком он мог бы попрактиковаться.

— Иди к профессору МакГонагалл! — посоветовала ему Гермиона. — Доложи на него!

Невилл посмотрел на Анабель и замотал головой.

— Хватит с меня на сегодня, — пробормотал он, глядя в пол.

— Но ты обязан постоять за себя, Невилл! — выкрикнул Рон. — Малфой привык топтать людей, но это не повод, чтобы лечь перед ним самому и облегчить этим ему жизнь.

— Я не смог… — произнес Невилл, задыхаясь и давя слёзы. — И не надо объяснять мне, что я не достаточно храбр, чтобы учиться в Гриффиндоре, Малфой мне это уже доказал…

— Не важно, сколько раз тебя сбили с ног, важно, сколько раз ты встал, — мягко напомнила Анабель. — Ты настоящий Гриффиндорец, не сомневайся.

— Но я же не смог защититься! — чуть не закричал Невилл.

Анабель только вздохнула. Гарри вытащил из кармана мантии Шоколадную Лягушку, последнюю из той коробки, которую девочки ему подарили на Рождество. Он протянул сладость Невиллу, едва сдерживающему слёзы.

— Ты стоишь двенадцати Малфоев, — с непреклонной убеждённостью заявил Гарри. — Распределяющая Шляпа определила тебя в Гриффиндор, ведь так? А Малфоя куда? В вонючий Слизерин.

— Нападать исподтишка ты не можешь, а в честном бою ты точно стоишь трёх таких Малфоев, — заверила его Анабель.

Невилл слабо улыбнулся, и развернул Шоколадную Лягушку.

— Спасибо… думаю, я пойду, лягу…. Хочешь карточку, Гарри? Ты ведь их собираешь, верно?

Невилл ушел, Гарри посмотрел на карточку серии «Известные волшебники» и произнес:

— Опять Дамблдор. Он был первым, кто…

— Ну, наконец-то, — вздохнула Анабель. — Я уже отчаялась.

Гарри ахнул и уставился на обратную сторону карточки, а затем поднял глаза на друзей.

— Я нашел его! — прошептал он. — Я нашел Фламеля! Я же говорил вам, что где-то видел его имя прежде, я прочитал о нем в поезде до Хогвартса, вот послушайте: «Профессор Дамблдор особенно известен благодаря своей победе над Тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в тысяча девятьсот сорок пятом году, изобретению двенадцати способов использования драконьей крови, а также совместной работе с Николасом Фламелем в области алхимии»!

Гермиона вскочила на ноги и взволнованно бросила через плечо:

— Оставайтесь здесь! — и стремглав убежала вверх по лестнице к спальням девочек.

Анабель счастливо засмеялась. Гарри и Рон обменялись удивленными взглядами, а Гермиона уже мчалась назад с огромной старой книгой в руках.

— Никогда бы не догадалась искать именно здесь, — прошептала она, азартно сверкая глазами. — Я взяла эту книгу из библиотеки несколько недель назад для лёгкого чтения.

— Лёгкого? — переспросил Рон, с ужасом глядя на фолиант.

— На сон грядущий, — подтвердила Анабель, не делая попыток встать с кресла.

— Помолчите, — попросила Гермиона, лихорадочно переворачивать страницы и что-то бормоча себе под нос.

— Там маленькая закладка, — не разжимая губ, произнесла Анабель.

— Я так и знала! Я знала! — нашла, наконец, Гермиона нужную страницу.

— Нам уже можно говорить? — проворчал Рон.

— Николас Фламель, — торжественно прочитала Гермиона, — является единственным известным создателем Философского Камня.

— Кем? — хором переспросили Гарри и Рон, и поглядели друг на друга.

Анабель неудержимо рассмеялась.

— Да ладно, что вы, читайте сами, — и Гермиона пододвинула к ним книгу.

И они прочитали:

«Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарной субстанции с удивительными свойствами. С помощью Камня можно превратить любой металл в чистое золото. Из него также можно изготовить Эликсир Жизни, который делает бессмертным того, кто его пьёт. В течение многих столетий о Философском Камне было много упоминаний, но единственный существующий в наше время Камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, известному алхимику и любителю оперы. Мистер Фламель, который отпраздновал свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения в прошлом году, наслаждается тихой жизнью в Девоне со своей женой Перенеллой (шестьсот пятьдесят восемь лет)».

— Теперь вам ясно? — спросила Гермиона, когда мальчики закончили чтение. — Пёс охраняет Философский Камень Фламеля! Держу пари, что он попросил своего друга Дамблдора спрятать его, потому что каким-то образом узнал, что кто-то за Камнем охотится. Поэтому они хотели, чтобы Камень забрали из Гринготтса!

— У Фламеля прогрессирующая паранойя, — тихо сообщила Анабель. — И она не впервые его не подвела.

— Камень, который все металлы превращает в золото и останавливает смерть! — воскликнул Гарри. — Неудивительно, что Снейп охотится за ним! Любой бы захотел иметь такой камень.

— Даже богатство и бессмертие не сможет сделать человека из человека, — загадочно произнесла Анабель.

Гермиона посмотрела на неё и с сомнением покачала головой.

— Неудивительно, что мы не могли найти имя Фламеля во всяких современных книгах, — заметил Рон. — Он не такой уж и недавний, раз ему стукнуло шестьсот шестьдесят пять.

Загадка Фламеля наконец-то разрешилась.

— Ты знала? — поднимаясь в спальню, спросила Гермиона Анабель.

— Знала, — не стала она отпираться, теперь она могла об этом говорить свободно. — И ты знала, и Гарри Поттер знал…

— И Рон знал, — закончила за неё Гермиона. — А сказать?

— Не получалось, — пожала плечами Анабель. — Я хотела, каждый день пробовала сказать, и не могла.

— Написать или как иначе сообщить? — настаивала Гермиона, уже сидя на кровати.

— Думаешь, не пробовала? — грустно усмехнулась Анабель.

— Да, — протянула Гермиона. — Сложно с тобой.

— Как и с обычными людьми, — согласилась она и легла в постель. — Спокойной ночи.

— Спокойной…

Стремительно приближалось время матча Гриффиндор — Хаффлпафф. Было видно, что Гарри нервничает, чему способствовало частое появление угрюмого профессора Снейпа вблизи него.

— Что будем делать, если Снейп снова постарается заколдовать метлу Гарри, — шёпотом спросил Рон, они сидели на Истории Магии.

— Заколдуйте его, — посоветовала Анабель, как само-собой разумеющееся.

— А ты опять не пойдёшь? — оторвала от конспекта голову Гермиона.

— Я никогда не хожу на соревнования, если я не участник, — безмятежно улыбнулась ей Анабель.

— Чем же его заколдовать? — задумался Рон.

— Тише, мешаешь, — бросила Гермиона, продолжая конспектировать.

Гарри зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул, и вяло заскрипел пером по пергаменту. Профессор Бинс нудно бубнил у доски, Анабель делала пометки и записи прямо в учебнике и, не отрываясь от этого небрежно посоветовала:

— Да хоть заклинанием Малфоя, что Невиллу ноги связало. Локомотор Мортис, отлично сработает на поле против судьи.

— Точно! — обрадовался Рон.

— Ещё одно слово, и я вас обоих заколдую, — прошипела Гермиона.

Гарри посмотрел на них, сонно хлопая глазами, и выронил перо. Рон отвернулся от девочек и закипел пером по пергаменту…

В день матча Анабель осталась одна в башне Гриффиндора. Взяла «Теорию Магии» Адалберта Уоффлинга и с удобством устроилась в кресле у камина. Но одиночество было недолгим. Не успели крики на стадионе разрастись, как возбуждённая толпа Гриффиндорцев ввалилась в гостиную, выкрикивая нечленораздельные вопли.

Книгу пришлось оставить, но это не важно. Друзья обступили её кресло. У Невилла расцветал шикарный фингал и опухало ухо, а нос Рона слегка кровоточил. Гермиона сияла и захлёбываясь протараторила:

— Гарри поймал Снитч! Ты не поверишь, это рекорд, никто еще не видел, чтобы Снитч поймали так быстро!

— Рон, Невилл, а с вами-то что? — невольно поддаваясь общему веселью, спросила Анабель.

— Мы подрались! — гордо заявил Невилл, Анабель присмотрелась, расфокусированный взгляд и глаза мальчика слегка косили.

— Поддались на подначки Малфоя, и сцепились с ним, Крэббом и Гойлом, — добавила Гермиона, поджав губы.

— Наклонитесь ко мне, — позвала их Анабель, привставая с кресла. — Подлечу немного.

Мальчики приблизили свои повреждённые лица. Она лёгкими движениями вылечила разбитый нос и «стёрла» синяки.

— Так кто кого? — спросила она, когда закончила лечебные процедуры, на которые была способна.

— Мы их, разумеется, — Рон потрогал нос, тот уже не болел и не кровоточил.

— Спасибо, Анабель, — прижал руку к сердцу Невилл, его пошатнуло. — За всё спасибо.

— Да на здоровье! А где Гарри, где виновник торжества?

— В раздевалке, он там спрятался, — сообщила Гермиона.

Невилла повело в сторону, и Анабель подхватила его, чтобы не упал.

— Рон, хватай Невилла с другой стороны, — мгновенно распорядилась она.

— Что это с ним? — обеспокоилась Гермиона.

— Сотрясение мозга, — ответила Анабель и приказала: — Рон, тащим его в лазарет, срочно к мадам Помфри.

— Так серьёзно? — пропыхтел он, помогая нести мальчика, ноги которого уже почти не слушались.

— Сотрясение всегда серьёзно, — ответила Анабель.

Они быстро вышли из гостиной, разминувшись с Фредом и Джорджем, нагруженных горами вкусно пахнущих свёртков.

— Устраиваем банкет, — сообщил Фред.

— Пироги и пирожные в честь победы, — добавил Джордж.

— Сто пятьдесят ноль, — выкрикнул Фред и близнецы скрылись за портретом Полной Дамы.

Невиллу совсем поплохело, он перестал перебирать ногами, и они волочились, а глаза закатились.

— Невилл же дошёл до гостиной, от самого стадиона, вместе с нами! — удивлялась Гермиона.

— Случается такое, — Анабель рукавом смахнула со лба пот. — Чисто на адреналине, со мной такое тоже один раз было, мама врача на дом вызывала…

Доволокли окончательно потерявшего по пути сознание Невилла и сдали в надёжные руки мадам Помфри. Рон метнулся в гостиную и прибежал обратно, сообщив, что народ празднует, но виновника торжества ещё нет. Они втроём стояли у лестницы и ждали, а Гарри всё не было и не было. Гермиона начала волноваться, но помалкивала. Рон никак не мог успокоиться.

— Гарри, где ты был? — завидев его, запрыгала Гермиона.

Анабель отметила взволнованный и взъерошенный вид мальчишки.

— Мы победили! Ты победил! Мы победили! — закричал Рон, и когда Гарри подошёл, стал хлопать его по спине, продолжая кричать — Я подбил Малфою глаз, а Невилл в одиночку набросился на Крэбба и Гойла! Ты бы его видел! Он сейчас без сознания, но мадам Помфри говорит, что к утру поправится. Здорово мы показали Слизерину! Все ждут тебя в гостиной, там вечеринка, Фред и Джордж украли с кухни несколько пирогов и разных вкусностей…

— Сейчас это не важно, — тяжело дыша, отмахнулся Гарри. — Давайте найдем пустой кабинет, мне нужно кое-что вам рассказать.

— Сюда, — позвала Анабель, открывая дверь в ближайшую комнату.

Гарри осторожно вошёл следом, осмотрелся, закрыл дверь и сообщил:

— Я только что слышал, как Снейп требовал от Квиррелла сообщить ему, как он выразился: «твои маленькие фокусы!» Но это ещё не всё. Он требовал, чтобы Квиррелл узнал, как пройти мимо зверя Хагрида! Значит, мы правы, там Философский Камень. Я так полагаю, что Камень охраняет не только Пушок, а еще и множество заклинаний, и скорее всего Квиррелл наложил несколько таких заклятий против Тёмных сил, через которые не удалось пройти Снейпу.

— То есть, ты хочешь сказать, что Камень будет в безопасности только до тех пор, пока Квиррелл сможет противостоять Снейпу? — дрожащим голосом произнесла Гермиона.

— Его украдут в этот же вторник, — махнул Рон рукой.

— А почему вторник? — прыснула Анабель, она не чувствовала угрозы от Снейпа, скорее её беспокоил Квиррелл и, как ни странно, Драко Малфой и Гарри Поттер…

Неожиданно даже для Анабель Гермиона составила расписание подготовки к экзаменам. Пометила все записи разными цветами и заявила:

— Завтра начинаем подготовку.

Анабель рассмеялась, глядя на лица Гарри и Рона.

— Гермиона, до экзаменов ещё целая вечность, — простонал Рон.

— Десять недель. — И это не вечность. А для Николаса Фламеля, например, это вообще как одна секунда, — отрезала Гермиона.

— Ну, нам все-таки не по шестьсот лет, — напомнил ей Рон. — Да и как бы там ни было, тебе-то зачем готовиться, ты ведь и так всё знаешь на отлично.

— Зачем мне готовиться? Ты с ума сошёл? Ты хоть понимаешь, что без этих экзаменов мы не перейдем на второй курс? Это очень важно, мне нужно было начать подготовку ещё месяц назад, сама не понимаю, что это на меня нашло…

— Поисковое затмение, — сообщила Анабель и поддержала Гермиону: — Так, завтра Трансфигурация и Чары. После уроков в библиотеку и не разговаривать.

Мальчишки переглянулись и тяжело вздохнули. И началась подготовка, причём учителя в этом им усиленно «помогали», задавали столько домашнего задания, что не продохнуть. Пасхальные каникулы ушли на подчистку «хвостов» и исправление ошибок. У Анабель так и не получалось ни одного волшебства с помощью палочки, иногда она даже сомневалась, ту ли волшебную палочку выбрала. Гермиона уверяла, что дело не в палочках, а в силе и упорстве волшебника. У неё почти всё прекрасно получалось с первого раза. Время просто летело.

Они сидели в библиотеке, а за окном стоял необычайно чудесный день, первый за последние несколько месяцев. Небо было чистым и голубым, словно незабудка, а в воздухе появилось ощущение приближающегося лета, и какие-то птички неуверенно, но радостно щебетали.

— Хагрид! Ты что делаешь в библиотеке? — услышала Анабель тихий возглас Рона и оторвала голову от «Тысячи магических растений и грибов».

Хагрид подошел к ним, пряча что-то за спиной.

— Да так, посмотреть зашёл, — прогудел он таким неестественным голосом, что все сразу навострили уши. — А вы тут чем занимаетесь? Надеюсь, не про Николаса Фламеля ищете, а?

— Да мы уже давно поняли, кто он такой, — гордо заявил Рон. — И даже знаем, что охраняет эта псина. Философский Ка…

Анабель пнула Рона по ноге, Гермиона, кажется, сделала тоже самое, так как мальчишка засопел и завертел головой, посматривая на обоих.

— Шшш! — Хагрид быстро оглянулся, проверяя, не подслушивает ли кто. — Нечего про это орать. Совсем того? — и он покрутил пальцем у виска.

— Собственно говоря, мы хотели тебя кое о чем спросить, — прошептал Гарри. — Кроме Пушка, у Камня есть ещё защита?

— ШШШ! — снова зашипел Хагрид и заозирался. — Слушайте, загляните ко мне попозже. Не обещаю, что что-либо вам расскажу, но по-любому, не стоит болтать об этом здесь, ученикам об этом знать вовсе необязательно. Да и подумают ещё, что это я вам обо всём разболтал…

— Договорились, увидимся позже, — за всех согласился Гарри.

Когда Хагрид ушёл Гермиона задумчиво произнесла:

— Интересно, что он прячет за спиной?

Анабель уже знала ответ, но её напрямую никто не спросил, и она молчала, не мешая ребятам разбираться самостоятельно. Рон быстро выяснил, что лесничий читал книги о драконах.

— Хагрид всегда мечтал о своём драконе, он мне рассказывал об этом в нашу первую встречу, — сообщил Гарри.

