Гарри Поттер и сила Альтернативной Истории (джен)

Гарри был, несомненно, нетипичным представителем своей возрастной группы, тому было много причин, но уже и одного того факта, что являлся он волшебником, было вполне достаточно. Но были в нем и черты, вполне характерные для тринадцатилетних мальчишек: например, он очень любил летние каникулы. Хотя причина столь пламенных чувств к этому временному периоду заслуженного отдыха претендовала на некоторую оригинальность.

Большинство юных школьников обожают лето, как период благостного безделья и отдыха, свободы от страшного и непобедимого чудовища, именуемого «учебой» и « школой». Нет, Гарри был тоже рад свободе от школы, только вот ассоциировалась она у него вовсе не с учебой, а со смертельной опасностью. Ибо Гарри Поттер учился в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, заведении, где гибель учеников считалась чем-то столь обыденным, что об этом даже не вспоминали... было, правда, у Гарри подозрение, что это самое отсутствие воспоминаний неспроста. Так вот, школа Хогвартс была местом, где директор открытым текстом сообщал, что часть замка смертельно опасна, ну а ближайший лес и вовсе мечта самоубийц. Причем, ни лес, ни даже давешний запретный коридор отгораживать никому и в голову не приходило! А в прошедшем году в стенах школы обитала какая-то напасть, что обращала людей в статуи. По официальной версии, за всем стоял большой и страшный Хагрид — школьный лесничий, который начал творить свои темные дела еще полвека назад... В этой версии зияло множество дыр, но с другой стороны, и предположение самого Гарри о действиях ячейки ИРА, которая сперва устраняла потенциальных противников в стенах школы, прикрываясь древними легендами, а потом то ли отказалась от собственных планов, то ли добилась своего, что осталось незамеченным, тоже зияло множеством «дырок»...

Но в любом случае после десяти месяцев пребывания на грани, в месте, где жизнь детей не стоит даже сказанного в память о них слова, Гарри вернулся в сравнительно спокойное и безопасное место. У Дурслей к Гарри было лишь одно-единственное требование: не мозолить глаза им самим и не привлекать внимание соседей. И то, и другое Гарри выполнял с готовностью, а потому эти каникулы, как и в прошлом году, проходили тихо и мирно. Возможно, что тот факт, что Гарри не стал их информировать о запрете на колдовство вне стен школы, также сыграл свою роль. Ну ладно, было еще и второе требование: помогать по дому, но ничего ж в жизни не бывает просто так...

Еще одной приятной неожиданностью было то, что наметившийся визит тетушки Мардж не состоялся. Эта сестра мистера Вернона Дурсля в полной мере разделяла неприязнь супружеской пары по отношению к племяннику, и заходила в этом куда дальше. Ибо Вернон и Петунья Дурсли искренне считали себя нормальными и порядочными людьми, а потому не выходили за рамки. А вот тетушка Мардж рамками нормальности себя не ограничивала, и была к тому же весьма не дура выпить... А Гарри за эти годы стал куда опаснее, чем она привыкла — как не стать, обитая в этом ужасном замке — он и огнеметом орудовать научился, и кастетом... В общем, хорошо, что ее визит не состоялся.

И потому единственным, что таки нарушило мирное течение времени, было сообщение о побеге некоего особо опасного преступника, Блэка, из некоего неуточненного места заключения. Дядя Вернон долго разорялся о том, что:

— во-первых, какой идиот додумался объявлять о побеге и при этом молчать о названии тюрьмы, ну или на худой конец, графстве, где все это произошло. И тут Гарри был с ним вполне солидарен;

— во-вторых, этого Блэка надо было с самого начала мочить без суда и следствия. Причем не из-за чудовищности совершенных им преступлений — об этом, опять же, сообщали до странного мало, нетипично мало, стоит, наверное, сказать — а просто потому, что морда у него уж больно антисоциальная. Тут Гарри ничего сказать не мог, ибо изображенный на фото человек был очень грязен и волосат. Подозрительно грязен и волосат, словно сидел не в английской тюрьме, а где-нибудь в Африке... в гостях у людоедов... в ожидании банкета...

Ну, как бы то ни было, сие событие его нисколько не касалось — именно так думал Гарри в порыве еще не до конца вымершей в нем детской наивности. Всю глубину своего заблуждения он осознал лишь когда в очередной отправился в Косой Переулок за покупками...

