Молчаливый (джен)

Тот же день. Хогвартс.

«Спустя несколько десятилетий, уже в 1970 году началась не столь масштабная, но ничуть не менее опасная война с Темным лордом Вольдемортом. Основная опасность новой попытки темных магов взять власть уже в самой Англии была в учёте ошибок Гриндевальда и ставке на финансовые механизмы и политику. До начала открытых столкновений с авроратом и массового террора представители старых темных семей активно вербовали сторонников среди рядовых волшебников, а главное — смогли обеспечить практически полный нейтралитет Министерства магии и в особенности департамента Правопорядка. Щедрый ручей золота обеспечил Пожирателям Смерти — так называли себя последователи Вольдеморта — почти два десятилетия неспешного укрепления своих позиций в стране.

Сторонники Вольдеморта, в противовес последователям Гриндевальда, пытались добиться власти законным путём, одновременно осуществляя устранение отдельных неугодных людей с помощью боевого крыла организации.

Кроме того, сторонники Вольдеморта сделали ставку на анонимность и глубокую законспирированность Внутреннего круга, что не позволяло силам Аврората и департамента правопорядка выявить зачинщиков террора и произвести своевременные аресты.

Первая война вскрыла всю беззащитность и коррумпированность Англии и ряда европейских стран, министерства магии которых были организованы по сходному принципу, перед согласованной работой боевых групп темных магов и финансировавших их внешне нейтральных семей. Фактически только взявший власть Бартемиус Крауч-старший сумел удержать страну на краю бездны, став при этом самым непопулярным начальником департамента Правопорядка за последние двести лет. Крауч сумел надавить на министра магии и начать реформы. Но даже эти реформы запоздали, поскольку были проведены только после начала открытого террора Пожирателей смерти и гибели множества волшебников. Принятые им поистине драконовские меры о казнях носителей Черной метки без суда, конфискации их имущества в казну Министерства позволили отдалить победу Вольдеморта в Англии и его выход на международную арену.

Однако же точку в войне поставили не силы Аврората, департамента правопорядка и Ордена Феникса, а ребенок пророчества, убивший Вольдеморта в доме семейства Поттеров неизвестным до сих пор способом. Каким образом годовалый ребёнок смог убить величайшего темного мага Англии, равного по силе победителю Гриндевальда Альбусу Дамблдору, выяснить не удалось ни Аврорату, ни расследовавшим этот вопрос сотрудникам Отдела Тайн и Международной Конфедерации магов.

Гибель Вольдеморта, тем не менее, не ознаменовала завершение войны и не повлекла за собой новый виток реформ, ограничивавших распространение темной магии. Вскрывшееся участие родного сына Крауча-старшего в войне на стороне Пожирателей смерти и обнаруженная черная метка на его руке позволили оставшимся в стороне нейтральным семьям убрать неудобного лидера. План Крауча-старшего выдвинуть свою кандидатуру на выборах провалился, и большая часть запланированных им реформ так и осталась нереализованной.

Основная масса послевоенных реформ в Англии была направлена на ограничение прав волшебных существ, представители которых сражались в войне на стороне Пожирателей. Вампиры, оборотни, немногочисленные вейлы последовали за Вольдемортом, обещавшим им равенство с волшебниками. Этим Министерство магии создало новый, еще более сильный очаг напряжения в стране».

Выписка из неопубликованного учебника «Подлинная история магического мира XX века», автор неизвестен.

От бессмысленного созерцания возвращенной на место горгульи меня отвлекли мягкие шаги. Такие слегка скрипучие кожаные сапоги носил только директор Хогвартса и, действительно, спустя пару секунд из-за угла вывернул Дамблдор.

— Здравствуй. Гарри. Ты хотел что-то спросить?

— Вы разрешили мне обратиться к вам, если у меня возникнут вопросы, директор, — я заставил себя опустить глаза.

— Хорошо, — он быстро взмахнул кистью руки, и горгулья отъехала в сторону вместе со своим постаментом и куском стены.

Пройдя по узкой винтовой лестнице, мы оказались в святая святых Хогвартса, кабинете его директора, если не считать наверняка существующего здесь центрального рунного зала, на котором держалась магия замка. На лестнице я несколько раз ощутил прикосновение то холодного, то горячего воздуха — многослойная защита ожидала неосторожного грабителя.

— Присаживайся, Гарри, — директор устроился в массивном кожаном кресле, покрытом многочисленными заплатами и ожогами.

Я намеренно неловко сел в кресло для посетителей, отдав должное таланту директора ставить оппонента в неудобное положение. Весь участок кабинета, где стояли стол и кресло Дамблдора, был на пару ладоней приподнят над остальным кабинетом. Кресло для посетителей, при всей его мягкости, богатстве отделки и удобстве, буквально затягивало сидевшего в нем, дополнительно опуская его относительно взгляда директора. Массивный письменный стол и расположение Дамблдора выше своего собеседника сходу давали ему некоторые преимущества. А зашторенное окно чуть левее кресла директора намекало на то, что и светом в лицо при необходимости он не побрезгует. Пошевелившись в удобном мягком кресле, я понял, что и мгновенно вскочить с него, если потребуется, будет затруднительно. Впрочем, в кабинете стояли и несколько стульев, а также небольшой столик — для переговоров, где подобные довольно очевидные методы воздействия были излишними.

Резкая птичья трель оторвала меня от осмотра кабинета. Под высоким куполообразным потолком зависла невероятная птица — настоящий феникс из сказок. Так что моё лицо, даже без всякого усилия с моей стороны, выразило восторг — в империи эти птицы вымерли много веков назад. Хотя маги-исследователи до сих пор спорили о том, что могло повредить возрождавшимся из пепла птицам.

— Это Фоукс, — директор снисходительно наблюдал за тем, как я разглядываю неожиданного гостя. — Феникс и мой фамилиар.

— Он прекрасен, — совершенно искренне сказал я, и Фоукс довольно курлыкнул, спустившись ниже и присев на подлокотник моего кресла. Потянуло дымком, в руках Дамблдора возникла палочка, и спустя мгновение феникс уже сидел на созданной прямо из обивки кресла металлической плите. Стало понятно, почему у части мебели в кабинете такой потрёпанный вид.

— Что ты хотел спросить? — Голос Дамблдора оторвал меня от осторожного поглаживания пушистых перьев, удивительно прохладных, хотя феникс, казалось, пылал настоящим живым огнём. — Вижу, Фоуксу ты понравился.

— Я хотел бы посетить банк Гриннготс, директор, — с сожалением погладив напоследок еще раз феникса, я посмотрел на Дамблдора. — Всё равно мне нужно подготовиться к следующему году, да и приобрести кое-какие книги, чтобы быстрее восстановить все пробелы в моей памяти.

Всё это время я нервно постукивал пальцами по подлокотнику, и старался говорить несколько взволнованно, так что Дамблдор должен был это заметить.

— Но ведь это же не всё, Гарри? — проницательно заметил он.

— Я... думаю, что надо купить какой-нибудь подарок Гермионе, директор, — я опустил голову, скрывая якобы смущение, хотя в действительности меня начал разбирать смех. — Она пожертвовала своими каникулами, лишь бы помочь мне.

