Догадка была поздней? (гет)

Бывает ли поздно решить что-то важное для себя в принципе? Разве нельзя все исправить и пользоваться полученными благами? Нохара Рин считала, что понятия «поздно» нет потому, что она старалась предотвращать его наступление: считает себя виновной — приносит извинения.

С Обито так не получилось. Она стеснялась в открытую отказать наследнику клана Учиха, когда тот оказывал ей знаки внимания. В Академии он подсаживался к ней в перерывах между занятиями и угощал Рин фруктами из своего обеда. Нохара любила клубнику, поэтому охотно соглашалась на приглашение и видела, как щеки брюнета от этого становились краснее любой ягоды в ее руках.

— А чем Какаши лучше Обито? — в открытую интересовалась Анко, выпытывая у шатенки все самое сокровенное, что только можно. Забегаловка была очаровательной: седзи розовых пастельных тонов, на тарелке у Митараши ровные круглые данго, хозяин не врал, да и персонал чудный — Рин не хотела признавать, что посмотрела бы куда угодно, только бы показаться занятой.

— В самом деле, Рин, я очень сомневаюсь, что ты получишь от него хоть какую-то отдачу, — согласилась Куренай и незаметно увела сладость из-под носа подруги. Рин все еще отводила взгляд и даже готова была отдать Юхи всю тарелку с данго. Ну зачем задавать такие смущающие вопросы?

— Он даже не замечает взглядов всех этих девчонок, — заверила Анко, — а их целая толпа... Эй! — девчонка ткнула зубочисткой по руке Куренай, когда та решила полакомиться ее данго. — Не лезь в мою порцию. Сама заказала маленькую, а у меня таскает, хитрюга, — при этом она отвлеклась и не заметила потерянного взгляда больших карих глаз, а как увидела, хотела исправиться, но Нохара спросила первой:

— Толпа? — Куренай согласно кивнула.

— Не одна ты полюбила способного и умного мальчика без семьи. А вот тебя зато одну любить будут, — улыбнулась Юхи, показывая за угол, где проходил Учиха с букетом роз.

Она считала его другом. Делилась с ним всеми радостями и горестями. И при этом не была эгоисткой, всегда старалась подбодрить и послушать, что он расскажет ей. Если речь не заходила о Какаши, Учиха был увлечен и с жаром, пылом и азартом рассказывал девушке про произошедшие с ним случаи, если же они хоть словом обмолвились о Хатаке — ходил чернее тучи и по-смешному надувал щеки. Обито ей — друг. Так ведь?

— Привет, — смущенно поздоровался брюнет, безуспешно пытаясь спрятать цветы за спиной. — Рад тебя видеть.

Рин не знала, что в таких случаях нужно отвечать. Наверное, по-честному признаться, что и она тоже рада. Друг поймет все правильно, на то и нужны друзья, чтобы принимать уклад причуд в наших головах, чтобы привести в порядок. Нохара задорно усмехнулась, делая выпад в левую сторону, и легким движением заглянула за спину Обито.

— Плохо прячешь, — назидательно отметила девушка, — однако и я могу ответить тем же. Рада встрече.

— Ты отлично сегодня выглядишь, — парень потирал шею свободной рукой, не решался посмотреть в лицо возлюбленной. Желая разрядить обстановку, он протянул букет Рин.

— Спасибо, — ответила она.

Солнце стояло над их головами, сверкали его лучи в оранжевых стеклах очков на черноволосой макушке. Рин знала, что в тот момент парень перебарывал самого себя и хотел сказать ей о целом мире в её глазах. Она выглядела со стороны так же, говорили Анко и Куренай, наблюдая за разговором Нохара и Какаши. Он только было открыл рот, чтобы пригласить её куда-то, как она отрицательно мотнула головой с сожалеющей и понимающей улыбкой. Сердце Обито сжалось.

— Сейчас не время? — Учиха знал ответ на вопрос и, видя по лицу Нохара все, что нужно, даже порадовался, что она такая открытая и не скрывает чувств. Только сил извиниться у неё не хватило.

Но кто сказал, что парень сдался? Он собрал силы и постарался улыбнуться так же, как всегда, чисто и откровенно, от всей души. И только цветы в ладонях остались в напоминание о разговоре, что прошёл почти без слов. Обито ушёл, Рин осталась. А потом все завертелось, как в центрифуге.

Третья мировая война шиноби уносила жизни бойцов, наступив незаметно. Сандайме был вынужден пустить на неё и команду Минато и других, кто помладше. Никто не знал, что будет дальше. Ничего, из того, что произошло.

Роковая миссия, на которой Рин схватили, тоже была неожиданной, не говоря о валуне, раздавившем отпрыска Учиха надвое. Она держала Обито, её родного и улыбчивого друга Обито, за ладонь, проливая слёзы и чувствуя, как внутри что-то шевелится и противится слову друг. Нохара делала операцию по пересадке глаз, взгляд которых только недавно был обращён на неё с лаской и беспокойством. А теперь она вынимает из его глазницы шаринган, и натянутое в груди тетивой сердце лопает и срывается от боли. Именно так ей кажется. А ещё, что они с Какаши — предатели, раз бросают его там. Внутри Рин что-то окончательно меняется, и она не чувствует неги от прикосновений руки Хатаке, когда тот тащит её к деревне. От сожалеющего, беспомощного и потерянного взгляда сенсея хочется плакать. И она срывается.