Но сперва до этого Переулка необходимо было добраться. Не забыв прошлогоднее нападение монстра — то ли вуайериста, то ли насильника-педофила — Гарри подготовился. Кастет, самодельный огнемет, который он за время пребывания в Хогвартсе неплохо модифицировал, а также новинка: десяток склянок с жидкостью ядовито-оранжевого цвета. Это было очередным безымянным детищем сумрачного гения Невилла Долгопупса, непревзойденного мастера сеять смерть, хаос и разрушения с помощью подручных средств. Лучше всего это у него получалось на уроке Зельеварения, где Гарри и заполучил этот шедевр, который прямо перед этим одарил своего создателя парой серьезных ожогов и обратил его котел в ничто...

В общем, вооружившись, а потому чувствуя себя более-менее уверенно, Гарри двинулся в путь... И не отойдя и пары кварталов, понял, что за ним следят. Наблюдатель держался на почтительном расстонии, и Гарри — не будучи супершпионом — наверняка бы проглядел его, но не заметить мужчину в белом пиджаке поверх малиновой футболки, килте (если вообще не женской юбке) и в длинных розово-желтых носках было просто нереально. На всякий случай он сделал пару зигзагов по соседним улицам, а потом и вовсе круг... хвост не отставал.

Гарри как раз решал то ли попытаться бежать, то ли начать паниковать, когда судьба сделала ему подарок. Из-за угла навстречу ему вышли полицейские. Наверное, это было как-то связанно с охотой на все того же Блэка, ибо Гарри не помнил, чтобы когда-либо еще ему встречалось пять констеблей сразу во главе с сержантом. Гарри парой шагов оказался рядом с сержантом, дернул его штанину, привлекая внимание, и поспешно шмыгнул за угол, из-за которого они только что вышли, где остановился.

Страж порядка оказался понятливым, и шагнул следом за подростком.

— В чем дело, молодой человек? — поинтересовался он строгим и официальным тоном.

— Простите, сэр, но за мной следят! — горячо зашептал в ответ Гарри, и ему вовсе не пришлось добавлять в голос паники. — Тот человек идет за мной уже минут пятнадцать! Я круг сделал по окрестностям, а он все за мной следовал! И он так чудно одет...

— Да?.. — потянул сержант. Пару мгновений он оценивал Гарри взглядом, после чего заглянул за угол. Судя по всему, ему не составило труда найти того, кто «чудно одет». — Однако... — опять потянул он, в полной мере оценив наряд.

— Может, сразу санитаров звать? — подал голос один из констеблей, — по мне, так это уже диагноз.

— Этих позвать успеется... — буркнул тот в ответ, — но вот пообщаться с ним стоит...

Ряженый даже не попытался обойти стражей порядка, словно и не признав их... а когда его обступили и задали первый вопрос, попытался вырваться. Именно этого и не хватало «бобби», и секунд десять спустя ему зачитывали права, а он вовсе не пытался пользоваться правом на молчание...

Ну а Гарри, воспользовавшись тем, что о нем подзабыли, поспешил удалиться по-английски.

*

А по прибытию в Косой Переулок Гарри понял, насколько же он был глуп и наивен, полагая, что побег Блэка, о котором не уставала трубить пресса, его не касается. С чего вдруг подобное прозрение? Очень просто: движущиеся фотографии этого джентельмена густо покрывали стены магазинов и доску объявлений. А перемещаясь по торговой улице, Гарри, сам того не желая, узнал все самое интересное о сем господине.

Во-первых: Сириус Орион Блэк был сторонником Лорда Волдеморта — того самого очень злого темного волшебника, которому Гарри обязан сиротством и Шрамом.

Во-вторых: был он далеко не простым сторонником, а очень продвинутым, личным и лучшим учеником, преемником, а может быть... и вовсе тайной силой, что стояла за быстрым возвышением злодея...

В-третьих: попался этот самый Блэк на следующий день после злополучного Хеллоуина, когда устроил взрыв посреди улицы — наверное, хотел устроить фейерверк в память о павшем Темном Лорде. И так восхитился результатом, что не переставал хохотать, когда его арестовывали.

