Запах осени (джен)

Отчёты, доклады, карты маршрутов и графики миграций. Весь стол магочиновника средней руки был завален пергаментами. Некоторые были свёрнуты по старинке, какие-то ровными листами лежали в стопках. С левого края стола мраморная статуэтка дамы в походном костюме, опиравшейся на приличного размера клюку. На постаменте вязь античной бронзой складывалась в надпись "Б.В.Ничейная". Справа небольшой бюст какой-то древнегреческой богини. Посреди завала из свитков лежал лист пергамента, по которому, шустро выводя аккуратным почерком, скользило кончиком по пергаменту самописное перо.

А-а! Ну вот скажите на милость, какого кощеева ребра я должен писать отчёт по сбору солончака, а? А-а-а-а! Надоело, в отпуск пора. Вон сын со сплава своего приехал, так светится весь.

Бюст богини, медленно повернув голову, проговорил голосом секретарши:

— Константин Ильич, к вам посетитель.

В голосе Модестины Павловны сквозило недосказанное — мол, гнать аль как? Модестина может, Модестина — женщина старой закалки, уж лет с сорок в отделе, не сменяясь.

Правда, посетитель не стал ждать решения. Дугорог Вадим Игнатович просто распахнул дверь, входя.

— А, товарищ главегерь. Здорово, — пробасил посетитель.

Главегерь заулыбался гостю и начал вставать из-за стола.

— Здорово, коль не шутишь.

Встретившись в центре кабинета, старые друзья и однокашники обнялись.

— Э-э, смотрю, ты давно в поле не работал, — Константин Ильич похлопал по довольно объёмистому животу приятеля. — Слыхал ты сейчас зам зама.

— Да уж это точно, у Салазарова в замах. По дальневосточному федеральному округу стражую.

— И не перестал ещё слова выдумывать.

— Э, не-е, должно же быть хоть какое-то постоянство.

Страга кивнул другу на кресло, стоявшее возле небольшого столика.

— Ты какими ветрами к нам на Дальний-то, в столицах, поди, уютней?

— Не-а. Не уютней, уж поверь. — Дугорог махнул лапищей. Ага, именно лапищей. Невысокий, в общем-то, маг в плечах был настолько широк, что казался квадратным. Длинные руки были налиты такой мощью, что спокойно рвали, гнули и мяли всякое такое, которое рвать, гнуть и мять было никак невозможно обычному человеку. Правда, годы — отяжелел малость...

Страга, сев во второе кресло, постучал в стекло столешницы. Через секунду по стеклу пробежала рябь, и мохнатые ручки прямо сквозь стекло подали ему небольшой поднос, на котором стоял штоф и два серебряных широких бокала. А также тарелка с канапе и цитронами.

— Ну, — произнес хозяин кабинета, наливая миндальный бренди, — поговорим, что ли, ты ж не поздороваться из Москвы сигал.

— Ну, и поздороваться тоже. Но и не только. Да по делам во Владике был. Ну, и к тебе вот зашёл.

— А, и чего?

— Прям сразу к делу?

— Ну да, а то, — Страга кивнул в сторону штофа, — потом сложно о делах-то будет.

— Э, ну слушай тогда, пока не официально, но к понедельнику по минсвязи экстренных сов разошлют.

— Ого, давай тогда, за почин, — Страга сделал страшные глаза и одним махом опрокинул в себя содержимое бокала. — Ы-ы-ы... Эх! хорошо прошла.

— В общем и целом, — заговорил Дугорог, повторив манёвр товарища, — всё просто. Несколько английских туристов оказались пожирателями смерти из Англии, конкретно четверо. Нашив Питере их прошлёпали. А министр наш — шибко однако хочет их словить. Ну вот, собственно, всё. Ориентировка тебе будет в понедельник. Знаю, что вы не стражи, — он поднял обе руки перед собой, — но твои егеря бдят огромные территории, а к тебе вся эта информация стекается. Кто-то где-то кого-то увидел и капнул... Да, и донеси до своих, чтобы в драку не лезли, только смотреть. А имать и вязать — наша работа. Уяснил?

— Угу. — Главегерь хотел что-то добавить, но противный перезвон прервал их разговор. Голова бюста богини повернулась к хозяину кабинета и срывающимся голосом Модестины проговорила:

— Нападение на егеря. Э-эм... Ильич... н-на Серёжку напали.

— Чего, кто? — озадачился Страга, поднимаясь. Он не сразу поверил в сказанное, ведь никаких нападений здесь не было десятки лет... Дугорог же мгновенно ринулся в приёмную. Там на стене висели огромные часы, на стрелках которых были написаны фамилии всех служащих отдела районного природоохранного магического контроля. Все двенадцать. Две стрелки указывали на красную зону. Одна на делении "крайняя опасность", другая — на "смертельная опасность".

Вслед за Дугорогом из кабинета выскочил Страга и, бросив короткий взгляд на циферблат, пробежал в фойе. Там на одной из стен находилась большая, во всю стену, карта подотчётного ему района. Карта была трёхмерной, и посему на ней был отлично различим рельеф местности, по которому были распределены разноцветные флажки с фамилиями. Большинство флажков двигались в произвольных, нужных им самим направлениях.

— Он на "Неснесённом"... — Константин Страга на ходу перевоплощался, превращаясь из добродушного, слегка полноватого и малость подвыпившего увальня в боевого волкодава, готового рвать кого угодно.

Дугорог, глядя на карту, удивлённо спросил:

— Какого... его туда понесло-то? — он был родом из этих мест и знал про "Неснесённое яйцо". В стародавние времена на этом холмике дикие предки местных маглов долгое время приносили кровавые человеческие жертвы. Каким-то своим то ли духам, то ли богам. С тех пор местечко, напитанное кровью и страданиями, смердело инферналикой и некротикой так, что находиться там по своей воле не стал бы даже самый нечувствительный магл. Правда, стоит выйти за вершину холма — и смрад как будто уносит ветром.

Из кабинета Страги вынесся узловатый посох с янтарной инкрустацией и с сухим шлепком впечатался в деревянно-твёрдую ладонь протянутой руки своего владельца.

На диване в фойе сидел подручный Дугорога. При появлении начальника он встал, положив на столик журнал, с обложки которого ему прощально махала симпатичная ведьмочка в купальном костюме, опиравшаяся на борт шикарной ступы спортивной модели. И подошёл, явно ожидая указаний. Дугорог шагнул к Страге и кивком подозвал подчинённого. Он тоже как будто изменился, как-то подтянулся, что ли. Работа, она такая работа...

— Палочку приготовь, по прибытии расходимся в стороны. — Парень только кивнул. — Контакт.

В центре фойе трое мужчин протянули руки друг другу. На мгновение закрутившись в вихре, сошлись в точку и с громким хлопком исчезли.

— Ой, мама, — проговорила Модестина Павловна, похлопав ресницами. Её огромные глаза увлажнились. Покачав головой, она вернулась к столу и по лесенке в две ступеньки поднялась на свой стул. Ну да, маленькая и ушки малость островаты, ну так это её личное дело.