Ниона и ребро мира-монеты (джен)

— Получается, Сновидец пришел в себя, так? И сейчас он занят тем местом, где собирались души тех, кто должен отправиться дальше, правильно? — поинтересовался я у дамбра, и тот в ответ согласно кивнул. — Отлично! Правда, это значит только то, что мы успели предотвратить всего одну кризисную ситуацию, а у нас таких столько, сколько нам не хотелось бы, чтобы было. Плохо, — вслух подумал я.

Примерно в это время Ниона с друзьями разгребали завал, связанный с наблюдателями. Мы, соответственно, об этом не знали, потому что были заняты чуть другими делами и вопросами.

— Ба-ба-ба! — рассмеялся Гром. — Да! Все именно так! И мне нравится, что мы смогли что-то сделать, и я говорил со Сновидцем, но он отказался рассказывать, что случилось. А ещё он сказал, что не сможет нам помочь. По какой причине, не знаю… Так что надеяться на него в вопросах сражения против канделябра нет никакого смысла. Во всяком случае, до какого-то определенного момента или события, — сказал великий бессмертный дамбр.

— А было ещё что-нибудь такое, о чем нам лучше узнать заранее? — спросил я. — Вспоминай, великий бессмертный, потому что, если смотреть на общее положение, мы находимся на самом дне пищевой цепочки. Мне это не нравится, и в связи с этим в моих планах изменить диету и продемонстрировать, какими мы можем быть плотоядными, зубастыми и как быстро можем оттяпать кус мяса.

— Ну, на самом деле, было кое-что, о чем я должен сказать, — посерьезнев, сказал бессмертный. — Скорее всего, я выпустил на волю того, кого выпускать не должен был. Тут нам надо ещё с Клирком поговорить, потому что тот примерно должен знать о том, чего нам следует опасаться и с чем мы можем столкнуться. Я, конечно, не уверен, но… — потихоньку проговорил Гром.

— Так, это ты про отступника? — поинтересовался я напрямую, прекрасно понимая, о ком именно говорю и что именно говорю, не боясь спалиться. Тем более, Кайса уже видела поля фосфорных астероидов и статую. — Рассказывай, бессмертный, а мы будем думать о том, что нам с этим делать.

— Да, я о нем, — сказал дамбр, пусть и нахмурился в связи с моим обращением, посчитав его не самым тактичным и уважительным. — Оказывается, с тем героем, что пришел к нам после тебя, мы его не уничтожили. Мы перевели его в новое состояние, но вот уничтожить так и не смогли. Я-то думал, что Мурдыкс выжал эту тему на полную, и полагал, что нам с героем только и надо, что красиво ворваться и отработать, но оказалось, что все не так просто. Оказалось, Мурдыкс придумал, как отправить наблюдателя к Сновидцу, думая, что это его и упокоит, нарушив некоторые правила мироздания, но нет… он ошибся, и, кажется, это с ним случилось впервые! И то спустя столько столетий после того, как он исчез, — Гром тяжело вздохнул. — На самом деле, было бы прикольно, если бы он оказался здесь и сейчас, и попробовал бы раскочегарить свою шарманку на придумывание чего-нибудь против нашего врага. Но это, к сожалению, невозможно, — бессмертный ещё раз тяжело вздохнул, после чего посмотрел на нас. — Так что, ребята, я готов выслушать любые предложения по поводу того, что нам делать и что нам сделать. Иначе риск потерять мир слишком велик, и, кажется, эта задача может оказаться слишком тяжелой для помощи с той стороны мира-монеты, — сказал он, и я не понял той причины, по которой высказывание дамбра приняло столь загадочную форму.

Я, как сейчас помню, подумал тогда: «Вот интересно, он действительно думает, что я сдамся и не смогу ничего сделать, дабы спасти наш мир? Или он таким образом только подстегивает меня к более решительным, пусть к более сумасбродным, действиям, которые будут направленными на внесение хаоса в ряды противника, но которые также будут подвергать опасности не только меня, но и весь мир в целом, причем сразу. И вот что мне делать?»

— Как бы то ни было, нам надо разобраться с драконами по ту сторону от нас, потому что их много и они внимательно наблюдают. А еще, по-хорошему, нам бы вывести из игры всех тех, кого канделябр все же забрал из Мурдыксова подземелья, потому что если мы этого не сделаем, уверена, будет плохо! — сказала Кайса, подключаясь к разговору. — Правда, я не могу в полней мере оценить масштабы того самого «плохо», что может случиться, но я понимаю, что вы не зря держали под каким-то особенным замком тех или иных персонажей и далеко не просто так канделябр решил вытащить их таким радикальным методом. Да и, скорее всего, он приказал сделать так как раз потому, что иного варианта просто не было, а этот представлялся самым разумным, быстрым и, как показала практика, самым действенным, учитывая тот факт, что он восполнил ряды приближенных и теперь нам грозит двойная или тройная опасность, — моя супруга говорила потихоньку, вдумчиво, и я был согласен с каждым словом, что она произносила.

Вообще, Кайса всегда меня удивляла! Она всегда могла подкинуть идею или придумать нечто такое, что никто другой не смог бы! А еще у неё был прекрасный талант, который никак иначе, кроме как талантом, назвать нельзя: она невероятно умела раскидывать факты по полочкам и раскладывать все на свои места перед какими-то, в том числе, решительными действиями.

— У тебя есть предложения? — поинтересовался я у супруги. — Просто ты говоришь так, словно что-то придумала и это что-то мы вполне можем воплотить в реальность без особых проблем. И ладно, что без проблем, вполне можем позволить себе грубануть! Во всяком случае, прозвучало все именно так.

— На самом деле, да, примерно это я и хочу предложить: беспроблемно рубануть один раз, но таким образом, чтобы наш враг немного присел и задумался: «А стоит ли с ними связываться или можно обойтись и без этого?»

— Рассказывай, — сосредоточенно сказал Мультан. — А мы послушаем и подумаем над тем, как лучше, логичней и правильней поступить в предложенном тобой методе воздействия на нашего общего противника.

— Да, на самом деле, все очень просто, — сказала Кайса. — Они нас давят большим количеством воинов, не задумываясь ни о чем, кроме как о равномерных волнах, а это значит, что им ничего, кроме этого, и не требуется. Мы же можем поступить немного по-другому, — добавила Кайса. — Самое главное для нас — как можно скорее, вывести из строя големов… брумголов… а все потому, что они — главная проблема, которая может возникнуть в самом начале противостояния и которая, в принципе, как раз для этого и нужна. В смысле, чтобы вымотать нас как можно больше и дать возможность другим войскам ступить на поле сражения, когда мы будем уставшими. Как мне кажется, крайнее противостояние как раз проверяло эту теорию, и если бы не внезапно появившиеся Гром и Циф, возможно, ситуация отыграла бы совершенно иными красками, — супруга хмыкнула. — Нам необходимо собрать небольшую диверсионную группу и отправиться в тыл к врагу, чтобы подорвать там все и нанести таким образом как можно больший урон!

Она, конечно, не знала о колдунствах, которые легко восстанавливали здания и не только здания, однако смысл в её предложении я увидел.

— Нам нужно большое количество пердоболотной жижи, — сказал я. — Одним взрывом сыт не будешь, слишком быстро все восстановят и, быть может, даже не почешутся, в том случае, если никого данная высадка не заденет. Нам же надо действовать наверняка, и единственный способ — огонь. Нам надо сжечь как можно больше их материалов и запасов, и нет ничего лучше, кроме как использовать для этого огонь! Как можно больше огня. Вдобавок, пламя всегда, во все времена и в любой ситуации, не =плохо так воплощает собой хаос. А нам как раз это и требуется: устроить в тылу врага как можно больше хаоса! Настоящего такого, неповторимого! — я улыбнулся, поддерживая и расширяя тему Кайсы. — Вдобавок, хотя, может, я и не прав, но как мне кажется, то колдунство, которым они обычно города восстанавливают, — я указал на Мультана, стоящего рядом и внимательно слушающего каждое слово. — Кажется, у того колдунства нет возможности восстановить что-то после огня. Пламя каким-то своим особенным образом воздействует на материи и уничтожает их, не оставляя ничего, кроме пепла.

— Кстати, мне очень нравится такое предложение! А пердоболота, кстати, просто прекрасно взрываются, — сказала Эдифина, что до этого предпочитала молчать.

— Ну, по сути, это нефть, — вклинился я. — Только такая, совершенно особенная, здешняя, и вот ей, если подтащить с собой несколько канистр до места детонирования, можно неплохо зажечь. Как минимум уничтожим как можно больше обеспечения нашего врага, как максимум — немного вымотаем их.

— Получается, нам надо как можно быстрее и тише пробраться, как можно громче и жестче бахнуть. Неплохо, но вот кто из нас сможет понести с собой большой вес, еще и беззвучно? Потому что идти придется ночью и тараканить с собой много, чтобы зажечь по-настоящему, — поинтересовался Мультан, и вот тут, в этот самый момент, Делка и Милли в один голос назвали всего одно имя: «Кер».

— Я не знаю, кто это, но такая ваша синхронность заставляет подумать, что у вас есть как минимум один знакомый воин, который сможет нам помочь, — весело сказала Кайса, которая то ли забыла, то ли не знала, то ли не обратила своего внимания на имя подчиненного Милли. — А так предлагаю следующий состав: ваш этот Кер, потом мы вдвоем, — в этот момент супруга показала на нас, и это было понятно, и это было неоспоримо, и даже думать об этом лишний раз не было никакого практического смысла. — И Делка с нами пойдет, — резко добавила супруга. — Больше не вижу смысла кого-то тащить. Чем больше народа будет, тем более тяжелой будет битва в том случае, если мы внезапно попадем под какой-то сквозняк. А учитывая, как мы путешествуем… заранее понятно — попадем!

— Я не согласна с таким тезисом, — сказала Эдифина, и её поддержал Мультан, который, по всей видимости, тоже не намеревался сидеть на месте ровно, сложа ручки кучкой и ожидая лучших времен. — Мы идем с вами, и точка, — сказала Эда, — Я бы еще арахнида туда цапанула бы, потому что он-то точно умеет двигаться бесшумно и очень быстро, но что-то мне подсказывает, что он предпочтет остаться в тылу.

Я так и не понял, пыталась ли она подстегнуть Цифа или нет…

— Именно. Потому что мне требуется отдых, учитывая то, где мы были, — ответил странствующий ученый и он же колдун, наделенный силами Сновидца, по имени Циф. — Дамбру, при всем его бессмертии, тоже необходимо немного восстановиться, потому как пребывание на той стороне от жизни, оказывается, являясь куда более тяжелым занятием, чем о нем только можно подумать, — сказал он, пожав худощавыми плечами. — Так что, ребятушки, мы должны отдохнуть, и я буду настаивать на этом.

— Согласен, — сказал я, — Не будем трогать тех, кто вернулся с той стороны от жизни. Пусть отдыхают, а мы немного развлечемся. Насчет вас, Эда и Мульт, я бы тоже воздержался, чтобы вас брать, но учитывая тот факт, что я вас слишком хорошо знаю, смысла в этом нет, поэтому прем все вместе, только кто-нибудь — покажите нам этого загадочного Кера! — сказал я, делая вид, что понимаю негодование Кайсы.

Спустя несколько секунд Милли, выполнив прыжок туда-обратно, предстала перед нами со своим подчиненным. Благо я знал о способностях Кера, потому что через артефакт, который утащил у наблюдателей, потихоньку подсматривал за тем, что творилось на той стороне, и знал об этом карабаксе, а вот Кайса… Особенно когда тот сделал несколько шагов в свойственной ему манере перед хозяйкой, которая терпеть не выносила, когда он двигался так, как ему нравилось, а не так, как должен был. Моя супруга вообще выпала, посчитав происходящее не просто неудачной шуткой, а совершенно нелепой. Однако надо ли рассказывать о том, в каком шоке и непонимании она была, когда карабакс начал двигаться так, как двигался все то время, пока не контактировал с Милли или не был где-то в непосредственной близости с ней. Это было не только быстро! Он действительно не издавал ни единого звука! А еще, при габаритах, которыми тот обладал, это казалось невероятным, о чем Кайса несколько раз повторила в контексте: «Нет… это невероятно!.. то есть это вот вообще, совсем невероятно! Не верю! Как?! Как такое может быть правдой?! Или это колдунства какие-то?» — причем, другие, кто видел Кера впервые, испытывали такое же многообразие непонимания.

Так, чтобы не затягивать, я, наверное, прервусь на этом моменте, чтобы перейти к следующему. Правда, пару слов все же стоило сказать. К примеру, о том, что Кайсе пришлось нарисовать канистру, Мультану потребовалось сгонять сначала за достаточно немаленьким куском бивня склизняка, что был не совсем бивнем, но точно склизняка, для выполнения преобразования всяких камней и мусора в необходимые нам сосуды. Потом мы дружной компанией прыгнули на пердоболото, которое было непонятно где и которое отдельно ядовито воняло. Быстро, дружненько набрали как можно больше в канистры и прыгнули со всем этим великолепием обратно в Плотное королевство. Там Кер уже был полностью готов к опасной высадке в самый тыл врага. Мы тоже были готовы, правда, к этому моменту уже несколько замотались, но деваться было некуда и надо было доделывать задуманное. Вдобавок, пока прыгали на пердоболото и пока там общались, пришли к единому выводу, что надо поторапливаться, а все потому, что может случиться такая ситуация, что мы как раз нападем со спины и, быть может, хотя бы частично, но нам сразу удастся остановить любые попытки канделябра к тому… ну, в общем, к тому, что он на самом деле задумал. Да, кстати, мы сошлись во мнении о том, что на самом деле так называемое «объединение» — лишь предлог, чтобы преследовать другую, более серьезную цель, вот только так и не смогли сойтись в одном мнении о том, что это за цель.

— Вроде все готовы и всё готово? — спросил я.

К этому моменту канистры были загружены в сумки с измененным внутри пространством, позволяющим вместить чуть больше, чем того хотелось бы. Колдунства, которые позволяли изменить вес, тоже были задействованы как только можно и нельзя, но все равно действовали таким образом, что проще было на них наколдунствовать то колдунство, которым пользовалась Ниона, чтобы начать летать на Вирте, однако подобного нам не требовалось, ведь никто не собирался проникать в стан врага по воздуху. Может быть, в этом и был смысл, но, как показывала практика, на землю в ночи смотрят меньше, чем на небо. Почему так, не понятно, но если быть аккуратным и двигаться с определенной скоростью, можно пробраться даже туда, куда лучше не пробираться вообще. Впрочем, мы так и поступили и полезли в самое пекло с сумками, без доспехов драконоборцев, потому что те издавали достаточно много звуков, но с нашим оружием и в компании Делки и Кера.

Колдунша и карабакс двигались чуть ли ни в несколько раз быстрее, чем мы, что, допустим, если посмотреть на колдуншу, вполне себе воспринималось нормально, а вот если внимательно изучить взглядом карабакса, то… некоторые законы физики автоматически теряли свою актуальность. Более того, если бы вы сами посмотрели на одного Кера, двигающегося в направлении лагеря-городка наших врагов, так и подавно, любая физика и её законы превратились бы для вас в какие-то странные условности, которые, в принципе и по большому счету, не было и нет никакого смысла соблюдать.

Бежали мы по достаточно большой дуге, чтобы нас точно никто не мог увидеть. Мультан, по моей просьбе, даже накинул на нас колдунство, что позволяло сделать любые звуки, от нас исходящие, в десятки, в сотни раз тише. Не сказать, что это как-то помогало, но звуков действительно стало гораздо меньше. Единственным, кому ничего подобного не требовались, был Кер, что и без всяких колдунств, будучи нагруженным до передела несколькими сумками, за Эду и Кайсу, прыгал с такой легкостью, какую я даже представить не мог! И делал это без единого звука! Да, это был удивительный карабакс, который при желании мог совершить много таких дел, какие внесли бы в мировой порядок не самые хорошие сдвиги. Хорошо, что он служил Милли и был на нашей стороне, иначе можно было бы совершенно забыть про сон и какие бы то ни было попытки поспать. Иначе мы были бы вынуждены просто не спать.

Темнело быстро. Даже очень быстро. В связи с этим огоньки в лагере нашего врага появились и манили. Нам же только и оставалось, что подобраться максимально близко и дождаться того момента, когда недруг потеряет бдительность. Правда, судя по тому, насколько развязная там была вечеруха, стало понятно, что нас не боятся, совсем, и не думают, что мы можем зайти за спину и начать действовать. Это только играло нам на руку. Однако было и то, что играло и против нашей руки, а именно: драконы, которых оказалось гораздо больше, чем мы думали, наблюдали за этим местом издалека. А драконов тут было столько, что я пожалел, что мы не зацепили с собой Чарльза, который мог бы пригодиться нам. Правда, его с нами не было, и это было плохо. Он был с Блумом.

— Как думаете, получится ли у нас воплотить наш план? — поинтересовался я, посмотрев на друзей.

— А что у нас может не получиться? — хмыкнул Кер. — Нет, если вы сомневаетесь или боитесь, я сам все сделаю. Вы просто можете понаблюдать и, на всякий случай, прикрыть, если вдруг кто начнет двигаться, шевелиться и бегать.

— Не-не-не, так не пойдет. Пришли вместе, уйдем вместе, — сказал я. — Так, достаем канистры и ждем. Как только последний отобьется в ночную лежку, мы выдвигаемся и быстро совершаем действия диверсионного характера, направленные на уничтожение созданной инфраструктуры и на вселение паники! — очень быстро и достаточно тихо протараторил я.

Ждать пришлось достаточно долго, но оно того стоило!

Короче, когда все отрубились, мы вошли в стан врага. Прошли мимо драконов, которые отдельной тусовкой сидели в одном месте и, как нам казалось, что-то там обсуждали, потихоньку присыпая. Оказалось, что они просто спали, издавая большое количество странных звуков. Это мы, подойдя вплотную, обнаружили, когда достали канистры и пошли мимо! И стало вполне себе сносно заниматься столь не героическим делом. А до этого момента было прямо очень даже страшно!

— Все прекрасно! Двинули! — скомандовал я, когда было понятно, что можно идти.

На самом деле, помимо атаки непосредственно на лагерь противника, у меня была еще одна прекрасная мысль, и заключалась она вот в чем: «Надо пройтись вообще везде и попробовать найти то самое место, где может отсиживаться наш дорогой недруг, если он, вообще, здесь, в чем я достаточно сильно сомневаюсь!»

В связи с этим я действовал не только в интересах нашей группы и вообще всех в мире, но и в собственных, и это было неправильно. Надо было рассказать о планах всем, чтобы они имели в виду, что у меня, помимо мыслей об основной задаче, есть еще и те, которые гонят вперед, подвергая опасности не только меня, но и остальных. Правда, мы все оказались не без греха, и каждый отправился разбираться со своими областями армии противника.

Двигаться приходилось на пределе понятия «аккуратность». Лучше всех со своей задачей справлялся внеразмерный Кер, который, нарушая вообще все законы мироздания, практически парил по лагерю нашего противника, прыгая между палатками, какими-то типа домиками, что уже были сооружены тут, и разливал пердоболотную жижу таким образом, чтобы помимо мест, что должны были взяться пламенем, к каждому такому «очагу» вело подобие фитиля, состоящего из все той же пердоболотной жижи.

Кайса пошла искать то, из чего состояли брумголы. Она определилась с тем, что постарается уничтожить как можно больше оружия. Это стало её основной целью, и, кажется, справлялась супруга с этим вполне неплохо. Правда, в основном, с брумголами расправился я, как оказалось позже. Супруга же в итоге выбрала немного другую цель.

Мультан пошел… Он исчез спустя несколько секунд после того, как я дал отмашку на начало операции «диверсия», и я не знаю куда. Как мне показалось, он направился кошмарить полевую кухню. Вообще, насколько я помню, он всегда любил уничтожать столовые. Мой друг говорил об этом акте вандализма следующее: «Ты можешь быть миллион раз великим полководцем, но стоит тебе от пуза не накормить своих воинов, тебя ждет крах!» — и что-то в этих словах было. Ведь действительно, для любых сражений требовались силы, которые можно было взять из пищи, а ведь пища еще и стимулирует выработку и гормонов, и всяких необходимых для жизни организма веществ, без которых воин перестает быть воином, теряя главным образом силы, а не внутренний стержень, навыки и умения. Так что с Мультаном я мог согласиться только отчасти, и далеко не всегда, в его любви кошмарить кухни, хотя тактика, как ни крути, была хорошей и аргументированной, что давало понять — он делает это не только потому, что получает от этого какое-то непонятное удовольствие, но и потому, что понимает, что и, главное, для достижения какого результата делает. Как-то так.

Эда куда-то свалила с канистрой и спустя некоторое время вернулась за еще одной. Выглядело это не сказать что загадочно, но достаточно непонятно. Делка, которая могла позволить себе нести две емкости с пердоболотной жижей, практически не уступала Керу. Она двигалась быстро, пусть и не так грациозно, и тоже бесшумно. Это потом она сказала, что на всякий случай «научинствовалась» у карабакса такому методу ходьбы и что не каждый, на самом деле, сможет овладеть таким, потому что это подразумевает под собой какие-то особенности, и она сама лишь частично могла позволить себе то, что делал Кер.

Потом, когда мы все же встретились с Нионой, оказалось, что у этих двух карабаксов было примерно одно умение на каждого из них. Это было забавным, учитывая тот факт, что Кера воспитывали в определенной семье, а вот Сэлдом просто встретил одного преинтереснейшего контрабандиста, любящего ходить по тропкам неизведанных зверят и некоторых народов, что могли себе позволить ходить так, а не как-то иначе, и любили ходить по таким дорожкам, потому что сам тот дядька являлся одним из представителей таких народов, что могли позволить себе пройти в очень интересных местах.

Так, что-то меня немного зациклило на одном месте, и это совершенно нехорошо. Давайте дальше! Хотя сначала вопрос: вроде всех из нас перечислил? Вроде да… а теперь к главному!

Спустя примерно час и потратив немалое количество усилий, мы опустошили все канистры, что у нас были, и аккуратно свели все нити в один общий канат, который пролегал за черту небольшого, агрессивно настроенного против нас, города. Хотя насчет агрессии, если посмотреть на наши действия, кажется, в нас её было чуть больше, потому что мы зашли прямо в город, со спины, чтобы атаковать наверняка, а те, как истинные воины, шли в лоб, пусть и преследовали какую-то определенную цель в таких своих заходах. Может быть, просто поддерживали нас в тонусе, может быть. утомляли и ждали, когда соберутся все их силы, может, что-то еще. Мы же, решили действовать на опережение. И вот представьте себе, выбравшись из небольшого, хотя, на самом деле достаточно немаленького городка, мы приготовились поджигать. Я стоял, был готов дать команду и думал только о том, что на самом деле мы поступаем подло, и не как настоящие воины, а скорее как трусы и настоящие негодяи. Однако пришлось поступиться рыцарскими или типа того чувствами, пытаясь утешить себя следующими словами: «Рыцарство заключается не только в том, сколько врагов было остановлено руками рыцаря, но в том, сколько жизней он смог спасти! А мы поджогом спасли куда больше! А главное, очень быстро и без лишних энергетических затрат! Причем, спасли с обеих сторон! Вне зависимости, был ли это оступившийся и поддавшийся на речи нашего врага или один из жителей и ремесленников Плотного королевства, решивший встать на защиту семьи, своего нового дома, мастерской и государства как такового.

Пусть мы выбрали и варварский метод защиты большинства, зато действенный! И это то, что было нужно не только нам».

Как это было? На самом деле, не так тяжело, каким может показаться. Мультан щелкнул пальцами, создав искру. Та прыгнула на пердоболотную жижу и вмиг вспыхнула пламенем, что быстро пополз по дорожкам, которые мы специально подготовили. Спустя несколько секунд раздался первый взрыв ближайшей из канистр. Как только это случилось, так сразу наши враги начали суетиться. Воцарилась паника, суета и хаос, причем такие, какие достаточно проблематично представить, и причиной всего этого были мы — спрятавшиеся, на самом деле, не так далеко и наблюдающие со стороны за плодами нашей работы. На самом деле, не этого мы ожидали. Не на это надеялись, а все потому, что пердоболотная жижа оказалась куда более опасным оружием, что только можно представить, а все потому, что при взрыве она не просто вспыхивала, загораясь подобием факела в одном месте, а еще и разбрасывала огромное количество очагов огня, которые ввергали наших врагов в шок и непонимание.

Колдуны из числа противоборствующих нам сил изо всех сил пытались потушить пламя, но у них мало что получалось. В связи с этим среди них начались разговоры о том, чтобы наколдунствовать дождь… нет, настоящую бурю! Это было интересным, но не самым практичным решением, учитывая тот факт, чем подобное колдунство могло грозить всем колдунам, что поддерживали эту идею. При этом, и это для меня было новостью, драконы той стороны мира-монеты умели пользоваться только огнем. То есть среди драконов не было ни одного, кто, к примеру, мог бы изрыгать лед или пользоваться землей каким-нибудь образом. Только огонь… словно у создателя в какой-то момент закончились идеи, и он такой: «А-а-а… да пусть вот так будет! Они и без того получились слишком большими и красивыми, чтобы давать им еще какие-то дополнительные особенности. Вон, огня достаточно!»

К чему я о драконах? К тому, что эти создания вроде как и пытались помочь, поднимаясь на дыбы и размахивая крыльями, но пердоболотная жижа оказывалась даже сильнее этого. Она словно решила: «Раз мне дали возможность погореть, то я буду гореть таким образом, чтобы об этом запомнили все и навсегда!» Со стороны же это напомнило принцип действия незатухающих спичек, которые в любом случае вспыхивают, даже если их погрузить в воду. Со стороны это смотрелось… как вам сказать, чтобы вы не подумали, что я — монстр? Со стороны это смотрелось ужасно, но и не радоваться я не мог. Мне нравилось, какой хаос мы устроили, совершенно не подозревая о том, что с помощью нескольких канистр можно организовать такое представление! С огоньком! Одновременно с этим внутри поскуливала мысль о том, что подобные меры и методы — это слишком, а все потому, что те, кто попадает под подобный сквозняк, находятся в самом эпицентре ужаса. Мне даже в какой-то момент захотелось плюнуть на нашу скрытность и пойти помогать, но это было не лучшим решением, которое пришлось отбросить куда-то в сторону.

Кстати, если вы думаете, что нас не запалили… Нас запалили, причем в самый разгар происходящего хаоса. Какой-то небольшой колдун споткнулся и кувырком полетел в нашу сторону. Мы же даже среагировать на это не успели, в связи с чем все наши лица и положение, занятое в стороне, было выдано неприятелю, на тот момент злому, как концентрат из тысячи чертей и одного предводителя темного мира. Ну, если вы понимаете, о чем я…

Вы можете спросить: «Плохо ли было то, что нас обнаружили?» Конечно, в этом ничего хорошего не было! Нам пришлось бежать со всех ног, потому что вступать в бой было совершенно безрассудным и даже глупым решением с нашей стороны, а мы хоть и не отличались каким-то умом и какой-то сообразительностью, несмотря на это, не хотели выступать против огромного количества колдунов и воинов нашим небольшим секстетом.

Однако, ребята, я вот что еще могу сказать на этот счет: в том, что нас обнаружили, было и кое-что хорошее, а именно — мы убедились в том, что канделябра на месте не было. Скорее всего, он проводил время в совершенно другом месте и не принимал личного участия в притеснении нас и Плотного королевства. Это также говорило о следующем: что бы мы ни сделали с армией, до того момента, пока не объявится наш враг, это ничего не изменит. Хоть каждую ночь совершай набеги, до того момента, пока не будет обнаружен фонарщик, ничего не изменится! «Кстати, надо было еще посмотреть на то, был ли кто-то из прошлых заключенных там, среди агрессоров?!» — преследовала меня нелепая мысль, когда мы спасались бегством, прячась от колдунств за раскрытым боевым зонтиком.

Вернувшись в Плотное королевство, мы начали думать и рассказывать, кто что подпалил. Оказалось, что Эда все же смогла отыскать шатер… палатку… какую-то халабуду, в которой канделябра не оказалось, но которому та принадлежала и которой с момента начала пожара не стало, как снежинки, пролетающей над огоньком свечи. Эда также сказала, что увидела там, внутри, конструкцию из отражателей, что говорило о нашей правоте и лишь периодическом посещении нашим врагом деревни наступателей. В любом случае, это значило лишь то, что у нас не было никакого варианта сесть и расслабиться.

Кстати, пока мы бежали, нас прямо очень сильно пытались задеть колдунствами и даже стреляли по нам и в нас из огнестрельного, но благо косо. Больше всего вопросов вызывало поведение драконов. Если бы они хотели, они бы в один миг превратили бы нас в пепел и развеяли бы по ветру, но они ничего не предпринимали. Это было достаточно таким, удивительным поведением, которое заставляло задаться огромным количеством тупых вопросов, ответов на которые, один черт, не было ни у меня, ни у моих друзей. Были лишь знание и уверенность в том, что мы нужны канделябру и он дал запрет на то, чтобы против нас выступали драконы. Возможно, он еще боялся того, что я мог справиться с одной из больших рептилий. А мы действительно могли, причем без каких бы то ни было проблем, а все потому, что были вооружены древним оружием против драконов! Вот только доспехов с нами не было на тот момент, потому что они были чересчур громкими.

Ладно… я отвлекся… кто какой объект подорвал… точно!

Итак, Мультан, как я и предполагал, сравнял с землей полевую кухню, превратив её в пустое место. Кстати, оказалось, что они с Кером думали в одном направлении, и прислужник древнего семейства Визменов, перемещаясь по огромному лагерю или небольшому городку, уничтожал все, что связано с припасами продовольствия. Таким образом можно было быть уверенными в том, что если на нас нападут, то до зубов вооруженные, голодные и злые силы врага. Я надеялся. что хотя бы Кайса оказалась куда более прагматичной и решила уничтожить боеприпасы, хотя взрывов, рассказывающих об уничтожении оружия, я не слышал. Это говорило только о том, что супруга выбрала другой объект, и этот момент, на самом деле, оказался с одной стороны гениальным, а с другой стороны, буквально, ржачным. Она уничтожила все склады, в которых были доспехи и какая бы то ни было одежда. То есть нам следовало ждать нашествие голых, злых — и не только от голода, но и вообще — воинов нашего противника, или у нас как минимум появлялось время, чтобы подготовиться к следующей атаке.

Я же, пусть и планировал найти место, в котором мог обитать канделябр, не нашел, но, несмотря ни на что, уничтожил подразделение брумголов. Я, чисто случайно, нашел то самое место, где были, в разобранном виде, огромные создания, воплощенные исключительно чтобы служить, и из нескольких канистр обдал их основания. Поскольку состояли они не только из земли, стали, но еще и из дерева, каких-то веревок, то вспыхнули так, что дай мне повод только рассказать секретик!

В общем и целом, мы поступили как герои, которые оценивают свои действия прежде, чем воплотить их в реальность, пусть даже чувство было не самым приятным в связи с тем, что действовали мы исподтишка. Зато действенно!

Отступив на порядочную дистанцию из лагеря противника, что продолжал бороться с незатухающим пламенем, Мультан прыгнул нас в Плотное королевство, где мы смогли немного расслабиться и восстановить дыхание. Почему он не сделал этого сразу? Потому что на бегу боялся ошибиться, да и пространственные колдунства в движении — не самая лучшая идея и не самая безопасная.

И вот мы, уставшие, измазанные в саже, вонючие от всего дня, проведенного в работе с пердоболотами, вернулись в замок. Хотелось привести себя в порядок, искупаться и упасть замертво, но такой возможности не представилось. На нас было совершенно вероломное нападение двух драконов, с которыми пришлось сражаться нам четверым. Вот только… как бы так сказать… Короче, мы вчетвером только и успели надеть доспехи драконоборцев, после чего нам пришлось выходить на защиту суверенитета Плотного государства. Благо у нас было достаточное количество колдунов, которые смогли выделить нам несколько минут, чтобы мы облачились в доспехи. И вот, представьте, мы вышли на бой против двух огромных рептилий, которых надо было бить, но которых надо было оставить в здоровье и здравии, потому что мы не могли себе позволить ошибок. Мы должны были поддерживать нейтралитет в отношениях с драконами до того момента, пока Блум не договорится с ними о чем-нибудь и не приведет подмогу.

— Гоните их за городские ворота! В городе биться нет никакого смысла! Перемещайте их за ворота! — кричал Мультан. — Повторяйте за мной! — и тут он выдал какие-то слова на тарабарском, после чего вскинул хвалу богу тяжелой музыки, на самом деле приготовившись сотворить колдунство, а потом топнул ногой. Его доспехи как-то непонятно лязгнули, после чего из его руки, в которой на тот момент был один из двух парных клинков под названием «Разящие», лупанул настолько яркий свет, что смотреть на него было невозможным, и, кажется, только Мультан мог это вынести из-за постоянного контакта с ярким светом.

Колдуны, которые защищали Плотное королевство, постарались повторить этот трюк, но получилось не так эффектно и не так эффективно, однако всей толпой, при помощи этого кол… наверное все-таки колдовства, а не колдунства, драконы только и смогли разрушить пару-тройку зданий, не нанеся значительного урона. Подобную тактику и такой подход со стороны Мультана можно было считать гениальным, а все потому, что он смог вывести за черту драконов, не особо при этом напрягаясь. Нам же только и следовало, что бежать на все то же плато, где происходили наши стычки против армии канделябра.

Далее все разворачивалось следующим образом: колдуны, что были за нас, стояли и били светом драконам по глазам, чтобы те даже не думали атаковать столицу нового королевства. По какой-то причине эти рептилии боялись слишком яркого света, и Мультан это помнил со времен Скотоглоса. Это потом он пояснил, что именно сделал, а до этого я ни о чем подобном не слышал, даже несмотря на то, что активно подглядывал, используя для этого артефакт с ребра мира-монеты.

— Дело в том, что драконы боятся слишком яркого света. Он их не только слепит, но еще и заставляет испытывать что-то такое, внутреннее, сильное, неприятное, что переворачивает внутренности, — сказал Мультан, когда все закончилось. — Мне об этом Блум рассказывал, когда мы Скотоглоса прессовали и когда я использовал подобное колдунство, только в несколько раз сильнее в рамках своего давления, а не яркости света, — мой друг говорил об этом очень тихо, в желании пояснить ситуацию.

Но я хотел не об этом… давайте вернемся к моменту начала нашего противостояния с драконами.

Представьте: две рептилии, которым дано задание уничтожить как можно больше, но не трогать нас с Кайсой, потому что мы еще нужны. Кстати, насчет того, чтобы похитить нас, никто ничего не говорил, и, на самом деле, может быть, в этом и заключался приказ, а желание крушить у драконов, конкретно этих, было связано с обидами за прошлого короля и былые разногласия? Не знаю, не важно! Итак, две рептилии, а напротив: мы с Кайсой и Мультан с Эдифиной. По сути, на двух драконоборцев по дракону, и казалось бы, не так много и, казалось бы, даже вполне себе честно, но… Но нам нельзя было вредить им, а им нельзя было вредить нам только наполовину. В связи с этим, было понятно, что нам будет ой как несладенько! Вдобавок, никто из нас не знал о том, каким образом действует наше оружие в полной его силе.

— Так… нам надо их сдерживать… максимум, что можем себе позволить, это отправить поспать! Вот только я не знаю, как такое можно провернуть! — сказал я, посмотрев на Мультана. — Есть какие-нибудь колдунства, не считая твоей черепушки, которые смогут на них подействовать?

— Не-а, драконы вообще невосприимчивы к колдунствам и колдовству! Во всяком случае, снаружи никак невосприимчивы. Внутри — другое дело, но внутрь надо попасть, а у меня нет желания лезть в пасть к огромному и разъяренному зверю, — ответил мой старый друг.

— Как не стыдно! Обсуждать тактику ведения боя перед тем, с кем собираетесь сразиться! — сказал один из драконов. — Вы еще скажите, что в ваших планах одержать победу над нами, после чего стать правителями всего мира!

— Что? — на автомате спросили все мы, вчетвером, представшие перед двумя драконами. — Мы? Стать правителями всего мира? Для чего? — поинтересовался я, продолжая мысль всей нашей небольшой компании. — Мы тут как бы наоборот, чтобы спасти мир от действий вашего вот этого друга…

— Ты слышишь, каков наглец?! — спросил все тот же, первый, дракон, что решил заговорить с нами. — Говорит о том, как приручит всех нас и что мы ему вместо гавкуч и мурлык будем!

— Непозволительно! — сказал второй дракон, и тут я почувствовал, как мне стало плохо. Внезапно. От ненависти. От какой-то такой неопределенной ярости, которая переполнила меня за секунду! Буквально, в один миг! Хотя причину я прекрасно понимал. В смысле, я чувствовал обиду за драконов, которых, оказывается, одурманили. Они не по своей воле решили присоединиться к армии канделябра, хотя, нет, что я говорю, по своей воле. Просто, чтобы они по своей воле согласились помогать нашему врагу, на них воздействовали, и, как мне показалось тогда, они были в плотненьком плену.

— Их мысли… но как?! Каким таким образом это было возможным и как канделябр смог такое устроить?! — сам не заметив, прокричал я.

— Не важно, каким образом возможно! Главное, каким образом нам со всем с этим разбираться! — крикнула Эдифина.

— Как вариант, можно было бы холодной водой или типа того, но где мы найдем столько воды и, тем более, как мы сможем окунуть головой в такое количество такую махину?! — крикнула Кайса, которая не ожидала подобной подставы.

— Эх! Нам бы сюда Блума, чтобы он помог нам, а главное, чтобы свидетелем был, что мы не хотели причинить вреда! Хотя вред, по всей видимости, причинить придется, пусть и нехотя, — сказал я. — Самое опасное в этом деле заключается в том, чтобы не спровоцировать этих драконов позвать на помощь тех драконов, которые вон там отсвечивают, — мечом я указал в сторону пылающего хаоса, который не так давно мы начали и который до сих пор не утих, благодаря пердоболотной жиже, что оказалось не просто горючей, а удивительно, насколько горючей!

— Эй, вы, почтенные создания! — крикнул Мультан.

Мы с Кайсой посмотрели сначала на него, затем друг на друга и по взгляду поняли, что думаем об одном: «Он выглядит так, словно у него есть какой-то план! Какой-то прекрасный, рабочий план дальнейших действий!»

— Мы вышли к вам не ради битвы, а чтобы поговорить и развеять ваши сомнения касаемо нас! — сказал колдун, чья голова, лысина, если быть точнее, каким-то необъяснимым чудом отражала любой свет похлеще, чем зеркала и отражатели как таковые. — Или неужели вы думаете, что герой, который спас наш мир дважды, способен сотворить зло наподобие уничтожения того, что с таким трудом спасалось два раза? В чем же тогда, по-вашему, заключался смысл в спасении? — обратился Мультан к драконам, на чешуе которых танцевало алое зарево пожара, нами устроенного, что несколько шло вразрез с его словами.

Я забавлялся от такого контраста, но продолжал верить или как минимум надеяться, что у Мультана что-то получится решить без лишней возни в форме противоборства.

— А разве тот пожар не указывает на обратное? — поинтересовался один из двух драконов, махнув головой в сторону пылающего лагеря нашего противника. — Вдобавок, что мешает герою разочароваться в спасенном им мире и не подумать о том, что единственное спасение, которое может быть, только в том и заключается, что в полном разрушении всех и вся? — поинтересовался тот.

И тут, в этот самый момент, я подумал вот над чем: «По всей видимости, помимо какого-то способа воздействовать на разум и умение драконами воспринимать действительность, это — как раз та самая идея, которую им внушил канделябр. В принципе, не могу не оценить того, с каким изяществом он подошел к вопросу риторики, потому что теперь, что бы мы ни сделали, в большинстве своем будем восприниматься как раз как враги, которые нацелены на разрушение, и что нас, несмотря ни на что, надо уничтожить, чтобы дать миру шанс на существование. Браво! Чистая работа!»

— А разве вы не знаете, кто ваш предводитель и кто тот, кто так или иначе вербовал вас в свои ряды? — поинтересовался Мультан, и это был важный вопрос, исходя из ответа на который мы могли отталкиваться для дальнейших выводов и, как следствие, шагов по тому, каким образом вести диалог с рептилиями.

— Он — великий объединитель, цель которого — создать единый и прекрасный мир, в котором смогут жить все и сразу! Где места будет доставать всем, кто в месте нуждается, и где у каждого будут равные возможности, — ответил другой дракон, и от этих слов мне захотелось рассмеяться.

Кайсе, кстати, тоже, если я правильно прочел её реакцию. Причина была в той картинке, что появилась перед глазами.

«М-да… какой утопичный мир нарисовал красками слов наш данный соперник, который, на самом деле, сам не ведает, что творит, и думает, что получится лучше, чем может получится», — подумал я, однако ничего не сказал, продолжая слушать достаточно спокойный, но напряженный диалог Мультана с драконами.

— А вы уверены в словах своего предводителя? Неужели вы думаете, что он тот, за кого себя выдает? Или скажите мне вот о чем: знаете ли вы о его прошлом? Что он пытался сделать несколько десятков лет назад? — поинтересовался мой старый друг, и это были правильные вопросы, которые должны были пролить свет истины на некоторые аспекты, которых канделябр предпочитал избегать в то время, когда гипнотизировал всех, кто сейчас усиленно боролся с огнем и пытался спасти хоть что-то от пылающей пердоболотной жижи, что больше походила на жидкость, но таковой не являлась, и которая на все три сотни процентов оправдала ожидания.

— Он пытался сделать то же самое, что пытается сделать сейчас, а именно, объединить две стороны нашего мира, создав один единый мир, — сказал первый дракон. — Этот фонарщик — хороший, в отличие от вас, и поддерживает всех слабых на пути к истинному свету и, как следствие, к величию, которого всем не хватает в наше смутное время! — вот это было интересно услышать.

Конечно, никакой конкретики эта небольшая речь не вносила, но было любопытным крючком, за который следовало дернуть, чтобы постараться размотать в мясо запутавшиеся в кармане наушники, и я, будучи еще тем дураком, так и поступил.

— А что есть в представлении канделябра «истинное величие»? — поинтересовался я. — И, только не говорите, что вы, величайшие из разумных существ, сильнейшие и прекрасные, тоже стремитесь к этому эфемерному понятию, которым, в большинстве своем, не то чтобы воспользоваться не сможете, расшифровать которое для вас станет проблемной задачей, на которую потребуется потратить некоторое время.

Кажется, надо было выбрать несколько другую манеру говорить, но в тот момент я выбрал эту и считал её совершенно правильной. Как бы то ни было, но ответ не заставил себя ждать.

— Героям не присуща надменность, а ты именно надменный, потому и не можешь быть героем! — сказал второй дракон. — Ты даже смотришь на нас свысока, и это мы не будем говорить о том, что ты облачен в доспехи драконоборцев, — тяжело, с нескрываемой неприязнью и даже ненавистью обратился он ко мне.

На тот момент в моей голове возник вполне себе логичный вопрос, который, по какой-то причине, не посетил меня, когда мы собирались на остров драконов где-то на большой воде и который я не задал Блуму — просто потому, что не додумался.

— А откуда вы знаете что это — доспехи драконоборца? На них нечто подобное написано или есть какое-то особое клеймо? — поинтересовался я. — Как по мне — это совершенно обычные доспехи среднестатистического воина с хорошим достатком, что смог себе позволить не только заказ, но дальнейшее заколдунствование достаточно мощными колдунствами.

— Не пытайся нас обмануть. Мы знаем все доспехи драконоборцев и чувствуем их, — сказал первый из драконов. — Твой Рассекатель забрал несколько жизней наших сородичей, как и Пронзатель, как Разящие и Кромсатели, — продолжил тот и даже в какой-то момент удостоил нас своим тяжелым рыком. — Это то, что в очередной раз доказывает, что вам верить нельзя, потому что даже в таких мелочах вы пытаетесь соврать, схитрить, придумать что-то такое, чего нет! — огромная рептилия поменяла свою стойку, и мне стало не по себе, в связи с чем я сразу постарался исправить ситуацию под давлением взглядов супруги и друзей.

— А почему ты подумал, что я обманываю? — поинтересовался я. — Я, знаешь ли, просто задал тот вопрос, который меня некоторое время волновал, — стараясь держать руки на виду, я продолжал исправлять ситуацию, правда, совершенно не понимая, того насколько, на самом деле, она плохая. — Вот, ты рассказал мне об этом, и я понял причину, по которой это — действительно доспехи драконоборцев. А теперь, если вам, достопочтенные драконы, — сказал я, а в голове прозвучало постыдное «достодраны», — интересно, я сделаю небольшое пояснение, согласно которому мы облачились в данные латы и теперь ходим в них по землям вашей стороны мира-монеты.

— Рассказывай, — сказал второй, что выглядел чуть более спокойным, чем первый, и который был настроен на разговор чуть больше, чем первый. Казалось, что воздействие на него гипнозом, или я даже не знаю каким еще воздействием канделябра, пошатнулось. Это было хорошим знаком, однако радоваться было чересчур рано. Потому что на тот момент мы пока никого не остановили и ничего, во всяком случае, сделать не могли.

— В общем, мы достали эти комплекты исключительно из-за страха перед вами, — честно сказал я. — Это больше для обороны, а не для атаки, потому что нам и атаковать, на самом деле, вот вообще не хочется! Наоборот, мы только за то, чтобы все спокойно разошлись в свои стороны, по своим делам, и занялись самой простой жизнью. Ну, такой, которую ведут все и всегда. Именно это в наших интересах, а не разного рода стычки с драконами, — пока я говорил, мои руки плавно плавали по воздуху. — Даже то, что мы устроили там, в тылу, на самом деле это акт нашей доброй воли и нашей эмпатии, — ляпнул я, и единственным, кто понял, была Кайса. — Сопереживания, грубо говоря. Я имею в виду, что мы думаем о всех тех, кого собрал канделябр, и чтобы не вредить им, или если и вредить, то не катастрофически. Короче, такой способ был выбран, чтобы как можно больше тех, кто должен покинуть лагерь, его покинули. Нам не нужны какие-то жертвы, потому что мы понимаем, что каждая жизнь — это, в первую очередь, жизнь! И каждый способен привнести капельку чего-то светлого, умного или практичного в развитие вашей стороны, — озвучив мысли, я опустил руки в ожидании ответа от одного из драконов.

— Глупость! — услышал я ответ от того, который оставался в более расслабленной стойке. — Только посмотри, сколько несчастья ты принес своими действиями! И как такое может быть связано с чем-то великим и высоким? Думаю, никак не может быть связано! В связи с этим я думаю, что твои слова — лишь способ избавиться от нас через обман! Но, уверяю, у тебя ничего не получится, потому что мы выше простой лжи, которая сейчас переполняет не только тебя, но всех вас и это королевство, которого быть не должно, как и нашего нового правителя!

— Вашего нового правителя выбрал ваш старый правитель! — крикнул Мультан. — Старый король сам выбрал его как раз потому, что он был тем самым — единственным, кто переступил через страх быть наказанным им и кто выбрал путь совместного существования! Кто сдружился с другими народам и кто живет с нами в мире, несмотря на старые легенды о короле дураков! Кстати, тот самый правитель, чье королевство вы уничтожили, тоже был только «за» такой выбор, и он сам благословил создание нового государства на месте старого! — я слышал в голосе Мультана настойчивость и веру в то, что он говорил, и понимал каждую его интонацию, потому что, при помощи артефакта, прекрасно видел то, как все было несколько лет назад, и тоже переживал те события, пусть и не так, как те, кто принимал в них непосредственное участие.

— Наш король сам выбрал? — фыркнул второй дракон, что пока что оставался в более расслабленной стойке, чем заставлял надеяться на то, что нам все же удастся разрешить конфликт на словах.

Кстати, в тот момент я уже сожалел, что мы решили схитрить и зайти со спины, пусть и по-прежнему считал, что это было необходимо, чтобы свести количество плохих последствий каждой из схваток к минимуму. Я так же думал, что частично выведенные мной из строя брумголы являются неотъемлемой частью снижения потерь, как минимум среди нашей стороны, потому что эти создания, уж существами никого, кроме Чарльза, я назвать решительно не мог, способны были сотворить огромное количество хаоса и боли, а мы не то чтобы хотели ничего такого, в наших интересах было свести подобное к минимуму. И нельзя сказать, что я на все сто процентов поддерживал воззрение Нионы в этом вопросе, но понаблюдав за двумя её подвигами, понял, что так тоже можно и что таким образом получается даже лучше! А все потому, что… ну… действия героя не провоцируют за собой страданий и ужаса среди тех, кого можно условно назвать стороной тьмы! А ведь таким, на самом деле, герой и должен быть! Что не рушит, а восстанавливает и создает заново, даже если создавать на самом деле нечего, находит способ, придумывает и воплощает!

— Да, ваш король сам выбрал своего наставника, — ответил Мультан уже спокойней. — Он сделал все, что в его силах, чтобы восстановить потерянный мир, и посмотрите на себя! Сейчас вы своими же поступками перечеркиваете все его старания! Разве же это правильно?! Я так не думаю! Вдобавок, вы знаете лишь часть правды, лишь одну точку зрения на все, причем предвзятую, которую дует вам в уши канделябр! — мой старый друг верил, что у него получится переубедить драконов.

Я же надеялся, но понимал, что скорее всего, это невозможно, а все потому, что они были каким-то образом околдованы или загипнотизированы. Именно поэтому они до сих пор продолжали говорить о том, что я — зло, и не особо обращали внимание на наши вполне взвешенные и спокойные доводы.

— Наш старый король был прав лишь один раз — когда приказал уничтожить королевство, от которого исходило зло, — сказал все тот же, второй дракон, который продолжал сохранять расслабленность. Во всяком случае, внешне он точно был совершенно расслаблен. — Он был прав только тогда! А своим же выбором музыкального недоразумения он в очередной раз показал то, насколько глупым драконом он был, и что все то, что он делал для вас — недостойных — можно считать лишь подтверждением его глупости. Мы же такими не будем и сами выберем сторону, которой придерживаться, и сами станем определять для себя поступки, которые являются правильными.

Услышав это, я почувствовал страх. Да все мы, вышедшие против драконов, почувствовали это, потому что вторая рептилия наконец встала так, что стало понятно — боя избежать, как бы мы ни старались, наверное, не получится.

— Друзья! Не забывайте, мы здесь для беседы, а не чтобы драться! — сказал я. — Как видите, мы держим наше оружие опущенным и не очень хотим приводить его в действие, а все потому, что у нас нет желания сталкиваться с вами лбами! Наоборот, мы стараемся приложить как можно больше усилий к тому, чтобы наладить контакт и донести до вас важнейшую из мыслей! Заключается она в том, что вы выбрали не ту сторону и сделали это только потому, что вас ввели в сильнейшее заблуждение! — я понимал, что должен хоть как-то исправить ситуацию, но сложность в том и заключалась, что ситуация исправляться не очень-то и хотела.

Хотя вот я сейчас сижу, вспоминаю об этом, предаваясь, наверное, самому неинтересному из видов деятельности, а именно ностальгии, и прекрасно понимаю все те причины, по которым ситуация не хотела исправляться. Заключались эти причины не только в нашей отчаянной вылазке, не только в доспехах драконоборцев и не только в том, что драконы попали под влияние красивых слов, а может, и не только слов, канделябра, а в совокупности из-за всех вышеперечисленных параметров. И вот я сейчас работаю над этим текстом и понимаю, что исправить ведь ничего нельзя было. Можно было только поступить иначе, и не факт, что стало бы лучше. Как мне сейчас кажется, и да, я хочу позволить себе такое отступление от повествования, драконы уже были настроены на то, чтобы пробраться на плато и встретиться с нами лично. Причем, именно эти два дракона! Причин для этого могло быть как много, так и всего одна, об этом распространяться я не стану, ибо это примет форму игры в «угадайку», а мне как-то лениво выстраивать целые, сложные, даже витиеватые, логические цепочки, объединяя между собой лишь предположения, без какой бы то ни было основательной базы. И, тем более, в любом случае, все это осталось позади!

— Мы тебе не друзья, враг мира! — прорычал тот дракон, который заговорил с нами первым, и тот, что первым занял стойку, говорящую о готовности пойти в бой. — Ты — враг обеих сторон мира-монеты, и только этого хватает, чтобы наброситься на тебя и разорвать в клочья.

Я понимал, что рептилия не шутит, однако оставался в спокойствии, более того, жестом приказал проявить такое же моим друзьям и попросил об этом супругу, что начала поднимать оружие и уже со всей серьезностью морально принялась готовиться к противостоянию, которого мне хотелось избежать, потому что смысла в таковом не было, а отсутствие пользы было настолько большим, что предвещало огромное количество проблем не только нам, но и Блуму, впоследствии.

— Хорошо, допустим, я ваш враг, — спокойно ответил я. — Но, разве же вы, такие великие и справедливые существа, станете нападать на того, кто не поднимает против вас свое оружие, сохраняя к вам уважение и даже не думая о том, чтобы вступить с вами в бой, пусть даже такая возможность есть и достаточно немаленькая? — озвучил я, внимательно посмотрев на обратившегося ко мне дракона.

Всего на миг мне показалось что тот сильно растерялся, не зная, как реагировать на мной сказанное. Такой драконьей рожи я не видел ни впредь, ни после, от чего мне было смешнее в несколько раз, однако я продолжал держать себя в ручках, потому что это было превыше всего.

— Нет ничего плохо в том, чтобы разделаться со злом, что даже не пытается сопротивляться! Наоборот, если бы любое зло было таким, то и зла не было бы, потому что с ним можно было бы без проблем разобраться! — высказался второй дракон и — объясните мне, что такое кувырксы, наконец! — не согласиться с ним было крайне сложно! А все потому, что он произнес одну из тех истин, которые звучат в стиле: «Вода — она мокрая, а камень — он твердый», «Гром-палка делает «бух-бух», а «бух-бух» делает очень больно… когда больно, тогда плохо».

— Слушай, Мультан, а ты можешь бросить скоростной камень Блуму, а? — поинтересовался я, пока еще было не поздно. — Может быть, хотя бы он сможет угомонить своих подчиненных, что не хотят быть его подчиненными, потому что считают, что прошлый монарх сделал огромную ошибку, назначив на свое место именно его? — задал я свой невероятно длинный вопрос.

— Что-то мне подсказывает, что даже если я брошу ему камень, нам это мало чем поможет, — ответил старый друг. — Он, вроде как, вместе с Чарльзом отправился в очередной раз договариваться с драконами на тему того, что мы — нормальные, и он вполне из себя нормальный правитель, — сказал Мультан.

И тут меня прошибло такой волной горячего… я даже не знаю, горячего чего. Это было просто чувство, но оно практически кипятком ошпарило от шеи до... не шеи… условно, до пяток… осознанием того, что мы, на самом деле, поступаем ни чуть не лучше канделябра, прибегая к помощи Чарльза!

— Ты чего так дернулся? — поинтересовалась Кайса, что стояла ближе остальных ко мне и прекрасно видела мою вполне не совсем адекватную реакцию на что-то невидимое, не слышимое и не понятное, заставившее меня вздрогнуть.

— Да так… случился небольшой когнитивный диссонанс, связанный с нашими поступками, — пожевав губами, я выдал следующее: — И ведь правду говорят, что добро — это победитель, потому что проигравшего все равно мало кто слушать будет, да и смысла в этом нет, а ведь подобное, на самом деле, огромное заблуждение! Потому что надо внимательно слушать обе стороны.

— Мультан, его по голове не били вчера, во время битвы? — обратилась супруга к старому другу. — А то он замолаживает какую-то чепуху с умным видом.

— Не, вчера только Эду немного помяли, если смотреть на события, не вдаваясь в детали, — ответил Мультан, который смотрел на меня как на слегка душевнобольного. — Больше никому особо не досталось, не считая ссадин, синяков, шишек и прочих мелких травм на руках и ногах, — протараторил он.

Эм… в связи с этим, кстати, еще одно небольшое отступление хочу сделать! И оно тоже связано с размышлениями в реальном времени, за что прошу простить, но если не сделаю, то буду потом думать об этом… Итак, «на слегка душевнобольного» — в корне неверная интерпретация того, как я выглядел, и проще было бы зачеркнуть, поправить, сделать вид, что вообще не было такого выражения, но нет! Я хочу выразиться в полной мере правильно, чтобы у вас перед глазами была для начала примерная картинка, а потом уже и более детальная!

Вот, представьте… четыре среднестатистических тела, прости меня, кто только угодно, стоят напротив двух огромных ящериц, что могут плеваться огнем, облаченные в сталь и тряпки. То есть, в не совсем логичную броню, благо заколдунствованную. Но не в этом суть! Суть в том, что мне в голову пришло озарение, которое внезапно заставило задуматься вообще обо всем, что мы только успели сделать на тот момент, и мне выводы, которые получилось при этом сделать, не понравились от слова «совсем», потому что я действительно увидел в себе зло. То есть в один миг ударило в голову, и с того момента прошлые приключения я не мог нормально и адекватно воспринимать. Началось это примерно после того, как у Нионы получилось не только дважды спасти ту сторону от нас почти пацифистскими методами, но еще и заставить злодеев, почти всех, пересмотреть отношения к жизни и понять, что все не так уж и плохо, а чтобы стало лучше, надо над этим работать! И ведь те, кто выступал против неё со своими взглядами на реальность, в тот момент, когда мы говорили с драконами, условно, стоял плечом к плечу с нами, изменившись! Понятное дело, фигурально изменившихся и относительно «плечом к плечу», потому что нас всего четверо вышло против драконов, но не в этом суть! А в том, что использование сил Чарльза можно было считать таким же обманом, как и методы канделябра, на что Ниона, как мне кажется, возможно, не пошла бы! А это значило, что я от канделябра мало чем отличался, и вот от всего от этого мне стало не по себе, в связи с чем настолько перекосило, что в какой-то миг даже скулы свело от боли из-за сжатых челюстей. И хуже было только от того, что я ничего не мог изменить… никак не мог исправить своих ошибок и встать на путь куда более честный и правильный. От этого, как вы можете понять, не просто «совершенно не по себе», а прямо скажем, «плохо». И вот теперь, рассказав вам об этом, я надеюсь, что у вас появлится возможность представить то, насколько сильно меня передернуло от той волны метафорического кипятка, прокатившегося от шеи до, условно, пяток, и то выражение, которое застыло на моем лице и которое я обозвал не совсем правильным «на слегка душевнобольного».

— Вы думаете, что мы будем слушать нашего недо-правителя, который представляет собой сплошное недоразумение, в том числе своим оркестром, которым он и является?! — прорычал первый из драконов, заговоривший с нами. — Вот только мы, скорее, порвем его, как и вас, за то, что он постарается вас спасти, окончательно утвердив наше мнение о том, что в сговоре с вами, и вы стараетесь с его помощью уничтожить наш мир! — продолжил он, скаля большие и на вид крайне острые зубы, и тут следовало заметить: «Острота и размеры зубов радовали тем, что в случае чего все закончится быстро!»

— Знаешь, я думаю, что ты слишком сильно недооцениваешь своего правителя, в связи с чем и несешь какую-то чепуху, — сказал я, делая шаг вперед. — Мне кажется, вы слишком высокомерны и не можете принять сам факт того, что ваш правитель, который много лет отсутствовал, чтобы просто больше никому не делать больно, сделал свой выбор таким, каким он его сделал, и даже ничего не сказал о том, что на самом деле может передавать свои права кому бы то ни было. Я думаю, что вами правит гордыня, причем такая, какой позавидовал бы тот самый канделябр, который промыл вам мозги и явно рассказал не всю часть правды, потому что ему нет никакого смысла рассказывать обо всем до самого конца. В полном объеме и в полной мере, — внезапно я почувствовал, как внутри появились силы, необходимые. чтобы сказать хоть что-то, что сможет как минимум заставить драконов немного отступить, что пусть и немного, но облегчит задачу. — Так что, многоуважаемые драконы, на самом деле вся ваша бравада о том, что мы все из себя такие плохие, на самом деле — писк обиженных детишек, которых обделили вниманием, а все потому, что сейчас, заняв сторону вон того дядьки, который уже раз выбрался с той стороны от жизни, вы подвергаете опасности вообще всех, в том числе своих близких, на которых вам, скорее всего начхать синим пламенем… или красно-желтым пламенем… или… каким-то там вашим пламенем, потому что, на самом деле, единственные, на ком вы сосредоточены, — это вы сами! И, казалось бы, даже если у нас, как вам дуют в уши, нет какой-то чести, у нас есть принцип и есть определенный план, которого мы придерживаемся и которому верны! У вас же, согласно этому, нет вообще ничего! И что получается?! А получается, что перед нами сейчас две каких-то ящерицы, возомнивших себя великими, коими не являются. и которые позовут на помощь свое племя в том случае, если им прижмут хвосты! Какова честь, а?! А какова сила, а?!

Меня прямо понесло, но по мордам драконов я понял, что действует. Это дало мне повод обрадоваться, а все потому, что мне надо было выиграть как можно больше времени, а еще лучше — развернуть наших противников и выгнать куда-нибудь подальше от места, где предполагалось проведение если не последней битвы, то следующей точно!

— А никакой силы на самом деле нет и быть не может! И мы сами сможем с вами справиться, а вот вы с нами — нет! И ты, зубастик, даже не сможешь сказать причины до того, как я её тебе не назову! — я скалил зубы и подходил все ближе и ближе, причем даже не касаясь меча, который находился в недавно сделанном чехле, на спине, и немного мешал идти, ударяясь о ноги.

— Да?! И что же такое есть у вас, что в случае чего позволит вам одолеть нас, в чем я сильно сомневаюсь?! — произнес дракон, однако не решаясь напасть на меня, подходящего все ближе.

— У нас есть нормальная цель, — строго ответил я. — Цель защитить всех и вся! И плевать, если придется вступить в бой с вами! Когда это случится, подобное уже не будет иметь никакого смысла! Потому что на нашей стороне истина помысла и цели! И даже если нам не суждено одолеть вас, мы будем знать, что приложили все силы к этому! Но мы-то знаем, что мы сможем остановить любого, и вас в том числе!

Я продолжал приближаться к огромной рептилии, что потихоньку пятилась назад. Каким-то чисто колдунским или колдовским образом мои слова действовали и действовали прекрасно, нанося невидимые удары, хлесткие, резкие и, в какой-то мере и степени, прекрасные. Как бы то ни было, наше столкновение откладывалось как раз благодаря моему разумному безрассудству. Казалось, что по какой-то причине дракон просто не может ударить первым, в связи с чем ждёт тот самый момент, когда оппонент допустит. Почему я об этом подумал? Потому что все действия явившихся к нам были направлены на то, чтобы спровоцировать нас на агрессию, но агрессии не было, с нашей стороны, во всяком случае. Мы только лишь выгнали их за пределы города, в котором они навели хаос, и да, это можно было расценивать как атаку, но с таким же успехом они могли и плюнуть пламенем, от которого никто не смог бы уцелеть, вместо этого лишь зацепили несколько зданий. Примерно то же самое случилось и с замком Мурдыкса, если не считать тех, кто попал под завал. В остальном драконы будто бы задирали нас, чтобы непременно нами был нанесен первый удар, но удара от нас не было. Были лишь слова и действия, которые хлестали не хуже кулаков, и это было действительно удивительно. Причём, в какой-то момент я хотел приложиться к морде дракона, сделав это со всей силой!

Ну, знаете, я хотел сделать это чисто по-мужски, по носопырке, кулаком, но потом передумал, словно поняв, что это никак и ничем не поможет, сделав ситуацию хуже. Возможно, Блум о чем-то забыл нам рассказать, и если это было так, это было странно и, в какой-то мере и степени, забавно. Не могу сказать, что прямо как-то очень, но что-то такое было! И оно меня удивляло!

— Какой же ты самовлюбленный глупец! — отозвался тот из драконов, к которому на тот момент я подошел почти вплотную и которого мысленно приготовился ударить, но при этом ничем, не считая слов, бить не стал.

— Каким бы глупцом я ни был бы, вы — ещё большие, а все потому, что выбрали своим господином настоящего мерзавца! — ответил я. — А ещё посмотрите на себя! Вы только и ждете, чтобы вас кто-то из нас ударил! Вы словно только и думаете о том, что нам только и требуется, что переступить какую-то жизненно важную черту! Для вас жизненно важную, что развяжет вас когтистые лапы! Что же касается нас? Мы, таким образом, подпишем себе приговор, не самый хороший, как можно понять, но мы таких глупостей делать не станем, потому что не собираемся конфликтовать, во всяком случае, с драконами, — ответил я, чувствуя, как напряжение спадает.

В смысле, мое напряжение и моя агрессия, направленная на рептилий, теряли вес, становясь практически невесомыми. Причём, и что самое удивительное, я не мог понять причины, по которой было так, однако причины были последним в списке, о чем я хотел думать в тот момент. Мне было достаточно просто остановить драконов, не дав им сделать ничего такого, о чем могли пожалеть мы, прекрасно понимая их силу. Что ещё было интересным во всем в этом, так это то, что знания сами по себе проникли мне в голову. Я даже подумал на этот счет примерно следующее: «Возможно, истинные драконоборцы, а не дураки… Возможно, таких было не так много и они обладали мудростью, которой остальные были лишены, и с драконами сражались они только когда не оставалось других вариантов, чаще предпочитая силе физической силу слова. Стараясь достучаться до затуманенных рассудков упертых существ! Не желая с ними драки, а желая лишь одного, а именно — мира! И вступая в бой только в рамках защиты интересов и жизней, не являясь при этом злодеями и, возможно, не поддерживая идей короля Уриэла».

Дракон дернулся, да с такой скоростью, какую я не ожидал от столь большого организма. Руки практически дернулись вверх. Почему практически? Потому что удалось их удержать при себе. Крик Кайсы и Эды пронзил воцарившуюся на миг тишину. Они выкрикнули мое имя, но значило оно совершенно другое, а именно: «Нет!» Удивительно, да? В тот момент я понял, что имя может значить совершенно другое, и в том случае оно приняло форму слова «нет». За миг я подумал, что имя может значить «да», иногда «не надо», иногда тихое, переполненное разными чувствами «уйди», но в тот момент мое имя значило именно «нет».

И вот я рассказываю эту историю и сейчас, в данный момент, вспомнил тот звон в ушах, вызванный моим же именем и тем, сколько страха в нем было в тот невероятно короткий миг, вспомнил, как не дал рукам подняться, прижав их к телу. Причем это может выглядеть или считаться совершенно нелогичным решением с моей стороны, но, если вы внимательно вернетесь на несколько минут назад и вновь прочтете все то, что я сказал дракону, то поймете, насколько в тот момент я был прав, сдерживая все чувства и переламывая через колено рефлексы и инстинкт самосохранения. Опять же, как бы глупо это ни прозвучало сейчас… а ведь таким действительно показалось, правда?

Дракон остановился даже не в нескольких сантиметрах от меня с распахнутой пастью, полной огромных зубов, а в нескольких миллиметрах! Что же, насчет зубов и их размеров — они были способны не то чтобы перекусить меня пополам, нет, о чем вы?! Каждый зуб был чуть меньше меня, так что с уверенностью могу сказать, что такой «мурлыка» без особых стараний, с одного «кусь» мог оставить от меня разве что пустое место. Его дыхание практически двигало меня с места, от чего внутри все сжималось так, словно меня погружало на большую глубину и поднимало обратно, где не было большого давления. От вида чешуек своеобразной кожи исходил жар даже больший, чем сейчас бушевал в стане врага, что до сих пор не мог справиться с пердоболотной жижей, которую мы филигранно разлили везде, докуда только доставали. И в этом всем звучало мое имя, которое приняло форму простого слова «нет», впитавшего в себя переживания и страх, а еще остолбенение, потому что ни Мультан, ни Кайса, ни Эдифина не смогли сдвинуться с места. Они замерли, чем напомнили собой частично ожившие статуи. Я тоже замер в ожидании того, что же будет дальше, а в голове не было ни единой мысли. И, конечно же, я могу сказать что-то вроде: «Была надежда на то, что моя теория верна и дракон не может напасть первым, следуя каким-то правилам мироздания», но это было не так. В голове была пустота, вакуум, и в этом состоянии я просто смотрел перед собой.

Наконец, супруга пришла в движение. Я услышал, как лязгнул доспех под её совершенно черной накидкой, и понял, что она переполнена решимостью воспользоваться «Пронзателем». В тот момент я произнес, причем достаточно спокойно, а не закричал: «Кайса!» Мой голос, как голодное плотоядное животное, вгрызся в воцарившуюся тишину, которая звучала в моих ушах моим же именем, и затих. Нет… время не останавливалось, но возникло такое чувство, словно на несколько мгновений потеряло свою силу, превратившись во что-то другое, и самое смешное, что мое обращение к супруге, оно также было не тем, чем казалось на первый взгляд. Оно, её имя, произнесенное мной в тот момент, также приняло форму слова «нет», и я понимал, что говорю. С первого взгляда могло показаться, что это не так, но это было так, и я в полной мере осознавал важность момента, во всех подробностях рассматривая морду замершего передо мной дракона, пылающего яростью и ненавистью относительно нас — вышедших в доспехах драконоборцев и кажущихся разумным рептилиям врагами благодаря речам канделябра.

— Кто ты такой? — прорычал дракон, второй, который остался позади, также был готов к рывку. — Отвечай!

Я слышал страх в его голосе, и это было удивительным, учитывая, что бояться, на самом деле, должен был как раз я, но к этому моменту страха уже не было. Со мной была уверенность в правильности действий и принятых решениях, а еще в том, что я ни в коем случае не стану сражаться с драконами, пусть и облачен в древние доспехи, которые, по всей видимости, были созданы далеко не для сражений, потому что те, кто мог одолеть столь величественных существ, явно не были дураками. Дураками были те, кто хотел спасти принцессу, если вы помните, а эти… не-е-ет, друзья мои, драконоборцы были как раз теми, кто наносил исключительно тот удар, который вносил справедливость в покосившийся миропорядок.

— Я — герой с той стороны мира-монеты, который дважды спас всех и вся и который попал сюда случай в третий раз, таким образом пошатнув устои, принятые наблюдателями или, быть может, самим создателем, — ответил я. — У меня нет к вам ни чувства ненависти, ни желания тягаться в соревновании «кто сильнее». Мне нет необходимости сражаться с вами, потому что я уважаю вас и ваши способности, но в том случае, если вы посмеете противостоять мне в защите обеих сторон нашего единого, странного мира, будьте уверены, мне придется воспользоваться этими доспехами так, как сами создатели, и они же воины — драконоборцы, ими никогда не пользовались, чтобы остановить не только одураченных вас, но и фонарщика, что смог взять над вами шествие, — сказал я и тут нашел еще один удивительный аргумент, что до этого момента оставался где-то вдалеке, под каким-то абстрактным диваном, куда рука просто не дотягивалась, а теперь, при помощи крючка или палочки, получалось подцепить и потянув на себя, достать. — И еще вот что, есть вопрос, который я хочу вам задать: а не стыдно ли вам, столь благородным и большим созданиям, служить такому жалкому, пусть и в каком-то смысле великому, негодяю? Вам, драконам, какому-то фонарщику, вместо того, чтобы служить полноправному правителю, что старается добиться для вас лучшего существования, открывая не только ваш остров, но и возможность жить так, как это было раньше? — ни единый мускул на моем лице не дрогнул, когда я задавал этот вопрос рептилии, что продолжала дышать на меня и, скорее всего, даже не видела перед собой.

Это сейчас я думаю: «Забавно, получается, я обращался к носу, что является лишь частью тела, а не к самому телу!»

Воцарилась тишина, в которой я чувствовал, насколько сильно драконы напрягают свои головы в попытках понять мой вопрос. Казалось, что мне удалось пробиться сквозь пелену, через морок, который своими речами мог набросить на сознания драконов канделябр, но это было не совсем так. Почему? Да потому, что дракон пусть и отступил, но ничего мне не ответил. Попытавшийся спровоцировать меня отступил на несколько десятков метров, продолжая скалиться, но ничего не сказал, пусть и мог. Кажется, ему не столько нечего было ответить, сколько он не хотел признавать моей правоты и… Скорее всего, ему было неприятно думать о том, что Блум, как бы то ни было, но действительно их новый монарх, которому они подчинены, несмотря ни на что, и что если он того действительно захочет, то им просто придется подчиниться ему, несмотря ни на что! Что Блуму достаточно будет сказать всего одно слово, только сделать это надо будет по-особенному, примерно как тогда, когда прошлый король приказал уйти на остров! Кажется, любой дракон понимал, что не сможет противиться приказу из-за устоев их создания!

И вот сейчас я сижу, пишу и думаю: «Почему же Блум не воспользовался этой своей привилегией тогда? По какой причине он старался договориться со своими соплеменниками, и пусть мы тоже вели себя неправильно, прибегая к силам Чарльза, но мы старались показать истину, коей ее видели и коей она представлялась благодаря всем проделанным нам шагам и приложенным усилиям! Тогда почему же Блум не сделал того, что мог?! Сомневаюсь, что не мог… возможно, он думал об этом «еще не время»? А может, и по другой причине?.. более весомой?»

— Почему молчишь? — небрежно бросил ему я. — По какой такой причине ты отмалчиваешься, а?! — внезапно мое тело решило действовать по-своему, а именно направиться на дракона. Я будто бы поймал себя на мысли о том, что он не нападет на меня до того момента, пока я не нападу на него, в связи с этим можно было атаковать словами и просто приближаться, таким образом создавая дополнительное ментальное давление, что, быть может, в тот момент были даже сильнее ударов по кислым драконьим щам.

— Ах ты, ничтожество! — прорычал второй из двух драконов, который не пытался меня атаковать. — Как ты смеешь так разговаривать с нами?! — эта рептилия осклабилась, и через это небольшое действие послышался громкий, совершенно недружелюбный рык, от которого внутри все затряслось, но я не подал вида.

Причем, мои друзья, которые до сих пор стояли позади и ждали, каким образом ситуация повернется дальше, просто стояли и смотрели на меня как на форменного дурака, что исполняет нечто наподобие небольшой болонки, бросающейся на слона. Нормального такого, взрослого, откормленного вожака стаи, к которому другие звери ни в коем случае не станут лезть, потому что понимают разрушительный потенциал такого организма. Мне же было не то чтобы все равно, нет… сказать, что мне было «все равно» — значило использовать совершенно неправильный тезис, что не отражал ситуации. Мне было не все равно, и мне было мозговзрывательно страшно, но я каким-то образом боролся с этим, и знаете, у меня неплохо получалось! Потому что я продолжал наступать на драконов и все больше и больше прессовал их словами, делая это без какого бы то ни было сожаления, и тот, который был напряжен и пока что не предпринимал никаких шагов к атаке, в скором времени пожалел о своем высказывании в мою сторону.

— Я? Я ничтожество? — с сарказмом и с огромной долей иронии произнес я. — И что же такого ничтожного, ты во мне увидел? — хмыкнул я. — Давай, расскажи это тому, кто даже не дернулся, когда не него напало существо, что в разы больше и сильнее, и продолжает вести исключительно светский диалог, несмотря на все ваши нападки!

Мне было настолько как-то… даже описать не могу, насколько мне в тот момент было обидно видеть драконов такими, какими они были! Мне было настолько обидно, что даже не по себе от того было и хотелось высказаться драконами обо всем об этом, чем, собственно, я и занимался, заставляя друзей, что смотрели вслед, лишь хлопать ресницами, да с такой частотой, что взлететь могли только на них, без использования крыльев.

— Давай, расскажи мне о вашем величии еще раз, а я послушаю, насколько вы, на самом деле!.. — я сменил траекторию движения и, освободив от своего внимания того, что практически напал на меня, направился на второго, что продолжал хищно смотреть на меня. — Давай, попробуй развеять плохое мнение о вас! Вот только у тебя ничего не получится, а все потому, что вы, на самом деле, ручные гады, которые при всей своей силе, при всех объемах, вообще ничего из себя не представляете и не можете ударить в том случае, если удара не получили, — и я заржал. Мне казалось, что я прав, и только на это оставалось надеяться, потому что к тому моменту было понятно, что если я ошибаюсь, то делаю это как самый настоящий дурак, а все потому что… А все потому, что с каждым словом я накалял ситуацию больше, больше и больше, и не мог остановиться не только потому, что не хотел останавливаться, но и потому, что считал, что в этом словесном бою я мог одержать победу всухую и что, возможно, как раз это и будет тем самым средством, которое вправит драконам мозги, развеет дымку морока, насланного канделябром, и вернет им нормальное, рациональное, логическое мышление и заставит критически посмотреть на крайние действия и выводы, чтобы были сделаны ими в последнее время.

После моих последних слов тот дракон, что еще не пытался напасть на меня, двинулся вперед. Внутри что-то щелкнуло, и стало прямо как-то нереально страшно. Я даже услышал, как дыхания стоящих позади остановились. Услышал, как шуршит непонятный недо-плащик драконоборских доспехов Мультана, и понял, что тот вскинул руки и воздал свою хвалу богу тяжелой музыки, чтобы в случае чего сотворить колдунство, связанное со светом. В тот момент в голове еще промелькнула интересная мысль на этот счет: «Колдунство на драконов не воздействуют, а вот свет, вне зависимости от происхождения, на их глаза имеет удивительное действие! Возможно, я придумал еще одно интересное оружие против этих рептилий, и как плохо, что у меня нет ни единой возможности сделать так, чтобы получить его, протестировать и в случае крайней необходимости воспользоваться им для защиты и спасения всех, кого только можно!»

— Твое высокомерие погубит тебя, герой! — прорычал дракон, который направлялся в мою сторону. — И сейчас ты почувствуешь что такое настоящая драконья сила! — рептилия смотрелась так, словно решила нарушить непреложное правило, которое было создано в один момент с ними, и мне это не нравилось, но и отступать я не собирался, зайдя настолько далеко!

И, как бы вам сказать о том, что я был готов… да, на тот момент я успел собраться с мыслями и приготовился к тому, чтобы сгинуть в зубах огромного существа. Я понимал, чем-то таким, задним, внутренним, живым, что такого не случится, но был готов ко всему. Мои друзья, что стояли позади, к такому не был готовыи, однако молча наблюдали за моей спиной и за тем, как дракон, поднимая песок над землей, приближался ко мне.

— Мое высокомерие — не существующая единица измерения, которую ты даже доказать не сможешь, потому что до сих пор не понял, кто идет к тебе навстречу! — ответил я, стараясь поддерживать уровень пафоса на уровне иронии, самоиронии и чистейшего сарказма. — Ты до сих пор не смог осознать, что плохой парень до сих пор не явился в свой стан, чтобы помочь союзникам, которых так долго собирал! Ты до сих пор пытаешься показаться крутым и важным, хотя тоже являешься лишь мелкой сошкой для канделябра, а все потому, что выполняешь приказы не своего короля, такого же, как и ты, дракона, а какого-то фонарщика!

Знаете, бывает такое, когда случайный лучик случайно отражается от какой-то поверхности и попадает прямо в глаза в самый ответственный момент? Типа, шел-шел по дороге, внимательно смотрел под ноги, и тут «вжух» — свет в глаза и какая-нибудь стальная чепуховина, торчащая из земли, от которую бьешься носком кроссовка, да так, что и обувь в мясо, и падение, и коленки, и ладошки, и много чего еще сверху. Вот и тут случилось подобное, но только подобное! Сейчас постараюсь сделать пояснение… не совсем представляю как, и это худо, потому что взявшись писать, это стало моей работой: чтобы вам было понятно.

Короче, дракон, что направлялся ко мне, дернулся. Мне даже показалось, что он превратился в молнию и именно он и был тем самым лучом, направленным или случайно устремившимся в глаза. Я споткнулся и через несколько секунд ощутил себя несколько некомфортно. Оказывается, что факт, что я споткнулся, спас меня, вот только относительно, а все потому, что я оказался в пасти дракона, миновав зубы. Кажется, рептилия не ожидала ничего такого, в связи с чем резко подняла свой купольный центр принятия решений высоко над землей. Как я это почувствовал? Все очень просто, из-за достаточно резкого движения понятие «гравитация» несколько того, перестало воздействовать на проглоченное, или как еще можно сказать, мое тело, в связи с чем меня подняло к нёбу. Не к небу, которое высоко над головой, а именно к нёбу дракона, в его пасти. Конечно же, в тот момент я не понимал, что происходит, и только потом, когда «чумудан» сам собой распахнулся, открыв немного обзор на действительность вокруг, стало чуть более ясно касаемо того, где я и как я.

Итак, меня резко дернуло, и гравитация стала относительной. Я барахтался, махал руками и ногами и в один-единственный миг обо что-то мощное ударился, однако схватился изо всех сил и ощутил все оттенки неприятного ощущения. Дело в том, что держался я за что-то мягкое, теплое и несколько скользкое, от чего постоянно приходилось повторять такие действия, словно я полз по бесконечному канату. Длилось мое замешательство, связанное с потерей возможности увидеть все вокруг, недолго, потому что раздался рев. Вместе с ним пасть, которую я обозвал «чумудан», открылась, впустив свет внутрь, и тут, наблюдая за тем, как зубы движутся вверх и вниз, я понял, насколько все плохо и хорошо одновременно.

