Теперь я - Малфой (гет)

До школы мы добрались избежав приключений. Поттер спрятался за моей спиной, когда Хагрид, в обязанности которого входило доставление первокурсников, его позвал, и так и сидел всё время, что мы плыли в лодке, выглядывая из-за моего плеча.

Уизли предпринял ещё две попытки «подружиться», но Гарри от него шарахался, как от чумного, так что даже Гойл не выдержал и встал таким образом, что подобраться к нашему новому приятелю можно было только минуя внушительную для первокурсника фигуру Грэга.

Представ перед преподавательским составом, мы притихли. Мои соседи по толпе волновались, переминались с ноги на ногу, я же была каменно спокойна. Слишком сильно я изменилась за прошедшие с моего одиннадцатилетия годы, чтобы Шляпа предложила мне родной и нежно любимый Равенкло. Теперь для меня был открыт только один путь — в Слизерин.

— Малфой, Драко! — громко прочитала моё имя МакГонагалл.

Я прошествовала к табуретке и позволила надеть мне на голову Шляпу.

— Хм… кажется, мы уже встречались?

— Не имеет значения, — отрезала я. — Прошлое осталось в прошлом, сейчас я — Малфой!

— Слизерин! — выкрикнула Шляпа, прекрасно поняв, что ничто другое меня не устроит.

Подмигнув Поттеру, я прошла за стол змеиного факультета, принимая поздравления от однокурсников и с нетерпением ожидая, когда очередь дойдет до моего протеже.

— Поттер, Гарри!

Мальчик неуверенно вышел вперед, явно напуганный тишиной. Прежде чем Распределяющая Шляпа закрыла всю его голову, Гарри успел бросить взгляд в мою сторону, и я твёрдо кивнула, одновременно делая рукой приглашающий жест.

— Слизерин! — прошли не меньше трёх минут, прежде чем Шляпа вынесла вердикт, повергший в шок большую часть присутствующих.

Заметно повеселевший Гарри гордо, как и полагается слизеринцу, прошествовал к нашему столу. Попав туда же, где были все друзья, Поттер абсолютно не волновался о том, что по этому поводу думают посторонние люди. А вот от меня не укрылась гримаса, посетившая лицо директора на долю мгновения.

Что ж, когда-то давно я дала обещание умирающему Драко, что не причиню боли его родителям. Сегодня Люциус и Нарцисса — мои родители, и я сделаю всё, чтобы защитить их, а если это разрушит планы Дамблдора, Грюма, Волдеморта, или ещё кого-нибудь… это их проблемы.

* * *

Учить второй раз то, что прекрасно понял сто лет назад, — то ещё удовольствие. В бытность студенткой я была пай-девочкой, которую приводили в пример все учителя. Я вовремя делала уроки, никогда не нарушала режим (читай: не попадалась), не безобразничала, не конфликтовала… Сейчас же я отрывалась по полной. Нет, уроки по-прежнему занимали лидирующие позиции моего личного рейтинга, но вот поведение изменилось кардинально.

Раньше я была грязнокровкой, без кната за душой, теперь же я — наследник уважаемого семейства, на чьи шалости придётся закрывать глаза не только профессорам, но и всему миру.

Я по-прежнему мыслила, как взрослый человек, но вот считать себя взрослой перестала. Заставляя друзей хорошо учиться (то есть добросовестно учить материал, а не списывать мои эссе), я тянула их в сомнительные авантюры вслед за собой.

Началось это с подозрительного поведения младшего отпрыска рыжего семейства. То, что мальчик не блещет интеллектом, видно было невооруженным глазом, но такая его настойчивость в неблагодарном деле завоевания дружбы Поттера не могла не настораживать. Рону объясняли вежливо и невежливо, спокойно и с криками, мирно и с применением кулаков — он не отставал.

Причём мне, как бывшему аврору, не составило труда увидеть в его мыслях нечёткий образ директора, и понять, что рыжий уже и сам не рад возложенной на него миссии. Не выдержав, я открытым текстом заявила, что Уизли может сообщить всем заинтересованным лицам, что Поттер не нуждается в компании сомнительных личностей и ему хватает друзей. Меня не поняли.

Вовремя вспомнив историю девяносто первого года, я помешала Гарри лезть в запретный коридор на третьем этаже, где, согласно замыслу Дамблдора, он должен был встретиться с трехголовой собакой и проявить свою избранность. Вместо этого я, предварительно удостоверившись, что перемещение меня во времени не повлияло на ход событий, написала письмо скандально известной журналистке Рите Скитер, в красках расписав цербера и «гений» Дамблдора.

Скандал вышел — загляденье! Папа рвал и метал (как к председателю Попечительского совета к нему все прислушивались), так что Фаджу не оставалось ничего иного, как официально сделать Альбусу выговор и начать расследование по факту «халатного отношения к обеспечению безопасности вверенных его попечительству детей».

Вообще, за первый год не произошло ни одного по-настоящему важного события.

Сначала непривычные к жизни с соседями мы разругались с мальчишками, но быстро свыклись с неизбежностью и помирились. Потом я с неудовольствием констатировала, что поведение Грейнджер чересчур напоминает меня саму (за тем исключением, что я никогда не подпрыгивала на уроках с вытянутой рукой). У Гермионы совершенно не было друзей, а те, кто с ней всё же общался, откровенно использовали девочку в качестве пособия для выполнения домашних заданий. Я, может, и пожалела бы её, но для Драко это был всё лишь ещё один повод блеснуть остроумием.

Квиррелл исчез из Хогвартса сразу же после того, как Хагрид забрал Пушка, а следовательно и философский камень покинул пределы школы. Мысленно потерев руки, я ждала развития событий.

Год закончился, и Гарри совершенно открыто переехал в Малфой-мэнор. Уж не знаю, случайно это вышло или отец постарался, но история первых одиннадцати лет жизни Мальчика-Который-Выжил стала достоянием гласности, и каждый желающий мог с ней познакомиться со страниц «Ежедневного пророка». Поттер был в ужасе, но мне удалось его успокоить, сказав, что он ни в чём не виноват, так что, кроме сочувствия, ему ничего не грозит, да и к новому учебному году шумиха поутихнет.

Как бы то ни было, но, прибыв домой, я всерьёз занялась восстановлением хода событий прошлого, чтобы знать, чего ждать от будущего. При сборах в «прошлое Драко» я собрала все вещи, в том числе и подшивку «Пророка», изучением которой занималась на досуге, планируя в обозримом будущем написать диссертацию о «девиантном поведении чистокровного сообщества в период эскалации ввода магглорожденных волшебников». Диссертацию я уже вряд ли напишу, а вот старые газеты мне очень даже пригодились.

Естественно, сведения в «Пророке» не всегда были правдивыми (это ещё мягко говоря), да и о Дамблдоре в те годы писали только хорошее, но мне хватило и этих крох информации, чтобы моя собственная память активизировалась. В частности, я вспомнила регулярные обыски, устраиваемые в мэноре аврорами летом девяносто второго. И, не придумав ничего умнее, написала папе анонимное письмо с предупреждениями.

Отец информацию не проигнорировал, так что когда мой бывший шеф явился с ордером на обыск, Люциус встретил незваных визитеров с невозмутимой улыбкой короля, во дворце которого убогие холопы надумали искать сбежавшую козу. А я под шумок стянула первый крестраж Волдеморта.