— Но это противозаконно, — воскликнул Рон, но сразу сбавил громкость до еле слышного шёпота. — Разведение драконов запрещено Конвенцией Магов с тысяча семьсот девятого года, это все знают. Трудно быть незаметными для маглов с драконами во дворе. А кроме того, драконов нельзя приручить, они очень опасны. Видели бы вы, какие ожоги получил Чарли от диких драконов в Румынии.

— Но в Британии ведь нет диких драконов? — спросил Гарри.

— Конечно, есть, — ответил Рон и с явным удовольствием перечислил. — Уэльский Зелёный Обыкновенный и Гебридский Чёрный. Между нами говоря, Министерству Магии приходится потрудиться, чтобы их скрыть. На маглов, которые с ними встретились, приходится накладывать специальные заклинания, чтобы они обо всем забыли.

— Что же задумал Хагрид? — пробормотала Гермиона.

— Скоро узнаете, — заверила Анабель и снова уткнулась в книгу, не замечая сверлящих её взглядов.

Покончив с домашним заданием, они поспешили к жилищу лесничего. Хагрид их ждал. Ребята расселись за столом в жарко-жарко натопленной комнате, в очаге пылал огонь. Анабель не стала садиться за стол и включаться в разговор о Философском Камне и его защите профессорами Хогвартса, она прямо прилипла взглядом к огромному чёрному яйцу в очаге под висящим чайником. Новая жизнь! Что может быть интересней? Девочка присела на корточки и разглядывала, как за уже истончившейся скорлупой ворочается маленькое существо…

— Хагрид! что это? — вырвал её из созерцания возглас Гарри.

Гигант замялся, не зная, что делать и что говорить.

— Судя по яйцу, это будущий Норвежский Спинорог, — с удовольствием сообщила Анабель и снова повернулась к яйцу, оно привлекало, манило, и что там ребята выговаривали Хагриду, девочка пропустила мимо ушей, она и так это всё знала, а вот дракон притягивал к себе, уже скоро, скоро…

Гермиона возмущённо выговаривала лесничему, дом деревянный, драконы незаконны, а Хагрид ничего не слыша, сидел рядом с Анабель, весело мурлыкал себе под нос и поправлял огонь.

— Сообщишь, когда? — прошептала Анабель, и Хагрид кивнул, продолжая блаженно мурлыкать.

Когда они возвращались в замок, Анабель заявила:

— Мы обязаны увидеть, как он вылупится!

Ребята с недоумением на неё посмотрели, но дружно согласились, что да, такое событие не всем выпадает лицезреть. Только это ни на каплю не снижало волнения. Философский Камень, а тут ещё это! Если кто-нибудь узнает, что Хагрид нелегально прячет дракона в своей избушке, и донесёт в Министерство Магии, что с ним будет? Ничего хорошего, это точно. Так рассуждали друзья и Анабель их не разубеждала.

Настал знаменательный день. В начале завтрака Хедвига принесла Гарри записку от Хагрида, и мальчик прочитал:

— Он вылупляется!

Рон и Гермиона сразу заспорили, сейчас же бежать или после уроков. Анабель толкнула Гарри и он обернулся. За спиной стоял Малфой и гнусненько усмехался, но когда его заметили, сразу пошёл дальше.

— Заткнитесь! — прошептал Гарри друзьям, продолжавшим бессмысленный спор.

Но те не успокоились и спорили всю дорогу на Травологию.

— На перемене, — ни к кому не обращаясь сообщила Анабель, когда они почти подошли к теплицам.

— Чего? — притормозил Рон.

— Сбегаем на перемене, — объяснила она ему.

— Правильно, — поддержала Гермиона.

Гарри только кивнул и первым вошёл в теплицу.

Анабель еле дождалась, когда на башне прозвенит колокол, но как только это произошло, и урок закончился, они бросили свои садовые принадлежности и рванули к опушке леса. Хагрид не стоял на месте, возбуждённо суетился около стола, где лежало потрескавшееся яйцо. Он буквально на секунду оставил его, чтобы впустить ребят, и сообщил:

— Уже почти выбрался!

Расселись вокруг стола и уставились на яйцо. Голубые трещинки на чёрной поверхности чуть шевелились, слышались тихие щелчки. Они затаили дыхание, чудо рождения дракона вот-вот произойдёт. Анабель боялась даже моргнуть.

Раздался скрежет, довольно громкий треск и яйцо раскололось. На стол выбрался маленький дракончик, чуть не упал. Анабель восхищённо ахнула, хотя, по мнению Рона, дракон не выглядел симпатичным. Гарри тихо заметил, что он похож на помятый черный зонтик. Гермиона, как истый естествоиспытатель описала его:

— Так, крылья шипастые, слишком большие, если сравнивать с костлявым тельцем. Морда длинная, бугорчатая, с широкими ноздрями. Глаза оранжевые. Есть едва заметные рожки.

Дракон чихнул, из ноздрей вырвалось несколько искр.

— Ну, разве он не красавец? — проворковал Хагрид и протянул руку, чтобы погладить дракончика по голове. Тот сразу цапнул его за палец, обнажив острые клыки, впрочем Хагриду это даже понравилось. — Ух-ты, гляньте, он узнает свою мамочку!

— Хагрид, — осторожно спросила Гермиона, — а как быстро растут Норвежские Спинороги?

Довольный Хагрид собрался ответить, но вместо этого вскочил на и бросился к окну.

— Что случилось? — подскочили Рон и Гарри.

— Кто-то подсматривал в щель между занавесками, какой-то мальчишка, бежит к школе.

— Драко Малфой, — не вставая, сообщила Анабель.

Гарри уже распахнул дверь и смотрел вслед драпающему Малфою. Рон сжал кулаки.

— Хагрид, убери бочку из-под окна, — посоветовала Анабель, поглаживая дракона между рожек. — Тогда никто в него не заглянет.

— Эх, где же ты раньше была, — вздохнул лесничий.

— Ладно, пошли, — встала Гермиона. — Иначе на урок опоздаем.

Целую неделю они не могли убедить Хагрида, что надо от дракончика избавиться. Красноречивые взгляды Малфоя не давали ребятам покоя. Но просто отпустить дракона Хагрид не соглашался.

— Не могу, — вздыхал он. — Слишком маленький, помрёт без меня.

За неделю дракон вырос в три раза. Из его ноздрей часто струился дым. По всему полу валялись куриные перья и пустые бутылки из-под бренди.

— Я назвал его Норбертом, — ласково сообщил Хагрид, глядя на дракона повлажневшими влюбленными глазами. — Он меня уже узнает, смотрите. Норберт! Норберт! А где мамочка?

— Совсем крышей поехал, — шепнул Рон на ухо Гарри.

— У меня тоже, — блаженно улыбаясь, Анабель скармливала свеж наречённому Норберту куски сырой курятины.

— Хагрид, — позвал Гарри, — через пару недель Норберт будет величиной с твой дом. Малфой может доложить Дамблдору в любой момент.

— Тогда я ему так по репе настучу, папа с мамой не узнают, — пообещала Анабель и добавила: — Я его вчера предупредила.

— Я знаю, — Хагрид закусил губу, — что не могу оставить Норберта навсегда, но и не могу просто взять и выбросить…, не могу, — и грустно вздохнул.

— Чарли, — тихо прошелестела Анабель.

— Что? — встрепенулась Гермиона, до этого она созерцала дракона.

— Чарли, — Гарри повернулся к Рону. — Чарли!

— У тебя что, тоже с головой плохо? — насупился Рон. — Я же Рон, забыл, что ли?

— Да, ты Рон, а Чарли твой брат! Понимаешь, Чарли? Он в Румынии, изучает драконов. Мы могли бы отправить Норберта к нему. Чарли-то сможет позаботиться о нем, а потом выпустить на волю!

— Классно! — кивнул Рон. — Как тебе, Хагрид?

— Соглашайся, — поддержала Анабель. — Всё равно уговорят.

Хагрид повздыхал минут пять, но согласился. И ребята тут же написали письмо в Румынию.

Всю следующую неделю ожидания, когда Хедвига принесёт ответ, они попарно ходили к Хагриду, помогать с Норбермтом. В среду вечером в хижине кормили ненасытного дракона Рон и Анабель. Неожиданно Рон взвыл и затряс рукой.

— Он укусил меня! — возопил мальчик, дуя на окровавленную руку.

Хагрид подлетел к ним и загородил дракона.

— Не пугай Норберта, он же маленький! — набросился с упрёками на Рона лесничий.

— Ну-ка покажи, — Анабель осмотрела укус, не глубокий, но неприятно пахнущий, и посоветовала. — Хватай мантию и к мадам Помфри.

— И что я ей скажу? — засомневался Рон, пока Анабель обматывала его руку тряпицей.

— Ничего не говори, — пожала плечами Анабель.

Рон накинул Мантию-Невидимку Гарри и скрылся под ней. Хагрид пел дракону колыбельную и вливал в него бренди.

— А ты как вернёшься? — спросила пустота у двери.

— О, за меня не беспокойся, меня никто не увидит, если я этого специально не захочу, — отмахнулась девочка, и дверь скрипнула, открылась и закрылась.

Анабель взяла мышку за хвост и протянула Норберту. Дракон сразу схватил грызуна острыми зубами.

— Чаю хочешь? — нежно поглаживая дракончика, спросил Хагрид.

— Хочу, — кивнула Анабель, выбирая в коробе следующую мышь.

Пока Хагрид возился с чайником у очага, Норберт слопал ещё трёх мышек и в благодарность цапнул девочку за большой палец. Она сунула кровоточащий палец в рот и отметила, что зубы у дракона ядовитые. Не смертельно пока, но болезненно, и понадеялась, что Рон отправился в лазарет, хотя почти точно знала, что глупый мальчишка этого не сделает.

— Ах ты, поросёнок, — прошептала Анабель и, прижав голову дракончику, выдрала у него шатающийся молочный зуб, возможную причину всё время кусаться. — Это компенсация.

Она отпустила Норберта, а тот шипел и пускал дым через ноздри, но нападать больше не решался. Схарчил ещё двух мышей, пока хозяин хижины и девочка пили густой чай с травами. Прямой и тонкий белый зуб дракона перекочевал в карман мантии. Трофей.

Вернулась она поздно, Гермиона уже спала, и о письме от Чарли Анабель узнала только утром. Обрадовалась, но Рон, как она и подозревала, к мадам Помфри вечером не пошёл, за что и получил от девочки выговор. Сама она с ядом дракона справилась. Да и было его немного совсем, ещё и высосала большую часть, а вот рука Рона к обеду совсем позеленела, отвратительно так, и друзья совместными усилиями отправили его лечиться.

После уроков примчались к Рону в лазарет.

— Дело не только в моей руке, — прошептал Рон, лёжа в кровати в ужасном состоянии. — Рука по ощущению скоро просто отвалится. Тут такое дело, Малфой сказал мадам Помфри, что хочет одолжить у меня книгу, но на самом деле пришёл, чтобы поиздеваться надо мной. Всё угрожал, что расскажет ей о том, кто на самом деле меня укусил. Я-то сказал, что это собака, но не думаю, что она поверила.

— Ничего, в полночь субботы всё-всё закончится, — успокоила его Гермиона.

— В полночь субботы! — хрипло повторил Рон и резко сел в кровати. — О, нет, нет! В книге, которую взял Малфой, лежало письмо Чарли. Он теперь наверняка знает, что мы собираемся отправить Норберта.

— Он никому не скажет, — прошептала Анабель, — будет сам ловить.

Вошла мадам Помфри и выставила их, заявив, что Рону необходимо поспать.

— Уже слишком поздно менять план, — поморщился Гарри, Гермиона кивнула. — У нас нет времени, чтобы послать Чарли ещё одну сову, надо избавиться от Норберта как можно скорее. Рискнём. У нас по-прежнему есть Мантия-Невидимка, о которой Малфой не знает.

— Драко самонадеян, — поддержала его Анабель. — Считает себя самым хитрым.

— Надо предупредить Хагрида, — Гермиона направилась к дверям из замка.

— Мантию накиньте, — посоветовала Анабель.

— Зачем? — удивился Гарри, но мантию вытащил из сумки.

— Филч на страже и не пропустит, — объяснила она, не вдаваясь в подробности.

Гарри и Гермиона скрылись под Мантией-Невидимкой.

— Залезай к нам, — прозвучал голос Гермионы.

— О, спасибо, но Филч на меня не обратит внимания, как всегда. Пошли.

Анабель уверенно шагала впереди, предупреждая друзей об опасностях. Обогнули стороной Филча с Миссис Норрис, дверь оказалась открытой. До хижины Хагрида добрались благополучно. За дверью стоял грохот, а перед ней лежал и поскуливал волкодав Клык. Его хвост, обмотанный грязной окровавленной тряпкой, не вильнул приветственно, а безвольно висел и морда пса выражала самый несчастный вид. Клык воззрился на Анабель и девочка поспешно обняла его за шею, а правой рукой подтянула к себе израненный собачий хвост.

На стук в дверь Хагрид высунул нос и попросил:

— Не входите, а? Норберт расшалился…

— Норберта? — предположила Анабель, но её не поняли.

— … играет… — гудел Хагрид, — он же ещё ребёнок…

— Хагрид, — обратился Гарри, — Рон получил письмо от Чарли, в субботу за Норбертом прилетят его друзья и отвезут в Румынию.

— Неплохо бы ящик для дракошки сделать, — добавила Анабель. — Удобный для переноса.

Хижина сотрясалась, Хагрид слушал их рассеянно, и вдруг взвыл, оказалось дракон его укусил.

— Ничего, всё в порядке, — успокоил он друзей, смахивая выступившие слёзы, — сапог не прокусит, мал ещё… Уй!

Субботу дожидались с нетерпением. Помогать Хагриду уже не ходили, он не пускал в хижину никого. Но вот он, долгожданный день настал! Вышли загодя, Анабель открыла портрет с Полной Дамой, и скрытые под Мантией-Невидимкой Гарри и Гермиона выбрались наружу. По пути никого не встретили, но в вестибюле Пивз играл в сквош. И где только мячик и ракетку упёр? Анабель подумывала, а не прогнать ли его, но тут полтергейсту играть надоело, и он сам покинул вестибюль сквозь стену.

— Пошли, — шепнула Анабель, и они двинулись к выходу.

Ночь выдалась в самый раз для тайных операций. Облачная, тёмная. Хагрид ждал, он сколотил крепкий ящик, из которого раздавались различные звуки и иногда валил дым.

— Я там ему в дорогу всякого там, — глухо гудел лесничий сквозь бороду, — крысок там, бренди положил… ещё мишку плюшевого, чтобы не скучал в дороге…

Этого выдержать Анабель уже не смогла и зажала ладонями рот, чтоб громким хохотом не потревожить всю округу, ну и Хагрида не обидеть в лучших чувствах. Гермиона посмотрела на неё с осуждением.

Гарри и Гермиона взялись за ящик, Анабель накинула на всю эту конструкцию Мантию-Невидимку, убедилась, что нигде ничего не торчит и скомандовала:

— Вперёд.

Хагрид всхлипнул и достал из кармана грязный платок, больше похожий на скатерть, и произнёс им в след:

— Прощай, Норберт! Не забывай мамочку, а я никогда тебя не забуду!

Шли медленно, Анабель сожалела, что не помещается под Мантией, и поменяться ни с кем не может. Носильщики с трудом дотащили ящик до замка. По тёмным коридорам всё дальше и дальше. Вот и вход в Астрономическую башню.

— Стоп! — тихо скомандовала Анабель. — В сторону.

Невидимки мгновенно подчинились и отступили в тень. Анабель их прикрывала, словно курица-наседка. Ящик притих и вёл себя необычайно тихо.

В трёх-четырёх шагах от них началась непонятная возня, зажглась лампа, и они увидели, что профессор МакГонагалл держит Малфоя за ухо.

— Шастать посреди ночи! Как Вы посмели. Вы будете наказаны! — переведя дыхание, объявила профессор МакГонагалл. — И двадцать штрафных очков Слизерину.

— Профессор, Вы не понимаете, — заскулил Малфой. — Сейчас сюда придет Поттер, с драконом!

— Что за вздор Вы несёте! Следуйте за мной, я хочу показать Вас профессору Снейпу, мистер Малфой!

