На полпути к свету (джен)

Вокзальные часы показывали, что поезд из Хогвартса должен был уже минут пять как прибыть. Без Лили Джон не мог попасть на волшебную платформу, поэтому ждал дочку на стороне обычных людей, недалеко от прохода в магическую часть.

Несколько месяцев после Рождества дались Лили тяжело, об этом он знал из её писем. Сначала она восприняла в штыки его нравоучения во время каникул: заявила, что отец её неправильно понял, что Северуса она не использует, что тот прекрасно знает, что замуж за него Лили не выйдет, и нормально отнёсся к этой новости. Просвещать младшую дочь, что он в курсе её лжи, Джон не стал специально. Хотел посмотреть на её честность, насколько, так сказать, всё запущенно. Оказалось — всё куда хуже, чем Джон думал, раз Лили с кристально честным взглядом лгала ему в лицо. Запрет на прогулки и куча домашней работы тоже не способствовали пониманию младшей дочкой, что она делала неправильно. А ведь он беседовал с ней каждый вечер, хотя Рут умоляла дать Лили отдохнуть. Жаль, ведь газеты только и писали о том, как помогает в перевоспитании подростков трудотерапия. В Хогвартс Лили уехала сердитой и надутой и, как подозревал Джон, могла отыграться на этом самом Снейпе. Больше-то не на ком. С пареньком он побеседовал всего один раз, но знал, что как минимум совету тайком прийти к их дому и проверить правдивость слов Лили Снейп последовал. Видел его Джон возле коттеджа, видел несколько раз. Что уж творилось в его душе... Джон, ей-богу, даже опасаться начал, не сотворит ли парень что — всё же возраст такой, молодёжь всегда в этом возрасте чудить начинает, а тут ещё и силища волшебная! Даже пожалел, что разоткровенничался. А ну бы тот явился с волшебной палочкой к ним в дом? Или в школе уже на Лили напал — колдовать же им там разрешено! Опасения Джона, слава Богу, не оправдались. Может, и выглядел, и вёл себя этот молодой человек неприятно, но он не был подонком, чтобы опуститься до мести. Рассказывая Снейпу правду, Джон преследовал, в общем-то, две цели. Во-первых, лишить дочь поддержки. Сама-то она его бы не отпустила ни за что, Джон не дурак, понимал же. Во-вторых... во-вторых, не хотелось, чтобы Лили по глупости и из эгоизма сломала пареньку жизнь. Ну, не сломала бы, но навредила сильно. Когда же зимние каникулы закончились и пришло время возвращаться в Хогвартс, Снейп этот встретил Лили как ни в чём ни бывало. Ни словом, ни жестом, ни взглядом не выдал, что в курсе её планов на себя и жизнь. Джон ещё подумал даже, неужели этот малец настолько себя не уважает? А потом Лили первой прошла на волшебную платформу, и Снейп обернулся на него, пристально посмотрел и кивнул. Не просто так — со значением.

Понял всё-таки и понял правильно.

Что происходило дальше, поведали письма Лили. Та буквально закидала мать возмущениями, что её верный друг (больше похожий на слугу) перестал с ней общаться. Предпочёл ей какую-то подругу Лили. Джон, разумеется, читал всё и неприятно был поражён обилием обвинений в предательстве и в адрес самого Снейпа, и той девочки. Чем больше проходило времени, тем более полными обиды и приходили послания из Хогвартса. Сначала Снейп, переставший считаться с мнением Лили, хорошенько поквитался с Мародёрами, с которыми у него тянулся давний конфликт. Дочка живописала всё в таких красках, что впору было засомневаться: чтобы один выстоял в бою против четверых? Хотя, может, с магией и не такое возможно. Как бы то ни было, юноша отправил на больничную койку всех Мародёров. Джону эта компания с факультета дочери очень сильно не нравилась, так что он вновь зауважал Снейпа. Ну а затем, после лечения, тот мальчик, Джеймс Поттер, которым не без взаимности интересовалась Лили, постепенно перестал обращать на неё внимание. Дочь в письмах чуть ли не плакала, утверждая, что во всём виноват Снейп, из-за зависти и пакостного характера решивший так ей навредить. Однако Джон усмотрел тут другое. Возможно, Поттеру была не столь интересна Лили сама по себе, сколько соперничество за неё. Пока рядом находился Снейп, внимание сокурсника было Лили обеспечено. Недаром же оно сошло на нет именно после того, как Лили осталась без своего «оруженосца». Впрочем, какие ещё выводы Джон мог сделать, обладая весьма скудными знаниями и из заведомо пристрастного источника? Но его радовало, что дочь осталась без обоих своих молодых людей. Это хороший жизненный урок, а уж Джон постарается, чтобы Лили его выучила, как следует. Летние каникулы длинные, он успеет донести до младшей дочери всю глубину её заблуждений. Письма явно не давали эффекта: Джон категорически запретил отвечать на них Рут, чтобы дорогая супруга не дала младшенькой какой-нибудь очередной «не тот» совет. Писал сам, но Лили в каждом следующем послании буквально умоляла мать не показывать переписку отцу. Понимала, что поступала неправильно, чертовка! Джон обычно добавлял, чтобы дочь лучше думала об учёбе, чем о мальчиках, но Лили это обижало ещё больше. Ох, молодость-молодость!