Поздно. Опоздала извиниться перед ним, он ушёл, а последний их разговор закончился его неловкими словами:

— «Не время?»

А может, не просто принести извинения. Нечто большее тревожило девушку, а слёзы заглушали боль. Тепло от объятий Намикадзе помогало остаться в сознании.

— Это моя вина, — сквозь рыдания слышала Нохара и помотала головой. Её.

Говорят, время глушит боль. На деле — стираются из памяти детали. Рин не совсем помнит, что было в пещере, было ли ей больно из-за связанных рук, зато не может забыть взгляд чёрных глаз, как держала руки, постепенно становящиеся холодными. И даже на новой миссии с Какаши не может отвлечься. И её крадут. Куноичи хотелось кричать от истерики — на сколько же всё схоже! — и от собственной беспомощности. Почему-то помощи от Хатаке она не ждала, да хотя почему? Прекрасно знала, что ему важно выполнить миссию, для него товарищи не так важны. Не то что для Обито... Боль от демона не сравнить с терзаниями воспоминаний.

Шиноби Камня выставили её на поле живой миной. И она молила Какаши убить её. Время для куноичи проносилось с быстротой летящей пули. Ладонь, сосредоточившая в себе пение тысяч птиц, пронзила Рин насквозь. И она периферией зрения увидела, как что-то мелькнуло перед ней. Шиноби обессилено падали. И она падала. Бесконечно долго. Ей казалось, она увидела Обито. Но глаза смыкались под рёв Санби. Рин понимает, что ошибалась. Не сумела сдержать собственного слова, её поздно наступило.

Нохара темно. Под ногами — лужи чёрной жижи, которая дребезжит от громких криков. Рин почти не страшно, и она идёт на звук. Силы не исчезают, куноичи идёт, ей кажется, бесконечность. Когда она находит источник звука, ей уже нечего бояться. Она в упор смотрит в тёмные глаза, выглядывающие из-под панциря, и не отводит взгляда. Демон стихает, начинает говорить девушка. Рассказывает о себе, потому что не знает, что ещё делать в этой ситуации. Черепаха кажется разумной, Рин улыбается, говоря об Обито.

Тьму рассекают лучи света, образ демона размывается. Рин видит перед собой взмыленную Кушину, с безудержной радостью сжимающей её в объятьях, сенсея, по лицу которого стекают слёзы, Цунаде, её кумира в ирьениндзюцу, и Обито. Тот улыбается так счастливо, что в её груди щемит.

Поздно ли? Стоит ли что-то говорить?

Он подходит ближе. Биение сердца шумит в голове.

А что, если не захочет слышать? Вдруг она разбила его любовь вдребезги?

Ками, почему он так близко? И отчего её ладони так потеют при виде самых близких людей? Не стесняется же она их в самом деле?

Обито садится около неё, берёт за руку.

А почему он жив?

Мысль, стрелой вонзившаяся в сознание, заставила Рин дышать на порядок чаще. Обито жив и рядом с ней! Нохара не сдержалась, наплевав на предрассудки.

— Прости, прости за всё! — громко шепчет девушка, притягивая парня за крепкую шею к себе, чтобы он слышал всё-всё. Повторить у неё сил не хватит. — Я... я так виновата. Что только ни делала, стыдно даже, а ты терпишь! — голос срывается, и Рин закусывает губу. Казалось, она ему причинила уже так много неудобств, что этим не поможешь. Ещё и слышно его громкое сопение, отчего ещё больше становится неудобно. — Но, позволь, причиню ещё немного.

Она сжимает его сильнее и цепляется ноготками за кожу, чуть ниже шеи, проникнув под синюю водолазку, почти как у Минато. От напряжения сводит скулы, но она выделяет каждое слово:

— Я. Люблю. Тебя.

И даже не понимает, как оказывается вне кровати. Обито схватил её на руки от восторга и громко-громко крикнул, что позволяет, ей все позволено. Обито так рад, что Рин и не поймёт, возможно.

Но Рин поняла, что поздно все же не бывает. Все можно исправить. Пусть даже и не вовремя. Но ведь можно.

Что может быть отраднее для шиноби, как не выходной после затянувшейся миссии? Возможно, кто-то обрадуется надбавке к оплате, в конце концов, здесь уже играют роль поставленные приоритеты.

Девушка, закинувшая ноги на пуф и лежащая на диване, нежится каждой секундой, проведенной в квартире. До чего было приятно выбраться после задания, принять душ и отдыхать сейчас в свежей одежде, мог понять только человек, испытавший такой наплыв чистоты.

