Ниона и ребро мира-монеты (джен)

И снова здравствуйте! Мы вновь на той стороне мира-монеты, и настало время рассказать вам о том, чем все закончилось.

Итак, мы остановились на том моменте, когда Ниона пыталась понять, что делать дальше, и эти попытки привели её к мысли о том, чтобы посетить наблюдателей и посмотреть, как они там. В это время мы с Кайсой, Мультаном, Чарльзом и Блумом направлялись в сторону острова драконов. На самом деле было не просто страшно, а прямо как-то полномасштабно не по себе, в связи с чем единственным, о чем я мог думать, была следующая мысль: «Надеюсь, все будет хорошо… все получится и мы нигде не сядем в лужу!» — которую я думал по кругу, раз за разом, даже не обращая внимания на то, как под нами пролетала большая вода, в которой плескались крайне странные всякие там существа, о которых, скорее всего, вообще никто на той стороне мира-монеты ничего не знал, потому что до изучения моря… или что там было на самом деле, жители этой стороны мира-монеты еще не дошли. Конечно, те же самые аквады были наполовину водными созданиями, но предпочли выйти на сушу, потому что там им было как-то прикольней, что ли. Так что, не считая несколько мифических крыланов, которых никто из ныне живущих никогда не видел, да и с учетом тех, кто был в прошлом, мало кто видел, вполне возможно, были еще какие-то водные или подводные расы, которые просто предпочли жить в знакомой и привычной среде. Может быть, еще и воздушная раса разумных существ была, помимо крыланов, вот только об этом все равно никто ничего не знал, потому что воздушные предпочитали оставаться как можно выше в воздухе и не спускаться на землю.

— Ты чего такой серьезный? — поинтересовалась Кайса, которая вместе со мной сидела в одной лапе Блума. — Мне кажется, что тебе надо немного расслабиться, потому что в данный момент ты все равно ничем не сможешь помочь нашему другу, — музыка и ветер заглушали её слова, в связи с чем приходилось прислушиваться, что было не так уж и просто. — Само твое пребывание здесь уже можно считать помощью! А в остальном — вспоминай о том, как ты умеешь плотненько присаживаться на уши. Думаю, что именно это может стать тем самым, что в итоге даст нам возможность выгрести из этой ситуации, какой бы тяжелой она ни была, — сказала супруга, и я прислушался к ней, потому что она была совершенно права. — Вдобавок, знаешь, мы все равно все находимся в подвешенном и, можно сказать, что несколько неприятном состоянии или положении, а все потому, что... Короче, неизвестно, что будет дальше и каким боком нам повернуться так, чтобы пройти мимо проблем. Думаю, в этом плане тоже необходимо максимально расслабиться, — сказала она, а я напрягся. Напрягся, потому что не понял, к чему она клонит.

— В смысле? — спросил я. — Это ты о чем или к чему? — и внимательно посмотрел на супругу, которая пыталась меня успокоить, словно до сих пор принимая все происходящее за какой-то там сон или длительное приключение.

— Ну, в прямом смысле, — спокойно ответила Кайса. — Если мы провалимся, то весь мир покатится в черное ничто и никогда, а значит, что и исправить ничего нельзя будет, а стало быть, все мы исчезнем. Поэтому я так подумала и решила для себя, что не буду вообще никак воспринимать происходящее… Типа, так проще: не думать о обо всем об этом хоть в каком-то ключе.

— Все равно не понял, но спасибо за попытку объяснить, — ответил я тогда, а вот сейчас, рассказывая обо всем, понял, причем достаточно внезапно, и это было как-то так… жестко, что ли. То есть Кайса тогда подразумевала вот что: «А ты не парься… если мы провалимся, ничего не станет, а значит, и нас не станет… и вообще никого не станет… а значит, и париться больше не о чем будет». Это было каким-то таким фаталистическим взглядом в предполагаемое будущее. Я бы даже сказал, что это было несколько непохожим на взгляды супруги… ну, как «несколько»… было совсем не похожим. Однако тогда я сказал то, что сказал, на что в ответ получил достаточно неоднозначный взгляд, типа: «М-да... как-то ты притормаживаешь, причем настолько сильно, насколько я даже не знала, что ты можешь так. Ну да ладно, придется работать с тем материалом, что есть под рукой, потому что другой искать нет ни времени, ни какой бы то ни было возможности, учитывая сложившиеся обстоятельства и общую атмосферу».

В это время в другой лапе Блума Мультан и Чарльз вели какую-то практически светскую беседу. Да, мой старый друг научился понимать этого брумгола, и знаете, они смогли вполне неплохо поладить. Возможно, благодаря этому у Блума и получилось вправить мозги двум драконам-перебежчикам только побеседовав с ними. Конечно, недавно назначенному королю помогали Мультан и Чарльз, чтобы все прошло более-менее удачно и гладко, однако времени на личные разговоры было потрачено слишком много, в связи с чем и было принято стратегическое решение выйти поговорить сразу со всеми. Сейчас пару слов упомяну о том, каким образом состоялся тот разговор, и пойдем дальше.

Итак, ситуация была следующей: Блум вернулся вместе с Мультаном и Чарльзом, и они сразу, буквально с порога, рассказали, что смогли переобуть в нашу обувь только двоих из предполагаемых трех… Третий же в то время, как с двумя другими велись беседы, свалил на остров драконов и встретился со своими друзьями и знакомыми и передал им мысли канделябра о том, что весь этот мир можно переделать, переписать, переменить, сделав его совершенным и абсолютным. Вдобавок ко всему, этот нехороший представитель разумных существ обещал драконам абсолютную свободу от кого бы то ни было. То есть до этого, как бы то ни было, все драконы были обязаны подчиняться королю драконов, просто потому, что так было принято, а тут… Короче, не знаю, это сложно, но каким-то образом канделябр умудрился запудрить им мозги, дескать: «Вы же не признаете своего названного короля, нынешнего?! Нет, не признаете! В связи с этим смысл вам подчиняться тому, кого вы не признаете?! Никакого! А хотите получить полную свободу? Вы её получите в том случае, если я смогу разобраться с вашим королем, но для этого мне нужна помощь, которая подразумевает, что в обмен на изменение всех ваших порядков вы должны будете мне кое в чем и кое с чем подсобить. Ничего сложного. Самое главное — будьте на моей стороне!»

Не знаю, каким образом столь великие и в то же время могущественные существа повелись на все это дело, но получилось так, что они повелись, и на тот момент, когда Блум с Мультаном и Чарльзом вернулись, на стороне канделябра было достаточно немало этих созданий. В связи с этим мы как бы решили, что настало время действовать решительно, и отправились на разговор. Было страшно, причем как-то так реально страшно, особенно с учетом того, что мы были в доспехах драконоборцев. Как сказал Мультан: «Меня ж не разорвали в таком облачении? Нет, не разорвали! Значит, все нормально будет и с вами, и с нами со всеми!» Как оказалось позже, он не сразу появлялся перед драконами, а спустя время после того, как Чарльз и Блум уже плотно приседали на уши. Мой старый друг выходил, озаряя светом отражающимся от лысины округу, и начинал рассказывать о том, насколько все разумные за эти столетия изменились и что на самом деле вражды больше нет и быть не может — в том случае, если они пойдут за своим королем, что изо всех сил строит новые мосты там, где раньше стояли те, что были разрушены конфликтом Уриэла и их первого, не так давно почившего, короля.

Мы приземлились на самом краю острова, который островом был на самом деле только для драконов, потому что для них этот клочок земли был не таким уж и большим, а вот для нас — обычных разумных с большой земли — тут было где погулять и на что посмотреть. Однако как сказал сам Блум: «Нам тут не то чтобы тесновато, но как-то за пару-тройку дней можно изучить все в деталях, мелочах, досконально, и чтобы не сойти с ума, приходится много спать. То есть чем больше сна, тем лучше и легче все воспринимается. Мы, драконы, вообще любим поспать. Наверное, это наша слабость. Вот только я не очень люблю. Мне все интересно! Я такой, чтобы смотреть, слушать, учиться чему-то, летать и так далее, и тому подобное… Поэтому все то время, пока я ждал Мурдыкса после нашего с ним знакомства, мне было как-то так тяжело и тоскливо. А он, как оказалось позже, пропал. Насовсем пропал… и, у него, конечно, на то были определенные причины, но все равно я-то один остался, и в связи с этим долгое время в одиночестве всякой фигней страдал, бегая по лесам и играя свою музыку. Благо со мной хотя бы моя музыка всегда была, есть и всегда будет. Как-то так! Так что мне было тут тесно, на этом острове и когда я понял, что ловить тут нечего, решил свалить и свалил… подальше! И скажу честно, надеялся, что навсегда. А потом уже вся эта история с Мурдыксом, которая в итоге меня еще и с героем свела, и все остальное, что с этим связано, вплоть до получения мной титула, который мне не то чтобы не очень нравится или совсем не нравится, который мне не очень-то подходит, потому что король драконов должен быть не таким, как я. Более зависимым от своего народа — так же, как и народ должен быть зависимым от меня, а я… убежал и спустя много-много лет нарисовался опять и пытаюсь…»

— Вот поэтому в большинстве своем мне совершенно не нравится идея переться к драконам в драконоборских доспехах, — сказал я, прекрасно ощущая на себе весь вес того, что могло случиться с нами.

— Ты предлагаешь пойти туда вообще без одежды? — хмыкнула Кайса. — Как бы, может быть, в этом есть смысл… ну, чтобы показать, что нет оружия, что мы совершенно открыты к переговорам и ничего не замышляем… Короче, в стиле поведения каких-нибудь древних народов, которым требовалось хоть как-нибудь, но договариваться, — супруга хмыкнула. — Вот только я не уверена, что эта тактика сработает или хотя бы немного поможет нам продвинуться в переговорных процессах с его сородичами, — она пожала плечами, указав на Блума.

— Не, голыми к драконам уж точно нет никакого смысла лезть, потому что подобное может оказаться куда более дорогим развлечением, чем мы сможем заплатить, особенно учитывая тот факт, что мы пришли заручаться поддержкой и рассказывать, что наш друг Блум на самом деле достойнейший из представителей их вида, который уже ведет себя как настоящий король и вместо того, чтобы пытаться наказать тех, кто сбился с пути, для начала пытается с ними поговорить и выяснить причины, по которым в нем не видели монарха, унаследовавшего великую волю драконов, — быстро проговорил я, и тут Блум аж как-то дернулся слегка.

— А откуда ты знаешь о «великой воле драконов»? — поинтересовался дракон, после чего посмотрел на Мультана.

Мой друг развел руками в стороны, и если бы не выражение его лица… Короче, Блум по тому, насколько сильно от недоумения и непонимания скривился председатель колдовского круга, сделал вывод, что колдун ничего ни о чем подобном не знает, и не понимал, откуда могу знать я.

— Да так… — ответил я, на самом деле немного невпопад, но тоже искусно скрывая за этим ответом одну тактическую хитрость: я, если быть до кристального блеска и чистоты честным, не знал того, о чем говорил Блум, но мне было интересным узнать, в связи с чем я решил таким образом выманить как можно больше полезной информации.

— Рассказывай, откуда ты знаешь о великой воле драконов?! — поинтересовался Блум, и тут все в моей голове совпало.

В этот самый момент даже стремление переманить к себе как можно больше драконов внезапно стало кристально чистым и понятным. Таким, практически осязаемым

— Я много чего много о чем знаю. Вопрос в том, что я не до конца понимаю, каким образом вы можете использовать эту вашу волю и для чего она вообще, изначально, была вам дана в том виде, в каком она есть, — ответил я, продолжая держать такую позицию, словно действительно был в курсе того, о чем именно говорил.

Этот прием, кстати, много лет назад я использовал примерно в таких же условиях. Тоже случайно что-то при ком-то там ляпнул… И оказалось что я, по воле случая, угодил в какую-то абстрактную цель и, зацепившись, начал потихоньку вытягивать информацию… крайне нужную нам на тот момент, практически жизненно необходимую информацию. Короче, прикольно было! В тему. И вот теперь я повторял тот же самый трюк, как настоящий профессионал своего дела и опасных кульбитов над пропастью и не только.

— Великая воля драконов? Для чего нужна? — переспросил дракон, который не совсем понял этих вопросов. — Великая воля драконов — это то, что может время от времени сотворять возможным что-то невозможное, — сказал Блум, — А еще тот, кто обладает волей драконов, как, к примеру, по идее, я сейчас, тот, по сути, может взять под свой контроль всех драконов и дать им какой-то общий приказ. Так, к примеру, король драконов, который ушел вместе со своим противником как хороший друг, нашедший примирение, однажды приказал всем нам покинуть большую землю, и никто не смог воспротивиться. Даже мыслей об этом не возникло.

— Но ты еще ничего об этом не знаешь и как такой силой пользоваться тоже, правильно? — поинтересовалась Кайса, буквально сняв этот вопрос у меня с языка.

— Ну, как бы, да… По идее, чтобы этим воспользоваться, надо иметь определенное количество, эм, статуса или уважения среди всех драконов или у большего его числа, или обладать чем-то таким, что позволит воспользоваться этой силой, а у меня всего этого нет.

Музыкальный дракон выдохнул, при этом всем телом издав какую-то странную минорную ноту, которая пробрала до нутра, и не только меня.

— Так, отставить в сторону всякие апатичные мысли и всё похожее на моё обозначенное только что настроение! — сказал я. — Так, ладно, Блум, веди нас к своим сородичам! Быстрее начнем, быстрее вернемся.

— Нет… нас никуда пока что вести не надо, — сказал Мультан. — Нам пока что лучше постоять в стороне. Так будет безопаснее, причем для всех, — он поднял бровь. — А вот Блум и Чарльз могут отправляться. Пусть сначала наш музыкальный друг всех соберет и начнет присаживаться на уши, а потом уже и мы подоспеем. Ну, чтобы не с самого начала выпрыгивать как какие-нибудь покусаки или типа того, а чтобы публика была подготовлена к нашему появлению! Тем более, Блум, по сути, привел нас в святую святых драконов, в их дом, куда никогда не попадали такие, как мы, что само по себе — огромный риск для всех нас! Так что, ребятушки, нам надо того… аккуратней быть! Да и у нас уже есть небольшая схема действий. Проверенная. Работающая. Так что предлагаю не отступать от неё.

— Хорошо, убедил, — сказал я. — В принципе, во всем сказанном тобой я услышал смысл и немало, что само по себе просто отлично. Но в таком случае нам бы спрятаться где-нибудь, потому что я так думаю, если нас заметят, то ничем хорошим это не закончится, — и посмотрел на друзей.

С этим они были согласны.

— Да, вам надо немного походить тут, только очень осторожно, внимательно слушая и выглядывая из-за углов и поворотов. Мы — драконы — спим вообще бесшумно! Не считая разве что меня, потому что у меня тело само по себе издает разные музыкальные звуки… — Блум как-то так, несколько неловко крякнул, сказав об этом. Словно ему было неудобно от этой правды, а может быть, ему было и совершенно все равно. Но это так, чисто мои мысли, не более того.

— Хорошо, в таком случае мы пока что тут походим, но вот только есть один крайне интересующий меня вопрос: как мы... того... узнаем о том, что нам надо появиться? — поинтересовался я, после чего несколько раз подряд хмыкнул.

— За это можешь не переживать, — сказал Мультан. — Мы и это уже проговорили и испробовали между собой. Блум издаст один звук, который мы ни с чем не спутаем, и тогда я прыгну нас, — колдун улыбнулся. — Для нас самая большая проблема заключается в том, чтобы не попасться на глаза другим драконам, и ладно если какой спать будет, мы его обойдем. Не могу сказать, что без каких бы то ни было проблем, но сможем обойти его стороной. А вот что, если мы встретим одного из его сородичей лоб в лоб? — Мультан показал на музыкального дракона. — Или, скажем, если нас учует один из твоих собратьев?

— А… тут никаких сложностей нет! — весело ответил Блум, после чего, проявив невероятную скорость, махнув языком, облизал всех сразу... только Чарльза не тронул, потому что он не был похож на нас, а был похож на какое-то такое существо, какое само по себе не было похоже ни на какое другое из существ. Реакция на действие Блума у нас была крайне однозначная и, знаете, могу сказать, что не самая положительная, а все потому, что, во-первых, мы ничего такого не ожидали, во-вторых — это было неприятно, в-третьих, слюна дракона, как оказалось чуть позже, имеет крайне своеобразное действие на людей, а мы втроем были ни кем иными как человеками, от чего нам в какой-то момент стало весело, а потом еще и крайне стыдно! Кстати, слюна дракона имеет не только на людей какое-то определенное действие. На некоторых других разумных существ тоже, но это в полной мере жители той стороны мира-монеты будут выяснять самостоятельно. Я говорю об этом просто потому, что потом это выяснилось.

Ладно… короче, Блум свалил от нас, прихватив под крылом Чарльза, что прекрасно понимал свою задачу.

В тот раз, как сказал Мультан, который с ним общался всю дорогу, этот брумгол сильно волновался из-за количества драконов, на которых ему предстояло воздействовать. Чарльз не то чтобы сказал моему светлоголовому другу, насколько сильно он переживал об этом, скорее, показал… и в этой демонстрации создание так же показало свой главный страх касаемо нашей кампании, а именно: что его сил не хватит на всех драконов сразу. Также он боялся, что его могли засечь на каком-то ментальном уровне… все-таки, они работали и пытались заставить драконов внимательно слушать речи другого дракона. Конечно, Мультан использовал другие слова для описания переживаний Чарльза, но смысл был как раз таким. Скажем так, я сделал интерпретацию для более упрощенного понимания и для чуть более емкого изложения.

— И что? И куда пойдем в таком случае? — поинтересовалась Кайса после того, как Блум свалил от нас. — На самом деле, я предлагаю особо никуда не разбредаться, а осесть на одном месте. Скорее всего, так будет безопаснее для нас и для Блума, потому что если нас кто-то засечет, то будет понятно, что именно он нас притащил сюда, а поскольку публика еще не будет прогрета до необходимого градуса, то мы рискуем очутиться в крайне нехорошем положении и подставить друзей.

Супруга была права на все сто процентов.

— Согласен, — кивнул я. — Нам надо где-нибудь засесть и не отсвечивать, пока музыкальный дракон ведет диалог. Есть какие-нибудь идеи? — я улыбнулся, посмотрев на Мультана. — Хотя для нас «не отсвечивать» в данный момент такая достаточно сложная задача, правда, мой друг? — пришлось сдержаться, чтобы не заржать. — Что ж ты шапки не носишь, а? Или панамки какие-нибудь, ну вот совсем на крайний случай, чтобы не подставлять вот так вот.

— Не нравится мне закрывать голову, вот и все! Если бы нравилось, я бы носил что-нибудь, а так — мне свет моей лысины никак не мешает. Я привык к этому прекрасному отсвету, — ответил Мультан, и тут я его подколол таким образом, каким он от меня не ожидал.

— Ага, именно поэтому большинство времени ты находишься под землей, в достаточно тусклых помещениях, которые с гордостью называешь «дом», так? — я постарался не заржать в голосину, потому что понимал, что такой удар, ну, может быть воспринят достаточно жестко, а жестить все же не хотелось.

— Нет, под землей я живу потому, что меня все бесят, особенно когда постоянно о чем-то просят. Это с тобой получилось так, что у меня нет вариантов послать тебя с твоими: «Давай прыгнем туда!.. Мне нужна помощь!.. А приготовь пожрать!..» — достаточно твердо ответил старый друг.

— А ты что, правда, под землей живешь? — подняла бровь Кайса, которая не ожидала от этого достопочтенного колдуна ничего подобного. — Кстати, действительно, почему ты шапок не носишь? — спросила супруга у Мультана.

— Да не нравятся мне шапки! Вот вообще никак не нравятся! Мне в них неудобно! — ответил он возмущенно. — А вы прицепились до этих ваших шапок… А под землей мне просто удобно, вот и все! Удобно, приятно, прохладно. И нет лишних взглядов! Это я из-за вас, героев, в последнее время опять шарюсь везде и колдунства творю в больших масштабах, а до этого я долго вообще жил один, пока ученик не появился!

Я всю его историю знал, потому что время от времени проверял, как там старый друг поживает. Кайса же об этом слушала впервые, отчего ей было очень интересно все узнать.

Под эту дудку мы прошли несколько сотен метров и наткнулись на кустарник, который всем своим видом сообщал: «Я большой лопух, и подо мной можно неплохо так спрятаться!» Мы это сообщение прекрасно поняли и воспользовались им как приглашением с предварительной небольшой зачисткой территории под кустом. Там оказалось огромное количество всяких экзотических из себя этих… насекомых всяких! И они были крайне озадачены тем, что мы, какие-то люди, вперлись к ним домой и устраиваем свои порядки. На самом деле я понимал, что мы не правы в тот момент и при тех обстоятельствах, вот только ничего с этим не мог поделать, а все потому, что что-то делать не было никакого смысла, и насекомые для меня были просто насекомыми, без разного рода преувеличений, которые стали закономерностью жизни.

Спрятавшись под кустом, в его прохладе, мы продолжили разговор ни о чем, стараясь таким образом убить как можно больше времени. А оно, кстати, не очень-то хотело убиваться. Наоборот, словно растягивалось, превращаясь в такую своеобразную тянучку. Неприятную самой своей структурой.

Потом я заметил, что все чувства словно немного изменились. Стали какими-то такими, острыми и непонятными, от чего мне стало не по себе. У Мультана же все было несколько иначе. Он, наоборот, словно расслабился настолько сильно, что ничего не чувствовал. Он даже поднялся с трудом, когда мы услышали зов нашего музыкального дракона. Кайса же хихикала. Постоянно. При этом она хихикала не просто так, а сдерживая откровенный смех, который пробивался из неё.

Мультан с огромнейшим трудом прыгнул нас к Блуму, который держал своей речью драконов тех, что все же решили его послушать, дав Чарльзу возможность залезть им в головы. Я понимаю, что звучит это так себе, не очень на самом деле, но именно так все и было: многие даже не захотели его послушать, в связи с чем задача Чарльза с одной стороны упростилась, а с другой — стала настолько тяжелой и проблемной, что сложно об этом в сказке сказать и еще сложнее хоть как-то словами описать, потому что предполагалась одна реакция на решимость Блума, а была получена совершенно другая.

Мы прыгнули к королю драконов, после чего сначала поклонились ему, а потом и всем тем его сородичам, которые все же решили послушать нового монарха. После всех этих формальностей типа поклонов говорить начал я и понял, что мысли неплохо так путаются и держать их в поле зрения становится все тяжелее. Кажется, как раз в тот момент мне начал помогать Чарльз, который заподозрил что-то неладное… Но это нас не очень-то и спасло. Единственное, о чем я успел рассказать и попросить прощения, это за использование доспехов, которые драконы, между собой, считали проклятыми — и как бы в их случае это нормально. После этого я отрубился… а за мной повторили Кайса и Мультан, что окончательно расслабился еще, наверное, во время прыжка, потому что покидал он это пространство с таким видом и таким выражением, словно наелся чего-то настолько вкусного и настолько вредного, что глаза сами по себе начали закрываться, погружая в не самое, на самом деле, хорошее состояние, что только можно придумать.

Короче, наше представление драконам превратилось в фирменную или форменную клоунаду… я уж и не знаю, как правильнее сказать, потому что это было прямо реально как-то жестко и в то же время не совсем хорошо как минимум для нас. Итак, я пытался связать между собой слова, который никак не хотели связываться. К примеру, вместо: «Достопочтенные драконы» я произнес: «Достродраны». Осознав это, я понял то возмущение, которое имел несчастье лицезреть на мордах всех сородичей Блума и, собственно, на морде короля драконов. Его глаза в тот момент отражали весь спектр непонимания, какой только мог быть и какой только мог существовать в принципе. А я на тот момент не понимал, что происходит, и вместо того, чтобы замолчать, продолжил говорить не пойми что. Кайса при этом крайне не в тему хихикала, что заставляло драконов думать, что все это — огромная, не самая удачная шутка, которую смог из себя выдавить герой. Спасибо Чарльзу, который пришел мне на помощь и залез в голову, чтобы навести там порядок, и вот только после этого я смог собраться и начать говорить адекватно. Правда, чувства при этом были крайне странные, и, как оказалось позже, Чарльз сильно устал от такой нагрузки. То есть мало того, что ему приходилось сдерживать потенциал не маленького количества драконов и делать так, чтобы они хоть немного, но слушали нашего немаленького друга, что на самом деле был прекрасным правителем, который просто еще не раскрыл себя перед подданными, так еще и меня приходилось контролировать в связи с моим странным поведением, в котором я начал видеть нечто странное только после нескольких предложений своей речи по реакциям слушателей.

— Слушай… ты что творишь?! — поинтересовался Блум, и только после этого мне стали понятны лица тех, кто на нас смотрел. — Это что за буффонада такая? За что ты так со мной? Я думал, вы здесь, чтобы помочь мне?!

В этот самый миг Чарльз подключился к моей голове и, по всей видимости, объяснил Блуму что происходит. Тот скривился, после чего был вынужден сказать другим драконам несколько слов типа: «Прошу прощения, у нас случилась внезапная неурядица, связанная с самочувствием героя и его друзей, но сейчас все должно стать нормально! Он собрался и готов говорить!»

— Эм… да, Блум… благодарю тебя, — сказал я, почувствовав, как в голове немного прояснилось, но вместе с этим появилась достаточно сильная боль. — Итак, я, как сказал мой друг — герой с той стороны мира-монеты и уже дважды я спасал вашу сторону от всяких бед. Сейчас же над всеми нами нависла страшная угроза, и заключается она в том, что один колдун бредит мыслью о том, чтобы совместить наши стороны, что не является возможным и грозит огромными проблемами для всех и сразу, — сказал я. — Возможно, некоторые из вас уже подумали о том, чтобы примкнуть к фонарщику… Возможно, некоторые или многие из вас не согласны с выбором прошлого короля и назначением Блума вашим новым монархом, но!.. — сказал я и сделал паузу.

В этот момент Кайса наконец перестала хихикать, а Мультан, который с трудом стоял на ногах, немного собрался и перестал выглядеть настолько глупо, насколько он выглядел несколькими секундами ранее.

Драконы напряглись. По мордам стало понятно, что многие действительно получили соответствующее предложение и в тот момент обдумывали его, причем достаточно серьезно. Это было не самым хорошим, что могло быть с нами в тот момент, а все потому, что я зашел на ту территорию, куда не следовало, тем более вот так, по сути, с ноги. В любом случае, останавливаться уже не имело никакого смысла, поэтому я продолжил говорить. Блум, по всей видимости, не испытывал от этого особого восторга, однако и не пытался меня остановить.

Он будто бы понимал, что в этом нет никакого смысла, и если я начал говорить, то буду продолжать, несмотря ни на что. Таким образом, он просто наблюдал за тем, что происходило, и его музыка прекрасно отражала его настроение. Оно было таким... не сказать, что прямо совсем плохим, но достаточно тяжелым и настороженным, от чего мне с каждым словом становилось все сильнее не по себе. Кстати, даже не знаю, правильным ли будет описывать мое состояние именно этими словами и именно в таком словосочетании… Ладно, это не важно, а вот что действительно имело значение, так это то, что я сказал дальше.

— Уважаемые драконы, подумайте сами вот над чем… неужели объединение двух миров каким-то образом сможет сделать вас счастливыми? Неужели те люди… и да, у нас действительно из разумных только люди есть… так вот, вопрос в следующем: неужели вы думаете, что те люди, которые никогда вас не видели, пусть и задумывались о вашем существовании, будут рады встрече? Нет! Вы просто встретитесь с огромной волной негодования, непонимания и страха, что непременно примет облик агрессии, и вы уж точно не познаете никакого спокойствия и свободы. Вдобавок, если канделябр считает, что сможет контролировать людей с моей стороны мира-монеты за счет колдунов, думаю, он сильно ошибается, и у меня есть на то несколько аргументов. Первый заключается в том, что у нас есть оружие, которое вам и не снилось и которое сразу пойдет в работу… ужасную и бескомпромиссную. Второй аргумент заключается в том, что при объединении миров может случиться, что и вся колдунская энергия внезапно разделится надвое, и вам от этого станет не сказать что хорошо, учитывая тот факт, что вы — создания, полностью состоящие из этой энергии, если я правильно понимаю. То есть объединение двух сторон внезапно может сыграть с вами не самую удачную шутку и либо лишить части сил, либо лишить части разума. Это же может произойти и с другими созданиями, которые так или иначе имеют в себе или под собой, в самом своем, эм, создании, колдунский стержень. И третье! Последнее, что я могу назвать аргументом из числа весомых — фонарщик в своем стремлении может не брать в расчет несколько переменных, и такие просчитывают, какие последствия могут ждать всех. Так, к примеру, как только произойдет объединение, все может перестать существовать вообще, в принципе, потому, что главное условие нашего мира-монеты будет нарушено.

Я говорил долго, взвешенно, борясь при этом с усиливающейся головной болью. Кайса время от времени хихикала, не в состоянии сдержать смех, который по какой-то причине буквально пер из неё. Конечно, позже причина выяснилась, и случилось это не потому, что мы были неосторожны, а потому, что никогда прежде ничего подобного не происходило, и потому, что кое-кто из нас действительно думал, но я об этом скажу чуть позже… сейчас не время, а вот сказать пару слов про Мультана, можно и будет даже в тему.

Мой старый друг выглядел не только не очень хорошо, он будто бы видел перед собой что-то страшное и непонятное, причем, наверное, впервые я поймал себя на мысли о том, что его голова не так сильно отражала свет. И это никак не было связано с моим не самым лучшим самочувствием и головной болью, а все потому, что при головной боли свет обычно кажется ярче и таким, каким-то максимально противным. Я же продолжал рассказывать, стараясь склонить драконов на нашу сторону или хотя призвать их выступать или сохранять нейтралитет, который нам был столь необходимым в тот момент.

— Уважаемые драконы, дело заключается в том, что я хочу попросить вас, чтобы вы начали чуть большее серьезно смотреть на вашего нового представителя среди других представителей всех королевств. Поверьте мне, Блум — отличный парень, который сможет сделать вас счастливыми и подарить вам счастье среди всех тех, кто на самом деле не такой уж и плохой сосед! И я уверен что он — вот этот дракон — сможет наладить ту связь, которая была у вас раньше! — сказал я, и наш музыкальный друг заметно нахмурился.

Было понятно, что ему не по себе, но я в любом случае должен был высказать все то, что считал нужным. Так что я продолжал свою речь, в которой приводил те примеры, которые считал нужными и правильными. Возможно, со стороны они звучали несколько нелепо и неправильно, но мне казались логичными. В любом случае, драконы, как, опять же, лично мне казалось, в какой-то момент начали прислушиваться, и даже их нахмуренные морды изменились на более снисходительные, что ли, а потом я рухнул. Не могу сказать, что именно в тот момент я вещал, потому что состояние было нехорошим, да и потому, что отрубился, но, как мне показалось, мои слова все же достигли разумов драконов. Если не всех, то некоторых точно! Об этом стало известно спустя некоторое время, когда я пришел в себя. Тогда же оказалось, что прийти в себя, в нормальное состояние, придется не только мне, но еще и Кайсе, и Мультану, которые отрубились несколькими минутами ранее, распластавшись на том месте, где стояли.

— Это что такое было?! — поинтересовался я у Блума, когда пришел в себя. — Ты мне скажи, чем все закончилось-то? Потому что я вот вообще ничего не помню после того, как рассказал о том, насколько ты — отличный парень… Все как в тумане, и до сих пор перед глазами все плывет.

— А потом ты еще долго что-то рассказывал и даже смог добиться некоторого результата, несмотря на доспехи драконоборца, но я как-то больше не особо хочу принимать участие в подобных сборищах, потому что мне потом пришлось еще рассказывать о том, что вы просто сильно устали, учитывая то, сколько всего на вас вот так вот сразу навалилось, все те проблемы и прочее-прочее-прочее. Короче, все прошло очень неплохо, но что же это такое было с вашей стороны?! Что за выпады?! Что такое «Достродраны», о которых ты сказал?»

— Достродраны? — переспросил я, не понимая, о чем идет речь, а все потому, что для меня-то все было нормально. То есть я-то думал, что все нормально, и единственное, что меня смущало — взгляды этих существ, которые не понимали. Теперь и я не понимал, потому что не знал, что имел в виду, произнося «Достродраны». От этого мне было неловко… откровенно не по себе.

— Да, именно какие-то достродраны, о которых ты начал говорить вместо того, чтобы представиться! И после ты лупил на каком-то непонятном языке практически без остановки! Причем, достаточно долго, пока Чарльз не понял, что у тебя чердак протек по какой-то причине, — сказал Блум.

— Прости меня, дорогой друг, я не знаю, что со мной произошло. Я даже не совсем понимаю… — сказал я, чувствуя такой стыд и такую вину, какую сложно описать словами!

Ну, собственно, я этого и не собираюсь делать, потому что особого смысла в этом не вижу. Если бы таковой был бы, это был бы один вопрос, а так… Ну, короче, не важно это на самом деле.

Пока мы общались с Блумом и он рассказывал о том, что я, собственно говоря, нес и с какой физиономией это делал, в себя пришел Мультан. В этот самый момент я обратил внимание, что нас уложили под подобием какого-то навеса или типа того, сделанного из листьев явно крайне больших деревьев. Ну, учитывая тот факт, что вместе с нами под этой импровизированной крышей еще был Блум. Как бы ему, на самом деле, было совершенно плевать на дождь, он просто с нами общался в тот момент, а до этого, когда я пришел в себя, увидев это, он сразу направился к нам. Кстати, Чарльз тоже отдыхал неподалеку от нас. Он раскинулся на травке и дергал своими лапками, словно убегая от кого-то во сне. Возможно, от того самого колдуна-брумголов.

— Что это было? — первое, о чем спросил Мультан. — Мне показалось, что я несколько раз посетил Сновидца, причем не по самому лучшему из сценариев и несколько раз, после вернулся и попал к нему заново, и мне казалось, что это никогда не закончится, а все потому, что происходило это как-то… ну, короче, прям жестко как-то было! — сказал Мультан. — Меня так только под самым лютым скисшим киксом накрывало разочек, и то там было много всего сверху, помимо напитка, и после мне было прям плохо-плохо-плохо! — протянул он. — Вот только непонятно, как оно так-то, учитывая, что мы ничего такого не ели и не пили, а от усталости вот так не накрывает! — удивленно проговорил мой друг.

— Да… действительно… вы ж здесь ничего не трогали, нет? — поинтересовался Блум. — Вы ж на этом острове никаких ягод не пробовали на вкус? Они выглядят просто потрясающе все, вот только их влияние на ваши организмы вот вообще неизвестно каким может быть! — музыкальный дракон хмыкнул.

— Не, ничего не пробовали, — развели руками мы с Мультаном, после чего заключили, что это было прямо максимально странно. Хорошо, что мой старый друг хоть привел пример того, с чем это можно было сравнить, а все потому, что я так прикинул и понял, что, да, это примерно так и ощущалось.

Кайса продолжала спать, а мы продолжали наш диалог, который вот все никак не приходил ни к какой стройности. Он как бы планомерно раскрывал подробности моей речи, причем делал это в таких забавных деталях, что я с трудом держался, чтобы не заржать в голосину. С одной стороны, мне нравилось то, что я рассказывал, и прям… ну, не то чтобы я был в восторге от самого себя, но явно задвинул нечто прекрасное и стоящее, что само по себе было неплохо.

Кайса пришла в себя последней. Она встала и посмотрела по сторонам, после чего ляпнула следующее:

— Блум, друг мой, скажи, а ты когда-нибудь кого-нибудь раньше облизывал?

Этот вопрос поставил нас всех в тупик. Почему так? Потому что мы время от времени возвращались к вопросу о том, что же с нами случилось и от чего нас так «воодушевило», что сил никаких не хватило довести столь ответственное дело до конца.

— Эм… нет, никогда никого не облизывал. В этом не было никакого смысла, — ответил музыкальный дракон. — А тут смысл появился — чтобы спрятать вас от других драконов! Собственно, исключительно только ради этого я это и сделал, — сказал Блум, не задумываясь о своих словах.

На самом деле, мы с Мультаном тоже не особо-то и думали о словах дракона, потому что решили: «Раз уж никакого криминала не случилось, значит, все прошло очень даже хорошо! Раз мы все более-менее разрулили, значит, мы — красавцы, которые смогли придумать замечательный план и воплотить его, а методика воплощения — уже не важна!»

— Так, стоп, ребята, — Кайса посмотрела на меня с Мультаном и сразу смекнула, что мы решили не вдаваться в подробности, хотя подробность на самом деле была крайне полезной. — Вы хотите сказать, что не думали о том, что произошло? Да я вчера, пока стояла перед драконами, почти голову себе спалила, пытаясь понять, что произошло! Причем, как мне кажется, у меня кое-что получилось!

— И что? Ты хочешь сказать что у тебя это получилось сделать? — поинтересовался Мультан у Кайсы, которая в ответ немного нервно фыркнула, типа: «На самом деле, это совершенно тупой вопрос, какой только можно задать, но раз ты решил идти по этому пути, то позволь напоследок, так, почти в капюшон, накидать тебе несколько фактов, которые сделают твою походку не такой легкой, практически летящей, а скорее начнут немного запрокидывать назад!»

— А ты, неужели ты не задумался о том, что же это было? — поинтересовалась она у меня. — Вот не поверю! — супруга с надеждой посмотрела на меня.

— Тогда, то есть вчера, мне некогда было, потому что вы — оба-два — отключились, и один присыпал на ходу, а ты хихикала постоянно, с таким практически полностью отсутствующим видом, от которого мне на самом деле стало порядочно так страшненько, — сказал я. — А у меня в голове была настолько глобальная путаница, что я выдал какое-то слово такое… Блум, подскажи, пожалуйста, что там за слово было такое, а то я его не запомнил до этого?

— Достродраны… — фыркнув, сказал дракон, которому пришлось бы покраснеть, затем побледнеть, после позеленеть, если бы его чешуя имела бы подобное свойство.

Хотя, как оказалось позже, чешуя некоторых драконов действительно была способна на такие преобразования. Это, на самом деле, крайне напоминало Пиликов с их кожей и, возможно, было тем самым доказательством родства пиликов и драконов. Такое же, как, к примеру, полная колдунская защита, которой обладают гупырки вкупе с физической силой и устремленностью к огромным, вечным, неисчислимым богатствам.

— Ой, да ладно тебе… ну ляпнул, ну, бывает… ну, куда деваться-то? — я развел руками. — И, знаете, вообще-то, я старался спасти наши филейные части и сделать таким образом, чтобы все мы, так или иначе, были, эм, счастливы в ближайшем будущем и не заимели большого количества проблем.

— Да ладно! Все и так понятно! — махнул рукой Мультан, и в этот же момент Кайса решила продолжить разговор с того места, на котором тот прервался, причем достаточно настойчиво.

— Ребята, повторяю свой вопрос, направленный к вам… пусть ответ уже и получила, — сказала супруга. — Так что?! Драконы кого-нибудь когда-нибудь облизывали?

— Нет! — ответил король драконов. — У нас не принято облизывать никого. Даже друг друга, — он развел когтистыми лапами в стороны. — А что? Для чего ты об этом спрашиваешь? Требую небольшое разъяснение!

— Да ну какие же вы тяжелые сегодня, а! — выдохнула Кайса, закатив глаза. — Мультан, протяни ладонь, — сказала она. — Блум, друг мой, окажи, пожалуйста, любезность… лизни ладошку. — Кайса проговорила это, тяжело выдохнув, и в этот момент до меня начало доходить через цепочку размышлений: «А ведь действительно, единственное, что накануне отличалось — это действие короля драконов, который решил замаскировать наш запах таким несколько экзотическим способом».

— Ну, ладно… — Блум пожал плечами. — В принципе, если это так, в качестве какого-то испытания, то ладно уж… сделаю. Тем более, опыт уже есть, — он улыбнулся. — А так, ну-у-у… — он протянул этот звук, причем очень музыкально и даже прекрасно.

Мультан же нахмурился, и было понятно, что колдун не сильно хочет участвовать в подобных экспериментах.

— А может, я не буду ничего подобного делать? — поинтересовался колдун. — Тем более, вам же нужны будут мои силы? Нужны будут! А что, если я буду в таком же состоянии как вчера и ничего не смогу сделать? Ведь я даже не особо даже помню, что вчера было, если быть честным, — сказал он.

— Ну, в принципе, в этом есть смысл, — я пожал плечами. — Ладненько, в таком случае, давайте я стану подопытным кроликом, — я улыбнулся. — Я вчера свою тираду полностью высказал, и мне теперь больше делать нечего, теперь и я могу немного отдохнуть.

На самом деле, мне не очень хотелось подвергать себя всем этим испытаниям, но мне казалось, что это в какой-то момент может сыграть свою роль, причем не маленькую, еще и такую, безболезненную.

— Ты уверен? — поинтересовалась Кайса. — Или ты просто думаешь, что уверен? Просто если ты сейчас опять улетишь к своим, этим, как он сказал? — она обратилась к Блуму, который не упустил возможности, чтобы посмеяться надо мной, быстро подхватив: «Достродраны?» — Ага, да, именно вот к этим вот… я так понимаю, драконам, только каким-то очень странным.

Супруга рассмеялась, и тут словно озарение, будто бы в голову лампочку или фонарик вставили, я вспомнил…

— Достопочтенные драконы, — сказал я. — Достродраны — это достопочтенные драконы, которые по какой-то непонятной причине вот так вот в один миг склеились, и все… и ни туда, ни обратно, а главное — теперь это прекрасный повод для шуток.

— Хм… как интересно! — сказала Кайса. — Получается, на тебя это подействовало как ускоритель мыслительной деятельности, так? — она задумалась. — Возможно, кстати, только благодаря этому ты и выгреб из ситуации, получив возможность врубить все свое красноречие на плюс сколько-то там процентов, — сказала супруга, вот только я еще мысленно добавил: «А еще благодаря Чарльзу, который так или иначе залез ко мне в голову и каким-то исключительно чудом поправил меня, чтобы я не нес всякую чушь в стиле пресловутых «достродранов».

Кажется, теперь я даже нормально смог понять ту причину, по которой драконы смотрели на меня с недоумением и легким отвращением. Оказывается, я просто склеивал слова, потому что мысли шли в разы быстрее, нежели я мог их освободить из головы.

— В любом случае, хорошо, что мы с этим разобрались, — сказала Кайса. — Как бы то ни было, это минус одна запара, какая только может быть, — она выдохнула. — А теперь, други мои хорошие, скажите мне вот о чем, — она крякнула. — Как все же настроены драконы на данный момент и каково их отношение по отношению к нам? — поинтересовалась она.

— Нормально все, — напрягшись, проговорил король драконов. — На самом деле, все не так уж плохо и, возможно, многие драконы все же решат избрать наш путь, а не тот, который того… предлагает им канделябр. В любом случае, мы сделали все, что только могли сделать, в связи с этим, думаю, нам надо бы свалить отсюда, чтобы не нервировать, — сказал он.

— Слушайте, ребятушки, а может быть, есть смысл попробовать поговорить с ними еще раз? — поинтересовалась Кайса.

— Нет… ни в коем случае, — ответил Мультан. — Это не та самая ситуация, в которой имеет смысл на чем-то настаивать, — сказал мой старый друг, сверкнув головой.

— Так, ладно, Блум, давай в таком случае поступим следующим образом, — сказал я. — Так, облизывай мне ладонь, и мы прыжком свалим отсюда, а ты оставайся. Постарайся поговорить со своими поданными, объяснить ситуацию, полностью обрисовать все то, что может случиться с нами со всеми в том случае, если твои сородичи выберут тот путь, который в данный момент является для них более предпочтительным… но только кажется. —

В этот самый момент у меня появился вопрос следующего плана, и он был обращен к Чарльзу, который выглядел уставшим, несмотря на отдых.

— Ты молодец! Пусть у нас и не получилось их убедить в наших намерениях, но мы хотя бы смогли внести некоторую сумятицу в мысли, и теперь драконам есть над чем подумать.

Я протянул ладонь к Блуму.

— Так, давай делай нежный «лизь», и мы свалим. Думаю, в Плотном королевстве будет достаточно немало дел, которыми мы сможем заняться. Тем более, сейчас каждый занят чем-то… Вон, Гром и Циф вообще сейчас по ту сторону от жизни и пытаются привести в более-менее адекватное состояние, чтобы предотвратить возможный «бум» с той стороны, откуда обычно не возвращаются.

— Ты уверен что хочешь, чтобы я тебя лизнул? — поинтересовался король драконов, при этом как-то не совсем однозначно скривившись. — Просто если тебя опять начнет плющить, это будет не хорошо и, наверное, даже не круто.

Он достаточно натянуто улыбнулся, показав свои не маленькие клыки, которые острыми сталактитами и сталагмитами украшали пасть.

— Да-да-да. Нормально. Давай только чуть побыстрее, потому что мне как-то неуютно здесь оставаться, учитывая то, насколько глупым было начало моего выступления, — сказал я. — Мультан, готовься к тому, чтобы прыгнуть нас в замок Плотного королевства. Оттуда начнем танцевать дальше и узнаем что-нибудь касаемо той группы наших, что ходили на производство отражателей. По идее, они уже должны были со всем разобраться и, по идее, даже вернуться должны были, — сказал я, примерно прикидывая события во времени.

Собственно, спорить со мной никто не стал. Блум лизнул меня по ладони, спустя несколько мгновений Мультан, взяв меня и Кайсу под локти, сделал прыжок. Спустя несколько секунд мы очутились в замке Плотного королевства. Прямо в кабинете Фрила и Мастера, вот только ученика моего старого друга на месте не было, в связи с чем Мультан сразу об этом полюбопытствовал. Старший из наследников Мурдыкса невольно оторвался от работы и посмотрел на председателя колдунского круга всея той стороны мира-монеты. Поднял брови, отчего его лицо приняло крайне недовольное выражение, изобилующее исключительно возмущением. Спустя ещё несколько секунд посмотрел на нас и тяжело выдохнул следующими словами:

— Как же без вас было хорошо, тихо и словами не передать насколько спокойно…

— Ну, время сейчас такое, неспокойное, — ответил я, и в этот самый миг почувствовал, как язык начал заплетаться немного, а ведь времени с того момента, когда Блум лизнул мою ладонь, прошло не сказать что много. Я бы даже сказал, что времени вообще нисколько не прошло! В связи с этим у меня возникло какое-то такое крайне неприятное чувство. Будто бы не стоило этого делать. Словно вчерашняя очень большая доза какого-то токсина или типа того вот вообще никак не вышла из организма, просто остановила свое брожение внутри, а тут я еще и вдогонку немного получил, чем спровоцировал новую волну интересных ощущений.

— Скажи нам, Мастер, а где сейчас Фрил? — поинтересовался Мультан, который ожидал услышать что-то вроде: «Занимается подготовкой обороны города» или «Отправился на поиски чего-нибудь особенного», но нет, старший брат рассказал о младшем примерно следующее: «Он ищет способ прыгнуть к наблюдателям, потому что появилась информация о том, что наблюдателей больше нет… или есть, просто они в каком-то немного другом состоянии…»

— Что?! — несколько не сдержав шока, спросили мы с Мультаном одновременно. — Эм… еще раз, что ты только что сказал? Ты не мог бы повторить, пожалуйста, потому что нам кажется, что нам послышалось это! — сказали мы в один голос, и это было тем редким случаем, когда два взрослых человека думали одну мысль одновременно и совершенно синхронно.

— А что в этом такого? — нахмурившись, поинтересовалась Кайса, которая продолжала вникать в особенности мира по ту сторону от нашей стороны. — Я просто не совсем понимаю, на самом деле, кто такие «наблюдатели» и чего в них такого особенного. Так-то это слово уже много раз встречалось и выстреливало, но вот чтобы понять смысл, увы, не понимаю! Поэтому, други мои верныя, рассказывайте! — супруга нахмурилась, таким образом требуя объяснений.

— Что в этом такого? — переспросил Мультан. — Если верить легендам, не считая героев, к наблюдателям только один колдун прыгал время от времени. — Мой друг ярко сверкнул своей лысиной, поймав свет лампочки и немного того, который испускала люминария в баночке где-то под потолком. — И этим кем-то, кстати, был предок Мастера и Фрила, и, по всей видимости, таковым станет мой ученик, который и без того с лихвой похож на Мурдыкса… а тут еще решил повторить большинство его подвигов и преумножить!

На самом деле Мультан просто волновался за Фрила, потому что воспринимал его сыном, и это было нормальным. Председатель колдунского круга вообще никак не мог без ученика, к этому обязывал закон. По какой-то невероятной случайности к нему попал именно Фрил, и при том, что Мультан не особо хотел связываться с этим парнишкой, все же взялся за него, и тот оказался крайне талантливым, вот только таким упертым и, что называется, был сам себе на уме, влезая во всякие авантюры, связанные с колдовством и ставящие жизнь молодого колдунского дарования под угрозу. А потратив на ученика немало лет, ещё и присматривая за ним, Мультан как-то привык и действительно психологически начал воспринимать Фрила как сына, с учетом что сам колдун, по какой-то странной причине, был одиноким. А ведь во время наших с ним приключений, с момента которых он — единственно что немного постарел — вообще никак не изменился! Но что случилось с тем, за кем толпами в городах бегали девушки? Причём, он тоже бегал за девушками, только не за теми, что бегали за ним, а за такими… из-за которых вечно встревал в проблемы, причём очень неприятные во всех смыслах. В связи с этим, как только Мультан узнал, что Фрил из кожи вон лезет, чтобы найти способ попасть к наблюдателям, он несколько того, запереживал. Ну, как несколько… сильно начал переживать, и это прекрасно отражалось на его физии, застывшей в непонятной гримасе, смешавшей в себе так много, что казалось, что его стошнит.

— Так, Мульт, расслабься, будь так добр, ага? — сказал я. — Все будет нормально! Он же не просто так этим занимается? Нет, по-любому не просто так! Так что как бы то ни было, он старается изменить мир к лучшему и в данный момент предпринимает активные действия, чтобы найти тех, кто не исполняет своих обязанностей. Ага? Ага! — я посмотрел на Кайсу и одними только глазами попросил её поддержать мою речь и дополнить парой собственных мыслей касаемо того, что все будет хорошо и никто не пострадает. — Так что, Мультан, друг мой, сделай вдох, еще более глубокий выдох и расслабься! Все будет если не нормально, то откровенно хорошо! Тем более, я уверен, что твой ученик, ну, что он не один шарится! Я уверен, что с ним еще кто-то есть, и этот кто-то сможет ему помочь!

— Ну, насколько мне известно, с ним Милли Визмен, Делка, Вантанамама и некий Пятачок, — сказал Мастер, покачивая ладонью по часовой стрелке.

— Пятачок? — переспросил я и понял, что такого персонажа не знаю и что он явно появился не просто так, просто я что-то пропустил или до меня просто на тот момент что-то еще не дошло. — Как бы то ни было, парень не один, и это как знак, как символ того, что с ним на самом деле все хорошо! Так что, дружище, расслабься! И, кстати, нам тоже надо предпринять какие-то действия… вот только какие? Мы слишком быстро разобрались с вопросом драконов и вернулись обратно тоже как-то чересчур быстро… — я пожал плечами.

— Думаю, мы можем посетить одно место. Оно располагается в Полимирье… — задумчиво проговорил Мультан. — Мы можем прогуляться в одно место, чтобы посмотреть что там и как там… у меня одна идея появилась. — сказал он, после чего хмыкнул. — Идея эта связана с чувством колдунской энергии. — Брови, которых у него на самом деле не было, но которые должны были быть, практически соединились в области переносицы. — После первого приключения того героя, что приходил за тобой… нет, неправильно… он не за тобой приходил, а после! Короче, новый герой пришел после тебя и устроил небольшой разнос. По идее, там, где происходил последний бой, должно было кое-что остаться… или, почти кое-кто должен был остаться. И вот именно это нечто мне захотелось проверить, на месте ли оно и в каком состоянии находится, потому что если в том состоянии, в котором оно там осталось, то все просто отлично, а вот если нет, если не в том или если что-то изменилось… то вполне себе возможна такая загогулина, что тот, кто там был, уже шарится где-то среди нас и, возможно, даже примкнул к канделябру. Как бы не получилось так, на самом деле, что он не просто примкнул к канделябру, а вместе с ним с того момента, когда наш старый знакомый разводил Сновидца… — Мультан говорил путано, словно загадками, будто бы пытался запутать сам себя, хотя понятно было, что он просто не хочет говорить о том, куда надо сходить и на что или кого посмотреть. Он просто не знал, что я своими глазами видел все то, что происходило тогда, несколько лет назад, и что я — свидетель того, как именно Ниона одолела наблюдателя-отступника.

— Очень интересно, — сказала Кайса, — но для понимания картинки, которую ты старательно обрисовывал, нужны некоторые факты, которые ты не назвал. Без них, знаешь, как в цепи, в которой не хватает деталей… ну, ничего работать не будет, — супруга внимательно посмотрела на моего старого друга и его отражающую свет голову. — Так что выкладывай все и по порядку.

— Да нечего выкладывать, — сказал Мультан. — Ну, было некое зло. Само по себе древнее, но не древнее в рамках самого зла, хотя очень такое, сильное и… Как бы так сказать… относительное, короче, — он замялся.

Я же, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою якобы неосведомленность спросил:

— В смысле «относительное? Требую объяснений!

Забавной реакцией при этом была та, которую продемонстрировал Мастер. Он нахмурился, но так, будто бы делал вид, что ничего не знает, при этом развесив уши настолько, насколько это вообще было возможным. Не знаю, он чем-то напомнил мне слона при этом. Такого озабоченного каким-то вопросом или не понимающего, к примеру, как куда-то подняться или каким образом куда-то там спуститься.

— Ну, не то чтобы мне нельзя об этом… — начал было мой старый друг увиливать, но я твёрдо решил, что с этим надо разобраться в этот же самый миг, когда началось, а все потому, что понимал, что другого столь удобного и в то же время подходящего момента, просто не будет!

В связи с этим, практически моментально я сказал:

— Мультан, куслекисл маслал твою лысину, герой я или какой-то случайный-залетный, от которого необходимо скрывать разведданные?!

— Да ну, чтоб мои кувырксы вокруг многовековника обмотались! — недовольно выдохнул мой старый друг. — Ну, пойми, не должен я об этом говорить! Не должен! Просто потому, что не должен, вот и все!

— Мне настоять? — поинтересовался я, и в этот момент Мастер заметно напрягся, правда, этого никто, не считая меня, не заметил, а все потому, что я за ним следил.

Но не потому, что мне за ним хотелось следить, а потому, что мне было интересным наблюдать за его действиями и реакциями, с тем учетом, что он все же был в тусовке Клирка, пусть и не занимал там высокой… эм… должности, ну или типа того. В любом случае, я был заинтересован и поэтому бдил изо всех сил.

— Нет… не надо… — сказал Мультан, косо посмотрев на Мастера.

Причём, он подразумевал, что настаивать не надо, потому что он не хочет рассказывать, и я это понимал, но вместо того, чтобы сделать так, как хотелось ему, я решил поступить, как думал нужным я сам. Как чувствовал, что будет нужным в ближайшем будущем. Причем, настолько ближайшем, что оно дышало в затылок.

— Ну, раз не надо настаивать и ты сам все расскажешь, тогда давай, излагай, — сказав это, я, по факту, настоял на своем, воспользовавшись неоднозначностью ответа Мультана. Неоднозначность же заключалась в отсутствии какого бы то ни было однозначного дополнения или пояснения для сказанного.

— Пум… — тяжело выдохнул он. — Какой же ты бываешь… невыносимый. Откровенно невыносимый… — мой старый друг постарался перевести стрелки, посмотрев на Кайсу и задав ей один-единственный вопрос: — Слушай, как ты с ним вообще живешь-то вместе?

— Как с ним вместе живу? — переспросила супруга и в тот же миг посмотрела на меня. — Да нормально живу. Как минимум не скучно. Постоянно что-то делаем, и постоянно что-то такое происходит, что посидеть на месте не получается, и с одной стороны, знаешь, да, бывает тяжело, но в большинстве своем все более чем просто замечательно.

Она улыбнулась мне, а я улыбнулся в ответ.

— Так, друже, не переводи тему, — сказал я, посматривая на Мастера, что увлеченно следил за ходом разговора. — Я тебе задал конкретный вопрос и жду конкретный ответ. Вдобавок, ты уже согласился обо всем нам рассказать. И ты не думай, я не из праздного любопытства выношу тебе мозг, а потому, что чувствую, что нам это не то чтобы может понадобится, а что нам это в скором времени именно что понадобится, причем достаточно сильно! В связи с этим, друг мой, давай не увиливай и рассказывай как есть. Иначе я начну сердиться, а ты знаешь, что бывает тогда, когда я теряю терпение, ведь так? — спросил я, и тут Мультан закатил глаза.

На самом деле, таким образом он вспоминал о том, каким образом я умею злиться.

— Ладно, хорошо… хочешь, чтобы я рассказал? Я расскажу! — слегка вспылил Мультан, блеснув своей лысиной настолько ярко, что мне дало по глазам практически ярчайшим, что только может быть, солнечным зайчиком. — Где-то в Полимирье… и я знаю, где именно в Полимирье… — мой старый друг сделал паузу и посмотрел на Мастера.

Старший брат, или типа того, Фрила сразу же спрятал глаза в бумажки, за работой над которыми мы его застали.

— Короче, был у нас тут когда-то, очень и очень давно, один наблюдатель… Короче, был он отступником среди других наблюдателей и решил вмешаться в мироустройство и порядки, которые придумал создатель, — сказал Мультан, после чего перевел взгляд с Мастера на меня. — Так вот, этот нехороший представитель нашего мира, он прислал к нам своего героя, перепрыгнув его с вашей стороны к нам. На самом деле, этот наблюдатель преследовал следующую цель: «Избавить нас от застоя и заставить что-то делать». Подталкивал к развитию таким образом, если выражаться проще и кратко, — он сделал продолжительный вдох, после чего долго выдохнул через зубы. — В какой-то момент его герой начал творить такое, что ни в сказке сказать нельзя, ни пером описывать не стоит. Правда, на тот момент те наблюдатели, которые просто наблюдатели, уже слишком многое пропустили сквозь пальцы… короче, как только стало понятно, что все достаточно плохо, нормальные наблюдатели прыгнули к нам от вас своего героя, нормального, но вот в чем заключается одна интересность: тот герой, который был нормальным, он практически ничего не привнес в наш мир и вот по каким-то только вершкам смог внедрить в наш быт что-то новое, а тот антигерой, который в своем роде тоже был героем… вот он смог дать нам так много всего, что мы до сих пор это несем в руках и донести до какого-то логического завершения не можем, потому что в тех знаниях, которые он давал, было прямо невероятно много всего полезного. И тот герой, что пришел после тебя, лишь только развил те знания и те устремления, которые дал нам тот герой, что героем на самом деле не был… что принес к нам не самые хорошие времена, — рассказывал Мультан, играя солнечным зайчиком от своей лысины на потолке. — Так вот, в Полимирье находится тот самый наблюдатель, который прыгнул к нам того не героя, но в то же время героя. Его поначалу изгнали к нам… в смысле, другие наблюдатели это сделали… изгнали к нам того наблюдателя, и в этом тоже есть некий смысл, — он поднял палец над головой, таким образом делая акцент на том, что он собирался сказать дальше. — Дело в том, что наблюдатели с другими наблюдателями особо ничего сделать не могут, и изгнание, по сути, было чуть ли не единственным, что им было подвластно, остальное возложили на плечи наших. И как думаешь, кто был этими «нашими»? — поинтересовался Мультан.

При этом следует сделать уточнение о том, что в тот период и против того не-героя на самом деле выступало два героя. Первый героем, полноценным в смысле, так и не смог стать, потому что пал от руки не-героя, а второй как раз смог со всем разобраться и заработал себе имя великого.

— И кто был этими «вашими»? — поинтересовалась Кайса, которая успела до того, как я сам задал соответствующий вопрос.

Мультан перевел свой взгляд с меня, на неё, потом обратно и продолжил рассказывать.

— Этими «нашими» были Гром, то есть тот самый великий бессмертный дамбр и Мурдыкс, который, судя по легендам и прочим не подтвержденным рассказам имел возможность прыгать к наблюдателям, чтобы пообщаться с ними лично и о чем-то полюбопытствовать, за что его не сказать что любили, но и ничего не могли сделать, потому что при всей своей уникальности он был добрым и не творил никакого выходящего за рамки дозволенного хаоса, — сказал мой старый друг, после чего посмотрел на Мастера. — Несколько лет назад, когда к нам вновь попал герой, у нас тут появился один колдун, который решил воспользоваться силами наблюдателя или типа того… Короче, как я понял, у них было что-то вроде сговора или договора и… В общем, это не важно, потому что тогда надо будет рассказывать и о том, кем был этот колдун и многое другое. Короче, новый герой, что пришел после тебя, она была вынуждена сразиться с тем наблюдателем, потому что его вернули к нам.

Он начал рвать целостную историю на части, однако мне уже было как-то все равно, потому что суть он озвучил, при этом время от времени бросая взгляд в сторону Мастера, что упорно делал вид, будто бы занят своими важными делами, связанными с бюрократией.

— Так вот, новый герой и дамбр смогли сломить и, по идее, воспользовавшись оружием Мурдыкса, навсегда, бесповоротно сковать наблюдателя печатью, из которой просто невозможно выбраться. И вот тут недавно появилась следующая мысль, которая говорит о том, что наблюдатель-то был повержен и вроде как никуда не может деться. В связи с этим логично полагать, что и энергия его никуда не делась и находится там же, скорее всего. А если его там нет, то вполне себе возможно, что он тоже мог в какой-то момент отправиться вместе со Сновидцем на ту сторону от жизни, — тут Мультан сильно нахмурился.

— Ага… то есть есть вероятность, что канделябр встретился в какой-то момент с тем наблюдателем и они вместе решили поднять обе стороны мира-монеты на уши, так получается? — поинтересовалась Кайса, которая в данный момент была куда более участливой, чем я.

В принципе, это было нормальным. Я впитывал информацию на будущее, а она пропускала её через себя, таким образом выделяя какие-то интересные моменты, чтобы задать по ним вопросы.

— Ну, да... — Мультан в очередной раз покосился на Мастера, что продолжал делать вид заинтересованного работой человека.

Получалось у него это не сказать что прямо очень хорошо, но что-то все же получалось, потому что Мультан отвлекся от него и продолжил свой рассказ.

— Вот только тот герой, что пришел к нам после тебя, может быть, не закончил с этим вопросом прямо на все сто процентов, — мой старый друг почесал голову. — Возможно, как раз с того момента все и началось и пошло под откос, — Мультан пожал плечами. — Видимо, чтобы проверить это, наши ребята и решили сейчас сгруппироваться и пойти по следам Мурдыкса, который так или иначе, но имел возможность общаться с наблюдателями. Вот только мне эта идея не нравится, потому что может значить только большие проблемы. Причем, может значить большие проблемы для всех и сразу, а я, знаешь ли, хотел бы обойтись без всего вот этого вот.

— Слушай, тот факт, что я тут со своей супругой, уже говорит о том, что без всего вот этого не получится, и проблемы уже есть, причем, давай будем честными… немаленькие проблемы есть! И они заключаются в том, что мы по-прежнему не можем найти канделябра. Конечно, можно попробовать прыгнуть его к нам и приставить дуло вот этого прекрасного, на самом деле, автомата к виску и сказать, чтобы он завязывал, чтобы потом переместить его в замок Мурдыкса, но что-то мне подсказывает, что у нас этого не получится сделать и придется пробиваться через толпы тех, кому интересно следовать за нашим давним врагом. Причем таким нешуточным во всех проявлениях, — сказал я, после чего посмотрел на Мастера и решил сорвать с него «простыню», под которой тот скрывался, продолжая делать вид, что все нормально. — Так, а теперь твоя очередь рассказывать, потому что я вижу, что ты знаешь куда больше, чем хочешь, чтобы я думал об этом, — сказал я. — А если не расскажешь, я из тебя кренделек сделаю! И, поверь мне, никакие колдунства не смогут меня остановить.

На самом деле, колдунства-то как раз и могли меня остановить, но знать ему об этом было не обязательно.

— А что рассказывать? — быстро встрепенулся Мастер. — Рассказывать не о чем… Ну, не считая того, что я был подмастерьем среди тех, кто служил тому колдуну, который пытался вызволить наблюдателя и получить от него определенную силу, — сказал один из двух правителей Плотного королевства. — Но тот дядька все осознал, стал хорошим и теперь с нами в одной упряжке, так что не думаю, что тут есть о чем говорить. Так же как и в ситуации со мной, потому что я тоже был далек от добрых Мыслей и хотел стать полноправным наследником моего предка и владеть всеми его силами… и хотел изменить мир по-своему… но я тоже изменился. Мне доходчиво объяснили, что так нельзя, и в связи с этим я теперь… как бы так сказать. Не то чтобы прям новым стал, но точно обновленным и с того момента вообще по-другому смотрю на мир, и в принципе, на все! — сказал Мастер.

Этими словами, на самом деле, он некисло так напряг Кайсу. Мне же было все равно, потому что я и без того обо всем знал. Единственное, следовало отыграть замешательство и негодование, все же, требовалось, что я и сделал, пусть и несколько грубо и неуместно, словами:

— Так это что, получается, ты, чисто теоретически, не самый надежный из союзников, что только может быть?»

— Фу! Как грубо! Ка-а-ак грубо! — протянул Мастер. — Скажи, мне вот чисто интересно, — сказал он. — А в чем смысл мне предавать своих, тем более, прекрасно понимая, чем это может обернуться для мира и для меня? — поинтересовался он. — Как только ответишь на этот вопрос, так сразу поймешь, что я не только не собираюсь становиться, как ты сказал, «ненадежным», так более того, ты должен будешь доковылять своим умом до мысли о том, что я как-никак один из двух правителей Плотного королевства, и подобное поведение явно не украсит меня и полностью погубит будущее этого места, в которое вложено очень много сил, а мне бы этого не хотелось.

Мастер решил кинуть несколько весомых аргументов мне прямо в лицо, и у него это, на самом деле, очень даже неплохо получилось, а все потому, что я услышал действительно весомые причины, согласно которым ему было не с руки подписываться под действия какого-то там колдуна, который пытался воплотить одно желаемое нечто, при этом словно не понимая, что результат будет несколько отличаться от предположения, или будто бы закрывая глаза на предположительные последствия и их тяжесть.

— Ладно, предлагаю закрыть эту тему, иначе мы можем неизвестно до чего договориться, а мне бы этого не хотелось, — сказал Мультан. — Что было, то было. Как бы, прошлый герой на то и делала акцент, — мой старый друг блеснул лысиной, ударив таким образом светом по глазам.

— Какой акцент делал или, если я правильно разок, или несколько раз, услышала, делала прошлая героиня? — поинтересовалась Кайса, которой было интересно узнать полную мысль, которую начал говорить Мультан.

Он и сказал, но вот только так, словно адресовалась она тем, кто и без того обо всем знал и был посвящен в контекст для полного понимания фразы.

— Ну, прошлый герой, она говорила, что каждый имеет право на второй шанс, просто таковой, чтобы тот, кому его дали, должен отличаться от первого, то есть должен показывать то, какой жизнь на самом деле может быть. Так, к примеру, мы сражались за жизнь Мультана и изо всех сил показывали ему не только что колдунства на самом деле хорошо, но и что наша сторона мира-монеты в них нуждается, и что слабых колдунов не бывает, просто каждому предначертано использование определенного количества сил, которое, однако, можно изменить в большую сторону при должном желании и старании… и знаниях, — сказал Мультан. — Кстати, а я вот не понял! — он хмыкнул. — Вы ж сами отправили Дилинь к Клирку, а ведь он как раз тот, кто был в сговоре с наблюдателем-отступником, и он, на самом деле, тот еще колдун, который обучился какому-то колдовству, которое позволяет делать колдунов сильнее, причем значительно. Правда, мы стараемся об этом особо не распространяться, чтобы не было проблем. И вот еще что, я до сих пор не понимаю, как он этому научился! Кажется, в подобном есть промысел того самого наблюдателя, с которым они договорились…

Вот тут Мультан меня за малым не сдал. Благо Кайса не обратила особого внимания на слова о том, что мы сами отправили Дилинь к Клирку, и последующих, потому что в них крылось, что я с Мультаном на эту тему не разговаривал, а младшую сестру Эды, все же отправил.

— Ну что, пойдем, герой, к Клирку, — сказал Мастер, чем заставил меня заметно так потупить от недоумения и непонимания того: куда, зачем и почему?

— Не понял, — честно сказал я нахмурившись. — Эм, ты это о чем сейчас? Куда ты меня зовешь? — я приподнял одну бровь, стараясь прочитать одного из двух правителей Плотного королевства, что был оставлен управлять и держать все в строю, потому что второй предположительно, отправился на поиски варианта прыжка к наблюдателям и, возможно, к тому моменту уже был на ребре.

— Ну, как куда? — изумленно поинтересовался Мастер, слегка повернув голову в сторону. — К Клирку пойдем! Я только что именно это и сказал! — он неоднозначно фыркнул, однако я так и не смог понять, к чему именно он клонит и что хочет сделать или предложить мне.

— Для чего? Он, я так понимаю, занят с Дилинь. А если и не занят с ней, то, скорее всего, занят чем-то, не знаю, другим, полезным и… есть ли смысл его отвлекать от выполняемой работы? — сказал я, не понимая Мастера.

— Так… значит, меня отвлекать — это нормально? — фыркнул один из наследников Мурдыкса, после чего выдал второй вопрос, который как раз был ответом на огромное количество моих вопросов и на мое непонимание. — Ну как «для чего»? — играя голосом, спросил он. — Пойдем к Клирку, чтобы ты и у него поинтересовался… как ты там сказал? Эм… Клирк, так это что, получается, ты, чисто теоретически, не самый надежный из союзников, что только может быть?

Мастер меня не просто уделал, а в прямом смысле разбил в пух и прах.

Мультан от этого с трудом сдержал смех, громко хрюкнув при этом. Кайса просто улыбнулась. Ей был забавен подобный исход этого диалога, а вот мне стало не по себе из-за ловко обращенных против меня моих же слов.

— Проехали… — быстро сказал я, и в этот самый момент меня повело набок, да с такой силой, что я не то чтобы не ожидал или не был готов, а словно меня ударили по уху. Сразу появилось такое ощущение, словно я перебрал кикса, скисшего, и попытался стать со скамьи, что получилось ну вот совсем не лучшим образом, и меня даже покачнуло.

— Эй! Ты чего?! — взволнованно поинтересовалась Кайса, а я не понимал, что произошло.

Было такое ощущение, словно я словил колдунскую тычку и в связи с этим и потерял равновесие, но нет, причина заключалась в другом, и Мультан крайне это быстро смекнул.

— А ну-ка, скажи быстро «достопочтенные драконы», — с легким смешком в голосе произнёс он. Я посмотрел в его сторону и действительно попытался сказать эти два слова, и опять они слились в «достодраны».

Услышав это, Кайса и Мультан чуть не покатились со смеху. Мне самому было смешно, а вот Мастер не понимал нашего настроения, в связи с чем озабоченно посмотрел на нас как на дураков, что только что решили выйти против драконов втроем. На самом деле, это было актуально, учитывая тот факт, откуда мы только что вернулись, те доспехи, в которые мы были облачены, и оружие, что было в своих ножнах и чехлах. При этом я, стараясь удерживать адекватность в руках и прижимая ее к себе, приступил к объяснению одному из наследников Мурдыкса, что происходит. Тот моментально сощурился, посмотрев на меня не просто как на какого-то драконоборца, а как на того, кто с вилами и в тряпках заявлял о том, что спасет какую-то там принцессу из какого-то там замка с учетом того, что прекрасно знал, что таких замков не существует и такой принцессы нет.

Причиной были не столько мои слова, сколько факт их частичного обрезания и склеивания в совершенно случайном порядке. Мультан с Кайсой при этом чуть не катались по полу, учитывая, что я выдавал сочетания похлеще, чем «достодраны», которые, и я уже был в этом уверен, в ближайшем будущем были обречены на вхождение в обиход в рамках понятия «взволнованный перед или во время произнесения речи». И тут хочется сказать вот о чем: я, конечно, хотел вновь отметиться на той стороне нашего мира-монеты каким-нибудь эпохальным высказыванием, как таковым стало «я ж вас в узел завязывал», но точно не определением «достодраны».

Просмеявшись и попросив меня угомонить таланты диктора, Кайса сама рассказала Мастеру о том, что, собственно, в последнюю пару минут происходило на его глазах. Тот как-то неуверенно, слегка неоднозначно улыбнулся при этом, однако ничего не сказал и никак подобное не прокомментировал. Мне даже показалось, что он решил абстрагироваться от этого, чтобы не забивать себе голову разного рода глупостями и, честно говоря, напрасно, потому что глупости в этом не было, о чем и сказал Мультан, который начал рассуждать не только в правильном, а в лучшем из направлений.

— Так… нам необходимо изучить драконью слюну! Нам надо понимать, каким образом она на всех действует, и выявить закономерность. Потом лучше бы проработать разнообразные варианты применения, как можно больше, потому что мы сможем использовать ее в сражении против канделябра, чтобы вывести всю его армию из строя, и сделать это по-доброму! И третье — драконью слюну, по идее, можно считать расходуемым материалом для разного рода колдунств, и надо определить, где можно применять и в каких количествах этот ресурс нужен! — проговорил он, наглаживая лысину и приглушая таким образом освещение в комнате… то есть кабинете Мастера.

— Интересная мысль, — сказал один из наследников Мурдыкса, и в этот момент я подумал: «Если бы ты был настоящим Мурдыксом, как твой брат, ты бы сразу уловил бы эту мысль, а так, ты хорош, но твое дело никак не связано с колдунствами, пусть ты ими и обладаешь».

Сказал же я не то, что промелькнуло в мыслях, а какую-то откровенную тарабарщину, заставив всех посмотреть на меня с вопросительными гримасами на лице.

«Хотя, может быть, так даже лучше, — подумал я. — Так я его не смог обидеть, но вернуть должок словесной баталии хотелось… Ладненько, думаю, ещё представится возможность! Менее обидная и более подходящая», — промелькнуло в голове, после чего я просто махнул рукой типа «забыли», вслед за чем покачнулся ещё раз и едва не рухнул на пол.

— Так, ладно, нашему герою, судя по всему, надо дать отдых, потому что он сейчас в состоянии полного не стояния. Благо, что не просто так! — сказал Мультан. — Наш эксперимент закончился успехом, а значит, силы, потраченные на него, не могут считаться пустой тратой времени, что уже хорошо! Вдобавок, мы смогли выяснить ту причину, по которой вчера так странно себя чувствовали, когда пришла пора для разговора с драконами, что тоже неплохо! Осталось только изучить и сделать из полученных знаний прекрасное оружие, что будет выводить противников из битвы без битвы как таковой, — он хмыкнул. — Чем не исполнение пожелания прошлого героя, что топил за подобный подход?

С этими словами разговор в кабинете Мастера был окончен так же, как для меня, в принципе, был окончен день, в котором меня просто проводили в спальню.

Далее Кайса шарилась сама по себе. Ну, как сама по себе… она решила пообщаться с Мультаном и порасспрашивать о наших с ним приключениях. Мой друг решил проявить такт и многое пропустил, рассказав только о том, каким образом, как и куда мы носились из стороны материка в другую сторону и что при этом делали. На самом деле, мой старый друг получал удовольствие от этих рассказов, каждый раз улыбаясь от ностальгии и от того, как молоды мы были и на какие безрассудные шаги были способны. Думаю, если бы я был бы с ними, я тоже улыбался бы во все зубы, а все потому, что, иногда при воспоминании о том, каким образом мы безумствовали тогда, невольно появлялась улыбка.

Следующий день пришел не так, как хотелось бы, а все потому, что на Плотное королевство вновь свершилось нападение, и вот это уже было серьезным делом и серьезной проблемой. Вдвойне неприятно было от того, что со стороны канделябра за полем сражения наблюдало несколько драконов, что просто отсвечивали на заднем плане, внося в наши ряды настоящую суматоху и оказывая давление, причем немалое, на мораль колдунам и воинам. Мне самому от этого было не по себе, и мысли о том, чтобы вступить в бой с драконом, громким и неприятным эхом звучали в голове. Приходилось их задавливать, потому что я понимал, что если ринусь туда, в самое пекло, то ничем хорошим это не закончится. Конечно, один настоящий драконоборец был вполне в силах завалить одного змея, выйдя против него раз на раз, но я сомневался в своих силах и навыках рукопашного боя. То есть, они у меня были, благодаря первым двум спасениям той стороны, но вот чтобы против огромной рептилии, что могла плеваться огнем… да и не только огнем… Вот тут в моей голове был ступор, который, к тому же, подкреплялся мыслями о том, что ни один дракон мне не простит такого проступка. Если бы большая часть уже была бы на нашей стороне, можно было бы пойти и постараться поговорить и в случае чего постоять за себя, но мы находились не в тех условиях, чтобы исполнять такие глупости. Как бы, все это сильно давило на голову, однако даже со столь тяжелыми мыслями нам все равно удалось отстоять Плотное королевство.

— Да ну что ж они сюда лезут-то, а?! — на самом деле, Мультан выругался, причем очень громко и смачно, это мне пришлось перефразировать, сохранив при этом смысл. — Им тут словно медом намазано… или еще чем, кроме меда.

— Согласен с тобой, старый друг… такую закономерность появлений наших противников в одном месте можно считать определенным планом или нуждой, — сказал я.

Мультан же нахмурился, посмотрев на Кайсу, что в этот раз принимала участие в отстаивании королевства.

— А я тоже не поняла, о чем он, — супруга развела руками в стороны.

Я же лишь хмыкнул в ответ на это, однако, был вынужден дать пояснение, потому что мне начали активно капать на голову вопросами.

— Такое чувство, что именно это место им для чего-то нужно… точнее, ему, канделябру! И по этой причине он не задумываясь время от времени прощупывает почву в попытке понять: сможет ли зайти или надо еще немного поработать над войском, чтобы сделать его непобедимым, — ответил я.

— Нет, ну если так рассуждать, то да, вполне возможно, в этом есть смысл… хот, больше похоже, как раз, что в этом не «возможно есть смысл», а что действительно смысл есть, и смысла немало, — сказала Кайса. — Учитывая настойчивость и то, с какой периодичностью они сюда приходят, — супруга пожала плечами. — Вот только что им тут может быть нужным? Кто-нибудь может сказать что-нибудь об этом? — она подняла бровь, посмотрев на собравшихся для защиты меня, Мультана, Мастера, и к этому моменту к нам присоединились Милли вместе с Делкой и Визой. Порег тоже отсвечивал где-то неподалеку, однако как-то очень быстро и практически неуловимо для обычных глаз. Как сказали колдуньи: «Наше участие в делах, связанных с ребром нашего мира, на данный момент окончено, потому что делать нам там нечего, а просто так хлопать в ладоши нет никакого смысла. В связи с этим мы пришли к вам, помогать, и, как показала практика, очень даже не зря к вам пришли, учитывая, что только что отбили уже вполне себе серьезную атаку, с которой было не так просто справиться». Точнее, сказала обо всем об этом только Милли, но ощущалось так, словно сказали все. Возможно, причина была в том, что Виза была давней работницей и, в какой-то мере и степени, подчиненной семьи Визмен, а Делка была ученицей наследницы древнего рода. Ну, то есть, пусть это было не совсем правильно, но Милли вполне могла излагать свои мысли как мысли двух колдуний, которые были связаны с ней некоторыми социальными контрактами.

— Ни малейшего понятия нет, — Милли пожала плечами в ответ на вопрос «Кто-нибудь может сказать что-нибудь об этом?»

— На самом деле, есть одна мысля, шо может показунствоваться вама инересной! — сказала Делка. — Я тута вона чайвой подумала, ага, — колдунша хмыкнула. — Кароч, это ж королевство Уриэла, правильно? То есть то самое место, гиде столько столетий обитали духи и главный дух, так? — она улыбнулась. — А шо, если тута полно какой-то енергии, шо мы тупа не можем почувствовать, потому шо не можем почувствовать, а? — она хмыкнула. — А шо, если он… канделябр этот ваш… хатит зайти сюды, чтобы тут сделать что-нибудь такое, шо даст ему какое-то количество нужной для злодеяний энергии, а? — поинтересовалась она, и это было на самом деле прекрасным вопросом. Причем, настолько прекрасным, насколько только можно об этом сказать!

— Ну, как бы, в этом может быть смысл, — Мультан покачал головой. — В этом не только может быть смысл, он, скорее всего, есть! Просто нам надо найти его и не просто так, а таким образом, чтобы успеть до того, как случится что-то плохое или очень плохое! И, как я понимаю, что это будет не просто, но…

— Стоп, а ведь бесплотные земли, по идее, имеют какое-то соприкосновение с духоборческими горами, не так ли? — поинтересовался я. — А что, если здесь можно воздвигнуть какой-то портал глобальный или типа того? Как раз из-за того, что здесь есть какие-то оставленные частички душ после бесплотного королевства? — я нахмурился, да так сильно, что мне самому от этого не по себе стало. — Кто-нибудь из вас, достопочтенные колдуны, может мне сказать, возможно ли подобное колдунство… не, тут скорее колдовство… возможно такое колдовство или нет?! — спросил я, и все задумались, причем достаточно крепко, потому что вопрос был интересным, а главное, беспочвенным и вполне мог собой явить скорую реальность! Не предпочтительную скорую реальность.

— Ну, — протянула Милли, — на самом деле, может быть, что-то такое и возможно, но вот только я не совсем уверена в этом. А еще, ну вот ты сам подумай, сколько всего надо воплотить, чтобы сделать какую мощную колдунскую дугу! Сколько средств и времени на это надо положить, чтобы затащить подобное! — сказала она, под дугой подразумевая какую-то колдунскую связь между двумя точками, которая должна будет проходить, наверное, над землей и выполнять какую-то функцию, связанную с колдунствами и тем устремлением, которое так или иначе преследует наш не самый приятный из противников, кто только может быть.

— Да это и так понятно! — сказал Мультан. — Тут, как бы, никто с этим спорить не думает и не станет! — он хмыкнул. — Вот только одно «но», которое здесь можно считать крайне уместным, — мой старый друг сверкнул лысиной. — У нашего врага было какое-то время на подготовку… а с учетом того, сколько у него разного рода подданных, подчиненных, преданных ему и прочих, возможно, все приготовления произошли достаточно быстро и без каких бы то ни было проблем. Типа: они брали и делали. Кооперировались для быстрейшего достижения цели и делали! — мой старый друг говорил так, как сам об этом думал.

— Согласен с Мультаном, — сказал я. — Вполне логично, и время, на самом деле, это такой, крайне относительный показатель, который так или иначе зависит еще от средств и связей, которыми кто бы то ни было располагает. Так, кому-то может потребоваться несколько лет, чтобы открыть свою лавочку по продаже котлет, сделанных из вильнекса и мяса алабаньки, а кто-то захочет, и на следующий день все уже будет оформлено в лучшем виде и работа будет кипеть таким образом, словно всегда была при деле. Как-то так, — я изо всех сил старался выдать какое-то сравнение, и, как мне казалось, получилось.

— Ну, кстати, да, — Милли закатила глаза. — В этом есть смысл, — она хмыкнула. — По сути, многое решает количество средств и связей. А если опираться на то, что мы знаем о канделябре и о том, что даже среди колдунов колдунского круга или, к примеру, колдунов, связанных с правительствами столиц, у него есть свои подчиненные, то и насчет средств, думаю, нет никакого смысла думать, ибо они, скорее всего, есть.

— Да, — коротко кивнула Виза. — Он же не сопротивленец какой-нибудь, что старается совершить правительственный переворот.

Вот это услышать от этой женщины было удивительным. То есть она сказала нечто такое, что могло просочиться туда, на ту сторону мира-монеты, от нас.

— Интересно, откуда ты такого нахваталась? Хотя это не так уж и важно! — сказал я. — На самом деле, тут такое себе отличное поле для работы, вот только нам с этой работой надо как-то определиться и начать делать что-то. К сожалению, пока что с вопросами драконов мы просели немного. То есть они не говорят, что за нас, но и против, вроде как, больше не собираются выступать, — я почесал затылок. — Еще, сейчас все внимание, конечно, должно быть приковано непосредственно к тому, что отыщут наши друзья на ребре и смогут ли Циф и Гром вызволить Сновидца. Думаю, эти два параметра — основополагающие во всем том, что нам светит и не очень, — я пожал плечами. — Нам же только и остается, что просто ждать и готовиться к следующей волне. Тем более, вон там, если я правильно понимаю, расположились драконы, которые не испытывают к нам особого… эм… доброго расположения духа! Которые, так или иначе, как мне кажется, ждут отмашки, вот только не понятно мне, раз уж наш знакомый торопится, то по какой такой причине медлит? Что его останавливает прям сейчас дать команду драконам, чтобы они на нас напали? Или почему он не сделал этого раньше? До того, как Блум выяснил, что среди его поданных есть те, кто не считает себя его подданными. Если бы он дал своим подчиненным или договорным драконам приказание размотать нас еще тогда, думаю, для нас все уже закончилось бы крайне печально.

— Не забывай, что мы ему нужны, — сказала Кайса, которая прекрасно запомнила эту информацию. — Не забывай о том, что он тебя сюда прыгнул не просто так, а потому, что ты можешь быть связующим звеном между прыжком и нашим миром. Меня он тоже явно не станет трогать, а все потому, что я так же. как и ты, ему нужна для выполнения плана, пусть даже и оказалась здесь случайно, — супруга пожала плечами.

— Ну да, тоже совершенно верно, — я согласно кивнул. — Вот только мне все равно не понятна логика происходящего! Ведь если так подумать и прикинуть, мы уже столько его подельников переловили! Столько всего смогли воплотить в противовес, сколько он, возможно, в итоге, не сможет затащить! Учитывая что нас, ну… адекватных, я имею в виду, большинство и биться со всеми сразу, ну… вообще не вариант для кого бы то ни было, в том числе для канделябра.

Я продолжал рассуждать вплоть до того момента, пока меня не прервал Мультан, положив ладонь мне на плечо.

— Давайте не будем гадать? Давайте будем выполнять нашу работу и будем делать это таким образом, чтобы сохранить мир? — он хмыкнул. — Думаю, сейчас настал тот самый момент, в котором и когда нам лучше просто отдохнуть, потому что дальше может начаться такое веселье, от которого устанем… сильно-сильно устанем! — сказал старый друг, и я был, с одной стороны, согласен с ним, а с другой, мне хотелось чем-то заняться, чтобы приготовиться как можно лучше и больше ко всему тому, что нас могло ожидать.

Не буду долго и много рассказывать о том, что было дальше. Там я просто сказал, что нам надо найти способ подготовиться к битве, а мои друзья начали убеждать меня в том, что самая лучшая подготовка для нас, которая может быть, это как раз отдых, потому что это самое логичное, что можно сделать. Тогда же Кайса выдала вообще шикарный монолог! Сейчас я постараюсь вспомнить его содержание… там было что-то типа: «Вот, давай так… честь по чести, ага? Подумай над следующим! Думаешь, они там отдыхают? Нет, они не отдыхают, явно! Их, скорее всего, там гоняют по полной программе, не давая ни единой возможности отдохнуть! В соответствии с этим представляй следующий вариант развития событий: начало битвы, и подготовленный, но крайне уставший один выходит против не настолько подготовленного, но совершенно отдохнувшего воина. Как думаешь, кто из них двоих выиграет? Я даже могу ставки принять… а после можем устроить какой-нибудь эксперимент! Но, честное слово, я уверена, что в битве выиграет отдохнувший, хотя бы потому, что у него будут силы, чтобы сражаться! В большинстве своем навык ломается об усталость… Сила ломается об усталость, и это надо брать в расчет! Вот только этого, как мне кажется, не делает и никогда не станет делать канделябр, потому что у него, как у самурая, есть только путь, который пусть и включает в себя цель, но такую, о которой он ничего не знает на самом деле. Просто идет и идет, прикрывая свое неведение и нежелание разобраться повнимательней со своей вот этой высокой целью, которую придумал, принял и которую теперь как бешеный пес преследует, несмотря ни на что! Да что уж там! Если верить вашим рассказам, то он обманул какого-то там Сновидца из подмира мира-монеты и сделал это таким образом, чтобы выбраться оттуда и устроить здесь очередной веселый разнос! Еще и нас сюда для этого прыгнул, пусть сначала и расстроился, что якобы у него ничего не получилось, но потом обрадовался, потому что мы… короче, слишком много текста… иди отдыхай, иначе я тебя знаю: увлечешься какой-нибудь чешуей и в итоге настолько уставший появишься на очередную битву, что с трудом будешь двигаться! Это кому-то надо? Это кому-то интересно?! Нет! Нифига подобного! Поэтому, шагом арш! Спать и восстанавливаться! И кушать тоже! Во всяком случае, я хочу кушать после вот такого разноса, что только что тут случился!»

Вот таким образом, собственно, меня отправили сначала кушать, а потом отсыпаться. На самом деле, в тот момент я почувствовал себя ребенком, которому очень хочется играть, но которому просто не дают поиграть, а все потому, что уже слишком поздно и всем пора на боковую.

На следующий день я понял, насколько сильно протупил и что отдых пусть и был в тему, потому что позволил восстановиться, но было и то, что я упустил, от чего было не по себе. В связи с этим вместо слов типа: «Доброго утречка!» или «Как спалось?» я сказал следующее:

— Однако, нам надо туда сгонять… туда, где тот отступник наблюдатель был! А то мы все обсудили и забили, хотя идея сама по себе имеет место быть! Более того, если мы там что-нибудь найдем, это даст нам прекрасный плацдарм для дальнейших действий! В противном случае, мы упустим крупицу информации, потеряем один кусочек мозаики, вследствие чего ничего не сможем сделать над целостностью, точнее, ничего не сможем сделать с отсутствием целостности картинки и в итоге окажемся в не самом приятном из положений».

— А ты не думаешь, что мы того… — сказала Кайса. — Можем, понадобиться тут? Тем более, по идее, в скором времени Блум должен вернуться и рассказать нам о том, что у него там получилось с разговорами. Тем более, мы уже увидели его сородичей, что готовы вступить в бой, но ждут… чего-то ждут.

Я был согласен с супругой, но у меня также был и контраргумент на этот счет. Даже два. Их я и озвучил. Сразу. Незамедлительно. Потому что медлить нельзя было.

— Ну, смотри, Кайса, — сказал я. — Здесь Делка, Милли, Виза и Мастер. К ним, если я правильно понял из вчерашнего крайнего разговора, скоро должны присоединиться Клирк и Дилинь. Таким образом, здесь будет несколько таких колдунов, с коими мало кто может справиться, — я пожал плечами. — Вот только я не пойму, где Порег… с ним было бы чуть проще идти в атаку, зная, что спину прикрывает и в любой миг может подлечить столь крутой и сильный лекарь, как он. А этот старик перемещается с такой скоростью, что его поймать не получается. Ну да ладно! Нет так нет! Мы все равно сейчас находимся в таком положении, что все и каждый занимаются своими делами, направленными на общее благо, так что все нормально в этом плане, не будем его дергать! А вот нам, я действительно так думаю, дернуться все-таки надо. Как всегда, с Мультаном. Ну, во-первых, потому, что он — колдун; во-вторых, потому, что колдунства позволяют оставаться на связи, пусть и есть отражатели; в третьих, он тут все знает чуть-чуть лучше, чем я, в связи с чем вероятность того, что мы потеряемся, становится чуть меньше.

— Я так понимаю, раз ты вбил себе в голову, что мы должны идти, значит мы пойдем, так? — поинтересовалась Кайса с легким смешком в голосе.

Я согласно кивнул в ответ, заставив её вздохнуть. Однако у меня был еще один прекрасный аргумент, которым я решил воспользоваться, сказав:

— Слушай… Мультан сказал, что мы направимся в Полимирье, а там прикольно. Это, знаешь, место, которое, по своей сути, являет собой подземную пустыню, которая подсвечена огромным количеством такого химического элемента, который тут называют люминария... Так вот, ты не думай, я не просто так об этом! Там, в Полимирье, есть такие места, особенные, их называют «поля фосфорных астероидов»! Я их так назвал.

— Поля фосфорных астероидов? — поинтересовалась Кайса, которая не поняла, о чем именно я говорю, но которая была заинтригована моим предложением, которое пусть и не прозвучало, но имело следующую форму: «Если мы сейчас выдвинемся, то у нас будет немного времени, чтобы прогуляться туда и показать тебе то, что тебе, я уверен, очень сильно понравится!»

— Ну да, поля фосфорных астероидов, — сказал я. — Ну, я тогда еще не знал ни о каких таких экзотических цветочках, когда сюда попал впервые, да и когда во второй раз попал сюда ничего о подобном не знал, но не в этом суть! — игриво подмигнув супруге я, приготовился рассказать ей о том, что приберегал на самый последний момент, чтобы поразить её красотой той стороны мира-монеты… таким местом, которое она точно сможет запомнить навсегда.

— Да рассказывай ты! — сказала Кайса. — А то заинтриговал и теперь тянешь как кота за хвост! — на самом деле ей было не просто сильно интересно, а прямо невероятно как!..

— Короче, там такие, небольшие цветочки растут, которые напоминают псевдолитопсы и литопсы! Только эти прикольней тут, потому что они светятся разными цветами. Так вот, есть в Полимирье несколько таких крутых полян, которые тебе явно понравятся. Не могу сказать, сможешь ли ты дернуть оттуда несколько таких в коллекцию… вот просто не знаю! Но зато ты сможешь увидеть, сколько это красиво… а еще есть поле кактусов. Здешние их «колюки» называют. Прикольные тоже и не сильно так похожи на наши. Они такие, почти волосатые, иголки практически живые… то есть если эти растения чувствуют опасность, они распрямляют свои шипы, и просто так подойти не получится, а вот если все нормально, то можно подойти и погладить. Эти растения почти разумные, но вот только на месте стоят, — я улыбнулся. — И там, куда я тебя зову, на самом деле, мест интересных великое множество, и самые прикольные бякушки растут именно там.

— Вот жешь ты… зараза! — сказала Кайса. — Знаешь же, как увлечь куда-нибудь, да так, что я все равно скажу, что было круто, даже если «круто» будет крайне относительным, — она хмыкнула. — Но вот такое я пропустить не могу! Просто не могу и, наверное, пропускать не стану, потому что в этом нет никакого смысла, — супруга улыбнулась.

— Ага, да, я такой, — улыбнулся я, поняв, что мой план увенчался успехом. — Я в любом случае планировал тебя туда позвать, правда, думал чуть позже, чтобы ты смогла в полной мере насладиться теми видами, но раз так, раз тебе нужен повод для безумства, то вот повод и, как мне кажется, совершенно прекрасный, который позволит совместить приятное с полезным.

Мне было так приятно от одной только мысли, что я не только выиграл этот спор, причем, по сути, всухую! А еще, будучи при победе, я умудрялся показать Кайсе нечто прекрасное! Я даже вспомнил, в каком восторге был тогда, когда попал туда, на те поля впервые. Это было ночью, и вид был просто невероятный. Единственное, омрачилось все какими-то бандосами, которые решили подрезать у нас припасы… да и не только припасы, а, в принципе, все и сразу. Но с ними мы справились, после чего смогли, наконец, насладиться видами. Там даже Мультан, который был не таким приверженцем позалипать на красивое, немного подтаял и раскрыл варежку, причем достаточно широко! Настолько, что проглотил какого-то совершенно неаппетитного жука-торопыгу, что летел-летел и попал к нему в рот. Ух и ржал я тогда, конечно! Но не об этом, а о том, что Кайса прямо сразу начала наводить суету.

«М-да… вот что значит — правильно замотивировать! — подумал тогда я, наблюдая скорость, с которой супруга начала собираться в поход, одевая доспехи драконоборца. — Вот что значит: дать отличный повод к тому, чтобы прогуляться по миру, несмотря на все те сложности, которые окружили нас в плотное кольцо».

Да, я понимаю, что была некоторая тавтология в той мысли, но не всегда тавтология — это плохо. Зачастую, ну, это чисто мое мнение, она указывает лишь на то, насколько сильно кто бы то ни было придает значение тому или иному чему-то там. Да… в такие моменты, когда хочется побыть немного умным, слова сами по себе начинают разбегаться в разные стороны, от чего я чувствую себя обычно не лучшим образом… Ладно, не важно! А вот то, что мы все же отправились в Полимирье — очень!

Случилось это через пару часов после нашего с Кайсой разговора. Напоследок, перед отправкой, мы договорились о том, что в случае чего нам должны будут сразу отправляться скоростные камни со всеми вводными данными.

Пока мы с Кайсой занимались переговорами с драконами… пока мы в очередной раз спасали Плотное королевство от очередного нашествия колдунов под присмотром собратьев Блума… пока решали, что будем делать дальше, Ниона с командой уже пришла туда, на то место, где заковала наблюдателя-отступника в невероятной силы колдунство при помощи меча, созданного самим Мурдыксом. К этой точке она добиралась один продолжительный день. Такой, который забрал немало сил и который заставил задуматься над мимолетностью времени. Дело в том, что путешествие туда получилось, ну, не самым простым. Выражалось сложность, главным образом, несколькими битвами, в которые пришлось вступить. Одной такой стала битва с гупырками и карунами, которых наш противник поставил на охрану. Эти типы оказались не только достаточно сильными, но и крайне заинтересованными в том, чтобы не пропустить ребят к окаменевшему наблюдателю. Вторая битва была битвой против нескольких многоножеков, которых так же заколдунствовали на охрану. Оба сражения были пусть и не долгими, но крайне неудобными и опасными. Разобравшись с преграждающими путь к наблюдателю врагами, команда в лице Фрила, Жупелки и Нионы была выбившейся из сил, но деваться было некуда — надо было заканчивать начатое.

— А-ха! Ребятишки, а вы заметили, что мы сейчас в том самом, самом первоначальном составе, в котором, а-ха, начинали наши приключения? Ну, не считая Вирты, которая к нам присоединилась, сделав меня, а-ха, и героя непобедимыми! — весело проговорил Меч.

При этом, веселился, по сути, только он. Остальные пытались отдышаться. Даже Щит не испытывала того восторга, который испытывал Меч, а все потому, что ей сначала пришлось отразить несколько мощных колдунских тычек, исполненных карунами, затем несколько сильнейших ударов в исполнении гупырков и подавить силу, к ней приложенную, чтобы сохранить герою руку целой, а в дополнение ещё положить на землю одного многоножека, решившего пойти на таран. В остановке этого существа также принял огромное участие Меч, которым Ниона останавливалась и цеплялась за землю, чтобы не улететь, прячась при этом за щитом, использующим какое-то странного рода колдунство или колдовство, позволяющее создать силовое поле, которое изо всех сил, что только были у Вирты, не давало проглотить их. Да, пасть многоножека вполне могла вместить в себя героя в стоячем положении, от чего битва с таковым была не самым приятным занятием.

Вот таким образом и получается, что к застывшему в пространственно-временной дыре наблюдателю компания добралась в не самом свежем виде и с не самыми свежими силами. Единственным, кто был полон решимости к тому, чтобы творить вещи, как всегда, оставался Меч, потому что ему всегда было мало приключений, пусть в последнее время он и изменился немного благодаря тому, что с ним своими силами поделились Фрил, Жупелка и Ниона, когда они впервые сунулись к королю драконов… тому, который был первым и уступил место Блуму.

— Так-с… Все же, попасть сюда было не так просто, насколько ожидалось, ну да ладно. Всякое случается… главное, что мы наконец тут и можем начать делать задуманное, — сказала Ниона. — Тэк-с, Жупелка, давай, у тебя с чувством энергии куда лучше, чем у всех нас, попробуй почувствовать того, кто тут был когда-то закован и кто был в итоге тут же запечатан на веки-вечные, года-годные, лета-долги. О! Так вон же он, кстати, в виде статуи тоже стоит тут! — герой махнула рукой, призывая друзей пойти вслед за ней.

— То есть мы всего-ничего не дошли в прошлый раз, чтобы помочь тебе? — поинтересовалась Жупелка, которая до сих пор немного переживала о том, что они так и не смогли присоединиться и помочь в той битве, которая в первое пришествие была самой главной. Ну, не считая продолжения в виде поиска способа по восстановлению сил Меча, что тоже можно было считать подобием битвы, только такой, интеллектуальной.

— Ну, в принципе, да. Но это, знаешь, вообще не важно, на самом деле, — ответила Ниона. — Самое главное, что мы со всем разобрались тогда, и я уверена, что и в этот раз разберемся, главное двигаться чуть более активненько! — герой улыбнулась. — Так что давайте не будем тормозить и остывать. Сначала выясним, что у нас тут, а потом направимся дальше… в перевернутый дом. Просто сюда нам в любом случае надо было прийти и проверить, что и как.

В ответ на эти слова Жупелка согласно кивнула и подошла к наблюдателю. Спустя всего несколько секунд сказала, что никакой энергии не чувствует, словно её больше и нет. Ниона тут же поинтересовалась:

— А может ли быть так, что энергии настолько много, что ты не можешь её почувствовать в таком количестве, в связи с чем и думаешь, что её нет?

— Не-а, такого быть не может, — ответила Жупелка. — Я всегда и каждое существо прекрасно чувствую, где бы оно ни было. Даже тогда, когда его сила очень велика, я все равно чувствую, просто в такие моменты эта энергия начинает на меня давить, да так, что дышать тяжело становится, и я, не намеренно, начинаю подпитываться ей, потому что не подпитаться просто не могу, — фантазфурия пожала плечами. — Вот так оно обычно со мной и случается, так что такого варианта, что я просто чего-то не чувствую, быть не может.

— Понятно. В таком случае давай, Фрил, прыгай нас к перевернутому дому своего предка. Тут мы все проверили и, к сожалению, лишь попросту потратили время на дорогу, пусть и дали по шее тем, кто не должен был стоять там, где стоял. Кстати, я правильно поняла… если верить Мурдыксовывм записям, там, в доме, мы сможем найти все необходимое для выполнения одного прыжка в сторону наблюдателей? Вот только сложность в том и заключается, что в том доме время проистекает совершенно иначе, и в связи с этим мы просто не имеем никакого права задерживаться. Вдобавок, мы не знаем, каким именно образом время течет там, на ребре. То есть нам надо во всех этих движениях торопиться, — сказала герой, посмотрев сначала на Жупелку, а потом и на Фрила.

— М-да… вот, нельзя было сделать все гораздо проще? — поинтересовался колдун, бросив этот вопрос больше в воздух, нежели в направлении Нионы. — Ну да ладно, так, значит так. Хорошо, что я время от времени заходил в этот дом и там проводил пусть и не много времени, но проводил, поэтому примерно понимаю, что и где находится, — он улыбнулся. — Так что, девочки, подходите ко мне, будем прыгать к дому.

Девушки молча подошли к наследнику великого колдуна и взялись за его руки. Спустя мгновение молодой колдун и их друг очень мягко прыгнул к одному из странных творений своего странного и в то же время великого предка.

— Так, Фрил, а никаких часов нету? Ты те, которые я тебе рисовала, не придумал, не сделал, не адаптировал под вас и под вот это чудо инженерно-колдунской мысли и рукотворного навыка? — поинтересовалась герой, изучив взглядом друга.

— Ну, слушай, неужели ты думаешь, что я ничего не сделал? — Фрил улыбнулся. — Все я сделал, просто оно находится в доме. Вопрос в чем заключается… я так подумал, что измерять все в том времени, которое течет тут, нет никакого смысла, поэтому сначала, изучив все здесь, создал там аналог, и он работает прекрасно, показывая не то, сколько времени прошло там по меркам здесь, а сколько просто времени прошло у нас тут.

На самом деле такое объяснение было крайне относительным и не самым понятным, но оно было куда лучше, чем вообще никакого. В связи с этим, чтобы не задавать лишних вопросов, Ниона сделала такой вид, словно все было понятно и никаких пояснений не требуется. Главная мысль, в любом случае, была донесена — Фрил что-то сделал.

— Жупелка, ты с нами? — поинтересовалась Ниона у фантазфурии, которая отошла немного в сторону, словно не собиралась идти вместе с ними.

— Не, я не с вами в этом деле. Я тут подожду. Посмотрю за тем, чтобы вам никто не мешал там шариться, — ответила та.

— В смысле? — поинтересовалась герой нахмурившись, — А почему ты с нами не пойдешь? — она подняла одну бровь до середины лба.

— Ну, в общем, ей туда нельзя, — сказал Фрил. — Жупелке туда лучше не заходить. Она может, но лучше не надо, а все потому, что ей может стать плохо, если мы пробудем там чуть дольше, чем она может себе позволить, — он хмыкнул. — Та энергия, которой она питается, она расходуется планомерно в связке с временем и количеством действий и, если таковые есть, в связи с количеством и качеством преобразований. Ну, это так, если объяснять в общем и целом. А там она словно утекает куда-то, можно сказать что бесследно, и все… и конец… и даже мой шарик не особо способен помочь.

— Ага… ладно… хорошо… так, значит так. В таком случае в наших интересах вдвоем быстро зайти и выйти. Если говоришь, что создал какую-то систему более-менее точного отслеживания времени, то все прекрасно и ты просто огромный молодец! Нам же только и остается, что разобраться с теми рекомендациями и шагами, которые оставил нам Мурдыкс! — хмыкнула Ниона.

И тут, позвольте мне, дорогие читатели, прыгнуть немного назад во времени, чтобы рассказать вам о том, каким образом, собственно, произошла та встреча, в которой Милли и Виза с Делкой передали Нионе и Фрилу те знания, которые много столетий хранились где-то в архивах тайника семьи Визмен.

Встреча прошла в поместье, где ребята уже как минимум раз были. Все. Причем даже те, кто не особо-то и нравился Милли.

На входе их встретил Кер, который был неизменно большим и заставлял землю под шагами содрогаться. При этом этот невероятных размеров мужчина из карабаксов на самом деле был добрейшей души! Вот буквально — он мог двигаться так, что ни одно насекомое не чувствовало его присутствия! Но при этом по дому в большинстве своем он топал как слон, если не тяжелее и не жёстче. Причём, и что самое забавное, делал он это пусть и намеренно, но не совсем по своей воле, как это оказалось позже. Кстати, это прикольная история о том, как Кера нанимали на работу и как он, до определенного момента, буквально всегда не намеренно пугал Милли. Рассказывала эту историю Виза Фрилу и Жупелке, и случилось это когда друзья пришли к ней в гости, в поместье Визменов. Просто там была постройка, в которой отдельно проживала Виза, и такая же для Кера. Прямо на территории, потому что территория позволяла. Вот тогда та, кто был действительно сильным врагом, рассказала про Милли и шаги Кера. Дело заключалось в том, что Виза сама принимала этого карабакса на работу, и ей нравилось, как бесшумно тот умеет передвигаться. Причём, когда она вела собеседование, как говорила сама Виза, Кер был совсем юным и, можно сказать, худощавым, если сравнивать с другими представителями его рода. Это потом он отъелся до тех размеров, которыми обладал при первой и последующих встречах с Нионой и её друзьями, а до этого был таким, небольшим, аккуратным… ну, как бы, не это важно. Мне просто хочется поделиться с вами той небольшой историей, которую поведала Виза, когда к ней в гости пришли Фрил и Жупелка. Так вот, она рассказала, что Милли достаточно сильно боялась этого карабакса как раз за его особенную способность передвигаться вообще без звуков и по этой причине как наследница рода в какой-то момент попросила его топать так сильно, как тот только может, чтобы не пугать её и предупреждать о том, что он куда-то там идет. Так и продолжалось много лет, и самым удивительным стало то, насколько сильно карабакс научился топать, буквально сотрясая землю под ногами своими и тех, кого хотел подвергнуть дрожи одним только видом. Также Виза сказала, что до того, пока Кер не отожрался до таких размеров, со стороны небольшой усердно топающий карабакс выглядел крайне забавным… Ну, в смысле, наблюдать за относительно небольшим в плане роста и худощавым в объемах карабаксом, что топает таким образом, что земля под ногами трястись начинает! Возможно, кстати, в этом даже была некая причинно-следственная связь, что заключалась в… как бы так объяснить-то? Которая заключалась как раз в соотношении размеров и мощности шагов. Быть может, Кер просто устал от тех неуместных сравнений, которые относительно него делали, и решил, что стать гораздо больше для соответствия станет куда лучше. А еще Виза сказала: «Этот карабакс, на самом деле, невероятно крут во многих аспектах и, возможно, как раз поэтому Милли даже не думает о том, чтобы его заменить на кого бы то ни было… так же, его можно считать телохранителем госпожи Визмен, потому что как ни крути и какой стороной ни поворачивай в поисках более милой, но зачастую именно он сопровождал госпожу на разные мероприятия».

И тут надо вот еще о чем сказать: до того момента, пока Кер не набрал вес, его воспринимали не так… ну, короче, в нем не видели опасности, даже несмотря на то, с каким самозабвенным наслаждением он топал. При этом, кстати, данное уточнение должно быть прямо хорошим уточнением: когда он набрал, сразу все изменилось и многим врагам Милли, а такие были и немало, сразу стало не так сподручно пытаться напасть на неё! И это с учетом того, что сама наследница рода Визмен была и есть выдающаяся колдунья, занимающаяся всякими интересными, внутренними делами королевств. Причем, не только Фристалии, а именно что всех королевств. И теперь, вспоминая то, насколько она, то есть Милли, серьезная, статная и сильная, следует подумать о том, что она боялась своего слугу и не просто заставила, а именно что приказала тому научиться топать. Правда, Кер с поручением не просто справился, а даже как-то чересчур, потому что теперь мог не только беззвучно проникать куда угодно, несмотря на габариты, но еще и делать это прекрасно и крайне быстро.

Так вот, возвращаемся во времени назад… точнее, возвращаемся вперед, к тому моменту, на котором остановились, таким образом покидая прошлое, куда вернулись, чтобы сделать небольшое уточнение… а теперь обратно к тому моменту, когда Милли сообщила компании, что они могут прыгнуть к ней и забрать те самые записи, которые еще Силибеллу передавал Мурдыкс.

Собственно, именно это Ниона с друзьями и сделала, таким образом, моментально очутившись у дверей знакомого поместья, в двери которого герой сразу и постучала. Кер крайне быстро открыл, и с этим была связана одна интересная особенность: он либо изначально стоял у двери и ждал, когда туда постучат, или быстро подобрался, но только не как был вынужден, а как умел, после чего сделал несколько мощных «топ» и открыл. Кстати, как думаете, что более вероятно? Что он почти сразу открыл, потому что стоял прямо под дверью, или просто очень быстро переместился до необходимого места, после чего обозначил свое положение и только после этого соизволил открыть дверь?

В любом случае, ребята вошли в дом. Да, на территорию поместья они зашли как-то так, крайне свободно, без каких бы то ни было на то проблем, что само по себе было очень неплохо. Это в первый раз, когда Ниона прыгала сюда, дабы пообщаться, все было сложно и неоднозначно, и Делка боялась принимать в этом участие, ибо была изгнанницей, а тут…

А тут хочется сделать еще одно интересное уточнение, которое протянулось за мной еще с прошлого приключения Нионы. Тот свиток, на котором были построены первые шаги поисков Визы и всех остальных, все же был не только найден, но и возвращен Милли, и теперь лежал на том же месте, на котором и должен был лежать. Конечно, изредка его продолжали терроризировать, но уже чисто из любопытства, типа: вернется или нет, а он возвращался, каждый раз, миллиметр в миллиметр. Вот такое вот оно — колдунство или колдовство Мурдыкса, который просчитывал на несколько даже не лет, а столетий вперед, еще и не понятно как. Словно он придумал способ смотреть в будущее, и будто бы как раз этот навык и помог ему скрыться от Сновидца все то время, пока Сновидец искал… если еще не махнул на это рукой.

— Так, ребятушки, я нашла ту папку… или что это такое? Короче, я нашла то, что Мурдыкс передал моему какому-то там в десятом или даже больше колене деду о том, каким образом можно лично встретиться с наблюдателями и пообщаться с ними. Я так понимаю, мы без тебя, Фрил, не сможем ни открыть, ни узнать все тайны, — именно с этими словами Милли протянула наследнику Мурдыкса древние документы.

До этого встретивший ребят Кер проводил их за стол. Именно там и ожидала наследница рода Визменов, держа в руках столь ценное собрание знаний.

— Ага… ну, давайте попробуем прикоснуться к прекрасному, что ли, — сказал Фрил, после чего взял в руки бумаги, что были упакованы в каком-то таком странном предмете, что напоминал собой папку, только из какой-то типа перевязи, что на самом деле не была перевязью, а чем-то напоминающим две пластины, плотно прижатые друг к дружке с текстурой, на ощупь похожей на толстые-толстые нитки.

Эм… я, честно, хотел бы дать описание короче, но, увы, не получится, потому что оно было действительно странным, и я об этом не просто так, а к тому что перечислять мог бы еще достаточно долго, вдаваясь в подробности, но не вижу в этом смысла, поэтому таким вот отступлением хочу попросить прощения, что затянул и, надо сказать, что на самом деле сократил донельзя! Ну вот, как-то так…

Так вот, Фрил принял в руки переданное ему сквозь года послание о том, каким образом можно прыгнуть на ребро мира-монеты. Парень, осознавая значимость момента, аккуратно, как только можно, взял бумаги и посмотрел на странного вида хранилище, после чего задал всего один вопрос:

— А дальше что? А как открыть это — сие чудо?

— А я почему-то думала, что ты знаешь… — Милли потупилась, посмотрев на молодого колдуна, что продолжал потихоньку шокировать мир своими придумствованиями разных-разностей. — М-да, получается, мы в очередном затруднительном положении, — сказала она, посмотрев на героя.

— А-ха! — весело ворвался Меч, который до этого потихоньку пел свою пум-песню, не обращая внимания ни на окружающих, ни на события. — Да ладно вам! Сейчас мы попробуем с этим что-нибудь придумать, а-ха! — практически пропел он, после чего обратился к Щиту: — Эй! Эй Вирта, как думаешь, мы сможем открыть такой вот странный замок, а-ха, чтобы ничего не повредить? — поинтересовался он у своей половинки… ну, то есть, в прямом смысле у своей второй половинки, если рассматривать то, кто именно приложил руку к созданию, подарив частичку души.

— Я думаю, что нам лучше вообще не пробовать его вскрыть, потому что наши попытки могут закончиться не так хорошо, как закончится могли бы, — сказала Вирта. — Поэтому, я за то, чтобы отдать все попытки Фрилу. Тем более, он — наследник нашего создателя и должен понять, что делать и как быть.

— Ну, только если ты действительно так об этом думаешь, а-ха, — сказал Меч, который очень хотел посмотреть на бумажки как можно ближе. — А ведь все такое себе… интересное… и посмотреть бы своими глазами.

— Да посмотришь ты своими глазами! — чуть нервно сказала Ниона. — Вот только мы того, сначала сами должны посмотреть, что там, внутри… а еще лучше, чтобы посмотрел Фрил и сразу понял, что нам делать дальше и какими колдунствами ему пользоваться для исполнения столь сложного трюка.

— Как бы, да, Меч, ты это, уйми немного свои хотелки и любопытство, потому что с ним мы можем оказаться не в самом хорошем положении. А если мы окажемся в не самом хорошем положении, то в итоге всем нам может неплохо так прилететь по шее с дальнейшими такими последствиями, какие мы вот никак не сможем затащить и исправить, во всяком случае, если по-быстренькому. — сказала Вирта, призывая того, кто был воплощен её создателем в жизнь, к порядку.

— Да… да, я все понимаю, просто, ну, любопытно, а-ха, было… вот я и… короче, чё это ты меня стыдить пытаешься, а-ха, а?! — более бодрее произнес Меч, таким образом отыгрывая невинность в максимальном проявлении. — Не надо на меня тут всех гавкуч спускать! Я и без этого держу себя в ручках и жду…

«Началось…» — подумала Ниона.

— Так, Меч, хватит разглагольствовать. Вот если бы ты был в курсе, каким именно образом Мурдыкс все это дело запечатывал, вот это было бы действительно полезно… а так болтать ради болтовни, ну, просто не сейчас, потому что мы крайне сильно спешим, и если ты желаешь добить количество своих побед в битвах до сотни, то тебе придется немного напрячься и помолчать. Собственно, именно поэтому я и сказала, что тебе придется напрячься, потому что расслабиться и помолчать ты не можешь, замолкая только при сильном напряжении или крайней степени гнева.

Герой пожала плечами. Меч лишь слегка обиженно фыркнул в ответ. Вирта это прокомментировала следующими словами:

— Да ладно тебе, дуться он надумал! Мы ж в одной лодке! Просто сейчас надо немного посидеть в тишине, иначе можем спровоцировать какое-нибудь существо «из-под воды» на атаку! А ни ты, ни я, плавать особо не умеем, — это было больше филофоски-метафорическое высказывание, которым она призывала Меч попробовать стать ниже подстриженной травы и двигаться мягко и бесшумно… как Кер!

— Зато, ребятушки вы мои дорогие… как вы летаете! Как и с какой скоростью вы это делаете — можно считать самым прекрасным и ценнейшим из всех навыков! Вот только сейчас он, к сожалению, нам ничем помочь не сможет, — сказала Ниона, намекая на то, что им все же желательно немного помолчать, таким образом дав Фрилу возможность сосредоточиться и попробовать понять, каким образом можно открыть замок, которого даже нет.

— Кстати, а что, если я вот так попробую? — проговорил он, после чего подогнул один угол и продавил его через центр, получив таким образом два треугольника.

Потом он подвинул одну из вершин чуть в сторону, после чего с легкостью достал бумаги и начал раскладывать их на столе. Милли смотрела на него как на какого-то гения, что только что на её глазах смог создать и уничтожить жизнь там, где их только что не было.

— Так, погоди, а ты уверен, что на этих бумагах нет никакого проклятья или чего-нибудь типа того? Что достаточно просто открыть вот так вот, как ты, и достать их? — поинтересовалась Жупелка, которая переживала за того мальчика, что на её глазах становился мужчиной, зарабатывая себе имя какого-нибудь великого правителя.

Почему именно такое сравнение? Потому что не надо забывать, что фантазфурия уже очень и очень давно жила по ту сторону, таким образом, её возраст в несколько раз, а может, и десятков раз превышал возраст Фрила.

— Да… я вполне в этом уверен, — сказал молодой колдун, после чего улыбнулся. — Если быть честным, то у меня тоже есть подобный метод убирать какие-нибудь записки в какие-нибудь такие зажимы, которые кажутся неприступными и даже нерушимыми, — он пожал плечами. — В последнее время я все чаще занимаюсь подобным, потому что считаю, что мои определенные исследования вообще никто не должен видеть. Как бы, может быть, и есть вариант их показать, но я не горю особым желанием… во всяком случае, пока что не горю желанием, — сказал он. — Ну, некоторые брату показываю, но только некоторые. А колдунство, которое наложено на эту штуку, оно наложено не на бумаги, а на эту штуку только, — он покрутил в руках зажим. — Кстати, возможно, если туда вставить листик и дать его Жупелке, то вот она точно ничего не сможет с ним сделать. А если попробует силовые методы, то ничего хорошего из этого не выйдет!

— Проведем небольшой эксперимент? — хмыкнула Ниона.

— Да почему бы и нет? — Фрил хмыкнул в ответ. — Милли, уважаемая, скажите, пожалуйста, у вас тут есть бумаги для письма, чтобы предоставить одну для проверки действия колдунства или колдовства, которое, по идее, должно скрывать или должно было скрывать вот эти записи, но которое то ли выветрилось с течением времени, то ли еще что случилось.

Милли понятливо кивнула и позвала Кера. Тот, как всегда, появился внезапно, и в тот момент Ниона подметила что всегда слышит всего несколько его шагов. Может быть, четыре или шесть, или меньше, но никогда не слышит ничего такого, что говорило бы о его присутствии, когда его нет рядом или когда он никуда не приближается. В тот самый момент она сильно нахмурилась, и это было прикольным, потому что в тот момент герой была тем самым, кто совершенно ничего не знал о прислуге. Точнее, о тех особенностях передвижения по местности, которыми тот обладал и которые вполне могли представлять большую угрозу для кого угодно.

— Давай не будем тратить время. Ни мое, ни ваше, потому что, если я правильно все понимаю, у нас каждая минута на счету. Да и действие или отсутствие такового выяснять на ком-либо — крайне глупая затея, хочу тебе сказать. В ней нет ровным счетом никакого практического и, в том числе, логического смысла. Ну, дашь ты Жупелке попробовать извлечь лист, и что дальше? Она отправится спать к нашим лекарям? А в чем смысл? Думаю, смысла нет. И для чего это тогда было придумано и сделано? Просто так? — поинтересовалась Милли и была права.

— Ну… ладно, согласен, в этом нет никакого смысла, — сказал Фрил. — Но бумага мне в любом случае нужна, — он хмыкнул. — Некоторые записки Мурдыкса просты как монета в йоту, а некоторые зашифрованы, и вот в этом и заключается главная проблема — в том, чтобы их прочитать, но!.. Мы с Мастером и Клирком все же смогли найти общий ключ для разгадки его спрятанных посланий, которые в большинстве своем ещё и написаны на драконьем языке.

— В смысле? — Милли нахмурилась. — У драконов есть письменность? — она подняла бровь, не понимая, как такое может быть возможным, а главное, почему об этом никто не знает. Во всяком случае, если и знают, то редкие жители той стороны мира-монеты.

— Ну, да. Они ж разумные и как-то раньше взаимодействовали с другими народами, в том числе на бумаге, — Фрил сказал об этом настолько будничным тоном, что Милли слегка передернуло. — Так что, Кер, будь так добр, принеси, пожалуйста, бумагу и все для письма, потому что мне придется потратить немного времени для того, чтобы расшифровать все.

Карабакс поклонился и, топая, вышел, причём как только дверь за ним закрылась, так сразу пропали и шаги. Ниона сразу обратила на это внимание так же, как и на то, сколько времени у Кера заняла дорога туда и обратно. Меньше минуты. Причём шаги появились за несколько секунд до того, как дверь открылась. Героя это напрягло, но задавать вопросов она не стала. Лишь молча пронаблюдала за этим и за тем, как Милли попросила принести травяной настой, который по своим вкусовым характеристикам сильно соответствовал нашему зеленому чаю, но не был идентичным на все сто процентов. Назывался же он «корнеживная заварка».

Я тоже такую пил, но не сказать, что много или часто. В своих приключениях по той стороне мира монеты я предпочитал простую воду. Конечно, иногда какие-нибудь ягодные напитки, с чем-то вроде рахасного паштиля, перетертого и после небольшого брожения, или кикс по такому же принципу, но это не так важно.

Как только у Фрила все появилось в руках, он разложил бумажки в предложенном Мурдыксом порядке. Далее наследник величайшего из колдунов сделал некоторые пометки для себя, после чего начал перекладывать листики. Внезапно после этого рисунки начали принимать какие-то общие очертания. Когда же парень разложил все, стало понятно, что величайший из колдунов специально предлагал неправильный порядок. Дальше Фрил начал писать на драконьем. Как оказалось из разговора, изучать этот язык он начал спустя несколько полных циклов вращения небесных тел по или вокруг небосвода планеты на той стороне мира-монеты после последнего приключения с Нионой. Для этого он стал частым и почти постоянным гостем Великого знания, где были особые ухочи, знающие язык и письменность. После того, как я об этом узнал из рассказа героя, что спасала ту сторону мира-монеты после меня, мне стало вдвойне стыдно за моих «достодранов», и я поинтересовался у Блума, почему он не переводил на родной? Он сказал: «Ну, во первых, ты лупил околесицу… во-вторых, мы понимаем на общем. В третьих, Чарльз отвлекался бы на это, а ему и без того было несладко. Поэтому я решил, что подобное исполнение будет не лучшим решением с моей стороны. Вот и не переводил».

На выделение каких-то определенных слов при помощи их выписывания Фрил потратил примерно полчаса. Потом несколько минут переписывал их на общий язык. На самом деле, наблюдать за ним было крайне интересно, пусть и совсем не понятно. Отсутствие понимание заключалось в том, что герой не знала ни единого слова в рамках правописания той стороны мира-монеты.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Ниона. — Я просто совсем не понимаю логики происходящего, и от этого мне как-то не по себе.

— Это нормально, — хмыкнул Фрил. — Мы тоже не сначала поняли, а потом Клирк и Мастер догадались, что драконий язык — лишь подложка, фикция, маскировка, и на самом деле те буквы, которые отсутствуют у них, содержат в себе конкретные указания, — Фрил пожал плечами. — Мы тогда искали смысл перевернутого дома, но вместо этого нашли расшифровку самых ответственных его придумок. Так, к примеру, нам стало известно, как делать оружие вроде Меча и Вирты, но ничего подобного у нас в планах нет, потому что есть определенные особенности...

— А-ха! — возмущённо крякнул Меч. — Ну спасибо хоть на том, что не собираешься отнять у нас с Виртой, а-ха, нашу уникальность! — пробурчало колдунское оружие.

— Нет, не собираюсь, — улыбнулся Фрил. — Тебя одного много для нашей стороны мира-монеты… а вот насчет Вирты я бы ещё подумал, потому что она — прелесть! — с глумовством в голосе проговорил наследник Мурдыкса, заставив Меч разозлиться и метнуть в него колдунскую молнию.

Фрил спокойно и молниеносно поднял руку и поймал колдунство в ладонь, разрушив его, словно это ничего не стоило. Такое Ниона видела от Фрила впервые. Словно он научился чему-то такому, сакральному и ранее неведомому и сейчас использовал это с такой же легкостью, с какой обычно щелкал пальцами для сотворения колдунств.

— Прикольно… — прокомментировала Ниона. — А я не знала, что ты так умеешь. — она смотрела на друга как на познавшего нечто великое и тайно-скрытое.

— Да, Фрил с момента нашего последнего совместного путешествия стал гораздо сильнее и куда более умнее в рамках колдунств. Это, знаешь, очень интересно… наблюдать за его ростом, — сказала Жупелка.

В этот момент вновь раздалось несколько шагов, вслед за которыми открылись двери и в помещение вошел Кер, сделав это невероятно пластично и ловко, и это при учете огромного, плотно заставленного чашками и много чем ещё, подноса, что тот нёс в руках. Под «много чем ещё» подразумевались всякие тарелочки с разного рода выпечкой, от которой шел пар, даже не просто подразумевая свежесть, а откровенно крича о том, что плюшки крайне вкусные и вот-вот только снятые с огня. Конечно, было понятно, что не дамбр занимался их созданием, но это все равно ни единой капли не умаляло их вида, с которым так или иначе пересекался восхитительный запах. Короче, да, выглядело все буквально сногсшибательно!

Об этом рассказывала Ниона, описывая булочки во всех эпитетах, да так смачно, что мне аж захотелось отведать их, притом в количестве, что можно охарактеризовать одним емким, но таким прекрасным в рамках данной части рассказа, словом «много»!

Кер поставил поднос, отвесил неглубокий поклон уважения, после чего протопал в сторону выхода из комнаты… и ещё раз его шаги пропали спустя несколько секунд после того, как дверь закрылась. Герой, что пришла на ту сторону после меня, вновь подметила это и решила задать вопрос, что начал ее терзать. Тогда ей обо всем и рассказали. Ниона сначала не поверила, а потом попросила, когда Кер ещё раз зашел, чтобы забрать посуду, продемонстрировать свои умения. Надо ли описывать то удивление, которое испытала герой, когда увидела то, каким этот карабакс, казалось бы, внеразмерный, может быть подвижным? Думаю, не стоит.

К тому моменту Фрил закончил разгадывать загадку Мурдыкса. Именно оттуда он узнал о том, что стоит посетить перевернутый дом, потому что основной компонент для прыжков наблюдателей и прыжков к ним находился именно там. Такое его решение было продиктовано знанием, что этого места, в основном, боятся, и предположением что будут бояться и дальше, и если не всегда, то много столетий вперед! И это если смогут найти, как туда попасть… и, тем более, если смогут там находится. И, казалось бы, ребята там могли находиться без проблем, но как оказалось, забраться туда могли не все. Как раз из записок об этом стало известно. Там было написано что-то вроде: «А-ха, с темными мыслями зашедший будет обречён выйти, не познав истины благодаря иллюзиям». Что это, собственно значило, было понятно только отчасти.

Вот так, если не углубляться в подробности, ребята подошли к тому моменту, когда оказались в Глабруме, в том самом доме Мурдыкса. Больше, судя по рассказу Нионы, ничего интересного не происходило. Ну, Меч выдал пару перлов, типа: «А я знал, что у вас мысли исключительно светлые, и никогда за вас поэтому не переживал!». В ответ он услышал: «Вот только есть одно «но», брат апачи блесто-лезвенный! Ты, когда мы туда впирались, был в отключке и даже не мог знать, что мы туда попремся, потому что никто не думал, что ты отрубишься, лишившись почти всех колдунских сил, растратив их на возможность поваляться где-нибудь и на наблюдателя, будь он заново неладен!»

Как только Ниона с ребятами направились в перевернутый дом, так почти сразу Милли вместе с девочками в лицах Визы и Делки прыгнули в Плотное королевство, на помощь нам с Кайсой и Мультаном.

Таким образом мы варились в постоянном и таком плотном бульоне быстро сменяющихся событий, что прекрасно сбивались и перемешивались в непонятном порядке и самым случайным образом, что зафиксироваться на целях становилось крайне проблематично. Так, к примеру, когда мы решили сходить до наблюдателя, нам никто не сказал, что в этом нет особого смысла. Ну, зато мы прогулялись и я показал Кайсе невероятные места с прекрасными растениями, но об этом потом. Хотя и смысл тоже мы нашли, но об этом обо всем чуть позже.

— Ниона! Иди сюда! Я нашел! — крикнул Фрил спустя полчаса изучения внутренностей дома. — Это такая странная штука… материя. Мурдыкс писал, что она позволяет настроиться на наблюдателя и прыгнуть к нему. Кажется, это то, о чем я не хочу думать! — прокричал наследник величайшего из колдунов.

— А ну-ка, зацени, что там Мурдыкс нашел! — весело сказала Ниона, на тот момент не подозревая, что именно нашел Фрил.

— Я сомневаюсь, что он это нашел, — брезгливо заметил наследник Мурдыкса и один из двух королей Плотного королевства. — Я думаю, что у этого «нечто» несколько другое происхождение, которое я, кажется, понимаю, но понимать, на самом деле, не хочу. — проговорил Фрил.

Ниона подошла к нему и увидела лоскуток, который сразу ей о чем-то напомнил, вот только как сама она говорила об этом: «Я сначала не поняла, а когда поняла, произнесла: «О, времена! О, нравы!» — причём без особого энтузиазма, и попыталась вспомнить того наблюдателя, с которым сражалась».

— Мне кажется, ты понимаешь что это правильно? — спросила герой, поморщившись и обратившись к другу. — Просто, я надеюсь, что это не то, на самом деле, о чем именно я думаю. Потому что, если это все же то, о чем я думаю, хочу сказать, что мне это совсем не нравится!

— Мне кажется, это то, о чем ты думаешь, иначе… знаешь, я сомневаюсь, что такое бывает, когда двое смотрят на один неопределенный… эм… предмет и думают об одном, — сказал Фрил.

— Прямо как при созерцании современного искусства. Только не того, буквального, типа «куча мусора» — это куча мусора, а того, которое абстрактное и… в общем… в котором каждый видит то, что видеть хочет, — заметила Ниона, пожав плечами.

— Очень не понятно, о чем ты… пусть и крайне интересно, но я думаю, что меня должны интересовать немного другие вопросы и интересности, а не эта, — Фрил хмыкнул. — Ладно, мы с тобой поняли, что это лоскут наблюдателя и, скорее всего, того самого, которого ты победила. И в принципе это объясняет то, что я прочел в записках. Поэтому давай выходить. Там, снаружи, как раз время должно подойти к тому моменту, когда нам пора бы появиться, а это значит только то, что пора бы появиться, чтобы Жупелка не волновалась, — он кивнул сам себе, таким образом соглашаясь со своими же словами.

— Да, согласна, давай на выход, а там дальше будем думать, что и как и как с этим быть, — сказала Ниона.

— Да тут, как бы, думать-то особо не о чем. Надо просто немного подготовиться, с мыслями собраться, и тогда все будет нормально, тогда все будет хорошо, и мы сможем прыгнуть. Только вот… короче, я не знаю, может быть, мне попробовать прыгнуть только тебя туда? — спросил Фрил.

— Ну, я как бы ничего не могу сказать об этом, — сказала Ниона. — Просто, знаешь… я на самом деле не очень-то и хочу туда прыгать, к наблюдателям, одна, потому что думаю, что это как-то не очень-то и правильно. Это, знаешь, все равно что вмешаться в устоявшийся порядок вещей самостоятельно, а подобное как бы редко заканчивается чем-то хорошим. В компании легче, — Ниона пожала плечами. — Так что тебе все же придется отправиться вместе со мной. И тебе, и Жупелке, потому что… ну, потому что без вариантов. И вот сам подумай, если с наблюдателями что-то случилось и ты меня туда прыгнешь одну, то как я оттуда потом одна буду возвращаться? — спросила Ниона, и это был невероятно правильный вопрос с её стороны, который заставил Фрила согласно кивнуть, пусть и пожевывая при этом губы от нервного напряжения.

Было понятно, что он переживает и даже очень сильно на этот счет. Ниона, пусть уже и встречалась несколько раз с наблюдателями, тоже переживала и нервничала, потому что не знала, чего можно ожидать от такого прыжка, еще и туда, где её не ждут от слова «совсем». Однако деваться было некуда.

Ребята вышли к Жупелке, которая продолжала стоять на месте, около дверей перевернутого дома. В этот самый момент фантазфурия крутила в пальцах тот самый шарик, который, специально для неё придумал Фрил.

— Ну что, как, готова к великим свершениям? — поинтересовался молодой колдун, таким образом сообщая, что все спрятанное было найдено и остается совсем немного для того, чтобы выполнить прыжок в вечность, откуда происходит наблюдение за всем и сразу — за обеими сторонами одного странного мира, который был задуман создателем таким, каким он являлся.

Вот, да… вот такую глупость, типа философскую, типа, глубокую, я решил задвинуть, типа между делом, ага! Надеюсь, вам понравилось.

— Вы нашли то, что там заныкал Мурдыкс? — весело поинтересовалась Жупелка, которой явно было скучно просто быть около перевернутого дома. — И что это?! Расскажите мне, пожалуйста! А то я аж извелась за все это время! — было видно что на самом деле фантазфурия достаточно сильно уставшая, что ей надоело топтаться на одном месте в полном отсутствии известности о том, что делать и как быть.

— Ну, да, нашли, и теперь нам предстоит прыжок в никуда, никогда, нигде и везде одновременно, — сказал Фрил. — Единственное, что меня при этом радует, так это… как бы так сказать-то… что у меня появится возможность посмотреть на вашу сторону мира-монеты. Возможно. Во всяком случае, я надеюсь, и это, на самом деле, то самое — единственное, что заставляет меня идти вперед, на ребро нашего мира, потому что куда куда, а вот туда мне, честно говоря, вот вообще никак не хочется прыгать. Не знаю почему. Какое-то предчувствие нехорошее и крайне своеобразное, — сказал он. — Опять же, во всяком случае, сейчас так.