Ну а в-четвертых, из Азкабана — тюрьмы для волшебников — никто никогда не сбегал до него, а значит, этот самый Блэк крут до невозможности.

Гарри отметил про себя, что нужно будет узнать разные способы надежно замаскироваться, а потом тихонько проверить преподавателей Хогвартса, не являются ли они Блэком — подобное было бы вполне в духе этого учебного заведения.

Дальше все шло по накатанной: визит в банк, очередная встреча с гоблином «который примерно знает, как все устроено», и во время этой встречи всплыла еще одна деталь: оказывается, Блэк был лучшим другом Джеймса Поттера. Вплоть до того, что был шафером на свадьбе родителей Гарри... и потом их предал. Как именно — не совсем понятно, но точно предал. Что же, к тому, что Гарри знал о своем отце, прибавилась еще одна деталь, вполне соответствующая остальным. Недаром говорят: «скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Нет, нельзя так о мертвых родителях, нельзя...

Потом был поход по магазинам, покупка всего и вся в соответствии со списком. На третьем курсе будут дополнительные уроки на выбор. Выбор этот был сделан раньше. Уход за Магическими Существами Гарри нисколько не привлекал — в Хогвартсе и так достаточно поводов расстаться с жизнью, чтобы в дополнение к этому общаться с разными монстрами. Изучение маглов также не показалось интересным — достаточно было поглядеть на одежду провожающих первого сентября, или послушать кое-какие разговоры, чтобы осознать качество преподавания данного предмета. А вот Нумерология и Древние Руны казались интересными: математику Гарри всегда любил, а от рун так и тянуло завлекательной стариной. Кроме того, осторожно порасспросив старшекурсников, Гарри узнал, что именно эти два предмета считаются... вроде как элитными. В принципе, двух дополнительных уроков было достаточно, но, поразмыслив, он также записался и на Прорицание — репутация у этого предмета была так себе, но и опасности он не представлял. Так что... вдруг пригодится?

*

Гарри закончил с покупками и отправился обратно, радуясь, что в этот раз нападения не случилось.

Он понятия не имел, что в это время Министерство магии, а также Альбус Дамблдор и его соратники, стояли на ушах. После того, как маг, которого директор просил в этот день приглядеть за Мальчиком-Который-Выжил, вырвался из цепких рук заинтересовавшихся им стражей порядка и покаялся, что его подопечного и след простыл, началось такое...

Почти все вообразили, что пока обманутые или заколдованные маглы отвлекали внимание, несчастного Гарри Поттера уже успел захватить ужасный Сириус Блэк. По тревоге были подняты все доступные силы, различные злачные места начали трясти, и перетряхивали почти двое суток, даже после того, как все разъяснилось — наверное, по инерции. Разумеется, ни Ночной Рыцарь, ни Косой Переулок не остались без внимания, но для обывателя Мира магии, да и для большинства служащих Министерства, Гарри Поттер четко ассоциировался со следующим набором признаков: Шрам, очки, растрепанные волосы, как у Джеймса Поттера. Самые продвинутые еще вспоминали о зеленых глазах, как у Лили Поттер. Ну а коль скоро Гарри ходил в бейсболке и с контактными линзами, то для опознания оставался лишь цвет глаз, чего оказалось недостаточно. А у гоблинов спросить не подумали... а может, и подумали, но отвечать те не стали.

Ближе к вечеру, когда все отчаялись, Гарри Поттер обнаружился дома, в полном порядке... и многое было сказано министром Альбусу Дамблдору, который поднял тревогу.

*

Долго ли, коротко ли, но пришло опять первое сентября, и в этот раз, совершая очередное пешее путешествие за несколько кварталов от Тисовой улицы, чтобы вызвать Ночной Рыцарь, Гарри был уверен, что за ним следят. Но точно выявить это он не сумел. Как и прошлые два раза, преодолев ложную колонну на пути к платформе 75%, Гарри достиг перрона. В этот раз грузиться было не так просто, ибо количество багажа сильно разрослось: нужно было думать о самооброне, кроме того, у него на уме был замысел первого упреждающего удара... и все потребное нужно было тащить с собой.