Воцарившееся уютное настроение не портит даже раздающийся звонок в дверь. Ноги у Рин ватные, она не готова плестись или даже создать клона. Ей ленно, и даже известная ее друзьям ответственность не дает о себе знать. Трель прекращается, окончив возвещать о пришедшем госте. Куноичи облегченно вздыхает, не надо корить себя, и продолжает нежиться, разморенная до такой степени, что до сих пор не размыкает глаз.

Дверь открывается сама, отчего Нохара все же вздрагивает. Пришедший ей знаком, не надо смотреть, чтобы понять, кто перед ней, но она все же жмурится и глядит с легкой хитринкой. Обито — с укоризной. Но вскоре он сдается и только вздыхает.

— Ты же знаешь, что мне трудно находить ключи, — утверждает он. Рин, разумеется, знает. Но никак не может привыкнуть к совместному проживанию, как и к тому, чтобы ждать его дома. Хотя появление Учихи вызывает свойственное его приходам тепло и уместный румянец девичьих щек.

— А еще то, что добрую пару связок ключей ты потерял, переводя бабушек через улицу, — улыбается она искренне и с долей теплоты. Не укоряет и не поддевает. Так, доброе напоминание. Парень смягчается в выражении лица и неловко проводит ладонью по затылку, а еще Рин слышит его неловкий смешок.

— В этом месяце еще ни разу не потерял, — гордо заверяет он. Нохара важно кивает головой, показывая всю степень того, как она оценила подвиг Учихи. Делать это лежа не так уж удобно, пришлось найти силы, чтобы сесть. Обито смотрит на нее, ухватившуюся пальчиками за носочки, тянущуюся в пояснице, и с теплотой в сердце отмечает, как он счастлив. — Учитель пригласил нас в пятницу на ужин. Кушина-сан решила что-то приготовить, — он чрезвычайно счастлив, говоря о них, и Рин чувствует это в тоне его голоса.

— Нам тоже стоит приготовить что-то. Перед уходом мы опустошили холодильник, осталась единственная бутылочка спиртного, но даже так нам нечем закусить. Пойдем в магазин? Только, чур, без старушек?

— Будет трудно отказаться, — смеется.

И не отрывает взгляда, когда Рин стягивает домашнюю футболку, чтобы переодеться. На ней обычное белье безо всяких излишеств, а на теле пара затянувшихся шрамов, которые оставили белый след, точно поволока блесток. Это не уродует ее и не отталкивает. Он завороженно наблюдает и на ходу ловит слегка влажное полотенце, запущенное смеющейся девушкой, а вот от футболки уже не успевает увернуться. Намек, что ему стоит переодеться, остается безмолвным, и он тоже раздевается.

В этом нет ничего постыдного и вгоняющего в краску. Только вот интерес никуда не делся. Преимущество же состояло в том, что не надо было бросать взглядов украдкой, делать вид незаинтересованности.

Рин облизывает кончик пальца и прислоняет к бедру, изображая исходящий пар, ширит губы в улыбке, и смех ее — перекат голосов самых ранних птиц, самых прекрасных. Обито стучит по груди, по области, под которым глухо сердце. Они дурачатся. Нохара гонит парня освежиться в душ и грозит сама его отмыть, если он собирается идти таким.

Учиха дует губки, когда она упирается ладошками в его спину и катит по полу до двери в ванную комнату. А потом резко забегает, отправив ей напоследок воздушный поцелуй.

Выходит быстро, и капли воды стекают с головы по всему телу. Рин протирает его полотенцем, тормоша волосы и делая из них разные фигуры.

Улыбка на ее губах выкупает всякую гордость, присущую его клану.

Выбраться им удается спустя тридцать пять минут после оглашения пойти на ближайший рынок. Когда двое детей дурачатся, не хочется глядеть на время. Бабушка говорила Обито, на часы смотрят только больные люди, ведь они желают знать, как скоро за ними придет шинигами.

Сам парень не то чтобы верит, но рядом с девушкой, которую он любит, и впрямь нет желания смотреть на циферблат, а тем более торопить ее.

Она уверенно движется к проверенным продавцам, и те приветливо улыбаются при виде Нохары. Рин озвучивает список необходимого вслух.

— Томаты, — со знанием дела грохочет Исобу. — Картофель. Фасоль. Ты хотела мягкий сыр с другого прилавка.

Купив все необходимого из первого места назначения, Рин оборачивается, чтобы вручить Обито один пакет, как уже видит его макушку в самом конце базара, ведущего старушку. А потом замечает, как он со всех ног несется обратно к ней.

— Прости, — неловко улыбается он впопыхах. — Не смог удержаться.

— Может, мне тоже состариться, чтобы получить побольше внимания? — смеется девушка, глядя прямо ему в глаза, и даже привстает на цыпочки, чтобы выглядеть чуть грознее. Но она всего лишь кажется ему Рин, задравшей нос, не более.

Только освободивший руки от вещей незнакомой женщины, он хватает купленное и воодушевленно шагает в нужную сторону, как бы говоря этим, что он ее ждет, шутливо намекает поторапливаться и указывает направление на манер дворецких.

Глядя на них, старшее поколение улыбается, а младшее — хохочет, продолжая игры.