Она увела Малфоя и только их шаги затихли в дали, Анабель приказала:

— Гарри, убирай мантию и вместе с Гермионой хватайся спереди, я возьму сзади.

По винтовой лестнице почти взлетели. Анабель подпирала снизу ящик так, что чуть одна его не несла. Холодный ночной воздух на площадке показался сладким. Они едва могли отдышаться.

Гермиона радовалась и что-то даже танцевала. Ящик, как только оказался поставленным на пол сразу заходил ходуном и из него повалил чёрный дым. Норберт помалкивал, пока его несли, и теперь решил отыграться.

Через десять минут на смотровую площадку к ним спикировали из темноты четыре весёлых парня на мётлах.

— Привет студентам! — произнёс один.

— Где дракон? — спросил второй.

Гарри показал на дымящий ящик, в котором Норберт шумно рвал плюшевого мишку.

— Весёленький зверёк! — восхитился третий.

— Разговорчики, — усмехаясь, прикрикнул четвёртый и распорядился: — Крепим посылку!

Упряжь, в которую влезла драконоведческая четвёрка, позабавила Анабель своей примитивностью и удобством. Ящик общими усилиями закрепили, и весёлые парни на мётлах взмыли ввысь. Норберт начал своё путешествие в Румынские горы.

Гарри и Гермиона в приподнятом настроении спускались вниз. Анабель вспомнила про Мантию-Невидимку, брошенную на башне, и метнулась за ней обратно. Но когда догнала ушедших вперёд ребят, было поздно. Филч стоял над ними, высоко подняв фонарь, и выговаривал:

— Так, так, так. У кого-то грандиозные неприятности…

— Попались, — горестно выдохнула Анабель, но её никто не услышал и не увидел.

Филч отвёл нарушителей на первый этаж в кабинет профессора МакГонагалл. Анабель тоже вошла. Ждали минут десять, в полном молчании. В коридоре послышались шаги.

— Ничего не говорите, — посоветовала Анабель. — Молча кивайте и со всем соглашайтесь. Ни в коем случае не оправдывайтесь. Это тебя, Гермиона, особенно касается. Молча смотрим в пол и смиренно сопим. Ясно?

Ответить ни Гарри, ни Гермиона не успели. Профессор МакГонагалл ввела в кабинет Невилла.

— Гарри! — воскликнул Невилл, как только увидел своих одноклассников. — Я пытался найти вас, чтобы предупредить. Я слышал, как Малфой хвастал, что поймает тебя, он сказал, что у тебя дра…

Гарри отчаянно замотал головой, но сказанных слов не вернёшь.

— Я не ожидала такого ни от одного из вас. По словам мистера Филча, вы были в астрономической башне, — слова профессора излучали даже не огонь, а яростное пламя! — Сейчас час ночи. Объяснитесь.

— Молчите, — одними губами произнесла Анабель.

Гермиона открыла рот и захлопнула, не проронив ни звука. Гарри изучал носки остроносых ботинок.

— Так, а у меня есть хорошее объяснение происходящему, — угрожающе тихо сказала профессор МакГонагалл. — Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Вы рассказали Драко Малфою небылицу о драконе, чтобы выманить его ночью из постели и вовлечь в неприятности. Я его уже поймала. Видимо, вы находите смешным то, что Лонгботтом услышал эту историю и тоже в неё поверил?

Анабель подошла к Невиллу и прошептала:

— Спасибо, Невилл. Ты поступил как настоящий Гриффиндорец, но чуть опоздал с предупреждением. Не кори Гарри, никто не хотел над тобой смеяться.

— А ты? — шмыгнул носом Невилл.

— А меня здесь нет, — грустно улыбнулась Анабель.

Тем временем профессор МакГонагалл продолжала экзекуцию.

— Отвратительно! Четыре ученика ночью не в постелях! Неслыханно! А вы, мисс Грейнджер? Я думала, в вас больше здравого смысла. А что до вас, мистер Поттер, я считала, что для вас Гриффиндор значит гораздо больше. Все трое будут наказаны. Да-да, вы тоже, мистер Лонгботтом. Ничто не даёт Вам право разгуливать по школе ночью, особенно сейчас, когда это очень опасно. С Гриффиндора снимается пятьдесят баллов.

— Молчите, дурни! — взмолилась Анабель, но было поздно.

— Пятьдесят? — ахнул Гарри.

— Вы не можете! — запротестовала Гермиона.

— Пятьдесят баллов с каждого, — жёстко объявила профессор МакГонагалл. — И не говорите мне, что я могу, а что нет. А теперь все возвращайтесь в постели. Мне ещё никогда не было так стыдно за студентов Гриффиндора. Вы получите дополнительно наказание. Я подумаю какое.

— Тогда и мне, наказание с ними отбывать, — снова вздохнула Анабель, и на этот раз её услышали, профессор МакГонагалл посмотрела на неё расширенными глазами, но сразу нахмурилась и кивнула, её тонкие губы сжались и побелели.

В башню Гриффиндора плелись как на казнь. Даже отправка Норберта не грела им душу, разве что Анабель оставалась сдержанно-спокойной.

На утро самыми непопулярными студентами Гриффиндора стали Гарри, Невилл и Гермиона. Как только гриффиндорцы выяснили, за что их факультет лишился ста пятидесяти баллов, им объявили бойкот презрения. От них отвернулись даже студенты с Рейвенкло и Хаффлпафф! Особенно это ударило по Гарри, слизеринцы при его появлении хлопали в ладоши, свистели и приветствовали: «Спасибо, Поттер, теперь мы твои должники!», Невилл заливался краснотой, а Гермиона закрывала лицо руками.

— Да, Гарри, — заметила Анабель, вышагивая рядом, — слава приходит и уходит. Сегодня ты популярен и любим, а завтра оплёван и ненавидим.

— Тебе хорошо говорить, — проворчал Гарри.

— Да, мне говорить хорошо, — согласилась Анабель.

— Тебя никто не видит, если ты не хочешь… — начала Гермиона.

— Некоторые меня не видят, даже когда я очень хочу, чтобы меня видели, — проворчала Анабель.

— Как ты это делаешь? — закончила Гермиона вопрос.

— Кто бы мне сказал, — пожала девочка плечами.

Прошло три дня во всеобщей нелюбви. Они усиленно готовились к приближающимся экзаменам. Сообщение Гарри о том, что он подслушал очередной разговор Снейпа и Квиррелла не обеспокоил Анабель, всё шло, по её мнению, своим чередом. В данную минуту астрономия была важнее.

За завтраком следующим утром нерадивые студенты Гарри, Гермиона, Невилл и Анабель получили одинаковые записки: «Ваше наказание будет приведено в исполнение сегодня, в одиннадцать часов вечера. Мистер Филч будет ждать вас в вестибюле. Профессор МакГонагалл».

— Ну что же, мы это заслужили, — сворачивая записку, произнесла Анабель.

В одиннадцать часов вечера они попрощались с Роном в гостиной и спустились в вестибюль. Филч уже там ждал, как и Драко Малфой.

— За мной, — проскрипел Филч, зажёг лампу и вывел их на улицу. — Держу пари, вы теперь дважды подумаете, прежде чем нарушать школьные правила, а? О, да, по мне так тяжёлый труд и боль, это лучшие учителя. Ах, как жаль, что старые способы наказания отменили, подвесить бы вас за кисти рук к потолку на несколько деньков, — размечтался смотритель замка. — Цепи всё ещё в моём кабинете, я их регулярно смазываю на случай, если они когда-нибудь понадобятся.

— Моему отцу, как члену Попечительского Совета твои слова не понравятся! — с вызовом заявил Драко.

Гермиону передёргивало от слов и Филча и Малфоя. Гарри только засопел, а у Невилла расширились глаза и приоткрылся рот. Анабель хрюкнула, но завхоз не обратил на неё внимание.

— За нарушение школьных правил, — прошипел он, — вас следует наказывать так, чтобы не возникало больше такого желания. Никогда! Жаль, Дамблдор не разрешает телесные наказания…

Они шли прямо к хижине Хагрида. Луна освещала им хорошо знакомую дорогу лучше фонаря Филча, он всё говорил и говорил, но даже Драко больше не смел перечить. Вскоре они услышали грубоватый голос Хагрида:

— Это ты, Филч? Быстрее, пора бы уже.

Начало фразы Филча Анабель не расслышала, но разобрала концовку:

— … вы пойдёте в Лес, и я бы ошибся, если бы сказал, что все вы вернётесь оттуда целыми и невредимыми.

— В Лес? — простонал Малфой. — Мы не можем идти туда ночью! Там полно всяких чудищ! оборотней, например…

— Это уже ваша забота, — захрюкал Филч. — Вы должны были подумать об оборотнях до того, как нарывались на неприятности.

Из темноты широкими шагами вышел Хагрид, Клык труси́л рядом. В руках лесничий держал огромный арбалет, с плеча свисал колчан со стрелами.

— Наконец-то, — прогудел он. — Жду уже полчаса.

— Тебе не следует быть с ними слишком обходительным, Хагрид, — проворчал Филч, волком глядя на ребят. — Они, между прочим, наказание отрабатывают.

— Ты своё дело сделал, дальше я их поведу.

— Я вернусь к рассвету, — бросил Филч. — За тем, что от них останется…

Пока фонарь Филча уплывал в замок, Малфой бурно протестовал против похода ночью в Запретный Лес. Анабель размышляла, как так получилось, что закрытый для учеников Запретный Лес им не только открыт, а ещё и предписан для ночного, ночного! посещения. Что здесь не так? Где подвох? И, как говорят, где здесь собака зарыта? Она посмотрела на Клыка. Тот с радостным повизгиванием подбежал и принялся облизывать ей лицо.

— Такой большой, а боишься, — тихо шептала псу Анабель. — Не бойся, я с тобой пойду, защищу от любой нечисти.

— Ну и ладно, — прекратил Хагрид бессмысленный спор с учеником, — слушайте внимательно, потому что, чем мы займёмся сегодня очень опасно, и я не хочу, чтобы кто-то рисковал жизнью. Идите-ка за мной.

Они остановились у опушке Запретного Леса. Так близко Анабель ещё не подходила, только издали смотрела. Хагрид поднял лампу повыше и указал на узкую извилистую тропинку между толстыми тёмными стволами деревьев. Лёгкий ветерок дул сзади, словно подталкивая их в лесную непроглядную чащу.

— Гляньте туда, — указал Хагрид, качнув лампой, — видите, эту штуку, светящуюся на земле? Серебристое такое? Это кровь единорога. Здесь пробежал единорог, которого кто-то сильно поранил. Уже второй раз за неделю. Я нашёл одного мёртвым в прошлую среду. Нам нужно постараться найти бедняжку. Возможно, его придётся добить.

— А что, если тот, кто ранил единорога, найдёт нас первым? — дрожащим и высоким голоском спросил Малфой.

— Ничто в этом лесу не причинит вам вреда, покуда вы будете со мной и Клыком, — ответил Хагрид. — Ну и с тропинки не сходите. Так, а теперь делимся на две группы и идём по следу в противоположных направлениях. Кровь здесь повсюду, должно быть, он где-то бродит по округе.

— Я пойду с Клыком, — быстро высказал Малфой свои пожелания.

— Ладно, только предупреждаю, он трус ещё тот, — осклабился Хагрид и сунул Драко в руку второй фонарь. — Итак, я, Гарри и Гермиона пойдём в одну сторону, а Драко, Невилл, Анабель и Клык в другую. Значит, если кто-то из вас обнаружит единорога, посылайте искры зелёного цвета, хорошо? Достаньте палочки и потренируйтесь. Вот так… А если кто-то попадёт в неприятности, посылайте красные искры, и мы найдём вас. Ну вот, будьте осторожны. Пойдём.

Анабель задумалась, что с красными искрами у неё может возникнуть определённая сложность, но откинула эту мысль в сторону. Всё обойдётся.

Прошли немного в Лес и тропинка раздвоилась.

— Вы направо, — шёпотом распорядился Хагрид и махнул ручищей.

— Поняла, — кивнула Анабель и пошла первой, за ней следом Невилл и Драко, держащийся за Клыка.

Волшебная палочка в руке мешала. В чаще стояла жуткая темень, корни деревьев норовили попасть под ногу. Слабый свет фонаря в руках Малфоя, который он не решался отпустить или кому-нибудь передать, едва рассеивал мрак. Если бы не лунная ночь, вообще не пройти бы было.

Шли минут двадцать, пятна серебристой блестящей крови встречались всё чаще. То лужица натёкшая, то россыпь мелких капель, а то и листья ближайшего куста перемазаны так, что весь куст сияет отблесками.

Неожиданно сзади раздался дикий крик, чуть не оглушивший Анабель, и целый сноп красных искр взлетел высоко над деревьями. Девочка резко развернулась и уставилась на хохочущего Малфоя и бледного-бледного Невилла.

— И как это понимать? — ледяным тоном спросила Анабель, направляя волшебную палочку на Малфоя, хотя с точки зрения волшебников это бессмысленный жест, разве что ткнуть как шпагой.

— Ну, пошутил я, пошутил, — мгновенно смутился мальчишка.

— Невилл, ты как? — посмотрела она на него.

— Прости, Бель, перенервничал, — повинился он.

— Ох, мальчишки, — вздохнула она. — Ладно, ждём Хагрида здесь.

— Чего ждём-то? — встрепенулся Малфой.

— Красные искры были?

— Да, — кивнул Драко.

— Вопрос исчерпан, — она отвернулась от него и всмотрелась в темноту.

Показалось или нет, но какое-то движение впереди вроде мелькнуло. Она выстрелила в ту сторону одинокую изумрудно-зелёную искру, и что-то тёмное метнулось в заросли.

— Кто там? — прошептал Невилл.

— Не знаю…

Слева раздался треск и прямо сквозь кусты и деревья к ним вышел Хагрид, поводя арбалетом из стороны в сторону.

— Что случилось, кто напал? — встревоженно спросил лесничий.

— Винись, — приказала Анабель.

— Ну, — протянул Малфой самодовольно расплываясь в улыбке, — пошутил я над Невиллом, а он испугался и выпустил красные искры.

— За мной, бросил Хагрид и зашагал обратно сквозь чащу.

— А… — попыталась его остановить Анабель, но Хагрид уже ломился сквозь заросли и ничего не оставалось, как следовать за ним.

Минут десять шли по бездорожью и остановились на тропинке точно там, где Хагрид оставил Гарри и Гермиону.

— Уф, Хагрид, я не успела сказать, — выскочила Анабель на тропинку. — Там кто-то в кустах был, но сбежал.

— Зверушка какая, — отмахнулся лесничий.

— Ну да, — хмыкнула девочка, — тёмная такая…

— Что там случилось? — прошептала Гермиона.

— Драко напугал Невилла…

— И Клыка, — добавила к словам Хагрида Анабель.

— Это, после такого шума, который вы подняли, будет удачей, если мы вообще кого-нибудь сегодня поймаем, — подвёл итог Хагрид. — Так, мы перегруппируемся. Невилл, ты остаёшься со мной и Гермионой, а Гарри, ты пойдешь с Клыком и этим идиотом, — Хагрид что-то шепнул Гарри и закончил. — Анабель, ты по-прежнему за главного. Возвращайтесь обратно на ту тропинку и следуйте дальше.

Она кивнула, слов не требовалось, и повела других глупых мальчишек на поиски раненого единорога.

Они медленно брели не менее получаса, всё дальше и дальше в Лес. Тропинка стала почти непроходимой из-за густо растущих деревьев. На корнях деревьев виднелись пятна крови, они шли по кровавому следу.

— Смотрите, — прошептал Гарри, подняв руку.

Впереди, через спутанные ветви древнего дуба виднелась прогалина. На земле светилось что-то большое, ярко-белое.

— Тихо, — приложила палец к губам Анабель и подошла ближе, остальные за ней, затаив дыхание.

В прогалине лежал единорог, его длинные, стройные ноги торчали под неестественными углами, а жемчужно-белая грива разметалась на тёмных листьях. По всей видимости, животное было мертво или настолько обессилило, что не могло пошевелиться.