— Ну, в таком случае, давайте прыгать? — поинтересовалась Жупелка. — А то я тут немного измоталась, пока вас ждала, но вот в этот дом я лучше больше заходить не буду. Он странным образом влияет на меня. Высасывает все силы из… и мне это как-то не очень-то и нравится. Словно те процессы внутри, что есть, ускоряются, — сказала она, — Видимо, это из-за колдунской натуры или что-то типа того.

— Да, ты прости, что мы надолго могли пропасть. Искали и старались выйти как можно скорее, но ты же знаешь этого дядьку, он может спрятать таким образом на самом видном месте, что искать придется столетиями, а может и вообще не прятать, и к этому будут бояться приблизиться, потому что не спрятанное просто не вызывает доверия, а может… А почему я говорю «может»? — стопорнулся на несколько мгновений Фрил. — Мог… а мог и так спрятать, что это без каких-то специальных подсказок и найти практически невозможно, потому что ответственность в жилах предка составляла сто процентов из ста, а заинтересованность в том, чем занимался, еще сто процентов из ста, которые были заключены в ответственности… ну, еще сотню туда же можно накинуть за совершенно творческий подход к воплощению затей.

— Как ты красиво, а главное, почти любя, высказался о своем родственнике, — хмыкнула Ниона, — Ладно, Фрил, действительно, давай не будем терять времени и попробуем прыгнуть туда, на ребро. Надеюсь, что все получится.

— Сначала, как мне кажется, надо шарик Жупелки немного подзарядить, на всякий случай, потому что мы даже не можем предположить, что нас ждет дальше, а главное, каким образом ждет и что может случиться в ближайшем будущем, — сказал Фрил, почесав затылок.

— Да… пожалуйста, в шарик немного закачать надо, потому что я, того, последнее оттуда допила только что, но там и этого было не так много, — сказала Жупелка. — Так, а показать, что вы там нашли-то, вы покажете или нет? — поинтересовалась она.

— Ну, вот, собственно, возьми… можешь посмотреть, — сказал молодой колдун и передал Жупелке ту самую штуку, которую он нашел. На самом деле, это была такая достаточно тоненькая деревянная плитка, на которую крайне странным образом, но достаточно красиво, было натянуто нечто… ну, такой, лоскут, по идее, кожи наблюдателя, если у таковых вообще есть кожа.

Фантазфурия передала свой шарик Фрилу и одновременно с этим в другую руку взяла ту самую деревянную плитку. Фрил при этом немедленно приступил к заполнению шарика. Делал он это без особой спешки, и причиной тому было задействование короны великих, которая, как только он стартовал процесс, начала светиться пусть и бледным, но очень приятным светом.

— Да ладно! Да ну не может быть! — проговорила Жупелка, и тут случилось то, чего случиться не должно было, а именно: она, не посмотрев на Фрила, коснулась его рукой в тот самый момент, когда он управлял разного рода энергиями, пропуская их через себя и заполняя изобретение для хранения таковой.

Фантазфурия дотронулась до Фрила. Тот дернулся и буркнул что-то напомнившее расплывчатое: «Отпусти!» Но было поздно, а все потому, что вся та энергия, которая в тот момент проходила через Фрила, ударила полным напором по Жупелке. Её тут же распрямило и буквально подняло над землей. Из глаз и рта ударили лучи непонятного света.

— Это что, а-ха, такое?! — удивился Меч, высказавшись несколько иначе, но с таким же смыслом. — Это что вообще такое происходит?! — он даже забыл про привычное для него «а-ха» во второй половине высказывания, которое мне пришлось урезать до максимально емких размеров, при помощи удаления большого количества лишних букв и слов.

Почему я прекрасно знаю, что именно и как о случившемся выразился Меч? Да потому что, когда Ниона об этом рассказывала, он резко ворвался и крикнув: «Цитирую, а-ха!» — и выдал все, что думал о спецэффектах, охвативших Фрила и Жупелку.

— А ну-ка! Отпусти мальчишку! — крикнула Ниона и тут же ринулась на попытки заставить фантазфурию отпустить Фрила, но это было не так просто.

Во-первых, потому, что ее рука сжалась настолько сильно, что пальцы вошли глубоко в плечо, а потом и зафиксировались там при помощи ногтей, что выросли до того состояния, когда Жупелка вновь могла их использовать для самообороны. Вторая сложность заключалась в том, что Ниона вроде и дёрнулась разнять друзей, сцепившихся по великой и не самой благоприятной случайности, но ее от этого остановили Меч и Вирта, что в один голос орнули: «Стоять!»

— А что стоять?! Смотреть, что ли?! — выругалась Ниона. — А ну-ка, отпустить героя сея стороны мира-монеты, чтобы друзьям помочь! — герой, на самом деле, как рассказывала позже, даже не понимала, что сможет сделать, но просто стоять рядом не собиралась, потому что у неё на глазах друзьям становилось нехорошо. — А ну-ка, отпустите меня, иначе я буду применять запрещенные разного рода приемы, в том числе морально-эмоционального превозмогания! — сказала Ниона, но это никак не впечатлило ни Меч, ни Вирту.

Щит даже высказалась на этот счет следующим образом:

— Прости, Ниошка, но в этот раз вообще никак! Мы не можем позволить тебе подвергнуть себя такой опасности, а они… сами должны расцепиться! Не знаю пока, как, и времени на это немного, но они сами должны!

— Сорвать корону древних с шеи надо! Тогда контур разорвется и тогда все нормально станет! — сказав это, как рассказывала потом сама Ниона, она постаралась сдвинуться с места, но те путы, которыми Меч и Щит держали её, были слишком сильными. И, казалось бы, она понимала, что эти двое правы и таким образом она рисковала попасть под раздачу и тоже быть выведенной из игры по какой-то дурацкой случайности.

Внезапно фантазфурия, совершенно не ведая, что творит из-за затуманенного рассудка, потянулась к короне древних, начав при этом издавать совершенно неприятный звук. Её движения были медленными и плавными и от того выглядели страшно… до одури страшно! Фрил, к этому моменту, как сказала Ниона об этом, уже был в отключке, а все потому, что через него проходило слишком большое количество энергии, которая беспорядочно лупила во все стороны одновременно.

— Нет! Я. Должна! Спасти! Друзей! — скрипя зубами, произнесла Ниона и до персонального упора напряглась в попытке сдвинуться.

— Мы тебя, а-ха, не пустим, потому что ничем хорошим это, а-ха, не закончится! А ты нужна этой стороне мира-монеты! Нужна настолько сильно, а-ха, насколько ты, внезапно, а-ха, позабыла! — холодного проговорило колдовское оружие, созданное Мурдыксом, которое в этот раз показывало чудеса холода, на который оно было способно.

Ниона даже не ожидала от него услышать что-то подобное, но вот услышала, и это стало еще большей причиной, чтобы сдвинуться с места, но Вирта и Меч держали её прямо изо всех сил.

— Ниошка, нет! Не надо туда соваться! А Фрил… ну, он же наследник Мурдыкса, а тот колдун был не только невероятной и ранее неизведанной силы на нашей стороне, так еще и крыланом был, что, судя по легенде, до сих пор живут на облаках, чтобы быть поближе к бесконечному источнику энергии! — сказала Вирта. — Не надо об этом забывать! И не надо в это лезть, потому что слишком опасно не только для тебя, но и для всего мира!

Щит была совершенно права, и Ниона об этом знала, но также она знала, что сможет подчинить себе реальность той стороны мира-монеты, потому что уже несколько раз ей удавалось это сделать.

— Я. Сказала. Что я. Пойду?! Сказала!

Выпалив это, герой напряглась еще сильнее и представила, как начинает идти, пусть и медленно, пусть и рваными движениями, но начинает двигаться к Фрилу, при этом прекрасно понимая, что будет дальше, то есть — ничего хорошего, но что даже это не страшно.

— Вирта, а-ха?! А ты вообще держишь её, а-ха?! — поинтересовался Меч, который несколько не понял такого вот выпада со стороны героя! Который думал, что сможет удержать Ниону и в одну каску… а вместе с Виртой так и подавно, но…

— Да держу я её! Держу изо всех сил! Да настолько сильно, что мне уже плохо становится! Но я словно вообще никакого контроля над ней не имею, пусть и вижу, что мои усилия не совсем тщетны, но ощущается это совершенно по-другому! — сказала Вирта, сопроводив свои слова паникой.

— Ниона! Ниона, а-ха, нет! Не надо! Не думай об этом даже! Ничем хорошим для тебя это, а-ха, не закончится! — сказал Меч. — Но если ты все же решила, то знай, что мы с тобой, причем в любом случае! — крикнул он, словно улавливая какое-то желание Нионы отбросить оружие, то есть их, и самостоятельно ринуться в бой против сложившихся обстоятельств и страшных событий.

* * *

Ниона рассказывала:

— Я тогда ничего не сказала… просто потому, что мне сказать было нечего. Я, знаете ли, видела перед собой только цель, и мне было плевать на преграды, которые могли возникнуть на или для достижения задуманного. В тот самый момент я даже не думала о том, что у меня в руках Меч и Вирта. Я будто бы отключилась от этих мыслей и просто шла вперед, полностью сфокусировавшись исключительно на движении, как бы глупо с моей стороны подобное заявление ни прозвучало бы. И вот я шла и чувствовала только лишь сопротивление, которое старательно замедляло меня… такое сопротивление, которое практически лишало движений, а поначалу так и вообще лишило возможности шевелиться. Но мне даже на это чувство было совершенно наплевать! Я чувствовала, что могу со всем справиться! Знала, что мне это под силу, и спустя… слушайте, ну там все на самом деле было достаточно быстро для всех нас, пусть по факту и ощущалось крайне медленно. Короче, я дотянулась до короны древних, которая поднялась над грудью Фрила и начала испускать настолько яркий свет, насколько ярким свет вообще может быть, только он был таким, мягким, что ли, но суть не в свете и не в том, что я все же смогла опередить Жупелку, которая тоже тянулась к короне и тоже медленно из-за энергии, сквозь неё проходящую. А потом, когда я смогла притронуться к этому предмету… Короче, суть в том, что меня не просто тряхнуло, а очень и очень сильно. Словно, знаешь, вот эти горки в аквапарках, такие, экстремальные, для уже взрослых? Вот меня примерно как в такой горке смачно тряхнуло! Даже показалось, что все внутри внезапно поменялось местами, от чего стало не по себе! А потом огромный столб чистейший энергии ударил в небо через меч и столько же через щит. Они закричали. И я почувствовала, что больше ничего не могу сделать, кроме как просто держать корону древних, но это я чувствовала, думая о том, что ее надо сорвать с шеи Фрила и… представив, что я это делаю, все же сделала. Жупелка в это время пыталась уже дотянуться до меня.

Что самое интересное, все прекратилось, как только ниточка… шнурочек на шее Фрила порвался.

— Мы упали на землю. Причём как-то жестко, словно нас с высоты сбросили, но это было не так, нас никуда ниоткуда не сбрасывали, — сказала Ниона. — Фрил и Жупелка тут же отключились. Меч и Вирта тоже. Только я каким-то чудом осталась в сознании с короной древних в руке и на ногах, — Ниона вздохнула. — А потом я посмотрела на плечо Фрила и поняла, что если ничего не предпринять, то будет плохо, — она тяжело вздохнула, и это за ней повторили Щит и Меч, что прекрасно чувствовали ее эмоции. — Кое-как поднявшись на ноги, из последних сил я отправилась все к тому же старикану, с которым был Порег. Не знаю, сколько шла, мне это показалось невероятно долго, но дойдя, я практически в двух словах объяснила ситуацию, на что выслушала речь о том, что мы своим безрассудством могли привлечь слишком много внимания, после чего Порег оттащил меня с оружием и короной на кушетку. И я думала, что сразу провалюсь в сон, но нет, не смогла, пока не увидела, как Фрила с Жупелкой уложили рядом, сначала вместе. Все потому, что когти были не просто глубоко в плече Фрила, а прошивали его насквозь, что на самом деле было ужасным зрелищем на фоне его тяжелого дыхания и того, что он обливался потом, как мне до сих пор кажется, холодным. Жупелка же была просто без чувств и крепко спала, мерно посапывая, словно ничего не случилось. А я лежала, не способная пошевелиться. Кстати, оружие было также со мной, потому что Порег не смог его забрать. Он пытался, честно, но пальцы настолько сильно сомкнулись, что он не смог… а я не могла на это повлиять, что было прямо очень странно.

Жупелке пришлось сделать маникюр на одной руке. Посмотрев и оценив отсутствие симметрии, старый лекарь провернул тот же трюк со второй рукой. Вообще, он был озадачен тем, с кем имел дело. За всю жизнь к нему впервые попала фантазфурия, тем более в состоянии отключки и к тому же, в своей истинной форме. Для Нионы, когда Фрила с Жупелкой принесли в этого рода больницу, подобное тоже стало новостью. Она знала, что фантазфурия спит или притворяется, что спит, но даже в такие моменты она никогда не меняла облик, а тут… А тут было совершенно другое дело, и оно было связано с количеством энергии, которую та впитала. Герой тоже из-за этого чувствовала себя не сказать что хорошо, потому что через нее, через все тело, прошло слишком много колдунских сил неиссякаемой и всесильной короны древних.

— Вот это загогулина! Вот это материал для исследований! — прокомментировал уникальную возможность старик, на что Ниона быстро прорычала, пока ещё была в состоянии и сознании:

— Даже не думай! А если я узнаю, что ты хотя бы подумал об этом, берегись! Я устрою тебе такую взбучку, какую ты не забудешь в ближайшую сотню лет! Понял?!

— Ой! И все вокруг такие нервные, пусть ничего и не случилось! Фу, даже не интересно как-то! — высказался он с пренебрежением в голосе, однако Нионе на подобное было наплевать. Она сама мне об этом сказала, когда мы говорили об этом.

— И вот представь. Я чувствую, как начинаю, наконец, проваливаться. Самочувствие было такое, словно я очень долго гуляла пешком… Ну, ноги гудели, спина ныла, и в голове было как-то так неприятно, что, закрывая глаза, я видела звезды разного рода, разной формы и происхождения. Ну, то есть от подобного я чувствовала себя не самым лучшим образом. Как-то так, — сказала герой. — В любом случае и как бы то ни было, я знала, что мы с ребятами сделали то, что должны были попробовать сделать. Пусть из-за страшной случайности и невнимательности Жупелки все пошло по не самому приятному боку. Мы попробовали, и от этого было легко, пусть я и переживала за состояние моих друзей. Особенно за Фрила, а все потому, что выглядел он и дышал тяжело и, ну, знаете, словно через раз, — рассказывала Ниона, смотря на меня и Кайсу.

Я старался не подавать вида касаемо моих переживаний, а вот супруга, она громко ворчала. В принципе, такое было вполне себе нормальным, учитывая те подробности, которые рассказывала Ниона.

— А что дальше-то было? — поинтересовался я, во время той нашей беседы.

Ниона лишь пожала губами, сказав, что проснулась спустя непонятно сколько времени и обнаружила, что Фрилу стало гораздо легче.

— Тогда я, наконец, смогла разжать руки и отпустить оружие, которое поставила рядом с кушеткой. Ладони после подобного пришлось лечить, потому что они оказались обожженными донельзя сильно. Хорошо, что рядом были Порег и тот старик. Они в несколько минут смогли восстановить поврежденную кожу, словно для них это вообще ничего не стоило. А вот касаемо общего самочувствия, которое ощущалось ну, таким… не самым приятным. Мне дали то самое, общее средство в виде воды с медом каким-то там. Не помню. Вот что-что, а запомнить всякие названия для меня оказалось не так просто. Ну, знаешь, они тут, на этой стороне, какие-то такие, непривычные, в связи с чем не очень-то хотят запоминаться. Во всяком случае, со мной так, — сказав это, Ниона неловко улыбнулась. — Фрил, был в более-менее нормальном, стабильном состоянии, что давало мне повод не сильно переживать за его самочувствие, а вот что касается Жупелки, ей было прямо плохо. Это характеризовалось тем, что она была в отрубях и, более того, выглядела так же, по-настоящему, в неизменном своем виде. От этого я чувствовала внутри тревогу. Знаешь, такую, можно сказать что физически ощутимую, и мне это не нравилось, а все потому, что я думала, что это ничем хорошим не закончится не только для меня, но и для подруги. Хорошо, что все обошлось, — герой пожала плечами, заставив поинтересоваться: «А что случилось? Каким образом вы миновали этот кризисный момент?» Правда, спросил не я, и не этими словами. Причина была простой донельзя! За меня и за Кайсу эти вопросы задал Меч. Правда, он выбрал совершенно свой способ полюбопытствовать. Принял он следующую форму:

— А-ха, герой… а я ничего об этом не знаю! А почему? А ну-ка, а-ха, давай, рассказывай! Интересно!

— Ой… Как бы так сказать-то? — произнесла Ниона. — В общем и целом, мы это не сказать что как-то смогли нормально преодолеть. Там все сложилось само по себе, но таким образом, каким мы даже не могли бы подумать, — ответила герой, на что выслушала требование к рассказу о том, как все было. — Ну, в общем, пришлось дождаться, когда Фрил придет в себя, — сказала Ниона. — Как только он немного отошел, мы решили разбудить Жупелку. Это получилось не сразу, но как только получилось, она продолжила вести себя странно, хорошо, что на этот раз она была той, которую мы знали, пусть и странной, — ответила герой. — Нам пришлось немного поговорить с ней, и оказалось, что она не может измениться, а все потому, что ей что-то мешает и словно заставляет к каким-то таким действиям, к которым она не готова, — рассказывала Ниона.

А теперь я снова вернусь к ним, чтобы проще было не только мне, но и вам.

* * *

— Ладно… у нас в любом случае нет времени долго думать и выяснять, что и как… надо попробовать прыгнуть туда, — Фрил указал в направлении неба, которое было за крышей. — Ты как, можешь двигаться? — поинтересовался он у Жупелки.

В ответ на это она пусть и с трудом, но поднялась. У нее тряслись руки и ноги, а вот в связи с чем? Вот тут она не могла понять причину, по которой это происходило. На самом деле, было страшно. То есть реально ребятам было пугливо, но с этим, к сожалению, они ничего не могли поделать. Для этого не было ни сил, ни возможности, к огромному сожалению, ни времени. Так же как и к тому, чтобы… как бы так сказать… не было возможности перевоплотиться, что было для фантазфурии нонсенсом. Лекари противостояли им, однако, взяв оружие в руки, герой сказала, что удержать их не получится. Что можно даже не пытаться это сделать. Тем более, Жупелка сама подтвердила, что все нормально и в скором времени она восстановится. Выйдя же на улицу, она сказала: «Кажется, я поняла, что со мной!» — и это было, на самом деле, очень важным, потому что могло повлиять на скорое будущее, предстоящее им.

— Да? И что? — поинтересовалась Ниона с тревогой в голосе, а все потому, что даже не могла предположить того, что в тот момент могла сказать Жупелка.

Хуже было от того, что оружие героя, созданное Мурдыксом, было в отключке, что могло значить только одно — в случае чего защищаться придется самостоятельно щитом и мечом, а не щитом и битой с собственными сознаниями и силами. Как бы, сама мысль о том, что придется противостоять подруге, в тот момент во всяком случае, ее не пугала, потому что на кону стояла судьба пусть и одного, но двустороннего мира, жизни жителей которого находились в большой и, можно сказать, осязаемой опасности, и с этим в любом случае надо было что-то делать.

— Я на пределе, — сказала фантазфурия. — Во мне слишком много энергии, тем более колдунской! Я просто ничего не могу в связи с этим сделать! Даже перевоплотиться не могу, потому что то, во что могу, слишком маленькое для этого, — сказала она.

Ниона же в этот момент обратила внимание на то, как горожане не только отстранились и косились на них, так ещё и на то, как они старались держаться в стороне и шли почти впечатывая себя в стены, причём организовано, в разные стороны, без наглости и нарушений. Это было удивительным зрелищем для героя, потому что на нашей стороне мира-монеты она никогда прежде ничего подобного не видела.

— Прикольно… это, они, наверное, несколько тебя побаиваются, — сказала Ниона. — Но это такое себе, нормальное явление, учитывая, что вас редко кто когда бы то ни было видел прежде. Хотя я так думаю, что с того момента, как ты вернулась в нормальную жизнь вот так вот, как ты есть сейчас, тоже мало кто вас видел вот в таком обличье, — герой хмыкнула, вновь внимательно посмотрев по сторонам, — М-да, у меня все равно такое чувство, будто бы я в самом центре какого-то максимально глобального абсурда, чтобы это сравнение ни значило.

— А у меня появился другой вопрос. Важный, — сказал Фрил. — А как мы там, на ребре, дышать-то будем? Чем? Есть ли там воздух или… или он там просто не нужен, потому что там — это нечто иное, чем просто тут, — он развел руками.

— Хороший вопрос, вот только у нас нет времени на то, чтобы обдумывать такие вопросы, — сказала Ниона, — Сначала прыгаем туда, а потом будем смотреть, что и как и вообще.

На самом деле герой чувствовала себя достаточно скверно. Настолько, что могла сказать что понимает Жупелку. Однако это было как раз тем, о чем она решила промолчать на всякий случай.

— Как скажешь, — сказал Фрил. — Кстати, а где та дощечка, на которой был кусочек… или, правильнее, сказать лоскуток наблюдателя? — он вспомнил о том, как держал сие нечто в руках перед тем, как все случилось.

— А… он у меня, в сумке, — сказала герой.

И действительно, как рассказывала Ниона, прежде чем отправиться за помощью, она спрятала этот артефакт в сумку, которую ей вручили еще до похода в сторону производства отражателей со словами: «Не выкручивайся. Бери и неси. Может быть, пригодится!»

И действительно, она на самом деле не хотела нагружать себя лишними аксессуарами, смысла в которых не видела. Собственно, именно аргументами ненужности этой штуки она и пыталась отговориться, типа: «Еду понесет Гром… Жупелка идет с нами как заправский шпиён, на тот случай, если мы почувствуем, что все не так хорошо, каким может быть. А я, ну… я — герой, и без меня подобный поход просто невозможен! А из припасов у меня щит и меч, которыми, в крайней необходимости, я смогу воспользоваться, чтобы отыскать припасы».

«Пригодилась все-таки,» — подумала герой, доставая дощечку с лоскутом наблюдателя на нем.

— Вот, возьми… и попробуй прыгнуть нас на ребро. Только осторожно, потому что мы уже того… один раз попали в историю на ровном месте и второй раз попасть в историю, также на ровном месте, мне, во всяком случае, вообще никак не улыбается, — она хмыкнула.

При этом, как рассказывала Ниона, они даже не пытались шептаться или типа того. Улица была и без того шумной, чтобы статься что-то скрыть, а голоса прохожих, жмущихся к стеночкам, прекрасно перебивали их, смешиваясь в потрясающую какофонию, в которой надо было понимать, что именно слушать.

— Лоскуток… наблюдателя? — медленно произнесла Жупелка, и её рука сама собой дернулась в сторону Фрила и дощечки.

Конечно же, это не понравилось Нионе и колдуну. Герой тут же постаралась остановить подругу, но та оказалось чертовски сильной и отшвырнула Ниону в сторону так, словно ей это вообще ничего не стоило. Фрил напрягся. Он не хотел навредить Жупелке и даже не хотел думать ни о чем подобном. Наоборот, он изо всех сил желал её остановить, не прибегая ни к колдунствам, ни к грубой силе, которой в нем и у него было достаточно для решительных действий.

— Жупелка… родная… ты чего? — спросил он у фантазфурии, которая словно нехотя, но в то же время настойчиво тянулась за артефактом, добытым в доме легендарного из всех колдунов.

— Дай… дай просто еще раз посмотреть, — сказала Жупелка, и было слышно, что она не в том состоянии, в котором с ней есть хоть какой-то смысл разговаривать.

Фрилу надо было сделать выбор и…

Короче, Ниона сказала: «Я не знаю, чем колдун руководствовался в тот момент, но он действительно передал Жупелке дощечку… потом он, конечно, сказал, что с ним якобы кто-то начался общаться, из-за чего пришлось прогнать вообще все мысли из головы».

— Ладно… — сдавшись, сказал он, после чего, под возмущенный крик Нионы, все же передал дощечку Жупелке.

Она, как только получила артефакт в руки, одной ладонью провела по тому, что раньше, вроде как, принадлежало наблюдателю, после чего её глаза загорелись. Ну, то есть, можно сказать, что натурально вспыхнули изнутри.

«Это смотрелось настолько ужасающе, что у меня аж дыхание сперло, и это с учетом того, что я никогда прежде настолько сильно ничего не пугалась… а тут я даже не знала, чего можно ждать или что следует ожидать дальше!» — вот так герой прокомментировала эту часть истории.

А дальше случилось то, чего вообще никто не ожидал увидеть, а именно: Жупелка поднялась над землей. Её сразу как-то так странно растянуло в разные стороны, что заставило всех зевак и просто спешащих по делам жителей столицы Глабрума в шоке разбежаться в разные стороны, очистив улицу.

— И что теперь? Что дальше-то будет?! — прокричала Ниона Фрилу. — Ты вообще для чего это сделал? — герой негодовала от испуга и потому, что не понимала одной простой вещи, а именно: как им справиться с Жупелкой в том случае, если она превратиться во что-то настолько большое, что это будет даже не смешно.

— Все нормально будет! — ответил Фрил. — Я доверяю ей на все сто процентов и именно поэтому ничуть не боюсь последствий своего выбора.

На самом деле, так и было, но даже несмотря на это в глазах парня читались ужас и страх перед неотвратимым будущим, что раскинулось перед ними. Ниона же понимала, что в любом случае, даже если придется вступить в бой против подруги, она вряд ли что-то сможет с ней сделать без участия в сражении меча и щита.

— Я надеюсь, что ты прав и нам не придется заплатить слишком большую цену за твою веру! — сказала герой. — И пусть мои слова сейчас не настолько героичны, какими должны быть, но я бы не рискнула поступить так, как поступил ты! — добавила она.

В этот момент Жупелка начала меняться. Причем, её преобразование было достаточно медленным, что позволяло рассмотреть процесс во всех деталях. Легче от этого не становилось. Наоборот, с каждой секундой было все страшнее, а все потому, что Ниона уже могла понять что увидит и понимала, что ей, когда все закончится, это совершенно не понравится.

* * *

— И вот представьте ситуацию… мы стоим чуть ли не в центре столицы Глабрума. Жители разбежались в разные стороны и это, с их стороны, было вполне себе такой, нормальной реакцией на происходящее. Тут же стоит Фрил, что выглядел на тот момент не самым лучшим образом. Я, которой даже двигаться на тот момент не хотелось из-за какой-то странной тяжести внутри и Жупелка, которая поднялась над землей и начала превращаться в неизвестно что… ну, на тот момент, правда, я уже прекрасно понимала что увижу, но все равно, не очень хотела этому верить и надеялась что мои догадки, лишь мои догадки. — рассказывала Ниона, — Но нет, все случилось самым, на тот момент еще, для меня не лучшим образом, а именно, да… Жупелка превратилась в наблюдателя, после чего спустилась на землю. И вы не представляете, как от этого дыхание сперло! Я бы сказала, что на все сто процентов! Но дело не в процентах, а в том, насколько сильно! И это было так, что вдохнуть тяжело было… пока я вообще не перестала дышать на несколько секунд. Связано это было с тем, что Жупелка, опустившись на землю, вообще не двигалась. Она просто некоторое время стояла напротив Фрила, а я, к тому моменту поднявшись на ноги, пыталась не рухнуть в той стороне, куда меня до этого отшвырнула фантазфурия и… было как-то так страшно! А все потому, что я уже встречалась с подобным существом и выходила против него в сражении, и мне это, хочу сказать, вот вообще никак не понравилось! — герой, говоря об этом, застывшими глазами буравила, какую-то непонятную, никому не видимую точку в пространстве.

— А-ха, Вирта, ты только послушай, сколько мы всего пропустили! Ты только послушай и подумай, а-ха, об этом! А ведь у нас могло быть какое-то незабываемое, а-ха, зрелище, что случается раз за всю историю существования мира! — проговорил Меч, таким образом достаточно сильно разрядив обстановку. Кстати, Ниона была благодарна ему за это, потому что, действительно, сразу стало как-то значительно проще. Ну, будто бы в комнату, где вообще нет звуков, внезапно внесли небольшой приемник, настроенный на радио-волну, где диктор рассказывал, что все будет хорошо! Для этого даже ничего ждать не надо, достаточно просто верить! Ну, как-то так.

— И что было потом? — поинтересовался я. — Ты же не хочешь сказать, что у тебя случилось сражение с Жупелкой, превратившейся в наблюдателя? Тем более того, с которым ты уже сражалась, потому что именно его лоскут столько столетий хранил Мурдыкс в своем перевернутом доме и именно от него твоя подруга могла заразиться чем-то таким, недобрым?

— Ну, на самом деле, дальше все было куда лучше, чем предполагалось, — ответила Ниона, — Просто сам факт такого поведения Жупелки, он выбивался из всех рамок и заставлял бояться, но потом действительно стало лучше. Легче. Она начала двигаться, и отпустило. Просто, знаешь, как временное помутнение было.

— В смысле? — поинтересовалась Вирта. — Ты, блин, любишь вот такой подход: ходить кругами, чтобы создать какую-то атмосферу, чтобы потом резко начать что-то рассказывать дальше! Но вот только сейчас такой подход вряд ли можно считать уместным, или подходящим, или лучшим, учитывая, что и времени для рассказа не много, и тот факт, что ситуация, о которой ты сейчас рассказываешь, действительно, а-ха… тьфу ты… Мурдыксов меч… короче, выходит из всяких рамок допустимого! — Щит выругалась, воспользовавшись особенностью речи Меча. Причем, сделала она это не специально, и по этой причине и выругалась, потому что считала это крайне заразительным и старалась контролировать себя, чтобы не поддаваться данному речевому паразиту.

— Да в прямом смысле. — ответила Ниона. — Дальше стало, на самом деле, очень даже неплохо, но вот эта минута, может быть, две, они были ни дать, ни сесть, ни встать, действительно какими-то ужасающими!

— Ну хотя бы немного подробней можно об этом, пожалуйста? — сказал уже я, потому что было интересно.

Кайса же молча, с недовольным лицом слушала и ждала продолжения рассказа, что застопорился на одном месте и пока что не спешил сдвинуться.

— Как я и предполагала, Жупелка обернулась наблюдателем. Она спустилась на землю и посмотрела на Фрила. Мне, поскольку приходилось наблюдать за всем со стороны, и фантазфурия на тот момент стояла ко мне спиной, казалось, что это — конец, но нет! Оказалось, что Жупелка была вполне в состоянии себя контролировать! Более того, вся та энергия, которую она получила от короны древних, ушла как раз на это преобразование. Ну, точнее, весь тот избыток, — Ниона кивнула сама себе. — А то замыкание, которое сложно назвать коротким, оно случилось не потому, что нам повезло, как раз наоборот, за счет того, что у Фрила в руке был лоскут от наблюдателя, у Жупелки появилась возможность подобного перевоплощения.

— И что было дальше? — спросил я, и вообще все замерли, чтобы услышать продолжение истории. Удивительной и пугающей одновременно. Такой, от которой аж в горле пересохло от переживаний.

— Да, как бы… Жупелка спокойно попросила меня подойти, после чего сказала, что прыгнет нас на ребро, потому что знает, как это и куда это, благодаря знаниям, полученным из энергии частички наблюдателя, — Ниона пожала плечами и выпучила глаза. — Фантазфурия на тот момент, она… словно познала какие-то тайны нашего мироздания и действительно прыгнула нас туда, на ребро, — она снова пожала плечами. — Без каких бы то ни было проблем.

А на ребре было так, как мы с Нионой это уже видели, находясь, если сравнивать, в подобии мыльного пузыря, внутри которого нет гравитации, а именно: нечто, напоминающее огромное пространство над самим миром с такими, типа трубами, только почти прозрачными, в которых плескалась ткань самого мироздания. В каждой такой трубе можно было увидеть обе стороны мира-монеты в зависимости от положения относительно трубы. А еще по центру плескалось некоторое подобие фонтана, заполненного все той же странной материей, которая показывала то, что происходило и на той, и на нашей стороне.

На самом деле, впервые попав туда, я подумал: «Вот это да! Вот это — просто удивительное место! И кто-то же все это придумал!..»

* * *

Так вот, Ниона с друзьями, наконец, смогли переместиться туда, куда хотели, чтобы выяснить, как там обстоят дела, и не пожалели об этом и не только из-за красоты, но и потому, что Фрил и Жупелка стали теми немногими, кто посетил столь интересное место! Ну и потому, что они увидели, что все наблюдатели, кто был там, в той комнате… или что там было на самом деле… лежали вповалку, при этом выглядя один в один как Жупелка. Сама же фантазфурия при этом молчала. Было непонятным, что творилось в её голове, но это на тот момент было не так уж и важно, потому что она была с ребятами и полностью на их стороне.

— И… что будем делать? — поинтересовалась герой. — У нас есть кто-нибудь, кто обладает силами способными поднять наблюдателя, находящегося в полной отключке? — она хмыкнула. — Нет… конечно, хорошо, что мы здесь и видим, что происходит! Как минимум потому, что это дает нам возможность понять, что наши догадки были не беспочвенными и я очутилась тут в своей пижаме и без оружия не просто так, но… а что дальше-то?

— А дальше, — сказал Фрил, — нам надо попробовать привести в чувство хотя бы одного, потому что, я уверен, он знает гораздо больше о своих друзьях, чем мы, и именно поэтому сможет помочь сначала им, а потом уже и нам, — молодой колдун хмыкнул. — Так, Жупелка, ты мне поможешь… ты их как-нибудь чувствуешь? — поинтересовался он.

— А то! Чувствую всех до единого!.. Мне кажется, что это — их особенность, которая так или иначе связывает каждого в какой-то такой странный единый организм, если так можно сказать, хотя организмы у каждого из них свои… тут, скорее, мыслительная система, — та кивнула самой себе, таким образом соглашаясь с только что озвученным высказыванием.

— Может быть, ты, в таком случае, знаешь, как им помочь? — поинтересовалась Ниона, — Просто, если знаешь ты, то и нам, как бэ, меньше проблем, с этим связанных. Сказала, мы сделали, все счастливы. Мы вернулись на землю.

— Увы, нет, не знаю. Но думаю, их можно попробовать разбудить при помощи колдунской энергии. Я с этим помочь не смогу, потому что не знаю, сколько еще времени смогу сохранять такую форму, а она нам, в принципе, пока что нужна, поэтому, Фрил, это все — твое поле действий, — ответила Жупелка, превратившаяся в наблюдателя, после чего добавила: — Мне осталось только в дракона попробовать перевоплотиться, чтобы самые могущественные существа всего нашего мира, можно сказать, были в моей памяти! — она хмыкнула.

— Ага, ты бы еще сказала что в создателя перевоплотишься, чтобы создать новый мир, лучше прежнего, — хихикнул Фрил, подходя к одному из наблюдателей. — Так, ладно, а теперь серьезно… хм… Ты говоришь, попробовать разбудить их колдунской энергией? Но как… жахнуть по ним молнией?! — поинтересовался он.

— О! Слушай… молния — это может оказаться прекрасной идеей, — сказала Ниона, тут же вспомнив такую штуку с нашей стороны мира-монеты, которая служит для того, чтобы заставить сердце биться в том случае, если оно остановилось. Называлось такое «дефибриллятор», и герой много раз видела эту спасательную или спасительную машинку в кино и сериалах.

— Рассказывай, раз что-то придумала, — сказал Фрил присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть одного из наблюдателей.

В этом, на самом деле, было некое удобство, а все потому, что все и каждый выглядели как один. Даже Жупелка сейчас была точь-в-точь как лежащие повсеместно вповалку наблюдатели. От этого даже как-то не по себе было. Настолько не по себе, что по спинам их мурашки бегали! Даже по спине Жупелки, которая на тот момент была одной из наблюдателей.

— Ну, короче, попробуй знаешь что сделать… эм… сконцентрировать огромное количество колдунской энергии на кончиках больших пальцев, чтобы потом ударить ей прямо в грудь. Примерно представь, где у этих может быть сердце, и прям вон туда ткни. Может быть, это сможет нам помочь! Я не уверена, но все равно попробовать стоит! — сказав это, Ниона пожала плечами, после чего посмотрела на Жупелку. — Как думаешь, поможет? — после чего добавила: — Ты прости меня… Просто после случившегося там, около перевернутого дома, я стала немного дерганой насчет тебя. Никто, даже ты сама, не могла предположить, что тебя так перевернет, и я все понимаю… просто, знаешь, герои тоже могут чувствовать страх, вот и я почувствовала, — сказала герой поежившись.

— Не надо… все нормально, — ответила Жупелка. — Я все прекрасно понимаю… Ну, бывает… Тем более, я даже не могла предположить, что способна на подобные исполнения. Всегда все держала в себе, с собой и под пристальным контролем, иначе бы еще та, наша самая первая встреча ничем хорошим не закончилась бы, а тут все было нормально! Все было вполне себе хорошо! И даже больше хочу сказать, что у меня обычно получалось контролировать себя даже в моменты такого голода, которого я от себя не могла ожидать, а тут… со мной будто бы случилось что-то такое, не сказать что хорошее, и я помню то чувство, которое меня переполнило. Словно я, знаешь, всесильная, всевластная и на самом деле понимала, что это не так было, вот только ничего не могла с собой поделать. Будто бы какая-то вторая и не совсем понятная личность проснулась во мне и… ну, не то чтобы потребовала творить то, что я творила, но что-то около того, — Жупелка пожала плечами. — Так что все нормально, и я прекрасно понимаю твои чувства. Ты тоже меня прости, что отшвырнула. Я понимала, что должна попробовать сделать вот это… в смысле, не тебя швырнуть, а перевоплотиться! И вот это сидело где-то глубоко внутри и словно заставляло, и вот в итоге получилось сделать то, что получилось в итоге, — путано высказалась фантазфурия, проведя вдоль себя руками, но Ниона прекрасно поняла её, потому что тут вполне можно было обойтись без контекста… да и тот, по сути, был известен.

— Так… я примерно придумал, как можно сделать то, что ты предложила, — задумчиво проговорил Фрил, таким образом прерывая череду размышлений. — Вот только я не уверен, что это хоть как-нибудь поможет, — он пожал плечами. — Как бы, если бы была альтернатива, я бы, наверное, на такое даже не пошел бы, а так, поскольку альтернативы нет, то буду пробовать то, что есть, — он пожал плечами.

— Да, ну, давай быстрее уже, — сказала герой, махнув рукой. — Ты же понимаешь, что чем дольше ты…

В этот самый момент Фрил сделал то, что должен был сделать. Внезапно наблюдателя дернуло грудной клеткой в направлении, где предположительно был верх.

Почему я говорю об этом в таком ключе? Потому что на самом деле там, где обитают наблюдатели, сложно понять, где — верх, а где — низ, но не потому, что там что-то меняется постоянно или само то пространство вращается, а потому, что сами чувства и ощущения там словно перемешиваются в одно сплошное не совсем понятное что-то, и есть такое чувство, что даже если ты будешь идти вперед, то на самом же деле… а-а-а… Слушайте, вот я сейчас это описывал и понял, что это напоминает выпадину обратностей. Словно вот такие области, это как какие-то порталы туда, к наблюдателям, а существа, которые живут внутри выпадин, они как неудавшиеся версии… наблюдателей.

Бр-р-р… так, ладно, это все, на самом деле, совершенно не важно!

Важно то, что ребята были там и в тот момент, когда при помощи огромного заряда тело наблюдателя сначала поднялось в ту сторону, где предположительно был верх, а потом еще и достаточно сильно выгнулось, после чего медленно опустилось вниз. Ну как будто бы стало пушинкой и плавно приземлилось на… короче, на то, что было под ногами, потому как земли там на самом деле не было. Только какое-то пространство где-то там, что было крайне плотным и непрозрачным… Наверное, как раз-таки оно было единственным внушающим доверие объектом где-то там, потому что все остальное, так или иначе, заставляло задаваться огромным количеством логичных и не очень вопросов.

— Так, по всей видимости, не получилось, — с досадой сказал Фрил. — А ведь было, как мне показалось, близко.

Он посмотрел на наблюдателя, которого попытался ударить большим количеством колдунской энергии, что продолжил просто лежать.

— А ну-ка жахни его еще разок, а! — сказала Ниона. — Ты пробуй свою вот эту технику, новую, а я тогда послушаю его сразу после твоего разряда.

— А слушать для чего? — изумилась Жупелка, которой, на самом деле, тоже хотелось принять участие, быть полезной и которая не знала о том, что может сделать! И это с учетом того, что она обладала великой и удивительной силой, никому другому не подвластной… вот только в крайне небольшом объеме.

— У меня есть надежда, что эти хоть чем-то на всех нас похожи и имеют свойство дышать, — быстро ответила Ниона. — Ладно, меньше думать, больше делать и разбираться с последствиями решений! Будем вести себя как настоящие герои, что сначала бьют, а потом все остальное! — сказала она. — Фрил! Разряд! — крикнула герой, и молодой колдун выполнил то, что от него требовалось.

Ниона при этом улыбнулась от мимолетной мысли о том, что всегда хотела крикнуть что-то подобное, при этом на самом деле прекрасно понимала, что в подобном выкрикивании ничего хорошего нет и что, по-хорошему, всего этого надо избегать, но каждый раз, когда в прошлом она сталкивалась с подобным в фильмах или сериалах, прокрадывалась эта неправильная мысль. И теперь… Ну, во всяком случае у неё получилось её реализовать там и при таких условиях, когда все было не настолько страшно.

Ввот об этом отступлении от истории рассказывала сама Ниона уже нам с Кайсой, когда мы все же встретились.

Фрил пожал плечами и сделал так, как от него требовали, и вновь надавил в две точки, где было сердце. Правда, делал он это наугад. Думаю, так поступал бы каждый, учитывая тот факт, что наблюдатели были совершенно не изученными представителями той стороны мира-монеты. Как бы, это было логично, учитывая тот факт, что они не появлялись на той стороне… почти никогда… разок… в виде отступника, который никого к себе не подпускал.

Короче, что-то я снова куда-то не туда и не о том. А ведь надо рассказывать о том, как наблюдатель отреагировал на еще одну волну концентрированной колдунской энергии. Ну, вообще, никак, на самом деле.

— Так, Фрил, а ты своими колдунскими силами бьешь или как?.. — нахмурилась Ниона, после чего посмотрела на Жупелку с вопросительной гримасой.

Жупелка же в тот момент была одним из наблюдателей, в связи с чем считать её эмоции не было ни единого шанса. Кажется, она в тот момент даже ничего не могла чувствовать, хотя, вот это, кстати говоря, вот вообще не факт, учитывая тот разговор, который случился между ними чуть раньше.

— Ну, да… своими, — ответил Фрил, тяжело кивнув. — Без короны.

— Не, брат мой апачи, фигня все это! Лупи таким образом, чтобы зарядить пальцы от короны. Думаю, как раз-таки она и есть ответ на вопрос, как их очухать. Давай так… три разряда сделаешь, ну таких, с применением сил короны древних, иначе своими собственными, боюсь, ты его даже перевернуться не заставишь, если он спит. На «раз-два-три», — герой озвучила достаточно быстрый темп счета. — Готов? — она вопросительно дернула носиком вверх.

— Как бы нет, но поскольку у меня просто нет выбора, то да, готов, — ответил наследник Мурдыкса, понимая что в словах героя, какими бы противоречивыми они ни были, заключалось что-то такое, что можно было назвать «истина».

— Раз-два-три! — не дожидаясь особого приглашения, отсчитала Ниона сразу после того, как Фрил согласился.

Парень даже растерялся немного, а все потому, что не ожидал, что герой прям так сразу, прямо вот с места и в карьер сиганет! Однако вернулся к реальности он достаточно быстро и, кивнув, приняв сигнал «три», зарядил пальцы энергией из короны и-и-и...

— Разряд! — словно ненормальная заорала Ниона, стараясь получить удовольствие от любого совершаемого на той стороне мира-монеты действия и понимая, что подобное провернуть дома не получится и, куда уж более, желательно никогда не сталкиваться ни с чем таким.

Фрил выполнил требование героя и жахнул наблюдателя в грудину что есть сил. Заряд получился такой силы, что тело, которое случайным образом было выбрано в качестве подопытного, свалив одного из двух наследников Мурдыкса, взмыло в небо, которого там на самом деле не было.

Но по-другому описать то пространство, куда подлетел наблюдатель, в качестве аналога, к сожалению, я просто не могу, как не смогла этого сделать Ниона, которая уже на тот момент путешествовала по ребру куда больше, чем все герои, вместе взятые... не считая меня, потому как мы оказались в равных условиях. При этом на тот момент у неё уже даже нее было вопроса о том, как она могла дышать там… ну, где живут наблюдатели. На это было все равно, потому что думать было просто некогда! Надо было делать!

— Да ты ж… что ж ты сделал?! — возмутилась Ниона. — Я ж думала, что ты хоть немного голову включишь и придержишь таланты, а ты! Ну, со всей силы жахнул! Прям сразу вот так… хоть бы постепенно! — герой хотела подойти и дать подзатыльник, но сдерживалась, понимая некоторую нецелесообразность в этом действии относительно друга.

— Так, я так подумал, словно ты как раз такого от меня и ждала! — обиженно ответил Фрил. — Я ж думал, что надо жахнуть так, чтобы уж точно! Вот я и жахнул так, чтобы уж точно! Прямо чтобы на все сто процентов! Можно сказать, ну, практически, безвозвратно! — сказал молодой колдун, который, кажется, только произнеся эти слова, понял, что именно он ляпнул.

— Ладно, не важно, — отмахнулась Ниона. — Будем считать, что первый блин комом. Все равно нам никто никогда не поверит, что мы были на ребре нашего мира и там ходили, пытались вернуть в чувства наблюдателей, — герой почесала голову. — Самое ужасное при всем при этом… — сказала она, сделав небольшую паузу. — Это мои собственные мысли, которые по какой-то странной причине как-то не совсем прикольно запутались между собой, и я понимаю, что не права, а вот где именно и как именно, вот этого я чет как-то понять не могу, пусть и пытаюсь. Странно, короче, все это. Очень и очень странно… словно у меня здесь мысли постепенно начинают бегать друг за другом, — сказала Ниона и остановилась. — А вам не кажется это место… вы не чувствуете никакого крайне похожего чувства? Такого, которое ни с чем спутать нельзя? — поинтересовалась Ниона.

В следующий миг произошло сразу два события. Первое событие заключалось в том, что ребята сказали: «Нет, ничего не чувствуем». Как бы, для Жупелки подобное, можно сказать, было нормальным, учитывая еще её крайне относительное состояние, подразумевающее под собой разве что: отнести и положить куда-нибудь, а вот что касается Фрила — вот это было не совсем понятно. Он вроде бы и был добрым, но каким-то таким, побито-бодрым… и не стоит возвращаться к тому, что накануне его при помощи колдунств кое-как сшили по частям… его плечо. А в глобальном плане.

Вторым, что случилось в следующий миг, после вопроса Нионы и ответа на него Жупелкой и Фрилом, стал появившийся перед ребятками наблюдатель, который упал с высоты… или глубины… в общем, говоря о последнем его состоянии, он именно что упал вниз.

— Эх ты ж… что б тебя! Сначала улетел и напугал! Теперь прилетел и напугал! Мужчина, вы бы определились со своим состоянием относительно времени и пространства и того, в каком состоянии вы находитесь и пребываете везде и сразу! — быстро высказалась Ниона.

Казалось бы, она думала, что Фрил случайно, каким-то чудом и благодаря силе короны древних, в один миг расправился с наблюдателем, но это было не так… то есть, это было совершенно не так!

И выяснилось это спустя несколько секунд, когда герой уже отвернулась от свалившегося откуда-то или из когда-то там наблюдателя, а он такой раз и поднялся. За какой-то миг очутился на ногах и между Фрилом и Жупелкой, у которых сразу дыхание перехватило.

— Ух ты ж… мамочки… — высказался Фрил, который в тот момент все же был большим человеком. — Внезапненько…

— М-да!.. — прокомментировала Ниона. — Ну, зато теперь мы знаем, что твое лечение вполне себе подействовало! А это отличная новость, и значит, для наблюдателей еще не все потеряно, как и для нашего мира.

— Кто вы такие?! — озадаченно спросил наблюдатель таким голосом, который происходил ни откуда-то из окружения, а словно изнутри мыслей ребят.

— Я — герой с той стороны мира-монеты, — сказала Ниона. — Это — Фрил, наследник Мурдыкса, которого вы должны знать и, быть может, знаете лично. А вот этот наблюдатель на самом деле не наблюдатель, а фантазфурия, которая съела слишком много энергии короны древних, по огромной случайности, и превратилась в одного из вас, потрогав лоскут вашего отступника, — быстро проговорила Ниона без единой запинки.

Она понимала, насколько важным в тот момент было говорить исключительно правду, а главное — делать это быстро.

— Герой? С той стороны?! — негодующе поинтересовался наблюдатель. — Но мы героя не призывали! Да и зачем?!

На тот момент это создание еще не посмотрело по сторонам и не понимало, что вообще происходит и каким образом оно взлетело, упало и так далее.

— Ну да, — протянула герой, — как я тут оказалась? Меня прыгнул сюда могущественный колдун, которого также называют «канделябр». Он был у вас тут, — сказала Ниона, и в следующий миг троица пронаблюдала за тем, каким может быть замешательство наблюдателя.

А тот вот действительно ничего не понимал. Это создание, оно словно пыталось вспомнить, как случилось то, что случилось, но не могло, и вот в этот самый момент наконец посмотрело по сторонам.

— Что происходит?! — удивился наблюдатель, обратившись к Нионе и её друзьям. — Что вы натворили здесь?! — поинтересовался он, и в голосе прозвучала открытая угроза, направленная на друзей, пришедших всех спасать.

— Мы? Мы ничего не делали! Это тот самый канделябр. Он прыгнул к вам в какой-то момент непонятным образом и, еще более непонятным образом, сделал так, чтобы вы погрузились вот в такое состояние. А мы как раз пытаемся разрешить все проблемы и загадки, с этим связанные. Вот попали на ребро сейчас и обнаружили, что вам не сказать что хорошо, — герой пожала плечами. — Первым, кого решили очнуть, оказался ты, — она посмотрела на друзей.

Те сию же секунду быстро начали кивать. Выглядело это забавно, а все потому, что сама ситуация была абсурдной.

Наблюдатель замер на несколько секунд, внимательно смотря на героя. В этот миг она чувствовала нечто такое… короче, словно кто-то ковырялся у неё в голове и какими-то методами и способами пытался узнать, правду ли говорит она или как-то не очень. Спустя несколько секунд он заговорил:

— Если все действительно так, то мир в огромной опасности!

— А то! И я даже не могу представить, в какой именно, но в большой! Настолько, что я даже не верю, что подобное происходит, и, по всей видимости, нам придется несладко, но раз уж мы тут, значит, все не так страшно, каким могло бы быть на самом деле, — Ниона пожала плечами. — В связи с этим, слушай, на самом деле я думаю, что ты должен очухать всех своих друзей, потому что вы должны начать работать, иначе мы крайне сильно рискуем оказаться в таких обстоятельствах, что гораздо хуже тех, что есть сейчас, — сказала герой. — Так что мое предложение очень простое, но как мне кажется, прекрасно указывает на порядок действий, который нам надо соблюсти, чтобы отыграть несколько очков мира обратно.

— Какое такое предложение? — поинтересовался наблюдатель.

— Ты должен помочь нам пробудить всех твоих друзей, после чего помочь нам вернуться туда, на ту сторону мира-монеты, — сказала герой. — Правильно, ребята?

— В общем и целом, да, правильно, — наконец в разговор вступил Фрил. — Я так понимаю, вы не сможете напрямую участвовать в нашем противостоянии с канделябром, но любая помощь с вашей стороны — уже хорошо. Также, если я правильно понимаю, вы сможете контролировать перемещение между мирами. Но это только если я правильно понимаю, в остальных случаях, надеюсь, что от вас будет хоть какая-то помощь и мы будем под вашим присмотром, — сказал парень.

— Да, потому что иначе мы не уверены, что сможем одолеть этого монстра, потому что он даже Сновидца смог сковать каким-то образом, — сказала Жупелка, которая продолжала пребывать в облике наблюдателя. — Сейчас наши друзья пытаются привести его в чувство, но поскольку пока что от них нет никаких вестей, думаю, особого результата их действия пока что не принесли, что само по себе не очень хорошо, — фантазфурия вздохнула. — Вдобавок ко всему, наш противник обладает прекрасными данными, которые позволяют ему быстро договариваться и склонять на свою сторону кого угодно! Думаю, что это так же крайне нехорошо.

— И мы, получается, все это пропустили, так?! — возмущенно проговорил наблюдатель, которому вот вообще никак не понравилось услышанное. — Нас нельзя убить тут, на ребре, и именно поэтому мы, если я правильно понимаю, все спим и продолжали бы спать под действием какого-то специального колдовства или типа того, но теперь, проснувшись, я понимаю, что мы должны не только наблюдать, но и приложить некоторые усилия, чтобы помочь вам, — сказало существо, внимательно наблюдая за героем и её друзьями. — Возможно, есть смысл позвать еще одного героя на помощь.

— Не, не надо, — Ниона махнула рукой. — Канделябр прыгнул сюда двух героев. Меня и того, который приходил к вам сюда до меня. Возможно, меня по какой-то загадочной ошибке, прицепом к тому, но это не меняет сути, и я думаю, что два героя на одну сторону мира-монеты — слишком много и мы вдвоем как-нибудь, да сможем выгрести, — герой улыбнулась.

— Что?! — возмущенно практически взревел наблюдатель. — Да как такое возможно-то?! — было понятно, что это существо не ожидало услышать ничего подобного. Более того, сильно удивилось.

— Вот, как-то так. Так что чем быстрее мы начнем заниматься важными делами, тем лучше, а все потому, что времени у нас, к огромному сожалению, буквально в обрез. В связи с этим давай будить ваших, — сказала Жупелка. — А потом будем продолжать наш крестовый поход в поисках канделябра и тех ниточек, что способны привести к нему и разрушить его планы.

— Согласен, — подхватил Фрил. — Чем скорее мы со всем разберемся, тем лучше!

С этими словами он направился к другому наблюдателю и уже сам, с криком «разряд!», жахнул по существу, которое тут же взмыло куда-то там… наверх или в небо или еще куда, сказать сложно. Наверное, самое грамотное, что можно сказать об этом — с молниеносной скоростью направилось куда-то в пространство.

Наблюдатель, которого ребята уже привели в чувство, просто наблюдал за этим. Было понятно, что он в шоке. В принципе, подобное можно было считать чем-то нормальным, учитывая все сложности и особенности, которые он пропустил и которые на него вот так вот высыпали, будто бы облив ледяной водой из большого таза.

Как сказала потом Ниона: «Мне даже показалось, что пока мы рассказывали, он думал примерно следующую мысль: "Да ну когда же это закончится, а?" — и это было, знаете, как-то так, забавно, учитывая тот факт, что все время я думала.ю будто бы они всесильные или близко к тому, а оказались просто существами, да, конечно, невероятно сильными, но не способными использовать свои возможности в полной мере. Не считая того отступника, который так или иначе, но вроде как был побежден мной, мечом и великим бессмертным».

Пока Ниона была в Глабруме, мы по её следам скромной компанией в три рыла направлялись в сторону…

— Слышь, а как ты там говорил, это место называется, куда мы пешочим потихоньку? — поинтересовался я спустя примерно час тишины, которая прерывалась разве что нашими тяжелыми шагами. — Там что-то такое, крайне относительное, словно какой-то музыкант, предпочитающий тяжелую музыку и панкуху придумывал его, — я немного угарнул со своего высказывания, на что Кайса потихоньку протянула: «Мне больно видеть белый свет…» — заставив меня угарнуть еще раз, только громче.

— Поместье слепого колдуна. — сказал Мультан. — Вот такое странное название, — он пожал плечами. — А теперь, друг мой, будь добр, внеси небольшую ясность в свое высказывание и в то, что пропела твоя супруга, а то я немного того… ничего не понял, — мой друг блеснул светом люминарии, отраженным своей лысиной.

— Да ну как бы тебе так сказать, — замялся я. — На нашей стороне мира мы очень любим музыку, разную, много… Условно говоря, чем больше, тем лучше. Ну и каждому, как ты понимаешь, нравится какая-то своя музыка. И вот среди всех этих видов есть такая, которая называется «панк-рок», и на самом деле мы просто на одной волне с Кайсой, и она поняла конкретную отсылку, с которой я прикололся, — хмыкнул я.

— И что это за отсылка? — теперь старый друг задал вопрос Кайсе.

Это было выражено тем, что он повернулся и посмотрел на неё. Она же, в свою очередь, немного помедлила, прежде чем дать ответ. Почему, не знаю.

— Ну, есть у нас такая группа, одна… Она, в общем, прославилась историями в своих песнях. Это были как такие, небольшие, разного рода сказки, в основном страшные, иногда романтишные, а бывали и мудрые, — она развела руками. — А это название, этого места… «Поместье слепого колдуна», правильно? Лично мне оно напоминает песню этой группы «Проклятый старый дом». Там тоже фигурирует некий старик, слепой преимущественно, если внимательно посмотреть на название песни, — Кайсе хмыкнула. — И… как бы… дом находится в лесу, и к нему обычные люди не ходят, потому что боятся, ибо оттуда время от времени по ночам слышны крики давно помершего слепца, который и выходить-то из дома своего не хотел, потому что... да фиг его знает почему, на самом деле, — супруга округлила глаза, после чего перевела стрелки на меня: — А еще вот он любил напевать эту песню дочке в качестве колыбельной. Только делал он это чуть медленнее, чем в оригинале, и с другими интонациями, — Кайсе хмыкнула.

— Так у вас и дети есть? — Мультан поднял бровь, которой у него на самом деле не было.

То есть вот этой полоски волос на дуге над глазом не было. Сама же бровь была, но не такая, к какой все привыкли. Как-то так.

— Да, — сухо ответил я, после чего, решив немного схитрить, быстро перевел фокус его внимания вопросом: — Так, братан, а долго нам еще шуршать в сторону полей фосфорных астероидов? Ты же помнишь, что нам туда сначала надо, чтобы показать Кайсе, а потом уже все остальное-прочее? — хмыкнул я, после чего посмотрел на супругу с легкой улыбкой.

— Ну, я бы не сказал, что долго… вообще, как-то так срослось, что все по пути да по дороге, но потопать еще надо, — сказал Мультан. — Вообще надо было, наверное, взять с собой колебеги. Пустынные. На них было бы быстрее, проще, да и вообще, как-то интересней, — старый друг хмыкнул. — А вообще, тут такое себе… нам не так уж далеко идти, поэтому тратить средства на приобретение таких средств — не самое разумное, что можно сделать, да еще и… короче, смысла не вижу и вижу одновременно, — он хмыкнул. — Думаю, мы и так неплохо справимся, работая своими вот этими палками со штанами на них, — фыркнул старый друг и, в принципе, он был прав.

Не было никакого смысла тратить средства на какие бы то ни было приспособления для передвижения нас куда-то там, с учетом того, что мы бы воспользовались ими всего один раз. Такое поведение можно было бы считать импульсивным, инфантильным и, в принципе, недопустимым в большинстве своем, особенно со стороны героя, что должен спасти всех и вся и быть каким-никаким, но все же примером для подражания всех вокруг!

— Не взяли и не взяли. Мы вообще молодцы, потому что сначала думаем, а потом делаем. Вот только мордобоя это не касается, потому что во время мордобоя мы сначала делаем, а потом уже думаем. Как мне кажется, для таких вот… как бы так сказать-то… для такого вида активности подобный подход чуть более предпочтительный, а все потому, что иногда надо сразу дать понять, кто именно тут главный, а потом уже более детально разбираться, кто есть кто, кому кем является и так далее и тому подобное. Во всяком случае, это неплохо работает на вашей стороне, потому что на нашей не всегда… — хмыкнул я, после чего немного подумал и понял, что сморозил настолько лютое, насколько не хотел, однако давать какой-то комментарий на этот счет я не собирался, типа: «Ну, ляпнул и ляпнул, и ладно, бывает!»

— Так, посмотри вон туда, — сказал Мультан. — Во-о-он там, видишь, те самые поля, которые мы с тобой нашарили случайно, когда куда-то или от кого-то или когда просто шарились в поисках зацепок куда дальше, — он хмыкнул, указывая пальцем в направлении «далеко впереди». Как объяснить вам, как можно показать «далеко вперед», я не совсем понимаю, но именно так и было! Ну, то есть он ткнул пальцем перед собой, но не ровно, а под каким-то странным углом и еще вверх повел. Ну вот как-то так… во всяком случае, я попробовал.

— О! Да! Точно! Действительно! Мы уже не так далеко! — я улыбнулся, посмотрев на Кайсу. — Ну что, ты готова увидеть то, о чем я потом очень сильно пожалею, но что сделает тебя счастливой ненадолго? — спросил я, приколовшись от самой концепции только что получившегося высказывания. — Или не готова, и мы пойдем сразу туда, к тому месту… чтоб его! Как оно там?!

— Поместье слепого колдуна! — сказал Мультан и тут же повторил еще раз: — Поместье слепого колдуна.

Он сделал продолжительную паузу, причем такую, что было понятно, что он продолжит что-то говорить, а все потому, что она была на таком вдохе, который читался следующим образом: «Дайте досказать, а потом хоть палками бейте, хоть в холодную воду бросайте!»И как вы думаете, что тогда сказал Мультан? Все правильно, он воспользовался старой техникой внушения мыслей, пусть и не действующей, и в третий раз сказал, только уже нервно:

— Поместье слепого колдуна!

— Во-во, да, именно! — сказал я с улыбкой на лице и полностью проигнорировав старания старого друга и его такое, не самое благодушное настроение. — Может, сразу туда свалим?

На самом деле все мы и каждый по отдельности понимал, что мы совершаем неправильное действие, поддаваясь прихотям и желаниям в то время, когда этого ни в коем случае делать нельзя!

— Неть! — да, Кайса сказала именно «неть». — Мы идем туда! Я должна это увидеть! Потому что я не увижу, вот тогда ты точно пожалеешь, что рассказал, пообещал, а показать не показал!

Она ускорила шаг, что было не самым разумным поступком в Полимирье. Это мы с Мультаном придерживались какого-то определенного ритма, выработанного временем и знанием этой местности, а вот Кайса… она, можно сказать, рванула вперед.

— Не-не-не! — крикнул я ей в спину. — Родная, притормози! Ты тут так лучше не ходи. Потихоньку, полегоньку. Береги силы, — сказал я. — Тем более, тут вообще неизвестно, что может случиться в любой момент времени и не только времени, а в принципе, так что тише шуршишь — дальше уйдешь… дальше уйдешь — быстрее выйдешь или придешь.

Сказав это, я пожал плечами, понимая, что ничего более прямолинейного я не то чтобы не мог сказать, мог! Просто получилось нечто такое, что выходило за рамки добра-зла и еще черт пойми чего.

— В смысле? — спросила Кайса, сильно замедлившись. — Что ты имеешь в виду под столь красноречивым приступом капитана очевидность, что ни с того ни с сего проснулся в тебе? — она нахмурилась.

— Просто тут лучше сильно не разгоняться, — сказал Мультан. — Тут каким-то образом все такое, достаточно не простое и основано на колдунской энергии и вообще на каких-то там энергетических потоках разного рода, в связи с чем тут можно быстро потерять все силы, а можно и не потерять… все зависит в первую очередь от того, как стараться, — старый друг пожал плечами. — В любом случае, лучше не спешить и лучше подходить ко всему как-то так, размеренно, до того момента, пока не окажешься на твердой земле. Пески твердыми не считаются. А вот на нормальной почве все становится нормальным, — сказал Мультан, а я вспомнил, как впервые очутился в этой местности и как потом долго не мог отойти и собраться к тому, чтобы встать и продолжить что-то делать.

«Нет, явно, те, кто тут родились и выросли, имеют какую-то особенную устойчивость к депрессии! Такую, которая просто есть в этих подземных катакомбах… хотя это место сложно назвать катакомбами… короче, в этой подземной части той стороны мира-монеты», — подумал я и озвучил эти мысли вслух. Случайно.

— Это ты о чем таком? И что за слово такое странное и не совсем приятное на слух и на произношение? — поинтересовался Мультан, посмотрев на меня. — Де-что-то-там, — произнес он почти в одно слово. При этом Кайса усмехнулась от того, насколько сильно я загнал себя в угол своим же высказыванием, но, как известно, где есть угол, там есть и возможность перепрыгнуть через стену, надо только приловчиться, и все получится. Так вот, за первые путешествия я овладел этим навыком если не в совершенстве, то очень близко к такому статусу, а все потому, что выкручиваться приходилось чуть ли не через слово, что было не таким уж и простым занятием, на самом деле… М-да, будучи юным и резким, я любил разные сленговые слова.

— Знаешь, человек-свет, — начал я издалека подбираться к поставленному передо мной вопросу, — депрессия — это такое состояние, когда даже стоять не хочется, и гораздо глубже, — сказал я. — Это такое состояние, когда все кажется тщетным, ненужным, бессмысленным и каким-то таким… неудовлетворительным, выражаясь, главным образом, сбоем работы вообще всего тела и всяких там секреции и многого-прочего, что есть внутри каждого из нас.

Я хмыкнул, перестраиваясь на чуть более такой, ученый стиль повествования и понимая, что как раз такой будет удовлетворительным для моего друга, которого, вот реально, внезапно захотелось грузануть по полной программе. Чтобы у него мозг взорвался один раз, но на продолжительное время ,и чтобы в примерно-обозримом будущем он не решался полюбопытствовать о чем бы то ни было, все еще переваривая лекцию касаемо депрессии. Однако мой коварный план немного провалился, потому что Мультан сказал:

— А, все, понял. У нас это называется «незамоч», и эта зараза может случиться с каждым.

— Вот-вот, мой старый друг, может случиться с каждым, — я расстроился настолько сильно, что потерял нить разговора, а ведь она началась с того, что Кайса резко ускорилась, а потом замедлилась, и я ляпнул насчет депрессии.

— Слушайте, а как вы с этим недугом справляетесь или пытаетесь справляться? — поинтересовался Мультан. — У меня такое чувство, что у вас она куда сильнее, чем у нас, и проявления куда более серьезные в большинстве своем, нежели у нас.

— В общем и целом, наверное, да, так и есть, — сказала Кайса, перенимая инициативу у меня, слегка потерянного. — Ну у нас и без ваших приключений и прочего, что у вас здесь есть, жизнь получается крайне тяжелой, — она пожала плечами. — Так-то я вот о чем думаю с первого дня, как тут очутилась… Короче, у вас прям прикольно, хотя бы потому, что рамки пусть и есть, но они несколько условные. Вам дано чуть больше власти для разгула фантазии, нам же такого не дано, и мы все из себя такие, приземленные, что ли. У нас нет колдунской энергии и всего того, что так или иначе связано с колдунствами. Мы работаем руками и только благодаря рукам способны, так или иначе, что-то творить. И вот тут очень интересная шутка получается: у вас есть все, чтобы создать и создавать нечто настолько мозговыносящее! Что просто вау! Но вы этого не делаете, потому что у вас правила и попытки выжить. А у нас нет вашего потенциала, но есть пытливость и любопытство, с которыми ваши в сравнение не идут! И тут же в силу вступает один преинтереснейший парадокс — мы работаем, чтобы не работать вообще. И тут же можно проследить еще один интереснейший парадокс! Мы — ленивые и поэтому работаем, чтобы не работать, изучаем, чтобы сидеть на жопе и иметь все, что только захочется! Вы же — трудяги настолько, что сами себя загоняете в привычные рамки, которые не дают вам расти и процветать. Увы.

— Мне кажется, если ты сейчас скажешь еще несколько слов, то я незамогу и вам придется искать поместье слепого колдуна самостоятельно, — сказал Мультан, который в юношеском возрасте пусть и баловался колдовством, но потом сильно изменился и начал топить исключительно за классическую школу, не подразумевающую под собой экспериментов.

— Да ладно тебе… тем более, мы вот уже практически на месте! Мы практически дошли до полей фосфорных астероидов! — я хмыкнул, наблюдая за тем, как Кайса в очередной раз несколько ускорилась.

Следующее, что она сказала, меня пусть и немного, но рассмешило, а все потому, что я, если быть честным, тоже подумал о том же и о том, что я — счастливый.

— Черт, мобильника нету, чтобы сфотографировать! — сказала Кайса. — А есть возможность как-нибудь притащить сюда мой сотовый телефон, чтобы я смогла сделать фотографии? — супруга улыбнулась.

Она понимала, что этот вопрос, ну, не имеет никакого смысла, но и не спросить не могла. Как-то так.

— Не-а, — сказал Мультан, который не совсем понимал, что такое «мобильник», но понял из контекста, что тот «мобильник», о котором шла речь, может запечатлевать какие-то фрагменты или типа того.

— Надеюсь, объяснять, что такое «мобильник», тебе не надо? — поинтересовался я, посмотрев на старого друга.

— Не, не надо, — отмахнулся он. — Никогда не видел и, на самом деле, не очень хочу. Мне прямо как-то сильно не понравилось предыдущее объяснение — своим вторым дном и тем, как ты красиво намекнул на то, чтобы я, от лица председателя колдунского круга, дал добро на развитие колдовства и развития колдунств посредством колдовства, — сказал Мультан.

Самое смешное заключалось в том, что я действительно ничего подобного не подразумевал, потому что в этом не было никакого смысла. Я просто сказал о том, о чем думал, а вот касаемо второго дна, касаемо какого-то, не знаю, более глубокого подхода к подколке старого друга — ничего подобного не было, потому что в этом не было никакого смысла. Хотя, может быть, как-нибудь на уровне подсознания что-то подобное и имело место быть, но это не точно.

— Как же тут красиво! — сказала Кайса, которой в тот момент было вообще наплевать на наши разговоры. — Эх… внимательней бы изучить все это дело, рассмотреть… каждый кактус и каждый вот этот типа «камешек»!

Я слышал, насколько сильное эстетическое наслаждение она получала и, на самом деле, был доволен. То есть совершенно удовлетворен таким результатом, а все потому, что у меня получилось показать супруге то, что ей нравилось. Следующим шагом на повестке дня для меня было попытаться как-нибудь протащить, в ближайшем будущем, когда все закончится, несколько таких вот растений или еще лучше, их семечек, на нашу сторону мира-монеты. Вот только я думал еще вот над чем: «Придется искать или обустраивать какую-то штуку, где все эти цветочки придется выращивать, потому что эти, пусть никаким образом не пытаются напасть, но растут в полусвете, причем таком, своеобразном».

— Слушай, Кайса, на самом деле ты можешь и тут остаться, а мы, на обратной дороге, прыгнем к тебе, заберем и отправимся обратно в Плотное королевство, чтобы с нашими обсудить все увиденное, услышанное, произошедшее, — сказал я, на самом деле понимая отсутствие рационализма в данном предложении. — Вот только надо кого-нибудь позвать к тебе, на всякий случай. Для связи и для прыжков. Чтобы ты не потерялась и чтобы мы никуда не делись.

— Ты что, совсем хороший, что ли? — ответила Кайса. — Нет! Я тут сама или просто с кем-то, если это не ты, не останусь. Да и нам нельзя рассеиваться в разные стороны.

Вот тут она была права. Нам надо было держаться как можно ближе друг к другу. Ну, то есть мне с Кайсой, потому что каждый из нас был представителем нашей стороны мира-монеты, а это значило только то, что канделябр вполне мог воспользоваться одним из нас, вот только до сих пор даже не пытался дотянуться до нас.

— Слушай, а как ты думаешь, по какой причине фонарщик до сих пор сидит где-то в логове и не пытается предпринять никаких действий? — поинтересовался я у Мультана, правда, это прозвучало как вопрос к Кайсе. Она тут же ответила:

— Да я ж почем знаю! Это ваш старый товарищ, а не мой… вот вам и должно быть хотя бы немного известно о том, какой логикой пользуется этот… вот действительно что канделябр! Я даже не могу придумать другого слова!

— Не знаю, — сказал Мультан сразу после непродолжительного монолога Кайсы. — У меня есть одно предположение, но оно на грани с идиотизмом, хотя имеет под собой основу, которой надо того, остерегаться.

Вот это мне не понравилось.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кайса, которая участвовала в разговоре чуть более бодро, чем я, несмотря на заинтересованное рассматривание и изучение цветочков и кактусов, что даже при тусклом, при приглушенном свете Полимирья умудрялись достаточно ярко светиться. Мне, если быть честным, было все равно. Я понимал, что у меня не было никакого шанса ни спасти и ни спастись.

— Ну давай, рассказывай. Потому что у меня даже мыслей на этот счет нет, — сказал я. — Просто, у меня даже предположений никаких нет на этот счет. Я ума не приложу, почему канделябр затаился и гонит-гонит-гонит хворостиной, длинной и звонкой, своих подручных в сторону Плотного королевства. То есть я понимаю, что мы это уже обсуждали, но вот причина?! Мне хотелось бы узнать точную причину, а не какие-то догадки, безосновательные, потому что этот… по своей непредсказуемости он может сравниться только с Мурдыксом, что тоже был такой, многогранной и крайне любопытной личностью, придумывающей много всего интересного и нового, вот только не очень востребованного.

— Вот только у этих двоих и цели разные, — Мультан пожал плечами. — Мурдыкс просто был заинтересован во всем, чем занимался, а потом еще и попытками скрыться от Сновидца. Как тогда с ним произошло много перемен, вот с того момента он начал немного подгонять. — Мультан знал обо всем об этом из рассказов Фрила и Жупелки, потому что многое пропустил, а потом допытывал о деталях, докапываясь до самых маленьких частичек и до каждого слова. — А этот преследует только лишь всевластие, если мы правильно его понимаем, в чем я все больше и больше сомневаюсь. Слишком уж он много всего непонятного творит и слишком уж его решения отдают противоречием. Таким, полнейшим! — рассмеялся старый друг.

— А может быть, попробовать прыгнуть его к нам? — хихикнул я. — Прыгнуть, и я тут же такой: руки вверх, качаться под строго определенную музыку! — я заржал и, по всей видимости, зря. За спиной, не очень далеко, послышался тот самый крик, который вот только-только использовал я ради шутки.

— Да ну ладно, — тяжело выдохнула Кайса. — Серьезно, что ли, или это так, чисто шутка ради шутки? — поинтересовалась она, и нам все же пришлось повернуться, вот только руки вверх никто поднимать не собирался.

Правда, была сложность: мы пусть и были упакованы в древние доспехи по самую шею, но именно только по шею! Шлема пришлось снять и закинуть в сумку Мультана, и вот это было проблемой, потому что те, кого уже один раз разнесла Ниона, разжились огнестрельным оружием… или просто взяли огнестрельное оружие. Вот тут ничего не могу сказать, потому что даже герой, что спасал ту сторону после меня и вместе со мной, не смогла вспомнить, каким образом они расправились с этими и что было у них на вооружении. Ниона вообще об этом сказала: «Да, мы кого-то немного, но жестковато подавили ногами в целях воспитания духа и чтобы выбить дурные мысли, после чего дернули дальше, потому что спешили как можно скорее со всем разобраться. Но, вот честно, я вообще не вспомню ничего о том, кого и каким образом и, тем более, с каким оружием были те бедняги!»

— Да! Серьезно! Бросили оружие и встали таким образом, чтобы вас было не только видно, а на все сто процентов чтобы вас было видно! Чтобы мы могли за вами наблюдать и чтобы без глупостей тут! — сказал один из тех, кто взял нас на мушку.

Таковым был карун, который вещал откуда-то сверху. То-то я и думал: «Хм… источник звука в каком-то совершенно нестандартном для источника звука месте. Еще и подкрался как-то слишком незаметно. Будто бы не касаясь земли, что само по себе крайне Интересно!»

— Так, дядя пилот… — начал говорить я, даже не думая о том, чтобы поднять руки. — Лети, куда летел, и рассказывай что угодно на этот счет, но тебе надо было сразу стрелять и сразу на убой, если ты хочешь остановить меня. В противном случае, я так думаю, что все твои попытки хоть как-то остановить меня или типа того, прости, но это — чистейшей воды клоунада и игра в камикадзе, что тебе, кстати, достаточно сильно подходит… Но давай вернемся к слову «клоунада», ага? Так вот, это для тебя форменная клоунада, которая быстро, а главное, очень нехорошо закончится и, как ты понимаешь, для тебя, — я хмыкнул. — Итак! Дамы и господа! Гупырки и каруны вкупе с карабаксом, ваштаншей, фонарщиком и даже приемником! Вашему вниманию хочу представить несравненного, великого и могучего, светлого и ослепительного М-м-мультана! — я решил глумиться как только можно, но больше как нельзя. — Председатель колдунского круга всея этой стороны мира-монеты, величайший мыслитель и просто крутой дядька, который может пустить по боку весь мир в том случае, если ему что-то не понравится! Да-да-да! Он способен жахнуть так, что все мы, единовременно, перестанем существовать, вот только для этого нужен веский повод и совершенно определенное настроение, индикатором можно считать вот эту венку на голове, — ух как я вкладывался в эту речь юмором, за который, на самом деле, мог выхватить по первое число; Кайса при этом пыталась не начать откровенно угорать с моего выступления и с моей подачи. — Вы только посмотрите на эту толстую гусеницу, которая становится больше и такой, мясистой прям! А ведь в тот момент, когда она начнет та-а-анцевать, вам мало не покажется! Что уж вам мало не покажется! Мне мало не покажется, потому что никто не знает о истиной силе гнева великого Му-у-ультана! Что сопроводил героя на две победы!

И я заржал, наблюдая за тем, как не так давно собравшиеся за нашими спинами ради использования тактики внезапного появления побитые, побежденные, но не сломленные, представ перед нами и выслушав мое небольшое оглашение титулов одного из нас, сгрудились в одну кучу и с тупыми мордами слушали мое выступление.

— Далее, у нас чужестранка, красавица и… наверное, самая опасная женщина этой стороны мира-монеты, потому как её загадочность равна её мощи, а мощь её пропорциональна загадочности, что само по себе создает закрытый контур, не дающий расплескаться ни единой капельке энергии до того момента, пока не настанет судный день! — сказал я и сам поразился тому, насколько красиво и в тоже время тупо получилось. — Так она еще и в прекрасных драконоборских доспехах, которые в своей силе не уступают великому колдунскому мечу Мурдыкса, о котором одно время ходили разного рода легенды и который, если мне не изменяет память, называли «Ме-е-ечом великих побед»! — сказал я, и пялящиеся на нас гупырки, каруны и прочие вроде как слегка дрогнули.

Не сказать что прямо сильно, но достаточно, чтобы это можно было увидеть и улыбнуться от этого, таким образом заключив, что моя речь бьет даже не в цель, даже не в бровь, а прямо в глаз! Высекая искры и страх из-под сердца.

Слушающие меня негодяи сделали несколько шагов назад. Они пусть и предполагали что могли нарваться на кого-то значимого, как, к примеру, тот герой с друзьями, что не так давно раскидала их в разные стороны.

— Опять?! — проскрипел один карун, правда, я не дал ему возможности продолжить мысль, потому что был занят тем, что придумывал способ или скорее метод, как бы избежать битвы, рассказывая о всех наших титулах.

— А ну-ка, цыц, я сказал! — громко сказал я, указав пальцем на каруна, что только что высказался и собирался говорить дальше, но я ему не дал такой возможности. — И последний, но не по значению, это — я! Тот самый герой, который недруга в узел завязывал! Тот, кто смог преступную группу ухочей остановить, проколов всем и каждому по уху, в качестве наказания и метки на всё оставшееся будущее, и тот, кто вашего господина уже один раз одолел! Причем, таким образом, что его сам Сновидец забрал к себе на чаепитие длительностью в вечность и небольшую тележку бесконечности! Так что, ребятки, я все понимаю и у вас есть приказ, но будьте добры, сложите оружие и шуруйте отсюда, пока такая возможность есть! — я хмыкнул. — В противном случае, пользуясь прошлой своей угрозой, я поступлю таким образом, каким никому из вас не понравится, а именно: действительно завяжу всех вас и каждого из вас в узел! В плотный, прекрасный, просто удивительный узел! Который больше будет похож на те, которые завязывали древние китайцы и умение и знание о которых сохранилось до сих пор в полном объеме! Поэтому у вас остается всего один шанс, чтобы развернуться и уйти, оставив нас ненадолго здесь, для созерцания столь прекрасного места, перед… или скорее рядом с которым и в котором можно пребывать не то чтобы часами, целыми сутками, в тишине и спокойствии, которых вы, мои совершенно мной не уважаемые, нас немного лишили, — сказал я.

— Жжешь… — прокомментировала Кайса. — Ты как-то того, слишком крутую задвинул речевку. Не могу сказать, что это плохо или хорошо, но как-то слишком круто и чересчур глобально. Конечно, ничего плохого в этом нет, но… знаешь… как-то прям невероятно!

Супруга, конечно, знала о том, что я могу накидывать много, с чувством, с толком, с расстановкой и пафосом, но чтобы настолько и так быстро! Вот это было для неё чем-то таким, забавным и удивительным.

— Да ладно тебе, — отмахнулся я. — Ничего такого. По старой памяти просто решил объяснить ребятам, что лучше не надо, лучше не соваться и не пытаться быкануть, ибо рога обломаются сразу и самыми такими, принципиально беспринципными в своей жесткости и жести методами, — я улыбнулся. — А ты, Мультан, ты что скажешь? Есть что или чем дополнить уже озвученное?

— Ну, как бы, нет, наверное, — задумчиво проговорил он. — Так-то самое забавное в том и заключается, что если бы они атаковали в спину, пока мы не видели, у них все бы могло получиться! — он пожал плечами. — А так… а так получается таким образом, что они сами рассказали нам о том, что пришли подкравшись, сами сообщили нам обо всех своих намерениях, типа: схватить, связать и сдать на суд канделябру. И самое забавное заключается в том, что теперь у них явно нет ни единого шанса, потому что мы их видим и потому что каждый перед нами как на ладони! Кажется, даже если они попытаются что-то сделать, все и каждая попытка окажутся такими… будут обречены на провал, короче.

Старый друг сверкнул лысиной, да настолько ярко, что в ограниченном освещении Полимирья показался ярчайшим прожектором цвета мерцающей люминарии.

— Взять их! — безрассудно крикнул один из гупырков, и на нас ринулась вся, пусть и немногочисленная, но не самая приятная компания, которую нам предстояло остановить. Было понятно следующее: «Развалим по полной».

— Я вот вообще не представляю, как драться зонтиком, ну да ладно, думаю, что все получится! — весело крикнула Кайса и ринулась в бой.

Я не отставал и уже пытался обрезать дуло у автомата одного из противников ударом огромного, широкого меча, при этом, когда только все начиналось, я думал насчет шлемов, а вот сейчас мне было как-то все равно. Мультан же оказался проще в своих телодвижениях. Проще и привычнее, а все потому, что просто вскинул руки в жесте приветствия и хвалы тяжелой музыке, после чего щелкнул пальцами и в первую очередь наложил на нас защитные колдунства. Потом в ход пошли те, которые подразумевали под собой дезориентацию врага или хотя бы его обезоруживание, но никаких напрямую атакующих колдунств. Вот с этим было куда тяжелее, а все потому, что враг пусть и не проявил интеллекта, но вот боевая закалка у него была неплохой, и если Ниона в прошлый раз подобралась со спины и быстренько устроила им не самые веселые будни сторожей особо секретного объекта с особо ценным грузом, то вот в этот раз получилось несколько иначе, и теперь наша компашка оказалась не самой подготовленной для столкновения. Однако благодаря моей речи и разогреву публики мы успели хотя бы с мыслями собраться, что было не так уж и плохо! А еще, что было вот вообще замечательно, эти гупырки вообще не умели стрелять. Они, конечно, могли, но вот не умели. С одной стороны, это было просто прекрасно, потому что попасть намеренно они не могли при всем желании, в связи с этим даже не пытались, а после нескольких очередей громких звуков, что сильно стучали по барабанным перепонкам, решили не париться и применить тактику палки и топора, то есть взяться поудобней и начать лупить куда только не попадя, даже по своим по неосторожности. Это, кстати, нам тоже играло на руку, и в какой-то момент предполагаемая битва, что должна была быть перестрелкой, превратилась в откровенное побоище. Что самое забавное, я сначала думал немного пострелять в воздух и очень близко к негодяям, чтобы показать им, что тут ничего не светит, но потом передумал немного. Причина была максимально простой и заключалась в том, что мне не хотелось тратить патроны, которых, как мне казалось, на той стороне мира-монеты, на самом деле, было не так уж и много, что также могло объяснить пусть и заметно выросший уровень атакующих Плотное королевство, но не настолько, чтобы прицельно бить по мишеням и не только. Вот поэтому я понимал, что каждый сэкономленный мной патрон, в ближайшем будущем, может сыграть огромнейшую, по своей сути, роль!

— Слушай, я так долго не смогу… — в какой-то момент крикнула Кайса, которая не привыкла к подобным стычкам и схваткам, и пусть она принимала участие в отражении крайней из попыток напасть на Плотное королевство, но там долго побиться не получилось, а тут… а тут наших противников было немало, и все и каждый не собирались сдаваться. Кажется, это было следствием прошлого позорного поражения трем путникам.

— А ты смоги, потому что не смочь вообще вариантов нет, — крикнул я. — Ты сама хотела активного участия, вот теперь и участвуй активно, главное, под удар не попади! — хмыкнул я. — С остальным я сейчас помогу… через минутку-две.

— Ага, тебе, с твоим мечом, легко об этом говорить! А вот мне, знаешь, как-то не совсем сладко с этим зонтиком, будь он нехорош! — сказала она. — Слишком коротко, еще и просто как-то неудобно, — Кайса не испытывала особого удовольствия от выданного ей оружия.

— Да ладно тебе, лупануть по щам им можно? Вполне можно! А защититься от пламени и колдунств?! Ну, по идее, тоже вполне себе можно! Так что не жалуйся! А моим дрыном только и можно что идти в атаку! Да так, что ни о какой защите речи вообще не идет, хотя было бы не плохо, если бы шла, — сказал я. — Не считая доспехов, конечно же… но тут еще дело привычки. Я-то привык с коротким или средним мечом и щитом наперевес, а тут… буквально с каким-то двуручником!

— Слышь вы, оба-двое там, вы бы того, угомонили бы таланты и нормально начали бы сражаться, потому что мне тяжко становится отводить от вас некоторые удары, — крикнул Мультан, что оставался в стороне и только и делал, что топал ногами и хлопал в ладоши.

С первого взгляда могло показаться, что он танцует для нас какой-то странный танец поддержки вместо того, чтобы участвовать в битве, на самом же деле это было не так, и он сражался не хуже нас, просто он сражался с несколькими колдунами, и… вопрос стоял не в том, чтобы именно биться, а в том, чтобы помогать нам в битве всеми возможными и невозможными способами. Те колдуны, которые были на противоположной стороне, они выполняли те же действия, только относительно своей, эм... команды. Это можно было назвать битвой поддержки, и если одна из сторон занимала подобную тактику, то вторая сторона, по законам колдунской чести, не имела права ринуться в нормальный, всем привычный, мордобой. К сожалению, таким образом, Мультан пусть и принимал участие, но косвенное, что на самом деле было прямо совсем нехорошо и неудобно. Так-то, он мог ворваться в любой момент по полной программе и начать раскидывать всех и всея по разные стороны, неплохо так помогая если не нам, то точно Кайсе, но нет, он был вынужден заниматься не самой интересной для истинного боевого-колдуна битвой. Ну да ладно…

— Слушай, я, конечно, понимаю что с моей стороны это не самое разумное действие, но я, перед лицом врага, решительно заявляю, что устала и у меня уже нет сил держать этот зонтик и бегать в этих доспехах, — сказала Кайса. — Я даже не могу представить, какой амазонкой была та женщина, которая раньше носила их!

— Какая? Да, такая же, как и Делка, уверен! — хмыкнул я. — Такая же немаленькая и такая же физически развитая, что многим мужчинам еще и фору сто очков вперед дать может, — я хмыкнул еще раз. — А вот насчет «устала», так я сейчас постараюсь подойти к тебе, чтобы взять всех на острие этого прекрасного, широкого, огромного меча.

С этими словами, я решил поступить следующим образом: начал размахивать мечом над головой. Таким образом мне удалось заставить гупырков и остальных отступить назад. После чего я, продолжая все то же движение вращения, не фигово так рубанул прямо сплеча. То есть, всего на секунду мне надо было остановиться, чтобы выдать нечто такое, чего от меня никто не видел и увидеть не ожидал. Я думал лишь о том, чтобы дать эти несколько секунд Кайсе для отступления и дальнейшей перегруппировки, но вот как сделать так, чтобы прямо сработало… вот об этом не думал. Как-то не в тему было думать об этом, пусть это и прозвучит крайне криво и вот вообще как-то тупо. Как бы то ни было, я жахнул мечом от всей души, и оказалось, что меч тоже ничего себе какой артефакт. Вот почему его использовали, чтобы уничтожить как минимум одного дракона, когда началась борьба на выжидание, за убеждения и взгляды.

— Кайса, а-ну, давай в сторону… к Мультану. Я тут пока сам постараюсь справиться. Потом, как подышишь немного, тогда присоединишься! — крикнул я, понимая опасность и величину риска подобных действий, однако меня это вот вообще никак не волновало.

Я знал что должен сделать, и я знал, как сделать то, что должен был! В связи с этим только и делал, что действовал, стараясь предпринимать шаги наперед. Как вам такая формулировка? Мне она кажется ужасной! Попытаюсь перефразировать.

Короче, в чем заключается смысл… эм… Я знал, что мы в любом случае затащим эту битву, просто надо было немного размяться и выдать что-то внезапное, чтобы для начала деморализовать врага и чтобы потом легкими затрещинами рассказать об истиной силе; о борьбе; о том, каким образом строятся целые империи, в основе которых, конечно же, внезапные действия одних и полное отсутствие готовности других! В связи с этим, сделав несколько опасных кругов мечом над головой и жахнув острием по земле, я попросил Кайсу скрыться за Мультаном. Мой друг сразу осознал ответственность и поменял позу, в которой колдунствовал, на более такую, основательную, которая подразумевала под собой действительно сильное напряжение. В следующий миг после моего обращения к Кайсе, наконец, случилось то, что случилось, и земля, которая была под… ну, под лезвием моего режека на максималках, дрогнула. Спустя еще несколько секунд «бац», и образовалась такая длинная дыра… в земле… ну, то есть в песках, потому что мы находились в Полимирье, увидеть какую никто из нас не ожидал. Даже я! Но я-то обрадовался такому проявлению оружия, потому что понимал, что это то, что нам так нужно было, и что это что-то появилось прямо вовремя.

— Ух ты ж, мама! — заорал Мультан.

Вместе с ним несколько лестных выражений выдала Кайса, которая ничего такого не ожидала, особенно в непосредственной близости от себя. На самом деле, мне самому стало прямо как-то не по себе, и причина была следующей: я стоял прямо на самом краю дыры в земле. Не могу сказать, что она была прямо невероятно какой-то глубокой, но метра три-четыре там было точно. Не сказать, что из нее нельзя было выбраться… можно было! Тем более, к концу она расширялась и поднималась как горка! Но я сильно боюсь и боялся высоты, и в какой-то миг перед глазами появившаяся дыра меня несколько выбила из реальности. Конечно, у меня получилось быстро вернуться в нормальное состояние, но этот меч я моментально решил использовать только в самых крайних случаях и пошел в рукопашную против гупырков, что завалились на спины и на филейные части вторых щечек и пока что не понимали: стоит ли продолжать битву или нет. На самом деле, не стоило, и я чуть позже понял, что слишком мощно протупил. Надо было сразу снять с плеча автомат и пусть и использовать несколько ценных патронов, но прекратить битву. Нет же, я в рукопашку полез! И сначала все было нормально, а потом на меня напали сначала колдуны, а потом уже и каруны с карабаксом, вантаншей и фонарщиком, что был опаснейшим, наверное, из всех них, благо к тому моменту я смог вывести из игры гупырков, и они мирно посапывали в обнимку.

— Осторожней! — крикнула Кайса, когда увидела, насколько нехорошей становится ситуация. — Не троньте его!

Кажется, в тот момент в груди супруги заиграла воинская жилка. В смысле, не та, которая может призывать стараться защититься или еще что-то типа того, нет! Такая, настоящая, которая зовет именно в бой и заставляет двигаться так, как никогда раньше не двигался, бить так, как никогда раньше не наносил удар, и защищать, но не себя, а защищать близких и свои убеждения! Короче, как только один карун нацелился мне в спину, а я просто не мог среагировать на это, супруга рванула с места и размахнулась своим боевым зонтиком, применение которого ей казалось очень странным, и вот всего за какой-то миг до того, как меня пронзило каким-то типа ножом, причем длинным и узким, Кайса смогла остановить занесшего руку. В тот самый момент она, чисто случайно, нащупала кнопку или её подобие и нажала. Внутри боевого зонтика тут же сработал колдунствами созданный и до сих пор поддерживаемый механизм, который превратил зонтик в длиннющий острый шип, раскрывшийся на самом конце, как и подобает зонтику. Так вот, именно этим Кайса и остановила того каруна, пронзив перепонку для полетов с одной стороны, и если бы он двигался чуть быстрее или супруга была бы чуть более кровожадной, то продырявила бы его насквозь. Вот теперь стала понятной та причина, по которой зонтик считался именно боевым и когда-то каким-то героем-мечтателем использовался в качестве не только дополнительного щита, но и оружия против драконов. Кстати, если я правильно помню из рассказов Великого знания, то доспех, выданный Кайсе, действительно принадлежал одному из мечтателей прошлого. Такому, который был вполне себе нормальным приключенцем не только в жизни, но и на голову, на фантазию и так далее и тому подобное. Мой, к примеру, доспех принадлежал какому-то воину, который был великим сокрушителем гор, и после увиденного я наконец смог понять причину, по которой мой меч, тот служитель Великого знания, который выдавал мне его, назвал «Рассекателем». Вполне себе такое, прямолинейное и оправданное название!

Тот же доспех, который достался Кайсе, назывался «Пронзатель», и до этой секунды была непонятна та причина, по которой все было так, потому что чисто зонтиком пронзить кого-то вообще не представлялось возможным! А тут, всего за несколько секунд, все стало ясно, и стало понятным то, каким образом можно орудовать вот именно этим зонтиком… боевым… и что на самом деле зонтик — это нифига себе какое действенное оружие, если подойти к его созданию и последующему применению с фантазией. Вот чего-чего, а подобного я не ожидал, в связи с чем был крайне приятно удивлен. Настолько, что улыбку, появившуюся на моем лице, захотели стереть вообще все… даже супруга и Мультан.

— Вот это штука-дрюка-приколюха! — выдохнул я, недовольно посмотрев на пробоину в земле, оставленную мои Рассекателем. — Слышь, Кайса, а поменяться не хочешь? Мне твое копье больше нравится, чем мой резак-тесак, который создает вот такое?! — рассмеялся я.

— Не! Мне теперь мое оружие вполне нравится! — хитро ответила Кайса. — А твой тесак, он слишком большой, чтобы такая хрупкая и небольшая девушка как я бегала с ним наперевес! И, пусть и прикольно закосплеить аниме-персонажа, но не в таком месте и не в контексте происходящего с нами! — она хихикнула. — А еще ты бы лучше «спасибо» сказал вместо того, чтобы предлагать меняться.

— Да! Спасибо! Прямо из-под руки меня вытащила, и это очень круто, и это прям очень кстати! Красотка! — сказал я без издевки, будучи полностью благодарным. — Слушай, а давай в таком случае сейчас наведем тут шорох, который я, на самом деле, наводить не хотел. Так как минимум скорее разберемся с дракой, а потом уже будем разбираться с причинами.

— Ну, в общем и целом, да. Можно, — сказала Кайса, пожав плечами, после чего посмотрела на Мультана. — Слушай, мне теперь крайне интересно узнать, почему его доспехи называются Разящие, — сказала супруга. — Вот вроде бы и слово такое, вполне себе однозначное, но вот какое-то такое, не сказать, что очень, — она хмыкнула, переводя взгляд на меня. — И я бы поняла, если бы у него было какое-нибудь адекватное оружие, но нет ничего такого, чем можно было бы разить, не считая тех небольших парных клинков, которые ему вручил хранитель доспехов, и, в принципе, Мультан был очень даже доволен.

Да, как я раньше рассказывал, драконоборские доспехи также получили Эда и мой старый друг, и если Мультану ничего не оставалось, кроме как шариться с нами везде, где только не лень будет, то вот что касается правительницы Фристалии… С ней все несколько сложнее, и при всем своем желании помочь она осталась дома, но с возможностью быстро прыгнуть в Плотное королевство, потому что понимала, что городу нужен грамотный стратег, который сможет управлять войсками, и что там должен быть хоть кто-то способный, как минимум морально, выйти против драконов… А она не просто могла! Она уже как минимум раз, при первой встрече с Блумом, уже показала свою готовность и полное отсутствие тормозов перед опасностью, перед ней представшей. Нет, конечно, у Эды есть и всегда были определенные тормоза, но это такое себе, не самое важное уточнение, потому что она такая крайне своеобразная личность.

Что же касается доспехов Мультана… Они были такого, кровавого цвета и сами по себе выглядели таким образом, словно копировали огромное количество тех жилочек, из которых примерно соткан организм. Не сказать, что тот, кто создавал доспехи, прямо копировал все сплетения мышц, но вот что-то такое, примерное, все же подразумевалось. Также на Мультане было что-то вроде короткого плаща, смысл которого был не понятным ни ему, ни нам. То есть если бы это была полноценная накидка, то можно было бы думать о том, что она нужна была, чтобы укрываться от ветра или дождя, но тут, нет… был просто какой-то кусок тряпочки. Причем было понятно, что плащ не был порван, и это то, что от него осталось. Понятно же было как раз из-за того, насколько ровным был нижний край. То есть если бы плащ раньше был и был оторван, то оторван он был бы неровно… даже если бы был, по каким-то причинам или каким-то образом срезан, все равно иначе смотрелось бы, а тут: совершенно ровный, небольшой типа плащ, применение которого или назначение которого оставалось большой загадкой. Решать которую, честно говоря, не было никакого желания, хотя было понятно, что рано или поздно придется не только начать решать, но и решить!

— Слушай, Мульт, да брось ты уже мериться силами с группой, что тебе уже проиграла. Спускайся к нам со своими скальпелями и давай быстренько их раскидаем и дальше пойдем? Вот эта гопота, они ж тут, скорее всего, нападают на тех, кому интересно понаблюдать красивую природу, явления разного рода, тоже прекрасные, — рассуждал я с издевкой в голосе, прекрасно понимая истинное назначение и цель пребывания наших противников там, где они на нас напали.

— Нет! Мы здесь не для этого! Мы тут не чтобы деньги с путников снимать! У нас есть другая — очень важная миссия, которую мы блюдем. — прокряхтел тот карун, который был пойман при помощи боевого зонтика. — Мы охраняем проход!

— От того вы уже немного побитые, что доохранялись? — хмыкнул Мультан, и вот только сейчас я заметил, что наши противники действительно не отличались целостностью лиц.

Как бы, наличием или отражением интеллекта они также не сказать, что как-то сильно отличались, но это волновало нас меньше всего.

— На нас совершили нападение! Видимо, кто-то пытался проникнуть туда, куда проникнуть не должен был, но они не вернулись, а значит, что их многоножеки растоптали и растерзали! — проговорил один из гупырков, после чего раздался тупой ржач.

Тупым он был, потому что как раз так и прозвучал, после чего Кайса задала прикольный вопрос.

— А вы сами видели, что с теми, кто пошел туда, куда ходить не должен, многоножеки действительно разобрались? — поинтересовалась супруга, и я в очередной раз удивился тому, насколько же быстро она умеет подхватывать разного рода слова и с какой легкостью умеет ими пользоваться.

— А? — затупил карун, который оставался с пронзенной летательной перепонкой и старался не двигаться лишний раз, чтобы не чувствовать боль. — Я чего-то не понял… в смысле?

— В прямом смысле, — хмыкнула Кайса. — Вы ходили? Лично смотрели? Или что, или как? — она посмотрела на пойманного и остановленного врага.

— Нет… Мы, когда услышали, что замес начался, решили даже не пытаться зайти туда, где и нас могут замешать в общее блюдо под названием «Конец наглому и чересчур самоуверенному проникновенцу», — ответил небольшой, слегка пузатенький представитель крылатых разумных существ.

— Ага… То есть на самом деле вы ничего не видели и лишь думаете, что все, на самом деле, по-вашему, даже не пытаясь прикинуть, что будет в том случае, если нет… и даже, как мне кажется, не пытались обдумать варианты, при которых те, кто прошел сквозь вас, мог прыгнуть после получения чего-то нужного в любое другое место, — Кайса прям жгла, а я гордился ей и тем, как она глумила каруна!

— А также они могут уже давно быть переваренными многоножеками! — фыркнул гупырок, которого я держал перед собой в предвкушении скорого продолжения битвы, но с надеждой, что дальнейших разборок все же не будет.

— Так, ладно… сдавайтесь давайте! У вас, вот вообще как без шансов против нас выстоять особенно сейчас, когда мы вооружены и очень опасны, — сказал я.

Мультан в следующий миг щелкнул пальцами руки, топнул ногой, и противников-колдунов начало стягивать подобием обруча. Я тут же вспомнил о том колдунстве, которое использовал один фонарщик, который еще подчинялся Клирку… и вместе с которым еще тот карун был, что какое-то время правил Глабрумом, и что было это, когда Ниона впервые очутилась там, на той стороне мира-монеты, и что подобное использовалось, чтобы сковать её с друзьями, а потом ребята встретили Блума…

— Ну, я не могу просто так их оставить и не могу дать им хоть какую-то возможность накидать нам колдунств за шиворот. В связи с этим их лучше собрать вместе и отвернуть куда-нибудь… ну, хотя… хотя бы один из вас должен быть хилером, и мы должны дать ему способность попробовать полечить вас, — сказал мой старый друг, после чего щелкнул пальцами. — Тэк-с, в таком случае, вот такой вот ход с моей стороны должен обеспечить какую-никакую, но справедливость по отношению к нашим врагам. Я, конечно, в этом не совсем уверен, но буду думать, что верю в это безоговорочно! Вот как! — сказал Мультан, при этом щелкнув пальцами еще раз.

Всех тех колдунов, которые пытались выступить против него, сковало плотными путами. Это было таким необычным зрелищем, которое меня позабавило. Смешнее было от того, что своими колдунствами мой старый друг выделил всего одного колдуна, после чего приковал его к земле. Мультан заставил его сидеть, правда, повернул лицом к полю боя… с учетом, что остальные были повернуты к нам затылками, и сказал:

— Ну, что ж, необходимые минимальные условия благородства в полной мере соблюдены, а это значит, что никто и никогда не сможет назвать меня мерзавцем и подонком!

Прозвучал его небольшой монолог настолько грозно, что даже мне стало как-то, ну… не по себе.

— Ладненько. Я рад и доволен тем, что ты рад и доволен, но давайте уже начнем хоть что-нибудь делать, хорошо? — хмыкнул я. — Просто если мы и дальше будем тянуть муму и заниматься всякой фигней, думаю, ничего хорошего из этого не выйдет.

Посмотрев на наших противников, превосходящих в количестве, но никак не в пробивном потенциале, я уже было был готов напасть со своим классическим на той стороне мира-монеты высказыванием: «Я ж вас в узел завязывал!», но меня остановили. Это сделал один из карун.

— Братан, остановись, да! — сказал он резко и с наездом. — Слышь, братан, мы уже поняли, что вы, если что, от нас и упоминания в истории не оставите, но давайте не будем горячиться, ага? — этот небольшой, способный к полетам мужчина с наглухо лысой головой, но не такой, как у Мультана, произносил слова немного через нос. — Давай успокоимся и обсудим, да? Мы ж тут, как бэ, не просто так, ага! Мы тут на работе, да! И если мы сейчас нашу работу прогадим, сделав её откровенно плохо, то в будущем работу не получим, вообще, ага… А я не хотел бы остаться совсем без работы, потому что семья, дети, все такое и тому прочее, да! Бытовуха, короче говоря, да… — проговорил он, и это как-то так сильно зацепило Кайсу, что она сходу разобралась, как собрать свой боевой зонтик обратно, попутно освободив того каруна, которого она держала в заложниках, после чего резко подошла к тому, который обратился к нам и не дал мне начать вторую часть мордобоя.

Подойдя, она отпустила ему такую пощечину, что небольшой и совершенно лысый мужчина, однако с бровями и хиленькой бороденкой, свалился с ног.

— Слышь, ты, чайник с крылышками… — начала раскатывать супруга, правда, используя чуть другие слова. — Ты отвечаешь за свои поступки! Ты отвечаешь за последствия, которые повлекут твои поступки! Как и каждый из вас, вы — презренные слизняки! — сказала Кайса, и все они как бы подумали, что их назвали склизняками, а не слизняками… благо общий смысл примерно такой же. — А вы подумали о последствиях вашего выбора и о том, как это отразится на ваших семьях?! Женах и детях, а-а-а?!

Я впервые за столько лет совместной жизни видел супругу насколько сильно разъяренной и готовой к тому, чтобы вцепиться в глотку! Чтобы растерзать того, кто, по её мнению, не просто не прав, а показывает себя с наихудшей стороны и как личность, и как кто бы то ни было еще, а в данном случае как отец и как тот, кто должен горой стоять за семью… не переступая при этом черты дозволенного. Даже если за эти прыжки через грань неплохо платят.

Следующим, что сделала Кайса, стал удар в челюсть тому каруну, что имел несчастье рассказать о том, кто он такой. Благо хоть не зацепила теми ножами, что расположились на предплечьях и позволяли неплохо отбиваться от атак. Мужичок-то тот думал: «Тю! Ударит меня какая-то там… и че?!» Оказалось: «И то!» Как оно выразилось? Да достаточно просто, на самом деле… просто. Карун сделал несколько оборотов в своем живописном полете, и на этом его сознание на время покинуло чат, сеть, подключение и присоединение к реальности. Далее Кайса разъяренно посмотрела на остальных участников сего действия. Мы с Мультаном стояли позади с открытыми на все сто процентов ртами. Ну, нам, как бы, совершенно не верилось в то, что мы увидели.

— Кто станет следующим со своей до абсурда тупой и почти что душещипательной историей падения до мерзости вместо попыток жить нормальной, честной жизнью во имя счастливой семьи?! — я даже не совсем понял той причины, по которой супругу настолько сильно подорвало, однако лезть к ней с вопросами, честно, мне было как-то страхово.

Хотя бы потому, что я всего пару раз видел ее в таком состоянии и уже знал, что надо просто немного подождать, собственно, чем я и занимался. А вот Мультан внезапно решил поиграть в героя, в то время как я, герой, решил постоять в сторонке.

— Эм… уважаемая Кайселин, будьте добры… — начал говорить Мультан, но как вы можете понять, она не дала ему возможности договорить, в связи с чем выдала пару таких предложений, что я сделал ещё пару шагов назад, чтобы случайно не попасть в поле действия разрушительного потенциала.

Кстати, наши враги к тому моменту уже пожалели, что связались с нашей не самой стабильной компашкой, и тут я понял, что можно попробовать выиграть и в этой ситуации. Для этого я сказал:

— Мультан… свяжи их всех и одну кучу, а потом позволим провести Кайсе непродолжительную, но очень содержательную лекцию разгипнотизатор на тему «Что делать и как быть для чайников в семейных отношениях и тех, кто засел слишком глубоко под броней танка». А потом… Потом у меня есть мысль! Которая, как мне кажется, может неплохо сыграть!

Старый друг даже не дождался того момента, когда я закончил говорить, и просто хлопнул в ладоши. Спустя несколько секунд все наши противники, уже втройне жалея, что решили связаться с нами, сидели в несколько линий, будто бы детишки на скамейках во время какого-то представления. Я, честно, без понятия, каким образом у него это получилось, но меня это как бы и не должно было особо волновать. Смысл в том, что все наши враги, которые сами, кстати, имели неосторожность напасть на нас, были вынуждены выслушать речь Кайселин, которая решила пройтись прямо по полной программе по всем собравшимся.

* * *

Я потом спрашивал у неё на этот счет и касаемо той причины, по которой её как-то так… немного накалило. Она сказала:

— Знаешь, мне просто не понравилось отсутствие мыслительного процесса в головах… типа: «я буду совершать преступления, чтобы моя семья была счастлива». Ну, ок, ладно… раз, два, три прокатит, а потом, когда поймают… причем еще не понятно, кто поймать может!.. Что потом?! Вот эти мысли меня как-то прям сильно разозлили, вот я и того… ну, в общем, не так уж и важно... Было и было! Сейчас все нормально и это — самое главное! Спасибо…

— О как… а спасибо-то за что? За какие такие заслуги нам-то спасибо? Точнее, за какие заслуги мне «спасибо»? Я ж, вроде как, ничего такого, особо-особенного не сделал. Просто предложил тебе выговориться, вот и все, — сказал я, пожав плечами, на что получил ответ:

— Вот за такую возможность и спасибо тебе! Потому что в противном случае, думаю, я бы начала скалиться вообще на всех, а это нехорошо и неправильно! Особенно, если учитывать тот факт, что я — носитель доспехов драконоборца «Пронзателя», который не зря так назывался. Надо было, кстати, догадаться из названия.

— Ага, да, надо было, но мы слишком много тупили, потому что были заняты обдумыванием других вопросов, — пожал я плечами.

* * *

Но давайте вернемся к тому моменту, который так или иначе связан с… ну, с той лекцией, которую супруга на полном серьезе, прям с оттяжечкой, выдала в Полимирье, прям около поляны фосфорных астероидов. На самом деле, было познавательно и красиво для гупырков, карун и еще нескольких представителей той стороны мира-монеты. Когда же Кайса закончила вещать, мы с Мультаном попробовали воспользоваться ситуацией, чтобы задать несколько вопросов, и к нашему просто невероятно немаленькому удивлению, у нас все получилось! Ну, то есть реально получилось добиться чуть более подробной информации от той стороны, которая противопоставлялась нам самой судьбой и, я надеюсь, только ради того, чтобы сделать всех и каждого сильнее, мудрее, умнее и добрее.

Итак, что получилось выяснить: что сновидец, на самом деле еще там… и тут я хочу сделать пометку из будущего в прошлое, или типа того… короче, Жупелка оказалась не молодец, а все потому, что не смогла почувствовать наблюдателя там, где он на самом деле был, но как выяснилось вообще, уже когда-то потом, только колдуны могли нормально чувствовать наблюдателей, а вот фантазфурии вообще никак. Почему так, никто не смог ответить. Возможно, подобие защитного механизма, учитывая тот факт, что именно дракулоны и такие, как Жупелка, фантазфурии, питались энергией. А тут, типа: если они не чувствуют, то не могут попробовать на вкус… не могут попробовать на вкус — равно, нет проблем, с которыми может возникнуть вероятность встретиться лично.

Также в ходе того небольшого допроса нам стало ясно, что вроде бы как и есть смысл дойти до поместья слепого колдуна, но что там, как бы то ни было, но делать нечего. Просто пустошь. Просто стоит статуя в этой пустоши, где-то во тьме, которая пусть и освещается люминарией, но как-то так, не сказать что очень активно. И вот эта статуя там просто есть. Даже нельзя сказать, есть внутри этой статуи что-то материальное или не абстрактное или ничего нет, но она там есть и испускает огромное количество энергии, нужной не понятно для чего. Только сам фонарщик-канделябр знал что-то об этом, потому что сам же и придумал все.

Далее, что нам стало известно, это намерения касаемо Плотного королевства. Как и ожидалось, на этом месте было завязано много всего, и эти атаки, они шли не просто так, а с определенной целью занять место, которое им никак не принадлежало, но которое обладало крайне мощным потенциалом для воплощения какого-то там ритуала. Да, именно «какого-то там», и здесь требуется сделать небольшое пояснение — дело в том, что рассказчик из числа наших врагов, он просто подслушивал и расслышал не все, но многое! Также не сказать, что прямо все понял, но вот что понял, тем поделился, и это было огромной удачей для нас и для всего нашего мероприятия. Единственное, о чем рассказчик, может, и хотел рассказать, но не мог, было местоположением нашего врага. И было непонятно, то ли какая клятва, то ли какое колдунство, то ли еще что-то не позволяло об этом распространяться. Мне же даже показалось, что на самом деле канделябр находился в постоянном движении, и это как раз и было той причиной, по которой его практически невозможно найти или поймать до того момента, пока он не высунет свой длинный и не приятный нос из метафоричной «крысиной норки».

— Так, ладно, это прекрасно! Это просто замечательно, и мы узнали даже больше, чем хотелось бы! — сказал я, после чего с досадой выдохнул. — Ты ж хороший такой… Ты ж с какого такого перепуга раньше нам не попался, а? Вот если бы попался, все вообще по-другому было бы, и мы бы туда-сюда не метались бы, как какие-нибудь там котята слепые или типа того. Уже давно, наверное, смогли бы все порешать и остановить злодея до того, как он придумал, как от нас скрываться. Хотя и так понятно, как именно он от нас скрывается, вот только детали не совсем укладываются в голове, и как он это проворачивает… и также понятно, что не просто так он поставил вас охранять это место, — тяжело вздохнул я. — Так, ладно, Мультан. Освободи их, и пусть шуруют куда глаза глядят, — сказал я. — Теперь они — свободные бандерлоги, которые имеют право на то, чтобы искупить свои грехи за счет заинтересованной работы где бы то ни было, — сказал я.

Кайса хихикнула, Мультан не понял, а пленники, которые пленниками быть не хотели и до определенного момента сопротивлялись, не поверили в услышанное, в связи с чем несколько раз переспросили: «А точно можно уйти? Точно-точно-точно? А нам ничего не будет?!» И меня такое поведение, с одной стороны, позабавило, а с другой стороны было, знаете, как-то так неприятно внутри.

— Да, бегите отсюда и восстанавливайте свое социальное положение, — сказала Кайса. — Но если я каким-то образом узнаю, что кто-то из вас решил вернуться на темную сторону или что кто-то просто навешал мне на уши! Я даже с той стороны мира-монеты дотянусь до вас, причем таким образом, каким вам всем и каждому персональное совершенно не понравится!

И вот в эти слова моей супруги не просто поверили, а на все сто процентов! Даже нервно покачали головой.

Короче, мы всех отпустили и навострили наши лыжи туда, где нас ожидала встреча с многоножеками. Там все оказалось прямо максимально просто, и мы с Кайсой, честно говоря, даже ничего сделать не успели, потому что Мультан щелкнул пальцами, и собравшиеся напасть на нас разъяренные с прошлого раза создания, которым неплохо перепало, а вроде и не перепало от Нионы с друзьями, просто уползли в неизвестном направлении. Это было, знаете, эффектненько.

Спустя примерно час или около того, хотя, может, и больше — ничего точного не могу сказать — короче, спустя некоторое время мы нашли эту проклятущую статую, дойти до которой оказалось таким, не самым приятным занятием, и это при учете того, что мы все же немного посидели в месте полного расслабления и успокоения. Кстати, Кайса всю дорогу до наблюдателя потом только и делала, что рассказывала о разного рода литопсах, севдолитопсах, их видах и о том, как было бы круто притащить хотя бы один на нашу сторону, чтобы попробовать его развести! Причем, по идее, за счет этого и если научиться поддерживать популяцию, можно было начать зарабатывать больше и даже очень большие деньги! А деньги, как известно, лишними не бывают. Ни на той, ни на этой стороне мира-монеты, ни где бы то ни было еще!

Потоптавшись вокруг наблюдателя, Мультан сказал, что он там, под печатью, есть, но в то же время его там как будто бы и нет. Что там, внутри того памятника, будто бы сокрыта невероятная сила, неудержимая энергия… конечно, не настолько крутая, как, скажем, в многовековнике, но многовековник — это вообще отдельный разговор. Короче, Мультан долго объяснял, а потом сказал:

— Смысл в чем… Возможно, часть наблюдателя там, у Сновидца, а часть тут, которая просто не может не быть по каким-то там причинам… или которая просто пока что не может исчезнуть с нашей стороны. Сложно сказать, и, знаешь, все это как-то так странно переплетается, но теперь я уверен, что вот этот отступник тоже замешан в плане канделябра. Возможно, как раз-таки вот этот действует по… — Мультан запнулся на полуслове, словно прозрев, однако это не имело никакого особого смысла, а все потому, что нам с Кайсой и без того все было вполне себе понятно, а именно: «Наблюдатель действует по ту сторону от жизни, где правит Сновидец».

— Та-а-ак! — протянул я. — Ну, у нас появились хоть какие-то зацепки! Настало время прыгнуть в Глабрум, чтобы поговорить с монахом и в очередной раз вынести ему мозг своими знаниями, — хмыкнул я, после поинтересовался у Мультана: — Слушай, как думаешь, а что будет, если мы постараемся разбить вот эту статую? Освободим ли мы таким образом наблюдателя или же наоборот, покончим с ним раз и навсегда? — спросил я. — Мне-то, как бы, совершенно все равно, если быть честным, насчет того, чтобы, ну, вот прям совсем никого не того… не отправлять к Сновидцу. У меня, как бы то ни было, но несколько другой подход вообще ко всему! В связи с этим, ну, знаешь… если у нас есть возможность уничтожить одного врага, которого было бы неплохо уничтожить, я лучше это сделаю сразу, пока для этого есть удобная прекрасная спокойная возможность, чтобы потом горько не пожалеть об этом.

В ответ на мои слова Мультан задумался, после чего сказал:

— Давай бессмертного подождем? Вот когда он вернется, потому что он чуть больше в теме, чем я или кто бы то ни было... можно еще попробовать Клирка подключить, но я сомневаюсь, что он сможет сказать что-то вразумительное. Так вот, когда бессмертный вернется, постараемся выяснить, что делать с этой статуей, потому что я боюсь делать какие бы то ни было предположения.

— Ну. Это да. Ну. Это хорошо, — проговорил я. — Вот только сколько нам ждать-то? Они с Цифом как ушли, так от них нет никаких вестей. На самом деле меня это нехило так напрягает. Вдвойне сильно меня заставляет напрячься знание, что там, в мире Сновидца, может быть все очень и очень плохо. А если, как ты сказал, вот этот, вон там, — сказал я, указывая раскрытой ладонью на статую наблюдателя, которая этим наблюдателем и была, — то это вообще — убиться ложечкой… чайной, — сказал я и посмотрел на Мультана, потому что до этого неотрывно смотрел на статую, что вселяла в меня какой-то не совсем понятный мне ужас.

— Ну, тут, как бы, я даже ничего не могу сказать, — ответил мой друг, сверкнув лысиной, отразившей свет люминарии. — Тут, знаешь ли, мой друг, все настолько нестабильно, что говорить о чем-то конкретном вот вообще не вариант, — он пожал плечами и, на самом деле, был прав.

— Так, а мотивы у этого какие были? Чего он вообще хотел добиться-то? — поинтересовалась Кайса, и Мультан поведал ей те причины, в деталях, по которым наблюдатель стал отступником и в итоге почему с ним случилось то, что случилось.

Кайса немного подумала, после чего сказала:

— В принципе, их цели похожи… и действительно, мне кажется, что они могли объединиться, чтобы провернуть желаемое вместе. Вам так не кажется?

— Поясни, — попросил я, не совсем рассмотрев то, что она имела в виду. — Просто, знаешь, Кайсе, я не совсем понимаю, о чем ты.

— А вот мне кажется, что я понимаю, — сказал Мультан, не дав моей супруге начать рассказывать о своих мыслях касаемо происходящего. — Но все равно, мне тоже было бы интересно послушать, потому что я могу и ошибаться, а нам сейчас ни в коем случае нельзя допускать ошибок.

— Ну, слушай, если этот тип хотел обеспечить этой стороне мира-монеты процветание, — начала говорить Кайса, — то они могли объединиться, чтобы потом совместить две стороны. Возможно, этот наблюдатель знает немного больше или просто больше о том, как подобное можно провернуть. Возможно, на самом деле он хочет дать процветание всему нашему миру, и это выход в его понимании. В полной мере соединить наши знания и их колдунские силы, — сказала супруга. — В связи с этим они могут действовать вместе, и как бы так ни получилось, что могут в данный момент делить тело на двоих. Отсюда и великая сила, и какие-то невероятные знания, — она пожала плечами, и вот эта догадка показалась логичной не только мне, но и Мультану, и тут же стало еще больше не по себе, потому что подобное можно было считать кошмаром.

— Так, хорошо, согласен, в этом есть смысл, — сказал я, выслушав до конца. — Но в таком случае, почему часть энергии этого остается здесь? Неужели наблюдатель не хотел бы полностью восстановиться, чтобы появилась возможность делать и совершать то, чего совершать не стоило бы по мнению многих, но не по его собственному? Тем более, целостность дала бы ему возможность поквитаться со всеми наблюдателями, его изгнавшими.

— Возможно, потому, что она тут запечатана. Не вся, но большая часть, и на данный момент он не знает, как вернуть себе все силы, — сказал Мультан, и его лысина блеснула каким-то недобрым светом, отражая излучение люминарии. — Также у них с канделябром вполне может быть какая-то договоренность, связанная с этим… — старый друг пожевал губами.

И ведь это тоже было логичной догадкой, от чего в очередной раз стало как-то совсем не по себе. При этом, рассказывая вам сейчас об этом, я вот о чем подумал: «Насколько же многослойным может быть дно, что один слой, пробитый и познанный, обычно ровно счетом ничего не значит, и, приложив немного усилий, можно спуститься ниже и продолжать спускаться не то чтобы прямо до бесконечности много и глубоко, но примерно так. Потому что рано или поздно все равно придется упереться, пока не будет найден новый способ спуститься еще ниже».

— Я не хочу, но к сожалению, мне, по всей видимости, придется признать, что вы оба — правы и нам придется работать с этим, — сказал я. — В таком случае даже столь немногочисленная, но все же защита этого места и прохода к статуе имеет место быть как временная мера, пока не найдется возможность как-нибудь вернуть наблюдателю все силы. А между делом они еще и пытаются захватить Плотное королевство, потому что след тех неупокоенных, кого за собой увел Уриэл, когда все закончилось, остался и является мощнейшим, не считая многовековника, хранилищем энергии. Возможно, как раз по этой причине новое государство и развивается с такой скоростью, — сказал я, заставив супругу и старого друга посмотреть с непониманием. — Ну, эта энергия дает сил жителям города и сподвигает на изобретения, поступки, на работу и так далее. То есть ресурс самого места настолько богат, что автоматически постепенно используется жителями как какое-то просветление… типа… эм… проживая в Плотном королевстве, ты просто обречен что-то создать, придумать, изобрести или сделать, потому что рано или поздно та энергия, которой пропитываешься, вызовет озарение и все потому, что это… ну, как благословение бывшего короля и короля драконов на светлое будущее новому королевству на месте падшего. Ведь такое может быть, или я просто придумываю? — спросил я и замер в ожидании ответа от супруги и старого друга.

— В этом что-то есть, — сказав это, Мультан звучно почесал затылок. — Итого… мы предполагаем, что наблюдатели выведены из строя, так? — поинтересовался он. — Мы знаем, что Сновидец уже некоторое, достаточно продолжительное, время не справляется со своими обязательствами, потому что в отключке, так? — спросил он. — Теперь мы узнали, правда, тоже только предположительно, что канделябр и наблюдатель решили объединиться, так? Так! — старый друг потер лицо ладонями. — Плотное королевство — вместилище энергии. Многовековник — вместилище энергии и та сторона от жизни, сейчас тоже, потому что души никуда не деваются, а значит, и это каким-то образом должно быть использовано. И получается, что мы в огромнейших проблемах. Но чего тогда фонарщик ждёт? Он же мог выкрасть вас в любой момент, по идее! Но он этого, затаившись, не делает, а значит, ждет, когда настанет какой-то совершенно определенный момент, чтобы воспользоваться всеми козырными картами сразу, начиная с самой маленькой и доходя до верха. Но вот когда оно — это время настанет? Вот в чем вопрос! — закончил Мультан как-то даже по-шекспировски, и таким образом, в такой своеобразной манере, наконец задал тот вопрос, который был основополагающим и ответить на который не было ни единой возможности, потому что мысли канделябра были далеко за горизонтом нашего понимания, от чего было откровенно дурно.

Череду наших раздумий прервал внезапно появившийся из ниоткуда скоростной камень. Мультан, чисто машинально, на каких-то нечеловеческих рефлексах поднял руку и поймал послание, выпрыгнувшее из межпространственной дыры, и тут же шепнул слово, чтобы послушать то, что предназначалось ему и, учитывая все обстоятельства, автоматически нам. Говорила Милли, и голос её не только изобиловал, но еще и пестрил волнением и страхом, а слова, которые она использовала, были преимущественно нецензурными, вследствие чего я представлю вам исключительно вольный перевод.

— Мультан! На Глабрум было совершено нападение. Замок Мурдыкса частично пал, а те заключенные, которых мы с таким трудом собирали, выведены из чертогов и забраны в неизвестном направлении, — говорила наследница древнего рода. — Нападение совершили драконы. то-то мы думали, куда они подевались с линии обзора и горизонта Плотного королевства. Теперь все стало ясно, и, как мне кажется, канделябр начал собирать армию из своих самых преданных служителей. Не значит ли это, что в скором времени он пойдет в такую атаку, которую мы не только не ожидаем, а с которой не очень-то и сможем справиться?

Данный скоростной камень заставил нас тут же переместиться в королевство, что когда-то давно принадлежало самому загадочному из всех правителей, что смог ни один раз совершить невозможное.

Прибыв на место, на что понадобилось совсем немного времени, мы обнаружили частично разрушенный замок. От этого стало даже как-то больно, учитывая то, сколько лет он простоял и сколько тайн в себе хранил. И ведь все эти тайны, по идее, теперь были утеряны, потому что самого замка внезапно частично не стало. По какой причине выстояла оставшаяся часть, тоже было непонятно, но это давало хоть какую-то надежду на то, что Мультан мог предсказать что-то подобное.

— Вот это, знаете ли, ребятки, мне совсем не нравится, — сказал я. — Вот это, ребятки, означает только то, что канделябр к чему-то готов, а вот мы, в свою очередь, ни к чему не готовы. На нашей стороне даже нет нескольких драконов, только один, пусть и король данных существ… пусть и колдунский, но еще не познавший силу этих искусств в полной мере. И что нам теперь делать?

Не сказать, что я был в панике, но мне крайне не нравились ни ситуация, ни выводы, которые навязывались сами собой, появляясь из обстановки нас окружающей.

— М-да, действительно, ничего хорошего, — согласился Мультан. — Хуже только от того, что в колдунском круге может быть огромное количество предателей, в связи с чем я не могу объявить общий сбор, потому что таким образом рискую подвергнуть опасности тех, кто вообще не при делах, даже несмотря на то, что при делах, по сути, вообще все! — сказал старый друг, и та венка, которую я показывал напавшим на нас, забилась на его голове с такой силой, что стало страшно.

К этому моменту к нам подошли Вантанамама и Пятачок, что прекрасно спелись и общались как прекрасные и понимающие друг друга друзья. Как раз они достаточно быстро разгребли часть рухнувшего здания и достали оттуда не только своих подданных, но и какие-то стеллажи с книгами, всякие странные штуки, что были защищены колдунствами, вследствие чего остались целыми. Они обо всем рассказали в минимальных, но все-таки деталях и после пошли помогать дальше разбирать завалы. Мы же втроем остались в стороне.

— В любом случае, нам надо рассказать все всем правителям, чтобы они были в любой момент готовыми не только вступить в бой, но и принять какие-никакие меры, потому что без этого будет куда хуже, — сказал я, посмотрев на друзей.

Как бы, чтобы не растягивать, хочу сказать, что мы сразу этим и занялись, прыгая от одного королевства к другому. Не считая Глабрума, конечно, потому что мы уже там были, и оставалось только срочно встретиться с тем фонарщиком, что занимал место правителя и который изо всех сил продвигал свое королевство, причем достаточно неплохо, если сравнивать с результатами последних нескольких столетий. Нашелся этот дядька недалеко от места крушения разговаривающим с жителями столицы и вырабатывающим тактику уборки внезапно появившегося мусора. Кстати, он так же самостоятельно, без лишнего пафоса и брезгливости, достаточно активно занимался уборкой наравне и даже больше и лучше, чем жители.

На встречу и разговор с правителем Глабрума ушло не так много времени, однако когда мы заканчивали и находились у Кентара, которого вообще старались не впутывать лишний раз, случилось то, чего мы ну вот вообще никак не ждали, хотя, на самом деле, ждать должны были. И я увильнул чуть в сторону, но не специально, просто мысль моя шла-шла, засмотрелась на чистейшее небо и прошла дальше. А тут пришлось покинуть мысль о небе, а все потому, что прозвучал голос канделябра, еще раз, как тогда, когда в Плотном королевстве, в качестве наживки, проводился фестиваль в честь моего третьего, совершенно загадочного и уникального прибытия.

— Все жители нашей стороны мира-монеты, готовьтесь. Скоро наш мир изменится до неузнаваемости, и в скором времени наши горизонты расширятся настолько, что вы себе и представить не можете! В моих планах из двух частей создать один общий мир, избавившись от наблюдателей! — сказал фонарщик. — И теперь почти все готово, осталось лишь чуть-чуть, и тогда все вы, и каждый из вас, постигнете небывалое знание и шагнете вперед, в эру нового мира, никоим образом не связанного с тем, который был раньше!

Я слушал, и мне становилось плохо, а все потому, что та ярость, тот гнев, что переполняли меня, подбивали заставить Мультана прыгнуть меня к фонарщику, чтобы расстрелять его, а потом пройтись по нему парой ударов своим мечом «Рассекателем», чтобы потом Кайса ударила при помощи «Пронзателя» и чтобы в довершение этого действа старый друг дополнил это дело своими парными клинками «Разящими», но это было бы с моей стороны непроходимой глупостью, а все потому, что силы противника были в несколько раз выше, чем наши. Я даже подумал тогда: «А вот если к нам присоединятся Сновидец и наблюдатели, которым явно придется не по нраву происходящее, то и Блум сможет окончательно договориться с драконами, чтобы они поддержали нас! Вот тогда будет красота! Вот тогда можно будет поставить невероятно жирную точку в теме перераспределения мира из одного в виде монеты в один в виде вообще непонятно чего, если таковой вообще будет существовать!»

— Приплыли, — коротко прокомментировала Кайса, и с ней не получилось бы не согласиться, потому что мы действительно «приплыли» туда, откуда выплывать становилось все сложнее. К огромному сожалению, даже стараясь двигаться как можно быстрее, не получалось, потому что загадки и их сложность не просто замедляли и требовали времени, а были такими, чтобы никто никогда не смог ни до чего догадаться. Однако даже несмотря на это, у нас получалось, и пусть медленно, но мы продолжали двигаться в сторону спасения двух сторон одного прекрасного и в то же время такого отличающегося друг от друга мира.

В Глабруме мы провели не сказать что много времени, а все потому, что торчать там не было никакого смысла. Единственное, что мы сделали, так это Мультан бросил оттуда, прямо из замка Мурдыкса… из его остатков, если быть точнее… несколько скоростных камней всем правителям, сообщив таким образом о том, что надо быть не просто начеку, а поднять все армии и разделить их таким образом, чтобы часть отправилась в Плотное королевство, а часть чтобы осталась на охране, только такой, чтобы королевства в любом случае оставались сильными и готовыми к любым столкновениям. Затем, как только это небольшое дело было закончено, мы прыгнули в Плотное королевство и, на самом деле, очень вовремя. Дело вот в чем: как только мы прыгнули, так сразу нас догнал скоростной камень от Милли, которая стояла как раз около стен города и разговаривала с колдунами и с воинами, которых в очередной раз пришлось поднять на ноги для того, чтобы встать на защиту нового дома. Мультан поднял руку, шепнул слово и, послушав сообщение наследницы рода Визмен, улыбнулся, хотя ничего хорошего или веселого в происходящем не было. Наоборот, все происходящее было исключительно печальным, особенно с учетом того, какой пейзаж открывался перед стенами королевства, а там, на дальнем краю войска канделябра, виднелись драконы — и немало. Они о чем-то беседовали и как будто бы спорили, кто сколько чего разрушит, раздавит и сможет уничтожить. От этого было не по себе. Даже нам, троим в доспехах драконоборцев. Четвертая присоединилась в начале самой битвы. Эдифину прыгнула к нам Дилинь, которой сразу же предстояло вернуться обратно в Фристалию, но которая тоже в первые минуты приняла участие в бою, и это было удивительным зрелищем, потому что та, кто говорила о своей слабости как колдунши, выполнила прыжок к нам и от нас без каких бы то ни было проблем, причем с использованием дополнительных компонентов, потому что приходилось преодолевать пространство и время на дальнюю дистанцию. Настолько дальнюю, что на одних только колдовских силах никто не смог бы вывезти… только пару километров и только пару раз за одни условные сутки, обозначенные движением всех небесных тел, которые только можно увидеть на небе той стороны мира-монеты с планеты, которая та же как и у нас, у них называлась «Земля». Кстати, я вот это написал и задумался: «Совпадение ли это или какая-то удивительная случайность? Может ли вообще такое быть на самом деле? И вот еще… это меня тоже несколько интересует… а что об этом думаете вы?»

— А вы думали, что я пропущу мордобой?! — прорычала Эдифина. — Я оставила своего военачальника головой отвечать за Фристалию, и поверьте, ответит в том случае, если что-то случится и если я, когда вернусь, не обнаружу того порядка, какой был, когда я уходила.

На самом деле это было самым, наверное, глупым, что только могло случиться в данной ситуации, и если до этого наш враг не особо нуждался в том, чтобы действовать активно, потому что тогда только почва прощупывалась, подготовка велась, а вот сейчас…

— Ну и Дилинь с Клирком сейчас туда метанется, только в тихую, чтобы внимательно следить и подмечать, что будет происходить. Я не собираюсь терпеть под своим крылом минипокусак!

— Эда! Давай обратно, в Фристалию! Как бы не оказалось так, что твой главный военачальник на самом деле не тот, за кого себя выдает, а тот, кто сейчас способен воткнуть тебе режек в спину, даже несмотря на то, что там будет в тени Дилинь отсвечивать с нашим Клирком! — сказал я, как только Дилинь, вместе с прошлым негодяем, рядом с нами, с улыбкой настолько широкой, что та была почти от уха до уха, образно выражаясь, конечно же, прыгнула обратно в Фристалию.

— Пусть только попробует не справиться! И пусть только попробует предать меня, — сказала Эда, провернув кистями свое оружие.

И вот теперь я готов к тому, чтобы немного рассказать о доспехах Эды и о том, какими они были.

На самом деле, примерно как и у меня, по форме своей, более классическими, только женскими. То есть: стальной нагрудник, что-то напоминающее шлем, какая-то стальная типа юбка, острая, как непонятно что, и такая же не совсем адекватная в плане ведения боя, потому что каждое вращение предполагало собой нанесение урона вообще всем вокруг, даже своим, имеющим неосторожность подойти близко или прозевать приближение оной танцующей особы, что не особо следит за своим положением в пространстве, потому что орудует направо и налево. И вот здесь необходимо сказать пару слов касаемо тактики ведения боя и её оружия!