Примечания:

Продолжать спустя два года? Почему бы и нет, собссна.) сх

— Ты серьезно забыла? — смех раздается в груди Рин, отдается вибрацией, и мельтешащая по квартире девушка лишь больше стала переживать. — Нет, ну я всегда не восторгался людьми, но кто же знал, что у вас и память хиленькая?

Нохара взвилась, однако промолчала и со злостью прижала ягодицы к стулу. За домашними заботами, проведением в доме учителя большую часть свободного времени, прогулками, да и миссиями теми же она до того отвлеклась, что забыла спрятать подарок Обито понадежнее, и он нашел его раньше времени!

— Не виновата я, Исо-чан, — буркнула куноичи, не зная, как объясниться. — Был бы у меня шаринган, хоть память ему подправила. Так нет же, мало того, что с додзюцу, так еще и любопытный.

— Как у вас говорят? Любопытство не порок? Да ты сама в преддверии Нового года разве что не со сворой собак дом обыскиваешь.

Рин была в самом деле разбита и рассержена. Это же надо, чтобы даже ее биджу был не на ее стороне! Независимая сторона, как сам выражается. Вот уж от кого она ждала совета, а теперь приходилось разбираться самой.

Рин начала усиленно думать. Взять и сказать, что подарок был к его Дню рождения, было некрасиво. Хотелось, как типичной девчонке, закатить истерику и свалить всю вину на парня. Только совесть давила, так и говоря, что надо было самой позаботиться. В конце концов, те же запечатывающие свитки есть, знакомая мастерица таковых — есть, друзей и то много, можно было у них спрятать.

— То-то же, — многозначно заключил Санби. Вот издеваться горазд, а как сказать что-то дельное, так не мог.

Остановившись на мысли, что есть много знакомых и друзей, Рин резво подорвалась с места, только и успела поправить юбку и затворить дверь.

Дом Йондайме возвышался над остальными, хоть и не был многим больше остальных и не отличался внешне. Типичная постройка с красной черепицей. Рин потопталась на пороге, прислушалась к пению Кушины, возившейся на кухне, судя по звуку утвари, и неловко постучалась. Тогда же все стихло, раздавались одни шаги, пока в итоге перед ней не показалась одна из лучших женщин, что Рин знала.

— Давно ощутила присутствие чакры, все думала, когда же дашь о себе знать, — воодушевленно начала Кушина, схватила Нохару за плечо и добродушно потащила за собой. — И ты очень даже вовремя, мне нужна лишняя пара рук.

Рин улыбнулась, здесь она была как дома. И хозяева всегда были рады их присутствию. Узумаки направилась в комнату, а по возвращении была уже не одна. Ширящий в широкой улыбке малыш во все глаза уставился на куноичи. Рин сама подалась вперед, хватая маленького Наруто.

— Кушина-сан, я рада помочь и увидеть лисенка, но позволь попросить взаимной помощи, — женщина удивленно на нее взглянула. Это отчего такие формальности от Рин?

А потом данные сопоставились. Узумаки хитро заулыбалась.

— Малыш Обито опять схитрил? — и возмущение в карих глазах оказалось красноречивее всех слов. Кушина рассмеялась, слезы смочили глаза. Да, стоило этого ожидать, Учиха всегда был смышленым и не отказывал себе в удовольствии что-то учудить. — Мы с Минато хотели устроить пикник. Не мучайся над новым подарком. Чего его баловать?

— Кушина-сан, я же знаю, что ты уже набрала ему всякой всячины. Он — ведь твой любимец.

Женщина зарделась. Но дабы не остаться в проигрыше, пошла на кухню, подзывая девушку за собой. Кушина переживала за всю их команду, особенно за Рин и Обито, они ведь выбрались из рук смерти. А потом с гордостью охраняли ее во время родов, благодаря за помощь с Санби.

Но Кушина и впрямь считала, что Обито уже достаточно обрадовался сюрпризу, нечего его перехваливать, а у нее всего-то три пакета в этом году вышло...

Рин зачарованно держалась за маленькие пальчики светловолосого малыша. Голубые глаза светились счастьем. Вот как выглядят дети, рожденные в любви. Сердце ее радостно тяжелело при виде него.

— Хорошо, Кушина-сан. А теперь что помочь тебе приготовить?

— О, малышка, дел полно. До пикника осталось пару часов. А потом Минато направит Обито якобы на миссию, где будет наше небольшое собрание. Мы должны успеть, смекаешь? — Рин радостно кивнула, а Санби, как всегда, примолк. Девушку это радовало: она знала, что он рядом с братом, и ее брала гордость за то, что звери находили общий язык, пусть и продолжали препираться.

Наруто неловко переваливался по кухне, проходя под столом, лишь слегка нагибаясь, и то и дело попадал под облака муки. Он смеялся, а Рин удивлялась, как быстро он растет. Ведь на ноги совсем недавно встал. Узумаки, глядя на нее, понимала, что у нее не один ребенок. К ученикам Минато она относилась как к своим.