Они вышли на поляну, шелестящий звук заставил замереть на месте. Куст на опушке поляны дрогнул. Из тени появилась тёмная фигура в капюшоне и двинулась через прогалину, крадучись, как хищный зверь, но необычайно быстро. Это нечто в плаще рывком приблизилось к единорогу и припало к ране, с хлюпаньем принялось пить кровь.

— Ааа! — издал вопль ужаса Малфой и бросился наутёк.

Клык рванул следом. Кровопийца в капюшоне подняла голову и посмотрела на Гарри, не замечая Анабель. Серебристая кровь единорога стекала по плащу, пятная сверху донизу. Кровопийца поднялся на ноги и плавно поплыл в сторону детей. Анабель выставила вперёд волшебную палочку с решимостью берсеркера. Никому живому не понравится удар острым текстолитом в глаз!

Гарри охнул и присел, зажимая ладонью шрам на лбу. Медленно попятился, но не удержался и упал. Позади послышался стук копыт. Кто-то подлетел галопом и, перемахнув через них, атаковал фигуру в плаще.

Анабель с восхищением смотрела на золотистого кентавра, в одну секунду прогнавшего кровопийцу. Статный красавец, и человеческая и конская составляющие великолепны! Но она отогнала наваждение, путь свободен и хорошо, бросилась к единорогу.

Что там говорили кентавр и Гарри, её больше не интересовало. Единорог был мёртв…, почти… и это почти забрало всё внимание Анабель. Девочка лихорадочно ощупывала раненые бока, бесполезная волшебная палочка мешала.

Прискакали ещё кентавры, что-то там кричали, она отрешилась от внешнего мира. Кажется, ускакали, но это не важно.

Анабель вспомнила и выпустила вверх сноп изумрудно-зелёных искр и, не отдавая себе отчёта, просто зафиксировав в памяти, воткнула перемазанную в серебристой крови волшебную палочку в косу, словно заколку.

Руки свободны! Какое облегчение.

— Так, — бормотала Анабель. — стягиваем края раны, заживляем. Следующий порез…. Да кто же тебя так, изуверы. Хорошо, заживляем, заживляем…

Минут десять девочка сращивала рваные раны, как вдруг вскрикнула от неожиданности. Из одной, наверное последней раны торчал острый край чего-то непонятного и она порезала об него мизинец. Кровь, теперь её собственная смешивалась с кровью единорога. Анабель, не чувствуя боли ухватила это инородное тело и плавно вытянула обломок узкого лезвия, дюйма три длиной.

Размышлять и отвлекаться ещё не время, кинула рядом обломок и заживила последнюю рану. Так, теперь вспомнить, как бабушка учила запускать сердце…

— Получилось! — на всю лесную округу завопила девочка, когда сердце единорога слабо затрепыхалось, и животинка сделала свой первый судорожный вздох. И Анабель зашептала в самое ухо единорогу: — Живи, родной, живи, милый…

— Ты чего это? — вышел к ним лесничий.

— Хагрид, он жив, — выпалила она, — он должен поправиться. Только здесь его оставлять нельзя…

— Отойди-ка, — прогудел он и легко, словно маленького жеребёнка поднял на руки взрослого чуть трепыхающегося единорога.

— Хагрид, а ты знаешь, как ухаживать за больным единорогом? — прыгая с корня на корень позади широко шагающего лесничего, спросила Анабель.

— Конечно, знаю. Чего уж. Поить, кормить, повязки менять…

— Повязки менять не надо, — сообщила Анабель. — Я ему все раны заживила.

— Да, — он оглянулся на неё, в ночной темноте сверкнули в лунном свете глаза, — чудная ты… кентавры тебя не заметили, и даже Флоренц почему-то…

— Это нормально, — заверила его девочка, сообразив, что Флоренцем зовут того красивого кентавра, что увёз Гарри вопреки недовольству собратьев. — Меня редко кто замечает.

— Узнать бы, кто это на единорогов охотится, — вздохнул Хагрид, — да оторвать ему все выступающие части тела.

Анабель залилась почти бесшумным смехом и так хлопнула себя по бокам, что чуть не проткнула ногу стальным обломком, который вытащила из раны единорога, прихватила с собой и сейчас держала в руке. Ткань-то проткнула.

— А где все? — поинтересовалась Анабель, когда они подошли к хижине.

— Да в замок отправил, — сообщил Хагрид. — Незачем им тут больше болтаться.

— Ну и правильно, — кивнула Анабель, чувствуя накатывающуюся усталость.

Хагрид прошёл в огород и осмотрелся.

— Анабель, — позвал он, — развороши-ка сено вон там.

Он показал на небольшой стожок сена. Девочка быстро раскидала его, устраивая ложе для единорога, и Хагрид осторожно положил слабо трепыхающуюся ношу, и укрыл его какой-то попоной.

— Уф, — вытер он лоб, размазывая серебристую кровь с пó‎том пополам.

— Чаю? — предложила Анабель.

— Пожалуй, да, — облегчённо вздохнул лесничий. — Ну и ночка у нас была…

В хижине он развёл огонь в очаге, воспользовавшись, почему-то розовым зонтиком, и подвесил над ним чайник.

— Хагрид, — позвала Анабель. — Я из раны единорога вот что вытащила.

Она положила на стол узкий обломок. Хагрид осторожно взял его, осмотрел тщательно и заключил:

— Сталь хорошая, не гоблинская, но хорошая. Непонятно, как клинок такой сломали…

— А что за клинок был?

— Не знаю, — мотнул лохматой головой Хагрид. — То ли шпага, то ли стилет. Надо Дамблдору показать.

— Конечно, покажи, — согласилась она и напомнила. — Чайник закипел.

— А, ну да… — он заварил чай с душистыми травами: мята, чабрец, что-то ещё, девочка не разобрала.

Когда Анабель в предрассветных сумерках возвращалась в замок, то заметила на левом перепачканном рукаве зацепившийся длинный серебряный волос из гривы единорога. Она аккуратно сняла его, намотала на палец и этакое колечко спрятала в карман мантии.

— Коллекция пополняется, — пробормотала она и улыбнулась. — Знать бы ещё зачем…

И ответ пришёл…. В гостиной она устроилась у окна и разложила на столике все свои богатства: перья совы и феникса, зуб дракона, волос единорога.

— Так, так, так. Это же «начинки» волшебных палочек. А где моя палочка? — Анабель на секунду задумалась и вспомнила, что воткнула её в косу.

Вытянула палочку и положила рядом. Подумала, свинтила с палочки оголовье в виде додекаэдра.

— А что если применить принцип катушки Румкорфа…, с двумя сердечниками и направляющим? Может быть, может быть… рука как внешняя обмотка…

Она сложила, всё по наитию, пёрышки совы и феникса вместе, но в разные стороны и обмотала их волосом единорога, кончики связала бантиком. Подумала ещё секунд десять, усмехнулась и засунула зуб дракона в полость в палочке. Бантик развязала и ввинтила внутрь обмотанные перья, опустив вперёд развязанные концы волоса Единорога. Вернула на место додекаэдр.

— Что это у нас получилось? — пробормотала она и осторожно повела волшебной палочкой.

Невероятная мощь повеяла на девочку, аж мурашки по коже и волосы дыбом. Вроде и немного волшебства шло от её ладони в палочку, однако катушка РАБОТАЛА! Девочка тихо рассмеялась и произнесла:

— Экскуро!

Тут же вся грязь, собранная «со всего леса» исчезла с её лица, рук, одежды!

— Ну, теперь всё, — прошептала она. — Я колдую…

Осталось ещё одно незаконченное дело, вернуть Манию-Невидимку владельцу, который мучается и не спит в спальне для мальчиков. Записка, кстати, давно написанная Дамблдором, в кармане дожидается, когда её положат вместе с Мантией. И как этот старик всё предусматривает? Непонятно… Три слова: Величайший Волшебник Века! Можно добавить — двадцатого…

Начались экзамены и жара. Анабель не боялась ни того, ни другого. Её даже рассмешили зачарованные Противосписывающим Заклинанием перья на первом экзамене. Все первокурсники писали в одном огромном классе Теорию Магии на выданном пергаменте. На практических экзаменах, где вызывали индивидуально, Анабель всегда шла первой по списку. У профессора Флитвика надо было заставить ананас летать, плясать и не разбить. Легко! У профессора МакГонагалл превратить мышь в табакерку? Да, пожалуйста! С её-то усовершенствованной палочкой! Никаких хвостов и усов. Недаром безрезультатно тренировалась на каждом уроке. Блестящая, белая (мышь попалась белая), на четырёх забавных львиных лапках, табакерка полная нюхательного табака вызвала одобрительный кивок профессора МакГонагалл. Что там дальше? Зелье Забывчивости сварить? Да только котелок дайте! И суровый взгляд профессора Снейпа за плечом не помеха, не обращаем внимания и мелко крошим ингредиенты, и надо ещё очень сильно постараться, чтобы профессор тебя видел и запомнил до времени выставления оценок. Напоследок История Магии? Да не вопрос. Пишем и отвечаем…

Радуясь окончанию экзаменов, студенты вываливали из замка и занимали свободные места у озера или вблизи деревьев, в тени.

— Больше никакой учёбы, — вздохнул Рон, растягиваясь на траве. — Можно быть повеселее, Гарри, у нас впереди целая неделя, перед тем как узнаем, как плохо мы справились, не надо пока волноваться. Что ты хмурый такой?

— Хотел бы я знать, что это значит! — Гарри потёр шрам на лбу. — Мой шрам продолжает болеть. Это и раньше случалось, но не так часто, как сейчас.

— Вопрос ко мне? — с надеждой спросила Анабель.

Однако её никто не услышал и даже не заметил, словно и нет тут совсем. Девочка поморщилась и обречённо вздохнула, медленно и жалостно.

— Сходи к мадам Помфри, — посоветовала Гермиона.

— Я не болен, — буркнул Гарри. — Мне кажется, это предупреждение, что приближается опасность.

— Гарри, расслабься, — ничто не могло встревожить Рона, слишком жарко. — Гермиона права, Камень в безопасности пока рядом Дамблдор. В любом случае, у нас нет никаких доказательств, что Снейп узнал, как пройти мимо Пушка. Один раз ему чуть уже не откусили ногу, он не пойдёт туда снова. К тому же, скорее Невилл будет играть в Квиддич за Англию, чем Хагрид подведёт Дамблдора.

— Может всё-таки… а? — произнесла Анабель, но не дождалась вопроса и пошла к близнецам Уизли и их другу Ли Джордану чесать щупальца гигантского кальмара. Животные в этот день стали её интересовать больше, до поры до времени…

Внезапно Гарри вскочил. Анабель мигом оказалась рядом.

— Бежим? — с надеждой спросила она.

— Куда собрались? — сонно протянул Рон.

— Я кое о чём подумал, — сообщил Гарри и побледнел. — Мы должны сейчас же пойти к Хагриду.

— И это правильно! — поддержала его Анабель, не зная, видят и слышат её или нет, но они поспешили к хижине.

— Зачем? — пыхтела Гермиона, стараясь поспеть за ними.

— Ты не считаешь это немного странным, — задыхаясь, объяснял Гарри, карабкаясь вверх по склону, поросшему травой, — что больше всего на свете Хагрид желает дракона, а тут, пожалуйста, находится незнакомец, у которого случайно оказывается в кармане яйцо? Сколько людей бродит с драконьим яйцом, если это противозаконно? И, конечно же, он находит Хагрида. Почему я не заметил этого раньше?

— О чём это вы? — едва догнал их Рон, но Гарри не ответил, нёсся в сторону леса.

Ответила Анабель:

— Гарри сообразил, что драконьи яйца на дорогах не валяются. Зачем-то их подсовывают. И выяснить зачем, мы и спешим к Хагриду.

Счастливый, улыбающийся Хагрид сидел в плетёном кресле на солнышке возле хижины и чистил горох в большую медную миску.

— Привет, — прогудел он, поблёскивая чёрными маленькими глазками из волосяных зарослей. — Кончились экзамены?

— Как единорог? — первой спросила Анабель.

— Вчера в Лес ушёл, — довольно сообщил лесничий. — Есть время это всё отпраздновать?

— Давай, — воскликнул Рон. — Я…

— Нет, — несколько грубовато Гарри оборвал Рона. — Прости, но мы спешим. Хагрид, хочу спросить тебя вот о чём. Помнишь ту ночь, когда ты выиграл Норберта? Как выглядел тот незнакомец, с которым ты играл в карты?

— Не знаю, — почесал Хагрид затылок, — он не снимал плаща.

— Ни лица, ни фигуры своего незнакомца ты не видел, — уточнила Гермиона.

— Так в этом нет ничего необычного, много странного народу в «Кабаньей Голове» бродит, — пожал гигант плечами и на их удивлённые взгляды объяснил: — «Кабанья Голова» это паб в деревне. Возможно, мужик был торговцем драконами. Ну да, я не увидел его лица, он не снимал капюшон.

Гарри весь напрягся, но чтобы скрыть дрожь возбуждения присел возле миски с горохом и продолжил расспросы:

— О чём вы разговаривали, Хагрид? Ты упоминал Хогвартс?

— Может, упоминал, — небрежно махнул рукой Хагрид и нахмурился, пытаясь что-нибудь вспомнить.

— Давай, Хагрид, вспоминай, — шептала Анабель.

Рон хлопал глазами и смотрел то на Гарри, то на Хагрида, Гермиона кусала губы.

— Да, — наконец произнёс Хагрид, — он спросил, чем я занимаюсь, и я сказал, что я тут лесничим работаю. Он поспрашивал немного, за какими существами я ухаживал, ну я и рассказал ему… — снова немного задумался Хагрид, — и я сказал, что всегда очень хотел дракона и тогда… Не очень хорошо помню, потому что он всё время ставил мне выпивку. А, ну да, потом он сказал, что у него есть драконье яйцо, и можем сыграть на него, если я захочу, только он должен быть уверен, что я смогу управиться с яйцом, он не хотел, чтобы дракон достался кому попало. Ага. И я сказал ему, после Пушка дракон не проблема…

— И он заинтересовался Пушком? — подтолкнул Гарри.

— Ну, да, — кивнул косматой головой Хагрид, — сколько трёхголовых псов ты встречал, даже в Хогвартсе? Я так и сказал ему, Пушок не проблема, если знаешь, как успокоить его. Немного музыки, он тут же уснёт…

— Вот и всё, — ликуя, прошептала Анабель. — У Гарри получилось!

— Я не должен был вам говорить этого! — выпалил Хагрид, изменившись в лице. — Забудьте, что я говорил! Эй, куда вы?

Гарри, Рон и Гермиона рванули к замку. Анабель осталась и, присев на траву, блаженно произнесла:

— Спасибо, Хагрид.

— За что? — он даже горох лущить перестал.

— За правду. Я уже мозги вывихнуть успела, придумывая, как донести до них правило обращения с Пушком, — она растянулась на траве и зажмурилась.

— Постой…

— Я лежу и ни куда не спешу, — заверила она Хагрида.

— Я не понимаю…

— Это нормаль для людей. Даже когда они думают, что что-то поняли, они на самом деле не понимают.

— А с ними ты почему не пошла? — Хагрид смог, наконец, сформулировать хоть один вопрос. В голове у него стоял полный сумбур.

— Чтобы не мешать. Они сами должны до всего дойти, своим умом.

— Странная ты девочка, — покачал головой Хагрид. — Трудно рядом с тобой.

— А мне-то как трудно! — развеселилась Анабель и вдруг разоткровенничалась. — Представь, я знаю наперёд, что случится, как надо сделать, а сказать не могу. Представляешь мучения? Вот даже ты, сейчас можешь задать правильный вопрос и получить ответ, тут же, сразу, но ведь не задаёшь! И почему так?

— А… Э? — смог лишь выдавить из себя гигант, усердно расчёсывая бороду пятернёй.

— Спасибо, Хагрид. Я пойду спасать нашу троицу от профессора МакГонагалл, или от профессора Снейпа, — и Анабель легко взлетела и словно кометы понеслась к замку головой вперёд.