Похоже, я подобрал правильные аргументы, и Дамблдор милостиво кивнул, расплывшись в довольной улыбке.

— Хорошо, Гарри, я попрошу профессора МакГонагалл отвести тебя с утра в Косой переулок.

Заметив моё непонимающее лицо, он пояснил.

— Это основная торговая аллея волшебников в Лондоне, там есть банк, множество разных магазинов и увеселительных заведений. Завтра к десяти утра будь готов к выходу.

Директор открыл один из ящиков стола и стал увлечённо копаться в его содержимом. На стол полетели несколько треснувших и помутневших кристаллов, обугленная деревяшка, изогнутая металлическая пластина. Наконец он нашёл искомое и протянул мне небольшой золотой ключ с причудливой головкой.

— Это твой ключ от сейфа в Гриннготсе, — сказал Дамблдор. — Как твой опекун, я обязан хранить его.

— Спасибо, директор Дамблдор, — я с трудом выбрался из объятий мягкого кресла и напоследок ещё раз погладил феникса. Почему ключ от детского сейфа хранился у моего опекуна, а не у меня, я спрашивать не стал. Кто же в здравом уме доверит ребёнку свободно распоряжаться деньгами? Хотя... Многие дети Старших родов и торговых династий получали с самого детства в управление небольшую сумму, которую могли преумножать по своему разумению. И эта мера себя полностью оправдывала, когда выросшие дети брали в свои руки управление всеми семейными капиталами.

Утром следующего дня я был готов к походу. Вместо небольшой пробежки перед завтраком, я добрался до библиотеки и сдал мадам Пинс, похоже, проникшейся ко мне определённым уважением, очередную пачку просмотренных книг.

Гермиона, которую я с утра попытался уговорить на посещение Косого переулка, отказалась: как выяснилось, она уже успела договориться с всё той же мадам Пинс. Та обещала достать из запасников какую-то поистине драгоценную инкунабулу. Так что я оставил Гермиону наслаждаться предвкушением знакомства с редчайшим изданием за авторством некой Ровены Равенкло. У каждого человека своё счастье.

Корявый, плохо заточенный нож вернулся за завтраком обратно к столовым приборам, а я в сборах ограничился только взятой с собой палочкой, да самой приличной из мантий. Прочитав в газетах, что отличительной чертой Мальчика-который-выжил, как называли Гарри Поттера, является шрам на лбу, я задумался. Мне хотелось пройтись по Косому переулку так, чтобы меня воспринимали своим, а не пялились на «национального героя или сумасшедшего», как Поттера то хвалили, то оскорбляли в статьях за последние два года.

Советоваться с Гермионой было бессмысленно: как я уже успел заметить, она не использовала ничего похожего на косметику. Обнаруженные в сундуке магловские вещи навроде странных шляп с длинным, выступающим вперёд козырьком, были забракованы как неподходящие к мантии. Оставалось надеяться на помощь профессора МакГонагалл, если она согласится решить эту проблему, а не посмеётся над ней. И чтобы уж наверняка разжалобить её, я устроился за столом в гостиной и корпел над учебником по трансфигурации за третий курс. Передо мной лежал металлический кубок, позаимствованный у домовых эльфов, и я пытался преобразовать его хоть во что-нибудь: работа с металлом была ощутимо сложнее и требовала вливания большой энергии в трансфигурирующие формулы.

Полтора часа с половины девятого до десяти утра, были потрачены мной на медленное и упорное построение трансфигурационной формулы, её проверку и исправление. К моменту, когда в двери гостиной прошла одетая в строгую темно-зелёную мантию Минерва МакГонагалл, на столе лежал уже не кубок, а медленно изменяющий форму под моим взглядом металлический слиток, сверкавший полированным металлом.

Профессор молча остановилась перед столом, не мешая мне. Я не отрывал глаз от металла, но слышал, как МакГонагалл тихо хмыкнула, словно удивляясь. Наконец я остановил превращение, и слиток трансформировался в простую плоскую чашу с бегущим по кромке волнистым узором. Вытерев пот, я отодвинулся от стола.

— Хорошая трансфигурация, мистер Поттер, — МакГонагалл довольно улыбнулась. — Будь это во время учёбы, я бы добавила баллов в копилку Гриффиндора без тени сомнений.

— Спасибо, профессор, — я закрыл учебник. — Я перешёл к темам третьего курса.

Рядом с учебником легли несколько исписанных листов, на которых я выводил формулы. Тяжелая чашка сыграла роль пресса, чтобы листы не разлетелись от сквозняка.

— Вы собрались? — налюбовавшись плодами своей, как она думала, работы с учениками, профессор перешла к делу.

— Да, — я встал с места. — Но у меня есть маленькая просьба.

МакГонагалл молча ждала продолжения. Я уже понял, что она отличалась редкостным немногословием.

— Я бы хотел прогуляться по Косому переулку так, чтобы никто не узнал во мне Гарри Поттера, — начал я. — Как обычный человек, а не Мальчик-который-выжил, со шрамом на лбу.

— Хм, — МакГонагалл задумалась, прижав ладонь к губам. — Пожалуй, можно сделать так, раз уж вы хотите быть менее заметным...

Профессор вынула из ножен в рукаве палочку и начертила в воздухе несколько сложных знаков, шепча трансфигурационное заклинание. Я почувствовал, как на голове зашевелились волосы.

— Взгляните, — отточенное движение палочкой, и передо мной зависло мгновенно появившееся прямо из воздуха зеркало. — Заклинание продержится часа четыре, так что нам стоит поторопиться.

В зеркале отразился Гарри Поттер с несколько более длинными волосами и простой чёрной лентой, удерживающей волосы. Шрам был полностью скрыт под тканью.

— Несколько старомодно, но подобная вещь была популярной во времена моей молодости, а значит, в Косом переулке будет уместной, — пояснила МакГонагалл свои действия.

— Спасибо, профессор, — искренне поблагодарил я.

— Не за что, мистер Поттер, — хмыкнула она, — Не за что.

Через камин в кабинете МакГонагалл, куда та сыпанула какой-то порошок из коробки на полке, мы перенеслись в другое помещение, совершенно точно — в таверну. Два десятка столиков, частью занятых, частью — свободных. Многочисленные посетители, в основном — юноши и девушки, с аппетитом уплетающие какое-то неизвестное мне блюдо из небольших вазочек. Аромат уже полюбившегося мне в Хогвартсе кофе, который я подсмотрел за столом преподавателей и заказывал домовым эльфам.

— Пойдёмте, — МакГонагалл решила не называть меня здесь по имени. — После похода по магазинам я оставлю вас в этом кафе, тут подают хорошее мороженое.

Мороженое... Вот как это называется. Запомним.

Выбравшись из кафе, я на секунду остановился, словно пытаясь прочувствовать новое место. Широкая улица, вымощенная крупной брусчаткой. Красивые, явно старинные дома, некоторые — с узкими стрельчатыми окнами, некоторые — с огромными, на весь фасад, стеклянными стенами, открывавшими вид на выставленные внутри товары.