Эдифина прославилась на всю ту сторону мира-монеты как искусная мечница, и это действительно было так, но на самом деле была также одна деталь, о которой знали не многие, а только самые опасные враги, и то узнавали об этом за несколько минут до того, как превратиться в часть истории. На самом же деле основное умение Эдифины заключалось во владении не одним мечом и щитом, как она делала это обычно, а в том, что щитом она практически не умела пользоваться. Она больше орудовала им как чем-то таким, чем можно было просто лупить наотмашь и чем можно было держать противников на дистанции, но никак не для защиты. Причина заключалась в том, что вторая рука была у неё как раз для атаки, и на самом деле Эдифина орудовала двумя мечами среднего размера так, как никто другой на той стороне мира-монеты. Причем второй рукой, которой обычно держала как раз-таки щит, она владела в разы лучше, и все те, кто говорил о легендарности фехтования Эды, на самом деле ошибался, принимая навыки, которые она демонстрировала, за конечную точку отсчета её искусности.

А теперь вернемся на не самую высокую стену Плотного королевства, где мы толпились, пытаясь понять, что делать и как быть, до начала сражения. На самом деле ничего не хотелось делать и никак не хотелось быть. Вдобавок, Блум где-то отсутствовал, от чего было вдвойне, даже втройне хуже, потому что мы понимали, что в случае, если драконы вступят в бой, нам придется сражаться таким образом, чтобы спасти всех и вся на поле битвы и, возможно, переступить черту. А в этом случае лучше иметь свидетелей, которые скажут, что это было сделано не просто так, а из соображений безопасности всего мира! И лучше, чтобы свидетелем был дракон… или драконы… или крыланы, как вариант, но разве ж кто-то их видел? Не считая Мурдыкса, который не только видел, но и явно сам являлся таковым, только искусно скрывал это под огромным количеством одежд.

На самом деле, непродолжительное время складывалось такое чувство, что битвы не будет и воины со стороны канделябра были подняты и прыгнуты или приведены к нам по какой-то другой причине, нежели очередная попытка атаки, но все обстояло иначе, и битва все же состоялась. Спустя несколько минут после этого я уже бился внеразмерным мечом, не подпуская к себе никого из атакующих. Мультан при этом, будто бы вспомнив свои лучшие годы, вращал в ладонях и на пальцах парные короткие клинки и орудовал, что было интересным, только тупой стороной, однако так, что попавшие под его удары не могли подняться с земли достаточно долгое время, а когда все же поднимались, то чувствовали себя прямо очень не очень и уходили в тыл для залечивания ран. Прямо как-то совсем очень не очень уходили, время от времени переходя на четвереньки! Все же мой старый друг тоже был великим воином, который прошел целых два опасных приключения, целых две ожесточеннейшие битвы, в большинстве своем, насмерть, но без смерти как таковой, для нас, во всяком случае. Нам в прошлом всегда, можно сказать, что наповал везло, несмотря ни на что, и это было прямо неплохо! Вот и сейчас я надеялся, что повезет, хотя бы в том, что драконы не получат команды направиться в атаку, потому что и без них было не то чтобы тепло, а откровенно жарко от колдунств и от того, каким плотным огнестрельным огнем нас поливали, правда, настолько косо, что попадали в кого-нибудь крайне редко. А еще каким-то чудом Мастер таки смог придумать защитное колдунство, которое вносило еще больше суеты в происходящее, потому что патроны могли хаотично рикошетить и бить вообще в кого угодно, благо те, кто вел по нам прицельную стрельбу, были далеко, а те, кого посылали в рукопашную, были неплохо защищены и пусть и падали время от времени, но не смертельно. Нашей же четверке было вот вообще круто и зашибись, а все потому, что, ну… как бы так сказать-то… Короче, нам даже не требовалось этого колдунства, чтобы быть защищенными от пуль благодаря доспехам драконоборцев, а вот что касается колдунств, тут все было вроде и легче, но в то же время сложнее. Но тут Кайса просто решала и тащила катку насколько круто, насколько я даже представить себе не мог раньше, что когда-нибудь увижу в её исполнении нечто такое! Как будто бы знания доспеха пропитали её, дали силы, навыки, умения, необходимые для того, что она творила! Я назвал это «танец с пуленепробиваемым зонтиком или легенда о колдунском теннисе при помощи средства защиты от дождя»! И, на самом деле, я даже не могу словами нормально описать того, что я видел, а выражениями типа: «…и тут она такая «ты-дыщь» фаербол обратно в лицо какому-то пилику-колдуну, а потом такая «уи-у!» дамбру зонтиком четко меж рогов, после чего, недолго думая, по дуге, такая «ски-би-дищь» гупырку прямо туда, куда мужчинам бить вот вообще нельзя ни при каких обстоятельствах!

Причем, на несколько секунд битва даже остановилась, издав звук «ащ-щ-щ» от ментальной боли, и кто-то даже прокричал что-то абстрактное касаемо кувырксов, вот только было не очень слышно, что именно.

Эда размахивала всего одним мечом, ловко перекидывая его через настоящую боевую руку, и легкими движениями отправляла все новых и новых наступающих на неё негодяев прямиком в… И здесь было небольшое разделение направлений, куда она отправляла противников: кому повезло, то к портному, штаны подшивать, латать или шить заново; кому не повезло, то прямиком в лазарет, к лекарям. Также она внимательно наблюдала за драконами, которые продолжали наблюдать за происходящим и на тот момент не вступали в бой, от чего было не просто не по себе, а прямо максимально неприятно! То есть если бы мы понимали, что нам будет несладко и придется применять доспехи драконоборцев по назначению, было бы как-то проще. Ну, как минимум было бы проще, скажем, мысленно. Не было бы какого-то такого, совершенно неприятного давления на внутренний стержень, а так, они просто были и нагнетали. Возможно, как раз для этого они там и находились, чтобы сломить внутренние наши стержни, не более того. Хотя, конечно, я не могу быть в этом уверен и не могу говорить об этом с совершенной уверенностью. Возможно, канделябр просто ждал чего-то, какой-то определенный момент, чтобы потом, вдарить один раз изо всех сил, а пока что он просто прощупывал территорию. Возможно, на тот момент ему не требовалось ударить раз и навсегда, и это было крайне странно, а все потому, что не вносило никакой ясности в его планы. Ну, как бы, мы к тому моменту уже знали касаемо многовековника, Плотного королевства, энергетических всяких потоков и примерно догадывались из крупиц информации, так или иначе попавшей к нам, что мы нужны нашему врагу, возможно, спевшемуся с другим врагом, только не нашим, а вообще врагом, в принципе, пусть в тот момент он, тот враг, автоматически становился нашим.

Битва затягивалась и становилась все более жестокой. До этого каждый раз канделябр словно по часам давал отмашку для окончания сражения, и тогда вся его армия быстро возвращалась в стан, а здесь… а здесь ничего подобного не происходило. Словно в один миг произошло что-то такое, что заставило его отвлечься, да настолько сильно, что он на время забыл о предыдущем распоряжении идти в бой.

— Я уже устала танцевать с зонтиком! — прокричала Кайса, в очередной десяток раз отправляя колдунство, направленное мне в голову, обратно отправителю.

— Мне тоже не очень сладенько, учитывая эту острую оглоблю, которой я пока что не хочу пользоваться так, как воспользовался вот буквально недавно, когда в земле проделал дыру, — сказал я, тяжело дыша и уже не так резво отбивая удары нашего врага.

— Хорошо, что рептилоиды в сторонке пока что стоят! — рассмеялся Мультан. — Это значит, что это не последний наш бой! Надо было бы бояться и переживать в том случае, если бы это было последним нашим столкновением! Вот тогда я бы сказал, что мы при больших проблемах, учитывая тот факт, что мы тут просто есть и что на данный момент сильно сливаем битву! Ибо у нас нет ни мощностей, ни каких бы то ни было преимуществ, чтобы выступить против такого количества колдунов, околдунствованных сладкими, пусть и не самыми адекватными речами! — смеялся мой старый друг, люто сверкая лысиной и получая удовольствие от битвы.

Кажется, он много лет мечтал о том, чтобы ворваться в подобное побоище! Причём мечтал тайно, понимая, что ничего хорошего в этом нет! А та битва, которая была против Скотоглоса, была ему в тягость, потому что подразумевала столкновение против какого-то не совсем адекватного и, можно сказать, несколько эфирного существа, появившегося вследствие невероятной силы колдовства, а не колдунства, фантазии и стремления к тому, чтобы воплотить в жизнь невоплощаемое! А ведь канделябру примерное, приблизительно доступное для угадывания стремление Скотоглоса удалось воплотить, обманув Сновидца и вернувшись с той стороны от жизни и продолжив воплощение своего плана… совершенно безумного и даже отбитого!

— А откуда ты такие слова знаешь?! Откуда такие выражения, типа «рептилоиды»?! — поинтересовался я в пылу сражения, чтобы хоть немного, чтобы хоть как-то, на несколько секунд, отвлечься от усталости.

— Откуда-откуда?! Вот оттуда и знаю! — фыркнул Мультан. — Или ты думаешь, что я всегда совершенно законопослушный дядька, который потихоньку сидит под землей и изучает колдунства и разрабатывает некоторые свои подходы к колдунствам? — вопросил он с легким наездом.

— Ладно, об этом ты мне потом расскажешь, если я вспомню, — рассмеялся я. — А сейчас давай покажем всем этим, что мы можем по-нормальному жахнуть! Так, чтобы на данный момент отбросить силы врага назад, потом передохнуть немного и, наверное, ждать следующей атаки, потому что в том составе, что у нас есть сейчас, идти в бой, ну вот вообще ни в коем разе нецелесообразно и, знаешь, даже несколько глупо, — сказал я. — Кстати, рептилоиды как раз для того там могут и отсвечивать, чтобы мы не набирались необходимой решительности, чтобы встать и пойти прогонять наших недругов ко всем чернушкам, будь они неладны несколько раз подряд и во всех известных миру, обеим сторонам, ракурсах!

— Интересная и в то же время достаточно такая, ужасная мысль, которая имеет место быть, учитывая тот факт, что драконы действительно смотрятся издалека как прекрасный сдерживающий фактор! — высказалась Кайса, после чего при помощи своего боевого зонтика отразила очередное колдунство, которое было послано мне прямо в голову.

И казалось бы, этого не требовалось благодаря шлемам, которые Мультан достал из своей сумки и отдал нам, однако, даже несмотря на это, не хотелось получить по голове. Причем, супруга настолько наловчилась делать подобное, что без всяких проблем отбивала колдунства, даже играючи направляя их в отправителей. Выглядело это потрясающе! А главное, она при этом не раскрывала главной интриги своего боевого зонтика. Мультан тоже. И я в том числе! Кстати, что касается Эды, которая тоже была тут, несмотря ни на что, отправив Дилинь присматривать за Фристалией. Точнее сказать, Дилинь и Клирка, которые вполне себе неплохо так спелись и выглядели как старые друзья.

Эда кружилась в таком танце, который заставлял тех, кто выходил против неё, с не очень громкими, но все же криками валить как можно скорее! А потом, внезапно для всех нас, недалеко с ней появилось несколько гигантов, которых мы никак не ожидали увидеть! Это были механические брумголы, построенные на основе пароколдунских двигателей, и управлялись они каким-то образом, очень похожим на тот, из рассказа Блума по воспоминаниям, показанным Чарльзом, издалека. И один из таких возник прямо рядом с Эдифиной.

— Эда! Осторожней! — крикнул Мультан, который был ближе к ней и который не ожидал ничего подобного, в связи с чем, проявив молниеносную реакцию, ударил изо всех сил колдунством, которое не очень любил использовать. Для этого он подпрыгнул и ударил обеими стопами по земле со всех сил, что только были. Спустя несколько мгновений раздался мощнейший хлопок, создавший неплохую такую взрывную волну под и вокруг брумгола, что уже от всей души умудрился пнуть пару десятков колдунов, сражавшихся под ногами. Правда, к счастью, это то — единственное, что тот брумкгол успел сделать, потому как мгновенно превратился в груду мусора, но не простого, а такого, что спустя несколько секунд поднялся и направился обратно, в сторону базирования сил противника, которые к этому моменту успели даже возвести небольшое поселение со всеми удобствами, чтобы можно было не только сидеть в каких-то вигвамах, а нормально так себе жить и в полной мере успешно готовиться к новым и новым волнам нападений на Плотное королевство, на тот момент состоящего преимущественно из одного, но очень большого города, в котором творилась история.

Первого брумгола Мультан смог завалить прямо очень быстро, прямо без проблем, а вот второго и далее оставшихся, нет. И сложность заключалась в том, что мой друг решил встать на защиту Эды, но тот брумгол, второй, что появился рядом с ней, был крайне быстрым, пусть и не таким большим, как уже падший, но несмотря на это не сказать, что он потерял в силе. И вот он напал на Эду, и сшиб её с ног, и протащил на плече несколько сотен метров, после чего завалился вместе с ней, и если бы на ней не было бы доспехов драконоборца, то пришлось бы познакомиться с таким ужасным явлением, как перелом позвоночника и всеми последующими последствиями. Однако, на этом атака на правительницу Фристалии не закончилась. Складывалось даже такое чувство, словно этот заход только для того и нужен канделябру, чтобы напасть на Эдифину и вывести её из игры по тем или иным причинам. Это послужило для меня поводом сорваться с места, чтобы постараться помочь ей, с трудом одной рукой отбивающей удары брумгола, что сидел сверху и размахивал руками. При этом воспользоваться своей боевой она не могла, потому что её придавило таким образом, что рука, которой она могла повергнуть любого фехтовальщика в бегство, была придавлена всем телом… двумя телами, если рассматривать брумгола.

Казалось — это все, это конец, но тут, откуда не возьмись, из неизвестности, дышащей холодом и ужасом, последними вздохами и слезами, выпрыгнули Циф и Гром и были сильно озадачены увиденным.

— Ба-ба-ба! С одного бала да на другой! А что, мне нравится! — весело проговорил бессмертный дамбр и летописец в одном лице. — Так, тут Эду вроде как прессуют, а мне это не нравится, ба-ба-ба! — положив руки на грудь, продолжил смеяться он, а потом, взглянув по сторонам и увидев еще несколько больших брумголов, которые двигались непривычно пластично и быстро, наклонившись вперед, выдохнул пар, что было достаточно удивительно, и ринулся в бой, да так, что колдуны, и не только, вмиг разлетелись в стороны!

Циф же, воспользовавшись своими особенностями, недолго думая, расправил арахнидские лапки и со всех ног, на всех парах, отправился на поиски героя, чтобы доложить обстановку. Как оказалось чуть позже, в разговоре, он принес действительно хорошие новости, которые значили только то, что мы приблизились к тому, чтобы уничтожить невероятно злющего канделябра с загоном на гениальность раз и навсегда!

— Герой! Герой! В двух словах: все нормально! В трех словах: Сновидец вновь работает! — прокричал Циф, когда добрался до нас, после чего тоже вступил в сражение, и таковое достаточно быстро затухло… заглохло… и напавшие на нас колдуны были отозваны, вместе с брумголами. Это значило либо что мы победили, либо что мы в не самом хорошем и ловком положении. Либо завидевшим бессмертного дамбра в битве противникам было принято решение о перегруппировке, но об этом обо всем позже.

Пока у нас было полномасштабное веселье, Ниона с друзьями для начала каким-то образом умудрилась пропустить разрушение замка Мурдыкса. Даже Жупелка, которая вроде как была там, около перевернутого дома, ничего об этом не знала, потому что каким-то образом не заметила. Как она потом рассказала, она была полностью в своих мыслях, превратившись в какое-то до крайности небольшое создание, для которого весь мир не то чтобы не имел никакого значения, но около того. Как бы, объяснение такое себе, крайне спорное, но все же немного вносит ясность о том, каким образом ребята ничего не знали о частичном уничтожении замка величайшего из колдунов, к которому они не приближались после случившегося, потому что было некогда, да и незачем.

Второе, что пропустила герой, что пришла на ту сторону мира-монеты после меня, так это битву за Плотное королевство, в которой появились передовые брумголы, которыми создатели управляли на расстоянии, примерно как Чарльзом, когда он только создавался, а это было нехорошо. Это значило только следующее: мы могли оказаться под атакой армии, которую можно было считать бессмертной. Разрушимой, да, но бессмертной… но это если только смотреть на первый слой… второй же слой, который можно было рассмотреть внутри, заключался в том, что мы попадали под две последовательные волны противников: первая — те, что не чувствовали ни боли, ни усталости и как раз для того и нужны были против нас, чтобы как можно дольше задержать, чтобы в полной мере и степени вымотать нас, отвлекая на себя и растягивая бой; вторая — которая будет нужна, чтобы снести нас волной — просто размазать по земле в том случае, если мы не сможем сгруппироваться, отдышаться и принять удар, а это будет крайне непросто!

Третье, что пропустили Фрил, Жупелка и Ниона, потому что были у наблюдателей, так это то, что было после битвы, и рассказ дамбра о том, как именно они посетили ту сторону от жизни и что именно было со Сновидцем, но об этом я буду рассказывать потом, когда для этого настанет время, а сейчас надо рассказать, что происходило там, на ребре мира-монеты.

Фрил продолжал ходить и с помощью заряда колдунской энергии, позаимствованной у короны древних с добавлением небольшой частички своей собственной, наносил сильнейшие удары в область груди, коими реанимировал создания, что наблюдали за всеми нами и за каждым из нас.

— Так, а как так случилось, что вы… что вы пропустили все то, что произошло?! — поинтересовалась Ниона. — Как получилось так, что какой-то фонарщик прыгнул к вам и смог вас того… как минимум усыпить, а как максимум подвергнуть мир, за которым вам было велено присматривать, огромной опасности?! Как вы, наблюдатели, вообще, проморгали тот самый момент, когда кто-то вернулся с той стороны от жизни и начал творить то, что начал творить?! Как такое можно пропустить, я не понимаю! Как, ребята?! Вы что, настолько сильно расслабились и настолько сильно поверили в себя, что ли? Да ну?! Не поверю в подобное на таком посту, как ваш! Ну, не бывает такого, чтобы проморгать подобное! — говорила Ниона, наезжая на того, самого первого наблюдателя, которого у них получилось вернуть в сознание. — Так что, дядя, рассказывай и предлагай варианты того, каким образом вы можете исправить тот косяк, который допустили! Потому что иначе я отсюда никуда не денусь! И, кстати, можете поблагодарить самого создателя, многовековник с его неисчерпаемой силой, корону древних, кого и что угодно за то, что мой Меч молчит до сих пор, пребывая в самозабвенном сне, после того, как и что именно они с щитом сотворили, лишь бы не дать нам кануть в Лету! — быстро протараторила герой на эмоциях. — И это мне лень распыляться на длинные речи! И мне как-то не прикольно придумывать много вопросов, так что все то, что я уже выдала, вы можете принимать за малую толику того, что может выдать вот это прекрасное оружие, созданное самим Мурдыксом, что тоже был тут, у вас, и выносил вам ваши… ваши созидательные контакты с реальностью, расположившиеся в метафизических, теоретико-биологических головах, что сами по себе вроде абстрактны, а вроде и вполне себе материальны и объективны, что тоже нельзя с точностью до микрона доказать, ибо вы — крайне странные существа! — выдала Ниона.

Каким образом потом она смогла это вспомнить, для меня до сих пор загадка! Но раз вспомнила, раз повторила, значит — красотка!

Услышав о Мурдыксе, наблюдатель как-то не совсем однозначно отреагировал. Он посмотрел на ребят, как рассказывала Ниона, каким-то другим взглядом. Не сказать, что более осознанным, наоборот, каким-то, словно несколько напуганным и в то же время брезгливым, типа: «А, вы из тех, кто знает о Мурдыксе и попали сюда по его исследованиям, да?» Причем, само по себе все это было и выглядело достаточно глупо, а все потому, что одно подразумевало под собой другое, и логичность вывода о попадании на ребро при помощи знаний величайшего из фантазеров среди всех изучавших колдунства и колдовство во всех его ипостасях априори подразумевалась попаданцами туда, куда попадают только герои перед тем, как отправиться домой, после удачного выполнения предназначения и спасения одной из сторон мира-монеты. При этом, у ребят оставался вопрос касаемо того, каким образом на ребро смог попасть или прыгнуть канделябр. Конечно, оставался вариант с тем, что он, как вырвавшийся с той стороны от жизни, на той стороне от жизни каким-то образом пересекся с тем наблюдателем, с которым была знакома Ниона и которого смогла остановить, и они вместе подняли со дна такую муть, которая загрязнила прекрасный и чистый родник настолько, что он стал непроглядным и в скором времени начал цвести. Но в рамках приключения друзей, на тот момент, это было лишь догадкой. Такой, несмелой, но вполне себе устойчивой и основанной на том, что они уже успели повидать и с чем, на пути к этой точке, успели столкнуться.

— Я не могу дать ответов на вопросы, которые ты мне задала, герой, — сказал наблюдатель, которого ребята реанимировали первым. — Я не могу сказать, потому что мы наблюдаем за вами не одновременно, а по очереди… за каждым… но за всеми… постепенно… — своим сумрачным, немного непонятным-туманным голосом, который звучал не извне, а словно изнутри голов слушателей, ответил он. — Нас столько нет, чтобы наблюдать за всеми сразу, и наше сознание не настолько огромное, чтобы вместить в себя наблюдение за еще большим числом, нежели за которым мы и без того наблюдаем, без остановки выполняя свою работу, — ответило это существо, и в этот момент принцип того, каким именно образом они существовали, стал более-менее понятным.

— Так, ладно, допустим, что вы действительно об этом не знали, — сказала Ниона. — А каким образом, в таком случае, в прошлом вы всегда знали о том, что готовится на той стороне мира-монеты, и всегда действовали на опережение, прыгая нового героя на спасение? — поинтересовалась герой.

— Таким образом, — сказал наблюдатель, который будто бы частично был не там, не с ними, а уже приступил к своим прямым обязанностям, — что раньше все происходило там, где мы могли видеть.

Существо говорило таким образом, что сразу становилось понятной та догадка, что изначально весь план нынешнего кошмара обсуждался по ту сторону от жизни, а там, на той стороне, наблюдатели ничего не видели, потому что для них подобная функция не требовалась, ибо до этого никто оттуда не выбирался. В связи с этим появлялась интересная деталь в виде понимания о том, что наблюдатели видят только жизнь и ничего связанного с отсутствием таковой. Раньше этого никто не знал, а тут оно как-то так, вскользь выяснилось, в связи с чем Фрил улыбнулся, однако никак не прокомментировал.

В то время, пока мы отстаивали Плотное королевство, Ниона просто ходила по неизвестному месту, где была два раза в качестве приглашенного гостя на таких… на рельсах, в каретке, которая с дикой скоростью неслась к черте «финиш». То есть она там раньше вроде как и была, но на самом деле нет, поэтому сейчас внимательно смотрела по сторонам и запоминала удивительное место, зная, что на самом деле ту сторону… весь мир сейчас зависит не только от неё, но и от второго героя, о котором она почему-то ничего не спрашивала, о котором не интересовалась и с которым даже не пыталась выйти на связь, считая что так будет лучше для всех. На самом деле, по этому поводу была всего одна мысль, которую Ниона озвучила еще в самом начале рассказа о том, каким образом она путешествовала по той стороне мира-монеты в то время, когда мы с Кайсой по-своему путешествовали там же и в том же направлении.

— Ладно, давай думать следующим образом, — сказала Ниона. — Вы ничего не смогли сделать, просто потому, что вы — бессильны, так? — герой хмыкнула. — Но вот есть один вопрос, на который вы в любом случае сможете мне ответить… тот наблюдатель, ради которого вы меня сюда впервые прыгнули, что с ним-то делать? — спросила она. — А то он там… есть… стоит статуей… испускает энергетику всякую, такую, неприятную и далеко не соответствующую ничему хорошему в нашем, их и вообще, в принципе, в мире, — герой хмыкнула. — И вообще, у вас было полно времени, чтобы разобраться с этой проблемой! Что же сделали вы, а?! — вот сейчас Ниону вновь начало немного заносить, но вполне себе по теме. — Где вы были все то время с того момента, когда мне и этому удивительному оружию удалось остановить зло, с которым вы, первоначально, ничего не смогли сделать, и ничего умней не смогли придумать, кроме как сослать на землю?! То есть туда, где эта штуковина имела практически абсолютную, можно сказать, что полную власть. Вы же наблюдатели и прекрасно должны были понимать это! И вот мне не понятно, вы были серьезны, когда совершали столь «продуманный», а главное, «логичный» поступок?! — герой продолжала свой пресс, который производила на того, кого они первым очухали, и, как мне казалось, когда я слушал эту историю, тот наблюдатель был крайне не рад не только такому тесному знакомству, а тому, что как раз он стал первым из тех, кого вернули в сознание! Отсутствие радости заключалось в наездах со стороны героя и в его правоте, касаемо недовольства работой, что наблюдатели делали. В связи с этим первый из пробужденных даже пытался несколько раз найти какой-нибудь повод или предлог, чтобы слиться, но у него ничего не получалось, ибо герой была хорошо подкована на речь и знала, как речью устраивать реальную сечь.

Спустя… да, на самом деле, сложно сказать спустя сколько времени, учитывая то, где они находились, удалось привести в более-менее нормальное состояние вообще всех наблюдателей. Конечно же, это также было связано с тем, что каждый следующий поднимаемый ими становился рядом с Фрилом и начинал помогать ему. Как бы, работы, с одной стороны, было невероятно большое количество, но с учетом того, как все проходило, её оказалось не сказать что много. Единственное «но»: пришлось потратить достаточное количество времени, эквивалент которого был не совсем понятен с учетом нахождения на ребре мира-монеты… ну, полчаса или час, сосредоточенного, увлеченного, полностью сконцентрированного на деле времени, если считать по нормальному, а по факту, не известно.

— Так что?! Мы можем что-нибудь сделать с тем наблюдателем, который там, на нашей стороне мира-монеты и даже, пусть и частично, но с нашей от жизни стороны? — поинтересовалась Ниона, таким образом налегая на вопрос, который был ранее задан. — Потому что нам с этим явно надо разобраться раньше, чем это выйдет из-под контроля! А если и выйдет, нужен один метод или способ, чтобы прекратить это раз и навсегда.

— Но мы ничего не можем сделать друг с другом. Нам этого не дано, мы и без того каким-то только чудом и с помощью Мурдыкса смогли выгнать из нашего пространства на ребре отступника, чтобы потом с ним хоть как-нибудь можно было разобраться там, у вас… вам… потому что тут, нам у нас с нами… — начал было путано говорить наблюдатель, на что получил сразу три пренебрежительных смешка. По одному от Нионы, Фрила и Жупелки, которая в тот момент выглядела точно также как и любой другой из наблюдателей.

— Слушай, а может быть, как раз Жупелка что-нибудь с ним и сможет сделать? — поинтересовался Фрил. — Ну, если так подумать, то она — не наблюдатель, лишь существо, которое настолько сильно пропиталось энергией, которой питается, что получило возможность, а главное — ресурс для того, чтобы перевоплотиться в наблюдателя. И вот все это на уровне совпадений, но ведь сработало? Сработало! Конечно, про «совпадения» говоря, я намекаю на Мурдыкса, который вот будто бы знал все наперед и раскидал огромное количество всяких зацепок, крючков и подсказок, но на самом же деле он не мог не оставлять следов и поэтому решил поступать максимально рационально: описывать все подробно и прятать только для тех, кто действительно будет заинтересован найти, — Фрил пожал плечами. — Так что, уважаемые наблюдатели, теперь дело за вами, и если вы можете нам помочь какими-то адекватным и крайне объективными методами, в таком случае, настало то самое время, когда вам пора подключиться к спасению даже не одной из двух сторон, а сразу всего мира, что сейчас находится в большой опасности благодаря несовершенству нашего совершенства, — сказал он, после чего, совершенно случайно, будто бы автоматически добавил «а-ха», от чего наблюдатели, не поверив в произошедшее уставились на него, но это был все тот же Фрил, что только что дал им возможность вновь стать… даже не знаю, можно ли применять такое понятие как «живой» к наблюдателю или нет? В любом случае, дал им возможность выйти из того состояния, в которое их вогнал канделябр. Кстати, насчет этого: Ниона попыталась задать несколько вопросов, но согласно всеобщему клише оказалось, что вот совсем никто из наблюдателей ни о чем и ничего не помнит, в связи с чем не может дать ни единого ответа о том, каким образом канделябр до них добрался — скорее всего с подачи отступника, конечно же — и каким образом он смог усыпить или типа того, всех сотрудников такой, настояще-абстрактной канцелярии, куда попадало всего несколько десятков разумных существ, называемых «герои», и Мурдыкс… и теперь еще и Фрил с Жупелкой и канделябром. Также никто не мог ответить, не считая Фрила с Жуплекой и Мурдыкса, если бы тот не пропал бы непонятно где, а все потому что эта троица, действительно, знала, какой путь пришлось проделать, чтобы оказаться там, у наблюдателей.

* * *

— Самое смешное, — рассказывала Ниона, когда мы все же встретились, — вот эти наблюдатели, они неплохие ребята и чего-то там могут, и по-своему как-то там угорают потихоньку, но сделать-то, по сути, практически ничего не могут со своим могуществом. Это странно и как-то даже глупо, но это действительно так. Может быть, дело в том и заключается, что они даже не пытаются выйти за пределы своего мышления, в отличие от отступника, который вышел и который получил благодаря этому какой-то определенный опыт и навыки.

— Да, но ведь они же для того и созданы, чтобы просто наблюдать, — попытался возразить я, но встретил очень интересное мнение, которое начал высказывать Гром и которое закончил высказывать, что самое забавное, Меч.

— Нет, они созданы, чтобы держать все под контролем. Чтобы мир находился в примерном балансе и всегда, постепенно, расцветал и продолжал свое существование. Таким образом, на самом деле, мир это… как бы тебе так сказать. Мир, он просто есть, как нечто интересное создателю, на что он и хотел бы тратить как можно больше времени, но у которого на это просто нет свободного времени. То есть раньше, когда он и наша монета были гораздо моложе, он с удовольствием играл, смотрел, как-то развлекался, что, на самом деле, было ужасным для каждого существа, что жили тут до нас с обеих сторон, а потом ему просто стало некогда, и он только иногда начал посматривать что происходит с нами, доверив при этом всю работу как раз наблюдателям, и они наблюдали. И до определенного момента справлялись, причем очень неплохо, а потом все пошло по бороде, — рассказывал бессмертный летописец, который, с одной стороны, зачастую сам выступал в роли зла, которое требовалось остановить герою, и который, на самом деле, знал куда больше, чем рассказывал или чем рассказать мог по каким бы то ни было причинам.

— А-ха, в принципе, Мурдыкс, когда-то, о чем-то подобном тоже говорил и рассказывал, сравнивая наблюдателей, как раз с такими пассивными, а-ха, зрителями, которые могут конечно бросить скоростной камень куда-нибудь там с посланием: «Ну-ну! Так больше не делай!», но в этом, а-ха, нет никакого смысла. Стало только интересней, когда мир начал перестраиваться и когда отступник совершил свое, а-ха, отступничество, — рассказывало колдовское оружие, созданное тем первым колдуном, который смог прыгнуть наблюдателя к себе и который, впоследствии, сам смог прыгнуть к наблюдателям, после чего прыгал к ним время от времени, от чего они были совсем не в восторге и с чем ничего не могли поделать. — Так что, наблюдатели, они такие, а-ха… Они есть и их в то же время нет, и пусть они и могут, а-ха, на многое повлиять, напрямую этого делать не станут, — вздохнул Меч. — Это неинтересно и в этом, для них, а-ха, нет смысла, а самое главное, сами они никогда о подобном не скажут, потому что рассказать — выдать секрет, а выдавать, а-ха, подобные секреты — не в их интересах, — проговорило оружие на полном серьезе, даже не пытаясь пошутить или как-то развлечься.

Ситуация при нашей встрече была не та, чтобы особо веселиться. То есть мы могли и время от времени немного прикалывались, но в большинстве своем просто рассказывали друг другу о том, что было, какие подробности и всякие зацепки удалось отыскать и попутно с этим строили план.

— Короче, подняв всех и попробовав с ними поговорить, мы выяснили следующее: «ничего». Буквально. Ни слова. Потому что никто из них, из наблюдателей, ничего не смог сказать. Они отказывались думать, пусть при этом не отказывались в случае чего помочь. — рассказывала герой. — Это же стало для нас причиной, по которой мы решили, что оставаться у них, у наблюдателей, дальше нет никакого смысла, собрались и свалили. Но свалили не мы, они нас свалили от себя при помощи колдунства, напоминающего собой прыжок, вот только мы не поняли того, по какой причине с нами не прыгнули Жупелку и почему нас прыгнули к статуе наблюдателя-отступника. И, казалось бы, мы пробыли там, на ребре, не очень много времени… — Ниона рассказывала, уже примерно понимая порядок событий и то, где они в тот момент находились на общей линии, из которой ненадолго выпали два раза подряд: в перевернутом доме и теперь на ребре.

— Ну и что было дальше? — поинтересовался я, не совсем понимая, в какой момент времени это происходило.

— Я так понимаю, нас выпрыгнули с ребра как раз тогда, когда Сновидец был полностью освобожден, — сказала Ниона. — С этим было связано еще одно, не самое приятное и не самое прикольное событие. Оно заключалось как раз в том, что когда нас с Фрилом, а не полной компанией, прыгнуло туда, в Полимирье, к поместью слепого колдуна, на свободу почти выбрался наш самый жуткий и сильнейший из врагов.

* * *

— Ниона, мне не нравится то, что я вижу. — сказал Фрил, в то время как герой глазами искала Жупелку, которой рядом не было, — Вот совсем никак не нравится.

— Что тебе не нравится? — поинтересовалась герой, которая не испытывала никакого интереса относительно статуи, а это было зря. — Мне лично не нравится, что мы здесь очутились сами по себе, — сказала она, думая о подруге.

— Это тоже очень хороший вопрос, но может быть, ты все же посмотришь перед собой? Просто, я внезапно понял причину, по которой нас сюда прыгнули в срочном порядке… над другой мне даже думать не надо, потому что другой быть просто не может, — сказал Фрил. — Кстати, Меч и Вирта, вам бы уже того, как минимум подумать на тему того, чтобы вернуться в состояние боевой готовности, потому что мы в очередной раз умудрились познать то, насколько хуже может быть ситуация, которая, казалось бы, хуже быть не может, — наследник Мурдыкса хмыкнул, после чего крайне быстро сосредоточился на короне древних, прекрасно понимая, что в случае чего ему придется пользоваться её силой, ибо своя у него на тот момент уже несколько подистощилась. Случилось это по причине того, что каждое использование колдунств ради пробуждения наблюдателей все равно вытягивало из наследника Мурдыкса не так много и ненадолго, но достаточно сил, чтобы почувствовать усталость и истощение.

* * *

«И что теперь-то? — подумала Ниона. — То есть, конечно, это очень круто, типа — битва-реванш, но я с таким положением вещей не согласна!»

Совсем не согласна! — сказала герой. — В это время статуя начала превращаться в что-то более такое, материальное, что ли… хотя, что может быть материальней статуи?! — хмыкнула герой. — Как бы то ни было, наблюдатель быстро приходил в себя…

Ниона тяжело вздохнула и тогда я рассказал ей о Громе и Цифе, которые освобождали Сновидца и которые, скорее всего, не заметили какой-то ловушки или подставы или еще не пойми чего и, освободив того, кто был проводником из жизни на другую сторону от жизни, случайно освободили из его покоев того, кого не должны были. Может быть, кстати, на то даже шел расчет, но это не точно.

— Так что, Ниошка, не парься на этот счет, твоей вины в этом нет. В любом случае, я так думаю, что когда-нибудь этот демон вырвался бы из своего заточения, — хмыкнул я.

— Не факт, а-ха, ох и не факт! — весело сказал Меч. — Я выполнил свое предназначение на все сто процентов, просто случилось так, как случилось, а-ха!

— Это все не имеет никакого значения, — сказала Вирта. — В любом случае, хорошо, что мы смогли выстоять против него, даже будучи в состоянии полной отключки, — вот тут Щит была совершенно права. — А то ты представь следующее: «Герой на нас надеется, а мы тупо спим и ничего не делаем».

Щит, действительно, была права, и настало то самое время, чтобы немного рассказать о том, что произошло дальше.

* * *

— Бежим? — поинтересовался Фрил, который был совершенно не готов к тому, чтобы вступить в бой с отступником, который явно будет счастлив вернуть себе тело и силы и, скорее всего, рано или поздно, попробует отомстить другим наблюдателям… если не сразу попробует сделать это.

— Да… вполне себе неплохая идея, — герой согласно кивнула. — Вот только куда и как, и что мы будем делать с Жупелкой? — поинтересовалась она, поворачиваясь спиной к статуе, которую, на самом деле, никогда не хотела видеть вновь, но которая вот таким вот вероломным образом ворвалась в жизнь, преобразовываясь в опасного врага.

— Да, что-то мне подсказывает, что… короче, нет никакой разницы в том, куда бежать, — сказал Фрил. — Просто побежали… — он хмыкнул, после чего добавил: — А, хотя нет. Есть куда интересней вариант!

Он подскочил к Нионе, взял её под руку, после чего прыгнул вместе с ней. То есть действительно прыгнул, удерживая её, и спустя всего какой-то миг они выпрыгнули на ребре мира-монеты, возле одного из всех наблюдателей. Так герою показалось, а Фрил понимал, что это не так. Он сказал:

— Жупелка, давай с нами! Нам нужна твоя помощь, особенно сейчас, когда ты в таком виде и, возможно, можешь много чего интересного сделать и сотворить!

— Наблюдатель не может пойти с вами! — сказал кто-то из наблюдателей, но не тот, к которому обращался Фрил.

— Давай, прыгай меня отсюда, потому что я уже не могу пребывать в таком виде и… Они ведь не просто так меня не прыгнули вместе с вами, а потому, что полностью приняли за свою, а я не хочу быть у них за свою! — сказала фантазфурия.

— Так ты ж нас на ребро прыгала до этого, — хмыкнула Ниона. — В чем проблема обратно прыгнуть к нам по координатам Фрила? — герой не поняла причины, по которой Жупелка, провернувшая сложнейшее из колдунств, сейчас намекала на то, что сама ничего подобного сделать не может.

— Не могу! Почему-то сама не могу! Помогите мне! — сказала та. — В голове странно… разум туманится! — прокричала фантазфурия. — Словно я сама превращаюсь в наблюдателя! А я не хочу быть наблюдателем!

Жупелка, и это слышалось по голосу, с трудом держалась за собственный разум, с огромным усердием старалась сохранить спокойствие и изо всех сил старалась не терять самоконтроля, не поддаваться панике. Это было крайне непросто, в связи с окружившими её наблюдателями и тем, как они каким-то совершенно колдунским образом влияли на неё.

— В смысле «не могу»?! — прокричала Ниона, которая уже сорвалась с места и побежала к подруге на выручку.

Фрил, кстати, поступил точно так же. Он резко двинулся за Нионой и тут же понял, что прыгнули они с достаточно большой погрешностью, что после некоторое время не давало ему покоя.

— В прямом! Не могу! Мне что-то мешает прыгнуть отсюда. Само колдунство не сотворяется, хотя я чувствую, что мне хватит сил, чтобы его сотворить и воплотить! — крикнула Жупелка, и в следующий миг герой и колдун вновь оказались там, в поместье слепого колдуна, что значило только то, что их вновь выгнали с ребра мира-монеты, причем самым наглым образом.

От этого Фрил пришел в праведный гнев, в связи с чем быстро схватил Ниону и вновь прыгнул в межпространственную дыру, чтобы очутиться на ребре мира. Спустя несколько мгновений они вновь выпрыгнули там, где наблюдали за Жупелкой, которую действительно что начали вести в сторону одной из труб или типа того, где плескалась тонкая материя действительности. Кажется, они уже полностью приняли фантазфурию, принявшую облик наблюдателя, за свою и уже обрадовались появлению нового сотрудника.

— Отпустите нашу подругу, демоны вы проклятые! — крикнул Фрил, вспомнив звучное название, которое несколько раз вырывалось из уст героя во время всех их совместных путешествий по той стороне мира-монеты.

— Теперь она — одна из нас, — сказал один из наблюдателей, и от этого Нионе и Фрилу стало не по себе.

Герой почувствовала себя настолько неловко и настолько плохо, что внутри все сжалось, однако ситуация становилась только хуже благодаря тому, что там, на земле, другой наблюдатель или его статуя, или его печать, теряли силу, что не значило ничего хорошего!

— Да ну, чтоб вас! — Фрил начал терять терпение и контроль над собой и вновь направился за Жупелкой.

Ниона же в этот самый момент подумала о том, что бегать нет никакого смысла и что ему надо вспомнить, как именно прыгать кого-то к себе, и попробовать воплотить это колдунство, когда их вновь кинут туда, в поместье слепого колдуна.

— Фрил! — крикнула Ниона, и в следующий миг они вновь оказались около оживающей статуи. — Прыгать к ним — бесполезно! Прыгни Жупелку к нам! Может быть, в этом и заключается смысл, что она сама не может в связи с какими-то ограничениями, что подразумевает под собой само создание, саму суть наблюдателей?! А вот если это сделаешь ты, то все получится? — прокричала Ниона, и это стало прекрасным аргументом и поводом для молодого, но невероятно сильного и талантливого колдуна переосмыслить свой гнев. — Тем более, она в облике наблюдателя может понадобиться нам тут, учитывая вот этот кошмар, что тут происходит!

— А это очень даже неплохой вариант! Это очень правильное решение и предложение! — сказал Фрил. — В таком случае… Корона древних, настало твое время для полномасштабного использования тебя, коего не было со времен Скотоглоса! — он демонически рассмеялся, после чего сначала хлопнул в ладоши, а потом уже и подпрыгнул, чтобы ударить стопами по земле. Сразу после этого раздался громкий хлопок, правда, не тот, который перенес Жупелку к ребятам, а тот, который полностью расколол то, что не так давно было статуей.

— Фрил! Все настолько плохо, насколько ты даже не можешь представить, потому что не пытался никогда подумать о таком! — сказала Ниона, которая внимательно наблюдала за статуей.

«Да ладно! — подумал Фрил, — А почему не получилось-то?!»

Он делал все по инструкции, которую четко соблюдал, но что-то пошло не так, в связи с этим, сказав что-то вроде: «Я сейчас вернусь», на сей раз он прыгнул самостоятельно.

Было понятно, что он в любом случае вернется с фантазфурией, только не было понятно то, сколько времени это займет. А вот Ниона осталась один на один против наблюдателя, и пусть молодой колдун и прыгнул, чтобы выступить против какого-то совсем нереального количества таковых, был в большей безопасности, чем герой, а все потому, что нормальные наблюдатели не имели никакого желания и никакого стремления к тому, чтобы навредить кому бы то ни было, а вот тот, который был запечатан на земле, явно был готов к тому, чтобы устроить ужасный разгуляй! Буквально, «крайнюю жатву» перед тем, как мир превратится в прах, оставшийся от себя, как бы глупо это ни прозвучало. Так что, если сравнивать, можно сказать, что дела героя остались чисто геройскими и подразумевали под собой риск самые невероятных масштабов!

— Меч! Вирта! Было бы очень неплохо, если бы вы сейчас проснулись и моментально приготовились бы к битве! — сказала Ниона. — И, ребятушки, я не то чтобы вас прямо прошу об этом, но что-то около того, а все потому, что мне угрожает огромная опасность, с которой я не готова справляться самостоятельно, в том случае, если Фрил с Жупелкой задержатся!

Но колдунское оружие продолжало пребывать в состоянии глубокого сна, вызванного слишком большим потоком колдунской энергии, что прошел через или даже сквозь них, особенно когда те начали выпускать переизбыток, сверкая как самые мощные прожекторы, что только можно придумать.

В это же время Фрил, вспомнив о том, как Виза рассказывала о колдунстве, позволяющем блокировать прыжки и скоростные камни кого-либо к кому-либо, в очередной раз ворвался на ребро мира-монеты. Жупелка это увидела и крикнула ему, что начинает терять себя, что бы это ни значило на самом деле. Единственное, что мгновенно понял Фрил: «Все плохо», в связи с чем моментально наколдунствовал себе невероятной силы защиту от любых посягательств на его личное нахождение в пространственно-временном континууме ребра мира-монеты, и это прекрасно сработало! То есть прыгнуть Жупелку сразу на землю, на самом деле, каким-то образом не позволили другие наблюдатели. Скорее всего, поскольку они знали, что Фрил попробует это сделать, заблокировали подобную возможность, но они не думали, что он в очередной раз прыгнет и начнёт колдунствовать то, что будет препятствовать им, в смысле, наблюдателям выполнить его прыжок обратно на землю.

А Ниона при этом наблюдала за тем как то нечто, которое ей удалось когда-то сокрушить с помощью специального и, по своей сути, легендарного меча, начало оживать и становиться таким, каким она его помнила, а именно — источающим опасность и какую-то безнадегу. Конечно же, герою это совершенно не нравилось, и она только и думала, как сама рассказывала об этом, следующее: «Мне ничего не остается, кроме как выйти раз на раз вот с этим монстром и постараться устоять. В первый раз мне повезло, причем очень! А что сейчас будет? Даже предположить что-то страшно, потому что я осталась одна! Ну вот только вопрос в чем заключается: смогу ли я выстоять или нет, не смогу?»

— Так… ребятушки! — проговорила Ниона, посмотрев на оружие. — Настал тот самый момент, тот самый час, когда мне, по всей видимости, придется вступить в бой без вас, но я надеюсь, что вы меня слышите и в скором времени очнетесь… короче, надеюсь на… — договорить она не успела, потому что отправилась в затяжное путешествие по воздуху, вызванное резкой и мощной тычкой.

* * *

— Да-а-а… — рассказывала Ниона, когда мы все же встретились там, на той стороне мира-монеты. — Я очень давно не получала столь смачного удара. Благо хоть он был каким-то таким, плюшевым будто бы. Словно воздухом, вот так: «Шмяк», и я отправилась в полет с огромной скоростью. Даже в ушах жужжало от сопротивления, которое испытывал воздух, рассекаемый моей спиной, — герой тяжело вздохнула. — В любом случае, приземление оказалось жестким. Меня несколько раз ударило о песок Полимирья. Вот как, к примеру, когда бросаешь камешек плашмя о воду, чтобы он подпрыгнул несколько раз над водой, примерно точно так же меня несколько раз ударило о пески, и чувство от этого, хочу сказать, было самым что ни на есть мерзким. И первые несколько секунд после я даже не могла не то чтобы встать, вдохнуть нормально, а когда смогла, как мне показалось, втянула какое-то количество песка внутрь. Надеюсь, что это лишь глупая идея, которая у меня появилась и которая, в скором времени, точно так же и исчезнет, — герой, рассказывая об этом, пожала плечами. — В любом случае, мне ничего не оставалось, кроме как подняться, и я справилась с этим и сразу начала искать оружие, думая, что я его отпустила, но нет — меч и щит в тот момент словно приклеились к ладоням, и это было хорошо! Это давало понять, что дух пусть и несколько не уверен в успешном завершении мероприятия, но тело в этом не сомневается и готово стоять до самого конца! — вот что сказала и как прокомментировала свое состояние Ниона.

Мне же было как-то не по себе слушать об этом. Точнее, была совершенно понятная причина, и я её чувствовал внутри себя такой, пульсирующей жилкой волнения, нервов, какого-то несогласия и даже отрицания действительности вкупе с неловкостью. Выражалось это всего одной фразой: «А ведь я мог помочь!»

* * *

Пока у Нионы начинался матч-реванш против наблюдателя-отступника, Фрил штурмовал небесную канцелярию под названием «ребро». Получалось у него это достаточно неплохо, потому что никто из этих существ не пытался применить к нему силу. Да, остановить останавливали, но достаточно мягкими колдунствами, которые просто отодвигали его назад или в сторону, что само по себе можно было считать чем-то вполне себе неплохим. Он же, в свою очередь, тоже использовал только какие-то такие, щадящие колдунства, чтобы не навредить созданиям, наблюдающим за всеми нами. Да, наблюдатели на тот момент бросили все попытки прыгнуть его обратно на землю, благодаря колдовству, которое придумала Виза. Во всяком случае, она говорила о том, что она придумала, а Порег натолкнул на мысли, как реализовать подобное странное колдовство. В любом случае, именно это изобретение позволяло Фрилу пробиваться к Жупелке. Она тоже старалась пробиваться к нему, но ей было в разы… в десятки раз сложнее, потому что сам облик, который она приняла, словно заставлял подчиниться общему зову наблюдателей. Это создавало огромное число вопросов в её голове, но ни ответить на них, ни как-то бороться с ними не получалось. В смысле, адекватно и действенно не получалось, в связи с чем она просто старалась добраться до друга.

— Жупелка! Я тебя здесь не оставлю! Ни в коем случае не оставлю! Ты отправишься со мной, потому что без тебя я не только не вывезу! А даже не стану думать о том, чтобы вывозить, и пусть весь мир катится ко всем кувыркам и коленкам крокса одновременно! — прокричал Фрил, который не понимал, что именно выкрикивает.

— Да… ладно… — выдохнула Жупелка и в тот момент почувствовала, что вся та оставшаяся энергия, которая осталась после сильнейшего заряда от короны древних, начала движение внутри нее.

Движение и преобразование во что-то новое, удивительное, неизведанное и сильное.

— Да! Вот так! Так что мы либо уйдем отсюда вместе, либо вместе останемся здесь, и другого не дано!

В этот момент один из наблюдателей чем-то громко щелкнул, и остальные разошлись в разные стороны. Подобное поведение было крайне удивительным явлением, учитывая то, что ребята уже видели, но быстро прояснилось. Тот наблюдатель сказал: «Бесполезно останавливать того, кто никогда не остановится, потому что не знает, как это сделать. Он такой же, как и Мурдыкс, который все равно прыгал к нам ради разговоров и выпытывал тайны мира в обмен на знания с земли». Прозвучало это крайне странно, но Фрил запомнил и принял подобное за комплимент.

— Отпустите её! — прокричал он, смотря на наблюдателя, ничем не отличавшегося от других, но при этом Фрил прекрасно понимал, что под личиной одного из поселенцев ребра мира-монеты сокрыта Жупелка.

Он это чувствовал всем нутром, и если бы перед ним поставили бы хоть всех наблюдателей сразу, в одну шеренгу, он без проблем, глянув всего раз, смог бы сказать, где она и где остальные. На самом деле, в этом было и нечто кармическое, и я об этом думал уже потом, когда все закончилось, мысль получилась следующего содержания, вот прочтите и попробуйте проникнуться ей: «Впервые, когда Ниона пришла на ту сторону мира-монеты, их приключение закончилось восстановлением сил колдовского или колдунского меча. Тогда всех троих король драконов связал как одной нитью, потому что из каждого в меч попала определенная энергия, причем достаточно сильная, от каждого, и тогда с колдунским оружием произошли первые изменения и Меч получил способность менять форму и обличье. Потом, уже позже, огромный выброс энергии был связан с ударом по Скотоглосу за счет использования короны древних. Правда, тогда Жупелка не сказать, что принимала какое-то участие, но она была в мыслях Фрила и вместе с ним. И вот теперь, когда случилось короткое замыкание, которое напитало фантазфурию энергией, достаточной ей для превращения в самое могущественное и в то же время совершенно беспомощное существо, являющее собой волю создателя и его же безволие в то же время, если так можно сказать… но это не важно! А вот то, что один из наблюдателей дал Фрилу возможность без дальнейших препятствий забрать Жупелку — вот это было важным! Словно сам создатель решил принять участие в происходящем действии и посмотреть на то, что будет с его миром дальше. Смогут ли одни убеждения сохранить его первозданную целостность или же другие убеждения все же одержат верх, и тогда тот оригинальный вид, который был придан нашему миру, разрушится, преобразовавшись во что-то другое и, не исключено, что во что-то такое, что существовать не должно, а раз не должно, то и не будет. Будто бы создатель наконец заинтересовался происходящим там, во что он когда-то потратил огромное количество времени и вот, наконец, спустя продолжительное затишье, стало действительно интересно.

В то время, пока Фрил бился с наблюдателями и тянулся к Жупелке, Ниона вступила в бой с отступником, который сильно отличался от других его сородичей, и в тот момент герой прекрасно поняла, на что это похоже.

«Он же как искусственный интеллект», — подумала она после нескольких ударов, которые только каким-то чудом удалось остановить при помощи меча.

* * *

— В смысле «он же как искусственный интеллект»? — поинтересовались у неё вообще все, кто слушал этот рассказ, когда мы встретились в одном месте.

— Да в прямом смысле! — сказала Ниона. — Наблюдатели, они как искусственный интеллект… точнее, как машины с искусственным интеллектом внутри, и только один вышел по каким-то причинам из строя, — герой пожала плечами. — Он словно поймал какой-то вирус, вследствие которого мышление изменилось, пропали ограничения и появилось стремление исправить недостатки, принятые им за ошибки.

— Наблюдатели как… искусственный интеллект? — поинтересовался я, сам не поверив тому, что только что сказал, а потом удивился, а все потому, что понял, причем совершенно внезапно, что в этом как минимум может быть смысл. Да, пусть не очень точный, но что-то такое было в этих словах.

— Ну да, искусственный интеллект, — сказала Ниона. — Причем, не просто искусственный интеллект, а такой, который долгое время развивался самостоятельно… точнее… сейчас постараюсь нормально объяснить.

— Да, ты уж будь так добра, постарайся, а-ха, — сказал Меч, который вообще ничего не понимал. — Как интеллект, а-ха, вообще, может быть искусственным? Я этого, а-ха, не понимаю! — самое смешное заключалось в том, что в какой-то мере и степени Меч и Вирта, как и Чарльз, по своей сути были примерами искусственного интеллекта, получившего возможность развития до максимального уровня.

— Скорее всего, это какая-то такая придумка, с той стороны мира-монеты, — сказала Вирта. — Правда, мне тоже совершенно не понятно, что это такое.

— Это... — Ниона посмотрела на Чарльза, с которым на тот момент уже успела познакомиться. — Вот, кстати, Чарльза можно считать аналогом искусственного интеллекта, только у нас этим награждены разного рода машины и механизмы, — на тот момент и на самом деле хорошо, что она не подумала про оружие, что было в её руках. — Есть такие, которые просто подчиняются определенным правилам, чтобы выполнять определенную работу, а есть и такие штуки, которые почти полностью своим разумом могут соответствовать нашему. Они умеют отвечать на вопросы, поддерживать беседу, но все равно работают по определенным правилам, которые просто не могут нарушить.

— Почему, а-ха, не могут нарушить? — поинтересовался Меч, и этот вопрос подхватил Фрил, которому подобное было вот вообще непонятным.

В связи с этим он сказал:

— А почему они не могут нарушить правила? Ведь правила только для этого и нужны, чтобы их нарушать — в том или ином объеме, конечно же. Все правила все же нарушать не надо.

— Ну, потому, что эти правила, они — есть часть сознания этих интеллектов, не наделенных телами в большинстве своем, — сказала герой. — Они есть в некоем пространстве, которого на самом деле нет. Если вам проще будет понять, это как мир Сновидца, только созданный нами, людьми. Ну, просто потому, что у нас кроме людей больше никого нет, — Ниона пожала плечами, после чего как-то смущенно хихикнула. — И примерно по такому же принципу мы создаем искусственный интеллект, который есть физически на каком-нибудь носителе, но сам по себе является лишь определенным количеством всякого… ну, разного всякого.

— Так, к чему ты об этом? — поинтересовался Циф, который потерялся в моменте объяснения и не мог найтись.

Остальные, не считая Фрила и Мультана, даже не пытались вникнуть, что вполне себе нормально вписывалось в натуру жителей той стороны мира-монеты. Циф же, как ни крути, был крайне хорошим инженером и не мог просто так упустить новой информации с нашей стороны.

— К тому, что… отступник, он, по сути, повел себя как искусственный интеллект, в который закралась ошибка, из-за которой нарушилась последовательность исполняемых им действий, и с этого и началось его персональное развитие, — сказала Ниона. — Словно он понял, что все, что делают другие наблюдатели, не такое интересное. Будто бы его взгляд на вещи и на нас, жителей мира под ними, постепенно, но все больше и больше претерпевал изменения, и в какой-то момент он решил, что ваша сторона заслуживает большего, погрязнув в средневековье, — герой пожала плечами. — Вот тогда все и началось.

— Кстати, а вот это интересная теория, на самом деле, — сказал я. — Её можно рассмотреть детальней и попробовать докопаться до самого дна, до основания, правда, позже, потому что нам уже пора начинать готовиться к…

И вот тут я прерываю ту часть рассказа, которая рассказывает о нашем условном будущем в прошлом. Все потому, что я рассказываю сейчас о том, что было когда, поэтому и получается наложение времен, хотя, если подумать, оно относительное, как и само пространство вместе со временем и восприятием всего этого.

А теперь давайте вернемся к тому моменту, когда Ниона вновь начала противостояние против крайне опасного существа, которое, преодолев свои пределы, смогло стать «другим» представителем из своего вида. По сути, с отступником произошла эволюция, которая вывела его из состояния застоя, в котором, и по сей день, находится большая часть наблюдателей.

* * *

— Какая приятная и неожиданная в тот же миг встреча! — проговорил наблюдатель, голос которого не отличался от голосов тех, что остались на ребре мира-монеты, и шел будто бы отовсюду сразу и ниоткуда, словно звучал не снаружи, а изнутри головы, наподобие внутреннего, только был другим.

— А я не могу назвать нашу встречу приятной… ожидаемой, знаешь, вполне могу, но никак не приятной. Правда, ожидания появились не так давно и сбылись крайне быстро, отчего лично мне неприятно даже вдвойне, или втройне, или больше! С этим я еще не смогла определиться. — сказала Ниона и в этот самый момент поняла, что до сих пор чувствует ту ужасную тяжесть, которая была в ней с момента, когда ей удалось остановить извержение огромного количества энергии из короны древних из-за ужасной случайности. — Но, знаешь, я так думаю, заклятые враги обязаны встречаться в последней битве, причем таким образом, что тот, кто вносил хаос в обычную жизнь, возвращается откуда-то там: от смерти, с другой планеты, мира, заточения, чего бы то ни было! И начинается замес.

— Удивительно! Ведь Мурдыкс смог предусмотреть многое, но вот такого он не только не мог предвидеть, он даже не думал никогда о том, что кто-то кроме него сможет противостоять Сновидцу, еще и таким наглым методом, как мы! — рассмеялся отступник из числа наблюдателей. — И самое смешное — вы попали в нашу ловушку, которая в любом случае закрылась бы! Она сработала бы, если бы вы не решились прыгнуть на ту сторону от жизни, чтобы найти и вернуть сознание Сновидцу, но в таком случае были бы одни последствия, и я оставался бы там, причем с огромным удовольствием! Так как-то проще и интересней, и силы мои там ведут себя как надо, а не как у вас, — фыркнул он. — Но раз уж вы выбрали другой путь, то вам от него будет даже хуже и больней! — отступник рассмеялся.

— Слушай, как же мне нравится ваша манера общаться! — пренебрежительно бросила Ниона. — Вы, негодяи в смысле, всегда ведете себя как такие, детективные плохие-парни, которые много всего рассказывают, но смысла в этих рассказах и словах столько, что попытавшись зарисовать, можно получишь красивый овал, что называется «ноль», — герой действительно так думала, и от этого ей было не по себе, и это понятное дело! Мне тоже было бы не по себе! Да и сравнение вполне себе нормальное, мне понравилось, учитывая, что я общался с монахом, который оказался действительно крепким орешком, и его, с одной стороны, проще было отправить к Сновидцу, но как же хорошо, что этого никто не сделал! В противном случае духобор мог бы присоединиться к своему предводителю и отступнику, и вместе, втроем, они могли бы устроить еще больший разнос с той стороны от жизни, которая не доступна наблюдателям для просмотра, что очень даже логично, они же должны были наблюдать за живыми.

— Думаю, пора с тобой покончить, герой, — сказал отступник.

Ниона в тот момент понимала, что наблюдатель осклабился, вот только описать это очень сложно, учитывая, что у этих созданий нет рта. Он был, но крайне образный. Я бы даже сказал, что схематичный, но это не совсем правильное применение слова относительно живого организма, а он, как ни крути, но был живым, особенно вернув тело из плена камня, созданного печатью, вырвавшись с той стороны от жизни, где правил Сновидец и хоть чуть-чуть, но восстановившись.

— Думаешь — пробуй, — ответила герой, прекрасно понимая, что её слова — всего лишь блеф, причем не самого лучшего качества, учитывая тот факт, что она — одна, и оружие, которое ей могло бы помочь, не в том состоянии, чтобы помогать.

Собственно, наблюдатель не просто попробовал, а жахнул в полной мере еще сильнее, чем до этого, вот только в этот раз у него, у отступника, не получилось отшвырнуть Ниону.

* * *

— И я так удивилась! Причем очень даже сильно удивилась! — сказала Ниона, когда ведала нам о том, каким образом случилось их столкновение. — То есть до этого он меня так отшвырнул, правда мягонько как-то, а в этот раз ничего не смог сделать, и я не понимала причину, по которой было так.

* * *

— Ух… слушай, а давай-ка я попробую сделать вот так, — Ниона улыбнулась, после чего отпустила оружие. — Раз ты выбрал рукопашный бой, то я должна поддержать тебя в этом, иначе Меч меня никогда не простит за подобные выходки! Так что, родной, раз ты меня ударил по щам, то я считаю своим долгом ответить тебе такой же йотой! — герой хмыкнула и на самом деле в этот самый момент почувствовала уверенность, которая была с ней в тот самый момент, когда она сражалась с Уриэлом, при первой их встрече.

В следующий миг Ниона, как сама рассказывала, приложилась костяшками к лицу отступника. К тому, что можно было считать лицом отступника. Причем, как она об этом говорила: «Я не думала, что из этого что-то получится, но надеялась, не думала до того, как начала наносить удар, а потом, словно прогнав какой-то легкий туман сомнения, вспомнила, что тут вполне себе возможно менять саму суть при помощи желания, огромного и всесильного, и я подумала тогда о том, что наблюдатель должен дистанцироваться от меня, наподобие того, как это делает воздушный шарик, если его не завязать и отпустить, и вот так оно и получилось, совершенно колдунским каким-то образом».

Герой ударила всесильного отступника, во второй раз избавившегося от печати, в продолжительный полет, в завершении которого тот просто исчез. Это потом мы узнали, что на самом деле он просто прыгнул в другое место, поняв, что смысла сражаться с героем там и в том его состоянии не было, а все благодаря как раз тому тяжелому чувству, которое было с Нионой и у неё в груди с момента взаимодействия с короной древних. Также, как стало известно гораздо позже, тогда отступник, только сломавший печать, был без сил, и от того, что вернулся из царства Сновидца, и потому, что сломал печать. То есть последнее как раз можно было считать совершенно логичным.

Фрил вместе с Жупелкой прыгнули на землю, как раз успев понаблюдать за стремительным полетом наблюдателя, познакомившегося с костяшками героя.

— Это что такое было?! — поинтересовался Фрил, подняв одну бровь.

— Это был отступник, — сказала Ниона. — Мы немного подрались, — герой пожала плечами. — Кажется, у меня получилось выиграть, но это не точно.

— То есть Меч и Вирта вернулись в нормальное состояние?! — с каким-то даже облегчением поинтересовался наследник Мурдыкса, который старался вернуться к герою как можно скорее, но задержался на ребре мира, просто потому что там такие понятия, как «время» и «пространство», автоматически становятся относительными, как та самая теория относительности. — И вы втроем вломили этому нехорошему существу, что должен был вместе с другими ему подобными сохранять мир и спокойствие?! — с легким воодушевлением в голосе спросил Фрил, при этом держа Жупелку за её руку, которая в тот момент была больше похожа на составленную из нескольких палочек палочку. Смотрелось это как-то фантасмагорично, с добавлением чистой психоделики.

— Нет. Я сама его стукнула слегка, и он тут же решил ретироваться, — Ниона пожала плечами. — А что? Или ты не веришь, что герой может?

* * *

Здесь я внесу намеренную правку касаемо рассказанного чуть выше.

Да, отступник испарился, решив, что ему пора бы встретиться с другом и как раз потратить немного времени на восстановление сил и так далее, и тому подобное, но прежде чем окончательно свалить, он нанес еще один, крайне подлый удар. Во всяком случае, он попробовал это сделать, но Жупелка, которая в тот момент была чем-то одинаковым, почти единым с ним, но при этом оставалась собой, не дала ни единого шанса атаковать героя.

Фантазфурия дернулась вперед, даже забыв о том, что держит Фрила, и потянула его за собой как куклу. Она опередила отступника, оттащив Ниону даже не столько в сторону, сколько в пространство для прыжков, и если в прошлый раз, только-только перевоплотившись в наблюдателя-отступника и имея при себе артефакт, который сейчас был в сумке Фрила, она почувствовала других, таких же созданий, в которое она превратилась, в связи с чем все прошло даже лучше, чем идеально, то в этот раз, поскольку она пользовалась этим каким-то очень странным способом и образом, получилось не так хорошо, как того хотелось бы, и их выбросило на мягкую-мягкую-мягкую землю, полностью погруженную в пусть и тонкую, но очень плотную прослойку тумана или дыма.

— Опа… — высказалась Ниона, когда поняла, что что-то пошло не так. — Интересно, и где это мы оказались? — поинтересовалась она, обратившись к друзьям.

Они тоже не могли понять того, где им «посчастливилось» оказаться после прыжка Жупелки.

— Это было бы хорошо — узнать, где мы, — ответил Фрил. — Первое впечатление, что мы оказались в той чаше горного хребта части духоборких гор, где много столетий спал король драконов, — он пожал плечами. — Но это не точно, потому что под ногами так мягко…

— Вот и мне так показалось сначала, но потом я поняла, что стою не совсем на камне, — Ниона пожала плечами. — Так и что будем делать? Прыгнем все же в Глабрум или в Плотное королевство? Или потратим совсем немного времени, чтобы пройтись тут немного и выяснить все же, где именно мы оказались? — она подняла брови в вопросительной гримасе, посмотрев на друзей.

Жупелка при этом по-прежнему пребывала в облике наблюдателя. От этого было несколько не по себе, в связи с чем герой поинтересовалась:

— Слушай, родная, а ты не могла бы поменять себя хотя бы в поедателя листиков, что ли?! Просто, мне как-то странно и даже немного страшно продолжать видеть тебя в таком обличье, учитывая тот факт, что меня только что чуть не уничтожило такое же создание, напав исподтишка? Да, кстати, спасибо, что вытащила из-под удара. Сама я не успела бы среагировать… Хорошо, что после того, как отправила его в полет и расслабилась, сразу подняла оружие, как-то автоматически. Меч и Вирта с нами, и остается только дождаться, когда они придут в себя.

Жупелка попробовала сделать то, что было вшито в её создание как возможность дышать в каждого, но у неё ничего из этого не получилось, в связи с чем последовал ответ:

— Ниошка, прости, но вот вообще никак. Я пытаюсь, и на самом деле чаще, чем вы вдвоем можете подумать об этом, но ничего не получается. Я словно, заблокирована в этом облике, пока не потрачу какое-то определенное количество энергии, а её во мне еще черемчур много и она такая, тяжелая.

— Пойдемте посмотрим, где мы оказались, — перебил Фрил. — Раз уж мы тут оказались, еще и с оружием, есть смысл потратить немного времени, чтобы посмотреть на то, что это за место такое. Лично я никогда о подобном не слышал, а если и слышал, это было очень давно и вряд ли может считаться правдой, — сказал наследник Мурдыкса.

— Ну, да… в этом есть смысл, — проведя ладонью по лицу, сказала Ниона. — А ведь если бы меч и щит были бы в нормальном состоянии, я бы успела среагировать на атаку отступника, и мы не попали бы сюда, — герой хмыкнула. — Ладно, наше приключение продолжается, и мы сделали хорошую часть работы на пути преодоления кризиса, вызванного канделябром и его темными мыслями, — Ниона улыбнулась. — А Гром с Цифом, по всей видимости, смогли разобраться со Сновидцем и вернули его в мир, что тоже очень неплохо, — герой пожала плечами. — И пусть мы можем быть на пути не совсем верном и не сказать, что правильном, и активировать ловушки, нам расставленные, но активация не значит срабатывание на все сто процентов.

— Какое-то странное сравнение, но в нем что-то есть, — кивнул Фрил и сдвинулся с места. — Меня больше всего забавляет и пугает земля под ногами, — сказал он. — Я даже не могу понять что это, но наклоняться и пробовать рукой не очень хочу, потому что боюсь. Причем, достаточно сильно боюсь.

— А что ты боишься почувствовать? — поинтересовалась Жупелка. — И что ты думаешь о том, на чем мы можем стоять?

— А можно я не буду озвучивать? — спросил наследник Мурдыкса. — У меня есть одна догадка, которая мне сильно не нравится, даже несмотря на то, что в ней, на самом деле, нет ничего такого, и кто-то другой начал бы искренне радоваться.

— Мне кажется, я поняла, о чем ты говоришь, — прошептала Ниона. — И теперь вот мне и радостно и не очень… одновременно, — сказала герой. — Мне совсем не нравится та мысль, которую ты озвучил, Фрил, пусть и не озвучивал её вслух.

— Почему? — полюбопытствовала Жупелка, которая, в связи с превращением в наблюдателя, начала смотреть на мир совершенно по-своему. — Можешь хотя бы в паре слов сказать, пожалуйста?

Она тоже сдвинулась с места, но ее движения несколько отличались от обычных, присущих живым существам, и это заметила Ниона, которая до этого на подобное не обращала внимания, а сейчас это достаточно резко бросилось в глаза.

— Скажи, дорогая моя, а ты почву под ногами ощущаешь или нет? — спросила герой, посмотрев на фантазфурию. — А то у меня есть некоторое подозрение на этот счет.

— Эм… — протянула Жупелка. — Нет, не чувствую, — она была в замешательстве, потому что до этого момента ни на что подобное просто не обращала внимания. — Я словно парю над землей, пусть и шагаю. Но это знаешь, как будто бы остаточный навык движения. Потому что я вот только что поняла, что могу и без этого.

— Ага, то есть я правильно подметила то, что заметила, — сказала Ниона. — В таком случае, есть к тебе еще один вопрос, на который ты можешь даже не отвечать. Сейчас попробую его грамотно сформулировать, — сказала герой и задумалась на несколько секунд. — А ты вообще чувствуешь то, что происходит у тебя под ногами?

— На самом деле не очень, — сказала Жупелка. — Я сначала подумала, что чувствую то же самое, что и вы, но, судя по твоему вопросу и моим чувствам, которые просто отсутствуют, могу предположить, что чувствую не то же самое, — фантазфурия пожала плечами. — Это очень странно.

— М-да… все чудесатее и чудесатее, — проворчал Фрил. — Мне это не нравится и все больше подбивает на то, чтобы прыгнуть отсюда прочь, — сказал он. — Но это будет неправильным решением, поэтому топаем дальше, — он с осторожностью посмотрел по сторонам, после чего зафиксировал на несколько секунд взгляд на Жупелке. — М-да… а еще мне тоже странно видеть тебя в этом облике, который меня несколько пугает, если хорошо подумать.

— Я с этим ничего не могу поделать, — пожала плечами фантазфурия. — Мне, честно, самой не очень нравится быть такой. Я бы предпочла что угодно и любой из обликов, не считая клешастого, но никак не этот, особенно после того, как меня чуть не оставили там, на ребре, где я оставаться не хотела. В этом даже облик клешастого, пусть и с небольшим отрывом, но выигрывает у облика наблюдателя.

— Слушайте, ребята, присмотритесь и скажите мне, вы видите то же, что вижу я, или это лишь какая-то галлюцинация? — поинтересовалась герой, усиленно щурясь и рассматривая впереди что-то такое, чего Фрил и Жупелка пока что не видели.

— А что ты видишь? — спросил Фрил, который больше смотрел под ноги, продолжая с любопытством изучать плотный туман, пусть и не очень объемный, что вызывал огромное количество вопросов и заставлял думать его о разных насекомых, что могут обитать под ним, на странной земле, по которой они шагали.

— Фрил, вон туда глянь, пожалуйста, — герой подняла руку и пальцем ткнула в направлении «вдаль» куда-то вперед. Там она видела что-то, внешне напоминающее белый-белый шпиль.

— Хм… странно, — ответил наследник Мурдыкса, который, присмотревшись, увидел то же самое, что и герой. — Выглядит так, словно здесь есть какая-то башня, что неплохо сливается с… с этим туманом, — сказал он, пожав плечами.

— Вот и я о том же, — ответила Ниона и посмотрела на Жупелку. — А ты там видишь что-нибудь? Я, конечно, понимаю, что то, что видят двое, не может быть просто галлюцинацией, но и не спросить у тебя об этом я просто не могу, — сказала герой. — Надеюсь, что это всего лишь фантазия разгулялась на фоне усталости и только что пережитого шока, связанного с путешествием на ребро нашего мира и со столкновением с отступником, будь он во всех отношениях неладен!

— К сожалению или к счастью, я тоже вижу что-то, напоминающее башню, — сказала Жупелка, — Вам это тоже кажется странным? — на самом деле, с её стороны это было достаточно таким, глупым вопросом, который можно было и вовсе не задавать, потому что нам действительно казалось, что башня в небе или просто настолько высокая башня — это не совсем нормально. Да даже башня, стоящая просто высоко в горах где-нибудь, с личным внушительным размером, не сказать что прямо совсем нормальное явление, хотя бы потому, что её же кто-то строил?

— Вполне себе кажется странным, — ответила герой.

* * *

И тут я вновь на несколько минут поменяю момент повествования, потому что дальше мне хочется рассказать о том, как об этом нам рассказывала Ниона, когда мы встретились в Плотном королевстве и делились друг с другом деталями наших расследований… с натяжкой.

— И вот мы такие, на легкой измене с примесью страха, идем к этой башне, и уже есть некоторые предположения о том, где именно мы оказались, но от этого не легче, а как-то более страшно, что ли, и, как мне лично кажется, подобное было бы с каждым на нашем месте. Не считая разве что Мурдыкса, потому что тот самостоятельно искал куда сунуться и искал любую возможность к этому, — рассказывала Ниона. — Я даже в какой-то момент поинтересовалась у Жупелки: «Дорогая, а не могла бы ты ускориться и сгонять туда и обратно, чтобы рассказать нам немного о том, что там, впереди, нас ждет?»

Герой поежилась, рассказывая об этом, и посмотрела на щит и меч, которые смотрели на неё с такими выражениями, по которым можно было однозначно сказать ,что им крайне обидно, что они столько всего интересного пропустили.

— Жупелка сказала, что перевоплотиться в шустрика тоже не сможет, а вот ускориться и сгонять туда и обратно — вполне! Причем, без каких бы то ни было сложностей. Тогда я в очередной раз даже подумала: «Как же хорошо, что такое разумное существо с их стороны мира-монеты было не только с нами, но и однозначно за нас!» — рассказывала герой, а мы внимательно слушали.

Даже Фрил, который тоже был частью того приключения и который видел все своими глазами, внимательно слушал. Жупелка тоже не лезла в рассказ и не пыталась перебить, пусть по ней и было видно, что хочется вставить свои несколько йотомонет в данное повествование героя.

— И что вы думаете? Жупелка сгоняла туда и обратно и рассказала нам о том, где мы оказались. Поверить в подобное было сложно, но поскольку мы были там в тот момент, поверить не то чтобы пришлось, других вариантов просто не было, — сказала Ниона. — Слушай, Жупелка, а ты сама не хочешь немного рассказать об этом? Просто я треплюсь и треплюсь, и мне от этого даже как-то неловко уже. Да и тяжело становится. Дай мне пару минут отдохнуть, а потом я продолжу.

— Без проблем. — ответила фантазфурия, по которой было видно, насколько сильно она сама хочет рассказать о том, что увидела.

Возможно, именно по этой причине герой и передала бразды правления рассказом ей, а, возможно, действительно просто устала.

— Итак, я сгоняла в одну сторону и вернулась достаточно быстро. На самом деле, увидев то, что я увидела, можно было сразу вернуться, но надо же было чуть больше посмотреть и разглядеть?! Надо было! Поэтому, потратив буквально несколько минут и стараясь оставаться незамеченной, я немного пошарилась по воздуху, внимательно смотря на происходящее ниже. Как оказалось позже, наблюдатели вполне себе могут становиться невидимыми. Выяснилось это, когда я вернулась к друзьям и начала с ними разговор. Они сначала не понимали, откуда звук идет, а потом, почти культурно, попросили меня не прятаться. Тогда я и поняла, что что-то не так, и посмотрела на себя, обнаружив, что меня, условно говоря, нет. Совсем! — Жупелку пробрало крупной дрожью. — А потом я задумалась и спустя несколько секунд появилась перед Фрилом и Нионой. И тут же стало как-то так легко и хорошо, что мне до сих пор легко и хорошо от этой мысли.

— Ближе к тебе, — буркнул Фрил, пребывая при этом в состоянии. близком ко сну на фоне полного истощения. — А то мы так не скоро закончим обмениваться нашими рассказами, а времени у нас не сказать что много для этого, — он хмыкнул, после чего с нежностью посмотрел на Жупелку. — Не затягивай, пожалуйста. Все и так понимают, что мы нашли что-то крайне необычное для жителей земли, то есть для нас. И, в принципе, думаю, все уже и без того поняли, что же именно мы отыскали там и тогда, — сказал он.

Фантазфурия, вернувшись к друзьям, выдала сказание о том, что они и без того уже знали и к чему пусть и были готовы, но готовы, на самом деле, не были. Особенно Фрил. Он сам сказал об этом, когда рассказ дошел до этой части. Примерно так это было: «Я, как бы, когда только увидел шпиль, сразу смекнул, где мы оказались, и было интересно, но в то же время страшно. А ещё я совершенно не понимал, как такое возможно. Ну, то есть, мне было как-то очень странно очутиться в этом месте, а все потому, что я не был тем, кем был мой какой-то там по счету предок, и не понимал, как мог оказаться там, где оказался. Хотя отрицать и придумывать что-то не стану, потому что мне было крайне интересно узнать, к чему же нас это приведёт, и я понимал, что именно то родство и привело нас туда, где мы были. Пусть и не понимал того, как такое возможно».

— Мы нашли легендарный небесный замок и народ, который никто никогда не видел, — именно этими словами Жупелка утвердила понимание ребят. — Я не то чтобы не верила в его существование, но даже несмотря на все те факты о Мурдыксе, которые нам удалось раскопать, я все равно сомневалась, причем достаточно сильно, а теперь я сама увидела то, в чем так долго сомневалась, и не могу поверить… в смысле, все равно не могу поверить, пусть уже и увидела все своими глазами, — фантазфурия, рассказывая об этом, всем своим видом показывала на шок в таком объеме, какой крайне сложно представить в её исполнении. Почему так? Не знаю! Но так и было.

* * *

— И что будем делать, а, Фрил? — поинтересовалась Ниона у парня. — Если ты не хочешь туда идти по какой-то причине, то ты всегда можешь прыгнуть нас в Плотное королевство, и на том и закончим, а если… — герой не успела закончить мысль, потому что он перебил её.

— Раз уж мы здесь, то надо смотреть и изучать все таким образом, чтобы появилась возможность потом вернуться сюда, — сказал он. — Я не намерен упустить такую возможность только потому, что мне страшно. Это было бы глупостью наивысшего сорта! А я глупостей совершать не хочу, пусть так и не научился нормально летать, потратив на попытки создать соответствующее колдовство много времени, — сказал он, после чего фыркнул. — То есть летать без чего бы то ни было… подняться над землей и направиться куда-нибудь я так и не смог, и это меня расстраивает, но не отменяет продолжения моих попыток. Просто сейчас все находится в остановленном режиме, потому что хватает других вопросов, с которыми надо разобраться в первую очередь.

— Мудро, — сказала Ниона, одобрительно кивнув. — В таком случае, други мои, давайте немного ускорим шаг, чтобы как можно скорее с этим покончить, ибо задерживаться не имеет никакого смысла, особенно с учетом нашей ситуации. Кстати, может быть, получится заполучить достаточно сильных союзников на свою сторону. Ну, то есть тех, кто умеет летать, но не как каруны, а как нормальные создания с крыльями, — герой хмыкнула. — Так что давайте поторопимся.

После этих слов ребята действительно поторопились, потому что у них не было другого выбора, особенно с учетом поджимающего времени и пробудившегося наблюдателя-отступника, вступившего в сговор с канделябром, стремящимся развалить мир под основание, думая при этом о том, что совершает подвиг.

* * *

Как ребята рассказывали, идти им пришлось еще минут десять, не больше, потому что почва пружинила и, таким образом, словно помогала идти вперед, устремляясь к удивительному царству. Кстати, как только Жупелка вернулась, Фрил все же опустился вниз и попробовал то, что было у них под ногами, после чего достаточно сильно удивился. Дело вот в чем: почвы не было, только странные облака, настолько прочные, что выдерживали и его, и Ниону, и могли справляться с огромными весами, которые превосходили их двоих, вместе взятых. Касаемо фантазфурии говорить вообще нет было никакого смысла, особенно рассматривая тот самый момент, ибо тогда она оставалась в обличье наблюдателя и передвигалась пусть и крайне невысоко, но над землей.

Ребята рассказали нам о том, как вошли в город на облаках через главную арку. Её можно было бы назвать воротами в том случае, если бы вокруг были бы стены, но их не было. Они даже не подразумевались, а все потому, что в них не было никакого смысла. Все равно в это место никто посторонний никогда не приходил. Ну, не считая великого и умного, легендарного и устрашающего Мурдыкса, что умудрялся прыгнуть сюда каким-то образом. Хотелось бы об этом, конечно, узнать побольше и, быть может, запись об этом действительно есть… или была в разрушенной части замка… в остальном, это было и остается загадкой до сих пор. К огромному сожалению. И это может быть связано с его посещением этого места, потому что Меч рассказывал, что создатель был крайне недоволен, когда вернулся, и достаточно долго ругался в пустоту, называя крыланов всякими нелицеприятным словами.

Зайдя в город на небесах, ребята посмотрели вокруг и поняли, что здесь вполне себе есть земля, которую держат образования в небе. Даже арка, которая была тут, была сделана из камня. Нормального себе такого камня, который появился здесь непонятно откуда. Возможно, был взят с земли и перенесен сюда, а может быть, и каким-то другим методом, колдунским или колдовским. Это, как бы, до сих пор остается такой же загадкой, как и посещение небесного королевства Мурдыксом. Как бы то ни было, ребята увидели вполне себе нормальный город, с деревьями, только странными и посаженными в рукотворные клумбы, с домами, сделанными из камней и бревен… Описать не смогу, потому что ребята сами сильно затруднялись давать какие-то более-менее развернутые описания, и ведь вы, наверное, даже не можете представить того, насколько подобное, на самом деле, было ужасным, а все потому, что нам всем хотелось узнать, а узнать мы не могли.

— Мы вошли в город и в один миг приковали к себе взгляды жителей. Они были хмурыми и подразумевали под собой желание выгнать нас туда, откуда мы пришли, — сказал Фрил, — Сразу к нам подлетели какие-то непонятные персонажи в нагрудниках из стали и поножах. Вооружены были копьями и, в принципе, понять такое вооружение можно. Оно позволяет держать противника на максимально длинной дистанции и не подпускать к себе. Кстати, мне даже показалось что это — копья — было основной причиной, по которой от нас держались как можно дальше… но нет, просто не подходили, — говорил он, причем совсем непонятно, в связи с чем Кайса поинтересовалась:

— Это ты о чем? Просто рассказывал-рассказывал, и оп! И вторая смена, а чем закончилась первая, осталось в тени.

— Ну, они держались на расстоянии, будто бы боялись заразиться чем-нибудь или заболеть. Я не знаю как это объяснить, но складывалось именно такое впечатление, — ответил Фрил, после чего Ниона взяла бразды правления рассказом в свои руки и продолжила.

— Да, к нам именно что подлетели стражники и, практически упершись копьями, начали задавать вполне себе обычные вопросы. Мне пришлось в очередной раз представиться и представить Фрила. О Жупелке я ничего говорить не стала, после чего, я так подумала на тот момент, и сказала: «Отведите нас к вашему правителю! Разговор есть, потому что мы тут не просто так!». — герой хмыкнула. — Вести нас не очень-то и хотели, но после нескольких минут споров мне все же удалось убедить, что встреча меня и их правителя важна на все сто процентов, и нас повели, удерживая на расстоянии длины копий. Вот тогда мне тоже показалось, что нас боятся как болезни или что мы можем какие-то болезни принести вместе с собой, — она улыбнулась. — А пока мы шли, задавали всякие вопросы, в том числе по поводу земли, камней, деревьев и прочего. Рассказывали нам с огромным нежеланием, и, знаете, я даже могу понять это, а все потому, что три каких-то путника внезапно ворвались в чей-то дом и начали рассказывать о том, от чего жители этого места свалили… в смысле, от всей этой ужасной суеты, которая так или иначе, в постоянном режиме, имеет место быть на земле, между народами. Кстати, в связи с этим и короля драконов понять можно было бы, в том случае, если бы он еще при первых опасных звоночках дал бы приказ свалить куда-нибудь на дальний остров и поселиться там, променяв большую землю на спокойствие и безопасность всего племени. Но он этого не сделал, а что было дальше, уже известно во всех подробностях.

— И вот нас наконец привели в небольшую резиденцию к тому крылану, который называл себя вождем. Причем, было понятно, что это не как у Мастера с его именем, а именно что было чином, — сказала Ниона.

— М-да… неприятный дядька, на самом деле, — фыркнула Жупелка. — Весь такой на подозрениях, весь такой заискивающий, что-то спрашивающий, какие-то совершенно нелепые выводы делающий. Сколько раз на нас там направляли копья? Почти через каждое слово, правильно? — пренебрежительно поинтересовалась фантазфурия, обратившись к друзьям. — И ведь это с учетом того, что я была в обличье наблюдателя и изначально должна была восприниматься ими как существо высшего мира, но нет, кажется, им даже на это было плевать. — Жупелка потянулась, издав продолжительный выдох.

— И о чем вам удалось поговорить с этим вождем, а-ха? — с голосом, вобравшим в себя всю горечь обиды, поинтересовался Меч, который пропустил интересную часть похода и потихоньку винил в этом ребят, а все потому, что если бы не пришлось вытаскивать их из замкнувшегося мощнейшего колдунского круга, по аналогии с электрической цепью, то он смог бы увидеть все самостоятельно, пощупать, посмотреть, но нет! Он, вместе с Виртой, был в продолжительных отрубях тогда, а сейчас просто внимательно слушал.

— Ну знаешь, мы изо всех сил пытались попросить о помощи, — сказала Ниона. — Мы пытались объяснить серьезность ситуации и то, насколько сильно не хочется оказаться в таких условиях, в которых мы… короче, что обе наших стороны мира-монеты окажутся в большой опасности.

— И как, получилось? — поинтересовался я, надеясь на лучшее.

— Сложно что-то сказать об этом, — ответила герой. — Нас выслушали, пусть и с огромным подозрением, а все остальное от нас не зависит.

— А как выглядели эти крыланы? — поинтересовалась Кайса.

— Они выглядели… вот как у нас ангелов рисуют, вот так и выглядели. Такие из себя все: величественные и с крыльями, — просто ответила Ниона. — В большинстве своем все были такими… может, кроме вождя. Он — старик, причем самый обычный, с длинной бородой, черной, как сама тьма и то темное пятно, что мы убрали из Полимирья, и достаточно большим животом. Я его когда увидела, с трудом смех сдержала, потому что у меня появился вопрос: «А он тебе летать не мешает? Или ты, поскольку главный тут, не летаешь вовсе?» Правда, очень быстро он дал ответ на этот мой немой вопрос, поднявшись с места при помощи крыльев и встав напротив… опять же, на расстоянии нескольких метров. Я даже поинтересовалась на этот счет: «А почему ближе не подойти? Мы не кусаемся!». Этот мой вопрос был проигнорирован на корню, — рассказывала герой.

— Так и что, следует ли нам ожидать подмогу с неба? — спросил Мультан, который предпочитал отмалчиваться в ходе этого разговора.

— Не знаем, — честно сказала Жупелка. — Возможно, нет… не стоит, — она пожала плечами. — Как бы, я могу принять облик крылана, но кому от этого станет легче? Думаю, никому. Хотя в крайнем случае у меня есть такая идея, и я ей воспользуюсь, чтобы внести небольшой хаос на поле боя, когда наши силы все же столкнутся в битве, — сказала она. — А там, ну, посмотрим, — она хмыкнула.

— Так что, а-ха, получается, наш с Виртой создатель был прав и крыланы на самом деле не самые приятные собеседники, еще и с таким самомнением, которого, если разделить на равные части, хватило бы всем неуверенным, а-ха, в себе, чтобы восполнить этот далеко не маленький недостаток? — поинтересовался Меч, продолжая вещать обиженным голосом.

— Я не совсем поняла твоего сравнения, — честно сказала Ниона. — Но да, они не самые приятные. Возможно, как раз поэтому они и не появляются, ну, потому что им самим по себе хорошо и они варятся в этом своем непонятном бульоне из самолюбия, — герой пожала плечами. — В любом случае, мы с ними пообщались и попросили поддержки в будущем всего нашего мира. Жупелка тогда даже очень уместно оставалась наблюдателем и аргументировала за то, чтобы крыланы, если что, не сливались и тоже смотрели вниз и в случае чего впрягались в общее сражение, если им, конечно же, дорог наш мир, но их ответ остался в рамках пространного и не совсем сформулированного, — Ниона протянула последние слова, потому что не до конца понимала, каким образом может закончить рассказ.

Я бы тоже не до конца понимал это, учитывая тот факт, что ей пришлось поговорить с крыланами, о которых я только слышал пару легенд, но не более того. Но я немного сбился с повествования… или Ниона когда рассказывала… не пойму… Ладно, не важно, продолжаю с того момента, когда правитель крыланов остановился в нескольких метрах от ребят и с того самого вопроса: «А почему ближе не подойти? Мы не кусаемся!» Тогда Мультан еще поинтересовался… А, хотя нет, все нормально было. Говорю ж, запутался в этих хитросплетениях, которые связали между собой всех героев. Поехали дальше.

— Получается, у нас подмога с неба как может быть, так её может и не быть, правильно? — поинтересовался Мультан. — Я хочу точно понять, чтобы быть готовым хоть к чему-то… хоть к каким-то возможным или невозможным исходам.

— Не знаем, — сказал Фрил. — Там ситуация была прямо максимально неуютной. Этот дядька посмотрел на нас со стороны, издали, после чего кивнули сказал: «Вам пора возвращаться домой. Мы не любим чужаков». И после этого нас повели на выход, подгоняя копьями. Что это такое было? Как такое возможно?! Я не знаю, но чувствую себя после этого не самым лучшим образом, — он пожал плечами. — В любом случае, нас попросили проследовать на выход, причем настойчиво, и мы так подумали: «Да ну вас, господа хорошие».

— Ну, ты же не все рассказал, — сказала Жупелка. — Ты упустил один очень важный момент, который подразумевает под собой сам разговор с правителем крылатых чудищ, — фантазфурия нахмурилась, посмотрев на колдуна.

— Так Ниона же рассказала все в основных чертах, — тот пожал плечами. — Этого вполне достаточно для понимания общей ситуации и того, что, может быть, нам и придет подмога, но скорее всего, придется разгребаться самостоятельно.

— А как же ответ на вопрос?! Это же самое главное, что только можно было озвучить! — продолжая хмуриться, сказала Жупелка.

— Ой, да ладно тебе, — хмыкнула Ниона. — На самом деле, в том ответе вот совсем ничего важного не было. Ответ и ответ. Слова и слова. Было и было, — она пожала плечами и как-то неловко улыбнулась.

— Не согласна, — ответила фантазфурия. — Он же сказал что крыланы — самостоятельный народ.

Жупелка сказала это с таким чувством, что теперь герой поняла, насколько сильно небесный народ абстрагировался от жителей земли и смогла оценить значение того, что пропустила.

— А я, знаешь, как-то упустила этот момент, — Ниона почесала затылок. — Вот теперь я поняла, что ты имеешь в виду, — герой улыбнулась, посмотрела на меня, как на еще одного героя, хлопнула в ладоши и сказала: — В таком случае, можно выдыхать и готовиться к боевым действиям без мыслей о том, что нам есть смысл ждать какую бы то ни было подмогу. Её не будет, и с одной стороны это даже неплохо.

— М-да, — протянул я, — Ну да ладно. Я-то думал, что будет хоть как-то проще, но нет, по всей видимости, нам будет прямо жарко.

— А ты ожидал, что может быть как-то по-другому? — фыркнул Мультан. — Вот я уже ничего не ожидаю и просто смотрю на ситуацию. Получается раскидать дела быстро и с минимальными затратами — отлично. Не получается — никак.

И вот это его «никак» прозвучало так, словно он был старым монахом, познавшим буддизм, или даосизм, или что-то типа того, полностью отрекшись от оценочного восприятия всего нас окружающего. Мне его такое поведение показалось забавным.

— Тоже верно, — согласно кивнул я, и на этом ту часть рассказа, которая связана с разговором о крыланах и о том, что они действительно есть на той стороне мира-монеты, я прерву, чтобы рассказать о том, что было дальше с Нионой и ребятами.

* * *

Итак, их повели на выход. Смысла в этом действии, на самом деле, было не сказать что много, потому что Фрил и Жупелка могли в любой момент прыгнуть их куда угодно, но Жупелке доверять это не хотелось, потому что она могла очень сильно ошибиться, пользуясь совершенно странными направляющими, как, к примеру, это было с королевством над землей.

— Слушайте, а нам действительно надо подчиняться? — поинтересовалась Ниона. — Может быть, есть смысл немного раскидать всех и вернуться на аудиенцию к королю, чтобы настойчиво попросить о помощи, которая нам действительно необходима? — герой говорила серьезно, и ей было совершенно все равно, что их вела охрана короля крыланов.

— Ну, мы, как бы, можем сделать что-нибудь подобное, но не факт, что у нас что-то получится, — ответил Фрил. — А вообще, не кажется ли тебе наглостью обсуждать подобное, будучи окруженной охраной с копьями, направленными в спину? — он сдержал смех, а ведь хотелось не просто засмеяться, а откровенно заржать.

Конечно, он этого не сделал, но с трудом.

— Не-а, вот, вообще ничего такого в этом не вижу, — хмыкнула Ниона. — Учитывая тот факт, насколько они неприятно себя ведут, я считаю нужным сделать несколько шишек на нескольких головах, чтобы дойти до правителя, набить ему самый большой шишак и в деталях рассказать о том, как на самом деле должны вести себя правители, когда мир… даже не его народ, а вообще все народы, стоят на пороге страшной опасности, — сказала Ниона, громко фыркнув.

— В этом есть смысл, — сказала Жупелка. — Если скажешь ударить, то я ударю со всей силы, и тогда все будет не сказать что прекрасно, но мы сможем дойти до короля и поговорить с ним по душам.

Фантазфурия, оставаясь в облике наблюдателя, почесала руки. Стражники напряглись еще сильнее. Вот чего-чего, а подобного они не ожидали. Правда, к тому моменту они даже не знали, как выглядит наблюдатель, но это крайне быстро исправилось.

— Наверное, для справки, нашим проводникам надо сказать ,что ты наблюдатель, и шутки шутить с тобой не то чтобы нет никакого смысла, нет практической пользы, с этим связанной, — хмыкнул Фрил, которому доставляла кайф вся ситуация, и он просто получал удовольствие от происходящего. Просто потому, что была возможность оскалить зубы и несколько поприкалываться над охранниками высокомерного народа, что даже не попытался нормально выслушать, сделал какие-то выводы и... типа, гони в шею этих идиотов, что каким-то чудом смогли отыскать нас. Нет, Фрил не мог не поглумиться над такими. Впрочем, именно этим он и был занят.

— Кстати, да, — подключилась герой. — Мы, как-то, наверное забыли сказать о том, что именно наблюдатель, выбранный советом наблюдателей, отправился вместе с нами на землю, чтобы разбираться с другим наблюдателем, который сейчас здесь наводит смуту, вместе с крайне сильным колдуном, что задумал не просто «недоброе», а у которого такие, не очень приятные планы касаемо всего нашего существования, — Ниона решила накапать на мозги охранникам, а после выполнения этого своего желания поступила следующим образом: — Ладно, Фрил, давай прыгай нас отсюда куда-нибудь. Лучше в Глабрум. Я хочу еще раз спуститься в темницу замка твоего предка, чтобы поговорить с теми, кого мы туда спрятали. Потом надо немного подумать. Надо немного взвесить. Надо придумать, каким образом выйти из сложившейся ситуации, потому что ситуация лично мне никак не нравится, даже несмотря на восстановление наблюдательного блок-поста и, если верить словам наблюдателя, освобождению Сновидца, что повлекло за собой еще какие-то последствия, в том числе и освобождение отступника. Короче. Все сложно! Нам надо уходить, чтобы подумать и немного отдохнуть. Слишком много всего случилось и произошло для одного дня.

Это стало отправной точкой от одного «Вау! Что это было?!» до другого «Вау! Что тут произошло?!» Собственно, так герой и узнала о том, что замок великого и могучего Мурдыкса частично разрушен и, скорее всего, уничтоженная часть восстановлению не подлежит от слова совсем, даже колдунствами, а все потому, что непонятно каким образом вся удивительная конструкция до этого держалось.

— Что тут у вас произошло?! — спросила Ниона, как только нашла Пятачка и Вантанамаму. — Я не поняла, ребята, вы тут что устроили?! — герой говорила без наезда, но с шоком в каждом слове, а все потому, что действительно не могла ни понять, ни представить то, каким образом получилось так, что часть замка, внезапно, превратилась в груду камней.

— Дракон, — пожал плечами карабакс Сэлдом, прихрюкнув. — Спасал пленных… в смысле, нами плененных своих… Налетел, все сделал, улетел. Теперь нет чудо-темницы, в которой могли держать всех, кого не лень, прекрасно зная о том, что оттуда никто никуда и никогда не свалит, потому что колдунства там не канают, а чтобы подкопаться… не получится подкопаться, потому что не совсем понятно, куда копать, откуда, с какой дистанции и где искать, — карабакс пожал плечами.

— Хотя бы все целы, живы и здоровы? — поинтересовалась Ниона, сразу переводя фокус внимания на более важные вопросы и словно сразу откидывая в сторону информацию, связанную с беглецами. — Никто не пострадал?

— Нет, нормально все, — ответила Вантанамама. — Мы всех приваленных сразу достали и отправили в лазареты. Всех, кто так или иначе попал под раздачу, быстро поправили, и они вновь в строю. Да и травм никаких особых не было… а вот город немного, конечно, трепанул дракон… хвостом. И я вот не понимаю, специально это было сделано или случайно, но суматохи столько добавило, сколько не хотелось чтобы было с учетом разрушения великолепного замка Мурдыкса! Благо колдуны своими колдунствами восстановили все в городе, ну, кроме замка. Он, по какой-то причине, не поддался, и это явно не просто так. Скорее всего, его не получится ни отстроить, ни расколдунствовать и заколуднствовать заново после восстановления. Но и убирать мы пока что ничего не хотим.

— Я поняла, — тяжело проговорила Ниона, после чего наконец обратилась к Фрилу: — Ты как? Мне очень жаль что так случилось с чем-то, что так или иначе связывало тебя с величайшим предком…

— Нет, не надо слов на этот счет, — сказал тот. — Я все понимаю и, думаю, рано или поздно кто-нибудь сотворил бы подобное, только более жесткими методами, к примеру, а так, все вполне себе культурно, не считая разгромленной части, — он пожал плечами. — Интересно, как к этому Мастер отнесется? Это он — тот из нас, кто достаточно болезненно относится к своей истории и к тому, что Мурдыкс — наш предок. Может быть, потому, что он чувствует связь с ним больше, чем я. Хотя воплощаю эту самую связь как раз я, больше, чем он, каждым колдунством, колдовством и каждым последующим шагом на пути развития нашей стороны мира-монеты. Как-то так.

— Какие мудрые слова, мой друг! Я тобой горжусь! — сказала Жупелка, которая продолжала шокировать своим видом всех, кого только можно и нельзя, правда, ребята уже несколько попривыкли к ней, пусть все равно, время от времени ощущали что-то такое, непонятное и вызывающее тревогу внутри.

— Ладно, найдите место для отдыха. Я устала… и внутри такое, совсем нехорошее чувство тяжести, которое становится только сильнее, — сказала герой, действительно ощущая всем телом груз, словно подвешенный на стальной канат, где-то внутри, в глубине её самой. — Жупелка, а ты еще раз не хочешь попробовать перевоплотиться в кого-нибудь более уместного? Просто, такими темпами мы можем спровоцировать люд честной закидывать нас камнями, — фыркнула герой. — Правда, один черт, канделябр уже знает, что я здесь, что с нами ты и что в скором времени мы пойдем за ним, и вследствие этого, возможно, нет особого смысла менять внешний вид, — Ниона пожала плечами.

— Слушай, а я вот что понял… мы слишком много тупили… где шарик?! — поинтересовался Фрил. — В него можно вкачать часть этой энергии, и это, возможно, позволит тебе освободиться от плена облика наблюдателя! Где шарик?! — взволнованно повторил свой вопрос парень, обратившись к Жупелке.

— Эм… — сказала Ниона. — А я не знаю. Не помню, что с ним случилось. Как вариант, он мог перестать существовать, не выдержав того потока энергии, которым в него ударило. И, в любом случае, мне кажется, случится таким образом, что любой другой тоже перестанет существовать в один миг. Вы просто не знаете, потому что вам не до этого было, а я прекрасно помню, насколько мощные борозды мы проделали энергией, которая начала хлестать из меча и щита. Я даже не знаю, каким-таким чудом случилось так, что мы перевернутый дом не снесли тогда, и вот это было бы прямо как-то совсем печально, потому что я представляю, каким образом жахнуло бы то пространственное колдовство, которое Мурдыкс там заколдовал. Вот тогда нам бы настолько сильно было бы нехорошо, насколько сильно «нехорошо», даже представить трудно, учитывая тот факт, в каком состоянии были вы, когда мне удалось разорвать цепь, — сказала герой.

— В таком случае, мне, наверное, надо придумать что-то такое, что позволит вместить в себя огромное количество энергии за один раз, — сказал Фрил. — В принципе, идите отдыхайте, а мне нужно потратить немного времени. Есть идея, реализация не заставит себя ждать, — он улыбнулся и убежал, оставив подруг вдвоем.

Ниона даже не успела ему сказать что-то вроде: «Давай, только не долго, потому что отдыхать мы тоже будем недолго… нам надо определиться с тем, что делать дальше и как быть!»

Жупелка тоже ничего не успела сказать на этот счет. Только свою странную руку подняла и… все.

— Ладно, раз уж он что-то там придумал себе, пусть бежит, — махнула рукой Ниона. — Не знаю, как тебе, а вот мне надо отдохнуть, потому что я, возможно, слишком сильно устала, учитывая тот факт, что у меня не было нормального отдыха с того момента, как мы выдвинулись в сторону поместья слепого колдуна, — герой тяжело вздохнула. — А еще эта битва с наблюдателем-отступником… казалось бы, всего пара ударов, но я вымотана и в изнеможении, полнейшем! Даже не помню того, когда меня крайний раз настолько сильно того… ушатывало! — она посмотрела на Вантанамаму и Пятачка. — Так, готовьтесь, вы пойдете с нами, потому что нам в любом случае понадобится огромная ударная сила, — она хмыкнула. — А вы — наша самая большая ударная сила, не считая Блума. А вот с колдунствами и колдунами мы как-нибудь сами разберемся. Правда, надо еще дождаться того момента, когда мое оружие придет в состояние боевой готовности к разговору, потому что сейчас оно мне совсем ничем и никак не помогает, — герой вздохнула. — А сама я не очень-то умею размахивать, да и меч — не совсем то, чем я могу себе позволить и с чем хотела бы ринуться в бой.

— Так точно, наш герой! — сказали Пятачок-Сэлдом и Вантанамама. — Мы в любой момент готовы отправиться в бой! Как скажешь, так и сделаем!

— Отлично! В таком случае, нам сейчас надо чуть подсобраться с мыслями и определиться с тем, куда именно мы пойдем, — тут Ниона поняла, что может задать вопрос, направленный Жупелке, который может немного прояснить ситуацию. — Слушай, ты мне вот что скажи… только сначала подумай, а потом скажи, — герой улыбнулась. — А ты чувствуешь отступника здесь, на земле? Просто, если ты его чувствуешь, у нас есть уникальная возможность сократить себе количество работы, и, быть может, нам придется потерпеть тебя еще немного в этом облике, лишь бы поймать наших неприятелей, — сказала герой, и вот это заставило Жупелку задуматься, а все потому, что до этого она даже не пыталась обнаружить или почувствовать наблюдателя, хотя там, на ребре, думая о них, ощущала каждого своим нутром, словно являлась частью одного целого организма, больше напоминающего сложный, фасеточный глаз насекомого.

— А я не знаю, — ответила фантазфурия. — Надо собраться с мыслями, сфокусироваться и подумать об этом. Возможно, ты окажешься права и мы в итоге сможем выйти на недруга куда быстрее, и потрепать его куда сильнее, чем он того сам ждет или чего тот, на самом деле, сам хочет.

Жупелка вроде как и улыбнулась, но определить было сложно. Наблюдатели, все же, при всей своей антропоморфности, слишком сильно отличались вообще от всех разумных существ, пусть и походили сразу на всех, примерно процентов на семьдесят.

— Ну, так попробуй и после скажи мне, чувствуешь или нет? Возьмем небольшую передышку до завтра, а завтра, в таком случае, ударим в полную силу! — сказала Ниона. — Кстати, ребятушки, скажите мне вот о чем, дорогие мои други! — герой улыбнулась. — Как себя вел тот дракон, который напал на замок? Он пытался разворотить весь замок или только ту часть, где были темницы, чтобы забрать пленников и свалить с ними? Мне просто интересно, потому что есть мысль…

— Да как-то мы не особо обратили внимание на это, — ответил Пятачок. — Мы были заняты совершенно другими вопросами в тот момент, — он пожал плечами и посмотрел на Вантанамаму, — Может, ты обратила внимание? Просто я был как раз там, в темницах, обход делал и кормил всех, и мне было совсем как-то невесело, когда все, что над нами, начало рушиться со страшной скоростью и таким грохотом, какой я никогда прежде не слышал, — огромного карабакса пробрало настолько крупной дрожью, какую можно было сравнить только с землетрясением, которым его бы мощно тряхнуло. — И, понятное дело, дракон забрал всех, кого ему поручили, но остальные остались там, где и были, и мне пришлось с ними возиться!

— Ну, на самом деле, — сказала Вантанамама, — дракон, действительно, пытался атаковать замок Мурдыкса, вот только у него ничего не получилось. В смысле, вторую сторону тоже пытался. Я так понимаю, как раз ту, в которой у великого колдуна были личные покои, покои жены и ребенка, — сказала она. — Та же часть, которая пала, она больше использовалась для гостей и каких-то рабочих моментов, — сказала вантанша, которая провела больше всех времени в замке Мурдыкса и которая ориентировалась в нем практически с закрытыми глазами, прекрасно зная все входы, выходы и даже часть секретных лазов и комнат, которые сами собой открывались перед ней в моменты, когда требовалось. На самом деле, Вантанамама прекрасно знала о том, что этот замок жил и продолжал жить, и, быть может, и сейчас продолжает жить своей отдельной жизнью и, скорее всего, был готов расстаться с частью себя или был запланирован таким образом, чтобы часть можно было потерять без каких бы то ни было сожалений, потому что устоявшая под ударом выглядела все так же прекрасно и величественно, словно была вот только-только отстроена. Там даже двери и перегородки были таким образом сконструированы, что после обрушения большая часть замка оставалась такой, словно так и задумывалось.

— Значит, замок держит оборону и в случае чего мы сможем тут переждать какую-нибудь бурю? Хорошо… это очень хорошо, — пробубнила Ниона. — Ну что, Жупелка, чувствуешь врага народа номер один? Что пытался сделать для народа как можно больше, просто те методы, что были им выбраны, совершенно не подходили под рамки понимания «нечто хорошее», пусть даже того самого «нечто хорошее» получилось привнести достаточно много, чтобы хоть как-то, хотя бы частично, оправдать все то жесткое и не хорошее, что было сотворено.

— А ты знаешь, да, чувствую, даже понимаю, что без каких бы то ни было проблем могу к нему прыгнуть. Думаю, Фрил тоже может к нему без проблем прыгнуть, учитывая, что у него до сих пор есть та самая частичка того самого наблюдателя, — ответила Жупелка.

Ниона же улыбнулась в ответ.

— Стало быть, мы смогли нарыть то, что сами не ожидали, а значит, у нас появилась возможность покошмарить наших врагов с той стороны, откуда они не ожидают, а если и ожидают, то… стоп! Жупелка, еще есть к тебе просьба! Внимательно слушаешь?! — быстро проговорила Ниона.

— Да! — фантазфурия коротко кивнула в ответ.

— Собирайся и отправляйся к Блуму! Фрил говорил, что он общался с драконами на тему того, чтобы они нам помогли. Узнай обо всем, и если вдруг драконы отказались помогать, предложи ему провести еще один раунд переговоров! Думаю, против слов наблюдателя они не смогут устоять! — сказала герой, в чьей голове мысли начали метаться с бешеной скоростью.

— Получается, Сновидец пришел в себя, так? И сейчас он занят тем местом, где собирались души тех, кто должен отправиться дальше, правильно? — поинтересовался я у дамбра, и тот в ответ согласно кивнул. — Отлично! Правда, это значит только то, что мы успели предотвратить всего одну кризисную ситуацию, а у нас таких столько, сколько нам не хотелось бы, чтобы было. Плохо, — вслух подумал я.

Примерно в это время Ниона с друзьями разгребали завал, связанный с наблюдателями. Мы, соответственно, об этом не знали, потому что были заняты чуть другими делами и вопросами.

— Ба-ба-ба! — рассмеялся Гром. — Да! Все именно так! И мне нравится, что мы смогли что-то сделать, и я говорил со Сновидцем, но он отказался рассказывать, что случилось. А ещё он сказал, что не сможет нам помочь. По какой причине, не знаю… Так что надеяться на него в вопросах сражения против канделябра нет никакого смысла. Во всяком случае, до какого-то определенного момента или события, — сказал великий бессмертный дамбр.

— А было ещё что-нибудь такое, о чем нам лучше узнать заранее? — спросил я. — Вспоминай, великий бессмертный, потому что, если смотреть на общее положение, мы находимся на самом дне пищевой цепочки. Мне это не нравится, и в связи с этим в моих планах изменить диету и продемонстрировать, какими мы можем быть плотоядными, зубастыми и как быстро можем оттяпать кус мяса.

— Ну, на самом деле, было кое-что, о чем я должен сказать, — посерьезнев, сказал бессмертный. — Скорее всего, я выпустил на волю того, кого выпускать не должен был. Тут нам надо ещё с Клирком поговорить, потому что тот примерно должен знать о том, чего нам следует опасаться и с чем мы можем столкнуться. Я, конечно, не уверен, но… — потихоньку проговорил Гром.

— Так, это ты про отступника? — поинтересовался я напрямую, прекрасно понимая, о ком именно говорю и что именно говорю, не боясь спалиться. Тем более, Кайса уже видела поля фосфорных астероидов и статую. — Рассказывай, бессмертный, а мы будем думать о том, что нам с этим делать.

— Да, я о нем, — сказал дамбр, пусть и нахмурился в связи с моим обращением, посчитав его не самым тактичным и уважительным. — Оказывается, с тем героем, что пришел к нам после тебя, мы его не уничтожили. Мы перевели его в новое состояние, но вот уничтожить так и не смогли. Я-то думал, что Мурдыкс выжал эту тему на полную, и полагал, что нам с героем только и надо, что красиво ворваться и отработать, но оказалось, что все не так просто. Оказалось, Мурдыкс придумал, как отправить наблюдателя к Сновидцу, думая, что это его и упокоит, нарушив некоторые правила мироздания, но нет… он ошибся, и, кажется, это с ним случилось впервые! И то спустя столько столетий после того, как он исчез, — Гром тяжело вздохнул. — На самом деле, было бы прикольно, если бы он оказался здесь и сейчас, и попробовал бы раскочегарить свою шарманку на придумывание чего-нибудь против нашего врага. Но это, к сожалению, невозможно, — бессмертный ещё раз тяжело вздохнул, после чего посмотрел на нас. — Так что, ребята, я готов выслушать любые предложения по поводу того, что нам делать и что нам сделать. Иначе риск потерять мир слишком велик, и, кажется, эта задача может оказаться слишком тяжелой для помощи с той стороны мира-монеты, — сказал он, и я не понял той причины, по которой высказывание дамбра приняло столь загадочную форму.

Я, как сейчас помню, подумал тогда: «Вот интересно, он действительно думает, что я сдамся и не смогу ничего сделать, дабы спасти наш мир? Или он таким образом только подстегивает меня к более решительным, пусть к более сумасбродным, действиям, которые будут направленными на внесение хаоса в ряды противника, но которые также будут подвергать опасности не только меня, но и весь мир в целом, причем сразу. И вот что мне делать?»

— Как бы то ни было, нам надо разобраться с драконами по ту сторону от нас, потому что их много и они внимательно наблюдают. А еще, по-хорошему, нам бы вывести из игры всех тех, кого канделябр все же забрал из Мурдыксова подземелья, потому что если мы этого не сделаем, уверена, будет плохо! — сказала Кайса, подключаясь к разговору. — Правда, я не могу в полней мере оценить масштабы того самого «плохо», что может случиться, но я понимаю, что вы не зря держали под каким-то особенным замком тех или иных персонажей и далеко не просто так канделябр решил вытащить их таким радикальным методом. Да и, скорее всего, он приказал сделать так как раз потому, что иного варианта просто не было, а этот представлялся самым разумным, быстрым и, как показала практика, самым действенным, учитывая тот факт, что он восполнил ряды приближенных и теперь нам грозит двойная или тройная опасность, — моя супруга говорила потихоньку, вдумчиво, и я был согласен с каждым словом, что она произносила.

Вообще, Кайса всегда меня удивляла! Она всегда могла подкинуть идею или придумать нечто такое, что никто другой не смог бы! А еще у неё был прекрасный талант, который никак иначе, кроме как талантом, назвать нельзя: она невероятно умела раскидывать факты по полочкам и раскладывать все на свои места перед какими-то, в том числе, решительными действиями.

— У тебя есть предложения? — поинтересовался я у супруги. — Просто ты говоришь так, словно что-то придумала и это что-то мы вполне можем воплотить в реальность без особых проблем. И ладно, что без проблем, вполне можем позволить себе грубануть! Во всяком случае, прозвучало все именно так.

— На самом деле, да, примерно это я и хочу предложить: беспроблемно рубануть один раз, но таким образом, чтобы наш враг немного присел и задумался: «А стоит ли с ними связываться или можно обойтись и без этого?»

— Рассказывай, — сосредоточенно сказал Мультан. — А мы послушаем и подумаем над тем, как лучше, логичней и правильней поступить в предложенном тобой методе воздействия на нашего общего противника.

— Да, на самом деле, все очень просто, — сказала Кайса. — Они нас давят большим количеством воинов, не задумываясь ни о чем, кроме как о равномерных волнах, а это значит, что им ничего, кроме этого, и не требуется. Мы же можем поступить немного по-другому, — добавила Кайса. — Самое главное для нас — как можно скорее, вывести из строя големов… брумголов… а все потому, что они — главная проблема, которая может возникнуть в самом начале противостояния и которая, в принципе, как раз для этого и нужна. В смысле, чтобы вымотать нас как можно больше и дать возможность другим войскам ступить на поле сражения, когда мы будем уставшими. Как мне кажется, крайнее противостояние как раз проверяло эту теорию, и если бы не внезапно появившиеся Гром и Циф, возможно, ситуация отыграла бы совершенно иными красками, — супруга хмыкнула. — Нам необходимо собрать небольшую диверсионную группу и отправиться в тыл к врагу, чтобы подорвать там все и нанести таким образом как можно больший урон!

Она, конечно, не знала о колдунствах, которые легко восстанавливали здания и не только здания, однако смысл в её предложении я увидел.

— Нам нужно большое количество пердоболотной жижи, — сказал я. — Одним взрывом сыт не будешь, слишком быстро все восстановят и, быть может, даже не почешутся, в том случае, если никого данная высадка не заденет. Нам же надо действовать наверняка, и единственный способ — огонь. Нам надо сжечь как можно больше их материалов и запасов, и нет ничего лучше, кроме как использовать для этого огонь! Как можно больше огня. Вдобавок, пламя всегда, во все времена и в любой ситуации, не =плохо так воплощает собой хаос. А нам как раз это и требуется: устроить в тылу врага как можно больше хаоса! Настоящего такого, неповторимого! — я улыбнулся, поддерживая и расширяя тему Кайсы. — Вдобавок, хотя, может, я и не прав, но как мне кажется, то колдунство, которым они обычно города восстанавливают, — я указал на Мультана, стоящего рядом и внимательно слушающего каждое слово. — Кажется, у того колдунства нет возможности восстановить что-то после огня. Пламя каким-то своим особенным образом воздействует на материи и уничтожает их, не оставляя ничего, кроме пепла.

— Кстати, мне очень нравится такое предложение! А пердоболота, кстати, просто прекрасно взрываются, — сказала Эдифина, что до этого предпочитала молчать.

— Ну, по сути, это нефть, — вклинился я. — Только такая, совершенно особенная, здешняя, и вот ей, если подтащить с собой несколько канистр до места детонирования, можно неплохо зажечь. Как минимум уничтожим как можно больше обеспечения нашего врага, как максимум — немного вымотаем их.

— Получается, нам надо как можно быстрее и тише пробраться, как можно громче и жестче бахнуть. Неплохо, но вот кто из нас сможет понести с собой большой вес, еще и беззвучно? Потому что идти придется ночью и тараканить с собой много, чтобы зажечь по-настоящему, — поинтересовался Мультан, и вот тут, в этот самый момент, Делка и Милли в один голос назвали всего одно имя: «Кер».

— Я не знаю, кто это, но такая ваша синхронность заставляет подумать, что у вас есть как минимум один знакомый воин, который сможет нам помочь, — весело сказала Кайса, которая то ли забыла, то ли не знала, то ли не обратила своего внимания на имя подчиненного Милли. — А так предлагаю следующий состав: ваш этот Кер, потом мы вдвоем, — в этот момент супруга показала на нас, и это было понятно, и это было неоспоримо, и даже думать об этом лишний раз не было никакого практического смысла. — И Делка с нами пойдет, — резко добавила супруга. — Больше не вижу смысла кого-то тащить. Чем больше народа будет, тем более тяжелой будет битва в том случае, если мы внезапно попадем под какой-то сквозняк. А учитывая, как мы путешествуем… заранее понятно — попадем!

— Я не согласна с таким тезисом, — сказала Эдифина, и её поддержал Мультан, который, по всей видимости, тоже не намеревался сидеть на месте ровно, сложа ручки кучкой и ожидая лучших времен. — Мы идем с вами, и точка, — сказала Эда, — Я бы еще арахнида туда цапанула бы, потому что он-то точно умеет двигаться бесшумно и очень быстро, но что-то мне подсказывает, что он предпочтет остаться в тылу.

Я так и не понял, пыталась ли она подстегнуть Цифа или нет…

— Именно. Потому что мне требуется отдых, учитывая то, где мы были, — ответил странствующий ученый и он же колдун, наделенный силами Сновидца, по имени Циф. — Дамбру, при всем его бессмертии, тоже необходимо немного восстановиться, потому как пребывание на той стороне от жизни, оказывается, являясь куда более тяжелым занятием, чем о нем только можно подумать, — сказал он, пожав худощавыми плечами. — Так что, ребятушки, мы должны отдохнуть, и я буду настаивать на этом.

— Согласен, — сказал я, — Не будем трогать тех, кто вернулся с той стороны от жизни. Пусть отдыхают, а мы немного развлечемся. Насчет вас, Эда и Мульт, я бы тоже воздержался, чтобы вас брать, но учитывая тот факт, что я вас слишком хорошо знаю, смысла в этом нет, поэтому прем все вместе, только кто-нибудь — покажите нам этого загадочного Кера! — сказал я, делая вид, что понимаю негодование Кайсы.

Спустя несколько секунд Милли, выполнив прыжок туда-обратно, предстала перед нами со своим подчиненным. Благо я знал о способностях Кера, потому что через артефакт, который утащил у наблюдателей, потихоньку подсматривал за тем, что творилось на той стороне, и знал об этом карабаксе, а вот Кайса… Особенно когда тот сделал несколько шагов в свойственной ему манере перед хозяйкой, которая терпеть не выносила, когда он двигался так, как ему нравилось, а не так, как должен был. Моя супруга вообще выпала, посчитав происходящее не просто неудачной шуткой, а совершенно нелепой. Однако надо ли рассказывать о том, в каком шоке и непонимании она была, когда карабакс начал двигаться так, как двигался все то время, пока не контактировал с Милли или не был где-то в непосредственной близости с ней. Это было не только быстро! Он действительно не издавал ни единого звука! А еще, при габаритах, которыми тот обладал, это казалось невероятным, о чем Кайса несколько раз повторила в контексте: «Нет… это невероятно!.. то есть это вот вообще, совсем невероятно! Не верю! Как?! Как такое может быть правдой?! Или это колдунства какие-то?» — причем, другие, кто видел Кера впервые, испытывали такое же многообразие непонимания.

Так, чтобы не затягивать, я, наверное, прервусь на этом моменте, чтобы перейти к следующему. Правда, пару слов все же стоило сказать. К примеру, о том, что Кайсе пришлось нарисовать канистру, Мультану потребовалось сгонять сначала за достаточно немаленьким куском бивня склизняка, что был не совсем бивнем, но точно склизняка, для выполнения преобразования всяких камней и мусора в необходимые нам сосуды. Потом мы дружной компанией прыгнули на пердоболото, которое было непонятно где и которое отдельно ядовито воняло. Быстро, дружненько набрали как можно больше в канистры и прыгнули со всем этим великолепием обратно в Плотное королевство. Там Кер уже был полностью готов к опасной высадке в самый тыл врага. Мы тоже были готовы, правда, к этому моменту уже несколько замотались, но деваться было некуда и надо было доделывать задуманное. Вдобавок, пока прыгали на пердоболото и пока там общались, пришли к единому выводу, что надо поторапливаться, а все потому, что может случиться такая ситуация, что мы как раз нападем со спины и, быть может, хотя бы частично, но нам сразу удастся остановить любые попытки канделябра к тому… ну, в общем, к тому, что он на самом деле задумал. Да, кстати, мы сошлись во мнении о том, что на самом деле так называемое «объединение» — лишь предлог, чтобы преследовать другую, более серьезную цель, вот только так и не смогли сойтись в одном мнении о том, что это за цель.

— Вроде все готовы и всё готово? — спросил я.

К этому моменту канистры были загружены в сумки с измененным внутри пространством, позволяющим вместить чуть больше, чем того хотелось бы. Колдунства, которые позволяли изменить вес, тоже были задействованы как только можно и нельзя, но все равно действовали таким образом, что проще было на них наколдунствовать то колдунство, которым пользовалась Ниона, чтобы начать летать на Вирте, однако подобного нам не требовалось, ведь никто не собирался проникать в стан врага по воздуху. Может быть, в этом и был смысл, но, как показывала практика, на землю в ночи смотрят меньше, чем на небо. Почему так, не понятно, но если быть аккуратным и двигаться с определенной скоростью, можно пробраться даже туда, куда лучше не пробираться вообще. Впрочем, мы так и поступили и полезли в самое пекло с сумками, без доспехов драконоборцев, потому что те издавали достаточно много звуков, но с нашим оружием и в компании Делки и Кера.

Колдунша и карабакс двигались чуть ли ни в несколько раз быстрее, чем мы, что, допустим, если посмотреть на колдуншу, вполне себе воспринималось нормально, а вот если внимательно изучить взглядом карабакса, то… некоторые законы физики автоматически теряли свою актуальность. Более того, если бы вы сами посмотрели на одного Кера, двигающегося в направлении лагеря-городка наших врагов, так и подавно, любая физика и её законы превратились бы для вас в какие-то странные условности, которые, в принципе и по большому счету, не было и нет никакого смысла соблюдать.

Бежали мы по достаточно большой дуге, чтобы нас точно никто не мог увидеть. Мультан, по моей просьбе, даже накинул на нас колдунство, что позволяло сделать любые звуки, от нас исходящие, в десятки, в сотни раз тише. Не сказать, что это как-то помогало, но звуков действительно стало гораздо меньше. Единственным, кому ничего подобного не требовались, был Кер, что и без всяких колдунств, будучи нагруженным до передела несколькими сумками, за Эду и Кайсу, прыгал с такой легкостью, какую я даже представить не мог! И делал это без единого звука! Да, это был удивительный карабакс, который при желании мог совершить много таких дел, какие внесли бы в мировой порядок не самые хорошие сдвиги. Хорошо, что он служил Милли и был на нашей стороне, иначе можно было бы совершенно забыть про сон и какие бы то ни было попытки поспать. Иначе мы были бы вынуждены просто не спать.

Темнело быстро. Даже очень быстро. В связи с этим огоньки в лагере нашего врага появились и манили. Нам же только и оставалось, что подобраться максимально близко и дождаться того момента, когда недруг потеряет бдительность. Правда, судя по тому, насколько развязная там была вечеруха, стало понятно, что нас не боятся, совсем, и не думают, что мы можем зайти за спину и начать действовать. Это только играло нам на руку. Однако было и то, что играло и против нашей руки, а именно: драконы, которых оказалось гораздо больше, чем мы думали, наблюдали за этим местом издалека. А драконов тут было столько, что я пожалел, что мы не зацепили с собой Чарльза, который мог бы пригодиться нам. Правда, его с нами не было, и это было плохо. Он был с Блумом.

— Как думаете, получится ли у нас воплотить наш план? — поинтересовался я, посмотрев на друзей.

— А что у нас может не получиться? — хмыкнул Кер. — Нет, если вы сомневаетесь или боитесь, я сам все сделаю. Вы просто можете понаблюдать и, на всякий случай, прикрыть, если вдруг кто начнет двигаться, шевелиться и бегать.

— Не-не-не, так не пойдет. Пришли вместе, уйдем вместе, — сказал я. — Так, достаем канистры и ждем. Как только последний отобьется в ночную лежку, мы выдвигаемся и быстро совершаем действия диверсионного характера, направленные на уничтожение созданной инфраструктуры и на вселение паники! — очень быстро и достаточно тихо протараторил я.

Ждать пришлось достаточно долго, но оно того стоило!

Короче, когда все отрубились, мы вошли в стан врага. Прошли мимо драконов, которые отдельной тусовкой сидели в одном месте и, как нам казалось, что-то там обсуждали, потихоньку присыпая. Оказалось, что они просто спали, издавая большое количество странных звуков. Это мы, подойдя вплотную, обнаружили, когда достали канистры и пошли мимо! И стало вполне себе сносно заниматься столь не героическим делом. А до этого момента было прямо очень даже страшно!

— Все прекрасно! Двинули! — скомандовал я, когда было понятно, что можно идти.

На самом деле, помимо атаки непосредственно на лагерь противника, у меня была еще одна прекрасная мысль, и заключалась она вот в чем: «Надо пройтись вообще везде и попробовать найти то самое место, где может отсиживаться наш дорогой недруг, если он, вообще, здесь, в чем я достаточно сильно сомневаюсь!»

В связи с этим я действовал не только в интересах нашей группы и вообще всех в мире, но и в собственных, и это было неправильно. Надо было рассказать о планах всем, чтобы они имели в виду, что у меня, помимо мыслей об основной задаче, есть еще и те, которые гонят вперед, подвергая опасности не только меня, но и остальных. Правда, мы все оказались не без греха, и каждый отправился разбираться со своими областями армии противника.

Двигаться приходилось на пределе понятия «аккуратность». Лучше всех со своей задачей справлялся внеразмерный Кер, который, нарушая вообще все законы мироздания, практически парил по лагерю нашего противника, прыгая между палатками, какими-то типа домиками, что уже были сооружены тут, и разливал пердоболотную жижу таким образом, чтобы помимо мест, что должны были взяться пламенем, к каждому такому «очагу» вело подобие фитиля, состоящего из все той же пердоболотной жижи.

Кайса пошла искать то, из чего состояли брумголы. Она определилась с тем, что постарается уничтожить как можно больше оружия. Это стало её основной целью, и, кажется, справлялась супруга с этим вполне неплохо. Правда, в основном, с брумголами расправился я, как оказалось позже. Супруга же в итоге выбрала немного другую цель.

Мультан пошел… Он исчез спустя несколько секунд после того, как я дал отмашку на начало операции «диверсия», и я не знаю куда. Как мне показалось, он направился кошмарить полевую кухню. Вообще, насколько я помню, он всегда любил уничтожать столовые. Мой друг говорил об этом акте вандализма следующее: «Ты можешь быть миллион раз великим полководцем, но стоит тебе от пуза не накормить своих воинов, тебя ждет крах!» — и что-то в этих словах было. Ведь действительно, для любых сражений требовались силы, которые можно было взять из пищи, а ведь пища еще и стимулирует выработку и гормонов, и всяких необходимых для жизни организма веществ, без которых воин перестает быть воином, теряя главным образом силы, а не внутренний стержень, навыки и умения. Так что с Мультаном я мог согласиться только отчасти, и далеко не всегда, в его любви кошмарить кухни, хотя тактика, как ни крути, была хорошей и аргументированной, что давало понять — он делает это не только потому, что получает от этого какое-то непонятное удовольствие, но и потому, что понимает, что и, главное, для достижения какого результата делает. Как-то так.

Эда куда-то свалила с канистрой и спустя некоторое время вернулась за еще одной. Выглядело это не сказать что загадочно, но достаточно непонятно. Делка, которая могла позволить себе нести две емкости с пердоболотной жижей, практически не уступала Керу. Она двигалась быстро, пусть и не так грациозно, и тоже бесшумно. Это потом она сказала, что на всякий случай «научинствовалась» у карабакса такому методу ходьбы и что не каждый, на самом деле, сможет овладеть таким, потому что это подразумевает под собой какие-то особенности, и она сама лишь частично могла позволить себе то, что делал Кер.

Потом, когда мы все же встретились с Нионой, оказалось, что у этих двух карабаксов было примерно одно умение на каждого из них. Это было забавным, учитывая тот факт, что Кера воспитывали в определенной семье, а вот Сэлдом просто встретил одного преинтереснейшего контрабандиста, любящего ходить по тропкам неизведанных зверят и некоторых народов, что могли себе позволить ходить так, а не как-то иначе, и любили ходить по таким дорожкам, потому что сам тот дядька являлся одним из представителей таких народов, что могли позволить себе пройти в очень интересных местах.

Так, что-то меня немного зациклило на одном месте, и это совершенно нехорошо. Давайте дальше! Хотя сначала вопрос: вроде всех из нас перечислил? Вроде да… а теперь к главному!

Спустя примерно час и потратив немалое количество усилий, мы опустошили все канистры, что у нас были, и аккуратно свели все нити в один общий канат, который пролегал за черту небольшого, агрессивно настроенного против нас, города. Хотя насчет агрессии, если посмотреть на наши действия, кажется, в нас её было чуть больше, потому что мы зашли прямо в город, со спины, чтобы атаковать наверняка, а те, как истинные воины, шли в лоб, пусть и преследовали какую-то определенную цель в таких своих заходах. Может быть, просто поддерживали нас в тонусе, может быть. утомляли и ждали, когда соберутся все их силы, может, что-то еще. Мы же, решили действовать на опережение. И вот представьте себе, выбравшись из небольшого, хотя, на самом деле достаточно немаленького городка, мы приготовились поджигать. Я стоял, был готов дать команду и думал только о том, что на самом деле мы поступаем подло, и не как настоящие воины, а скорее как трусы и настоящие негодяи. Однако пришлось поступиться рыцарскими или типа того чувствами, пытаясь утешить себя следующими словами: «Рыцарство заключается не только в том, сколько врагов было остановлено руками рыцаря, но в том, сколько жизней он смог спасти! А мы поджогом спасли куда больше! А главное, очень быстро и без лишних энергетических затрат! Причем, спасли с обеих сторон! Вне зависимости, был ли это оступившийся и поддавшийся на речи нашего врага или один из жителей и ремесленников Плотного королевства, решивший встать на защиту семьи, своего нового дома, мастерской и государства как такового.

Пусть мы выбрали и варварский метод защиты большинства, зато действенный! И это то, что было нужно не только нам».

Как это было? На самом деле, не так тяжело, каким может показаться. Мультан щелкнул пальцами, создав искру. Та прыгнула на пердоболотную жижу и вмиг вспыхнула пламенем, что быстро пополз по дорожкам, которые мы специально подготовили. Спустя несколько секунд раздался первый взрыв ближайшей из канистр. Как только это случилось, так сразу наши враги начали суетиться. Воцарилась паника, суета и хаос, причем такие, какие достаточно проблематично представить, и причиной всего этого были мы — спрятавшиеся, на самом деле, не так далеко и наблюдающие со стороны за плодами нашей работы. На самом деле, не этого мы ожидали. Не на это надеялись, а все потому, что пердоболотная жижа оказалась куда более опасным оружием, что только можно представить, а все потому, что при взрыве она не просто вспыхивала, загораясь подобием факела в одном месте, а еще и разбрасывала огромное количество очагов огня, которые ввергали наших врагов в шок и непонимание.

Колдуны из числа противоборствующих нам сил изо всех сил пытались потушить пламя, но у них мало что получалось. В связи с этим среди них начались разговоры о том, чтобы наколдунствовать дождь… нет, настоящую бурю! Это было интересным, но не самым практичным решением, учитывая тот факт, чем подобное колдунство могло грозить всем колдунам, что поддерживали эту идею. При этом, и это для меня было новостью, драконы той стороны мира-монеты умели пользоваться только огнем. То есть среди драконов не было ни одного, кто, к примеру, мог бы изрыгать лед или пользоваться землей каким-нибудь образом. Только огонь… словно у создателя в какой-то момент закончились идеи, и он такой: «А-а-а… да пусть вот так будет! Они и без того получились слишком большими и красивыми, чтобы давать им еще какие-то дополнительные особенности. Вон, огня достаточно!»

К чему я о драконах? К тому, что эти создания вроде как и пытались помочь, поднимаясь на дыбы и размахивая крыльями, но пердоболотная жижа оказывалась даже сильнее этого. Она словно решила: «Раз мне дали возможность погореть, то я буду гореть таким образом, чтобы об этом запомнили все и навсегда!» Со стороны же это напомнило принцип действия незатухающих спичек, которые в любом случае вспыхивают, даже если их погрузить в воду. Со стороны это смотрелось… как вам сказать, чтобы вы не подумали, что я — монстр? Со стороны это смотрелось ужасно, но и не радоваться я не мог. Мне нравилось, какой хаос мы устроили, совершенно не подозревая о том, что с помощью нескольких канистр можно организовать такое представление! С огоньком! Одновременно с этим внутри поскуливала мысль о том, что подобные меры и методы — это слишком, а все потому, что те, кто попадает под подобный сквозняк, находятся в самом эпицентре ужаса. Мне даже в какой-то момент захотелось плюнуть на нашу скрытность и пойти помогать, но это было не лучшим решением, которое пришлось отбросить куда-то в сторону.

