А девкой был бы краше (гет)

Примечание: Хорошо читать под Пикник — Говорит и показывает https://music.yandex.ru/track/2200940?playTrack=2200940&from=serp_autoplay

Красный шарик... Ки Хуну теперь он тоже будет являться в кошмарах, если, конечно, выживет. Снова.

Внутренности почти обжигало. Слепой случай — случайно распределённые шарики. Синий... Красный. И вот уже разделены мать и сын, но и не только они, странная пара — 333 и 222 — тоже. И, насколько Сон успел изучить мерзкий характер игры, выживет только одна половина игроков.

Справедливость для этой игры — пустой звук. Абсолютно. Он лишь надеялся, что наверняка наблюдавшая за игрой Фронтмен подавится в процессе. Не смертельно, но пусть прочувствует... Каково. Ощутит на секунды страх.

Ки Хун прикрыл глаза. Куда там... Даже если так, это не вернёт матери сына, а Чжун Хи — отца её нерождённого ребёнка. Потому что красные выиграли. У него было достаточно мотивации для того, чтобы спасать не только свою шкуру, но и 222. Не будь та на его стороне — Ки Хун, возможно, задумался бы, но судьба (а может, и откровенное подсуживание Фронтмена) сделали всё простым.

Чтоб остановить игру, нужно сначала выжить. Когда твой выигрыш не означает смерть беременной — проще сосредоточиться на победе. Куда как.

Только вот это совершенно не означает, что Чжун Хи не погибнет в следующей игре. Или вовсе... между играми. С ужасом (а с него ведь теперь выбить эту эмоцию не так легко после пережитого!) Ки Хун наблюдал за тем, что гибель 333 подействовала на ту, куда сильнее, чем можно было бы предположить по их натянутому общению.

Хорошо, что госпожа Чан не только выжила, но и смогла на время приглушить эмоции от смерти сына... И жутко, что Ки Хун так подумал. Но 149 нужна была Чжун Хи. Видимо, той суждено было родить в игре. И да, Сон мог быть не прав, но он этому обрадовался. Так у её дитя появлялся хоть какой-то шанс выжить.

Он не был юристом, но тот продолжал считаться неотделимой частью 222 до первого самостоятельно вздоха, так же? Но после... Дитя не подписывало соглашение. Если в Ён Иль осталось хоть что-то человеческое — она должна это понимать.

Видимо, осталось. Потому что вскоре круги занесли воду и полотенце. Правда, совсем не факт, что этого хватит. Ки Хун, что охранял женщин, чуть поёжился. Жена не зря обвиняла его: у неё были сложные роды, могли погибнуть и Ка Ён, и она... Пока Сона не было рядом. Сколько бы раз он потом ни говорил той и себе самому, что не мог иначе, что та забастовка тоже была важна, что товарищ погиб, но... В душе всегда знал, что виноват. И что брак их дал трещину именно тогда. В некоторые моменты ты просто обязан быть рядом, а он не сумел.

Как и не сумел потом выправить ситуацию. Сон Ки Хун оказался отвратительным мужем и отцом. Но это всё не самое страшное. Фронтмен вот, например, оказалась отвратительным человеком. Ки Хун тяжело втянул воздух в ноздри. Если, конечно, он не ошибся, то это двуличное и подлое создание... Умеющее расположить к себе и вообще... Он скрипнул зубами. Ненавидеть её теперь было сложнее. Как и сложнее понять, почему и зачем.

Удобно было думать, что создатели игры — больные психи с вывернутыми набекрень мозгами. Скучающие богатеи-извращенцы-садисты. А ещё такие, как вербовщик, — с развившейся манией величия: тот не ради денег ведь всё вытворял. Нет, ему нравилось, он ловил кайф от процесса. Ён Иль не походила на них, хотя безумие в ней плескалось вполне очевидно. Как и в самом Ки Хуне.

Крики Чжун Хи тем временем становились всё отчётливее, если раньше она старалась сдерживаться, то сейчас уже, видимо, не могла. Ки Хун мрачно обвёл взглядом недовольный народ... Так и есть: они не в восторге, что вместо отдыха у них тут филиал роддома. Что ж, пусть только попробуют... Сон сильнее сжал вилку в кармане. Куда больше его тревожило то, насколько мрачно лицо госпожи Чан.

Когда та забарабанит в дверь, моля помочь, Ки Хун почти не рассчитывал, что их не проигнорируют. В конце концов, хоть его и перевязали после прошлого финала, но сделали это довольно непрофессионально. Он не помнил самого процесса — его усыпили, но много позже краем сознания заметит, что бинты наложены криво. Тот, кто это делал, не был медиком. Может быть — и его чуть не скрутило — это была сама Фронтмен.