Я пробирался следом за МакГонагалл сквозь толпу сновавших туда-сюда волшебников в экстравагантных одеждах всех возможных стилей. Были тут и строгие мантии, и изредка мелькавшие магловские одежды, вокруг обладателей которых было четко очерчено пустое пространство, словно возле прокаженных. Маглов или одевающихся как маглы волшебники явно не любили.

Наконец мы выбрались на простор. Перед нами раскинулась широкая площадь с беломраморным фонтаном посередине, искрящимися многоцветными бликами водных струй и с танцующей высоко в небе над ним радугой в бесчисленных водяных каплях. Подул свежий ветер, и я с удовольствием подставил лицо под прохладные капли влаги, сносимые от фонтана. Вокруг фонтана с воплями носились дети, а немногочисленные взрослые стояли под сенью раскидистых дубов, росших по периметру площади. Недалеко от нас строгая мать отчитывала ковырявшую ногой землю девочку за какой-то проступок. Впрочем, достаточно было вокруг и детей, чинно шедших рядом со своими родителями, в которых можно было без проблем узнать отпрысков старинных семейств по их сдержанной, почти ритуальной манере поведения.

— Это банк Гриннготс, — произнесла за моей спиной Минерва. — Сейчас мы с вами зайдём внутрь, и вы побеседуете с гоблинами, чтобы они отвели вас к сейфу.

— Минерва?! — Скрипучий старческий голос заставил нас обернуться. — Ты ли это?!

Недалеко от нас остановилась маленькая седая старушка в кружевном чепце и строгом чёрном платье. Высохшая тонкая рука цепко сжимала изящную деревянную трость с серебряным набалдашником в форме львиной головы.

— Здравствуйте, мадам Хиггс, — явно обрадовано произнесла МакГонагалл, резким взмахом руки, видимым только моей стороны, указывая мне на двери банка.

— Я тебя столько лет не видела, дорогая! — Растроганно произнесла старушка, уже ухватившись свободной рукой за руку профессора. — А кто это с тобой?

— Это? — МакГонагалл повторила жест, и я, вежливо поклонившись, направился к банку. — Это один из моих учеников, я сопровождаю его по Косому переулку.

— Подождёт твой ученик, — старушка уже довольно резво тащила МакГонагалл в сторону ближайшего кафе. — Расскажешь, как твои исследования, как дела, как дети. Мальчик, найдешь нас после банка в кафе «Локсли»!

Я предпочёл не услышать последнюю фразу. Судя по манере речи и настойчивости, старая леди была изрядной сплетницей, так что внимание профессора МакГонагалл она займёт надолго. Ну а мне лишние вопросы ни к чему — вряд ли такая женщина выпустит из своих когтей Гарри Поттера, не устроив ему тщательный допрос.

Расправив плечи и выпрямив спину, я зашёл под массивные своды Гриннготса.

Оказавшись внутри банка, я огляделся. Высокие каменные своды из белого мрамора опирались на покрытые резьбой мощные колонны. Несколько просторных окон позволяли лучам солнца свободно проходить сквозь стёкла и заливать светом заполненное людьми и невысокими зеленокожими существами — видимо, так и выглядели гоблины. В основном люди подходили к длинным столам, за которыми сидели гоблины, о чем-то с ними беседовали и либо уходили вместе с ними во внутренние помещения, либо направлялись к выходу. Прямо передо мной освободилось свободное место за столом, высокий рыжебородый волшебник пошёл к дверям, а я спокойно уселся на стул.

— Добрый день, — гоблин не слишком приветливо посмотрел на меня, оскалив в ухмылке острые зубы. Это скорее настораживало, чем пугало: в сравнении с теми тварями, которых нам приходилось убивать в болотах Южного континента, его зубы не слишком впечатляли.

— Добрый день, мистер? — я сделал выразительную паузу, и гоблин с некоторым удивлением ответил.

— Меня зовут Каррах, — он даже чуть склонил голову, словно делая одолжение.

— Я бы хотел посетить свой сейф, мистер Каррах, — я выложил перед ним золотой ключик, полученный от Дамблдора.

Гоблин повертел его в руках, приложил к небольшому артефакту в виде хрустального шара на постаменте из коричневого камня с золотыми искорками и с чуть большим уважением посмотрел на меня.

— Просто Каррах. Я провожу вас, мистер Поттер. — Каррах поднялся со своего места и жестом предложил следовать за ним.

Коридоры, лестницы, снова коридоры. Кое-где навстречу попадались гоблины с толстыми кипами бумаги, мешками, коробками. Прошел даже гоблин, кативший перед собой тележку с мисками и тарелками, видимо, разнося работникам обед. Нормальная обстановка для крупных торговых домов Империи.

Однако один из гоблинов привлек моё внимание тем, что был одет в латную броню, а на поясе у него болтался меч.

— Каррах? — гоблин остановился, с неудовольствием глядя на меня. — Гоблины используют холодное оружие?

— Да, — немногочисленные эмоции, которые я мог прочитать на зелёном лице, показывали, что Карраху не нравится тема нашего разговора. — Нам запрещено пользоваться палочками по древнему договору с волшебниками, и наше оружие — сталь.

— Я понимаю, что мой вопрос может быть невежливым, и приношу за это свои извинения лично вам и вашему народу, — перешёл я на иной уровень общения, привычный после нескольких лет управления Пределом. — Но я вырос вдали от волшебного мира и не имел возможности детально изучать его историю, в том числе славную историю вашего народа.

— Вы один из немногих волшебников, которые умеют извиняться перед гоблинами, — криво ухмыльнулся Каррах. — Ваши собратья бывают... высокомерными.

— Каждое живое существо имеет право на уважение. Человек ли, гоблин ли или оборотень, — как можно небрежнее хмыкнул я, показывая, что излагаю очевидные, по моему мнению, вещи. Похоже, гоблинов сильно беспокоило их приниженное положение, и этим тоже можно было воспользоваться.

— Это редкое в наше время мнение... — медленно произнёс Каррах.

— Редкое, — согласился я. — Но далеко не все волшебники разделяют мнение о том, что они — есть вершина мира и венец творения, а остальные достойны лишь места у ног властителей.

— И много ли таких волшебников? — уже с неприкрытым интересом спросил гоблин. Его слегка вытянутые уши разошлись в стороны.

— Пока — не слишком, — честно признал я. — Но, думаю, со временем их число будет увеличиваться, в том числе и среди имеющих власть членов старинных семей.

Мы продолжили спуск, просить гоблинов показать их клинки я не стал. Неизвестно, является ли это оскорблением по их своеобразному этикету. А портить наметившееся слабое подобие взаимопонимания не стоило. Связь с гоблинами мне еще пригодится в будущем.

Некоторое время мы шли в молчании, постепенно вокруг становилось всё тише, уже только редкие гоблины, бряцая доспехами, проходили по коридорам. К моему удивлению, один раз нам навстречу попалась целая группа гоблинов, выводивших из бокового коридора несколько коров.

— Для кормёжки драконов, — пояснил, не оборачиваясь, Каррах.

Наконец, открыв неприметную дверь в стене, мы вышли в широкий, вырубленный прямо в грубом граните проход. С тихим потрескиванием горели факелы, Каррах снял один с держателя и пошёл вперёд к массивной металлической двери.

— Это ваш детский сейф, мистер Поттер, — произнёс он. — Приложите ключ к его гнезду.