Кстати, если вы думаете, что нас не запалили… Нас запалили, причем в самый разгар происходящего хаоса. Какой-то небольшой колдун споткнулся и кувырком полетел в нашу сторону. Мы же даже среагировать на это не успели, в связи с чем все наши лица и положение, занятое в стороне, было выдано неприятелю, на тот момент злому, как концентрат из тысячи чертей и одного предводителя темного мира. Ну, если вы понимаете, о чем я…

Вы можете спросить: «Плохо ли было то, что нас обнаружили?» Конечно, в этом ничего хорошего не было! Нам пришлось бежать со всех ног, потому что вступать в бой было совершенно безрассудным и даже глупым решением с нашей стороны, а мы хоть и не отличались каким-то умом и какой-то сообразительностью, несмотря на это, не хотели выступать против огромного количества колдунов и воинов нашим небольшим секстетом.

Однако, ребята, я вот что еще могу сказать на этот счет: в том, что нас обнаружили, было и кое-что хорошее, а именно — мы убедились в том, что канделябра на месте не было. Скорее всего, он проводил время в совершенно другом месте и не принимал личного участия в притеснении нас и Плотного королевства. Это также говорило о следующем: что бы мы ни сделали с армией, до того момента, пока не объявится наш враг, это ничего не изменит. Хоть каждую ночь совершай набеги, до того момента, пока не будет обнаружен фонарщик, ничего не изменится! «Кстати, надо было еще посмотреть на то, был ли кто-то из прошлых заключенных там, среди агрессоров?!» — преследовала меня нелепая мысль, когда мы спасались бегством, прячась от колдунств за раскрытым боевым зонтиком.

Вернувшись в Плотное королевство, мы начали думать и рассказывать, кто что подпалил. Оказалось, что Эда все же смогла отыскать шатер… палатку… какую-то халабуду, в которой канделябра не оказалось, но которому та принадлежала и которой с момента начала пожара не стало, как снежинки, пролетающей над огоньком свечи. Эда также сказала, что увидела там, внутри, конструкцию из отражателей, что говорило о нашей правоте и лишь периодическом посещении нашим врагом деревни наступателей. В любом случае, это значило лишь то, что у нас не было никакого варианта сесть и расслабиться.

Кстати, пока мы бежали, нас прямо очень сильно пытались задеть колдунствами и даже стреляли по нам и в нас из огнестрельного, но благо косо. Больше всего вопросов вызывало поведение драконов. Если бы они хотели, они бы в один миг превратили бы нас в пепел и развеяли бы по ветру, но они ничего не предпринимали. Это было достаточно таким, удивительным поведением, которое заставляло задаться огромным количеством тупых вопросов, ответов на которые, один черт, не было ни у меня, ни у моих друзей. Были лишь знание и уверенность в том, что мы нужны канделябру и он дал запрет на то, чтобы против нас выступали драконы. Возможно, он еще боялся того, что я мог справиться с одной из больших рептилий. А мы действительно могли, причем без каких бы то ни было проблем, а все потому, что были вооружены древним оружием против драконов! Вот только доспехов с нами не было на тот момент, потому что они были чересчур громкими.

Ладно… я отвлекся… кто какой объект подорвал… точно!

Итак, Мультан, как я и предполагал, сравнял с землей полевую кухню, превратив её в пустое место. Кстати, оказалось, что они с Кером думали в одном направлении, и прислужник древнего семейства Визменов, перемещаясь по огромному лагерю или небольшому городку, уничтожал все, что связано с припасами продовольствия. Таким образом можно было быть уверенными в том, что если на нас нападут, то до зубов вооруженные, голодные и злые силы врага. Я надеялся. что хотя бы Кайса оказалась куда более прагматичной и решила уничтожить боеприпасы, хотя взрывов, рассказывающих об уничтожении оружия, я не слышал. Это говорило только о том, что супруга выбрала другой объект, и этот момент, на самом деле, оказался с одной стороны гениальным, а с другой стороны, буквально, ржачным. Она уничтожила все склады, в которых были доспехи и какая бы то ни было одежда. То есть нам следовало ждать нашествие голых, злых — и не только от голода, но и вообще — воинов нашего противника, или у нас как минимум появлялось время, чтобы подготовиться к следующей атаке.

Я же, пусть и планировал найти место, в котором мог обитать канделябр, не нашел, но, несмотря ни на что, уничтожил подразделение брумголов. Я, чисто случайно, нашел то самое место, где были, в разобранном виде, огромные создания, воплощенные исключительно чтобы служить, и из нескольких канистр обдал их основания. Поскольку состояли они не только из земли, стали, но еще и из дерева, каких-то веревок, то вспыхнули так, что дай мне повод только рассказать секретик!

В общем и целом, мы поступили как герои, которые оценивают свои действия прежде, чем воплотить их в реальность, пусть даже чувство было не самым приятным в связи с тем, что действовали мы исподтишка. Зато действенно!

Отступив на порядочную дистанцию из лагеря противника, что продолжал бороться с незатухающим пламенем, Мультан прыгнул нас в Плотное королевство, где мы смогли немного расслабиться и восстановить дыхание. Почему он не сделал этого сразу? Потому что на бегу боялся ошибиться, да и пространственные колдунства в движении — не самая лучшая идея и не самая безопасная.

И вот мы, уставшие, измазанные в саже, вонючие от всего дня, проведенного в работе с пердоболотами, вернулись в замок. Хотелось привести себя в порядок, искупаться и упасть замертво, но такой возможности не представилось. На нас было совершенно вероломное нападение двух драконов, с которыми пришлось сражаться нам четверым. Вот только… как бы так сказать… Короче, мы вчетвером только и успели надеть доспехи драконоборцев, после чего нам пришлось выходить на защиту суверенитета Плотного государства. Благо у нас было достаточное количество колдунов, которые смогли выделить нам несколько минут, чтобы мы облачились в доспехи. И вот, представьте, мы вышли на бой против двух огромных рептилий, которых надо было бить, но которых надо было оставить в здоровье и здравии, потому что мы не могли себе позволить ошибок. Мы должны были поддерживать нейтралитет в отношениях с драконами до того момента, пока Блум не договорится с ними о чем-нибудь и не приведет подмогу.

— Гоните их за городские ворота! В городе биться нет никакого смысла! Перемещайте их за ворота! — кричал Мультан. — Повторяйте за мной! — и тут он выдал какие-то слова на тарабарском, после чего вскинул хвалу богу тяжелой музыки, на самом деле приготовившись сотворить колдунство, а потом топнул ногой. Его доспехи как-то непонятно лязгнули, после чего из его руки, в которой на тот момент был один из двух парных клинков под названием «Разящие», лупанул настолько яркий свет, что смотреть на него было невозможным, и, кажется, только Мультан мог это вынести из-за постоянного контакта с ярким светом.

Колдуны, которые защищали Плотное королевство, постарались повторить этот трюк, но получилось не так эффектно и не так эффективно, однако всей толпой, при помощи этого кол… наверное все-таки колдовства, а не колдунства, драконы только и смогли разрушить пару-тройку зданий, не нанеся значительного урона. Подобную тактику и такой подход со стороны Мультана можно было считать гениальным, а все потому, что он смог вывести за черту драконов, не особо при этом напрягаясь. Нам же только и следовало, что бежать на все то же плато, где происходили наши стычки против армии канделябра.

Далее все разворачивалось следующим образом: колдуны, что были за нас, стояли и били светом драконам по глазам, чтобы те даже не думали атаковать столицу нового королевства. По какой-то причине эти рептилии боялись слишком яркого света, и Мультан это помнил со времен Скотоглоса. Это потом он пояснил, что именно сделал, а до этого я ни о чем подобном не слышал, даже несмотря на то, что активно подглядывал, используя для этого артефакт с ребра мира-монеты.

— Дело в том, что драконы боятся слишком яркого света. Он их не только слепит, но еще и заставляет испытывать что-то такое, внутреннее, сильное, неприятное, что переворачивает внутренности, — сказал Мультан, когда все закончилось. — Мне об этом Блум рассказывал, когда мы Скотоглоса прессовали и когда я использовал подобное колдунство, только в несколько раз сильнее в рамках своего давления, а не яркости света, — мой друг говорил об этом очень тихо, в желании пояснить ситуацию.

Но я хотел не об этом… давайте вернемся к моменту начала нашего противостояния с драконами.

Представьте: две рептилии, которым дано задание уничтожить как можно больше, но не трогать нас с Кайсой, потому что мы еще нужны. Кстати, насчет того, чтобы похитить нас, никто ничего не говорил, и, на самом деле, может быть, в этом и заключался приказ, а желание крушить у драконов, конкретно этих, было связано с обидами за прошлого короля и былые разногласия? Не знаю, не важно! Итак, две рептилии, а напротив: мы с Кайсой и Мультан с Эдифиной. По сути, на двух драконоборцев по дракону, и казалось бы, не так много и, казалось бы, даже вполне себе честно, но… Но нам нельзя было вредить им, а им нельзя было вредить нам только наполовину. В связи с этим, было понятно, что нам будет ой как несладенько! Вдобавок, никто из нас не знал о том, каким образом действует наше оружие в полной его силе.

— Так… нам надо их сдерживать… максимум, что можем себе позволить, это отправить поспать! Вот только я не знаю, как такое можно провернуть! — сказал я, посмотрев на Мультана. — Есть какие-нибудь колдунства, не считая твоей черепушки, которые смогут на них подействовать?

— Не-а, драконы вообще невосприимчивы к колдунствам и колдовству! Во всяком случае, снаружи никак невосприимчивы. Внутри — другое дело, но внутрь надо попасть, а у меня нет желания лезть в пасть к огромному и разъяренному зверю, — ответил мой старый друг.

— Как не стыдно! Обсуждать тактику ведения боя перед тем, с кем собираетесь сразиться! — сказал один из драконов. — Вы еще скажите, что в ваших планах одержать победу над нами, после чего стать правителями всего мира!

— Что? — на автомате спросили все мы, вчетвером, представшие перед двумя драконами. — Мы? Стать правителями всего мира? Для чего? — поинтересовался я, продолжая мысль всей нашей небольшой компании. — Мы тут как бы наоборот, чтобы спасти мир от действий вашего вот этого друга…

— Ты слышишь, каков наглец?! — спросил все тот же, первый, дракон, что решил заговорить с нами. — Говорит о том, как приручит всех нас и что мы ему вместо гавкуч и мурлык будем!

— Непозволительно! — сказал второй дракон, и тут я почувствовал, как мне стало плохо. Внезапно. От ненависти. От какой-то такой неопределенной ярости, которая переполнила меня за секунду! Буквально, в один миг! Хотя причину я прекрасно понимал. В смысле, я чувствовал обиду за драконов, которых, оказывается, одурманили. Они не по своей воле решили присоединиться к армии канделябра, хотя, нет, что я говорю, по своей воле. Просто, чтобы они по своей воле согласились помогать нашему врагу, на них воздействовали, и, как мне показалось тогда, они были в плотненьком плену.

— Их мысли… но как?! Каким таким образом это было возможным и как канделябр смог такое устроить?! — сам не заметив, прокричал я.

— Не важно, каким образом возможно! Главное, каким образом нам со всем с этим разбираться! — крикнула Эдифина.

— Как вариант, можно было бы холодной водой или типа того, но где мы найдем столько воды и, тем более, как мы сможем окунуть головой в такое количество такую махину?! — крикнула Кайса, которая не ожидала подобной подставы.

— Эх! Нам бы сюда Блума, чтобы он помог нам, а главное, чтобы свидетелем был, что мы не хотели причинить вреда! Хотя вред, по всей видимости, причинить придется, пусть и нехотя, — сказал я. — Самое опасное в этом деле заключается в том, чтобы не спровоцировать этих драконов позвать на помощь тех драконов, которые вон там отсвечивают, — мечом я указал в сторону пылающего хаоса, который не так давно мы начали и который до сих пор не утих, благодаря пердоболотной жиже, что оказалось не просто горючей, а удивительно, насколько горючей!

— Эй, вы, почтенные создания! — крикнул Мультан.

Мы с Кайсой посмотрели сначала на него, затем друг на друга и по взгляду поняли, что думаем об одном: «Он выглядит так, словно у него есть какой-то план! Какой-то прекрасный, рабочий план дальнейших действий!»

— Мы вышли к вам не ради битвы, а чтобы поговорить и развеять ваши сомнения касаемо нас! — сказал колдун, чья голова, лысина, если быть точнее, каким-то необъяснимым чудом отражала любой свет похлеще, чем зеркала и отражатели как таковые. — Или неужели вы думаете, что герой, который спас наш мир дважды, способен сотворить зло наподобие уничтожения того, что с таким трудом спасалось два раза? В чем же тогда, по-вашему, заключался смысл в спасении? — обратился Мультан к драконам, на чешуе которых танцевало алое зарево пожара, нами устроенного, что несколько шло вразрез с его словами.

Я забавлялся от такого контраста, но продолжал верить или как минимум надеяться, что у Мультана что-то получится решить без лишней возни в форме противоборства.

— А разве тот пожар не указывает на обратное? — поинтересовался один из двух драконов, махнув головой в сторону пылающего лагеря нашего противника. — Вдобавок, что мешает герою разочароваться в спасенном им мире и не подумать о том, что единственное спасение, которое может быть, только в том и заключается, что в полном разрушении всех и вся? — поинтересовался тот.

И тут, в этот самый момент, я подумал вот над чем: «По всей видимости, помимо какого-то способа воздействовать на разум и умение драконами воспринимать действительность, это — как раз та самая идея, которую им внушил канделябр. В принципе, не могу не оценить того, с каким изяществом он подошел к вопросу риторики, потому что теперь, что бы мы ни сделали, в большинстве своем будем восприниматься как раз как враги, которые нацелены на разрушение, и что нас, несмотря ни на что, надо уничтожить, чтобы дать миру шанс на существование. Браво! Чистая работа!»

— А разве вы не знаете, кто ваш предводитель и кто тот, кто так или иначе вербовал вас в свои ряды? — поинтересовался Мультан, и это был важный вопрос, исходя из ответа на который мы могли отталкиваться для дальнейших выводов и, как следствие, шагов по тому, каким образом вести диалог с рептилиями.

— Он — великий объединитель, цель которого — создать единый и прекрасный мир, в котором смогут жить все и сразу! Где места будет доставать всем, кто в месте нуждается, и где у каждого будут равные возможности, — ответил другой дракон, и от этих слов мне захотелось рассмеяться.

Кайсе, кстати, тоже, если я правильно прочел её реакцию. Причина была в той картинке, что появилась перед глазами.

«М-да… какой утопичный мир нарисовал красками слов наш данный соперник, который, на самом деле, сам не ведает, что творит, и думает, что получится лучше, чем может получится», — подумал я, однако ничего не сказал, продолжая слушать достаточно спокойный, но напряженный диалог Мультана с драконами.

— А вы уверены в словах своего предводителя? Неужели вы думаете, что он тот, за кого себя выдает? Или скажите мне вот о чем: знаете ли вы о его прошлом? Что он пытался сделать несколько десятков лет назад? — поинтересовался мой старый друг, и это были правильные вопросы, которые должны были пролить свет истины на некоторые аспекты, которых канделябр предпочитал избегать в то время, когда гипнотизировал всех, кто сейчас усиленно боролся с огнем и пытался спасти хоть что-то от пылающей пердоболотной жижи, что больше походила на жидкость, но таковой не являлась, и которая на все три сотни процентов оправдала ожидания.

— Он пытался сделать то же самое, что пытается сделать сейчас, а именно, объединить две стороны нашего мира, создав один единый мир, — сказал первый дракон. — Этот фонарщик — хороший, в отличие от вас, и поддерживает всех слабых на пути к истинному свету и, как следствие, к величию, которого всем не хватает в наше смутное время! — вот это было интересно услышать.

Конечно, никакой конкретики эта небольшая речь не вносила, но было любопытным крючком, за который следовало дернуть, чтобы постараться размотать в мясо запутавшиеся в кармане наушники, и я, будучи еще тем дураком, так и поступил.

— А что есть в представлении канделябра «истинное величие»? — поинтересовался я. — И, только не говорите, что вы, величайшие из разумных существ, сильнейшие и прекрасные, тоже стремитесь к этому эфемерному понятию, которым, в большинстве своем, не то чтобы воспользоваться не сможете, расшифровать которое для вас станет проблемной задачей, на которую потребуется потратить некоторое время.

Кажется, надо было выбрать несколько другую манеру говорить, но в тот момент я выбрал эту и считал её совершенно правильной. Как бы то ни было, но ответ не заставил себя ждать.

— Героям не присуща надменность, а ты именно надменный, потому и не можешь быть героем! — сказал второй дракон. — Ты даже смотришь на нас свысока, и это мы не будем говорить о том, что ты облачен в доспехи драконоборцев, — тяжело, с нескрываемой неприязнью и даже ненавистью обратился он ко мне.

На тот момент в моей голове возник вполне себе логичный вопрос, который, по какой-то причине, не посетил меня, когда мы собирались на остров драконов где-то на большой воде и который я не задал Блуму — просто потому, что не додумался.

— А откуда вы знаете что это — доспехи драконоборца? На них нечто подобное написано или есть какое-то особое клеймо? — поинтересовался я. — Как по мне — это совершенно обычные доспехи среднестатистического воина с хорошим достатком, что смог себе позволить не только заказ, но дальнейшее заколдунствование достаточно мощными колдунствами.

— Не пытайся нас обмануть. Мы знаем все доспехи драконоборцев и чувствуем их, — сказал первый из драконов. — Твой Рассекатель забрал несколько жизней наших сородичей, как и Пронзатель, как Разящие и Кромсатели, — продолжил тот и даже в какой-то момент удостоил нас своим тяжелым рыком. — Это то, что в очередной раз доказывает, что вам верить нельзя, потому что даже в таких мелочах вы пытаетесь соврать, схитрить, придумать что-то такое, чего нет! — огромная рептилия поменяла свою стойку, и мне стало не по себе, в связи с чем я сразу постарался исправить ситуацию под давлением взглядов супруги и друзей.

— А почему ты подумал, что я обманываю? — поинтересовался я. — Я, знаешь ли, просто задал тот вопрос, который меня некоторое время волновал, — стараясь держать руки на виду, я продолжал исправлять ситуацию, правда, совершенно не понимая, того насколько, на самом деле, она плохая. — Вот, ты рассказал мне об этом, и я понял причину, по которой это — действительно доспехи драконоборцев. А теперь, если вам, достопочтенные драконы, — сказал я, а в голове прозвучало постыдное «достодраны», — интересно, я сделаю небольшое пояснение, согласно которому мы облачились в данные латы и теперь ходим в них по землям вашей стороны мира-монеты.

— Рассказывай, — сказал второй, что выглядел чуть более спокойным, чем первый, и который был настроен на разговор чуть больше, чем первый. Казалось, что воздействие на него гипнозом, или я даже не знаю каким еще воздействием канделябра, пошатнулось. Это было хорошим знаком, однако радоваться было чересчур рано. Потому что на тот момент мы пока никого не остановили и ничего, во всяком случае, сделать не могли.

— В общем, мы достали эти комплекты исключительно из-за страха перед вами, — честно сказал я. — Это больше для обороны, а не для атаки, потому что нам и атаковать, на самом деле, вот вообще не хочется! Наоборот, мы только за то, чтобы все спокойно разошлись в свои стороны, по своим делам, и занялись самой простой жизнью. Ну, такой, которую ведут все и всегда. Именно это в наших интересах, а не разного рода стычки с драконами, — пока я говорил, мои руки плавно плавали по воздуху. — Даже то, что мы устроили там, в тылу, на самом деле это акт нашей доброй воли и нашей эмпатии, — ляпнул я, и единственным, кто понял, была Кайса. — Сопереживания, грубо говоря. Я имею в виду, что мы думаем о всех тех, кого собрал канделябр, и чтобы не вредить им, или если и вредить, то не катастрофически. Короче, такой способ был выбран, чтобы как можно больше тех, кто должен покинуть лагерь, его покинули. Нам не нужны какие-то жертвы, потому что мы понимаем, что каждая жизнь — это, в первую очередь, жизнь! И каждый способен привнести капельку чего-то светлого, умного или практичного в развитие вашей стороны, — озвучив мысли, я опустил руки в ожидании ответа от одного из драконов.

— Глупость! — услышал я ответ от того, который оставался в более расслабленной стойке. — Только посмотри, сколько несчастья ты принес своими действиями! И как такое может быть связано с чем-то великим и высоким? Думаю, никак не может быть связано! В связи с этим я думаю, что твои слова — лишь способ избавиться от нас через обман! Но, уверяю, у тебя ничего не получится, потому что мы выше простой лжи, которая сейчас переполняет не только тебя, но всех вас и это королевство, которого быть не должно, как и нашего нового правителя!

— Вашего нового правителя выбрал ваш старый правитель! — крикнул Мультан. — Старый король сам выбрал его как раз потому, что он был тем самым — единственным, кто переступил через страх быть наказанным им и кто выбрал путь совместного существования! Кто сдружился с другими народам и кто живет с нами в мире, несмотря на старые легенды о короле дураков! Кстати, тот самый правитель, чье королевство вы уничтожили, тоже был только «за» такой выбор, и он сам благословил создание нового государства на месте старого! — я слышал в голосе Мультана настойчивость и веру в то, что он говорил, и понимал каждую его интонацию, потому что, при помощи артефакта, прекрасно видел то, как все было несколько лет назад, и тоже переживал те события, пусть и не так, как те, кто принимал в них непосредственное участие.

— Наш король сам выбрал? — фыркнул второй дракон, что пока что оставался в более расслабленной стойке, чем заставлял надеяться на то, что нам все же удастся разрешить конфликт на словах.

Кстати, в тот момент я уже сожалел, что мы решили схитрить и зайти со спины, пусть и по-прежнему считал, что это было необходимо, чтобы свести количество плохих последствий каждой из схваток к минимуму. Я так же думал, что частично выведенные мной из строя брумголы являются неотъемлемой частью снижения потерь, как минимум среди нашей стороны, потому что эти создания, уж существами никого, кроме Чарльза, я назвать решительно не мог, способны были сотворить огромное количество хаоса и боли, а мы не то чтобы хотели ничего такого, в наших интересах было свести подобное к минимуму. И нельзя сказать, что я на все сто процентов поддерживал воззрение Нионы в этом вопросе, но понаблюдав за двумя её подвигами, понял, что так тоже можно и что таким образом получается даже лучше! А все потому, что… ну… действия героя не провоцируют за собой страданий и ужаса среди тех, кого можно условно назвать стороной тьмы! А ведь таким, на самом деле, герой и должен быть! Что не рушит, а восстанавливает и создает заново, даже если создавать на самом деле нечего, находит способ, придумывает и воплощает!

— Да, ваш король сам выбрал своего наставника, — ответил Мультан уже спокойней. — Он сделал все, что в его силах, чтобы восстановить потерянный мир, и посмотрите на себя! Сейчас вы своими же поступками перечеркиваете все его старания! Разве же это правильно?! Я так не думаю! Вдобавок, вы знаете лишь часть правды, лишь одну точку зрения на все, причем предвзятую, которую дует вам в уши канделябр! — мой старый друг верил, что у него получится переубедить драконов.

Я же надеялся, но понимал, что скорее всего, это невозможно, а все потому, что они были каким-то образом околдованы или загипнотизированы. Именно поэтому они до сих пор продолжали говорить о том, что я — зло, и не особо обращали внимание на наши вполне взвешенные и спокойные доводы.

— Наш старый король был прав лишь один раз — когда приказал уничтожить королевство, от которого исходило зло, — сказал все тот же, второй дракон, который продолжал сохранять расслабленность. Во всяком случае, внешне он точно был совершенно расслаблен. — Он был прав только тогда! А своим же выбором музыкального недоразумения он в очередной раз показал то, насколько глупым драконом он был, и что все то, что он делал для вас — недостойных — можно считать лишь подтверждением его глупости. Мы же такими не будем и сами выберем сторону, которой придерживаться, и сами станем определять для себя поступки, которые являются правильными.

Услышав это, я почувствовал страх. Да все мы, вышедшие против драконов, почувствовали это, потому что вторая рептилия наконец встала так, что стало понятно — боя избежать, как бы мы ни старались, наверное, не получится.

— Друзья! Не забывайте, мы здесь для беседы, а не чтобы драться! — сказал я. — Как видите, мы держим наше оружие опущенным и не очень хотим приводить его в действие, а все потому, что у нас нет желания сталкиваться с вами лбами! Наоборот, мы стараемся приложить как можно больше усилий к тому, чтобы наладить контакт и донести до вас важнейшую из мыслей! Заключается она в том, что вы выбрали не ту сторону и сделали это только потому, что вас ввели в сильнейшее заблуждение! — я понимал, что должен хоть как-то исправить ситуацию, но сложность в том и заключалась, что ситуация исправляться не очень-то и хотела.

Хотя вот я сейчас сижу, вспоминаю об этом, предаваясь, наверное, самому неинтересному из видов деятельности, а именно ностальгии, и прекрасно понимаю все те причины, по которым ситуация не хотела исправляться. Заключались эти причины не только в нашей отчаянной вылазке, не только в доспехах драконоборцев и не только в том, что драконы попали под влияние красивых слов, а может, и не только слов, канделябра, а в совокупности из-за всех вышеперечисленных параметров. И вот я сейчас работаю над этим текстом и понимаю, что исправить ведь ничего нельзя было. Можно было только поступить иначе, и не факт, что стало бы лучше. Как мне сейчас кажется, и да, я хочу позволить себе такое отступление от повествования, драконы уже были настроены на то, чтобы пробраться на плато и встретиться с нами лично. Причем, именно эти два дракона! Причин для этого могло быть как много, так и всего одна, об этом распространяться я не стану, ибо это примет форму игры в «угадайку», а мне как-то лениво выстраивать целые, сложные, даже витиеватые, логические цепочки, объединяя между собой лишь предположения, без какой бы то ни было основательной базы. И, тем более, в любом случае, все это осталось позади!

— Мы тебе не друзья, враг мира! — прорычал тот дракон, который заговорил с нами первым, и тот, что первым занял стойку, говорящую о готовности пойти в бой. — Ты — враг обеих сторон мира-монеты, и только этого хватает, чтобы наброситься на тебя и разорвать в клочья.

Я понимал, что рептилия не шутит, однако оставался в спокойствии, более того, жестом приказал проявить такое же моим друзьям и попросил об этом супругу, что начала поднимать оружие и уже со всей серьезностью морально принялась готовиться к противостоянию, которого мне хотелось избежать, потому что смысла в таковом не было, а отсутствие пользы было настолько большим, что предвещало огромное количество проблем не только нам, но и Блуму, впоследствии.

— Хорошо, допустим, я ваш враг, — спокойно ответил я. — Но, разве же вы, такие великие и справедливые существа, станете нападать на того, кто не поднимает против вас свое оружие, сохраняя к вам уважение и даже не думая о том, чтобы вступить с вами в бой, пусть даже такая возможность есть и достаточно немаленькая? — озвучил я, внимательно посмотрев на обратившегося ко мне дракона.

Всего на миг мне показалось что тот сильно растерялся, не зная, как реагировать на мной сказанное. Такой драконьей рожи я не видел ни впредь, ни после, от чего мне было смешнее в несколько раз, однако я продолжал держать себя в ручках, потому что это было превыше всего.

— Нет ничего плохо в том, чтобы разделаться со злом, что даже не пытается сопротивляться! Наоборот, если бы любое зло было таким, то и зла не было бы, потому что с ним можно было бы без проблем разобраться! — высказался второй дракон и — объясните мне, что такое кувырксы, наконец! — не согласиться с ним было крайне сложно! А все потому, что он произнес одну из тех истин, которые звучат в стиле: «Вода — она мокрая, а камень — он твердый», «Гром-палка делает «бух-бух», а «бух-бух» делает очень больно… когда больно, тогда плохо».

— Слушай, Мультан, а ты можешь бросить скоростной камень Блуму, а? — поинтересовался я, пока еще было не поздно. — Может быть, хотя бы он сможет угомонить своих подчиненных, что не хотят быть его подчиненными, потому что считают, что прошлый монарх сделал огромную ошибку, назначив на свое место именно его? — задал я свой невероятно длинный вопрос.

— Что-то мне подсказывает, что даже если я брошу ему камень, нам это мало чем поможет, — ответил старый друг. — Он, вроде как, вместе с Чарльзом отправился в очередной раз договариваться с драконами на тему того, что мы — нормальные, и он вполне из себя нормальный правитель, — сказал Мультан.

И тут меня прошибло такой волной горячего… я даже не знаю, горячего чего. Это было просто чувство, но оно практически кипятком ошпарило от шеи до... не шеи… условно, до пяток… осознанием того, что мы, на самом деле, поступаем ни чуть не лучше канделябра, прибегая к помощи Чарльза!

— Ты чего так дернулся? — поинтересовалась Кайса, что стояла ближе остальных ко мне и прекрасно видела мою вполне не совсем адекватную реакцию на что-то невидимое, не слышимое и не понятное, заставившее меня вздрогнуть.

— Да так… случился небольшой когнитивный диссонанс, связанный с нашими поступками, — пожевав губами, я выдал следующее: — И ведь правду говорят, что добро — это победитель, потому что проигравшего все равно мало кто слушать будет, да и смысла в этом нет, а ведь подобное, на самом деле, огромное заблуждение! Потому что надо внимательно слушать обе стороны.

— Мультан, его по голове не били вчера, во время битвы? — обратилась супруга к старому другу. — А то он замолаживает какую-то чепуху с умным видом.

— Не, вчера только Эду немного помяли, если смотреть на события, не вдаваясь в детали, — ответил Мультан, который смотрел на меня как на слегка душевнобольного. — Больше никому особо не досталось, не считая ссадин, синяков, шишек и прочих мелких травм на руках и ногах, — протараторил он.

Эм… в связи с этим, кстати, еще одно небольшое отступление хочу сделать! И оно тоже связано с размышлениями в реальном времени, за что прошу простить, но если не сделаю, то буду потом думать об этом… Итак, «на слегка душевнобольного» — в корне неверная интерпретация того, как я выглядел, и проще было бы зачеркнуть, поправить, сделать вид, что вообще не было такого выражения, но нет! Я хочу выразиться в полной мере правильно, чтобы у вас перед глазами была для начала примерная картинка, а потом уже и более детальная!

Вот, представьте… четыре среднестатистических тела, прости меня, кто только угодно, стоят напротив двух огромных ящериц, что могут плеваться огнем, облаченные в сталь и тряпки. То есть, в не совсем логичную броню, благо заколдунствованную. Но не в этом суть! Суть в том, что мне в голову пришло озарение, которое внезапно заставило задуматься вообще обо всем, что мы только успели сделать на тот момент, и мне выводы, которые получилось при этом сделать, не понравились от слова «совсем», потому что я действительно увидел в себе зло. То есть в один миг ударило в голову, и с того момента прошлые приключения я не мог нормально и адекватно воспринимать. Началось это примерно после того, как у Нионы получилось не только дважды спасти ту сторону от нас почти пацифистскими методами, но еще и заставить злодеев, почти всех, пересмотреть отношения к жизни и понять, что все не так уж и плохо, а чтобы стало лучше, надо над этим работать! И ведь те, кто выступал против неё со своими взглядами на реальность, в тот момент, когда мы говорили с драконами, условно, стоял плечом к плечу с нами, изменившись! Понятное дело, фигурально изменившихся и относительно «плечом к плечу», потому что нас всего четверо вышло против драконов, но не в этом суть! А в том, что использование сил Чарльза можно было считать таким же обманом, как и методы канделябра, на что Ниона, как мне кажется, возможно, не пошла бы! А это значило, что я от канделябра мало чем отличался, и вот от всего от этого мне стало не по себе, в связи с чем настолько перекосило, что в какой-то миг даже скулы свело от боли из-за сжатых челюстей. И хуже было только от того, что я ничего не мог изменить… никак не мог исправить своих ошибок и встать на путь куда более честный и правильный. От этого, как вы можете понять, не просто «совершенно не по себе», а прямо скажем, «плохо». И вот теперь, рассказав вам об этом, я надеюсь, что у вас появлится возможность представить то, насколько сильно меня передернуло от той волны метафорического кипятка, прокатившегося от шеи до, условно, пяток, и то выражение, которое застыло на моем лице и которое я обозвал не совсем правильным «на слегка душевнобольного».

— Вы думаете, что мы будем слушать нашего недо-правителя, который представляет собой сплошное недоразумение, в том числе своим оркестром, которым он и является?! — прорычал первый из драконов, заговоривший с нами. — Вот только мы, скорее, порвем его, как и вас, за то, что он постарается вас спасти, окончательно утвердив наше мнение о том, что в сговоре с вами, и вы стараетесь с его помощью уничтожить наш мир! — продолжил он, скаля большие и на вид крайне острые зубы, и тут следовало заметить: «Острота и размеры зубов радовали тем, что в случае чего все закончится быстро!»

— Знаешь, я думаю, что ты слишком сильно недооцениваешь своего правителя, в связи с чем и несешь какую-то чепуху, — сказал я, делая шаг вперед. — Мне кажется, вы слишком высокомерны и не можете принять сам факт того, что ваш правитель, который много лет отсутствовал, чтобы просто больше никому не делать больно, сделал свой выбор таким, каким он его сделал, и даже ничего не сказал о том, что на самом деле может передавать свои права кому бы то ни было. Я думаю, что вами правит гордыня, причем такая, какой позавидовал бы тот самый канделябр, который промыл вам мозги и явно рассказал не всю часть правды, потому что ему нет никакого смысла рассказывать обо всем до самого конца. В полном объеме и в полной мере, — внезапно я почувствовал, как внутри появились силы, необходимые. чтобы сказать хоть что-то, что сможет как минимум заставить драконов немного отступить, что пусть и немного, но облегчит задачу. — Так что, многоуважаемые драконы, на самом деле вся ваша бравада о том, что мы все из себя такие плохие, на самом деле — писк обиженных детишек, которых обделили вниманием, а все потому, что сейчас, заняв сторону вон того дядьки, который уже раз выбрался с той стороны от жизни, вы подвергаете опасности вообще всех, в том числе своих близких, на которых вам, скорее всего начхать синим пламенем… или красно-желтым пламенем… или… каким-то там вашим пламенем, потому что, на самом деле, единственные, на ком вы сосредоточены, — это вы сами! И, казалось бы, даже если у нас, как вам дуют в уши, нет какой-то чести, у нас есть принцип и есть определенный план, которого мы придерживаемся и которому верны! У вас же, согласно этому, нет вообще ничего! И что получается?! А получается, что перед нами сейчас две каких-то ящерицы, возомнивших себя великими, коими не являются. и которые позовут на помощь свое племя в том случае, если им прижмут хвосты! Какова честь, а?! А какова сила, а?!

Меня прямо понесло, но по мордам драконов я понял, что действует. Это дало мне повод обрадоваться, а все потому, что мне надо было выиграть как можно больше времени, а еще лучше — развернуть наших противников и выгнать куда-нибудь подальше от места, где предполагалось проведение если не последней битвы, то следующей точно!

— А никакой силы на самом деле нет и быть не может! И мы сами сможем с вами справиться, а вот вы с нами — нет! И ты, зубастик, даже не сможешь сказать причины до того, как я её тебе не назову! — я скалил зубы и подходил все ближе и ближе, причем даже не касаясь меча, который находился в недавно сделанном чехле, на спине, и немного мешал идти, ударяясь о ноги.

— Да?! И что же такое есть у вас, что в случае чего позволит вам одолеть нас, в чем я сильно сомневаюсь?! — произнес дракон, однако не решаясь напасть на меня, подходящего все ближе.

— У нас есть нормальная цель, — строго ответил я. — Цель защитить всех и вся! И плевать, если придется вступить в бой с вами! Когда это случится, подобное уже не будет иметь никакого смысла! Потому что на нашей стороне истина помысла и цели! И даже если нам не суждено одолеть вас, мы будем знать, что приложили все силы к этому! Но мы-то знаем, что мы сможем остановить любого, и вас в том числе!

Я продолжал приближаться к огромной рептилии, что потихоньку пятилась назад. Каким-то чисто колдунским или колдовским образом мои слова действовали и действовали прекрасно, нанося невидимые удары, хлесткие, резкие и, в какой-то мере и степени, прекрасные. Как бы то ни было, наше столкновение откладывалось как раз благодаря моему разумному безрассудству. Казалось, что по какой-то причине дракон просто не может ударить первым, в связи с чем ждёт тот самый момент, когда оппонент допустит. Почему я об этом подумал? Потому что все действия явившихся к нам были направлены на то, чтобы спровоцировать нас на агрессию, но агрессии не было, с нашей стороны, во всяком случае. Мы только лишь выгнали их за пределы города, в котором они навели хаос, и да, это можно было расценивать как атаку, но с таким же успехом они могли и плюнуть пламенем, от которого никто не смог бы уцелеть, вместо этого лишь зацепили несколько зданий. Примерно то же самое случилось и с замком Мурдыкса, если не считать тех, кто попал под завал. В остальном драконы будто бы задирали нас, чтобы непременно нами был нанесен первый удар, но удара от нас не было. Были лишь слова и действия, которые хлестали не хуже кулаков, и это было действительно удивительно. Причём, в какой-то момент я хотел приложиться к морде дракона, сделав это со всей силой!

Ну, знаете, я хотел сделать это чисто по-мужски, по носопырке, кулаком, но потом передумал, словно поняв, что это никак и ничем не поможет, сделав ситуацию хуже. Возможно, Блум о чем-то забыл нам рассказать, и если это было так, это было странно и, в какой-то мере и степени, забавно. Не могу сказать, что прямо как-то очень, но что-то такое было! И оно меня удивляло!

— Какой же ты самовлюбленный глупец! — отозвался тот из драконов, к которому на тот момент я подошел почти вплотную и которого мысленно приготовился ударить, но при этом ничем, не считая слов, бить не стал.

— Каким бы глупцом я ни был бы, вы — ещё большие, а все потому, что выбрали своим господином настоящего мерзавца! — ответил я. — А ещё посмотрите на себя! Вы только и ждете, чтобы вас кто-то из нас ударил! Вы словно только и думаете о том, что нам только и требуется, что переступить какую-то жизненно важную черту! Для вас жизненно важную, что развяжет вас когтистые лапы! Что же касается нас? Мы, таким образом, подпишем себе приговор, не самый хороший, как можно понять, но мы таких глупостей делать не станем, потому что не собираемся конфликтовать, во всяком случае, с драконами, — ответил я, чувствуя, как напряжение спадает.

В смысле, мое напряжение и моя агрессия, направленная на рептилий, теряли вес, становясь практически невесомыми. Причём, и что самое удивительное, я не мог понять причины, по которой было так, однако причины были последним в списке, о чем я хотел думать в тот момент. Мне было достаточно просто остановить драконов, не дав им сделать ничего такого, о чем могли пожалеть мы, прекрасно понимая их силу. Что ещё было интересным во всем в этом, так это то, что знания сами по себе проникли мне в голову. Я даже подумал на этот счет примерно следующее: «Возможно, истинные драконоборцы, а не дураки… Возможно, таких было не так много и они обладали мудростью, которой остальные были лишены, и с драконами сражались они только когда не оставалось других вариантов, чаще предпочитая силе физической силу слова. Стараясь достучаться до затуманенных рассудков упертых существ! Не желая с ними драки, а желая лишь одного, а именно — мира! И вступая в бой только в рамках защиты интересов и жизней, не являясь при этом злодеями и, возможно, не поддерживая идей короля Уриэла».

Дракон дернулся, да с такой скоростью, какую я не ожидал от столь большого организма. Руки практически дернулись вверх. Почему практически? Потому что удалось их удержать при себе. Крик Кайсы и Эды пронзил воцарившуюся на миг тишину. Они выкрикнули мое имя, но значило оно совершенно другое, а именно: «Нет!» Удивительно, да? В тот момент я понял, что имя может значить совершенно другое, и в том случае оно приняло форму слова «нет». За миг я подумал, что имя может значить «да», иногда «не надо», иногда тихое, переполненное разными чувствами «уйди», но в тот момент мое имя значило именно «нет».

И вот я рассказываю эту историю и сейчас, в данный момент, вспомнил тот звон в ушах, вызванный моим же именем и тем, сколько страха в нем было в тот невероятно короткий миг, вспомнил, как не дал рукам подняться, прижав их к телу. Причем это может выглядеть или считаться совершенно нелогичным решением с моей стороны, но, если вы внимательно вернетесь на несколько минут назад и вновь прочтете все то, что я сказал дракону, то поймете, насколько в тот момент я был прав, сдерживая все чувства и переламывая через колено рефлексы и инстинкт самосохранения. Опять же, как бы глупо это ни прозвучало сейчас… а ведь таким действительно показалось, правда?

Дракон остановился даже не в нескольких сантиметрах от меня с распахнутой пастью, полной огромных зубов, а в нескольких миллиметрах! Что же, насчет зубов и их размеров — они были способны не то чтобы перекусить меня пополам, нет, о чем вы?! Каждый зуб был чуть меньше меня, так что с уверенностью могу сказать, что такой «мурлыка» без особых стараний, с одного «кусь» мог оставить от меня разве что пустое место. Его дыхание практически двигало меня с места, от чего внутри все сжималось так, словно меня погружало на большую глубину и поднимало обратно, где не было большого давления. От вида чешуек своеобразной кожи исходил жар даже больший, чем сейчас бушевал в стане врага, что до сих пор не мог справиться с пердоболотной жижей, которую мы филигранно разлили везде, докуда только доставали. И в этом всем звучало мое имя, которое приняло форму простого слова «нет», впитавшего в себя переживания и страх, а еще остолбенение, потому что ни Мультан, ни Кайса, ни Эдифина не смогли сдвинуться с места. Они замерли, чем напомнили собой частично ожившие статуи. Я тоже замер в ожидании того, что же будет дальше, а в голове не было ни единой мысли. И, конечно же, я могу сказать что-то вроде: «Была надежда на то, что моя теория верна и дракон не может напасть первым, следуя каким-то правилам мироздания», но это было не так. В голове была пустота, вакуум, и в этом состоянии я просто смотрел перед собой.

Наконец, супруга пришла в движение. Я услышал, как лязгнул доспех под её совершенно черной накидкой, и понял, что она переполнена решимостью воспользоваться «Пронзателем». В тот момент я произнес, причем достаточно спокойно, а не закричал: «Кайса!» Мой голос, как голодное плотоядное животное, вгрызся в воцарившуюся тишину, которая звучала в моих ушах моим же именем, и затих. Нет… время не останавливалось, но возникло такое чувство, словно на несколько мгновений потеряло свою силу, превратившись во что-то другое, и самое смешное, что мое обращение к супруге, оно также было не тем, чем казалось на первый взгляд. Оно, её имя, произнесенное мной в тот момент, также приняло форму слова «нет», и я понимал, что говорю. С первого взгляда могло показаться, что это не так, но это было так, и я в полной мере осознавал важность момента, во всех подробностях рассматривая морду замершего передо мной дракона, пылающего яростью и ненавистью относительно нас — вышедших в доспехах драконоборцев и кажущихся разумным рептилиям врагами благодаря речам канделябра.

— Кто ты такой? — прорычал дракон, второй, который остался позади, также был готов к рывку. — Отвечай!

Я слышал страх в его голосе, и это было удивительным, учитывая, что бояться, на самом деле, должен был как раз я, но к этому моменту страха уже не было. Со мной была уверенность в правильности действий и принятых решениях, а еще в том, что я ни в коем случае не стану сражаться с драконами, пусть и облачен в древние доспехи, которые, по всей видимости, были созданы далеко не для сражений, потому что те, кто мог одолеть столь величественных существ, явно не были дураками. Дураками были те, кто хотел спасти принцессу, если вы помните, а эти… не-е-ет, друзья мои, драконоборцы были как раз теми, кто наносил исключительно тот удар, который вносил справедливость в покосившийся миропорядок.

— Я — герой с той стороны мира-монеты, который дважды спас всех и вся и который попал сюда случай в третий раз, таким образом пошатнув устои, принятые наблюдателями или, быть может, самим создателем, — ответил я. — У меня нет к вам ни чувства ненависти, ни желания тягаться в соревновании «кто сильнее». Мне нет необходимости сражаться с вами, потому что я уважаю вас и ваши способности, но в том случае, если вы посмеете противостоять мне в защите обеих сторон нашего единого, странного мира, будьте уверены, мне придется воспользоваться этими доспехами так, как сами создатели, и они же воины — драконоборцы, ими никогда не пользовались, чтобы остановить не только одураченных вас, но и фонарщика, что смог взять над вами шествие, — сказал я и тут нашел еще один удивительный аргумент, что до этого момента оставался где-то вдалеке, под каким-то абстрактным диваном, куда рука просто не дотягивалась, а теперь, при помощи крючка или палочки, получалось подцепить и потянув на себя, достать. — И еще вот что, есть вопрос, который я хочу вам задать: а не стыдно ли вам, столь благородным и большим созданиям, служить такому жалкому, пусть и в каком-то смысле великому, негодяю? Вам, драконам, какому-то фонарщику, вместо того, чтобы служить полноправному правителю, что старается добиться для вас лучшего существования, открывая не только ваш остров, но и возможность жить так, как это было раньше? — ни единый мускул на моем лице не дрогнул, когда я задавал этот вопрос рептилии, что продолжала дышать на меня и, скорее всего, даже не видела перед собой.

Это сейчас я думаю: «Забавно, получается, я обращался к носу, что является лишь частью тела, а не к самому телу!»

Воцарилась тишина, в которой я чувствовал, насколько сильно драконы напрягают свои головы в попытках понять мой вопрос. Казалось, что мне удалось пробиться сквозь пелену, через морок, который своими речами мог набросить на сознания драконов канделябр, но это было не совсем так. Почему? Да потому, что дракон пусть и отступил, но ничего мне не ответил. Попытавшийся спровоцировать меня отступил на несколько десятков метров, продолжая скалиться, но ничего не сказал, пусть и мог. Кажется, ему не столько нечего было ответить, сколько он не хотел признавать моей правоты и… Скорее всего, ему было неприятно думать о том, что Блум, как бы то ни было, но действительно их новый монарх, которому они подчинены, несмотря ни на что, и что если он того действительно захочет, то им просто придется подчиниться ему, несмотря ни на что! Что Блуму достаточно будет сказать всего одно слово, только сделать это надо будет по-особенному, примерно как тогда, когда прошлый король приказал уйти на остров! Кажется, любой дракон понимал, что не сможет противиться приказу из-за устоев их создания!

И вот сейчас я сижу, пишу и думаю: «Почему же Блум не воспользовался этой своей привилегией тогда? По какой причине он старался договориться со своими соплеменниками, и пусть мы тоже вели себя неправильно, прибегая к силам Чарльза, но мы старались показать истину, коей ее видели и коей она представлялась благодаря всем проделанным нам шагам и приложенным усилиям! Тогда почему же Блум не сделал того, что мог?! Сомневаюсь, что не мог… возможно, он думал об этом «еще не время»? А может, и по другой причине?.. более весомой?»

— Почему молчишь? — небрежно бросил ему я. — По какой такой причине ты отмалчиваешься, а?! — внезапно мое тело решило действовать по-своему, а именно направиться на дракона. Я будто бы поймал себя на мысли о том, что он не нападет на меня до того момента, пока я не нападу на него, в связи с этим можно было атаковать словами и просто приближаться, таким образом создавая дополнительное ментальное давление, что, быть может, в тот момент были даже сильнее ударов по кислым драконьим щам.

— Ах ты, ничтожество! — прорычал второй из двух драконов, который не пытался меня атаковать. — Как ты смеешь так разговаривать с нами?! — эта рептилия осклабилась, и через это небольшое действие послышался громкий, совершенно недружелюбный рык, от которого внутри все затряслось, но я не подал вида.

Причем, мои друзья, которые до сих пор стояли позади и ждали, каким образом ситуация повернется дальше, просто стояли и смотрели на меня как на форменного дурака, что исполняет нечто наподобие небольшой болонки, бросающейся на слона. Нормального такого, взрослого, откормленного вожака стаи, к которому другие звери ни в коем случае не станут лезть, потому что понимают разрушительный потенциал такого организма. Мне же было не то чтобы все равно, нет… сказать, что мне было «все равно» — значило использовать совершенно неправильный тезис, что не отражал ситуации. Мне было не все равно, и мне было мозговзрывательно страшно, но я каким-то образом боролся с этим, и знаете, у меня неплохо получалось! Потому что я продолжал наступать на драконов и все больше и больше прессовал их словами, делая это без какого бы то ни было сожаления, и тот, который был напряжен и пока что не предпринимал никаких шагов к атаке, в скором времени пожалел о своем высказывании в мою сторону.

— Я? Я ничтожество? — с сарказмом и с огромной долей иронии произнес я. — И что же такого ничтожного, ты во мне увидел? — хмыкнул я. — Давай, расскажи это тому, кто даже не дернулся, когда не него напало существо, что в разы больше и сильнее, и продолжает вести исключительно светский диалог, несмотря на все ваши нападки!

Мне было настолько как-то… даже описать не могу, насколько мне в тот момент было обидно видеть драконов такими, какими они были! Мне было настолько обидно, что даже не по себе от того было и хотелось высказаться драконами обо всем об этом, чем, собственно, я и занимался, заставляя друзей, что смотрели вслед, лишь хлопать ресницами, да с такой частотой, что взлететь могли только на них, без использования крыльев.

— Давай, расскажи мне о вашем величии еще раз, а я послушаю, насколько вы, на самом деле!.. — я сменил траекторию движения и, освободив от своего внимания того, что практически напал на меня, направился на второго, что продолжал хищно смотреть на меня. — Давай, попробуй развеять плохое мнение о вас! Вот только у тебя ничего не получится, а все потому, что вы, на самом деле, ручные гады, которые при всей своей силе, при всех объемах, вообще ничего из себя не представляете и не можете ударить в том случае, если удара не получили, — и я заржал. Мне казалось, что я прав, и только на это оставалось надеяться, потому что к тому моменту было понятно, что если я ошибаюсь, то делаю это как самый настоящий дурак, а все потому что… А все потому, что с каждым словом я накалял ситуацию больше, больше и больше, и не мог остановиться не только потому, что не хотел останавливаться, но и потому, что считал, что в этом словесном бою я мог одержать победу всухую и что, возможно, как раз это и будет тем самым средством, которое вправит драконам мозги, развеет дымку морока, насланного канделябром, и вернет им нормальное, рациональное, логическое мышление и заставит критически посмотреть на крайние действия и выводы, чтобы были сделаны ими в последнее время.

После моих последних слов тот дракон, что еще не пытался напасть на меня, двинулся вперед. Внутри что-то щелкнуло, и стало прямо как-то нереально страшно. Я даже услышал, как дыхания стоящих позади остановились. Услышал, как шуршит непонятный недо-плащик драконоборских доспехов Мультана, и понял, что тот вскинул руки и воздал свою хвалу богу тяжелой музыки, чтобы в случае чего сотворить колдунство, связанное со светом. В тот момент в голове еще промелькнула интересная мысль на этот счет: «Колдунство на драконов не воздействуют, а вот свет, вне зависимости от происхождения, на их глаза имеет удивительное действие! Возможно, я придумал еще одно интересное оружие против этих рептилий, и как плохо, что у меня нет ни единой возможности сделать так, чтобы получить его, протестировать и в случае крайней необходимости воспользоваться им для защиты и спасения всех, кого только можно!»

— Твое высокомерие погубит тебя, герой! — прорычал дракон, который направлялся в мою сторону. — И сейчас ты почувствуешь что такое настоящая драконья сила! — рептилия смотрелась так, словно решила нарушить непреложное правило, которое было создано в один момент с ними, и мне это не нравилось, но и отступать я не собирался, зайдя настолько далеко!

И, как бы вам сказать о том, что я был готов… да, на тот момент я успел собраться с мыслями и приготовился к тому, чтобы сгинуть в зубах огромного существа. Я понимал, чем-то таким, задним, внутренним, живым, что такого не случится, но был готов ко всему. Мои друзья, что стояли позади, к такому не был готовыи, однако молча наблюдали за моей спиной и за тем, как дракон, поднимая песок над землей, приближался ко мне.

— Мое высокомерие — не существующая единица измерения, которую ты даже доказать не сможешь, потому что до сих пор не понял, кто идет к тебе навстречу! — ответил я, стараясь поддерживать уровень пафоса на уровне иронии, самоиронии и чистейшего сарказма. — Ты до сих пор не смог осознать, что плохой парень до сих пор не явился в свой стан, чтобы помочь союзникам, которых так долго собирал! Ты до сих пор пытаешься показаться крутым и важным, хотя тоже являешься лишь мелкой сошкой для канделябра, а все потому, что выполняешь приказы не своего короля, такого же, как и ты, дракона, а какого-то фонарщика!

Знаете, бывает такое, когда случайный лучик случайно отражается от какой-то поверхности и попадает прямо в глаза в самый ответственный момент? Типа, шел-шел по дороге, внимательно смотрел под ноги, и тут «вжух» — свет в глаза и какая-нибудь стальная чепуховина, торчащая из земли, от которую бьешься носком кроссовка, да так, что и обувь в мясо, и падение, и коленки, и ладошки, и много чего еще сверху. Вот и тут случилось подобное, но только подобное! Сейчас постараюсь сделать пояснение… не совсем представляю как, и это худо, потому что взявшись писать, это стало моей работой: чтобы вам было понятно.

Короче, дракон, что направлялся ко мне, дернулся. Мне даже показалось, что он превратился в молнию и именно он и был тем самым лучом, направленным или случайно устремившимся в глаза. Я споткнулся и через несколько секунд ощутил себя несколько некомфортно. Оказывается, что факт, что я споткнулся, спас меня, вот только относительно, а все потому, что я оказался в пасти дракона, миновав зубы. Кажется, рептилия не ожидала ничего такого, в связи с чем резко подняла свой купольный центр принятия решений высоко над землей. Как я это почувствовал? Все очень просто, из-за достаточно резкого движения понятие «гравитация» несколько того, перестало воздействовать на проглоченное, или как еще можно сказать, мое тело, в связи с чем меня подняло к нёбу. Не к небу, которое высоко над головой, а именно к нёбу дракона, в его пасти. Конечно же, в тот момент я не понимал, что происходит, и только потом, когда «чумудан» сам собой распахнулся, открыв немного обзор на действительность вокруг, стало чуть более ясно касаемо того, где я и как я.

Итак, меня резко дернуло, и гравитация стала относительной. Я барахтался, махал руками и ногами и в один-единственный миг обо что-то мощное ударился, однако схватился изо всех сил и ощутил все оттенки неприятного ощущения. Дело в том, что держался я за что-то мягкое, теплое и несколько скользкое, от чего постоянно приходилось повторять такие действия, словно я полз по бесконечному канату. Длилось мое замешательство, связанное с потерей возможности увидеть все вокруг, недолго, потому что раздался рев. Вместе с ним пасть, которую я обозвал «чумудан», открылась, впустив свет внутрь, и тут, наблюдая за тем, как зубы движутся вверх и вниз, я понял, насколько все плохо и хорошо одновременно.

— Не сметь приближаться и атаковать! — заорал я как не из себя, прекрасно понимая, что фаза шока у супруги и моих друзей скоро должна пройти и тогда они могут наломать таких дров, какие никто не сможет унести до лачуги. — Все нормально! Меня проглотили, но не съели! Я цел! — продолжил орать я, слушая лишь разъяренный рев дракона, который начал предпринимать попытки достать до меня языком.

Что ж, у него это плохо получалось. Настолько плохо, что в скором времени он попытался все то же самое проделать когтями, и у него несколько раз даже почти получилось подцепить меня, но только почти! А все потому, что я оказался чуть более проворным и научился раскачиваться на том отростке, что называется «небный язычок». Дракону эта битва, которая и битвой не была, давалась с огромным трудом, а все потому, что ему приходилось сильно сдерживаться, а еще я могу представить, насколько сильно болело его горло от меня и моих действий у него во рту.

— Слышь ты, кусака-покусака, ты что творишь-то? Хочешь начать полномасштабный конфликт, которого я старался избегать? Ты хочешь, чтобы мы сменили благодушие и попытки договориться на… на боевые действия? Я не пойму?! Или вы действительно считаете себя всесильными, в связи с чем собираетесь творить все, что только заблагорассудится, лишь бы насолить своему новому правителю?! — начал откровенно орать я.

Мне показалось, что акустика драконьей пасти идеально подходила для того, чтобы в ней орать, в связи с чем я — человек, вооруженный древним артефактом «Пронзатель», действовал не легендарным оружием, а ручками и ножками, не желая вредить дракону больше, чем он сам того заслужил своей нетерпимостью и нежеланием слушать.

Дракон вроде что-то ответил мне, но прозвучало это таким образом, что я ничего не понял. То есть, он, конечно, тоже атаковал меня звуком, но не так сильно, как сам о том думал. Вот так у меня случился бой с драконом, вот только не такой, не полноценный, а какой-то половинчатый, что ли.

— Братан! Завязывай трепыхаться, опускай голову на землю и раскрывай пасть! Мне тоже не прикольно на этом родео! Еще и мерзко, к тому же! Так что чем скорее ты перестанешь исполнять, то… — и вот дальше случилось то, чего я вроде как и ожидал, но чего перестал бояться.

Случилось пламя. Дракон выдохнул его огромной, белой, дымящейся струей куда-то в небо, и я испугался… сначала… а потом начал ржать настолько громко, насколько только мог. Во-первых, я пусть и не сомневался в силе доспехов драконоборцев, но не думал, что они смогут выдержать прямое попадание такого пламени. Во вторых, как оказалось, драконы не совсем понимают строение своего рта, в связи с чем и случилось то, что случилось. В третьих, я был просто счастлив, потому что… ну… меня не поджарило, и я продолжал терроризировать дракона, что напал на меня и почти проглотил по какой-то невразумительной, достаточно забавной, случайности.

Пламя ударило в небо, после чего голова моего обидчика направилась куда-нибудь. Да! Именно «куда-нибудь», потому что в тот миг никакой речи о том «куда глаза глядят» не было!

— Ты что творишь, кожаная голова?! — прокричал я, стараясь сделать это как можно громче, а все потому, что, несмотря на то, что меня пламя максимум задевало лишь теплом, от которого было скорее приятно, чем больно или типа того, но мне не нравилась сама мысль о том, что я нахожусь в пасти огромного дракона, повиснув на нёбном язычке, и наблюдаю, как он жарит своим пламенем во все стороны сразу! Атаковать его изо рта тоже не особо хотелось. Я понимал, что могу воспользоваться Рассекателем и сделать морду обидчика наполовину меньше, но также прекрасно понимал, что не должен этого делать, потому что тогда этими действиями подпишу что-то вроде договора на уничтожение всего и всея.

Немного о том, каким образом у дракона была устроена система подачи огня… условная, конечное. Итак, из-под языка, наверх, шло что-то напоминающее две трубки. Эти трубки подавали на язык, в котором было что-то вроде углубления, горючий материал. Он напоминал собой сильно сжатый, но в то же время быстро преобразующий из жидкой формы в форму газа, продукт… затем дракон выполнял подобие выдоха. Такого, мощного, который направляет ту небольшую порцию, что уже есть на языке, вперед. В этот же момент подача горючей смеси возрастает в десятки, сотни десятков раз. «Каким же образом возникает горение?» — спросите вы, и, честно говоря, до того, как я это увидел сам, я не понимал этого, но когда увидел! Чуть не рассмеялся! И рассмеялся бы, если бы не было страшно за свою жизнь! А мне в тот момент было очень страшно, но на самом деле даже не столько за свою, сколько за жизнь друзей, потому что я, совершенно внезапно для себя, оказался вне поля действия пламени, а вот мои друзья как раз в области поражения.

А, да, кстати, насчет: «Каким образом зажигается пламя»! Короче, у драконов, как и у всех существ, во всяком случае плотоядных, есть клыки. Так вот, клыки у них не просто клыки, а такие небольшие электродики, которые пропускают подобие электрического тока от нервов… я не знаю, как более понятно это объяснить. Короче, пламя зажигается как раз благодаря клыкам и тем электрическим искоркам, что бьют по горючему газу, и сначала провоцируют воспламенение, которое впоследствии, наполняемое огромным количеством газа, направляется на цель. Надеюсь, общая картинка у вас появилась, потому что более подробную я все равно не смогу нарисовать одними только словами.

Так вот, я заорал: «Ты что творишь, кожаная голова?!» — да с такой дурью в голосе, что почти осип. Кажется, это смогло неплохо вправить мозг дракону, потому что спустя несколько секунд пламя потухло и он просто начал болтать головой куда ни попадя. Меня, как вы можете понять, тоже начало болтать во все стороны сразу. Не знаю, каким образом у меня получилось удержаться, но я остался висеть, и это с учетом того, что мне надо было постоянно перехватываться!

— Угомонись, кожаный! Угомонись и дай мне выйти из твоей пасти! Так будет лучше всем нам! Успокойся и признай свое поражение, и в таком случае мы разойдемся друзьями! — прокричал я, продолжая болтаться!

И дракон бы ответил бы, если бы смог ответить. Кажется, мое присутствие у него во рту делало это не особо возможным. Кажется, я делал ему слишком больно, при этом даже не пытаясь атаковать. Это было интересным явлением, которое открывало некоторые тайны драконов, такие, как, например, полная уязвимость ротовой полости. Казалось бы, самое защищенное место оказалось самым нежным и самым опасным для драконов! Хотя это, наверное, потому что я такой, относительно везучий, и, по всей видимости, до меня никто никогда ничего подобного не исполнял, что вполне себе оправдано! Где же еще одного настолько дурного дурака найти?! А, правильно! Нигде не получится найти еще одного такого, с головой дружного и не очень, кто будет кататься на нёбном язычке дракона!

Ладно, не стану растягивать этот рассказ и скажу, что было дальше, вкратце! Короче, дракон не захотел сдаваться и взлетел. Он долго-долго кружил туда-сюда-обратно, пытался выплюнуть меня, выкашлять, но у него ничего не получалось. В это время второй дракон стоял на месте и завороженно наблюдал за не до конца проглотившим меня. За ним наблюдали и Кайса с друзьями, и все Плотное королевство! По факту, за нами, но поскольку я был внутри и вел бой оттуда, то больше все, конечно, наблюдали за драконом, нежели за мной.

Завершил эту летную и летнюю школу для камикадзе-самоучек имени великого и ужасного пилота по имени «Зиг Заг» Блум. Он появился достаточно внезапно, с неба и, по всей видимости, в не самом хорошем расположении духа. Он появился, как я мог понять, основываясь на ощущения, сверху, и своей когтистой лапой, собранной в кулак, поровнял морду своего подданного. Самое ужасное заключалось в том, что происходило все это достаточно высоко в воздухе, и как вы можете понять, после удара Блума мы с драконом полетели вниз. С огромной скоростью. В тот момент я в очередной раз почувствовал, что гравитация — это такая, странная дама, которая может приходить и уходить из жизни, когда ей этого только захочется. Так и сейчас гравитация ушла из моей жизни, и самое обидное заключалось в том, что я не понимал причины! Я же не знал, что объявился Блум!

Дальше последовало падение, и только каким-то чудом случилось так, что меня все же не проглотили. Мне казалось, что я поседел за время, проведенное в пасти, но нет, нормально. Единственное, я вышел, изрядно покачиваясь, и едва не свалился, благо хранительница доспехов «Пронзатель», по совместительству супруга, оказалась не так далеко и успела подпрыгнуть ко мне и поддержать, чтобы я не завалился. Тогда же Блум приземлился перед нами и грозно сказал: «Уйдите. Это мои проблемы!» — и голос его звучал так, как мог звучать только у истинного правителя. При этом король драконов отпустил Чарльза, и тот моментально спрятался за наши четыре спины. Четыре, потому что Эда и Мультан быстро подошли к нам, чтобы помочь мне.

— Это ты?! И ты ударил одного из нас?! — прошипел тот дракон, который до сих пор просто стоял и наблюдал за всем в позиции готовности вступить в бой.

Блум, по всей видимости, решил не сильно париться на этот счет, дернулся вперед и вырубил второго дракона. Он сделал это как самый настоящий боксер, после чего посмотрел на нас.

— Что вы тут устроили?! — король драконов был в величайшей ярости, однако сдерживал весь свой потенциал. — Что происходит там, и по какой такой причине ты оказался в пасти дракона?!

Я не хотел обо всем об этом говорить, но пришлось. Спустя несколько минут рассказа Блум тяжело выдохнул. После чего поднялся в воздух. Прошло еще немного времени, и он вернулся со словами:

— Брумголов они, во всяком случае, пока что сотворить не смогут. С драконами я буду разбираться сам, и не смейте! Вы услышали меня?! Ни в коем случае не смейте идти против моего племени, если не хотите меня обидеть! Только в качестве защиты, как это было в этот раз! Остальное оставьте мне!

Король драконов был серьезен, и я слышал даже не просьбу, а прямое предупреждение, которое следовало молча принять, однако молча не совсем получилось.

— Да, конечно, Блум. Мы и в этот раз не хотели, — сказала Кайса. — Условно говоря, мы и в этот раз не хотели, у нас просто не было другого выбора, и поэтому пришлось. Просто пришлось, не более того, — супруга пожала плечами.

При этом она смотрела и играла голосом таким образом, что королю драконов ничего не оставалась, кроме как сменить ярость на простое недовольство.

— Все, отправляйтесь в Плотное королевство, а я отправлюсь вон туда, поговорить с отступниками и предателями меня, — уже гораздо мягче проговорил Блум. — Чарльз, присмотри за ними, пожалуйста.

Король драконов внезапно начал вести себя немного иначе, и на тот момент причина была мне не ясна. Как оказалось позже, на самом деле тот дракон, в чьей пасти я оказался, передал своим собратьям сообщение о том, что я — враг всех драконов, и именно это больше всего встревожило и взволновало Блума, именно это заставило его быстрее пули вернуться в Плотное королевство, чтобы помочь нам, защитить нас!

Каким образом, правда, было совершено это заявление среди всех драконов сразу, я так и не смог узнать, потому что музыкальный дракон ни единого слова об этом не проронил. Кстати, второй дракон, что напрямую решил не участвовать в наших разборках, тем же самым образом подтвердил слова первого, и это набросило на мою персону некоторую пелену из будущих проблем, с которыми с той самой секунды предстояло разбираться именно Блуму, а не нам и не мне.

Наше почти сражение с драконами Жупелка пропустила, как Ниона и Фрил пропустили все, что было с этим связано. Как бы то ни было, наши действия дали нам время на передышку и чтобы подумать. Пердоболотная жижа прекрасно справилась с задачей, и лагерь противника на время пришел в негодность, в связи с чем все наши недруги затихарились в относительной отдаленности от нас. Это было, с одной стороны, прекрасно, а с другой — заставляло немного паниковать. Мы не знали, чего нам стоит ожидать от канделябра и от того, что именно он предпримет и станет ли вообще предпринимать хоть что-то. Единственное, что было понятным, что времени у него все меньше и меньше, а мы отыгрываем позиции. Как минимум потому, что Сновидец вернулся на свое место.

В скором времени к нам прыгнул Фрил. В это же время Жупелка, в облике наблюдателя, нашла Блума. Король же драконов, пусть и был несколько меньше своих собратьев, смог без проблем утащить двух вышедших на тропу противостояния представителей своего племени и увел за собой остальных, что ошивались за лагерем канделябра. Король драконов сделал это сразу после того, как схватил за шкирки решивших повоевать, и тотчас направился в стан врага, где дал приказ всем драконам вернуться на родной остров для детального разбора полетов и отношений. Против никто не выступил. Кажется, в тот момент наш друг применил свои особые привилегии, и сейчас стоит рассказать о том, что происходило там, на острове драконов. На самом деле, нельзя сказать, что что-то прямо из ряда вон выходящее. Просто Блум построил всех и начал ругаться касаемо выбранной стороны. К тому моменту к нему присоединилась Жупелка, она нам как раз обо всем и рассказала, когда мы все встретились перед последней битвой. Там и Блум был, и просто подтвердил истинность слов.

— Я смогла найти Блума, когда тот выяснял отношения с подданными. Во всяком случае, с той частью, что не считала его правителем, — рассказывала фантазфурия. — Он рвал и метал, а потом появилась я, и наш друг немного стушевался и почти сразу остыл, что было неплохо. Все было потому, что поначалу Блум не понимал, кто я и что из себя представляю. Тогда я поняла, что надо действовать решительно и лишь частично от лица наблюдательной канцелярии. Тогда мне пришлось рассказать обо всем. — Жупелка, пожав плечами, призналась, что не стала придумывать и сочинять. — Я рассказала нашу историю путешествий с героем… с Нионой, в смысле. О том, как мы останавливали того наблюдателя, что в сговоре с канделябром, о том, как потом спасали всех от Скотоглоса и наследия Уриэла и их прошлого короля… рассказала о словах ушедших на покой и о том, что они оба-два действительно были только рады передать бразды правления. Потом о нашем новом приключении и о том, что на самом деле, я не наблюдатель, а лишь фантазфурия, которая, следуя с друзьями по следу оставленному негодяями, превратилась в это странное существо, получив большую часть сил…

На самом деле, сейчас я сильно сокращаю ее рассказ, выбрасывая лишнее, потому что вы и без этого обо всем знаете, просто для поддержания структуры и чтобы ничего не упустить я обязан об этом упомянуть, а то история немного поломается.

Драконы внимательно слушали ту, кто имел силы преобразовываться, и не сказать что прямо сильно верили, но и о недоверии речи не шло, а все потому, что они понимали, что такая вероятность все же имеет место быть. Небольшая, но может быть, тем более, все вышеописанные аргументы звучали вполне убедительно, а поскольку история была не придуманной, то в ней была структура, которая рассказывала все в полной мере. В связи с этим драконы, как бы то ни было, посмотрели на Блума несколько другим взором, и это несмотря на то, что он явился с двумя вырубленными сородичами и бросил их как мешки с мусором, что стало поводом для негодования и возмущения, ибо среди драконов было не принято выяснять отношения друг с другом, тем более в драке, пусть таковые время от времени и случались. Об этом было не принято распространяться, и в большинстве своем на такие инциденты обычно закрывались глаза. Тут же, от того факта, что сам король драконов, еще и не признанный своим народом, притащил два тела, было немало возмущений. Удивительным так же было, что он сделал это самостоятельно, повторюсь, потому что не выглядел таким сильным… и бросил тех, кто мог наломать дров, на глаза драконьей общественности, после чего начал ругаться на всех языках сразу, выбирая самые громкие и грозные выражения, что только могут быть. Причем, в какой-то момент он настолько разошелся, что на него начали скалиться все драконы мужского пола, и мысль у всех была одна: «Надо бы этого монарха как можно скорее и жестче сместить!» Благо появилась Жупелка, которая начала разруливать ситуацию, делая это как можно более быстро и как можно более полно, рассказывая историю последних лет и сочетая в ней дела давно минувшего прошлого. Драконы внимательно выслушали, и их пыл поубавился, потому что они смогли понять чувства Блума касаемо всего происходящего, а некоторые даже прониклись к нему уважением, связанным с битвой против Скотоглоса и тем, каким образом тот, кого до этого не воспринимали, грудью встречал все невзгоды и действительно отстаивал право на существование для всего мира! Во всяком случае, для их стороны мира-монеты уж точно!

Те драконы, которых Блум вырубил, пришли в себя далеко не сразу. Они очень долго спали, а когда проснулись, чувствовали себя не самым лучшим образом. У них сильно болели головы, и они вроде как рыпнулись отстаивать свою честь, но их быстро осадила фантазфурия, которая была настроена на то, чтобы как можно скорее закончить эту историю. Кстати, она каким-то образом настолько прекрасно вжилась в роль рассказчицы, видимо, сыграла её натура фантазфурии, что драконы начали даже защищать Блума и просто не дали двоим из числа отступников ничего ему сделать. В тот момент, можно сказать, чаша весов наконец перевесила в нашу сторону! Все те, кто должен был быть в нейтралитете, если не занял нейтральную позицию, то хотя бы перестал скалиться в нашу сторону, что само по себе было просто прекрасно. Вдобавок к этому — но об этом мы узнали, когда все встретились — все наблюдатели наконец заняли свои места и начали наблюдать, а Сновидец начал чистить застоявшееся чистилище, что тоже давало надежду на то, что все будет хорошо!

Короче, вот я сейчас пишу и вновь выдыхаю так же, как тогда, когда обо всем об этом узнал. До этого меня потихоньку начинала одолевать паника… да, не стану этого скрывать! А все потому, что все шло как-то не совсем по-геройски, как-то не совсем правильно, и что бы мы ни делали, получалось таким образом, что получалось ровно наполовину и на такую же ровную половину все шло из рук вон плохо! Надеюсь, мое объяснение хоть немного понятно…

Ладненько, про драконов и Жупелку рассказал, перехожу к следующей части.

* * *

Ниона осталась в замке Мурдыкса. В уцелевшей его части. Фрил при этом был вынужден прыгнуть в Плотное королевство. Аргументировал он это тем, что ему надо было появиться в пределах его же королевства, где он пусть и был вторым правителем, и один из двух был на месте, но все равно он был ответственен за людей и за то, чтобы государство было целым. Так оно на самом деле и было. Ниона же осталась одна. Ну, почти одна. За ней присматривали Пятачок и Вантанамама. Ну, как присматривали… просто смотрели за тем, чтобы она сама, по своей любви и чисто из любопытства, случайно не встряла в какое-нибудь не самое хорошее дело. Ниона же думала только об оружии, которое до сих пор было в отрубях. При этом герой понимала, что энергия у Меча и Вирты закончиться ну вот никак не могла, потому что они, скорее, выпускали сквозь себя избытки, чтобы мы все не сгорели ко всем люто-злющим канделябрам, будь им мир не мил, чем тратили свою!

«Итого, что мы имеем? Итого, мы имеем два оружия, созданные самим Мурдыксом, которые нахватались энергии и либо спят, либо с ними что-то такое заморочилось, что теперь не может разморочить назад, от чего на самом деле мне не очень хорошо, потому что сама мысль об отсутствии этих двоих, при их присутствии, меня не радует, — думала герой. — А что, если в замке есть что-то такое, что способно их пробудить? Что, если они просто слишком крепко спят или, скажем, просто находятся где-то там, где не могут нас ни видеть, ни слышать, ни чувствовать? Словно их сознания в какой-то момент оказались запертыми внутри них самих?!» — думала герой, пытаясь решить загадку, на которую, на тот момент, не имела ни единой возможности ответить.

Причин на это было немало, и главной являлась та, которая говорила о непонимании, что делать в сложившейся ситуации. Однако одна идея, надо признать, была и связана она была с посещением кузницы. Правда, та, которую они с Фрилом посещали раньше, ещё в первый раз, оказалась разрушенной. Об этом сказала Вантанамама, когда Ниона попросила отвести туда. Это героя не обрадовало. Никак.

— Слушай, ну, может быть, тут есть еще одна кузница, о который ты просто не знаешь? — поинтересовалась Ниона у вантанши, но та лишь разочарованно покачала головой. — Так… так-так-так… единственная идея, которая у меня была, превратилась в дым, а это нехорошо. Может быть, вы, мои друзья, сможете предложить что-нибудь еще?

— Почему бы не полазить в личной комнате Мурдыкса? — поинтересовался Пятачок-Сэлдом. — Смотри, заходим туда, где он, предположительно, проводил больше всего времени, и изучаем от пола до потолка. Может быть, сможем найти что-то такое, чего до этого вы просто не видели, потому что не до того было? Или потому, что искали что-то другое, постоянно фокусируясь на других зацепках? — поинтересовался он, и, на самом деле, в этом был смысл.

К этому моменту Ниона поняла только одно — замок величайшего из колдунов был как хорошая книга, читая которую, можно каждый раз открывать что-то новое не только для себя, но и вообще просто открывать, что дало ей надежду отыскать ответ на сложившуюся загадку.

— Маман, а вы случайно не подмечали никакой подобной комнаты? — поинтересовалась Ниона. — Или, быть может, ваши вантаны что-то такое видели или даже заняли? — спросила она, посмотрев на ту, кто сначала выступал против неё в роли врага, а потом стал другом.

— Нет… никаких подобных комнат не припомню, — Вантанамама пожала плечами. — Но я знаю все покои Мурдыкса и могу отвести тебя в каждые из них, — сказала она, после чего было принято решение о том, чтобы походить и внимательно поизучать, чем ребята и занялись.

А в это время на драконьем острове Блум и Жупелка пытались объяснить драконам о том, что при всей относительности доводов все же Ниона и прошлый герой, что случайно попал в пасть к одному из очухавшихся, являются доброй стороной. Король драконов при этом использовал всего один, как ему казалось, логичный аргумент для этого, говоря примерно следующее: «Да если бы он хотел войны с нами, с драконами, он бы воспользовался бы древним арефактом и сделал бы твою морду либо короче, либо чуть более плоской, чем есть!» — обращаясь к тому сородичу, что пытался меня проглотить... Ну, как пытался... Это было случайностью, но все же...

— Да, но он напал на меня, а мы этого не можем простить! — отвечал ему тот дракон, который после посещения мной его рта не мог нормально разговаривать.

Нёбный язычок у него надсадно болел, от чего тот не только хрипел, но и постоянно кашлял. Я же, когда узнал об этом, не подал вида, хотя на самом деле был рад, а все потому, что никакая рептилия не могла ставить себя превыше героя в древних доспехах. Конечно же, мне хотелось высказаться на этот счет, но внутренний голос нудил: «Молчи, дурак, если не хочешь обречь себя и людей Плотного королевства, да и не только его, на большие и крайне большие проблемы! В противном случае драконы, в том числе и Блум, могут подняться против тебя, и что будет потом? А я скажу, что будет потом! Вас всех превратят в прекрасно жаркое, практически с хрустящей корочкой, и, может быть, но не факт, съедят, чтобы мясо не пропадало!» — и ведь он, повторюсь, мой рассудок, был прав в каждом слове, пусть соглашаться с озвученными тезисами мне ой как сильно не хотелось, потому что было чуть другое мнение на этот счет. Ну, как «чуть другое»… кардинально отличалось.

Жупелка при этом продолжала пребывать в облике наблюдателя, от чего всем пусть и было интересно, но при этом было еще и достаточно страшно, а все потому, что она стала потихоньку терять себя.

Тут, наверное, надо сделать небольшое пояснение.

По всей видимости, связь между всеми наблюдателями была такой, что просто принуждала к выполнению определенных функций, и фантазфурия чувствовала этот гнет. Постепенно он туманил её возможность критически мыслить и логически подходить к тем или иным вопросами. Так и большую часть того времени, пока она была наблюдателем, получив все их силы до одной, она чувствовала, что занимается не тем, чем должна, и от этого «чем должна» звучало всего одним словом: «наблюдать», а этого она не хотела, понимая, что у неё есть друзья и что не хочет превращаться в подобную сущность навсегда.

«Самое противное заключается в том, что если я не перевоплощусь в ближайшее время, то могу остаться в таком виде, а мне этого не хотелось бы… но как?! Каким образом я могу стать другой? Складывается такое ощущение, что никаким, и в скором времени придется со всеми попрощаться и направиться на ребро мира-монеты, чтобы там приступить к новым задачам, — думала она, не желая верить в подобный абсурд, что все больше и больше казался неотвратимым и, самое главное, достаточно скорым будущим.

Фрил же в это время был в Плотном королевстве и задавал мне огромное количество вопросов. Я старался находить ответы, но все и каждый из таковых словно не устраивали его . В какой-то момент Кайса присоединилась к беседе и сама постаралась все объяснить одному из двух наследников, но ее знаний о той стороне мира-монеты было недостаточно, чтобы о чем-то говорить. Поняв это, моя супруга сдалась и решила, что лучшее, что сможет сделать, это засесть где-нибудь и ждать того момента, когда придется вернуться домой из-за невозможности выполнить возложенную миссию.

Сложность заключалась в том, что я понятия не имел: получится или нет, а все потому, что не понимал, каким образом в тот момент вели себя наблюдатели и чего хотели и пытались добиться. Мне казалось, что они только и делали в тот момент, как разгребали случившиеся завалы. При этом, и это забавно, как мне тогда казалось и как кажется до сих, мы все в тот момент думали примерно одинаково.

Ниона же, сопровождаемая друзьями, наконец зашла в первую комнату Мурдыкса. Это была самая простая спальня, в которой ничего интересного не было, однако героя это не остановило, и, попросив Вантанамаму и Пятачка о помощи, за час перерыла и просмотрела все щели и даже простучала все стены, в попытках отыскать полость. Ничего подобного найти не удалось, и это вынудило троицу отправиться дальше. Идти пришлось не так долго, на самом деле. Пара минут, и небольшая делегация вошла в рабочий кабинет. Там Ниона уже однажды побывала и прекрасно помнила не только то место, где до этого все время лежал Меч… до этого, в смысле, до начала всех своих не самых удачных странствий по той стороне мира-монеты. Но и подобие потайного шкафа-лаборатории, где было много всего интересного и, вполне возможно, полезного.

— Угу… вот тут, на самом деле, может получиться что-нибудь отыскать, но это совершенно не точно, но я надеюсь, что сильно ошибаюсь, — сказала Ниона, заходя в знакомое помещение. — Слушайте, ребята, занимайтесь записями Мурдыкса, а я постараюсь что-нибудь найти, потому что иначе, как мне кажется, у нас не только ничего не получится, но мы, в нагрузку, потратим слишком много времени. Тем более, все равно на вашем языке я читать не очень то и умею, а учить, в данный момент, не вижу никакого практического смысла. Этим надо было либо начиная с первого путешествия заниматься, либо не заниматься вообще. Я выбрала второй путь и теперь все больше и чаще жалею об этом.

— Хорошо, Ниошка, сделаем, если будет что интересное, скажем. Вот только,= я не совсем понимаю, что именно искать надо, — сказала Вантанамама, — Что-то касаемо его оружия, правильно? — поинтересовалась она с крайне сконфуженным видом.

— Ну, да, наверное, — тихонько прихрюкнув, сказал карабакс Сэлдом с позывным «Пятачок». — Вот только у меня такое чувство, что не здесь искать надо… не знаю почему, — сказал он, и тут Ниона быстро просекла следующее: «Замок может общаться с ним! Так, как он это делал со мной или с Фрилом в свое время!» — и это стало поводом к тому, чтобы герой задала всего один, но очень важный вопрос.

— Пятачок, скажи, а ты ничего такого необычного сейчас не чувствуешь, не ощущаешь, а? — поинтересовалась Ниона, которая прекрасно понимала, что замок, несмотря ни на что, колдунский и в связи с этим, скорее всего, обладает какой-то своей волей и вполне может общаться с теми или иными пребывающими в нем гостями.

— Ну да, есть что-то такое не совсем объяснимое и не очень мне понятное, — ответил Сэлдом. — Мне кажется, что мы пришли не туда и здесь просто потратим время, но это только мое, совершенно субъективное, мнение. Вдобавок, я могу чего-то просто не понимать, поэтому, думаю, надо делать так, как предлагаешь ты. Тем более, герой ты, и именно тебе повинуется сам наш мир! — он улыбнулся.

— На самом деле, все не так просто, и более того, как мне кажется, есть такой вариант, что в конкретно данный момент, сейчас, мир подчиняется как раз тебе и этот замок, скорее всего, хочет тебе что-то показать, рассказать или направить через тебя туда, где мы сможем отыскать что-то интересное и, вполне возможно, нечто полезное. Возможно, благодаря помощи замка, что решил общаться через тебя, мы достаточно быстро сможем найти то, что сейчас ищем… даже не зная о том, что конкретно… но что-то явно связанное с оружием, потому что оно нам прямо очень сильно необходимо сейчас, — взвешенно, спокойно, аргументированно проговорила Ниона, внимательно наблюдая за реакцией Пятачка на свои же слова.

— Эм, ну, не знаю… мне кажется, что такое невозможно, — замялся Сэлдом. — Мне кажется, что такого просто быть не может. Ты меня, конечно, прости, но давай не будем в таком случае заострять на этом внимания, хорошо? — поинтересовался Сэлдом и даже не понимал, насколько не прав в этой ситуации, и, более того, он на тот момент не знал, что замок может действовать чуть более убедительно, если ему того захочется. Под убедительностью я имею в виду то, насколько глубоко замок в свое время залез в голову Фрила, чтобы дать возможность… ладно, откровенно показать, где лежит личный дневник Мурдыкса.

— Так, Пятачок, давай сделаем так… в любом случае ничего не потеряем и если что, вернёмся сюда, — сказала герой. — Вот сейчас ты расслабишься и позволишь тому странному чувству, что у тебя есть, отвести тебя туда, куда оно тебя ведет. Посмотрим, что там будет и вот только после этого сделаем какие-то выводы на этот счет! Я крайне надеюсь, что выводы будут строго положительными и мы найдем то, что на самом деле ищем. Договорились? — спросила Ниона. Карабакс замялся, обдумал, после чего согласно кивнул. Вантанамама при этом молча следила за разговором. Она понимала, что герой более чем просто права, пусть с ней замок ни разу и не общался. Возможно, вантанша стала тем, кому этот помпезный и великий дом, построенный самым загадочным колдуном, позволил самостоятельно изучать всё и который воспринимал ее скорее как хранителя своих тайн, нежели того, кому хотелось бы что-то показать самостоятельно.

Я понимаю, что это достаточно странный вывод, но описывая все те события со слов Нионы, никакого другого вывода на этот счет у меня просто нет, и единственное, что мне остается, надеяться, что я, хотя бы частично, прав.

В любом случае, троица выдвинулась на тот зов, который чувствовал карабакс Сэлдом. Они покинули покои Мурдыкса и сразу направились к какой-то лестнице. Было понятно, что Сэлдом не понимает, куда идет, но также было видно, что он ведет в какое-то совершенно определенное место. За этим было достаточно интересно наблюдать со стороны, особенно Нионе, которая не раз видела нечто подобное и сама нечто такое уже переживала несколько раз.

Идти пришлось достаточно долго. В связи с этим было даже непонятным, насколько же на самом деле большой замок отгрохал себе самый загадочный из правителей с той стороны мира-монеты. В какой-то момент, как рассказывала Ниона, таковой показался ей бесконечным и небезосновательно, учитывая то, насколько долго они шли, шли и шли. Карабакс, в связи с этим, несколько раз даже высказался в плане: «Я же говорил, Ниошка, что ничего подобного быть не может и мы словно петляем тут, на самом деле даже не приближаясь ни к кому конкретному месту. Кажется, по кругу ходим…». Но Вантанамама переубедила его в этом, а все потому, что, как было сказано раньше, как пять пальцев знала, как, куда и каким образом быстрее можно добраться.

— Ты не прав, — сказала вантанша. — Мы еще ни разу не встали на круг, и могу с точностью сказать, что мы куда-то, да идем. Просто пока что я не могу понять, куда именно, — женщина из народа вантан нахмурилась.

Она пыталась понять, куда же именно их ведет карабакс, но даже от неё это скрывалось где-то за дымкой нескольких возможных вариантов, в которых она, к большому сожалению, никакого смысла не видела, однако решила промолчать, потому что понимала, что скорее всего, ошибается. В связи с этим, твердо решила ждать разрешения.

— Ладно, раз не прав, в таком случае идемте дальше. Вот только знать бы, куда это самое «дальше» и что нас в этом самом «дальше» ожидает. Надеюсь, не какая-нибудь головоломка… я в этом слаб и как-то даже не хочу становиться сильным, — фыркнул, или, скорее, хрюкнул Сэлдом.

Было видно, насколько некомфортно он себя чувствовал в тот миг и, как говорила об этом Ниона: «Я понимаю, что именно он ощущал, и это действительно было как-то так, непонятно, что ли. Словно в голове кто-то есть и он надавливает на определенные нервы, чтобы тело само повернуло туда, куда ему действительно надо… точнее, куда тому самому чувству надо, чтобы тело пошло… да, скорее так! А все потому, что ни голоса в голове, ни еще чего-то такого при этом нет!»

Спустя еще минут десять троица оказалась около небольшой двери, куда явно не могли протиснуться ни Ниона, ни, тем более, карабакс с вантаншей. Это заставило героя крепко задуматься.

— М-да… и как нам туда попасть? — задумчиво и несколько недовольно пробурчала Ниона. — Я-то туда могу попробовать залезть, и, возможно, у меня это даже получится, но вот обратно… обратно — далеко не факт! — с нервным смешком произнесла герой. — Но что-то мне подсказывает, что я просто что-то упускаю. Словно тут что-то такое должно быть, что, на самом деле, не позволяет нам увидеть то, каким образом туда можно попасть. Конечно, вариант с Алисой в зазеркалье тоже имеет место быть, но что-то мне крайне слабо верится в нечто подобное.

— С кем? Где? — в один голос спросили Пятачок и Вантанамама.

— А, не важно… а вот то, как туда попасть — это другое дело, — сказала герой. — Так, Сэлдом, сосредоточься, подумай хорошенько. и я уверена, тебе откроется знание, которое позволит нам попасть туда. Ты понял? — поинтересовалась она.

В ответ на это Пятачок достаточно сильно зажмурился, после чего его рука, буквально автоматически, потянулась в сторону стены и словно дернула его за собой.

— Слушай, а ты права! Я думаю, что знаю, как нам туда попасть. Не знаю, откуда об этом знаю, но мне кажется, что знаю! — удивленно проговорил Сэлдом.

Спустя всего секунду он нажал на кирпич в кладке стены, и перспектива поменялась. Внутри троицы при этом, всего на миг, все как будто бы сжалось, причем достаточно сильно, и теперь они смотрели на большую дверь, а за ними был сужающийся до невозможно коридор. Выглядело это, как сказала герой, ужасающе.

— Вот же… любитель играть с пространством и перспективой… — потихоньку буркнула Ниона, которая пыталась для себя понять примерно следующее: «Что случилось с остальным замком, если маленькая часть увеличилась, а большая скукожилась?»

— М-да… действительно странно, и ещё более странно то, что я каким-то образом узнал о том, что здесь нечто подобное есть и это нечто работает как надо, — проговорил Пятачок, которому совершенно не верилось в то, что он видел. — Ещё больше меня смущает то чувство, которое привело нас сюда, потому что оно до сих пор не успокоилось и предлагает идти вслед за ним ещё, куда-то дальше. Я даже не до конца могу объяснить куда! И меня это заставляет чувствовать себя достаточно неловко... и «не ловко» — это еще очень мягко сказано! — сказал карабакс, который в тот момент выглядел совершенно потерянным и так, будто бы не верил в происходящее, считая его затянувшимся, странным сном.

Вантанамама, как показалось Нионе, вообще никак не среагировала. Она словно слишком привыкла к этому месту, в связи с чем перестала удивляться. Огромная вантанша просто смотрела вперед, перед собой, не оборачиваясь, чем даже несколько пугала друзей.

— Ну, что ж, пойдемте, что ли, чтобы не затягивать, — сказала она.

Сэлдом на несколько секунд завис, после чего немного неуверенно, но при этом согласно, кивнул и повел всех, и себя в том числе, дальше.

И я понимаю, что данная формулировка может звучать достаточно странно, но именно так и было, и Сэлдом, во время рассказа об этом, самостоятельно выдал именно это словосочетание о том, как он двинулся дальше.

И ребята пошли по длинному коридору, который словно вел в никуда. Он долго петлял, вел вверх, потом вниз, затем как-то по диагонали и словно заводил в какие-то такие дали, что Нионе показалось, что это скорее не место, куда можно прийти, хотя это само по себе не совсем правильно, учитывая, что они в любом случае должны были дойти до какого-то определенного места, а запасной выход из замка по тоннелю. Его продолжительность буквально кричала об этом, но вот его витиеватость орала об обратном, в связи с чем в головах троицы возникало странное чувство, которое смешивало в себе парадоксы и когнитивный диссонанс.

На самом деле, герой мне рассказывала об этом позже, гораздо, и говорила о сложившейся в тот момент ситуации следующее: «Очень странное чувство было тогда, в том тоннеле. То есть я понимала о наличии какой-то определенности в его завершении, но так же мне было страшно, по какой-то причине, учитывая тот факт, что мы просто могли найти что-то такое, что могли, к примеру, совершенно не оценить или, скажем, оценить, но не так, как могли бы оценить на самом деле... или не так, как того подразумевал Мурдыкс в свое время… в любом случае, та смесь чувств и ощущений, что была во мне в тот раз, она поражала своей зеркальной точностью! И из-за этого мне хотелось сесть и не продвигаться дальше, но так было нельзя».

— Слушай, а долго нам еще идти, а? — поинтересовалась Ниона у их проводника. — Пятачок, я просто уже начала несколько сомневаться, что мы придем куда-то туда, где сможем найти то, что ищем и чем сможем воспользоваться, чтобы вернуть оружие в адекватное состояние полной боеготовности, — герой тяжело выдохнула. — Так что давай так: сосредоточься на том странном чувстве, что у тебя есть, и скажи нам, хотя бы примерно, сколько?! Две минуты, пять, час?! Нам же еще надо ориентироваться во времени, чтобы примерно понимать, к чему нам в ближайшем будущем надо быть готовыми! Обстоятельства, брат, такие, что не позволяют праздно сидеть и не менее праздно плевать в потолок.

— Почти на месте, — сказал карабакс по имени Сэлдом и с позывным «Пятачок». — Вот ты спросила, и я прямо почувствовал это!.. Ну, в смысле, что мы уже почти на месте и нам только и осталось, что пройти немного вперед, а там!.. А там будет видно, что и как дальше. Пока что, во всяком случае, никаких намеков на что-то опасное или типа того нет, и вот это внушает надежду, что все будет если не хорошо, то хотя бы нормально! — попытавшись улыбнуться, проговорил Сэлдом.

И действительно, спустя несколько минут, меньше пяти, они нашли дверь. Вот просто дверь. Деревянную. С ручкой. Ничем не отличающуюся от других дверей. Такую, какую можно было увидеть при входе в дома жителей Глабрума. Это несколько напрягло Ниону. Она подумала: «Вот мы и пришли на выход, а вот куда дальше этот выход нас выведет и выведет ли вообще хоть куда-нибудь?.. Непонятно...»

Без лишних сомнений, словно повинуясь какому-то приказу, Вантанамама сделала шаг вперед и толкнула дверь вперед. Та не поддалась, и это было удивительным. Тогда вантанша потянула ее на себя, оба раза предварительно повернув ручку, и та открылась.

За дверью не оказалось выхода на улицу, и от этого как-то сразу стало легче. Однако за этим куском дерева было настолько темно, что даже свет люминарии из банок, аккуратно расставленных по всему коридору, не проникал внутрь, и вот от этого было не по себе.

— Ладно, раз уж нас сюда привело, не думаю, что нам есть хоть какой-то смысл стоять на месте. Пойдемте внутрь, что ли, — сказала герой и сделала шаг вперед.

В следующий миг внутри стало светло из-за самостоятельно загоревшихся факелов на стенах, которых до этого не было видно. Это произвело большое впечатление на Сэлдома, заставив того достаточно громко и вполне однозначно выругаться. Вантанамама при этом просто раскрыла рот и посмотрела по сторонам. Ниона же подавила в себе все чувства и, пусть и машинально, подняла оружие.

— Так, и где это мы оказались? — поинтересовалась она. — Что нам тут делать? — и посмотрела по сторонам, пытаясь понять, где они очутились.

Ответа на этот вопрос у неё не оказалось так же, как такового не было у карабакса и вантанши.

Помещение оказалось достаточно просторным. Тут стояло несколько больших деревянных столов, на которых стояли всякие колбы. Также здесь было что-то, что своим внешним видом напоминало печи кузни, но ни наковальни, ни молотов не было, что говорило о том, что никакой работы с металлом здесь не проводилось. На стенах в специальных нишах висели те самые факелы, что одновременно зажглись и осветили все вокруг.

— Такое чувство, словно мы попали в секретную лабораторию, — прошептала Ниона. — Ладненько, раз уж мы сюда пришли, предлагаю основательно осмотреться и понять, каким образом это место может нам помочь, если вообще хоть как-то может. И я не могу сказать, что сомневаюсь в этом, но что-то внутри меня освещает действительность прожектором скептицизма и сомнений в крайней их форме.

— Ничего не понял, но это было содержательно и интересно, — ответил Пятачок, пусть никакого ответа от него и не требовалось.

Следующим, что он сделал, было несколько шагов вперед. Они были неосознанными, что сообщало только об одном: замок Мурдыкса продолжал вести его вперед и таким образом говорил герою, что это — не все.

* * *

В это время на драконьем острове продолжали кипеть страсти. Главным образом это было связано с Жупелкой, а все потому, что туда, к ним, заявился отступник. Этого никто не ждал, и от того стало не по себе, учитывая, что он был, первое — настоящим, второе — было понятно, что он прыгнул к драконам не просто так, а с подобием предложения о полном сотрудничестве и предоставлению друг другу знаний и силы.

— Это тот самый наблюдатель, из-за которого наш мир за малым не скатился в самую пучину, чуть не оказался на самом дне действительности, которого был вынужден запереть в подобии тюрьмы в его же теле Мурдыкс и которому в этом помогал великий бессмертный дамбр! — сказала Жупелка, которой совсем не хотелось вступать в выяснение отношений с представителем ребра мира-монеты.

Как вы понимаете, отступник не был согласен с подобной формулировкой и с тем, что драконы, раскрыв варежки и послушав фантазфурию, были готовы сделать окончательный вывод о своей стороне.

— Неужели вы — великие и прекрасные создания нашего мира — будете слушать какую-то девку, которая пытается обмануть вас своим внешним видом? — высокомерно проговорил наблюдатель, не зная о том, что первым делом Жупелка представилась и рассказала о себе вообще все! — Неужели вы — всесильные драконы, действительно полагаете, что в присылаемых нам героях есть свет истины, который ведет нашу сторону вперед?! Вашу сторону вперед?! Нет! Ничего подобного! И вы можете поверить мне, потому что я тот, кто много лет наблюдал за всем и могу сказать вам следующее: «Создатель против того, чтобы мы развивались! Он создал нас как колонию подземных трудяг, чтобы наблюдать за нами, в то время как той стороне мира он вручил ключи от жизни! И настал тот самый момент, когда нам пора отыграть эти самые ключи в свои руки! А это возможно только за счет объединения двух сторон нашего существования в одну!»

— Не городи чепухи, — крайне просто высказалась Жупелка.

На тот момент она не понимала возможной опасности таких, достаточно критических, высказываний, однако ей было совершенно все равно. Она поставила перед собой цель: любыми способами заключить мир со всеми драконами и помочь Блуму в том, чтобы к нему начали прислушиваться. В связи с этим, фантазфурия была готова прибегнуть к любой степени душевной открытости, при этом не желая вступать в бой.

— Это не чепуха, глупая девка, это — действительность в которой мы живем и с которой мы, с моим другом, будем бороться! — проговорил отступник.

Ситуация начала постепенно накаляться, а все потому, что драконы не любили подобного отношения к себе. Эти создания предпочитали жить таким образом, чтобы им никто не выносил мозг, а тут получалось так, что обе стороны только этим и занимались, рассказывая разнообразные сказки об обеих сторонах мира-монеты. Однако внезапно для большинства версия как раз Жупелки драконам нравилась больше ,и причиной тому была её искренность. Даже не король драконов, что присутствовал при этом, а именно что фантазфурия, что пусть и не во всех деталях, но в большом количестве таковых, рассказала о том, кто она есть, и предложила огромным и сильным ящерам некоторые аргументы, чтобы те перестали вестись на речи канделябра и отступника.

— А по какой причине вы так уверены, что у вас все получится? — спокойно и даже вежливо ответила Жупелка. — Как мне кажется… мне и моим друзьям… то, что вы хотите сделать, скорее приведет нас к огромному ничто, превратив в пустоту! А я пустотой становиться не очень-то и хочу.

Фантазфурия, принявшая обличье наблюдателя, изо всех сил пыталась подобрать правильные слова, чтобы выразить мысль и сломать шифр на сердцах, но у неё ничего не получалось, а все потому, что влияние отступника действовало на неё каким-то подобием гипноза, в связи с чем ей приходилось думать, прежде чем сказать каждое последующее слово. Это было крайне неудобно, но это было единственным способом, чтобы, по великой случайности, не сотворить чего-нибудь глупого и от того совершенно непростительного в рамках ситуации.

— Все пытаетесь обмануть всех вокруг, обманувшись при этом давно и навсегда впредь? — поинтересовался наблюдатель, и вот эта формулировка вопроса была крайне опасной с его стороны и подачи, а все потому, что сразу подвергала все слова фантазфурии переосмыслению со стороны драконов, которым не хотелось быть обманутыми. — Подумать только, словно мироустройство само изо всех сил старается обмануть само себя! Оно даже пошло на ухищрение, позволившее какой-то фантазфурии стать наблюдателем!

Повторюсь, что отступник не знал о том, что Жупелка рассказала, кто она такая есть на самом деле, потому что это действительно важная деталь.

Драконы напряглись, и тут стало понятно, насколько эти создания наивны, как и та самая причина, по которой прошлый король передал бразды правления Блуму. Дело заключалось как раз в том, что он не был наивным и выбирал самостоятельно, пользуясь сердцем и разумом, а не только сердцем или только разумом. Да, в этом есть огромная разница, которая позволяла другу Нионы не только нормально анализировать, но и не поддаваться на разного рода уловки. Он точно знал, чего хочет сам и о чем должен думать, чтобы не допустить катастрофы. Такое было возможно как раз благодаря тому, что он был рожден музыкальным и всю жизнь мечтал о том, чтобы петь, и всю свою историю стремился к тому, чтобы начать петь. То есть у него была цель, мечта, и он к ней стремился, таким образом научившись критическому мышлению, которым и пользовался все время.

— Нет, мироздание никого не пытается обмануть, — устало проговорил Блум.

При этом все его тело начало играть спокойную, но достаточно тяжелую музыку, которая прекрасно сообщала не только его настроение, но и в полном объеме рассказывала об общей накаленности ситуации. В общем и целом, на самом деле, это звучало достаточно настораживающее и грозно.

— Да, я не настоящий наблюдатель, но разве меня это делает хуже?! — поинтересовалась Жупелка, которой было обидно услышать нечто подобное в свой адрес. — Нет! Меня это хуже не делает! Наоборот, меня это делает такой, какая я есть, а именно — честной не только перед собой, но и перед вами, потому что я ни единого слова не сказала в попытке обмануть вас, и вы сами об этом прекрасно знаете! — фантазфурия чувствовала, как внутри закипает обида. — А он… он не обманывает, потому что знает, что за это бывает, но и не говорит правды, зная, что просто должен вас одурачить! Он юлит и ищет вариант, как вас запутать, чтобы, распутываясь, вы заняли исключительно его позицию! Мне же этого не нужно! Так же, как и мои друзья не стремятся склонить вас на нашу сторону! А все потому, что нам достаточно знать, что вы не придерживаетесь никакой стороны! И это так просто потому, что мы не хотим конфликта, как и вся наша сторона мира-монеты! — в её голосе звучали нотки отчаяния на фоне несправедливости, которую, в первую очередь, она ощущала в своем направлении от наблюдателя.

— Как же красиво ты рассказываешь и как же красиво ты играешь на публику, — процедил сквозь зубы, если у него таковые были, наблюдатель-отступник.

На самом же деле, он был в ярости, которая обуславливалась чувством потерянной инициативы. В одну секунду он ощутил на себе взгляды, полные недоверия, и исходили они от драконов, что продолжали метаться из стороны в сторону и на тот момент были на пределе. Все, кроме Блума: что сохранял спокойствие, что было удивительным после того, как он показал, каким может быть в том случае, если его разозлить. Сейчас же он не злился. В тот момент король драконов молча наблюдал за своим племенем и пытался понять, что ему следует сделать дальше и каким образом поступить, чтобы драконы не лезли в эти разборки… не лезли вообще ни в какие разборки, учитывая потенциальную опасность подобного для всех и сразу.

Перетягивание каната продолжалось недолго, и в какой-то момент отступник не выдержал и постарался ударить Жупелку. Он сделал это резко, прикрываясь тем, что фантазфурия, на самом деле, попыталась напасть на него, просто никто, кроме них, этого не увидел. Это было подобием самообороны посредством проявленной хитрости, и у отступника, скорее всего, все получилось бы, но он не принял во внимание, что Жупелка в тот момент была вполне себе нормальным наблюдателем и обладала огромной силой, благодаря впитанной энергии короны древних, что просто не позволяла перевоплотиться ей обратно. Скорее всего, причина скрывалась в том, что никакое другое тело, никакой другой организм просто не мог вместить в себе столько, сколько могло обличье наблюдателя, учитывая их место жительства и выданную создателем задачу по наблюдению за миром и балансом в его творении.

Отступник изменил свою форму, чтобы нанести удар Жупелке. Он превратил свое тело в подобие клинка и постарался вонзиться в нее. Фантазфурия оказалась проворной и не только изменилась так же, как и наблюдатель, что предал свое дело, но и смогла с честью принять удар. При этом по земле, которой эти двое даже не касались, прошла сильнейшая дрожь, заставив драконов, что были в несколько раз массивней наблюдателей, попятиться назад. Никто из них при этом не смог рассмотреть самого удара, настолько тот был быстрым. Рептилии увидели только два клинка, сцепившихся лезвиями и пускающих чёрные искры. Об этом рассказывал Блум, пользуясь отражателем и пребывая таким образом на общем собрании, когда мы все собрались в Плотном королевстве.

* * *

— Спустя несколько секунд после этого между этими двумя разразилась целая череда ударов, сопровождаемых не бряцанием стали о сталь, а каким-то таким звуком, который я не в силах воспроизвести своим телом. Поистине, это было нечто внеземное и к тому же жуткое. Такое, от чего у меня по чешуе прокатилась неприятная дрожь… И не только у меня, если говорить откровенно! У всех драконов! — рассказывал Блум, у которого была видна лишь огромная морда, что вмещалась в отражатель поменьше, установленный в строго определенном месте в конференц-зале, или типа того, замка Плотного королевства. — Понять, кто из них кто, было невозможным, поэтому я затрудняюсь сказать о том, кто из них долгое время побеждал в битве, но могу сказать точно, что сражались они оба достаточно яростно, противопоставляясь друг другу… — буркнул Дракон. — Да, и само зрелище было таким из себя, крайне странным, учитывая тот факт, что в воздухе, в непрерывном танце противостояния, сталкивались клинки, цвет которых если не был совершенно чёрным, то очень похожим на таковой, — Блум заерзал. — Мы наблюдали за этим с непониманием и неозвученным вопросом, содержание которого заключалось в следующем: «А стоит ли помочь или лучше не пытаться засунуть свои носы туда, откуда никаких просьб не поступало?». Главной проблемой у всех нас была та, в которой никто не мог различить: где Жупелка, а где отступник. Вдобавок, на тот момент драконы все ещё не до конца определились в своем решении: поддерживать ли канделябра или поддерживать нас… Или, вообще никого не поддерживать, что для нас тоже является неплохим вариантом, — дракон нахмурился задумавшись. — И вот мы стояли, образовав собой подобие круга, и наблюдали за битвой. Было понятно, что эти двое не намерены уступать друг другу… во всяком случае, так было до того момента, пока в какой-то момент один из клинков был повержен на землю, откуда то ли не смог, то ли не стал подниматься в воздух.

— Да, это была я, — не дав выдержать интригующей паузы, высказалась Жупелка. — Все же я просто фантазфурия, которая на время получила способности наблюдателя, не более того, — она закашлялась. — Как только это произошло, я попыталась превратиться в существо поменьше, чтобы скрыться с поля боя, понимая свое поражение, но у меня не получилось. Потом я подумала о том, чтобы превратиться в кого-нибудь побольше, и так до клешастого, но мое тело по-прежнему отказывалось от подобного и там. И тогда мне в голову пришла следующая идея: «А может, нет смысла перевоплощаться именно мне? Может, есть смысл попробовать перевоплотить этого гада в кого-нибудь или что-нибудь?!»

На самом деле, я когда это услышал, подумал: «А что… а неплохой, кстати, вариант! Вот только в кого ты собиралась превратить наблюдателя тогда, когда сама была не в силах перевоплотиться?!» — последнее, кстати, покинуло границы моих собственных мыслей, вырвавшись наружу. Как же мне от этого неловко было!.. Ну да ладно… что сделано, то сделано, обратно не вернуть.

— Вот… и я о том же подумала в тот момент, — сказала Жупелка, таким образом уничтожив неловкость, которая появилась после того, что вырвалось из меня, и перевела сконцентрировавшиеся на мне взгляды на себя, словно спасая ситуацию. — И начала перебирать варианты в голове! В тот момент я даже не до конца понимала, каким образом можно кого-то перевоплотить! Но что-то мне подсказывало, что это реально, и тогда я перевоплотилась обратно в наблюдателя. В смысле, из клинка в наблюдателя. Кстати, я и в образе клинка была наблюдателем, но была больше клинком... Короче, изменилась тогда лишь форма, суть осталась, примерно, неизменной, о чем рассказывал мой цвет. Правда, там само состояние мое словно уплотнилось в образе клинка, — фантазфурия замялась. — Не важно!.. Главное, что в один миг я все поняла: мне надо было каким-то образом вцепиться в отступника, и я приняла, может быть, глупое решение, но другого у меня просто не было.

— Да, она дала ему пронзить себя, после чего вцепилась в рукоять наблюдателя, превратившегося в оружие, обеими руками. Со стороны это смотрелось страшно, — произнёс Блум, нервно хихикнув при этом. — Я даже было дело дернулся вперед, чтобы помочь, но Жупелка мне сказала. чтобы я не приближался. Ну, как сказать «сказала»… она заорала на меня, и я понял, что лучше не лезть. Как бы то ни было, но у меня не было желания вступать в противоборство против наблюдателя… эм, уверенности в победе не было, никакой. А ещё я понимал что не имею права на риск там и тогда, и поэтому просто стоял и беспомощно наблюдал.

— И правильно сделал, что не полез. Неизвестно, чем могла завершиться моя идея! Благо все получилось! Правда, преобразований потребовалось два. Первое, чтобы превратить отступника в наблюдателя, и второе, чтобы произвести преобразование самой его сути.

Сказав это, фантазфурия замерла на несколько секунд, словно собираясь с силами перед тем, как продолжить свое повествование.

— В общем, мне пришлось позволить проткнуть себя. Я понимала, что это — большой риск, однако думала, что этот риск себя оправдает, — Жупелка пожала плечами. — Как только по телу растеклась вязкая боль, я поняла, что времени, чтобы что-то сделать, катастрофически мало, в связи с чем вцепилась в рукоять. Спустя секунду я почувствовала мысли Блума, в связи с чем крикнула ему: «Не двигайся!» — и наш большой музыкальный друг остановился, поняв, что может если не помешать, то как минимум сделать что-то такое, что явно не поможет, — фантазфурия тяжело вздохнула. — Тогда я представила всю ту энергию, что плескалась внутри меня, и направила её в наблюдателя, но не просто так, а представляя, как он преобразовывается во что-то более понятное, во что-то более привычное, и таким образом из оружия я превратила его сначала в обычного наблюдателя, которого крепко держала, не поверите, но за горло, — Жупелка улыбнулась. — Тогда я поняла, что это — мой единственный шанс как можно скорее отыграть все таким образом, чтобы выйти победителем из ситуации… ну, может, не выйти победителем, но как минимум сделать так, чтобы вам было проще в будущем, в связи с чем, представила этого гада самым простым человеком. Ну, как самым простым… я не была уверена, что он будет простым, и так и получилось. Колдунской энергии у него завались, и он — очень мощный колдун, однако теперь он и человек, что во многом облегчает задачу противоборства с ним, — фантазфурия улыбнулась. — Чувство, кстати, связанное с его преображением через или посредством меня, было крайне таким, странным. Я ощущала, как из меня начала выходить жизнь. То есть не по причине критического ранения, а как раз из-за того, что меня начала покидать та ужасающая энергия, которая до этого буквально переполняла каждую клеточку, каждый миллиметр меня! — Жупелка сказала это чуть бодрее. — Знаете, мне казалось, что по телу даже какие-то колдунские молнии гуляли в тот самый миг, по точкам обжигая меня, и в тот момент я представила его человеком. Сделала вдох и… поцеловала этого наблюдателя, — фантазфурия вновь замялась от неловкости. — Я не хотела этого делать… но сделала, потому что меня словно по голове обухом ударили, сказав при этом: «Это твой единственный шанс сделать задуманное! Так ты будешь воздействовать энергией на него гораздо больше и только так у тебя получится начатое!» — и я не стала сопротивляться.

— Да… а мы наблюдали за этим и ужасались… ужасались и продолжали наблюдать за великим чудом перевоплощения наблюдателя в человека. Правда, произошло все достаточно быстро. Настолько, что мы успели удивиться, и только. Кажется, сам отступник тоже ничего подобного не ожидал. Он просто превратился и встал перед нами в чем мать родила, то есть без ничего, после чего, недолго думая, прыгнул прочь. Не знаю, был ли он уверен в том, что у него это получится или нет, но он смог сделать это без каких бы то ни было проблем, — дракон фыркнул, — а нам пришлось ринуться к Жупелке, что продолжала быть в форме наблюдателя, только та, знаете, она словно постепенно начала таять, испаряясь на глазах, и вот это, знаете ли, было реально страшно! Я даже не знал, что делать, о чем думать, каким образом относиться к происходящему!

— Да, мне было не совсем хорошо, — тяжело согласилась фантазфурия. — Зато я чувствовала себя такой свободной, такой легкой, и в то же время, несмотря на грусть, счастливой! Словно все проблемы, какие только были у меня, внезапно испарились, превратившись в… да, даже ни во что не превращаясь, а просто исчезнув как есть, — Жупелка хмыкнула. — А потом, знаете, какой-то импульс заставил меня попробовать подняться. Вот тогда Блум и подскочил ко мне.

— Да, она была катастрофически слаба, превращаясь в фантазфурию, — согласно закивал дракон. — Я хотел помочь, но не знал как. Я даже попробовал несколько лекарских колдунств, чтобы остановить кровь и чтобы рана затянулась, но я не спец в таких делах и только учусь пользоваться колдунствами.

Король драконов говорил с обидой в голосе, и обида эта адресовалась от него, в первую очередь, к самому себе. Это было слышно, и от этого хотелось подняться, выйти на улицу и обнять это огромное разумное существо.

— Так вот, — продолжила Жупелка, — меня словно заставило подняться… во всяком случае, попытаться. Тогда подскочил Блум и кинул в меня несколько лекарских колдунств. Они моментально начали действовать, но восстанавливали они только с внешней стороны, а внутри ни единой капли.

Фрил смотрел на фантазфурию, и было видно, насколько сильно белеет его лицо. По всей видимости, он этой истории еще не слышал и, быть может, не услышал бы вообще, если бы не решение о том, чтобы вот так посидеть и пообщаться.

— Я, внезапно поняла, что мне просто нужна очень мощная энергия… что я — энергетическое существо и вполне могу помочь себе сама в том случае, если мне будет доставать ресурса! — сказала Жупелка и посмотрела на отражатель, в котором виднелась огромная и достаточно добродушная морда короля драконов. — Спасибо тебе, кстати, что спас меня тогда.

— Что дальше-то случилось, а-ха?! — практически завопил Меч, которому было втройне, да даже куда больше, чем просто обидно, что он так много пропустил.

— А дальше я попросила у Блума прощения… Он сразу понял, о чем идет речь, и разрешил мне попробовать его энергии, — фантазфурия улыбнулась с легкой грустью в глазах. — Мне не надо было давать двух или трех разрешений. Я сразу начала пить из него, и сначала отступила боль, а потом я почувствовала, как внутри становится тепло и хорошо.

— Ага, вот только у неё еще радужки глаз на тот момент немного изменились на драконьи, а на руках и шее появилась чешуя. Кажется, это было незапланированным действием, но очень прикольным, — хмыкнул Блум. — Кстати, не только я тебе помогал в тот момент, а все драконы. Ты смогла покорить их быстрее, чем я, потому что мне пришлось несколько лет добиваться, чтобы меня если не услышали, то хотя бы послушали, а вот тебе оказалось достаточным всего одного раза! Хвалю! Готов даже сделать тебя своим секретарем или заочной королевой, — сказав об этом, Блум покосился на Фрила, — но что-то мне подсказывает, что это не лучшая идея с моей стороны.

— Так, я чего-то, по всей видимости, просто не поняла, — сказала Вирта. — Так что случилось-то?! Каким образом ваша энергия и наша Жупелка связаны?! И, тем более, каким образом с этим связана радужка ее глаз, а?! Требую пояснений, иначе мне просто ничего не понятно!

Щит в руках героя Нионы негодовал. В принципе, ее любопытство можно было понять и адекватно оценить, а все потому, что ничего не было сказано в открытую. То есть что именно произошло с Жупелкой, а если и было, то не самым понятным образом.

— Мне нужна была энергия. Много. Чтобы раны сами собой исцелились. Так уж у нас, фантазфурий и дракулонов, тела устроены, что могут заживлять раны в случае достаточного количества энергии, и драконы со мной таким поделились, чтобы я смогла не отправиться к Сновидцу. Вот и все. И радужки на время изменились с того момента, но до сих пор не поменялись обратно, и я с этим ничего не могу поделать. Пробовала, но как-то тщетно, — Жупелка пожала плечами.

А я в тот момент подумал: «И действительно, для чего усложнять? Все закончилось хорошо, а значит — это не повод, чтобы устраивать драму».

В любом случае, история продолжается, и теперь стоит вернуться к Нионе и той странной комнате, которая оказалось спрятанной в «перспективном» коридоре. «Перспективном», в смысле, способном измениться, как меняется угол обзора.

* * *

Герой, Вантанамама и Сэлдом изучали содержимое комнаты и пытались найти ответ на вопрос: «Как пробудить оружие?» Все больше и все чаще им казалось, что попытки найти ответ не увенчаются успехом, а то чувство, что вело карабакса, оказалось ошибочным. Нионе от этого было крайне не по себе, с тем учетом, что замок до этого ни разу не ошибался. От этого ей все больше казалось, что пробудить Меч и Вирту окажется невозможным. На крайний случай, она знала, что сможет обратиться к Блуму и, быть может, тот что-то сможет придумать, но этого хотелось избежать, учитывая тот факт, что подобные заминки значили время, а у них… технически, у нас, его совсем не было. Вдобавок, герой понимала, что без оружия она вряд ли сможет быть героем и вряд ли сможет присоединиться к битве, когда будет нужна в противоборстве против сил зла. Также на тот момент Ниона не знала, что отступник выведен из стоя, в большинстве своем будучи перевоплощенным в человека, пусть и очень сильного, если оценивать способности к колдунствам и колдунскую энергию, что из него никуда не делась.

— Ребята, давайте немного напряжемся и… и я уверена, что что-то, да найдем!

На самом деле, к этому моменту Ниона уже не верила, что у них что-то получится, и все больше думала, что придется вернуться в личные покои Мурдыкса, чтобы там искать возможность вернуть мечу и щиту сознания.

Да, я хотел написать «сознание», но понял, что это будет неправильно, учитывая тот факт, что они были совершенно разными личностями, и если Вирта была готова решать конфликты без сражений, то Меч только и знал, что толкать бравады о справедливости и героизме, о том, что есть воинская честь и она подталкивает его рассказывать о каждом своем последующем ударе. Мне это даже напомнило японское искусство сражения на бамбуковых мечах, которое берет начало от традиционных самурайских техник и называется «кэндо».

— Ниошка, да мы бы с удовольствием, но проблема в том и заключается, что из вороха записок и рецептов пока что не удалось найти ничего вразумительного, — сказала Вантанамама, и стало понятно, что она тоже сильно сомневается в возможности отыскать что-то полезное. От этого было не по себе вдвойне, втройне… становилось во много раз более невыносимо искать что бы то ни было! А искать надо было.

— Знать бы ещё, что именно мы ищем! — сказал Пятачок. — У нас ведь даже примерного ориентира нет! Буквально ни единой зацепки не имеем! — прихрюкнул карабакс, и в этом звуке, созданном его немаленьким и круглым носом, было слышно сожаление и глубина такового, и было оно почти бездонным.

— М-да… ситуевина… — буркнула вантанша. — Ну, а что вот это твое странное чувство? Неужели оно пропало и больше ни на что не указывает и ни о чем тебе не говорит ничего? — поинтересовалась огромная женщина. — Просто было бы неплохо получить как минимум ещё одну подсказку, ибо без таковых мы не в самых удобных… не в самом удобном положении, короче говоря, — сказала Вантанамама, с недовольным видом продолжая перелистывать исписанные листы разных алхимических и полуколдунских-полуколдовских рецептов, составленных величайшим колдуном, чье имя, Мурдыкс, до сих пор вызывало трепет.

— Молчит та чуйка, что привела нас сюда, — буркнул Сэлдом в ответ. — Так-то, я тоже был бы рад получить что-нибудь указующее на то, что нам делать дальше, потому что мне совсем не нравится перелопачивать все в попытках найти что-то там, — он шмыгнул носом, что, как и у всех представителей его расы, больше походил на пятачок. — И вообще, я не совсем понимаю той причины, по которой всегда все так сложно, когда можно было сделать гораздо легче и менее запутанно.

— Мой милый друг, ты еще и сотой части не знаешь, — ответила Ниона, играя нотками задумчивости в своем голосе. — Если бы ты был с нами с самого начала или хотя бы около того, то сейчас смог бы в полной мере не только оценить, но и ощутить, насколько все может быть сложно и запутанно, так что ситуация, которая возникла сейчас, она вполне закономерна, учитывая, что каждый раз мы что-то искали и пытались найти ответ на вопрос: «А что дальше-то делать?!» И, наверное, сейчас еще не самый худший и не самый жесткий из вариантов, что только могут быть, — тяжело вздохнула Ниона, — Сейчас мы хотя бы в конкретном месте, и только и надо, что отыскать то, что сможет нам помочь! Правда, я не до конца уверена, что у нас это получится сделать быстро, — герой скривила губы. — М-да, вот поэтому я и не очень люблю всякие варианты, связанные с поиском тех или иных ответов на загадки. Они мне всегда больше напоминают рутину, которой мне и дома хватает, а здесь я все же герой! — Ниона хмыкнула. — Правда, по всей видимости это — закон, и даже герои вынуждены тратить время на всякие простые дела. Простые в рамках физической деятельности, но сложные в таких же умственной, хотя не всегда все вместе.

— Однако я не соглашусь с тем, что сейчас мы заняты прямо каким-то совсем простым делом, — сказала Вантанамама. — Простое дело — идти в бой! Там нет ничего сложного, кроме одного — остаться живым, а вот подобная деятельность лично для меня крайне тяжелая и не самая интересная, — она фыркнула. — Вдобавок ко всему, мне просто не нравится перебирать бумажки… зрение не такое хорошее, чтобы вчитываться в буквы. Мне больше нравится по большим объектам попадать или, на самый крайний случай, породу дробить при помощи кайла или кувалды! Это приятно, и ощущается прогресс. Сейчас же я его не чувствую.

Да, вантанша была такова. Она была боевым командиром, освободительницей, большой и в своем роде прекрасной, не глупой, но и не ученой, и это было нормально. Карабакс тоже был таким. Правда, тот все же больше делал ставку на разум, учитывая факт, что долгое время занимался контрабандой всякого… ну, короче, всякого такого, чего нельзя было. И Ниона это понимала и помогла бы разобраться с разного рода писаниями и поисками, но чего-чего, а письменности не знала. Вдобавок, она ума не могла приложить, сколько разных языков и наречий по ту сторону мира-монеты от нашей было в принципе. Герой только понимала, что немало, и этого было достаточно, чтобы осознать свое бессилие в обозначенной ситуации.

— Ниошка, ты точно ничего не видишь? Точно совсем никаких зацепок нет? Просто, ну, нам несколько дней, может быть, целая неделя понадобится, чтобы перебрать все это! — сказала Вантанамама. — Такой производительности любой писатель бы позавидовал бы! А учитывая, что все это — научные труды… думаю, наши современники даже за пару десятков лет не смогут все нормально изучить, что уж говорить о том, чтобы выучить и суметь начать этим пользоваться! — женщина из народа вантан хмыкнула.

И, действительно, лаборатория была немаленькой, столов было много и на каждом ровными стопками лежали бумаги, исписанные с обеих сторон, от начала до завершения, мелким почерком.

Причем оценивать читабельность я не могу, учитывая тот факт, что пусть и умею читать на общем наречии той стороны мира-монеты, но только что-то с вывесок, потому что на них жители предпочитают не сильно выделываться, чтобы каждый смог понять, куда заходит и что ему там может быть нужным… да и стоит ли, вообще, заходить.

— Маман, пока что голяк.ю — сказала Нионаю — Единственное, что у меня получилось высмотреть тут, это какое-то зелье или типа того.ю — герой нахмурилась. — Слушайте, а ведь действительно все пробирки, кроме одной, они пустые! А в этой что-то есть.

— О! Ну хоть что-то интересное.ю — Вантанамама улыбнуласью — А на самой пробирке есть какое-нибудь слово, описание, хоть что-нибудь? — поинтересовалась она, но ничего подобного не было.

Был просто сам факт наличия чего-то там, и было непонятно, каким образом этим можно воспользоваться, если вообще воспользоваться этим хоть как-то можно было.

— Не-а, просто пробирка без опознавательных знаков, — сказала Ниона. — Будем пробовать с ней что-то сделать или сделаем вид что её здесь нет и никогда не было? — герой достаточно громко хмыкнула.

— Ну уж нет! — нервно хихикнул карабакс. — Возможно, мы как раз за этим сюда и явились, а ты хочешь развернуться и уйти?

Сэлдом подошел к Нине и уставился туда же, куда смотрела она. Действительно, среди огромного количества разнообразных приспособлений для проведения химических опытов, преобразований и прочего, совершенно пустых, был один сосуд, наполненный наполовину. Жидкость, которая была внутри, была странного черного цвета с отблеском красного и в то же время синего. Выглядело это, если не прикольно, то просто залипательно, а все из-за переливов.

— Ну что ж, попробуем ей что-нибудь сделать? — поинтересовался Пятачок. — Можно попробовать капнуть по капле на Вирту и на Меч и посмотреть, что из этого получится.

Карабакс улыбнулся, надеясь, что это действительно чем-то сможет им помочь. Правда, вероятность такого была чудовищно мала.

— Думаю, ничего не получится, но и не попробовать мы не можем, — пожала плечами Ниона. — Так что, господа хорошие, начинаем делать хоть что-то в надежде на то, что нам это «что-то» даст хоть какой-нибудь результат!

Герой взяла пробирку. Нашла небольшой стульчик. Положила щит на колени, при этом поставив меч на острие и уперев в себя, и аккуратно капнула несколько капель на поверхность изобретения, предназначенного, чтобы отбивать удары. Ничего не произошло. Тогда Ниона повернулась и повторила то же самое с мечом. Попавшие на сталь капли быстро скатились вниз. Выглядело это красиво, потому что они словно оставляли после себя раскаленный след, на Вирте же ничего подобного не было видно, потому как капельки находились в состоянии полного спокойствия.

Когда зелье, или эссенция, или концентрат чего-то там, коснулся пола, он вспыхнул несколькими большими искрами, и на этом все колдунство окончилось.

— Было красиво, непонятно, неприменимо, — сказала Ниона, передавая пробирку Вантанамаме и поднимаясь на ноги.

Тогда те капельки, что до сих пор были на Вирте, пришли в движение и произвели точно такой же эффект, как и в случае с мечом, только цвета были другими. Такими… темными, фиолетовыми, а у меча желто-красными.

— К сожалению, у нас только и получилось, что просто посмотреть на красоту, не более того, — сказала Вантанамама. — В таком случае, ищем дальше… а что это было и для чего, наверное, выясним потом, — она протянула колбу Сэлдому. — Слушай, пожалуйста, поставь обратно, а я сразу вернусь к столу, чтобы продолжать внимательно изучать записи. так-то, если бы эта штука была бы подписана, мы хоть могли бы выяснить, что это такое и что из себя представляет, но нет! Мурдыкс как всегда сделал все по-своему!

— Ага, — расстроенно выдохнул Пятачок и отправился к длинному столу, уставленному всякими пробирками и колбами, и то ли это было провидение, то ли вновь проделки замка, но карабакс споткнулся, можно сказать, запутавшись в ногах. Колба выскочила из рук и полетела прочь. За этим ребята наблюдали таким образом, словно время в очередной раз решило наглядно продемонстрировать свою относительность. Дело в том, что она, вместе с содержимым, будто бы летела в замедленной съемке. Так, медленно, плавно и очень прекрасно. Настолько, что об этом можно написать целую поэму, именно так рассказывала о произошедшем Ниона, но никто ничего сочинять, конечно же не стал тогда и не станет сейчас, потому что в этом нет никакого смысла, ни практического, ни теоретического.

Итак, колба летела и приближалась к полу, а потом, достигнув поверхности, все же разбилась. Миллионы капель разлетелись в разные стороны, оставив на каменной кладке самое простое пятно, которое отличалось от остальных только своим цветом. Ребята посмотрели на это, изучили себя на предмет наличия на себе брызг, после чего Ниона сказала:

— В таком случае, помимо подсказки от Мурдыкса, граждане хорошие, давайте найдем то, чем все это убрать, потому что нельзя в таком вот виде оставлять… мы ж не свиньи какие-то там, чтобы так поступать, — и была совершенно права.

С ней согласилась и Вантанамама, что была ярой противницей беспорядка и то и дело заставляла своих ребят что-то чистить и за чем-то присматривать, превратив свою личную не маленькую, но и не большую армию, в отряд чистильщиков, что присматривал за замком.

После этого, уже не особо обращая внимания на стекло и на жидкость, ребята разбрелись на поиски того, чем все это дело можно убрать, и как можно понять и как не сложно догадаться, никто больше не обращал внимания на жидкость, а ведь как оказалось — зря. В принципе, такого даже никто ожидать не мог, так же как не мог ожидать того, что все, даже самые мелкие частицы, начали стремиться к общей массе, причем с достаточно такой, приличной скоростью! Даже те капельки, которые были намеренно капнуты на меч и на щит, устремились к большому пятну, и все это было не просто так…

— Я, когда увидела то, что увидела, у меня чуть сердце не остановилось. Я прямо почувствовала как внутри, из стороны в сторону, заметалась я сама, и больше всего это чувствовалось из-за глаз, которые ударились о правую и левую сторону, резко и как-то даже беспощадно, — рассказывала Ниона, поглядывая на Сэлдома и Вантанамаму. — Из той жидкости сформировалась фигура. Достаточно немаленькая, и она смотрела на нас, переливаясь черным и всякими темными оттенками. Рядом была еще одна, поменьше, женская, и от этого душа из области груди перекочевала на сорвавшемся лифте прямо в пятки.

— Приветствую вас, — обратилась фигура, что была поменьше.

Голос был приятным и мелодичным, а самое главное — знакомым, и от того становилось не по себе втройне или даже в гораздо большем объеме.

— Эм… ну да… приветствую и вас, — вот так, судя по рассказу, ответила герой и, как сама о том говорила, учтиво поклонилась в ответ.

— А-ха, значит. этот секрет все же кто-то нашел?! Или к этому секрету, мной спрятанному, кого-то привел мой же замок?! — проговорила вторая фигура, и с первого же выдоха те мысли, которые до этого были просто мыслями, приняли вполне себе четкую форму и добрались до осознания.

Ниона сама говорила об этом: «И в тот момент я поняла, что мы встретили Мурдыкса и его супругу. Конечно, не самих их, а какое-то их отражение или типа того, но… Перед нами, натурально, стояли: величайший правитель и колдун всей той стороны мира-монеты и его супруга, насколько мне известно, тоже неплохой такой колдун по своей сути и просто хорошая женщина, особенно если судить по Вирте, унаследовавшей от неё не только частичку души, но и в принципе, вообще все!»

— Д-да… — даже в относительно ярком, но все же больше тусклом, свете факелов было заметно то, насколько сильно Сэлдом побледнел.

Случилось с ним это всего за секунду. Просто как по щелчку пальцев, и в иной ситуации о нем стоило бы поволноваться, но в тот самый миг было совершенно не до этого, а все потому, что взгляды и умы были прикованы к двум темным фигурам, стоящим рядом, относительно друг друга, и относительно небольшой компании.

— Д-да, — вновь выдавил из себя карабакс, после чего быстро добавил: — Этот замок привел нас сюда. Я… я… я… сильно сожалею, что разбил колбу с вами! — торопливо продолжил Сэлдом.

Эти его слова заставили тот силуэт, что был побольше, громко рассмеяться.

— Разбитая колба, а-ха, никак не сможет повредить ни мне, ни моей супруге, ни этой, а-ха, жидкости, потому что она сама вправе искать себе новое убежище в том случае, если захочет или если это будет необходимо. Главное, а-ха, никогда не давайте моему изобретению, что позволило нам сейчас поговорить — и позволяет, а-ха, разговаривать, — покидать этой комнаты. Оно было создано тут, а-ха, тут должно и остаться, а все потому, что за пределами существовать не сможет, — сказал колдун, чьим силам не было равных!

Собственно, никто к этому никогда особо и не стремился и, до относительно недавнего времени, даже не думал о том, чтобы считать этого колдуна великим. Более того, Мурдыкса считали своеобразным подобием безумца, а всех его изобретений боялись как огня.

— П-понял… — выдавил из себя карабакс. — П-простите, у нас к… вам просьба, — сказал он, достаточно сильно заикаясь, но стараясь при этом не сбить ни дыхания, ни способности к построению предложений.

— Да! — наконец ему на помощь пришла Вантанамама, которая до этого самого момента переводила дыхание и просто смотрела перед собой, не замечая ничего особенного, словно сквозь а не «на» или «рядом с». — У нас есть к вам огромная просьба! А все потому, что обе стороны мира-монеты находятся в опасности, — было понятно, что предводительница вантан решила взять разговор в свои руки, чтобы как можно скорее со всем разобраться. — Дело в том, что ваш меч и щит отказываются просыпаться.

Вот тут уже в дело вступила Ниона, прекрасно понимая, что отстояться в стороне не получится, хоть этого и хотелось.

— Да, великий правитель и колдун, — подключилась герой. — Я — герой с той стороны, и мы сражаемся против застарелого зла, с которым вы начали свою битву, и думали, что закончили, — сказала Ниона. — Наблюдатель-отступник и ещё один нехороший дядька решили, что выше всех устоев, и творят хаос повсеместно! Мы хотим остановить это, прекратить безумие, но для этого нам необходимо ваше оружие, которое потеряло сознание!

— А-ха! А откуда у вас мой щит, а? — тут же полюбопытствовал Мурдыкс. — Он должен быть у Сновидца! Не значит ли это, а-ха, что мой потомок в опасности?! — в голосе величавшего колдуна прозвучали нотки страха и гнева, и тогда Ниона посвятила его в детали.

Мурдыкс нахмурился в связи с услышанным. Да, это было видно по силуэту, во всяком случае, так утверждала герой, что попала на ту сторону мира-монеты после меня.

— Отлично! — спустя несколько секунд тяжелых раздумий сказал тот, но продолжить не успел, потому что оказался перебит благоверной:

— Получается, герой, мы перед тобой в неоплатном долгу, и помощь, о которой ты просишь — все, что мы должны постараться сделать не только для тебя, но и для всех, кто живет под светилами не только на нашей стороне, а в принципе.

— Кхм… ну, да… а-ха, — замялся тот, кого до сих пор боялись и чьё имя, в широких кругах, до сих пор являлось именем нарицательным с не самым положительным значением.

— Эм… Все круто, но есть то, о чем я могу вас попросить, чтобы в очередной раз спасти наш мир и обе стороны мира-монеты, — сказала Ниона. — Дело в том, что ваше орудие переполнилось энергией из короны древних и отключилось, и как его вернуть в нормальное состояние, я не знаю и, наверное, вообще никто не знает об этом ничего.