И вот тут возникло первое осложнение. Как-то так оно сложилось, что те четыре путешествия на этом поезде, что проделал Гарри, он всегда ехал в одном и том же купе, которое никто не пробовал занимать. Тут же, в уже почти родном помещении Гарри вдруг обнаружил постороненнего. Это был взрослый человек, что несколько не соответствовало статусу «Хогвартс-Экспресса», на котором вроде ездили только школьники... хотя Гарри в этом мало разбирался. Возможно, это был охранник, на случай, если Сириус Блэк вздумает прибавить к списку своих злодеяний еще и езду без билета. Но его поношенная, штопаная-перештопаная мантия и болезненно-изможденный вид заставляли усомниться, уж скорее он сам тут «зайцем». Ну и кроме того, он мирно спал...

Гарри застыл в некоторой растерянности. С одной стороны, никаких особых претензий к этому джентельмену он предъявить не мог. В конце концов, нигде в купе не было надписи, что принадлежит оно Гарри Поттеру (а если бы таковая нашлась, то ноги бы Гарри тут не было). Но с другой... неужели других пустых не было? Были — Гарри сам видел. Так что, это совпадение? Или он столь предсказуем, что ему решили об этом сообщить? Или это вообще сам Сириус Блэк? Не похож, конечно, но Гарри уже знал, что, во-первых, способов изменить облик есть множество, а во-вторых, выводить подобных на чистую воду... у него выводилка пока не выросла.

В общем, Гарри принял решение, показавшееся ему единственно верным — тихонько удалился, дабы не потревожить спящего. Он по себе знал, как это противно, когда тебя будят. Теперь оставалось лишь найти другое незанятое купе. Коль скоро до отхода поеда времени еще было немало, купе нашлось без особого труда. Дальше Гарри запер дверь испытанным методом, достал из сумки кое-какие вещички — на всякий пожарный случай — и погрузился в работу. В этом году он был готов нанести упреждающий удар...

Поезд тронулся, и долгое время, казалось, поездка пройдет так же спокойно, как и предыдущие разы, когда все пошло совсем не так, как обычно. Гарри уже закончил свои труды и проводил время между чтением книги и любованием пейзажами за окном. Снаружи, впрочем, было на редкость сумрачно и туманно, так что смотреть было не на что... Тем не менее, когда поезд вдруг начал тормозить, именно оно приковало к себе внимание. Ибо, судя по часам, им еще было ехать и ехать... одно из двух: или с конца июня волшебный (или нет?) паровоз модифицировали, или что-то случилось. И после двух лет в Хогвартсе, Гарри склонялся именно ко второму варианту.

Когда в темноте за окном начали мелькать какие-то фигуры, приближающиеся к поезду, подозрение обратилось в уверенность. Гарри, конечно, понятия не имел, из-за чего весь сыр-бор, но помня прошедшие события (а в особенности первый курс) почти не сомневался, что в стороне его не оставят... и мнения спрашивать также не станут. Потому Гарри пододвинул свои припасы поближе...

Стало заметно холоднее, а потом Гарри растерянно затряс головой, ибо ему вдруг послышалась... песня. Да, песня, причем именно эта ужасная песня, которая всегда бросала его в дрожь, являясь этаким воплощением всего того ужасного, что уже произошло с миром, и что еще может произойти. Гарри зажмурился, тряся головой все сильнее, но мелодия и слова не стихали, наоборот, становясь все более ясными...

— Какого черта? — пробормотал Гарри. — Это что, новая система дрессировки? Патриотизм внушают... так ведь нет, уж больно обстановка... неприятная, — Гарри передернуло, ибо становилось все холоднее. И да, в таких условиях эффект будет скорее антипатриотичным...

А потом кто-то поскребся в дверь... Дергающийся Гарри взял наизготовку коктейль с зажигалкой — почему-то этот мирный, в сущности, звук вызвал у него однозначную реакцию: острое сожаление, что у него с собой одни лишь самоделки и нет настоящего огнемета...

Потом откуда-то со стороны донеслись крики, Гарри был почти уверен, что слышал, как кто-то помянул Блэка, а вскоре после этого холод начал отступать. А вскоре после этого поезд снова тронулся... Гарри ждал какого-то объявления, даже дверь открыл и наружу выглянул, думая, может, проводники ходят, успокаивают... ага, как же! Только растерянные и напуганные ученики — да и то не много. Очевидно, случившееся, чем бы оно ни было, считалось тут в порядке вещей.

До места назначения они доехали минут через двадцать... ученики сгрузились, первогодки отправились получать незабываемые ощущения от круиза по озеру, остальные поехали на каретах. Кареты были запряжены лошадьми, явившимися из каких-то жутких кошмаров, но на них никто не обращал внимания... Когда они уже шли в стенах школы, направляясь в Большой Зал, Гарри незаметно свернул за угол, где достал из ранца все необходимое для своего упреждающего удара... или уже не упреждающего — ведь происшествие на поезде уже было... опять его опередели. Ну, значит, удар будет ответным... Потом бросился догонять остальных.

Разговоров только и было, что о случившемся в поезде. Оказалось, это был обыск, и искали Блэка — вероятно, версия, что ему нравится ездить зайцем, пришла в голову кому-то высокопоставленому. И обыскивали поезд вовсе не люди, а какие-то дементоры, которые и были стражами Азкабана... описания сходились на том, что они высокие, в черных плащах, от них холодно и страшно... и еще они звучно дышат, словно шипят... в общем, настоящие назгулы. И работают они на Министерство... то есть, получается, Министр — самый настоящий Саурон. Здорово...

Прошло распределение, новички расселись по местам. Потом на ноги поднялся директор, Альбус Дамблдор, который, таким образом, видимо, был предателем-Саруманом...

— Приветствую всех! Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. — «Известно? Когда это стало известно? Объявлений не было, листовок тоже...» — Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе».

Ну хоть теперь кто-то удосужился объявить об этом, а то все слухи да слухи... наверное, все-таки лучше поздно, чем никогда.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, запомните хорошенько, никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

Ага, то есть история с Запретным коридором повторяется, только в этот раз запретным становится все, что вне этих стен. И, как будто совершенно случайно, именно в этом году их по выходным могли бы отпустить в Хогсмид — деревеньку по соседству. Гарри даже неосмотрительно попросил Дурслей подписать разрешение... Значит, первым, что нужно сделать, как только они окажутся в гостинной — сжечь эту чертову бумажку и развеять пепел... может, пронесет. И не зря, не зря он на УзМС не записывался! И чего они мантию-невидимку помянули? Может, и ее выкинуть, от греха подальше?..

— Закончу на более приятной ноте, — это директор еще не закончил. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств.

Поднялся тот самый неказистый человек, что занял обычное купе Гарри. Выглядел он как-то болезненно и довольно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма, хотя были и те, кто хлопал очень горячо... Еще Гарри обратил внимание на какой-то уж очень неприязненный взгялд, которым одарил новичка профессор Снейп.

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами, — нет, директор, несомненно, умел воодушевить! Гарри еще раз порадовался своей предусмотрительности. — Так вот, с большим удовольствием сообщаю, что его место согласилась занять профессор Граббли-Дерг. — Поднялась довольно пожилая дама с короткой стрижкой и выдающимся подбородком. Вновь раздались достаточно сдержанные аплодисменты. — Ну вот, кажется, и все. Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!

Что же, пир был славным, хотя, как обычно, чрезмерное обилие тыквенных блюд и сока его изрядно портило. А потом пришла пора петь Гимн, и вот тут-то Гарри и нанес свой удар!

Грянула музка — чего прежде никогда не случалось, и следом за ней донеслись и слова. Слова, не имевшие ничего общего с теми, что начертал директор, которые тут же заглушили только начавших голосить школьников...

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floooooor

У Гарри уже давно было желание заменить так называемый гимн на что-то более близкое к правде. Что-то более подходящее к духу заведения, где учеников то ли дрессируют на роль покорного стада, то ли ставят научно-социологические эксперименты. Где их жизнь не имеет никакой ценности и защиты, где нужно быть начеку каждое мгновение — хотя это, похоже, мало кто понимает, соблазнившись красивой упаковкой, в которую все это завернуто...

За подходящей песней Гарри обратился к кузену, который предоставил сразу несколько на выбор. Эта показалась Гарри не самой подходящей по смыслу — маловато в ней было упоминаний о крови и смерти, а главное, не хватало мысли о том, что все они тут как крысы... но чем-то она ему приглянулась, возможно, это было связано с тем, что Гарри, похоже, единственный, кто осозновал, насколько же тут х**во...