Я поместил ключ в выемку на двери, и, тихо скрипнув многочисленными запорами, дверь ушла в стену.

Нам открылось довольно скромных размеров помещение, освещенное только горящим в руках Карраха факелом.

— Lumos! — яркий шар огня поднялся к потолку, бросив причудливые тени на стены.

Почти пустая комната, сундук в центре, пара простых деревянных столов и стульев у стены. Пустой шкаф, с сиротливо повисшей на одной петле дверцей. Каррах невозмутимо поправил дверцу, вставив петлю на место.

Откинув крышку сундука, я довольно равнодушно пересыпал в руках пригоршню золотых и серебряных монет.

— Сколько здесь? — Я порылся в сундуке, но он хранил только деньги, среди которых, впрочем, попадались не только галлеоны, но и неизвестные мне монеты с профилем какого-то бородатого мужчины в лавровом венке и грубой вязью письмён на обратной стороне.

— Около тридцати тысяч галлеонов, если считать только в золоте, — отозвался Каррах, заглянув в какую-то табличку, висевшую у него на поясе на изящной цепочке. — Есть отдельные монеты, представляющие ценность только для коллекционеров или как золото по весу.

— Это много или мало? — уточнил я. Денежную систему магического мира я еще не успел понять.

— Смотря для чего, — Каррах осторожно устроился на одном из скрипучих деревянных стульев. — Год обучения в Хогвартсе стоит около пятисот галлеонов за одного ребёнка, если считать с простыми учебниками и стандартной формой и инвентарём. За малообеспеченных, только за само обучение, платит Министерство, но выпускник обязан несколько лет отработать на тех должностях, на которые укажут представители министерского Фонда. Одна из лучших существующих на этот день мётел для квиддича, ваша «Молния», стоит тысячу двести, что считается недосягаемой для многих волшебников суммой. Зарплата министерского клерка на первом году работы — около семисот галлеонов в год. Хм-м... Дом, который вчера пустили с молотка в Хогсмиде в связи со смертью последнего владельца и отсутствием наследников, обошёлся покупателю в десять тысяч... Без обстановки, её продали отдельно. Примерная стоимость, хм-м... простите, разрушенного в конце войны особняка Поттеров была около семидесяти тысяч в ценах того года. Награда, объявленная за голову Сириуса Блека некоторыми благородными семействами — двести тысяч галлеонов.

— Спасибо, Каррах, — упоминание о доме Поттеров и назначенной за голову его крёстного цене, возможно, вывело бы из равновесия того Гарри, но мне оно было безразлично. Я лишь принял к сведению, что Поттеры жили довольно богато, и то, что надо предупредить Сириуса о награде. — А эти деньги, они так и лежат в сейфе, или есть возможность пустить их в дело?

Глаза гоблина довольно сверкнули.

— Вы можете использовать содержимое сейфа по своему усмотрению или назначить управляющего, мистер Поттер. И он будет разумно вкладывать эти деньги в различные предприятия в мире волшебников и маглов.

— Получая за это соответствующее вознаграждение, верно? — хитро прищурившись, я ухмыльнулся гоблину, получив в ответ клыкастую улыбку.

Спустя еще два часа, прихватив с собой небольшой мешочек с золотыми монетами, я вышел из банка. В кармане мантии лежал скромный кожаный тубус с подписанным договором. Каждый лист его стоил мне определённых усилий и долгого торга с одним из гоблинских клерков, к которому меня привёл Каррах, едва я заявил, что желаю пустить деньги из сейфа в ход. Прибыли большой я не ожидал, но и совсем оставаться без неё было бы глупо. В конечном итоге сделка устроила всех. Я получал стабильный небольшой доход, в размере зарплаты министерского клерка, что должен был учитывать в своих тратах на ближайшие годы. Гоблины — вознаграждение и комиссию за работу с магловскими предприятиями, а также определённое удовлетворение: «золото не должно мёртвым грузом лежать в подвале». У меня оставалось еще порядка часа, чтобы решить свои дела здесь или же больше, если я найду способ замаскироваться без трансфигурации.

Первым делом я заглянул в искомое кафе «Локсли» с вывеской, изображавшей прилизанного, смазливого парня с натянутым длинным луком в руках на фоне каких-то кустов. Стойка и положение рук «лучника» говорили о том, что художник видел настоящих лучников только на картинках в детских книжках.

Не менее смазливый, чем «лучник» молодой слуга в зеленой короткой куртке, зеленых же кожаных штанах и угловатой шапке с пером распахнул передо мной двери.

Кафе было заполнено преимущественно почтенными дамами среднего возраста, по залу сновали такие же молодые парни в одинаковых костюмах, видимо, этот самый Локсли был каким-то известным персонажем, лучником, если судить по вывеске.

— Профессор МакГонагалл, мадам Хиггс, — я вежливо поклонился. — Приятного аппетита.

— Спасибо, мистер Браун, — благосклонно кивнула МакГонагалл, быстро подмигнув мне. — Вы купили всё необходимое?

— Почти, профессор, осталось еще несколько деталей, в частности, одежда, — я коснулся рукой повязки на лбу.

МакГонагалл явственно расслабилась.

— Тогда, мистер Браун, вернётесь обратно в Хогвартс через камин у Фортескью. Адрес...

Она замялась, но продолжила.

— Адрес — «Кошачья корзина».

Мадам Хиггс почему-то заливисто расхохоталась. Вежливо поклонившись ещё раз, я ушёл.

Снова оказавшись на площади, я огляделся. Судя по моему опыту, в таком месте располагались только самые дорогие лавки для обеспеченных людей, но блуждать по Косому переулку в поисках более дешёвых мест не было времени. Ближайшая вывеска изображала женщину с ножницами и куском ткани в руках. То, что надо для начала. Судя по только что вышедшей оттуда убелённой сединами семейной паре, я вполне мог зайти, не опасаясь конфуза.

— Что бы вы хотели, молодой господин? — вежливо улыбнулась полная женщина в сине-сером платье, направляясь ко мне. — Меня зовут мадам Каллен.

— Очень приятно, мадам Каллен. Мне нужны мантии школьные, — начал я без подробностей, справедливо отдавая детали на откуп хозяйке лавки. — Из простого, но прочного материала. Два гриффиндорских галстука на ваш вкус. Несколько белых и серых рубашек. Ткань и фасон на ваше усмотрение, но что-нибудь попроще. Черные брюки — три. Штаны из чёрной прочной ткани с двойным подкладом на коленях. Обувь... Две пары сапог на мягкой подошве, одна пара — предельно прочная, с толстой нескользящей подошвой.

— Собираетесь заниматься дуэлями, молодой господин? — уточнила она мой заказ.

Я кивнул, и мадам Каллен продолжила, несколько удивив меня своими познаниями.

— Тогда могу предложить куртку из такого же материала, что и заказанные вами штаны, она не так стесняет движения, как мантия.

— Хорошо, — усмехнулся я. — Спасибо, что подсказали.

Хозяйка лавки, жестом предложив мне присесть, вытащила палочку из вышитого бисером чехла на поясе. С соседнего столика вспорхнула измерительная лента и закружилась вокруг, снимая мерки. Удовлетворившись результатом, она, используя, похоже, какие-то призывающие чары, стала вытягивать из соседнего помещения свёрток за свёртком. Вскоре передо мной лежала целая стопка распакованной одежды.