Впрочем, всё это меркло по сравнению с тем, что помощи Чжун Хи было ждать неоткуда. В прошлый раз у них был врач среди игроков, которого использовали для отъёма органов, но сейчас никого подобного не наблюдалось. Поэтому, увы, акт отчаяния 149 был именно что актом отчаянья. Единственное, что мог сделать сам Ки Хун — подойти и аккуратно стереть пот со лба бедной девочке...

Совершенно не желая при этом думать, что у игры в Кальмара есть отделения по всему свету, наверняка и в США тоже, и что его дочь немногим младше Чжун Хи... И что у неё тоже всё может пойти не по плану. Всё-таки её отец — тот ещё неудачник, а некоторые вещи, увы, наследственные.

От этих мыслей стало не просто страшно... Жутко. Но тут двери открылись, и он впервые с момента убийства Чон Бэ увидел Фронтмена. В кровь тут же поступил адреналин, Ки Хун вскочил, совершенно неосознанно встав между ней и Чжун Хи, к которой, очевидно, та и направлялась.

Удивительно, но охраны было немного. При желании Сон мог попытаться вырубить их и добраться с вилкой до Ён Иль, если это, конечно, она в чём он не был стопроцентно уверен, но... Кажется, ему всё же хотелось, чтобы это было так. Что бы пусть та оказалась форменной сволочью, но... живой.

Желания напасть, впрочем, не было. Не в такой ситуации, к тому же заметил странного треугольника в фартуке, что держался крайне неуверенно. И у него была сумка, кажется, медицинская. Возможно, идея с продажей органов — слишком выгодная, чтобы местные работнички отказались от этого заработка... И, очевидно, если так, то хирург скрылся среди них, а не среди игроков. А теперь Фронтмен привела его сюда — неизвестно, под дулом ли пистолета или же она тоже в доле, но главное, что у Чжун Хи появился шанс.

Увы, очень скоро стало ясно: подозрения Сона подтвердились — это был не нормальный доктор, помогающий больным, а специальный мясник, разделывающий тела на запчасти. И он боялся Фронтмена. Поэтому и не смог солгать, предупредив, что в этих условиях Чжун Хи не жилец.

Одна часть Ки Хуна в тот момент очень хотела извернуться и схватить Ён Иль за грудки, потребовать, чтоб 222 вывезли с острова, чтоб оказали нормальную помощь, спасли и мать, и ребёнка, но... Он поймал упреждающий, весь в слезах взгляд госпожи Чан — и не стал этого делать.

Однако перед этим произошёл целый калейдоскоп событий, где Ки Хун выступил вперёд, вооружившись словом. Где он требовал Фронтмена пообещать, что ребёнка отдадут на усыновления, но так и не получил внятного ответа. Где он открыто назвал ту женщиной, а затем и озвучил имя, где его всё-таки скрутила охрана, зажав рот...

Отчего он после лишь бессильно смотрел, как удаляется идеально ровная спина Фронтмена, велевшей спасать ребёнка. И перед этим лично склонившаяся над Чжун Хи, которая что-то ей неразборчиво сказала, а потом и правда Ён Иль лёгким и отточенным движением вырубила Чжун Хи, хотя это больше напоминало простое нажатие на кнопки. Зато теперь, после всего, он был уверен: это Ён Иль. Правда, что это ему даёт — Сон так и не понял.

Да, он имеет дело с человеком. Его лучшего друга убило вовсе не чудовище... А вполне... приятная женщина, не выглядевшая даже жестокой. Была бы жестокой — выстрелила бы не в сердце. И не вырубила бы Чжун Хи перед операцией. Она вообще могла бы не помогать, но... Что это даёт, кроме того, что ещё сильнее рвёт его на части противоречивостью?

Впрочем, вскоре его рвёт уже по другим причинам. Десять минут и дело сделано. Его давно отпустили, а сухая, но сильная ладонь госпожи Чан стискивает его запястье до боли... Детский крик кажется почти нереальным. Новая жизнь... Здесь, посреди ада игры?! И всё же это так.

Поэтому вскоре все, даже самые недовольные подтягиваются ближе. Они все привыкли за эти дни видеть одну лишь смерть, забыв, что есть в мире и место рождению. Сейчас они оказались как никогда близки. Госпожа Чан быстро отобрала ребёнка, завернув в полотенце, у хирурга.

