Братишка Дадли (джен)

— Х-хвос-с-ссст? Н-нагайна-а-а-а… Х-хвос-с-ссст… — одиноко шипел слабенький голосок.

Нагайна озабоченно ползала рядом, шипела в ответ, но потыкаться в хозяина мордой не догадывалась. Хвост, он же Питер Петтигрю, сидел в продавленном старом кресле, с вялым интересом смотрел, как дохленько копошится на полу у камина ослепший и оглохший Лорд, и отстраненно думал — придушить его подушкой или подождать, пока сам подохнет? А то больно уж планы у него грандиозные: устроить своим подельникам массовый побег из Азкабана, заслать в Хогвартс своего человечка — Барти Крауча — и обрести новое тело с помощью Гарри Поттера…

Но Барти вот уже с сентября как арестован и предан Поцелую дементоров по решению суда, так что массовый побег пришлось отложить. А что касаемо тела… Пит покосился на подушку. Большая, толстая, тяжелая. Придушить бы его, но нет гарантии, что получится. Тушка-то эта подохнет, а вот то, что в ней засело — вряд ли. Лорд, скорей всего, в Нагайну вселится или, что хуже, в самого Пита, он это может, так что лучше не рисковать пока…

Да, лучше подождать, когда тушка догниет и станет непригодной, тогда Лорд сам отлетит туда, к чему привязан. И Пит, приняв решение, расслабленно вытянулся в кресле, сложив ручки на полном животе, подспудно размышляя о сидельцах Азкабана — если Лорд их освободит, то эти монстры столько дел наворотят. Уж он-то знает, какие они там все головорезы, иные и пострашней Темного Лорда будут. Вон, Барти, сынок «благодарный», папашу под Империо засадил, а сам к Лорду на службу рванул, гомункула вырастил, помог духу маленько материальность обрести, и вот вам, пожалуйста, две новые жертвы: неизвестный маггл из деревни и Берта Джоркинс, плюс ещё один живой крестраж. Представить страшно, что начнется, когда Лорд войдет в полную силу… Наверное, он всех поубивает, включая мальчишку Поттера, а перед ним у Хвоста, как-никак, Долг Жизни теперь. Именно пацан не дал волку и собаке прикончить крысу, и он, Пит, это накрепко запомнил.

Корчился и мерз у горячего камина полуживой Лорд, ослепший и оглохший, с раздувшимся от газов пузом, тихо млела от близости к хозяину тупая змея Нагайна, интуитивно держась рядом с источником тепла, сидел в кресле Пит, по самую маковку заполненный терпением — крысы умеют ждать, уж поверьте… И гремела за окнами октябрьская непогода.

Итак, настал октябрь, и к школе Хогвартс начали съезжаться заморские гости. Сидели в синей карете выпускники академии Шармбатон, болтливые и жеманные французы, надушенные всеми доступными во Франции духами, ибо мыться не любил сам Наполеон. По всему салону порхали фантики от шоколадок, конфет и круассанов, по полу катались пустые бутылки от мерло и мартини, стены салона дрожали от резонансного пения французских глоток, исполняющих нестройным хором Интернационал.

К тому времени, когда карета пошла на снижение, гасконцы были уже никакие, и по салону пробежалась бригада медиков с пузыречками антипохмельного, сноровисто вливая лекарство в каждую пьяную глотку. Салон на это время принял вид лазарета с огороженными ширмами койками, а когда гости протрезвели и собрались на выход, стал гостиницей. Мусор при этом никуда не делся…

Почти аналогично до Англии добирались болгары, выпускники сурового Дурмстранга, с той лишь разницей, что они не пили. Потому что на кораблях так заведено — во время плавания на борту судна объявлен сухой закон. Грог и ром оставьте пиратам после удачного набега. И пусть плавать пришлось не по морю, а по озерам сквозь портал, к своей задаче болгары отнеслись со всей ответственностью. Смачно матерился боцман, намыливая холку и без того взмыленным матросам, только и слышно было, что загадочные и только моряку понятные слова: на левый галс ложись! Фока-гик опустить, бом-брамсель поднять! И тысячу акул тебе в глотку!!!

Зияя триллионами дыр в бортах, похожий на пожеванную цербером калошу, корабль пришвартовался к причалу, на берег шотландской земли перекинули трап, и ступили на него бравые болгары, провожаемые завистливыми взглядами матросов, боцмана и капитана.

— Ик… — сказал Дамблдор, ошарашенно озирая прибывших. — А где же дети???

— Какие тебе дети? — пробасил Каркаров. — Сказано же, выпускники старше семнадцати, вот я их и привел. Все опытные, окончившие Дурмстранг на отлично, двоечники отсеяны и оставлены дома.