— Желаете примерить? — уточнила мадам Каллен. Я желал. Прихватив с собой один из комплектов, я направился переодеваться. Старые мантии Поттера уже были изрядно потрёпанными за год носки.

— Добавьте в этот заказ еще пару лент, — я выразительно показал на свой лоб.

Нахмурившись, она потянулась за палочкой. Однако вместо заказа из подсобного помещения прилетел кусок черной шёлковой материи. Взмах кисти — и от ткани отделилась чёрная лента. Палочка описала замысловатую кривую — и ткань стала сама собой складываться и прострачиваться тонкой тёмно-багровой нитью по краю. Повторив процедуру ещё раз, мадам Каллен положила на стол две аккуратно прошитых ленты, похожих на ту, которую создала МакГонагалл.

— Спасибо, мадам Каллен, — я встал со стула. — Сколько с меня за услуги вашей замечательной лавки?

— Тридцать пять галлеонов. — Немало, но скорость и качество в этой ситуации стоили дороже.

Расплатившись, и отдав почти четверть от того, что взял из Гриннготса, я задумался, глядя на внушительную гору свёртков. Понимающе усмехнувшись, мадам Каллен взмахнула палочкой.

— Reducio! — стопка вещей уменьшилась в несколько раз, превратившись в крошечную горку на столе. Взяв со своего стола что-то вроде портсигара из плотной кожи, мадам Каллен осторожно сложила туда похожие по размеру на бисер свёртки. — Футляр за счёт заведения, как хорошему покупателю, молодой господин.

— Спасибо, мадам Каллен. — Футляр отправился в соседний со свитками карман. К счастью, у Поттера мантии были с большим количеством карманов. Кое-где в них, правда, оставалась еще шелуха от каких-то орешков и хлебные крошки.

Повязав в примерочной новую ленту взамен уже побледневшей старой, я вышел из лавки.

Следующей остановкой на моём пути стал книжный магазин, где я долго ходил между полок, выбирая самые необходимые книги. «Полное обозрение основных свойств компонентов и сочетаний для зельеварения» за авторством некоего Слагхорна, «Этикет и нравы аристократии от Мерлина до современности» — чудовищно толстый том в кожаной обложке. Обменявшись многозначительными понимающими взглядами с хозяином лавки, я прошел к полкам мимо таблички «Для взрослых волшебников, окончивших Хогвартс». Там моей добычей стала книга «Разбор основных темных заклинаний и методов защиты» какого-то Каркарова, «Стихийные заклинания» Кортеса, «Дуэльная трансфигурация», подписанная — неожиданно — Флитвиком и МакГонагалл, а также «Тактика борьбы» Аластора Грюма, которую я решил купить за любые запрошенные деньги.

За «Темные заклинания» и «Тактику» пришлось дополнительно приплатить за молчание продавцу — школьникам не положено было изучать подобную литературу. Попросив книжника уменьшить покупку, я сложил всё в тот же футляр, что и одежду, дав себе зарок освоить столь полезное заклинание как можно быстрее. Возможность таскать с собой в уменьшенном виде целый набор снаряжения дорогого стоила. Имперцы за подобные чары поставили бы создателю памятник из золота в полный рост на центральной площади в Академии.

Осталось то, под предлогом чего я отпросился из Хогвартса. Подарок Гермионе. Дарить книги девушке, и без того постоянно портившей зрение в корпении над старинными фолиантами, я не собирался. В очередной раз я вышел на центральную площадь и направился к ювелирному магазину, где вскоре приобрел вполне симпатичный серебряный набор для письма: чернильницу, перо и какую-то шкатулку, назначение которой мне было неизвестно.

Профессор МакГонагалл, мадам Хиггс и присоединившиеся к ним две благообразные дамы всё так же сидели в «Локсли», правда, с чая они перешли на спиртное. Увлеченные беседой женщины не замечали меня, пока я не отрапортовал МакГонагалл, что собираюсь возвращаться в Хогвартс и не получил милостивое позволение удалиться от мадам Хиггс. Судя по всему, обратно профессор вернётся сильно не в форме...

Кафе Фортескью встретило меня еще большим шумом и гомоном множества голосов. Почти все столики были уже заняты людьми самого разного возраста. К моему счастью, в дальнем углу, пока я осматривался, со своих мест встали молодой человек и девушка, оба светловолосые, похожие, словно брат и сестра. Так что я поспешил занять освободившийся угол.

— Что желаете? — Пухленькая женщина в белоснежном переднике приветливо улыбнулась, подавая мне меню.

— Что-нибудь из мороженого и соков на ваш вкус, — я улыбнулся в ответ, возвращая меню назад.

Спустя несколько минут мне принесли заказ: вазочку с несколькими разноцветными шариками мороженого и густо-красный сок. Я осторожно отпил глоток. Терпкий, с лёгкой кислинкой, приятно освежающий и очень ароматный. Впрочем, посмотрев в принесённый счёт, я не удивился качеству напитка: стоил он изрядно. Видимо, женщина сориентировалась по качеству моей новой мантии и решила, что я в состоянии оплатить недешёвый напиток.

Отправляя в рот постепенно таявшее лакомство, я задумчиво осматривался. Люди за соседними столиками оживленно болтали, смеялись, целовались украдкой или просто держались за руки. Но ни разу в кафе не заглянули местные стражники — авроры, да и на улицах я видел их форменные мантии только один раз, невдалеке от какой-то крупной ювелирной лавки. Не висели на стенах плакаты с портретами разыскиваемых преступников и наградой за их поимку живыми или мёртвыми. Имперские же улицы, особенно столичные, регулярно топтали патрули стражников, одетых в прочные кольчужные доспехи и вооруженных короткими протазанами и недлинными пехотными мечами, которыми удобно орудовать в узких подворотнях. А простенькие на вид бляхи на груди стражей порядка обеспечивали им некую безопасность даже при встрече с мятежным магом. Не совсем законно живущие гильдии охотников за головами вкладывали свою лепту в поимку и уничтожение преступников. Складывалось ощущение, что волшебное сообщество живёт своей беззаботной жизнью, а их министр даже не задумывается о том, чтобы усилить меры безопасности. Ведь на свободе «опаснейший преступник» Сириус Блек, о побеге которого за последние годы написано множество панических статей, несколько дней назад возродился один из сильнейших темных магов столетия, однажды уже поставивший страну на колени. Но... не было видно никаких признаков того, что Министр обеспокоен возникшими проблемами. А как показывал опыт моего мира, долго беспечные властители не живут.

Вечером я решил дождаться Гермиону в гостиной. Девушка сполна использовала время, полученное благодаря просьбе Дамблдора, и пропадала большую часть дня в библиотеке. Мне иногда становилось интересно, есть ли в волшебном мире зелье для лечения ухудшающегося зрения, настолько активно она осаждала огромную крепость — библиотеку Хогвартса.

— Здравствуй, о доблестная воительница, поражающая врагов своими мудрыми речами! — приветствовал я девушку, едва она открыла дверь в гостиную.