Когда все уже было готово, женщины с удовольствием оглядели результаты трудов. Гордиться было чем, справились они быстро, Наруто увлеченно играл в детской, словно тоже решил не мешать. Оставалось подождать совсем немного, чтобы сработала обратная печать и объявился Намикадзе. Он тут же поцеловал жену и поспешил повесить плащ Хокаге, а после направился одевать сына. С минуты на минуту должен был прийти Обито по поручению Минато, поэтому стоило поспешить.

Куноичи держали плетеные корзины, пару пледов, когда дзюцу Йондайме сработало. Супружеская пара выбрала не самое типичное место — монумент Каге. Тесаные из камня профили воззирали на вечно зеленую Коноху и становились многолюдными. К компании присоединились ребята из выпуска, Какаши, а вот сам именинник опаздывал.

— Только не говорите мне, что ему встретилась свора котят? — недовольно протянул Хатаке, эмоции которого было прекрасно видно даже через маску.

— Бабушки, — загоготал Санби, впервые подав голос за последние пару часов, и Рин цокнула. Действительно, куда мог запропаститься Учиха?

Ребята же времени зря не теряли. Анко уже разложила на пледах еду, начав уплетать за обе щеки, Куренай ей не уступала. А на возмущение Кушины только отмахнулись, мол, сам виноват, раз потерялся. Вскоре и остальные не растерялись. Обито не было час-два-три, время тянулось, еда исчезала. Даже встревоженный поначалу Минато отвлекся, а Кушина — надулась, сказав, что подарков он не дождется. Рин перехватила пару шариков данго и не вдавалась в разговоры.

Люди начали расходиться: Гай перебрал с выпивкой, и Асума с ответственностью подошел к проблеме, решив его проводить. Кому надо было на миссию, а Йондайме еще долго держал на руках спящего сына в надежде увидеть Обито и поздравить сегодня. В конце концов, все сдались и вручили Рин подарки, предназначенные для Учихи. Даже Узумаки, только предупредила Нохару, чтобы она поиздевалась перед тем, как отдать их.

Волнение не отпускало девушку. Что могло случиться? Вряд ли беда — метка обратного призыва была у каждого из их команды, и они мигом могли очутиться в доме Намикадзе. Тот специально придумал это после всех опасных передряг. Кажется, это было первым делом после ее выписки. Исключая закрепление печати, ведь поставленная теми нукенинами могла ее убить и вредила Санби. К слову, биджу терпеливо молчал, почувствовав окончательное расстройство джиинчурики.

Рин долго мучила замок, скоблила в нем ключом, пока тот не поддался. В коридоре было темно и пусто. Девушка не торопилась с тем, чтобы снять сандалии и пронести пакеты в комнату. Но когда управилась, ее удивлению можно было позавидовать. Вот он, Обито. Сиротливо уснул на кровати.

Но разве это поразило куноичи? Конечно, нет. Куда больше ее удивили накрытый стол, цветы в вазе и воздушные шары. Неужели Учиха хотел посвятить этот день только им двоим? Разгадка оказалась в открытке, лежащей возле купленных шпажек такояки.

— Спасибо тебе большое, Рин! Прости, что снова испортил сюрприз. Исправлюсь.

Обещаю.

Вот дурак, даже позабыл о просьбе учителя. Рин влюбленно смотрела на парня. Глаза ее потеплели, и улыбку больше невозможно было скрывать. Она поцеловала его в щеку и натянула очки на глаза, привалилась рядом и чувствовала себя счастливой, ведь поняла, что они настоящая пара. Оба удивительно забывчивые.

— Я бы такому не радовался, — возвестил биджу, но Нохару было не переубедить.

Примечания:

Напоминаю, жду вас в группе: https://vk.com/dur_ot_mur

Мы рады видеть каждого, а тем более обрадуемся вашему участию в лотерее. Для победы надо только подписаться.) с:

Открыт набор на заказы глав к этому фф. Отписывайтесь в отзывах, пишите поточнее, что хотите видеть, и я постараюсь исполнить.

*хспди, как давно я хотела попробовать такой интерактивчик*

Дерзайте.) с;

Обито таил остатки обиды на Какаши: тот не стал идти против врагов, беречь биджу и джиинчурики, а легко был готов убить Рин.

Из этого вырастали стычки с самим Какаши, а позднее и Рин.

Признаться, Хатаке своим гордым и отрешенным видом мало выдавал душевных терзаний и того, как сам себя корил. Тем самым только больше раззадоривая пыл Учиха.

Он сверлил его взглядом своего глаза и имплантированного Цунаде. Со времен, как они всей командой реабилитировались под началом принцессы Сенджу, не было ни дня, чтобы Обито не вёл себя препротивно.

— Хэй, мелкий шалопай, не уменя дома, — заявляла Кушина, завидев его скуксившееся лицо. — Так это из-за тебя выпила испорченное молоко! То-то думаю, не могло оно так быстро скинуть.

Маленький Наруто восторженно хлопал в ладоши, наблюдая весь балаган, и улыбался переливающимся зубом, торчащим из нижней десны.

И разве только такие сцены позволяли приглушить пламя войны. Но после, точно дул ветер, разнося искры и усиливая полымя.