Ну а дальше оставалось только записать песню на пластинку и разжиться стареньким сломанным граммофоном с чердака — Дурсли были не против. Электричество в замке не работало, но для граммофона оно и не требуется... а уже в поезде «Репаро» легко его исправило. Сложнее было записать песню на пластинку, но тут нашлись люди — помогли. Ну и в конце немного потрудиться, чтобы включилось, когда надо, и звучало погромче...

«Орудие преступления», несомненно, найдут, но вот вычислить его... он ведь даже в перчатках специально работал. Ну а если раскроют... так здесь и не за такое лишь баллы снимают!

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the flooooor

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floor

Let the bodies hit the floor

Тем временем песня кончилась... растерянные ученики молча переглядывались. Еще более потерянные преподаватели (правда-то глаза ест!) некоторое время ничего не предпринимали...

Потом как-то сами собой почти все взгляды скрестились на столе Гриффиндора, а если точнее...

— Эй, честное слово... — воскликнул один из близнецов.

— Это не мы! — подхватил другой. — Хотя...

— Идея классная — закончили они хором.

*

Ну а после начались будни — Гарри так и не узнал, какие выводы были сделаны после обнаружения его граммофона. Да и обратили ли вообще на него внимание? По крайней мере, никаких сколь-нибудь заметных последствий не было.

За завтраком раздали расписания. Попутно продолжались разговоры о вчерашнем, в основном, о дементорах... из этих бесед Гарри уяснил две основных вещи. Во-первых, никто, кроме него не запирал купе по-особому, а потому могли полюбоваться своей новой охраной и получить незабываемые впечатления. Во-вторых, той мелодии никто другой, похоже, не слышал, а это наводило на размышления.

Первым уроком были Прорицания, а значит, Гарри мог оценить, стоит ли оно чего-либо. Ну, первым впечатлением было, что он перешел на новый уровень сложности в аркадной игре, именуемой Хогвартс. Уроки проходили аж на вершине Северной Башни, и столько карабкаться по лесницам Гарри здесь, пожалуй, еще не приходилось. Чтобы не заплутать, пришлось просить помощи у портретов... финальный подъем по спирали был тяжек. Вернее, нет, это был предпоследний этап — последним оказалась и вовсе веревочная лестница...

Внутри было жарко, душно, чем-то подозрительно, хотя и довольно приятно пахло, на огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.

— Где она? — выдал Рон вслух то, что спрашивали у себя все.

— Добро пожаловать. Как приятно видеть вас, наконец, в вашем физическом облике, — раздавшийся в ответ голос казался каким-то неземным. И его обладательница оказалась ему под стать. — Садитесь, деточки, садитесь, — приглашала она их. Гарри передернуло, оставалось надеяться, что она не станет предлагать им сладости и звать с собой «прогуляться». — Приветствую вас на уроке прорицания. Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор еще меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают мое внутреннее око, — ну это Гарри мог понять. Кому же понравится жить в аркадной игре. Куда разумнее свить себе гнездышко в сторонке...

— Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов... Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. Этот дар дается немногим. Вот вы, — вдруг обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, хотя свалиться с него казалось невозможным, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?

— Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл.

— Я бы на вашем месте не была столь уверена, — заявила профессор, заставив Гарри приподнять бровь, и продолжила. — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — это она обращалась к Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых.

Вот тут Гарри чуть было не открыл рот. Неужели в этих стенах есть хоть кто-то здравомыслящий?! Хоть один взрослый, который осознает, чем может окончиться пребывание ячейки террористической организации в школе? Ведь предупреждение было далеким от двусмысленного, и, хотя обращалась она вроде как лишь к Парвати, слышали ее все!

— В ближе к концу года перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. И если к тому времени никто не покинет нас... — она сделала многозначительную паузу. Гарри напрягся... с дементорами, и не только ими, вокруг, такое вполне возможно. — К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос... Вы, деточка, не могли бы... — шуганула она Лаванду Браун, — дать мне самый большой серебряный чайник? — и получив требуемое, добила. — Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября.

Дальше они принялись гадать по чаинкам, а до сих пор не оправившийся Невилл ударными темпами стал изничтожать голубой сервиз — специльно для этого указанный предусмотрительной Трелони. Гарри в напарники выпал Рон. Было трудно сосредоточиться в этой атмосфере, но все сказанное ранее профессором немало подстегнуло Гарри.

