Семейное дело. Дела семейные (джен)

Дин напряжённо думал, пытаясь найти выход, ведь должен быть хоть какой-то способ! После увиденного и рассказанного Эммой, он уже понял, что не допустит гибель столь странно появившейся в его жизни дочери. Да, она не была человеком, и, положа руку на сердце, желанным ребёнком, тоже… Дин никогда не думал, что у него могут быть свои дети, не с его образом жизни и работой, а если и позволял себе какие-то мысли и фантазии на эту тему, то всегда видел себя отцом сына, но… дочь?! Такой вариант он даже в мечтах не рассматривал. Ведь девочки — это по определению маленькие принцессы (жуткая версия Лилит не в счёт), нежные и беззащитные создания, о которых надо заботиться и оберегать, они не должны быть охотниками по определению! Не должны видеть и знать весь этот ужас и грязь! Девочка должна играть в куклы и думать о нарядах, и, чуть позже, о мальчиках и косметике. Девочка не должна страдать от тяжёлых ран! Девочка не должна выбирать между своей собственной жизнью и жизнью отца! Вся эта ситуация была просто мерзкой и чудовищной… в своей извращённой неправильности! Так не должно быть! Это противоестественно!

Но вот она, его плоть и кровь, так похожая на него, взрослеет не по дням, а по часам, и это отнюдь не метафора! Ей уже на вид лет двадцать! Более того, она была тварью, которых они убивали, но …

Чем-то она напомнила ту девчонку-вампира, не желающую пить кровь и умоляющую её убить, чтобы не превратиться в монстра окончательно… Кажется, её звали Алинор.

Да, возможно, он об этом не раз потом пожалеет, но… Жить, зная, что даже не попытался что-то сделать, чтобы спасти, а уж, тем более, убить собственного ребёнка?! Чем он тогда лучше того же Гордона, охотившегося на Сэма и убившего собственную сестру?! Да, он охотник, и крови на нём немало, он виноват в гибели стольких невинных людей, но становиться ещё и детоубийцей… Нет, такое даже для него слишком! Можно, конечно, попросить Сэма, но какая разница, кто нажмёт на курок?! Да и нечестно это будет по отношению к брату, даже в чём-то подло…

Какая-то смутная мысль крутилась на задворках сознания, но поймать её всё никак не удавалось. А потому он продолжил задавать вопросы с какой-то непонятной ему самому настойчивостью, почему-то это казалось важным…

Когда Эмма рассказала про сердце и смерть от её руки, Дин невольно вспомнил свою встречу со Смертью в Самарре, что он тогда испытывал рядом с таким могущественным существом, древнейшим, как само мироздание… Ассоциация с фаст-фудом, почему-то так полюбившемуся Всаднику… Китайский квартал, грязноватая комнатушка в конце коридора в мясной лавке, которую даже из жалости трудно было назвать медицинским кабинетом, с таким же неряшливым и лишившимся лицензии экс-доктором Робертсом в грязном халате и странноватой ассистенткой-готом, где он впал в кому, чтобы встретиться с четвёртым Всадником Апокалипсиса…

Точно! Клиническая смерть! Как же он сразу об этом не подумал?! Вот он, выход! Это был шанс, маленький, призрачный, но шанс! Впрочем, прикинув примерное расстояние … Выходило в лучшем случае где-то чуть больше суток, и то, если гнать не останавливаясь, а ведь в дороге может случиться всякое, например, сломается машина, ограниченный скоростной режим, а попадаться на камеры, когда в спину дышат левиафаны во главе с Диком, мать его Романом, пусть они сейчас и не на такой приметной Импале…

Внимательно следившая за отцом и чутко улавливающая все его эмоции, Эмма внезапно ощутила боль и безнадёжность сразу же после возникшей было надежды и радости.

— Что? Что ты задумал?! — со смесью страха и надежды спросила она, такие сильные, противоречивые эмоции отца передались и ей… Опять.

Дин взглянул на неё, прикидывая, рассказать ли про этот, увы, неосуществимый вариант, но, подумав, что терять всё равно нечего, решился.

В конце концов, на Робертсе свет клином не сошёлся. Он, конечно, один из самых надёжных и проверенных людей, который уж точно не выдаст Винчестеров властям, но, может, удастся найти какого-нибудь не обременённого излишними принципами и законопослушностью врача поближе?