В вестибюль она вошла вовремя. Профессор Снейп навис чёрной гигантской летучей мышью над Гарри Поттером. Рон и Гермиона чуть в сторонке съёжились под натиском профессора Зельеварения. Анабель хлопнула в ладоши. Гарри обернулся, а Снейп зло глянул на помешавшую девочку и прошипел:

— Предупреждаю, Поттер! ещё одно ночное путешествие, и я лично добьюсь, чтобы вас исключили. Всего доброго, — профессор круто развернулся, аж мантия взвилась, и зашагал в сторону учительской.

Сделав дело, Анабель развернулась и вышла. Вскоре на каменные ступеньки выбрались и остальные. Гарри предложил очередной невыполнимый план, который кратко гласил: «Не выпускай из виду Снейпа! И стереги третий этаж…»

Анабель вздохнула и подумала: «Как всегда, когда решение лежит на поверхности, обо мне забывают».

«Не переживай», — успокоила её бабушка.

«Постараюсь».

«Они сами должны совершить свои ошибки!»

«Знаю».

«Тогда почему грустишь?»

«Потому что грустно».

Ребята уже приступили к осуществлению неосуществимого плана Гарри. Анабель постояла ещё четыре минуты на улице и пошла обратно в за́мок. Она отлично слышала, как профессор МакГонагалл ругала Гарри и Рона на третьем этаже, подождала две минуты, Снейп застукал Гермиону, хитро её обошёл и скрылся в неизвестном направлении. Выследить профессора Зельеварения им явно не удастся, и это правильно.

— Пойдём в гостиную, — Анабель подошла к чуть не рыдающей Гермионе. — Мальчики уже там.

В гостиной, как и сказала Анабель, сидели Рон и Гарри. Гермиона принялась оправдываться, но Гарри её не дослушал и заявил:

— Сегодня ночью я попытаюсь добраться до Камня первым.

— Да ты с ума сошёл! — выкрикнул Рон.

— Нельзя, — покачала головой Гермиона. — После того, что сказали МакГонагалл и Снейп? Тебя исключат!

И тут Гарри взорвался! Анабель с восхищением слушала горячую речь о невозможности встать на Тёмную Сторону и спокойно смотреть на творимое зло, которое неизбежно начнётся и так далее…

— Отлично сказано, Гарри! — расцвела Анабель.

Мальчишка глянул на неё исподлобья и с вызовом посмотрел на Рона и Гермиону.

— Ты, Гарри, прав, несомненно, — тихо произнесла Гермиона.

— Я надену Мантию-Невидимку, — рассуждал Гарри. — Хорошо, что я получил её назад.

— Но укроет ли он всех нас троих? — засомневался Рон.

— Нас? Троих? — выкрикнул Гарри.

— Ну, мне-то Мантия не нужна, — пожала плечами Анабель.

— Но… — Гарри смотрел на друзей, переводя взгляд с одного на другого.

— Ой, да ладно тебе! Не думал же ты, что мы отпустим тебя одного? — как само-собой разумеющееся озвучил Рон.

— Конечно, нет, — поддержала его Гермиона. — Как ты думаешь добраться до Камня без нас? Я лучше пойду и полистаю книги, может, найдётся что-нибудь полезное.

— Но если нас поймают, — пробормотал ошарашенный Гарри, — то вас тоже исключат.

— Это вряд ли, — улыбнулась Анабель и было непонятно, к чему это она сказала, то ли что «не поймают», то ли что «не исключат»…

— Только через мой труп, — нахмурилась Гермиона. — Флитвик мне по секрету сказал, что я набрала сто двенадцать процентов на его экзамене. Они не выкинут меня после этого.

Вечер тянулся для друзей медленно-медленно. Анабель отметила, что это первый раз, когда Гарри Поттер не переживает, что гриффиндорцы нарочито не замечают их маленькую компанию, а наоборот даже рад этому. Объявленный бойкот всё ещё продолжался, потерю ста пятидесяти очков им не простили. И даже близнецы Фред и Джордж косо поглядывали на Гарри, хотя и не с такой явной неприязнью, как остальные, а с Гермионой просто делали вид, что её нет.

Народ расходился медленно, но вот последний гриффиндорец, Ли Джордан покинул гостиную.

— Надо бы взять Мантию, — пробормотал Рон.

Гарри ушёл в спальню и скоро вернулся, неся за пазухой Мантию-Невидимку, а в руках грубо выточенную деревянную флейту.

— Великолепная дудочка, — искренне воскликнула Анабель.

— Вообще-то это флейта, — поправил её Гарри. — Хагрид на Рождество подарил.

— Очень предусмотрительно с его стороны, — улыбнулась она.

Гарри, Рон и Гермиона уставились на неё.

— Что? — приподняла девочка левую бровь.

— Это же он значит… — начала говорить Гермиона.

— Времени мало. Надевайте Мантию здесь, — распорядилась Анабель, перебив подругу. — Я посмотрю, не торчат ли ноги.

— Правильно, — хохотнул Рон. — Вот удивится Филч, если при обходе заметит гуляющие сами по себе ноги…

— Что это вы делаете? — неожиданно раздался голос из угла комнаты.

Невилл появился из-за спинки кресла, держа в руках свободолюбивую жабу Тревора, который, по-видимому, сделал очередную попытку сбежать.

— Ничего, Невилл, ничего, — неубедительно соврал Гарри, поспешно пряча Мантию за спиной.

— Вы опять собираетесь гулять ночью по школе? — Невилл уставился на их виноватые лица.

— Нет-нет, — сделала попытку Гермиона его успокоить. — Нет, мы не собираемся. Почему бы тебе не пойти спать, Невилл?

— Вы не должны покидать гриффиндорскую башню ночью. Вас снова поймают, и у Гриффиндора будет ещё больше неприятностей и меньше баллов, — обвинил их Невилл.

— Ты не понимаешь, — взвыл Гарри, — это важно.

— Он не понимает и не успеет понять, — улыбнулась Анабель, беззаботно облокачиваясь на спинку кресла.

— Я не позволю вам сделать это, — полный решимости Невилл, не зная, как помешать, от отчаянья поспешил перекрыть выход и встал в стойку, исполнения которой с таким трудом добилась Анабель. — Я… я буду драться!

— Невилл, — взорвался Рон, — отойди от дыры и не будь идиотом…

— Не называй меня идиотом! — отчаянно взвизгнул Невилл, его затрясло. — По-моему, с вас уже довольно нарушений! И это вы учили меня давать отпор людям.

— Да, но не нам, — бросил Рон, кривя губы, и рубанул воздух ладонью. — Невилл ты не знаешь, что творишь.

— Бель меня научила, — голос мальчишки дрожал, Тревор упал на пол и мгновенно ускакал куда-то под диван, — я буду драться!

— Ох, Невилл, Невилл, — Анабель хотела подойти и успокоить решительного мальчишку, но вместе с ней шагнул и Рон.

— Ну, давайте, пробуйте, ударьте меня! Вдвоём на одного мне не привыкать, — отчаянно взвыл Невилл и поднял сжатые кулаки. — Я готов!

— Сделай что-нибудь, — Гарри повернулся к Гермионе с мольбой.

Гермиона колебалась одно мгновение и шагнула вперёд.

— Невилл, я действительно очень сожалею об этом, — она подняла свою палочку. — Петрификус Тоталус!

Руки Невилла вытянулись по швам, ноги словно слиплись, а тело стало негнущимся, и он, качнувшись на месте, упал лицом вниз, как бревно. Анабель едва успела подхватить Невилла у самого пола.

— Чуть не убился, — улыбнулась она подбежавшей Гермионе, и они перевернули его.

Челюсти Невилла оказались плотно сжаты, говорить он не мог, только глаза двигались, глядя на них с ужасом.

— Что ты с ним сделала? — прошептал Гарри.

— Это заклинание Оков Всего Тела, — объяснила Гермиона с самым несчастным видом. — О, Невилл, прости меня.

— Мы должны, Невилл, нет времени на объяснения, — извинялся Гарри, помогая девочкам уложить поудобнее окаменевшего Невилла на полу.

— Ты потом поймёшь, Невилл, — сказал Рон, похлопав его по плечу.

Они отошли к двери и Гарри накинул на них Мантию-Невидимку. Анабель поправила в одном месте и первой вышла из гостиной. Придержала портрет Полной Дамы, которая ушла к кому-то в гости, и на слух двинулась за невидимками.

У подножья первого пролёта она увидела Миссис Норрис, крадущуюся чуть выше, и пригрозила ей пальцем. Та сделала вид. Что не заметила ничего, только сверкнула огромными глазищами и поспешила наверх. У девочки всегда получалось по-хорошему договориться с животными, как выяснилось в Хогвартсе даже с волшебными.

Шли тихо дальше, никого не встречали, пока не добрались до лестницы, ведущей к коридору на третьем этаже. Там развлекался Пивз, качался в воздухе и распускал ковёр, чтобы об него спотыкались люди.

— Кто здесь? — встрепенулся он внезапно, когда невидимки поравнялись с ним.

Анабель полтергейст не замечал, сузил злые чёрные глазки и зашипел:

— Знаю, что ты здесь, даже если не вижу. Ты кто? привиденьишко, или мелкий тварюга-ученичок?

Девочка с любопытством стояла и ждала, что предпримут нарушители ночного распорядка, тревоги или беспокойства она не ощущала.

Пивз поднялся в воздух повыше и стал парить, косясь маленькими глазёнками вниз.

— Я должен позвать Филча, — словно размышляя вслух, угрожал он, — должен, если что-то ползает вокруг невидимое.

— Пивз, — послышался хриплый шёпот из неоткуда, — у Кровавого Барона есть свои причины оставаться невидимым.

Анабель узнала изменённый голос, и улыбнулась, нужно срочно вмешаться, и она сотворила изгоняющий знак, но не использовала его, а посмотрела прямо в маленькие чёрные глазки полтергейста и прошептала:

— Подыграй нам.

Пивз полсекунды разглядывал Анабель и чуть заметно кивнул.

— Прошу прощения, ваше кровейшество, мистер Барон, сэр, — слащаво залебезил полтергейст, изобразив падение с высоты. — Моя ошибочка, моя… Не увидел… Конечно, не увидел, вы же невидимы… Простите старину Пивза за его маленькую шутку, сэр.

— У меня здесь дело, Пивз, — прохрипел невидимый Гарри. — Держись подальше от этого места сегодня ночью.

— Буду, сэр, обязательно буду. Желаю успеха в вашем деле, Барон. Я не побеспокою Вас, — Пивз взмыл в воздух.

— Будешь должна уже в двойном размере, — прошептал Пивз, подмигнул Анабель и быстро улетел наверх.

— Буду, конечно буду, — вздохнула она и расплела знак Перт, держать его без надобности неудобно и неприятно.

— Гениально, Гарри! — услышала Анабель восхищённый шёпот Рон.

— Не стойте на месте, — посоветовала им девочка. — Вперёд, вперёд!

Два десятка шагов и они у Запретной двери, но та оказалась приоткрыта.

— Нас опередили, — отметила очевидное Анабель.

Под невидимой защитой шло шушуканье, около минуты друзья препирались.

— Ещё не поздно, — сделал Гарри последнюю попытку убедить друзей и оставить его одного.

— Пошли уже, — вздохнула Гермиона, и кто-то толкнул скрипучую дверь.

Их встретило низкое, грохочущее рычание, оно донеслось от всех трёх собачьих голов. Носы бешено сопели, принюхиваясь в их сторону, хотя псина никого не видела.

— Пора музицировать, — посоветовала Анабель невидимым собеседникам, шепчущимся под Мантией.

То, что выдал Гарри на грубой флейте, на музыку никак не тянуло, даже отдалённо. Анабель ни коим образом не считала себя искушённой слушательницей, только и она поморщилась. Однако рычание пса постепенно стихало. Пушок пошатался под писклявые звуки флейты и свалился, подмяв под себя арфу, оставленную кем-то раньше здесь побывавшим.

Друзья выбрались из-под Мантии, Гарри всё дудел и дудел, а пёс сладко посапывал. Анабель приблизилась к трёхглавому пёсику и принялась оглаживать их по очереди, приговаривая:

— Спит хороший пёсик, устал день и ночь охранять никому не нужный коридор. Сидишь тут, бедненький, на люке.

У неё за спиной совещались, флейта перекочевала от Гарри к Гермионе, «музыка» стала чуть потише, в промежутке между «мелодиями» разных исполнителей одна из голов всхрапнула, но не проснулась. Анабель уже знала, что с пёсиком они подружились, и даже когда он проснётся, то не станет на неё бросаться и рычать.

— Славный пёсик, — нашёптывала она ему, — Пушок добрый, он любит Бель и её друзей…

Наконец флейта смолкла, это Гермиона последней из троицы спрыгнула в люк, и Анабель почесав на прощание за огромным ухом левой головы, пошла к люку. Плавно в него влетела, размышляя, почему про неё и то, что она умеет летать никто не вспомнил? И она сама не предложила пойти вниз первой… странно, но закономерно.

Пока она неспешно опускалась, снизу вспыхнуло излюбленное Гермионой ярко-синее пламя. Под Анабель какое-то тёмное растение скоренько расплетало стебли разной толщины.

— О, Дьявольские Силки! — воскликнула Анабель, наблюдая скорое бегство растения от яркого света и тепла.

Она медленно приземлилась рядом с друзьями и зажгла на левой ладони изумрудно-зелёное пламя.

— Не всё же Гермионе осветителем подрабатывать, — ответила она на невысказанный вопрос Рона, сидевшего на полу.

— И хорошо, что она, то есть ты, Гермиона, слушаешь на Травологии, — добавил Гарри, они присоединились к ней у стены, утирая пот с лица, Анабель тоже подошла и встала рядом.

— Да уж, — пробормотал Рон, — и хорошо, что Гарри не теряет голову в кризисных ситуациях, — и подражая голосу Гермионы, пропищал: — «Здесь нет дерева», скажите-пожалуйста.

— Признак первосортных мозгов, это умение держать в голове две взаимоисключающие мысли одновременно, не теряя при этом способности мыслить, — процитировала Анабель, внезапно всплывшие в уме слова Фицджеральда, известного у маглов американского писателя, и расхохоталась от собственного неожиданного высказывания.

— Точно про Гермиону, — хрюкнул Рон.

Гермиона промолчала, глянула исподлобья на них и неуверенно улыбнулась.

— Сюда, — позвал Гарри, указывая на уходящий вдаль единственной каменный проход.

Они шли вниз под мерный звук капающей воды и тихий шелест собственных ног. Анабель освещала дорогу, шла сзади, чтобы не слепить глаза, с высоко поднятой рукой с пламенем. Неверный зелёный свет играл тенями и вспыхивал на водяных подтёках на стенах.

— Вы ничего не слышите? — прошептал Рон и в тишине этот шёпот показался чрезвычайно громким.

Все остановились и прислушались. Снизу раздавались какие-то звуки, мягкий шелест и позвякивание.

— Может, это привидение? — предположил Гарри.

— Не знаю… — отозвалась Гермиона, — похоже на крылья.

— Шуршит… — протянула Анабель и устало опустила руку с зелёным огнём.

— Впереди свет! — громко прошептала Гермиона. — Я вижу, как что-то движется.

— Нечего стоять, — сам себе скомандовал Гарри.

Пошли дальше, на приближающийся шум и свет. В конце прохода увидели через проём ярко освещённый зал, потолок изгибался высоко над головой. Там порхала сотня маленьких сверкающих птичек, они казались повсюду. На противоположной стороне зала имелась массивная деревянная дверь.

— Как думаешь, они нападут на нас, если мы пойдём через зал? — спросил Рон.

— Возможно, — ответил Гарри. — Они не выглядят опасными, но если они бросятся вниз все разом… ладно, выбора нет… Я побежал.

Мальчишка рванул вперёд, пригибаясь и оглядываясь, но никто на него не нападал

— Пошли, — вздохнула Анабель.

Они присоединились к Гарри, дёргающему дверь, безрезультатно. Рон и Гермиона тоже попробовали её открыть, с тем же успехом. Анабель не рискнула. Гарри должен сам понять и сам открыть.

— Что теперь? — спросил Рон, прекращая попытки вскрыть неподатливую дверь.

— Эти птицы… они же не могут порхать здесь просто для красоты, — задумчиво заметила Гермиона.