Рин могла бесконечно и безостановочно частить: «Этояпопросилаэтояпопросилаэтояпопросилаэтоя...». Обито на это не обращал внимания.

Но однажды он не выдержал, пресеченная линия терпения треснула как канцелярская резинка.

— Да? А когда тебя похищали, тоже ты говорила Какаши не идти? Ты говорила оставить тебя с мразями, у которых намерения одно грязнее другого? Наверняка хотела, чтобы команда тебя бросила, и я послушался поведений этого командира-самодура?

— Будет тебе, — едва слышно сглотнула Нохара. Тоже не забыла старых страхов, но не знала деталей двух наиболее опасных её миссий.

Рин почувствовала, что за эмоции вкладывал Обито, да так, что всколыхнули Исобу. Оба они подрагивали внутри, но если биджу мог себе позволить измениться в лице, куноичи не стала.

— Это дело минувшее. Ты сам говорил, Учиха погубит их злопамятность. Так давай не кормить твоих волков.

— Нет, не надо. Он имеет право.

Какаши не дал потушить лесной пожар. Мотив не в азарте и лихом адреналине. Обито смотрел на него. Как обычно. Своим и протезированным глазами, с прищуром и тенью ненависти, как вдруг обнаружил, что не заводится. Нет горючего, и израненной корочки, за которую так и хочется потянуть, и то нет.

— А Рин права, я знаю, как Учих губит их самонадеянность и злоба. Но ты на коротком поводке.

Какаши весело хмыкнул. Наслаждение от произношения прозвища или любой игре на призыве им собак у Обито не отнимет ни Кушина, ни Рин.

Это, как никак, его постоянный хлеб.

Несмотря на внушительную по своей длительности любви к Рин, с каждым месяцем и выкровенной свободной минутой для раздумий Обито понимал, что влюбился в Рин, зная о ней так мало.

Это не было распространённым влечением к внешности и дополненным собственным представлениям, какая она должна быть, чтобы её было удобно любить.

Его чувства означали влюбиться в качества. Проявляемые забота к однокурсникам и впоследствии — к членам их формирования, запечённые и запомненные детали. Готовя угощения, она ни за что не предлагала Генме овощи: он ел их так мало и выборочно, что легко ошибиться.

И естественно, она могла от и до рассказать каждую деталь разговоров с Анко и Куренай, если бы только не хранила секреты за сворой навесных замков. Но стоило всплыть контексту при встрече подруг, разлетались перья и искры, была безумная феерия смеха и «По-о-о-мнишь, той зимой снег выпал, а Обито в своих сандалиях прется за нами, уверенный, что мы не заведём в какую канаву, и прокатился на ягодичках до самой лавки Отоши!». Анко чаще вспоминала череду его неудач и расходилась от смеха, и подхватить хотелось от одного только этого раззадоривающего звука.

Но Обито не задумывался, к чему стремилась Рин. Была ли у неё своя философия жизни. Какие её рвущиеся изнутри силы позволяли выделить из множества по сути однообразных людей?

Что бы делало её исключительной из этого вида?

Мальчишка Учиха, первый рвущийся в очередь Академии, чтобы закупить с памятных дней продаваемые фотоснимки, ловко и быстро выискивал фигуру Нохара. Он увешивал стены и любовно складывал в альбомы кадры, где она могла лишь мелькнуть, но до невероятного душевно улыбнуться. Даже если не знала, что попадает в прицел объектива.

Мальчишка, на зубок знающий имена нынешних Даймё и свод законов континентов, что в стране Снега нельзя, как у них, быть простым выходцем к власти, надо иметь происхождение, и множество подобных фактов. И с той же уверенностью, как и свое желание стать Хокаге, утверждающий с малых лет, что любит Рин.

Вот этот самый человек. Он не знал, есть ли у Рин мечта.

Годы спустя, уже не сорванцом, а хлебнувшим и тяготы войны, и попытки управления его далёким предком, почти потерявший друзей и ещё не до конца уверенный в правильности общения с Широзецу и Курозецу, он с любопытством маленького ребёнка, смотрящего на мать, наблюдал за бытом Рин.

Она часто могла срываться в дальние миссии, если была уверена, что в той местности достаточно глубокие водоёмы.

Она лукаво журила детей в Академии, пробуя себя на поприще образования. Это выражение её лица до жути напоминало момент отчитывания за нескончаемые опоздания.

Она, заметив, что лунный диск налился донельзя, смотрела завороженно. Ожидала ли, что окропится в алый, вспоминала о почти случившейся гибели?

Обито вбирал детали, но наверняка никогда не знал, что оставалось с её стороны видения. Он утомился.

— Рин, расскажи мне о себе?

Всё тем же жестом маленького и вседоверяющего дитя он приткнулся к её коленям. Нохара улыбнулась.

— Ты поэтому ходил за мной? Прекращай следить, у меня рефлексы джиинчурики: думаю, как бы не шпионы, а потом вижу твои волосы, и так смешно, что напрягалась. Или в следующий раз попросить Исо-чана откатить тебя водой?

— Бу-ука. Ну расскажи. Я ведь это просил, а не ругаться.