— Что такое клиническая смерть в курсе? — нарочито беспечно, желая скрыть внутреннее волнение, спросил он.

Судя по расширившимся от удивления глазам, Эмма была явно знакома с таким понятием.

— Ты это серьёзно?!

— С ума сошёл?!

И Сэм, и Эмма заговорили одновременно, причём с такими одинаковыми выражениями лиц и интонацией, что Дин невольно улыбнулся. Племянница и дядя были в этот момент на редкость похожи в своём единодушии!

— Да есть у меня один знакомый врач, — ответил он. — Я тогда ездил к нему, чтобы со Смертью встретиться и вернуть Сэмми… — тут он осёкся. — Ну, в общем, ты понял, — это он обратился непосредственно к брату, — Ты его не знаешь, не до того тебе тогда было… Так вот, этот мужик ввёл меня в кому и остановил сердце на четыре минуты, а потом реанимировал через восемь. Жаль только, живёт далековато. Там несколько суток езды. Может, здесь кого в ближайшей больничке найдём?

— Но… мистер Винчестер, — от волнения Эмма снова обратилась к отцу формально, — это же большой риск, вы можете не очнуться! Я…не смогу! Не надо! Пожалуйста!

— Ты жить хочешь? — и тон такой спокойный, как будто погоду обсуждает, но эмоции… Эмма чувствует, видит… его гордость ею?! Он рад такой реакции и одновременно злиться на неё за это! Они теряют время, а надо спешить!

Богиня, какие же сильные и противоречивые чувства у этого человека! Даже Сэм не такой эмоциональный, а ведь брат родной, впрочем, его-то эмоции сейчас отнюдь не противоречивы. Он категорически против.

— Очень хочу! Но не такой ценой!

— Есть варианты? Нет? Тогда погнали до ближайшей больнички, найдём какого-нибудь врача и…

— Совсем сдурел?! — взорвался Сэм. — Где гарантия, что она тебя не обманывает и не добьёт, пока ты будешь в отключке?! Не приведёт подружек, так чтобы уж наверняка?! Может, она нас заморочила и всё это просто наведённые глюки?!

— Они мне не подружки! — Эмма тоже разозлилась, причём, чей именно это гнев: её или Сэма, при всём желании понять не смогла бы, да и не важно ей это было. — И я не вру! Клянусь! Я не знаю, куда они уехали! Это — часть испытания! После посвящения амазонка какое-то время предоставлена сама себе. Так они смотрят, как хорошо ты сможешь устроиться в человеческом мире, сделать карьеру, достичь каких-то вершин и принести пользу племени! Бесполезный балласт и неумёхи им не нужны! Не верите? Поезжайте в Корпус! Сможете лично убедиться, что там никого нет!

— И где гарантия, что это не ловушка? — не унимался Сэм. — Может, нас там ждут?

— Сэмми! — это уже Дин.

Поняв, что спорить с младшим Винчестером бесполезно, Эмма постаралась переключить внимание на отца. Тот, похоже, принял решение, и готов осуществить, независимо от того, поможет ли брат или нет. Немного поколебавшись, и подумав, что терять уже всё равно нечего, Эмма решилась раскрыть ещё один секрет. Конечно, она тогда будет абсолютно беззащитной и полностью в их власти, но…

Что она по большому счёту теряет?

— Если вы серьёзно по поводу моего спасения, мистер… папа, — заставляет она себя в последний момент сменить обращение, — то есть ещё несколько моментов: на нас действуют обычные снотворные и транквилизаторы, как на людей. В Корпусе, мы усваивали много информации, почти не спали, но и совсем без сна обходится не могли — это грозило бы истощением. А чтобы мы спали, несмотря на стресс, и не видели кошмаров, нас время от времени вводили в сон искусственно, где-то часа на три, не больше, так, чтобы тело и мозг успевали отдохнуть и восстановиться. Во время сна мы не взрослели, приступов не было. Если проблема только в дороге, вы можете просто накачать меня снотворным, и дядюшке Сэмми, — она специально позволила себе такое фривольное обращение, чтобы позлить младшего Винчестера, мстя, таким образом, за сомнения. Мелко и глупо, конечно, ведь он может сделать что угодно, пока та будет в отключке, но ничего поделать с собой не могла, видимо, «заразившись» безбашенной бравадой от отца, — не придётся волноваться, что я нападу в пути.