После... Фронтмен появилась так быстро, словно всё это время поджидала за дверью, не видя в себе сил быть тут. А затем место Ки Хуна в словесном сопротивлении заняла госпожа Чан... Впрочем, чем-то та её убедила и применять силу на этот раз не пришлось. Ён Иль забрала младенца и, глядя, как осторожно та прижимает его к груди, Сон всё же позволил себе поверить, что с ребёнком всё будет хорошо.

Хотя... Сложно представить, учитывая, где и как началась его жизнь. Со смерти обоих родителей на залитом кровью острове.

Но, когда, наконец, объявляют отбой, впервые за два дня Ки Хун чувствует, что, наверное, сможет вырубиться от усталости... Иначе не сможет продолжать игру, чтобы иметь шанс остановить ту.

Однако уже через полчаса их всех разбудит отдалённый звук взрыва. Сердце Ки Хуна радостно подскочит. Он знал, что Чун Хо сможет... Потому что если не экс-детектив Хван, то кто? Больше некому! А значит, нужно приготовиться... И, сжав вилку, он на всякий случай полез под кровать.

Впрочем, очень скоро его оттуда вытащат. К ним заявится в окружении 20 треугольников (и где только нашли! Они же многих перебили) чёрный квадрат:

— Игрок 456, — обратится прямо к нему тот. — Вы должны знать. Ваши люди мертвы — они нашли не Остров, а свою смерть. И виноваты в этом только вы, подумайте, скольких не стало по вашей вине, — прочеканил тот.

Сон едва не задохнулся... Погибли? Все? Но спросить он не мог. Если кто-то выжил — этим он только навредит им. И без того разобранную душу обожгло. Новые смерти. По его вине. И почему сообщила не лично Фронтмен, а её подручный? Он не заметил, как спросил это вслух, потому что чёрный квадрат ответил:

— Фронтмен погибла от рук Нарушителей, теперь я — ваш Распорядитель. Хоть одна выходка, 456, и вы присоединитесь к ней в аду! — и, развернувшись, тот ушёл, оставив Сон Ки Хуна в большем раздрае, чем мог себе представить.

Ён Иль... теперь уж точно мертва. И ублюдок в чёрном подтвердил фактически её личность, не могло быть иной подобной женщины на этом острове. И как относиться к этой новости Сон не понимал, перед глазами плыло. Он был... Да, так и есть — расстроен. Рядом всхлипнула госпожа Чан:

— Что же теперь будет с сыночком Чжун Хи! Ки Хун, я не верю этому квадрату!

Лучше бы крышку его гроба не открывали. Сон чувствовал себя окончательно растоптанным. Без сил он опустился на кровать... Столько людей заплатило жизнью за его бесплодную борьбу! А в результате что? Только занял место возможного победителя и продвинул по карьерной лестнице зверя, возможно, куда более страшного, чем знакомая волчица.

Он так и не сомкнул глаз, раздумывая, а не повеситься ли прямо тут... Но потом отмёл эту идею, вспомнив, что всё ещё может помочь спасти, к примеру, госпожу Чан. Наутро, бредя в оглушении в туалет, Ки Хун не сразу понял, что из дыры вентиляционной шахты к нему высунулась очень знакомая физиономия...

И совершенно подло и неожиданно заткнула его удивлённый хрип поцелуем, разрывать который не спешила, а заставила, следуя за ней, встать сначала на бачок, а потом и вовсе затянула в шахту...

Всё это время Ки Хун не дышал, он, вообще-то, не думал. Ни с кем, ни как, ни отчего голова так легка, а внутренняя боль притупляется постепенно внешней: Ён Иль целовала его так, будто наказывала. А когда, наконец, отлепилась, то раздражённо шепнула в ухо:

— Чего остолбенел, поставь решётку на место, ну же, скорее! И догоняй! — с этими словами, ничего не объясняя, эта, вообще-то, мёртвая женщина поползла вперёд.

Решив оставить разборки на потом, Сон Ки Хун приладил кое-как решётку на место и усиленно пополз за своей самой неожиданной провожатой. Ему нужны были объяснения: во-первых, какого чёрта происходит, а во-вторых, что за гнусные психологические методы, та применила, чтоб он, ошеломлённый поцелуйной атакой, не спрашивал?! Вопросов, впрочем, прибавилось, когда он очень быстро её нагнал, заметив, что та как-то странно неловко работает левой ногой. Приблизившись вплотную, он почувствовал и сладковатый металлический запах — кровь... Что-то произошло между Фронтменом и Чёрным квадратом, только вот знает ли последний, что та жива и вытаскивает бывалых игроков?