Рин щурится от искрящегося и щекочущего подступающего смеха. Знала бы Анко, как много моментов уходит от её внимания.

В этом расслабленном состоянии девушка могла и призадуматься, чего мог не знать этот идущий по её шагам любопытный зверь.

Обито слишком часто хотелось, чтобы вся совокупность его проблем змеей вилась вокруг детской непосредственности: вот каким высекут его лицо на скале Хокаге? И как добиться того, чтобы глаза не были выпучены? У Рин было наслаждение. Она восторженно проводила будни.

Жизнь так скоротечна и несправедлива, что будет неверно проводить её, не наслаждаясь.

В долгие месяцы реабилитации Рин подолгу говорила с Кушиной. Девочка ловила себя на мысли, что хотела бы быть кровно связанной с наставницей. Пусть её любимчиком, вопреки всем законам логики, оставался Учиха, Кушине хватало любви на всех. Даже родив, она не забывала «детей Минато со стороны», как часто подтрунивал Шикаку, захаживая в гости, а Джирайя ловко подхватывал.

Во всей этой кутерьме и редко пустующей квартире находилось место за стеклянным столом, куда ставилось несколько чашек чая — Кушина не любила суеты, как это ни странно с её нравом, — а рядом сидела Узумаки, вечно находя себе дело. Чем бы ни оказывались заняты её руки, разговор она поддерживала бодро и с большим чувством, чем сам говорящий.

Рассказывая о том, что участь джиинчурики нелёгкая, Кушина держала чернила. Моментом ранее она выдавливала в чаши тушки ранее разделённых кальмаров разных пород. Вид при этом сохранялся серьёзный и даже привлекательный тем, что внушает восторг. Рин ловила себя: её мысли больше тревожило, в чем разницы чернил и как отличаются рисуемые в тот момент талисманы.

Однако Кушина углубилась в вопрос, и девочка поняла, что заворожена глубиной голосом, подрагиванием.

— Я помню, как погибала Мито Сенджу, передавая мне бремя великой силы. С тем как я напитывалась чакрой и выгибалась от боли натянутой сети тенкецу, жизнь покидала тело этой великой женщины. Она была последней, кого я видела из своего клана. И после обряда, не помня себя от потрясения, я считала, что самое худшее позади. Но не зря предшественница говорила мне искать спасения в любви. Только она бы могла противоставить силы для исцеления душевных ран. Я не люблю жаловаться, ты знаешь, но дети так легко перенимают жестокость взрослых. Вскоре для всех я стала монстром и источником опасности. Минато привёл мою душу в порядок. Он не спас меня. А именно исцелил. Справляться с насмешками я научилась, но вот защищать свои сердце и разум нет. Я ведь, правда, позволяла себе задуматься «Что если они правы?». Я не желаю тебе такой участи. Все те, кто меня ненавидел, сейчас уважительно называют женой Хокаге и не терзаются муками совести. Благодаря моему статусу, к носительству биджу стали относиться иначе. Но будь готова, что осталось много предрассудков, и они могут подпортить тебе жизнь.

Рин тогда слушала, не отвлекаясь, даже позабыв, чем занималась Кушина, и ни разу не вспомнив о чае.

Она обдумывала информацию, давала ей прижиться.

Но Нохара даже годы спустя не ощутила гнева жителей, их страха.

— Думается мне, все дело в том, что наша с тобой дружба помогла разорвать ненависть и недопонимание Кушины и её биджу, — вещала Рин, не лишая себя возможности поболтать с Санби, пока дома никого не было.

Скука быстро развеялась разговорами, воспоминаниями и добралась до обсуждений.

— Мы позлили Лиса, — удовлетворённо заключил биджу, не скрывая довольства. — Но он не дал джиинчурики всей силы, поэтому деревня не представляет масштабов. Кроме советников, политические вышки чуют потенциал угрозы. Тебе вовсе не поэтому не довелось столкнуться с людской яростью.

— Почему тогда? — Рин поразилась и отложила расчёску, не готовая делать параллельно других дел.

— Учиха твой гоняет и шпыняет каждого, кто пытается нарваться на конфликт и выставить тебя неадекватной, сорвавшейся на простого жителя опасностью. Парень твоей подружки влияет на Хокаге и тоже влезает в драки. Да сами твои подруги в стороне не остаются, помнится, тогда зубочистка была воткнута в шею, не задевая ни единого нерва. Вынужден признать талант.

— Хочешь сказать, я ничего из этого не замечала?

— Рин, они тебе не позволяют.

Потому как Рин стерегут, ставят под колпак и не позволяют кислород сжечь детское сердце, полное очарования при взгляде на мир.

Этим вечером Нохара маленьким и беспомощным котёнком ткнулась носом в шею Обито, не говоря ни слова. Исобу тоже не открывал тайны. Учиха не понимал, но, раз Рин делилась с ним прекрасными моментами, что существуют в жизни, наверное, и не стоило выяснять их генез.

Разумеется, Обито не был пределом мечтаний и не стал объектом воздыханий. Даже повзрослев и окрепнув, он имел те качества, которые не всякая девушка бы стала терпеть.