Герой понимала что у нее миллион и ещё немного вопросов к Мурдыксу, и она хотела задать их все и сразу, но здравый рассудок преобладал, не давая совершить ошибки. Вдобавок, она чувствовала прикосновение к какому-то великому чуду, потому что общалась с тем самым!.. Или с его отражением!.. Или с его тенью!.. Но с его! И за это многие могли отдать жизнь! Но честь выпала именно Нионе!

Кстати, о той полости, что была в Вирте и предназначалась, и была использована для удара по Скотоглосу. Ей пользоваться боялись, даже не представляя, что из этого могло получиться.

— Они контактировали, а-ха, с короной древних? Интересно… — сказал Мурдыкс. — А ну-ка, дай мне меч, а моей супруге щит. Попробуем что-нибудь с этим сделать.

На лице колдуна или его алхимического воплощения появилась улыбка, от чего у героя по телу прокатилась волна крупных мурашек, а внутри она вновь ощутила ту тяжесть, которая никуда не девалась все с того же момента контакта с короной древних, но о которой получалось забыть на фоне тяжести мыслей о том, как справиться со всеми сложностями.

Герой отдала меч и щит. Те, кто отдал частички своих душ на их создание, приняли оружие и словно осветились в ту же секунду. В этом было что-то такое, удивительное и прекрасное, что Ниона даже не нашла слов, чтобы описать это.

— Да, Мур, я помню тот день, когда ты попросил меня помочь тебе в создании этого щита! Ты сказал, что он защитит тебя и нашего ребенка, и ты оказался прав, правда, частично. Ребенка щит смог защитить, а вот тебя, к сожалению, нет, — женщина тяжело вздохнула, от чего Ниона почувствовала, как сердце пропустило удар.

— На самом деле, а-ха, ты не совсем права в своем суждении, потому что я был спасен, пусть и не так, а-ха, как предполагал изначально, — Мурдыкс хмыкнул. — Правда, об этом никому не стоит знать, даже тебе, а-ха, моя дорогая, — он тяжело вздохнул. — И вообще, у нас есть вполне конкретная, а-ха, задача, — тень, или дух, или что-то там еще Мурдыкса помассировала глаза, после чего подняла меч над головой. — Пробудись! — всего на миг голос Мурдыкса стал тяжелым, грозным, другим, а спустя секунду из меча пролился настолько яркий и тёплый свет, что в комнате стало невозможно находиться, но находиться надо было, потому что никаких других вариантов просто не было.

— Да, я с тобой согласна, учитывая тот факт, что времени у нас не так много, — супругу Мурдыкса не было видно, только слышно, и ее голос звучал полным нежности и сожаления. Спустя миг возникло такое ощущение, словно эти двое решили переместить Ниону, Вантанамаму и Пятачка в другое измерение. А потом герой почувствовала в руках знакомые рукояти, от которых исходило удивительное тепло. Такое, которое словно говорило: «Теперь все будет хорошо, надо только немного подождать», — и это сильно контрастировало с холодом и тяжестью в груди героя, которые до сих пор никуда не делись после контакта с короной древних.

Свет рассеялся не сразу, а спустя несколько минут, что показались целой вечностью, в которой ни Ниона, ни ее спутники и в то же время проводники не посмели сказать ни единого слова. Они вообще стояли, закрыв глаза в страхе обжечь сетчатки.

— А-ха! У меня столько вопросов, что ты, Ниона, устанешь отвечать на них! — послышался голос, который был сильно похож на Мурдыксов, но им не был.

— Да, было бы неплохо узнать несколько деталей, связанных с тем, почему мы здесь, и о том, по какой причине последнее, что я помню, это — перевернутый дом, и почему внутри тебя так много вязкого света, сквозь который ничего не видно, — то же самое было с голосом Вирты.

Он был только похож на тот, коим обладала супруга величайшего из колдунов.

— Да ладно! — высказалась Ниона и медленно открыла глаза, по-прежнему боясь увидеть тот свет, что поглотил ее с друзьями полностью, практически превратив таким образом в неотъемлемую, пусть и небольшую, часть себя.

— Что «да ладно», а-ха?! Рассказывай давай, что случилось, а-ха, и где мы?! А еще лучше, почему у меня в голове, которой на самом деле, а-ха, нет, воспоминание о том, как мы выходим из перевернутого дома, а дальше ничего и вот этот, а-ха, свет! — сказал Меч, который явно был настроен узнать как можно больше и не намеревался сдаваться, потому что это было не только в его интересах, но и потому, что чувствовал каждой частичкой себя, что пропустил что-то интересное.

— Меня вот тоже, ребята, любопытством распирает, поэтому я готова задавать вопросы… или как минимум готова отдать эту почетную учесть моему супругу, который чуть больше любит разговаривать, нежели я, — сказала Вирта.

При этом других голосов не было, а это значило только одно — те тени Мурдыкса и его супруги испарились. Вдобавок, если бы они до сих пор были бы с Нионой и её друзьями, меч и щит однозначно отреагировали бы на это, но никакой реакции не было.

— Ребята, я рада вас услышать! — ответила герой и наконец, уже расслабившись, открыла глаза, чтобы посмотреть вокруг и убедиться в том, что Мурдыкса и супруги действительно больше нет с ними.

Также она внимательно посмотрела по сторонам, пытаясь рассмотреть пятна той жидкости, из которой появились колдун и колдунья. Их не было там, где они были, и герой хотела было забить трегову, но не стала, подумав, что пятно просто испарилось. На самом же деле все было не так, и если бы Ниона внимательней слушала бы, то поняла, что жидкость не самая простая. Благо, насколько мне известно, ничего плохого не случилось и не предвещалось. Но разговор сейчас не о жижечке, а о том, что Ниона посмотрела туда, где разбилась пробирка, в надежде увидеть там пятно, но понимая, что его, скорее всего, не будет. Так оно и было, и на месте, где появились Мурдыкс и его благоверная, не было ни единой капли той странной жидкости, из которой выросли колдун и колдунья . Не было даже упоминания о таковой! И я понимаю, что только что утверждал, что Ниона слушала не очень внимательно, но даже несмотря на это, она быстро подошла к столу, уставленному пробирками, чтобы внимательно изучить каждый сосуд. Дело заключалось в том, что ей показалось, что этот странный алхимический раствор мог самостоятельно выбрать новое хранилище себе-любимому, но ничего не нашла.

— Вот как… — с досадой в голосе выдохнула Ниона. — Ну, нет — значит нет… к сожалению, я на это никак не могу повлиять… к сожалению, это не в моих силах, и на самом деле мне это не нравится, но от этого я никуда не смогу уйти… придется принять, — потихоньку произнесла она, и в следующий миг к ней присоединились Вантанамама и Сэлдом, которые до сих пор были в легком замешательстве.

— Думаю, нам пора, — сказал карабакс. — Думаю, когда мы отсюда выберемся, сможем поговорить, и вот когда сможем поговорить, тогда многое встанет на свои места и я даже смогу понять, что именно только что случилось и что я видел, пусть даже и понимаю в данный момент, но думаю, что нет… просто понять как-то сложно, — изрядно заговариваясь, сказал Пятачок-Сэлдом.

— Не понять, а принять, — поправила его Вантанамама. — Благо я с этим героем уже не в первый раз шкуру тру по всяким стремным местам и с точностью могу сказать — все невозможное рядом с ней становится возможным. А поскольку каким-то непонятным образом все разборки у неё связаны с этим колдуном, то каждый раз о нем открывается какая-то новая истина… по кусочкам, по крупицам! — женщина из народа вантагов посмотрела на выход.

При этом Меч продолжал протестовать против молчания Нионы и требовал, чтобы ему немедленно начали рассказывать о том, что они с Виртой пропустили.

— Так, друг мой, — сказала Ниона. — Подожди немного, и я тебе обо всем расскажу, потому что вы действительно пропустили немало, и это нехорошо, потому что у вас и в вас нет понимания общей картины событий, с которыми нам придется сталкиваться дальше. Правда, у меня у самой нет полной картины, потому что Фрил в Плотном королевстве, а Жупелка с Блумом, и что там у них происходит, я не знаю, — сказала герой, на что получила несколько упреков и требований начинать рассказывать немедленно, чтобы к тому моменту, когда получится выйти, было понятно, с чем и против кого надо будет сражаться.

Ниона возразила, потом аргументировав это тем, что ей самой надо собрать все мысли в кучку и, примерно, во всяком случае, восстановить тот порядок событий, что соединял несколько относительно друг друга не очень удалённых во времени событий, но переполненных деталями. Вирта при этом вступилась за героя, и Меч сдался в своих попытках выбить немедленное повествование обо всем ими пропущенном.

Сэлдом повел компанию на выход. Идти пришлось достаточно долго, и когда подземелье осталось далеко позади оказалось, что на Глабрум уже не просто опустилась ночь, а что таковая на исходе, и на самом деле они шарились по замку Мурдыкса настолько долго, насколько не укладывалось в головах, а все потому, что ощущалось-то это совершенно иначе… не так продолжительно! Пусть занудства для обеих дорог и хватало, потому что они только и делали, что шли. Сначала вниз, а на обратном пути вверх, по ступеням и коридорам.

* * *

А в это время мы, в Плотном королевстве, ждали возвращения Блума. Фрил нервничал, причем достаточно сильно. Он пытался придумать какой-нибудь механизм, который позволил бы нам, в случае чего, противостоять брумголам, но все попытки были бесполезны. Колдун для этого даже позвал Делку и Кера, а потом еще и Чарльза попросил привести, и в таком небольшом коллективе они ушли в подобие лаборатории, с которой и началось новое королевство. Мы с Кайсой оставались с Мурдыксом и Мастером и размышляли над тем, что нам предстоит дальше. При этом меня крайне смущала перспектива столкнуться с наблюдателем. Я понимал, что доспехи драконоборцев и оружие предназначены для борьбы со всеми типами врагов и могли использоваться нами как некий ультиматум, но также я прекрасно понимал, что против наблюдателя у нас вообще ничего не было. Можно сказать, ни единого шанса.

Это потом, когда мы наконец встретились и нам рассказали обо всем, стало понятно, что наши переживания были не то чтобы беспочвенными, но достаточно такими, абстрактными, что ли… Короче, стало понятно, что волновались мы, на самом деле, зря и что главное чудо уже случилось, а главное, оно было не одно и случилось несколько раз.

Что происходило в стане врага, не знаю. Если бы со мной было мое зеркало, то, может быть, все было бы несколько проще и можно было бы подглядывать и сразу выстраивать цепочки планов противостояния!.. Правда, на тот момент ничто ничего подобного не предвещало, от чего также было крайне не по себе. У меня словно почву из под ног убрали и сказали: «А вот теперь, друг мой, настало время повисеть немного в невесомости».

Все изменилось, когда Блум принес в своих когтистых лапах Жупелку и она сказала, что проблем с наблюдателем больше быть не должно. Фрил сильно обрадовался этому, а потом еще сильнее взволновался, потому что узнал о ранении, которое перенесла фантазфурия. Нет, между этими двумя явно была какая-то химия и не только в тот момент, а уже некоторое время, от чего мне было интересно наблюдать за ними. Я будто бы смотрел какой-то странный сериал о походах и героизме, в котором была всего одна тонкая, не акцентированная любовная линия, что развивалась сама собой, но о которой создатели предпочитали молчать, чтобы только давать некоторые мысли… нет, опору для таковых и для размышлений. В любом случае, я с интересом следил за этими двумя и улыбался от их неловких нежных взглядов друг на друга и их заботы друг о друге, по какой-то причине вспоминая о том, какими мы с Кайсой были, когда впервые увиделись, познакомились и начали общаться. Это было прикольно и крайне мило.

* * *

Ниона с друзьям вернулась в устоявшую часть замка Мурдыкса и там, в тронном зале, рассказала оружию обо всем, что случилось за время их крепчайшего сна, после чего попросила Меч преобразоваться в биту. Тот пусть и ворчал, правда, недолго, выполнил просьбу, после чего громко и даже несколько удивленно фыркнул: «О как… а в этот раз все получилось гораздо быстрее и проще. То есть проще казалось некуда, но оказалось, что есть куда. Интересно и странно…»

На самом же деле оружие Мурдыкса было переполнено сожалением о том, что они пропустили столь важную для них встречу с теми, кто подарил им жизнь. Герой понимала это, пусть и не могла перенести на себя то, что они чувствовали. Чересчур далеким подобное было от неё, и это вполне себе понятно. Я бы тоже никогда не смог бы почувствовать нечто подобное и, наверное, даже не стал бы пытаться.

— Получается, а-ха, мы с тобой в тот раз пусть и жахнули со всей души, но не смогли уничтожить этого злого, противного, не верного своему предназначению, наблюдателя, а-ха, так? — поинтересовался Меч, скрывая под этим вопросом сожаление о пропущенной встрече и стараясь не останавливаться в страхе, что от этого придется задуматься и все те выводы, что возникнут в задумчивости, ему не понравятся. В принципе, это нормально. Думаю, я вел бы себя точно так же. Кстати, потом, когда Ниона дала мне возможность поупражняться с Мурдыксовым мечом в руках, выяснилось, что мы с ним — то ли с Мечом, то ли с Мурдыксом — достаточно похожи во взглядах.

— Получается, что так, — согласно кивая, сказала Ниона. — Получается, что у нас будет вторая попытка, хотя, конечно же, лучше бы было так, что бы никакой «второй попытки» у нас просто не было, потому что каждая такая «вторая попытка» накладывает определенные сложности и более того, несет за собой хаос и разруху, пусть пока что ничего в хаос не впало и разрухи как таковой нет… лучше было быы, если бы мы с первого раза все решили бы.

— М-да… а я мечтала о том, чтобы встретиться с… собой… наверное, будет неправильно сказать… — задумчиво протянула Вирта. — С той, кто дал мне возможность быть — вот так будет чуть более точно, — Щит громко вздохнула. — Ну да ладно. Всякое бывает! Зато я не знаю, по какой причине, но сейчас я чувствую себя просто великолепно. Полной сил и возможностей! Словно смогу перевоплотиться во что угодно и в кого угодно! — Вирта рассмеялась. — Кстати, а я вот давно хотела у тебя полюбопытствовать, благоверный, а как так ты делаешь, что у тебя получается менять свою форму, а? — спросила она.

— Да, а-ха, никак, на самом деле. Не знаю, — смутился Меч. — У меня это начало получаться после того, как Фрил, Жупелка и Ниона помогли мне не остаться обычным мечом, — ответило оружие. — А потом, а-ха, по какой-то большой случайности я что-то там ляпнул, после чего оказалось, что я могу меняться, — меч отыгрывал голосом каждую эмоцию, и звучало это пусть и наигранно, но прикольно.

— А ты никогда не пробовал превратиться в какое-нибудь существо? — поинтересовалась Вирта, которой было очень интересно стать другой.

Изменить облик неподвижного и несколько слепого щита на что-то такое или кого-то такого, что не только может нормально рассмотреть мир вокруг, но и двигаться самостоятельно тоже может.

— Знаешь, нет, не пробовал. Как-то у меня мыслей об этом даже не было, — ответил Меч, понимая, что так оно и есть и что с его стороны это — величайшая глупость, какую только можно представить.

— Слушай, если хочешь, можешь прямо сейчас попробовать что-нибудь такое исполнить. Я, в принципе, не против и даже очень «за», — сказала Ниона. — Правда, на поле боя я все же попрошу вас, ребята, в случае чего быть со мной, потому что сражаться я не только не особо умею, пусть сейчас все обстоит в разы лучше, нежели во время моего первого приключения, но даже несмотря на это, я не уверена, что смогу выстоять хотя бы одну битву, — герой как-то неоднозначно хмыкнула на этот счет.

— Да нормально, а-ха, все будет! — бахвальствуясь, ответил Меч. — А я все равно не смогу превратиться ни во что такое, что сможет самостоятельно двигаться. Конечно, было бы прикольно почувствовать такую своеобразную свободу, но что-то мне подсказывает, что ничего подобного у меня не получится, а-ха, хотя если вы настаиваете, мне, конечно же, ничего не остается, кроме как, а-ха, попробовать сделать то, о чем вы меня просите, — сказало оружие, созданное Мурдыксом, и его слова больше напоминали, знаете, такой, слегка невменяемый лепет.

Ниона замерла. Вантанамама и Пятачок тоже замерли. Вирта, кстати, тоже, пусть ей больше хотелось преобразоваться самостоятельно, а не посмотреть на то, как подобным удивительным свойством обладал Меч, но даже несмотря на это, Щит понимала, что если получится у него, то и у неё появится пусть и небольшой, но вариант попробовать сделать то же самое. Как бы то ни было, она надеялась, что попытка будет удачной и что у неё получится изменить свою форму, чтобы наконец начать видеть чуть больше, чем она видела обычно. Именно это ей не нравилось больше всего — сильно урезанное зрение.

— Ну, в общем, я пытаюсь, но у меня что-то ничего не получается, — сказал Меч. — Может быть, а-ха, мне надо приложить чуть больше усидчивости в этом вопросе? А-ха! Просто сейчас, знаете ли, я как-то, а-ха, отношусь скептически. Наверное, поэтому ничего, а-ха, и не получается, — сказало оружие созданное самим Мурдыксом.

— А как ты в прошлый раз обнаружил, что можешь перевоплощаться во что бы то ни было другое? — поинтересовалась Вирта.

— Да как, а-ха, я просто ляпнул что-то, так и оказалось, что вместе с этим я превратился в небольшой ножичек, — Меч рассмеялся. — Так что, ребята, не видать вам во мне никакого двуногого, кто может самостоятельно передвигаться и раскидывать всех направо и налево, а-ха, — он рассмеялся. — Так что человеком мне не быть! Пусть мне и было бы, а-ха, интересно немного пошариться, посмотреть, что, как и почему, но я и без этого неплохо справляюсь, а-ха! — оружие на секунду впало в раздумья. — Хотя в моем прошлом, когда приходилось подолгу, а-ха, валяться где-нибудь, я бы отдал бы за такую возможность все, что у меня было… эм, вот только, а-ха, у меня никогда ничего не было, — он задумался еще сильнее. — Может быть, как раз по этой причине у меня никогда и не было возможности, а-ха, перевоплотиться в двуногое… хоть сколько-нибудь ногое, а-ха, существо, чтобы самостоятельно свалить из нелицеприятной ситуации, в которой я был, — сказал Меч, после чего тяжело вздохнул, словно на несколько секунд окунувшись в свое прошлое, до краев наполненное сожалением о том, какой он есть. — А сейчас, знаете, мне оно как-то и не надо! У меня полно друзей, и я наконец стал настоящим мечом для героев, с помощью которого можно вершить судьбу не только нашей стороны мира-монеты, но и вообще, всего, а-ха, мира! — он рассмеялся. — Так что мне теперь две ноги вообще не интересны! — сказало колдунством созданное оружие.

— Вот же ты… — с негодованием в голосе, коего никто до этого не слышал от неё, сказала Вирта. — Ты хотя бы все видишь! Ты хотя бы большую часть своей истории был хоть где-то, и у тебя были приключения, путешествия, знакомства и так далее!.. А я… — Щит словно споткнулась об эти слова, и стало понятно, насколько ей больно стало в тот момент.

Меч сконфузился. Это было видно и прекрасно читалось по его лицу.

— Эм, а-ха, Вирта, прости… я как-то не подумал о тебе и твоих чувствах, когда говорил обо всем об этом. А вот сейчас подумал, и мне неловко стало. Причем настолько неловко, а-ха, что я даже не знаю, что еще, а-ха, могу сказать, кроме как: «Прости меня, пожалуйста!» — быстро сказал Меч.

— Да… да ладно тебе, — сказала Вирта. — Я понимаю, что ты в этом не виноват… я так же понимаю, что пусть все то, что случилось со мной, произошло из-за Мурдыкса, но я также понимаю, что и он не виновен, а все потому, что он меня создал, чтобы защититься от Сновидца. И пусть пришлось воспользоваться мной несколько иначе, защититься у него все же получилось, а значит, мое создание было не напрасным. Более того, оно было оправдано моим пребыванием в тайнике Сновидца! А я так хотела бы быть кем-то таким или чем-то таким, что могло бы двигаться самостоятельно! Чтобы иметь возможность защитить всех, кто мне дорог! — сказала Вирта с таким сожалением в голосе, от которого стало не по себе всем.

* * *

— Я так понимаю, что из этого в итоге ничего не получилось, так? — поинтересовался я, когда мы встретились и добрались до этой части рассказа Нионы. После этого моего вопроса Вантанамама, Пятачок и Ниона с Мечом замерли. Казалось, что им есть что сказать.

— Ну, не совсем так, — сказала Ниона. — На самом деле мне пришлось отпустить Вирту в какой-то момент её небольшой речи, а все потому, что она смогла превратиться в человека. Ну, не совсем в человека, конечно, потому что она полностью состояла из стали, но она стала кем-то похожим на человека, — герой посмотрела на Щит.

— В смысле?! — взволнованно, практически вскрикнули Фрил и Жупелка.

— Да, вот, в прямом смысле, — ответила Ниона, — Вирта теперь способна превращаться в подобие человека, причем именно человека, и сражаться самостоятельно, используя при этом колдунства и размахивая Мечом направо и налево. Так что у этих двоих теперь идеальный тандем, если так посмотреть, — весело проговорила герой, пришедший на ту сторону мира-монеты после меня.

— А как это выглядит?! — поинтересовалась Кайса, которой было крайне интересно посмотреть на это. — Я просто вот вообще не представляю, как это!

Нна самом деле, мне тоже было интересно увидеть, как это, но я решил для себя, что до того момента, пока не понадобится, лучше не надо просить о подобном, а когда понадобится, то все свершится в один миг и мы тут же все увидим.

— Это выглядит, — протянула Ниона. — Ну, необычно на самом деле. Словно небольшой трансформер стоит рядом и смотрит на тебя. Только без тех прекрасных речей, которые так или иначе могли проталкивать те или иные представители роботизированной расы из фильмов, — вот так ответила герой, и на этом я должен прервать свой небольшой прыжок из прошлого в прошлое, чуть более близкое к настоящему, чтобы вернуться обратно, к той алхимической лаборатории Мурдыкса, где Вирта преобразовалась из щита в нечто антропоморфное и способное к самостоятельным передвижениям.

* * *

— Вирта… — сказал Меч, после чего добавил свое ошарашенное «а-ха», переливающееся всеми цветами непонимания. — Вирта, как ты себя чувствуешь, а-ха? Просто выглядишь ты как в момент нашей первой встречи — прекрасно и даже больше, чем просто прекрасно, — сказал Меч.

— А что со мной не так, что ты так об этом говоришь? — поинтересовалась Щит, которая не понимала той причины, по которой Меч задает такой вопрос, а потом резко осознала, что видит все вокруг совершенно иначе. — Так, не поняла, — сказала Вирта, после чего постаралась сконцентрироваться на том, как именно она видит.

Спустя несколько секунд она едва не свалилась с ног с непривычки. И ведь действительно, Щит совершенно не понимала того, как двигать руками и ногами и каким образом вообще можно пользоваться телом. Конечно, некоторые навыки у неё были благодаря тому, что она состояла из частички души супруги Мурдыкса, и именно это позволило не свалиться ей в первую же секунду.

Дальше несколько минут она рассматривала себя и все вокруг в полной тишине. Никто просто не смел нарушить этот процесс, по-своему какой-то волшебный и в то же время совершенно необычный. Такой, что напоминал своим составом достаточно странный, но крайне красивый танец, от которого в тот самый миг было несколько не по себе.

Потом, закончив изучать себя взглядом, Вирта, ведомая желанием перенести изучение с себя на мир окружающий, также молча постаралась подняться, и у неё это, с помощью Нионы, получилось. Та, кто всю свою жизнь был щитом, сделала несколько неуверенных шагов и поняла, что дальнейшее познание будет не таким простым, как хотелось бы, но была полна решимости продолжать.

— Меня настораживает это затишье, — сказала Кайса спустя несколько дней после нашего столкновения с драконами и вылазки в стан врага с пердоболотной жижей в качестве крайне опасного реагента. — Мне не нравится, что там нет никаких телодвижений, и ещё больше не нравится, что мы сидим на месте и не предпринимаем никаких действий! Как по мне, надо что-нибудь придумать и выдвинуться куда-нибудь на поиски того, что, ну или кто, сможет нам помочь! Иначе мы сейчас в не самом удобном положении! И ладно бы в не самом удобном, мы даже не знаем и не предполагаем, чего ожидать!

— Я не могу с тобой не согласиться, но и согласиться с тобой мне тоже немного нелегко, — ответил я супруге. — Дело в том, что у нас нет ни единого варианта, чтобы уйти из Плотного королевства. Да, Блум вернулся сюда с хорошими новостями. Да, Жупелка каким-то образом тоже с нами, и я даже не понимаю, что она с ним делала и как к нему попала… сказала пару слов про драконов и наблюдателя, а дальше молчит как партизанка, и с одной стороны — умница девочка, а все потому, что не рассказывает, а вот с другой, я не совсем понимаю её такое молчание, учитывая, что мы все находимся в одном общем котле и в этом одном общем котле неплохо так варимся. Не могу сказать, что вот прямо супер как-то успешно, но неплохо, учитывая тот факт, что мы смогли немного переломить ситуацию в нашу сторону, — сказал я супруге, которая хотела действовать.

И я тоже хотел действовать, но понимал, что во время затишья надо готовиться к тому, что может быть после… отсыпаться, наедаться, тренироваться и выстраивать защиту в том случае, если есть чувство, что в скором времени будет нападение, масштабы которого тяжело представить и в ходе которого защита может просесть… более того, быть может, со сражением мы и справимся, но которое весомо усложнится в том случае, если оборонный блок будет снесен врагом.

— Так-то да, но! Но… но нам все равно надо предпринять какие-то нормальные шаги, логичные, хотя бы к подготовке… прогнозированию того, что нам может предстоять! — сказала Кайса, и вот тут я уже не смог согласиться.

Причина была вполне простой: мы не могли представить, с чем нам предстоит столкнуться. Даже примерно. Радовало то, что драконы более-менее успокоились, что они вроде, в большинстве своем, решили занять позицию нейтралитета и не лезть в наши разборки, хотя было также понятно, что остались и те, кто продолжит поддерживать нашего врага и что скрывать они это будут до самого упора!

— Поверь моему геройскому опыту, — сказал я, — иногда надо затаиться и подождать. Молча. Без каких бы то ни было лишних движений и действий. Мы так много лет назад отстаивали Лесоборье, и, кстати, это государство, как мне кажется, после той прекрасной обороны стоит особняком, и пусть туда, может быть, кто-то и ходит с попытками захватить, но не с такими, как это было когда-то давно, — сказав это, я улыбнулся. — Так что давай подождем, что будет дальше. Обычно такая тишина предзнаменует какое-то феерическое действо со стороны злодеев. А с тем, как мы их прижали, у-у-ух! Уверен, будет весело!

— Ладно… допустим, — сказала Кайса. — Кстати, а касаемо Жупелки и её появления, ты пытался с Фрилом поговорить об этом? — поинтересовалась супруга. — Я пробовала поинтересоваться у Жупелки и о том, что именно произошло, и по каким таким причинам у нас не будет никаких проблем с наблюдателем… с каким именно наблюдателем, и так далее… но она отмолчалась, — Кайса говорила об этом нахмурившись.

— Да… я пытался об этом поговорить и с Фрилом, и с Жупелкой, но они пока что ничего не рассказывают. Причину не могу понять, но раз молчат, то пусть молчат, — сказал я, махнув рукой. — Так, вообще предлагаю выйти на плато перед городскими воротами и попробовать поработать с оружием драконоборцев, потому что если мы не будем давать себе полного отчета о его могуществе в наших руках, может случиться так, что мы кому-нибудь навредим. Не знаю, как ты, но вот мне подобного совершенно не хочется, и по этой причине я за то, чтобы разобраться с Рассекателем. Мне крайне понравился принцип действия, но я хочу понимать и контролировать каждое действие, — сказал я. — Кстати, Эду и Мульта тоже надо дернуть. А тебе, наверное, надо поработать с Эдифиной в паре, потому что она грамотный воин и хороший учитель. Ты хоть и неплохо размахиваешь своим боевым зонтиком, но было бы куда эффективней, если бы ты делала это как воин, а не как тот, кто вышел на тропу войны против крапивы, — я хмыкнул. — Я тоже позанимаюсь с Эдой, потому что за годы, проведенные дома, совершенно разучился орудовать мечом, и вроде что-то вспоминается, словно поднимаясь из глубины меня, но это такое далекое и не совсем понятное мне настолько, что даже говорить об этом как-то неудобно, — я пожал плечами.

— А, кстати, да… вот тут ты прав! Вот это предложение твое мне нравится! — сказала Кайса. — Как раз я всегда хотела попробовать что-нибудь такое, что связано с боевыми искусствами и фехтованием! Правда, я думала что-то такое, японское попробовать. В доспехах, к примеру…

— Это ты о… как это искусство называется? — тщетно попытался вспомнить я, после чего, несколько раз щелкнув пальцами и наклонившись вперед, поинтересовался у супруги: — Ну, как оно там? А то я мозг себе сломаю, пока вспоминать буду!

— Кэндо, — холодно сказала Кайса. — И, кстати, ты уже второй раз вылетаешь из этого слова. Я начинаю за тебя переживать. Как ты себя чувствуешь? — спросила она то ли с издевкой, то ли с усмешкой, то ли еще как-то так, что я просто не смог этого понять.

В любом случае, я сделал вид, что ничего не заметил.

— Во-во! Это для тебя будет крайне своеобразное внетактическое кэндо, в котором надо думать не о красоте извлечения катаны из ножен и не о том, какими четкими и отточенными стали движения, которые словно ветер и вода, а о том, что каждый удар может стоить слишком дорого, и чтобы вот это «слишком дорого» случайно не ударило по телу, надо просто бить, уворачиваться и стараться не попадать под удары, — сказал я, округлив глаза и задумавшись над сказанным.

— Это хотя бы что-то, — пожала плечами Кайса. — Так, ты доел или как? — поинтересовалась она у меня.

В этот момент мы сидели в небольшой закусочной. Самым прикольным было то, что её тут открыла Брума! Да-да, та самая дамбрша, которая держала свое небольшое заведение в Глабруме и которая в свое время согласилась взять Делку в ученики-поварята.

— Да… мне было вкусно, а теперь от этого «вкусно» мне очень хорошо! Я доволен и готов к свершениям. В нашем случае, эти свершения заключаются в том, чтобы найти Мультана и Эдифину и выйти за черту города, чтобы потренироваться.

— Ага, за черту города, в направлении наших врагов, — буркнула Кайса.

Почему, я не понял. Интересоваться даже не стал. Вместо этого решил посмеяться.

— А как ты думала? Это будет нашей спланированной психологической атакой! Будем как пигмеи в сюртуках на зебрах! Или как какие-нибудь местные модники на алабаньках в честь и в память Мурдыксу, едущие на них задом наперед! — и я рассмеялся.

Кайса не поняла, и пришлось рассказать ей об этом случае, когда величайший из фантазеров той стороны мира-монеты поссорился с Громом… хотя, на самом деле, все было в обратном порядке, но это не важно, потому что вы эту историю уже знаете.

— М-да… весело тут было, по всей видимости, — протянула супруга.

К этому моменту мы уже подошли к замку Плотного королевства, и да, отвечая на ваш вопрос, действительно, я рассказывал достаточно долго, потому что иногда ржал, а иногда приходилось что-то объяснять, в том числе, что же это за животные такие, эти алабаньки! А вообще, у меня была еще мысль сводить супругу в местный зоопарк, но таковая разбилась о факт того, что зоопарков на той стороне мира-монеты не было. И я даже подумал дать соответствующее распоряжение от лица героя, но потом так подумал, что на самом деле этого лучше не делать. Причина заключалась в том, что мне было непонятно само наличие зоопарков на нашей стороне мира-монеты, а тут я, внезапно для себя, захотел предложить то, что сам не понимаю. Правда, предложение я все же сделал, только в другом формате. Заключалось оно в том, чтобы колдуны создали детальные копии всяких существ и совместили все это в развлекательном парке, куда можно прийти с детьми и показать всяко-разные интересности той стороны мира-монеты. Как оказалось гораздо позже, это было, наверное, лучшим из распоряжений, что я только давал за все три своих приключения. Конечно, понимать это было странным и даже немного обидным, но я так решил, что нет смысла дуть губы тогда, когда в этом нет ровным счетом никакого смысла. Как-то так. Пусть и не совсем грамотно с точки зрения грамматики и красоты речи.

Дойдя до замка, который Мастер и Фрил смогли отгрохать, причем очень быстро, мы зашли внутрь и быстро отыскали моих старых друзей. Также прикольным было то, что ребята договорились между собой, чтобы замок всегда был открыт для посещений. Чтобы туда мог прийти любой и найти правителей. Правда, было еще и одно условие, которое просило, обращаясь к каждому из жителей королевства, вот о чем: «Относиться с уважением ко времени друг друга». Таким образом, замок пусть и был открыт всегда и в нем можно было поработать в любое время, используя инструментарий, который был создан или привезен отовсюду, откуда только можно, однако к правителям все же попасть можно было не всегда. Это было разумным решением с их стороны, которое так или иначе защищало их личное время и покой. На это работали уже двери, закрытые внутри замка. Это тоже было прикольным решением: замок держать открытым, а некоторые двери внутри — наглухо закрытыми и доступными для пользования только определенными личностями.

Найдя старых друзей и поговорив с ними, мы вышли на плато, на котором уже несколько раз вступали в сражения против войск канделябра и где меня чуть не проглотил дракон.

— Так, ребятушки, — начал говорить я. — Самое главное для нас сейчас — немного натаскать Кайсу на нормальное фехтование; далее, у нас по планам отработать использование оружия драконоборцев. Нам ни в коем случае нельзя использовать его, бездумно размахивая направо и налево, приговаривая: «Да я ж вас в узел раз и навсегда!»… — сказал я и тут же был перебит Эдой, которая спросила: «То есть не как в прошлый раз?» — чем сильно подколола меня. — Ну да… не как в прошлый раз, когда достали из-под земли… аж из-под Полимирья меч из черного стекла! В этот раз только при крайней необходимости! Ни по глупости, ни по неосторожности, ни ради прикола, типа: «Гля, как можно этой штуковиной».

Меня перебил Мультан, но вот ему я не дал вставить слово, потому что понимал, что он скажет: «Так это же ты все время творил не пойми что, а не мы!» — и будет прав, а правоты для него в тот момент не мне хотелось.

— Повторяю! Именно только по необходимости будем использовать наше оружие! — произнёс я, таким образом перебивая Мультана. — Меня вам, кстати, тоже надо немного натаскать на сражения, потому что я чувствую, насколько сильно просели мои умения и мне это крайне не нравится, — говорил я, а сам думал вот над чем: «На самом же деле, нам лучше топать и хлопать тут как можно громче, чтобы таким образом производить определенное психологическое давление на нашего противника! Нам надо использовать как можно больше спецэффектов, чтобы те, кто ждет распоряжения от нашего врага, перед тем, как встать на путь борьбы, подумали несколько раз над темой: «А надо ли нам это или нет?» — после чего приняли бы окончательное решение».

Наша тренировка началась с эпичных фейерверков, которые запустил в небо Мультан. Я даже не знал, что он так умеет или что будет тратить время на изучение такого колдовства, совершенно глупого и, по большому счету, никому не нужного. Причем, сначала он запустил эти искорки в небо, подняв руку над головой и продемонстрировав небу, возможно, и не только небу, вообще, в принципе и в полной мере, всем тем, кто, быть может, наблюдал за нами в тот миг, жест восхваления тяжелой музыки. Потом мой старый друг рассмеялся словно ненормальный и вышел вперед, будто бы намереваясь вызвать меня, по всем правилам, даже не столько на бой, сколько на полуколдунскую дуэль, в которой я, на самом деле, не так чтобы сильно хотел принимать участие, а все потому, что прекрасно знал отношение моего старого друга к подобному… Эм, в общем, он подходил к таким вот задачам, перед ним поставленным, возможно, даже со слишком большой ответственностью и самоотдачей. Конечно, в этом были и большие плюсы, но был и один огромный, жирнючий минус, который сообщал о следующем: «Он будет лупить со всей силы, не сдерживаясь и даже не пытаясь как-то избежать травм».

— Слышь, Мульт, а ты точно уверен, что нам необходимо прямо вот так вот?.. В смысле, по всем правилам? — поинтересовался я с недоумением в каждом звуке. — Я, конечно, прекрасно понимаю — бей своих, чтобы чужие… — я замялся, но не тогда, а сейчас, а все потому, что тогда я высказался несколько грубее. — Боялись, в общем! Но ты действительно хочешь сойтись со мной в сражении? — я понимал, что старый друг, скорее всего, разложит меня на болотистой местности Плотного королевства и, скорее всего, сможет сделать это с завидной легкостью и простотой как минимум, потому что он не терял боевой хватки и время от времени участвовал в каких бы то ни было разборках. Я же, поскольку решил быть несколько в стороне от разного рода разборок, хотя бы потому, что на нашей стороне мира-монеты это не всегда значило что-то хорошее или захватывающее; как максимум потому, что на противоположной нагулялся настолько, сколько мне хватило бы до самого конца… В любом случае, я задал свой вопрос старому другу, и он согласно кивнул в ответ. С его стороны это больше походило на то, что он таким образом сказал: «А ну-ка, старче, давай-ка я сейчас возьму вот так и отыграюсь за все те шишки, которые ты мне набил тогда, когда я с тобой путешествовал и помогал тебе!» Я даже увидел что-то такое, несколько садистское в его взгляде.

— Ну, — я пожал плечами, — надо, значит, надо. Если что, лекарь недалеко, как идти к нему, ты и сам прекрасно знаешь, а мне только и остается, что… Ну, если попаду под раздачу, а я под неё в любом случае попаду, постараться сохранить лицо, — сказал я, с легкой улыбкой.

При этом, как сейчас помню, в голове промелькнула мысль следующего содержания: «Так-так-так… надо либо бить как-то хитро, либо так, чтобы с захлестом… чтобы Мультан быстро сдался и на этом мы прекратили этот цирк, непонятно для кого и не совсем ясно зачем».

Спустя несколько секунд мы стояли друг напротив друга. Эдифина комментировала это следующими словами: «Два старых друга решили проверить, у кого силушка до сих пор как тогда, когда были молодыми. Два сильных бойца, за плечами которых несколько раз спасенный мир, годы работы и практики над собой! Перед нами прошлый герой, который смог отбить два покушения на спокойствие жизни на нашей стороне мира-монеты и там, у себя дома! Перед нами друг прошлого героя, с которым они прошли через много битв, но есть одно отличие — колдун уже несколько успел восстановить форму, а вот наш прошлый герой!.. Не факт!»

— Эй! Ты чего такую чушь молотишь?! — поинтересовалась Кайса, фыркнув в сторону Эдифины.

Та никак не отреагировала, продолжив рассказывать на манер футбольного комментатора. Я же этого даже не слышал, а все потому что был полностью сосредоточен на… ну, скажем так, на том, чтобы не отлететь поспать после первой же тычки в грудину или по черепу. В принципе, это было нормальным в тот момент и в то время. Как-то так.

— Ну что, старый друг, давай, как в прошлом, зарубимся на полную программу? — хмыкнул Мультан, и его лысина каким-то совершенно недобрым светом блеснула мне прямо в глаза. На мгновение даже показалось, что это намеренный ход, чтобы ослепить меня и сразу после этого атаковать каким-нибудь тупым, но действенным образом, но нет, оказалось, что это не так и его лысина сверкнула просто потому, что была его удивительной лысиной!

— Да, давай, наверное… чем раньше начнем, тем раньше закончим с этой разборкой. Чем раньше закончим, тем лучше! Потому что мне не прикольно драться с тобой, еще и на глазах у наших друзей, и, как я понимаю, у наших врагов в том числе, — сказал я, продолжая внимательно следить за Мультаном и его мыслями.

Раньше каждый его удар был как-то интуитивно читаемым мной, а тут я понимал, что он вырос, набрался мудрости и стал не таким прямолинейным, хоть и не сомневался в том, что он оставался таким же жестким, как кирпич. Вот это, кстати, меня не радовало. Потому что я представлял, насколько сильно могу отхватить даже с первого удара, однако ничего не оставалось, кроме как принять вызов. Вдобавок, на тот момент мне показалось, что я понял еще один сакральный смысл, который Мультан решил заложить в наше противостояние. Таковой заключался в проверке способностей драконоборских доспехов на полную катушку. Как бы, понятное дело, что мы уже прошли через некоторое количество битв, в которых и колдунствами отхватывали по горбу, и разными видами оружия получали некоторые удары, но вот жесточайшей проверки, которую мы могли сами устроить, у этих доспехов еще не было. Как только я понял это, так сразу решил не жалеть сил. Тем более, в некотором смысле Мультан был прав и мы должны были показать серьезность своих намерений встретить противника по полной программе, когда тот придет, и это было прекрасной возможностью показать, что до этого мы сдерживались и вели себя максимально культурно, стараясь, таким образом, сказать: «Ребята, одумайтесь, опомнитесь, мы можем размолотить вас в любой момент, просто пока что ничего подобного не сделали, чтобы не обидеть вас! И чтобы потом не было очень грустно и обидно!»

— Ладно, друг мой милый, давай, подходи, бить друг другу морды будем, — сказал я и наконец смог нормально настроиться на противостояние.

Два раза повторять Мультану не пришлось. Я был готов к его выпаду, но не был готов к тому, что он вот так вот, сходу, с первого движения, решит использовать копию короны древних в своих целях, чтобы сделать рывок вперед, потом прыгнуть в пространстве и выпрыгнуть с попыткой атаковать меня в спину. Только благодаря тому, что я услышал его фирменный щелчок, я понял, что сейчас случится что-то удивительное, и не ошибся. Тело само дернулось в повороте на сто восемьдесят градусов, после чего меч, что назывался «Рассекатель», принял на себя удар разящих коротких клинков, коими был вооружен Мультан.

— Ах, ты ж… — сквозь зубы и некоторое недоумение выдохнул я. — Я думал, начнем потихоньку, а потом на усложнение пойдем! — отталкивая старого друга на более-менее безопасное расстояние от себя, прошипел я.

Так же, отбрасывая его в сторону, я выигрывал немного места для маневра своим «веслом».

— А для чего?! — поинтересовался он, после чего посмотрел на Эдифину. — Эда, засекай десятку! Кто из нас останется на ногах, тот и победитель! — весело крикнул Мультан, показывая, что просто так не отступится.

— Хорошо, старик! — ответила Эда, а мне стало не по себе.

Дело в том, что «десятка», в перегоне на наше время, обозначала примерно двадцать минут, и если бы мы схлестнулись в прошлом, как мы это часто делали в качестве тренировок, то я бы даже не задумывался и, быть может, предложил бы «пятнашку», а вот сейчас для меня каждая минута была на счету и каждый удар тоже, особенно в таком замечательном ритме!

— А что происходит?! — поинтересовалась Кайса, которую, как мне показалось, ожидало то же самое, только в спарринге с Эдой.

Это не могло не радовать, потому что королева Фристалии, на самом деле, была прекрасным учителем!

— Это временной интервал, за который кто-то из них обязан упасть! А если не упадет ни один, значит, молодцы, если упадут оба — вообще прекрасно! — спокойно ответила Эда, после чего несколько раз хлопнула в ладоши.

В воздухе появилась длинная полоса, которая содержала в себе несколько цветов. Первый, который был внизу, тут же начал быстро испаряться. Для меня это ничего хорошего не значило, потому что подобный будильник устанавливался только для того, чтобы один из двоих участвующих в сражении уж точно никуда не делся.

— Ладно… хочешь по-плохому? Давай, в таком случае, по-плохому! — выдохнул я, чувствуя, как начинаю закипать.

Мне действительно не нравилась ситуация, в которой я очутился, и еще больше не нравилось такое не то чтобы принуждение к битве, но намеренная провокация меня старым другом.

— Да ладно тебе, старче! Хоть немного развеешься! А то во всех битвах ты какой-то скованный! Словно и драться совсем не хочешь или будто бы разучился! А как тогда в узел завязывать будешь? А будешь ли завязывать вообще кого бы то ни было в какой бы то ни было узел, если двигаешься как сонная зувка?! — потешался Мультан.

Кажется, он пытался достучаться до той моей стороны, которая мирно дремала, будучи укрытой и согретой домашним теплом. Это раньше, когда я был сам по себе и мог позволить себе что угодно, я и позволял, а так…

— Давай еще раз. Атакуй, — сказал я, наконец сосредоточившись и почувствовав оружие в руках.

В тот момент я понял, что все приключение, в любой ситуации, действовал исключительно рефлекторно и двигался не так, как должен был. Что я, наблюдая за Нионой и буквально пропитавшись её идеями, начал избегать нормального мордобоя! И в тот момент, когда ко мне пришло это осознание и понимание того, что наш противник — канделябр, Мультан дернулся в моем направлении! Он не размахивал своими клинками, не пытался строить из себя крутого, он просто надвигался на меня. Кажется, в этот раз он собирался ударить нормально, и это было интересным.

— Они серьезно будут биться? И будут биться на полном серьезе?! — несколько не веря своим глазам, поинтересовалась Кайса. — И они действительно будут использовать для этого оружие драконоборцев? — в голосе супруги было недоверие, к которому подмешивалось полное отсутствие понимания.

— Ага. Нам надо немного подождать, чтобы они показали свои силы той стороне, которая прячется за холмом и ждет приказа своего господина, — спокойно ответила Эда.

Эти слова послужили чем-то наподобие отмашки мне и Мультану. Он ударил так, как ударить мог только он: жестко, тупо, в лоб. Я отбил и тут же, решив как можно скорее разобраться со всем, попробовал на полную катушку воспользоваться силами Рассекателя. Удар был перпендикулярным земле, снизу вверх, и он запустил не просто волну, а что-то такое, что, как и в прошлый раз, разрезало землю как масло, создав очередной кратер. Правда, на этот раз не очень длинный, не сказать, что широкий, но нереально глубокий. Это позволило сразу сделать один преинтереснейший вывод, и заключался он в прямой зависимости силы Рассекателя, дальности и глубины его действия. Следующей проверкой, которую я устроил в качестве контратаки на атаку Мультана, была на возможность управлять скоростью рассекающего потока. Получилось, и удар был не сказать что опасным, но таким, что отбросил Мультана на несколько шагов назад. Это значило, что снизив силу до минимума и скорость, но вложив все, допустим, в ударную мощь, я мог отправлять не опасные, но крайне сильные волны, что не рассекали, но били и отбрасывали ко всем карабаксам!

— Да что ж ты так сразу и на полную катушку? — поинтересовался мой старый друг. — Я, значит, с тобой в щадящем режиме и даже колдунства еще не подключил, а ты так сразу с места и в пропасть! Некрасиво с твоей стороны!

— Ты думал, что я с тобой шутки шутить буду, особенно после того, как ты начал вытворять такие штуки с прыжками? Не, брат, я на такое не подписывался! Да, и, знаешь, я все же хочу выиграть, как это всегда раньше было, потому что если я не смогу, то какой же в таком случае из меня герой? Постаревший, дряблый и, по сути, на фиг никому не нужный? Не, меня такое вот вообще никак не прельщает! Вдобавок, это — прекрасная возможность показать нашему врагу, как мы друг к другу относимся в битве, чтобы они поняли, что с ними будет в том случае, если они встанут на пути! — я рассмеялся.

Мультан улыбнулся в ответ. Кажется, именно этого он и добивался своим первым выпадом. Словно он уже давно заметил, что я не кисло так сдерживаюсь, и решил вернуть все на круги своя, в том числе и грозного героя, чье имя до сих пор вселял некоторый ужас в сердца тех, кого раньше было принято называть «та сторона света».

— А вот теперь становится интересно! — весело сказал Мультан, после чего, не задумываясь, подпрыгнул на месте и ударил что есть сил стопами по земле. Та затряслась как сумасшедшая, заставив Кайсу и Эдифину отшатнуться назад. Точнее, Эда утащила Кайсу чуть в сторону, а все потому, что поняла что за этим должно последовать. Спустя миг в направлении меня из-под земли и из земли состоящие, появились шипы. Огромное количество острых как копья шипов, которые были предназначены для того, чтобы пронзить меня, и они надвигались на меня волной, которая росла и оставалась как напоминание там, где проходила. Причем, высота шипов была такой, что каждый составлял два-три меня, если поставить друг другу на плечи! И все это дорогой страданий надвигалось на меня…

Мне оставалось только дождаться подходящего момента. Я прекрасно знал этот удар и прекрасно понимал, что будет один момент, всего секунда просвета, в которую мне предстояло сделать взмах мечом, размолотить несколько десятков пик и проскочить в получившуюся брешь, но Мультан решил поступить интереснее, таким образом подкрепляя свою решимость активными действиями. Он тоже поджидал тот самый определенный момент. Для этого мой старый друг поднял руки в жесте восхваления тяжелой музыки, после чего щелкнул пальцами обеих рук и в тот самый момент, когда мне предстояло отстаивать жизнь, направил в меня колдунскую молнию и такой же огонь. Эти две стихии закрутились, образовав гремучую смесь, и полетели, сметая на своем пути все, включая пики, что выросли сумасшедшим частоколом. На самом деле, с его стороны это действие можно было считать не самым логичным и не самым продуманным, а все потому, что он сам очищал мне путь, пусть и делал ставку на всего одну секунду, в которую я должен был потерпеть поражение! Но я не был бы прошлым героем той стороны мира-монеты, если бы не смог выкрутиться из ситуации. Правда, пришлось поднапрячься, причем достаточно сильно! Причем, таким образом, что на миг пришлось задуматься на тему того, смогу ли я выполнить задуманное, как в лучшие времена, или нет?! Причем где-то в голове ударил испуг, принявший облик мысли: «Затащит ли моя поясница подобные… буду честным, подобный кульбит или нет!? Что-то подсказывает, что — да! Что-то ноет, что — нет!»

Так вот, настал момент решительных действий. Я выставил правую ногу вперед, а меч убрал за спину, взяв его обратным хватом как нож, немного по диагонали. Когда пикам до меня оставалось метров пять, я сделал шаг вперед, оттолкнулся ногой и, представив, что я — штопор, закрутился в воздухе, перпендикулярно земле. При этом меч описывал прекраснейшую окружность, и он же своим движением прокладывал нам путь. Требовалось-то прорубить всего метр-полтора, не больше, причем на ускорении! Если бы я исполнил все то же самое на месте, потерпел бы крах, а так, поскольку двигался сам и углублялся внутрь леса из каменных пик, то к тому моменту, когда надо было замедляться, преодолел опасный миг и был готов ко второму, который заключался в следующем за одним колдунством другим, из молнии и пламени.

Справиться со второй атакой было сложнее, потому что она следовала сразу за первой и практически не давала просвета, чтобы сделать хоть что-то! Причем, просто упасть и таким образом, крайне тупо увернуться от столкновения тоже было не вариантом, потому что куски пик, как ни крути, но оставались внизу. Да, они были изрядно поредевшими, сбросившими рост и уже не были такими острыми, потому что моя тактика сработала и многие оказались аккуратно обломанными... в смысле, настолько, что я мог спокойно стоять и не бояться за ноги, но вот падать было даже не рискованным, а откровенно безрассудным мероприятием. В связи с этим мне только и оставалось, что принять удар, вот только каким образом — вот тут было несколько вариантов. Первый, к примеру, заключался в том, чтобы, так сказать, грудью встретить заплетенное, связанное, замудренное колдунство. Второй, который мне больше нравился, подразумевал под собой попытку уничтожить посланное в меня концентрированное содержание огня и электричества. Третий вариант был самым сложным в исполнении и подразумевал под собой идеальное выполнение прыжка с последующим контрдвижением и отправкой колдовства отправителю, чтобы тот не расслаблялся.

Итак, прыжок получилось выполнить на удивление удачно, в связи с чем в продолжении движения последовал удар мечом, который принял на себя всю колдунскую энергию, выпущенную Мультаном. Как только это случилось, меня протащило несколько сантиметров назад и уперло спиной в каменные пики, с которыми я вообще никак не хотел контактировать.

— А теперь обратно! — выдохнул я тяжелые слова и все же переборол настойчивость колдунств, отправив их назад с утроенной силой и гораздо быстрее, нежели таковые летели ко мне.

Мне казалось в тот момент, что я смог таким, пусть и муторным способом, но одолеть старого друга, загнав его не столько в угол или типа того, сколько просто в не самое ловкое положение, но, как оказалось несколькими секундами позднее, он был готов к этому, и как только отраженное колдунство направилось от меня к нему, практически моментально прогремел взрыв. Это было следующее колдунство, которым в меня запустил Мультан, который не то чтобы не хотел сдаваться, нет! Ничего подобного! Который, по всем моим ощущениям тогда, метил в победители, заняв достаточно такую агрессивную тактику постоянного прессинга и атак, вложенных друг в друга. Мне это не нравилось, потому что я понимал, что темп нашей битвы для меня был чересчур велик, но сдаваться не собирался. Мне казалось, что если я не смогу одолеть старого друга, то на поле боя, когда схлестнусь один на один против канделябра, то мне делать там будет нечего, потому что лучший враг всю жизнь или около того готовился к битве и сейчас достиг своей пиковой формы, учитывая факт происходящего! А я… я ни к чему не готовился, был хорошим семьянином и был уверен, что никогда не вернусь на ту сторону.

— Ого! Я впечатлен!.. — произнес Мультан, когда я не только вышел из черты черного дыма, с мечом наперевес и щекой испачканной землей и чем-то таким, неприятно водянистым, а подлетел к старому другу. В тот момент он ожидал от меня каких-то решительных действий и движений, преимущественно при помощи меча, но я решил, что и без него вполне смогу совладать с председателем колдунского круга. В связи с этим, к тому моменту уже достигнув Мультана, я сбросил на землю меч и подошел вот совсем вплотную. Он этого не ожидал, как и последующего моего действия. Таковое было совершенно простым. Я просто пнул его, таким образом попав в живот. Сила, которую я для этого потратил, рассчитана не была. Само движение было скорее рефлекторным, нежели специальным, но от того оно не лишилось своей красоты, наоборот… вот знаете, если наблюдать за бабочкой, за тем, как она медленно начинает размахивать крылышками, чтобы потом, в один миг, оторваться от лепестка и полететь куда бы то ни было… вот в том моем ударе было нечто такое, как с этой бабочкой, и, кажется, Мультан ожидал, что я попробую нанести удар мечом или просто попробую с ним поговорить насчет череды нанесенных им ударов, но нет. Это был самый просто четкий, резкий удар в живот, после которого моего старого друга практически моментально вытошнило на болотистую землю, поставив при этом на колени. И не даст мне Кайса соврать в том случае, если прочтет это, в тот миг со стороны лагеря нашего врага послышалось что-то похожее на изумленное «о-о-ох!», которое достаточно громким, но в то же время кратким эхо пронеслось над нами.

— Как думаешь, старый друг, это были возгласы тех, кто поставил на тебя с твоими колдовскими силами и кто остался не только без выигрыша, но еще и в минус ушел? Или это был просто ветер, который решил тут немного поголосить, причем таким не самым прикольным с его стороны образом? — поинтересовался я, обратившись к Мультану.

Он в тот момент был не способен нормально воспринимать какой бы то ни было юмор или что-то юмор напоминающее. Наоборот, он очень даже так серьезно ощущал любые удары по его самолюбию, и я это понял, когда он попытался что-то сказать мне каким-то крайне обиженным голосом. У него этого не получилось сделать, в связи с чем я подошел, встал на колено рядом, закинул его руку на плечо и сказав что-то вроде: «Ладно, братишка, прости, если вдруг переборщил малость. Я не хотел… ты сам вынудил меня немного вернуться, лет так на двадцать, в прошлое, чтобы вспомнить, как оно было тогда», — сказал я, таким образом, вроде и не произнес слов: «Ты это, прости, если что», но попросил прощения у старого друга. Он опять ничего не смог сказать и лишь кивнул несколько раз. В принципе, этого было более, чем просто достаточно.

— Э-э-э… — выдохнула Кайса. — Мне кажется, что все идет немного не так, как мы планировали. — сказала она и подняла свое оружие, а именно, боевой зонтик-Пронзатель.

Эдифина повторила за ней столь простое движение, согласно которому подняла оружие повыше и приготовилась к тому, чтобы идти в бой. Я же не понимал, что происходит, но догадывался, что стоит мне повернуться и посмотреть, все сразу обретет осязаемость. В тот момент я даже не мог понять: хочу ли я этого или нет.

— Меч! Подними свой меч! — крикнула Эда и была права, вот только я не мог себе позволить бросить Мультана.

Хорошо, что автомат, который я с собой на всякий случай таскал, неизменно болтался на спине на затянутом ремне. Ловким движением руки я сначала ослабил натяжение такового, а вторым, не менее легким и ловким движением, вооружился.

— Мультан, братишка, нам надо резко обернуться и, скорее всего, тебе придется отступить до наших девочек, а мне вернуться за Рассекателем. — быстро проговорил я.

Старый друг коротко кивнул, давая согласие и сразу приготовившись к тому, что ему может мгновенно стать плохо. Благо когда мы повернулись, плохо ему не стало, зато плохо стало мне… но не потому, что что-то такое физическое со мной случилось, а просто потому, что я увидел, как в небе застыла фигура канделябра. Она была огромной и, по всей видимости, полученной из нескольких десятков отражателей и каких-то замудреных пространственных колдунств. На самом деле, он, точнее, его отражение больше напоминало качественную голограмму, которую транслировали для всех и сразу, а главное — бесплатно, и вот ей был посвящен тот выдох, а не мне… великому герою, что был героем раньше…

— Слушайте меня сюда! — я был уверен, что голос тоже будет громким, пусть и не знал, как канделябр этого добьется, и не был обманут. — Скоро все закончится! Скоро все страдания, все муки, все, что вы знали — закончится! Нас ждет новое существование в новом, объединенном мире! И все это благодаря нам — вашим верным слугам! Скоро все начнется и скоро вы сможете понять, насколько сильно жизнь может отличаться от той, которую вы все живете! — сказал канделябр, а я прямо почувствовал, насколько все это неправильно и что он сам не понимает, о чем говорит. Еще сильнее меня вывел из себя факт того, что он не до конца воспринимал серьезность того момента, который подразумевал под собой внезапное прекращение существования всего сущего в том случае, если правила мироздания внезапно будут нарушены и там, где должно быть две части, как ни удивительно, но должно быть именно две части, а не одна, состоящая из двух сплюснутых или каким-то образом соединенных половинок!

— Вот я до сих пор не могу понять… он дурак или только прикидывается, чтобы добиться какой-то цели?! — произнес я, и это скорее был риторический вопрос, нежели вопрос как вопрос, однако ответ на него я все же получил. От Кайсы.

— Не знаю… ой, не знаю… но что-то мне подсказывает, что он все же дурак, а не прикидывается… причем, такой! Самый опасный из видов и подвидов всех дураков! То есть тот, который сам себе придумал и забыть не то чтобы не может, даже не собирается предпринять соответствующие попытки, а учитывая то, сколько всего он наворотил и наколотил за последнее время, боюсь, что этот дурак должен будет занять пост главнейшего всех времен и народов как минимум этой стороны нашего мира-монеты, — сказала супруга, причем сделала это таким образом, что стала неотличимой от героя.

Меня это заставило улыбнуться. Эдифина задумчиво хмыкнула в ответ на слова Кайсы. Мультан попробовал что-то сказать, но у него не получилось. Видимо, я как-то слишком удачно ударил его.

Хотя ни тогда, ни сейчас я не вижу и не видел особой связи между разговорами и пищеводом… но «не видел» не значит, что её не было или просто нет. Возможно, просто я об этом не знаю.

— Так, становится интереснее, — пробурчал я. — Может быть, давайте дадим нашему другу немного отдохнуть, вы, девочки, в это время немного потренируетесь, а потом попробуем все же совершить визит до канделябра? Ну, так, чтобы он немного вернулся с небес на землю. Почувствовал, что под ногами твердо, и наконец понял, что его планам не сбыться и лучше бы он оставался в мире Сновидца, не пытаясь оттуда вырваться.

Мне очень хотелось немедленно отправиться на разговор с этим неприятным гражданином, но я не мог. Во-первых, потому, что не обладал колдунскими и колдовскими силами и не мог прыгать куда бы то ни было. Во-вторых, потому, что Мультан в тот момент находился не в прыгательном состоянии. В-третьих, ну, потому, что, скорее всего, канделябр сидел под защитным колпаком, что делал его не только невидимым и недосягаемым колдунскими методами.

— А что мы можем прямо сейчас сделать? — поинтересовалась Эдифина, принимая с моего плеча на свое плечо Мультана.

— Да знаешь, ровным счетом ничего. Мы даже обратиться к этому подсвечнику не можем, потому что он далеко и явно никого не слышит… работает только на передачу информации, а никак не на прием, — хмыкнув, сказал я, после чего, передав Мультана Эдифине, развернулся и пошел за мечом, что лежал в нескольких десятках метров от нас.

— Ничего не поняла… точнее, поняла, что он нас не слышит, — сказал правительница Фристалии, которая на время отбросила свой титул и шарилась вместе с нами, как в старые добрые времена.

— Не волнуйся, — подхватила Кайса. — Главную суть ты уловила, значит, все в норме, все в порядке, — она хихикнула, смотря за тем, как я подходил к мечу.

Канделябр при этом продолжал громко рассказывать о том, что скоро все изменится.

— Слышь ты, гений подвальных помещений и тупиковых замыслов, — прокричал я, пусть и понимал, что меня никто, кроме супруги и друзей, не услышит. — Земля круглая, географ недоучка! Тебя никто, не считая тех, кто живет в Плотном королевстве, не то чтобы не услышит, не увидит! Ну, конечно, если у тебя таких вот столбов не несколько! — продолжил я. — А если несколько — браво! Ты получаешь премию за безвкусную, но очень страдательную трату времени и средств на создание совершенно бесполезного изобретения! Хотя, может, и полезного, но никак не ради подобного безжалостно-беспощадного применения во имя восславления себя любимого!

Вот сейчас пишу и не могу понять ту причину, по которой меня в тот момент пробило поорать, однако остановиться не получалось.

— Твой бы энтузиазм и энергию да в благое дело! Нет же, ты занимаешься полушаманским танцем «сухой туземец под проливным дождем»: красиво, но вот вообще никак не эффективно!

Все это время канделябр продолжал вещать что-то свое, и моей огромной ошибкой было то, что я не слушал, считая свои мысли куда более важными. А оказалось, что он рассказывал о том, что нас всех ждёт… хотя бы примерно. Хотя бы в относительно приближенных к реальности красках.

Говорить мы закончили одновременно. Последовало несколько секунд кромешной тишины, а вот за ними — эм, как бы так сказать… произнесение длиннющего колдунства на нескольких языках той стороны мира-монеты, к которому присоединился ещё один персонаж. Как потом это открылось нам, потому что на тот момент мы не знали, кто это и что он вообще делает рядом с канделябром, это был тот самый наблюдатель, которого Жупелка воплотила человеком. Как ещё кое-что открылось позже, все это происходило прямо под… ой, мамочки… под Многовековником, чьей энергией для воплощения плана и пользовался фонарщик, вернувшийся с той стороны от жизни.

Короче, наш не придуманный и вполне могущественный враг, даже несмотря на все те небольшие поражения, которые потерпел по дороге к той точке, откуда начался кошмар, хлопнул в ладоши. Казалось бы — ну, хлопнул и хлопнул, и фиг с ним, но нет, тут такой возможности просто не было, к огромному сожалению. Он ведь не просто так сделал это движение? Нет! Не просто так! В связи с этим стало понятно следующее: «Нам всем будет не сказать что весело в скором будущем». Причем, это ожидалось немедленно, но немедленно ничего не произошло. Это даже как-то заставило расслабиться. Махнуть рукой и подумать: «М-да… а этот огромный, по всей видимости, погнал гусей настолько далеко, насколько погонщик гусей себе даже представить не может, когда вступает в активную фазу выполнения своего бессмысленного предназначения!» — но не тут-то было. Проблема заключалась в том, что то колдовство, а ничем иным не было то, что придумал и начал воплощать фонарщик, требовало некоторого количества времени, чтобы активироваться, и вот по прошествии, я даже не знаю, какого количества минут, стало понятно, что мы попали и времени осталось прямо вот совсем немного! А понятно это стало когда там, над духоборческими, или духоборскими, или духоборовыми горами появился даже не столб, нет… огромная полоса света, которая одновременно со своим появлением начала расширяться в две стороны, но быстро остановилась. Причины, по которой фонарщик решил приступить к выполнению своего плана, я не понимал, потому как был нужен ему для совершения страшнейшей ошибки, что могла стоить обеим сторонам нашего мира существования.

— Та-а-ак… — протянул Мультан, когда увидел, что все то, что казалось смешной оплошностью врага, никак не досадный просчет, а вполне реальная угроза, что в скором времени должка произойти повсеместно. — И что нам теперь делать?! — поинтересовался он у меня, а я не знал, что сказать в ответ на это! Более того, я на тот момент даже предположить не мог того, что происходило в замке, и, казалось бы, нас не было на месте не так много времени, но внутри произошли некоторые изменения, причем, практически моментально после того, как фонарщик показался всем со своим заявлением.

— А я не знаю, мой друг, что нам делать и что нас ожидает дальше, — сказал я. — Наверное, мы об этом узнаем чуть позже, потому что я не вижу ни единой причины идти в лоб и напролом, — я пожал плечами. — Дело в том и заключается, что фонарщику нужен я или Кайса для завершения его плана, но ни меня, ни Кайсу он достать просто так не может, а это значит, что нам предстоит тяжелейшая битва, — сказал я. — С другой стороны, если же мы сами решим ринуться напролом, скорее всего, таким образом, преподнесемся ему на блюдечке и сами станем виновниками того, что мир накроется большим таким медным тазиком… возможно, даже немного луженым или типа того, — я хмыкнул, потому что мне действительно больше нечего было сказать на этот счет.

— То есть ты предлагаешь просто сидеть на месте ровно и ждать, когда все случится? Никуда не торопиться, ничего не предпринимать, так? — поинтересовалась Эдифина. — Ты думаешь, что таким образом ничего плохого не произойдет? — она посмотрела на меня так, словно перед ней… или, скорее, рядом с ней шел совершенно другой человек. Такой, который относился к тому, которого она знала, лишь косвенно, имел в себе какие-то отдаленно похожие черты, но не более того! От этого мне стало не по себе.

— А я согласна с такой тактикой, — хмурясь, сказала Кайса. — В этом больше смысла, чем может показаться на первый взгляд! Тем более, мы не знаем, откуда действует канделябр. Вот если бы мы были уверены в его местонахождении, тогда можно было бы с этим что-то придумать, а так… А так нам лучше не высовываться, особенно с учетом того, что этот ваш фонарщик все равно знает, где нас искать. Думаю, рано или поздно он заявится самостоятельно, и вот тогда… вот тогда нам некогда будет хлопать в ладоши и ходить по кругу в дружном хороводе под мантропесню: «Что же делать?!» — выдала супруга, да прям красиво!

Я не ожидал от нее подобного, особенно если говорить касаемо высказывания про мантры и пение! Это было действительно красиво! Настолько, что я не смог не оценить этого. Более того, время от времени вспоминал, и это выражение от неё теперь упомянуто в рассказе о приключениях Нионы!

— Да и прыгнуть, даже если к многовековнику, мы сейчас все равно не можем, потому что Мультан временно вне игры, — сказал я и тут же прикусил губу, потому что надо было как-то более мягенько показать старому другу, что я еще что-то могу, а все то время, которое старался действовать потихоньку и спокойно, было данью уважения тому герою, что пришел после меня и поставил некоторые правила, причем достаточно неплохие.

— А как же Фрил?! — спросила Эда.

— А что он? — быстро поинтересовался я.

— Он — прекрасный, мощный колдун, который сможет прыгнуть нас куда угодно, причем быстро и без каких бы то ни было проблем, — вставила королева Фристалии, продолжая внимательно следить за мной.

— Не, лучше пусть кидает скоростные камни с предупреждениями о том, чтобы все были готовы к неизвестно чему. Вполне возможно, придется спасаться с насиженных мест, — сказал я. — Так что нам пока что надо немного посидеть и посмотреть, что же будет дальше, и только после этого предпринимать какие-то шаги к поимке канделябра.

— А зачем меня ловить, когда я сам могу поймать кого угодно?! — прозвучал голос за спиной, и я, машинально подняв автомат, начал свой поворот на сто восемьдесят градусов. Одновременно с этим я поднимал меч, и со стороны это, скорее всего, смотрелось нелепо, хотя в моей голове сейчас представлялось как кадры из дорогого фильма, в котором герою ставят шах.

— Не-не-не! Ничего подобного не надо нам. Вот эти свои зубочистки можешь отложить в сторону, — спокойно проговорил канделябр, повел рукой, щелкнул пальцами, и я с трудом удержал в руке не то что меч, руку еле смог удержать на месте — вот едва не выдрало из сустава!

Я даже сначала не понял, что случилось! А потом, когда понял, осознал, что враг действительно не просто серьёзный, а такой, с которым разобраться будет непросто и от того не очень-то и приятно во время стычек и мордобоя, но прямо восхитительно после того, как и когда все закончится!

Кайса попятилась назад и выставила перед собой Пронзатель. Я посмотрел на нее и увидел в глазах отражение решимости. В принципе, ничего плохого в этом не было, я сам был готов к тому, чтобы покончить со всем там и тогда, но там и тогда я также понимал, что любое необдуманное действие сгоряча обойдется как минимум одним поражением.

— Кайсе! Руки по швам! Стоять — не двигаться! Все гораздо сложнее, и лучше не… — крикнул я, но не успел изменить того, что уже должно было случиться.

Супруга дала команду Пронзателю, и тот выпустил свое жало вперед. Кажется — или возможно — именно этого канделябр и хотел. Он с легкостью увернулся от этой атаки и рукой схватился за основание. Конечно же, Кайса сразу же попыталась вернуть свой боевой зонтик в нормальное состояние, но не получилось, стало даже хуже, потому что её понесло к колдуну, вернувшемуся с той стороны от жизни. Увидев это, Мультан, который висел на плече Эдифины, топнул ногой, потому что это было быстрее, чем щелкать пальцами, и запустил в Кайсу потоком воздуха, чем заставил отпустить оружие и дал нам несколько мгновений, чтобы перегруппироваться. Собственно, я-то уже спешил спасать супругу, а тут еще и возможность не сдерживаться появилась, которой я тут же воспользовался!

И вот, представьте, я чуть удобней вскинул автомат, после чего, не целясь, от бедра начал палить в сторону канделябра. Я не ставил в этот миг перед собой никакой цели застрелить, только лишь попасть и таким образом несколько охладить пыл нашего врага, который внезапно представил себя всесильным. Одновременно с этим я готовился к тому, чтобы жахнуть Рассекателем, да так, чтобы реально рассечь!

Далее все воспринималось словно в замедленной съемке. То есть я натурально наблюдал за тем, как пули оставляли за собой длинные следы своих траекторий. Я чувствовал, как меч режет воздух в направлении канделябра. Я видел его как конечную цель, разобравшись с которой, все закончится и можно будет вернуться домой, но в то же время понимал, что это — тот самый момент, в который я проиграл. Не просто проиграл, а сам подставился, причем конкретно.

Мои атаки не нанесли никакого вреда. Они прошли мимо. А та, которую я планировал исполнить мечом, вообще не получилась. Неизвестно, по какой причине. Может быть, это случилось потому, что вот буквально недавно, даже получаса не прошло с того момента, как закончился наш с Мультаном спарринг, а может быть, по другой причине, корень которой нам не известен.

В тот миг я подумал, что все — пиши прощай весь мир, но канделябр меня удивил. Да, он легким движением руки достал откуда-то небольшой нож, рассек мне ладонь, после чего при помощи колдовства сковал на месте. И вроде бы я мог двигаться, но получалось это через силу и с большим трудом, чего и добивался враг, чтобы второй рукой достать какую-то типа колбочку и собрать туда некоторое количество моей крови. То же самое, очень аккуратно, он проделал и с Кайсой, прибегнув к двум прыжкам в пространстве.

Эдифина при этом стояла в стороне словно завороженная, и впервые за все время нашего знакомства я понял, что она словила ступор, связанный со страхом. Мультан, кстати, тоже был в ступоре, но по другой причине: старый друг хотел ринуться в бой, но каким-то чудом мой удар вывел его из игры на слишком долгое время, и если бы я заранее знал, что нечто такое может случиться, то выбрал бы другую тактику.

— Знаешь, герой, тут такое дело, — сказал канделябр, посмотрев на меня. — Я долгое время думал о том, как бы решить проблему с тобой и с тем, чтобы тебя удержать, учитывая, с какой легкостью ты смог свалить из плена и… нашел! Вариант оказался проще, чем я мог это представить, — фонарщик рассмеялся, и его смех мне не понравился, хотя вел он себя как типичный представитель темной стороны, рассказывая обо всем перед самым решающим моментом. — Я долго думал и понял, что ты весь мне не нужен. Да и в чем смысл держать при себе героя? Да никакого смысла в этом нет, учитывая тот факт, что герои имеют свойство в самый последний момент собираться с силами и творить чудеса… а вот некоторое количество красной жидкости жизни — вот это совершенно другой вопрос! — канделябр рассмеялся. — Она тоже с той стороны от нас, а значит, может помочь связать оба наших мира. Таким образом, я преодолеваю некоторое количество проблем, связанных с тем, чтобы таскать тебя за собой. Точно так же отпадает надобность вот в этой девушке, которая тоже с твоей стороны мира-монеты, — он хмыкнул. — Тем более, я не умалишенный, чтобы забирать кого-то у героя. Это — лишняя мотивация и прекрасный повод, чтобы собрать все силы в кулак и выдвинуться против меня заряженным, а надо ли мне подобное? Отвечаю как есть — нет, не надо! Мне проще знать о том, что ты, пусть где-то и идешь, пусть где-то и ведешь бои неподалеку, но лишен той силы, имя которой «справедливость», пусть в данном случае применение этого термина достаточно такое, расплывчатое, — канделябр улыбнулся. — Так что я получил свое и больше не намерен тратить на вас свое время, которого скоро станет еще меньше, чем у меня было до этого, — стало понятно, что наш враг готов прыгнуть в свою обитель. — Хотя, нет! Кое-что еще я хочу сказать. Очень простое и на самом деле, может быть, приятное для тебя, — фонарщик пожал плечами. — Ты молодец. В смысле, действительно огромный молодец, а все потому, что не знаю, уж каким образом, но действительно смог до многого додуматься и многое сделать в противовес! И хочешь верь, хочешь не верь, но даже ваши заслуги с перевоплощением наблюдателя в человека — они великолепны и удивительны! Никогда такого не было прежде и не будет впредь, потому что я сомневаюсь, что хотя бы еще один из этих великих существ прозреет и решит, что мир надо менять самостоятельно… как там у вас говорится?.. Эм… «Хочешь, чтобы было хорошо? Сделай это сам!» — вроде бы вот так? — он нахмурился. — Вот мы, встретившись там, по ту сторону от жизни, решили, что настал тот самый час, когда сможем все сделать, объединив усилия и знания, и — удивительно! — получилось действительно многое! Даже сковать Сновидца, которого вам, по-хорошему, в любом случае стоило освободить, но освобождение которого также значило освобождение и моего друга с той стороны от жизни, — фонарщик вновь рассмеялся. — Тут как ни посмотри, но мы подготовились ко всему настолько основательно, чтобы не то чтобы вы не могли ничего подобного представить, даже подумать не могли, и в этом наша самая большая, самая прекрасная заслуга! Я имею в виду просчет каждого вашего шага таким образом, чтобы он играл на нас. Единственное, что у вас все же получилось каким-то образом сделать, это две вещи, немного смешав наши карты: переубедить большинство драконов, но это не очень большая проблема, потому что большинство — это далеко не все, и еще остались те, кто продолжает нас слушать. И перевоплотить наблюдателя в человека, хотя в этом тоже есть свои немаленькие плюсы, которые заключаются в исключительной силе и более привычном осознании мира вокруг. Сама сущность наблюдателей мешает им раскрыть свой потенциал на полную, и теперь это ограничение снято, и он может быть не то чтобы собой! Нет! Он может быть настоящим, потому как наблюдатели лишь частично живые, — он улыбнулся. — Так что моя вам хвала и уважение за сопротивление.

Спустя миг, не дав нам ничего сказать, наш враг исчез, оставив после себя крайне неприятное чувство.

— Возвращаемся в замок, — скомандовал я. — Осталось совсем немного времени перед тем, как случится что-то невероятно плохое, — в голове складывались и рушились империи мыслей, которые сворачивались под давлением боевых действий аргументов друг против друга. — Кайса, как ты? — поинтересовался я, посмотрев на супругу.

Это случилось не сразу, только спустя несколько секунд после того, как я скомандовал вернуться в замок. Она же, посмотрев на меня, вытерла руку о плащ своей драконоборской брони и ответила:

— Больно, но нормально. Если меня подлатать, зонтик смогу удержать.

— Отлично, потому что придется тебя погонять в последние несколько часов… суток, что у нас есть, потому что если мы не придумаем для тебя отличную тренировку, чтобы ты выяснила все способности Пронзателя, то в реальной опасности это может обойтись гораздо дороже, чем ты можешь это представить, — сказала Эдифина, и мы направились в замок.

Мультан при этом выглядел совершенно подавленно. Начать говорить он смог только на подходе к королевским покоям и тогда выдал продолжительную злобную речь касаемо канделябра. Мы промолчали в знак солидарности и понимания не только того, что именно он хотел сказать, но и в честь полного отсутствия дополнений к уже сказанному.

В замке нас ждал сюрприз, который практически сшиб меня с ног. Я не думал, что так случится. Даже не предполагал. Отказывался произошло то, что произошло…

Мы зашли в замок Фрила и Мастера и сразу направились в переговорную. У нас был небольшой план, как можно скорее связаться с правителями Лесоборья и Глабрума. Надо было сказать Кентару и тому фонарщику… опять фонарщики… и тому фонарщику, что правил Глабрумом, о том, чтобы они привели армии в готовность и предупредили жителей о том, что дальше может случиться не бог весть что и что все и каждый должны быть готовыми к этому. И все это было сделано, но чуть позже, когда мысли вернулись на круги своя после той самой встречи, что оказалась непредвиденной.

Мы зашли в зал, предназначенный для переговоров, и мои ноги подкосились. Кайса просто замерла на месте с открытым ртом. Мне казалось, что она что-то говорит, но слышно этого не было, а все потому, что ни единого звука не покидало рта. Это было странно и немного неловко с её стороны, но иначе не получалось.

В тронном зале были Ниона, Пятачок и Вантанамама, и если последние двое были как-то совершенно безразличны, пусть они и прекрасные сами по себе, но вот герой, что пришла на ту сторону мира-монеты сразу после меня, сбила с ног.

— Эм?.. Что?.. — выдавила она из себя, оказавшись чуть более устойчивой к подобным обстоятельствам и неожиданностям. — Как вы тут оказались?! Почему?! — поинтересовалась она, после чего замолкла.

— Так вы знакомы? — удивленно поинтересовался Фрил, который не ожидал подобного.

Жупелка при этом загадочно улыбнулась. Кажется, она с первой нашей личной встречи все поняла и просто молчала, выжидая интригу и то, чем все закончится. Ну, чтобы наша встреча была такой, как она была и, чтобы, возможно, посмотреть на наши с Нионой реакции, а они были переполненными недоумения.

— В своем роде, — кивнула герой, не найдя ничего лучше для ответа.

— В таком случае, позволь представить их так, как их знаем мы, — сказал Мультан, голос которого подрагивал и которому по-прежнему было достаточно неприятно говорить из-за тяжелого кома в горле, образовавшегося после моего удара ему в живот и последующей беспомощности на фоне несказанно сильной жажды выиграть в тренировочном бою, который, по большому счету, ничего не значил. — Наш прошлый герой и великий борец за свет и его супруга по имени Кайса! — практически торжественно проговорил мой старый друг, даже не понимая, насколько сильно он усугубляет.

— Ага… да… иначе называемые мной… папа и мама, — тихо проговорила Ниона, и вот тут уже у всех на лицах застыла та самая гримаса, которая была у нас с Кайсой и у Нионы, стоящей напротив.

— Ву-у-у-ху! Какая неожиданность и какая, а-ха, прелесть! — тишину нарушил Меч, за что я ему безмерно благодарен.

— Ты знал об этом? — потихоньку поинтересовалась супруга.

— Нет, — ответил я на все вопросы сразу, потому что, пусть это и неправильно, сказать правду не мог… не знаю, почему, просто не мог. Скорее всего, потому, что боялся того, что она может сказать на этот счет.

— Папа? Так ты, получается, и есть тот прошлый герой, который все в узел завязывал? — поинтересовалась Ниона, которая не верила тому, что слышала, и тому, что видела нас с Кайсой перед собой, в Плотном королевстве, среди друзей!

— Ну, как бы, да… Вот так получилось, что я тоже герой и в прошлом много времени проводил здесь, — ответил я, пересиливая себя на каждом слове.

Дело в том, что я очень сильно боялся за дочку, которая, как мне в тот момент казалось, не должна участвовать в спасении мира, как бы это на самом деле круто ни было.

Не буду пересказывать всего того, что было дальше, хотя... Это был тот самый продолжительный разговор, который пусть и длился несколько часов, на ощущениях прошел как несколько минут. После этого мы наконец приступили к работе, потому что времени действительно оставалось немного.

Итак, пока длилось то самое финальное затишье, каждый старался подготовиться по полной программе. Кайса и Ниона даже взяли несколько полноценных уроков фехтования у Эды, что само по себе было неплохо. Ещё дочке были выписаны самые крутые доспехи, что только можно было найти во всех пяти королевствах, потому что в оборвышах, с мечом и щитом наперевес идти на врага дело такое, крайне относительное. Далее были выделены несколько групп, точнее, две, предназначение которых сильно разнилось. Итак, во второй группе состояли Фрил, Мастер, Кер, Делка, Милли, Жупелка, Порег, Виза, Клирк, Дилинь, чьи способности бывший злодей смог не только приумножить, но и в полной мере раскрыть, и все воины Плотного королевства. Также с ними был Блум, и все они оставались на месте в качестве оборонительного оплота против быстро собранной заново и, в какой-то мере и степени, побратавшейся армии, которая готовилась к боевым действиям. Наши шпионы смогли выяснить примерную численность и состав противника. Самым большим препятствием в том сражении должны были стать драконы, которых было несколько и против которых выступал один только Блум, потому что был правителем и, в принципе, единственным, кто мог выступать против этих существ, не только по своему статусу, но и по происхождению.

В первую группу вошли: мы с Кайсой, Ниона со своим оружием, Эдифина и Мультан с Чарльзом, который были для нас как супер-оружие!

Нам было суждено оправиться в духоборские горы на встречу и на битву против канделябра, потому что, как выяснили наши же шпионы, он обосновался там и делал последние приготовления к тому, чтобы объединить обе стороны мира-монеты в одну. К тому времени в небо уперся огромный столб света, которому было наплевать на светила и который прекрасно освещал все, что только мог, круглосуточно, как днем. Это, как вы понимаете, ничего хорошего не значило не только для нас — борющихся, а вообще для всех и сразу.

Когда приготовления были окончены, когда мы все собрались вместе для последнего разговора; времени оставалось совсем немного, и каждый из нас понимал ответственность ситуации. Более того, каждый был немного задавлен весом той ответственности, что навалилась на нас.

* * *

Теперь немного остановимся. Я хочу сделать небольшое пояснение касаемо той причины, по которой так быстро перешел от одних событий к другим. Дело в том, что в большинстве своем не вижу смысла долго расписывать те вздохи и удивления, которые были между нами после встречи. То есть немного надо было в любом случае, а больше… ну, не знаю… такое себе, в общем. Также вы не думайте, мы не прямо так все детально описывали друг другу, когда сидели и общались. В общих тезисах и понятиях. Только некоторые темы и вопросы обсуждались более-менее полно, остальное я узнал спустя время, в разговорах, но для полноты картинки у вас решил скомпоновать именно таким образом. Надеюсь, что у меня получилось, а это пояснение внесло небольшую ясность, потому что, судя по тому, что нам грозило, мы не могли себе позволить долгих посиделок за столом и развернутых историй, что получились у нас вполне весомыми, учитывая их наполненность разного рода событиями.

Также не вижу особого смысла рассказывать о тех нескольких тренировках, которые были. Упомянуть о них стоило, но не более того. Каждый из нас понимал, что хуже не будет, однако прямо огромного прогресса ждать не было никакого смысла. Эдифина же, пусть и старалась вложить в девочек как можно больше знаний, все больше ругалась на тему того, что всем этим надо было заниматься сразу и долго, а главное, регулярно! У Нионы, когда она только впервые попала на ту сторону мира-монеты, была огромная фора в виде колдунских меча и щита, которые вполне заполняли собой и своими знаниями полость, в которой находилось фехтование, и таким образом, достигнув некоего симбиоза, они вместе неплохо справлялись с врагами. Но тут есть еще одна преинтереснейшая деталь, о которой не стоит забывать! Вирта ведь теперь могла перевоплотиться в нечто человекоподобное, однако сохраняла свой обычный облик, а все потому, что в нем видела себя куда больше в бою, нежели в виде двуногого существа, во всяком случае, на тот момент, потому что для полноценного управления телом так же требовалась практика. Для Кайсы же все было не сказать, что печально, но и не сказать, что хорошего было много. Все же супруга и великолепная мать не была воином. Она, конечно, всегда могла неплохо накидать за шиворот в случае необходимости, но тут-то все было несколько иначе! Здесь вопрос стоял о судьбе всего мира и, более того, заключался в том, что не было варианта ни на единую ошибку! А такие предполагались, учитывая кажущуюся простоту использования драконоборских доспехов и оружия… Вдобавок, она к этому моменту один раз уже ошиблась, и теперь мы вынуждены были предпринимать экстренные шаги. Кстати, на этот счет… мне пришлось немало времени потратить, чтобы успокоить Кайсу. Она сильно расстроилась, потому как из-за неосмотрительного, пускай бесспорно благородного выпада, теперь все находились в опасности. Как сейчас помню, я сказал тогда: «Да ладно тебе, забей. Я и не такое вытворял, когда был полноценным героем этой стороны мира-монеты! Тогда, думаю, Мультан просто устал вытаскивать меня с самого края… ну, то есть оттуда, упав куда, можно было не вернуться, а ведь я несколько раз даже прыгал вниз, и он только чудом каким-то хватал за руку и начинал вытаскивать! А ведь тогда тоже на кону стоял наш мир… конечно, одна его половина, и, скорее всего, мне на замену быстро бы закинули еще кого-нибудь, но все это не имеет никакого значения. Было и было. Плюнули и пошли дальше! И, знаешь, думаю, что бы ты тогда ни предприняла, канделябр все равно раздобыл бы несколько капелек нас. Возможно, и я действительно так думаю, как раз твой выпад спас нас от худшего из исходов. Ты показала ему, что просто так мы не будем стоять и смотреть, а вполне себе осознанно будем отбиваться от каждой попытки напасть на нас. Это дорогого стоит! Так что, что бы ты ни думала и каким бы тебе это ни казалось, в любом случае, ты — большая молодец и я горжусь тобой! Ты все правильно сделала!»

Уж не знаю, подействовало ли тогда на неё сказанное или нет, но она немного расслабилось. Расслабилась она — расслабился и я, от чего и атмосфера между нами перестала быть несколько заряженной, а это, поверьте на слово, было хорошо и такое очень дорого стоит! Потому что идти в бой, когда хотя бы у одного из группы плохое настроение или мысли касаемо какой-то ошибки, нельзя. Это совершенно верный способ проиграть. Злодеи каким-то образом чувствуют такое и в какой-то момент начинают действовать на нервы самому слабому, переходя на второго, третьего и так дальше. И вы, конечно же, можете спросить: «А по какой причине вы не оставили Кайсу на оборону Плотного королевства?!» Да, этот вопрос имеет место быть для вас, но не для меня! Я считаю, что друзей нельзя бросать и я был уверен в том, что супруга справится хоть с наблюдателем, хоть с каким-нибудь колдуном, возомнившим себя великим, поэтому мы и пошли вместе! И да, Кайса — мой самый лучший друг! Как бы так повелось! И тем более, таким образом действовала вся наша небольшая семья! А семья — никогда не проиграет какому-то канделябру, что решил разрушить мир, считая, что на самом деле совершает что-то невероятное, великое и типа доброе! Причем, именно «типа», потому что добрым подобное язык не повернется обозвать. Расписывать причины не стану. Думаю, вы и без лишних объяснений понимаете, к чему я в итоге приведу эту речь. Так что не стану тратить ни вашего, ни своего времени на это.

Итак, с этим разобрались, теперь давайте буквально пару слов о нашем составе. На самом деле, я был бы рад пойти один. И я не противоречу себе, нет! Это входит в обязанности героя — думать о том, чтобы пойти и самостоятельно всех размотать в одну каску, но это было безрассудной глупостью, а позволить такого я себе не мог, в связи с чем принял логичное и правильное решение — не выделываться. Да, иногда именно так и должен поступать лидер — не выделываться, а принимать помощь! Мультан с Эдифиной, понятное дело, были первыми кандидатами на спасение мира в команду героя. У них был необходимый опыт, и они прекрасно знали свои силы. Вдобавок, мы были пусть и потерявшей немного хватку, но уже сформировавшейся командой. Что касается Кайсы… Думаю, я обо всем рассказал раньше, вдобавок, с моей стороны было бы свинством сказать: «Слушай, родная, а посиди-ка ты, наверное, в Плотном королевстве или в Глабруме. Так будет лучше для всех нас». Плюс, я понимал, что если мы проиграем, то все равно это ничем хорошим не закончится, в связи с чем думал вот о чем: «А какая разница, как проигрывать? Правильно, никакой! Все равно, если это случится, либо отправимся домой, потому что наблюдатели уже на месте, либо к Сновидцу! Так что лучше вместе, без тени сомнений и без сожалений в будущем, чем по отдельности сейчас с неизвестным результатом потом…» — и кому-то такая логика может показаться извращенной, как по мне, она вполне уместная и правильная, хотя бы потому что отрицает любые варианты проигрыша! Ведь понятно, что таким образом каждый будет сосредоточенным, аккуратным и не станет творить никакой лишней лабуды.

Ниона же нужна была в этом бою, потому что она тоже была героем! Так что её кандидатура была безоговорочной априори. Более того, она — единственная, кто имел опыт борьбы против наблюдателя и примерно понимала, чего от него можно ожидать. Вдобавок, оружие Мурдыкса в полной мере признавало только её! Ни Мастера, ни Фрила, что были наследниками самого Мурдыкса, что их и создал, а именно Ниону! Причина, по которой это так, была крайне непонятной, однако, разбираться в подобном не было времени тогда и нет смысла сейчас, потому что получится долго и бессодержательно.

Вы можете поинтересоваться у меня: «А по какой, в таком случае, причине вы не взяли остальных?!» — и это хороший вопрос! Ведь действительно, помощь даже того же самого Грома нам достаточно сильно могла пригодиться, но… Я думал долго и мысль свою высказал на крайнем совместном собрании. Звучала она, примерно, следующим образом: «Вы все остаетесь здесь, в Плотном королевстве! Гром, Циф, вы тоже, хотя вам бы было неплохо сгонять к Сновидцу и проверить, как он там! Дело в том, что здесь развернется великая битва, и каждый участник может не просто быть на вес золота, а внести свою лепту в победу! Вдобавок, ребята, против вас несколько драконов! И я понимаю, что с нами Блум, который тоже дракон, но ему понадобится помощь, и если я не уверен, что ты, Циф, сможешь каким-то образом колоссально повлиять на ситуацию на поле боя, то вот наш бессмертный друг явно будет не лишним в разборках с этими сильными творениями создателя. Вдобавок, Гром имеет некоторую фору перед остальными, потому как является летописцем, а значит, может очень многое себе позволить, в том числе, в отношениях с теми или иными существами. И, мне кажется, Блум его в любом случае должен будет простить… Ну вы же друзья? Да, друзья! А значит, общее дело куда выше установленных правил, особенно когда на той стороне есть те, кто тоже эти правила нарушает! Фрил, Мастер и остальные… На вас лежит огромная ответственность, а поскольку вы — самые близкие к героям представители вашей стороны, то кому, кроме как не вам, лучше всего понимать, что любой в вашей армии способен переломить исход боя?! Правильно! Никто! Вдобавок, это же ваше королевство, которое было унаследовано вами не просто так! Прошлый король драконов и прошлый правитель этих земель передали вам бразды правления в надежде, что вы сможете сделать все лучше! И что же, вы готовы забить на свое обещание?! Нет! В таком случае, работайте, граждане! Спасайте то, что теперь принадлежит вам по праву, и тех, кто доверился вам! А друзья помогут в эти нелегкие времена!»

Уж что-что, а речи я умею произносить! В связи с этим, ни у кого не возникло ни единой мысли о том, чтобы сказать что-то против или попробовать вступить в спор. Доводы были логичными и правильными, что позволило свести демагогию к нулю и достаточно быстро разобраться с распределением сил, что тоже можно было считать победой, ибо времени затрачено на это не было.

Единственное, что меня при этом удивило — Ниона. Она отмалчивалась. Казалось, что ей есть что сказать, но она избрала тактику тишины, и я пытался поговорить на эту тему с ней потом, но даже после нашего возвращения домой она ни слова об этом не сказала. Может быть, потому, что понимала, что я прав, а может быть, была и другая причина. И она сердцем была не согласна с предложенным мной выбором участников, а рассудком понимала, что так правильно… Короче, не знаю и думать об этом много не хочу, потому как уже столько всего надумал за все то время, которое прошло, что еще немного, и голова лопнет! Так что идем дальше!

Вот мы и подбираемся к финишной прямой этой истории. И я думал, что все закончится еще на истории Сновидца, но сама судьба решила поступить таким образом, что закинула нас на ту сторону монеты самым удивительным из способов, что только могут быть! И на тот момент, когда мы все семьей были на той стороне мира-монеты, я уже рассказал о двух первых походах Нионы и даже не думал, что вновь сяду писать! Но вот мы вернулись домой, и спустя время я понял, что если делать, то до конца! Что нельзя вот так взять и бросить работу на двух третях проделанного пути и не рассказать о том, как Ниона, я и Кайса вместе вышли против страшной опасности!

* * *

И вот мы оказались в духоборских горах, куда нас прыгнул Мультан в два захода, пользуясь силами копии короны древних. В это же время Плотное королевство начало выводить войска на плато, где уже было несколько столкновений. К этому моменту, каким-то только чудом, Глабрум и Лесоборье, прислали подмогу, и, скажу больше, Кентар и тот фонарщик, что управлял королевством Мурдыкса, тоже явились на бой не только с воинами, но и лучшими колдунами, оставив свои королевства на управление советникам и друзьям. Фристалия же распределила свободные силы и обеспечивала сохранность себя и Глабрума с Лесоборьем. Хотя было достаточно только того, что их правительница шла рядом с нами, поднимаясь по горам, а младшая её сестра находилась в Плотном королевстве и была в одной линии с друзьями Нионы, с защитниками мира-монеты.

— Что будем делать? — поинтересовалась Кайса, когда мы прыгнули в духоборские горы.

Понятное дело, мы могли прыгнуть и ближе к самому дереву, но решили, что это будет не самым правильным, что только можно сделать, потому что таким образом можно было наткнуться на очень большие проблемы, все и сразу, а нам надо было решать их постепенно. Одна за другой. Выбивая противников по очереди! Особенно с учетом того, насколько сильными те должны были быть.

— Подбираться будем потихоньку, шаг за шагом, — ответил я.

Ниона в это время уже начала свое продвижение туда, где располагалось древнее дерево и хранилище какого-то огромного количества колдунской энергии, что снабжала ту сторону мира-монеты.

— Ты куда? — поинтересовался я на автомате, потому что привык управлять всем. — А как же обсудить?

Я до сих пор чувствовал себя главным во всех приключениях, а тут понял, что главным больше не буду, потому что придется разделять главность напополам… да и Ниона за два своих первых пришествия или попадания на ту сторону мира-монеты показала себя гораздо лучше, чем я в свое время, и была вправе самостоятельно принимать решения. Вдобавок, с ней было колдунское оружие, созданное не колдунствами, но колдовством, причем такой силы и такого уровня, что вряд ли кто-то в ближайшем будущем смог бы разгадать все тайны этого акта творения в полном объеме понятия «творение».

— Я туда, где можно все закончить. Думаю, нет никакого смысла затягивать то, что можно сделать быстро, — сказала Ниона. — Так-то, я вообще могу на огромной скорости туда к ним ворваться и попробовать, сыграв на внезапности атаки, раскидать по углам и на небольшом плато, но что-то мне подсказывает, что у меня не получится сделать ничего подобного, потому что наш враг уже знает, что мы здесь.

Герой, что пришла на ту сторону монеты после меня и которая оказалась лучше, мудрее и умнее, хмыкнула. Мне же нечего было сказать на это, а все потому, что я как-то не ожидал подобной прыти от доченьки. Хотя кое-что я все же мог сказать касаемо знания нашего врага о том, что мы у него под боком и пробираемся все ближе, чтобы сделать мега-крутой «кусь!»

— Обсуждать тоже особо нечего, — буркнул Мультан, который, возможно, впервые за все время нашего знакомства надел на голову шапку! Причем не просто какой-то там головной убор, а из какой-то прямо очень плотной ткани, которая не пропускала под себя ни единого лучика света. В таком виде его лицо выглядело иначе. Постаревшим, усталым и словно лишенным жизнерадостности. Для меня это было удивительным. Вообще, то, что он натянул что-то на голову, было настолько невероятным для меня, что я даже не поверил, что вижу это!

— Согласна с Мультаном. Говорить не о чем и лучше побольше молчать, особенно учитывая тот факт, что мы не до конца знаем, на чьей стороне монахи. Их легко можно одурачить, но самое плохое заключается в том, что многие из них могут или могли последовать за своим наставником, которого мы схватили и долгое время удерживали в темнице, — проговорила Ниона. — Вполне возможно, он мог придумать или рассказать какую-нибудь душещипательную историю о том, какие мы плохие и что мы преследуем цель, связанную с… — дочка на несколько секунд запнулась, обдумывая, что именно хотела сказать. — Короче, что мы преследуем ту цель, которую на самом деле преследуют они сами.

— Логично, — кивнула Кайса. — Вот так вот и получается, что ничего не знаешь о том, что дочь — герой и несколько раз спасла мир, — супруга как-то тяжело вздохнула.

— Ничего, Кайса! Тебе выпала уникальная возможность принять участие в крупнейшем за последние века и века веков спасении мира. И вообще, я очень рад тому, что ты со мной, пусть и не рад, что вместе с нами Ниошка… лучше бы её тут не было, учитывая опасность и вполне вероятно отсутствующую дорогу назад, — сказал я и сразу же понял, какую же чушь сморозил. — Ну… эм… я не то хотел сказать… в общем, забейте. Мне просто тяжело, потому что я слишком сильно переживаю за вас обеих, и мне не по себе от мысли, что мы идем против достаточно страшного противника, не зная, чего от него можно ожидать! Так еще и с намерением победить.

— Нормально все будет, — сказала Эда, которая шла рядом с Кайсой. — Мы и не из такого выплывали, причем ни один раз, а канделябра уже разок одолели, так что бояться особо нечего, смогли раз, сможем и еще раз, — боевая подруга шмыгнула носом, после чего подняла один из своих мечей над головой. — Мы не только выстоим, но и наконец сможем то, чего не смогли до этого. Главное, чтобы Сновидец потом еще раз не подставил нас! — Эдифина слегка хихикнула. — Хотя наблюдать возвращение сильнейших противников — не плохо! Наоборот, очень даже забавно! Вдобавок, можно посмотреть, понаблюдать за тем, насколько великой может быть целеустремленность и насколько целеустремленность может далеко завести! Вот нашего клиента, к примеру, к Сновидцу и обратно, еще и с новыми знакомыми! — королева Фристалии фыркнула, и в этом звуке была усмешка, хотя все мы понимали, что сказала она это и об этом только для того, чтобы подбодрить всех.

Получилось ли у неё это? Не знаю… Стало ли хотя бы немного легче? Не уверен был тогда, не уверен и сейчас, пока вспоминаю обо всем об этом. Нет, конечно, выдохнуть после этого получилось немного, но не более того.

— Так, нам надо добраться до многовековника и желательно сделать это как можно тише, — сказала Ниона. — Могу предположить, что на пути нам в любом случае встретятся монахи, и, скорее всего, все будут настроены против нас… опять, — герой, что пришла на ту сторону после меня, говорила невероятно разумные вещи. — Интереснее только то, что нам придется встретиться не только с канделябром, но и с его подручными. Сомневаюсь, что он поставил много кого рядом с собой. Скорее всего, это тот самый монах, которого еще при мне заточили в темницу, и, конечно же, наблюдатель.

Ниона шла впереди и говорила потихоньку. Она смотрела по сторонам и выглядывала из-за каждого угла. При этом ее оружие пока что молчало.

Кажется, что после последнего совместного преобразования все и каждый немного изменились, но это я начинаю осознавать только сейчас, потому что в деталях вспоминаю о том, что было.

Мало того, я даже не обратил внимания на то, что Меч не исполнял своей пум-песни и был каким-то чересчур сосредоточенным. Раньше, когда они с Ниной только встретились, он только и делал что трепал языком и привлекал к себе внимание всех тех, с кем только мог вступить в бой. Сейчас же тот самый меч Мурдыкса, который предпочитал исключительно много разговаривать и размышлять на тему благородства и воинской чести, молчал, будто бы полностью переосмыслив любой бой или важность момента впитав каждой своей клеточкой. Вирта при этом что-то потихоньку шептала, и было слышно, что каждым своим словом она обращена к Нионе, а Ниона при этом только слушала. Разобрать же слова Щита было практически невозможно не только из-за дистанции, которую взяла дочка, чтобы продвигаться чуть впереди и высматривать возможных врагов, но и потому, что Вирта говорила как-то слишком быстро. Мы же шли позади и пусть и пытались догнать ушедшую чуть вперед Ниону, но получалось это не сказать что хорошо. Вот такой была разница — мы, уже не молодые, пусть и достаточно бодрые, и боевая молодая особа, которой хотелось со всем как можно скорее разобраться и отправиться домой.

Мы шли, и достаточно долго, без каких бы то ни было проблем, и вот наконец наткнулись на монаха. Им оказался не очень большой дядечка, с круглым и достаточно забавным животом, который напоминал собой воздушный шарик, спрятанный под каким-то подобием халата. Причем, дядечка казался очень большим и сильным, крайне физически развитым и готовым уложить на лопатки любого недоброжелателя или нарушителя, но вот только сам по себе он оказался совершенно другим. Таким мирным, тихим… хотя это, наверное, потому, что как только он появился в поле зрения Нионы, которая продолжала идти впереди, она при помощи залихватского «а-ха» вырубила дядьку. Я такого от неё не ожидал и, более того, думал, что она будет вести себя чуть более аккуратно! А тут прямо вот так: «бац», и раз — соединение с сервером потеряно, пожалуйста, проверьте подключение и повторите попытку! Плюс, ну, эффектно Ниона выложилась или, скорее, вложилась в тот удар! Прямо ничего не могу сказать, красивым он получился. Не сказать, что прямо наотмашь, скорее, как-то точечно и с такой скоростью, с какой до сих пор нельзя понять, но здесь необходимо сделать пояснение. Дело в том, что когда монах появился перед нами, а мы перед ним, Ниону и его разделяло метров десять, может быть, пятнадцать, и, казалось бы, Мультан мог прыгнуть и сделать все то же самое, но он не успел, а все потому, что за тот миг, который мой старый друг должен был потратить на колдунство, Ниона уже все сделала, причем в наилучшем виде. Кажется, проснувшееся или вернувшееся оружие, которое пробудили создатели, в тот миг обрело свою лучшую, возможно, законченную форму. Можно сказать, совершенную ,и оно давало свои силы Нионе так же, как она давала им свои! А ведь они у неё были! Бесспорно! Особенно если вспомнить, как она расправилась с Уриэлом и той старушенцией, чей постоялый двор до сих пор имел место быть и был чуть ли не самым дорогим на всей той стороне мира-монеты, учитывая, что дух подошел к своим обязанностям с полной самоотдачей! Да что уж там, насколько я потом слышал, когда все закончилось, она даже каким-то образом смогла договориться со Сновидцем, что тот её трогать не будет в том случае, если она организует что-то подобное на той стороне от жизни. И она сделала, правда, никто не знал, что именно, и она никому ничего не рассказывала. Говорила: «Будет для вас сюрпризом».

На самом деле, когда я узнал об этом с помощью зеркала… ну, в смысле, про старушку и о том, что она договорилась со Сновидцем, был удивлен. Я подумал вот о чем и над чем: «Получается, Ниона смогла донести до проводника душ мысль о том, что надо повзрослеть и перестать играть в игры… быть может, действия канделябра и наблюдателя окончательно вбили в нашего знакомого эту мысль и он, действительно повзрослел и даже решил несколько улучшить то место, где работал?» — и вот эти вопросы до сих пор возвращаются ко мне, потому что все равно никто ничего ответить на них не может.

— Ты что такое с ним сделала? — поинтересовалась Кайса, которая пусть и знала, что Ниона помогает тем, кто слабее, и решает некоторые вопросы, когда кого-то обижают, но не думала, что с такой легкостью и без задней мысли может настучать по голове, после чего как ни в чем не бывало отправиться дальше, просто переступив через тело.

— Отправила в мир сновидений, — ответила Ниона. — Был бы тут Скотоглос, я бы сказала, что в темное пятно искать теневую пыль без возможности что бы то ни было освететительное наколдунствовать или придумать, — герой пожала плечами. — А так, в мир сновидений. Правда, от таких снов у него потом голова болеть будет, ну да ладно. С кем не бывает — проснуться с гудящей головой? Правильно! Со всеми бывает! Так и с ним будет. Вдобавок, что-то мне так кажется, если бы я помедлила, сюда бы в итоге собралось бы небольшое войско и начался бы такой замес, какой, как мне кажется, уже начался там, в Плотном королевстве, — сказала она, и мы задумались.

— Нет, ну всё равно как-то жестковато, — сказала Кайса. — Ты вообще сейчас какая-то агрессивная. Это нехорошо. Это неправильно!

Супруга была права. Я, к слову, вообще не узнавал Ниону, а все потому, что она вместо того, чтобы как-то мягко поступить с появившимся монахом, сразу перешла к бескомпромиссным действиям, хотя ожидалось, судя по двум прошлым приключениям, что она попыталась бы не только договориться, но и сделать из него нашего союзника. Вдобавок, с нами ещё и Чарльз был, и его можно было считать нашим секретным оружием, которое могло проникать в мысли и устраивать там порядок.

Будь оно неладно, выражение это… «достодраны» — как я вообще мог ляпнуть подобное?!

Ладно, это не важно, а вот то, что при помощи Чарльза мы могли вполне свободно себя чувствовать, несмотря на попытки вести себя тихо, вот это — важно! А все потому, что тишина была условием, согласно которому мы планировали действовать, но тут Ниона немного переняла на себя, однако сохранив спокойствие в атмосфере.

— А-ха! Если вы думаете, что мы сможем без битв пробраться до многовековника, то вы сильно ошибаетесь, а вот этот метод меня-прикладства к местам, куда приложить можно, безошибочный и дает нам время, чтобы незамеченными пробираться вглубь вражеского логова, а-ха! — сказал меч.

— А вот если Чарльз сейчас ещё подшаманит мысли и воспоминания этого монаха, рассказав, что на него напал какой-нибудь шустрик, — продолжила Вирта, после чего поняла, что шустрик слишком маленький для нападения, почувствовала себя глупо, однако решила не останавливаться. — Короче, что его именно что-то стукнуло по голове! Если будет так, то нам эта шалость сойдет с рук настолько хорошо, что мы как двигались, так и продолжим, без особых проблем.

Щит была совершенно права, что для себя подметила Ниона и остальные, а Меч даже сказал:

— Дорогая, ты просто великолепна! Отличная идея и прекрасное предложение! А-ха! Я как всегда от тебя в восторге! Но есть еще кое-что...

— На самом деле, это действительно неплохой вариант, правда, есть одна большая проблема, — сказал я. — Думаю, что мы так сможем вырубить пару-тройку местных аборигенов-скалолазов, служителей многовековнику, а что с остальными делать? — спросил я, после чего, не дожидаясь даже самого вероятного ответа, продолжил говорить: — При этом надо учитывать, что с остальными у нас будет только два варианта взаимодействия, и оба мне не сказать что сильно, или хотя бы примерно, нравятся, потому что подразумевают под собой ни фига себе так кипиш! Двух-трех мы вырубим, а дальше нам надо придумать вариант того, каким образом продвигаться тихо, быстро, а главное, чтобы не было таких вариантов, когда нас кто-то издалека увидит, расскажет друзьям, и мы будем вынуждены бегать из стороны в сторону, пытаясь не попасться.

Говоря об этом, я чесал подбородок, слегка поросший редкой, но крайне твердой щетиной. Как-то не повезло мне с бородой… да и с усами тоже, ну да ладно, это не имело никакого значения, а вот предложение, которое сделал Меч, очень даже.

Оружие сказало:

— А-ха! Чем больше мы будем прятаться, тем больше мы будем прятаться! Чем меньше мы будем прятаться, тем скорее попадем куда надо, а-ха!» — на что получил наши непонятливые взгляды. — Ой, какие же вы… бесхитростные, когда хитрость столь нужна всем нам, а-ха, — Меч закатил глаза. — Чем больше мы будем прятаться, скрываться и так далее, тем дольше будем идти и тем вероятнее попадемся на глаза и пиши, а-ха, пропало! А вот если мы перестанем как бы то ни было скрываться, то все будет хорошо и мы быстро дойдем куда нам нужно!

Оружие, созданное Мурдыксом, вновь сконцентрировав на себе множество взглядов, полных непонимания и недоумения.

— Да ну что бы меня куслекисл трепал за локоть, которого у меня просто нет! — с разочарованием в голосе выдохнуло оружие, которое в тот момент действительно казалось самым разумным из нашей компании.

Правда, необходимо уточнить: только Меч понимал, что именно он подразумевал в тот момент. Вирта, к примеру, несколько раз попросила Ниону повернуть её к своему суженому, чтобы посмотреть на него, а все потому, что не могла сквозь плотную пелену чего-то тяжелого в герое пробиться до Меча.

— Братишка, ты скажи как есть, по полочкам, полноценно, а не такими загадками, которые ты сейчас выдаешь за чеканную монету, которую мы не видим на пустой столешнице небольшого барного стола под четыре пинты скисшего кикса или чего бы то ни было еще, — сказал я, внимательно смотря на Меч, который даже не улыбался, хотя для него и с его точки зрения ситуация была максимально нелепой и даже смешной.

— Вы совсем, что ли, хорошие все?! Или вы все, что ли, с ума посходили? Не понимаю! — высказался Меч. — Нам надо еще несколько монахов вырубить и переодеться в них. В этом нам, а-ха, точнее, вам! — возмущению Меча не было предела. — В этом очень хорошо может помочь Чарльз, который расскажет монахам о том, что они — не совсем те, кто они есть, и отправить куда-нибудь работать и зарабатывать, нормально жить и именно что жить, а не выживать. Да и ближайшее поселение отсюда не так далеко, а-ха! — протараторил Меч. — Если хотите рассчитаться с совестью, каждому отправленному поспать дайте по несколько йот, и тогда всем будет вполне себе нормально и использование вами силы будет не только оправданным, а-ха, но и оплаченным. — сказал Меч. — А доспехи снимите и распихайте по сумкам, потому что в них вы как будто огромные цели, по которым только и надо швыряться колдунствами разной степени тяжести и жести, — сказало оружие. — Так что, дорогие мои други, а-ха, вы тупите настолько сильно, насколько сильно тупить не должны! И если вы — герои и специальный отряд по борьбе против главного зла, а-ха, оттормаживаетесь настолько сильно, то что в таком случае творится в Плотном королевстве?!

— Мы — не показатель того, что может происходить там, — сказала Ниона. — Мы отвечаем только сами за себя, не более того, — герой хмыкнула. — Хотя да, ты прав, мы забуксовали на ровном месте, на прямой дороге… на дороге, не по чернозему! — герой потерла лицо. — В любом случае, монашеские тряпки вот этого духобора никому из нас не подойдут, — она вздохнула. — М-да, тут бы применить то колдовство Фрила, которым он кошмарил всех наших врагов, когда я тут впервые очутилась, полезным бы оно тут и сейчас было, а так… А так как-то совсем неудобно получается, потому что мы вынуждены будем искать тех, кто хоть немного по комплекции похож на нас, — герой вздохнула. — Ладно, как бы то ни было, все равно надо двигаться дальше, а ты, Меч, хоть и прав, но ровно настолько прав, насколько мы можем себе позволить быть тебе правым или нет, — ответила Ниона.

И я тут вот над чем подумал: «Вот же незадача! Ведь дочка права! Реально, во всем ей сказанном! И тем, как она спокойно ответила Мечу, поставив его на место. Словно ладошкой прихлопнула ему по лбу! И ведь она была права в том, что мы не должны были прямо сразу схватиться за то, что предлагал Меч. Да, план был неплох, но в нем было слишком много разного рода условностей, которые могли стоить нам слишком дорого. В связи с этим стало понятно, что следовало ориентироваться исключительно по общей обстановке! Сложность заключалась в том, что мы даже этого еще не начали делать и вместо анализа общей ситуации просто шуршали в направлении многовековника и как минимум старались не попасться на глаза врагам».

— Вдобавок, мой милый друг, — продолжила Ниона, — если ты думаешь, что такие доспехи можно скрыть под этими монашескими тряпками…

Меч перебил ее, повторив свою фразу о том, что доспехи надо будет распихать по сумкам, на что получил вполне аргументированный ответ, который содержал в себе вопрос:

— Дорогой мой Меч, готовься к вопросу, которого ты не ожидаешь… Скажи мне вот о чем: а ты уверен, что нам дадут время, чтобы переодеться? И я понимаю, что у вас явно есть какие-то колдунства, чтобы можно было осуществить это быстро, но что-то мне подсказывает, что даже эти меры вряд ли будут достаточно быстрыми, — сказала Ниона, которая продолжала размышлять на тему предложения Меча и делала это настолько рационально, насколько колдунствами и навыком Мурдыкса созданное оружие не ожидало, в связи с чем умолкло и даже не пыталось возразить, словно понимая свою не то чтобы несостоятельность, сколько поражение в словесной битве, в которой он практически до самого завершения одерживал победу.

В то время, пока мы пробирались по горам вверх, в Плотном… точнее, перед столицей Плотного королевства начался расколбас. Там, как в фильмах, собрались две армии друг напротив друга. Я до сих пор не понимаю смысла, согласно которому канделябр пытался атаковать именно это место… конечно, возможно, там был невероятный энергетический след, которым тот собирался воспользоваться, но смысл-то в том и заключался, что мы разрушили большую часть его планов, и, как мне до сих пор кажется, ему было проще отказаться от идеи захвата той области, нежели противостояние! Возможно, его планы были, как бы так сказать?.. В общем, рассчитаны на потом, когда все свершится… Быть может, он собирался каким-то образом воспользоваться тем местом после окончания преобразования своим ритуалом колдовства. Жаль, что узнать об этом не получится, просто потому, что… потому… что. Хотя, может быть, смысл был более прозаичным, и таким образом фонарщик просто разбил нас на две части, понимая, что к нему отправится наименьшая, с которой и справиться будет куда проще, и неожиданностей таким образом будет в разы и сотни раз меньше, нежели устроить полноценный замес всех на вся в одном месте. Поэтому, с одной стороны, так было даже лучше, что мы были разбиты на несколько лагерей, точнее, на два, а с другой… ну, знаете, было такое, крайне тяжелое чувство внутри, а все потому, что каждый из нас переживал за тех, кто остался в обороне. У нас была какая-никакая, но вариативность: хотим — идем сюда, не хотим — идем туда; надо подраться, но можно и убежать; не надо подраться — можно дать по голове, и дело с концом! У тех же, кто остался в Плотном королевстве, такого выбора не было. У них было: «Быть или не быть — вот в чем вопрос?!» — и самым отвратительным было то, что даже вопроса не было, был только вариант «быть», каким бы невероятным он на тот момент ни казался.

Итак, вот вспомните какой-нибудь фильм, в котором две такие армии стоят друг перед другом. Но не такие, где с одной стороны все исключительно в белом, а с другой стороны исключительно в черном, нет, и не как в спорте где-нибудь, где две команды в цветах своего клуба. Были просто две армии, совершенно разношерстные, и единственное, что отделяло одних от других… даже не знаю, как сказать. Короче, общее настроение, что ли. Каждый понимал, кто он и за кого он. Каким образом? Затрудняюсь сказать, но так оно и было! Более того, и с той, и с другой стороны были представители разных народов, точнее, вообще всех, что только есть на той стороне мира-монеты! Даже несколько мечтателей затесалось в разборки! Вот только арахнид был всего один — Циф. Остальные предпочли остаться в Полимирье. Возможно, так даже лучше. В остальном мелькали мохноногие дальнеследователи, приемники, вантаны и карабаксы, фонарщики, каруны, дамбры, гупырки и прочие — все собрались, чтобы устроить мордобитие друг другу на почве исключительно убеждений, и вот это было неприятно. Конечно, в основном всегда все отношения выясняются на почве убеждений, но тут-то… Хотя, я не прав, тут тоже главным камнем преткновения были именно убеждения, еще и такие, которые разделили совершенно одинаковых всех, даже без знаков отличия в виде одежды или типа того, на два лагеря — вот это было страшно! Потому что одинаковые все были вынуждены идти друг против друга! А все из-за каких-то взглядов, которые не до конца имели место быть в реальности, и я бы, возможно, был бы рад, если бы появилась возможность объединить обе наши стороны, но не так, чтобы одна перенеслась куда-то, а каким-нибудь, не знаю, пространственно-прыжковым мостом, к примеру! Но никак не таким, который избрал канделябр! В любом случае, надеюсь, сейчас у вас перед глазами появилась та картинка, которую я пытаюсь донести уже, не знаю, минут пять, наверное.

Итак, две армии. С одной стороны выдвинулось по полководцу, и каждый начал свое обращение к своим, и если та сторона, которая поддерживала канделябра, получала следующие рекомендации: «Никого не жалеть! Враг есть враг! Единственный способ — полное уничтожение!», то вот со стороны Плотного королевства говорил Фрил. Он за два путешествия с Нионой запомнил одну немаловажную штуку: «Жестокость ничего не изменит». В связи с этим молодой, но уже великий колдун той стороны мира-монеты обратился к собравшимся на защиту Плотного королевства следующими словами:

— Ребята, я понимаю ваше настроение, я вижу, с каким настроением смотрят на нас те, с кем нам прямо вот сейчас предстоит схлестнуться, но!.. Послушайте меня пожалуйста! Давайте оставим все эти негативные чувства в стороне! Я думаю, что ненависть… что это пламя, оно идет только на пользу канделябру! Что он только этого и добивается, чтобы воспользоваться слабостью наших сердец и впоследствии жахнуть по полной программе и по нам, и по своим! В связи с этим я хочу вас попросить, чтобы вы действовали на отрезвление мыслей тех, кто сейчас вышел на стороне канделябра. Я прошу вас думать о них как о своих друзьях и родственниках, что запутались, заблудились в дебрях загдуровских посадок или какого-нибудь такого буерака, из которого не получается выбраться! Я хочу, чтобы вы понимали, что наша задача не сама битва, нет! Ни в коем случае! Наша задача — возвращение рассудка… наша цель — указать на заблуждения и открыть глаза тем, кто сейчас продолжает чувствовать себя правыми, пусть правость в это случае не самая правильная, пусть насчет самой правоты сказать что-то сложно. В любом случае, мое пожелание будет следующим: «Быть аккуратными и только отправлять поспать!» И я понимаю, что это пожелание звучит как какая-то насмешка, но давайте вспомним подвиги героя по имени Ниона! Давайте подумаем о том, скольких она смогла спасти и скольких смогла переубедить, используя силу интеллекта! И пусть она не всегда была мягка с теми, кто встречался на пути, но всегда искала возможность поговорить и переубедить! Так и мы должны постараться сделать таким образом, чтобы все заблудившиеся в чужих словах нашли из них выход, даже если ценой будет большая шишка или смачный синяк! В связи с этим еще раз скажу, озвучив свою просьбу — ребята, будьте терпимы к тем, кто выступает против нас!

Представьте, какое настроение было у той стороны, которая придерживалась взглядов канделябра! Они практически ликовали от такого обращения Фрила к тем, кто встал на защиту Плотного королевства! А теперь представьте, что чувствовали наши друзья и воины, которые встали на защиту! Как бы эмоциональный диапазон был явно не в нашу пользу, и это понятно, это можно даже назвать нормальным, вот только все равно деваться было некуда и надо было стоять до конца, потому что Фрил был прав, и это чувствовали все, буквально каждой клеточкой кожи.

Как только обращение предводителей закончились, каждый из них подошел к другому. Со стороны канделябра выступал тот самый мечтатель, которого Ниона с Громом сбили по пути на производство отражателей. Кажется, где-то в первых рядах промелькнула Изма, которая бегала туда-сюда, словно подготавливая что-то такое, что должно было в первые минуты сражения произвести огромное впечатление… или если не в первые, то потом, гораздо позже.

К Филу вышел тот самый мечтатель, и было видно, насколько воинственно он настроен. Молодой же колдун смотрел на него расслабленно, словно вообще не воспринимая всерьез. Будто бы он уже видел, чем закончится сражение, и в связи с этим был готов еще раз прослушать все, что скажет противник.

Кстати, странная особенность была у той стороны мира-монеты, и заключалась она в следующем: небольшие бои могли проходить как угодно, но вот что касается крупных, тут были определенные правила этикета, которые ненарушимо исполнялись вне зависимости от ситуации. Таким образом, войска выводились друг напротив друга на достаточной дистанции, чтобы обращения полководцев были слышны. Я не знаю, в чем смысл такого подхода, но, наверное, он не только был, но и вполне себе нормальный. Возможно, даже чуть более обоснованный, чем я мог себе это представить, но это не так важно.

После обращения к армиям полководцы выходили друг к другу, чтобы обменяться парой-тройкой колкостей. Обычно колкости, конечно, удел тех, кто уважал друг друга, а такое на поле боя встречалось крайне редко, я бы даже сказал, что никогда не встречалось, и это достаточно оправданно, хотя на той стороне мира-монеты бывало и такое, что непримиримые государства встречались при наличии одинаковых правителей, и тогда действительно проходил обмен колкостями и пожеланиями друг другу одержать победу в честном сражении, как бы глупо это ни было. Тут же у нас получилось так, что Фрил был готов к колкостям, но не был в достаточном для этого настроении, а мечтатель, которого мы свернули и запихнули в темницу, хотел только одного — мести за обращение с ним.

— Я вас всех перебью, даже если мне придется лечь своими костьми рядом с вами! — сказал он, топнув при этом ногой.

Было понятно, что его глубоко ранил сам факт пленения, однако было непонятным, на что он рассчитывал, когда вступал в бой. То есть с ним еще вполне себе адекватно обошлись. Да, получил раз по голове, а дальше-то что? Всю жизнь, которая может оказаться достаточно короткой, скрипеть зубами, что ли? А смысл? Чтобы еще раз получить по голове в случае чего? Так получается, что ли?

Эм… не обращайте внимания. Это я просто задумался немного. Не более того.

А там и тогда мечтатель высказался и выговорился во всех смыслах, смотря Фрилу прямо в глаза, и тот должен был хоть что-нибудь ответить, но не стал. Он просто отвернулся и пошел обратно к армии, которая пусть и не хотела сражаться, но была готова к этому. По какой причине Фрил ничего не сказал, лично для меня оставалось загадкой. Сам же один из двух правителей никак не прокомментировал этого и даже не стал объяснять, а на все доводы о том, что таким образом можно было не только сломить врага, но и многих его подельников склонить на нашу сторону — или хотя бы что бы те начали думать об этом! — Фрил он лишь отмахнулся. Единственное, что было понятно — он знал, что делал.

Причем, разговоры мы говорили с ним уже после того, как все случилось, и он все равно не давал никакого ответа. Быть может, причина была куда проще, чем кажется, и, к примеру, была такой, какой могла быть у меня… Эм, я знаю за собой такую, крайне нехорошую черту — вместо того, чтобы поговорить, могу сразу сходу ударить, а обсуждать причинно-следственные связи уже потом…

— Ты что себе позволяешь?! Ты же должен! — сорвался было мечтатель и даже прошел несколько шагов следом за Фрилом, на что тот обернулся, смерил врага спокойным взглядом, после чего пошел дальше.

Казалось, что молодой, но очень крутой и перспективный колдун к тому моменту действительно знал даже слишком много, нежели просто исход боя, и просто ждал тот самый момент, когда все случится, чтобы сосредоточиться и... быстро его прекратить.

— Да ну и что б тебя теневые запинали где-нибудь в тени! — прошипел мечтатель, словно продолжая свои попытки спровоцировать Фрила, но одному из двух наследников Мурдыкса было все равно.

Он просто вышел перед защитниками Плотного королевства, которых оказалось немало, и коротко им кивнул. Никто этого не понял, однако акцента также никто не сделал.

В тот миг, когда Фрил подошел к армии, рядом с ним стояли Мастер, Кентар и тот дядька, который управлял Глабрумом. Казалось, что Полимирье вообще никак не участвует в замесе, словно ему с лихвой в прошлый раз досталось со Скотоглосом, что в этот раз они решили посидеть в сторонке и позаниматься своими делами.

Спустя несколько минут мечтатель встал перед своим войском. Он поднял меч, которым был вооружен, и приготовился дать команду к началу сражения. Драконы, которые были позади, напряглись при этом. Блум рассказывал о том, что ему не хотелось вступать в битву против своих же, но другой альтернативы он просто не видел. Вдобавок, как сам потом рассказывал музыкальный дракон, он понимал, что единственный способ укрепить свое влияние среди сородичей — один раз показать свои силы в полной мере, чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения в том, что он — достойный!

И вот бой начался. Фрил позволил темной стороне нанести первый удар.

И вы можете возмутиться: «Вот, что за вздор?! Да кто так делает?!» — вот только я хочу вам сказать, что не все так просто было и, более того, хочу уверить вас в том, что тот первый удар не только не достиг цели, еще и стал прекраснейшим поводом для массированной контратаки, которая положила в крепкий сон несколько десятков колдунов и простых воинов. Кстати, я вот так рассказываю сейчас, и у меня у самого появляется вполне логичный вопрос: а какова была численность этих армий? Если вы спросите об этом у меня, то я не смогу ответить. Меня там даже не было. Если вы поинтересуетесь, откуда у канделябра было столько народа, я тоже не смогу вам ни единого слова сказать, просто потому, что не знаю. То есть я могу вынести несколько предположений о том, что большее количество всех тех, кто был в составе его вооруженной толпы — бывшие подчиненные, которые так или иначе остались на той стороне, в смысле на стороне канделябра, даже после того, как наши с ним разборки закончились в прошлый раз. Они, скорее всего, все эти годы только и делали, что вербовали других… не знаю, короче! Но судя по рассказам, толпы были такими, какие не то чтобы представить, какие даже нарисовать будет проблематично, просто потому, что компьютер будет тратить слишком немалое количество ресурсов на обработку и, скорее всего, в связи с этим, даже будет подтормаживать, что само по себе, не очень для производственного процесса. Эм… давайте остановимся на том, что армии были прямо армиями! Прямо большими такими, и они, обе две, шли друг на друга.

Как бы, вопросов касаемо защитников Плотного королевства, как мне казалось, нет и быть не могло, а все потому, что к Фрилу и Мастеру на подмогу пришли Кентар и... я даже не помню, как того фонарщика зовут… короче, правитель Глабрума с частями своих армий. То есть все было в балансе, не считая приемов, которые использовались войском, выступающим на стороне канделябра. Всякие брумголы, большее количество драконов и так далее — это вполне перевешивало не только силу, но и численность, учитывая, что все драконоборцы, которым позволили таковыми стать, отправились биться с главным злодеем! Благо, у Фрила была корона древних, а у остальных, кто был близок, были небольшие копии, самодостаточные и сильные, за счет которых ситуация также более-менее балансировалась, что было вполне неплохо.

Первое колдунство полетело в направлении Фрила. Было понятно, что тот, кто будет участвовать в бою, в первую очередь будет стараться снести с ног предводителя или того, кто назначен предводителем главным по вопросам обороны отдельно взятого конкретного места. Так и случилось, но молодой колдун знал об этом, в связи с чем давно, еще когда выводил армию из плотного королевства, набросил на себя несколько отдельно сильных защитных колдунств, и вот когда в него полетела атака, он даже уклоняться не стал.

Все, кто был на его стороне, вздохнули с замиранием, от неожиданности, конечно! А потом, увидев, как подобие цепной молнии прокатывается по первым рядам, куда отрикошетившее от его защитных колдунств колдунство влетело как ядро в арбуз, сорвались с места и с громким, практически единым криком, в унисон: «Да мы вас в узел завязывали!» — сдвинулись с места и, практически волнорезом вошли в ряды врага. Это, конечно, было неплохой тактикой, но только неплохой, потому что ровно настолько же она была не очень, а все потому, что заводила армию в окружение. И здесь было несколько вариантов: таранить, пока не обнаружится выход, и только «выйдя», повернуться и пойти в обратную сторону, добивая оставшихся, хотя «добивая» — не совсем правильное слово. И второй вариант, как вы понимаете, тот, который подразумевал под собой отсутствие возможности прорваться насквозь, и вот он был ужасный, на самом деле. А все потому, что в подавляющем числе случаев значил только лишь, эм… захлебнуться собственным же энтузиазмом и в итоге быстро проиграть. Конечно, вдобавок к этому еще шло большое количество сопутствующих последствий и так далее, но это не имело никакого значения. Самое главное заключалось в том, что атака началась мгновенно, сразу после того, как план Фрила сработал. Кстати, в бой он повел внезапно, резко, но оставляя за собой вариант быть холодным как лед. Самое прикольное, что когда они с Нионой против Скотоглоса выходили, он таким не был, а тут словно совершенно другой человек вел в бой тех, кто ему доверился. Даже Мастер что-то кричал и бил из стороны в сторону, как только мог и чем только мог, а вот Фрил нет. Он поступал иначе, прицельно выводя из строя одного-другого-третьего и так далее. Он шел вперед с таким видом, будто бы что-то искал. Словно до чего-то додумался, но никому об этом не рассказал, понимая риск своей догадки и сложность исполнения плана, особенно если идти не одному.

В это время Блум вступил в бой против тех, кто по-прежнему считал его даже не столько недостойным, сколько просто неподходящим на роль короля драконов. Среди этих отступников также были те, которые попытались напасть на нас и которых один раз Блум уже посрамил перед своим же народом. Видимо, урок не пошел на пользу, раз уж они во второй раз приперлись за добавкой. Как бы то ни было, ему надо было отстоять свое имя, чем он и занимался, правда, таким образом, словно не всерьез, словно ему даже было не интересным это сражение, и в то время как на него нападали нешуточно, он больше клацал зубами и исполнял какую-то героическую музыку, которая дополняла общий такой достаточно забавный пейзаж тотального сражения.

— Ба-ба-ба! Я думал, что больше никогда у нас не будет ничего веселого! — ржал Гром, который еще дернул с собой Гроха и несколько других друзей из числа дамбров и гупырков. — Пацанва! Вам надо развалить войско брумголов до того, как они в полной мере зайдут на поле боя, ба-ба-ба! — древний бессмертный летописец ржал, а в глазах его сверкал огонь азарта и радости. — А мы с этим парнишей… у нас есть другие интересные дела тут! — смеялся летописец, причем, я бы даже сказал, что от ощущения какого-то невероятного счастья, хотя счастливого в том, что происходило, конечно же, не было.

Жупелка пыталась следовать за Фрилом и то и дело теряла его из вида. Она понимала, что тот что-то задумал, вот только что именно, никак не могла понять, от чего ей было совершенно не по себе. Да, фантазфурия сильно переживала за своего друга, который за некоторое время до начала битвы сильно изменился, словно закрылся в себе и перестал разговаривать, будто бы обдумывая что-то большое и, быть может, страшное.

Милли Визмен, чтобы в очередной раз восславить фамилию, прыгнула с места, на котором стояла, пока полководцы обменивались любезностями, в самый центр разборок и устроила там огненно-ледяное шоу, раскидывая в разные стороны всполохи холодного пламени и пламенного холода, которые вонзались в окружающий пейзаж как примагниченные и заставляли двигаться всех, кто попадал под действие, эм… как бы так сказать, чтобы не скатиться до использования банальностей? Эм… В общем, те колдунства, которые распыляла Милли, не столько заставляли воинов окаменеть, но они не кисло так замедляли! Сама же колдунья пользовалась этим и сразу после здравого замедления части войска пробегала мимо, отпуская звонкую тычку по лбу каким-то чудо-колдунством. Не так далеко от нее орудовали Кер, Виза и Делка. Правда, Кер потом ушел к Сэлдому и Вантанамаме, но это потом.

Каждый в этой битве, как будто расположившись в персональном котле, пытался сразить толпы противников, которые только и делали, что уплотнялись. А ведь это было странным, учитывая, что все должно было быть наоборот и количество противников должно было уменьшаться.

— Просчитались?! — послышался голос Вантанамамы, рядом с которой, практически в вальсе, расхаживал Пятачок, то и дело подхватывая кого-нибудь и делая им же такой почти легкий жест, который он сам назвал «салфетка под пинту кикса». Вантанамама при этом продвигалась в сторону вантан. Она считала своим долгом вернуть подчиненных в чистое сознание! В связи с этим огромная вантанша держала курс в том направлении, где её соплеменников было больше всего! А еще, поскольку она была величайшей освободительницей и спасительницей вантан, то как только Вантанамама ворвалась в общую массу, где жарилась неразбериха, так сразу крикнула: «А-ну, цыц!» И получилось у неё это настолько громко, настолько звонко, настолько круто, что даже драконы замерли в своем вялом выяснении отношений, что в большинстве своем состояло исключительно из бесед на драконьем наречии, которое вряд ли много кто понимал, а кто понимал, тем было не до того, чтобы слушать разборки рептилий.

Мастер вместе с Клирком, Порегом и Дилинь остались на месте и отбивали замок от тех, кто решил не вестись на вонзившуюся в войско армию и продолжил движение вперед, на Плотное королевство. Таких, кстати, оказалось не сказать что мало, и все они, в большинстве своем, на самом деле бежали по домам в попытках спасти хоть что-нибудь от своих прежних жизней! Словно долгое время они находились во сне, и лишь теперь, когда все началось, морок спал, и стало понятно, что надо бежать в родные пенаты, причем как можно скорее.

— А ну, цыц! Я сказала! — крикнула Вантанамама как самая настоящая маман, которую чем-то не кисло так расстроили, в связи с чем она приняла решение намылить несколько шей мылом с перцем! — Так, мои хорошие, вантане как минимум, — обратилась она к представителям своей расы, — либо вы сейчас, вот так сразу, одумываетесь и возвращаетесь домой по-хорошему, либо я подумаю о том, сколько много я для вас сделала, обижусь и решу, что настал тот час, чтобы немного вразумить вас.