— Так, так, — закивала Анабель.

Ребята смотрели на неестественно сверкающих птиц.

— Это не птицы! — воскликнул Гарри. — Это ключи! Крылатые ключи! Приглядитесь. Это означает…

— Что нужно один поймать, — тихо подсказала Анабель и рассмеялась. Как всё-таки приятно, когда можно сказать, а не дожидаться в нетерпении правильного вопроса…

— Точно! смотрите! Мётлы. Мы должны поймать ключ, подходящий к двери! — у стены прислонилось несколько школьных мётел, специально дожидающихся, когда их оседлают.

— Но их сотни! — обескураженно промямлила Гермиона, разглядывая порхающие над головой ключи с крылышками.

— А нужен только один, — жизнерадостно добавила Анабель.

Рон в это время рассмотрел замок и сообщил:

— Нам нужен большой, старомодный ключ, возможно серебряный, как ручка.

— По мётлам, — скомандовал Гарри и первым взял метлу.

Анабель метла не нужна, она взлетела так вслед троице на мётлах. Поначалу бестолково кружили по залу, выискивая нужный ключ. Вскоре Гарри его засёк, но сразу ухватить не получилось. Тогда он стал координировать совместные действия для организованной погони.

— Мы должны окружить его! — прокричал Гарри. — Рон, заходи сверху. Гермиона, оставайся внизу и не давай ему спускаться. Анабель, ты облетай слева. Я попытаюсь поймать его. Сейчас!

Дружно рванули каждый в указанном направлении. Анабель летела, широко раскинув руки и повизгивая от удовольствия. Охота! Тем более не на живых существ, а на заколдованные железки. Она знала, стоило один раз махнуть волшебной палочкой, и вся эта стая осыплется на пол, собирай — не хочу! Только так-то интересней…

Пять, десять секунд и Гарри прижал трепыхающийся ключ к стене.

— Поймал!

Они все устремились к двери. Гарри запихнул ключ в скважину и повернул. И когда замок с щелчком открылся, ключ вырвался из замочной скважины и взлетел, тяжело набирая высоту.

— Готовы? — спросил Гарри, держа руку на дверной ручке.

Они кивнули, и Гарри открыл дверь. За ней была кромешная темнота. Ничего не видать. А стоило им войти, как свет залил всё помещение.

— Обалденный вид, — заявила Анабель.

Это не просто зал, а огромная шахматная доска! Они стояли за чёрными шахматными фигурами, высокими, высеченными! Словно Хагрид. Напротив стояли белые фигуры, разумеется, в полном порядке и готовые к игре. У белых фигур не было лиц. И это смотрелось страшно, даже Анабель пробрало.

— Что будем делать? — прошептал Гарри.

— Это же очевидно, — прищурился Рон. — Нам нужно играть, чтобы пройти через зал.

— И не просто играть, а выиграть, — Анабель показала на дверь за белыми фигурами.

— Но как? — передёрнула плечами Гермиона.

— Я думаю, — протянул Рон, — мы должны стать шахматными фигурами.

— Вполне логично, — кивнула Анабель.

Рон подошёл к чёрному коню и прикоснулся к нему. Камень тут же ожил. Конь ударил копытом, и его всадник повернул голову, закованную в шлем, и посмотрел вниз.

— Мы должны присоединиться к вам, чтобы пройти?

Чёрный всадник кивнул.

— Надо подумать, надо подумать…, — пробормотал Рон.

— Что тут думать! — шепнула ему на ухо Анабель.

— Да, точно, мы должны встать вместо чёрных фигур. Но каких?

Гарри и Гермиона переглянулись, но не мешали ему, стояли тихо, смотрели на размышляющего гроссмейстера. Анабель неоднократно видела, как он играет, и тоже доверяла ему, сама же и первый ход в правильном направлении вряд ли бы сделала, только не чёрными фигурами. Наконец Рон сказал:

— Не обижайтесь, но вы не так уж хорошо играете в шахматы…

— Мы не обижаемся, — быстро прервал ненужный разговор Гарри. — Просто скажи, что нам делать.

— Хорошо, Гарри, ты займёшь место этого слона, а ты, Гермиона, становись вместо ладьи…

— Мне можно стать королевой? — спросила Анабель и пояснила: — Всегда хотела побыть королевой. Ходить, как хочешь и куда хочешь.

— Да, хорошо, — согласился Рон.

— А ты? — спросил Гарри, занимая освобождённое слоном место. Фигуры всё слышали и сходили со своих мест, уступая ребятам.

— Я буду конём, — сказал Рон и взобрался коню на спину, а чёрный всадник уже застыл в сторонке каменной статуей.

Анабель заняла место королевы и приготовилась выполнять команды Рона.

— Белые начинают, — сообщил он, когда все заняли свои места.

И белая пешка выдвинулась вперёд. Классическое с Е-два на Е-четыре. Игра началась…

Волшебные шахматы не знали жалости друг к другу, горы обломков через полчаса возвышались на краю доски, куда сметались поверженные фигуры. Анабель не волновалась, всё шло прекрасно, но уже в самом конце игры Рон решил пожертвовать собой ради выигрыша.

— Нет! — дружно закричали Гарри и Гермиона.

— Это шахматы! — резко бросил Рон. — Здесь приходится чем-то жертвовать! Я сделаю ход, и он меня срубит, это даст тебе, Гарри, возможность объявить мат королю.

— Но… — засомневался Гарри.

— Точно! — увидела комбинацию Анабель, не разбираясь в игре, она отлично знала правильный выбор.

— Ты хочешь остановить Снейпа или нет? — проворчал Рон.

— Но Рон, — прошептала Гермиона.

— Слушайте, — остановил их причитания гроссмейстер, — если вы не поторопитесь, то он доберётся до Камня!

— Попытается добраться, — поправила его Анабель. — Но да, поспешить стоит.

— Готовы? Я продолжаю! И не задерживайтесь, как выиграете, — крикнул Рон, его лицо побледнело, но мальчишка решительно сжал зубы и перешёл на нужную клетку.

Белый ферзь атаковал его также яростно, как до этого другие фигуры. Каменной рукой ударил Рона по голове, и он рухнул на пол. Гермиона закричала, но осталась на месте. Анабель заскрежетала зубами. Белый ферзь оттащил Рона в сторону. Кажется, мальчишка без сознания. Гарри сдвинулся на три клетки влево по диагонали.

— Шах и мат, — дрожащим голосом произнёс Гарри.

Белый король снял корону и бросил её к ногам победителя. Шахматные фигуры поклонились и расступились, дорога к двери открыта. Они посмотрели на бесчувственное тело Рона и прошли через дверь в следующий проход.

— А если он?.. — Гермиона не договорила, всхлипнула.

— С ним будет всё хорошо, — неуверенно заверил Гарри.

— Однозначно всё будет хорошо, — вот голос Анабель звучал уверенно, вселяя надежды в души друзей.

— Что дальше? — завертел головой Гарри.

— Мы прошли Пушка Хагрида. Справились с Дьявольским Силком Спраут, — принялась загибать пальцы Гермиона. — Флитвик, должно быть, наложил заклятье на ключи. МакГонагалл трансформировала шахматные фигуры в живые. Значит, остались заклинания Квиррелла и Снейпа.

— И ещё Дамблдора, — добавила Анабель. — Но он будет последним.

— Наверняка, — согласилась Гермиона.

— А сейчас кто? — вернул их к своему вопросу Гарри.

— За дверью узнаем, — пожала плечами Анабель, — но судя по лёгкому запашку, будет Квиррелл.

— Давай, открывай дверь, — прошептала Гермиона.

Гарри открыл её. Ребята сразу зажали носы. Вонь такая, что глаза слезились. На полу валялся тролль. Огромный! Вонючий и волосатый.

— Хорошо, что нам не пришлось с ним сражаться, — прошептал Гарри, когда они осторожно перешагивали через его огромную ногу.

— Справились бы, — гнусаво заверила Анабель.

— Быстрее, дышать нечем, — смахивая слёзы, поторопила Гермиона.

Ввалились в другое помещение и поспешили захлопнуть дверь. Все уже задыхались.

Их обеспокоенным взглядам предстал стол с семью различными бутылочками, стоящими в ряд.

— Это работа Снейпа, — уверенно заявил Гарри.

— Что-то надо сделать, — произнесла Анабель.

Они прошли к столу, а позади них в проёме двери, в которую они только что вошли, вспыхнуло фиолетовое пламя. И сразу чёрное пламя вспыхнуло в проёме двери напротив. Ловушка!

— Смотри! — Гермиона схватила бумажный свиток, лежавший рядом с бутылками.

Гарри и Анабель заглянули ей через плечо, чтобы прочитать инструкцию.

— Ну что, всё понятно, обычная задача, — Анабель даже не стала дочитывать до конца, тут и без неё есть, кому загадки отгадывать.

Наконец Гермиона глубоко вздохнула и улыбнулась.

— Гениально, — воскликнула она. — Это не магия, это логика, головоломка. У многих великих волшебников нет ни капли логики, они бы застряли здесь навечно.

— Это да, — кивнула Анабель, тоже широко улыбаясь.

— И мы тоже застрянем, — вздохнул Гарри, явно не доверявший своей способности логически мыслить.

— Конечно, нет, — отмела Гермиона его слова как вздор. — Всё, что нам надо, написано здесь. Семь бутылочек: в трёх яд, в двух вино, одна даст возможность пройти безопасно через чёрное пламя, и одна вернуться назад через фиолетовое.

— Но как узнать, что пить? — развёл руками Гарри.

— О, тебе скажут, — заверила Анабель.

— Минуту, — попросила Гермиона и снова углубилась в чтение свитка.

Она читала, ходила туда-сюда вдоль стола, что-то бормотала сама себе и указывала на бутылочки. Анабель восхищалась её работой. Наконец Гермиона хлопнула в ладоши.

— Есть! Самая маленькая бутылочка проведёт нас через чёрное пламя прямо к Камню.

— Здесь только на одного из нас, — заметил Гарри. — Всего один глоток.

— О, мне оно не потребуется, — заверила их Анабель. — Волшебство не может причинить мне вреда.

Гарри посмотрел на неё, на крошечную бутылочку, а после на Гермиону и спросил:

— А которая проведёт назад через фиолетовое пламя?

Гермиона указала на пузатую бутылочку справа.

— Ты это выпей, — приказал Гарри.

Гермиона встрепенулась и уже открыла рот для возражений, но Гарри быстро продолжил:

— Нет, послушай, возвращайся и позаботься о Роне. Как он очнётся и сможет встать, хватайте мётлы в комнате с летающими ключами, они помогут вам выбраться из люка и пробраться мимо Пушка, идите прямо в совятню и отправляйте Хедвигу Дамблдору, он нам нужен. Я, возможно, задержу ненадолго Снейпа, но всё равно я ему не соперник.

— Но Гарри, — запротестовала Гермиона, — что если с ним Сам Знаешь Кто?

— Ну… Мне однажды повезло, — пожал плечами Гарри, и указал на свой шрам. — Может, повезёт и во второй раз.

— И в третий и в четвёртый, — заверила его Анабель. — Тем более я же пойду с ним! И как объяснял Рон про обязанности секунданта, я их исполню.

— Возвращайся, Гермиона, — мягко попросил Гарри, — позаботься о Роне.

Губы Гермионы задрожали, и она обняла его.

— Гермиона! — опешил Гарри.

Анабель вздохнула, этого Мальчика Который Выжил ни одна женщина вот уже более десяти лет не обнимала.

— Гарри, знаешь, ты великий колдун, — прошептала Гермиона, утирая слезу.

— Не такой хороший, как ты, — польстил ей Гарри, смущённо оглаживая по бокам мантию.

— Я? — удивилась Гермиона. — Книги! И ум! Но есть более важные вещи. Дружба и храбрость, и… ах, Гарри, будь осторожен!

— Я за ним пригляжу, — пообещала Анабель, оба посмотрели на девочку слегка смущённые.

Они никак не могли постоянно держать её в памяти и всё время забывали, что с ними идёт необычная девочка.

— Пей первая, — попросил Гарри. — Ты уверена, что из них что?

— Абсолютно, — заявила Гермиона и сделала медленный глоток из пузатой бутылочки, её передёрнуло.

— Это не отрава? — забеспокоился Гарри.

— Нет, но похоже на лёд.

— Быстро, иди, пока зелье действует, — поторопила Анабель.

— Удачи, — остановилась она перед дверью. — Берегите себя.

— Иди! — почти прокричал Гарри, с волнением наблюдая за ней.

Гермиона прошла сквозь фиолетовое пламя и скрылась за дверью.

Гарри глубоко вздохнул, посмотрел на Анабель и она одобряюще улыбнулась. Он взял самую маленькую бутылочку и повернулся к чёрному пламени.

— Ну, вперёд, — прошептал мальчик и осушил бутылочку одним глотком.

Девочка с интересом наблюдала за ним. Гарри так же, как и Гермиону, передёрнуло, и он смело ринулся на чёрное пламя. Анабель шла за ним, перед ней пламя опадало само собой, но мальчику пришлось испить леденящего зелья.

Сразу за дверью оказался другой зал и там уже был посетитель…

Анабель даже хлопнула себя по лбу! Ну как, как она могла не догадаться? Ведь все признаки она видела, но умом не понимала. Ну да, если бы её кто-нибудь напрямую спросил, тогда да, ответ бы сложился из разрозненных фактов и всплыл сам собой. Но никто не спрашивал…

Внизу стоял профессор Квиррелл.

— Вы! — ахнул Гарри и замер от неожиданности.

Анабель прошла мимо, Квиррелл её не видел, сейчас он был явный враг и ни она, ни он ей не могли нанести хоть какой-то вред волшебством, разве что профессор выстрелит в неё заклинанием. Так это ему ещё попасть надо…

«Пнуть его что ли?» — меланхолично подумала девочка.

Бабушка промолчала, здесь она не могла дать совет.

Квиррелл улыбался Гарри. Его лицо совсем не дёргалось, было спокойным и даже приветливым. Приятный мужчина, если не считать исходящей от него невыносимой для Анабель ненависти.

— Я, — ласково произнёс профессор.

— Не может быть… — пробормотал Гарри.

— А я всё гадал, встречусь ли здесь с тобой или нет, Поттер. Великий Гарри Поттер, Мальчик Который Выжил.

— Но я думал, Снейп…

— Северус? — захихикал Квиррелл. — Да, он и правда выглядит подозрительно. Полезно, когда он всюду носится, будто огромная летучая мышь. Кто же заподозрит б-б-бедного, за-заикающегося п-профессора Квиррелла на его-то фоне?

Квиррелл и Поттер вели разговор, Анабель же обходила зал по кругу, выискивая подсказки. В какое-то мгновение Квиррелл связал Гарри, но девочка на это лишь усмехнулась, стоило ей только подойти и путы испаряться. Даже возникла такая мысль, но была безжалостно отброшена. Все идут своим путём, должны идти…

Разговор у них шёл познавательный для Гарри, чему Анабель искренне радовалась. Квиррелл, думая, что, в конце концов, убьёт Гарри, рассказывал всё, не скрывая. Как же ей нравились разглагольствующие в приключенческих книгах злодеи, уверенные в своём величии, хвастающие ещё не свершёнными успехами, а свершёнными так и подавно! И здесь то же самое… ну, запустил на Хэллоуин тролля в Замок, великий подвиг…

Гарри старательно занимал Квиррелла разговором, тянул время. Молодец! Анабель посмотрела на связанного, напуганного, но не сдающегося мальчишку. Помочь? Нет, нельзя. Почему нельзя? Нарушится ход истории! А кто говорит?..

Девочка подошла к Квирреллу и встала рядом. Он смотрел в большое зеркало. Нет, не зеркало, а Зеркало!

О Зеркале Еиналеж Анабель рассказал Гарри после каникул, но девочка представляла его по-другому. Она обошла его кругом вслед за Квирреллом.

— Я вижу Камень, — шептал он, — вручаю его своему повелителю… но где он?

— А, — засмеялась Анабель, только профессор её не слышал, не хотел слышать. — Близок локоть, да не укусишь! Ну-ка, подвинься.

