О долгах, ритуалах и живых покойниках (джен)

Резкая боль от слишком сильно сжавшей плечо руки Малфоя наконец-то вывело Снейпа из мерзкого состояния покоя пополам с эйфорией. Северус даже приоткрыл глаза, чтобы узнать, что же так удивило, изумило или рассердило сиятельного лорда. Хм, странно, на первый взгляд ничего из ряда вон он не заметил. Значит, пропустил, пока приходил в себя после воздействия поттеровской поделки. Потом спросит — если будет время на это «потом».

Мордредов самонадеянный идиот! О чем вообще думает этот щенок?! Северус с любопытством следил за действиями «перспективного артефактора», вернее попытался. Если после первых намалеванных символов (и что за дикое сочетание?! Неужели он думает, что это будет работать?!) все было более-менее в порядке, то после нанесения похожего на трансдермальный пластыря на потускневшую Метку он слегка «поплыл»: от предплечья до кончиков пальцев на ногах прошла волна жара, которая сменилась покалыванием. Пальцы левой руки онемели, а потом по руке к позвоночнику юркой змейкой прополз какой-то мятный холодок, от которого по спине пошли мурашки и волоски на шее стали дыбом. Достигнув шеи, змейка направилась к вискам, заставив дернуться, потом ушла по позвоночнику вниз (шрам на шее буквально обожгло холодом), свернувшись в клубок где-то в районе солнечного сплетения. Тело почему-то сразу наполнилось пушистой легкостью. Разум опытного легилимента понимал, что подобное восприятие реальности отличается от адекватного, а ощущения далеки от нормальных, но воздействие проходило на физиологическом уровне, и справиться с этим можно было, лишь подождав, пока закончится действия неизвестного препарата в пластыре. Снейп как-то отстраненно наблюдал, как на руку поверх пластыря и несколько рядов намалеванных китайской тушью на основе драконьей крове символов различных народов и эпох наматывают фиванский бинт, который колдомедики обычно применяют при гангрене и некрозе мышц. Негодование по поводу применения магловского анестетика — судя по ощущениям, явного опиоида — без должной проверки на противопоказания к применению было чем-то далеким и неважным. Просьба мальчишки о трех каплях крови промелькнула по краю сознания и осталась практически незамеченной.

Мерлин, храни Люциуса с его привычкой в минуты душевного потрясения сжимать покрепче трость! На плече наверняка потом синяки останутся, но так он хоть способен нормально воспринимать окружающий мир. Самонадеянный сопляк тем временем подошел к столу и копошился в принесенной с собой шкатулке (а вещица-то редкая, старая сингалийская школа, полторы сотни лет как минимум… Откуда у мальчишки такое сокровище?). Когда он, наконец, повернулся, у него на пальцах — кроме больших — красовались остроконечные металлические наперстки, доходящие до середины проксимальных фаланг. Наперстки эти были слегка изогнуты и больше походили на стилизованные кошачьи когти с загнутым крючком на вершине, их потемневшую от времени поверхность покрывали полуистершиеся пиктограммы. Снейп что-то читал о них, что-то, связанное с Магией Крови, но вот что… Поттер, чтоб его пикси драли с его идиотским пластырем, совершенно невозможно сосредоточиться!

Осознав, что его безотказная память на данный момент совершенно не способна работать, зельевар внимательно наблюдал за преклонившем колени Потером (или Франко, какое дурацкое имечко, больше походит на кошачью кличку). Судя по уверенности движений и отсутствия в них запинок и попыток вспомнить, а что там дальше — как же его когда-то раздражала эта привычка, — мальчишка знал, что делать, хотя для Поттера это и не показатель, как известно, Гриффиндорский Герой сам думать не умеет, за него это делает Грейнджер. Впрочем, лохматой всезнайки на горизонте не наблюдается, будем надеяться, что хотя бы на элементарные самостоятельные действия с памятью это неубиваемое чудовище способно.

Тем временем артефактор, стоя на коленях, погрузил закованные в «кошачьи» наперстки пальцы в получившуюся в патере смесь и начал водить ими по блюду. Наконец, он с каким-то мерзким скрежетом провел пальцами от середины патеры к краям.

