Догадка была поздней? (гет)

Несмотря на внушительную по своей длительности любви к Рин, с каждым месяцем и выкровенной свободной минутой для раздумий Обито понимал, что влюбился в Рин, зная о ней так мало.

Это не было распространённым влечением к внешности и дополненным собственным представлениям, какая она должна быть, чтобы её было удобно любить.

Его чувства означали влюбиться в качества. Проявляемые забота к однокурсникам и впоследствии — к членам их формирования, запечённые и запомненные детали. Готовя угощения, она ни за что не предлагала Генме овощи: он ел их так мало и выборочно, что легко ошибиться.

И естественно, она могла от и до рассказать каждую деталь разговоров с Анко и Куренай, если бы только не хранила секреты за сворой навесных замков. Но стоило всплыть контексту при встрече подруг, разлетались перья и искры, была безумная феерия смеха и «По-о-о-мнишь, той зимой снег выпал, а Обито в своих сандалиях прется за нами, уверенный, что мы не заведём в какую канаву, и прокатился на ягодичках до самой лавки Отоши!». Анко чаще вспоминала череду его неудач и расходилась от смеха, и подхватить хотелось от одного только этого раззадоривающего звука.

Но Обито не задумывался, к чему стремилась Рин. Была ли у неё своя философия жизни. Какие её рвущиеся изнутри силы позволяли выделить из множества по сути однообразных людей?

Что бы делало её исключительной из этого вида?

Мальчишка Учиха, первый рвущийся в очередь Академии, чтобы закупить с памятных дней продаваемые фотоснимки, ловко и быстро выискивал фигуру Нохара. Он увешивал стены и любовно складывал в альбомы кадры, где она могла лишь мелькнуть, но до невероятного душевно улыбнуться. Даже если не знала, что попадает в прицел объектива.

Мальчишка, на зубок знающий имена нынешних Даймё и свод законов континентов, что в стране Снега нельзя, как у них, быть простым выходцем к власти, надо иметь происхождение, и множество подобных фактов. И с той же уверенностью, как и свое желание стать Хокаге, утверждающий с малых лет, что любит Рин.

Вот этот самый человек. Он не знал, есть ли у Рин мечта.

Годы спустя, уже не сорванцом, а хлебнувшим и тяготы войны, и попытки управления его далёким предком, почти потерявший друзей и ещё не до конца уверенный в правильности общения с Широзецу и Курозецу, он с любопытством маленького ребёнка, смотрящего на мать, наблюдал за бытом Рин.

Она часто могла срываться в дальние миссии, если была уверена, что в той местности достаточно глубокие водоёмы.

Она лукаво журила детей в Академии, пробуя себя на поприще образования. Это выражение её лица до жути напоминало момент отчитывания за нескончаемые опоздания.

Она, заметив, что лунный диск налился донельзя, смотрела завороженно. Ожидала ли, что окропится в алый, вспоминала о почти случившейся гибели?

Обито вбирал детали, но наверняка никогда не знал, что оставалось с её стороны видения. Он утомился.

— Рин, расскажи мне о себе?

Всё тем же жестом маленького и вседоверяющего дитя он приткнулся к её коленям. Нохара улыбнулась.

— Ты поэтому ходил за мной? Прекращай следить, у меня рефлексы джиинчурики: думаю, как бы не шпионы, а потом вижу твои волосы, и так смешно, что напрягалась. Или в следующий раз попросить Исо-чана откатить тебя водой?

— Бу-ука. Ну расскажи. Я ведь это просил, а не ругаться.

Рин щурится от искрящегося и щекочущего подступающего смеха. Знала бы Анко, как много моментов уходит от её внимания.

В этом расслабленном состоянии девушка могла и призадуматься, чего мог не знать этот идущий по её шагам любопытный зверь.