Она взмахнула своей огромнейшей дубинкой над головой, от чего образовалась достаточно сильная воздушная волна, которая отбросила несколько небольших представителей той стороны мира-монеты врассыпную, а вот что касается ухочей, что метались туда-сюда и больше старались быть не задавленными, чем участвовали в битве, те так и вообще, случайно оказавшись в тот момент в радиусе действия взмаха дубины, взмыли в небо и унеслись в неизвестном направлении, куда-то в толпу. Это было забавным. Реакция вантан тоже была вполне себе забавной. Они все сгорбились, посмотрели под ноги и чуть ли не сказав: «Да… мама… прости… мама… мы были не правы… мы не подумали, мама. Идем домой, чтобы встать в угол и не показываться оттуда, пока вот совсем не поймем, что так делать нельзя было!» — вроде как начали очухиваться, но… не получилось. Сорвалось.

— И вы будете слушать эту мочалку?! — проревел мечтатель, которого сложило после первого же удара, но который нашел сил вновь встать как раз в тот миг, когда воцарилась тишина. — Уничтожить всех и вся! — заорал он и ткнул пальцем в пространство.

Сосуды на его шее и лице сильно вздулись. Было видно, что он в бешенстве! И пусть у него получилось немного повлиять на бой, что вновь вспыхнул, кое-что, на самом деле, было сделано откровенно напрасно… можно сказать, что сгоряча, не подумав о последствиях. Он обозвал Вантанамаму, особенно не зная, что она подружилась с карабаксом Сэлдомом с позывным «Пятачок», а тот, а свою очередь, нашел общий язык и интересы с Кером. И вот этот небольшой, но крупный в собственных габаритах боевой отряд, в котором прислуга Милли был самым маленьким представителем, что только топал так, будто бы клешастый переставлял лапки, направилась к мечтателю. Тот, по всей видимости, просек, что просто так его не отпустят, в связи с чем принял боевую стойку и приготовился к сражению… Ну, еще он позвал на помощь несколько брумголов.

Начался разнос, которого та сторона мира-монеты еще не видела, потому что в нем принимали участие как минимум три удивительных представителя, которые двигались не так, как от них ожидали, внимательно наблюдая за габаритами и думая, что за счет размеров движения будут медленными и неуклюжими, но не тут-то было! Получилось все не так, как армия нашего врага думала, в связи с чем все те, кто набросился на наших друзей в первых рядах, отправились в полет. Живописно так, красиво. Знаете, судя по рассказам того, как в бой в полной мере ворвались Вантанамама, Пятачок и Кер, поле боя на несколько минут стало напоминать огромное полотно из домино. То есть они отшвыривали кого-нибудь куда-нибудь, и появлялись такие типа разводы из заваленных тел. Вдобавок, сами краткие воздушные путешествия воинов больше напоминали какие-то показательные выступления акробатов тире гимнастов, что решили показать удаль, выдав превосходнейший перфоманс прыжков в воздух и пусть не самого мягкого, но все-таки приземления на своих же друзей. Примерно как музыканты на концертах, когда падают на море рук и немного путешествуют по залу. Но эти изобретательные скоморохи ведь не ограничивались руками, нет! Они показывали мастерство еще и в том, чтобы в самый последний миг увернуться от оружия, направленного то вверх, то также вверх, но уже по диагонали.

В это же время драконы наконец немного распалились. Самым забавным в этом было участие Грома и Гроха. По идее, бессмертный рассказал о некоторых секретах дамбров, о которых никто, кроме него, не знал, после чего тот первый дамбр, которого встретила Ниона, вроде как даже был готов выйти против нескольких драконов в помощь Блуму, хотя музыкальный король этих огромных и невероятно сильных существ тоже неплохо справлялся с возложенными на него обязательствами, даже не давая ни одному подойти к себе, при этом время от времени отвешивая вполне увесистые пощечины, заставляющие подданных взвыть и практически прильнуть мордами к земле. Когда же к нему на подмогу подоспели Гром и Грох, он сначала фыркнул что-то типа: «А ну, друзья, свалите на помощь кому-нибудь еще, потому что вам в наших разборках делать особо нечего и незачем! Более того, опасно, так сказать, для дальнейшей жизни…»

— Так, Блум, ты либо живешь как достойный представитель общего мира, либо становишься на тонкий лед своего предшественника, выбирай! Я надеюсь, что ты понимаешь ответственность и надежды, которые старый на тебя возложил, и в связи с этим сделаешь правильный выбор, а не тот, который приведет тебя туда же, где оказался и пробыл несколько столетий твой предшественник! — прорычал бессмертный летописец, который прекрасно понимал, о чем говорит, потому что помнил прошлого короля драконов, когда тот был еще небольшим таким, огнедышащим и колдунствующим всякую чушь ящером.

— Но… — попытался что-то возразить Блум, но вот только летописец не дал ему этого сделать.

Гром быстро сгруппировался, несколько раз подпрыгнул, после чего направился к одному из драконов.

— Друг, не пытайся быть круче, чем ты есть — это первое! Второе — поверь мне, от твоей гордыни никто не выиграет, более того, скорее все проиграют… проиграем, если сводить к частным случаям. А поскольку мы тут не просто так, то дай взять часть твоих обязанностей на себя. Как минимум таким образом мы отвлечем твоих собратьев на себя и не дадим им никакой возможности атаковать других заинтересованных в этой битве. Кстати, нам бы еще и отойти немного подальше. Это будет прекрасным способом не только сделать наш бой чуть более красочным и прекрасным, но и просто несколько поменять масштаб! Ба-ба-ба! — дамбр рассмеялся, после чего обратился к Гроху: — Слушай, Грох, я надеюсь, ты готов опробовать то, о чем я тебе говорил. Ты, главное, надолго не останавливайся! Запомни, как поначалу жизненно необходимо достаточно долго находиться в битве без вытыкачки. Это что-то типа условия такого! И вот тогда, когда почувствуешь, как этим можно воспользоваться, ба-ба-ба, лупи как только можешь! — летописец говорил очень быстро, уже примеряясь к тому, как пойти в атаку на выбранного им дракона. — Я долго-долго хранил этот секрет и вот наконец готов к тому, чтобы передать свои знания кому-нибудь еще! Правда, помни, ты поклялся о том, что никому об этом не расскажешь! Ба-ба-ба! А я пока что в силах и сам хранить свой секрет и выбирать тех, кому о нем рассказать! — Гром был в полном восторге от себя, даже не обращая внимания на слова дракона, который уже некоторое время возмущался на тему участия дамбра в их с Блумом разборках. — А поскольку я знаю, что ты — единственный, кому я доверил этот секрет нашего народа, то, поверь, как только я узнаю, что кто-то там поступает как мы, я либо пойму, что ты проболтался, либо узнаю о том, что кто-то додумался до того, до чего додумался я, ба-ба-ба! — продолжал говорить Гром, и в этот момент у всех, кто смотрел на них и за ними, сложилось такое впечатление, что летописец вообще не считал огромную рептилию за проблему и видел в ней только лишь того, с кем надо и хочется сразиться! В ком видел если не достойного, то хотя бы интересного противника!

— Да-да-да, великий бессмертный! — сказал Грох. — Я обещал, и я сдержу свое слово! Более того, сейчас опробую то, о чем вы мне рассказали, потому что очень интересно, пусть и несколько страшно. Вот что-что, а вот это я скрывать не стану! — сказав об этом, молодой представитель народа дамбров несколько раз подпрыгнул на месте, тоже не обращая внимания на разъяренные голоса драконов, примкнувшим к войскам канделябра, после чего приготовился, мысленно, крайне мощно напасть.

Грох подошел ближе к дракону, с которым собирался схлестнуться, при этом послав прогуляться лесом «главного из неприятных достодранов», что стоял напротив Блума и не смел даже дернуться. Гром к этому моменту тоже выбрал себе противника и был готов к тому, чтобы опробовать знания на практике, причем сразу и по полной программе!

Виза в это время, скооперировавшись с Делкой, шла в атаку, раскидывая всех, до кого только они могли дотянуться. Да, уже немолодая служительница дома Визменов не могла похвастаться выдающимися физическими способностями, пусть во время попыток воплотить свое не самое разумное желание в явь и показывала чудеса акробатики и скорости, но даже несмотря на это, неплохо прикладывала противников такими палками с ручками, которыми вооружилась накануне, и колдунствами. На самом деле, такое оружие называлось «тонфа», и в руках мастера могло быть одновременно и щитом, и мощной дубинкой, и даже своего рода кастетом. В принципе, именно этим всем и являлось для Визы её оружие. Она крутилась и вертелась на месте как заводная, то и дело отбивая и принимая разного рода удары, чтобы потом сделать контратаку с чудовищным разрушительным потенциалом. Единственная сложность заключалась в том, что колдунствовать при этом она могла либо только щелкая языком, либо топая ногой, вдобавок ко всему как минимум одной рукой она была «обязана воздавать хвалу богу тяжелой музыки», что тоже, казалось бы, было не сложно, но в то же время крайне тяжко, ибо приходилось беречь раскинутые веером пальцы и следить за тем, чтобы по ним не только никто не попал, чтобы еще и случайно самостоятельно не ударить или защемить каким-нибудь удивительным образом. Так что концентрация Визы была сразу и везде.

Делке в этом плане повезло чуть больше, а все потому, что она прекрасно знала свои силы! Да, она была высокой и крайне спортивной девушкой с большими мускулистыми ногами, такими же руками, но при этом вполне осиной талией. Орудовала она преимущественно кулаками, и поэтому у неё было что-то вроде боевых накладок на руках. Не кастетов, а накладок. Это больше похоже на боксерские перчатки, только это не перчатки, а накладки. Они были составлены из прочных чешуек, которые прекрасно закрывали собой тыльную сторону рук. Со стороны же ладони было что-то напоминающее перегородку, за которую Делка и удерживала свои «перстеты» на месте. В чем был вполне немаленький плюс этого оружия: оно, изначально, создалось каким-то аскетом-колдуном, который прекрасно понимал, что иногда и в рожу дать надо, и наколдунствовать что-нибудь такое, чтобы уж точно прогнать названных гостей как можно дальше и отбить всякое желание идти по пятам в поисках мести. Так вот, тот дядька не только придумал сие чудо инженерной мысли, но еще и выпустил целый талмуд, который назвал: «Боевое искусство обращения с престетами и основные вооружающие колдунства!» Делка неплохо была знакома со всеми поучительными советами и не стесняясь применяла их на практике. Первое время она даже думала вот над чем: «Мне кажунствуется, шо мы в какой-то западне, потому шо нет достойных противников, а они быть обязаны!» — но потом все изменилось. Она встретила наконец нормального, давайте назовем его генерала, войска канделябра. Им оказался высокий, сухощавый мохноногий дальнеследователь, который двигался с огромной скоростью и который практически умудрился заехать ей коленом в грудину. Во всяком случае он неплохо так прицелился и нанес удар. Делка только каким-то чудом отшатнулась в сторону, после чего развернулась на сто восемьдесят. В её глазах сверкнули искры готовности.

— Меньше слов и больше дела, мохнатик! — сказала она, сконцентрировавшись на нормальном сражении, и при этом не допустила ни единой ошибки.

Это было хорошим знаком, потому что в полной мере описывало решимость Делки к тому, чтобы жахнуть как минимум один раз на полную катушку, даже если после этого последует общий проигрыш! Просто потому, что она понимала, что сделает все, что только сможет, чтобы победа была на стороне сил света. Даже не добра, а просто света! Хотя в тот момент откровенно было не совсем понятно, где свет, а где тьма. Все было просто серым.

И вот началось противоборство Делки с её главным противником в этом хаосе. Остальные, кстати, к этому моменту тоже повстречали других генералов и наконец сошлись в более-менее равных битвах, что подразумевали под собой полный разгром и тотальный разнос всего и всея!

Атака, которую произвел Фрил, почти дошла до самого конца. Армия защитников Плотного королевства уперлась, погрязнув в том количестве врагов, которое моментально начало образовывать подобие кольца.

В принципе, младший из наследников Мурдыкса сам говорил об этом следующее: «У меня было такое чувство, что все те, кто вышел на бой, не особо хотели заканчивать его быстро, в связи с чем мы и ворвались в армию, которая принадлежала канделябру, не с такой скоростью, с какой я планировал. Это и стало причиной того, что буквально несколько воинов прорвалось на ту сторону от армии противника и которые после вернулись в пекло, чтобы не отставать от друзей!» На вопрос Нионы: «Слушай, ну вот все говорят, и в особенности Жупелка, что ты куда-то ушел… а что было-то на самом деле, а?» — он ответил следующее: «Я искал источник силы» — и вот эти слова, они были какими-то такими, странным и в какой-то мере и степени настолько туманными, что пришлось задавать ему вопросы и дальше. Отвечал он как-то нехотя, словно сначала искал следы слов, а уже потом, как охотник, шел за ними и ловил в сачек… ну, как бабочек или, к примеру, небольших рыбок, не знаю.

— Я… я чувствовал, что те воины, которые пришли по наши души, что на самом деле они то ли сдерживаются, то ли чего-то ждут. Я чувствовал это еще и потому, что ощущал какой-то источник чудовищной силы, которая была на тот момент не столько сокрыта, сколько просто не раскрыта на полную мощь. Я её ощущал, но из-за всего того, что происходило вокруг, не мог ни увидеть, ни отыскать, и от этого было, прямо-таки скажем, несколько паршиво, а все потому, что я считал наши мерки времени и понимал, что надо поторапливаться, причем очень и очень сильно! Потому что я понимал, что когда та штука придет в полную силу, нам будет совсем не до веселья и более того, не до сражения, — сказал Фрил, и в тот же миг все те, кто участвовал в защите Плотного королевства, вспомнили вот о чем: у всех представителей армии канделябра было небольшое ожерелье в виде листика многовековника! И как бы можно было сопоставить немного факты, но этого ведь никто не сделал, просто потому, что было некогда, а когда пришло прозрение, то сразу стало поздно… да, и в любом случае, если бы оно появилось в голове вовремя, все равно ничего не дало бы и не изменило бы. Был бы просто факт: «О! Так это ж то же, что то, только это!» — большего выжать не получилось бы.

А теперь давайте вернемся к Делке и её сражению с мохноногим. Оно было напряженным, а главное — продолжительным. В основном это выражалось тем, что встретились скорость и сила. При этом нельзя сказать, что сила не обладала скоростью, а скорость силой. Каким-то образом эти двое, можно сказать, балансировали друг друга и, таким образом, были практически равны в силе, вот только не забывайте о том, что у мохноногого была еще «кубышка» припрятана… да и не только у него! Вообще у всех, кто выступал за канделябра.

Кстати, я вот пересказываю события прошлого и думаю вот над чем: «Может быть, небольшая передышка у нас только из-за этого была? Только потому, что канделябр готовил какую-то такую штуку, которая так или иначе позволит ему если и не разрушить Плотное королевство, если не воспользоваться им прям вот так, сразу, то хотя бы занять! Что только благодаря этому мы успели хоть немного подготовиться…»

Эти двое решили вообще не разговаривать и просто били друг друга. Причем, у противника Делки было достаточно прикольное оружие. Это были щитки на голенях и что-то вроде ударных наколенников. На самом деле, ей очень повезло, что все было без шипов, ножей или каких-то таких аксессуаров. Причина такой конструкции, как вы понимаете, была непонятна. Хотя вполне себе возможно, что это было не просто так, и тот, кто изобретал, и все последующие, сталкивались с определенными проблемами травмоопасности разного рода шипов, игл и ножей на данном типе вооружения или доспехов, или что это на самом деле было-то?! Ладно… не столь важно, к чему отнести это нечто, куда более важно то, что у того мохноногого не только ноги были использованы в бою. На руках у него было нечто похожее на то, что было на ногах, и орудовал он даже не кулаками в большинстве своем, а предплечьями и локтями, которыми не только неплохо мог попасть по челюсти, но и которыми вполне мог позволить себе отбить какую бы то ни было атаку, причем без каких бы то ни было проблем. Делка же старалась по максимуму не подпускать к себе воина из числа генералов канделябра. Для этого она во всю силу использовала длину рук и неплохие навыки борьбы.

Гром и Грох в полной мере напали на драконов. Несогласный Блум присоединился к ним, но скорее в попытках вразумить, нежели помочь. Выглядело это крайне потешно, учитывая тот факт, что музыка, которую неосознанно воспроизводил всем своим телом музыкальный дракон, сочетала в себе что-то забавно-быстрое и в то же время героически тяжелое.

Я сам не знаю, как это описать, и по этой причине просто использую только те слова и понятия, которыми мне передавалась хроника тех событий.

Кстати, я так подумал и понял, что ни единого слова не сказал про Цифа, который тоже участвовал в общем замесе!

Циф вступил в бой против совершенно не пропорционального ему гупырка. Тогда и там арахнид в полной мере начал использовать свои лапки, которые даже среди арахнидов было принято прятать друг от друга. И как мне казалось, время, проведенное в компании с нами и в компании Грома, пошло ему на пользу. Он стал таким, открытым… можно сказать, что совершенно другим, пусть и оставался таким же верным другом, прекрасным механиком и изобретателем, что мечтал создать нечто такое, чем все будут пользоваться много столетий с огромным удовольствием!

Гупырок, который вышел против арахнида, был достаточно большим, но самое такое, что выбивало почву из-под ног, заключалось в том, что он был широким.

— Ты шутишь, арахн?! Или ты действительно думаешь, что у тебя есть хоть один шанс против меня выстоять? — поинтересовался гупырок, который воспринимал сложившуюся ситуацию как плохую шутку. — Ну, ладненько, сейчас тебя по быстрому сломаю и отправлюсь искать нормального противника, а то на тебя разочек чихнуть, и все, и ты сложишься на составные части, — посчитав свое высказывание остроумным, прекрасным и веселым, он рассмеялся.

Циф же не растерялся. Он улыбнулся, после чего сказал следующее:

— Слушай, если ты заранее думаешь о своей победе, то зря, потому что ты еще не знаешь ничего о том, что я для тебя подготовил, и, на самом деле, противника лучше, чем ты, я даже придумать не мог!

Арахнид рассмеялся, после чего вскинул руку с козой высоко над головой, щелкнул пальцами, и перед ним появилась сумка. Да, он воспользовался колдовством, а не колдунством Делки, которая таким образом могла прыгнуть к себе колебег куда и откуда угодно, после чего произнес еще одно колдунство, и хранилище вещей с практически безграничным потенциалом раскрылось. Оттуда тут же начали вылетать составные части непонятно чего. Они быстро кружились вокруг Цифа, и возникало не самое хорошее чувство…

— Циф! Ты что творишь?! — послышался голос Милли, которая прекрасно узнала доспехи, которые призвал к себе механствующий колдун.

Да, это был тот самый легендарный комплект какого-то легендарного арахнида, который отличался своим скверным характером и ушел вместе со Сновидцем, потерпев поражение от руки героя. Циф в очередной раз попробовал его подчинить своей воле, и Милли показалось, что ничего хорошего из этого не получится, и в принципе, зная, какой была первая попытка арахнида справиться со столь великой силой, я бы переживал бы точно так же.

— Нормально все будет! Это не совсем тот доспех, который был! То есть он почти тот же, но не тот, — весело ответил Циф. — Я его создал заново из того, каким он был! — проговорил странствующий ученый и по совместительству колдунствующий механик. — Так что сейчас вы увидите перерождение легенды в том виде, в котором я хотел бы эту легенду видеть! — арахнид поднял обе руки, чем напомнил три-дэ модельку человека во время моделирования такового, и на него, если так можно сказать, начали налипать доспехи. Со стороны подобное выглядело достаточно непонятно и вполне забавно.

— Да ладно… — выдохнул гупырок, который ничего подобного не ожидал и который завороженно наблюдал за быстрым преобразованием Цифа в какую-то почти машину, и на самом деле я не зря выбрал именно эти слова для описания того, что происходило с арахнидом.

— Делка, будь осторожна в этот раз и не спускай глаза с нашего друга, который решил еще раз, в самый ответственный момент, показать свое «я», даже не понимая, что это может закончиться для нас вполне печально! — прокричала Милли, которая поняла, что относится к той если не как к дочке, то хотя бы как к любимой племяннице или типа того. — Виза, присматривай тоже. Этот персонаж страшных снов теперь на вашей совести! — прокричала она.

Почему так? Да все просто! Она нашла достойного противника в лице небольшого, достаточно молодого ухоча, у которого были просто невероятных размеров очки на носу, что держались на немаленьких острых ушках и при помощи ремешка, застегнутого на затылке. Он был прямо хорош, а от того, что мог видеть дальше, чем практически все из его народа, а не в упор, лупил прицельно, а главное, максимально осознанно, а еще стоит привести личные наблюдения Милли: «Сложилось такое чувство, что он, сосредоточившись на мне как на объекте, читал мои мысли и именно поэтому с легкостью блокировал все мои хитрости своими атаками, выпадами и ловким жонглированием разного рода колдунствами, что кидал в меня в качестве контратакующих мер. Было такое чувство даже, что он больше играет со мной, нежели сражается, и вот это, честное слово, меня прям сильно раздражало!»

А Циф наконец закончил свое преображение в доспехи древнего арахнида, точнее, в то, из чего те состояли, но были в итоге переделаны в другие, точно такие же. В чем был смысл, я не мог сказать, но раз уж его каким-то образом видел Циф, мне хотелось верить в него, во всяком случае, пока нам — отсутствующим на обороне Плотного королевства — не рассказали вот о чем: «Перед тем, как пойти в бой, Циф несколько раз хлопнул в ладоши и топнул ногой. В следующий миг доспех словно начал работать, он будто бы активизировался».

Короче, Циф пропадал в лаборатории, в своей мастерской, занимаясь созданием чего-то напоминающего экзоскелет и параколдунские доспехи одновременно! При этом делал он свое чудо колдунской механики исключительно из того, что у него было под рукой, а именно: доспехов великого древнего злобного арахнида, которые для него с трудом добыл бессмертный, после своего проигрыша в пари. Самым удивительным было то, что Циф смог сделать то, что задумал и, в действительности получил сначала налипшие на него доспехи, которые смотрелись немного нелепо, но стоило ему их активировать, он стал выше себя примерно на две головы, после чего приготовился к атаке. Гупырок, который сначала не оценил своего оппонента, решил не оценивать его еще раз. Лишь хмыкнул, после того как зачарованность спала с глаз. И тут надо сказать о том, чем он был вооружен. По идее, это оружие называлось «Цеп», и самый эффективный способ им орудовать — размахивать из стороны в сторону, даже особо не целясь. Так вот этот гупырок поднял цеп, который свободно лежал на земле острым набалдашником и частью цепи, и начал раскручивать. Однако по Цифу было видно, будто бы ему совершенно наплевать на сие действие. Кстати, смотрелось это забавно, учитывая тот факт, что доспех арахнида пыхтел и постреливал, учитывая то, как тот работал. У меня, кстати, возникла следующая мысль: «Наверное, там должно было быть чертовски жарко!» — но нет, как оказалось, Циф это предусмотрел и там, внутри, была какая-то система охлаждения, которая позволяла ему чувствовать себя вполне комфортно. Конечно, мне в это не сказать что сильно как-то верилось, хотя при этом было очень интересно самостоятельно попробовать залезть в сие создание арахнидско-колдунско-механической мысли, чтобы попробовать управлять такой вот чешуей поверх кожи.

— Ну, настало время попробовать то, что я придумал! — весело произнес Циф, после чего расправил свои лапки, которые внезапно оказались по самые кончики покрыты каким-то непонятным составом или чем-то вроде того. Как потом рассказывал об этом сам механствующий колдун — это какая-то очень тонкая сталь вперемешку с какой-то странной штуковиной и прошедшая преобразование с использованием бивня склизняка. Таким образом ему, в смысле Цифу, получилось соединить упругость и мягкость одновременно.

А еще я из его рассказа смог сделать вывод, что он смог изобрести какой-то полустальной аналог неньютоновской жидкости, только твердый и способный сохранять определенную форму на протяжении… да всегда способный. Таким вот, совершенно удивительным образом, Циф придумал, как защитить тонкие-тонкие лапки от случайностей, и, на самом деле, подобная придумка была шедевру подобной. Без преувеличений! Причем, возможно, сам механствующий колдун пока что не понимал этого.

— Э-эх! — гупырок, сделав широкий замах, ударил сверху вниз по Цифу.

Арахнид же не стал никак уворачиваться, и сначала у всех возникло такое чувство, словно его доспех то ли взял над ним контроль, то ли арахнид что-то перемудрил настолько, что броня решила, что никуда не сдвинется с места. Ну, короче, странно это было, но на самом деле очень даже просто! Дело заключалось в том, что колдун и механик в одном лице решил проверить, на что способна разработанная им паро-колдунская экзо-броня, и намеренно принял мощнейший удар. Прямой. Который остановился на нем и, как рассказывали те, кто это видел, слегка погрузил Цифа в землю.

Я понимаю, что это, может, достаточно непросто представить, но не забывайте, что все происходило на пердоболотной местности, то есть почва была мягкой и такое было достаточно нормальным, в принципе. Конечно, не нормальным было само действие Цифа, связанное с принятием удара, но да ладно, это уже в истории.

Главное, что риск оправдал себя и арахнид не только остался на ногах, но даже ничего не ощутил. Лишь рассмеялся не совсем нормальным смехом, что больше сделал его напоминающим злодея, нежели какого бы то ни было героя.

— Отлично! Значит, работает, и все те колдунские подушки, над которыми я так долго работал, выдерживают столько прекрасный удар! — сквозь смех, которого от арахнида не слышали никогда прежде и никогда впредь, проговорил Циф. — А теперь я попробую пойти в атаку! Прямо по заветам нашего друга Меча, комментируя каждый свой шаг! — весело проговорил арахнид, окутанный своей удивительной броней.

— Да, ну, ладно, ага! — изумленно выдохнул гупырок. — А если вот так?!

Одним движением, напоминающим управление хлыстом, он взмахнул цепом и на этот раз нанес удар, параллельный земле. Он звонко клацнул о сталь и высек сноп искр, что тут же рассыпались по округе. Это выглядело эффектно, особенно учитывая тот факт, что Циф остановил его ладонью и сделал это с такой легкостью, которая сказала: «Братан, ну, в принципе ты мне не ровня, никаким боком, ага! И более того, наверное, я сейчас тебя немного помну, чтобы ты больше не путался под ногами, и пойду помогать дамбрам, потому что их противники не только больше, но и куда интересней в рамках проверки способностей моей брони!»

— Прямой удар ногой! — озвучил арахнид и сразу же, приподнявшись на своих лапках и будто бы отпружинивая на них, ударил стопой гупырку прямо в грудь.

Тот же даже не успел среагировать. Его шок был настолько велик, что сфокусировал на себе все внимание и развеялся только после того, как удар, адресованный арахнидом, достиг точки назначения, вот только хоть как-то дергаться или принимать какие-то меры, с этим связанные, было слишком поздно. Гупырок моментально сложился напополам. И если вы подумали: «Ну, сложился и сложился… и ладно… это — поле боя и там подобное, возможно, самое невинное, что может произойти» — и в принципе будете правы, вот только гупырок еще и пролетел примерно метр, упав на мягкое место — искатель приключений — и приняв такую позу, словно хотел сделать хорошую растяжку.

— М-да… полноценной проверки не было, ну да ладно! Хоть какая-то, на прочность, но была, и это уже вполне неплохо! — весело проговорил Циф, после чего посмотрел в направлении драконов. — Настало время для настоящих испытаний не только прочности, но и того, каким образом они отработают, если их попробуют с меня снять. Как жаль, что приходится испытывать в экстремальных условиях, и если что-то пойдёт не так, то будет совсем нехорошо, — последнее арахнид пробубнил себе под нос, причём так тихо, что его не то чтобы слышно не было кому-то, что он сам себя был не способным расслышать в общем гомоне лязгающей стали, тяжелых выдохов и ругани.

Сразу после этого он рванул в направлении дамбров, чтобы помочь им и Блуму, но решил ненадолго задержаться, а все потому, что Вантанамама, Кер и Пятачок начали испытывать сложности с брумголами. Те были нового поколения и ничем не только не уступали обычным живым и разумным представителям той стороны мира монеты, но ещё и превосходили таковых не только в силе и скорости, но и в возможностях к управлению телами. По сути и по факту, создателям было достаточно придумать, нафантазировать какое-нибудь движение, и то тотчас же воплощалось в реальность. При этом сами брумголы сильно напоминали Чарльза, только с разного рода модификациями и улучшениями.

«Так, к драконам позже! Сначала надо помочь этим трем, а то в количестве они изначально не тащили, а сейчас еще и в качестве атакующих начинают терять инициативу, а это плохо! А для нас — так и вообще катастрофе подобно!» — подумал арахнид.

Он сам рассказывал об этом, когда я задал вопрос: «Слушай, ну а как же твое стремление ворваться в разборку с драконами?» Циф откашлялся, после чего поведал о том, что с драконами дамбры и Блум вполне неплохо управлялись, а все потому, что древние достаточно сильны, чтобы была возможность потягаться с рептилиями. «Да, они не сильнее, особенно если не используют своих особенных особенностей, о которых знает только Гром… знал только Гром, но теперь ещё и Грох, вот только эти оба-два молчат… а вот Вантанамама, Сэлдом и Кер, им становилось все тяжелее и тяжелее, потому что на них давили огромным числом и потому что вокруг них в бешеном ритме танцевали брумголы, которых было достаточно не просто достать, в особенности, когда под ногами еще мелкие всякие-разные путались, отвлекая и мешаясь изо всех сил и любыми способами! Так что я быстро перераспределил приоритеты и решил, что для начала надо уровнять шансы той нашей части, что несколько замедлилась, а потом уже приступить к более серьезной проверке своей брони», — рассказал арахнид с каким-то таким, слегка высокомерным видом, за что получил от Нионы словесный подзатыльник, чтобы не зазнавался. В принципе, вполне заслуженно. Но давайте вернёмся на поле боя, потому что там было интересно!

Итак, Циф ворвался в толпу брумголов, которых не только успели восстановить после пожарища, вызванного пердоболотной жижей, но которых ещё и немного умудрились улучшить каким-то боком. Движения всех и каждого стали как-то плавнее и словно эластичнее, а скорость вышла на новый уровень, и это не то чтобы прямо слова восхищения, но около того, а все потому, что там и тогда это, с одной стороны, было ужасно, а с другой — завораживало своей красотой… во всяком случае, тем, как об этом рассказывали очевидцы.

Арахнид на своих лапках буквально влетел в толпу и начал жестко танцевать локтями! Причем, именно что танцевать локтями, раскачиваясь из стороны в сторону и практически разваливая всех, кто попадался под руку, и ему была безразлична тяжесть ран! Главное, было знать, что никто не отправится к Сновидцу, а остальное его вообще никак не заботило!

— Циф! Спасибо! Выручаешь! — крикнула Вантанамама. — А то нам как-то тяжело стало дышать даже! — огромная ванташа понимала, о чем говорила, и как бы то ни было, ей было достаточно непросто размахивать дубиной не только потому, что она отвыкла, но и как бы то ни было, она к тому моменту уже была не сказать что очень молодой. — А так хоть продохнуть получилось пару раз! А-ха-ха! А вообще, дайте мне с этим громилой разобраться! Если бы мелких вокруг не было, чтобы я не боялась подавить всех, было бы проще, а так… и переступать с места на место аккуратно, и бороться, и все остальное-прочее, ну, жесть какая-то! Просто жесть! — проговорила Вантанамама и была права.

— Ага, да! — Пятачок тяжело дышал, а по лицу его скатывались огромные капельки пота, а все потому, что ему вообще активная физическая нагрузка давалась с большим трудом, учитывая его размеры, и пусть они с Нионой прошли достаточно много и он даже смог немного прийти в форму, но до полноценного нормального самочувствия ему было очень далеко.

Все же годы, прожитые и проведенные с не самым здоровым образом жизни в одной компании и в не самых благоприятных условиях, давали о себе знать! Да и возраст у него был таким, что мальчиком его нельзя было назвать, мужчиной вполне, но точно не мальчиком.

— Да ладно вам, ребята! Неплохо мы справляемся! — слегка прихрюкнув, высказался Кер, который, как могло показаться вообще всем, испытывал исключительно скуку в связи с происходящим. Самым забавным при этом было то, что он, со своими просто не в меру большими габаритами, легко уклонялся от всех атак, в него направленных, раздавал прекрасные, звучные, хлесткие лещи, от которых получившие без радости заваливались поспать, и упархивал даровать столь сладостное угощение другим нуждающимся и желающим. При этом прислуга из дома Визменов двигался с такой скоростью, которую от него никто даже не то чтобы не ожидал, не подумал бы! И в тот самый миг войско Плотного королевства думало только об одном: «Как же хорошо, что это порождение «искусства войны» на нашей стороне, потому что если бы он был на стороне канделябра, он бы прославился как какое-нибудь внеземное нечто, принявшее облик карабакса ради прикола!»

Циф ворвался в толпу и помог Вантанамаме и Сэлдому немного раскидаться с противниками. В тот момент предводительница и спасительница вантан уличила удачный момент и наконец смогла завалить самого большого из брумголов. При этом она громко крикнула: «В стороны!» и предупредила всех, кто топтался под ногами о том, что пора бы свалить на полных парах и не показываться некоторое время рядом, потому что там будет твориться не пойми что, много и жестко. Пятачок в это время решал вопросы с одним не самым большим брумголом, что только нарезал круги вокруг и то и дело пытался достать контрабандиста при помощи какой-то зубочистки, с виду очень острой. Пятачок испытывал достаточно немалое количество трудностей в связи с этим, и, конечно, он был вооружен чем-то типа бейсбольной биты, которые начали производить по просьбе Нионы, но вот только длина её была таковой, что пользоваться ей ему было не очень удобно, особенно в такой духоте, особенно с таким небольшим противником. Да, до этой встречи он хорошо размахнулся пару раз, неплохо отработал руками, заставляя подвернувшихся противников почувствовать на себе легкость полета, но вот в той ситуации ему было проблемно — до того, как появился Циф. Дело в том, что тот, кто управлял тем небольшим брумголом, отвлекся на арахнида, дав Пятачку момент, чтобы отработать руками. Правда, сразу после того, как отработал животом.

Что я имею в виду? Да, как бы так, чтобы красочнее… Ну, чтобы вы смогли это представить?.. В общем, представьте вышку для прыжков в бассейн? Получилось? А теперь представьте прыгуна на тренировке, который просто прыгает, потому что ему это нравится. И вот он делает прыжок, руки описывают радиус или дугу с бедер до соприкосновения над головой, а после таковой устремляется в воду. Почти без брызг, потому что выполнено упражнение с великой степенью мастерства. Так вот, примерно то же самое, только с места и не в воду, а на небольшого брумгола, замешкавшегося в связи с появлением бронированного арахнида.

И вот Пятачок взмыл в воздух. Причем, со слов очевидцев, надо сказать, что достаточно высоко! Завис в максимальной точке, тютелька в тютельку достигнув брюхом головы такой своеобразной марионетки. После чего всем своим огромным весом обрушился на эту куклу, вдавив в грунт пердоболотной местности, после чего ловко перегруппировался, сев на грудь брумгола, и тут у куклы просто не было ни единого шанса остаться в строю. Карабакс собрал руки в замок и несколько раз опустил их сверху-вниз. Бац-бац. А главное, его совесть была чиста перед Нионой, а все потому, что эти брумголы сильно отличались от того же Чарльза, потому что не были наделены разумом, чувствами и так далее. Эти были просто игрушками, управляемыми на расстоянии для достижения цели. Когда такие помогали строить, проверять что-то и так далее, это круто, а вот в таких ситуациях… Таких ситуаций, как та битва перед Плотным королевством, быть вообще не должно, на самом деле! Но ситуация была, и в ней Фрил, который начал битву, принимал меньше всего участия, а все потому, что искал то, что должно было в скором времени сыграть плохую, крайне плохую роль на поле брани. Он чувствовал, что что-то почти достигло своего апогея и в скором времени даст сил противнику, в связи с чем полностью абстрагировался от сражения и искал. Жупелка старалась идти по его следу, но то и дело сталкивалась с теми, кто хотел, чтобы её не стало. Даже облик поедателя листиков в такой неразберихе мало чем помогал, пусть и был чуть ли не самым быстрым и в то же время ловким её воплощением! Но несмотря на все трудности, словно вынюхивая запах Фрила, по остаткам его энергии в воздухе фантазфурия продолжала искать. Ей была интересна та самая причина, по которой Фрил не столько сбежал с поля боя, учитывая тот факт, что он все равно находился в самом пекле, сколько избегал стычек и бегал-бегал-бегал, словно бы по кругу. При этом его силы были нужны всему Плотному королевству, но вместо этого он лишь изредка бросал какую-нибудь колдунскую молнию в толпу или откровенно угорал, просто переодевая огромное количество вражеских солдат во что-нибудь настолько неудобное, во что-нибудь такое ужасное, из чего те должны были потратить время, чтобы выкрутиться, а потом ретироваться, потому что голышом сражаться было совсем таким себе, глупым и даже несколько беспощадным к себе занятием. В связи с этим, казалось бы, Фрил практически ничего не делал, но при этом делал! И достаточно немало! Учитывая тот факт, что за раз он мог отправить целую пачку воинов отдыхать или хотя бы искать штаны и какие-нибудь рубахи или типа того, потому что голышом… ну, холодно было… и ладно холодно! Вокруг мелькали ножи, мечи, всякие цепы, стрелы даже время от времени можно было увидеть, хотя целевое применение стрел на той стороне мира-монеты было совершенно неоправданным, учитывая наличие колдунств, что и быстрее, и которые не надо делать своими руками, хотя некоторые определенные собрания и группы считали своим долгом обучать лучников для борьбы против колдунов. У них были целые системы воспитания, тренировок и прочего!

И я как-то общался с одним таким… Это было как раз тогда, когда я в первый раз шел разваливать чердак канделябру в совершенном одиночестве, потому что Мультан не мог, а Эдифина была достаточно далеко! И ладно просто «далеко», так до неё надо было дойти! Без особых дорог!.. И камень бросить не было вариантом, потому что я не умел, а найдя кого-нибудь, попросить помочь — было пусть не плохим вариантом, но не сказать, что хорошим, в тоже время, потому как каждый, кто видел героя в странных шмотках, уже заранее думал о том, каким образом развести на бабки. И многие этим пользовались, потому как понимали выгоду подобных интрижек, особенно когда вокруг творился исключительно хаос и каждый пытался урвать себе кусок побольше. И я поперся через леса, чащи и буераки. Самым страшным для меня тогда было встретить фантазфурий! Даже не очутиться в бритвенно-лезвенной чащобе, а встретиться с этими созданиями, которые до встречи с Ниной жили сами по себе, часто группами, крайне редко в одну каску, практически невозможно — самостоятельно в городах, потихоньку утоляя голод жителями. Так вот… не об этом, а о лучниках! Я, когда перся в Фристалию до Эды, вытащил одного такого из плена гупырков. История глупая… я развел этих твердолобых и помог пареньку из мохноногих дальнеследователей выйти почти сухим из воды. Он потом сопровождал меня до Фристалии, на всякий случай, а в конце я попросил его никогда не помогать мне и даже взял клятву, однако узнал много интересного о клане лучников, что их на той стороне мира-монеты не много и что все и каждый готовы в любой момент выступить против колдунов. Короче, как-то вот так. Но я думаю, что нам надо вернуться на поле боя, где Фрил продолжал искать то, что его манило со страшной силой.

В это время разборки между драконами и дамбрами начали ускоряться, и в дело наконец пошло пламя драконов. Длинные, невероятные по температуре полосы пламени, превращающие воздух в плазму, ударили в небо и немного по земле. Стало понятно, что если это очень быстро не прекратить, то не поздоровится вообще всем… даже несмотря на то, что пердоболотная местность была, а вот пердоболот как таковых больше не было!

— Эй! Вы! Осторожней! Или вы действительно хотите спалить все ко всем карабаксам?! — крикнул кто-то из толпы, не обращая внимания на то, что среди сражающихся было немало карабаксов, причем с обеих сторон и с каждой защищающих принципы своего господина. При этом выкрик пусть и задевал один народ в полном объеме, никто не стал акцентировать на этом внимание, просто потому, что каждый понимал и в полной мере осознавал опасность, что заключалась в том, что как бы то ни было, но пердоболота, пусть и без пердоболотной жижи на поверхности, оставались пердоболотами, и неизвестно было, что находится под мягким грунтом! А еще эти пердоболота, пусть с виду и были не действующими, потому что в прошлый раз, во время войны короля драконов и Уриэла, все было сожжено дотла, все равно имели в себе крайне редкие, небольшие островки не только горючей, но еще и взрывоопасной жижи, которая могла пыхнуть с любой стороны и, возвращаюсь к озвученному раньше, могли довести пламя до какого-нибудь низа, где жахнуло бы по полной программе и подняло бы, вместе с землей, до самых небес!

— Ребята, ждите, я уже иду к вам! — крикнул Циф, который действительно спешил со всех своих лапок ввязаться в бой.

При этом, и это мое личное наблюдение, он действительно сильно изменился с момента первой встречи с Нионой. До этого, как бы то ни было, но арахнид был трусоват, причем достаточно сильно, в связи с чем искусно избегал большого количества тех или иных проблем. В принципе, учитывая его натуру и натуру народа, из которого он брал свое происхождение, его поведение до встречи с героем и после, вплоть до последней встречи, можно было считать нормальным, в любом случае, в той битве под Плотным королевством он проявлял себя как настоящий герой! И вот, он — тот, кто не смог найти в себе сил, чтобы встретиться с королем драконов, чтобы спасти Меч, — бежал в бой против этих огромных и сильных существ, да с такой скоростью, которой мог позавидовать каждый. Конечно, в большинстве своем в нем играли интерес и азарт проверить броню, создателем которой он стал, но все равно он бежал на драконов, с которыми уже сражались новый правитель рептилий и два дамбра, причем второй был обычным, а не бессмертным.

— Да ладно тебе, Циф, не вмешивайся! Думаю, мы и сами как-нибудь сможем раскидать этих длинношеих! — ответил Блум, который неплохо справлялся сразу с несколькими представителями своего народа, но не потому, что этого хотел, а потому, что у него просто не было другого выхода. — Тем более, ну куда тебе?! Тебя обычно сносит в сторону от одного моего дыхания! Зачем?! — фыркнул король драконов, после чего впервые за всю схватку пропустил сильнейший удар по морде.

В глазах у него из-за этого на несколько секунд потемнело, и если бы его противники поняли бы это, то битва была бы проиграна.

— А ну-ка, в сторону! Мне надо проверить броню, которой суждено стать легендарным оружием, и мне понравится, если она будет носить статус драконоборческих! — прокричал Циф и ворвался в бой, причем не на помощь Грому и Гроху, а именно Блуму, сразу забрав на себя одного из драконов, с которыми тот сражался. — А ну иди сюда, огромное ты существо, у которого мозг с орешек, а амбиций столько, сколько не уместится в сумке с расширенным пространством! — крикнул арахнид, после чего поправился: — А относится это определение только к тебе, потому что мне необходимо тебя оскорбить, чтобы ты среагировал на меня и наши разборки стали исключительно делом принципа между нами! — Циф рассмеялся.

Он думал, что прямо очень аж остроумно высказался, на самом деле это было не совсем так, а все потому, что, во-первых, смешно было только ему, во-вторых, он даже представить не мог, насколько сильно задел своими словами дракона, что вот-вот только что чуть не отправил в нокаут своего короля, с назначением которого был категорически не согласен так же, как и с правлением.

— Ладно, мелкий прыгуша, — высказался дракон, после чего посмотрел на небольшого воина в черных доспехах, пускающих клубы пара в воздух, — сейчас я тебя буду учить тому, как уважать не только тех, кто старше, но и тех, кто в несколько раз больше тебя! — прорычала огромная рептилия, которая была полна решимости сначала разобраться с небольшим оскорбленцем, в науку и назидание остальным, а потом перейти и на монарха, который тому не нравился.

— Ба-ба-ба! — в голосину начал ржать Гром. — Циф, а ты не промах! Ба-ба-ба! Давай, разделай этого кожано-голового под котлету! А я к этому моменту со своим справлюсь, и поможем Блуму, а то толпой на одного не честно, пусть он и справляется, причем прекрасно! Ба-ба-ба! — было слышно, насколько летописец той стороны мира-монеты погружен в удовольствие, связанное с битвой.

Было не только слышно, но и видно, насколько сильно и какое именно удовольствие он получает от битвы, что раскинулась перед Плотным королевством в виде всего одного, но очень большого города, раскинувшегося за короткий промежуток времени вширь, в котором творились не только колдунства, но и колдовство и разного рода механизаторские исследования.

— Ага, да! Я как раз хочу испробовать, на что способен в этой преобразованной в новинку древности! — ответил арахнид, и если бы такое было бы возможно, то его глаза, те радужки, что были похожи на рисунок паутины, или арахнитины, если выражаться на языке той стороны мира-монеты, сверкнули бы ярчайшим пламенем.

Хотя в любом случае пламя сверкнуло и было действительно ярким. Этот дракон решил долго не возиться со своим противником и применить действительно ультимативное умение, против которого могли выстоять только специальные доспехи, созданные великими древними кузнецами и предназначенные для того, чтобы сражаться только с драконами! Хотя сейчас их применение нашим братством шло несколько вразрез с этим тезисом, зато неплохо стыковалось со вторым: «Для борьбы со злом!»

Циф даже не стал уклоняться от пламени дракона, что на самом деле нельзя считать чем-то умным! Арахнид принял на себя прямой удар, и битва на несколько мгновений затихла, а все потому, что всем стало интересно, чем же подобная глупость завершится! В этот момент проявлялось самое страшное в этой битве, а именно: все и каждый схлестнувшийся друг с другом — одинаковые! Это же говорило о следующем: выяснение отношений между друг другом, на самом деле, не имели никакого смысла, главным образом потому, что каждый стремился к свету!.. Просто те, кто выступал на стороне канделябра, шли не к тому свету, считая, что он истинный, хотя на самом деле таковой вел во тьму мироздания, а все потому, что нарушал одно из оснований, которое заключалось в том, что мир был создан из двух сторон и ребра и не мог иметь в себе всего одну полярность, плоскость, одну сторону. Правда, до этой мысли надо было дойти, а канделябр не мог, потому что тоже был в своем роде ученым и считал, что совершает великий подвиг. Вот так и бывает, когда благими намерениями все подталкивается к черте, упав за которую, случится непоправимое.

Спустя несколько продолжительных, растянутых в пространственной плоскости секунд дракон, решив, что того, что он выдохнул, достаточно, прекратил свое пламенное дыхание и внимательно посмотрел на клубы дыма, за которыми ничего не было видно. Хорошо, что Блум и дамбры отвели рептилий в сторону для битвы, которая не заденет никого, кроме них. В принципе, драконы были не против, прекрасно понимая, что могут задеть своих, а этого они хотели избежать.

Замершее сражение тоже уставилось туда, где только что был атакован Циф. Замерли все, и всё замерло! Даже звуков не было, потому что участвующие в битве были заинтересованы, что же случилось с арахнидом. А он не появлялся из дыма, и казалось, что механствующий колдун, что странствующий ученый, что колдун, наделенный силами и талантам Сновидца, канул на поле сражения! Но нет, Циф крикнул: «Слабовато для столь большого и сильного создания!» — после чего громко и не самым адекватным образом рассмеялся.

— Да ладно! Разве такое может быть?! — покосился дракон. — Те, кто ковал такие доспехи… Они ушли к Сновидцу! Не осталось никого! И никто не знает о том, как именно они творили свои творения!

Этот практически крик души разнесся над пердоболотной местностью в полной тишине, за которой последовали воодушевленные крики защитников Плотного королевства. И казалось бы — триумф! Полная победа уже практически в кармане! Что усилия не напрасны, а тумаки, которые не ранят, но оставляют шишки и синяки, в скором времени подействуют! Но нет, случилось то, чего так боялся Фрил, что не участвовал в сражении, находясь в поиске странного источника энергии, которую, по какой-то причине, чувствовал только он, словно настроившись на какую-то определенную, только ему подвластную волну, который шел меж сражающихся и лишь изредка бросал какое-нибудь колдунство или колдовство в противников, но не отвлекался от поисков того источника силы, что, будто бы обладая жизнью и волей, ускользал от глаз, не показываясь ни единым сантиметром или миллиметром.

Плато накрыло куполом красивого изумрудного цвета. Всего на несколько секунд. В следующее мгновение те фенечки на всех представителях стороны канделябра ярко вспыхнули, а потом бесследно растворились. Еще по истечении нескольких секунд те воины, которые лежали в отключке, начали подниматься и смотреть на своих противников крайне нехорошим взглядом. Выглядели они так, будто бы сильно проголодались и в связи с этим готовы напасть на любого, видя в нем исключительно продукт. Защитники Плотного королевства вздрогнули и вдохнули без возможности сразу сделать выдох. Такой подставы никто не ожидал! Более того, никто даже не мог предположить, каким образом с этой подставой справляться и можно ли вообще хоть как-нибудь справиться! Единственное, что утешало многих: «Ну, хоть большая часть брумголов полностью выведена из строя и те колдуны, что их создали, не смогут пересобрать их из обломков и осколков, что уже неплохо!» — и это на самом деле было так.

Итак, что же случилось? На самом деле, случилось страшное. Канделябр подготовил что-то вроде живой сферы, которая напивалась боем, концентрировала в себе все тяжелые мысли, перерабатывала их в энергию, чистейшую и мощную, и которая была связана с каждой фенечкой в форме листика многовековника. Когда у этой сферы произошло переполнение, она взорвалась, и тот свет, который все видели, был сконцентрированной энергией, прошедшей сквозь заранее подготовленное колдовское, не повернется у меня язык сие назвать колдунским, преобразование, после чего распределилось по всем участникам войска канделябрского в равной пропорции. Таким образом получилось, что наш враг, гениальный колдун, работающий с пространством, не только восстановил силы своим воинам, но и дал таковым сильное усиление, продолжительность действия которого оставалась в рамках понятия «страшная тайна». И если с «тайной» все понятно, потому что никто ничего подобного представить не мог, причем даже «генералы» стороны канделябра об этом ничего не знали, но выяснилось это спустя несколько недель после битвы, то вот страшной таковая была не только по причине неопределенности продолжительности действия, но и потому, что была не понятна верхняя граница восстановления и преобразования сил каждого из воинов.

Мастер, увидев это, прыгнул в самый центр остановившегося, но готового к новому раунду замеса. В это время Клирк, Порег и Дилинь продолжали оборонять вход в Плотное королевство. К ним все это время доходило не так много воинов, но происходило это регулярно, в связи с чем к моменту взрыва сфера набралась четверть войска канделябра, и против всех них им предстояло выстоять.

Почему Мастер прыгнул в расколбас? Потому что ему показалось, что его помощь там понадобится куда больше, чем до того. Возможно, в этом и был смысл, а может быть, и нет. Касаемо этого крайне тяжело сказать что-то определенное.

— Фрил! — крикнула Жупелка, которой из-за резкой остановки все же удалось догнать его. — Что произошло?! Что происходит?! — она была сбита с толку, главным образом потому, что была энергетическим существом и некоторая доза перешла и к ней. — Я ничего не понимаю… в груди все горит и припекает! — сказала она, стараясь сдерживать и бороться с болью, которая поселилась внутри и, казалось, что не будет спешить покинуть её, главным образом, из-за количества.

— Катастрофа! — коротко, но очень громко крикнул Фрил, после чего, впервые с начала сражения, дал свое распоряжение: — Все, срочно! Нам надо пробить оборону и выйти с другой стороны, после чего перегруппироваться и приготовиться к тому, что нам будут бить по шее! — он не врал и на самом деле выражался совершенно другими словами, но смысл был полностью такой.

Страшным было то, что Фрил не ошибался, и от того всем пусть и стало не по себе, но каким-то чудом каждый смог собраться и приступить к выполнению прямого приказа от одного из двух правителей защищаемых земель.

И войско ринулось на выход из того кольца, в котором очутилось, потому что не смогло выйти с другой стороны, однако все оказалось не так просто, потому что получившие новые силы, почти второе дыхание, тут же навалились изо всех сил. Причем, с таким энтузиазмом, какой только можно было представить! Это было ужасно, потому что это в полной мере захлестывало собой, как огромной волной, всех, кто сражался за истину, за правду, за свет и за то, чтобы не нарушались законы мироздания. Также это было ужасным, потому что крыть такую карту от войска канделябра было просто нечем!

— Не-не-не! — прокричала Жупелка, которая не ожидала от себя ничего такого. — Только не опять! Только не снова! Не хочу! — высказалась она, и спустя несколько мгновений перед Фрилом, как он сам об этом и рассказывал, предстала его подруга, только в виде наблюдателя. Это было неожиданно, непонятно, однако давало хоть какой-то минимально призрачный шанс на победу в столь напряженном сражении, где внезапно наметились окончательные сдвиги и, к огромному сожалению, не в пользу и не в сторону защитников Плотного королевства.

— Что с тобой?! — поинтересовался Фрил, посмотрев по сторонам. — Почему ты опять в таком виде?! — поинтересовался он, будучи совершенно сбитым с толку. — С другой стороны, это нам на руку!

— Я… я не знаю… меня как-то само собой перевоплотило, и сейчас мне больно! Внутри, в грудной клетке больно! А еще меня словно тащит на бой… против тебя и на бой вообще против всех! — ответила Жупелка, от которой максимум, что осталось на тот момент, то только голос. Кстати, её слова как иголочка лопнули надежду на то, чтобы хотя бы немного подавить войско канделябра плечом.

— Плохо… — сказал Фрил. — Плохо-плохо…

Он хлопнул в ладоши, для начала воздав хвалу богу тяжелой музыки, после чего топнул ногой, причем достаточно сильно, и в следующий миг в Жупелку врезалось достаточно сильное колдунство, которое он преобразовал при помощи короны древних в еще более сильное колдунство, сдерживающее. Фрил понимал, что и для чего делает, однако не мог понять, насколько результативными окажется его потуги остановить наблюдателя.

— Прости меня, пожалуйста, — выдохнул он.

— Спас… ибо… — протянула Жупелка, которую практически моментально сковало на месте, и если бы у неё в тот момент были щеки, то одинокая слеза скатилась бы по ним.

Хотя я не совсем правильно выразился: щеки у нее, скорее всего, в таком обличье были, вот только не факт, что были слезы, и не факт, что они могли вообще иметь место быть на той материи, из которой состояли наблюдатели, если то вообще была хоть какая-то материя, потому что больше это походило на пространство, но не такое, чтобы оно было устойчивым или типа того, а скорее, на какое-то из себя все такое нестабильное, но которое было и было постоянно. Как-то так. Возможно, не совсем понятно, но я старался объяснить.

— Хорошо… У меня появилось немного времени, чтобы прийти в себя и наконец начать битву так, как я должен был это сделать с самого начала, но слишком много думал о том, что же тут такое источает огромное количество энергии, которой становится только больше-больше и больше?! Это — моя огромная оплошность, которую, к сожалению, я допустил и которую, к еще большему сожалению, я не могу исправить, но могу побороться с последствиями, что даже интересней.

Фрил улыбнулся, будто бы наконец смог настроиться на нужную волну, словно ощутил собственную силу, перестав гнаться за чужой, что уже пролилась и теперь теснила, давила и задавливала… можно сказать, агрессией набивала бока и старалась загнать куда-нибудь подальше.

Молодой, но очень сильный колдун, один из двух наследников Мурдыкса, хлопнул в ладоши еще раз, после чего выкрикнул несколько слов, своим составом напоминающих тарабарщину, но тарабарщиной не являющихся, после чего упал на колени и со всего размаха ударил руками о землю. После чего еще раз, и еще раз, и еще — и так пятнадцать или шестнадцать подряд, без остановки. К этому моменту к нему стянулась немаленькая группа солдат, и даже мечтатель, который куда-то там отправился в дальние края, появился вновь, демонстрируя свою настырность, и приготовился к атаке, занеся руку для рубящего удара. Примерно точно так же действовали и другие представители армии фонарщика-заблужденца.

А теперь небольшое отступление… Связано он с тем, что я должен поругать себя… ну как так-то?! Почему я только сейчас додумался назвать того канделябра «заблужденец»?! Ведь это ж идеально его описывает! Прямо на все сто процентов с небольшим запасом, вкинутым сверху, чтобы уж точно придавило и придавило по полной программе! Примерно как Укуна в одной из древних легенд горой пяти стихий, но об этом, наверное, вам лучше узнать самостоятельно, если появится желание. А вообще, что-то я как-то далеко и глубоко копнул, ну да ладно, переделывать не стану, потому что не сожалею. Главное, что вот только сейчас я понял, что канделябр, он-то не только «канделябр»! А еще и самый настоящий заблужденец, которого только можно придумать!

В любом случае, на Фрила бросилась толпа, но ему на это было совершенно наплевать. Те удары, которые он нанес по земле, дали свой результат и начали расходиться ровными, возрастающими окружностями по всей земле вокруг него. Первые две появились достаточно медленно. Они словно с задержкой всплыли откуда-то, а вот остальные — крайне быстро и с таким звуком, до которого Керу с его шагами можно, но не нужно было расти столько, сколько представить проблематично из-за относительности горизонта планирования как такового. Как бы то ни было, в считанных миллиметрах от колдуна толпа замерла, не в состоянии пошевелиться. Вслед за нападающими на Фрила представителями армии заблужденца замерли и все остальные. Даже драконы вздрогнули и остановились. Казалось, что время решило остановить свой бесконечный бег, но это категорически не так, потому что время не останавливалось! Никто ничего не пропускал мимо, наоборот, все продолжали находиться там и в тот самый миг и прекрасно видели одного из двух наследников Мурдыкса, от которого поднимался пар плотными, тяжелыми клубами, больше похожими на дым

— Так… неплохо. Значит я могу устраивать вот такие глобальные встряски, чтобы всех остановить, хотя бы на несколько мгновений! А главное, вы только послушайте, как тихо и хорошо сейчас стало! А ведь это как раз то, что мне надо! А все потому, что я хочу обратиться к вам с небольшой просьбой, — сказал Фрил, который решил до конца, до самого последнего слова, следовать стороне переубеждения, общения и договоров, которую подарила ему Ниона как точку зрения. — Я надеюсь, что вы все и каждый из вас сейчас меня услышит и сделает какие-то выводы! Если же это будет не так, то мы продолжим рубиться, и это будет больно, жестко и жестоко для всех нас. Скажу честно, мне хотелось бы всего этого избежать, но что-то мне подсказывает, что там, где есть какие-то глобальные снисхождения во взглядах, там всегда будет борьба, а у нас даже не столько снисхождение, сколько кто-то один из вас придумал огромную глупость, и все вы за этой глупостью решили следовать. Это ужасно! И я не хочу с вами со всеми биться! Но есть и моя вина и во всем сейчас случившемся, и в вашем замирании. Заключается она в том, что я уделил слишком много внимания тому, чему уделять не должен был. Думаю, если бы с самого начала ударил бы этим колдовством по земле, то никаких проблем у нас не было бы. Мы бы уже сложили оружие и пытались бы договориться на словах, — Фрил тяжело вздохнул. — Скоро это колдунство прекратит свое действие, и тогда мы либо вновь схлестнемся, либо разойдемся как друзья, и для меня второй вариант предпочтительней! И пусть вам покажутся мои слова форменной глупостью, однако для меня это никак не глупость, а скорее просьба, от которой многое другое зависит. И я понимаю, что сейчас вы получили некоторое количество усиления, вполне весомого, которое начало нас переламывать, но если вы хорошо подумаете, если вы взвесите наши действия и свои, если посмотрите на то, что делаете с нами и мы делали с вами в этой битве, то поймете, что наши действия несут за собой желание остановить вас для дальнейшего разговора и выяснения отношений, для наставления вас на путь логики! На дорогу, которая есть, чтобы строить, а не для того, чтобы разрушать что бы то ни было и как бы то ни было! — продолжал говорить Фрил, в то время как и свои, и чужие, постепенно возвращали себе возможность двигаться. — Но если вы решите, что вам это не надо… Что ж поделать?.. Даже если нам суждено отправиться к Сновидцу героями, что не отступили от своих принципов, то мы будем такими! Все мы и каждый из нас! Но мы такими станем первыми и истинными, а все потому, что за нами свет, за нами правда, за нами мечты и надежды тех, кто планирует завтрашний день, и даже если мир погрузится после нашего поражения во тьму, никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы переобулись в полете, пусть и должны были, — продолжил говорить Фрил, словно таким образом пытался настроить как можно больше своих же воинов против себя.

Об этом рассказывали очевидцы и те, кто слышал речь нашего друга. Сам же он прокомментировал это следующими словами: «Я, когда понял… почувствовал, что мои доводы воспринимаются как не доводы вовсе, а чушь какого-то дурака, тогда я решил спасти как можно больше тех, кто под нашим флагом начал… это стало той самой, основополагающей причиной, по которой я начал нести чушь и с помощью которой думал оставить в целых как можно больше. На тот момент я уже чувствовал, что мы ничего не сможем сделать… нам, по факту, нечего было противопоставить, особенно если брать в учет несколько драконов, которые получили сильнейшее усиление и начали зверствовать по полной программе! Вот я и подумал в какой-то момент, что пока есть возможность дать кому-то переобуться и спастись, то я лучше такую возможность дам, сконцентрировав на себе все внимание, нежели позволю Сновидцу потом бесчинствовать там, где была битва. Тем более, я понимал, что наши жители так или иначе наблюдали за всем… я чувствовал их готовность, если станет совсем плохо и опасно, собраться и свалить. У нас все было подготовлено для этого и согласовано со всеми королевствами. В смысле, побег из Плотного королевства». На этом объяснения Фрила закончились.

А теперь вернемся туда, на поле боя.

Фрил договорил, предупредил, раскидал по полочкам, дал пищу для размышления и немного времени для этого энергозатратного занятия. Он сказал все, что только мог, чтобы предотвратить бой, но при этом приготовился к тому, чтобы в случае чего начать наконец размахивать руками и колдунствами так, как этого от него требовалось с самого начала, а не когда уже чувствовалось, что почти поздно, и что своим любопытством, по сути, он поставил всех и вся своих в затруднительное положение. Наступил момент затишья, в котором слышалось то, как некоторые участники битвы шевелят губами, что-то проговаривают про себя, как некоторые двигаются, стараясь делать это таким образом, чтобы никто ничего не мог услышать, однако слышали все. Каждый шорох разносился пусть и не эхом, но громко!

А потом первый из драконов начал ржать в голосину. Потом второй. Третий и оставшиеся. Это значило, что они готовы вернуться к полному разносу. В принципе, у кого, а вот у них было как минимум одно обоснование для того поведения, которое они выказывали. Вполне возможно, и договорняки с канделябром имели за собой какой-то определенный интерес на будущее, но об этом никто никогда ничего не узнает.

— Достаточно! — взревел дракон, который только и делал последние несколько минут, что успешно атаковал Гроха, а ведь до этого они сражались практически на равных. — Пора покончить с тобой! Всем нам, прямо сейчас! — говорил все тот же дракон, что напал на Блума. После ударив, нет, хлестанув короля хвостом по морде, он во всю глотку скомандовал: — Уничтожить всех и каждого! — после чего дернулся в сторону Фрила.

Циф среагировать не успел. Гром вроде как прыгнул, и даже прыгнул в нужное место, и вроде как даже попал по дракону, сменив траекторию его движения, но не настолько, чтобы Фрил был бы не под ударом, а тот даже не пытался защищаться в тот момент или уворачиваться. Конечно, было понятно, что просто так он явно не сдастся и просто выжидает момент, но все равно было страшно.

— Я устал, — выдохнул наследник величайшего из колдунов, щелкнул языком и покинул то место, где стоял, за секунду до того, как оказаться в пасти у дракона.

Вышел он между двумя другими рептилиями, причем спокойно. Без суеты и спешки. Без какого бы то ни было страха. Он сделал это так, будто бы уже несколько дней обдумывал такой вариант, но на самом деле это было не так. Фрил выполнил прыжок куда-нибудь, и это куда-нибудь закинуло его в не самое хорошее для прыжка место, хотя нельзя сказать, что в какое-то плохое. Просто куда-то. Вот и все… и оказался между двумя другими рептилиями, которые пытались прессануть дамбров и у которых это не сказать, что хорошо получалось до получения усиления, но которые сдвинулись с мертвой точки, обретя таковое.

— Ах ты ж! Мелочь! — взревели драконы, что сражались с дамбрами, и постарались нанести удары по Фрилу хвостами.

И на самом деле он был готов отразить их, какими бы тяжелыми или сильными они ни были, но вот только случилось то, чего он не ожидал. В принципе, никто не ожидал!

Итак, что же случилось? На поле появились две темные фигуры, и было понятно, что это не наблюдатели. Эти фигуры просто не выглядели как наблюдатели, и в связи с этим было понятно, что это — не они, ничего сложного. Они появились и остановили движения драконов с такой легкостью, какую не могли себе даже представить Гром и Грох. Что уж там, даже Блум не мог представить себе ничего подобного! При этом древний бессмертный дамбр выдохнул: «Да ну, не может этого быть!» — а лицо его сильно вытянулось из-за отвисшей почти до земли челюсти, а глаза настолько округлились, что казалось, за ними можно будет увидеть мозг.

— Да-да… здравствуй, старый друг, — хмыкнула фигура, по которой было понятно, что это мужчина.

Достаточно крепкий, пусть и какой-то с виду сгорбленный.

— О! Какие тут интересные личности собрались! — сказала вторая фигура, понятно, что женская, и не только по голосу. — Да, все же герои в этот раз молодцы! Они много всего сделали! Возможно, даже больше, чем могли на самом деле, и это прекрасно! — продолжила особа, лица которой невозможно было разглядеть из-за тьмы, из которой она состояла, но общий силуэт которого говорил о том, что она была внеземной красоты, неописуемой и в то же время не передаваемой на словах.

Просто потому, что таких слов нет.

— А вот и вы, ребята… — вновь бразды разговора взял в свои руки мужчина, после чего посмотрел на старшего из братьев. — Мастер, подойди сюда! — было понятно только то, что темный силуэт улыбается. — Не бойся! Не укушу! — хмыкнул мужчина, явившийся из ниоткуда и выглядящий как ничто. — Вон, посмотри, твой брат стоит смирно и пытается понять, что тут происходит, но не может, и это прекрасно.

Фрил действительно просто стоял и смотрел по сторонам, переводя фокус своего внимания с женской фигуры на мужскую и обратно. Он щурился и всматривался в того, кто по всем параметрам был мужчиной, во всяком случае, когда-то, и пытался понять лишь одну деталь: «Почему этот голос мне кажется не просто знакомым, а словно я его много раз слышал до этого?!» — и, конечно же, хорошие решения проблем являются к нам тогда, когда уже поздно.

— Не дайте, Мастер… — крикнул полководец войска заблужденца, что являлся представителем народа под названием «мечтатели».

Договорить тот, как вы понимаете, не успел. Его рот словно склеился. В следующий миг ноги подкосились, и он свалился вниз как мешок с картошкой. Звук, во всяком случае, был примерно такой же. А главное, громкий.

— Если кто-то из вас предпочтет высказаться без моего разрешения… — тут мужчина сделал какую-то не совсем понятную паузу, словно подавив кашель или что-то вроде того. — Моментально отправится поспать, — он улыбнулся, и это было видно по общему силуэту лица и слышно по голосу. — Сейчас говорю я. А когда говорю я, предпочитаю, чтобы внимательно слушали даже те, кому… — он вновь запнулся, и стало понятно, что не намеренно. — Мои слова не предназначены. Надеюсь, всем понятно, да? — проговорил он, после чего еще раз попросил Мастера подойти поближе, и тот исполнил просьбу, став рядом с Фрилом, под остановленными хвостами рептилий.

— Да что вы себе!.. — взвыл один из драконов.

Он воспринимал такое обращение с собой и такое отношение к себе как сильнейшее оскорбление. Кстати, его сдерживала Женщина, которая, выполнив какие-то действия, крайне быстро отправила рептилию в продолжительный сон. Она же задала следующий вопрос:

— Кто следующий?! Признавайтесь! Этих смельчаков мы еще пожалели! Остальных начнем немного калечить! Откровенно и по полной программе! — женщина хмыкнула, причем очень громко.

Это заставило воинов отступиться от защитников Плотного королевства.

— Отлично! Прекрасно, — хмыкнул мужчина, пожав плечами. — А теперь, мальчики, дайте-ка мы на вас посмотрим. Внимательно. С интересом, — медленно, словно с наслаждением, проговорил он. — Да не бойтесь, ребятушки. Я не стану долго пялиться на вас. Мне просто интересно увидеть вас, ребятки, — он говорил так, словно немного заикался, будто бы пропускал что-то между словами.

— Я тоже на вас хочу посмотреть! — сказала женщина и посмотрела на дракона. — Ты же хорошо будешь себя вести, ведь так? — обратилась она к рептилии, которая смотрела на неё как на огромного, озлобленного хищника, готового к прыжку.

Самое смешное заключалось в том, что дракон прекрасно понимал, что ничего не сможет сделать с такой мощью, которую чувствовал от нее.

— Д… да… — ответила рептилия, сделав это настолько нелепо, насколько даже представить это сложно. — Я не стану делать никаких необдуманных действий, потому что в этом нет никакого смысла, — дракон даже сел, как какое-то домашнее животное, рядом с силуэтом женщины.

Битва в один миг стала похожей на нечто фантазмагорично-зависшее и в то же время непонятное. Битва за одно мгновение превратилась в наблюдательный центр за чем-то невнятным, а именно за тем, как два темных силуэта рассматривают правителей Плотного королевства.

— Эх… хорошие вы, мальчики! — прозвучал женский голос.

— А вот этот вообще… — запнулся мужской силуэт, всего на миг, после чего закончил свою речь: — Вылитый я! В большинстве своем! И, чувствую, был там, где и я был, к примеру! — весело сказал он. — Ладненько… — вновь запнулся он, словно поперхнулся словами, — Ребятушки, как вы понимаете, я вас в обиду не дам, — сказал силуэт, голос которого Фрил вроде бы и узнавал, но никак не мог понять, чей же он.

Вантанамама и Пятачок, которые понимали, что происходил, молчали. Но не потому, что они хотели молчать, а потому что незаметными движениями оба-два темных силуэта заставили их остановиться и замолчать, чтобы не нарушать интриги и для того, чтобы не портить производимого впечатления.

— Я вас тоже не оставлю, а поскольку мы теперь получили некоторый процент полной свободы, — сказала женщина, — то время от времени будем навещать вас.

По голосу было слышно, что она улыбалась каждому слову и что в каждом слове есть что-то такое, наполненное светом.

— Что?.. Что это все значит? — в один голос спросили Мастер и Фрил, которые вот вообще не понимали того, что происходило.

— Все потом… все потом… — поднял руку и покачал ей тот силуэт, что принадлежал мужчине. — Ребятки, давайте так… становитесь между нами.

На самом деле, это была не просьба, потому что при помощи колдунств говорящий разместил между собой и вторым силуэтом не сказать что братьев, но родственников, после чего взял Фрила за руку. То же самое сделал и второй, женский силуэт, с другой стороны, с рукой Мастера.

— Отлично, — довольным голосом произнес мужчина, лицо которого просто невозможно было рассмотреть. — Думаю, я смогу вам помочь с вашим королевством. Все очень просто, достаточно лишь сказать…

И эти два черных создания, не являющихся наблюдателями, что-то сказали, после чего направили символ восхваления бога тяжелой музыки к небу, а потом и хлопнули в ладоши. В этот же миг застывшее поле боя осветилось полупрозрачной волной света. Она начала расходиться во все стороны, напоминая собой каплю воды, равномерно распространяющуюся по гладкой поверхности, но и не это было самым удивительным. Таковым было то, что эта полупрозрачная светлая волна делала… Она словно сметала пыль с участников сражения, причем со всех, вот только на самом деле это была не пыль, это была тьма, которую выдавливало, выталкивало из всех.

Я не знаю, как это объяснить, потому что меня там не было, и приходится пользоваться только теми рассказами, которые до меня дошли, и вот я примерно так понимаю: та волна, она была очистительной! Но что больше всего меня поразило и что я хотел бы увидеть сам, так это то, как именно все происходило.

Самым удивительным из описанного было то, как из существ, и тем более из тех же самых драконов, выдавливало тьму: целые, полные, обличья, состоящие из крохотных, пульсирующих и старающихся куда-нибудь скрыться или как можно скорее испариться, частичек! Из некоторых целые тени, отражения, погруженные во тьму или что-то того, а из кого-то крупинки, пылинки, но из многих напавших на Плотное королевство — их целые копии, только черные, что практически моментально испарялись в воздухе, как дым.

Многие… Не все, но действительно многие после воздействия на них этой волны валились с ног. Драконы так и вообще храпели в сопла, да с такой самоотдачей, что казалось, будто бы они прикалываются, притворяясь, но это было не так.

— Ну вот и все… вот мы немного помогли вам… за все те годы, пока нас не было рядом, — сказала женщина, точнее, её силуэт, и в голосе проследилась тоненькая ниточка звенящей хрусталем грусти.

— Со Сновидцем у нас теперь вопросов нет… у вас тоже теперь вопросов нет… остальным я вас не дам обидеть! — сказал силуэт мужчины, после чего подвинул Фрила к Мастеру и положил им на плечи свои ладони. — Мы еще увидимся, но позже! — мужчина хлопнул парней, после чего подошел к женщине. Наклонился чуть вперед и сказал потихоньку:

— Никто не имеет права обижать внуков наших внуков! Особенно… когда мы получили свободу, а-ха! — после чего в мгновение ока силуэты исчезли.

Фрил и Мастер при этом сползли на колени. Они поняли, что это были Мурдыкс и его супружница. Тут же к ним бросились Пятачок и Вантанамама, а еще Жупелка, с которой не только снялось колдунство, что удерживало её, но и облик наблюдателя сошел с неё как грязь, вернув в нормальный образ, в нормальное состояние и с настроением, полным волнения.

В то время, пока перед Плотным королевством происходило побоище, о котором я уже рассказал вам, мы нашей уютной компанией продолжали продвижение по духоборским горам. Монахов было не сказать, что много, но время от времени они встречались, и с ними вполне ловко расправлялся Чарльз. В тот момент я даже думал: «Как, однако, удобно, когда подобный брумгол с телепатией выступает «за», а не «против»! Когда вообще кто-то подобный выступает на нашей стороне! А ещё это невероятно удобно, когда «против» выступают какие-нибудь сектанты, у которых в головах, не считая слов предводителя, наставника, учителя и так далее, нет ничего! Таким образом, разумное существо, наделенное способностью влезать в чужой интеллект, показывает такие картинки, которые вполне убеждают противников отходить в сторону! А все потому, что полярность их мышления достаточно сильно ограничена рамками, в которые они загнали сами себя, поклонившись кому-то одному и стукнувшись лбом о твердь».

Таким образом, мы без особых проблем двигались вперед! Конечно, было нехорошее предчувствие, которое говорило: «Дальше будет жестко», но каждый из нас был готов, как минимум морально, к подобному развитию событий.

Вдобавок, мы все больше и больше облачались в духоборские балахоны. Конечно, выглядело это достаточно глупо, учитывая тот факт, что «под» скрывались доспехи драконоборцев, но не только таковые доспехи, но еще и оружие!

Да, как бы, когда Ниона вырубила первых, мы немного и достаточно недовольно пообсуждали это дело, но в итоге пришли ко мнению, что вроде и не надо рядиться, но хуже от подобного уж точно не будет, в связи с чем решили все же попробовать смешаться с местными. Мы подумали, что как минимум первое впечатление мы будем создавать такое, словно свои, а потом в дело вступать будет Чарльз и безболезненно убирать вышедших навстречу. Ну, вот как-то так.

В любом случае, мы быстро продвигались вперед, и, как я сказал ранее, это казалось крайне подозрительным, и уже на тот миг мы понимали, что не может быть так просто. Каждый из нас ощущал, что дальше, в один не самый прекрасный миг, случится примерно следующее: «Хлоп! И битва на грани жизни и смерти!» — и ведь самое нехорошее заключалось в том, что мы не имели ни единой возможности проявить даже малейшую слабость или допустить какую-нибудь ошибку. Вдобавок, как бы то ни было, но каждая встреча с монахами отбирала немного сил. То есть до каждого места встречи нам надо было добраться, причём ещё и аккуратно, а потом еще и встретиться… в связи с этим в какой-то момент пришло полное понимание, что к тому моменту, когда канделябр будет настигнут, ни о какой свежести тела и духа нельзя будет говорить. По этой причине каждый следующий шаг просчитывался заранее.

— У меня такое чувство, что нам придется в какой-то момент разделиться… — сказала Кайса.

Эта ее фраза дала повод для дальнейшего обсуждения. Само же обсуждение моментально продолжил Меч.

— А-ха! А ведь правда! — проговорило колдунством и талантом великого Мурдыкса созданное оружие. — Было бы совершенно неразумно со стороны канделябра стоять вместе со своими друзяшками вместе, таким образом ограничивая свое свободное время для совершения злодейства. Скорее всего, он разбил их на несколько постов, подготовленных специально для нас. Это было бы вполне, а-ха, логичным шагом с его стороны! — задорно проговорил Меч. — Вдобавок, ребята, а-ха, думаю этот фонарщик, даже не вернувшийся, а именно что вывернувшийся с той стороны от жизни, а-ха, явно понимает, что нет никакого смысла в том, чтобы собирать всех и сразу в одном месте. Это не только не логично, а-ха, ещё и проблемно! А ещё и подразумевает под собой лишнюю суету при встрече лицом к лицу. Ведь он же подготавливает сейчас все к какому-то, а-ха, мощному колдовству! Да, не колдунству, а именно что колдовству! А может, и вас специально, а-ха, для этого ожидает, зная, что вы сами придете…

Тут колдунское оружие было перебито Мультаном, который сначала выдал:

— Точно! — и только потом продолжил: — Может быть, вам троим вообще нет никакого смысла соваться к канделябру, а? Может быть, вы в сторонке подышите или против монаха с наблюдателем раз на раз выйдете, а нам с Эдой и Чарльзом доверите разборки с фонарщиком? Как мне кажется, это неплохой вариант избежать больших проблем, на которые мы можем подписать сами себя, если вы пойдете на встречу с канделябром, будь он во всех ипостасях неладен!

— Нет… — коротко сказал я. — Канделябр — задача для меня и Чарльза! Я в прошлый раз, по всей видимости, не смог сделать так, чтобы он никуда не делся из царства Сновидца! По этой причине, мне и решать эту проблему, будь она неладна вместе с автором этой проблемы! — прошипел я, чувствуя за собой большую… да как бы так сказать… короче, я ощущал за собой оплошность, которая привела к серьезным последствиям, пусть и с запозданием, за которые сейчас расплачивались те, кто не должен был, особенно в столь важный момент истории и развития той стороны мира-монеты.

— Я бы с тобой поспорил бы, — сказал Мультан, — но я так понимаю, что в этом нет ровным счетом никакого смысла, — мой старый друг тяжело вздохнул. — В связи с этим мне… точнее, всем нам, просто придется смириться с твоим решением переть напролом. Типа: ну, пусть так и будет. Все равно с тобой не получится бороться, и спорить нет никакого смысла. Тебя не получится переубедить. В связи с этим так хоть нервы будут, эм… чуть более целыми, — он хмыкнул, после чего посмотрел на меня.

Кстати, в тот самый миг на меня посмотрели все, за исключением Нионы, которая продолжала сохранять напряженное спокойствие и шла вперед. Ну, вот точно словно танк, которому надо было добраться до высоты, что придется отвоевывать у врага.

— Слушай, дорогой мой джинн… мне, как бэ, мне тоже вот вообще никак не улыбается идея о том, что ты раз на раз пойдешь решать общие проблемы. Нет, ты, конечно, можешь, и вряд ли у кого-то из нас получится тебя остановить, но, знаешь, я бы предпочла обойтись без подобных… эм-м-м… геройств, учитывая тот факт, что я все же намерена вернуться домой вместе, — в разговор вступила Кайса, причем сделала она это с таким видом, словно я её достаточно сильно обидел, вот только чем и как, я не до конца понял. То есть, конечно, по-хорошему, тут и понимать-то было нечего, но, все равно мне казалось, что я что-то сделал неправильно, хотя, по идее, все было правильно.

— Не волнуйся, — сказала Вирта. — Думаю, как только мы… то есть как только каждый из нас разберется со своими противником, так сразу мы составим компанию одному из героев. Старшему из героев, что явились к нам, чтобы всех нас спасти. А я уверена, что мы разделимся в какой-то момент…

Щит была права, пусть и относительно. Дело в том, что Вирта не думала о таком варианте, что не получится прийти на помощь просто потому, что не будет сил. Я же, к этому моменту, пытался продумать вот что: «Вот интересно, будет ли канделябр действительно разделять и властвовать? А если и будет, то каким образом? И кого против кого стоит выставить? Что будет, если я ошибусь и на самом деле надо было выбирать другую компанию для сражения с кем-то там? Что будет, если Кайса действительно права, и я не должен идти в атаку на канделябра? Даже если с Чарльзом, все равно не должен? Что, если есть смысл толпой бить кого-нибудь одного и только после этого продолжать движение? Да, возможно, это займет много времени, но зато мы будем действовать наверняка! Что, если только само понятие героизма не дает мне поступить правильно и, не рискуя никем, просто выдвинуться вперед, даже не размышляя о том, чтобы разделиться?! Как быть-то вообще?! Есть ли правильное решение этой задачи?!»

— Предлагаю, а-ха, не суетиться, — сказал Меч, сделав это не в меру для себя спокойно. — Думаю, пока что, нам, а-ха, а тем более вам, нет никакого смысла думать об этом, а-ха! Вот когда жахнет необходимость, вот тогда и да! А пока что, а-ха, нам хоть куда-нибудь, да надо выйти, а все потому, что мы тут блуждаем, а-ха, а времечко-то у нас на исходе.

— Кстати, да, — подхватила Ниона. — Сам факт того, что у нас заканчивается время, говорит о том, что наши противники будут биться в разы более ожесточенно, потому что слететь с пьедестала в самом конце, ну, это такое себе… не самое приятное, что только может произойти, и, на самом деле, я даже готова понять всех тех, кто так или иначе выйдет против нас, — герой, что явилась на ту сторону мира-монеты сразу после меня, говорила дело.

Мне от этого стало прямо не по себе.

И вот, когда, казалось бы, ситуация не может стать еще более неловкой, мы вышли к подобию залысины на горе. Да, тут было много монахов-духобор, которые смотрели на нас, прямо-таки скажем, не самыми добрыми глазюками, но при этом никто из них не пытался рыпнуться в нашем направлении. Виной или причиной, не знаю уж, был тот самый старик-монах, который, подняв руки, стоял перед нами, в самом противоположном углу, хотя углов на самом деле там не было. Короче, стоял напротив, перекрывая собой проход дальше. С одной стороны, это было вполне хорошо, потому что давало нам понимание — мы движемся в правильном направлении! А вот с другой, показывало намерение монахов не пропустить нас дальше этой точки.

— Доброго дня вам, преступники нового и единственного правильного состояния нашего мира, — сказал монах, и мне так и захотелось подойти и высказать ему все касаемо этого, но я сдержался. — Думаю, вы понимаете, что вас никто просто так не пропустит, потому что вам нечего делать дальше. Конечно, если вы пройдете, то вы пройдете… это будет значить, что ваша решимость, её стремление куда больше, куда серьезнее наших возможностей, но наша задача, даже несмотря на это, будет выполнена в полной мере, потому что мы измотаем вас по полной программе! — этот негодяй рассмеялся, заставив меня приложить титанические усилия, чтобы не высказаться ему сразу на всех известных языках и диалектах о том, что я думаю о нем, о стремлениях канделябра и о том хаосе, который, благодаря им, воцарился на той стороне мира монеты.

— Да, старый… тебе тоже не хворать, — сказала Ниона.

Она постояла вместе с нами, посмотрела перед собой, оценила силы монахов и двинулась вперед, никому не сказав ни единого слова о своих умозаключениях.

— Ниошка, ты куда? — поинтересовалась Кайса.

— Куда? — переспросила герой. — Ну, вон туда. Вперед. Потому что там и сидит наша конечная цель. Конечно, если кто-то хочет остаться, оставайтесь. Может быть — это действительно неплохой выбор в данной ситуации, который поможет сохранить огромное количество времени тем, кто пойдет дальше. Да, это — крайне рискованная затея, в смысле, разделяться, но лично я, сколько ни думала на этот счет, ничего придумать так и не смогла. А значит, нам надо разделяться. Могу предложить несколько вариантов того, как я бы это сделала, — сказала Ниона.

— М-да… ты продолжаешь демонстрировать свою героичность даже сейчас, когда этого не требуется, — сказал монах, а я подумал о том, что Ниошка вела себя как-то чересчур холодно и сосредоточенно.

То есть буквально до того, как мы отправились в духоборские горы, все нормально было, а тут. Ну, прямо действительно как бронетранспортер, просто перла вперед напролом. Я же себе такого просто не мог позволить по каким-то, не знаю, моральным, что ли, принципам. Вот и получалось, что она была чуть ли не большим героем, чем я.

— В сторону, старый. Ты же понимаешь, что со мной тебе нет никакого смысла вступать в бой? — поинтересовалась герой, которая вела себя даже слишком круто.

— А-ха, монах… Мы встретились еще раз, и, как мне кажется, это наша последняя встреча, потому что ты остановить нас не сможешь, даже если сейчас вся твоя армия одновременно нападет на нас, а-ха, — сказал Меч.

Я был с этим тезисом не сказать что согласен, а все потому, что численное преимущество было явно за нашим врагом, а еще я видел те самые лепестки многовековника, воспользовавшись которыми, каждый монах мог усилить себя, что ничего хорошего для нас не значило. Вот вообще никак!

— Чего ты хочешь от нас? — поинтересовался я, хотя понимал, что этот вопрос попахивает идиотизмом, потому что было прекрасно понятно, чего он хочет от нас, и ответ на этот вопрос был вполне кратким и даже несколько хлестким.

— Слушай, раз уж такая котовасия пошла, — в разговор вступила Кайса, — так уж и быть, я готова здесь остаться и дать бой тебе и всем твоим прислужникам. Думаю, моего собственного энтузиазма и навыков, которые есть, должно хватить, чтобы раскидать всех и вся, — супруга фыркнула так, словно для неё это было каким-то простым делом, на которое она даже не готова посмотреть всерьез, потому что оно того не стоит. Будто бы она просто сделает то, что сделать должна.

— В таком случае, это будет бал девочек, — весело сказала Эдифина. — Я останусь с Кайсой, и мы вместе неплохо тут раскидаем.

Правительница Фристалии хихикнула, и вот теперь мне поверилось, что две хрупкие, но только с виду, воительницы смогут справиться с целой армией, которая им вроде как была готова противостоять.

— Интересно! — сказал монах. — Ты и вправду думаешь, что я вот так просто возьму и пропущу тебя? — поинтересовался он, посмотрев на Ниону, которая как раз остановилась в метре от него. — Тебе не кажется, малявка, что ты слишком много на себя берешь и слишком великой себя считаешь?

На самом деле предводитель духобор задал этот вопрос кардинально иначе, но смысл был таким. То есть я не имею никакого морального права, чтобы передавать все его слова прямо дословно, потому что эта история, как бы то ни было, но имеет определенный возрастной ценз, за которым я блюдю самостоятельно! И да, не обращайте, будьте так добры, внимания на просторечные или откровенно неправильные слова, которые время от времени мелькают. Они здесь специально, и я даже могу пояснить их принадлежность! Дело в том, что они отвлекают глаз и мозг, чтобы я в очередной раз мог умело вернуться в повествование, после того как на несколько слов сбился, углубившись в размышления.

— Ты думаешь, что у тебя хватит сил, чтобы сдержать меня? — улыбнулась Ниона. — Или ты думаешь, что моей мамы и правительницы одного из пяти уже королевств не хватит, чтобы вас раскидать? Если это так, то мне кажется, ты совершенно недооцениваешь всех нас! А еще не забывай, им помогают доспехи драконоборцев, и пусть драконов тут нет, но мощь, предназначенная для этих рептилий, есть, и вся она обрушится на ваши головы в том случае, если вы все же захотите битвы, — сказала герой, и в этот самый миг я понял то, что она собирается сказать!

Оно клюнуло меня в голову с такой же скоростью, с какой это может сделать самая скоростная колдовская молния!

— Итак, собравшиеся монахи! У вас есть выбор, а-ха! — громко проговорил Меч, словно украв у Нионы её реплики. — Вы можете уйти отсюда, и тогда к вам не будет никаких вопросов в близстоящем будущем! Вы можете остаться, и тогда эти самые вопросы будут, и в достаточно большом количестве, с дальнейшим перевоспитанием, а-ха! Поверьте, мы это уже делали, и не раз, и те, кто проходил через обряд перепросвещения в нормальные, законопослушные граждане, а-ха, за счет размыливания замыленных при помощи словопромывания мозгов, навсегда становился другим человеком, а-ха-ха-ха-ха!

Мурдыксово оружие демонически загоготало, от чего некоторые из монахов отшатнулись назад.

— Да-да, господа хорошие, — настала очередь Вирты красть слова героя с нашей стороны мира-монеты. — Я вам советую в последнюю минуту хорошо подумать и в случае чего разойтись, потому что мы настроены серьезно и вооружены разного рода артефактами, которые так или иначе способны за раз раскидывать десятки и даже десятки десятков вас! И пусть мы будем стараться не наносить вам вред, мы будем это делать таким образом, чтобы вы сами от нас не ушли до момента суда! А суд, как вы понимаете, будет максимально справедливым, с самой страшной карой, а-ха, которую только можно будет придумать для… перевоспитания! — теперь Щит рассмеялась не менее демонически, чем до этого Меч.

— Молодцы, ребята! Активно… я бы даже сказала, что реактивно вы подхватили эту мысль, даже не забравшись внутрь моей души, — со смешком, пусть и тяжелым, проговорила герой. — В сторону, старик. И вообще, лучше бы ты не мешал нам, в принципе. Ты же и без того заранее знаешь, что потерпишь поражение. Так для чего подвергать своих учеников, которые шли за тобой столько лет и тянулись к свету, пусть из-за тебя и ложному, страданиям? — фыркнула она. — Но тебе, как бы, выбирать самостоятельно, — она пожала плечами и сделала шаг вперед, таким образом пройдя мимо монаха. — Мне же совершенно безразлично окончательное решение, потому что я, знаешь, прекрасно понимаю, чем все закончится, а главное, каким образом, — она улыбнулась. — Кстати, ребятушки, вам тоже самостоятельно выбирать, что делать и как быть в ближайшем будущем.

— А ну-ка! Стоять! — практически крикнул духобор, который был одним из самых ярых последователей канделябра.

Он тут же повернулся и резко выбросил руку в сторону Ниошки, вот только ему этого сделать не дали. Точнее, не дала сделать Кайса. Тот самый драконоборческий зонтик, который оказался не в меру мощным оружием, выплюнул свое жало настолько быстро и как-то невероятно далеко, пусть, по идее, на то и не был способен, что практически проткнул духобору плечо. Тот только за счет невероятных рефлексов отошел в сторону, после чего озлобленно посмотрел на мою супругу.

— Слушай, дядя, если я сказала, что ты будешь сражаться со мной, то ты будешь сражаться со мной, ты это понял? — в который раз Кайса удивляла меня самым неожиданным для меня самого образом.

Я видел в ее глазах огонь решимости и понимал, что она, за эти короткие несколько минут с варианта: «Я не хочу расходиться и мы идем вместе» смогла пересмотреть отношение на: «Каждому предполагается своя вечеринка, поэтому не надо отнимать счастье зажечь по полной программе!»

— Слушай, как же мне нравится твоя супруга! — рассмеялась Эдифина, вращая мечи запястьями. — Ух, думаю, и весело с ней будет сейчас!

Правительница Фристалии предвкушала удивительную битву, при этом, и это мало кто заметил, но количество монахов, готовых продемонстрировать свою решимость, сильно уменьшилось, а на тех местах, где они стояли, появились лепестки многовековника, ими же и оставленные или сброшенные за ненадобность. То есть слова Нионы подействовали лучше всякого оружия. Она, одной коротенькой речью, которую даже не сама произнесла… только отчасти сама, если быть точным… смогла сломить практически половину армии монаха. Вот вам и герой! Вот вам и удивительная сила слов, что способны сшибать не хуже палки!

— Ладно, в таком случае, мы пошли, — я пожал плечами и рукой позвал за собой Мультана и Чарльза, что завороженно, без движений, наблюдали за происходящим с таким видом, словно не то чтобы не верили собственным глазам, нет! Будто бы картина перед ними развернувшаяся была чистой воды сюром!

Мы прошли мимо предводителя духоборов — или духобор, вот честно, не знаю, как правильно и поэтому даже сам путаюсь — так вот, мы прошли мимо монаха, что в глазах подчиненных потерял не только имя, но и силу. Кстати, пока мы подходили, ещё больше служителей многовековника переобулись в воздухе. От этого все те места, где стояли последователи культа энергетического дерева, были завалены листиками, которые предназначались для использования в качестве допинга. Правда, справедливости ради, надо сказать, что все же не все монахи покинули своего учителя. Большинство, причём превалирующее, но не все. И я, быть честным, боялся оставлять Кайсу для столь неравноценной битвы, но мне ничего не оставалось, кроме как просто поверить в нее, в Эду и в то, что все будет хорошо! Как бы, я надеялся, что никак иначе не будет, вот и все!

— Девочки, покажите, что такое настоящая мощь и дисторшн! — сказал я, и только Кайса поняла смысл этих слов.

Она улыбнулась и раскрыла вернувшийся в нормальное состояние зонтик.

Так мы ушли дальше, оставив двух девушек против пускай изрядно поредевшей и практически иссушившейся, но все равно армии. В принципе, против них, не считая последователя канделябра, было ещё около двадцати монахов, и все они были представителями разных народов, и все они были готовы идти до конца, пусть для них никакого особого смысла в этом и не было, пусть они так не считали.

Что было дальше там, на небольшой лысине на горе, я узнал потом, когда все закончилось. Кайса и Эда рассказывали о том, как именно они ворвались в небольшую толпу, быстро раскидали всех и только после этого встретились с боссом. В принципе, у меня всю дорогу складывалось такое ощущение и такое впечатление, словно они повествуют о какой-то игре, в которой перед тем, как сразиться с главным монстром локации, в качестве первой фазы предлагалось сойтись в небольшом сражении с несколькими волнами всяких негодяев поменьше, которые пусть и не способны нанести серьезного вреда, в большинстве своем, однако вполне могут накидать по шее в том случае, если подойти к ним совершенно не подготовленным, для чего, собственно, они и были нужны.

Кстати, после расчищенной при помощи «волшебного» леща головы монахи сразу сваливали. По какой причине — не могу сказать, потому что не знаю. Они словно очищали от своего присутствия место для дальнейшей битвы. Или будто бы понимая, что больше ничего не светит, быстро ретировались… не знаю, короче.

«На нас двинулись сразу все… прислужники монаха. Они думали, что все, что до этого мы показали, рассказали и так далее — всего лишь такой, мощный блеф. Пришлось показать, что они совершенно неправильно мыслят касаемо нас, а мы как раз таковы, что не бросаем слов на ветер».

Кайса, рассказывая об этом, улыбнулась, причем как-то настолько мило, вся моя тревога, которая была внутри, испарилась. Правда, ненадолго, а все потому что, практически сразу она сказала: «Но все было не прям так безоблачно…»

Короче, рассказываю так, как будто бы я был там и словно сам все видел, хотя это было не так. Ну, то есть вот совсем не так!

Кайса, вооружившись открытым боевым зонтиком, пошла на врагов. За то короткое время тренировок, которое супруге смогла уделить Эдифина, Кайса стала чуть-ли не искусным копьеносцем с фантазией. Таким образом, она размахивала боевым зонтиком на манер какой-то… я даже не знаю, как это описать, потому что зонтик получался крайнее интересным оружием, которое используется не только для защиты, но еще и для офигеть какого нападения. При этом супруга нашла очередной прикол этого странного создания фантазии какого-то оружейника, который сражался против драконов. Короче, оказалось, что спицы шляпки зонтика тоже не простые, а вполне могут немного выдвигаться. Таким образом, идя в атаку и просто раскручивая вокруг себя странное оружие, Кайса не просто скребла вокруг себя землю, она практически терзала камень — скалистую поверхность, превращая её в мелкую труху, что летела в разные стороны. Таким образом, ей даже не надо было пытаться атаковать, потому что одного только танца было вполне достаточно, чтобы обратить в бегство многих врагов!

Эдифина же решила сохранять свою обычную тактику. Да, конечно, в качестве жеста доброй воли и уважения к Нионе и тем правилам, которые она привнесла на ту сторону мира-монеты, правительница Фристалии наносила удары в основном тупой стороной своего оружия. Более того, в большинстве своем, она делала это, ещё комментируя то, что грозило бы пропустившему удар в том случае, если бы она была настроена серьезно. Таким образом, монахов девочки раскидали быстро. Даже чересчур быстро. Самым интересным при этом было следующее: главный духобор, что провел несколько лет в темнице Мурдыксового замка, стоял неподвижно и просто смотрел на то, как его ребят практически разбирают на части. Конечно, ничего такого ни Кайса, ни Эда не делали, но могли бы. Таким образом, в скором времени, на лысинке, где нас поджидала армия, осталось три участника, готовых встретиться носом к носу для дальнейшей битвы.

— Как с этим сражаться будем, мать одного героя и супруга другого? — хмыкнув, поинтересовалась Эдифина у Кайсы. — Как по мне, ему надо дать шанс быть нормальным. Конечно же, этим шансом он, как мне кажется, ни фига не воспользуется и даже не подумает об этом, но это уже его право! — правительница Фристалии хмыкнула, посмотрев на мою супругу.

— Вот, знаешь, меня терзают смутные сомнения, и заключаются они в том, что… он как-то чересчур осознанно стоял и наблюдал за тем, как мы раскидывали его учеников. Возможно, в этом был какой-то сакральный смысл, понять который мы сможем, как только вступим с ним в бой, — Кайса хмыкнула. — Как бы то ни было, мы не вправе лишать него возможности самостоятельно отобрать у себя же последний шанс одуматься, покаяться и принять ту истину, которая чуть больше истина, чем та, которую за собой несёт его господ… — супруга хотела сказать «господин», но землю смачно тряхнуло.

Это значило лишь одно — время на исходе настолько сильно, насколько нечто необратимое началось, и надо спешить! Причем, не только им, а всем нам, находящимся в горах.

— Та-а-ак, дорогие мои не дорогие, — потихоньку начал монах. — Мне даже не требуется брать над вами верх! Я могу даже не думать о победе, потому что мне достаточно задержать вас и не дать вам продвинуться вперед, чтобы выйти победителем. Чем больше вас явится туда, дальше, тем выше вероятность того, что наш план провалится, а меня это не интересует, — последователь культа многовековника улыбнулся самой что ни на есть мерзкой улыбкой, какая только может быть. — Поэтому моя задача: держать вас тут как можно дольше.

— Ага! Получается, вся сложность теперь в том, чтобы пройти мимо тебя, остаться целыми и еще и тебя не превратить при этом в фарш, — сказала Эдифина, загадочно улыбнувшись и вновь начав вращать мечи запястьями.

— Мне кажется, что сейчас начнется перетягивание каната, — подхватила Кайса. — Причем, этому выгодно бегать… отпрыгивать как можно дальше и атаковать нас издалека! При этом ему еще надо будет постоянно держаться таким образом, чтобы стоять спиной к… ну, в общем, вот к этой тропинке, а к нам лицом! В связи с этим у меня есть одна мысля на этот счет. Не знаю, насколько она адекватная или правильная, но нам лучше бы придерживаться её, — супруга улыбнулась. — Короче, наша задача: поменяться с ним местами. На самом деле, это не так уж и сложно, просто нам надо дурить его и не давать обдуриться, — Кайса улыбнулась. — Что скажешь на этот счет?

— Слушай, а как ты себе это представляешь? — спросила Эдифина. — Вот, я к примеру, никак не представляю. Вот если бы мы с тобой были чуть более сбитым коллективом… если бы мы сто-пятьсот битв вместе прошли бы, вот тогда я бы даже не подумала бы, чтобы думать об этом, а так… а так что-то, жесть какая-то будет, — правительница Фристалии улыбнулась.

— Согласна. Совершенно с тобой согласна, однако нашей светской беседе, наверное, должен настать логический… логическое завершение, потому что мир колбасит и трясет, а мы спокойно с тобой такие: «Вот и все? Ну и что?» — хмыкнула Кайса.

И тут, на самом деле, внимательный читатель прекрасно поймет, что девушки изначально вели себя так, словно они настоящие рок-звезды, которые познали философию под названием «терять нечего»!

Первой на монаха двинулась Эдифина. Как бы то ни было, но она была в первую очередь мечником, и именно ей предстояло быть вплотную к противнику. Кайса, с её чудо-зонтиком, была воином средней дистанции, а если выбрасывала его вперед, то средне-дальней и даже дальней. Поэтому, не сговариваясь, девушки сразу заняли свои места и начали прессовать духобора. Он, кстати, тоже оказался вооружен, вот только все это время прятал оружие под халатом.

Касаемо его оружия — таковым оказалось оружие, на самом деле, катастрофически мощное и в то же время невероятно сложное в управлении.

Если смотреть на нашу сторону мира-монеты и на то оружие, которое известно нам, то я могу сказать, что то, чем был вооружен монах, можно назвать «кусаригама». Что такое эта самая «кусаригама» — с одной стороны у такого оружия обычно расположен крюк, с другой стороны грузило, которое соединено с первой частью прочной цепью. Таким образом, оружие получается на подвесе, скоростным, вполне подвижным, но крайне сложным в обращении, потому что его надо постоянно вращать.

— М-да… не такого я ожидала от тебя, старый, — высказалась Эдифина, которой пришлось резко увеличить дистанцию по причине того, что против этого оружия лучше не выходить прямо лоб в лоб. Конечно, с одной стороны, чем ближе, тем лучше, потому что для удара кусари сначала надо раскрутить, но даже одним только серпом в ближнем бою можно неплохо орудовать, при этом цепь используя и для защиты, чтобы останавливать удары, и для нападения, если намотать на кулак или растянуть для проведения захвата. Так там еще и грузик был сзади, которым можно неплохо отвлекать даже из позиции «носом к носу».

— А ты молодец! — сказал монах. — Я даже не удивлен такой реакции и такой скорости реакции, учитывая, что передо мной один из величайших воинов на всей нашей стороне мира-монеты! — старик рассмеялся, после чего начал размахивать грузиком. — Девочки, вы думаете, что я просто так тут ждал вас первым? Нет, не просто так! Думаете, что я не смог бы задержать всех вас сразу? Мог бы, на самом деле, но я решил дать и другим шанс немного повеселиться, — монах рассмеялся. — Да и, знаете, несмотря ни на что, я понимал, что в скором времени начнется такое представление, к какому никто не готов! А мне философия многовековника не позволяет исключить любые шансы к исполнению желания, — монах фыркнул. — В любом случае, что бы я сейчас ни делал, все по воле нашего великого древа, и именно оно хочет объединить мир, сделав его целостным, — духобор посмотрел куда-то, не совсем понятно куда… в смысле, не совсем понятно, в каком направлении, потому что куда — было как раз ясно, потому что он посмотрел туда, где располагался многовековник. Тут, как бы, все вполне логично. Но сделал он это так, словно посмотрел в никуда или в какое-то никому другому не видимое пространство, в связи с чем и сложилось впечатление «непонятно куда».

— Ладненько, пора начинать, — сказала Кайса, после чего ухватила свой зонтик покрепче. — Я так понимаю, мне, скорее всего, удобней всего будет биться против этого, учитывая тот факт, что у меня вот это прекрасное оружие…

— Не-не-не, Кайса, осторожней, лучше будь в стороне и если что, старайся дотянуться жалом, а все потому, что эта штука слишком опасная, — сказала Эдифина и была права.

— Как скажешь, — Кайса пожала плечами и отошла в сторону. — Тогда начинай. Мне, знаешь, прямо очень как хочется продвинуться как можно дальше, потому что не особо прикольно тут стоять и…

Как вы понимаете, супруга не успела закончить свою фразу, потому что ей пришлось тут же увернуться от груза, который полетел ей прямо в голову. Кстати, вместе с грузом в неё направилось еще и достаточно мощное взрывное колдунство, которое смачно рвануло, как только монах остановил груз, после чего дернул его на себя.

— Да что б тебя куслекислы за кувырксы цапнули! — высказалась Эдифина, которая не ожидала такой резвости от старика, что, судя по внешнему виду, так не мог, а по факту смог и, как стало понятно, даже не так, а еще круче!

— Нормально все! — крикнула Кайса. — Мимо прошло, но больше с раскрытой варежкой лучше не стоять, потому что может слишком хорошо по голове прилететь! И если разочек, можно быть, и не так страшно, то вот большего количества прилетов лучше опасаться и остерегаться!

— Согласная я, — высказалась Эдифина. — Ладненько, в таком случае, мне придется немного поменять манеру моего поведения в бою.

Правительница Фристалии взяла один из «Кромсателей», тот, который был в её левой руке, поудобней, при этом правый словно отпустила. Для монаха, уже раскрутившего серп кусаригамы, подобное движение было непонятным, однако крайне интересным.

— Поехали, что ли! — выдохнула Эдифина.

В следующий миг ей пришлось увернуться от груза, что управлялся отдельно от серпа и в любой момент мог сыграть злую шутку. Монах, в свою очередь, сам начал вращаться то по часовой стрелке, то против таковой. Цепь и оружие при этом издавали удивительный и даже несколько гипнотический звук, которым достаточно сильно резало по мозгам и словно предупреждало: «Остерегайся, потому что мы — опасность!»

— Осторожнее! — крикнула Кайса, и не прошло даже секунды, как ей тоже пришлось уворачиваться, только не от оружия, а от колдунства, которое полетело в неё. На сей раз это была молния, которая ударила по зонтику и рассыпалась в огромное количество разноцветных искр.

«Жалом воспользоваться не получится, — подумала моя супруга. — Самим зонтиком придется орудовать крайне выборочно, а все потому, что он, в смысле зонтик, не самый удобный инструмент для ведения боя против относительно небольшого противника. Причина, как бы то глупо ни было — габариты, для которых или против которых он, зонтик, должен использоваться, не более того… хотя перед собой боевой зонтик драконоборца стреляет очень круто, даже быстро и прицельно, но такое чувство, что старик еще раз сможет без особых проблем уклониться, а вот Эда случайно попасть под удар. А это значит только одно — надо придумать метод, как подобраться со спины или хотя бы как нанести самый непредсказуемый удар, что только может быть», — вот эти свои мысли пересказала Кайса, когда все закончилось и мы встретились, чтобы поделиться впечатлениями.

Наконец Эда и монах столкнулись в противостоянии. Моя старая боевая подруга решила атаковать всерьез и сразу приготовилась к тому, чтобы в случае чего продемонстрировать свой настоящий стиль боя, который заключался в том, чтобы использовать левую руку, а не правую. Правой же она пусть и начала атаковать, на самом же деле просто прощупывала почву и пыталась понять, насколько монах серьезен и будет ли идти до самого конца в том случае, если ему прижмут все то, что прижимать, на самом деле, не должны были бы. Самым неприятным в этом было — обнаружить, что старик не станет отступать и за свои принципы готов биться до полного поражения: нас или своего — для него было не особо важным. В принципе, если хорошенько подумать и взвесить, сразу станет понятно, что он таким был и до этого, а все потому, что столько лет просидел в темнице и ни единого лишнего слова не сказал, пусть иногда и говорил, словно стараясь взорвать мозг тем, кто к нему обращался с вопросами.

Искры посыпались в разные стороны, как только один из Кромсателей встретился с цепью. Эдифинна понимала, что просто не будет, но не предполагала, что прямо настолько. Мало того, что монах оказался способным сражаться сразу с двумя противниками, так он еще незамысловато для себя комбинировал колдунские и колдовские атаки, что сыпали в разные стороны и то и дело отодвигали девушек назад, как только те подходили вплотную.

Кайса все старалась выщемить, выцепить такой момент, в который она смогла бы нанести колющий удар и таким образом не то чтобы парализовать, но заметно снизить скорость передвижения их врага, но тот не только не сдавался, еще и атаковать умудрялся каждую поочередно! Так вдобавок и не позволял зайти за спину, таким образом не открывая проход.

— Как же приятно встретиться с мастером своего клинка, — напряженно шипела Эда, которой, с одной стороны, данный бой доставлял огромное удовольствие, а с другой — подвергал обе стороны одного мира-монеты огромной опасности, учитывая тот факт, что все мы и каждый из нас, благодаря стараниям одного фонарщика, стояли на самом краю глубокого ничто, и что это «ничто» распахнуло пасть и было готово проглотить нас.

— А ты думала, что я просто так сидел за решеткой и ждал тот самый миг, когда за мной явятся друзья, так?! — рассмеялся монах. — Нет! В этот раз, коль уж начал, то буду стоять до самого конца! Я и в прошлый раз не намеревался сдаваться, но сама ситуация получилось таковой, что у меня не было ни единого шанса, учитывая полет на той странной штуковине.

— Да я все понимаю… все понимаю! — сказала Эдифина, которая, на самом деле, не очень-то и слушала противника, потому что была полностью сконцентрировала на том, чтобы случайно не пропустить удар, а все потому, что понимала, что после такового просто не сможет подняться на ноги.

В остальном, поскольку не очень-то и слушала, то и не обратила внимания на слова о «той странной штуке», которая являлась аэростатом с пароколдунским двигателем.

Кайса то подходила поближе, то её действиями настоятеля духобор неплохо откидывало назад, таким образом лишая любой возможности атаковать внезапно, но даже несмотря на это, он достаточно быстро возвращался на изначальную позицию. Поняв эту фишку, моя супруга решила действовать иным путем. Она подошла на доступную ей дистанцию, взяла Пронзатель в руку и воткнула его в землю, представ как знаменосец перед каким-нибудь копейщиком или просто разъяренным воином.

Если бы я там был на тот момент, уверяю, я бы задал такие вопросы, какие никто бы задавать не додумался, а все потому, что когда об этом рассказывали Кайса и Эда, я прямо взрывался от возмущения!

— Молчи и слушай! Или ты думаешь, что я просто так решила расслабиться и посмотреть, пусть и на самое приятное, но не самое безопасное из действий нападения на меня?! — супруга возмущенно, заставила меня замолчать и слушать дальше.

Как оказалось, Кайса просто придумала интересный план, который заключался в том, чтобы заставить монаха отвлекаться на неё. Она сначала стояла, потом присела и при этом непрерывно разговаривала, задавала какие-то совершенно житейские вопросы, из-за которых просто не получалось фокусироваться на битве и не фокусироваться на которых было, по какой-то причине, невозможно! Таким образом, обладательница Пронзателя пронизывала своей хитростью саму суть монаха, и тот все чаще отвлекался, но не чтобы дать какой-то определенный ответ, а чтобы рыкнуть на Кайсу что-нибудь типа: «Да заткнись ты уже!» — таким образом подтверждая правильность выбранного подхода. Духобор, теряя самообладание, практически орал на неё! То есть тот, кто не так давно вернулся в родные пенаты из темницы Мурдыкса, в которой взорвал мозг всем тем, кто приходил поинтересоваться о его планах или планах кого-то, о ком тот никогда не говорил, лишь намекал на наличие таковых, срывался; кто смог собрать целую армию и тот, кто практически мгновенно всю армию потерял, благодаря героям, без каких бы то ни было сопутствующих жертв, наконец сдал свои позиции!

Говоря о потерянной армии, я рассказываю о тех, кто встретил нас на залысинке и большинство из которых быстро разошлись, конечно, не считая нескольких смельчаков, что в итоге просто смачно получили по щам и были отправлены туда же, куда до этого самостоятельно ушли другие. Конечно, забавным было то, что им обещалась кара, к тому же и страшная, а в итоге... а в итоге их просто отпустили залечивать раны.

— Эм, нет… на самом деле, я не замолчу, потому что в этом нет никакого смысла, — улыбнулась Кайса. — Вдобавок, знаешь, это очень даже весело — действовать на нервы столь занятому человеку как ты. Я сейчас сижу, болтаю, и мне это прямо нравится! — моя супруга рассмеялась.

Эда тоже хмыкнула, вот только потом она призналась, что её тоже бесило поведение Кайсы, и так было ровно до того момента, пока она не просекла тактики! Пока не поняла, что все это — не просто так и есть определенный, потаенный, даже прекрасный в своем исполнении смысл!

Наконец, терпение монаха совершенно закончилось. Его хватило не сказать, что надолго, благодаря тяжести самой ситуации, и он, пихнув правительницу Фристалии в брюшину при помощи ноги, ринулся на мою супругу. К этому моменту она уже вальяжно сидела, упираясь ладонями о скалы, и чуть ли ни мечтательно смотрела куда-то в небо. Но поскольку была готова к такому выпаду противника, то быстро выхватила зонтик из земли и накрылась им, словно спрятавшись в домике. Спустя несколько секунд после этого по бронированной поверхности раздались удары, тут-то Кайса и подловила монаха! Она активировала одну из скрытых способностей Пронзателя — ту самую, которую нашла случайно и которую считала чуть ли не самой удачной в данной конструкции.

Зонтик резко взмыл перпендикулярно земле. Те самые спицы, которые оставались расправленными, неплохо полоснули по монаху, но не сказать, что как-то прямо опасно. Зато именно они заставили его отпустить оружие, которым он с огромным энтузиазмом размахивал в сражении с Эдой и потом, когда вышел из себя и ринулся на Кайсу.

И что вы думаете? Монах просто так на секунду выпустил кусаригаму? Нет! Она осталась на зонтике, на шляпке и поднялась достаточно высоко над землей! И вот это шокировало монаха настолько сильно, что он отошел назад и уставился наверх, после чего заржал! Эдифина, пусть и приняла достаточно мощный удар в область живота, благодаря доспехам не пострадала. Также она решила не играть с судьбой и быстро подскочила к монаху со стороны спины, чтобы моментально взять этого не совсем хорошего и не самого приятного собеседника в заложники, но моментально отпрыгнула обратно, а все потому что, как оказалось тут же, у него не только кусаригама была на вооружении. Еще на поясе у него было два небольших клинка, которые своей формой напоминали Кромсателей Эдифины.

— Теперь я понимаю, что вы не только многовековнику служите, — хмыкнула Эда. — Теперь я вижу что вы, духоборы, ещё и достаточно сильная организация, боевая, способная обеспечить себе охрану. Пусть уровень и такой, достаточно неопределенный, но неопределенный — гораздо выше, чем полностью отсутствующий, — правительница Фристалии фыркнула. — Однако ты вызываешь у меня давние чувства, от которых я думала, что давно избавилась, а именно — интерес перед тем, чтобы схлестнуться один на один и устроить хороший бой! Я даже готова не сдерживаться и в полной мере продемонстрировать тебе то, как я умею использовать эти два режика в бою! Думаю, ты сможешь по достоинству оценить это! — Эдифина рассмеялась, причём не самым здоровым образом.

Кайса говорила об этом следующее: «В тот момент мне показалось, что она сошла с ума, правда, я была не против, учитывая тот факт, что весь мир для меня в один миг сошел с ума, вместе с попаданием на ту сторону мира-монеты».

— Ты уверена? — поинтересовалась моя супруга, обратившись к воинственной королеве народа пиликов и будучи готовой к тому, чтобы тоже по максимуму поучаствовать в непростом сражении.

— Вполне, — кивнула Эдифина в ответ. — Не забывай о том, что я тебе рассказывала! Я — воинственная королева, и война это то, что я умею делать лучше всего, благодаря твоему мужу! — она улыбнулась, после чего обратилась к монаху: — Ну, давай, старик, покажи мне, что ты можешь! Я уже давно нормально не сражалась!

— Ты облегчаешь мне задачу, девка, — ответил настоятель духобор и ринулся в бой.

Искры полетели в разные стороны. Он заигрывал с Эдифиной, то бросая колдунства, то наступая при помощи клинков. Правительница Фристалии отбивалась как могла, и у нее это, в принципе, очень неплохо получалось. Кайса в это время собрала Пронзатель, сняла кусаригаму и отнесла это оружие подальше. Спустя несколько минут после начала этого сражения твердь вновь содрогнулась, причём, в угоду монаха, подставив Эду под удар. Благо ногой, но крайне сильный. Благодаря доспехам она вновь ничего не ощутила, но была повалена на спину. Клинки духобора тут же погрузились в землю рядом с головой. Конечно, направлены они были в мыслительный центр, но прошли мимо, потому что королева в последний миг успела отклониться в сторону. Она просто перекатилась, после чего отжалась от земли и при помощи прыжка, подтянув ноги к груди, поднялась, приготовившись к следующему раунду противостояния.

— Ух, как близко получилось, — выдохнула она, посмотрев на духобора, после чего на Кайсу. При этом моя супруга стояла на изготовке, и ей требовалась всего секунда для того, чтобы воспользоваться Пронзателем. Увидев это, Эдифина вскрикнула: «Ты же не хочешь лишить меня чести?!» — и этого было достаточно для того, чтобы остановить Кайсу.

Она тупым концом уперла боевой зонтик в землю.

— Ладно… вот только нам надо торопиться, а не драться за имя, — буркнула моя супруга, обратившись к правительнице Фристалии. — Так что ты бы подумала о том, как нам сократить время вашей битвы! Тем более, вот с такими приключениями, как сейчас!

— Да нормально все! — отмахнулась Эда. — Меня и не так, бывало, пинали, а тут еще и доспехам слава! Вообще ничего не почувствовала! Ну да, воткнулись клинки там, где у меня голова лежала? И что дальше? Ты думаешь, в первый раз? Нет! Я тебе даже больше скажу! Не в последний! — моя давняя подруга рассмеялась так, словно была одержима мыслью о битве.

На самом деле, так оно и было.

— Ты будешь трепаться, или же мы продолжим драться? — облизнулся монах, который оказался чуть более искусным бойцом, чем показал себя до этого, в бою против Нионы.

Конечно, тогда и условия были совершенно другими, но разница все равно была такой, какую никто даже не мог бы предположить! Более того, исходя из рассказа Эды и Кайсы, мне даже показалось, что если бы тогда монах показывал бы себя во всей красе, то Ниона, скорее всего, потерпела бы поражение, когда у них было противостояние в аэростате.

Сражение началось в очередной раз. Теперь наступательную позиции заняла правительница Фристалии. Она размахивала своими мечами так, словно старалась, как в мультиках, фигурно подстричь какой-нибудь куст, используя для этого оружие, для подобного не предназначенное. Со стороны, как уверяла Кайса, это выглядело завораживающе, страшно и в тоже время как-то совершенно удивительно. Ну, то есть действительно можно было стоять, раскрыв варежку на полную, и просто наблюдать за этим.

Монах отступал. Старик недооценил навыки Эдифины и в этот момент расплачивался за подобное легкомыслие. Да, каждый его контрудар содержал в себе колдунства, но боевая королева просчитывала каждое его движение, после чего жестоко наказывала. Таким образом, их счет по ударам в грудь был равен следующим цифрам: «Десять к одному». Причем после каждого своего удара предводительница пиликов давала противнику шанс подняться на ноги, после чего продолжала атаку. Таким образом она не просто отстаивала свое имя, но еще и в полной мере демонстрировала боевой навык.

— Так, ладно… — в какой-то момент буркнул монах, — пора с этим заканчивать.

И в этот самый миг он бросил несколько колдунств, но не в Эду, как можно было бы подумать, а ей под ноги. Его главной задачей в тот миг было вызвать замешательство, и старик прекрасно справился с этим поручением самому себе! Правительница Фристалии отступила назад, а Кайса не успела среагировать. Воспользовавшись этим, монах отпрыгнул так далеко, как только смог, и сделал это в том направлении, где не так давно стояли его ученики и подчиненные. Смысл был в том, чтобы набрать как можно больше листиков многовековника, что источали приятный, желтоватый свет, который был чистейшей энергией.

«И тут началось такое… — прокомментировала Кайса, когда рассказ девочек дошел до этой точки. — Этот духобор взял несколько лепестков с земли и засунул в губы. В ту же секунду те потеряли свой свет, а вот монах его обрел. Я понимаю, что это странно звучит, но именно так оно и было!.. А я просто стояла и пыталась понять, что происходит, пока он вновь и вновь поднимал с земли и… напитывался», — супруга рассказывала об этом с такой интонацией, словно чувствовала вину за невмешательство.

С другой стороны, тогда-то она думала… точнее, как раз наоборот! Тогда она не думала, что в этом кроется какой-то прямо запредельно потаенный смысл, как сама об этом высказалась она: «О таком предупреждать надо заранее! Я думала, что восстановит силы! Раны всякие излечит и всё! А он, подлец, вон что сотворил!» И ведь действительно, сотворил он с собой прямо нечто! Огромное, монструозное и, по сути своей, вообще не управляемое!

Короче, духобор вырос в несколько раз, и против него впору было драться Вантанамаме с Пятачком или драконам! Но нет! Против него выступали две девушки в драконоборских доспехах. При этом монах, как выяснилось чуть позже, пусть и потерял возможность колдунствовать, потому что несколько потерял рассудок, но при этом прибавил в силах, причём катастрофически!

— Оп-па! Вот это, конечно, засада, какой не то, чтобы представить, какую вообразить нельзя было до этого самого момента! — возмутилась Эда, пятясь назад и при этом примеряясь к тому, каким образом бороться с таким монстром, как возник перед ними.

— А в чем разница? — поинтересовалась Кайса, которая в качестве небольшого побега из реальности нашла для себя способ, что заключался в небольшом докапывании до деталей и разборе представленных ей данных на мелочи. В данном случае, она зависла на небольшом поиске принципиальной разницы между «представить» и «вообразить».

— А разве есть какая-то разница? — брови Эдифины выгнулись крутыми мостиками, а на лбу появилось несколько глубоких морщин от удивления и в то же время непонимания. Искреннего и практически необъятного.

— Да, в общем, нет никакой разницы, — Кайса пожала плечами. — Я подумала, что если ты использовала такое выражение, то есть, но, по всей видимости, немного ошиблась с выводами, — моя супруга пожевала губами и неловко улыбнулась.

— Да мы обе несколько ошиблись с выводами, учитывая тот факт, что полностью забыли тот факт, что листья многовековника можно использовать таким…

Эда не договорила, потому как возмущению Кайсы не было предела. Его, предела, и до этого не сказать что было, о чем она высказалась сразу, как не посчастливилось лицезреть метаморфозу духобора, а тут…

«Так я ж сразу сказала, что о подобном заранее предупреждать надо! А как запрошу на будущее, чтобы исключительно в письменной форме все подобные детали излагались, и будете потом прыгать как на углях, в случае если кому-то чего-то недорасскажете!» — высказалась Кайса, причём довольно резко, в своем пересказе.

Это я сейчас в очень сглаженной и даже культурной форме воссоздал ее чувства на этот счет. Когда же она рассказывала об этом… надо было это видеть и слышать!.. И тогда, и там, все и каждый с той стороны мира-монеты, кто был свидетелем, испугался подобного заявления, потому что супруга выглядела крайне решительно на этот счет.

— Эм… прошу прощения… — смутилась королева пиликов, однако глаз от духобора не отвела. — И все же… что нам с этой громадиной делать? — поинтересовалась она, продолжая наблюдать рост и преобразование старого монаха в монстроподобную машину, предназначенную исключительно для разрушений и добавления в будничное сражение огромного количества хаоса.

— Наверное, бить его и исключительно сильно, потому что слабых ударов он, скорее всего, не ощутит… если его вообще сейчас можно будет пробить, — ответила Кайса. — Я даже не уверена, что мы сможем его повредить… — к моменту, когда она произнесла эти слова, духобор наконец прекратил свои метаморфозы. — Потому что этот... ну, Халк, реально! Ведет себя так же! Разозлился и понеслось! Как бы мы случайно не оказались в таком положении, в котором мы проиграем! — Кайса была не в восторге от того, что сама же и сказала.

Причём, скорее всего, в первый раз, непосредственно на месте действия, уверен, она была недовольнее в несколько десятков, если не в несколько сотен, раз.

— Хороший вопрос, которого не было, от чего мне везет вдвойне, потому что ответа у меня все равно нет, — Эдифина повела головой из стороны в сторону. — Я бы сказала: «Бей по глазам», но до глаз получается высоко, да и как-то совершенно не гуманно! Поэтому чуть более гуманно: бей по связкам в ногах и руках, а с остальным разберёмся при помощи полевой медицины. Я пусть и не колдунья, но кое-чего точно могу, а когда вернемся в какой-нибудь город, найдем того, кто сможет его заколдунтвовать на восстановление, причём достаточно полное, для последующего суда… потому что без суда тут уж точно не обойдется. Никак!

— По связкам, говоришь?! — поинтересовалась Кайса. — Интересное дело, потому что я совершенно не представляю, где у этого чудища связки и каким образом по ним можно ударить, если вообще можно. Хотя отрицать не стану, что чем больше шкаф, тем большую сейсмическую активность вызовет его приземление! — высказалась супруга.

Сразу после этого гром-машина исполнила удар кулаками о землю. И действительно, после этого появилась некоторая сейсмическая активность, и в тот момент девушки подумали: «Хотелось бы верить, что два события совпали и на самом деле наш мир-монета накрывается крышкой, а не этот удалец продемонстрировал свою недюжинную силу».

Как только земля под ногами успокоилась, так сразу громила рванул с места на двух вооруженных драконоборским оружием и одетых в комплектные доспехи девушек. Они, как полагается, рванули врассыпную.

— Вот тебе раз… — выдохнула Кайса, потому как местный духоХалк ринулся за ней, и это было не самым приятным, что только могло произойти.

«Наверное, есть смысл попробовать обойтись с этим здоровяком так, как нас этому учили во всяких играх и мультиках… — подумала она, после чего резко сменила курс с «неизвестно куда» в сторону резко поднимавшейся вверх скалы. — Вот интересно, понадобится ли мне навык, который удалось приобрести благодаря разного рода интерактивным развлечениям или нет?» — хмыкнула она касаемо игр и анимационных работ, в которых если появлялся безмозглый здоровяк, то его, его же силами, разбивали о стены, после чего ускорилась до предела.

Смысл заключался в том, чтобы в самый последний момент как можно сильнее «сжаться», резко остановиться, даже если пришлось бы удариться о скалу, после чего рвануть в противоположную сторону. Необходимо это было, чтобы столкнуть дуболома, преобразовавшегося в машину для разрушений, с камнем, чтобы посмотреть на то, какое влияние это может произвести на монстра, явившегося из энергии многовековника… большого количества такой энергии.

— Давай… давай-давай! — подбадривала себя Кайса и старалась не сбавлять скорости.

Это было не просто. Более того, становилось только сложнее. По двум причинам: тяжесть драконоборских доспехов давала о себе знать; шаги монаха сотрясали землю под ногами и сообщали о его приближении.

— Кайса! Погоди секунду!.. — крикнула Эдифина, сделав это совершенно не в тему.

Моя супруга, понимая, что это может разрушить пусть и рискованный, но какой-никакой план, тут же резко ответила, рискуя окончательно сбить и без того сбившееся дыхание:

— Нет! Дай-ка я кое-что попробую! — и эти слова высекли улыбку на её лице.

Она вспомнила, при каких условиях раньше произносила эти слова.

Кстати, когда они рассказывали об этом, я тоже улыбнулся. «Дай-ка я кое-что попробую!» — прекрасная фраза детства, связанная с разного рода играми на двоих. Думаю, если эти строки читает кто-то взрослый, он улыбнется. Конечно, не каждый, но многие. Так что, дорогие читатели, это обращение к вам — улыбайтесь, пожалуйста! Ну а я не буду забывать, для чего мы тут собрались, и продолжу повествование в своей странной манере.

Кайса бежала как только могла, чувствуя, как икроножные мышцы горят и подходят к тому состоянию, чтобы отказаться сокращаться. На самом деле, она достаточно сильно рисковала, задумав подобное, и,= если бы я был там, с ними, в тот момент, то я бы не только сразу воспользовался бы Рассекателем. Просто, не размышляя ни единой секунды, отправил бы духобора на ту сторону, на свидание со Сновидцем, что, как мне кажется, был бы крайне рад увидеть одного из тех, кто пусть и не был причастен к заточению, но лично знал таковых и принимал непосредственное участие в другой части одного большого плана. С Рассекателем, как вы понимаете, было бы первым и основным, что я попробовал бы. А вот если бы не получилось бы, то фраза: «Дай-ка я кое-что попробую» — принадлежала бы мне, потому что в моих же интересах было оградить Ниону, Кайсу и как следствие остальных от каких бы то ни было проблем. К сожалению, так не получалось изначально. и я был вынужден принять правила существования на той стороне мира-монеты… еще и измененные, которые подразумевали нахождение троих нас там.

Кстати, пока я все это писал, то думал вот о чем: «Получается, на самом деле на тот момент там находилось целых три героя! Такого никогда прежде не было, и мы, всей нашей семьей, просто перечеркнули миропорядок, благодаря действиям канделябра!» Конечно, подобное было прикольным, но до сих пор мне кажется, что можно было бы обойтись и без этого. Просто потому, что можно было бы… конечно, после, у нас появилось еще больше совместных тем для обсуждения, но… в общем, я до сих пор не смог определиться с тем, как отношусь к этому. Но меня опять бросило не в ту сторону.

Так вот, когда до скалы оставалась пара метров, Кайса раскрыла зонтик и приготовилась к столкновению. Как по мне, это было не самым разумным, что она могла сделать, однако, главное, что у неё получилось воспользоваться придуманным планом. Таким образом, она не столько ударилась о камень, столько умудрилась, при помощи боевого-зонтика, оттолкнуться и тут же рвануть в обратную сторону. На это у неё ушло меньше секунды, после чего прогремел громкий удар, что затряс землю и резко остановил мою супругу, кстати, тоже при помощи зонтика, но к тому моменту тот уже был собран в трость.

— Ух, мамочки! — крикнула Кайса и выставила перед собой оружие, чтобы остановиться.

Причина была в том, что практически войдя в скалу, в смысле, погрузившись внутрь, духобор начал резко отходить назад неровными шагами. Не мудрено, потому что впечатался он знатно. Звук, который при этом распространился по округе, был не только громким, но еще и крайне неприятным.

Думаю, даже мы его слышали, продолжая двигаться в направлении главного гада локации. Я не уверен, что слышали, но мне кажется, что да.

Разгон, который супруга взяла, был не сказать что прямо какой-то колоссальный, благодаря чему удалось в пару шагов замереть на месте. Правда, замерла она всего на несколько секунд, наблюдая за тем, как духоХалк отходил назад, схватившись за голову. Была надежда на то, что его это завалит, но нет… он остался стоять на ногах, пусть и начал при этом сильно раскачиваться из стороны в сторону.

— Кайса! Красотка! Отличный план! — крикнула Эда. — Я бы не додумалась бы до такого! Значит, у нас все же есть какой-никакой шанс достаточно аккуратно разобраться с этим злодеем! — весело прокричала правительница Фристалии. — Вали в сторону и отдыхай, теперь я немного побегаю! — сдерживая смех, крикнула Эда, которой неописуемо сильно нравилось приключение, частью которого она была. Которая получала огромное удовольствие от всего, что происходило.

Подруга из моего прошлого взяла камень и зашвырнула им духобору прямо в ухо. Противник тут же обернулся. Правда, не самым аккуратным образом, а все потому, что его достаточно мощно занесло в сторону по причине не до конца восстановившегося вестибулярного аппарата и пространственного мышления после столкновения головы со скалой. Такое абсолютно нормально. Думаю, если бы я приложился бы подобным образом или просто выхватил бы по черепушке, то смазался бы не меньше, если не больше.

— Спасибо! — крикнула Кайса, удаляясь с места своей экстренной остановки куда-нибудь, где была бы безопасная возможность перевести дух.

Эдифина же решила не останавливаться на достигнутом и прицельно зашвырнула в монаха, ставшего «ломакой», еще несколько камней. Один ударился о нос, второй при этом почти попал в глаз. Провокация прошла на «ура», и духобор вновь рванул с места за противником.

* * *

Как же хорошо, что ему полностью думалку отключило тогда! — рассказывала и тут же комментировала Эдифина уже после того, как все закончилось. — Уверена, если бы он собрал всю ту энергию многовековника, что поглотил, в одно колдунство… и это еще было бы неплохо для нас, если в колдунство!.. уверена, что если бы он решил той энергией многовековника, что поглотил, воспользоваться ради колдовства или колдунства, то наши доспехи не затащили бы… я даже представить не могу, что было бы, если бы с ним остался бы разум и если бы он сразу собрал все приобретенные силы для использования всего одного колдунства! А если бы он сразу воспользовался бы подобным, без своих приспешников, и сразу встречал бы всех нас вот в таком виде, кажется, я знаю — вы бы, ребята, точно остались бы с нами и, более того, вообще не смогли бы уйти дальше рубежа в лице одного крайне сильного монаха. А ведь чем больше нас было бы, тем было бы хуже. В любом случае, нас было двое, вы шли дальше, а духоХалк потерял большую часть разума, временно обменяв на огромное количество силы! И тут, знаете, двое, на самом деле, для таких разводов и хороводов — идеальное количество участников. Ну, может быть, трое, в том случае, если один из компании не успел убрать свои филейки в сторону и выхватил по первое число», — рассуждала правительница Фристалии, когда все закончилось, а вот тогда она бегала, да с такой страстью даже не к бегу, а к жизни, что монах за ней, по началу, попросту не поспевал, не смотря на свои скорость и габариты! Как комментировала Кайса: «Это было забавным, хотя бы потому, что в какой-то момент Эда была вынуждена сбавить обороты давления на тапки, чтобы приманить теряющего к ней интерес духобора! Это было опасно? Безусловно! Но другого варианта, к сожалению, просто не было!» — а я думал о том, что было бы неплохо увидеть все своими глазами, потому что пусть и представлялось, но с крайне большим трудом!

— Я бегала-бегала и почти убежала, а потом, над головой, у меня просвистела стопа. Причем, знаешь, нормально так просвистела, смачно. Вот тогда я испугалась и вернулась с небес на землю, осознав ту опасность, с которой, на самом деле, мне не то чтобы приходилось справляться, сколько с которой я бездумно заигрывала, — тяжело вздохнула Эдифина. — Я ускорилась и побежала в направлении стены из скалы. Казалось бы, ничего не предвещало засады, но засада случилась, причем следующим образом: еще раз духобор не вошел в стену. Он выставил перед собой руки, оттолкнулся, после чего посмотрел вниз, под собой и начал топтаться на месте, сотрясая землю вокруг.

— Вот тогда я реально испугалась! — сказала Кайса. — Не просто испугалась, а моментально побежала к Эдифине, чтобы спасать её. Я не знала того, как, но я знала, что просто должна как-то это сделать! — рассказывая об этом, супруга выглядела так, словно увидела Сновидца. Обычно подобное случается раз на этой стороне жизни, после чего еще раз, но уже на той.

— И? Как у тебя это получилось? — поинтересовалась Ниона, которая мало лезла в рассказ, так же, как это делали и остальные, кто молча внимательно слушал.