— Прр-рравильно! — звучно поддакнула мадам Максим, башней возвышаясь среди благоухающих французиков, внешне почти не отличимых друг от друга, что девки в штанах, что парни длинногривые в платьях. — Нечего деткам на Турнире делать! И так со скрипом разрешили записаться, учитывая повышенную смертность в прошлом. Но у меня все храбрецы, все каскадеры, все молодцы.

Гарри покосился на Рона, забавляясь его ошеломленным видом — да уж, такой подлянки не ожидал никто, Фред с Джорджем аж рожи скорчили, вот-вот разрыдаются. Прочие студенты семнадцати и старше растерянно запереглядывались, только теперь понимая, зачем сюда их родители пожаловали — не гости они и не болельщики, а кандидаты в чемпионы… Среди взрослых, кстати, был замечен Ранкорн, заставивший сердце Гарри сладко затрепыхаться в волнующем вопросе — он кандидат в чемпионы или чей-то родитель?

Да, всё верно, среди студентов Хогвартса стояли их родители, дяди, тёти и даже дедушки с бабушками, давным-давно закончившие школу волшебства и чародейства. Это было настолько несправедливо-неожиданно, что некоторые старшекурсники зароптали, злобно зыркая глазами на вышестоящее начальство:

— А зачем тогда устраивать турнир на территории школы? Нельзя ли где-нибудь подальше, на стадионе?..

— А чего вы раньше времени печалитесь, не узнав, как именно всё устроено? — весело оскалился Каркаров. — Турнир разбит на три этапа: первый тур пройдет в Болгарии, на территории Дурмстранга, второй состоится во Франции, в Пиренеях, и третий здесь, в Хогвартсе. Сюда же мы прибыли для того, чтобы отобрать недостающих участников: судью турнира, рыцаря и его оруженосца, чьи имена выберет Кубок огня, издревле открывающий начало состязаний. Кубки других школ уже дали нам благословение, выбрали судей и наиболее подходящих кандидатов. Самый главный беспристрастный судья, который находится здесь, в Хогвартсе, должен выбрать чемпионов из предоставленных кандидатов. Финальный отбор, окончательное решение, как говорится…

Сердце Гарри так и подпрыгнуло от романтичности происходящего: доблестные рыцари, их верные оруженосцы, сражения и подвиги, приключения в дальних странах, ух, прямо дух захватывает!

Вот с таким настроем народ втек в двери Большого зала и рассредоточился по лавкам, причем благоухающие дивными ароматами перегара французы оккупировали стол Слизерина, душа всех французскими лямурами и миазмами, к восторгу Гарри, увидевшего, как позеленел Малфой, сдавленный с двух сторон любвеобильными гасконцами. Болгары и русские заняли столы Пуффендуя и Гриффиндора.

Игорь Каркаров, Олимпия Максим и прибывшие откуда-то учредители Турнира заняли профессорский стол. На прочих столах появились самые разнообразные кушанья, в том числе и заморские, на которые хогвартские студенты смотрели с недоверием. Кроме Гермионы: пожалуй, она явно знала некоторые из французских блюд, так как с восторгом потянулась за бланманже и круассанами.

После пира Дамблдор с довольно кислой рожей провел краткий экскурс в семисотлетнюю историю Турнира, рассказал о романтике, окружающей его, о смертельных опасностях, сопутствующих ему и, наконец, о самом главном его мотиваторе, ради которого люди готовы рискнуть — призе в тысячу полновесных золотых галлеонов.

Боже, как засверкали глаза Фреда и Джорджа, как они насели с обеих сторон на папу и двух своих старших братьев! Молли, видя это и поняв, что её ни во что не ставят собственные сыновья, оскорбленно поджала губы. Ах так… ну тогда сами себе готовьте, негодники, а она отправится в отпуск — попутешествует по турам вслед за чемпионами.

Тем временем Дамблдор перешел непосредственно к делу:

— Торжественный миг приблизился — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. А пока сюда несут Кубок, я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мадам Амелию Боунс, главу Департамента магического правопорядка, мистера Сола Крокера, временно исполняющего обязанности главы Департамента международного магического сотрудничества. — Слуша­тели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, на­чальника Департамента магических игр и спорта.

Пока гремели аплодисменты в честь Бэгмена, подошел Филч, поставил известный всем табурет, а сверху на него внушительный ларец. Вынув из ларца простенький деревянный кубок, доверху заполненный языками пламени, и поставив его на крышку ларца, Дамблдор продолжил:

— Инструкции к состязаниям мистером Крокером и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Чемпионов в течение суток выберет беспристраст­ный выборщик — Кубок огня, для чего он будет оставлен здесь до вечера следующего дня. Для этого желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и назва­ние школы на куске пергамента и опустить его в Кубок. Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Этого времени Кубку хватит, и завтра вечером он выбросит с языками пламени имена чемпионов. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон­ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним маги­ческий контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

Зал загомонил, толпы народа разом встали из-за столов, вмиг образовав страшенный затор, бедному Драко опять не повезло — на него стошнило перепившего француза… Гарри угрем пробурился к Альберту и радостно схватил его за руку. Тот посмотрел, улыбнулся и ответно сжал ладонь мальчика.

