Осенние письма (гет)

Раннее утро вновь было тихим и туманным. Солнечные лучи пробивались сквозь лёгкое светло-серое марево.

Рассвет вновь застал Заряну за письменным столом. Завернувшись в шаль, она выводила своим чётким округлым почерком строчку за строчкой.

"Здравствуй, Робин! Хочу сказать тебе: "доброе утро", потому что сейчас у нас очень красивое утро. И вообще, в бабушкином саду прекрасная золотая осень, и всё так красиво и хорошо, что даже сердце щемит. Если бы можно было собрать в баночку всю нашу замечательную атмосферу и переслать по почте! К сожалению, до такого даже магия ещё не дошла... Может, когда-нибудь?

У нас скоро семейный праздник, день рождения бабушки Всеславы. Соберутся родственники со всех сторон, и... и прощай, тишина, порядок и уединение! Конечно, будет весело, но всё же мы с бабушкой вздохнём с облегчением, когда гости укатят по домам.

Мы заранее наготовили множество разных вкусностей. Знаешь, как говорят в нашем семействе, если речь заходит о доме бабушки Всеславы? "О, вино и яблочные пироги!" — вот что они говорят. Бабушка делает вино из черноплодной рябины. Кусты черноплодки растут вокруг дома в великом множестве; сейчас эти заросли радуют глаз оттенками красного и бордового, я очень люблю там бродить. Урожай мы уже собрали и переработали. Начинка для пирогов из черноплодной рябины тоже хороша. Но наше семейство предпочитает яблочные пироги, и напекли же мы их — ух! И открытые, украшенные переплетением косичек, и закрытые, и горы пирожков, и ещё... словом, я могла бы исписать не одну страницу перечислением наших кулинарных подвигов. И это я ещё не говорю о первых и вторых блюдах! И о компотах! Ой-ой-ой...

Даже немного голова кружится от этого изобилия. Раньше я только приезжала к бабушке Всеславе, была на её пиру гостьей, а теперь участвую в подготовке и чувствую себя необычайно повзрослевшей.

Знаешь, это всё-таки весело. Главное, чтоб этот день прошёл спокойно, насколько это возможно. Надеюсь, дорогие родичи проявят деликатность и не начнут обсуждать за столом мою будущность. Всё-таки праздник. Хотя я уже предвкушаю вздохи, намёки и непрошеные советы. Главное: не воспринимать их всерьёз. Например, когда кузина Алла возведёт к небу свои очи и вздохнёт, что я "похоронила себя в глуши", мне следует сложить руки на груди, закрыть глаза, нацепить на лицо самое трагическое выражение и изобразить покойницу. Ну и так далее — по ситуации.

Раньше я не писала тебе об этом, Робин, но моим выбором в семье не очень-то довольны. Во-первых, я "сбежала" из Дурмстранга. Но мне не хотелось оставаться там без Володи. Понимаешь, я и пошла-то именно туда, а не в Колдовстворец из-за него, не хотела с ним расставаться..."

Заряна подняла голову. Её старший брат, нынче по-военному строгий и серьёзный, даже несколько чересчур сдержанный и светски учтивый, в одиннадцатилетнем возрасте был порядочным сорванцом и хулиганом. Так что на семейном совете постановили: исправить его может только Дурмстранг с полувоенной дисциплиной. Заряну же собирались по традиции отдать в Колдовстворец, где порядки проще и мягче, даже возможен экстернат. Но тут Зара впервые проявила непослушание и неуступчивость. Год без брата показался вечностью, а его письма с жалобами и возмущениями разбередили ей сердце. Они были самыми близкими людьми на свете и никак не могли разлучиться.

Зара улыбнулась, испытывая странное чувство — это было так недавно и так давно. Каких-то семь лет назад — ну разве для волшебника это много? Будто бы ещё вчера она впервые сменила цветастые платьица на тёмную суконную форму, впервые вошла под каменные своды древнего замка и услышала строгие команды учителей, заметила любопытные взгляды однокашников. Дети Зару не обижали: ещё бы, сестра Владимира Драгомилова, весьма крепкого и далеко не тихого второкурсника. Учителя относились к ней хорошо; вскоре она завоевала всеобщие симпатии удивительным умением уживаться в суровой атмосфере Дурмстранга и не терять бодрости духа. Дома ждали, что Зара вот-вот сбежит оттуда со слезами и истериками; но она научилась подчиняться многочисленным правилам, не попадать в переделки и осиливать насыщенную, довольно-таки тяжёлую учебную программу.

"Знаешь, Робин, Дурмстранг многому научил меня, и я благодарна за всё этой школе: и за знания, и за знаменитую закалку, и за путешествие на Турнир. Но в этом году я поняла: с меня хватит. Володя в Училище Мракоборцев, а я выберу другой путь — путь бабушки Всеславы. Кажется, я не говорила, что она моя родственница по маме, из рода Белосельских? Родная сестра моей "прямой" бабушки Мирославы (вот уж у кого я не хотела бы учиться). Мы всегда хорошо ладили с бабушкой Всеславой, но главное — мне нравится у неё учиться. Она удивительный человек: в молодости преподавала в Колдовстворце, потом вышла замуж за дедушку Георгия, и они вдвоём работали над теорией и историей магии, особенно в разделе чар и заклинаний. Дедушка Георгий был слаб здоровьем; он умер, когда ему было всего сорок лет. Их единственный сын — дядя Ярослав — служит сейчас на Дальнем Востоке, а бабушка Всеслава продолжает научную работу. Она разбирается во многих сферах магических наук, и её гибкий ум объединяет достижения разных отраслей в одно целое, в "мир-систему магии", как она говорит. Я ею восхищаюсь, честно! Общение с ней стоит любых магических курсов и тем более унылой работы стажёром в Министерстве. А потом бабушка Всеслава выплывает из библиотеки и идёт месить тесто, собирать яблоки в саду и присматривать за огородом. Она говорит, что за физической работой у неё лучше "играет мысль", и главные озарения приходят во время уборки или готовки. Но мало кто это понимает. Для половины семейства она осталась, как была в юности, "синим чулком", а для другой половины стала "распустившейся и зарывшейся в глуши наседкой". А всё-таки пьют вино из черноплодки и уписывают яблочные пироги и те, и другие!