— А я подумала вот над чем! — ответила супруга. — Я вспомнила, как отобрала у духобора его первое оружие и представила, что таким же макаром могу себя закинуть ему на спину, — она рассказывала об этом с широко раскрытыми глазами, которые словно вобрали в себя концентрата зеркальности и чего-то поистине колдунского и за счет этого будто бы показывали то, что видели. — Так я побежала на врага… когда добежала, уперла зонтик о землю, раскрыла его, а потом активировала таким образом, чтобы он меня подкинул вверх. Получилось очень удачно, и спустя секунду и некоторое количество спаленных нервных окончаний я присобачилась ему на шею, после чего зонтик автоматически собрался сам, — супруга тяжело вздохнула. — Я не знала, как там Эда, и решила продолжать действовать максимально оперативно, решительно и совершенно неожиданно для самой себя. Ну, то есть я дала волю воображению, и оно заставило меня перевернуть зонтик, после чего крючком, который так же является рукояткой, слегка подвинувшись на шее в сторону, подцепить монаха за ухо. Ну, внутри… не знаю, как объяснить, ну вон туда, куда наушники вставляются… и потянула на себя изо всех сил. Конечно же, такой подлости духобор не ожидал, если вообще мог думать в тот момент. Вдобавок, от все той же неожиданности, его подкосило и повело в сторону, куда я его тянула. Спустя несколько секунду он, со всей дури потерянного равновесия и понимания, что происходит и как с этим бороться, ударился плечом и головой о скалы. Я к тому моменту еле-еле успела пересесть обратно на шею, со стороны спины. Конечно, меня тоже знатно тряхнуло от такого «мягкого» столкновения, но благодаря тренировкам в зале я удержалась! После этого быстро перекинула зонтик в другую руку и повторила это незамысловатое действие. Оно потянуло духоХалка в другую сторону! А я в это время посмотрела туда, где не так давно наш противник затаптывал своими стопами Эдифину. Во всяком случае, пытался это воплотить в реальность.

— И у него это практически получилось… — правительница Фристалии заметно побледнела, говоря об этом. — Я только каким-то чудом смогла увернуться от всех его «топ-топ-топ», которые сыпались на меня с достаточно немалой скоростью! Так это ж ещё при том, что земля тряслась как сумасшедшая! Я вообще удивлена тому, что мы куда-нибудь не провалились или не стали авторами какой-нибудь трещины в духоборских горах! — переполненная эмоциями, практически синяя от ужаса воспоминаний, Эдифина активно жестикулировала, и было понятно, насколько ей, с одной стороны, неприятно об этом вспоминать, а с другой, вполне даже приятно, потому что получилось выйти в роли победителей!

И я понимаю, читатель, что тебе, возможно, не очень-то и интересно может быть, заранее зная о том, что все закончилось хорошо и никто особо не пострадал. Но! Обрати внимание на то, что в ходе самого повествования о том, каким образом все происходило, возникает огромное количество деталей, из которых и строится история! А не только из условных «начало» и «конец». Но, что-то я опять не туда ушел от основного повествования.

— Правда, недолго получилось поуправлять этой чудо-машиной в облике преобразовавшегося последователя фонарщика, — сказала Кайса. — Конечно, я была рада и тому, сколько получилось, но хотелось бы подольше… в любом случае, я отвела нашего противника от Эдифины, дав ей возможность, ну, скажем так, перевести дух, после чего достаточно быстро столкнулась с тем, что монах предпринял попытки достать меня с шеи. Было прикольно, потому что его плечи и руки раздулись настолько сильно, что он был не в состоянии достать до меня, правда, решение этой проблемы он нашел крайне быстро и в крайне неприятном для меня виде исполнения. Он просто начал разгоняться и биться плечами о разного рода преграды. В основном это были скалы вокруг, которые и образовали такую чашу-лысинку на пути к многовековнику, — супруга пожала плечами.

— М-да… тогда я поняла, что действовать по-доброму просто не получится! Да, хотелось сделать все правильно! Буквально, как Ниона об этом говорила и о чем просила, но… Но так, к сожалению, не получалось, а все потому, что наш противник изменился настолько сильно, что считать его разумным, или адекватным, или способным к тому, чтобы остановиться, стало просто невозможно, в связи с этим я решила все же попробовать Кромсатели в деле, — проговорила Эда, — До этого, на тренировочном полигоне, конечно же, я испытывала их, но результат показался мне не самым, скажем так, удачным для использования на ком-нибудь, не считая драконов. И я могу пояснить… дело в том, что сила, которая исходила из них и которая заколдунствована в клинках, нужна для того, чтобы кромсать чешую, снимая её одну за другой с драконьей тушки… для других целей сие чудо не особо подходит, потому что после использования не оставляет ни единого варианта для цели, чтобы остаться на нашей стороне относительно жизни, — Эдифина хмыкнула. — Как бы то ни было, вариантов было не много, и если бы мы просто, как до этого, бились бы один на один, то я бы даже не подумала бы о применении подобного оружия, а тут, поскольку никаких других вариантов не оставалось, кроме как действовать решительно, то я и решила, — правительница Фристалии и предводительница почти всех пиликов пожала плечами, — в связи с этим, дождавшись удобного момента и понимая, насколько Кайсе после спасения меня не сладко, я прыгнула монаху на ногу и сразу вонзила оба лезвия таким образом, чтобы накрепко зафиксировать себя на ней. Получилось вполне удачно! А то, что последовало после, очень удачным я не могу назвать, потому как применение кромсания Кромсателей повалило всех нас на землю. Из-за скорости, на которой это случилось, сила удара показалась реально чудовищной. Я осталась в сознании благодаря огромному опыту падений, — Эда хмыкнула.

— А я благодаря зонтику, который только и использовался, чтобы уберечь меня от каких-нибудь страшных последствий, — сказала Кайса. — На самом деле, удивительное оружие! Я удивлена тому, что нашла подобное только тут! Почему на нашей стороне мира монеты никто, никогда не использовал зонтик ну прямо вот настолько явно? Нет, конечно, во всяких фантастических боевиках иногда и появлялся зонтик, но на несколько секунд, чисто так, чтобы поменять оружие… а! Еще у Джеки Чана, но этот вообще мог набить лицо любому при помощи не только искусных навыков, но и комнаты.

— Как только моя атака прошла, так сразу мы с Кайсой решили, что для отдыха слишком рано и надо, несмотря ни на что, подняться и продолжить мордобитие, пусть оно и будет совершенно непростым и уже вроде как даже на равных, потому что один огромный монах шел за нас двоих, — сказала Эдифина. — А еще я, когда поднималась на ноги, думала о том, что настоятель духобор должен поубавить свой пыл в связи с раненой ногой, но не тут-то было! Оказалось, что использованная мной сила древнего артефакта не то чтобы не сработала, она сработала, и я сама это видела! Просто, на монаха продолжала действовать сила многовековника, в связи с чем он уже был цел и невредим, что в контексте происходящего не радовало.

— Так, а чего вы, в таком случае, не стали нападать так, чтобы он уж точно не смог ни двинуться, ни даже подумать об этом? — поинтересовалась Ниона, которая в большинстве своем держалась отстраненно от всех после того, как все закончилось и когда у нас было немного времени, чтобы обсудить все.

Почему нас сразу не прыгнуло обратно, к нам? Давайте об этом я расскажу немного позже.

— Ну как же… ты же зародила в нас мысль о том, что болью никому ничего доказать не получится и что самое лучшее оружие, которое только можно использовать и оно же, самое верное — слова! Вот я и думала только о том, чтобы попробовать остановить монаха, но таким образом, чтобы с ним еще и поговорить можно было! А он ушел в несознанку и только и твердил, что нас необходимо уничтожить, — сказав это, Эдифина пожала плечами.

— Уф… как же сложно бывает быть героем и нести какую-то мысль. Хотя я рада тому, что вы настолько близко её приняли и даже решили, что не каждым оружием можно строить историю борьбы друг против друга, — сказала Ниона. — Главное, чтобы в дальнейшем вы, в принципе, научились договариваться, потому что это — самое главное… слушать, слышать, говорить и быть услышанным для поиска какого бы то ни было компромисса, — после этих слов Ниона достаточно тяжело вздохнула.

Мне же нечего было добавить, потому что, по сути, она была права, вот только от этого не было легче. В этом плане, та сторона мира-монеты мне была куда… интересней… в смысле, жители той стороны настолько открыты, что действительно готовы к тому, чтобы меняться самостоятельно и все вокруг менять прицепом, типа, сразу и по полной!

— Ладно, рассказывайте дальше о том, как вы все же умудрились разобраться с этим монахом? — поинтересовалась Вирта, которая внимательно следила за ходом истории.

Меч же при этом вел себя не так, как от него все привыкли. Он был серьезен и по большей части совершенно молчалив, однако после слов своей возлюбленной решил вставить и свою пару слов.

— А-ха… главное, что смогли, остальное — вторично! — высказалось оружие, созданное гением Мурдыкса. — Главное, что наши девочки смогли преодолеть все сложности и, даже спотыкаясь, падая и поднимаясь, шли до самого завершения и при этом соблюдали воинский кодекс чести, а-ха!

— Касаемо того, как мы его все-таки одолели, — продолжила рассказ Кайса. — Мы пошли от противного и начали прибегать к разного рода хитростям. Благо нас было двое, а этот мог зафиксировать свое внимание только на одной. Если бы он каким-то образом гонялся бы сразу за нами обеими, вот это было бы жестко… или если бы он просто обходил нас таким образом каждый раз, чтобы мы сбивались в кучку, это тоже было бы крайне неприятно. И, в принципе, это было возможно сделать, нужно было просто иметь голову на плечах и уметь хотя бы немного соображать. Но этот, преобразовавшись, потерял голову и интеллект, правда, не могу сказать, что нас это спасло.

— В смысле: «Что вас это спасло»? — поинтересовался Мультан.

— В прямом смысле, — ответила Эда. — Это ты у нас мощнецкий колдун, который, если прямо сильно припечет, и залечиться может по достаточно неплохо прямо на месте, а вот у нас такой привилегии не было, и нам приходилось действовать прямо до упора аккуратно, а так, знаешь, не получалось, потому что против нас вовсю играл, в первую очередь, фактор случайности, и в большинстве своем был не на нашей стороне.

— Да, потому что ставший каким-то совсем нереально большим, духобор достаточно быстро догонял нас, не давая спокойно обдумать разного рода решения, которые мы были готовы принять, но которые надо было обсудить между собой. То есть нам-то и требовалось, по-хорошему, минуты две, от силы… может быть, не раз, а несколько раз по две минуты, чтобы, в случае чего, немного подкорректировать свежую придумку под изменившиеся условия, но нет! Так не получалось! А вступать в открытую битву не было ни единого варианта, потому что здоровяк был катастрофически силен и заранее было понятно, что раз на раз против него лучше не высовываться, если жизнь хотя бы немного дорога, — Кайса словно разогрелась и решила выговориться за все путешествие и приключение сразу.

На самом деле, я был рад тому, что она много рассказывала об этом сражении. Да, мне не нравился сам факт того, что она была вынуждена вступить в битву, а я не смог помочь, потому что надо было идти дальше, ибо дальше ждала еще одна битва и, скорее всего, не одна, но, с другой стороны, я был рад тому, что Кайса тоже стала героем для той стороны мира-монеты. То есть вся наша семья в один момент показала настоящий класс и не только очистила ту сторону от не самых здравых мыслей, способных поставить и поставивших под угрозу вообще всех, но и просто неплохо прогулялись и заимели общую историю, которую, кроме как в таком формате, и рассказать-то нельзя.

— Так что вы сделали-то?! — поинтересовался Фрил.

Рядом с ним, в обнимку, сидела Жупелка, принявшая образ милой девушки с какими-то совершенно невероятного оттенка голубыми глазами.

— Мы решили, что надо немного побегать, — честно призналась Эда. — Где угодно! Как угодно! — она фыркнула. — По этой причине мы просто свалили с той пустоши в преддвериях многовековника и увели за собой монаха, — она пожала плечами. — Не самое хорошее, но в тот момент единственное хорошее решение сложившейся проблемы.

— Так, а шо ж вы не попытанствовалися ему по чайнику пресонуть разок чем-нить тяжелым, шо б немного времени того, выйграть? — поинтересовалась Делка, которая до этого тоже молча слушала.

Как и все остальные, кто был с нами: Клирк, Порег, Виза, Дилинь, Пятачок с Вантанамамой, Мастер с Кером и остальные!

— Ты хочешь сказать, что у нас была возможность найти что-нибудь такое, чем можно было съездить ему по голове? — улыбнулась Кайса. — К сожалению, нет! У нас ничего такого не было, и более того, никто из нас двоих колдунскими силами не обладал настолько, чтобы этим можно было адекватно пользоваться. Поэтому нам приходилось импровизировать, и единственным вариантом, на тот момент, который был у нас, оказалось даже не бегство, а завлечение врага куда-нибудь, где биться с ним будет чуть более удобно, чем на открытом пространстве, где у него явное преимущество!

— Ага, а-ха, получается, вместо того, чтобы дать бой, вы его решили перенести в другое пространство… туда, а-ха, где вам будет удобней, так? — поинтересовался Меч и, судя по его интонациям, собирался возмутиться таким поведением на поле боя, потому что подобное никак не соответствовало понятию «воинская честь», во всяком случае, в его понимании, потому что подразумевалось под собой вполне нормальное бегство, пусть и тактическое по своей форме и применению, ибо Кайса и Эда не собирались упускать из вида монаха и не были настроены на то, чтобы просто сбежать.

Вдобавок, они понимали, что рано или поздно действие эффекта усиления, тем более столь колоссального, пройдет, и тогда может произойти следующее: монах, поняв, что перед ним или рядом с ним больше нет врага, развернется и направится мешать тем, кто ушел вперед, а этого ни в коем случае нельзя было допустить!

— Да, все именно так, — согласно кивнула Кайса. — Мы это делали, чтобы подобрать тактически удобное место для нас, потому что там с такой дур-машиной было совершенно бесполезно пытаться соревноваться. Такой подход к сражению называется — логичным! — супруга хмыкнула. — Также его можно назвать рациональным, потому что рационально найти чуть более удобные для себя условия, нежели рисковать, оставаясь на прежнем месте. Да и в любом случае, даже переформирование можно было считать огромным риском, потому что нам постоянно приходилось уворачиваться от ног духобора-монстра, потому как разгонялся он крайне здорово и бегал невероятно быстро, в связи с чем догонял нас, и как только это происходило, то пытался ударить как по мячикам, что вот никак не хотели попадать под ногу. Обычно после такого вот исполнения духоХалк не кисло так переворачивался, и приходилось немного подождать того момента, когда он поднимется, проревет что-то непонятное и вновь ринется за нами, — Кайса пожала плечами. — Так что все твои претензии, Меч, идут мимоходом, прямо через чащу «меняневолнуеттвоемнение»… в одно слово!

— Красиво! Как же красиво! — заржал я, потому что оценил это высказывание.

Остальные, кстати, тоже улыбнулись, но только улыбнулись. Я же, спустя всего миг, слегка задымился и обуглился. Вызвано это было колдунской молнией, что вошла мне прямо в переносицу и каким-то чудом не переломила её. Таким образом меч, созданный самим Мурдыксом, сказал мне:

— А ну-ка тут, молчать, а-ха! Надо мной не смеяться, потому что я и таблицу разрисовать могу!

— Меч, ты же знаешь, что я тебе могу сказать на этот счет и чем могу повлиять на твое поведение, — выдохнула Ниона, которая за все три путешествия на ту сторону изрядно устала вправлять мозг оружию, — так что попроси прощения, иначе я попрошу считать тебя опасным для окружающих, а к Фрилу обращусь с отдельным поручением, связанным с тем, чтобы связаться со Сновидцем и передать тебя ему, для помещения в личный сейф проводника душ, туда, где до этого хранилась Вирта, потому что она обладает силами, до сих пор не выясненными, но способными каким-то удивительным образом крайне сильно повлиять на нашего знакомого с той стороны от жизни… еще точнее высказываясь — управляющего той стороной от жизни.

— Ладно… ладно, я понял… простите, многоуважаемый герой… а-ха, — как-то даже чересчур податливо сказал Меч.

Нет, с ним явно что-то произошло в ходе последнего проведения огромного количества энергии сквозь и после того, как сам Мурдыкс — или его странная тень, не знаю — дал возможность вернуться и вступить в дальнейший бой со злом.

— Ну и вот, короче, мы побежали со всех ног… и бежали достаточно долго, давая при этом повод монахам, что встречались нам на пути, бросаться врассыпную, потому что никто не хотел выходить раз на раз с тем организмом, который неплохо, наверное, тащил бы в мордобое против драконов. Самое неприятное для нас, кстати, заключалось как раз-таки в его крайне скоростном самоисцелении, которое появилось непонятно откуда, не совсем ясно, зачем и почему, но которое сделало Кромсатели совершенно бесполезными в бою против прихвостня фонарщика, будь они все неладны! — Эдифина резко вернулась на рельсы повествования и после этого рассказывала достаточно долго о том, как они с Кайсой просто нарезали круги по горам, стараясь не совершить двух глупостей: не привести духобора-настоятеля обратно на лысинку перед проходом дальше к многовековнику; не заблудиться, что было нелегко, учитывая преследователя и не самое внимательное изучение всего, что их окружало и куда приходилось резко сворачивать, чтобы уйти от внезапных ударов.

И вот так они бегали по горам то вверх, то вниз. Страшно было им обеим, но в рассказе они старались не упоминать об этом, стараясь сохранить свою героичность в том, как они справились со своим противником, который оказался куда страшнее, чем мог показаться на первый взгляд. Правда, как по мне, это было продиктовано, в первую очередь, невнимательностью обеих, за которую и пришлось расплачиваться кардионагрузкой. Вот если бы они сразу решили по-быстренькому разобраться с противником, бегать не пришлось бы, а так… А так они намотали несколько километров, если не десятков километров. И вот наконец-то нашли то удобное для сражения место, которое подходило по всем параметрам. Удобство заключалось в том, что это место было достаточно узким коридором.

— М-да… мы, когда увидели этот разлом в скалах, то сильно обрадовались, а все потому, что у нас появилась возможность перевести дух, — сказала Кайса. — Так что как только место было найдено, так сразу мы ринулись туда, внутрь скал, и получилось даже лучше, чем мы могли ожидать! — супруга хихикнула. — Дело в том, что настоятель культа многовековника никак не ощущал свои габариты и по этой причине, на полной скорости, вошел вслед за нами в ущелье и застрял.

— А-ха-ха-ха-ха! — рассмеялась Эдифина. — Он не просто застрял, а каким-то образом практически в прыжке! И завис над землей в полуметре от самой земли! Просто повиснув на плечах! — правительница Фристалии смеялась настолько звонко, что уши закладывало. — Я даже не думала, что одолеть противника можно настолько тупо! Что он, по сути, в своем огромном желании разобраться с нами, как с целями, чересчур сильно преисполнился и… завис!

Эда вновь рассмеялась по полной программе! Я, кстати, с трудом удержался, чтобы не присоединиться к ней. Я просто представил огромное чудовище, которое подпрыгнуло и застряло над землей, таким образом лишив себя любой возможности освободиться.

— Ну, да. А прикольней было то, что его руки плотно прилегли к телу, и как бы он ни пытался повернуться, вот вообще ничего из этого не получалось, — улыбнулась Кайса. — Единственное, что нашему противнику оставалось, злобно пыхтеть и иногда рычать на нас.

— То есть вы не отошли от него сразу, правильно? — поинтересовалась Милли, которая внимательно следила за повествованием и иногда, со стороны, выглядела так, словно переместилась во времени назад и самолично просматривала те события, которые остались позади.

— Ну, да, — кивнула моя супруга. — Мы же не могли оставить потенциального противника без присмотра? Не могли! А учитывая тот факт, что он прямо близкий приближенный нашего главного врага… был таковым. То нам вообще некуда было деваться, потому что не известно было то, что он выкинет, когда сдуется. В связи с этим мы аккуратненько окружили его с двух сторон и начали ждать, когда действие энергии многовековника закончится. Кстати, как раз тогда Эда мне все об этом и рассказала. И о многовековнике в том числе, с монахами-служителями и с тем, что в духоборких горах совершенно свои правила, что к многовековнику не каждого подпускают, и что для того, чтобы к нему приблизиться, надо выкруживать специальное разрешение у совета какого-то там и среди других правителей всех королевств, что есть. Вот это я не совсем поняла и даже не стала вникать в эту информацию, потому что её информативность для меня практически равна нулю, — она улыбнулась и пожала плечами.

— И что, долго ждать пришлось? — поинтересовалась Ниона. — Просто я видела только преобразования монахов, после чего мы их очень неплохо выключали, но тогда они и не превышали одного листика, для усиления себя, а этот, судя по вашему рассказу и тому, как его раздуло, то впитал он крайне немало!

— Да, тут ты совершенно права, — согласно кивнула Эда. — Впитал он очень немало, и я боялась, что ждать придется до пришествия следующего героя к нам. Кстати, думаю, это было бы крайне интересным зрелищем… достопримечательностью, демонстрирующей то, что ни в коем случае нельзя заигрывать с тем, что дает определенные силы и при этом лишает рассудка, — правительница пиликов хмыкнула. — Как бы то ни было, нам пришлось ждать. Насчет времени, не знаю сколько. Мы всё пытались отдышаться после намотанной нами дистанции. Получалось не сказать что хорошо…

— Да, все мои тренировки в зале, пусть и готовили к подобному, но я не была готова, что в таком объеме и с такой выкладкой мне придется гарцевать по скалам и горам, еще и в доспехах, еще и с оружием наперевес! — сказала Кайса. — Но я прямо очень рада тому, что не забрасывала спорт-зал в дальний ящик! Прямо даже благодарна самой себе за это! — она рассмеялась, а потом нам троим пришлось рассказать, что такое «спортзал» и для чего туда ходят.

— Так, а ждать-то, а-ха, долго пришлось? — повторил вопрос Меч, для которого выяснение этой подробности словно было какой-то важной деталью.

— Говорю ж, не знаю, сколько мы ждали. Вообще, голова в тот миг не была настроена на то, чтобы думать о времени. Мы просто дышали и наблюдали. Самым сложным тогда было не провалиться в сон! А все потому, что у нас и битва была, и пробежка была, и все это было связано с большой опасностью, а когда таковая отступила, организм, да и голова, быстро расслабились, и я не знаю, как насчет Эды, — сказала Кайса, — а вот лично мне спать хотелось, просто невыносимо! Но выносить приходилось, потому что мы боялись, что монах сдуется, быстро очухается и нападет на нас. Этого нельзя было допустить! А скрутить или связать как-нибудь не было ни единой возможности. Во-первых, было нечем, во-вторых, он завис на своих же руках в воздухе! Максимум, что мы могли бы сделать: связать ему ноги в области щиколоток, но вот как, учитывая тот факт, что брыкаться он не перестал и нервно размахивал ногами… Ну, допустим, что получилось связать щиколотки, а что дальше? Вы думаете, что это нам хоть как-то помогло бы? Нет! Я в этом сильно сомневаюсь, а все потому, что когда его начало бы сдувать, то и ноги стали бы уменьшаться, а в связи с этим и наши завязочки были вообще не в тему. Он бы просто переступил бы через них и напал бы нас! Да и вокруг еще монахов, понятное дело, было много, пусть мы их и не видели и они не подходили, и в любой момент они могли подойти к нам и затребовать дискуссию.

Супруга говорила достаточно долго, раскидывая различные аргументы, поспорить с которыми было крайне трудно. С ней вообще спорить крайне такое, неблагодарное дело. Я это знал и обычно старался не вступать в подобные разговоры, а вот те, кто не знали, мог напороться на длительное обсуждение какого-то вопроса, в котором все равно ничего не смогут доказать. Практически это и случилось с Мечом, который попробовал выдвинуть какие-то аргументы касаемо того, что присматривать могла остаться одна, а вторая могла выдвинуться в сторону битв, которые образовались чуть позже, но…

Мне пришлось прервать этот разговор, когда он только начал образовываться. Я сказал:

— Девочки! Вы — огромные молодцы, что несмотря на огромные сложности, смогли справиться с этим грозным противником. Конечно, вы могли бы не дать ему ни единого шанса стать таким, каким он стал, и это, как по мне, ваша огромная ошибка, за которую стоит немного поругаться, но раз уж все закончилось хорошо, то смысла я в этом не вижу! А еще вы перебирали разные варианты, чтобы не покалечить. Это, как по мне, тоже очень круто! А все потому, что вы смогли соблюсти новые правила!

— Мы не то чтобы прямо очень старались, — замялась Эдифина. — Да, мысль о том, чтобы не навредить ему, все время была в голове, и я её держала, но пару раз мне все же пришлось её нарушить. Я думала, что раз так, значит так, не ложиться же костьми?! Все правильно! Не ложиться! Но в любом случае надеялась, что получится без лишней агрессии донести до дядьки мысль. Получилось самым неожиданным образом! — она улыбнулась.

Тут же Фрил вставил несколько слов касаемо любви всяких нехороших персонажей к преобразованию себя и своих навыков, тела и так далее, для достижения победы, и вот это его уточнение было крайне острым, а все потому, что в битве за Плотное королевство использовалась подобная тактика, только несколько другими методами.

— В общем и целом, да, такая любовь у подобных действительно присутствует и в не самом маленьком объеме, — согласно кивнула Ниона. — Самое неприятное заключается в том, что они действительно получают огромное количество сил, вот только таким образом делают себя совершенно безмозглыми, хотя… судя по вашему рассказу, монах не до конца потерял осознанность, учитывая, что ему было достаточно всего одного удара о скалы головой, чтобы больше не вестись на подобный, совершенно простой по своей сути, развод. А может быть, его просто надо было доводить ещё сильнее… вот, прямо до ручки надо было его довести! Чтобы наверняка! Чтобы у него ни единого шанса не было для того, чтобы мысли зарождались в голове. Чтобы он просто бегал за вами, будучи в полной ярости, как мурлыка за лучиком, — сказала герой, что пришла на ту сторону мира-монеты после меня и внесла огромные изменения, причём, как мне казалось тогда и как мне кажется до сих пор, исключительно к лучшему.

— Так, и чем все закончилось, а, девочки? — поинтересовалась Милли, которая чувствовала, что пропустила огромное веселье, даже несмотря на то, что сама была участницей огромного побоища с драконами, брумголами и огромным количеством колдунов и простых воинов.

— А закончилось тем, что нам пришлось сидеть и ждать того момента, пока монаха не отпустит. Вот и все, — ответила Кайса. — Кстати, а у вас-то чем все закончилось? — супруга задала вполне хороший вопрос, учитывая тот факт, что до этого Фрил достаточно резко прервал свой рассказ.

— У нас закончилось тем, — быстро подхватил тот, — что наши с Мастером родственники… или их какие-то тени… или я даже не знаю, что… просто испарились, многое вернув на свои места. Причем, настолько на свои места, что все те, кто был на поле сражения, внезапно исчезли. Ну, не считая наших с Мастером друзей, ближайших… Я, по сути, стоял там с братом и смотрел по сторонам как дурачок, а все потому, что не понимал, что происходит! Я-то думал, что дальше расколбас продолжится и увеличится в размерах, а не тут-то было! Расколбаса вообще никакого не получилось! — сказал он.

— И что, ты хочешь сказать, что прямо сильно расстроен на этот счет? — хмыкнула Ниона, которая продолжала гнуть свою линию, в которой считала, что конфликты можно решать путем того, чтобы поговорить и услышать друг друга… вот только без гордыни и акцентирования на своем «хочу», конечно же, что бывает крайне сложно сделать, потому что это самое «хочу» зачастую сильнее.

— Ну, не то чтобы прямо как-то сильно расстроен, просто, знаешь, не ожидал такого. А еще меня поразил сам факт, что это случилось. В связи с этим у меня даже появилось несколько вопросов на этот счет. Главным таким был тот, который звучал следующим образом: «Неужели мой предок настолько силен, что может без каких бы то ни было проблем прыгнуть всех, куда ему это только угодно, причем сделать это в один миг, без каких бы то ни было проблем?! Неужели для него этого вообще ничего не стоит?! И насколько же он на самом деле силен был и сильным остается, если это вообще он, а не что-то странное, от него оставшееся и по какой-то причине появившееся?! Вот такие вот дела».

И ведь действительно, если подумать, то Мурдыкс или, скорее, то, во что он себя превратил, сотворил нечто невозможно по меркам той стороны мира-монеты. Это было прикольно, удивительно и даже как-то невероятно.

— Да, а после того, как наши родственники, дальние, испарились, мы просто упали на колени без сил. По каким причинам, не могу сказать, но именно так оно и было. А вокруг никого не было. Почти никого… не считая наших друзей. Которые, однако, стояли достаточно далеко от нас, — сказал Мастер, лицо которого до сих пор отражало замешательство касаемо этого случая.

— А дальше что было? — поинтересовалась Вирта. — Вы же не остались там? Правильно? В чем смысл вам был оставаться там, где никого не было? — она хмыкнула и замерла в ожидании ответа.

— Ну да, мы и не остались, — ответил Фрил, после чего достаточно сильно нахмурился и посмотрел на Вантанамаму с Пятачком. — Я попросил их помочь мне добраться до того места, где до этого вами, — он посмотрел на тех, кто устроил пердоболотное пожарище, — была проведена огненная диверсия.

— И что вы там обнаружили? — улыбнулся я, внимательно посмотрев на парней. — Надеюсь что вы увидели там что-то более-менее адекватное, — я пожал плечами, — не считая обугленных домиков, причиной которых были мы… Хотя, у вас же колдунство есть специально для восстановление всего из ничего. Главное, чтобы времени прошло немного… хотя оно ж на пламя не распространяется вроде, — проговорил я, чувствуя, что немного запутался, но на это никто не обратил внимания, и один из правителей Плотного королевства продолжил говорить.

— Мы там обнаружили все тот же лагерь, только он пустым был. Там, по сути, только небольшая деревня и осталась, — сказал один из наследников Мурдыкса. — А вот внутри, увы, никого не было. Почему? Скорее всего, из-за Мурдыкса, который не пойми откуда выбрался… если вообще где-то был, и не понятно, куда делся после, — Фрил пожал плечами.

Ниона, Вантанамама и Пятачок при этом округлили глаза, потому что они-то прекрасно знали о том, откуда появилась эта странная тень их родственников, а вот куда делась, тоже не имели ни единого понятия. Кстати, рассказывать Фрилу и Мастеру об этом никто из них не собирался.

— Ладно, а-ха, а что было дальше? — поинтересовался Меч, который, судя по выражению стального и поблескивающего на свету лампочки, построенной на принципах вращения какой-то замудренной катушки, придуманной на той стороне мира-монеты, питаемой за счет пароколдунского двигателя, лица, хотел вдогонку ляпнуть какую-то гадость, но не стал, встретив серьезный взгляд Нионы.

— А дальше мы направились в Плотное королевство, чтобы посмотреть, как там, — словно враскачку проговорил Мастер. — А там оказалось очень спокойно. Будто бы того сражения, которое недавно разворачивалось перед главными воротами, вообще не было, — старший из наследников великого колдуна смотрел перед собой таким образом, словно смотрел, на самом деле, в никуда. — Для меня подобное было настолько удивительным, что я даже не знал, что сказать тогда на этот счет, и не знаю, что сказать, до сих пор.

— А вообще вы давайте, наверное, рассказывайте о том, что с вами было дальше! — сказал Фрил, резко прервав рассказ о своих ощущениях спокойного города и переведя его на нас. — Потому что у нас все получилось. Пусть и жестковато, но не настолько, чтобы мы парились на этот счет, а вот что касается вас, думаю, там телодвижений было гораздо больше.

— Ну, мы с Эдой свою часть уже рассказали, — Кайса пожала плечами. — Дальше мы просто сидели и втыкали на нервного, дергающегося монстра-монаха, который никак не хотел расставаться с силами, — супруга хмыкнула. — Нет, конечно, в какой-то момент он начал выдыхаться и его дерганья стали не такими активными и менее агрессивными, но держался он реально долго! В смысле, продолжал трепыхаться! И делал он это прямо удивительно продолжительно! Но, как бы то ни было, все равно сдался. Правда, когда совсем выбился из сил и наконец начал сдуваться. Окончательно же он пришел в нормальное состояние очень быстро. Буквально за несколько секун, — Кайса хмыкнула. — Его словно сдули при помощи гипер-мощного насоса. Как только это случилось, он упал на землю и отрубился. Правда, опять же, ненадолго. Его быстро вернуло в мир, и он попытался подняться и даже напасть на нас! Но, видимо, обраткой его так нещадно жахнуло, что старик распластался с жутким воплем, вызванном болью, на холодной земле. Я, знаете ли, до сих пор впечатлена тем, как все это случилось, и до сих пор не могу поверить тому, что увидела. Все же сила многовековника этого вашего, о котором мне любезно рассказала Эдифина, поистине — или воистину — безгранична! Об этом же говорит и факт того, что он смог из небольшого мужчины сотворить то, что сотворил. Причем, это ж были только его листики! Я даже не хочу пытаться представлять последствия использования, к примеру, веточек многовековника, которые просто пропитаны энергией, — супруга сжала губы, словно подумав о том, как бы поменяло монаха в случае еще большей дозы столь могущественной энергии. — В любом случае, у нас все закончилось таким образом, что пришлось соорудить что-то наподобие носилок, зацепить их моим боевым зонтиком и после этого тащить туда, где наше сражение и началось… и дальше, туда, куда вы ушли.

— Да, — поддакнула Эдифина. — Было не прикольно тащить на горбу своего же врага, просто потому, что отпускать его не было никакого смысла и ни единой возможности, — правительница Фристалии хмыкнула. — Но мы поперлись и, по всей видимости, со всеми осложнениями шли слишком долго.

С Кайсой и Эдифиной все было понятно. Они справились, пусть и крайне относительным способом. Нам же предстояло двигаться дальше, причём с того самого момента, когда Ниона прошла мимо духобора так, будто бы его вовсе не было. Мы втроем проследовали за ней, и это оставило крайне своеобразный осадок внутри каждого, а все потому что…

Как бы так сказать-то?.. В общем, потому, что каждый из нас чувствовал, что, несмотря ни на что, это совершенно неправильно — бросать своих позади, чтобы они с кем-то там расправлялись, ради того, чтобы мы могли продолжать шествие вперед. Также всех нас поджирали изнутри неприятные мысли о том, что девочки могут не справиться. Наверное, как раз это и было самым неприятным во всем происходящем, и от того внутри все переворачивалось. То есть от того, что несмотря на всю безграничную к ним веру, она все равно была такой… не исключающей возможности на проигрыш. Ну да ладно. Пропустим этот момент, потому что рассуждать на эту тему можно очень долго, а мы тут не для этого!

Спустя минут десять пути в гору я заметил, что Ниона как-то странно улыбается. Это сразу же наводило на то размышление, которое у нас возникло накануне. Я вам о нем начинал рассказывать, но сказал, что в полной мере освещу эту тему позже, и вот, наконец, этот самый миг настал.

Так вот, когда мы наконец все встретились и сели для рассказа о том, кто с чем столкнулся и чтобы выстроить какие-нибудь планы дальнейших действий, мы начали разговор об улыбках, и вот что из этого получилось.

— Улыбки, они разными бывают, — сказал я. — В нашем случае нам нужна только та, которая подразумевает под собой безоговорочную победу, — после этих слов я как-то неосознанно хмыкнул. — Надеюсь, получится… иначе будет не до улыбок и не до смеха, — все просто, причиной такой неосознанности была нервозность на фоне предстоящих событий.

— Да… улыбка — универсальный транслятор эмоций. Достаточно точный, пусть и работающий по каким-то совершенно своим правилам, к тому же относительным, — сказала Ниона, заставив Фрила с Жупелкой поинтересоваться у неё:

— Это ты о чем?

— Это я о том, что улыбка может носить столько эмоциональных окрасок, сколько даже представить непросто, — ответила она.

Повисло безмолвие. Каждый пытался переварить услышанное, и у каждого это крайне относительно получалось. Кайса стала первой, кто поняла, о чем идет речь.

— Интересное наблюдение, — сказала она. — Ведь, улыбка бывает грустной, бывает натянутой, даже пустой бывает! Такой, которую просто надо показывать, потому что не показать нет ни единого варианта, — моя супруга хмыкнула. — А ведь в зависимости от контекста, улыбка, она может и ранить не хуже и не слабее, чем слово! А рассказывать о силе слов, думаю, нет никакой надобности, потому как все и каждый понимает их силу, ведь так? — поинтересовалась она и окинула взглядом собравшихся.

В этот самый миг в разговор решила ненадолго вступить Милли, которая, в большинстве своем, как и остальные, сохраняла тишину.

— А ещё улыбка может быть куда более ценной, нежели кажется, — сказала наследница древнего рода Визменов. — Вот только подумайте над тем, какова реакция, когда кто бы то ни было истинно счастлив? Что происходит в самую первую секунду с лицом? — спросила она.

— Улыбанствуются по-настоящему! — сказала Делка, чей прононс не возможно было спутать с любым другим. — А потом уже начинают эмоционировать, кого как и куда развернет… хто-то скакать начинает, аки его за филе щиплют злобно-голодные покусаки мелкие, а хто и в слезы дает по полной… — задумчиво проговорила ученица Милли и в то же время удивительная изобретательница.

— Вот! — сказала Ниона. — Пока что относительно нас я видела только такую улыбку у противника, что громко заявляла: «Я вас всех ненавижу и найду способ прекратить ваше существование в дивном-новом мире!», — герой тяжело вздохнула. — Вот только у меня нет уверенности в том, что дивный-новый мир возможен теми способами и методами, что выбраны основными нашими врагами.

На самом деле, на тот момент, носом к носу, Ниона уже имела возможность встретиться с монахом и наблюдателем-отступником, которого окончательно и бесповоротно выставили из числа наблюдателей. К тому моменту Жупелка уже рассказала о своих достижениях, и это вроде давало надежду на успешное завершение похода на врага, но все равно червь неуверенности сидел где-то глубоко в клетке из рёбер и подъедал нутро, причём, достаточно большими «кусь», какие только можно представить, перенося перспективу восприятия на уровень такого понятия, как «надежда».

В тот же момент, когда мы перлись в горы, когда уже расстались с Эдифиной и Кайсой, я заметил на лице героя улыбку, в связи с чем задал логичный вопрос, который вышел не таким ловким, каким я представлял это себе.

— По какому поводу лыбу давишь? — спросил я, ошибочно думая, что обращаюсь к дочке как какой-нибудь хороший друг.

По факту, у меня получилось выдавить из себя что-то на уровне гупырка, причём голос в тот момент ещё преобразовался, всего на фразу, вобрав в себя не самый приятный треск, от чего мой вопрос прямо мощно резанул по слуху и не только мне.

— Ты это, полегче к герою обращайся, — вступился Мультан, за что тут же был награжден взглядом, что не хуже улыбки передавал все мои мысли касаемо его не совсем уместного участия в начатом мной разговоре с дочкой.

А ведь разговор действительно должен был быть легким, как и мой вопрос, но получилось не так, как хотелось, а вполне как всегда.

— По тому, который связан с тем, что я даже подумать не могла, что ты когда-то тут был. Более того, тот самый герой, которого тут все не то чтобы боялись, но о котором вспоминали с каким-то особым трепетом, словно о чем-то таком, громоподобном и грозном. Да, знаешь, только твоя фразочка, которую тут любят вспоминать время от времени, чего стоит!..

— Я ж вас всех в узел завязывал? — поинтересовался я, перебив Ниону, которая улыбнулась чуть более светло, но, к сожалению, всего на миг.

— Она самая, — она хмыкнула. — Так вот, я никогда бы не подумала о том, что это — ты, — дочь посмотрела на меня все с той же, не совсем определенной, улыбкой, после чего продолжила: — Теперь еще и мама тут, и она также ведет себя как самый настоящий герой! И она осталась позади, чтобы дать нам возможность пройти дальше и спасти наш мир! Обе стороны мира-монеты от мыслей, что заставили одного великого фантазера заблудиться! И ведь на нашей стороне еще и такие силы, какие, как мне кажется, редко когда становятся на чью бы то ни было сторону, особенно после того, как уходят на покой, — сказала она, таким образом намекая на помощь ей Мурдыкса и его супруги и при этом не зная ничего о том, что та тень, которую она освободила, в скором времени должна была появиться на поле боя перед Плотным королевством и устроить там полнейшую зачистку, вот только такую, которая не подразумевала под собой ни малейшего нанесения ущерба кому бы то ни было из тех, кто сошелся в борьбе. По сути, он шел по пути все той же заданной Нионой парадигмы, согласно которой всех, кого надо было переубеждать, переубеждали, стараясь даже не применять для этого силы, исключительно слова и, может быть, интонации... чтобы доходило лучше, а главное, быстрее и в полном объеме.

— Ну, вот, как-то так, доча… получилось… — я пожал плечами, и в этот миг землю неплохо так тряхнуло.

Настолько неплохо, что наша небольшая компания практически завалилась на землю, не считая Чарльза. У него было четыре точки опоры, в связи с чем он держался на лапах куда лучше, чем мы на ногах. Вот такая вот загогулина получилась.

— Это что такое было? — поинтересовался Мультан, которому, судя по его выражению лица, совершенно не понравилось подобное. — Неужели мы опоздали? Неужели все, что мы должны были сделать, что мы все это не успели, а все потому, что решили подождать немного, чтобы восстановить силы перед последним рывком? — проговорил он таким образом, что я подумал: «Как-то не похоже это на него. Как-то это на все сто процентов выбивается из того, каким я его знаю! А вот это, знаешь ли, как-то не обнадеживает! Надо, что ли, подойти и леща ему отпустить, в норму приводящего, чтобы старче собрался с мыслями, мотнул головой из стороны в сторону, после чего сверкнул куполом своим, невероятно отражающим, и был готов к тому, что в скором будущем будут мясные разборки… хотя, учитывая тот факт, что тут Ниона навела некоторый порядок за времена своих походов, возможно, никакого мяса даже не будет».

— Это было то, что нам сказало: «Ребята! Давайте скорее двигайте своими поршнями!» — хмыкнул я. — А хотя, знаете, как-то пофиг, на самом деле. Что-то мне подсказывает, что основное действо без нас не начнется, а все потому, что мы нужны канделябру, — теперь уже на моем лице появилась улыбка, причем была она достаточно горькой. — Так что мы можем не то чтобы не торопиться, но быть несколько расслабленными и спокойными насчет времени, которое у нас есть. Конечно, скорее всего, этот негодяй, иначе я его назвать не могу, подготавливает все таким образом, чтобы как только кто-то из нас троих появится перед ним, так сразу, мгновенно, моментально, воспользоваться моментом и… привести задуманный план в действие! — говоря об этом, я понял следующее: идти необходимо как можно более осторожно, особенно когда перед нами начнет маячить канделябр. — Кстати, скорее всего, на входе в святилище многовековника будет, или уже есть, какая-нибудь ловушка. Такая, типа мины, на которую достаточно всего раз наступить, чтобы случилось то, что на самом деле не должно случаться, никогда и ни в коем случае!

Тут Ниона посмотрела на меня так, словно увидела во мне не меня, а какого-то совершенно другого человека.

— Так что кто доберется до канделябра первым, тот должен быть предельно осторожным, и, наверное, самое лучше, что, опять же, должен будет сделать, это разбить вход… по максимуму развалить все, что только увидит на входе, чтобы привести в действия возможные колдунства! Если же их не будет, хорошо! Но осторожность не помешает! — эти слова заставили меня нахмуриться и посмотреть на старого друга. — Слышь, Мульт… насколько я помню, меня тут прямо сильно не любили после того, как мы с тобой, немного заблудившись, устроили переполох в этом кудахтнике, упав с гор и скал прямо около многовековника, — проговорил я. — Судя по всему, если мы прихожку разметелим, то я так и подавно стану тут самым ярым врагом на все времена! — эти слова стали для меня поводом для громкого смеха.

На самом деле, я не хотел становиться врагом духобор, а с другой стороны, мне на это вот вообще было наплевать, а все потому, что, ну… Все потому, что я больше уж точно никогда не намеревался возвращаться туда, на ту сторону, и не потому, что не хотел, хотел! Но я бы вернулся на ту сторону нашего мира-монеты исключительно как турист! Чтобы в мирное время походить-побродить с пинтой хорошего скисшего кикса, чтобы можно лицом пощелкать по сторонам да сгонять к большой воде, чтобы посмотреть на неё и, быть может, попробовать опуститься туда, в подводное царство, которое явно есть, но о котором предпочитают молчать. Точно так же мне все равно было бы прикольно попробовать подняться туда, к крыланам, в их расположившееся где-то в небе королевство, чтобы посмотреть, что и как там у них, несмотря на рассказ героя о том, что там в основном не самые приятные и самовлюбленные жители, считающие себя высшими. В любом случае вот так я хотел бы вновь очутиться на той стороне, но не с очередным путешествием во имя спасения обеих сторон!

— Не думаю, что это хорошая идея, — дочь подняла бровь и посмотрела на меня искоса, словно я сморозил глупость.

— Поверь, лучше быть непредсказуемым и показаться дураком, чем по замыслу негодяя оказаться в не самой ловкой для спасения мира позе, — ответил я, причем постаравшись при этом сгладить углы.

— И то правда, — согласно кивнула Ниона. — Нам главное дойти и не попасться сразу в лапы, а остальное — вторично, — герой хмыкнула. — Насчет того, чтобы площадь разбить вокруг многовековника… Папа, можешь даже не сомневаться в том, что уже было один раз сделано. Просто я думала о повторном полном разносе.

Она хмыкнула, и тут я вспомнил вот о чем: «Ведь она, с друзьями, в какой-то момент вообще устроила тут полный расколбас, что в сравнении с нашим с Мультаном «заблудились и свалились в святилище» даже рядом не становится.

— Так что, ну, разнесем все еще разок… в таком случае, ничего страшного! Тем более, сюда все равно колдунов в итоге позовут, общеправительственных… Может, не считая Мультана, потому что его тут тоже не очень любят. И все поправят, можно сказать, за несколько минут. По факту, за несколько часов, но несколько часов — это не несколько лет, — Ниона задорно пожала плечами, и тут в разговор вступил Меч.

— О! Нионыч, ты будто бы очнулась! — сказало колдунством созданное оружие. — Мне, вроде как, это даже нравится, а-ха! — Меч получал удовольствие от того, что у него появилась возможность втиснуться в разговор таким образом, чтобы не помешать раздумывать и чтобы, по чисто огромной случайности, не сгомозить чего-нибудь такого, чего ни в коем случае не надо было бы с его стороны. — Давай, наверное, вот в таком приподнятом настроении, а-ха, и ворвемся! И ка-а-ак, а-ха, по полной программе жахнем! — сказал он, улыбаясь своим стальным ртом.

Вирта тут же присоединилась к Мечу в этом разговоре.

— Ты можешь хоть немного объяснить нам вот что: по какой причине мы видим внутри тебя ту тьму, тот холод, который там есть, и что это вообще такое есть?! Огромное, непроглядное и, будто бы совершенно не твое, а? — Щит задала тот самый вопрос, на который у меня уже, сейчас, в смысле, есть ответ, а тогда его не было, но даже несмотря на это, я решил не лезть к дочке, потому что думал вот каким образом: «Если бы её это волновало или если бы ей от этого было бы нехорошо, то она обязательно об этом сказала бы либо мне, либо Кайсе. Если же нет, значит, все под контролем и только и надо, что просто подождать результата».

— Ребята, я, во всяком случае, пока что, не готова дать ответ на этот вопрос. Может быть, я и хотела бы, но не могу. Думаю, в скором времени это выяснится так же, как выяснилось существование народа крыланов, которые действительно есть, которые действительно здравствуют, но не более того, осуществляя свою жизнь как можно дальше от всех нас и делая это с каким-то таким, не очень приятным осуждением! И с ним же наблюдая за тем, что у нас тут творится, на постоянной основе, — сказала Ниона, после чего вновь улыбнулась. — Почти как наблюдатели, только не наблюдатели, только те, кто пытаются быть ими. — она вновь улыбнулась и даже слегка хихикнула.

— Вроде бы ж, ты ничего, а-ха, смешного не ляпнула, — пробурчал меч, который за все время совместных приключений научился слегка подсматривать в мысли, чтобы предугадывать действия. — Или, а-ха, я, просто что-то не понял или не совсем понял? — проговорил он, и при этом голос его несколько изменился, став каким-то таким, старческим и бухтящим.

— Это тебе так кажется, что ничего не ляпнула, а вот мне показалось, что очень даже! А все потому, что я провела тонкую параллель между наблюдателями с ребра мира-монеты и между теми существами, которые поселились в небе, на облаках, каких-то там колдунски-колдовских, и которые живут исключительно там, а все потому, что вниз им спускаться нет никакого любопытства или смысла, — ответила герой. — Думаю, тебе надо было видеть те запилы, которые остались там, на небесах, когда мы уходили с присущим нам особым стремлением устроить «веселые» каникулы. Благо, на самом деле, что все закончилось без потерь и мы просто выбрались с летающей «земли» или типа того, и смогли продолжить наше путешествие, — она пожала плечами, а мне в тот момент прямо хотелось задать некоторые вопросы насчет крыланов, как они выглядят и так дальше.

К сожалению, тогда было совсем не в тему, и ситуация только усложнилась, потому что Ниону атаковали. Мерзко. Тупо. Исподтишка. Очень резко, но каким-то чудом ей удалось принять удар и отразить его с помощью Вирты. Меч и Щит от этого бросили несколькими не самыми мягкими словами в направлении того, куда сбежал внезапно появившийся у них на пути… враг… что повел себя таким образом, что слово «честь» к нему никакого отношения не имела ни «до», ни уж тем более, «после», учитывая то, каким образом он напал и скрылся. Ниона при этом пыталась отдышаться. Даже Вирта и Меч не особо могли ей помочь в этом. Более того, они внезапно почувствовали, насколько плохо герою от той тяжести и темноты, что зародилась в ней и была там по неопределенным причинам, о которых Ниона ничего не говорила и которые никак не комментировала, старательно уклоняясь от ответов.

— Это что такое было? — поинтересовался я, когда понял, что дочь только что отразила удар, который я никогда и ни за что не смог бы увидеть. — Ты как, цела? Все нормально? Ты как-то побледнела! — проговорил я настолько быстро, что сам не заметил, как по несколько раз продублировал фразы.

— А ну, в сторону! — крикнул Мультан, и в этот самый миг меня натурально осенило!

Я понял, что происходит, и понял, что надо действовать решительно, наотмашь, в связи с чем залихватски махнул Рассекателем, и он, как можно понять из названия, рассек пространство! Да не просто так, а с дополнительными эффектами, которые заставили моих друзей отпрыгнуть в сторону. Причем, я интуитивно бил по направлению, откуда ожидал удар, и, как оказалось спустя несколько секунд, у меня получилось угадать и рассечение пошло прямо по нужному вектору. Что же касается «спецэффектов», о которых я сказал — на несколько секунд в пространстве повисли такие огненные полосы, две… И они, знаете, бурлили, находясь в подобии невесомости. Даже не знаю, как это чуть более понятно описать. Словно две полосы раскаленной плазмы зависли в пространстве, после чего исчезли, но вместо них появился мужчина, который выпрыгнул из пространства, в горящих шмотках и ругаясь такими выражениями, какие я никогда прежде и никогда после не слышал. Кажется, это были какие-то совершенно древние языки, которых, на тот момент, никто из живущих на той стороне мира-монеты не то чтобы не знал, даже никогда не слышал! И вряд ли услышит вообще когда бы то ни было, потому что их можно считать экспонатами коллекции Сновидца. Да, настолько эти языки даже не ушли с той стороны мира-монеты, а откровенно пропали! А… Хотя Гром, возможно, слышал и даже, может быть, умел на подобных говорить, учитывая его роль и статус на той стороне мира-монеты.

— Здравствуйте, мужчина, — сказал я, наблюдая за тем, как не самый приятный представитель вообще всего и всея бьет по себе ладошками, сбивая таким образом пламя и то, что оставалось от одежды.

Благо, сообразив, что все телодвижения бессмысленны, он топнул раз и оказался одет в новое, чистое, свежее и даже не такое уж ужасное, с первого взгляда.

— Неплохо! Очень даже неплохо, — скалясь, ответил отступник.

Тут же на него накинулся с предъявами и обвинениями Меч, который принялся качать права, как только мог! Он ругался изо всех сил и с огромным удовольствием наезжал на того, кто был его природным врагом, учитывая тот факт, что создавалось не в меру говорливое оружие, что было в руках Нионы, как раз для борьбы с таковым.

— Я так понимаю, тут без вариантов, и я остаюсь для сражения с этим не приятным типом. Тем более, у меня с ним личные счеты еще с прошлого раза, который был не так давно, — сказала герой. — В принципе, я предполагала, что может быть именно так, и именно так и случилось. Что ж, в таком случае буду разваливать как разваливается. — Ниона улыбнулась.

Причем, как она сама потом об этом рассказывала, в тот самый миг внутри та тяжесть и тьма шевельнулась, словно махнула хвостиком… и резко вновь успокоилась. Ощущение от этого и при этом было достаточно странным и даже непонятным.

— В таком случае я пошел дальше, — сказал я. — Я тебе верю и доверяю, а мне, по всей видимости, придется расхлебывать те хвосты, что остались за мной с прошлого раза. Точнее, которые всплыли, хоть всплыть и не должны были, от слова «совсем».

— Я останусь с Нионой, — крикнул Мультан. — Думаю, ей моя помощь чуть больше понадобится, чем тебе, а вот Чарльз отправится как раз с тобой, потому что это, как мне кажется, твое сражение! Твой бой, твоя стезя!

Мой старый друг был совершенно прав, и с этим никто не стал спорить. Ни я, ни Чарльз, ни Ниона. Кажется, доча прекрасно понимала, что самой ей будет непросто, учитывая тот факт, что расколдунствованный из наблюдателя в человека тип приобрел совершенно другие силы, а все потому, что потерял ограничения, что на нем были! Но также герой думала и о тех ограничениях, которые отступник, несмотря ни на что и по правилам существования мира, должен был обрести. То есть, коль уж силы у него стало много, то пользоваться он мог ей в течение непродолжительного времени… или мог, но каким-то удивительным образом с другими ограничениями.

— Спасибо, старый, — сказала Ниона, посмотрев на Мультана. — В таком случае, нам только и надо, что зажечь по полной программе, да, Меч?! Да, Вирта? Мне нужны ваши ответы, потому что мне нужна ваша решимость! — герой рассмеялась, и это было как-то напоказ, как-то так, словно она пыталась продемонстрировать то, чего на самом деле у неё самой не было. То есть как раз той самой решимости, о которой она говорила.

— До-о-о! — протянул Меч, после чего как-то совершенно недобро цокнул несколько раз языком.

Звук при этом получился стальной, звонкий и не совсем приятный. Словно предупреждающий о том, что шуток не будет.

— А я всегда готова к тому, чтобы сходить в бой. Вот только давайте без полетов, пожалуйста! Я к этому не готова! Мне прошлого раза хватило! А тем более, еще гонка с этими… с клешастыми и остальные удивительные приключения. Я согласна только на мордобой, ничего больше и ничего кроме! — Щит, что обладала частичкой души супруги Мурдыкса, тоже рассмеялась, и вот это было забавным, особенно на фоне того, что перед ними распинался вполне себе приятной наружности мужчина, который при первом взгляде показался полной своей противоположностью. Он был достаточно статным, с небольшой бородкой, аккуратно выстриженной при помощи колдунств. Со стороны он смотрелся таким аристократом, который вечно ищет повод, чтобы выхватить по хлеборезке, не всегда выхватывает, потому что крайне сильный и только кажется задохлышем, но каждый раз, когда ему кто-то чистит фасад при помощи кулачно-прикладного метода, он становится сильнее и будто бы самую малость, но умнее.

Так вот, этот самый мужчина распинался перед нами, стараясь привлечь внимание и пытаясь что-то там сказать или рассказать, но мы, как вы понимаете, его игнорировали. С нашей стороны, возможно, было не совсем правильным демонстрировать такое поведение по отношению к нашему же врагу, особенно учитывая философию Нионы с выслушиванием и прочим. С другой стороны… да, вообще, знаете ли — как-то пофиг! А все потому, что тогда нам казалось, что при всей свободе и при всем том, что мы могли шариться где угодно и как только угодно долго, учитывая, что сама причинность, основанная на правилах существования двух сторон одного мира, пошатнулась из-за действий канделябра, а поскольку мы были ему нужны, на самом деле, могли ему вообще не показываться и автоматически одерживать победу, затягивая встречу. Возможно, относительную, временную, но такую, какая подразумевала бы безопасность каждого из нас, но никак не безопасность той стороны мира-монеты.

Кстати, об этом я подумал, проходя мимо отступника, который попытался на меня напасть и которого тут же немного охладил Мурдыкс, что был настроен более чем просто серьезно, в связи с чем без зазрения пользовался силой копии короны древних, что была у него с собой. Причем, пользовался без раздумий.

— Не смей поднимать руку на героя! — сказал Мультан, который уже был готов порвать глотку отступнику за его попытку атаки на Ниошку и который едва окончательно не слетел с катушек, когда отступник рыпнулся на меня.

Но Мультан вспомнил, что самый интересный из всех героев, что только попадался ему, не то чтобы не приемлет насилия, но старается его по максимуму избегать.

— Ну, братан, ты чего? — улыбнулся я. — Или ты думаешь, что я не смог бы его в ответку жах…

Раздался достаточно сильный взрыв, и меня отнесло в сторону, после чего, прокатив или, скорее, прокувыркав по земле, ударило о скалу. Самым неприятным при этом было осознавать, что шлем я не напялил на голову, не успел, в связи с чем каждая неровность, на какую я только попадал черепом, оставляла свою шишку на голове. Благо доспехи драконоборцев несказанно крепкие, в связи с чем сам тот взрыв воспринялся мной как… да как ничто! От взрывной волны проблем оказалось гораздо больше чем, чем от всего того «бабах», который даже сложно назвать сильным, если рассматривать как взрыв.

— Папа! — вскрикнула Ниона.

Я же это услышал в таком отдалении, какое не смог бы описать. Наверное, самое близкое описание, какое смог придумать, будет таким: словно я был под водой с одной стороны бассейна, а с другой мне кричали.

Все же затылком я вполне неплохо приложился тогда. И только благодаря доспехам, которые, по всей видимости были заколдунствованы на защиту от жёстких приземлений, не разбился при этом. Хотя я почувствовал, как по шее, а потом и по спине, начала сочиться алая.

Мультан спустя несколько секунд оказался рядом и принялся колдунствовать всякое исцеляющее, чтобы поставить на ноги. При этом в отдалении я слышал голос Меча, который голосил о воинской чести и о том, что не то чтобы не сможет простить, что даже не подумает о подобном, учитывая вред, нанесённый отцу героя, ставшего ему близким другом.

Опять же, слышал я это словно вдалеке, так что ничего утверждать не стану. Может быть, и ошибаюсь в том, что слышал, но это не точно. Хотя, как мне кажется, всё вполне себе так и было.

В любом случае, когда в глазах немного прояснилось, благодаря Мультану и его манипуляциям с колдунствами, тогда я увидел снопы искр, которыми была окутана дочь, что сражалась так, как ни разу до этого на той стороне мира-монеты. Кажется, в тот самый миг она даже забыла о том, что сама рассказывала насчет силы слов. И я, честно, хотел немного возмутиться, чтобы вернуть ее в более-менее нормальное состояние, но… Мой старый друг не дал мне этого сделать. Он сказал:

— Бери Чарльза и идите дальше. Мы разберёмся с этим! Только, слава многовековнику и создателю, не тупи, пожалуйста! Если тебя этот отшвырнул в сторону с такой легкостью, боюсь представить, на что способен, будь он неладен, канделябр! Так что, друг мой беспечный, пусть осторожность станет твоим кредо! А я с Нионой и легендарным оружием, в том числе с «Разящими», как-нибудь справимся с этим нехорошим представителем ребра нашего мира! Так что вали давай, пока есть шанс спасти всех нас! За нас не волнуйся!

Прозвучал ещё один взрыв, и скалы в относительной отдаленности поднялись из-под земли. Я посмотрел туда, где это произошло, и увидел Ниону, которая продолжала свое сражение против наблюдателя-отступника, изгнанного с ребра мира-монеты. И я вскочил на ноги! И был готов ринуться в бой, несмотря на слова старого друга, но тут в дело ворвался Чарльз, который влез в мою голову и тоже принялся разговаривать со мной, убеждая, что уйти сейчас будет лучше и правильнее, потому что битва не должна содержать в себе большого количества участников, чтобы не затягивалась.

Как только это случилось, Мультан побежал на помощь моей дочке, выбросив руку с восхвалением бога тяжелой музыки перед собой. Было понятно, что по пути он начал готовить нечто особенное, мощное и громкое! Что-то такое, что должно было немного охладить пыл наблюдателя-отступника, показав ему уровень колдунского мастерства моего старого, сверкающего совершенной, можно сказать, зеркальной лысиной, друга.

Скажу честно, я был против того, чтобы уходить, но Чарльз оказался настырней и, распахнув «чумудан» своего рта, схватив меня таким образом за лодыжку, обернутую в древние доспехи, потащил за собой дальше. А я уходить не хотел настолько, что был готов плюнуть на все, быстро развалить отступника и вернуться на помощь Кайсе с Эдифиной. В тот момент мне казалось, что я уже совершил одну ошибку, которую надо исправлять, причём срочно, и думал о том, что не хочу совершить ещё одну.

«Идем! Идем скорее!» — проговорил моим же голосом в моей же голове Чарльз и изрядно поднажал своими способностями на мои мысли, чтобы сдвинуть с места.

Я честно сопротивлялся как мог! Но «мог» в тот миг, видимо, из-за усталости, переживаний и прочего, не настолько много, насколько мог на самом деле! Кстати, есть еще одна причина, по которой это было так — все потому, что я был с не совсем чистым разумом из-за переживаний за Кайсу и Ниошку. Вот если бы я тогда думал чуть более четко, то все было бы нормально, а так… Хотя, быть может, если бы у меня получилось тогда немного расслабиться и отпустить ситуацию, было бы лучше для всех. То же самое касалось и Нионы.

Уводимый Чарльзом, без возможности обернуться и посмотреть назад, я услышал, как Мультан крикнул: «Герой, угомони таланты», — после чего прогремел раскат грома, а в спину мне ударил ярчайший свет.

* * *

А теперь настал момент изменить перспективу повествования и рассказать о том, что происходило, словами Нионы и Мультана. Меня-то не было рядом, чтобы лицезреть сражение и чтобы принимать в нем участие.

— Я даже не помню, когда ты ушел и как это произошло, — сказала Ниона, когда мы встретились и на отдыхе, когда все закончилось и когда мы принялись рассказывать друг другу о персональных противостояниях со своими противниками. — Я помню только то, как в землю вкопалась колдунская молния чудовищной силы и раскидала в разные стороны обломки скал. Разных размеров. Разного вида и на разную дистанцию. При этом сверкнуло настолько сильно, что я поняла, что сражение против наблюдателя началось и что оно идет полным ходом, а я в нем принимаю участие.

— Ниона! Вернись в мир из своей ярости! — прокричал Мультан, и я поняла, что он пытается противостоять наблюдателю, что атаковал его. — Кстати, оружие, которое у него было тогда, полностью совпадало с тем, которое описывала Жупелка. Такие чёрные, поглощающее свет клинки, которые собой повторяли те, которые называются «Разящие».

— Прекрасно! Какой удивительный бой меня ожидает! — рассмеялся отступник, после чего хлопнул в ладоши.

Вокруг него тут же возникло подобие сферы, к которой, судя по внешнему виду, близко подходить не стоило, потому что подобное было чревато не самыми хорошими последствиями для подошедшего.

— А-ха! Ты даже себе не представляешь насколько! — рассмеялся меч Мурдыкса и одновременно с тем сам Мурлыкс. — Мы тебе, дядя, покажем, что такое изнанка дурных помыслов при помощи меня и Щита! И, можешь, а-ха, поверить, тебе это понравится! — теперь рассмеялось легендарное оружие.

— Сосредоточься! — с легким нервом и с какой-то неприятной неуверенностью произнесла Вирта. — Не отвлекайся! Не известно, что будет дальше и какой картой нам придется крыть ту, которую нам выбросит наблюдатель!

— Да я, а-ха, нормально! Дай мне повод, и я его тут же превращу в салат от тетушки Брумы! — колдунскими навыками и кузнечным мастерством величайшего из колдунов созданное оружие громко рассмеялось, таким образом,в полной мере показывая свою решимость в том, чтобы разобраться с врагом.

Только тогда Ниона обратила внимание на его внешний вид, который был совершенно простым. В смысле, на тот момент герой ещё не попросила оружие поменять облик и превратиться в биту.

— Меч, а ну-ка из колюще-режущего обратись в тупой, тяжелый предмет средних размеров! — сказала она, на что выслушала целую речь, однако спустя продолжительный монолог в руках держала биту, которая была ей и чувствовалась чуть более привычной для битвы.

— Ниона, мне не хотелось бы тебе мешать, но, знаешь, твоя помощь была бы кстати! Этот тип действительно силен, а я действительно уже не так молод, чтобы подобным образом танцевать без передышки! — крикнул Мультан, что топал ногами, цокал языком и подбрасывал к небу хвалу богу тяжелой музыки, потому как его сражение перешло в колдунскую баталию, в которой он больше уворачивался от тычек разного рода, потому как не мог пробить щит, созданный отступником.

Сам же наблюдатель не парился вообще. Он со скучающим видом посылал колдунство за колдунством в направлении моего старого друга, наслаждаясь силой своего колдовства, что позволяло чувствовать себя максимально свободным в рамках сражения. Ниону, конечно же, это не обрадовало, и она ринулась на врага, правда, была остановлена оружием в нескольких метрах от защитной сферы.

— А-ха! Стоять на месте! — крикнул Меч, после чего, воспользовавшись рукой Нионы, поймал колдунство, чтобы отправить его обратно получателю. — Вот оно… как… Принимай свою гадость сам, гад! — прохрипел Меч, и то колдунство или колдовство, которое было отбито, направилось к наблюдателю, и, возможно, прошло даже слишком близко, миновав щит, будто бы того и не было и заставив отступника сдвинуться с места. — О как! А-ха! Прикольно! То есть если кто-то решит приблизиться или атаковать, то его неплохо приложит! А вот его же колдунства, которые отражены в него, могут преодолеть щит! Прикольно, а-ха! Такого я не ожидал, и это мне нравится! — проговорил Меч. — Вирта, ты готова заставить танцевать этого негодяя?!

— А-то! — весело произнесла Щит. — Я готова на всё, не считая полетов, потому что летать мне не нравится! — теперь рассмеялась Вирта. — Мультан, готовь что-нибудь такое, чтобы была возможность разрушить щит! У тебя будет всего одна попытка, чтобы воспользоваться колдунством или колдовством, так что аккуратно и внимательно, а мы пока что поиграем с этим неудачником!

— В пинг-понг, — добавила Ниона и приготовилась к тому, чтобы заставить отступника ощутить то, насколько неприятно, когда кто-то по какой-то причине оказывается в разы раз сильнее.

— Вы думаете, что сможете напугать меня подобным? — наблюдатель, что был не только изгнан с ребра мира-монеты, но который также был преобразован каким-то совершенно удивительным образом в человека, рычал, произнося это.

На самом деле, подобное было хорошим знаком, что говорило о его нервозности и неуверенности в собственных силах, что неплохо играло на руку Нионе и Мультану. Они сами говорили об этом что-то вроде: «Такая реакция была лучшим доказательством того, что наш противник был победимым, вот только для победы надо было отыскать комбинацию. Понятное дело, что таковая, скорее всего, должна была быть непростой, но никто ничего никогда не говорил о том, что должно быть просто. Тем более, если было бы просто, то не было бы интересно, а неинтересное сражение, о нем и рассказывать глупо! И ещё глупее было бы в том случае, если бы подобное было бы прямо перед тем, которое скрывало за собой главного негодяя!»

— Ну, давай, в таком случае, покажи нам свою решимость! Покажи то, насколько ты силен, а-ха! Если ты, конечно же, действительно силен… и в том случае, если действительно на что-то способен, в чем я на самом деле немного сомневаюсь! А-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся Меч. — Тем более, что ты можешь противопоставить мне?! Тому, кто был создан, чтобы тебя одолеть! Тому, кто тебя уже один раз одолел! — сказало оружие, созданное Мурдыксом.

В тот самый момент Ниона подумала вот о чем: «А ведь действительно, меч ведь был сделан, чтобы быть противопоставленным силам наблюдателя-отступника, а это значит, он изначально гораздо сильнее данного врага. А что, если воспользоваться им так же, как Фрил воспользовался, когда сражался со Скотоглосом? Что, если Вирта и Меч являются единственным ответом на загадку о том, каким образом мне выстоять в этом сражении? Вот только их совместная сила может быть слишком… ультимативной, а мне хотелось бы этого избежать! Хотя, с другой стороны, наблюдатель больше вовсе не наблюдатель, и, возможно, теперь Меч ничего с ним не может сделать, потому что не имеет влияния на саму его суть».

Как потом рассказывала Ниона: «Я поняла, что даже относительно этих врагов не готова причинять им боль и страдания. Я и против Скотоглоса не хотела, но там было совсем без вариантов, учитывая, что учитель Мурдыкса превратился в не совсем определенное существо, не способное к управлению или нормальному диалогу. Уверена, к моменту событий в Полимирье он потерял разум и стал существом одной цели, вот только та цель осталась в рамках огромной тайны… А те слова, которые он произнёс… в общем, не важно. Главное, что я хотела просто остановить монаха, отступника и фонарщика! Остановить и наказать! Возможно, перевоспитать, дав им понять, что на самом деле мир не настолько ужасен, каким представлялся им, и что на самом деле его целостность и заключается в двуполярности, которую ни в коем случае нельзя нарушать ради устоявшегося порядка! Ради того, чтобы продолжать не только существовать, но и жить».

— Я вам ничего не должен, тем более, доказывать, вы — человечки, ничего не сведущие и считающие, что много знаете! — прошипел отступник, после чего подпрыгнул, чтобы впоследствии ударить стопами по тверди.

Получилось таким образом, что от него во все стороны разнеслись языки пламени и ледяные глыбы. Таким образом отступник пытался если не попасть по Мультану и Нионе, то хотя бы зацепить, что для него и его целей уже было бы вполне неплохим результатом. У Меча и Вирты же на этот счет было совершенно свое мнение, которое они решили тут же продемонстрировать. Они, взяв управление телом героя, принялись отбивать колдунства наблюдателя в него же. Ребята делали это, практически не двигаясь с места, просто вращаясь и перенаправляя удары. Со стороны, как сказал Мультан, которому было не так просто из-за подготовки колдунства, подобное выглядело залипательно. Он же, уворачиваясь, шевелил руками, иногда щелкал языком или пальцами, подготавливая свое оружие к тому, чтобы атаковать. Старый друг, параллельно с огромной чередой действий, думал вот над чем: «Сначала наблюдатель вступил в ближний бой, а потом из этого боя отступил. По какой причине он это сделал? Мне не давало это покоя… Я полагал, что это могло значить, что мои навыки ближнего боя не затупились со временем и оказались куда лучше и выше мной предполагаемых, в связи с чем отступник принял решение действовать издалека? И что будет в том случае, если я воспользуюсь разящими на полную катушку, ещё и приправив свое стремление отличным ударным колдунством, построенном не на стихиях, а на чистой энергии? Получится ли пробить щит и смогут ли разящие выдержать его воздействие на себе?! Скорее всего, смогут, но узнать об этом я смогу, только ударив!»

— Да, на тот момент я решил действовать ультимативно, потому что понимал опасность и ещё больше понимал то, что тебе может понадобиться помощь! — при встрече рассказывал Мультан. — Я думал о том, чтобы отправить Ниону тебе на помощь, а самому выдвинуться на поиски девочек… ну, чтобы прыгнуть к ним и помочь против монаха. Так было бы совсем быстро, но планы немного нарушились. Точнее, как немного… совсем нарушились. Дело в том, что удар, в который я вложился и к которому подошел со всей ответственностью, не прошел таким образом, каким я ожидал, — Мультан хмыкнул.

— Ага, да, — Ниона практически заржала в голосину. — Надо было видеть что этот старый учудил! Он с разбега прыгнул на ту сферу, которую наколдовал вокруг себя отступник, и воткнул в нее свои клинки и… завис на них! Тут же во все стороны ударили разряды, как электрические, только энергетические. Один даже меня задел, пришлось блокировать Виртой. Она этого не оценила, потому как удар получился прямо мощным. Даже Меч пришлось подключать, чтобы выстоять! А Мультан висел на своих мечах, как будто бы… не знаю… словно его в желе закатали в крайне странной позе! Даже наблюдатель от этого немного выпал. Во-первых, потому, что не ожидал такого поворота; во-вторых, считал, что его защита настолько крепка и настолько вызывает внушение опасности, что мы к ней не станем походить, но нет! Ни фига! Мультан решил поиграть в камикадзе и прыгнул! Благо доспехи оказались прочными, но даже они начали дымиться! А тот типа плащ, так и вообще покрылся пламенем! Правда, он не горел и не сгорел. Странная штука, конечно, но интересная! — хмыкнула дочка, которую я теперь, в рамках произведения, так мог называть.

Как бы, я изначально планировал говорить «дочка», ну, когда начал рассказывать историю первого путешествия, но потом решил, что это будет немного неуместно, в связи с чем ограничился словами «герой» и именем… а теперь, поскольку рассказываю о нашем совместном походе, все встало на свои места. Причём настолько плотненько, что мне даже приятно писать о том, что мы всей семьей геройствовали так, что вся та сторона ходуном ходила!

— А-ха! — весело выдал меч, а потом та сфера, которую наблюдатель наколдовал вокруг себя, треснула! И-и-и как жахнуло! Мультан тут же превратился в прекрасную пылающую птицу, которую отбросило, даже не знаю, насколько далеко в сторону! Просто отбросило, с огромной скоростью.

— Ага… — буркнула Вирта. — При этом тот луч, который мы сдерживали, ударил в землю, точнее, в скалу чуть в стороне от нас и моментально расплавил ее длинной неровной линией, которая выглядела настолько ужасно, что я удивилась собственным силам! А ещё тому, насколько мощным был резонанс между двумя колдунствами: Мультана и отступника.

— И вот тогда мне пришлось брать все исключительно в свои руки. Мультан рискнул всем и от того отключился, — подхватила Ниона. — Я переживала за него, но понимала, что ничем не смогу ему помочь и никак не смогу повлиять на его самочувствие. В связи с этим просто вышла на бой. Правда, была надежда, что наблюдатель не поднимется. А он поднялся, и не просто так, а зашвырнув в меня какой-то дрянью, которую отразить не было ни единой возможности, потому что она была газообразной. Вот так вот… а потом поджег, и меня поглотило, а потом и подхватило пламя ядовито-зеленого цвета. Вонючее, аж глаза заслезились!

— Мы с Виртой вовремя подсуетились, закинув на нас, а-ха, несколько защитных колдунств, — сказал Меч. — Конечно, Нионе досталось от этой подлой атаки, но не сказать что сильно. Так, по среднему, а-ха! А в общем и целом, терпимо, — оружие цокнуло языком.

— Вот только после этого нам пришлось резко дернуться вперед, чтобы защитить Мультана, — буркнула Вирта. — Это я сейчас понимаю, что драконоборские доспехи блокируют почти все колдунства и ему вряд ли бы досталось бы от той молнии, которую в него метнул наблюдатель, однако мы подскочили и отбили, рискуя выхватить по спине.

— Рисковала только я, — хмыкнула Ниона, — а с другой стороны… Слушай, ну не могли мы кинуть Мультана. Даже если бы доспехи защитили, его опять могло швырнуть! И кому от этого было бы проще?! Да никому! Поэтому все правильно сделали.

Герой даже в этом оставалась героем на все сто процентов, и я был горд услышать подобное.

Дальше Ниона, как только отразила удар, встала перед Мультаном и приготовилась идти на врага. Враг к этому моменту тоже был готов к разного рода безумствам, в связи с чем в его руках вновь появилось оружие, вот только в этот раз — копии Меча и Вирты. Как вы можете понять, возмущению колдунствами и талантом Мурдыкса созданных наступательных предметов не было предела. Особенно громко орал на него Меч, а все потому, что отступник не стал его копировать в образе биты, а создал именно меч. Такой же черный и поглощающий свет. Как именно он это смог сделать — до сих пор не понятно, ну да ладно. В мире до сих пор слишком много неизвестного.

— А вот теперь посмотрим, кто кого! — улыбнулся наблюдатель-отступник. — До этого тебе всегда кто-нибудь помогал! А вот теперь, устранив помощника, я могу сразиться с тобой один на один! И с тем недоразумением безумного правителя, которое было создано, чтобы уничтожить меня! — существо с ребра мира-монеты улыбнулось совершенно недоброй улыбкой, от которой у Нионы по спине прокатились крупные мурашки.

— Слышь ты, изгнанник-перевертыш, что даже своей истиной сущности лишился, — с ноги ворвался Меч. — Не тебе тут говорить обо мне, особенно в таком ключе! Не тебе вообще рассуждать о недоразумениях, учитывая тот факт, что я тебе уже один раз кувырксы укоротил до уровня коленок крокса!

И вот тут Меч немного промахнулся с высказыванием! Ну, как «немного». Очень даже много. А все потому, что коленки крокса оставались крайне расплывчатым понятием, о котором продолжали думать и спорить на той стороне мира-монеты, просто делали это не так активно, как при первом приключении Нионы. Кстати, Мультан так-таки задал вопрос: «Почему у планеты всего два полюса?» — чем погрузил всех ученых той стороны в очередной хаос! Правда, этот оказался не таким глобальным, потому что был вполне абстрактным, а вот коленки крокса были материальными, от чего по-прежнему не давали покоя тем, кто пытался докопаться до истины и истину доказать. Вдобавок, Меч был крайне сосредоточен на движениях наблюдателя, в связи с чем его «а-ха» выпало из поля обычной доступности, что было несколько странно и даже непривычно. Как бы то ни было, отступника, что не обратил внимания на детали высказывания, зацепило, причём достаточно сильно, в связи с чем он решил напасть при помощи оружия. Началось противостояние, в котором две стороны по силам были примерно равны.

Наблюдатель не оставлял попыток ударить по Мультану. Время от времени отступник запускал в направлении моего старого друга что-нибудь мощное, и тут вот о чем хочется сказать! Мультан, пусть и разрушил своими действиями щит наблюдателя, но в то же время умудрился поставить успешность боя под вопрос, а все потому, что Нионе приходилось отвлекаться и подставляться, чтобы отразить любую попытку навредить ему — в тот момент путешественнику по миру не самых приятных снов.

— Слушай, а почему ты меня защищала? Неужели ты была уверена в том, что я не отправился к Сновидцу? — поинтересовался старый друг, с недопониманием посмотрев на героя, что пришла на ту сторону после меня.

— Если бы и отправился бы, я бы спустилась бы к Сновидцу, дала бы ему по шапке и сказала бы: «Подлец! А ну-ка выпусти героя, которому обязан своим существованием!» — весело ответила Ниона. — Да и тем более, Сновидец в долгу перед нами, так что все нормально! Он бы не только тебя, но и остальных наших заблудившихся у него по какой-то случайности был бы вынужден отпустить.

— А тебе не кажется, что это — нарушение правил мироздания, за которые мы боролись? — приподнял бровь Мультан, которого заинтересовали слова Нионы.

— Кажется, но куда уж деваться?! — герой хихикнула в ответ. — Герои не уходят в закат, только в рассвет и поэтому могут использовать бонусы наработанной хорошей репутации, чтобы в случае чего сотворить чудо, пусть после и уйти подлецами. В моем случае, я бы так и предпочла бы сделать. Мне мое имя у вас не столь важно, сколь важно, чтобы у вас все хорошо было! Вот вам полнота моей мысли! — дочь рассмеялась, а вот Мультан скривился.

Он явно не ожидал подобной подачи в свою сторону. А тем более, столь интересного подхода к решению проблемы, которое заключалось в том, что Ниона была готова рисковать всем, чтобы спасти каждого, но как-то совершенно по-геройски! То есть так, как многим героям из прошлого и, возможно мне, надо было бы поучиться!

— Так, а дальше-то что было?! — не выдержала Кайса, которая пусть и держалась спокойно, но было видно, насколько сильно переживала за Ниошку и ее рассказ о противостоянии с наблюдателем.

— Мы бились таким образом, что Меч, подрубив свой режим настоящего воина, для которого честь превыше всего, выкрикивал все свои атаки. Вирта не могла до него достучаться, в связи с чем приходилось действовать аккуратно, даже несмотря на то, что никакой аккуратности просто не получалось, — Ниона пожала плечами. — А ещё рукоять прямо реально пылала. На тот момент я уже прекрасно понимала, что придется в очередной раз восстанавливать ладонь. Мне этого не хотелось, и я хотела попросить Меч остыть, но разве ж он меня слушал? Нет! Ни капли! Он вошел в режим: «Крушить-кромсать» и отказывался действовать чуть более осознанно! Это было ужасно, а главное, не подконтрольно, до определенного момента, — герой пожала плечами.

— Какого такого момента?! — поинтересовались Фрил и Жупелка, что, как и многие другие, в большинстве своем, молча слушали, в качестве уважения и потому что было интересно.

— Когда вот этого «а-ха» из-за его же действий отступник выбил у Нионы из рук, причём достаточно далеко! Причём не просто достаточно далеко, а практически к Мультану, что лежал в отрубях… вот тогда я разозлилась, — сказала Вирта, таким образом проехавшись Мечу по его самолюбию. — Считай это своим поражением, дорогой! Учитывая результат твоих действий!.. Причём, не то, что мы в итоге смогли все же одержать победу, а то, что ты подставил под удар нашего героя и успех завершения похода к многовековнику!

Меч что-то буркнул в ответ… недовольное, после чего крякнул какое-то древнее ругательство в отношении Вирты. Она же хихикнула в ответ, чувствуя, насколько сильно уделала его, после чего продолжила рассказ:

— И вот, я осталась в руках у Нионы! Я — щит! То есть реальной пользы в атаке от меня было не сказать что много, и тогда мы приняли с Нионой решение разделиться на месте, — после этих слов Вирта замолчала.

— В смысле?! — поинтересовалась Эдифина. — Как это «разделиться»?! — спросила она с глазами навыкате и перекошенной мордой лица, на которой отражались все оттенки полного непонимания и крайней степени недоумения в связи с услышанным.

— Да в прямом смысле, — хмыкнула Вирта. — Это мой новый навык, который внезапно появился и который теперь есть у меня и со мной в виде способности меняться и становится человеком… ну, кем-то, во всяком случае, напоминающим человека, — Щит хмыкнула еще раз. — Мы на тот момент об этом уже знали, в связи с чем я и подумала, что самым логичным будет разделиться. Я понимала, что смогу сдержать натиск наблюдателя, а Ниона в этот момент должна была вооружиться Мечом, который тоже может преобразовываться во всякое-разное, вот только в такое: ящик, тумбочка, кирпич… то есть во что-то материально тяжелое, чем можно воевать, но что не может воевать самостоятельно. Не считая разного рода колдунства, которых тот знает столько, сколько крайне немало — даже для среднестатистического колдуна из колдунского круга.

— И что? Что дальше-то было? — поинтересовалась Кайса, которая переживала за каждое слово Нионы.

Я тоже переживал, но старался не показывать вида. Ну, типа, я же — батя! А батя должен быть таким, сдержанным, серьезным, почти монолитным. И я понимал, насколько это идет вразрез с моим изначальным поведением, когда наблюдатель попробовал атаковать дочку, ну да ладно. Думаю, в такой ситуации любой отец, не только я, потерял бы над собой контроль и вдарил бы пусть и один раз, но зато такой, какой развалил бы всех и вся подчистую… возможно, даже не оставив после обидчиков места... никакого. Ни мокрого. Ни грязного. Вот именно что никакого. Ничего.

— А дальше… — протянула Ниона, после чего продолжила рассказ их противоборства против наблюдателя. — А дальше было так: Вирта вырвалась из руки. Она буквально на ходу превратилась в стальную леди и набросилась на наблюдателя. Тот, конечно же, ничего подобного не ожидал, в связи с чем пропустил несколько неплохих в челюсть и выпустил оружие, которое наколдунствовал себе для битвы против нас.

В тот самый момент, когда Вирта ринулась в рукопашную, оказалось, что наша девочка хорошо орудует кулаками и ногами, приправляя это действо неплохими боевыми колдунствами. Так, наблюдатель неплохо отхватил за счет эффекта неожиданности, что прямо великолепно сыграло Нионе на руку.

Потом герой, что попала на ту сторону мира-монеты сразу после меня, побежала за мечом, который ругался, как сама герой сказала об этом, настолько громко и грозно, что под ним земля тряслась от слов и проклятий, которые сыпались в разные стороны. Это было, можно сказать, прямо великолепно! Ну, со стороны, великолепно, просто потому, что смотрелось очень даже забавно.

Так вот, Ниона подскочила к мечу и подняла с земли. В это время Вирта уже вовсю сражалась против отступника, и, казалось бы, Меч должен был прямо сразу направить Ниону в сторону сражения, но вместо этого крайне быстро он крикнул кое-что интересное, обратившись к ней:

— Брось меня Вирте, а сама оттащи Мультана в сторону, а-ха! Убери его в сторону, чтобы он не мешался, а-ха, и можешь взять его мечики! Потом поменяемся и опять будем двое, а-ха, против одного!

— Что?! Ты предлагаешь вдвоем против одного выступить? — хмыкнула герой. — Ты действительно думаешь на тему того, чтобы воплотить это в жизнь?! А как же воинская честь? А как же вся твоя героическая бравада? Нас и без того трое против одного! А тут ты еще и собираешься разделить нас троих, сделав две полноценные боевые единицы? Серьезно?!

— Да, я вполне серьезен! — крикнул Меч. — Так что давай, не тормози! У нас время не бесконечное, и пока Вирта способна прессовать отступника, этим надо не только пользоваться, это надо в полной мере делать! И Мультана надо в сторону оттащить! Мне не хочется об этом говорить, но его тушка нам сильно мешает тем, что очень сильно препятствует нормальному сражению, ибо приходится все время отвлекаться! — ни разу не выдав своего коронного «а-ха», проговорил Меч, который был, возможно, слишком сильно сосредоточен на всем происходящем.

— Ну… л-ладно, — ответила Ниона, после чего повернулась к Вирте и крикнув: «Лови!» — забросила Меч со всей силы. Нет, конечно, сам меч помогал герою в этом броске, причем достаточно сильно. Регулировал траекторию того, каким образом себя надо зашвырнуть при помощи рук Нионы, с какой силой и так далее, и тому подобное.

— Прекрасно! Просто замечательно! Просто удивительно! — весело крикнула Вирта, которая отбивалась от отступника, что явно не собирался отступать и проигрывать и который все порывался напасть на героя. — Вот теперь будет интересно! Вот теперь будет весело, учитывая тот факт, что мне сейчас приходится вручную отбиваться от этого нехорошего нехорошества! — было слышно, что Вирта получает огромное удовольствие от того, что именно она делала. То есть бой ей казался пусть и непростым, но приятным. Возможно, это было продиктовано тем, что она размахивала собственными руками и ногами! Тем, что она могла посмотреть вправо и влево и видела гораздо больше, чем строго перед собой, тем, что она больше не была заложницей или пленницей, коей являлась долгие и очень долгие годы!

Ниона, бросив меч, сразу рванула в сторону Мультана. Она понимала, что ей будет не очень-то и легко, пускай ничего сложного не будет в том, чтобы оттащить старика в сторону. С другой стороны, в этот самый миг она обратила внимание на то, что вокруг не было ничего такого, что можно было бы использовать в качестве укрытия. Вот это заставило героя потупить, однако деваться было некуда, надо было оттащить тело хоть куда-нибудь! Хотя бы немного подальше!

— А-ха, — начал Меч. — Я же, взмыв в небо, подумал о том, чтобы изменить форму, но потом понял, что это, скорее всего, будет не лучшим, что я могу сделать, если рассматривать это с точки зрения отношений с героем… в связи с данными обстоятельствами я просто, а-ха, сделал несколько оборотов-переворотов и крикнул: «Руку!» и упал, а-ха, как вы все можете понимать, четко, ровно, просто идеально вымерено, в руку своей, а-ха, супруги, — он улыбнулся, причем отыграл голосом как-то так неоднозначно, что всем сидящим даже стало немного не по себе от этого. — И вот тогда она ка-а-ак, а-ха, размахнулась мной! Ка-а-ак зарядила по колоколу, чтобы звон можно было услышать на три-десять земель! — Меч рассмеялся.

— Ну, в общем, да, — подтвердила Вирта, — благодаря тому, что меч, а точнее, он в облике биты, падал на меня под неплохим углом, я решила воспользоваться инерцией, в связи с чем, приняв оружие в руки, раскрутила как только могла, после чего от всей души, которая у меня, оказывается, вполне немаленькая, ударила по наблюдателю. Кажется, к тому моменту он уже понял, что должно произойти, и воспользовался каким-то щитом. Я услышала щелчок, после которого, уже не подвластный контролю из-за своей мощи, наш удар обрушился на нехорошего представителя нашей стороны мира-монеты, — она хмыкнула.

Тут же Милли решила вставить пару слов на этот счет, причем таким образом, не самым удобным для ответа.

— Если верить вашему описанию, — сказала наследница рода Визмен, — то вы были готовы жахнуть таким образом, чтобы всего один раз и больше ни одного раза не понадобилось бы, потому что это был бы последний удар для противника. Что-то мне даже подсказывает, что от него мало что осталось бы после такого…

— Собственно, я в тот момент ни о чем подобном не думала, — сказала Вирта. — У меня была всего одна мысль: «Защитить дорогих мне» — и именно этим я и занималась! Остальное было, знаете ли, вторичным, третичным, десятеричным и так далее, — она хмыкнула. — Касаемо мыслей моего супруга, тут я ничего не могу говорить, потому что у меня своя голова на плечах… пусть голова у меня на плечах появляется только в определенных случаях, — Щит улыбнулась, — у него же свой мыслительный центр! И да, пусть мы можем общаться без слов, чисто чувствуя друг друга, но чтобы подглядывать — да ни за что! Подглядывать друг за другом — не самое лучшее, что только можно придумать в семейных отношениях. Это не относится к мыслям Нионы, а все потому, что мы в любом случае для сражений должны были объединяться. И кстати, хоть и была возможность много чего подсмотреть и еще больше чего увидеть, мы не стали, потому что некультурно. Только так, какие-то основные сведения и по мелочи всякого, что просачивалось и что не увидеть было невозможно.

— Кстати, да! — Меч поднял брови, которые у него, ко всеобщему удивлению, были и которые выглядели как стальные подоконники у него над глазами. — Мы просто так в голову не лезем, пусть и можем, а-ха! — сказал он. — А что касается удара… я целился не в него, а-ха, а мимо него!

Вот тут было не понятно, в связи с чем уже я, потому что было интересно, задал вопрос:

— Получается, ты целился мимо наблюдателя? Так получается? А в чем смысл?

— Я… я… я знал, что он будет отходить в сторону, поэтому, знаешь, я думал о том, а-ха, чтобы бить на упреждение, и поэтому не особо целился. Мне было прям очень интересным, а-ха, ударить по нему, но я не пытался. Просто бил хоть как-нибудь.

Из речи оружия стало понятно, что что-то совершенно не стыкуется. Что он где-то в чем-то люто лукавит, но вот в чем и каким образом?! Вот это, пусть и неловко, но скрывалось за горизонтом понимания, что заставляло еще больше докапываться до меча и его мыслей на счет того самого удара! Первого! Нанесенного со всей дури! Вот только отступник его все равно смог выдержать, правда, его все-таки неплохо тряхнуло.

— Не, погоди, друг мой дорогой и почти сказавший правду, — хмыкнула Ниона, когда мы разговаривали обо всем том, что случилось с нами в ходе последней активной части нашего боевого похода на ту сторону мира-монеты. — Давай-ка ты лукавить не будешь и честно скажешь, что бил наверняка, и тебе не удалось ударить, потому что наблюдатель оказался сильнее, умнее и быстрее. Давай-ка, наверное, ты признаешь, что в тот момент просто оплошал. Я даже ни единого слова не скажу насчет твоего намерения наплевать на мою философию, которая у вас тут неплохо прижилась. Не всем подвластно понимание того, что надо говорить и разговаривать друг с другом, чтобы найти решение проблемы или какой бы то ни было компромиссный вариант. Хотя, учитывая тот факт, что отступник практически бессмертный и, если я правильно понимаю, его взгляды в связи с этим вообще никак не пересмотреть, а его мнение никак не переубедить, в связи с чем диалог с таким может быть не простым, если вообще может быть возможным… — герой задумалась. — Нет, уверена, может быть возможным. Просто надо было слова найти… подобрать… как код, пароль, как нечто такое, что подошло бы и смогло бы открыть его сознание! — вот об этом ей было максимально неловко говорить.

— Ладно, а-ха! Ладно, ты права, а-ха, — сказал Меч. — Да, действительно, я намеревался воспользоваться секундой замешательства и сравнять его голову с плечевым поясом, но-о-о, а-ха, не получилось…

— Вот теперь молодец! Вот теперь верю, — Ниона улыбнулась, после чего продолжила повествование: — А я в тот момент начала оттаскивать Мультана. Правда, клинки его пришлось оставить позади, потому что они, вот честно, вот вообще не в тему были тогда в руках. Да и Мультан, на самом деле, не в тему был… эм… прости, — Ниона вежливо кивнула моему старому другу, на что он просто развёл руками, типа: «Да, ладно… сам виноват». — Но деваться было некуда… поэтому, приложив все силы и упершись ногами, я исполняла непонятную морскую фигуру в движении. Осложнялось это дело тем, что Мультан тяжелый, а ещё те доспехи… Короче, это было несколько сантиметров в минуту. Утрировано, конечно, но в большинстве своем примерно так и получалось, — Ниона пожевала губами и развела руками так, будто бы чувствовала свою вину в отсутствии необходимого количества физических сил для выполнения подобных телодвижений.

И это при том, что дома она много тренировалась, чтобы быть сильной и, в случае чего, чтобы была возможность спасти, помочь или постоять за себя и близких.

— А мы в это время, а-ха, были заняты в бою, причём не самом приятном, — сказал Меч. — Не, я не прав, — он нахмурился. — Бой был приятным, даже очень, но он был сложным. Наш противник обладал безграничными знаниями о войне, в связи с чем применял и прибегал к таким выпадам, какие просто невозможно было просчитать, ибо шли они из такого далека, которое Мурдыкс не заставал и никогда не изучал из-за отсутствия необходимости в подобном. Как бы то ни было, а-ха, но создатель фокусировался на том, что ему было интересно. На том, что интереса не вызывало, он не фокусировался. Даже не могу сказать, хорошо ли это было или, а-ха, нет… но в тот момент я чувствовал себя не самым ловким, а-ха, образом.

— Было бы лучше, супруг, если бы ты, в том бою вел бы поединок по стандартам современного боя, то есть с закрытым ртом, — слегка нервно кинула Вирта. — Вместо этого ты на постоянной основе продолжал нести свое бремя воинской чести и сражался по всем правилам, подразумевающим лучших фехтовальщиков, которые, увы, как раз из-за этих правил и отправлялись в основном на свидание со Сновидцем, — сказала Щит, которой до сих пор было неприятно вспоминать об этом. — Надо было просто биться! Нет же! Ты что ни слово, то какая-нибудь речь, совмещенная с руганью, предъявами и выкриками наших ударов.

— Ничего ты не понимаешь в пути настоящего воина! У настоящего воина, а-ха, есть путь, цель которого — погибнуть в бою! И те воины, что пали с честью, просто встречали тех, кто был сильней. Чьи навыки были в разы, а-ха, в десятки раз лучше, искуснее! Но честь у них оставалась! — сказал Меч.

А я подумал о том, что он — почти самурай, если слушать его речи. Забавно! Лесоборский самурай! Ещё забавней звучит, если назвать его «Глабрумским клинком» или, скажем, каким-нибудь «Легендарным лезвием Мурдыкса».

— Так, ладно, это все понятно! — сказала Жупелка. — Мы уже все привыкли к упертости Меча, через которую тот переступает только в каких-то совершенно выбивающихся ситуациях, — фантазфурия хмыкнула. — А дальше-то что было? — она посмотрела на Мультана, который выполнил огромную часть работы, рискнув своей жизнью… рискнув, на самом деле, всем, ну да ладно; и на Ниону, вооруженную прекрасным и сильным оружием древнего и величайшего из колдунов.

— Я оттащила Мультана и сразу дёрнулась за клинками, которые пришлось оставить позади, потому что они были совершенно не в тему. Мне казалось, что наблюдатель не позволит мне их забрать, что будет стараться попасть по мне каким-нибудь колдунством или колдовством, не знаю уж! Что он воспользуется своим навыком пространственного колдовства, направленного на защиту от любых колдунств и попыток подойти в упор, и наколдует вокруг комплекта оружия небольшой сдерживающий купол, как до этого вокруг себя, но нет. Ничего подобного не было, — сказала герой, пожав плечами. — А вообще, быстро подбираясь к «Разящим», я думала о том, что не совсем понимала, как мы будем меняться оружием, но понимала, что это надо будет сделать. А еще на тот момент я не понимала, что отступник без какого бы то ни было оружия вполне неплохо отбивался от оружия, обретшего возможность идти в атаку самостоятельно. Я тогда подумала: «Раз уж быть героем и воином, то до самого конца, а не так, чтобы потом слагали истории и легенды о глупости без чести и о том, как можно потерять весь мир… если, после этого мир вообще, будет».

Тут Ниона сделала такую, достаточно странную паузу, после чего хмыкнула, причём непонятно громко.

— Я крикнула: «Эй вы, там, стоп! Остановитесь! Давайте будем решать нашу личную неприязнь чуть более таким, правильным методом, потому что то, как все происходит сейчас, мне не нравится!» — и меня услышали и в один миг отпрыгнули друг от друга. — Меч, как же ты, великий воин, можешь позволить себе сражаться против обезоруженного врага, а? Мне кажется, что никак! В связи с этим! Наблюдатель, возьми свои клинки! Так будет интересней и тебе, и нам! — поменяться оружием получилось как-то внезапно быстро и даже без проблем. — Вирта, тебе вот эти лезвия, а мне давай болтуна! Мы с ним уже хорошо спелись за все проведенное вместе время! Думаю, и в этот раз сможем справиться! Твоя задача, как ты понимаешь, прикрывать и защищать от внезапных тычек, а мы пойдем в атаку! Как раз, по сути, это будет сражением один на один, в большинстве своем!

Сказав об этом, Ниона немного скривилась, после чего произнесла: «Я, после того как крикнула это, почувствовала как внутри, та тьма и тяжесть внезапно дрогнули… что бы это могло значить, на тот момент я ещё не знала и не догадывалась».

Сказать, что подобное её решение было безрассудным… да на самом деле нельзя так сказать, потому что она явно руководствовалась какой-то логикой в тот момент. Вот только какой? Вот это — прекрасный вопрос, на который, даже она не могла ответить тогда и на который не сможет ответить сейчас. Хотя смысла в этом мозголомстве не сказать что много, учитывая тот факт, что все уже давно закончилось.

— Согласно высказыванию Нионы мы разошлись в разные стороны, — сказала Вирта. — Герой подошла ко мне и отдала клинки, которые назывались «Разящие», что достались Мультану, вместе с комплектом драконоборца, и взяла уже привычный Меч, что продолжал пребывать в облике биты. Потом подошла к отступнику, чтобы посмотреть на него, на то, как он в очередной раз создает себе оружие из ничего и из ниоткуда. Я за этим наблюдала как завороженная. Меч, кстати, попав в руки героя, замолчал. Я даже не могла понять причины. Он даже ничего не сказал насчет воинской части и сражения против безоружного. Я была уверена, что супруг найдет, что ответить, но он молчал как партизан. Вот, как сейчас… делая вид, будто бы его вообще нет, — Вирта хмыкнула.

— Допустим, — произнёс я. — А потом у вас началась битва. Тебя с наблюдателем, правильно? — поинтересовался я, посмотрев на дочку.

Она, не задумываясь, согласно кивнула. Кайса при этом недовольно выдохнула с таким, частично рычащим звуком. Нам было не так просто слушать о том, как дочь вступила в бой против столь сурового врага. Ну, хотя бы не одна… Хотя Мультан меня, конечно, подвел. Наверное, впервые за всю историю нашего знакомства, но зато как! Просто, шедеврально! Но, даже несмотря на свое небольшое разочарование в нем, я ни слова не сказал, потому что понимал, что он сделал все, что мог и на самом деле сильно рисковал, исполняя те кружева, что закружил.

Я в тот момент вот еще о чем думал: «Уверен, даже она не сможет дать ответ… в смысле, даже сейчас, когда с момента тех событий прошло немало времени, она не сможет сказать, по какой причине решила остановить бой безоружного против вооруженной, после чего скомандовала о начале условного «третьего раунда». В чем был смысл такого благородства — вот вообще не понятно. Однако если оно было, значит, в нем был смысл. Если бы его не было бы, то и говорить было бы не о чем, а тут! Целое поле для размышлений. Однако закапываться в них не будем, потому что чем глубже, тем дальше история, а ведь тут, как-никак, самое интересное началось и развивалось полным ходом. Еще как герой сама говорила и о чем я уже упомянул, та тьма и тяжесть, которые поселились в ней с момента разрыва энергетической цепи «Фрил-Жупелка-Меч с Виртой», дрогнула, и это было не просто так! Следовало ждать того, каким образом это поможет, или наоборот, обречет мир на прекращение существования».

Так вот, Ниона встала напротив наблюдателя и попросила Вирту по большей части не вмешиваться. Ну, может, разве что иногда, чтобы отбить какие-нибудь прямо совсем подлые удары, среагировать на которые будет практически невозможно.

— Самонадеянная малявка! Только подумать, что придумала! Но мне нравится твоя храбрость! Мне нравится что ты не такая, как большинство героев! Ты не только воин, а тот, у кого есть собственные принципы, и они такие, какие меняют эту сторону мира-монеты больше и лучше, чем все то, что с собой привносили сюда другие избранники моего совершенно неразумного народа! — отступник рассмеялся, посчитав высказывание насчет наблюдателей остроумным, пусть это было и не так. — В таком случае давай, герой, покажи силу своих убеждений! Покажи мне то, насколько сильно ты хочешь спасти мир, считая, что мы не правы! Давай! Продемонстрируй мне все это и убери в сторону! Отодвинь или отправь меня на встречу со Сновидцем! — он рассмеялся, понимая, что подобное заявление от него прямое противопоставление тем моральным рамкам, которые привнесла Ниона на ту сторону.

— Начинай, — холодно ответила Ниона, посчитав высказывание наблюдателя неуместным и, как бы то ни было, оскорбительным, учитывая тот факт, что оно неплохо задевало её чувства и, самое неприятное, взгляды.

Повторять или просить отступника дважды не пришлось. Он прыгнул в пространство и появился у Нионы за спиной. Меч, просчитав траекторию наблюдателя, ловко поставил блок, после чего уже не колдовское оружие, а герой решила нанести удар, взяв контроль над мечом. Получилось резко, а главное, внезапно. Отступник не смог прочитать подобной подставы, в связи с чем получил по ноге, и достаточно сильно.

Да, Ниона решила действовать наверняка. Для этого ей было необходимым если не обездвижить, то хотя бы заметно замедлить агрессора. Таким способом стал удар ручкой биты по клину подъема стопы. Резкий, прекрасный, жесткий.

Поскольку наблюдатель силами Жупелки перестал быть существом исключительно энергетическим, имеющим возможность изменять, пусть не часто и не много, свои физические свойства, а стал вполне материальным, то подобный удар сработал просто прекрасно. Раздались громкие крики, связанные с его негодованием.

— То есть боль ты чувствуешь как самый простой человек, или пилик, или вантан, или гупырок… как самый просто населенец нашего мира-монеты, вне зависимости от стороны, — холодно проговорила Ниона, давая своему противнику передохнуть.

Она понимала, что после такого он станет чуть медлительнее в рамках передвижений и что станет компенсировать концентрацией и силой ударов, чтобы они могли стабилизировать его положение в бою.

Наблюдатель ни слова не ответил Нионе и вместо этого продолжил атаковать. Сложность заключалась в его любви к прыжкам. Это было тем, что несколько перечеркивало возможность лишить отступника скорости. В связи с этим тот, кто много лет следил за порядком на обеих сторонах, принялся прыгать вокруг героя. Он делал это в попытках нанести такой удар, какой она не сможет блокировать, и вот тут надо сказать кое-что интересное, о чем упомянула Ниона.

— Мне казалось, что я просто знаю о том, откуда будет следующий удар, и, не особо напрягаясь, поворачивалась в сторону и блокировала. Конечно же, наблюдателя это прямо сильно выбивало из покоя. Он не мог понять. Я тоже не могла понять. Но это было интересным. И вот наш противник решил остановиться. Скорее всего, начал выдыхаться от столь частого использования такой, крайне требовательной способности, подвластной сильным колдунам, как «пространственные прыжки».

— Слышь, дядя, мне кажется, или ты выглядишь уставшим? — поинтересовалась Ниона тогда, подлив масла на горящие нервы противника.

Тот перекосился.

— Слушай, какая же ты все-таки… ужасная! — сказал её противник.

Вирта при этом рассмеялась. Ей это показалось крайне интересным. Она еще ожидала, что Меч рассмеется, но тот молчал. То есть совсем. То есть абсолютно. Это было таким странным явлением, которое девушки не могли объяснить. Ну как девушки? Герой и его щит, преобразовавшийся в девушку и размахивающий «Разящими».

Отступник вновь ринулся в бой и вот теперь уже без прыжков. В принципе, вариант с мгновенным перемещением в пространстве вполне неплохой, чтобы быстро расправиться с любым неопытным или слабым участником битвы, но это не относится к тем, кто прошел через огромное число сражений. В связи с этим спустя несколько минут Вирта уже активно помогала герою, а все потому, что прямые удары, которые наносил наблюдатель, были крайне сильными. Еще и колдунства, которые тот разбрасывал во все стороны сразу, они были своеобразными, а главное и самое неприятное заключалось в том, что герой была меньше всех защищена от колдунств.

— Меч! Давай, наверное, будем завершать эту неприятную схватку? — поинтересовалась Ниона. — Я устала, у меня уже кисти болят тобой размахивать, а еще кушать хочется, а в глазах темнеть начинает, — сказала она, после чего улыбнулась, посмотрев на оружие, но оно словно застыло. Его будто бы не было, и вот это заставило её напрячься.

— Что с ним? — быстро задала вопрос Вирта, которой тоже совершенно не нравилось то, что она видела в своей половине.

— А я не знаю… может быть, выдохся? — Ниона скривилась, после чего пожала плечами. — Если это так, то все очень плохо!

— А ведь все именно так! Если ты не заметила, то все это время мы сражались с тобой один на один! — сказал отступник. — Так что мне только и осталось, что вывести из игры твой щит, чтобы спокойно вернуть тебе долг, который остался еще с прошлой нашей встречи! — в голосе наблюдателя играли нотки истерического веселья, которое никак не вписывалась в планы Нионы и Вирты, что были готовы остановить его.

Мы все больше переживали, слушая рассказ, но держались, чтобы не перебивать, учитывая тот факт, что она подходила к последней части повествования о своей битве. Мы это просто чувствовали и продолжали ждать.

— Тогда наблюдатель прыгнул мне за спину и постарался атаковать. Я начала отбиваться, потому что мне просто ничего не оставалось. Тут же Ниона подлетела, чтобы помочь мне, и мы уже вдвоем принялись прессовать противника, который оказался умнее, чем об этом можно было подумать, и практически перехитрил нас — пытавшихся схитрить или одолеть его в честной схватке, но так, чтобы потом поговорить с ним можно было! Чтобы была возможность донести понимание, что все действия их компании не сказать что правильные и не сказать что служат во благо всего мира! Не говоря уже о том, что способны его уничтожить, просто как по щелчку пальцев, — рассказывала Вирта, и было слышно, как подрагивает её голос.

Меч при этом заинтересованно слушал. У меня тогда даже возникло такое впечатление, что он сам об этом слышит впервые, хотя, по идее, это было не так, учитывая тот факт, что он сам принимал участие в сражении против отступника, что играл с чувствами Нионы и как будто бы издевался над ней, то давая надежду, то отнимая её, как какой-нибудь амбал конфетку у маленького ребенка.

— А по какой причине вы, вдвоем, не напали одновременно? — наконец поинтересовалась Милли. — Это же совершенно нелогично! — на самом деле она была права только отчасти, а все дело заключалось в том, что вдвоем нападать на одного — это не самое простое занятие.

На самом деле, для этого необходима слаженность движений. Буквально каждое действие должно быть таким, чтобы второй его чувствовал! А тут получилось ровным счетом наоборот. В принципе, точно такую же ситуацию можно было наблюдать в делах Кайсы и Эдифины. Они тоже не особо-то старались нападать одновременно. Да, был момент, но потом Эдифина попросила не вмешиваться. Это я только сейчас понял, что вопрос о чести и о гордости на самом деле был ловкой разменной монетой, которая позволила правительнице Фристалии отодвинуть в сторону Кайсу в попытке справиться самостоятельно. По большей части, это даже почти получилось… почти, потому что вы уже прекрасно знаете, каким образом монах впоследствии распорядился с самим собой и что с ним в итоге случилось.

— Мы не стремились атаковать одновременно, потому что отступник использовал это в своих интересах, — ответила Ниона. — Мы пытались его подловить, меняясь местами, но ни в коем случае не нападая одновременно. Кстати, о том, чтобы ударить в спину… — быстро сказала дочь, словно предсказав данный вопрос. — Это прямо превыше меня, — она развела руками. — Несколько таких возможностей было, но я поняла, что если таким образом одержу победу, то не смогу уважать себя. Конечно, это глупость на фоне того, что всем нам грозило, но вот… не всегда же герой должен поступать правильно?! Не всегда! Герой тоже, как и все вы, обычный житель нашего мира, со своими особенностями, тараканами в голове, взглядами и мыслями! — Ниона тяжело вздохнула. — Вот именно поэтому мы старались выстоять в честной схватке, и так было ровно до того момента, пока наблюдателю не надоело сходиться в рукопашной. Тогда он отпрыгнул в сторону, на достаточно немаленькую дистанцию, после чего вскинул обе руки, восхвалив бога тяжелой музыки, над головой.

— Ниона! — быстро сказала Вирта, после чего воткнула «Разящие» в землю и подпрыгнула. Через секунду она оказалась у Нионы в свободной руке, и как только это случилось, тоже перестала разговаривать. Она будто бы застыла в какой-то страной и не самой удобной позе.

По какой причине это было так — никто не может сказать до сих пор. Даже я, плюс-минус, зная обо всем том, что произошло и, главное, как произошло, не могу ничего утверждать! Только частично и эту догадку я озвучу чуть позже, чтобы подогреть ваш интерес.

— Вирта? — переспросила герой, понимая что Щит хотела ей что-то сообщить и что у неё просто не получилось этого сделать. — Вирта? Все нормально?

Ниона, если бы обстоятельства были бы другими, сразу поняла бы, в чем именно заключалось дело и по какой причине Меч и Щит превратились в обычные меч и щит, пусть даже таковыми на тот момент не являлись.

Наблюдатель хлопнул в ладоши над головой с какой-то остервенелой силой. Кажется, даже ладони себе отсушил… Как бы то ни было, в Ниону полетело мощное колдунство, которое она остановила с помощью щита. Правда, и вот это было интересным, колдунство было настолько сильным, что сдвинуло её назад, примерно туда, где лежал Мультан.

— Вот и все, герой! Ты была отличным соперником! Ты даже смогла одолеть меня один раз, благодаря придумкам того самого Мурдыкса и силе Грома, который не отказался помочь тебе, когда понял, что без него мир накроется тазом! — отступник говорил с легким треском в голосе, что лишь подтверждало и усиливало впечатление о том, что тот был в ярости, которую становилось все проблематичней сдерживать.

— Спасибо за признание меня как личности, — Ниона учтиво кивнула в ответ, перебив соперника. — Знаешь, где был первый раз, там будет и второй, и не сказать, что я в этом уверена, но что-то мне подсказывает, что у меня просто нет ни единого другого варианта. Надо просто одолеть тебя, и на этом моим приключениям настанет конец, — герой хмыкнула. — Чтобы вернуться домой и передать эстафету другому, кому-то, кто потребуется на вашей стороне, — в этих словах дочки был смысл, и немалый.

Дело заключалось в том, что мы хотели избежать накрытия нашего мира медным тазом. Тут все понятно: мир накрыло, мира нет. Никаких сложностей. Они были связаны с другим… эм, как бы так сказать-то? Короче, негласно каждый понимал, что перезапуск цикла героев просто не возможен в том случае, если будет прерван. К этому пониманию впритирочку, почти как слипшаяся или скорее прилипшая карамелька, было то, которое говорило: «Пора действовать решительно, пусть и шагая по тонкой кромке, которая вряд ли сможет нормально удержать на себе весь соответствующий вес. Пора спасать мироустройство, которое пошатнулось и продолжает качаться на волнах из-за вашего продолжительного нахождения здесь».

— А ты не задумывался над тем, что вы можете ошибаться? — поинтересовалась Ниона. — Ты никогда не думал над тем, что каждое ваше действие. Ладно, ваше… каждое твое действие на самом деле ошибочное ровно настолько, насколько оно таковым может быть? Ты никогда не думал над тем, что все то, над чем ты там работал и что замышлял, не сможет привести ни эту сторону ни наш мир, к чему-то хорошему?!

Герой решила действовать словами. В первую очередь, словами, потому что знала их истинную силу. Конечно, она также понимала, что в случае чего придется прибегнуть и к обычной, грубой, но этого ей хотелось избежать. Дочь будто бы проснулась ото сна, в котором бросалась в бой на манер амазонки или валькирии. Ниона даже сказала об этом: «К сожалению, с самого начала все пошло не так, как я это планировала. С самой первой секунды встречи с отступником дела пошли не так, как мне того хотелось сначала, и он вместо того, чтобы рассказать о чем-то или чтобы попробовать доказать свои силы, величие и значимость на словах, сразу ринулся в бой. А потом, из-за нервов, предчувствия общей большой опасности я немного сорвалась, и долго не получалось настроиться на нужный лад. В тот же момент я поняла, что осталась одна, и пришла мысль о том, что надо собраться с мыслями и попробовать, наконец, поговорить с ним. Тем более, за мной были Мультан и мир».

— Девочка, да что ты вообще можешь знать о мироздании и как о нём можешь рассуждать?! — отвлекшись, ответил наблюдатель. — Как ты можешь думать о том, что понимаешь глубину нашего замысла?! Как ты вообще можешь настолько легко и с таким лицом рассуждать о том, что тебе подвластным не станет даже через тысячи лет?! Ты даже не можешь постигнуть самого понятия «тысяча лет», потому как для тебя этот мир скоротечен! — сказал отступник, после чего сдвинулся с места в направлении Нионы.

— Ну, а как же Гром? — поинтересовалась герой. — Он существует с зарождения жизни и несёт в себе все знания, которые, должна признать, в его руках — бесполезная вещь, учитывая, что он ими ни с кем не делится. Хотя мог бы, и тогда эта сторона была бы полнее и чуть более организованной! — ответила Ниона. — Более того, он ни раз выступал здесь в качестве отменного суетолога, против которого ваш народ выбирал таких, как мы с отцом, и направлял сюда для разрешения кризиса!

Тут герой немного застопорилась, как сама потом рассказывала, подумав о следующем: «А что если он был вынужден делать то, что делал, для толчка этой стороны в сторону прогресса и очередной эволюции?»

— Опять говоришь о том, о чем ничего не знаешь, и больше всего меня раздражает то, как ты это делаешь! — сказал наблюдатель, сделав акцент на слове «как».

— А что не так с тем, как я говорю? — растерялась Ниона. — Как мне кажется, совершенно обычно и нормально говорю об этом. Без пафоса и без каких бы то ни было претензий на гениальность или типа того. Говорю и говорю, вот и всё.

Герой напряглась, наблюдая за медленно приближающимся тем, кто не так давно был одним из сильнейших существ в рамках нашего мира-монеты и частью одного коллективного сознания, наблюдающего за всеми и каждым с ребра.

— То, что ты думаешь, что много чего знаешь, хотя, по факту, ты знаешь только о том, что слышала или что тебе рассказывали, а это — ничто! Можно сказать что пустота, в сравнении с тем, какова реальность на самом деле, — ответил отступник.

— Ну, раз уж у нас пауза «на поговорить», давай расскажи мне о том, как все есть на самом деле! А я послушаю, и в случае, если у тебя получится меня переубедить, я сама остановлю отца, потому что меня он в любом случае послушает.

Герой, как сама рассказывала впоследствии, говорила об этом совершенно искренне и действительно была готова к тому, чтобы сорваться с места и поспешить ко мне, дабы попробовать остановить.

В этом и заключается великая и удивительная черта Нионы! В том, что она готова слушать, и слышать, и на основе этого делать выводы. Те или иные. В том, что она выступает за мир в лучшем его проявлении и готова пожертвовать чем-то, в том случае, если увидит в обратной стороне больше смысла, чем в той, которую будет видеть. Конечно, это, как и монета, имеет и обратную сторону, но вот то ребро, которое есть, оно и подразумевает под собой умение прислушиваться и делать выводы. Адаптироваться и пересматривать свое отношение. Вот только в этом кроется и большая, черная, неприятная засада, о которой может подумать только взрослый, в связи с опытом житейским… и мне еще придется как-нибудь поговорить с дочкой и в рассуждениях найти ответ на животрепещущую тему: «А стоит ли вообще менять точку зрения». Но, опять же, это не к вам и не про сам, хотя, быть может, тема и вам будет интересной.

— Создатель невероятно ошибся, создав раздельный мир, потому что такой — он неполноценный! Потому что в таком мире каждый живет на отшибе от самого себя и своих возможностей, а этого быть не должно! — сказал наблюдатель, и это его высказывание было далеким и непонятным для Нионы, в связи с чем она задала следующий вопрос:

— А вам-то откуда знать об этом?!

— Уж поверь, девочка… учитывая тот факт, что я наблюдал за вами тысячи тысяч лет, я знаю о вас все и о том, как вы мучаетесь, ощущая противоположную сторону мира. Я это видел так же, как неполноценность этой, которой создатель дал чуть больше в рамках способностей, но гораздо меньше в рамках заинтересованности! В связи с чем он придумал механизм, связанный с героями, иначе вы и ваша сторона развивалась и процветала, а здешние жители только и делали, что выживали, — спокойно проговорил наблюдатель и замер в метре от героя.

На самом деле, эта дистанция была крайне опасной для Нионы, но она не сдвинулась с места, стараясь поверить в то, что сможет остановить отступника вне зависимости от его действий, и эта вера была достаточно сильной.

— Вот я тебя слушаю, слышу, и все равно мне кажется, что все то, что ты говоришь — бред! И у меня есть на то причина. В смысле, думать так, — тоже спокойно сказала Ниона, почувствовав, как та тьма и тяжесть внутри вновь вздрогнули и практически сбили ее таким образом с ног. — Дело в том, что создателю лучше знать о том, каким должен быть мир, а ты лишь заносчивое создание, которое приравняло себя к существу, которое больше, выше, сильнее и умнее, но в том и проблема, что есть правила, которые говорят о том, что мир, он двусторонний, нравится тебе это или нет. Как и планеты, на которых мы живем, они не плоские. Хотя вот о этой позиции я ничего сказать не могу, но мне кажется, что она мало отличается от моего дома. В связи с этим, дядя, ваше стремление быть умнее кажется мне крайне разрушительным. Хотя я согласна с тем, что почти ничего не знаю и не могу с такой легкостью рассуждать обо всем об этом! Но, также я хочу сказать, что даже если объединение пройдёт успешно, оно закончится огромным ужасным завершением всего сущего. Дело в том, как у нас разрешают вопросы и проблемы. Так что в попытке сделать лучше, поверьте, вы сделаете только хуже! Это примерно так же, как твой друг прыгал на эту сторону наше оружие, которым пытался воплотить свои стремления в жизнь! И что?! Лучше стало?! Нет! Не стало! Только появились огромные вопросы и у Сновидца прибавилось работы! Как по мне, вы уже вышли на путь великого прогресса, и его надо поддерживать, а не прерывать таким вот варварским способом!

Герой говорила неспешно, но прекрасно понимая и будто бы чувствуя каждое слово. Тяжело было лишь от того, что все они резонировали с той тяжестью и тьмой, что образовалась внутри после взаимодействия с заклинившими Жупелкой, Фрилом, материей наблюдателя и короной древних. Однако этот резонанс словно говорил ей: «Ты все правильно делаешь. Ты обо всем правильно рассуждаешь, и я рад тому, что именно ты стала одним из героев с той стороны!»

— Какой вздор! Какая глупость! Просто непробиваемая! Непрошибаемая! — сказал наблюдатель и приготовился к атаке. — А говоришь, что пытаешься слышать и слушать… очередное разочарование в красивой обертке. Хотя чего я ожидал от того, кто прибыл сюда по чужому повелению, чтобы стать очередной ступенью. Надо было ничего не ожидать, и ещё в тот самый первый раз надо было быть аккуратней, и тогда мы бы уже со всем разобрались! Тогда мы бы уже все завершили и правили бы полноценным миром, указывая ему единственное верное направление на пути к величию! — фыркнул отступник, и в этот момент Нионе показалось, что он сказал то, что говорить не хотел, потому что в словах крылась завуалированная истина, а именно: «Мы хотим править миром и перестраивать его так, как нам самим этого захочется! Но для начала надо отделить его от создателя, чтобы тот не смог помешать».

— Вот оно что… вот оно как, — сказала Ниона. — Наконец ты сказал то, что должен был сказать давным-давно! Наконец истина просочилась, пусть и в такой, не самый удобный по своему настроению и наполнению момент, но это не имеет никакого особого смысла… в смысле, момент и его наполненность не имеют никакого особого смысла на фоне того смысла, который только что стал очевиден, и, знаешь, размах мышления мне прямо понравился. Я оценила! Вот только, знаешь, мне совершенно не нравится ваше стремление, и я готова продолжать сражение за стабильность мира… готова, пусть и совершенно не хочу этим заниматься, — герой хмыкнула. — Так что мне придется остаться здесь, чтобы продолжить наше с тобой противостояние. Но даже несмотря на это, знаешь, у меня остается надежда на то, что мы сможем уйти отсюда. Что ты на своих ножках, а я на своих. Что наше противоборство закончится лучше, чем можно предположить! Хотя, конечно, есть и сомнение в том, что так получится, потому что ты слишком упрям, а у меня нет ни единой возможности сдать позиции и пропустить тебя на помощь канделябру.

Ниона улыбнулась, а все потому, что они с отступником поменялись местами, и теперь в ее интересах было сдерживать противника. Она не хотела нападать, потому как имела, в большинстве своем, всего один удар, которым могла все закончить, но который не намеревалась использовать. Тот, который подразумевал под собой полноценное использование Вирты и Меча.

— Ты… ты… ты… — прохрипел отступник, и его руки затряслись.

Он вообще весь начал трястись, причём крайне страшно! Затем в его руках появились те самые черные клинки, которыми он сражался против Мультана, правда, недолго. Наблюдатель сделал прямой выпад, который было не сложно прочесть, но от которого было не просто увернуться, в связи с чем на руках героя появилось по одному порезу, достаточно глубокому, от чего ей пришлось сжать зубы.

Ниона сделала оборот вокруг себя, после чего ударила противника сначала щитом, а после ткнула его битой в солнечное сплетение. Удачно.

Наблюдатель согнулся в попытке схватить воздух ртом, но у него это не особо хорошо получилось. Как бы то ни было, но он был человеком, а значит, его тело было совершенно обычным и подчинялось всем законам.

В этот самый момент Ниона положила оружие на землю. Она не хотела сражаться дальше, потому что не видела в этом никакого смысла. Она решила вернуться к изначальной тактике, которая подразумевала под собой попытку поговорить и переубедить. Которая подразумевала под собой стремление к тому, чтобы мир стал другим через способность обсуждений.

— Да-да-да… я-я-я, — будничным тоном проговорила Ниона.

Позади при этом послышались голоса Вирты и Меча, которые очнулись от непонятного забытия и ничего не понимали как минимум потому, что лежали на земле и смотрели в небо. Причем, у Меча с этим пусть и было немного проще, но не настолько, чтобы прямо совсем! Ведь он тоже лежал и смотрел в небо и в землю одновременно, причем Ниона и отступник в тот момент находились в поле его мертвой зоны обзора, в связи с чем он был готов орать во все горло. Чем и занимался.

— Так, дядя… я, кажется, прекрасно поняла, какие цели вы преследуете, и хочу сказать, что мне это не нравится. Не нравится хотя бы потому, что вы... Как бы так помягче сказать-то? Хотя бы потому что вы, многоуважаемые ребята, запудрили головы даже себе, и вот только сейчас истина немного пробилась наружу в виде признания о том, что вы просто хотите отделить мир от его изначальной траектории и присвоить его себе, — сказала герой. — Я не стану задумываться над тем, насколько это возможно или нет, потому что меня это не совсем интересует, и скажу следующее: «Не вый-дет!»

На тот момент Ниона ощутила очередную волну чего-то живого в груди, что начало двигаться еще сильнее. Как она сама потом рассказывала: «Я только и понимала, что это должно вырваться в тот самый момент, когда будет нужным. Не понимала, как, но чувствовала. Словно, все это время я готовила то нечто для использования как раз против наблюдателя. Будто бы самой судьбой было предписано встретиться и остаться на разборки именно с ним и впоследствии использовать нечто приобретенное во время замыкания по цепи Фрил-Жупелка-корона древних».

— Я… уничто-жу… те-бя, — прокряхтел наблюдатель, после чего, пересилив себя, выпрямился и поднял свои клинки.

Он сделал одно быстрое движение в направлении Нионы. Обеими руками, сверху вниз, и нанес удар.

Услышав это, я подскочил с места, чтобы подойти к Нионе. Кайса сделала то же самое, и, по всей видимости, наши движения были слишком резвыми и чересчур резкими, что все собравшиеся, не считая Нионы и оружия… хотя даже Вирта дернулась, чтобы остановить нас. Короче, ребята кинулись на нас, словно стараясь оттащить в сторону.

— Мечи ударили меня по плечам, но так, будто бы внезапно превратились в такие… пенопластовые. В принципе, они точно так же и разлетелись, — сказала Ниона. — Сначала напополам с какими-то непонятными частичками в разные стороны, а потом они полностью рассыпались, — герой хмыкнула. — Надо было видеть лицо наблюдателя в тот момент. Оно было просто великолепным. Глаза навыкате от полного непонимания происходящего. Губами хлопает, но из них не вырываются звуки. Он, знаешь, будто бы увидел нечто страшное. Причем настолько, что был парализован, а я…

— А ты не в меру сильно рисковала, исполняя нечто подобное! — проговорил я и услышал, насколько строго получилось. — Нельзя так! Особенно тогда, когда нет уверенности в том, что риск оправдает себя! — я чувствовал, как закипаю, и, кажется, это чувствовали и те, кто пытался меня удержать, а именно: Кер, Вантанамама и Пятачок.

Без преувеличений скажу, что у них это не сказать, что хорошо получалось, и это несмотря на те практически безграничные, по моим меркам, силы, что у них были благодаря габаритам как минимум. Кажется, в тот миг я открыл в себе подвал дополнительных способностей, что были со мной всегда на той стороне, вот только которыми я пользовался неосознанно и крайне редко.

— Да успокойся ты! — крикнула Кайса. — Что случилось, то случилось! И мы потом спокойно поговорим с Нионой о том, чтобы она больше ничего подобного не исполняла! — супруга была права, но мне от её правоты легче не было.

— А потом, — продолжила Ниона, словно ни в чем не бывало, — пока наблюдатель был в состоянии шока, я положила ему ладони на уши и… резко подтянув на себя, ударила лбом по лбу. В этот момент… я даже не знаю, как это описать, быть может, просто в глазах потемнело, но мне показалось, что мир застлала черная вспышка. Хочется сказать, что яркая, но она была именно черной!

— А-ха, не показалось! — выкрикнул Меч. — Я тогда подумал, что у меня глаза ко всем кара… ванта… арах… ко всем Скотоглосам лопнули! — запинаясь, все же выдавил из себя Меч.

Он понимал, что никого случайно не хотел обидеть, хотя на той стороне мира-монеты всем было совершенно наплевать на сравнения, потому что за каждым народом были определенные прегрешения, о которых те могли сожалеть и за которые вполне принимали разного рода подколки. Особенно карабаксы и вантаны, а все потому, что жгли больше остальных.

— Вместе с тем ударом та тяжесть, которая была внутри, она исчезла, — сказала Ниона. — Я даже почувствовала, как холод прошел через голову в момент удара, и будто бы все закончилось. Словно та тьма, которая была, она принадлежала наблюдателю к и нему вернулась. Он же упал без чувств, раскинув руки в разные стороны. Приняв форму «звездочки» на скале. А я пошла за оружием. Подняла и выслушала длинную речь о том, что так поступать нельзя. К сожалению, наверное, я никогда не смогу понять того, что в тот момент произошло, но я рада тому, что смогла одолеть противника, который был намного сильнее меня, даже без того оружия, которое для него предназначалось, — Ниона вздохнула.

— Я пришел в себя спустя несколько минут, наверное, — подхватив нить разговора, сказал Мультан, который притих из-за своего поражения. — Увидел Ниону, сидящую над телом отступника и смотрящую на него. Увидел, что с ней почти все в порядке, не считая оторванных рукавов, завязанных вокруг бицепсов, с трудом поднялся и подошел к ней, чтобы поговорить, — мой старый друг тяжело вздохнул. — Подойдя, помог ей быстро залечить порезы, которые выглядели не очень хорошо. Потом, с помощью колдунств, попробовал пробудить наблюдателя, но тот недовольно и как-то даже показательно всхрапнул и перевернулся. Короче, пришлось сесть рядом и ждать того момента, когда тот придет в состояние адекватности, — он развел руками таким образом, что стало понятно — это было завершение истории их противостояния против наблюдателя-отступника, ставшего человеком.

Чарльз даже не столько подгонял меня, сколько заставлял топать вперед. Он не мог ни на секунду расслабиться, понимая, что я не в самом стабильном состоянии, и продолжал вести. Я же, в свою очередь, изо всех сил старался привести свое ментальное состояние в более-менее нормальное и сосредоточиться на предстоящем сражении. На тот момент я понимал, что если не справлюсь со своей такой… давайте все будем называть своими именами… я понимал, что если не справлюсь с подступившей истерикой на фоне гнева, то все те старания, все те жертвы, которые приняли на себя друзья и семья, будут напрасными! Я это понимал и действительно пытался войти в нормальное состояние, при котором у меня не будет желания, ну, скажем так: творить разного рода глупости в большом и крайне большом объеме. Чарльз это хоть и чувствовал, но продолжал держать мое сознание в своих когтистых лапоньках, а все потому, что читал мою непредсказуемость перед самим собой. Так мы шли несколько минут, пока брумгол, ставший живым, не ощутил или не понял, что вот, достигнуто то место, та самая точка, с которой я уж точно не сорвусь и не побегу назад, потому что слишком далеко и потому что в этом просто не будет никакого смысла.

— Я не могу сказать тебе «спасибо» за то, что ты увел меня от дочки, которая явно нуждалась в помощи, но я не могу и ругаться или злиться на тебя, а все потому, что ты все правильно сделал! Так что не обращай, пожалуйста, внимания. Это старческое «бу-бу-бу» в моем исполнении, без которого я был бы не я… — сказав об этом, я пожал плечами.

Этими словами я старался сбавить напряжение, которое внезапно повисло в воздухе, и, как мне казалось на тот момент, у меня это вполне неплохо получилось. Ничего не могу утверждать, но подобное было куда лучше, чем раздраженное мое сопение в направлении брумгола, который и в самом деле поступил исключительно правильно, не дав мне задержаться на одном месте, а ведь я не то чтобы мог — собирался!

«Ладно. Идем дальше. Нам надо спешить», — транслировал Чарльз мне в голову моим же голосом свои мысли.

В тот самый момент я чувствовал себя несколько глупо, а все потому, что существо, что не так давно было заложником самого себя и сидело где-то в квадратном лесу в ожидании каких-нибудь путников, которых можно будет обобрать на предмет пропитания, давало мне советы о том, каким образом надо жить и что именно надо делать, чтобы одержать столь необходимую победу. И я сначала хотел осклабиться, оскорбиться, а потом понял, что в этом нет никакого смысла и, к сожалению, нет никакого применения этому.

— Да. Пойдем. Раньше начнем, раньше закончим, и не в наших интересах долго стоять на одном месте, поэтому ходу, Чарльз, ходу! — сказал я, и мы побежали.

Я понимал, что бег может быть достаточно рискованным мероприятием, если ссылаться на наличие возможных ловушек, но на тот момент меня подобное мало волновало, а все потому, что мне хотелось как можно скорее добраться до многовековника и увидеть там наглую, светящуюся за счет глаз морду лица своего давнего врага… настолько давнего, что столько даже не живут! Образно, конечно.

И вот мы побежали и бежали достаточно долго. Еще и в гору! От этого ноги просто моментально забились. Я даже подумал о следующем: «М-дя... это жесть… надо, наверное, сбавлять обороты!» — промелькнуло в голове, и спустя миг Чарльз, который не до конца покинул мысли, ответил мне моим же голосом: «Да. Я чувствую. Мы уже близко. Надо замедлиться для аккуратности».

— Да? Есть какие-нибудь предложения касаемо того, как будем действовать, когда попадем на разговор… или когда начнем наш разговор с не самым приятным представителем вашей стороны мира-монеты? — поинтересовался я с легким таким смешком, что своей фактурой больше напоминал издевку.

«Есть», — ответил Чарльз, и вот это было интересным, а все потому, что до этого он только слушал.

То есть сложилось такое ощущение, что он умеет только исполнять, как хороший такой трудяга-работяга, но оказалось, что он и предложить что-то мог, и в тот момент брумгол меня приятно удивил.

— Да? Интересно послушать, — улыбнулся я. — Ну, в таком случае, друг мой, вещай, а я внимательно послушаю, и если мне все понравится, то без лишних «но» и «давай подумаем еще» я скажу тебе: «Давай, друг, поступим по-твоему! Предложений, претензий, дополнений или чего-то такого, что меня могло напрячь, не вижу!» — на лице была улыбка, и я действительно улыбался, вот только за ней были: переживания, страх и боль за моих девочек.

Да-да, там и тогда мне было наплевать на мир, но не наплевать на моих девочек, в которых и есть мой мир… так было, есть и будет впредь.

«Ты иди вперед. Все внимание должно быть только на тебе. А я должен зайти со спины. Но я смогу это только в том случае, если все внимание будет на тебе... понял?» — поинтересовался брумгол-Чарльз.

— Ага, то есть мне только и надо, что отвлекать. Хорошо. Не вопрос! — весело сказал я. — Так, а есть предложения о том, каким образом мне ворваться в отвлечение, чтобы наверняка? — этот вопрос как-то сам по себе прорвался из меня, пусть и был достаточно глупым.

Глупым, потому что и так было понятно, что мне предстояло воспользоваться Рассекателем, чтобы привлечь внимание и сфокусировать на себе. С другой стороны, я понимал, насколько мне требуется быть осторожным, чтобы не попасть в ловушку.

