Ангелы поневоле (гет)

Ночь прошла и, направляясь к клубу, я уже видел первые лучи солнца. Мне всегда нравилось гулять в такое время — на улицах никого, прохладный воздух. Было тихо и свежо. Может, это чувство возникало у меня из-за собраний Пожирателей. В это время я обычно возвращался домой. Чувство, что ты еще жив.

Полагая, что клуб днем закрыт, я прокрался к черному ходу.

В грязном переулке валялись бутылки и мусор. Я достал палочку, чтобы открыть дверь, но заметил, что кто-то уже открыл её до меня.

Что-то было не так. Я осторожно вошел и оказался в узком коридоре между туалетом и столиком с телефоном. Все провоняло потом и алкоголем. В клубе было очень тихо. Я прошел дальше. На полу валялись стулья и немытые стаканы. Трудно поверить, что буквально час назад здесь веселились люди.

Я не знал, что ищу, но интуиция заставляла меня идти вперед. Наконец я увидел дверь за сценой. Похоже, за ней была лестница, которая вела в кабинет Элиота. Я попытался как можно бесшумнее пробраться туда. Годы ловли студентов на месте преступления не прошли даром.

Я толкнул дверь и вошел в неосвещенную маленькую комнату. Когда глаза привыкли к темноте, я стал искать любые детали, которые могли мне рассказать побольше об этом Элиоте.

На столе — бутылка виски среди смятых документов и неоплаченных счетов. Я схватил бутылку и сделал пару жадных глотков, тепло приятно разлилось по телу. Иногда алкоголь заменял мне завтрак. Я начал просматривать ящики стола и обнаружил кое-что интересное. Между документами я нашел черно-белую маггловскую фотографию.

Я подошел к окну, чтобы получше ее разглядеть. Женщина в откровенном белье сидела на углу кровати и улыбалась.

Гермиона.

Она опять удивила меня. Я будто смотрел на совершенно другого человека. Да, у этой женщины на фотографии были черты лица Гермиона. Но эта улыбка, взгляд и тем более одежда не имели ничего общего с невыносимой всезнайкой, гордой и честной гриффиндоркой.

Понятия не имею, почему я сунул фотографию в карман, но почувствовал, что так нужно.

Я снова вернулся к поискам, но они меня ни к чему не привели. Что бы Элиот ни планировал сделать с этим зельем, я не мог найти ни одной зацепки. Я почти сдался, когда внезапно услышал звук выстрела.

За ним последовал громкий шум на крыше. Пока я шел к окну, раздалось еще два выстрела. Я держал палочку наготове, не зная, чего ожидать.

И я был очень удивлен.

Элиот лежал ничком, а Гермиона рылась в его карманах. У нее тряслись руки, и, казалось, ей неприятно дотрагиваться до мертвеца.

Я осмотрел крышу и убедился, что девушка одна. В руках она неуклюже держала пистолет.

Я бесшумно направился к ней и, когда оказался у нее за спиной, сказал:

— Вам придется рассказать мне очень убедительную историю.

Она вскочила и попятилась, нацелив на меня пистолет. Но у меня наготове уже была палочка.

— Это не я. Знаю, как это выглядит… — она глянула на тело, которое не так давно было ее любовником, затем снова на меня.

— Опустите пистолет.

Я был шокирован тем, что увидел ее при таких обстоятельствах, но с виду остался равнодушным. Она будет чувствовать себя еще более неловко, но это единственный способ взять ситуацию под контроль. Гермиона настолько увязла во лжи, что я не мог сказать наверняка, действительно ли она сейчас обеспокоена или это опять притворство. Я понял, что ничего не знаю об этой девушке, и это сбивало меня с толку. С незнакомкой было бы проще. Я проанализировал бы каждое ее движение. Я всегда отлично разбирался в людях. Но сейчас я был в замешательстве. Я очень долго изучал Гермиону, но сейчас это был совершенно другой человек.

Она положила пистолет возле себя. Я медленно подошел к ней, все еще держа в руке палочку, взял оружие и откинул подальше.

— Пожалуйста, уберите палочку, я ничего не сделаю.

— Почему-то я вам не верю, — сказал я, кивнув в сторону трупа.

— Я не убивала его… Это даже не мой пистолет! У меня ведь тоже есть палочка.

— Тогда почему оружие было у вас в руках? Стойте, я угадаю! Вы увидели его рядом с трупом и непроизвольно взяли? — я не мог удержаться от ехидного замечания.

— Вы должны мне поверить. Когда я пришла сюда, было уже слишком поздно. Убийца аппарировал прежде, чем я увидела, кто это, — по ее лицу потекли слезы.

— Зачем волшебнику убивать с помощью маггловского оружия?

— Я не знаю. Именно поэтому я и взяла пистолет — чтобы понять.

— Что вы искали в его карманах?

— Он позвонил мне и попросил встретиться. Сказал, что хочет мне кое-что показать. Часть формулы, которую он сам вычислил, — ответила она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Когда я сюда аппарировала, он уже был мертв. Я попыталась найти эту самую формулу.

— А теперь собираетесь сказать, что таинственный убийца забрал ее? Очень ловко! — я начинал терять терпение.

— Это правда, Северус. Я знаю не больше вас!

— Не согласен. Думаю, вы знаете гораздо больше, чем говорите. И чем больше вы мне говорите, тем запутаннее становится история!

Нас прервал звук сирены маггловской полиции. Надо было уходить.

— Вы идете со мной.

Она не сопротивлялась, когда я схватил ее за руку, и мы аппарировали.