Из тьмы льётся свет (джен)

Сехмет незаметно зашла в лабораторию и увидела Гиксоса с бутылкой в руках. Девушка уже хотела было возмутиться, но тут изобретатель вылил жидкость в огонь, а бутылку разбил на несколько кусков.

— Гиксос?

Он вздрогнул и отложил осколки стекла.

— Сехмет, прекращай.

— Прекращать? — она подошла к его столу и придирчиво всё осмотрела.

— Ты так неожиданно появляешься, что мне уже начинает казаться, будто ты следишь за мной.

— Я не слежу, но приглядываю.

— Спасибо, — саркастично сказал он, отворачиваясь. — Мне уже в Золотом городе хватило такого присмотра. Контроля, — со злобой добавил он.

— В нашем случае я лишь слежу за тем, чтоб ты не наломал дров и не влип в неприятности. Как ты помнишь, Анубис обещал тебя убить, если в твоей преданности будут сомнения.

— Я же даже не выхожу за пределы пирамиды, — как-то обречённо сказал он.

Сехмет, соболезнуя ему, не знала, что сказать и сделать, а простое прикосновение к нему было несколько опасно, ведь это могло напомнить изобретателю Осириса. Львица поймала себя на мысли, что их учитель приходит ей в голову слишком часто. «Интересно, это из-за Гиксоса?» — с любопытством подумала она, но вернулась в реальность.

— Это простая предосторожность, не бери в голову, — пожала она плечами. — Так что ты сделал?

— Уничтожил прошлое. Осколки стекла можно использовать как проводники света.

Коммуникатор Сехмет завибрировал, и Тот попросил её явиться на собрание. Девушка заметила недовольство изобретателя: естественно, ведь он только хотел рассказать что-то новое, возможно, он сделал какой-нибудь усилитель.

— Пошли, — сказала она. Гиксос с недоумением посмотрел на неё. — Будем вливать тебя в коллектив.

— А ты уверена, что это хорошая идея?

— Да. К тому же ты можешь что-то посоветовать, если тебе придёт в голову идея. Не стесняйся говорить, тут не надо поднимать руку и спрашивать разрешения, чтобы высказаться, — Сехмет усмехнулась. Они шли по коридору неспеша, и она знала, что без неё собрание не начнётся.

— Это вы сами придумали или от Эксатона оставили?

— От Эксатона. Он сдержал своё слово о больших вольностях, хотя потом его переклинило на войну с братом, и режим стал немного строже.

— Хм. У Кефера было примерно так же. Только он не придумывал планы по уничтожению брата.

— Ну Эксатон тоже не всегда думал о смерти Кефера, иногда ему просто хотелось пленить вашего фараона. Хотя я не понимаю, что он стал бы делать в случае пленения, раз даже на арене решил его убить.

— Может, для арены и хотел. Унижение и смерть.

Сехмет пожала плечами. Иногда она не понимала Эксатона, но сейчас об этом и говорить нечего: оба сына Ра сейчас вместе в мирных отношениях, а она, его верная жрица, продолжает строить планы по захвату Египтуса и, собственно, устранению своего бывшего фараона. Устранению — не означает смерти, это она рассказала Гиксосу ранее всего, чтобы он не думал, будто Триумвират жесток и коварен.

В тронном зале Анубис и Тот встретили их недовольными взглядами. На вопрос о присутствии Гиксоса девушка ответила, что ещё одна голова им не помешает, советуются же они с мумиями, и мужчины согласились, хоть и продолжали недоверчиво коситься на изобретателя.

Анубис рассказал, что нашёл какие-то золотые сгустки в пустыне Земли, а Накт — в пустыне Египтуса, возможно, это был Шу. Эти сгустки будут постепенно доставляться в лабораторию Сехмет для исследований. Львица с немного хищной улыбкой кивнула. Затем Анубис попросил рассказать о доспехе Гиксоса и о его умениях, на что Сехмет правдиво ответила об успехах, но прибавила, что изобретатель всё-таки в основном её помощник. Она заметила быстрый благодарный взгляд Гиксоса и тихо кивнула.

— А я предлагаю прибавить нам ещё одного воина, — сказал Тот.

— Это хорошо, но откуда ты его возьмёшь? — поинтересовался Анубис, чуть склонив голову набок.

— Этот воин уже помогал нам. Умелый, сильный и терпеть не может Кефера. Думаю, она сможет пойти и против Ра.

