Разоблачение государственной измены (джен)

Несколько часов спустя в таверне по-прежнему бурлила жизнь, пропитанная радостью недавней удачи. Диего, поддавшись уговорам, взял в руки гитару, и зал наполнился звуками его песен. Он был в середине баллады, когда в зал вошел магистрадо. Жестом пригласив его продолжать, магистрадо сел за угловой столик, пока Тио суетился вокруг. Заказав ужин и немного вина, магистрадо откинулся на спинку стула, погружаясь в звуки. Когда последняя нота растаяла в воздухе, он от души захлопал, присоединившись к общему ликованию.

Диего уже собирался отложить гитару, но голос Сантьяго остановил его:

— А «Чайку», дон Диего, знаете? Давно что-то не доводилось слышать.

Диего одарил его улыбкой, и, коснувшись струн, ответил:

— Конечно, Ваше Превосходительство.

Он начал петь, и Мария Креспо, вместе с другими официантками, замерла, очарованная пламенной мелодией.

Сантьяго заметил, что все посетители таверны притихли, внимая песне. «У молодого человека прекрасный голос», — промелькнуло в его мыслях. Эта песня пришлась ему по душе. Он был благодарен за возможность вырваться из гнетущей атмосферы дома. В памяти всплыли частые вечеринки, которые Грасилия устраивала в Монтерее, собирая вокруг себя друзей. Он никогда не возражал, находя их общество приятным. Но с тех пор как коварная болезнь поселилась в его доме, жена утратила вкус к смеху и веселью, а непрекращающаяся боль вытеснила из ее жизни радость. Сантьяго приходилось искать утешение в редких мгновениях, подобных этому. Оживленная таверна, залитая ярким светом, наполненная музыкой и смехом, стала спасительным оазисом в этот вечер. Он вновь разразился аплодисментами, когда молодой дон завершил свою песню.

Диего поймал взгляд магистрадо, и тот жестом предложил продолжать. Решив исполнить свою любимую пьесу, написанную им специально для гитары, он склонился над инструментом, и его пальцы заскользили по струнам, выделывая сложные пассажи. Одна из официанток, не в силах сдержать порыв, пустилась в танец, а затем все вокруг захлопали и закричали, выражая свой восторг.

Пока Диего играл, Тио лично подносил магистрадо еду и вино, не доверяя эту честь никому другому. Сегодня, благодаря щедротам высокого гостя, его кошель заметно потяжелел.

Сантьяго жестом попросил его наклониться. Кивнув в сторону Диего, он прошептал:

— Молодой де ла Вега — частый гость в этом заведении?

— О да, сеньор, — просиял Тио. — Дон Диего — один из самых желанных моих посетителей. Любит приходить в мою таверну, чтобы пропустить бокальчик вина и поиграть на гитаре.

— А что думает об этом его отец?

Тио украдкой огляделся, но перед ним был сам магистрадо, а сплетни — его стихия.

— Ох, отцу это не по душе, — прошептал он. — Он предпочел бы, чтобы сын проводил больше времени на ранчо, помогая ему по хозяйству, но дон Диего предпочитает книги и музыку возне с скотом.

— И отец не настаивает? Не учит разводить скот?

— О нет, сеньор магистрадо, — ответил Тио и, наклонившись еще ближе, добавил: Думаю, все дело в том, что мальчик потерял мать в совсем юном возрасте. Он единственный сын и наследник дона Алехандро. Он души не чает в нем, видя в нем отражение любимой супруги.

— Весьма любопытно, — пробормотал Сантьяго скорее себе, чем хозяину таверны. — Благодарю. Можешь идти.

Тио поклонился и поспешно удалился. За ужином Сантьяго с новым, пристальным интересом разглядывал Диего. Семья де ла Вега представлялась ему весьма перспективной для его замыслов. Отец, мечтающий о мужественном наследнике, продолжателе рода, и сын, очевидно, лишенный подобных амбиций. Он начинал понимать, что эти двое вполне могут оказаться теми пешками, с помощью которых он сможет осуществить свои обвинения в государственной измене. Но он был осторожен. Время у него было. Он продолжит наблюдать за де ла Вега, выведывая все новые подробности, прежде чем привести свой план в действие.

Магистрадо довольно долго оставался в таверне, слушая музыку и наблюдая за танцорами, которые время от времени кружились по залу. Он приветствовал тех, кто приходил поблагодарить его за возвращение денег. Он прекрасно проводил время. Когда стемнело, магистрадо поднялся, оставив щедрое вознаграждение на столе. С легким поклоном, обращенным к Диего, в знак признательности за его вдохновенную игру, он направился к выходу.

Диего, перебирая струны гитары и выводя новую мелодию, ответил поклоном и проводил взглядом магистрадо, пока тот не исчез за дверью. Он думал, что сможет подойти к нему и завязать разговор, но настойчивое внимание посетителей таверны не дало осуществиться этому желанию. К тому же, видя, как магистрадо наслаждается его музыкой, он не мог не продолжить играть.