Квиррелл развернулся к Гарри, со страхом выкрикивая:

— Иногда я нахожу трудным следовать указанием моего повелителя! он великий волшебник, а я так слаб…

— Вы имеете в виду, что он был в классе вместе с вами? — выдохнул Гарри, и Анабель понимала его растерянность.

— Он всегда со мной, куда бы я ни пошёл, — с охотой и спокойно отвечал Квиррелл ровным приятным голосом. — Я встретил его, когда путешествовал по миру. Тогда я был ещё глупым юношей, полон нелепых идей о добре и зле. Тёмный Лорд показал мне, насколько я ошибался. Нет ни добра, ни зла, есть только власть и те, кто слишком слабы, чтобы её добиваться, должны беспрекословно подчиняться сильным. С тех пор я верно служу ему, хотя и подвел его не один раз. Ему приходится быть очень суровым со мной. Он не прощает ошибок просто так. Когда мне не удалось украсть Камень из Гринготтса, он был разочарован больше всего. И наказал меня, решил, что за мной требуется постоянный надзор…

Анабель с любопытством осмотрела учителя по Защите от Тёмных Искусств и повернулась к Зеркалу Еиналеж. Ну да, Философский Камень там, и она может его взять, но не будет этого делать. Пускай лежит за Гранью, там надёжней.

Девочка отвернулась от Зеркала и пристроилась за Квирреллом. Что-то же её смущает в его облике. Но что? Неприятно-противный запах? Отталкивающая ненависть? Загадочные тёмные флюиды вокруг?..

Квиррелл снова уставился в Зеркало, простоял минуту и тихо выругался.

— Не понимаю! Камень внутри Зеркала? Нужно его разбить?

Анабель чуть не закричала: «Да!»

Гарри ёрзал в зачарованных путах, пробуя выпутаться.

— Что делает это Зеркало? — бормотал Квиррелл. — Как оно работает? Помоги мне, Владыка!

Неожиданно даже для Анабель зазвучал высокий леденящий душу голос, исходящий от Квиррелла.

— Используй мальчишку! используй мальчишку…

Квиррелл резко повернулся к Гарри и прошипел:

— Да, Поттер, подойди сюда.

Профессор всё-таки серьёзный колдун, одним хлопком ладоней снял с Гарри путы и велел:

— Подойди сюда. Посмотри в Зеркало и расскажи мне, что ты видишь.

Словно привязанный невидимой нитью Гарри медленно подошёл к Квирреллу. Выстроилась забавная последовательность. Зеркало, перед ним Гарри, за ним нависает Квиррелл, а дальше Анабель, всерьёз рассматривающая вопрос, а не пнуть ли профессора?

— Ну? — поторопил Квиррелл. — Что ты видишь?

— Я вижу, как я пожимаю руку Дамблдору, — врал на ходу Гарри дрожащим голосом. — Я, я только что выиграл Кубок Школы для Гриффиндора.

Анабель увидела, как Философский Камень скользнул Гарри в карман. А Квиррелл грубо выругался и приказал:

— Отойди отсюда, никчёмный мальчишка.

Девочке только этого и надо было. Кто кого победит, это почти не вопрос, но всё же, всё же… Камень надо выручать, раз его извлекли из Зеркала, врагу достаться он не должен. Она молниеносно подскочила к Гарри и подмигнула. Мальчишка сообразил, сунул руку в карман и быстро переда ей Камень. Анабель мгновенно отошла в сторону. Квиррелл ничего не заметил, пялился с вожделением в Зеркало и бормотал проклятия.

Похоже, Зеркало откровенно издевалось над тёмным волшебником. Прошла минута. Гарри никто снова не связал, но уйти он почему-то не мог. Бой ещё не закончен? Анабель недоумевала. Но тут он пошевелился и сделал пять неуверенных шагов в сторону двери.

И вновь раздался высокий голос, хотя губы Квиррелла при этом не шевелились.

— Он лжёт, он лжёт!

— Поттер, вернись назад! — крикнул Квиррелл и протянул к нему руку. — Говори правду! Что ты только что видел?

Опять раздался жуткий голос, Анабель аж передёрнуло.

— Дай мне поговорить с ним, лицом к лицу.

— Повелитель, вы ещё недостаточно сильны.

— У меня достаточно для этого сил!

Квиррелл начал сматывать с головы тюрбан. Анабель рванула со всех ног и спряталась за Зеркалом. Ей не следовало смотреть, а тем более вмешиваться и её не должны видеть…. Началась борьба. Светлые Силы против Тёмных Искусств. Любовь против Власти. Она стояла, скрытая Зеркалом Еиналеж, тряслась и слушала.

Ах, как изворотливо и коварно Зло! Словесный поединок закончился ничем… и началось что-то жуткое.

— Не сдавайся, Гарри, — стуча зубами, шептала она как молитву, — только не сдавайся…

Крики стихли, вообще всё затихло, словно в зале не осталось никого живого. Анабель осторожно выглянула из-за Зеркала. Невдалеке лежала какая-то непонятная масса, куча тряпья возвышалась над полом, а людей видно не было. Девочка осмотрела все углы и крадучись вышла из укрытия.

Ворох оказался одеждой профессора Квиррелла. И пеплом… Гарри нашёлся рядом. Он лежал без сознания, весь перемазанный сажей, бледный-бледный и едва дышал. Анабель положила руки ему на грудь. Сердце слегка билось, ну так это не беда, главное жив! А здоровье ему сейчас поправим.

Она минут десять вливала Силы в мальчишку, пока он не стал дышать ровно и спокойно, без хрипов. Сердце тоже качало кровь равномерно, как во сне, только будить Гарри не стоило. Слишком сильное потрясение.

Передохнула, сидя рядом, достала Философский Камень. Красивый. Красный, но не рубиново-красный, и не кроваво-красный, а золотисто-красный. Или как посмотреть… она усмехнулась и в левой руке возникла Его Полная и Точная Копия. Вот оно! Золото-богатство, Власть и почти бессмертие, в руке. Лёгкий путь и весь мир в кармане! Пять минут прошли во внутренней борьбе, жадность хомяка проиграла. Копия исчезла. Анабель тяжело дышала, борьба с Искушением даром не прошла.

— Мы простых путей не ищем, — прошептала девочка.

«Что легко пришло, не ценится».

«Да, спасибо, бабушка, я запомнила».

«Мы ещё поговорим о Камне…»

Анабель встала, поворошила ногой одежду Квиррелла, оттуда вывалилась обугленная волшебная палочка, тоже погибла, вместе с хозяином, ушедшим по Тёмному Пути в… а куда, кстати, попадают такие? Ответ не пришёл.

— Ну и ладно! — громко выкрикнула Анабель. — И знать не хочу про эту гадость!

Больше в зале делать было нечего, девочка отдохнула и чувствовала новый прилив сил. Она подняла бессознательное тело Гарри на руки и пошла к двери. Его руки и ноги безвольно болтались, голову качало из стороны в сторону при каждом шаге.

— Обычно мальчики носят девочек на руках, — пропыхтела Анабель, входя в чёрное пламя, и оно мгновенно погасло, только коснувшись её руки. — А тут все феминистки от зависти полопаться должны.

На всякий случай она влила в рот Гарри несколько капель из пузатой бутылочки, позволявшей пройти через фиолетовое пламя. Прошли, ничего, почти не жарко.

Толкнула дверь и чуть не задохнулась от вони и не оглохла от рёва тролля.

— Очнулся, голубчик, — выдохнула Анабель и положила Гарри на грязный пол, ничего, после почистит.

Уже привычно вскинула руку за голову и из косы вытянула волшебную палочку.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнула она и в грудь троллю полетела здоровенная зелёная искра, прямо в полёте увеличиваясь и превращаясь в сгусток изумрудно-зелёного пламени.

Обычное заклятие на тролля бы не подействовало, и это могучее заклинание просто сбило его с ног. С громким БУМ! голова тролля столкнулась со стеной. И он обмяк.

— Всё-таки голова у троллей слабое место. Пойдём, — убрав палочку в косу, подняла она Гарри на руки и почти бегом, насколько возможно быстро пересекла комнату.

В зале с шахматами Рона и Гермионы уже не было. Шахматные фигуры ещё не до конца восстановили свои ряды, многие фигуры оставались разбитыми, но ждать этого не стоило. Анабель уже из последних сил пробежала по чёрным и белым клеточкам и спрыгнула с доски.

— Хорошо, что я королева, — пропыхтела она. -Хожу, как хочу и куда хочу…

В следующей комнате ключи продолжали бестолково летать, дверь Анабель решила не закрывать за собой, незачем уже. Гарри оттягивал руки, стоило передохнуть, но впереди ещё длинный подъём по лестнице, а затем полёт наверх…

Поднабравшись сил, понесла мальчика дальше, всё дальше и дальше. Вот и Дьявольские Силки над головой. Анабель перекинула Гарри через плечо, он повис тряпичной куклой, и зажгла на ладони изумрудно-зелёное пламя, взметнув высоко жаркие языки. Тенелюбивое растение поползло от них, и Анабель с натугой взлетела, поднимаясь выше, к самому открытому люку. Силы иссякали.

Трёхглавый пёс сначала зарычал, но Анабель задыхаясь ласково позвала:

— Ты чего, Пушок, своих не узнал? — и огромный страшный пёс завилял хвостом, глухо стуча по стенам и радостно затявкал всеми тремя головами.

Девочка почесала за каждым гигантским ухом, хотя и держалась на ногах из последних сил.

— Не скучай, Пушок, а мне надо отнести Гарри в лазарет, — объяснила она псу и пошла к двери.

Дверь открылась перед ней сама, и в проёме показался директор Школы, сам Альбус Дамблдор.

— Ты, вы! — выкрикнул он. — Живы?

— Гарри пострадал, — она опустила к ногам директора свою ношу, Пушок за спиной недовольно заворчал. — Но жив, только без сознания. Надо к мадам Помфри…

— Да, разумеется, — Дамблдор взмахнул палочкой и в воздухе появились носилки. Гарри уложили, и носилки сами полетели рядом с ними.

— Что там произошло? — спросил Дамблдор.

— Не здесь, — поморщилась Анабель, она устала, да так, как не уставала ещё никогда, ей казалось, что если она остановится, то сразу заснёт. — Рон Уизли тоже ранен, у него сотрясение. Гермиона помогла ему выбраться, но где они сейчас?

— Ничего, они уже ждут в лазарете, — успокоил её Дамблдор.

Мадам Помфри всплеснула руками, увидев Гарри и Анабель. Мальчика приказала положить на кровать, а девочке выпить какой-то укрепляющий настой, сил мгновенно прибавилось. Пока мадам Помфри относила стакан Дамблдор взмахнул палочкой и вся грязь с Гарри и Анабель исчезла. Хозяйка лазарета вернулась и сразу выгнала директора и Анабель из палаты. Девочка только на секунду присела на скамейку у стены, а её уже трясут за плечо.

— Анабель, Бель! — голос Гермионы настойчиво лез в уши.

— А? Что? — подскочила она.

— Дамблдор велел мне отвести тебя в башню Гриффиндора, и самой туда отправляться.

— Рон, Гарри? — вспомнила Анабель, с трудом вставая со скамьи, ноги ломило как после марафонской дистанции.

— В лазарете, — принялась рассказывать Гермиона, помогая ей идти. — Мадам Помфри сказала, что Рон завтра будет в полном порядке, а вот про Гарри не знает, говорит, сильное истощение…

— Ну, так, не каждый взрослый с Тёмным Лордом потягаться сможет. Вот Квиррелл попробовал и жизнь проиграл.

— Так это был профессор Квиррелл? Не Снейп?

— Нет, профессор Снейп на нашей стороне, — криво усмехнулась Анабель, идти становилось всё легче и легче, наверное зелье мадам Помфри помогало. — Хотя иногда по нему не скажешь. Злой полицейский!

— А что там было, за дверью?

— Квиррелл и Зеркало Еиналеж. Гарри справился и с тем, и с другим, нет… сначала с другим, а после с тем.

— Так Камень…

— У меня, — тихо прошептала Анабель и показала его Гермионе. — Не успела отдать.

— Так можно же…

— Ага, но не стоит, — она спрятала красивый кристалл — Философский Камень в карман мантии.

— Уф, — выдохнула Гермиона.

— Не говори никому, — попросила Анабель.

— Да, конечно, — кивнула подруга.

В гриффиндорской гостиной сонный народ не заметил двух девочек, пришедших не с той стороны. Невилла на полу уже не было, зато из-под дивана выглядывал Тревор, и пупырчатая мордаха светилась самодовольством.

Анабель подумала и наложила на жабу заклятие. Хватит этим двоим мучиться и мучить друг друга, как только захотят оба, расстанутся. Гермиона рассмеялась.

— Я всегда знала, — сказала она, — что ты, Бель, колдуешь получше некоторых, только прикидываешься неумехой.

— Всё дело в апгрейде моей волшебной палочки, — загадочно рассмеялась Анабель. — Она теперь творит такие чудеса, что закачаешься!

— Чудеса творят волшебники, — надулась Гермиона. — Палочки лишь помощники.

— Когда помощник правильный, волшебнику и колдовать легче.

— Я читала… — но, что читала Гермиона, Анабель так и не узнала.

К ним подлетел серебристо-прозрачный феникс и голосом директора произнёс:

— Я вас жду у себя в кабинете, — и растаял в воздухе.

— Пошли, — вздохнула Анабель.

— А ты знаешь куда?

— Знаю. Второй этаж, коридор с горгульями.

Вход на самодвижущуюся винтовую лестницу оказался призывно открытым. Они постучали в дверь, и она открылась.

— Проходите, девочки, — пригласил их директор и широким движением руки предложил, — рассаживайтесь.

Дамблдор сидел за столом и смотрел на них поверх очков-полумесяцев.

— Я вас слушаю, — произнёс директор, когда они сели на стулья.

— Начинай ты, — предложила Гермионе Анабель, — а я закончу.

— Хорошо, — кивнула Гермиона и начала повествование с того места, как Гарри внезапно побежал после экзаменов к Хагриду и выяснил про Пушка…

Когда Гермиона закончила свой рассказ встречей с Дамблдором по пути в совятню, продолжила Анабель. В конце она достала Философский Камень и положила его перед директором.

— Так Том не получил возможности изготовить Эликсир Жизни и возродиться в теле, а Гарри теперь в лазарете с полнейшим истощением сил, — подвела итог Анабель.

Минут пять стояла полная тишина.

— Да, — протянул директор. — Кто бы мог подумать… надо будет посоветоваться с Николасом и Парнеллой Фламель, что делать с их Камнем...

— Где бы его ни хранили, это опасно…

— Да, спасибо мисс Грейнджер, — кивнул Дамблдор. — Я объясню это владельцам.

Гермиона покраснела, но нашла в себе силы и спросила:

— Раз есть Философский Камень, почему Эликсир Жизни не продаётся во всех аптеках?

Дамблдор задумчиво разглядывал девочек, а затем сам спросил:

— Вы знаете, почему не используют Кровь Единорогов? Почти никогда?

— Да, Гарри Поттер пересказал нам объяснения кентавра, — кивнула Гермиона. — Выпив Крови Единорога, ты спасаешь свою жизнь, но убиваешь Душу!

— Это так, — покивал директор.

— Но Философский Камень…

— Делает почти то же самое, только более утончённо. Как вам объяснить…

— Вы сами пили Эликсир Жизни? — спросила Анабель.

— Никогда! — вскинулся Дамблдор. — И вам не советую. Выпив Эликсир один раз, нужно будет пить его постоянно, не менее пинты в год. Хранится же он в закупоренной бутылке до двух лет, не больше.

— А если не выпить? — тихо спросила Гермиона.

— Начинается быстрая деградация и смерть в итоге.

— Это, конечно, осложняет жизнь, но она всё равно почти вечная. Разве нет? — Гермиона выпрямилась и посмотрела прямо в глаза директору.

— Я хорошо знаю Фламеля и его жену, весь двадцатый век я наблюдаю за ними…

— И? — напомнила Анабель, когда директор замолчал на три минуты.

— Я вижу, как разрушают они себя, но не могут остановиться. Пока есть Эликсир, они Будут его пить, и медленно-медленно разрушать Душу. Это может продолжаться тысячелетиями, не как в случае Крови Единорога, за один глоток. И да, надо это прекратить. Я поговорю с Николасом. Вы можете идти, отдыхать.