— Она?

— Маат.

Гиксос вспыхнул гневом, но никак себя не выдал. Маат. Она предала своё царство. Правда, и он предал, но… у него ведь иная причина, да? Юноша почувствовал смятение. Не слишком ли поспешно он принял своё решение? Он решился помогать Триумвирату, постарался забыть обо всём… Но почему тогда внезапные воспоминания принесли столько боли?

— Маат попалась, а с возвращением Ра могла и перейти на его сторону, — заметила Сехмет. Кажется, предложение Тота ей не понравилось.

— Она в темнице, ходят слухи о её практически ненависти к Кеферу, — ответил Анубис. Он помолчал немного, а потом обратился к Гиксосу: — Ну что, изобретатель, что у вас говорили о Маат, когда ты ещё был с ними?

— Ра говорил с ней, но его попытки не увенчались успехом, как мы поняли. Это всё, что я знаю, — Гиксос вернулся к созерцанию стены, и члены Триумвирата почувствовали какой-то странный холод в его словах.

— Ладно, — заставил себя вернуться к реальности Анубис. — Она по-прежнему на верхних этажах?

— Нет, её перевели. Я присутствовал при этом, но теперь не знаю, пригодится ли это.

— Может, они наоборот не станут никуда переводить её, потому что подумают, что мы решим — или узнаем — что её перевели, — задумчиво проговорила Сехмет. Она уже не выглядела недовольной, но лишь потому, что была довольна взаимодействием Триумвирата с Гиксосом.

Было решено, что необходимо сначала проверить, где находится Маат. Анубису нужно будет узнать время караула, всю обстановку, найти самый безопасный и короткий путь, затем Триумвират составит план освобождения и определит, кто пойдёт на эту операцию. На этой ноте согласия собрание закончилось, и Сехмет с Гиксосом вернулась в лабораторию.

* * *

Осирис, сидя в кресле, слушал отчёт своих учеников по химическим реакциям, и уже который раз ему приходило на ум, что его прежние ученики были намного способнее. Вот почему эти двое новых молодых людей — ставших его учениками только из-за больничного их учителя — изначально не учились у Осириса. Он скучал по чудачествам и шуткам Гиксоса, иногда совсем не уместным, скучал и по спорам с Сехмет, которые были интересны из-за профессионализма девушки. Он относился к ним, как к своим детям, и теперь, когда оба его любимых ученика откололись от него, Осирис чувствовал себя ужасно. Частично он осознавал, что здесь не его вина, но с другой стороны — это ведь он не сумел их удержать, уберечь.

В лабораторию вошли Кефер и Рамзес с намерениями поговорить с учёным без посторонних лиц. Ученики сразу ушли, а воины сели на два стульчика поближе к нему. Осирис, уже не размышляя о возможных темах разговора, приготовился слушать, но он никак не ожидал, что разговор будет на близкую для него тему.

— Мы хотим поговорить о Гиксосе, — тихо сказал Кефер, дождался, пока Осирис снова сможет спокойно слушать, и продолжил: — Ты думаешь, он может начать сражаться против нас?

— Вполне возможно, — после минутных раздумий ответил учёный.

— А есть возможность вернуть его нам? — поинтересовался Рамзес.

— Должна быть, но для этого нужно поподробнее узнать все его причины, а я такой информацией не располагаю. А если он в Тёмном воинстве, не думаю, что там хоть кому-то он может рассказать о своих проблемах.

— А Сехмет? Они же были в хороших отношениях, — вспомнил Кефер.

— Но была долгая война. Я не знаю, Кефер. Уж если Гиксос даже мне ничего не сказал о своём уходе, то-о…

Мужчины замолчали. Каждому из них было приятно осознавать, что для его собеседников Гиксос не стал врагом, что его хотят вернуть. Но что для этого нужно сделать — и как — оставалось главным вопросом.

— Я попрошу отца организовать вылазку в Тёмную пирамиду, так мы узнаем и ситуацию, и хоть что-нибудь о Гиксосе. Как думаете, стоит с ним поговорить тогда же?

— Думаю, не стоит, — ответил Осирис, — это может только ухудшить ваше положение, а Гиксоса нам не вернёт. Лучше всего будет просто понаблюдать за ним какое-то время и на основе наблюдений уже и составить план действий.