Наконец, утомленные танцами и разговорами, гости немного утихли, позволив Диего передохнуть. Он присел за столик и заказал бокал вина. В этот момент в таверну вошли сержант Гарсия и капрал Рейес, оглядываясь в поисках свободного места. Заметив Диего, они поймали его приглашающий жест. Диего знал, что рано или поздно они непременно подойдут к нему. Широкая улыбка расцвела на лице Гарсии, и даже Рейес выглядел довольным.

— Ах, дон Диего! — радостно воскликнул сержант. — Рад вас видеть. Позволите составить вам компанию?

— Сержант, прошу, — сказал Диего, произнес Диего, извлекая из кармана куртки сигару и прикуривая ее от дрожащего пламени свечи на столе. Он улыбнулся, наблюдая, как нетерпеливо заскрипели стулья, отодвигаясь от других столов, чтобы придвинуться к его. Выпустив в воздух колечко дыма, он небрежно бросил: — Мария, бутылку вина моим друзьям, а?

Мария, одарив его улыбкой, проворно исчезла в дверях. Вскоре все с наслаждением осушали свои бокалы.

— Спасибо, дон Диего, — с благодарностью выдохнул Гарсия. — После тяжких трудов, что измотали нас сегодня, это именно то, что нужно.

— О, — сказал Диего. — И что же за непосильную ношу взвалили на ваши плечи?

Он прекрасно знал, что его представление о «тяжком труде» порой разительно отличалось от того, что считал таковым сержант.

— Магистрадо приказал вынести все, до последней тряпки, постельное белье и мебель из казармы и кабинета. Вычистить, выскоблить, вылизать до блеска, а потом вернуть на место, как новенькое. А завтра, чуть свет, велит заново белить весь куартель! И это еще не все! После побелки он намерен провести тщательную инвентаризацию всего вооружения. Желает лично осмотреть каждое оружие, дабы убедиться, что все в исправности и готово к бою.

Диего был впечатлен.

— Да, сержант, это серьезно. Боюсь, не успеете оглянуться, как он прикажет вам начистить до зеркального блеска все мушкетные пули, — произнес он с едва скрываемым изумлением.

— О, это будет следующим, — вставил капрал Рейес.

— Замолчи, baboso[1][сл1] [сл2] , — отмахнулся Гарсия, бросив на Рейеса многострадальный взгляд. Диего он пояснил: — Я просто брякнул это им, когда они начали ныть по поводу уборки коек.

Диего, стараясь сдержать вздох и не выдать своего истинного отношения к происходящему, сохранил невозмутимое выражение лица.

— И все же, сержант, в чем причина всей этой внезапной суеты? — поинтересовался он.

— У магистрадо появилась идея. Он говорит, что мы должны гордиться своим куартелем и содержать его в чистоте. Говорит, внимание к мелочам сделает нас лучшими солдатами. Надеюсь, он прав. Не хотелось бы думать, что вся эта канитель затеяна впустую.

Он сделал еще один глоток вина.

Диего уловил момент и поинтересовался о Сантьяго.

— Сержант, а что вы думаете о нашем новом магистрадо?

— Думаю о нем? — переспросил Гарсия.

— Да. Вы с ним работаете уже целую неделю. Он такой же, как и остальные? Ну, знаете, как Монастарио и Галиндо?

— О нет, дон Диего. Он совсем не из той породы.

— Те, другие, были подлецами, — проворчал Рейес, глядя в свой стакан.

— Что ж, нам не нужно гадать, какого мнения добрый капрал о предшественниках сеньора Сантьяго, — рассмеялся Диего.

Гарсия бросил взгляд на Рейеса. Затем он произнес:

— Я вот что вам скажу, дон Диего. Часть денег в сейфе, в казарме, предназначалась нам, солдатам. Их украл Орел, как вы знаете. Когда магистрадо узнал об этом, он сказал: «Гарсия, почему ты не взял эти деньги и не выплатил жалование солдатам?» А я ему ответил: «Губернатор приказал мне изъять все деньги и ценности, принадлежащие сеньору Варге, и поместить их в мой сейф. Так я и поступил». Магистрадо лишь покачал головой и спросил: «Как давно вы не получали зарплату?» Я ответил: «Четыре месяца, Ваше Превосходительство». И он сказал: «Это скоро изменится, сержант». И он велел мне принести платежные ведомости и собственноручно выплатил всем нам, солдатам, долг, который уже сегодня днем должен был быть погашен. Если бы командовал кто-то из тех, прежних… очень сомневаюсь, что мы вообще когда-нибудь получили бы свои деньги.

— Никогда, — подтвердил Рейес.