Дамблдор спрятал Философский Камень в один из многочисленных ящиков стола.

— Сэр, Вы объясните Гарри его Силу против Тёмного Лорда? — поинтересовалась Анабель, поднимаясь на ноги.

— Я подумаю над этим, — без выражения ответил Дамблдор. — Ещё раз спасибо. Идите отдыхать. Ночь у вас была чрезвычайно трудная.

Уже в дверях Анабель повернулась и посоветовала самому могущественному волшебнику двадцатого века:

— Расскажите ему ВСЁ. Чтобы не было после мучительно стыдно, — и вышла, не дав директору возможности ответить.

Этот день и ночь они проспали, никто их не тревожил и вопросов не задавал. На следующее утро на завтрак в Большой Зал из лазарета пришёл Рон, сияя, как новенький галлеон.

— Я здоров и бодр! — заявил он девочкам. — Но к Гарри пока не пускают, он всё ещё не пришёл в сознание.

— Поправится, — заверила Анабель.

— Сегодня последняя игра с Рейвенкло! — вспомнил Рон. — А Ловца нет!

Рядом проходил хмурый капитан команды Гриффиндора.

— Вуд, — позвала его Анабель.

— Чего тебе, — буркнул Оливер Вуд.

— На одну игру возьми меня Ловцом, — улыбнулась она.

Он сурово на неё посмотрел и ушёл, ничего не сказав.

— Значит, проиграют, — беззаботно объявила Анабель и взяла непонятно откуда появившуюся вазочку с мороженым, политым лимонным сиропом.

— Ты что, умеешь играть в квиддич? — уставился на неё Рон. — Ты даже ни на одной игре не появлялась!

— Чего там уметь? Тоже мне, нашли задачу по футболу для магла, — дёрнула плечом наглая девчонка. — Лови Снитч и конец игре. Но нет, так нет, больше никому предлагать не буду…

Разумеется, Гриффиндор в чистую продул Рейвенкло…

Гарри очнулся на третий день, кто-нибудь из друзей постоянно дежурил у лазарета. Сначала к нему зашёл Дамблдор, и они там долго разговаривали. Но когда он ушёл, мадам Помфри разрешила и им на пять минут зайти-проведать друга.

Гермиона чуть не бросилась Гарри на шею, но Анабель удержала её, шепнув:

— У него голова все ещё раскалывается, не тревожь.

— Ох, Гарри, мы были уверены, что ты…, что ты… Дамблдор так волновался!

— Вся школа только об этом и говорит, — сообщил Рон. — Что же там на самом деле произошло?

— Так Анабель же рядом была, — удивился Гарри. — Что, рассказать не могла?

— Так я же ничего не видела, даже, что вы там говорили, не всегда понимала, я за Зеркалом спряталась, как только Камень у тебя взяла, и до самого конца носа не казала.

— А, ну слушайте…

Гарри рассказывал, а друзья восхищённо слушали и удивлялись.

— И я, когда понял, что ему больнее сам бросился на Квиррелла, а дальше темнота, — завершил Гарри повествование.

— Ох, — вздохнула Гермиона, — как же тебе тяжело пришлось…

Они недолго беседовали, пришла мадам Помфри и вытурила всех из палаты.

— Сколько же Гарри выпало испытаний! — сокрушалась Гермиона, пока они шли в башню Гриффиндора.

— О! А сколько ещё их предстоит, — вторила ей Анабель.

Рон всю дорогу восхищался героизмом друга и сокрушался потерей Философского Камня. Девочки ему не мешали, только многозначительно переглядывались.

В гостиной они своим появлением вызвали оживление, Невилл демонстративно отвернулся. Не мог простить, что его заколдовали или догадался про отпущенную в озеро Хогвартса жабу, Анабель не ломала над этим голову, незачем. Труднее всего было отвязаться от близнецов и ничего не рассказать. Рон порывался несколько раз оправдать нападки на Гарри и Гермиону, но получал тычок в бок от кого-нибудь из девочек и затыкался. Долго не засиживались и вскоре разбрелись по спальням.

Анабель уже привычным движением перекрыла кран дозатора и пипеткой отмерила фиолетовую жидкость, взболтала колбу с получившимся золотистым раствором и поставила её на лёд.

— Всё, — сказала она. — Осталось охладить и профильтровать.

— Молодец, — похвалила её бабушка. — Экзамен по Алхимии ты сдала.

— Теперь могу самостоятельно превращать ртуть в золото? И в реальности? — улыбнулась она.

— Можешь, — подтвердила Берта. — Только это бессмысленно. Скажешь почему?

— Превращать другие тяжёлые металлы в золото выходит дороже, чем просто покупать золото, даже у ювелиров, — отчеканила Анабель.

— Правильно, — улыбнулась бабушка. — Считать умеешь. Ты хорошо рассмотрела Философский Камень?

— Да.

— Сможешь повторить его, вырастить?

— Наверное, надо пробовать. Только зачем? Запереть себя на сорок девять лет ради сомнительного результата — вырастит-не вырастит, а после ещё сомневаться…

— Хорошо, пойдём, — позвала бабушка внучку.

— Куда? — Мир вокруг стремительно менялся.

— В гости к Фламелям, — ответ бабушки и удивил и запутал Анабель.

Появилась просёлочная дорога, по бокам обрисовались невысокие деревья, шелестела листва от лёгкого дуновения летнего ветерка.

— Где мы? — спросила девочка, крутя головой.

— В Девоншире, — ответ бабушки ясности не прибавил.

Они прошли по тропинке и вскоре оказались у калитки, ведущей в старый запущенный сад, в глубине его виднелся поросший мхом трёхэтажный особнячок, с ажурными балкончиками, увитыми плющом. Калитка не запиралась и скрипела при любом дуновении ветра.

Берта повела внучку вглубь сада, обходя дом справа. И вот показалась покосившаяся беседка, а в ней старая женщина в ажурном белом платке, её голубая мантия смотрелась бы нарядной, если бы не три разноцветные заплаты, пришитые так небрежно, что стягивали ткань, делая похожей на грибы.

— Здравствуй, Пернелла, — произнесла бабушка. — Ты меня помнишь? Я Берта, Берта Аазз.

Анабель сразу сообразила, кто перед ней.

— Здравствуй, Берта, — заулыбалась Пернелла. — Давненько я тебя не видела!

— Здравствуйте, мадам Фламель, — поздоровалась Анабель.

— О, а это у нас кто?

— Моя внучка, Анабель, — представила её бабушка.

— Уже внуки у тебя? — удивилась Пернелла и предложила: — Чаю?

— Да, — кивнула Берта, устраиваясь в беседке.

Анабель скромно присела с краешку.

— Вчера, — таинственно понизив голос, проговорила Пернелла, — на выпускном балу в Шармбатоне Николас сделал мне предложение.

И мадам Фламель продемонстрировала изящное золотое колечко с маленьким бриллиантом.

— Пернелла, — не удивляясь, произнесла Берта, — вы женаты уже более шести сотен лет.

— Да знаю, — пренебрежительно отмахнулась Пернелла, — но так приятно вспомнить выпускной бал! Кстати, Николас сказал, что жить мы будем в Париже, у него там книжная лавка, ещё он планирует пристроить мастерскую и заняться всерьёз алхимией. А ты, встретила своё счастье? А то я всё о себе, да о себе. Как у тебя-то дела?

— У меня всё отлично, — заверила её Берта.

— Здравствуй, девочка! — Парнелла словно только сейчас её увидела. — Как тебя зовут?

— Анабель, — несколько удивлённо представилась девочка.

— Анабель, — медленно произнесла Парнелла, — красивое имя! Чаю?

— Да, пожалуйста, — кивнула Анабель.

— Я Вам говорила, — повернулась Парнелла к Берте, — что Николас начал обучать алхимии молодого человека, Альбуса Дамблдора. Блестящий выпускник Хогвартса! Он станет великим волшебником, раз обратился к Николасу! Вы слышали, на него такие несчастья свалились, буквально за год потерял мать и младшую сестру!

— Да, большое несчастье…

— Милочка, а почему вы не пришли вчера на экзамены? — неожиданно переключилась Парнелла, строго глядя на Берту.

— Не смогла, — улыбнулась та в ответ.

— Вы это бросьте, экзамены пропускать нельзя, — погрозила пальцем старая женщина Берте, но увидела блеск бриллианта и переключилась. — Николас сделал мне предложение, вчера, на выпускном бале!

— Поздравляю, — Берта встала и кивнула внучке. — Пойдём, ты всё видела.

— До свидания, мадам Фламель, — попрощалась Анабель, шагая вслед за бабушкой.

— Заходите в любое время, — махала им вслед Парнелла, женщина в возрасте более шестисот лет…

В шесть утра Анабель как обычно, что проделывала в течение всего учебного года, выскользнула из-за портрета Полной Дамы, пожелала ей доброго утра и побежала вдоль по коридору, вниз по лестнице, дальше и дальше, через Зал Славы, снова вниз, а после вверх. Полчаса бега и она в бассейне, час на плаванье и прыжки вводу. Душ и сушка, бегом в гостиную. Не опоздала, как всегда, ребята шли на завтрак.

Во время завтрака Хедвига принесла Анабель последнее письмо от родителей. Мама писала, что они встретят её на вокзале, пусть не беспокоится. Весь год она одалживала полярную сову у Гарри для отправки писем домой. Хедвига была рада выполнять её поручения, всё не без дела сидеть в совятне. Анабель скормила умной белой птице несколько кусочков тоста и крекер, в благодарность за работу. У них сложились хорошие отношения, девочка вообще неплохо понимала чаяния животных.

После завтрака ученики высыпали на улицу. Тёплые летние дни, окончание учёбы, все ждали свои оценки, кроме пятых и седьмых курсов, они свои СОВ (Стандарты Обучения Волшебству) и ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация) получат только в конце лета, посему не волновались.

Пришло время последнего праздничного ужина. Вся Школа собралась в Большом Зале. Последний, выпущенный из лазарета, вошёл Гарри. Он быстро пробежал расстояние от двери до стола Гриффиндора под взглядами сотни учеников. Кто-то смотрел с любопытством, были и злобные взгляды, особенно этим отличались слизеринцы, кто-то равнодушно-пренебрежительно, но смотрели все.

Гарри втиснулся между Гермионой и Роном и уткнулся носом в стол. Анабель протянула руку мимо Гермионы и сжала плечо Гарри. Он повернул голову и несмело улыбнулся.

Бодрым размашистым шагом вошёл директор, и все пересуды и шепотки мгновенно стихли. Дамблдор встал напротив столов, там, где первого сентября стоял табурет с Распределительной Шляпой и, улыбаясь дружелюбно и приветливо, громко провозгласил:

— Поздравляю вас, прошел ещё один год! И я хочу немного надоесть вам старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим свои зубы во вкуснейшие лакомства. Что за год это был! Надеюсь, ваши головы теперь немножко полнее, чем год назад, и у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года. А теперь, как я понимаю, пришло время вручения школьного кубка, и места расположились так: на четвертом месте находится Гриффиндор с тремястами двенадцатью баллами, на третьем — Хаффлпафф с тремястами пятьюдесятью двумя, Рэйвенкло заработал четыреста двадцать шесть, а Слизерин четыреста семьдесят два.

Анабель улыбалась, предвкушая шоу в стиле «Сюрприз от Дамблдора!» и с воодушевлением хлопала даже слизеринцам, под удивлённые взгляды соседей.

— Да, да, молодцы, Слизерин, — продолжил Дамблдор, восстанавливая тишину в Зале. — Тем не менее, последние события тоже должны быть учтены. Итак, у меня есть ещё несколько очков на раздачу. Что тут у нас? Ага. Начнем с мистера Рональда Уизли, за лучшую шахматную партию, подобную которой Хогвартс не видел уже многие годы, я присуждаю Гриффиндору пятьдесят баллов.

Гриффиндорский стол просто взорвался аплодисментами и криками. Анабель смеялась, глядя на вытянутое лицо Рона.

— Далее, — повысил голос Дамблдор, и наступила полная тишина. — Мисс Гермионе Грейнджер за продемонстрированную холодную логику перед лицом пламени я даю ещё пятьдесят баллов.

Зал притих в ожидании. Анабель ткнула Гермиону вбок, та только плотнее прижала ладони к лицу.

— Кроме этого, мистер Гарри Поттер. За исключительную храбрость и присутствие духа я присуждаю Гриффиндору шестьдесят баллов.

Даже столы Рейвенкло и Хаффлпафф разразились громоподобными аплодисментами, что уж говорить о гриффиндорцах.

Но на этом не закончилась «раздача слонов», Дамблдор поднял руку. Зал стих.

— Храбрость бывает разной, — улыбка Дамблдор лучилась задором, стёкла очков поблёскивали. — Противостояние врагу требует большой отваги, но даже большей смелости требует противостояние друзьям. Поэтому я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому.

Это был эффект разорвавшейся бомбы. Анабель встала, подошла к Невиллу и с огромным удовольствием хлопнула по плечу.

— А это означает, — прорвался волшебно-усиленный голос Дамблдора, перекрывая шум, тут же прекратившийся, — что нам нужно слегка сменить декорации.

Директор хлопнул в ладоши, и зелёные драпировки обернулись алыми полотнищами, а серебро превратилось в золото. Огромная змея Слизерина на флаге исчезла, и её место занял стоящий на задних лапах лев Гриффиндора. Дамблдор посмотрел на Анабель.

— Мисс Аазз, как я понял, Вы ухитрились заключить Договор со Школой, — не многие слышали, а тем более поняли слова Дамблдора, Анабель слышала и кивнула. — Не желаете пересмотреть? Гриффиндор ещё может получить плюс десять баллов.

— Нет, — помотала головой девочка, под изумлёнными взглядами студентов. — Или все факультеты или никто.

— Да, так и прописано в Договоре, — подтвердил Дамблдор, мгновение подумал и хлопнул в ладоши. — Значит всем факультетам по десять баллов за мисс Аазз, за её преданность и неимоверную выносливость!..

Ужин удался...

Начался последний день. Оценки объявили после завтрака. Деканы факультетов собрали в своих классах учеников и выдали аттестационные листы.

Никто не удивился, что Гермиона Грейнджер стала лучшей на курсе и набрала столько баллов, сколько ещё не получал ни один ученик Хогвартса. Анабель шла следом за ней по успеваемости. Рон и Гарри где-то в середине. Экзамены сдали все, и перешли на второй курс.

Перед отправкой на Хогвартс-Экспресс ученикам вручили листы с предупреждением: не использоваться на каникулах волшебство. Ехали домой весело, с шумом, который наверняка пугал маглов в проносившихся мимо городах и деревнях. Анабель же не могла дождаться, когда же все эти колдуны-малолетки и ведьмы-подростки разъедутся по своим домам и «тяжесть» волшебства спадёт с её плеч!

Платформу девять и три четверти покидали долго. Перед выходным барьером стоял старый смотритель и выпускал по два-три человека за раз, так чтобы они, появляясь из стены, не привлекали внимания маглов.

— Этим летом вы должны приехать к нам, — заявил Рон. — Я пошлю вам сову.

— Спасибо, — обрадовался Гарри. — Мне понадобится нечто, о чём стоит помечтать.

Анабель грустно улыбнулась.

— Ты чего, — спросила её Гермиона.

— Вы забудете про меня, уже завтра с трудом припомните, что была такая дылда на курсе…

— Не забудем, — запротестовал Рон, Гарри его горячо поддержал.

А Гермиона спросила:

— Это обязательно, Бель?

Анабель кивнула и обняла её, после мальчишек по очереди.

— Не переживайте, первого сентября увидимся и вы меня вспомните, — заверила она. — Ещё удивляться будете, как это вы так! Такую классную девчонку и забыли!

Они прошли через барьер. Анабель отстала, чтобы не мешать. Её толкали проходящие мимо люди, не замечая. Отец приехал со службы, поэтому в форме, мама помогла закинуть чемодан в багажник, а дома ждал соскучившийся по хозяйке Черныш… начинались напряжённые каникулы.