Кефер и Рамзес кивнули и ушли, оставив Осириса раздумывать над дальнейшими действиями. Учёному не нравилось, что они составили свой собственный план втайне от Ра, но фараон был очень строг, и потому приходилось действовать самостоятельно. И его радовало, что у него есть единомышленники.

* * *

Через несколько недель Триумвират был готов освободить Маат, оставалось лишь выбрать тех, кто пойдёт в Золотую пирамиду. Что пойдёт Анубис — даже не обсуждалось, также должен был пойти Накт, поскольку был сильным и быстрым воином. Сехмет предложила взять ещё кого-то третьего, кто мог бы задержать погоню, и предложила мумию-солдата.

— Нет, нужен кто-то из нас, — сказал Тот, — кто в крайнем случае мог бы всё рассказать Маат.

— Да, но при этом он должен быть незаметным, — заметила Сехмет, чуть покосившись на крупных Хатанора и Карнака.

— Я не могу пойти, — сказал Тот, — ты тем более.

Анубис шумно вздохнул.

— Да пусть Гиксос сходит, — предложила Сехмет, — в конце концов он один из самых незаметных воинов во всём Египтусе.

Все посмотрели на Гиксоса, который уставился на Сехмет. Её предложение было неожиданным, но действительно хорошим. Анубис согласился.

— Так, теперь ближе к делу, — сказал он. — Накт, будешь прикрывать, пока я буду возиться… пока Гиксос будет возиться с замком, а я объяснять Маат, почему мы её освобождаем. Так мы сэкономим время. На обратном пути я поведу, а кто-то из вас должен прикрывать тылы, — по взгляду Анубиса было ясно, что он не определился: если погоня ударит сзади, он был готов пожертвовать изобретателем, но если бы тот оказался предателем, то подставлять ему спину было бы верхом глупости.

— Я пойду последним, — сказал Гиксос.

— И почему же именно ты лучше всего подходишь для этого? — скептически поинтересовался Анубис.

— Потому что я не боюсь попасться.

— А если попадёшься? Думаешь, они простят тебя?

— Простят, не простят — это их дело. А мне лично всё равно, какое наказание они ко мне применят. Они отняли у меня всё, мне больше терять нечего. А убьют — мне же лучше, хоть не буду больше жить в этом поганом мирке.

Все на минуту замерли. Отношение Гиксоса к жизни за последние недели кардинально изменилось, изменился он сам, и его мрачность, пренебрежительность к себе начали напрягать всех. Сехмет смогла узнать причину, но никому не сказала, поскольку она была слишком личной. Девушка постоянно думала, что нужно добыть ещё сока из тех плодов, но на плантацию было идти ещё рано, а последствия операции по освобождению Маат могут быть нехорошими для добычи плодов. Если они опять опоздают, придётся вламываться в лабораторию Осириса, а это было слишком рискованно. Особенно если освобождение Маат пройдёт хорошо.

Анубис глянул на Сехмет, словно говоря, что ему не по себе от такого воина, но она лишь чуть сдвинула брови, отвечая, что другого варианта у них нет.

— Хорошо, пошли. Но если тебя поймают, ранят или убьют — это не наша забота, сам будешь виноват.

Гиксос пожал плечами, выражая согласие и равнодушие. Тёмное воинство начало собираться на тайную операцию.

* * *

Маат дремала, грезя освобождением и прежней богатой жизнью. Ей до ужаса надоело тут сидеть, но Ра не отпускал её, говорил, что она должна искупить своё предательство. Он даже рассказал в подробностях, как она должна это сделать, но пока что бывшей Верховной судье приходилось сидеть в темнице. Её жезл был рядом, и при желании женщина могла бы сбежать, но, наученная побегом Собека и вступившая в игру Ра, она спокойно ждала наступления следующего этапа, а когда он наступит — не знал даже сам Ра.

— Маат, — внезапно раздался грубый мужской голос, и в окошке показалась морда Анубиса.

— Ты? — удивилась женщина и подошла к двери: — Что тебе нужно? Что ты тут делаешь?

— Может быть, ты не знаешь, но Тёмным воинством правит Триумвират, и мы хотим продолжить войну, чтобы получить свободу.

— Так Ра вам не мешает.

— Ты забыла о гнёте и полном контроле? Забыла о дурацких несправедливых правилах? Или о глупости Кефера, не способного принимать решения без помощи Правящего совета?