Несколько секунд Гермиона недоумённо рассматривала меня слегка покрасневшими от постоянного чтения глазами, потом засмеялась.

— Это был комплимент или ты пытаешься меня подколоть?

— Считай, что всё сразу, Гермиона, — я потянулся за заранее подготовленным подносом с бутербродами, кофе и еще одним графином сока, который я заказал с собой у Фортескью. Мне предстояло договориться с девушкой о весьма спорной авантюре, и стоило заранее подготовить почву.

— Это ты приготовил мне?! — удивилась Гермиона.

— Кому же еще? — хмыкнул я. — Кто позаботится о том, чтобы ты не погибла от истощения в неравной борьбе с Хогвартской библиотекой? Только я, твой лучший друг!

На последней фразе я поставил перед ней поднос.

— Спасибо! — Вскочив с места, она крепко обняла меня и вернулась на свой стул. — Откуда ты взял этот сок?

— Нравится? — довольно усмехнулся я. — Это из кафе Фортескью, там согласились мне налить графинчик с собой.

— Вкусно, — она с удовольствием осушила стакан, а я взял чашку с горячим кофе, к которому пристрастился за последнее время.

— Гермиона, — начал я осторожное наведение мостов, когда она уже утолила первый голод. — У меня есть для тебя маленький подарок...

Я поставил на стол упакованный письменный набор.

— О, Гарри! — Гермиона распечатала обёртку и в восхищении прижала руки к щекам. — Он, наверное, ужасно дорогой!

— Так себе, — неопределённо отозвался я. Подарок понравился, значит, можно было продолжать. — Ты пожертвовала ради меня своими летними каникулами, могу же и я как-то поднять тебе настроение.

— Спасибо! — Девушка снова крепко меня обняла.

— Кстати, Гермиона, как ты думаешь, — я коварно зашёл издалека. — А с чего мне стоит начать, чтобы восстановить свои знания о мире маглов?

С минуту она раздумывала, водя прядью волос по губам.

— С библиотеки? — наткнувшись на мой насмешливый взгляд, она покраснела и поправилась. — Может быть, с прогулки по городу?

— Эта мысль мне нравится, — я демонстративно похлопал в ладоши. — Когда начнём?

— Ты хочешь просто взять и сбежать из Хогвартса?! — ужаснулась Гермиона. — С нас же снимут баллы!

— Не сбежать, а выйти отдохнуть после напряжённой учёбы, — я показал девушке язык. — Если ты подскажешь мне, где я могу обменять галлеоны на нужные деньги, и как мне одеться понеприметнее, то я готов последовать за тобой хоть сейчас, о моя наставница в этом мире!

— Хватит меня подкалывать! — покраснела Гермиона, ткнув меня свёрнутым в трубку пергаментом. — Это может быть опасно!

— Не более опасно, чем бой с толпой Пожирателей смерти на заброшенном кладбище, — парировал я. — На крайний случай у нас есть палочки, да и что нам может угрожать в мире маглов?

— Общественный транспорт! — начала загибать пальцы Гермиона, — преступники, нас могут ограбить.

— Думаю, мы разберёмся с проблемами по мере их поступления, — меланхолично ответил я. — Ты всегда отговаривала нас от разных авантюр, Гермиона, но тут мы идём не в логово василиска или к трёхголовой псине, а всего лишь прогуляемся по городу в солнечный день.

— Но как ты собираешься выбраться из Хогвартса и добраться до Лондона? — воскликнула Гермиона.

— Из Хогвартса мы выйдем через тайный ход, который я недавно обнаружил, — я расплылся в довольной улыбке. — До Лондона мы доберёмся из любого кафе в Хогсмиде, в котором есть камин. Перенесёмся в кафе Флориана Фортескью. А там ты, думаю, покажешь мне, как выбраться в обычный Лондон.

— Ну ла-а-а-адно, — Гермиона, к моему удивлению, дурашливо показала мне язык. — Но сначала ты должен будешь выучить правила дорожного движения для пешеходов! Запомнить, как выглядят обычные деньги! Выучить, как в нашем мире полагается здороваться, прощаться и...

— А для этого нужно что? Для этого нужно сходить... в библиотеку, — тихонько добавил я, и мы рассмеялись.

2 июля 1995 года.

За завтраком к Дамблдору прилетела большая чёрная сова, принёсшая официального вида свиток с множеством печатей. В этот раз я сидел на ближайшем к столу преподавателей месте, и сумел расслышать его разговор с МакГонагалл. До меня донеслись обрывки фраз «Конфедерация волшебников», «через неделю вернусь», «за главную». Похоже, час нашей авантюрной вылазки пришёл — за всё время, прошедшее с момента моего появления, один лишь Дамблдор иногда интересовался моими делами, полностью свалив вопросы учебной подготовки на кудрявую головку Гермионы. Так что весь этот день принадлежал только нам.

Гермиона после еды забежала в общежитие, чтобы забрать свою сумку с пергаментами и перьями, однако я преградил ей дорогу к вожделенной библиотеке.

— Настал великий день, о моя прекрасная проводница в мир маглов! — Напыщенно возгласил я и заговорщически подмигнул девушке.

— О, нет! — обреченно простонала Гермиона. — Ты же не хочешь...

— Именно этого я и хочу, — я картинным жестом достал из кармана мантию-невидимку. — Мы вполне успеем обернуться до вечера, если поторопимся.

— Сумасшедший... — Гермиона мученически закатила глаза к потолку. — Я пойду переодеваться.

Заскочив в свою комнату, я взял кошелёк с остатками золота и скинул мантию, оставшись в простой рубашке и чёрных штанах, прекрасно подходивших для города. Кошелёк, подумав, я просто сунул в карман. Волшебную палочку пришлось подвешивать на тонком шнурке на шею, — в карман она не помещалась, а прятать довольно хрупкую внешне деревяшку в сапог или рукав я не рискнул. Нелепое пристрастие здешних волшебников к длинным палочкам начинало меня раздражать.

— Я готов, — высказывание пришлось в пустоту. Гермионы ещё не было в гостиной.

Спустя несколько минут девушка всё же спустилась вниз, переодевшись в джинсы и свитер. В руках она держала небольшую сумку, очень похожую на слегка уменьшенную торбу, с какой Гермиона обычно ходила на занятия. Поймав мой пристальный взгляд, Гермиона слегка покраснела.

— Да, я уменьшила сумку, — смущенно улыбнулась она. — Другой у меня с собой не было.

— Хорошо выглядишь, — хмыкнул я, набрасывая нам на плечи мантию-невидимку.

Мы без приключений выбрались из Хогвартса через тайный ход, показанный Хагридом, и я, поддавшись секундному искушению, бросил медную монетку в родник.

— Это зачем? — приподняла бровь Гермиона.

— На счастье, — я беззаботно пожал плечами, и мы быстрым шагом направились в сторону деревни, по-прежнему прикрываясь мантией-невидимкой от случайного взгляда.

— А зачем тебе повязка? — Гермиона провела пальцем по шёлковой ткани. — Решил прогуляться так, чтобы никто не узнавал Гарри Поттера?

— Я хочу сохранить инкогнито, моя леди, — фыркнул я, высматривая подходящий трактир на оживленных улицах Хогсмида, где сам я ещё не был. — Где здесь есть приличное кафе?

Заплатив серебряную монету владельцу кафе «Три метлы», в следующую секунду мы уже вышли из камина у Фортескью.

— Давай сначала в Гриннготс, — предложил я, уже зная от Гермионы, что ушлые гоблины занимались даже обменом валют в мире волшебников. Странно, что волшебники до сих пор считали себя доминирующей расой, если сами отдали управление своими деньгами в цепкие зелёные руки гоблинов и, похоже, не имели в настоящее время достаточных ресурсов, чтобы их контролировать и даже просто проверять работу ушлых банкиров.

В этот раз гоблины отправили нас с Гермионой вниз на самом отвратительном виде транспорта, какой я мог только представить. Наверное, для особо «ценных» клиентов, которых не жаль и размазать по стенам каменных туннелей. По крайней мере, в Империи на таких же тележках перевозили в шахтах отработанную руду. Видимо, это было тонкое издевательство со стороны гоблинов, которое не осознавалось напыщенными волшебниками, поскольку в прошлый раз я с комфортом спустился в подземелье без всяких тележек.

Быстро забрав золото и обменяв его наверху на хрустящие цветные бумажки, мы вышли из Гриннготса. По дороге Гермиона старательно объясняла мне соотношение и названия ходивших по Англии денег. Удивительнейшим образом они не совпадали с используемыми волшебниками. Я никак не мог понять то, что в галлеоне было — проклятье! — семнадцать сиклей и четыреста девяносто три кната! Зачем было придумывать столь странную систему, я не мог даже и предположить, ведь маглы использовали гораздо более удобную, основанную на десятке.

— Нам сюда, — свернув в какой-то тупичок в дальней части Косого переулка, Гермиона стукнула волшебной палочкой по кирпичам. Кладка замерцала и исчезла, открыв нам выход в довольно узкий белый коридор с двумя дверями. Присмотревшись, я разглядел мужской и женский силуэты на небольших рисунках на дверях. Гермиона покраснела.

— Похоже, выход из Косого переулка перенесли в туалет.

Я от души расхохотался. Из волшебного, почти сказочного мира прямиком в отхожее место — ещё одно проявление чьего-то странного чувства юмора.

Справившись со смехом, я пошёл следом за Гермионой к выходу.

Город потрясал воображение своими размерами и встретил он нас не слишком приветливо. Я поморщился. Пахло гарью, копотью и чем-то резким, горьковатым, словно в алхимической лаборатории. Множество самодвижущихся повозок причудливых форм неслись по ровным, словно расплавленным дорогам. Повозки не удивляли: Академия всё пыталась подобрать экономичное заклятье для движения подобных, а вот мостовая... Наклонившись, я ковырнул плотное покрытие.

— Не привлекай внимание, — ткнула меня в бок Гермиона. — Пошли дальше, еще насмотришься.

Мимо нас сплошным потоком шли люди, старые и молодые, одетые то в строгие чёрные одежды, то в яркие, мало что скрывающие тряпочки. Я проводил взглядом одетую в полупрозрачную блузку девушку и впервые задумался, что нахожусь в теле довольно тощего подростка. И от превращения во что-то, на что может с интересом взглянуть такая девушка, меня отделяет ещё лет пять. Это печалило.

— Куда пойдём? — Гермиона, оказавшись в привычном магловском мире, явно чувствовала себя увереннее.

— Хм-м... одежда нам не нужна, — протянул я. — Разве что ты хочешь, чтобы я купил тебе что-нибудь этакое...

Гермиона негодующе фыркнула.

— Тогда давай просто прогуляемся. Тут есть какие-нибудь развлечения?

— Есть театр, кино, опера, — начала загибать пальцы Гермиона.

— Давай тогда посмотрим, что нам попадётся первым, идёт?

Мы неспешно пошли по улице, оглядываясь по сторонам. Множество открытых лавок призывно манили нас броскими вывесками, однако для меня в них не было ничего интересного — то одежда, то какие-то многочисленные мелкие пузырьки и баночки ярких цветов, то книжные магазины, на которые алчно посматривала Гермиона. Один из магазинов заставил меня остановиться: на витрине хищно посверкивали сталью несколько ножей.

— Магазин оружия? — азартно спросил я. Наконец-то я раздобуду приличный кинжал!

— Там тебе ничего не продадут, — спустила меня с небес на землю Гермиона. — Такие вещи не продают несовершеннолетним, и даже взрослым сперва нужно разрешение от полиции!

Я скорчил тоскливую гримасу. Видимо, придётся придумывать что-то самостоятельно, раз официально мне ничего не удастся приобрести. Стоит получше обследовать Косой переулок, может быть, там найдется лавка торговца краденым товаром или древностями.

Следующую остановку мы сделали возле большого здания, увешанного множеством разноцветных вывесок.

— Похоже, мы пойдём в кино, — пробормотала Гермиона, явственно смутившись.

— Ты не любишь ходить туда? — обернулся я.

— Что ты? — она взмахнула руками. — Просто я там так редко бывала...

— Ну, значит, побываем еще раз, — хмыкнул я. — А что там делают?

— М-да, — Гермиона потёрла лоб. — Как бы тебе объяснить...

— Ладно, лучше просто скажи, что там надо купить, чтобы попасть на зрелище, — фыркнул я, шутливо толкнув девушку в бок.

— Тебе надо купить билеты в кассе, — хихикнула Гермиона. — Потом пройти в зрительный зал и найти по номеру в билетах наши места.

— Думаю, вместе мы преодолеем это испытание, — хмыкнул я. — Пойдем.

— Так, а на какой фильм ты хочешь попасть? — спросила Гермиона, едва мы оказались внутри.

Вопрос для меня был пустым набором слов, так что я ответил довольно уклончиво.

— А какие есть?

— Смотри, — девушка развернулась к дальней стене, где стояла целая колонна людей, постепенно подбиравшихся к нескольким маленьким окошкам. Они отдавали цветные бумажки-деньги, получая взамен такие же бумажки-билеты, и отходили в стороны.

— Выше смотри, — толкнула меня Гермиона.

Выше окошечек висело несколько больших картин. Одна изображала кладбище и одетых в черное юношу и девушку с острыми зубами. Вампиры? Нет, к вампирам нам не надо. Впрочем, возможно, там просто показывают вампиров в клетке, вряд ли все собравшиеся тут люди это воины, способные справиться с кровососом один на один. Интересное место...

Вторая картина. Снова девушка и парень, но девушка одета в откровенное платье. Парочка стояла на фоне какого-то замка. Присмотревшись, я заметил внизу небольшую надпись «только для совершеннолетних». Что бы это ни было, туда нас явно не пустят.

А вот третья картина привлекла моё внимание. Усатые мужчины в синих плащах с белыми крестами яростно рубились какими-то узкими мечами с усатыми бойцами в красных плащах. То, что надо. Может быть, бои гладиаторов.

— Пойдём сюда? — предложил я.

Гермиона неожиданно захихикала.

— Кому что, а парни выбирают фильмы про драки.

— А девушки — про любовь? — хмыкнул я, по прежнему не особо понимая, что же такое этот загадочный «фильм».

