Бабочка (джен)

— Закрой обе двери на замок, Нат.

— Ты думаешь, это как-то поможет? — Натаниэль усмехнулся, но повернул ключ в тугом замке. Металл скользил в пальцах.

Марк провел головой — резко, туда-обратно:

— Конечно нет: бессмысленно прятаться, если он захочет нас найти… Но мне так спокойнее, наверное, — Марк смял ткань штор, потянул их друг к другу: отрезал свой милый дом от незаконного октября снаружи. Капли дождя со стуком приставали к стеклу, скатывались вниз, вниз. — Нат, ты, это, садись, куда хочешь.

— Ага, — он кивнул: короткий всполох алых волос. Марк проводил его глазами, — что теперь, Марк?

— Нат, ты узнаешь антураж? Ветер, листья, дождь — это наш седьмой выпуск, а?.. Ну, тот, где Иллюстратор и…

— Что теперь, Марк? — Нат повторил, настойчиво, упрямо. — Говори.

— Да-да, прости, просто, ну, это же так интересно, наверное, даже важно: узнавать. А вообще… Мне кажется, я знаю, чего он хочет, что он может, — Марк говорил тихо. Марк смотрел в пол. — Конечно, он отдаст Талисманы Чудес Бражнику, но смысл не совсем в этом… Он хочет полного поражения Леди Баг и Кота только потому, что это лишит сюжет закольцованности.

— Закольцованности? "Перемен требуют наши сердца", выходит? — Натаниэль улыбнулся криво, с недоверием.

— Но это правда, Нат, верь мне. Мне кажется я… Я немного его понимаю. Он редактор, конечно, он им и остался: думай что хочешь, но я видел это уже много, много раз… Я не помню сколько. Может, видел во сне, а может, наяву… Это ведь не так уж и важно, если ты веришь мне, правда, Нат? — Марк улыбнулся, влажно-зеленые глаза поднялись к Нату, но тут же вернулись к полу под ногами. — Он меняет реальность, но творит ее только из того, что у него есть, потому что больше не из чего… За окном дождь, о котором писал я, Нат, и он падает только так, как ты нарисовал его, Нат!.. И… И именно поэтому нам нужно как можно скорее закончить с последней рукописью.

К концу Марк почти перешел на шепот.

— Закончить, значит? Чтобы развязать ему руки, чтобы предоставить ему больший выбор, большую свободу действий, да, Марк? — он сощурил глаза в иронии и безусловной злости.

Уши и щеки Марка покраснели от обиды:

— Да что ты такое говоришь, Нат! Ты думаешь, я хочу, чтобы… Я не знаю, что будет, если Бражник получит то, что он так хочет, но я, я этого совсем не желаю, да, знаешь, не желаю в любом случае! — Марк широкими шагами приблизился к Нату, схватил его за ворот футболки, сжал в тонком белом кулаке. — Что ты обо мне вообще такое думаешь, а? По-твоему, я… Я…

Марк задохнулся в словах, не найдя нужного, второй рукой впился в футболку Ната — и тот его перебил:

— Ты, ты, ты, ты… — каждый повтор глухим стуком отлетал от его неба. — Ну, что ты? Ничего такого я о тебе не думаю, просто я правда не понимаю, что ты хочешь сделать…

— Я просто хочу влиять хоть на что-нибудь. Наконец-то влиять хоть на что-нибудь, — жидкий блеск собрался у век Марка. — Ты пойми, на этот раз Леди и Кот внутри этого. Внутри, понимаешь? В его власти, под его волей. И они никак не могут выбраться из тех событий, которые хочет он, наш редактор и наша Тень… Никак. Просто никак. Они — отражение того, что нарисовал ты и написал я. И, слушай…

Натаниэль легко и твердо схватил тонкие руки Марка — убрал их от себя, потянул вниз. Марк опустил голову: по его вороным волосам скользнул блик и исчез. Нат говорил:

— Тогда мы никак не можем допустить, чтобы ему в руки попало того, чего он хочет добиться. Пусть и отправим, но только чтобы в конце…

— "Чтобы в конце все было хорошо", да? Ты это хотел сказать? Глупо. Он просто не включит это в итоговую редакцию. Он начнет искать какие-то обходные варианты, как и… — Марк потряс головой, словно отгоняя от себя что-то, — Понимаешь, у нас совсем, совсем нет времени на все это. И знаешь, Нат… Пожалуйста, можешь просто довериться мне, Нат?

И… Марк навалился на него: прижал тонко-теплое тело к нему, сжал его руками, обнял его отчаянно и просяще. Ведь больше не на кого ему было положиться. Натаниэль стоял без движения. И руки Марка истерично дернулись вверх — они провели по мягко-алым локонам Ната, мягко-теплым щекам, обнажили белую, такую белоснежную шею… Губы Марка припали к ней. Полубезумно, в исступлении. Мягкие руки Ната легли на спину Марка, обняли в ответ.

Он говорил тихо:

— Ты скажи, что именно мне нужно нарисовать — и я нарисую, скажешь, что нужно исправить — и я исправлю, хорошо, Марк?

"Да", — осталось паром на шее Ната.

— Вот и хорошо. Только нам нужно сделать это быстро, — и он провел рукой по голове Марка. Его друга. Лучшего друга. — Но сначала сварим кофе, ладно?

— Я не против, — тихо ответил Марк.