— Прекрасно, и какие ещё… моменты мы должны знать? — недовольно уточнил Сэм. — И не называй меня Сэмми!

— Хорошо, дядюшка, — нагло отвечает она. Богиня! Да, кто же тянет её за язык, так и хочется ему нахамить! А ведь раньше Эмма за собой такого не замечала, собственно, она до этой встречи вообще многого о себе не знала, но стоит ли так сразу выдавать им всю информацию? Не обратят ли они полученные сведения против неё, Эммы? Правильно ли это? Тем не менее, как будто против воли она продолжает.

— Амазонки не обычные люди. Мы созданы для того, чтобы служить и поклоняться, любить и почитать, быть воинами, телохранителями и выполнять приказы… В этом смысл нашего существования, по-другому мы не можем. Для этого и проводился ритуал привязки к Старшим и наставницам, к культу нашей Богини Гармонии, который… в общем, я сжульничала, и привязки не получилось, но это не значит, что я смогу… жить без любви, служения. Не знаю, как назвать в людском понимании такое… В общем, папа, если всё удастся, и мы после этого выживем… более преданной и любящей дочери у тебя не будет… Я буду готова умереть ради тебя! Пожертвовать чем угодно! Убить ради тебя! Выполнить любой твой приказ! Но тут есть и обратная сторона: я не смогу обходиться без тебя! Понимаешь? Мне надо быть всё время рядом с тобой, видеть тебя хотя бы раз в сутки, слышать и ощущать твоё одобрение… Если ты оставишь или прогонишь меня, я начну болеть и чахнуть от тоски, а потом в конце-концов умру!

В ответ на эту исповедь ей была тишина: шокированное (в который раз за этот странный вечер) молчание обоих братьев.

— Поэтому подумай ещё раз, надо ли тебе это? Ты не сможешь от меня отделаться… Я… Я просто не смогу без тебя, — отчаянно продолжает она, и тут же противоречит сама себе, — Но ты не думай, я не буду в тягость! Если надо, буду сама зарабатывать деньги! Я быстро учусь! Могу мыть машину, готовить, стирать, убирать! Всё, что пожелаешь! А ещё могу помочь в охоте: я могу видеть призраков, отличить обычного человека от одержимого! Могу драться, я сильнее обычного человека! — и замолкает, ожидая своего приговора, как же страшно… вдруг он… не захочет брать на себя такое бремя? Кто она для него? Нечисть. Неведомая зверюшка, нежеланный ребёнок, который требует не только спасти его, рискуя жизнью, но теперь ещё и вообще не отвяжется?

— Это … — шокированный отец недоверчиво смотрит на нее. — А кого-нибудь другого ты не можешь так… полюбить?

— Кого? Кто ещё готов рисковать жизнью ради меня? Кому я вообще нужна?! Если ты не готов, то давай прекратим это прямо сейчас! И не надо никаких опытов со смертью! Так ты только продлишь мою агонию! — на глаза опять наворачиваются слёзы.

— Мдя: «Мы в ответе за тех, кого приручили», — чуть слышно ворчит Сэм, но в этой звенящей тишине, и Эмма, и брат его прекрасно слышат.

— «Маленький принц» Экзюпери… — бездумно вспоминает цитату Эмма.

— Что? — отвечает она на невысказанный вопрос удивлённых братьев. — Мы проходили классическую литературу и школьную программу, чтобы не выделяться среди людей.

— Очешуеть! — второй раз восклицает ошарашенный Дин. Эмма замечает, что, похоже, у отца это любимое словечко. — Моя дочь ботанка!

И это немного разряжает обстановку. Сэм усмехается. Эмма же напряжённо ждёт решения.

— Что? Что мне делать, Сэмми? — вдруг как-то беспомощно обращается к брату Дин.

— Тебе решать. Лично я бы предпочёл… — договаривать Сэм не стал, и так было всё понятно.

— Вот понаделаешь своих монстриков! Тогда и … предпочитай, — вспылил Дин, затем он резко замолкает и смотрит Эмме прямо в глаза, испытующе. Та с замиранием сердца и неверяще смотрит на него, это же… Невозможно! Он и впрямь решил…

— Что ж, Эмма, раз так, то… Добро, пожаловать в семью!