— Не сметь приближаться и атаковать! — заорал я как не из себя, прекрасно понимая, что фаза шока у супруги и моих друзей скоро должна пройти и тогда они могут наломать таких дров, какие никто не сможет унести до лачуги. — Все нормально! Меня проглотили, но не съели! Я цел! — продолжил орать я, слушая лишь разъяренный рев дракона, который начал предпринимать попытки достать до меня языком.

Что ж, у него это плохо получалось. Настолько плохо, что в скором времени он попытался все то же самое проделать когтями, и у него несколько раз даже почти получилось подцепить меня, но только почти! А все потому, что я оказался чуть более проворным и научился раскачиваться на том отростке, что называется «небный язычок». Дракону эта битва, которая и битвой не была, давалась с огромным трудом, а все потому, что ему приходилось сильно сдерживаться, а еще я могу представить, насколько сильно болело его горло от меня и моих действий у него во рту.

— Слышь ты, кусака-покусака, ты что творишь-то? Хочешь начать полномасштабный конфликт, которого я старался избегать? Ты хочешь, чтобы мы сменили благодушие и попытки договориться на… на боевые действия? Я не пойму?! Или вы действительно считаете себя всесильными, в связи с чем собираетесь творить все, что только заблагорассудится, лишь бы насолить своему новому правителю?! — начал откровенно орать я.

Мне показалось, что акустика драконьей пасти идеально подходила для того, чтобы в ней орать, в связи с чем я — человек, вооруженный древним артефактом «Пронзатель», действовал не легендарным оружием, а ручками и ножками, не желая вредить дракону больше, чем он сам того заслужил своей нетерпимостью и нежеланием слушать.

Дракон вроде что-то ответил мне, но прозвучало это таким образом, что я ничего не понял. То есть, он, конечно, тоже атаковал меня звуком, но не так сильно, как сам о том думал. Вот так у меня случился бой с драконом, вот только не такой, не полноценный, а какой-то половинчатый, что ли.

— Братан! Завязывай трепыхаться, опускай голову на землю и раскрывай пасть! Мне тоже не прикольно на этом родео! Еще и мерзко, к тому же! Так что чем скорее ты перестанешь исполнять, то… — и вот дальше случилось то, чего я вроде как и ожидал, но чего перестал бояться.

Случилось пламя. Дракон выдохнул его огромной, белой, дымящейся струей куда-то в небо, и я испугался… сначала… а потом начал ржать настолько громко, насколько только мог. Во-первых, я пусть и не сомневался в силе доспехов драконоборцев, но не думал, что они смогут выдержать прямое попадание такого пламени. Во вторых, как оказалось, драконы не совсем понимают строение своего рта, в связи с чем и случилось то, что случилось. В третьих, я был просто счастлив, потому что… ну… меня не поджарило, и я продолжал терроризировать дракона, что напал на меня и почти проглотил по какой-то невразумительной, достаточно забавной, случайности.

Пламя ударило в небо, после чего голова моего обидчика направилась куда-нибудь. Да! Именно «куда-нибудь», потому что в тот миг никакой речи о том «куда глаза глядят» не было!

— Ты что творишь, кожаная голова?! — прокричал я, стараясь сделать это как можно громче, а все потому, что, несмотря на то, что меня пламя максимум задевало лишь теплом, от которого было скорее приятно, чем больно или типа того, но мне не нравилась сама мысль о том, что я нахожусь в пасти огромного дракона, повиснув на нёбном язычке, и наблюдаю, как он жарит своим пламенем во все стороны сразу! Атаковать его изо рта тоже не особо хотелось. Я понимал, что могу воспользоваться Рассекателем и сделать морду обидчика наполовину меньше, но также прекрасно понимал, что не должен этого делать, потому что тогда этими действиями подпишу что-то вроде договора на уничтожение всего и всея.

Немного о том, каким образом у дракона была устроена система подачи огня… условная, конечное. Итак, из-под языка, наверх, шло что-то напоминающее две трубки. Эти трубки подавали на язык, в котором было что-то вроде углубления, горючий материал. Он напоминал собой сильно сжатый, но в то же время быстро преобразующий из жидкой формы в форму газа, продукт… затем дракон выполнял подобие выдоха. Такого, мощного, который направляет ту небольшую порцию, что уже есть на языке, вперед. В этот же момент подача горючей смеси возрастает в десятки, сотни десятков раз. «Каким же образом возникает горение?» — спросите вы, и, честно говоря, до того, как я это увидел сам, я не понимал этого, но когда увидел! Чуть не рассмеялся! И рассмеялся бы, если бы не было страшно за свою жизнь! А мне в тот момент было очень страшно, но на самом деле даже не столько за свою, сколько за жизнь друзей, потому что я, совершенно внезапно для себя, оказался вне поля действия пламени, а вот мои друзья как раз в области поражения.

А, да, кстати, насчет: «Каким образом зажигается пламя»! Короче, у драконов, как и у всех существ, во всяком случае плотоядных, есть клыки. Так вот, клыки у них не просто клыки, а такие небольшие электродики, которые пропускают подобие электрического тока от нервов… я не знаю, как более понятно это объяснить. Короче, пламя зажигается как раз благодаря клыкам и тем электрическим искоркам, что бьют по горючему газу, и сначала провоцируют воспламенение, которое впоследствии, наполняемое огромным количеством газа, направляется на цель. Надеюсь, общая картинка у вас появилась, потому что более подробную я все равно не смогу нарисовать одними только словами.

Так вот, я заорал: «Ты что творишь, кожаная голова?!» — да с такой дурью в голосе, что почти осип. Кажется, это смогло неплохо вправить мозг дракону, потому что спустя несколько секунд пламя потухло и он просто начал болтать головой куда ни попадя. Меня, как вы можете понять, тоже начало болтать во все стороны сразу. Не знаю, каким образом у меня получилось удержаться, но я остался висеть, и это с учетом того, что мне надо было постоянно перехватываться!

— Угомонись, кожаный! Угомонись и дай мне выйти из твоей пасти! Так будет лучше всем нам! Успокойся и признай свое поражение, и в таком случае мы разойдемся друзьями! — прокричал я, продолжая болтаться!

И дракон бы ответил бы, если бы смог ответить. Кажется, мое присутствие у него во рту делало это не особо возможным. Кажется, я делал ему слишком больно, при этом даже не пытаясь атаковать. Это было интересным явлением, которое открывало некоторые тайны драконов, такие, как, например, полная уязвимость ротовой полости. Казалось бы, самое защищенное место оказалось самым нежным и самым опасным для драконов! Хотя это, наверное, потому что я такой, относительно везучий, и, по всей видимости, до меня никто никогда ничего подобного не исполнял, что вполне себе оправдано! Где же еще одного настолько дурного дурака найти?! А, правильно! Нигде не получится найти еще одного такого, с головой дружного и не очень, кто будет кататься на нёбном язычке дракона!

Ладно, не стану растягивать этот рассказ и скажу, что было дальше, вкратце! Короче, дракон не захотел сдаваться и взлетел. Он долго-долго кружил туда-сюда-обратно, пытался выплюнуть меня, выкашлять, но у него ничего не получалось. В это время второй дракон стоял на месте и завороженно наблюдал за не до конца проглотившим меня. За ним наблюдали и Кайса с друзьями, и все Плотное королевство! По факту, за нами, но поскольку я был внутри и вел бой оттуда, то больше все, конечно, наблюдали за драконом, нежели за мной.

Завершил эту летную и летнюю школу для камикадзе-самоучек имени великого и ужасного пилота по имени «Зиг Заг» Блум. Он появился достаточно внезапно, с неба и, по всей видимости, в не самом хорошем расположении духа. Он появился, как я мог понять, основываясь на ощущения, сверху, и своей когтистой лапой, собранной в кулак, поровнял морду своего подданного. Самое ужасное заключалось в том, что происходило все это достаточно высоко в воздухе, и как вы можете понять, после удара Блума мы с драконом полетели вниз. С огромной скоростью. В тот момент я в очередной раз почувствовал, что гравитация — это такая, странная дама, которая может приходить и уходить из жизни, когда ей этого только захочется. Так и сейчас гравитация ушла из моей жизни, и самое обидное заключалось в том, что я не понимал причины! Я же не знал, что объявился Блум!

Дальше последовало падение, и только каким-то чудом случилось так, что меня все же не проглотили. Мне казалось, что я поседел за время, проведенное в пасти, но нет, нормально. Единственное, я вышел, изрядно покачиваясь, и едва не свалился, благо хранительница доспехов «Пронзатель», по совместительству супруга, оказалась не так далеко и успела подпрыгнуть ко мне и поддержать, чтобы я не завалился. Тогда же Блум приземлился перед нами и грозно сказал: «Уйдите. Это мои проблемы!» — и голос его звучал так, как мог звучать только у истинного правителя. При этом король драконов отпустил Чарльза, и тот моментально спрятался за наши четыре спины. Четыре, потому что Эда и Мультан быстро подошли к нам, чтобы помочь мне.

— Это ты?! И ты ударил одного из нас?! — прошипел тот дракон, который до сих пор просто стоял и наблюдал за всем в позиции готовности вступить в бой.

Блум, по всей видимости, решил не сильно париться на этот счет, дернулся вперед и вырубил второго дракона. Он сделал это как самый настоящий боксер, после чего посмотрел на нас.

— Что вы тут устроили?! — король драконов был в величайшей ярости, однако сдерживал весь свой потенциал. — Что происходит там, и по какой такой причине ты оказался в пасти дракона?!

Я не хотел обо всем об этом говорить, но пришлось. Спустя несколько минут рассказа Блум тяжело выдохнул. После чего поднялся в воздух. Прошло еще немного времени, и он вернулся со словами:

— Брумголов они, во всяком случае, пока что сотворить не смогут. С драконами я буду разбираться сам, и не смейте! Вы услышали меня?! Ни в коем случае не смейте идти против моего племени, если не хотите меня обидеть! Только в качестве защиты, как это было в этот раз! Остальное оставьте мне!

Король драконов был серьезен, и я слышал даже не просьбу, а прямое предупреждение, которое следовало молча принять, однако молча не совсем получилось.

— Да, конечно, Блум. Мы и в этот раз не хотели, — сказала Кайса. — Условно говоря, мы и в этот раз не хотели, у нас просто не было другого выбора, и поэтому пришлось. Просто пришлось, не более того, — супруга пожала плечами.

При этом она смотрела и играла голосом таким образом, что королю драконов ничего не оставалась, кроме как сменить ярость на простое недовольство.

— Все, отправляйтесь в Плотное королевство, а я отправлюсь вон туда, поговорить с отступниками и предателями меня, — уже гораздо мягче проговорил Блум. — Чарльз, присмотри за ними, пожалуйста.

Король драконов внезапно начал вести себя немного иначе, и на тот момент причина была мне не ясна. Как оказалось позже, на самом деле тот дракон, в чьей пасти я оказался, передал своим собратьям сообщение о том, что я — враг всех драконов, и именно это больше всего встревожило и взволновало Блума, именно это заставило его быстрее пули вернуться в Плотное королевство, чтобы помочь нам, защитить нас!

Каким образом, правда, было совершено это заявление среди всех драконов сразу, я так и не смог узнать, потому что музыкальный дракон ни единого слова об этом не проронил. Кстати, второй дракон, что напрямую решил не участвовать в наших разборках, тем же самым образом подтвердил слова первого, и это набросило на мою персону некоторую пелену из будущих проблем, с которыми с той самой секунды предстояло разбираться именно Блуму, а не нам и не мне.