Гиксос, возившийся с замком, хотел было возмутиться, что Кефер младший сын и не готовился к управлению государством, и что собраниями Правящего совета он держался более демократично, чем его отец, но промолчал, потому что в их задачу входило склонить Маат на свою сторону.

— Вы хотите избавиться от Ра и обоих его сыновей? — поинтересовалась Маат.

— Именно. Мы разрушим старый Египтус и создадим народную власть, но для этого нам нужна ты, твои силы и знания.

«Кефер всегда говорил, что Египтус принадлежит народу», — подумал Гиксос и осёкся: он же теперь сражается и против войска Ра, значит, и против Кефера, так почему он хочет защитить идеи принца? Внезапно изобретатель осознал, что не допустит, чтобы младшего сына Ра убили. Он вообще не хотел ничьей смерти, хотел просто свободы и справедливости. Другой жизни.

— Хорошо. Я помогу вам, но вы должны забрать меня в Тёмную пирамиду, видеть не могу больше эти стены!

Гиксос нажал на кнопку, замок щёлкнул, и дверь открылась.

— Готово, — юноша наконец выпрямился и размял слегка занемевшие ноги.

Маат с удивлением на него уставилась, но Анубис объяснил ей, что изобретатель уже несколько месяцев на их стороне. Женщина взяла свой жезл и побежала за шакалом, уводившим отряд самым безопасным и коротким путём. Она никак не могла поверить, что наконец свободна, но ведь нужно было ещё выбраться из Золотого города!

Опасения Сехмет не были напрасными: когда четверо воинов завернули за угол, их заметила стража, среди которой были Нейт и Гор. Первую минуту Золотые воины стояли в изумлении: Гиксос, полностью изменивший одежду, а значит и принадлежность к стороне, шокировал их. «У тебя ведь есть запасной путь?» — шепнула Маат Анубису, и тот просто побежал в друой коридор, уводя своих спутников за собой.

— Не дайте им уйти! — крикнул Гор и вместе с Нейт и отрядом побежал за врагами. Он никак не мог понять, что там делает Гиксос, и не будь Анубиса, подумал бы, что шакал принял вид изобретателя. Но Анубис был среди преследуемых, а Гиксоса никто не видел уже давно.

Кто-то успел поднять тревогу, и Тёмные воины бежали всё быстрее, отбиваясь и уворачиваясь от ударов. Внезапно из бокового коридора подоспел ещё отряд солдат, возглавляемый Кефером. Он тоже на минуту оторопел, и беглецы решили этим воспользоваться и оторваться от отряда Гора. Анубис указал на свободный проход и вместе с Нактом схватился с Гором и Нейт; Гиксос замораживал отряд Кефера, не прибегая к грубой и болезненной силе, выигрывая время, и тут Маат использовала собственную мощь, откинув солдат далеко назад. Но её посох был немного сломан, а потому долго проводить энергию женщины не смог.

— Всё, бежим! — крикнул Анубис, откидывая Гора на Нейт и побежал за остальными. Уже через несколько минут Тёмные воины летели в Тёмную пирамиду с радостной новостью, и только у Гиксоса было паршиво на душе. Впервые он сражался со своими, дал им понять, на чьей он стороне. Но почему же так больно?

В Тёмной пирамиде было ликованье, и среди диких криков Маат позволила себе расслабиться и улыбнуться, насладиться свободой. Сехмет со своей хищной улыбкой пообещала ей сделать новый посох, но потом женщина видела её только рядом с Гиксосом, который впал в странную задумчивость. Казалось, его больше не заботило происходящее — он сидел с видом человека, выполнившего свой долг, нравилось ему это или нет. Сехмет же показалась Маат озабоченной, больше не интересующейся празднованием. Связано это было с Гиксосом, обещанным посохом или ещё чем — Маат не знала, да ей и не хотелось об этом размышлять. Она думала о Триумвирате, об их желании установить новый порядок — и править. Но они были не такого высокого происхождения, как она, они не годились в правители.

Маат затеяла свою опасную игру. Но у её игры в любом случае исход получался в её пользу, нужно было лишь знать, как и в какой ситуации поступить. Но она не знала, что в этой войне многие затеяли свои игры — весьма опасные, если сделать что-то неверно, но стоящие усилий.

Примечание:

Условная первая часть работы закончилась.