Из стены, за которой пряталась волшебная платформа, показались мужчина с дорожным чемоданом и девочка лет примерно одиннадцати-двенадцати. За ними возникла вокзальная тележка с массивным, хорошо знакомым Джону сундуком на ней. Лили, толкавшая тележку впереди себя, постоянно отдувалась; красная от натуги и очень сердитая, она выглядела жалко. У Джона аж сердце дрогнуло. Конечно, он жалел непутёвую младшую дочь — Рут рыдала, что ему всё равно, обвиняла в бессердечии, — но при этом понимал, что лучше Лили сейчас испытает на себе последствия своих ошибок, чем это случится много позже.

— Здравствуй, Лили! — подойдя, он обнял дочку и попробовал было потрепать по волосам.

Та увернулась. Прожгла взглядом и буркнула:

— Пойдём, пап. Не хочу тут оставаться.

— Почему? Что-то случилось? — он заволновался. Дочь рассказывала о проделках тех самых Мародёров, которые Лили считала «забавными шалостями». Ладно, подростки склонны недооценивать опасность, но и администрация интерната, похоже, не видела в их поступках ничего предосудительного, раз до сих пор не приструнила. Как бы не оказалось сейчас, что жертвой очередной проказы стала его дочь!

— Просто! — упрямо повторила Лили и, закусив губу, обернулась на проход. — Не хочу лишний раз находиться рядом с предателями!

Джон тоже посмотрел на стену и увидел Снейпа, выходящего из неё с тележкой. А молодой человек неплохо изменился за прошедшие полгода. Волосы подрезаны, причёска уже больше похожа на приличную мужскую, а не как у этих хиппи, прости Господи. Одёжка тоже добротная, не тот ужас, что юноша носил прежде. Ну надо же, взялся за ум, занялся собой. Заметив Лили, Снейп нахмурился, но останавливаться не стал, и за ним появилась девушка. На вид — вроде обычная, а как будто очень даже и миленькая. По крайней мере, на фоне красной Лили, смотревшей на них двоих с нескрываемым гневом, она не просто миловидной выглядела — настоящей красавицей.

Снейп со спутницей отошли далеко в сторону. К девушке подошли родители, а сам Снейп, перекинувшись с ними парой слов и передав чемодан и сумку девицы, попрощался и поспешил на другую платформу.

— Твои бывшие друзья, Лили?

— Предатели! А Снейп — ещё и тёмный маг! Я точно знаю, он пошёл к этому Волдеморту в слуги! Пусть сколько угодно твердит, что это не так, я его знаю, как облупленного! И я предупреждала Макдональд, что ему нельзя доверять, а она даже слушать не стала! Говорит, я завидую! Ну и дура! Когда он её проклянёт чем-то заковыристым, потому что она полукровка, поздно будет.

Лили говорила яростно, аж дрожа, но гораздо больше Джон слышал в её голосе обиду. Младшая дочь искренне не понимала, почему всё получилось не так, как она хотела, почему её друзья, похоже, встречаются (ну, или скоро начнут встречаться) и не хотят прислушиваться к её мнению, возвращаться на исходные позиции. Она действительно завидовала. Джон сокрушённо покачал головой. Даже в самом страшном сне он и помыслить не мог, что его любимая дочурка окажется такой. Хватит ли у него сил исправить её? Захочет ли сама Лили измениться? Пока всё указывало на то, что нет. Но получилось же повлиять на Снейпа. А молодой человек был характером куда хуже Лили. Значит, он верные слова говорил, половина дела-то сделана. Дочка же... она не плохой человек, не ужасный. Избалованная, эгоистичная сверх меры, но когда-то же Лили была добрым ребёнком. И ради того доброго, милого ещё неиспорченного ребёнка Джон из кожи вон вылезет, но поможет Лили вновь стать приличной девушкой, с правильными ценностями и взглядами на друзей и молодых людей.

— Пойдём, дочка. Нам ещё добираться. Поехали домой. А там и поговорим.