— Это прекрасная новость, сержант! — воскликнул Диего, искренне радуясь за своих друзей. — Похоже, это здорово поднимет боевой дух.

Диего зналчто солдаты Его Величества зачастую получали плату последними, погрязнув в вечных долгах друг перед другом и перед торговцами пуэбло. Он не мог не восхищаться тем, как магистрадо распорядился выплатой жалованья. Казалось, этот человек готов был поступать правильно просто потому, что это правильно, не ради показного благочестия. С возвращением налоговых поступлений и выплатой жалованья солдатам, сегодня, казалось, у каждого в пуэбло был повод для праздника.

— Да, дон Диего, сейчас боевой дух на высоте, — ответил Гарсия, расплываясь в улыбке. — Сегодня днем солдаты с рвением закончили уборку в казармах, не так ли, капрал?

— Да, — сказал Рейес. — Деньги всегда поднимают боевой дух.

Диего расхохотался и поднял бокал.

— За магистрадо, — провозгласил он. Все поддержали его, осушив свои бокалы.

— Жаль сеньору Сантьяго, — задумчиво проговорил Гарсия. — Не думаю, что она покидала дом с тех пор, как прибыла, а доктор Авила навещает ее ежедневно.

— Что с ней? Что за болезнь ее мучает? — поинтересовался Диего.

— Я не знаю, дон Диего, но магистрадо не любит об этом говорить. Он мгновенно меняет тему, как только речь заходит о сеньоре Сантьяго. Думаю, он глубоко опечален ее недугом.

— Я попрошу падре Фелипе помолиться за нее при первой же возможности, — пообещал Диего.

— Прекрасная мысль, дон Диего, — оживился Гарсия. — Но, несмотря на болезнь сеньоры, магистрадо не забывает о своих обязанностях. Он уже отдал приказ об усилении патрулей и намерен лично сопровождать нас.

— И с какой целью, сержант? — спросил Диего.

— Он сказал, что хочет познакомиться с людьми, увидеть, как они живут. Чувствует, что это необходимо, чтобы понять их нужды и проблемы.

Диего снова был поражен поступками нового магистрадо. Ни один чиновник прежде не проявлял такого искреннего интереса к повседневной жизни простых людей, даже те, кто занимал этот пост до его отъезда в Испанию.

— Это замечательная идея, сержант, — искренне произнес он.

Гарсия подался к Диего:

— Мне кажется, дон Диего, этот магистрадо будет что надо. Просто нутром чую, — он откинулся назад, и багряное вино вновь заплескалось в его бокале. Опрокинув его залпом, он весело поманил Марию пальцем: — За этот плачу я! — И, радостно сверкнув песо, положил монету на стол.

Диего улыбнулся, откинувшись на спинку стула. Да, это был лучший день для пуэбло с тех пор, как вице-король отправил Монастарио в отставку, а сержант Гарсия объявил выходной в честь своего повышения. После смерти Орла пуэбло избавилось от тяжкого бремени, но потом оно просто плыло по течению, и никто не направлял им. Крупные землевладельцы изо всех сил пытались удержать свои гасиенды, и им было мало дела до того, что творится в пуэбло, а жителям пуэбло было важно лишь то, чтобы гасиендадо покупали их товары. Но сегодня их объединяла робкая надежда на то, что новый магистрадо принесет мир и порядок.

Когда Диего, наконец, решил, что пора возвращаться домой, ему пришлось растолкать Бернардо, мирно посапывающего в углу таверны. Слуга, пошатываясь, последовал за Диего в прохладную ночную свежесть. Сонно потирая глаза, он неловко взобрался в экипаж и вяло взял в руки вожжи.

— Позволь-ка мне, — мягко сказал Диего. — Ты нас сейчас прямиком в овраг загонишь, — он добродушно улыбнулся своему мозо, увидев, как Бернардо сонно кивнул. — Что с тобой, старина? — спросил он, пуская лошадей рысью. — Было время, когда ты не смыкал глаз, сидя со мной всю ночь.

Бернардо провел рукой по лицу и развел руками.

— О, тебе теперь нужна особая причина, чтобы не спать? — снова жест руками. — Зорро был причиной, по которой ты не спал? — кивок. — Значит, я не стою того, чтобы ради меня не спать? Я… скучный? — сухо поинтересовался Диего. Бернардо с готовностью кивнул, но тут же осознал свою оплошность и смущенно потупился. Диего добродушно похлопал его по плечу и расхохотался. — Все в порядке, друг мой. Я и сам рад, что могу спокойно спать по ночам. С этого момента я постараюсь сделать так, чтобы ты без помех отправлялся в свою постель в положенное время. Как тебе такой план?

Бернардо улыбнулся и кивнул. Немного придя в себя, он выхватил вожжи из рук Диего и направил коляску в сторону дома.

[1] (исп.) — тупица

[сл1]

[сл2]