— Так, а вообще, — внезапно меня словно током ударило от макушки до пяток. — Я вот чего не могу понять, — сказал я. — Канделябр украл у нас по несколько капелек крови, и, по идее, как он сам об этом говорил, ему этого должно было хватить, чтобы выполнить свою задумку. Так почему он, в таком случае, все еще не начал? Или начал, но не так глобально, как о том говорил? Может ли быть это все какой-то глобальной провокацией с его стороны? Такой, что привела нас сюда как можно скорее? — проговорил я. — Может ли это быть тупой ловушкой, в которую мы влезли, причем напрасно, в угоду нашего противнику?

«Это уже не имеет никакого смысла», — произнес Чарльз, что продолжал своими навыками, силами и талантами читать мои мысли и моим же голосом рассказывать мне о своих мыслях.

Несколько путано получилось, но я надеюсь, что вы поняли.

— Да… действительно, поскольку мы здесь, это уже не имеет никакого смысла… что он появился перед нам и украл некоторое количество красной жижечки из тел и начал ей пользоваться в рамках проведения своего дурацкого ритуала; что он просто заставил нас такой не самой хитрой хитростью явиться к нему, потому что мы ему нужны… Как бы то ни было, исход был бы один, пришли бы мы или нет. Нам суждено встретиться для битвы, как факт того, что мы ему просто нужны, и в этом «просто нужны» мы выполняем нашу роль, — сказал я, обратившись к союзнику, оставшемуся со мной ради того, чтобы попытаться изменить мир к лучшему, самыми не типичными для меня способами… без глобального мордобоя. То есть таковой, я понимал, должен был быть в любом случае, но вот его масштабы — они вызывали некоторое… как бы так сказать-то… короче, варьировались в достаточно немаленьком диапазоне, в связи с чем я не мог точно определить, что меня ждет.

При этом волнения за Кайсу и Ниошку никуда не делись, и мыслями о предстоящей битве я старательно пытался запудрить самому себе мозги. Да-да, все именно так. Я старательно водил сам себя за нос, чтобы сосредоточиться на предстоящем, а не на том, что происходило в то время, пока я только приближался к своей «развязке».

И вот спустя еще несколько мощных толчков, прокатившихся по земле, которые практически свалили меня, но не моего спутника, с ног, наконец показался многовековник во всей его красе. Он был спрятан за такой винтообразной лестницей без ступенек… за винтообразным подъемом, вот! В связи с чем его просто невозможно было увидеть до того момента, пока вся дистанция не останется позади, и вот, наконец, это случилось!

Чарльз остался немного позади. Он не стал высовываться до того момента, пока не убедился, что канделябр вступил со мной в дискуссию. Случилось это, кстати, достаточно быстро, благодаря моим прямым действиям, которые отличались изящностью кирпича, брошенного с крыши многоэтажки. То есть как только я вышел, или вошел, в проход, что открывал вид на многовековник, так сразу, взяв прицел на землю, я взмахнул Рассекателем и отправил странную энергетическую волну под углом. Кстати, как и ожидалось, несколько десятков колдунств тут же сработали разного рода фейерверками, каким-то пространственными дырами, вспышками чего-то там и так далее, и тому подобное. Короче, все происходящее словно было предсказано моим филейным местом, которое иногда думает и прочитывает ситуацию в разы лучше, чем то, что находится в голове, как бы странно и в то же время парадоксально подобное ни было.

Пространство я чистил не один раз, а несколько. Сразу после того, как первая энергетически волна достигла абстрактной точки на земле и, вонзившись, сделала в ней подобие надреза, я жахнул еще раз, совсем близко к земле, но таким образом, чтобы волна была широкой, плотной и не прерывалась, несмотря ни на что, пока не достигнет необходимой задуманной точки. Итак, вторая волна была крайне широкой и охватывающей немаленькую длину, но не сказать что способной на преодоление больших дистанций, но я сделал её узкой в плане толщины, что позволило не только запустить несколько дальше, но также прощупать пространство вокруг. Только после этого я зашел на плато перед многовековником и тут же обратил внимание на столб такого буро-стремного цвета, который устремился в небо. Казалось, что этот столб питается энергией многовековника. Это было так, потому что дерево изрядно потеряло в цвете и как будто бы иссохлось. Мне это не понравилось так же, как и оскал моего противника.

— Ну здравствуй, старый друг, — сказал мой противник, когда я вошел на плато. — Меня удивляет уровень твоей прозорливости! Неужели ты стал умнее и больше не прешь напролом? Или же тебя кто-то на подобное надоумил? — он неприятно хмыкнул, от чего я почувствовал, как внутри начало клокотать.

Это были злость и желание немного похамить, но этого ни в коем случае нельзя было допускать. Я хотел попробовать разобраться с проблемами так, как об этом просила Ниона, что смогла изменить ту сторону нашего мира своими просьбами, поведением и отношением, даже если оно было к врагам.

— Ах ты ж, глухой черт! Опять устраиваешь заварушку, которую не сможешь потом съесть?! — крикнул я, прекрасно помня, что все фонарщики глуховаты.

— И незачем так орать, — перебил меня канделябр, после чего недовольно ковырнул мизинчиком в ухе. — Я уже давно избавился от этого проклятия моего рода, — он хмыкнул. — Да, кстати, немного знаний для тебя напоследок!.. Фонарщики много столетий назад прекрасно слышали! Тогда они начали обижать ухочей, потому что те маленькие такие и физически не очень сильные. Тогда создатель обозлился на наш народ и проклял, — сказал враг, с которым мне не особо хотелось трепаться. — Когда это случилось, ухочи сначала опасались, потом привыкли, а затем и начали пакостить, мстить и так далее моему народу. Вот тогда создатель еще раз посмотрел на это дело и проклял уже ухочей. С тех пор мы плохо слышим, а они плохо видят. Вот такое вот правосудие подразумевает под собой наш создатель! Такое, в котором нет понятия: «Суд», «Вина» и так далее. Он просто видит и делает… как, к примеру, сделал наш мир, который должен быть цельным, но вместо этого две какие-то странные половинки, что разделены пространственно-временным ребром. Мне все это не нравится, — проговорил фонарщик. — Все должно быть едино и управляться совершенно по-другому! — он хмыкнул, продолжая ходить по одному маршруту, протяженность которого была метров десять от силы. — И я это «по-другому» привнесу в реальность! В прошлый раз не получилось, потому что я был слаб и решил довольствоваться тем, что у меня получилось сделать, тем, что у меня было! Но в этот раз такого не будет! В этот раз я буду идти до самого конца! — сказал он.

— Да? И чем же прошлый раз отличается от этого, а? — поинтересовался я и двинулся вперед. — Я не стану утверждать, что в этот раз у тебя что-то не получится, потому что это глупо, но я и не стану говорить о том, что в этот раз твоим планам суждено сбыться. Со временем станет известно, кто — прав, а кто — нет.

Я задал вопрос и сразу же начал провоцировать врага на действия. При этом в голове было две мысли: «Стоит ли атаковать первым?» и «Стоит ли попробовать орудовать двумя оружиями одновременно?». Да-да, в тот момент у меня в руках был огромный двуручный меч, а по доспехам, издавая мерное лязганье, бился автомат, с которым я предпочел не расставаться, ну так, на всякий случай.

— Прошлый раз отличается от этого, мой друг, главным образом тем, что в этот раз я не намерен довольствоваться тем, что получилось. В смысле тем, что у меня якобы получилось и есть. В этот раз я намерен довести свое намерение до самого конца, чего бы мне это ни стоило, — ответил фонарщик, а я, честно говоря, не понял, о чем он говорит, о чем и поинтересовался в слегка глупой манере:

— А что было в прошлый раз?

— А в прошлый раз, прыгнув сюда только какую-то вашу технику, я подумал, что неплохо, для разминки, сначала установить свой контроль над этой стороной мира-монеты, чтобы потом, когда немного появится представление о вашей стороне, можно было по полной программе впрячься и найти способ объединить обе стороны, дабы оторваться от законов мироздания и стать самим мирозданием, но… по всей видимости, эта слабость, которую я проявил и решил поначалу довольствоваться тем, что было, и тем, как получалось, и погубила не только меня, но и мои стремления, — сказал канделябр, и тут я понял, к чему он клонит.

— То есть ты действительно думаешь, что тот факт, что у тебя не получилось запустить процесс объединения в прошлый раз, и стал причиной, по которой ты потерпел поражение, так? — с легкой издевкой в голосе поинтересовался я. — А ты не думаешь, что на самом деле ты потерпел поражение как раз потому, что всем твоим планам не суждено было сбыться?

— Нет, мой друг, об этом как раз я совершенно не думаю, а все потому, что у меня есть свой взгляд на происходящее, и заключается он, в первую очередь, в том, что еще тогда я мог прыгнуть к тебе, а потом прыгнуть с тобой куда угодно и начать претворять свой план в жизнь, но… Но поскольку я решил довольствоваться тем, что у меня было, произошло то, что произошло, — фонарщик говорил так, словно верил своим словам, и это было нехорошо. — Еще в тот раз я мог достигнуть величия и целостности для нашего мира, но решил не торопиться.

— Мд-а… а я думал, что у нас получится конструктивный диалог, в котором ты не станешь рассказывать о своей крутости, как это обычно делают все злодеи, а признаешь ошибки и потом такой: «Ой, да ладно… сдалось мне это объединение! Вроде бы и без него вполне неплохо живется! Давай лучше сядем за стол и вмажем кикса, а?» — я решил продолжить провоцировать врага.

В этом был подтекст, который с моей стороны прочитывался следующим образом: «Во что бы то ни стало надо как можно сильнее отвлечь канделябра, таким образом дав Чарльзу как можно больше времени и возможностей, чтобы атаковать нашего неприятеля ментально, на уровне мыслительных процессов! Надо поддерживать его интерес к себе, чтобы не было ни единого варианта посмотреть по сторонам!»

— А ты все такой же шутник, как и тогда! — фонарщик хмыкнул. — Можно сказать, что я даже несколько соскучился по твоим неудачным шуткам, пока сидел в мире Сновидца. Можно сказать, но этого не будет, потому что все то время, пока я сидел взаперти, меня донимала всего одна мысль: будет ли у меня хоть один шанс поквитаться с тобой. И я понял, что такой шанс на самом деле есть, — он улыбнулся. — Передо мной стояла задача следующего рода: «как прыгнуть именно тебя к нам?» и я долго не мог найти ответ…

— Ты говоришь так, словно в какой-то момент понял, что в любое время можешь свалить из мира Сновидца, и сидел там только потому, что пытался найти ответ на вопрос о том, как меня прыгнуть к вам, — я нахмурился.

Мне не нравилось то, что я слышал, и на то было множество причин. Как минимум одна из таковых заключалась в том, что любой, кто только мог того захотеть, мог вернуться с той стороны от жизни на эту. Именно это подразумевалось словами канделябра. И это было неправильно. Это, более того, что было просто неправильно, говорило о какой-то вполне очевидной лазейке, которой мог воспользоваться любой негодяй.

— Я говорю так, как есть, — холодно ответил канделябр и остановился. — Остальное — лишь твои догадки, домыслы и помыслы, которые меня никак не интересуют, — высказался он, а у меня по спине прокатилась волна неприятного холода.

Мне казалось в тот момент, что разговор заходит в тупик, причем такой, из которого единственный выход — через бой, а мне сражаться не хотелось по одной простой причине — я не был уверен в том, что смогу справиться с вставшим напротив противником. Даже с драконами такого не было, а вот в деле с канделябром я не чувствовал в себе уверенности.

— Допустим, так, — сказал я. — Допустим, мои домыслы! Ну, а дальше-то что? Неужели ты думаешь, что у тебя есть хотя бы один шанс сотворить задуманное? — я понимал, что мелю чушь, но она нужна была мне, чтобы подойти немного поближе.

При этом, озвучив чушь, я посмотрел на потускневший многовековник и столб энергии, который поднимался высоко в небо и переливался непонятно бурыми цветами и оттенками.

— Я не думаю об этом, — ответил фонарщик и поднял руку над головой, таким образом воздав хвалу богу тяжелой музыки. — Я просто сделаю то, что должен! То, чего хочу больше всего, и посмотрим, что из этого получится!

— И это несмотря на огромный риск оказаться неправым и, в итоге, пустить под откос один целостный мир, разделенный на две стороны? — задал я свой вопрос и прямо почувствовал, насколько нелогичным он мог бы показаться, потому что ответ был очевиден, учитывая то, о чем мы с канделябром все это время беседовали. — Неужели твоя попытка сотворить нечто, без уверенности в том, что что-то из этого получится, стоит того, чтобы уничтожить вообще все? В том числе и себя?

— Нет никакого риска там, где на кону стоит все, — сказал канделябр. — Ты просто слишком глуп, чтобы понять эту истину.

Он рассмеялся, а у меня в голове мелькнула мысль следующего содержания: «Ага, да… давай, расскажи мне про фатализм, неотвратимость и о том, что несмотря ни на что, если мир даже разлетится ко всем нехорошим личностям, что только были на обеих сторонах, мы об этом не узнаем, потому что перестанем существовать… а перестать существовать не является риском, просто потому, что это — логичное завершение мира как такового».

— Ладно, пусть будет по-твоему. Я глуп, и на этом сойдемся во мнении, — сказал я, после чего постарался сконцентрироваться. — По всей видимости, нам все же придется сразиться, пусть я этого и не хочу, — в этот момент я поднял Рассекатель, — Давай, в таком случае, начнем? Я быстренько завяжу тебя даже не в узел, а фигурный кренделек, чтобы красивенько было, и на этом закончим разговор, потому что смысла в нем не вижу.

В голове промелькнули детали плана, как долго и каким образом я смогу отвлекать канделябра от Чарльза при помощи сражения. На самом деле, я понимал, что недолго, но надеялся, что получится это «недолго» немного растянуть.

— О! Вот это уже похоже на тебя! Я даже начал немного бояться, что прыгнул сюда другого представителя вашей стороны мира-монеты! — весело проговорил фонарщик, наводя «козу» на меня. — Я думал, что не может настолько сильно поменяться кто бы то ни было, и все же не ошибся!

— Это ты к тому, что я раньше сначала вскрывал чердак и только после начинал разговаривать, так? — хмыкнул я, готовясь отражать удар колдунством, которое уже было предназначено для меня и ожидая которое, я чувствовал сильнейшую опасность.

Также я полагал, что подобные действия со стороны врага можно расценивать как отвлекающий маневр, чтобы быстренько зайти за спину. Дело заключалось в практически отсутствующей разумности в прямолинейности. Потому что нападать вот прямо так, в лоб, канделябру не было никакого смысла. Фонарщик прекрасно понимал, что это не сработает, в связи с чем явно готовил подлость. Я же осознавал, что если поведусь на разводку, то открою спину для крайне удобного, можно даже сказать, пригласительного удара по ней! А я не был готов делать столь щедрые подарки тому, кого надо было остановить любой ценой! Более того, я просто ожидал какую-то подлость!

— Ну, давай, останови меня, пока я даю тебе шанс! — весело сказал канделябр, таким образом демонстрируя свое безоговорочное превосходство.

Во всяком случае, он вел себя именно так, а было немного иначе, потому что превосходства у него не было. Только понты и желание вывернуть мне руки и воспользоваться ситуацией. Вдобавок, я до сих пор не понимал причины, по которой он взял нашу кровь и почему ему потребовалось столько времени, чтобы что-то начать, без дальнейшей возможности продолжить задуманное. В принципе, именно об этом я и поинтересовался у врага.

— Слушай! Ну вот взял ты немного крови у нас, и что, помогло? — спросил я. — Или это было нужно, чтобы мы наверняка явились сюда? — я хмыкнул. — Если это так, то могу поздравить с тем, что ты добился своей цели, и вот я здесь! Стою перед тобой и жду, когда ты сделаешь свой ход. А ты тянешь и тянешь! Неинтересно как-то… я был лучшего мнения о тебе, — я вновь хмыкнул, надеясь на то, что эти слова спровоцируют его на действие.

При этом я пытался глазами найти Чарльза, который скрылся на голой местности таким образом, что его не было ни видно, ни слышно. Это казалось мне удивительным и в то же время прекрасным, а все потому, что даже я не мог понять, где он.

— Хорошее наблюдение, — ответил канделябр. — Я бы даже сказал, что достойное для такого героя, как ты, учитывая тот факт, что думать не в твоих правилах. Я даже могу заподозрить в этих умозаключениях Мультана, но что-то мне подсказывает, что он тут совершенно не при чем. Браво! — мой враг заметно напрягся в этот момент, и я понял, что почти получилось вывести его на первый удар.

Сложность заключалось только в том, что я не мог предположить, каким таковой будет и откуда проследует. Выглядело так, что бить будет в лоб, но только для того, чтобы отвлечь от истиной атаки в спину.

— Я немного подрос с момента нашей крайней встречи. Немного изменился. Самую каплю пересмотрел свои взгляды и понял, насколько не то чтобы неправильно жил до этого, но что все это время придерживался не совсем идеальных идеалов, — сказал я. — И как бы тяжело ни было признавать подобное, да… в прошлом я был не самым хорошим героем, зато сейчас готов стать таким, каким должен был быть изначально.

Продолжая тянуть время, я думал о дочке, которая в тот момент сражалась с наблюдателем, и о Кайсе, которой пришлось вступить в бой против монаха, будь он неладен.

— Молодец! Мне прям нравится то, каким ты стал! Нравится и бесит, а все потому, что я немного на другое рассчитывал. Даже ловушек несколько сделал, думая, что ты попадешься хотя бы в одну, но нет! Ты проявил себя с наилучшей стороны и не оставил мне ни единого выбора! Придется разбираться с тобой самостоятельно, чтобы потом, почувствовав победу, воспользоваться шансом и воплотить стремление в жизнь, — проговорил канделябр и наконец нанес резкий, пусть и ожидаемый, но неожиданный удар.

Точнее, два.

Фонарщик щелкнул пальцами и запустил в меня какой-то непонятной молнией, которая тут же скрылась в пространственно-временной дыре. Каким образом у него подобное получилось — мне было непонятным, потому что подобное колдовство, а ничем иным это не было, никто никогда не использовал.

Я отпрыгнул в сторону, по диагонали, понимая, что прилететь может с любой стороны и что если это случится, то любое мое ровное передвижение в сторону делает шанс попасть по мне равным один к трем. То есть, тридцати трем и трем десятым процента, а это не так мало! Диагональ же делала вероятность примерно равной нулю. Также она способствовала тому, что канделябр, не зная, куда я направлюсь, тоже ошибся с просчетами, потому как прыгнул вслед за своим колдунством, только в другом направлении. Так, когда молния вылетела из прыжкового пространства, она просто протрещала мимо, после чего врезалась в чашу гор, где мы находились, а вот фонарщик выпрыгнул таким образом, что по какой-то случайности мы оказались стоящими спиной к спине. Это было забавным, учитывая тот факт, что такого я точно не планировал. Мой враг, соответственно, тоже, потому как намеревался покончить со всем максимально быстро, а быстро и сразу не получилось. Фонарщик даже рассмеялся на фоне такой промашки. Громко. Раскатисто. Неприятно.

— Да! Ты действительно стал гораздо умнее, и, честно говоря, мне это очень нравится! А все потому, что теперь я чувствую, насколько этот мир нуждается в отделении от устоявшихся правил и в создании новых, в которых героев не будет! В которых вы больше не сможете своими указами распоряжаться судьбами, согласно тому, как это принято в данный момент! — фонарщик ржал, а я чувствовал, как начинаю путаться в его словах и, соответственно, стремлениях, и мне это совершенно не нравилось.

— М-да… сразу с козырей! Неплохо! — сказал я, понимая, что если махну мечом, это будет бесполезным действием, потому как не смогу этим ничего добиться. — А дальше что? Ну, давай, попробуй ещё раз, а я постараюсь угадать твои действия, потому что мне таковые кажутся слишком простыми, — хмыкнул я, продолжая накалять атмосферу и приковывать к себе внимание канделябра.

— Раз ты так просишь, — холодно ответил фонарщик и ударил ногой.

Я ожидал, что будет нечто такое, потому что сам планировал... в связи с этим пришлось сделать ещё несколько шагов в сторону. Самое неприятное при этом заключалось в том, что я понял, что не могу размахивать мечом, а все потому, что все его атаки направлены на то, чтобы бой был быстрым и закончился однозначно. Я был готов только к тому, чтобы повязать противника и представить его суду с дальнейшими попытками перевоспитания. Мне казалось, что это будет единственным правильным вариантом, хотя не был уверен, что это сработает и, тем более, автоматически не наложит на всю ту сторону мира-монеты определенного рода опасность.

Все очень просто в этом плане, я думал: «Если этот чувырла смог покинуть мир Сновидца один раз, скорее всего, сможет и ещё раз», — а это было не тем, чего мне так или иначе хотелось бы.

Надо было действовать наверняка, но философия дочки перманентно наложила на меня ограничения, через которые не хотелось переступать! Дело оставалось за Чарльзом и его способностями проникать в сознание, на которые я и надеялся.

Мне пришлось извернуться еще раз, после чего отскочить в сторону таким образом, чтобы оказаться лицом к лицу с фонарщиком. Тот хмыкнул. Громко. Настолько, что мне стало не по себе. Стало понятно, что не этого тот ожидал от себя и что он постарается не то чтобы всеми правдами и неправдами нагнать или отыграть хотя бы одно очко из двух в свою пользу, но сделать так, чтобы переиграть меня в конечном счете.

— М-да… дядька… — сказал я с тяжелым выдохом, понимая, что необходимо предпринимать любые попытки, прикладывать все силы, что есть, чтобы поддерживать его интерес ко мне. — Кажется, ты очень сильно теряешь хватку. И я даже не знаю, что в связи с этим чувствовать… ну, в смысле, радоваться ли мне или нет. Я бы, конечно, предпочел бы радость, но что-то мне подсказывает, что мне этого никто не позволит. Ну, как никто… Что ты мне не позволишь попасть по тебе. Что бы я ни делал, ты постараешься увернуться! Хотя уже могу сказать, что мог несколько раз тебе пробить по зубам и быть счастливым!

Я натянул улыбку, пусть улыбаться в этот момент мне не хотелось из-за полного сосредоточения на уже начавшемся сражении, в котором любое проявление невнимательности могло стоить гораздо больше, гораздо дороже, чем это можно представить изначально. В связи с этим мне приходилось сосредоточенно играть с врагом в игру, которую я заочно окрестил «глазелки с завтрашним днем». Не «жмурки», не «гляделки», а именно «глазелки», а все потому, что мы глазели друг на друга и пытались просчитать следующие шаги. У меня, к примеру, таких не было. Совсем. В связи с чем канделябр испытывал определенного рода трудности, хотя бы потому, что не видел дальше собственного горизонта восприятия. Я же в нем видел только одно: попытку одолеть меня, прежде чем приступить к окончательной фазе по выполнению своего плана, в котором меня, или кого-то из моей семьи, не хватало. В связи с этим я понимал, что, по-хорошему, надо торопиться… С другой стороны, я пытался унять свои чувства и настроиться на исключительную веру в Кайсу и Наошку! Я повторял себе: «Они, если еще не справились со своими противниками, то в скором времени это сделают! Если это будет так, то и мне волноваться будет не о чем, в связи с чем не получится такого варианта, когда монах или отступник прыгнут сюда с… пум… не прыгнут сюда с членами моей семьи для дальнейшего завершения ритуала». И, я скажу вам честно, эти мысли были настолько тяжелыми и настолько темными, что практически закрывали мне мой горизонт событий.

— Думаю, мне нет смысла останавливаться на достигнутом. Ведь на самом деле моя цель так близко… на расстоянии нескольких шагов! — улыбнулся канделябр, а в моей голове промелькнуло: «Проклятье, Чарльз, да где же ты запропастился?! Неужели обойти небольшой круг для тебя оказалось столь тяжелой задачей?! По какой такой причине ты все не можешь подойти и влезть в голову к этому чугунному… стальному… да, каким бы он ни был!»

— Думаю, тебе действительно нет никакого смысла останавливаться на достигнутом, — фыркнул я. — Давай! Вперед! Мне интереснее поиграть в защите, нежели в нападении, потому что от таковой, думаю, выиграю немного больше. Мне торопиться особо некуда, а вот ты… Я знаю это чувство, когда что-то прекрасное настолько близко, что сдержаться невозможно, и вот оно как-то предательски никак не хочет запрыгнуть в руки, — вновь натягивая улыбку на лицо. — Так что, дядька, вперед и с песней! Атакуй! А я буду продолжать действовать тебе на нервы, хотя бы потому, что мне это чертовски нравится! — сказал я, и в следующее мгновение с трудом увернулся от удара, направленного мне в челюсть с ускорением, равным прыжку сквозь пространство и время. Каким образом у меня это получилось? В смысле, увернуться… Опыт, наверное… а может быть, и предчувствие того, что так должно быть. Не знаю! И я даже думать об этом не хотел так же, как не хотел думать о том, что было бы в том случае, если бы не увернулся, а все потому, что для меня подобный ответ вполне очевиден и заключался в нескольких словах: «Конец всему сущему». В связи с этим я был рад тому, что рефлексы сработали так и никак иначе! А главное, пробудились вовремя, ибо до этого все те сражения третьего приключения на той стороне мира монеты воспринимались медленными, тяжелыми и словно помещенными в границы невесомости.

Далее мне предстояло еще несколько раз увернуться, в том числе от одной крайне мощной тычки, в основе которой лежал мощный колдунский заряд. Он прозвенел рядом с ухом, после чего взорвался за моей спиной. Где-то через метр, хотя данная сила предназначалась для моей головы. Сердце забилось с такой силой, что мне показалось, что грудь не то чтобы касается доспехов, в которые я был в тот момент облачен, что оно изгибает их, деформируя небольшую область слева под форму трепещущей от происходящего мышцы… но не под анатомически правильную, а ту, которую так любят рисовать все кому не лень, потому что это просто и, как бы то ни было, крайне символично.

«Надо ударить в ответ! Надо хотя бы раз взмахнуть мечом и по полной программе запустить Рассекателем в этого негодяя, — думал я. — Надо!» — но по какой-то причине рука не поднималась. Словно я боялся случайно нарушить порядок, который на той стороне мира-монеты установила дочка!

* * *

— Тю ты дурак, — сказала Кайса, когда мы встретились и я рассказывал об этом с каким-то особым трепетом. — Надо было сразу приложиться по полной программе! Не обязательно же было действовать острием! Можно было плоскостью жахнуть по щам таким образом, чтобы раз и навсегда отбить желание к размышлениям! — сказала она. — Как пощечиной, только при помощи меча!

— Да, я, наверное, поступила бы точно так же. Ударила бы плоскостью по голове, хотя бы раз, чтобы угомонить таланты… а ты что-то как-то сомневался… старался действовать не так, как привык сам, — Ниона пожала плечами. — Думаю, тогда и в том случае были не те обстоятельства, при которых надо было строго придерживаться каких-то норм, а все потому, что их могло просто не стать.

— Ага, именно поэтому ты в итоге сбросила Меч и Вирту и действовала головой, но не в смысле: «Обдумывала дальнейшие действия», а вписала лбом по лбу с такой силой, что когда мы с Чарльзом вас нашли, наблюдатель обрел прекрасное второе имя, принявшее слово «единорожек», — фыркнул я в ответ на брошенное в мою сторону своеобразное «фи».

— Ну, эм… тут такое дело, в общем, — Ниона замялась. — Я, знаешь, просто почувствовала, что так надо, и сделала как почувствовала. В общем и целом, на этом все! Главное, что у меня получилось сделать задуманное, и получилось вполне неплохо! — дочка пожала плечами. — А вот какая логика была в твоих действиях — вот это мне пока что не совсем понятно… нет, ну, то есть, все предельно понятно и вполне себе логично! — сказала она. — Вдобавок, ты ждал эффектного появления этого, как его, брумгола, которого вы так ласково назвали «Чарльз». Тут, вопросов нет! Но вот говоря о том, что ты, внезапно для себя, не захотел вступать в нормальный бой… как по мне, это несколько безрассудно с твоей стороны.

— Да-да, — прокомментировала Кайса. — А я согласна с дочкой, даже очень, а все потому, что ты рисковал всем! В том числе, нашими усилиями, просто потому, что…

— Закрыли тему, — сказал Блум, который присутствовал на нашей последней совместной уличной посиделке и обсуждении всего того, что и с кем из нас случилось в последнем походе. — Рассказывай давай! А тему закрыли, потому что вы все, и каждый из вас одинаково рисковали, стараясь соблюсти один и тот же общий… как бы так сказать-то… общий для всех вас план по перестройке нашего мира в лучшую сторону за счет собственного примера, — дракон хмыкнул. — Так что давай рассказывай дальше, что и как. А в остальном, все — молодцы!

— А дальше мне и рассказывать нечего, по сути, — я пожал плечами. — Дальше у нас началось такое, вязкое и не самое приятное противостояние, в котором я пытался уклониться, а он пытался ударить. При этом мне приходилось не затыкаться, а все потому, что надо было поддерживать интерес к себе словами… действиями не получалось. Не знаю почему. Мне казалось, что если я хотя бы разочек жахну, то на этом все и закончится, и, в принципе, так было бы даже лучше, но хотелось хотя бы раз все сделать правильно! Причем, хотелось сделать не лучше! Не так, как было бы лучше, для меня и проще, соответственно, тоже для меня, а как было бы пра-виль-но! — ответил я о том, как именно ощущал ту ситуацию.

— Как бы то ни было, рассказывай! — сказала Кайса. — Мне, как бы, тоже интересно узнать о том, как у тебя все прошло, потому что с того момента, как разделились, еще не обсуждали, — супруга пожевала губами, и я понял, что, действительно, наверное, надо несколько поднажать на темп повествования, а то от его размеренности начинало несколько сводить скулы.

— В общем, мы дрались таким образом, что я уворачивался и пытался как-нибудь пнуть. Пользоваться мечом было вот вообще не вариант, хотя несколько раз я все же жахнул так, что мало канделябру не показалось, — сказал я. — Я бил Рассекателем на самую маленькую дистанцию, какую только мог выдавить из легендарного оружия. Бил по большой площади параллельно земле, таким образом создавая подобие щита, о который разбивались колдунства и колдовство давнего врага. Взрывные волны при этом были настолько мощными, что мне только меч, воткнутый в землю, и помогал устоять на ногах. Канделябра же, даже несмотря на его далеко не маленькие габариты, отбрасывало потоками ветра на несколько десятков метров, и вот, наконец, я увидел то, что хотел увидеть, не больше всего, но достаточно сильно, — сказал я, нахмурившись. — Больше всего в тот момент я хотел увидеть рядом с собой семью и чтобы с ними все было хорошо. Вторым по списку было… как бы так выразиться… взлом Чарльзом мыслей фонарщика, и наконец это случилось!

Тут я улыбнулся и посмотрел на брумгола, который стал почетным жителем Плотного королевства, когда мы вернулись с духоборских гор.

— Фонарщик вздрогнул и на миг остановился. Кажется, у него даже глаза потускнели на несколько мгновений, а ведь глаза были ярким показателем его самочувствия и состояния, как такового, — сказал я, и тут Кайса задала свой вопрос:

— А что не так с глазами фонарщиков?

— Ну, ты же видела фонарщиков, — хмыкнул я. — Так вот, когда у них что-то меняется, к примеру, в восприятии или ощущениях, то и взгляд у них меняется. Становится ярче или наоборот, до невозможного тусклым. На самом деле, я сам не совсем понимаю, как это работает или может работать, потому как никогда не задумывался, но… я знал об этой особенности, потому что не раз сталкивался именно с ними в своих путешествиях, — чмокнув губами, я продолжил свое повествование. — Так вот, я увидел, как канделябра заглючило. Чарльза при этом видно не было.

— И как это выглядело? — поинтересовался Мультан.

— Ну… знаешь, так, словно к макушке была приделана веревочка, и за неё резко дернули вверх. Вот он приподнялся на носочках и словно телом как-то расслабился. Не знаю… на самом деле, со стороны зрелище было таким себе, достаточно страшным, — ответил я. — Но длилось это недолго. Всего несколько секунд, после чего фонарщика отпустило.

— А дальше что было? — поинтересовалась Ниошка, которой слабо верилось, что на подобном все закончилось, и, ведь, на самом деле, ничего не закончилось.

— Ну, я, на самом деле, решил не отвлекаться на канделябра, коим наконец занялся Чарльз, — сказал я. — Вместо этого я потоптал в сторону многовековника, чтобы посмотреть на колдунство, которое негодяй сотворил, чтобы воплотить свои мысли в реальность. Шел не сказать что долго… ну, может, секунд тридцать, сорок… хотя, может, и гораздо дольше. Не знаю. В любом случае, мне показалось, что быстро, в связи с чем на тот момент я в упор не понимал двух вещей: «Почему Чарльз так долго обходил?» и «Где он так удачно спрятался, учитывая тот факт, что спрятаться не сказать что было где, что его не было видно?»

Спустя несколько секунд созерцания непонятно-бурого столба энергии появился третий вопрос: «Не понятно, что Чарльз задумал и насколько крепко у него получилось схватить канделябра за восприятие действительности?»

— Я подошел к многовековнику, положил на него руку и ощутил, знаете, такое приятное жжение, сравнимое разве что с… ну вот у нас есть такая штука, на нашей стороне мира-монеты… такой шар стеклянный, внутри которого определенный газ и через этот определенный газ гуляют по стеклянной поверхности лучи, своим внешним видом напоминающие молнии, колдунские. Так вот, если на поверхность стеклянного шара положить ладонь, спустя несколько секунд становится тепло, потому что все заряды концентрируются на одном месте, соединяясь в один. Так вот, я, когда прикоснулся к многовековнику, именно это и почувствовал. А вместе с этим сильную тревогу.

К моменту, когда я добрался до этих слов, меня окончательно задолбали перекошенные запилы друзей. Я не мог понять той причины, по которой они пялились на меня как на какого-то идиота или как на того, кто сделал что-то такое… ну, вот совсем из рамок вон даже не выходящее, а вылетающее на турбонаддуве чудовищной силы. Хотя все же не все пялились на меня соответствующим образом. Кайса и Ниошка были на моей стороне и пялились на друзей в ответ. На самом деле, дурацкая ситуация, но забавная.

— А че вы так пялитесь на меня, а? — поинтересовался я. — Мне даже как-то не по себе от самой мысли, что вы на меня так пялитесь! И вдвойне или даже тройне! Десятине не по себе от того, что вы реально занимаетесь подобной бессмысленной чепухой! — на самом деле, сказано все было несколько иначе, с определенными интонациями и в определенном ключе, но… смысл, думаю, у меня получилось передать вполне точно и четко. Настолько, насколько только можно было точно и четко.

— Ты… ты… ты хочешь сказать, что действительно прикоснулся к многовековнику? — поинтересовался Мастер и как-то неоднозначно подался вперед — то ли с агрессией, то ли с таким любопытством, какого я за все свои годы не видел.

— Ну да… прикоснулся, погладил. Прямо не веточку, а вот дерево. Огромное такое, к которому мало кого подпускают, — я пожал плечами, не узрев в этом ничего такого, особенного, пусть и понимал что для друзей с той стороны мира-монеты это было совсем не так, как мне.

— Кажись, наш друг не понимает того, что он сделал, — Мультан поднял бровь, посмотрев на Эдифину с таким выражением, словно ему показали что-то крайне неприятное, что-то такое, крайне противное и, в общем и целом, не нужное.

— Да ну что б вас покусали едкозубовые покусакали за что-нибудь нежное! — высказался я. — Говорите уже, что случилось и в связи с чем у вас такая реакция на меня! А то я ж и кукухой могу поехать, чисто выслушивая ваше же шушуканье на тему: «О-о-о! Он сказал, что потрогал многовековник!»

— Да не, ничего… — сказал Мастер, решив присоединиться к небольшой беседе. — Просто ходит поверье, что к многовековнику никто никогда вот так просто не прикасался голыми руками. Что для подобного необходимо много лет служить этому древу, чтобы оно приняло тебя как своего послушника и дало возможность притронуться к себе! А тут ты уверяешь, что вот так просто подошел и прикоснулся! Вот как-то не вяжется это, самую малость. Во всяком случае, у нас не вяжется в головах. Хотя, быть может, это просто мы что-то не понимаем. Во всяком случае, не до конца понимаем… или даже не понимаем совсем, — пожал плечами старший из братьев-наследников самого Мурдыкса.

— То есть ты хочешь сказать, вот так совершенно ненавязчиво, что я стою тут и раскидываю лапшу на ваши ушки? Хотя были бы тут ушки еще, как у приемника какого-нибудь, то был бы хоть какой-то интерес, а на ваши не насыпать нормально, — я хмыкнул, и единственными, кто понял витиеватость моей фразы, стали дочка и супруга. — Короче, не думай, что я придумываю или обманываю. Это не так! Смысл? Вот ты можешь найти хотя бы одну причину, по которой можно было бы сказать, что мне есть смысл что-то придумывать? Можешь? Я думаю, что нет.

— Как бы то ни было, он сказал так, как есть на самом деле, — согласно кивнул Мультан. — Поэтому мы и удивились, что ты так свободно об этом рассказываешь, словно в этом ничего такого особенного нет, — он развел руками.

— А в этом ничего особенного и не было. Я уверен, что многовековник — дерево прекрасное, сильное… святое, можно сказать… а также я уверен, что подобный статус, который на него возложили, не что иное как прикрытие! Как уловка, которая имеет под собой следующий смысл и посыл: «Незачем вам лезть к святая-святых колдунской энергии нашего мира!» Кстати, именно по этой причине среди духобор нет колдунов, а если и есть, то они либо бывшие колдуны, либо те, кто скрываются по неизвестной причине и даже не думают о том, чтобы пользоваться колдунствами. Вот только не очень долго такие, обычно, не считая частных случаев, находятся рядом с деревом, потому что многовековник каким-то образом выводит на чистую воду всех и вся… К примеру, монах, которому удавалось, каким-то непонятным образом, сопротивляться столь великой силе!

— Ладно, рассказывай дальше, — нетерпеливо произнесла Милли, которой, по всей видимости, данная часть рассказа была куда интересней других. — Может, еще чего интересного случилось в твоем бою, что так резко закончился сбросом обязанностей на других? — фыркнула она, а я понял, что таким образом девушка пыталась меня жестко подколоть.

— Нет, ни в коем случае, — сказал я. — Меня просто будто бы поманило к многовековнику. Я чувствовал что-то странное в голове, и мне это не нравилось! Причем, насколько сильно, что я начал подозревать следующее: мне показалось, что канделябр каким-то образом перенаправил атаку Чарльза на меня.

— В смысле?! — дернулась Кайса. — В смысле: «Канделябр перенаправил атаку Чарльза на тебя?»

— В прямом смысле! — сказал я. — В тот миг мне даже показалось, что дернулся не фонарщик!.. — я выждал продолжительную паузу, после чего продолжил: — Что он всего на миг погрузился в затмение, после чего перекинул на меня и к моменту прикосновения к многовековнику, на самом деле, в реальности, канделябр, при помощи колдунств, уже тащил меня куда-то там для проведения окончательной части ритуала, — вздохнув, проговорил я. — Правда, дистанция до алтаря, специально возведенного для кого-то из нас троих, была не такой уж и колоссальной. Забавным было то, что я обнаружил тот небольшой столик, только когда пришел в себя.

— Ну, если об этом хорошо подумать, то, действительно, такой вариант, на самом деле, имел место быть, — сказала Ниона. — На самом деле, если хорошенько пораскинуть мозгами, то можно сделать вывод о том, что ты, действительно, уже некоторое время находился в состоянии дурмана. Возможно, твое ожидание и твоя попытка эм… отвлечь фонарщика в итоге стала тем самым, что отвлекло тебя. Мне кажется, что ты был слишком сильно сосредоточен на Чарльзе, — дочь поджала губы, после чего задала логичный вопрос: — А ты не пробовал, как только накрыло, сразу махнуть режиком таким образом, чтобы рассечь пространство? Ну, в смысле, находясь в этом своем забытьи, сделать что-нибудь такое, чтобы из него тебя выбросило?

— Не-а, поначалу даже мысли такой не было, — я улыбнулся. — Нет, конечно, ты права, и когда до меня дошло, я начал предпринимать попытки покинуть наваждение, просто это случилось не с самого начала, — я хмыкнул.

— А, ну, то есть на самом деле ты не касался многовековника, так? — даже с каким-то облегчением в голосе выдохнул Мультан, как будто бы в этом было что-то такое… не знаю… словно это его волновало куда сильнее, чем мой рассказ о том, что меня несли на завершающую часть ритуала, посвященного тому, чтобы раздолбить наши мир ко всем негодяям, что только показывали свои носы на любой из сторон! И даже на ребре!

— На самом деле касался, но не тогда, чуть позже, — сказал я.

— Так что было-то?! — поинтересовались все в один голос, чуть ли не прокляв меня там, на месте моего восседания.

— Я почувствовал себя как-то неправильно, — ответил я. — Знаете, всего на миг перед глазами мелькнуло что-то такое, невразумительное. И не то чтобы меня это напрягло, мне это словно по мизинчику ноги ударило чем-то реально тяжелым! Вот промелькнуло в глазах настолько резко, что аж потемнело! Как бы глупо это ни прозвучало бы! И вот тогда меня шестым чувством вернуло к моменту знакомства с Чарльзом, когда он копошился в голове, но не как друг, который только таким образом мог достаточно быстро рассказывать или показывать намерения, а как преступник, который не хочет навредить, и в связи с этим я подумал: «А что, если мне все это кажется и на самом деле в реальности происходит что-то такое, чему я уж точно не смогу обрадоваться? Что, если мне стоит собраться с мыслями и все же сделать что-то такое, чего от меня никто не ожидает?» — вот о чем я тогда подумал.

— Да? И что же ты в итоге сделал? — поинтересовались все в голос, потому что им было интересно узнать, каким именно образом у меня получилось одолеть того, кто без проблем обманул Сновидца и сделал то, о чем до этого никто даже помыслить не мог!

— А я срубил многовековник, — сказал я. — То есть я стоял рядом с ним и чувствовал, как от него исходит энергия, и вдруг понял, что в том случае, если дерева не станет, то канделябр просто сдастся. А если и не сдастся, то выйдет из себя, потеряет всякий контроль, и тогда я с ним без проблем разберусь, — я хмыкнул. — Поэтому я решил срубить многовековник, — пожав плечами, я улыбнулся, посмотрев на такие в очередной раз замершие физиономии, что практически не представлялось ни единого шанса выбрать между: заржать или продолжить на серьезном… а ведь я не шутил.

— И-и-и? — протянула Милли, которая явно была не очень готова услышать, что какой-то там залетный с той стороны попытался разрубить многовековник легендарным мечом. Как бы то ни было, но к этому дереву почти все на той стороне мира-монеты относились с небывалым трепетом. Как к какому-то символу вечности, силы и самой жизни.

— Что «и»? — хмыкнул я. — Я сделал так, как считал нужным, собрал немного силы в… меч, — тут я лукавил, потому что, по факту, я собрал чуть ли ни все силы, что у меня были. — А потом как жахнул по стволу. При этом я до сих пор думал, что на самом деле я нахожусь в реальности и в этой самой реальности Чарльз отвлекает моего врага, а я в это время пытаюсь помешать ему сотворить нечто ужасное! Вот только на тот момент я не думал о том, что срубить многовековник, находясь в помутнении, значит — тоже сотворить нечто ужасное. Наоборот, в моей голове это укладывалось как великий подвиг, который никто никогда не мог себе позволить, а тут я такой: «Один из ларца, слегка помятый на лицо»! — рассказывая об этом, пришлось сдержать крайне тупой смешок, что хотел вырваться из груди.

— Ой… ду-ра-а-ак! — прогремело на открытом застолье. — Кому б, наверное, другому, лучше было бы доверять спасение мира, учитывая тот факт, что многовековник — неотъемлемая часть мира, которую мы с Ниной в прошлый раз спасали! — вразнобой и почти все… на самом деле большинство, высказалось насчет моих действий.

— Так, стоять! Некоторые из вас как раз наоборот пытались уничтожить многовековник, так что давайте будем считать, что я сделал это за вас, выбрав правильный момент и место, да еще и таким образом, чтобы под предлогом спасения всех и всея и, тем более, не в реальности это было, а вне её, — сказал я. — С другой стороны, многовековник… ну, он как стоял на месте, так и стоит на месте, и мое движение оказалось настолько необычным и нелогичным для Чарльза, что нас выкинуло из сна, в который нас перенаправил канделябр. Кажется, он был несказанно удивлен тому, что я быстро вернулся в строй.

* * *

Фонарщик отнес меня на какой-то стол и уже острием какого-то ножа выводил на предплечье какие-то древние или просто придуманные им символы. Больно было — шо кошмар! Но я нашел в себе силы, чтобы на грубость наконец ответить грубостью, в связи с чем раскрытой ладошкой приложился ему к уху. Поскольку противника был наклонен, то я без проблем попал в цель и таким образом отбросил его в сторону. Его ошибка заключалась в самоуверенности, которой не было предела. Как-то так. Иначе бы он приковал бы меня или хотя бы связал, на всякий случай. Но нет. Я просто лежал на созданном специально для проведения ритуала столе и пялился в тяжелое небо.

— Чарльз! Чарльз, ты где?! — крикнул я, поняв что мой план провалился и придется действовать открыто, потому что таким образом я не буду настолько сильно фокусироваться. А если не буду фокусироваться, то будет меньше вариантов к тому, чтобы меня обмануть и вывести нас обоих из игры в самый ответственный момент.

Фонарщик отшатнулся в сторону, причем достаточно далеко, при этом в эпитетах описывая свое великолепное отношение ко мне и к тому, что я его уже достал в последний момент менять судьбу или вырываться из каких бы то ни было удивительных обстоятельств целым и невредимым. Я даже хотел ему возразить на этот счет что-то вроде: «Слышь, дружище, в этот раз я был максимально нежным на этой стороне мира-монеты, в связи с чем редко куда встревал, а если и да, то старался чтобы не так, как в крайнем путешествии, посвященном разборкам с тобой и твоими адептами! Откуда у тебя их столько?! Как тебе еще и наблюдателя удалось под это дело подбить?! Подумать только! Одно из самых могущественных существ… наверное, самое могущественное, не считая остальных наблюдателей, выступает на твоей стороне, словно так и надо! Будто бы это — какая-то норма! Хотя нормы в этом нет! Как?! Я спрашиваю еще раз — как тебе это удалось?!»

— Не спрашивай об этом, потому что я все равно ничего не расскажу! — покачиваясь, отшатнулся от меня канделябр. — Я не пойму, откуда у тебя вообще силы, чтобы сражаться со мной! Более того, я не могу понять, каким образом ты смог вырваться из ловушки, которую так тщательно готовил для меня! — лицо фонарщика было достаточно сильно искажено.

Он смотрел на меня с ненавистью! Я понимал, что в его планах было как можно скорее со мной разобраться и что мое пробуждение эти самые планы разбило в пух и прах! На самом деле, я испытывал от этого неподдельное удовольствие. Знаете, будто бы сотворил что-то гаденькое и наблюдал за последствиями. Конечно, подобное нельзя считать правильным или хорошим, но так было, и я не стану отрицать или скрывать подобного, потому что это не подходит мне по характеру.

— В таком случае, думаю, раз уж у меня не получилось договориться с тобой по-хорошему, пусть я честно старался, сделать таким образом, чтобы ты угомонился, не применяя при этом грубую силу, то пришел тот самый час, когда мне придется надавать тебе по голове! — сказал я, потому что понимал, что еще одного раза вот так очнуться от забвения у меня просто не будет, потому что не получится отыскать подвох в происходящем и, таким образом, автоматически найти выход.

— Ну, давай, братан, в таком случае, покажи мне то, каким ты был раньше! А то я думал, что ты как-то сдулся! Но нет! По всей видимости, ты не только не сдулся, но и не поменялся! Я вижу это в твоих глазах! Наконец я вижу это в твоих глазах и чувствую это! — фонарщик рассмеялся, после чего вскинул обе руки в жесте воздания хвалы богу тяжелой музыки. После этого он подпрыгнул и ударил стопами по земле. Да, этот дядька никогда не мелочился и если избирал метод борьбы, то атаковал сразу, из всех орудий. До этого я даже был несколько удивлен его поведением, и вот наконец все встало на свои места. Для него также все устаканилось.

Поначалу мне пришлось вести сражение вручную. В принципе, по первым результатам рукопашного боя я даже подумывал о том, чтобы так же продолжить. Дело заключалось в том, что это было крайне интересным, но, как только я добрался до меча, так сразу схватил его поудобней.

— Дядька, я не смогу бить тебя в полную силу, но поверь, тебе даже так не понравится! — я рассмеялся. — В принципе, вот эта штуковина — крайне хорошее весло, которым я буду размахивать прям как веслом! Как оглоблей! — сосредоточившись, я размахнулся плоской стороной меча, после чего жахнул с прекрасной оттяжечкой.

Получилось, на самом деле, в разы лучше, чем я того ожидал. Та энергетическая волна, которая получилась, она была какой-то нереально широкой и направилась прямо в канделябра. Он-то, дурачок, думал, что все будет до невероятного просто и что я чуть что сдамся! Он-то думал, что стоит ему прыгнуть в межпространственную дыру, чтобы впоследствии выпрыгнуть передо мной или за спиной у меня и нанести мощный удар, но не тут-то было!

Он не знал о том, что Рассекатель может воздействовать на пространство и время. На тот момент с этим столкнулся только наблюдатель, и вот теперь еще и мой враг выхватил по полной программе. Его буквально вытолкнуло из пространства прыжка ко всем негодяям и, после уже, несколько десятков метров в воздухе крутило с такой силой, какую я не ожидал. Это дало мне повод улыбнуться. Ведь не я же его ударил? Нет! Не я. Его ударило пространством. Конечно, некоторые силы я к этому приложил, но не сказать что много и не сказать что они прямо были какими-то колоссальными. Так, чуть-чуть!

Поэтому я до сих пор считаю, что моя совесть перед Нионой чиста в рамках воздействия на ту сторону мира-монеты чуть более такими… как бы так сказать-то… чуть более мягкими и практически не подразумевающими под собой боли и страданий.

Фонарщик, приземлившись по касательной, катился, перекатывался и все это на очень высокой скорости, и я так и не понял, каким образом, но в итоге он остановился, причем встав на ноги.

— Ух, как же неплохо! Ух, как ты можешь! Ух, как прекрасно! — весело проговорил фонарщик, после чего промокнул рукавом кровь, потекшую из носа.

Меня это позабавило. Правда, не сказать, что прямо сильно, а все потому, что... как бы так сказать-то… в общем, я видел решимость в нем, и этой решимости было столько, сколько совершенно меня не радовало.

— Давай, дядька, нападай! — сказал я, и тут промелькнула мысль о Чарльзе и полном отсутствии понимания того, где же он запропастился и каким образом канделябр смог перенаправить его атаку на меня, причем, не напрягаясь. Еще спустя миг, увернувшись от нескольких сильнейших колдунских молний, которые полетели в меня, я еще раз размахнулся мечом, как веслом, после чего ударил, только на сейчас раз не по большой области, чтобы не подпустить к себе врага, а сконцентрировав внимание на тоненькой полоске энергии, что полетела вперед с невероятной скоростью. Канделябр прыгнул куда-то высоко в воздух, после чего начал планировать на меня. В это время дядька щелкал пальцами, языком и хлопал в ладоши, направляя чередой, огромным потоком, новые, и новые, и новые атакующие колдунства, от которых я был вынужден уворачиваться.

Конечно, я мог и лупануть в ответ, чтобы этого дядьку выбросило еще выше, но посчитал подобное не совсем правильным. Тем более, на тот момент я уже принял окончательное решение повязать его, чего бы мне это ни стоило!

— Ну, давай, слабак! А то я не могу понять, ты действительно хочешь поквитаться со мной или нет! Или все, что ты рассказывал — пустое сотрясание воздуха ради пустого сотрясания воздуха! Что нет в тебе силы к тому, чтобы воплотить свое желание в жизнь! — рассмеялся я, в очередной раз уйдя от серии колдунских атак.

Спустя несколько секунд мой враг приземлился и рассмеялся в ответ. Мне показалось, что наконец я смог достучаться до него, вывести из зоны комфорта и равновесия и что теперь у Чарльза появится шанс влезть в его голову таким образом, чтобы это не перекинулось на меня.

Кстати говоря, я понимал, что все происходящее — реальность. Я чувствовал чудовищную боль в предплечье, которое было фигурно изрезано ножом для проведения ритуала. По всей видимости, канделябру немного не хватило времени, чтобы закончить рисунок, и по этой причине он не смог активировать колдовство. В связи с этим же, скорее всего, он намеревался сковать меня любым образом. Ведь отправлять к Сновидцу не было никакого смысла, ибо я нужен был ему живым. Конечно, в рамках тех обстоятельств, что были тогда, у него могло быть еще две попытки, но я знал, что он ими не станет пользоваться без крайней необходимости, хотя бы потому что, в рамках его мести мне, на столе проведения ритуала должен был быть я… иначе бы он не дернул бы меня на ту сторону.

— Что-то я заигрался с тобой… а играть не должен… не должен был как минимум, — весело проговорил канделябр. — Но теперь-то я точно уверен что это — ты, а не какой-то старик, которого по какой-то причине случайно сюда закинуло! — он рассмеялся. — Ведь я потихоньку время от времени наблюдал за тобой, пока ты тут шарился, и не мог понять той причины, по которой о тебе не расходятся волны твоей былой славы! Что ты практически никуда не влезаешь и нет постоянных боев за честь и славу, за какое-нибудь прекрасное будущее и так далее! — фонарщик рассмеялся, а мне стало не по себе.

Дело заключалось в том, что он таким образом припоминал мне мою речь, которую я произносил, когда сражался с ним в первый раз. Это было, конечно, интересно — послушать вот такую-вот подколку с его стороны, но я предпочел бы все же обойтись без подобного, а все потому, что… ну, неприятно это было! Тем более, тогда, в нашу первую встречу, я думал, что она же будет последней, и считал, что все, что говорю — истина… а впрочем, я до сих пор считаю, что все сказанное мной должно было быть истиной, жаль, что получилось только отчасти.

— Слушай, ну зачем же ты так грубо, а? — хмыкнул я, на самом деле стараясь воздействовать на совесть канделябра. — Я ж тогда серьезен был! И сейчас серьезен! А не стал поднимать кипиш, потому что смысла в этом нет. Тем более, вообще было не понятно, что происходит, — я запнулся. — Потом, конечно, пришлось заявить о себе, иначе ситуация могла выйти из-под контроля, но я об этом не жалею! Таким образом, я быстро выяснил, кто и что задумал… Частично выяснил, и вот наконец, после всех тех событий, мы вновь сражаемся один на один, — тут меня дернуло поинтересоваться: — А драконы-то тебе для чего нужны были?

И вот этот вопрос заставил канделябра нахмуриться, после чего улыбнуться и дать хороший ответ.

— Драконы мне нужны были только для того, чтобы избавиться от них, — он улыбнулся. — В новом мире не должно быть места таким ужасным существам! В связи с этим их необходимо оставить в этом, чтобы они вместе с ним ушли, без возможности вернуться, — враг рассмеялся, а я понял, что там все завязано на колдунствах, и решил, что не стану лезть к нему с разного рода вопросами, потому что вряд ли чего смогу понять, а время тратить уже было не комильфо.

— Ладно, последнее, о чем я хочу поинтересоваться, — сказал я, — а после продолжим и будем уже биться до победы одного из нас, — в тот момент я вздохнул, после чего свободной рукой указал в сторону многовековника. — Вон тот столб энергии — это энергия многовековника, которая необходима тебе, чтобы завершить ритуал?

Этот вопрос заставил канделябра скорчить не совсем понятную рожу. Точнее, как, рожа-то была непонятной, а вот её значение достаточно легко прочитывалось. Даже не надо было думать о смысле.

* * *

— И вы, ах-а, опять вступили в бой? — поинтересовался Меч с присущей ему легкой небрежностью в голосе.

— Нет, не вступили, — сказал я. — А вот в этот раз я уже разрубил многовековник.

Те, кто присутствовал на нашем небольшом собрании, не поверили в услышанное.

— Я размахнулся и острием направил в сторону дерева рассекающую волну. Максимально тонкую, какую только мог представить, и невероятно сильную, — я чмокнул губами. — Спустя мгновение после этого великое и древнее дерево раскололось на две части, — я вздохнул. — Помните те невероятно страшные звуки, которые раздались на всю округу непонятным страшным воем? Помните, еще полыхнуло сначала красным, а потом зеленым? — спросил я. — Так вот, это тот столб света разлетелся на огромное количество пылинок, а многовековник на две части. В тот же миг фонарщик заорал так, словно не просто ударился мизинчиком, а будто бы ударился обо что-то крайне горячее!

— Да ладно?! — выдохнули все. — Ты уничтожил многовековник? — спросили они, продолжая не доверять мне.

— Я? Уничтожил? Нет… я его рассек на две части, не более того, — я пожал плечами. — Это было необходимо для того, чтобы прекратить начатое колдунство до его финальной фазы, а учитывая тот факт, что моя рука сильно кровоточила и что дорисовывать на плоти оставалось совсем немного, действовать пришлось решительно и в то же время дерзко.

— Ты же шутишь, да? — поинтересовался Мультан, уставившись при этом на меня так, словно я был умалишенным.

— Нет, я серьезно. — ответил я. — Я разрезал напополам многовековник. Я сделал это одним ударом, в который вложил немало сил, и таким образом лишил канделябра его стремления. Я уничтожил источник колдунской энергии в том огромном количестве, которое там было и… все… — улыбнувшись и пожав плечами, я посмотрел на Ниону. — А потом… а потом мне пришлось сражаться против канделябра дальше, только тот больше себя не контролировал.

— Рассказывай, — как-то холодно и сухо сказали все, кто окружил меня.

Все же их реакция была понятной и даже правильной, учитывая, что именно я уничтожил.

— Канделябр, кажется, в тот самый момент потерял опору. Контроль. Чувство страха и прочее. И начал нападать таким образом, что меня отбрасывало от каждой его тычки, а они были не то чтобы прицельными, а прямо ювелирно вымеренными, от чего мне, честно говоря, было крайне несладко. Думаю, если бы там и тогда еще и духоборы были, то меня просто растерзали бы, — сказал я. — А так, ну, я столкнулся с одним безумцем, который пытался атаковать меня и которого не очень-то хотел атаковать я. Ничего нового или сложного не было, и знаете, до этого канделябр был более изобретательным. Каждая его тычка была логичной, хитрой, с какой-то заковыркой и подпитывалась любопытством. Все, что он делал, имело определенную грацию, а тут… начался полнейший хаос, пусть и прицельный. Он просто лупил, можно сказать, что не глядя, и пытался задеть меня. В принципе, я не могу сказать, что все его действия были прямо совсем безрезультатными. Он задевал меня осколками и в большом количестве, и от этого мне было нехорошо. Еще рука болела все сильнее, и от этого я прямо чувствовал, как все больше бросало в озноб. Видимо, крови я терял гораздо больше, чем мог себе позволить или чем предполагал, в связи с чем состояние становилось хуже с каждой минутой боя, а вот для канделябра, кажется, ничего не значило то количество колдунств, которыми он сыпал, практически превратившись в ударный или барабанный оркестр.

— А что с многовековником? Он же как-то обвалился, наверное? — спросил Фрил, которому было несколько не по себе от услышанного, но который сохранял спокойствие.

— Нет, не совсем так… многовековник начал испаряться. Он разделился на две части, да… и начал растворяться в воздухе. Кстати, это было красивым зрелищем, учитывая тот факт, что он рассыпался на маленькие, светящиеся желтым и зеленым крупицы! Это было как-то так… чудесно и залипательно, что мне прямо не нравится мысль о том, что пришлось променять такое удивительное зрелище на сражение с канделябром. Ведь я мог побыть с Кайсой… Но нет, этот фонарщик продолжал атаковать, и мне даже пришлось один раз пойти на уловку, которую я придумал, чтобы меня не снесло ко всем неблагопристойным личностям той волной колдунств, которые фонарщик выпустил практически одновременно, — я улыбнулся. — Повернув меч веслом, я не просто поднял его над головой, а даже прогнулся назад, после чего, со всей дури, скрутился вперед. Удар был рассчитан на большую площадь, в связи с чем та ударная волна, возможно, воздушная, что получилась, подкинула меня высоко в небо. Настолько, что чаша многовековника оказалась далеко внизу…

— Вот это ты перестарался, — сказала Вирта, хотя в её словах играли чуть другие нотки, которые достаточно жестко подкалывали меня. Хотя подкалывала она меня или нет, я понимал, что рубанул слишком мощно, о чем честно признался точно так же, как и о том, что испугался, когда взлет завершился и мне предстояло продолжительное пике вниз.

— Я думал: «Ну вот и все! Зато как эпично!» — сказал я, рассказывая об этом друзьям и семье, — Но долго думать у меня не получилось, потому что фонарщик, озверевший от ненависти ко мне, прыгнул в небо и продолжил атаковать. Так что мы превратились в два плохо пилотируемых летательных аппарата, что продолжали сражение. Я — взмахами оглобли и энергетическими ударами. Канделябр всем, чем только мог, и в таком количестве, какое мне до самой встречи со Сновидцем, наверное, будет снится… Он действительно сыпал ими как рисом или еще какой-нибудь крупой на свадьбе, и мне от этого было не то чтобы не по себе, а откровенно ужасно! Правда, думать или заострять внимание было некогда, потому что каждую секунду приходилось что-то делать! Вдобавок, поскольку мы были в воздухе и каждый взмах оглоблей относил меня в сторону, то приходилось еще отталкиваться теми волнами, которыми я бил, таким образом, чтобы если и разбиваться, то примерно там же, откуда взлетел. А еще я понимал, что в тот миг, когда переборщил, скорее всего, проиграл.

Я выдохнул и замер. Все, кто собрался послушать эту историю, наоборот, вдохнули и замерли. На самом деле, со стороны это было достаточно забавно. Но только со стороны, потому что, знаете, бой, который мы вели с канделябром, был таким… красочным, и это при том, что многовековник продолжал растворяться. Медленно. По крупицам поднимаясь в воздух. И, казалось бы, колдунские силы в связи с этим должны были уходить у моего врага, но нет. Они оставались ровно такими же, как и до того, как я рубанул так, что об этом можно сказать «от души». При этом канделябр ещё предпринимал попытки сделать прыжок, и иногда у него это получалось, в связи с чем я понял: он вряд ли разобьется. Возможно, если правильно все рассчитает, просто не кисло так прокатится кубарем по земле, но не более того. Однако спустя несколько секунд воздушного боя в голове созрел определенный план.

— Мы продолжали наше падение не знаю с какой высоты. Достаточной, чтобы об этом можно было сказать: «Было настолько высоко, что просто так дышать было практически невозможно!» — сказал я. — От того мне крайне удивительно, что от исполненного мной удара мне руки не оторвало и что подкинуло вверх, а не, скажем, сразу, на месте, не расшибло моим же ударом, но это лирика и не особо важная! — проговорил я, после чего, почувствовав, что кто-то что-то собирается сказать, выдал следующее: — В моей голове достаточно внезапно появился план, который говорил о том, что мне надо будет сделать удар на самом подлете к земле, — быстро выдал я. — Конечно, я понимал, что шанс на успех равен плюс-минус одному проценту, но на тот момент мне в любом случае надо было что-то сделать, поэтому я начал группироваться таким образом, чтобы большую часть времени лететь лицом вниз… в направлении земли, — я вздохнул. — Сказать, что было страшно, значит просто промолчать. Но мой страх прерывался частыми колдунскими атаками канделябра, так что с этим и в этом плане все было достаточно неплохо! Более того, скажу следующее: он сам не понимал, насколько сильно помогал мне. При этом он боялся подлететь вплотную, а я думал о том, что неплохо было бы выпустить случайную очередь из автомата, чтобы на время обеспечить себе спокойствие. Таким временем было избрано то, которое потребуется для просчета и нанесения удара в сторону земли, чтобы не расшибиться! Опять же, я понимал, что драконоборские доспехи были рассчитаны на то, чтобы выдерживать сильные удары, но в тот момент и там прекрасно осознавал, что такого они уж точно не смогут вытерпеть! — я рассказывал и видел в лицах не только заинтересованность и переживания, но и желание вставить пару слов, в связи с чем не останавливался ни на секунду. — И вот, увернувшись от очередного файербола, направленного в меня, одной рукой, спешно и борясь с потоками воздуха, я снял со спины автомат и начал отсчитывать. В голове был следующий план: как только пройду кромку чаши, так сразу выдам очередь вокруг себя, чтобы таким образом заставить канделябра ретироваться куда-нибудь, после чего необходимо будет собраться с силами и ударить в направлении земли таким образом, чтобы та энергия, чтобы та высвобожденная волна смогла меня затормозить за несколько метров до земли и чтобы она опустила меня если не мягко, то хотя бы не всмятку.

Как только я поравнялся со скалами, над которыми не так давно возвышался многовековник, так сразу, в полете, в танце парения… Хотя зачем я обманываю или кого пытаюсь убедить в том, что это было парение?.. Это было натуральным падением, в котором меня кидало из стороны в сторону… Ну, не важно! Ха! Главное, что мой план сработал и, выдав очередь вокруг, услышав клацанье затвора, я выбросил автомат подальше, чтобы он, по воле случая, не накрыл меня сверху. Нет, ну ведь правда, было бы крайне глупо, если бы мой план сработал, а потом, на голову, как в мультиках, приземлилось бы что-нибудь весомое и явно крайне твердое? Вот я думаю, что было бы глупо, в связи с чем, просчитывая этот вариант, я отбросил оружие, прошедшее со мной немало, в сторону, после чего сгруппировался и вновь посмотрел на быстро приближающуюся землю.

— Было просто чудовищно страшно! — сказал я, повествуя историю битвы против канделябра. — Но ничего не оставалось, поэтому я ещё раз выгнулся назад, после чего изо всех сил скрутился, чтобы послать вниз плотный поток или даже сгусток энергии Рассекателя и своей собственной. Да-да, это оружие, несмотря на свой статус, неплохо высасывало силы и энергию! Но «неплохо» не значит «всю за раз», за что я был признателен тому колдунствующему кузнецу, кто их выковал, — рассказывал я, ни в коем случае не оттягивая момент завершения своей истории, нет! Просто отвлекаясь от воспоминаний, что мелькали перед глазами и заставляли потеть, даже несмотря на то, что я просто сидел.

— В тот момент, когда я в очередной раз воспользовался Рассекателем, я услышал наимощнейший треск. Оружие, которое было предназначено для борьбы против драконов, не выдержало и начало рассыпаться. В итоге острие, которое было чуть ли не больше меня, подхваченное порывом воздуха, взмыло в небо, а в руке у меня осталась от него только рукоять. — сказал я, и тут Кайса не выдержала, спросив:

— И как ты умудрился с этим справиться?!

— На самом деле, никак. Мой план пусть и сработал, и даже неплохо, но я все же смачно упал и покатился кувырками вперед. Все это сопровождалось громким лязгом доспехов о скалистую местность. Где-то там еще автомат разбился о скалу, но я этого не увидел… Так вот, я катился, благо, будучи наученным опытом сражения с наблюдателем, я надел шлем, достав его из сумки с расширенным пространством. Ещё, что было очень хорошо сконструировано, он не давал голове или шее, не знаю, сильно наклоняться в стороны. Конечно, в бою это накладывало некоторые ограничения, но вот тогда, в ту самую минуту, я был до безобразия рад тому, что они были.

После моей «прокатки» по скалам встать было крайне сложно, и получилось не с первого раза. Однако я поднялся. В следующий миг в землю, а по факту, в скалу вонзился меч. Звук при этом был настолько звонкий, что отдался во внутренностях, и только тогда я обнаружил, что продолжал удерживать в руке рукоять. Она была здоровой и вполне могла использоваться как оружие, при должной сноровке. В принципе, даже без таковой, рукоятка была лучше и больше, чем ничего, в связи с чем, подумав секундочку, я принял стратегически важное решение не расставаться с единственным оставшимися у меня оружием, что и на оружие похожим не было. Только смех сквозь слезы.

Следующим делом я посмотрел вокруг в попытке найти канделябра, и я нашел. Он лежал на земле без сознания. Видимо, приземление получилось не самым удачным, и в этом плане удача улыбнулась мне чуть больше. А может быть, и наблюдатели подсуетились, учитывая тот факт, что их пробудили вы, ребята, — я указал на Ниону, Фрила и Жупелку, что вообще на некоторое время превратилась в одного из высших существ, представляющих собой общее сознание, следящее за условным порядком.

— И что ты сделал? Ты же победил?! Да?! — поинтересовался Мультан. — Правда, для этого уничтожил многовековник…

— Слушай… что ты с этим многовековником?.. — поинтересовался я. — Колдунства никого не покинули? — спросил я с наездом и увидел очередной парад перекошенных физиономий. — Как я заметил, никто ничего не потерял! Так что, ребятушки, не надо мне тут рассказывать о неправомерности моих действий! Тем более, из того огромного дерева в итоге появилось небольшое, красивое и словно сообщающее, что это — начало нового и прекрасного времени! — я усмехнулся, правда, никто этого не оценил.

Почему это было так, я так и не понял.

— Рассказывай, папа, что дальше-то? — сказала Ниона, которая, наверное, была больше остальных вовлечена в рассказ о моем противостоянии, нежели остальные, что подвисли на вопросе многовековника.

Кайса тоже была сосредоточенна, но скорее всего, потому, что не совсем понимала значимость этого дерева и реакцию окружающих на мои слова.

— Я двинулся в сторону канделябра, а он, зараза такая, начал двигаться. Причем, знаете, достаточно резко и бодро. Я понял, что наше противостояние не окончено, в связи с чем крепче сжал в ладони рукоять меча. Я не понимал… точнее, не до конца понимал, каким образом она может мне помочь и сможет ли вообще! Еще я пытался понять, где находится Чарльз. Мне вообще было непонятно, куда он делся и почему не участвует в наших разборках. Как оказалось позже, он все время был не так далеко, просто, забравшись в мои мысли, скрывал свое присутствие. С его стороны это было вполне неплохим решением проблемы. В смысле, не показывать себя мне и, скорее всего, канделябру, потому что тот тоже не понимал, откуда ведется атака по разуму, в связи с чем время от времени его глазки бегали. Не заметить подобного было нельзя, благодаря их размерам.

— Ах-а, получается, фонарщик встал на ноги, и вы продолжили, так? — весело поинтересовался Меч, которому моя история очень нравилась.

Кажется, он видел во мне настоящего мечника-героя, который мог бы навести шороха на той стороне мира-монеты… В принципе, скорее всего, ему было бы интересно встретиться со мной до встречи с Нионой, для того, чтобы совершить нечто такое, что можно назвать «подвиг мечника».

— Ну да… он просто встал. Я старался доковылять до него раньше, но у меня не получилось, — сказал я. — И вот мы вновь встали друг напротив друга.

— Ты… ты… как ты это делаешь? — поинтересовался канделябр, чьи глаза пылали огнем ненависти. — Почему?! По какой такой причине я не могу с тобой справиться?! Ведь ты же был у меня в руках! Ты же практически проиграл мне! Я же практически смог сотворить чудо объединения и отделения от создателя! — истерически прокричал фонарщик.

Мне от этого стало не по себе. Ну, еще мне было не по себе от ранения руки, которое тот мне нанес фигурным рисунком и от которого мне планомерно становилось все хуже, и на тот момент, знаете, было такое чувство, словно начал потеть во время простуды с высокой температурой. Вот я чувствовал себя крайне никудышно, и самым обидным было то, что я не мог сдаться. У меня не было ни единого шанса опустить руки и прекратить сражение. От этого внутри было вдвойне нехорошо, однако я ничего не мог с этим поделать.

— Как-как? Ну, вот так. Слегка напрягаясь, однако стараясь не предать заветы нового героя, потому что они кажутся мне единственными правильными и способными сделать вашу сторону мира-монеты великолепным местом, в котором все народы будут жить в относительном мире, — сказал я тогда фонарщику и рассказал об этом, когда мы встретились всей компанией, после чего окинул собравшихся взглядом и остановил его на дочке. — Понятное дело, что всегда будут такие, кто с чем-то по каким-то причинам не согласен, но таких будет меньшее количество, и таких будет становиться меньше, меньше и меньше. Со временем, конечно, — сказал я, пожав плечами. — Самое главное, и я поверил в это, что всем надо научиться слушать, слышать и договариваться!

— И как? Подействовали, ах-а, твои слова на того, кто был готов сражаться до самого конца? До отправления, ах-а, на встречу со Сновидцем? — поинтересовался Меч, и тут я сказал одну интересную вещь.

— Знаешь, как бы то ни было, но наш знакомый боялся повторной встречи с хранителем той стороны, что расположилась на обратной от жизни, — хмыкнул я, — Это было одной из тех причин, по которым он так сражался и отказывался сдаваться, — на моем лице появилась улыбка.

— Ладно, это, конечно, очень интересно, но, скажи, как же все закончилось? Ведь вы тогда были в плюс-минус одинаковом состоянии, правильно? — спросил Мастер, который предпочитал внимательно слушать, пусть при этом делал такой вид, словно он вообще не при делах.

Самым забавным было еще то, что некоторые из собравшихся, так или иначе, в прошлом, причем не таком отдаленном, пытались уничтожить многовековник и сейчас слышали о том, что скорее всего из этого получилось бы «ничего». Что они просто потратили бы силы, время и в итоге остались бы ни с чем.

— Да, как бы так сказать… — хмыкнул я. — Мы вновь сошлись в битве. На этот раз канделябр уже не прыгал. Кажется, к той секунде он растратил большую часть колдунских сил и превзошел все мыслимо-немыслимые пределы, в связи с чем уже не мог использовать критические колдунства и такое же предельное колдовство, которым так лихо пользовался в самом начале. Да и его атаки стали гораздо реже, не такими сильными, как до этого, и потеряли в точности. Правда, даже несмотря на это, проще не стало, а все потому, что я тоже крайне истощился и уже не мог нормально уклоняться. Время от времени о меня разбивались достаточно сильные колдунства и практически роняли на землю. Только благодаря драконоборским доспехам я оставался на ногах, пусть и отшатывался назад. Вот так: он бил, а я подходил все ближе, сжимая рукоять меча в руке. С каждым ударом, принятым доспехами, мне становилось все тяжелее, да и сами доспехи ощущались все более плотными. Не знаю, как объяснить. Они словно сжимались, хотя это было не так. Становилось как-то тяжело дышать, и когда до фонарщика оставалось, не знаю, десяток метров, я почувствовал острое желание снять их, но понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя, и тут произошло чувство падения. В глазах на миг потемнело, а потом я понял, что не вижу перед собой врага, который отказался сдаваться после поражения. А ведь уничтожение основного источника энергии его плана можно было считать ничем иным, как поражением. Это понимал я, это понимал он. Это, думаю, понимаете и вы, — проговорил я, после чего провел ладонью по лицу. — Но я не остановился и продолжил идти вперед. Мне казалось, что это — единственное правильное, что я мог сделать. Мне казалось, что канделябр никуда не делся, просто я перестал его видеть. Мне казалось, что это — проделка Чарльза, который наконец смог что-то сделать, — я посмотрел на существо, созданное одним хорошим создателем брумголов. — В принципе, все именно так и было, да, чудовище ты этакое? — обратился я к существу, созданному руками и наделенного жизнью только благодаря безмерному таланту одного колдуна.

При этом, в голосе моем была нежность и не было никакого наезда. То есть само выражение, конечно, можно посчитать содержащим в себе предъяву, но её, по факту, не было.

— Хорошо… понятно, — Фрил кивнул. — А потом ты смог нащупать врага и ударил его, правильно? — поинтересовался он и попал в яблочко.

— В общем и целом, да, — ответил я. — Я шел вперед, выставив руку, и в какой-то миг почувствовал, что ладонь во что-то уперлась. Спустя мгновение о меня разбилось мощное огненное колдунство. Меня покачнуло. В глазах вновь потемнело, но я не дал сознанию ни единого шанса отделиться от меня. Я нанес удар рукояткой так, как если бы в руке был бы полноценный меч. Просто размахнулся и впечатал туда, где должен был быть живот врага. В голове в этот самый миг раздался мой же голос. Такой, отдаленный и уставший. Он сказал: «Почти все… почти все закончилось».

Я вздохнул, потому что вновь ощутил, как мне тогда было плохо. Повисло безмолвие. Никто не решался встрять в рассказ. Более того, та тяжесть, которая воцарилась, она ощущалась, буквально, физически. Я не знал, как об этом еще сказать… В любом случае, все ждали окончания моего повествования на такой ноте, которой могло придавить как горой.

— Туман, опутавший глаза, сошел за секунду, и я увидел перед собой фонарщика, который медленно опускался вниз. Рука с рукоятью ослабла и повисла. Ноги были как ватные, но я продолжал держаться изо всех сил, что только остались. Опускаться было нельзя. Ни в коем случае. Тут же, в метре от нас, показался Чарльз, который, вот только в этот миг, оказалось, что почти все время был рядом и так или иначе, но влиял на бой, пусть пользы от него оказалось не так много в самом столкновении… даже нет, немного наоборот… если бы фонарщик не смог перенаправить большую часть его наваждения на меня, может быть, было бы легче, но это не так важно. Главное, что на тот миг, наконец, все, в большинстве своем, закончилось. Фонарщик сползал вниз. Так он встал на колени, очень медленно. А после распластался на земле. Он был без сил. Без единой возможности продолжать сражение. Я тоже был таким, но продолжал стоять на ногах.

«Снимай доспехи, — обратился ко мне Чарльз. — Снимай доспехи, иначе задохнешься!» — сказал он, и мне ничего не осталось, кроме как сделать то, о чем он говорил.

Времени на это ушло немало, однако справившись и сбросив их с себя, я наконец смог более-менее нормально вздохнуть. По коже под мокрой от пота одеждой ударил холод, и он немного отрезвил меня. Отчасти благодаря этому я смог продолжить двигаться. Тогда я подошёл к лезвию, торчащему из скалистой местности, натянул один рукав, сделал надрез, после чего сорвал его и перевязал предплечье.

«Все нормально, теперь он никуда от меня не денется. Теперь я полностью контролирую его», — сказал Чарльз, не покидая моего разума.

— Эти слова дали мне возможность подойти к ограждению, за которым до этого была громадина многовековника. Я подошел, чтобы посмотреть, что осталось от него, если хоть что-то осталось, и увидел небольшое деревце, которое светилось белым и желтым, и от этого мне стало как-то так хорошо. Как-то так тепло, что даже появилось немного сил, — рассказывал я друзьям и семье, что переживала за меня, наверное, даже больше, чем я тогда переживал за себя. — Увидев небольшое деревце, я развернулся на месте и пошел туда, где лежал канделябр. Там же, в метре, валялись доспехи, рукоять и сумка с измененным внутренним пространством. Я подумал тогда о том, что бросать доспехи таким образом ни в коем случае нельзя. В связи с этим пришлось потратить немного времени, чтобы спрятать их в колдунствами созданную сумку. Потом я взял рукоять и направился с ней к лезвию, что торчало из скалистой земли… не знаю, можно ли так сказать или нет, ну да ладно.

Я подошел к оружию, что едва не уничтожило меня, посмотрел на него, затем на рукоять, и принялся с её помощью раскачивать лезвие взад-вперед, чтобы вытащить. Вошло оно достаточно глубоко и не хотело двигаться… сначала… но спустя несколько минут все же поддалось, и так, медленно, по сантиметру, то упираясь, то надавливая, то ударяя ногой по плоскости, я смог достать кусок колдунсткой стали из земли. Аккуратно спрятал в сумку… благо внутренностям совершенно все безразлично, что хранится внутри, в связи с чем я не боялся, что лезвие разрежет хранилище, тем самым вызвав нарушение пространственного колдунства-колдовства. Туда же я закинул рукоять. В тот миг я думал о том, что никакой артефакт не заслуживает участи быть оставленным на месте битвы. Я понимал, что мне или кому-то из вас придется отдать его обратно в хранилище «Великого знания», в связи с чем и старался ничего не потерять. Еще я посмотрел по сторонам, чтобы отыскать взглядом автомат, но от него остались только детали, которые разлетелись в разные стороны. А дальше настало самое неприятное…

— И что же могло быть неприятней того, что ты уже описал? — поинтересовался Фрил, который сильно морщил лоб, словно не веря моим словам.

— Я понял, что мне придется каким-то образом тащить на себе фонарщика, — ответил я. — Что мне в любом случае надо доковылять до Мультана, потому что он был тем единственным, кто мог прыгнуть нас хоть куда-нибудь. Чарльз от этой моей мысли был не в восторге, однако ничего не смог возразить, потому что понимал, что это — правильное решение. Также брумгол не мог убежать, чтобы позвать на помощь, потому что был привязан к фонарщику, ибо установил полный контроль над его разумом. Побежать искать друзей могло значить лишь большой риск, а мы не были готовы к такому. Кстати, я тогда еще ждал Сновидца, который должен был появиться, но тот словно игнорировал нас, позволяя «наслаждаться» новыми миропорядками, которые были приняты со слов и действий Нионы. Возможно, теперь хранитель той стороны от жизни и проводник душ в свое царство будет терпеливо ждать того момента, когда сможет забрать канделябра… Не знаю, это не имеет значения.

— И что, ты потащил его туда, где оставил Ниону и Мультана? — поинтересовался Циф, что до этого момента не сказал ни единого слова.

— Знаешь, да, — честно ответил я. — Мне ничего кроме этого не оставалось, и по этой причине я сделал то, что сделать должен был. Тем более, оставлять его там не было никакого смысла, потому что могло стать причиной… ну, в принципе, я об этом уже сказал, — я откашлялся. — Поэтому я просто взял его за руку и потащил за собой. Двигаться приходилось спиной вперед, и это было не сказать что очень удобно. Благо, хоть Чарльз помогал мне всеми силами, что у него есть, — я посмотрел на создание, которое действительно неплохо так помогло мне, пусть я этого, во всяком случае, поначалу, и не ощутил. — Вот так вот мы его и тащили… Я рискнул бы закинуть его на спину, но это же фонарщик! Я слишком маленький для подобных трюков!

Эти слова немного разрядили обстановку, потому что друзья рассмеялись, после чего Меч задал интересный вопрос:

— Слушай, ах-а, а почему за руки тащили? Ведь, за ноги, ах-а, было бы действенней!

— Если бы я хотел бы ему отомстить еще больше или, скажем, если бы у меня было желание содрать ему все спину, то да, было бы действенней, — сказал я. — А так, я в этом не видел никакого смысла. Единственной целью для меня было — встретиться с Ниошкой, Кайсой, Мультаном и Эдифиной, сколько бы времени ни пришлось бы на это потратить, — сказал я, разведя руками. — Так что я пошел. Правда, было непросто, и я даже начал думать о том, что сражение, пусть и было тотально сложным, было как-то легче, чем все то, что следовало за ним. Конечно, может быть, я и ошибаюсь, но на тот момент у меня были именно такие мысли, — я пожевал губами. — Так что, господа хорошие, не думаю, что смогу рассказать что-то интересное про нашу дорогу. Ну, кроме тех моментов, когда я говорил, что надо остановиться, чтобы перевести дух, — в этот миг я хмыкнул. — М-да… все же, знаете, возраст постепенно дает о себе знать и… в общем… Если бы все происходило бы лет двадцать назад, думаю, я бы даже не почувствовал бы той прогулки, которая у меня была, а тут… Каждые минут пять приходилось останавливаться и переводить дух. Спина болела настолько сильно, что вполне справлялась с задачей поддержания меня в состоянии адекватности и способности к продолжению моего пути. Кстати, я даже несколько монахов встретил, и они были не особо рады увидеть меня, тащащего канделябра, причем настолько, что разворачивались и уходили туда, откуда пришли, что тоже вполне неплохой вопрос.

— Какой такой вопрос? — поинтересовался Мультан, мотнув при этом головой.

— Откуда они вообще взялись там? — хмыкнул я. — Вот какой вопрос! А все потому, что на той дороге я ни по пути к многовековнику не увидел ни единого ответвления, ни на обратной дороге тоже. Я внимательно смотрел по сторонам, но как мне показалось, по сторонам было пусто. Может быть, конечно, я не прав в этом умозаключении, но другого у меня просто нет.

— М-да… и долго ты шел к ним? — теперь уже свой вопрос задал Порег, который, как и Циф, сохранял безмолвие и внимательно слушал.

Только раз он отвлекся, и глаза его сверкнули каким-то таким ярким и в то же время не самым приятным или не самым чистым светом, чего я, честно говоря, не ожидал. Это случилось в тот момент, когда я сказал, что срубил многовековник. Учитывая тот факт, что этот дядька изначально планировал избавиться от дерева, такая реакция, конечно, понятна, но… это было не совсем приятно увидеть.

Также хочу вот о чем сказать касаемо этого старика — его разочарованию не было предела, когда я сказал о том, что на месте срубленного титана появилось небольшое, аккуратное деревце. Живое, красивое и будто готовое к светлому будущему! И если ты, читатель, поинтересуешься: «А почему именно светлое?» — я вот что отвечу вопросом: «А разве есть что-то плохое в том, чтобы стремиться к свету даже тогда, когда этот свет кажется далеким, недостижимым и прекрасным?!, — после чего скажу: — Нет, нету!»

Возможно, как раз это именно то, что позволяет миру продолжать плыть в пространстве и времени. Быть может, как раз поэтому и живем на ней — земле, пусть каждая сторона мира-монеты и разделена ребром с которой за нами внимательно смотрят наблюдатели и продолжают сохранять мир своими относительными методами подбора героев.

— Кстати, ты наверное пришел спустя… не знаю, может быть, час, после того, как мы расстались. Может быть, быстрее, — Ниона пожала плечами. — В любом случае, тебя не было не так-то и долго, хотя, может быть, мне просто это показалось, потому что сначала я была занята битвой, а потом вновь была занята, потому что тоже должна была блюсти тишину и спокойствие и моментальную выдачу каких-нибудь снотворных препаратов отступнику.

— Ах-а! Прикольно ты придумала, — сказал Меч, который, как только силы их противника немного восстановились, сразу рубанул с плеча да по лбу, правда, не сильно, но достаточно для повторной отправки в крепкий, как забытый на время на столе чай, сон. Такой остывший и, в принципе, не особо приятный.

— Слушай, а чем тебе предложенный мной вариант не понравился? — спросила Ниошка. — Я, знаешь, просто воспользовалась красноречием, чтобы сказанное не было таким… таким… — дочка не смогла найти слов, и ей на помощь пришел Мультан, который до сих пор чувствовал свою вину за то, что мало чем смог помочь ей в битве, и ладно бы просто это, еще и был некоторой обузой и своего рода заложником, которого приходилось выгораживать время от времени.

— Топорным, — сказал старый друг. — А даже изящным и мягким. Смысл заключается в том, что Ниона, как мне кажется, все же хотела поговорить с отступником, побежденным уже во второй раз, но ты повел себя как тот, кто должен с ним сражаться, и вновь вырубил. Конечно, честь тебе и хвала за это, спору нет, но уже тогда, или просто тогда, надо было дать ей шанс. А так, друг мой цельнометаллический, мы потеряли одну удобную возможность, а второй может и не быть вовсе, — крякнул Мультан. — Так что, как бы то ни было, мне кажется, ты немного поспешил, учитывая тот факт, что на тот момент ты в любой момент мог показать свою удаль и сделать ровно то же самое.

— Не скажи, ах-а, там и тогда у меня был всего один удобный момент, и я им воспользовался, чтобы в очередной раз не обрекать всех нас на продолжительную беготню, — сказал Меч, после чего возмущенно фыркнул, и, в принципе, он был прав.

Более того, он неплохо доказал свою точку зрения. Во всяком случае, мне, потому что я был согласен с ним.

— Как бы то ни было, я дотащил фонарщика до вас, и на этом, думаю, моя история все, подошла к концу. Не могу сказать, что сражение было каким-то феерическим, но вон то падение после воспарения, вот оно навсегда отпечаталось в моей памяти, и я буду думать о том, чтобы его как-нибудь забыть, — хмыкнул я, после чего свое слово вставила Кайса:

— А есть смысл забывать, учитывая. что все получилось даже неплохо?

— Не знаю, есть или нет, но мне просто неприятно вспоминать об этом, — ответил я. — Знаешь… Опять же, происходило бы все лет так двадцать назад, я повел бы себя иначе и даже не стал бы задумываться над тем, чтобы проявлять снисходительность к оступившемуся и последовавшему за ошибочными идеалами… В принципе, касаемо канделябра, лет двадцать назад как раз так и было, — я хмыкнул. — Я не стал ни думать, ни пытаться поговорить. У меня была цель — вернуться домой и спасти эту сторону мира-монеты, и я с ней справился. На тот момент справился! А ведь я даже подумать не мог о том, что кто-то сможет обвести Сновидца вокруг пальца! — я опять хмыкнул. — Кстати, Фрил, ты говорил, что ваш хранитель той стороны от жизни появился тут сегодня… это так? — спросил я.

— Ну, в общем и целом, да, все так, — пожал плечами Фрил, причем совершенно спокойно, потому что они нашли общий язык с этим созданием.

— И? Что он хотел? — поинтересовался я, таким образом приковав внимание к одному из двух правителей Плотного королевства.

— Он хотел встретиться с отступником и канделябром, — просто ответил Фрил с таким видом, словно я интересовался о какой-то глупости.

Глобальной и даже несусветной. О чем-то таком, что на самом деле очевидно.

— Для чего? — поинтересовался я, и собравшиеся напряглись в ожидании ответа.

— Чтобы сказать, что будет ждать их там, по ту сторону, но придет за ними только тогда, когда настанет время. — ответил Фрил. — Сновидец сказал, что заключение в темнице, сделанной из противоколдунского камня, будет наказанием за хитрость и изворотливость, которые те проявили не там, не тогда и против не самого подходящего противника, — он пожал плечами. — Кажется, Сновидец сам будет определять, когда настанет «то самое время», если вообще когда-нибудь настанет, — закончил Фрил.

Начну вот так резко, и сразу, и безо всяких вступлений… В общем, после того, как встретились с Нионой, мы достаточно быстро потом встретились с Кайсой, и после этого Мультан прыгнул нас в Лесоборье. Да, не в Плотное королевство, не в Фристалию, что было бы, возможно, даже более логично, учитывая тот факт, что правительница королевства была с нами, а именно в Лесоборье, и причина была простой: наличие темницы из камня, не пропускающего и подавляющего колдунскую энергию. Как оказалось, такие места заключения были только в Гларбруме и в Лесоборье. Мурдыксова такая тюрьма в несколько десятков раз превышала размеры той, которая располагалась в Лесоборье. Причина, по которой величайший из колдунов в свое время настолько разошелся, была не ясна. В принципе, никто никогда и не думал выяснять причины действий того, кого откровенно побаивались и о ком сначала шептались, а когда тот пропал, начали смеяться и использовать имя в качестве ругательства. Подобное было принято как факт самого Мурдыкса и его гениальности, которую до пришествия Нионы считали глупостью в крайней инстанции. Когда Мультан прыгнул нас с монахом, отступником и канделябром в Лесоборье, все уже было совершенно иначе и о Мурдыксе вспоминали с исключительным уважением. Не все, конечно, но те, кто столкнулся с действительностью и тем, как самый загадочный из правителей в прошлом старался спасти будущее, уж точно никогда больше не использовали «Мурдыкс» в качестве имени нарицательного.

Так вот, Мультан прыгнул нас в Лесоборье с нашими противниками, которые не могли сражаться, потому что находились в глубоком сне. Там мой старый друг, воспользовавшись своим положением, быстренько упаковал монаха, отступника и канделябра в камеры, под охрану, и с этого момента можно было считать, что все хорошо. Что все закончено и есть возможность выдохнуть. Правда, потом нам стало понятно, что еще не «всё» и есть как минимум еще одно дело, с которым надо разобраться, несмотря на усталость. Оно заключалось в помощи Плотному королевству. Почему-то нам казалось, что мы управились даже как-то слишком быстро и что успеваем явиться под самый конец битвы, в которой сможем поставить точку заявлениями о том, что канделябр повержен, схвачен и помещен под стражу! Навсегда! И что никто не сможет его освободить, потому что на сей раз он спрятан там, где не найдут! Но сейчас не об этом… а о том, что Мультан прыгнул нас туда, где должна была быть битва, но её там не было. Нас это удивило, причем достаточно сильно, особенно потому, что не было даже ни единого упоминания о том, что вообще шло хоть какое-то сражение, что было крайне странным. В принципе, это даже несколько раззадорило нас и заставило не то чтобы шевелиться быстрее, а с помощью сил моего старого друга прыгнуть непосредственно во дворец Плотного королевства, сразу к Фрилу, чтобы поговорить с ним и узнать, что значат такая тишина и такое спокойствие.

Фрил был крайне рад нас видеть. Пусть и побитых, грязных, ужасно выглядящих, но главное, что живых и даже относительно не поврежденных боем.

— Как у вас?! Как вы?! — автоматически поинтересовался он, как только нас увидел.

Мы ответили что-то типа: «Нормально! Даже негодяев уже сгрузили в Лесоборские противоколдунские темницы. Осталось только суд устроить, но это, как мне кажется, будете делать тогда, когда нас уже отправят домой». После этого мы засыпали его огромным количеством вопросов о том, какого это кислотного покусаку за хвост кусать, что все выглядит так, словно никакого сражения не было?!

Фрил быстро рассказал обо всем, что случилось. Это заставило меня нахмуриться, а Ниошку как-то загадочно, всего на миг, улыбнуться, после чего сделать вид, что ничего не было. Только потом, уже совсем потом, когда мы разговаривали об этом уже дома, она рассказала, что нашла Мурдыкса и его супругу… о замке и о том, как они, с Пятачком и Вантанамамой, спустились куда-то там на глубину, после чего нашли лабораторию великого колдуна. Ну, это вы уже знаете.

Что же было дальше? А дальше мы думали, что — всё! Что нас сразу прыгнут на ребро. Ан нет, нас не прыгали и не прыгали, словно мы еще должны были что-то сделать. В смысле, этим днем… или этим вечером не прыгали нас никуда, и это было, на самом деле, достаточно странно! А все потому, что появились мысли о том, что мы еще не со всем разобрались, от чего было, прямо-таки скажем, не по себе. И спалось не самым лучшим образом, и вообще внутри было неприятно!

Несмотря на это, пришлось отмыться и наесться, благо Фрил и Мастер уже обо всем позаботились и ждали нас как спасителей и победителей. Я им сказал на этот счет следующее: «Спасибо за веру, но в следующий раз не спешите… В следующий раз, с другим героем, может случиться все, что угодно… как могло случиться и с нами, но нам повезло». Я сказал это из-за чувства незавершенности, которое прямо тянуло и давило, которое, в прямом смысле слова, вымораживало изнутри как только могло и не могло! Правда, оно быстро испарилось.

Это случилось утром следующего дня, когда мы всей нашей компанией очнулись на ребре мира-монеты. Хотя я неправильно выразился… не всей нашей компанией, а исключительно семьей.

Да, нас наконец прыгнули туда, откуда должны были направить домой, но этого не случилось. «Почему?!» — спросите вы, и ведь действительно: «Почему?!»

Дело в том, что наблюдатели решили отойти от правил, учитывая, что само по себе наше пребывание на той стороне мира-монеты в этот раз стало исключением. Они прыгнули нас к себе, чтобы поговорить и предложить несколько вариантов развития событий. Мы выбрали тот, который позволял нам на несколько дней зависнуть на той стороне, чтобы нормально пообщаться с друзьями, зайти в темницу и поговорить с нашими врагами, чтобы просто отдохнуть и теперь, уж точно и наверняка, попрощаться…

Да, все именно так, попрощаться. И, знаете, когда нас прыгнули обратно в Плотное королевство, там уже готовились провожать нас огромным… фестивалем, что ли. Причем наше присутствие или отсутствие не учитывалось от слова «совсем»!

Вот как-то так, нас собирались провожать огромным и в то же время прекрасным праздником, учитывая, что у нас удалось всех спасти! И тут, наконец, нас забрали, но ненадолго, и мы такие откуда не возьмись — «бац», и опять на месте! Нет, конечно, ребята обрадовались, увидев нас, но в то же время и несколько напряглись, насторожились, и это было нормальным, учитывая, что мы — герои — вернулись, хотя, по идее, не должны были. Конечно же, мы обо всем рассказали, после чего приняли свое непосредственное участие в фестивале в нашу честь. Кажется, тогда, впервые за несколько столетий подряд, от празднества гремели все королевства, не считая того, которое принадлежало крыланам, что показали себя крайне неприятными жители той стороны! Что даже несмотря на вполне реальную угрозу всему миру, они отказались принимать участие в спасении, хотя могли бы. Кстати, когда это случилось, стала окончательно понятна причина, по которой Мурдыкс, согласно истории Меча, когда-то давно так неоднозначно отреагировал на свое путешествие на «небеса».

Еще касаемо всех королевств и празднества: я не уверен касаемо подводного королевства и его заинтересованности в том, что я сделал, но это не точно. Вполне возможно, его вообще нет как королевства. Какие-нибудь небольшие поселения каких-нибудь аквадов… других водных народов… просто, как ни крути, но аквадов больше, чем остальных водных жителей, и именно они в большинстве своем выбирались на сушу, чтобы работать, общаться и так далее. Я слышал когда-то от Мультана, что подводных народов немало, но сам никогда никого кроме аквадов не видел, поэтому тут лучше промолчу. Мог вообще ничего не говорить, но… Короче, не удержался и сморозил лишнего, а ведь хотел сказать о том, что с нами даже драконы праздновали.

Они действительно находились под полуколдунским влиянием слов канделябра и не всегда могли адекватно оценивать события, предложения, им предоставляемые, силы — свои и противника. Я бы назвал своего врага, фонарщика, в смысле, определенным словосочетанием, но, наверное, делать этого не стану, потому что у меня к нему нет зла. А насчет рептилий, как только я окончательно вырубил фонарщика, чьего имени так и не узнал, с драконов спал морок. Они как раз возвращались оттуда, со своего острова, в Плотное королевство для продолжения разборок, когда я справился с врагом обеих сторон мира-монеты, жизни и по ту сторону от таковой и даже ребра мироздания. В тот самый миг, как рассказывал тот, который меня чуть не проглотил, он понял, что я, на самом деле, неплохой дядька и что мог бы поступить с ним крайне грубо, когда была такая возможность, не стал, потому что действительно только и хотел, что поговорить, и пускай и относительными методами, но на самом деле много кого спас. Да-да, это я про нашу вылазку с пердоболотной жижией и последующим огромным кострищем, что получилось в связи с нашими действиями.

Так вот, шумиха в нашу честь была настолько громкой, насколько её таковой сложно представить, однако продолжалась недолго, всего-то несколько часов, а после все культурно разошлись по домам. Подобное поведение было вдвойне удивительным от того, что никто не устраивал дебош, никто не хамил, не пытался как-то наехать на кого-то… Все именно что радовались, и это было как-то так… здорово!

Вот вспоминая, чувствую, как на лице расползается улыбка!

Когда же веселье окончилось, мы с друзьями отправились на поиски какого-нибудь тихого места, где сможем поговорить. Обсудить то, как проходили сражения, и вообще просто пообщаться друг с другом! Такое место нашлось достаточно быстро и было само по себе удивительным. А еще выбор, который предложил Фрил, был достаточно интересным. Я бы даже не подумал бы, что кто-то подобное предложит… эм… В общем, мы собрались там, где много веков, пребывая в тяжелом сне, отдыхал прошлый и первый король драконов. С нами, как вы можете понять, прыгнули вообще все наши друзья, кто так или иначе участвовал в замесе по полной программе. То есть, помимо нас троих, Фрила с Жупелкой, Мультана с Эдифиной были также Циф с Блумом, Милли с Делкой и Визой, Порег с Клирком, Кером и Пятачком, Вантанамама и Дилинь, Гром и Грох, и Меч и Вирта, конечно же!

Кажется, никого не забыл упомянуть… Просто вот я сейчас так пишу, вспоминаю и, вроде бы, всех перечислил.

Кентара, правителя Глабрума, не помню, как его там, и Полимирья, с нами не было. Все они были сильно заняты. Особенно Кентар, что обустраивал темницу таким образом, чтобы была возможность всегда следить за заключенными. Конечно, они еще и суда ждали, но таковой, наверное, не требовался. Кстати, касаемо встречи Фрила и Сновидца… Она состоялась накануне нашего отправления в «чашу» короля драконов, а потом мы как-то засуетились, и у меня из головы просто вылетело. И в итоге я спросил под самое завершение своего рассказа о том, как именно был завершен разговор с канделябром.

На самом деле, очень тупо, но не все же в нашей жизни, в нашем мире, должно быть пропитано умными мыслями? Нет, не все! Иногда самые глупые и безрассудные методы оказываются самыми подходящими и единственными возможными. Как-то так.

В любом случае, наша дружеская встреча там, в своеобразной спальне короля драконов, длилась практически один целый день. Один продолжительный, прекрасный день, когда мы общались, никуда не спешили и даже не думали о том, что с нами что-то может случиться.

Наверное, это было самым счастливым времяпрепровождением на той стороне мира-монеты за все мои приключения там. Хотя, не наверное, а совершенно точно!

Следующий день мы посвятили тому, что Мультан и Фрил прыгали нас во всякие интересные и красивые места, рассказывая о том, какие события когда-то происходили и так далее, и тому подобное. В общем и целом, мы получили то, чего так хотели, в смысле, мы с Нионой, учитывая тот факт, что и она говорила про экскурсию, и я тоже несколько раз упоминал, что было бы неплохо нормально прогуляться по той стороне мира-монеты!

Нет, конечно, не обошлось и без интересных ситуаций, потому что мы умудрились нарваться на бандосов, которых я раскидал одной только фразой: «Я ж вас в узел завязывал!» Прикольным оказалось то, что они поняли, что мой выкрик — не шутка и я действительно сделаю с ними нечто малоприятное в том случае, если их решимости хватит, чтобы напасть. При этом, у меня не было оружия с собой. Только кулаки. У Нионы были Меч и Вирта, которые не захотели расставаться и сказали, что будут сопровождать нас до самого последнего момента. Кайса ходила с боевым зонтиком, который ей крайне сильно понравился и который она пообещала вернуть в «Великое знание» после того, как мы вернемся. Эту миссию супруга возложила на Жупелку, которая тоже шарилась с нами и, наверное, выглядела самым мирным человеком в мире, хотя мы-то знали, что она — не человек и что может натворить таких дел! Но творить их не станет по причине отсутствия таковой необходимости. Вон не так давно так натворила, что сама превратилась в наблюдателя, а это — не шутки.

Как бы то ни было, бандосы решили не ругаться, не ссориться и. подняв руки, ушли туда, откуда вышли. Там даже Меч не успел среагировать, потому что я, внезапно для самого себя, рявкнул с душой и от всей души, как только негодяи появились.

В общем, неплохо получилось, вот честно!

Второе внезапное приключение у нас случилось тогда, когда мы прыгнули к какому-то там ущелью. Оказалось, что там монозавры сбились в кучу, потому что у них сезон такой… ну, чтобы в кучки сбиваться. И вот они были крайне не рады нас видеть, а то количество, которое сбилось в кучку, оно… В общем, оно ринулось за нами и преследовало вплоть до того момента, пока мы не забежали в какой-то лесочек. И, о чудо, оказались в очередном логове бритвенно-лезвенных! Благо прыжки для нас стали делом обычным, и если побегать от монозавров было даже прикольно — адреналин, веселье и так далее, — то вот с этими стальными не было никакого желания вступать в дискуссию, в связи с чем было принято решение о моментальном перемещении в место куда более безопаснее.

Так мы вновь очутились около той достопримечательности, которую нам хотели показать. На тот момент монозавры еще не вернулись, и у нас была возможность спокойно постоять, позалипать, чем мы, собственно, с огромным успехом и занялись. Правда, поскольку хорошего должно быть по чуть-чуть, то недолго.

И вот, наконец, настал тот момент, когда нам уже пора было отчаливать. Мы, на самом деле, даже этого не заметили, точно так же, как и не заметили того, как вновь оказались с наблюдателями там, на ребре мира, откуда очень странным образом казалось, что все видно и что все не так далеко, а даже очень близко, хотя, понятное дело, это было иллюзией. Достаточно странной, но очень увлекательной.

Наблюдатели даже не разговаривали, они жестами просили пройти куда-то, и мы, зная что опасаться нечего, просто следовали куда-то там, чтобы в итоге увидеть в канцелярии наблюдателей то, чего явно не ожидали. Это было чем-то вроде фонтана в нашу честь, а вместо воды в нем плескались причинность, пространство и время, все то, с чем непрерывно и постоянно работали наблюдатели с самого момента появления.

После этого нас вежливо попросили приготовиться к тому, что нас прыгнут домой, а нам и сказать нечего было. То есть тот фонтан, который появился на ребре мира-монеты, он шокировал нас настолько, что мы даже ничего сказать не успели, не смогли. Только лишь согласно кивнули и… оказались дома.

* * *

Открыли глаза, и «оп» — наш мир. Наши спальные комнаты. Наша квартира и… усталость. Просто невероятной силы усталость, которую можно сравнить разве что с такой, очень сильной болезнью, которая прибила и не дает ни единого шанса начать двигаться, что-то делать, которая даже думать нормально не позволяет.

Как бы то ни было, мне пришлось встать и отправиться на работу. Кайса поднялась позже. гораздо позже и тоже отправилась работать. Ниона же в этот день осталась дома, чтобы отдохнуть и восстановиться. Хорошо, что у неё была такая возможность, потому что на той стороне мира-монеты она выложилась по полной, учитывая тот факт, что большую часть своего путешествия она шарилась, не привлекая внимания и даже проводя собственное небольшое расследование так, чтобы встретиться с нами перед последней битвой. Думаю, при всем желании я не смог бы провернуть подобное! Собственно, так у нас и получилось, и, решив не тянуть мурлыку за мурчало, я сразу жахнул полным оркестром, таким образом заявив о себе и своем приходе всем и каждому!

Эх… все это — лирика. Мы вернулись домой и будто бы начали жить свои жизни в очередной раз, с самого начала. Что самое интересное, мы всегда общались, достаточно много, а тут… а тут начали общаться еще больше. По вечерам начали вместе выдвигаться куда-нибудь на прогулки. Не всегда, конечно, но иногда, и это было прикольно! А еще меня никак не покидало странное чувство, что что-то не так, что что-то не то или как-то неправильно. Я старался избавиться от этого, время от времени доставая артефакт, позволяющий подглядывать за той стороной, и смотрел на темницу, в которой сидели канделябр, отступник и монах. По какой-то причине мне казалось — не часто, иногда, — что на самом деле все происходящее — всего лишь сон, и в действительности я потерпел поражение в битве против своего давнего врага.

В это время на той стороне мира-монеты бушевал рассвет культуры, технологий, колдунств и колдовства. Все жители объединились и начали работать вместе. Без оглядки на прошлое, с желанием как можно скорее взглянуть в скорое будущее… Не знаю, как еще об этом сказать. В общем, та сторона прямо начала расцветать, и каждый мой взгляд туда, при помощи артефакта, показывал технологический прогресс. Удивительный и даже прекрасный. Иногда мне даже казалось, что ребята в скором времени смогут открыть прямой портал, чтобы можно было гонять туда-сюда и видеться с друзьями, а может, даже наладить туристические маршруты разных видов. К примеру: опасный — для любителей погорячее — и включить в него клешнестыню, какую-нибудь чащобу бритвенных и, скажем, выпадину обратностей. Для тех, кто любит спокойные приключения, можно предложить, скажем, квадратный лес за замком Фристалии или прогулку по духоборческих горам, учитывая, что порядок мы там навели и вполне неплохой. Смешанный вариант прогулки, который подразумевал бы какие-нибудь столкновения с клубками змей, которые так вот «ш-ш-ш» и пытаются «кусь», а может, и постановочные сражения против драконов… точно! Целые постановочные аккуратные баталии с драконами и путешествия типа «адреналиновый рай» и для тех, кому просто интересно немного встряхнуться!

Вот это было бы прикольно! Вот это было бы прямо интересно! Я бы, даже, возможно, решился бы на то, чтобы начать этим заниматься. Знаете, целые туры на ту сторону! Ежедневные прогулки разного масштаба! Учитывая, что у меня в друзьях правители и герои, думаю, получилось бы прямо прикольно!

Но вот есть и загвоздка небольшая… Не думаю, что наблюдатели когда-нибудь позволят подобному случиться, тем более, Фрил как-то говорил с Жупелкой, и она сказала что-то вроде: «Кажется, наблюдатели теперь могут общаться с нами через меня, потому что я зачерпнула их общего сознания. Кажется, теперь я даже могу слышать мысли наблюдателей, и это очень странно! Особенно, когда они просят быть осторожными и не перегибать с исследованиями».

Я этого не видел, только слышал из письма, которое было возможным благодаря артефакту Нионы. Об этом рассказывал Фрил, в чьем голосе звучали нотки не то чтобы испуга, но… не знаю… какой-то неуверенности касаемо правильности происходящего. Как бы то ни было, он прислушался к фантазфурии. Чуть позже практика показала, что она права, и благодаря её наводкам и словам удавалось остановить нескольких бандосов в самом начале их продолжительного и сложного пути, полного боли и страданий для дальнейшего перевоспитания разговорами, теплом и попытками доказать, что не бывает плохих, бывают только те, кто чем-то недоволен и на этой почве сбился с истинного пути. Ну, в общем, как-то так.

Кстати, чуть позже Фрил и Жупелка сыграли свадьбу. Мы были рады за них и пытались всей шарой даже достучаться до наблюдателей, чтобы они позволили нам прыгнуть на ту сторону, чтобы вместе отпраздновать, но ничего не получилось. Даже Гром прыгал к ним, если верить его заверениям, и пытался договориться, но ничего не получилось. Как бы, нет и нет — в любом случае мы поздравили одним общим письмом и посмотрели на обряд их свадьбы с помощью моего артефакта. Ребята даже помахали нам рукой и прокричали: «Мы вас в узел завязывали!»

Да, в какой-то момент мне пришлось признать, что у меня такая вот штука есть, но я сказал, что давно её не брал в руки, а тут, типа в связи с приключением, вспомнил и решил достать из загашника.

Тогда Ниона призналась, что у неё тоже есть некий артефакт. Я-то о нем знал, но сделал такой вид, словно для меня это какое-то открытие, и с того момента мы начали общаться с той стороной мира-монеты. Наблюдать за ними и так далее. Это было прикольно, что больше не надо было хранить какие-то там секреты.

И я понимаю, сейчас мое повествование получается каким-то таким, сбивчивым и, наверное, не совсем правильным в плане хронологии событий, зато я рассказываю так, как считаю нужным о том, что происходило после нашего возвращения домой. Да, таким образом я планомерно подвожу к последней мысли, которая, однако, пока что только формируется. Да и рассказать хочется о том, что было дальше-то!

Короче, На той стороне мира-монеты действительно начался целый рассвет! То есть они словно впитали в себя какую-то мудрость, даже не совсем понятно какую, получили мощного пинка и начали нагонять прогресс с такими скоростями! У-у-у! С такой невероятной, что даже верилось с трудом!

Конечно же, им в этом еще не кисло помогала колдунская энергия…

О! Точно, вспомнил!

Многовековник стал открытым! Культ духобор или духоборов, я до сих пор не мог понять, как правильно, сразу после нашего похода начал преобразовываться и сильно меняться!

Да, туда пришел новый дядька в управление, который сказал: «Мы должны быть с миром и миру открыты!» — и вы не поверите, кем был тот дядька! Я тоже не поверил, пусть и сделал вид, что вообще ни о чем подобном не знал, не видел и не слышал. Им оказался тот духобор, который ушел из духобор и поселился в небольшом поселении в Лесоборье. Вы, наверное, его и не вспомните. Это был Дестер. Тот, который даже стал старейшиной деревни, которую, в свою очередь, когда-то во времена первого путешествия Нионы захватила Вантанамама, поддавшись сладким речам Клирка. Вот так вот.

Он пришел в горы, когда нас уже прыгнули домой, и начал не то чтобы возводить новые порядки, но да… возводить новые порядки, которые были направлены на открытость гор и на то, чтобы многовековник был доступен всем и всегда. Чтобы к нему мог прийти каждый, и каждый мог наполнить его своей энергией и немного энергии от него взять! То есть, как говорил Дестер: «До этого в многовековнике скопилась энергия, которую тот жадно получал из духобор, и в большинстве своем она была не сказать что хорошая, светлая или около того. Сейчас же наша цель заключается в том, чтобы новый росток наполнить светом, чистотой и добром! И я понимаю, дать возможность всем желающим прикоснуться к древу не значит напитать его исключительно добром — это логично! Но давать такую возможность прикоснуться надо всем! Без исключения!»

И знаете, я был согласен с ним. Возможно, целый культ только благодаря тому и появился? Ну, в смысле, благодаря постоянной поддержке какого-то великого статуса этого растения. Оставался один вопрос — кем это было сделано? И этот самый один вопрос порождал собой целую длинную череду, которая в основном звучала следующим образом: «Для чего?!» — и самое забавное заключалось в том, что никто ничего однозначного сказать просто не мог, даже Гром, с которым, чисто из любопытства огромной силы, мы связались при помощи артефакта Ниошки, ляпнул что-то вроде: «Это было настолько давно, что я не особо помню, что именно произошло. Да и не сказать, что тогда жизнь шла медленнее, наоборот, как-то в разы и десятки раз быстрей, потому что приходилось выживать, делать что-то ежеминутно, ежесекундно! Так что я просто не мог себе позволить сидеть на одном месте и наблюдать за закатами и рассветами! Ба-ба-ба! Я развлекался как мог, и все эти развлечения просто выдавили из памяти какие-то определенные воспоминания! Ба-ба-ба!» Такой ответ был вполне исчерпывающим. Что же он на самом деле значил? Ну, я затрудняюсь ответить на этот вопрос вот по какой причине: зная великого бессмертного дамбра-летописца, он мог придумать все что угодно, лишь бы сокрыть истину, при этом не то чтобы соврав, но дав повод думать о том, что он ничего не знает или ни о чем не помнит. В принципе, подобное поведение можно было считать вполне нормальным для него. В принципе, если это было так, то причина, по которой он не хотел и не собирался рассказывать детали, имела место быть тайной или, что мне кажется маловероятным, он просто не в курсе того, с чего и каким образом все началось.

М-да… наверное, я как-то слишком сильно завернул.

В любом случае, мы все равно никогда не сможем узнать истины, точно так же, как никогда больше, скорее всего, не сможем попасть туда и прогуляться по королевствам и, быть может, задать Грому вопросы о многовековнике, лично. Никогда не сможем, потому что не попадем на ту сторону.

А теперь давайте я немного расскажу о том, какими становились те самые королевства на той стороне мира-монеты! Ведь это же важно!

Итак, Лесоборье замедлило свой рост и сфокусировалось на создании дорог общего пользования, которые подразумевали под собой не только наличие дренеля вообще везде, но и обеспечение среднего и короткого пути хотя бы какими-нибудь опознавательными знаками, которые рассказывали бы: «Туда не ходь! Сюда не суй! Тама не нать! А здесь бежать!». Вдобавок к этому Мультан спустя несколько дней после того, как нас вернуло домой, собрал экстренное совещание колдунского круга, коим управлял, но от обязанностей управления коим все время пытался как-нибудь отмазаться, потому что не имел особого интереса к подобным встречам. Так вот, старый друг собрал коллегию. Почти построил по струночке, а все для того, чтобы объявить о закрытии такой организации, как «Колдунский круг». Такое решение он аргументировал полным провалом системы, которая должна была бороться со злом! Но она провалилась, с учетом того, что многие колдуны переобулись в сальто, когда появился канделябр и предложил непонятно что! Ну, хоть об этом «непонятно что» Мультан рассказал красиво и во всех красках, за что пусть и не очень большое, но все-таки спасибо! Потому что таким образом он помог выявить неблагонадежных персонажей для дальнейшего отстранения и перевоспитания.

Сам же Мультан рассказывал об этом примерно следующее: «Дело было так… Я как-то сидел, когда вы еще были тут, у нас, и думал о том, что некоторые… да даже не некоторые, а многие наши колдуны примкнули к канделябру. Скорее всего, многие и до этого страдали тем, что были с ним в одной лодке и просто верили, и ждали возвращения своего предводителя. И вот я подумал: наверное, настал тот час, когда надо что-то менять, а колдунский круг, который трепетно формировался не мной, наверное, есть смысл полностью распустить, потому что смысла от него, на самом деле, никакого и не было. То есть я так подумал, после чего попытался понять, чего такого хорошего наши колдуны сделали за последнее время, и понял, что ровным счетом ничего. Они просто время от времени собирались вместе, что-нибудь обсуждали, и всё! Ну, не считая момента с противостоянием Скотоглосу, но там была чуть другая ситуация и там боялись вообще все и каждый, потому что от порождения темного пятна было непонятно что ждать и еще более не понятно, что происходило с теми, кто темное пятно был не силах покинуть... в смысле, впоследствии что с ними случалось, если они оставались в темном пятне. Да и Скотоглосу никто никогда не служил, потому что это дело прям чересчур старое, и многие думали, что это — какая-то страшная сказка, в которую лучше поверить и не соваться в ужасное место, нежели не поверить, сунуться и не высунуться больше никогда… Эм, так вот, я обо всем об этом так подумал и решил, что нет никакого смысла поддерживать столь сомнительную организацию и кормить тех, кто в любой момент может переметнуться куда только захочет. Те, кто искренне верит в будущее и будет сражаться за свет, те в любом случае будут стоять рядом с нами, остальные либо просто в стороне, либо напротив, и от этого нам никуда не деться. Так что, может, я и не прав, но теперь никакой общей колдунской организации нет. Есть только одна правительственная структура, которая следит за тем, чтобы в каждом населенном пункте был хотя бы один колдун, но вы и сами понимаете, что это — капля в море, причем не очень-то и большая, если внимательно на неё посмотреть».

В принципе, в его словах была какая-никакая истина, однако мне показалось его решение таким, достаточно относительным. Не знаю. С одной стороны, Мультан был прав и касаемо пользы, и касаемо содержания колдунского круга, и если рассуждать о врагах и противниках, тоже был совершенно прав, особенно учитывая то, каким образом сложились все последние события, но вот все равно, мне будто бы что-то не давало покоя. Что-то такое… не знаю… от чего внутри было не особо приятно. Может быть, мне просто нравилась сама организация колдунского круга, потому что словосочетание звучит прикольно, а может, и по какой-то еще причине. В любом случае, я не считал нужным лезть во внутренние дела той стороны мира-монеты и высказывать свое мнение. Так было хотя бы потому, что я пусть и был героем, но таким, что ушел в прошлое.

Ниона, кстати, тоже, насколько я могу понять, хотела что-то сказать на этот счет, но потом передумала. Она будто бы провела переоценку ценностей, подумав обо всем сказанном Мультаном, и решила, что тот прав. Она сказала нам с Кайсой: «Знаете, а мне кажется, что в таком поведении есть смысл. Я имею в виду в том, что Мультан всех распустил. И мне кажется, в этом также есть еще и второе дно, о котором ты, папа, должен был бы догадаться прямо сразу».

— Это ты о чем? — поинтересовался я, слегка дернув головой от полного непонимания. — Прошу немного пояснить, что именно ты имеешь в виду, говоря о том, что я о чем-то должен был догадаться, причем сразу.

Сказав это, я почувствовал, как бровь подпрыгнула до середины лба и не захотела опускаться туда, где обычно пребывала.

— Слушай, ну Мультан же твой друг, правильно? — хихикнула дочь. — Так вот подумай, чем он больше всего отличается от остальных твоих друзей и знакомых? — она хихикнула еще раз, а я понял, что вопрос подразумевает под собой что-то такое невероятно простое, что вообще на виду, что-то такое, о чем я должен был подумать сразу, а не тупить, словно вообще не знаю Мультана и кто он такой есть.

— Да, мой друг… — хмыкнул я. — Мой друг, а дальше-то что? — и попытался слиться с темы, за что был награжден взглядом непонимания от Кайсы, которая тоже начала улыбаться, но не из-за того, что поняла, о чем говорила Ниона, а потому, что сразу просекла тот факт, что я дико туплю и даже в ус не дую, о чем идет речь и что следовало бы ответить дочке.

— Так, понятно.

Ниошка улыбнулась еще шире, что меня немного поднакалило, но я ничего не сказал. Как бы, смысла не было наезжать на кого бы то ни было из-за того, что у самого в голове опилки.

— Ты можешь пояснить, пожалуйста, что именно тебе понятно? — спросил я, стараясь держаться максимально вежливо.

— Чего больше всего не любит Мультан? — спросила Ниона буквально в лоб. — Давай, подумай и дай мне ответ.

— Мультан? Он больше всего не любит тупости… и публичности. А если тупость и публичность для него пересекаются, то… То он чувствует себя прямо совсем неуютно, становится дерганым и практически бросается на окружающих, — ответил я и продолжил тупить.

Кайса же сверкнула прозрением в своих глазах и посмотрела на меня как на дурачка, но любимого.

— В связи с этим… — продолжила Ниона через паузу. — Роспуск колдунского круга… — она говорила по фразам, словно направляя меня на правильную мысль, которая была несколько быстрее, чем я, её преследовавший в тот момент. — Может быть… проявлением его желания…

И вот, наконец, меня стукнуло, будто бы по голове тупым тяжелым предметом.

— А! То есть, ты полагаешь, что таким образом он хочет уйти от гласности? То есть ты думаешь, что это — лишь удобный повод к тому, чтобы свалить со своей должности и, в принципе, куда-нибудь свалить и больше не появляться на публике? Во всяком случае, так часто не появляться, засев в какой-нибудь землянке и не высовывая оттуда своего носа? — поинтересовался я, а дочка улыбнулась, словно я наконец-таки смог реабилитироваться в её глазах.

— Тебе не кажется, что подобное вполне в духе твоего друга, а? — спросила она.

А я задумался, причем достаточно крепко.

На самом деле, она была права, и причина, по которой Мультан распустил колдунский круг, могла, на самом деле, крыться как раз в его желании уйти от мира как можно дальше и, заперевшись под землей, жить, проводя время в каких-нибудь своих исследованиях. В принципе, такое могло быть истиной, а я об этом не подумал. В связи с этим в голове даже промелькнула мысль: «Ах ты, старый хитрец, решил прикрыться благородством для достижения своих, вполне корыстных целей? В принципе, даже если так, то мысль-то твоя насчет колдунского круга и его целесообразности быть на той стороне мира-монеты вполне себе нормальная, учитывая, сколько средств тратилось на содержание всех-всех-всех и какую отдачу получилось заиметь впоследствии… Ну, скажем так, не самую радужную».

Пришлось согласиться с Нионой и с тем фактом, что я не додумался сам насчет подобных мыслей старого друга. Отнекиваться или искать какие-нибудь слова оправданий я не стал, потому что смысла в этом никакого не было.

Как бы то ни было, давайте пойдем дальше и я расскажу вам немного про Делку, которая стала крайне знаменитым колдунствующим механиком.

Девушка, которая была родом из одной шахтерской деревни и которой впоследствии посчастливилось стать ученицей наследницы одного древнейшего рода, в итоге открыла свою мастерскую. Небольшую, работающую исключительно на заказ, но такую, которая воплощала в жизнь самые невероятные заказы, и на колебегах Делка не остановилась. Именно она стала первой, кто изобрел первый автомобиль той стороны мира-монеты. Таковой передвигался исключительно при помощи пароколдунского двигателя. Во всяком случае, поначалу. Потом Делка объединила свои наработки с теми, которые были у Цифа и… да-да-да, они вместе смогли получить первый пароколдунский электрический автомобиль! Конечно, потратили немало времени, но сделали!

Вы только попробуйте представить, какой бум настал после этого там, на той стороне! Все буквально радовались тому, что есть такие два великих ума, которые смогли изобрести нечто подобное! А еще для кроксов, мехохвостов и многих других животных подобное значило только одно — свободу!

Кстати, Клирк создал первый на той стороне мира-монеты зоопарк, и таковой чуть ли не стал еще одним королевством, которое посвящено животным и уходу за ними. Конечно, в его владениях водились в основном только безобидные или приручаемые особи, но были и такие, за коими требовался глаз да глаз. Даже несколько колоний всяких бритвенных и лезвенных получилось достать. Для этого колдун, который пытался захватить власть на той стороне мира-монеты, заключил соглашение с драконами, и они помогли отловить столь злобных существ и перенести в специальные загоны. Кстати, как оказалось чуть позже, и лезвенных, и бритвенных, можно приручить! Только для этого необходимо огромное количество пердоболотной жижи. Но даже несмотря на это, к ним лишний раз лучше не приближаться без веской причины.

В это же время Милли начала свой собственный проект, который никак не был связан с предками и тем, чем они занимались. Итак, она открыла первую на той стороне обсерваторию и начала изучать звезды и те тела, которые существовали меж планетами. Для этого Милли Визмен была вынуждена посвятить себя созданию линз и дальнейшей разработке телескопа. Ей в этом активно помогала Виза. И вот что интересно: та, кто была прислугой в доме давнего и лучше друга Мурдыкса, в итоге стала главой научно-исследовательского института неба, а Милли стала ей служить в рамках одного рабочего места. Как так получилось? Да очень просто, у Визы оказался какой-то невероятный талант к созданию разного рода телескопов и дальнейшему их применению. Милли поначалу была недовольна подобным фактом, а потом смирилась, кивнула и решила, что то, что она начала, должно отойти той, кто так или иначе посвятил ей и её семье всю свою жизнь как минимум, потому что у той лучше получается. Таким образом наследница древнего рода отдала Визе долг… но это так, прямо если грубо рассуждать о подобном. В любом случае, поступок Милли был до невозможного благородным и даже крутым. Ведь мало кто просто так передаст свое дело другому — тому, у кого лучше получается вести дела благодаря врожденному таланту!

И мы идем дальше! Вантанамама! Она продолжила быть негласной мамой всех вантан, выступая за справедливость между своими ребятами и миром вокруг. В принципе, подобное и понятно, учитывая что её племя принесло немало проблем всем королевствам и чуть ли не чаще остальных было в центре внимания героев. Примерно то же самое можно сказать и о Сэлдоме, который с гордостью носил данное Нионой ему имя. Да, карабаксу-контрабандисту очень нравилось, когда его кто-то называл «Пятачок». Он видел в этом что-то такое, милое и в то же время привлекательное, а еще он чувствовал, что смог измениться. То есть полностью отказаться от той жизни, которая у него была, пусть иногда и доставал то, что доставать нельзя, за что по полной программе получал по шапке от Вантанамамы, что время от времени носилась с ним как мама, раздавая подзатыльники и возвращая на путь создания мира вокруг, а не разрушения того, который был у него внутри. Так, вантанша пинала Сэлдома, чтобы он организовывал на пердоболотах нормальные, полноценные поселения для добычи бивней склизняков.

Также в скором времени после того, как Пятачок начал работать над проектом, связанном с пердоболотами, были обнаружены полезные свойства слюны фиглей и фуглей, и оказалось, что вот это вещество прекрасно подходит для создания вакцин разного спектра применения. Этим, как вы понимаете, занимался Порег. Именно он захотел сделать соответствующее исследование и был рад полученным результатам. В какой-то миг он связался еще и с Визой и в полной мере рассказал о том, что хочет заиметь для дальнейшей работы. Так на той стороне мира-монеты появился первый микроскоп, что сдвинул познания о мире еще дальше и сделал научную деятельность еще более привлекательной для новых поколений, которым было крайне интересно узнать о том, из чего что состоит и как все это выглядит в такой близи, в какой можно рассмотреть мелкие всякие детали.

Что ж, можно сказать, что та сторона мира-монеты наконец направила внимание на познание себя и мира. До этого они были сосредоточены исключительно на том, чтобы выживать, и получалось это пусть и неплохо, но не так, как должно было! В смысле, прогресс должен был сопровождать их планомерно, в течение всего времени, а тут получалось так, что за несколько крайних лет на них свалилось все и сразу и в большом количестве! Конечно, не все успевали в связи с этим сориентироваться. Особенно страдали от подобного престарелые жители той стороны мира-монеты, однако стойко выносили все тяготы и лишения новых реалий, за что, на самом деле, я хотел бы передать всем им огромное уважение.

С другой стороны, все молодые жители той стороны и все те, кто находился в среднем возрасте, буквально наслаждались ситуацией. Все и каждый были в полной мере поглощены изменениями, которые внезапно начали делать жизнь в разы проще, пусть для подобного улучшения и ускорения приходилось прикладывать определенные усилия и шевелить мозгами в большом количестве. Однако, кажется, многим это нравилось! Более того, у многих это вызывало спортивный интерес… в смысле, сделать что-нибудь такое, что поможет в ближайшем будущем, к примеру, дома сделать прочнее или что сможет обогреть места проживания в каких-нибудь холодных областях. Да-да-да, прогресс шел полным ходом и быстро добирался до предметов первой необходимости!

Но при всей радужности моих описаний на самом деле все было не так однозначно хорошо. Нашлись и противники научно-технического прогресса, и их оказалось не так мало. Таким образом, на той стороне мира-монеты постепенно зрел конфликт, и масштабы его было крайне непросто просчитать. Конечно, короли и королева королевств пытались повлиять на ситуацию и стабилизировать, но чем больше новшеств появлялось, тем сложнее им было не только наблюдать за происходящим, но и вносить своевременные коррективы, которые должны были поддерживать тех, кто не согласен с нововведениями, и тех, кто с таковыми согласен.

Вот тогда, в общении с друзьями, мы поняли, насколько, на самом деле, хрупким может быть мир, построенный на сожительстве тех, кому нравится все новое, и тех, кто так или иначе всего нового побаивается и относится к таковому с опаской. Да, некоторых консерваторов удалось переманить на сторону прогресса, показав им их тяжелую работу с другого ракурса и то, каким образом в одночасье она станет качественней! Причем, упор в данном случае в первую очередь ставился именно на ка-чест-во, а не на скорость. К сожалению, даже при самом высоком мастерстве обычного сотрудника, когда увеличивается скорость, то качество автоматически снижается, а тут при сохранении объемов производства показали, как можно добиться наилучшей продукции… или, скажем, просто лучшего выполнения каких бы то ни было работ, что само по себе заставило консерваторов задуматься над тем, что прогресс, на самом деле, не такая уж и плохая штука! Что в нем имеют место быть форма, грация и дальнейшее использование в тех или иных областях.

Конечно, были и те, кто даже не пытался приобщиться, даже несмотря на достаточно веские и такие, вполне весомые аргументы, и таких было немало, к огромному сожалению. Почему? Мне трудно судить об этом, пусть я и сам, в силу возраста, все больше сталкиваюсь с тем, что чего-то не понимаю, а некоторые вещи или веяния моды мне даже как-то чужды, хотя когда был молодым, всегда думал, что ничего подобного со мной никогда, вот просто ни в коем случае не произойдет! А ведь происходит… Я этому не рад и стараюсь бороться, но с пониманием о том, что перебарщивать ни в коем случае нельзя, чтобы не превратиться в молодящегося старика с инфантильными взглядами и несоответствием в поведении.

Хотя, конечно, подобное меня никогда не смущало. В смысле, «несоответствие», потому что я никогда не пытался кому-то каким-то образом соответствовать! Более того, меня никогда не парило мнение окружающих… А тут, не знаю, видимо, возраст наложил на меня свои какие-то определенные взгляды, и вообще прошу прощения, что-то меня занесло. Наверное, это потому, что я заканчиваю книгу. Наверное, потому, что как-то даже привык рассказывать об историях, которые с нами произошли! И если в прошлый раз, когда я рассказывал о втором походе Нионы по той стороне мира-монеты, пусть и была какая-то такая, несколько грустная нотка в голове и в словах, но она была через улыбку, а все потому, что я был рад тому, что дочь смогла со всем справиться, разрулить по красоте, еще и оставить после себя прекрасные мысли и идеи! А в этот раз, мне, знаете, как-то тотально грустно. На это, конечно, есть определенная причина. Главным образом таковая заключается в том, что… как бы так сказать-то… эм… в общем, да… Я просто сам не знал, насколько сильно, на самом деле, скучал по той стороне и как там может быть прикольно! Как интересно быть героем, даже таковым не являясь на самом деле, и все эти приключения… м-да…

Короче, когда мы вернулись домой, мне просто стало грустно от понимания, что туда я больше никогда не смогу вернуться. Наверное, по этой причине я немного позволил себе удариться в фантазии и подумать о турах на ту сторону… эх! Несбыточное! Ну да ладно! На нашей стороне тоже есть чем заняться. Тут тоже достаточно разного рода дел! Вот, к примеру, я ударился в ностальгию и решил, что третье приключение Нионы тоже должно увидеть свет! Подумал, решил — и вот написал, чему очень рад, даже несмотря на то, что немного грустненько. Вдобавок, на работе дел полным-полно и, в принципе, не то чтобы скучать, времени присесть, чтобы чайку попить, нет ни единой возможности! Но я не жалуюсь, не подумайте… просто рассказываю… делюсь.

Так, опять занесло…

Выравниваюсь и добавлю пару слов насчет Кайсы! Она, в принципе, для меня всегда была, есть и останется героиней! А тут она проявила себя как самая настоящая воительница, которая неплохо раскидывала врагов, которая так или иначе участвовала в сражениях и даже выходила вместе со мной против драконов! И еще и вместе с Эдифиной сразилась с одним из трех главных гадов, что так или иначе ворошили все вокруг, поднимая с ног на голову и обратно! Я могу даже так сказать: этот наш поход, он позволил мне в очередной раз влюбиться в супругу! Вновь без памяти! Я был снова ослеплен! Как-то так, мои друзья… как-то так! И я надеюсь, что она продолжит меня удивлять и дальше! А в том случае, если наш мир вновь содрогнется, быть может, нас опять дернут на ту сторону, и она станет главным действующим лицом, что разрулит ситуацию, а мы с дочкой поможем! Почему и для чего так? Да просто по приколу! Я уверен, она справится!

Эм… А теперь, к самой последней части! Надо ж немного рассказать о Ниошке и о том, как на неё повлияло последнее путешествие! Тут сложно что-то сказать, а все потому, что она немного изменилась и стала чуть более такой… сдержанной и закрытой, пусть и решила для себя, что продолжит помогать тем, кому помощь нужна, вот только методы будут чуть другими. Более продуманными и сдержанными. Таким образом, я могу сказать лишь одно — она повзрослела и очень сильно! А еще поняла, что стремление должно быть оправданным и ни в коем случае не строиться таким образом, чтобы кому-то было плохо. Ну, в общем… она шла к своей цели, которая заключалась в том, чтобы попробовать изменить нашу сторону мира-монеты к лучшему! Она думала о том, как при помощи слов воздействовать на нашу сторону и есть ли хоть какой-то небольшой шанс только за счет правильно подобранных выражений донести мысль о том, что надо быть добрее, проще и наконец услышать друг друга в общем гомоне, что разносится со всех сторон. И, знаете что, думаю, у нее получится найти комбинацию, правильную последовательность, тот самый шифр и стать тем самым — единственным героем, что герой для обеих сторон нашего пусть и разделенного, но единого мира-монеты. Возможно, наблюдатели, быть может, сам создатель, этому поспособствуют своими странными методами, а может, и нет. Не знаю!.. Но как бы то ни было, я верю, она сможет! Ведь и мы смогли добиться того, что нас запечатлели в качестве фонтана, в котором плещутся пространство, время, причинность и действительность!

И все это на ребре нашего мира-монеты, куда попадают все герои, спасая одну из двух сторон!