Но ничего дельного разглядеть в чашке Рона неудалось, сперва что-то крестообразное, а потом круглое... да и в учебнике было мало конкретики. Потом уже Рон напророчил ему золотой дождь... но тут подтянулась профессор.

— Дайте-ка я взгляну, — проговорила она, вращая чашку Гарри. Все притихли. — Это сокол... Мой мальчик, у тебя есть смертельный враг.

О как! Нет, это, конечно, далеко не новость, после всего того, что было... Но неужели... неужели появился кто-то, готовый помочь, предупредить?.. Гарри посмотрел в глаза профессору и попытался мимикой выдать мысль, что «да, я уже в курсе, спасибо, есть что-то еще?»

— Дубинка... нападение... Боже мой, какая несчастливая чашка!

— А по-моему, это был цилиндр, — неуверенно протянул Рон.

— Череп... опасность в дороге...

Это что, намек на вчерашнее? Что дементоры явились по его душу? Или тогда что, его спасла лишь распорка, которую не успели взломать? Слишком спешили?..

— Мой мальчик, мой бедный мальчик.. Нет, милосерднее промолчать... Не спрашивайте меня...

Промолчать?.. Наверное, о подробностях она не может говорить при посторонних... или подробностей она сама пока не знает, потому и не стоит спрашивать?

— Что вы там видите, профессор? — влез Дин Томас.

— Мой мальчик. У тебя здесь Грим.

— Что? — вот эту часть он совсем не понял.

— Грим, мой мальчик! Грим! — профессор Трелони явно настаивала. — Огромный пес, вестник беды, кладбищенское привидение! Мой дорогой мальчик, это самое страшное предзнаменование, оно сулит смерть.

Вот оно значит как. Пока весь класс столпился вокруг преподавателя, обмениваясь мнениями о том, насколько пятно походило на черного пса, Гарри лихорадочно суммировал. Итак, профессор только что не открытым текстом заявила, что на Гарри объявлена охота, причем, судя по всему, события прошлых двух лет покажутся легкой разминкой... Профессору, наверное, стоит попробовать довериться. Так уж получилось, что, на общем фоне этой школы, смотрелась она весьма положительно. Значит, что уже произошло? Сбежал Блэк. И из-за этого дементоров расставили вокруг Хогвартса...

А если наоборот? Сперва увели из тюрьмы значительную часть охраны, а потом Блэк сбежал, тем самым дав оправдание... звучит логично. Но кому же он так дорогу-то перебежал?..

На этом урок и закончился, но никак не события, с ним связаные. Ибо на уроке Трансфигурации профессор МакГонагалл обратила внимание, что все под впечатлением. И потом всячески постаралась очернить свою коллегу, и выставить все ею сказаное ерундой.

А это наводило на... размышления... крайне неприятные размышления... Ведь самым страшным было то, что профессор Трелони предсказывала чью-то гибель ежегодно. И тот факт, что о гибели никто не вспоминал, уже не казался весомым аргументом.

*

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете, пытаясь унять головную боль. Сегодня даже настойки Поппи не помогали.

Если прошлый год кончился очень плохо, то этот начался еще хуже!

Он так и не сумел найти способ вытащить из Азкабана невиновного человека, а тут оттуда вырвался один из самых виновных! Убийца и предатель, который в свое время обманул даже его самого... Причем в Министерстве нашлись умники, которые связали заключение Хагрида с бегством Блэка, мол, это именно гигант каким-то образом помог преступнику сбежать... Совершеннейшая ерунда, да только сам он не мог предложить сколько-нибудь правдоподобной версии. Дамблдор был убежден, что из Азкабана никто не сможет сбежать без помощи извне... Даже ему самому для чего-то подобного потребуется помощь Фоукса! Так каким же образом Сириус Блэк сумел ускользнуть, при этом даже не оставив никаких следов?!

После случившегося, а особенно в связи с тем его бормотанием о том, что «он в Хогвартсе», Дамблдор бросил большие силы на защиту Гарри. За мальчиком следили непрерывно, попутно сорвав визит его тетушки, отношение которой к Гарри было особенно плохим.