Он не был популярен, хоть и являлся потомком Учиха, красивым и статным. Просто — вопреки их холодной крови и горячего сердца — он был тем представителем клана, который весь тёплый и раскрытый. Парень не скрывал намерений и чувств, они представили написанными по лицу.

Он нравился Итачи, маленькому наследнику клана с ещё меньшим братом на руках. Мальчишка говорил вещи, о каких сам Обито мог и не мыслить, не разглядеть.

Итачи даже в нем видел что-то, что обычно не озвучивал, но воодушевленно разглядывал и по устоям Учиха скрывал в чертах лица, незаметно усмехался.

Лишь однажды, во время ночных прогулок детворы Учиха в сопровождении увлечённого их компанией Обито, и даже здесь больше среди всех больше выделялся Итачи. Хоть и не был взрослее всех.

Он объяснил.

— Обито, в твоих силах изменить судьбы людей Учиха. Не ручаюсь за всю деревню, до поста Хокаге ещё предстоит работа. Но сейчас ты уже в силах справиться с недопониманием. Ты меняешь детей, я бы доверил тебе судьбу собственного брата. Если мы и останемся не просто в истории, а жить, то только благодаря тебе.

Рин в тот вечер дома не оказалось, ещё не успела вернуться с миссии. Растроганному Учихе ничего не оставалось, кроме как, воя, ткнуться в плечо учителя.

— Ну же, Обито, ты радоваться должен. Мне бы кто так сказал, я разве Минато уступила в посте Каге?

Обнимающий на тот момент плечи ученика Намикадзе смотрел через спину с красным моном на жену и улыбался.

— «То есть вот так, да?» читалось по нему.

— А ты как думал! — прервалась Узумаки, уместно ответив его мыслям.

Обито расчувствовался ещё больше и остался ночевать в гостиной, приняв плед и обняв ничего не ожидавшую Кушину. Красная и лишенная слов, она даже забыла дать ему подушку.

Проснулся Обито в обнимку с приползшим Наруто. Он довольно растягивал ему щеки и наслаждался наличию живой игрушки.

Проснувшиеся позже положенного родители были крайне благодарны. Кушина угощала Обито. А Минато, пусть и предполагавший, что Рин уже вернулась, не спешил говорить об этом. Растянуть как можно, дать насладиться. А после можно уйти в Резиденцию и, если последует за ним, пусть, если нет, поговорит с Кушиной и уже потом с избранницей, когда его встревоженные чувства осядут и будут приняты.

Что Рин, что Минато, что Кушина — да кто угодно, — могли сказать, да, он не популярен, да, не востребован у девушек. Но разве было оно нужно, если его принимали люди и при контакте с ним находили в себе лучшие качества? А внимание одной девушки окупало всех тех, кто обычно хвостиком ходил за Учиха.

В свое сумасбродном и самобытном окружении Рин не могла оставаться серьезной и держать лицо, она не Какаши. И то закрадывались сомнения: не потому ли еще мальчишкой он натянул повыше маску, только бы не смеяться с непристойных шуток самых отпетых сорванцов?

Ребенком Нохара сдерживалась. Она напрягала мышцы лица, расслабляла дыхание, только бы не засмеяться с идиотской подколки с двойным подтекстом. Получалось.

Но потом в жизни стали появляться Анко, Куренай, Обито, Асума, Гай, Генма и так перечисляй хоть весь выпуск — каждый мог отколоть такое, что стыдно воссоздать в памяти.

Как-то Обито все выходил подстрекателем. Странно даже: вроде, да-да, я сам полезу в сад старушки, хочу груш, но в итоге ввязывался ей помочь, а не у дел Асума и Гай отправлялись исполнять его задумки. Видя котят в чьём-то дворе, заверял, что они обязаны к ним залезть, даже если в итоге случайно оказывался сломан замок, они не отказывались от затеи.

Далеко не всегда затеи отличались рациональностью. Мальчишки могли в итоге даже прийти с повинной или, не сказав ничего, повесить новый замок и оставить коробку с ключами.

Но непременно об их злоключениях узнавали Какаши и Рин, когда Учиха привлекал внимание, рассказывая о дне прошедшем.

Анко, впервые вырвавшись на миссию D-ранга, была распределена помогать в ресторанчике такояки. Польза от команды была, и оплатить им хотели больше заявленного. Ровно до тех пор, пока Митараши не обнаружили уснувшей на складе продуктов и не оценили поредевшую полку.

Куренай с Асумой как-то заглянули в шифровальный отдел по поручению Хирузена и поняли, что здание довольно безлюдное...

Чем взрослее сорванцы, тем постыднее поднимать ворох воспоминаний.

Сейчас она создала технику водных пистолетиков. И Исобу грохочет от смеха и грозности опасной манипуляции. Сложенные пальцы и угрожающее «пиу-пиу». Определенно, находиться в компании ее друзей имело свои последствия.

Примечания:

Больше моих идей нет, и я подумываю проститься на такой веселой ноте. Спасибо за интерес к этому сборнику, порадовали меня.) с: