Лина и Мира: Проект «Фавн» (джен)

Конрад Грейф был не чужд иронии, и потому искусственный остров в Средиземном море, клочок суши площадью сто квадратных миль, получил название «Золотая Клетка». Официально он принадлежал карликовому государству Новая Византия — одному из тех крошечных осколков, что появились на карте после распада некогда великого Европейского Союза. Но, по сути, это была геополитическая шутка, существующая лишь в дипломатических протоколах и списках налоговых убежищ.

Журналистов не пускали на остров. Представители закона не могли пройти дальше пропуска на визуальный осмотр пристани. На этом острове царила своя экосистема — где власть и деньги заменили мораль, а вместо принципов действовали прайс-листы.

Лаборатории здесь не просто продлевали жизнь. Они давали возможность её переписать. Кровь обновляли, сердца заменяли нанополимерными двигателями, а кожу — регенеративными покровами, выращенными из эмбриональных стволовых клеток. Но это место не напоминало курорт. Это был санаторий для новых титанов, когда-то бывших людьми, а теперь превратившихся в чудовищ в смокингах.

Именно сюда, в Золотую Клетку, через сутки после сделки в подземном гараже, приземлился глайдер с Лирой и Мирой.

* * *

Их путь прошёл в темноте — физической и сенсорной. Контейнеры, где их перевозили, напоминали кофры для элитных собак: мягкие ремни, вентиляция, система поддержки гомеостаза. Пока они были без сознания, их переодели в мягкие розовые пижамы. Пробуждение было резким. Слепящее солнце ударило по глазам, пропитанный солью и запахом смолы и хвои воздух щекотал ноздри, как будто даже сам бриз здесь был пропущен через фильтр совершенства.

Их везли на каталках, словно пациентов или трофеи. Впервые они оказались под настоящим небом. Но это не принесло им облегчения — всё вокруг было безупречно, чересчур правильно. Как операционная, притворяющаяся курортом. Мира инстинктивно напряглась: эта красота источала дух больницы.

Дальше — спуск в недра. Лифт, коридоры, белые панели, тёплый свет. И двери, захлопнувшиеся за ними с пугающей бесшумностью.

А потом их разделили. Кто-то в белом халате, кто отзывался на «мистер Психолог», сказал, что «по отдельности с ними работать будет легче». Их вольеры оказались друг напротив друга через коридор, но телепатическая связь не нарушилась, главное было сохранить ее в тайне.

Комната была почти что уютная. Псевдоокно с видом на голографическое море, кровать, тумбочка, зеркало, шкаф, холодильник с соками, даже игровая консоль.

«Главное — не показывай наши способности», — сказала Лина беззвучно, их особым языком. «Мы выберемся. Но только если не спугнём раньше времени».

«Поняла. Я сдержусь».

«А здесь получше нашего прошлого вольера», — сказала Лина, проводя пальцами по мягкому покрывалу.

«И так же мы заперты», — отозвалась Мира, стукнув кулаком по зеркальному стеклу двери, на котором не было даже ручки.

То, что вколол им доктор Лоренцо, все еще продолжало действовать. Мира почувствовала, как глаза ее закрываются, и она легла на кровать, не потрудившись ее разобрать. Сон пришел незаметно, она снова была маленькой пятилетней девочкой, в то время, когда ей было очень плохо после серии экспериментов по выживанию в условиях недостатка кислорода и повышенной гравитации. Ее тогда целый день крутили в центрифуге, где ей все время не хватало воздуха. Лина избежала этой участи, доктор Лоренцо «не хотел рисковать сразу обеими экземплярами».

Она услышала голос Сандры — мягкий, чуть хрипловатый, словно мурчание кошки. Мира открыла глаза и увидела Сандру, которая сидела рядом.

— А сейчас я расскажу тебе сказку, — шепнула Сандра, прижав к себе маленькую Миру. Девочка уткнулась носом в её платье, пахнущее мятой и дезинфекцией. — Про двух кошачьих принцесс, которые жили в городе из стекла, цветов и света…

— Они были людьми? — спросила Мира, и увидела в своих руках куклу, которую Сандра сделала из перчатки.

— Почти, — улыбнулась женщина. — У них были ушки, как у котят, и хвостики. Но все думали, что они обычные девочки. Только по ночам они превращались в настоящих кошек и бегали по крышам, чтобы поймать звезды.

— А почему они прятались? — Мира зевнула, щекоча нос куклы кончиком своего хвоста.

— Потому что люди боялись того, чего не понимают, — вздохнула Сандра. — Но принцессы не злились. Они знали, что однажды найдут свое королевство, где им ни от кого не придется прятаться.

Мира вынырнула из сна и сжала кулаки, чувствуя, как воспоминание царапает сердце, словно её собственные невидимые когти. Лина, видимо, что-то почувствав позвала её:

«Ты плачешь?»

«Мне приснилось… как Сандра читала мне сказку. Про принцесс, которые боялись показать, кто они есть на самом деле. — Мира провела рукой по щеке, растирая влагу. — Я чувствую, что здесь все, буквально все считают нас чудовищами. Таких как Нора или Сандра здесь точно нет. Мне страшно…»

Лина молчала так долго, что Мира решила, что она уже не ответит.

«Мы не чудовища, — мысль Лиры была острой, как скальпель. — Но если нас назовут таковыми, мы будем кусаться. Ты готова?»

«Да!»

* * *

Это была старая игра — притворяться глупее, чем ты есть. Лина научила играть в неё ещё в раннем детстве. И Мира тоже вслед за ней научилась изображать ту, кто едва понимает квадратные уравнения. Игра в глупость была их способом выживания, и они решили не менять правила.

Через час пришёл человек в халате. Без имени, в перчатках и полной маске, как будто они были больны смертельным вирусом. Он проверил пульс, записал данные и ушёл.

Мира почувствовала страх, отвращение и неуверенность. Обычный коктейль эмоций того, кто видит их впервые.

«Я проникла в его планшет, — телепатически сказала Лина. — Нас купил некий Конрад Грейф».

«Зачем мы ему?» — так же беззвучно спросила Мира, глядя на искусственные волны на экране «окна».

«Нас будут клонировать и продавать всем желающим, как домашних животных», — ответила Лина, садясь на кровать.

«Но пока мы ему нужны, нас не тронут, — продолжила она. — Это наш шанс. Я разберусь с их системой, и мы убежим. Ещё я узнала, что нас должны «приручить» до «презентации». Я не знаю, что это значит, но «приручить» — это понятно, да?»

Мира усмехнулась и сказала уже вслух:

— Посмотрим, кто кого приручит.

— Вот этого я и боюсь, ты импульсивная и можешь всё испортить, — сказала Лина. — Постарайся, Мира!

— Хорошо, я постараюсь.