— А девушки — про всё остальное, — задрав нос, ответила Гермиона, но потом снова рассмеялась.

Встав «в очередь», как сказала Гермиона, я медленно осматривался.

Зал, в котором мы стояли, был разделён на несколько частей. В одной люди ели за маленькими столиками, в другой — играли в какую-то игру за обтянутыми мягким бархатом столами, щелкая длинными палками по катящимся шарам. А основную часть занимали бродящие в разных направлениях люди, носились и верещали дети, слышался негромкий гул голосов.

Наконец, очередь дошла до нас, и я повторил слышанную уже несколько раз фразу, которую говорили пришедшие к окошку кассы раньше.

— Здравствуйте, нам два билета на «Мушкетёров», пожалуйста. (* автор в курсе, что в 1995 году в Англии могли показывать разве что «Дочь Д’артаньяна» 1994 года, но имеется в виду фильм 1984 года «Три мушкетера»)

— Редко можно встретить любителя старого кино в вашем возрасте, — добродушно рассмеялась старушка в окошке.

Расплатившись, мы отошли от кассы.

— Куда дальше? — спросил я, когда вокруг ненадолго образовалось пустое пространство.

— Вон туда, — махнула рукой Гермиона, прочитав что-то в билетах.

Предъявив на входе строгой женщине в очках наши билеты, мы оказались внутри.

— Ищи двадцать восьмой ряд, о мой верный рыцарь, — снова хихикнула Гермиона, указав на небольшие таблички на креслах.

Когда мы устроились, я еще раз осмотрелся, особенно меня интересовало, сколько выходов из этого битком набитого людьми душного помещения.

В этот момент противоположная стена засветилась, одновременно стал меркнуть свет ламп, горевших под потолком. Приглядевшись, я понял, что стена освещается мощным источником света откуда-то из-за наших спин.

Замелькали движущиеся картинки. «Кино» было чем-то вроде иллюзий, которыми развлекали придворных императорские чародеи. Правда, колдовские иллюзии не умели говорить, здесь же звучала речь, слышались лязг стали и цокот конских копыт. Перед нами разворачивалась неспокойная жизнь какой-то страны, охваченной регулярными беспорядками. Управлял ей беспомощный и глупый король, прожигавший жизнь в развлечениях, балах и пирах. Властный и хитрый первый советник короля, державший на плечах реальную власть в стране, упорно удерживал государство от распада, за что его ненавидела и аристократия, и простолюдины. И на фоне этого — приключения четвёрки бесшабашных рубак, служителей безвольного короля, который не особо ценил их храбрость. Гордо отказавшись служить первому министру, они раз за разом, благодаря невероятной удаче, рушили его планы. Сверкала сталь, лилась кровь, шумели волны, и снова били в сухую почву конские копыта.

— Ну, как тебе? — С интересом спросила Гермиона, когда в зале снова загорелся свет. Глаза девушки поблескивали.

Я помолчал. Зрелище было весёлым и, пожалуй, познавательным, но меня всё еще преследовал образ первого министра: высохшего, хищного человека с вкрадчивым голосом и холодным взглядом. Того, кто положил всю свою жизнь на алтарь процветания страны.

— Это... грустно, — наконец ответил я, подобрав слова.

— Почему? — Гермиона даже остановилась, недоверчиво глядя на меня.

— Потому что единственный человек, способный навести порядок в стране, волей создателя этого фильма раз за разом оставался в дураках, — честно ответил я.

Гермиона задумалась и молчала всю дорогу до выхода из кинотеатра.

— Скажи-ка, Гермиона, — в моей голове возникла интересная мысль. — А возможна ли постоянная трансфигурация?

— Да, но это очень сложно, и требует много сил, — отозвалась она, возвращаясь из своих размышлений. — Мы будем проходить её только на седьмом курсе.

— Ладно, — покачал головой я.

— А что ты хочешь сделать? — с любопытством спросила она.

— Да, так, одну безделушку, — я неопределенно покачал головой.

Постепенно магазины вокруг нас менялись, похоже, мы попали в ту часть города, где больше торговали изделиями из металла и какой-то «техникой». Увидев витрину, заполненную множеством хитро выгнутых железяк, я хитро прищурился. Возможно, одну проблему удастся решить быстрее, чем я думал.

— Гермиона, — развернулся я к ней, — а ты переживёшь, если я загляну сюда?

— Зачем тебе сюда?! — с её лица можно было бы написать настоящую картину «Удивление».

— Хочу кое-что прикупить на следующий год, — я ухмыльнулся.

— Я не хочу об этом слышать! — заявила она. — Я просто не хочу об этом слышать!

— Правильно, — я приобнял девушку за плечи, — предлагаю обмен: ты идёшь в тот ресторанчик, который мы прошли несколько минут назад, а я — в этот милый магазинчик.

— Ладно, я тебя подожду, — уступила моему напору Гермиона.

Назначение большей части товаров оставалось для меня полной загадкой, но некоторые вещи я оценил. Похоже, это было что-то вроде кузнечной лавки, только с учётом более развитого, чем Империя, мира маглов. Я быстро набрал себе полную корзинку разных полезных изделий. Три рифлёных полосы очень хорошего железа с деревянными ручками. Несколько стальных дисков с зазубренными краями. Замечательный тонкий стилет с грушевидной ручкой. Я нежно погладил покупку и вернул её в корзинку. Многообразные молоты я, тяжело вздохнув, решил оставить на следующий раз или же трансфигурировать подходящий при необходимости уже на месте. Дотащить слишком большой груз у всё еще тощего и слабого тела не было никаких шансов. Последней моей покупкой стало настоящее сокровище в моём положении. Довольно удобный и очень острый нож с ромбовидным лезвием. И пусть сталь была не особо надежной, даже более того — отковавшему такое вырвал бы бороду любой кузнец в Империи, но выбирать не приходилось. Покосившись на упаковки с каменным и древесным углем, сваленные в углу, я решил, что для первого раза вполне достаточно.

Расплатившись и получив увесистый сверток в пакете, я пошёл к выходу. Нужно было отыскать Гермиону.

В кафе девушки, к моему удивлению, не оказалось. Официантка на входе, которой я вкратце описал внешность Гермионы, с милой улыбкой сообщила мне, что такая в кафе не заходила. Я вежливо поблагодарил, вышел на улицу и задумался.

Обратную дорогу я помнил, однако возвращаться без Гермионы было бы как-то не по-товарищески. Пройдясь по улице, я для гарантии решил зайти в оказавшийся на пути книжный магазин.

Действительно, Гермиону уже пора было спасать. Она успела выбрать себе пять довольно толстых книг, и, в случае продолжения действа, стопка книг в её руках угрожала разрастись как минимум вдвое. Ухватив попавшуюся мне на отдельной полочке богато украшенную книгу «История военного дела от древнейших времен до наших дней», я решил, что для первого раза хватит. Не слушая возражений, я расплатился за её книги, дождался, пока покупки упакуют, и мы вышли наружу.

— Предлагаю перекусить, — хмыкнув, я стал оглядываться по сторонам. — Мне потребуются силы, чтобы дотащить эти вместилища знаний до Хогвартса.

Гермиона смущенно улыбнулась.