— Протяните руку над патерой и так и держите, — жестко произнес он, не отрывая взгляда от поверхности блюда.

«Что бы Поттер ни сделал со своей внешностью, она у него полностью изменилась», — вдруг не к месту подумал Снейп: от прежней копии Джеймса осталось лишь это выражение задумчивой сосредоточенности. Помнится, наблюдая его на рожице мелкого Поттереныша, он вспоминал, как его папаша с тем же видом пыхтел на Трансфигурации, изо всех сил выделываясь перед Лили. То же с голосом: прежде похожий на голос Поттера-старшего, он стал ниже и более хриплым, а каталанский (и ведь ни единой фальшивой ноты, и где только научился?) акцент искажал его речь, делая знакомые интонации абсолютно неузнаваемыми. И тон: не больше ни неразборчивой скороговорки, ни вызывающе-звенящей отрывистости неуверенного в себе подростка, только ровная, порой жестковатая манера разговаривать взрослого уравновешенного человека. Ну да, специалист за работой. «Специалист», как же! Мальчишка мальчишкой, даже в тридцать, а ведь сам Снейп в его возрасте железной рукой руководил Слизерином! А этот до сих пор «подает надежды»… Вот уж точно, наследник Блэка, даже кольцо с гербом Блэков имеется! Интересно, откуда, вроде у Псины он такого не видел, а ведь тот по сорочьей своей привычке, подобную безделушку бы не преминул нацепить и продемонстрировать…

Пока владелец ньюпортской аптеки вспоминал прошлое, самонадеянный паршивец, беззвучно шевеля губами, поднял кисти вверх. Красноватая жидкость потекла тоненькими струйками с когтей-наперстков, на глазах становясь темнее. Артефактор по-особому встряхнул руками, и алые струйки упали на чуть желтоватую поверхность бинта тонкими нитями. Мальчишка выписывал когтями петли и узоры над рукой Снейпа, а на руку ложились новые нити, оплетая забинтованное предплечье в причудливом узоре. В действиях Франко было что-то знакомое, будто зельевар об этом уже слышал или читал… Артефактор закончил плетение и, сняв наперстки, взялся за палочку, когда Снейп вспомнил.

Он действительно о подобных наперстках читал. От предыдущих владельцев здания, присмотренного им под свою аптеку в Ньюпорте, кроме груды хлама досталась порванная и обгорелая копия мемуаров какого-то конкистадора. У книги не хватало доброй половины листов, не было обложки — фактически, это было несколько чудом державшихся скрепленными страниц. Иллюстраций было немного, но они отличались четкостью и подробностью рисунков, и среди них было изображение «когтей демона Ицпапалотль», которыми «черные колдуны дикарей из крови, жил и жизни жертвенных животных или рабов плели доспехи войнам, придающие тем неуязвимость и дарующие победу». Северус не выбросил этот бред напуганного католика только из уважения к книгам и памяти о своей библиотеке, брошенной в Англии. К слову, свои книги он так и не выкупил, удалось лишь вернуть гримуары из тайника в бывшем доме Эвансов. Рисунок ему запомнился — он тогда еще подумал, что это действительно какой-то обрядовый артефакт, дикость древняя. Мистер Поттер в своем репертуаре, собирает тысячелетние игрушки! Мальчишка хоть знает, что он напялил, или как всегда: что под руку попало, тем и пользуется, а что это, почитать не соизволил?..

Будто в подтверждение его мыслей и недоброго предчувствия Метка под пластырем жутко зачесалась и задергалась. Снейп буквально ощущал, как вытатуированная змея снова — как при Темном Лорде — зашевелилась. От неожиданности зельевар сделал глубокий вдох, но тут все неприятные ощущения в левом предплечье прошли, будто отрезало.

Северус уже собирался раздраженно зашипеть, понимает ли Гордость Гриффиндора, что творит и чем это для всех чревато, но этот… Франко, не прерывая движений палочкой, лишь кратко глянул на зельевара зелеными глазищами. Это приморозило язык: так на него смотрела в свое время рыжеволосая девчонка, когда помогала приводить себя в порядок после стычек с Мародерами, не слушая его возражения. Как же все-таки больно видеть Лили на чужом лице…