А потом Гарри взял и скрылся с глаз! Оторвался от одного из бывших членов Ордена, напустив на того полицию, и исчез почти на целый день! У Дамблдора тогда чуть не случился инфаркт, а отношения с Министром, и без того уже подпорченные, стали лишь хуже. Ибо Гарри в конце концов вновь обнаружился дома, в полном порядке. Лишь несколько дней спустя по косвенным уликам было установлено, что он элементарно ходил по магазинам. С тех пор наблюдатели всегда пользовались чарами скрытности...

Корнелиус из-за всего случившегося решился на этот крайне опрометчивый шаг: выставить вокруг школы дементоров. И это уже чуть было не привело к ужасным последствиям, во время этого обыска, о котором его никто не предупредил. Не попроси он Римуса поехать на поезде и присмотреть за Гарри (которого он, кстати, так и не встретил там), кто знает, чем бы все окончилось...

И теперь — случившееся во время праздничного ужина? Граммофон был найден, но ничего интересного на нем найти не удалось — если на нем и были какие-то чары, то совсем слабые, и они рассеялись.

У кого же поднялась рука опорочить священную и светлую традицию исполнения Гимна?! Этого директор не знал, и не мог представить. Северус подавал голос, что это, мол, Поттер — просто потому, что Поттер. Да и то, без огонька. А близнецы Уизли клялись и божились, что тут они не при чем... Так кто же? Неужели… Блэк уже здесь?!

*

ОМАК (если бы Хагрида не загребли в Азкабан, а Гарри бы вдруг записался на УзМС)

— Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем... э-э... было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки...

— Что? Как откройте? — не понял Малфой, да и не только он один.

— А? — теперь не понял уже Хагрид.

— Как мы будем их открывать? — членораздельно, только что не по буквам, повторил Малфой, для наглядности он вынул свой учебник, который был крепко-накрепко перевязан длинной веревкой. Все остальные тоже достали опасные книжки. Одни стянули свою ремнем, многие засунули в тесную папку с молнией, кто-то усмирил огромными скрепками.

— Кто-нибудь... э-э... может открыть? — спросил Хагрид упавшим голосом.

— Я могу, — обрадовал преподавателя Гарри, демонстрируя раскрытую книгу, что и не думала брыкаться.

— Мерлин! Поттер, ты как исхитрился?! — первым отреагировался опять же Малфой.

— Да все просто, она как начала кусаться, так я ей сразу ножиком по переплету. Она тут же успокоилась! — на лицах учеников, которым всем досталось от агрессивной литтературы, начали проступать злорадные ухмылки. Хагрид же, в состоянии культуного шока, отвесил челюсть и выпучил глаза. — Сперва опасался, что она вонять начнет, но обошлось, — добил его Гарри.

Рубеус Хагрид после первого же дня на посту преподавателя подал в отставку, после чего отправился в «Башку Борова», где утопил ужас и горе в вине. А по школе вовсю ходили слухи о новом свершении Гарри Поттера.

*

ОМАК 2 (очень печальный)

А потом кто-то поскребся в дверь... Дергающийся Гарри взял наизготовку коктейль с зажигалкой — почему-то этот мирный в сущности звук вызвал у него однозначную реакцию: острое сожаление, что у него с собой одни лишь самоделки и нет настоящего огнемета...

А потом распорка упала и дверь распахнулась, и внутрь проникла огромная фигура в черном плаще. Стало еще холоднее, мелодия в голове еще сильнее усилилась, а в глазах начало темнеть...

Гарри спешно щелкнул зажигалкой... но пламени не появилось. Фигура стала еще ближе, наклонилась, откидывая капюшон...

Магическая Британия была в состояни шока. Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, Герой Магического Мира был обнаружен недвижным в «Хогвартс-Экспрессе», со всем признаками Поцелуя дементора.

Альбус Дамблдор скончался от разрыва сердца, Корнелиус Фадж скрылся в неизвестном направлении, ибо ни одна страна не согласилась дать ему убежище.

Через пару лет возродился Лорд Волдеморт, и не было ни одной сколько-нибудь значимой фигуры, чтобы противостоять ему. К сожалению, поглощения кусочка его души дементором окончательно разрушило его и без того некрепкий рассудок, и то, что могло бы быть быстрым захватом власти, обратилось в многолетнюю бойню по всей Европе.

Грустная история — в общем, все умерли.