— Вы участвовать или к кому-то пришли? — спросил Гарри.

— Решил попытать счастья, — усмехнулся Ранкорн. — Заодно и проверить, могу ли я считаться рыцарем?

— Это было бы здорово. Я буду за вас болеть! — клятвенно пообещал Гарри.

Весь следующий день, субботу, студенты провели как на иголках, нервничали и волновались, наподобие гиен кружили вокруг табурета с Кубком и пытались подкараулить кого-то из своих, кто бросит имя в Кубок. Но пока увидели только трех Уизли, Артура, Билла и Чарли, подошел ещё Хагрид и, смущаясь под смешками слизеринцев, робко кинул клочок, после чего поспешно ушел. Французы, как сообщила шпионская агентура, побросали свои имена ещё рано утром, задолго до завтрака. К вечеру раскачались и болгары — пятеро человек подошли со своими бумажками, покидали их в огонь и ушли, криво ухмыляясь через плечо, мол, ничего такого, я просто мимо шел…

Ближе к ужину стало ясно, что хогвартцы подходили к Кубку либо под чарами невидимости, либо глубокой ночью. Скромники, мать их!

Ужин, казалось, никогда не кончится, на опостылевшую еду никто не смотрел, ну не до неё же! Не только Гарри вдруг потерял аппетит, все вокруг ерзали на лавках, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит трапезу? Кто будет Тремя Волшебниками?

Наконец золотые тарелки засияли первозданной чи­стотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор под­нялся с места. Сидящие по обе стороны от него профес­сор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дам­блдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны и они отберут себе помощников, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Истекла эта самая последняя длиннющая минута, Дамблдор пригасил в зале свет, отчего красное пламя Кубка стало ещё ярче и буквально резало глаза. Наконец оно пожелтело и стало зеленым, с громким пыхом выплевывая первый пергамент. Дамблдор его поймал, прочитал и откашлялся, сообщая вслух:

— Чемпион Дурмстранга — Олег Крам!

Из толпы болгар и русских степенно вышел дюжий детина с широченным разворотом плеч, по-солдатски чеканя шаг, прошел к судейскому столу и встал рядом с Дамблдором.

Второй пергамент — новое имя:

— Чемпион Шармбатона — Жан Батист Бернар!

В этом жгучем французе Гарри признал того, кого вчера стошнило на Драко, и возликовал — и правда рыцарь! Доблестный и достойный!

Третий пергамент все встретили затаив дыхание — ведь на нём имя чемпиона Хогвартса! Дамблдор прочитал, удивленно поднял брови и озвучил:

— Чемпион Хогвартса — Альберт Ранкорн!

— Ур-р-рра-а-а!!! — заорал Гарри, чуть не срывая глотку.

— Да кто это такой? — в ужасе завопил Рон.

Фред и Джордж переглянулись и, повиснув друг на дружке, горестно зарыдали. Молли с тоской посмотрела на Артура, словно говоря, а про тебя я и так всё знала, никакой ты не рыцарь…

Тут всем пришлось отвлечься на новое действие — начался отбор оруженосцев. Ну, Крам не раздумывал ни секунды, сразу позвал сына, и всё. Его сынок ростом не уступал папе, был неотличим внешне и звался Витей, его имя вмиг разорвало зал на два лагеря — на фанатов и тех, кто не знал Виктора Крама.

Жан Батист, что-то у кого-то уточнив, попросил в оруженосцы Драко Малфоя, мол, он перед ним виноват, испортил ему костюмчик, и теперь хочет возместить моральный ущерб… Драко не очень обрадовался, но был выпнут родным отцом тростью к французу, дескать, это великая честь — послужить рыцарю во время его деяний.

Альберт пошарил глазами по залу, нашел Гарри и вопросительно кивнул, подзывая к себе — пойдешь? Гарри сперва опешил, потом поверил и кинулся к сэру Альберту, счастливый чуть ли не до визга.

Дамблдор кисло глянул на Поттера, повернулся и попросил всех чемпионов и их помощников проследовать в комнатку позади стола. Там уже собрались директора иностранных школ и судьи с учредителями.

— Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крокер. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важ­но действовать смело и находчиво в неожиданных об­стоятельствах. Первый тур состоится в Силистре двадцать четверто­го ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Помощь допускается только от партнера, помощника-оруженосца. Единственное оружие чем­пиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. По-моему, это все, Альбус? — повернулся Крокер к Дамблдору. Тот всё с той же кислой миной кивнул, и Крокер откланялся. За ним покинули комнату остальные.

Дождавшись, когда они останутся одни, Альберт приобнял Гарри за плечи.

— Ну что, оруженосец, сработаемся?

— Да! — голос Гарри звенел от ликования. — Да, сэр, конечно, сработаемся! Я всё сделаю, всё-всё, только скажите! Сэр… — тут градус радости немного спал. — Сэр, а у меня получится? Ведь я так мало знаю…

— А от тебя ничего сверхсложного и не требуется, — мягко успокоил оруженосца Альберт. — Просто будь рядом, успевай подать-принести и помоги усталому рыцарю ухромать с ристалища.

Гарри тихо засмеялся и тепло прижался лбом к груди этого удивительного большого, сильного и доброго человека, так вовремя пришедшего на помощь Дурслям. Альберт Ранкорн стал по-настоящему хорошим другом молодому волшебнику, начавшему сомневаться в благонадежности волшебного мира. Только Альберт смог остановить разрастание трещины лопнувшей надежды, только Альберт сумел сохранить веру Гарри в хорошее. Если бы не он, мир Гарри был бы разрушен предательством Уизли. Ведь неизвестно, что могло случиться, сотри Уизли память Дурслям. Возможно, всё было бы как всегда — Гарри вернулся бы с каникул к злобным и по-прежнему ненавидящим его родственникам. Но этого не случилось, Гарри не сделал тот последний шаг в камин, он вернулся в гостиную и заступился за родичей. И случайно встретил Альберта Ранкорна.

Уехали господа-делегаты по своим историческим родинам: улетела в небо синяя карета-трансформер шармбатонцев, снова под завязку напившихся мерло и мартини. Уплюхал в топь дырявый парусник дурмстранговцев под смачные и счастливые вопли капитана и боцмана.

Потек ленивый октябрь, собираясь стать холодным зимним ноябрем. Для студентов Хогвартса настали обычные школьные будни, целиком и полностью посвященные учебе. Особенно сильно теперь старался Гарри — зная, что ему предстоят дальние странствия, он с головой окунулся в магическую географию, вдоль и поперек изучая карту скрытого волшебного мира. Совершенствовался он и в других дисциплинах: укреплял щиты-Протего на уроках Боуда, варил наиточнейшие и наисложнейшие зелья на уроках Северуса, поражая того внезапно проснувшейся страстью к зельеварению. Ну и пусть Снейп дивится, а Гарри твердо вознамерился поднатореть в зельях, чтобы точно-преточно помочь раненому своему господину на поле боя. Он полюбил Ранкорна и теперь из кожи вон лез, постигая все науки, которые худо-бедно могла предоставить школьная программа Хогвартса.

Вот и старался он: оживали камни на Трансфигурации, превращаясь в собак, и вскоре Хагрид чесал затылок, глядя на полную вольеру элитных ротвейлеров… Собачки почему-то не хотели превращаться обратно в камушки, настолько сильным оказалось волшебство Гарри. Порадовал Гарри и профессора Флитвика, освоив на его уроках Манящие чары. Изучение рун привело к тому, что Гарри сумел наколдовать погоду в комнате, нагнав в неё тепло, скрепленное рунами Воздуха.

Ну и попутно ездил верхом, постигая науку верховой езды, с чем ему помогала тихая красавица Полумна Лавгуд. С ней Гарри сошелся как-то очень незаметно, просто встретил её одним сентябрьским вечером, когда она бродила по пустым коридорам и что-то искала. Как выяснилось, искала она свои личные вещи, украденные и спрятанные шутниками. Не зная в то время Манящих чар, Гарри честно помог девочке найти украденное и проводил потом в башню Когтевран. С тех пор и началась их дружба.

Именно Полумна рассказала Гарри о свойствах вешников и подсказала, что эти кони не принимают насилие, в том числе уздечку.

— Ну и как же им управлять? — не понял Гарри.

— Очень просто! — Полумна мелодично засмеялась. — Есть такая интересная вещь — езда на свободной лошади. Управляется она при этом чудесной игрой веса всадника, его жестов и движений. Я знаю, о чем говорю, Гарри, — не дала она себя перебить. — Я ездила на фестрале и какой-никакой опыт имею.

Полумна оказалась права — волшебный умничка-конь с лёту ловил подсказки и так же преданно и упорно учился, искренне желая стать понятным Гарри. Затосковал-закручинился Дамблдор, выглянувший в окно на особенно веселое ржание и увидев слившихся воедино скакуна и всадника: синий вешник с Гарри на спине несся по полю, и, словно дождь, струились с шеи и крупа водяные грива и хвост, восхищая и без того счастливых воссоединившихся друзей.

И как апофеоз всему, над горизонтом раскинулась сияющая семицветная дуга, последняя осенняя радуга уходящего октября.