Погоня  (гет)

Ксения чувствовала слабость во всем теле. Руки онемели, кости ломило, виски сдавливало. Она сосредоточилась, представляя, как по венам двигалась кровь, искусственно ускоряя ее течение. Стало жарко. Ксения понимала, где бы она сейчас не находилась, румянец выдал ее пробуждение.

Отступать не время.

Она приоткрыла сначала один глаз, а затем второй. Даже во времена детства ей не приходилось бывать в таких покоях. Яркий свет отражался от золоченых стен, которые при ближайшем рассмотрении оказались спаянными мечами. Потолок подозрительно напоминал громаднейший щит, цельноотлитый в лучших кузницах Асгарда. Неужели Один узнал о ее происхождении? Тайна, тщательно охраняемая валькириями, раскрыта? Тогда… Ксения не хотела думать о том, что в таком случае могло произойти с матерью и Хильд, да с любой из их клана, знающих о ее существовании.

Она смутно ощущала чужую тревогу, сжимающую сердце. Черт, Рэйден. Только его эмоций сейчас не хватало. Совершенно не к месту и не ко времени.

Ксения пыталась рассуждать логически.

Один мог узнать о ней лишь из уст одной из дев, но никто из них не пошел бы на предательство себе подобной. Слишком тесно они связаны. К тому же почему именно сейчас? Если бы одна возжелала донести, то сделала бы это значительно раньше. Да и мать не привела бы Ксению в палаты валькирий, если бы не была уверена в верности и молчаливом согласии каждой.

Тогда откуда? Вопрос без ответа.

Кроме того, узнай Один о страшном грехе подчиненной, Мист была бы уже мертва, а Ксения явственно ощущала нить, прочно натянутую между ними. Она закрыла глаза, пытаясь нащупать ее и установить контакт с матерью.

Секунда, вторая, третья.

Ничего.

Тишина.

Мрак.

Пустота.

Под веками вспыхнули звезды. Реальность смазалась, уплывая в неизвестность. Связь оборвалась. Ей помешали. Нет, их разорвали. Насильственно. Грубо. Но не значит ли это…?

Ксению обуяла необходимость что-то делать.

Прямо сейчас.

Найти Хильд.

Отгоняя боль, она пыталась сосредоточиться.

Тот же результат.

Оглушающий страх рвал когтями легкие.

Как такое возможно? Похоже, она осталась абсолютно одна. Отчаяние накрыло с головой. Ксения не боялась одиночества. К нему она привыкла за бесчисленные века. Она опасалась за благополучие близких. Более того порядки в Вальхалле не отличались либерализмом. Лишний шаг в сторону карался смертью.

— Расслабься, твои чары здесь не работают, — отвратительный голос ножом полоснул по барабанным перепонкам.

— Мы знакомы? — не время пасовать перед опасностью. В крупной игре всегда высокие ставки.

— Смотря с какой стороны посмотреть, — ехидно протянул невидимый оппонент. Ксения медленно повернулась в его сторону и наткнулась на насмешливый взгляд незнакомца. Темные глаза обездвиживали и устрашали. Ксении казалось, что она падает в бездну, скованная страхами и сомнениями. Лишь одна отчаянная мысль билась в голове: «Не Один».

— А какая больше нравится?

— Смелая, — агатовые глубины утягивали в море, но она продолжала сопротивляться, — и сильная.

— Не находишь, что учитывая обстановку, комплименты не уместны? — Ксения выгнула бровь, надевая маску презрительности.

— Всего лишь констатация факта, но ты права, пора переходить к делу, — он выпрямился, взмахнул рукой и рядом с ней материализовался стул.

— Значит верховный жрец, — Ксения не спрашивала, а утверждала, — занятно.

— Едва ли, но речь пойдет не обо мне, — он выдержал эффектную паузу, — позволь представиться, Эйнхейр, служитель великого Иггдрасиля.

— Ясеня? — Ксении хотелось рассмеяться в голос, до чего нелепо звучали его слова, — ты серьезно?

— Девчонка, — похоже, Эйнхейр взъярился не на шутку, — это священное дерево, питающее жизнь всего сущего в нашем мире!

— Тогда да, прощу прощения, — Ксения смиренно склонила голову, пряча ухмылку. В конце концов, от него косвенно зависела жизнь родных. — Так на чем мы остановились?

— Пророчество, — ее брови поползли вверх, — древнейшее и священнейшее.

— И каким образом оно связано со мной? — с каждым словом она понимала все меньше, а вопросов становилось все больше.

Мужчина развел руками, ударил посохом по полу и обстановка мгновенно изменилась. Они стояли посреди поля. Небо расчерчивали зигзаги молний, а на землю обрушился нескончаемым потоком дождь. Минута, и вода доходила ей до колена.

— Всемирный потоп? — Эйнхейр лишь кивнул, не удостоив ее взглядом.

В паре шагов от них раздался громкий хлопок, и появилась женщина. Она возвела руки к небу, словно молясь всевышнему. Исхудалая, древняя, со спутанными волосами. Старуха производила не самое приятное впечатление.

— О, боги, что творите вы, — ее сотрясала крупная дрожь, — за что обрушиваете свой гнев на рабов смеренных? За что наказываете невинных и виновных в равной степени? Зачем испытываете слабую волю? — она бессильно опустила руки, плетьми повисшие вдоль тела. — Так, знайте же, однажды придет та, что свергнет вас. Дитя двух миров, могущественное, но одинокое. Оно не будет знать пощады и жалости. Оно истребит вас, выпьет соки до последней капли. И тогда мы будем отомщены.

Эйнхейр снова ударил посохом, и они переместились обратно в его чертоги.

— И что с того? Всего лишь отчаявшаяся перед смертью старуха. Я-то здесь причем? — у Ксении засосала под ложечкой от неприятного предчувствия. Она достаточно долго жила, чтобы понимать — верховный жрец Асгарда не выдернул бы ее в Вальхаллу, не будь он полностью уверен, что пророчество касается ее.

— Это Кассандра, одна из самых известных и сильных ясновидящих. Она не могла ошибаться.

— Насколько мне известно, ей удалось предсказать только падение родной Трои, прежде чем повредиться рассудком, — Ксения наблюдала за реакцией Эйнхейра, но то, что она видела, ее категорически не устраивало.

— Официальная версия, но не совсем верная.

— Разве? Хочешь сказать, что в библиотеке Асгарда собран бред блаженных? — ее начинал утомлять разговор, полный бессмысленных загадок и домыслов.

— Я лично знал ее, — внезапно он показался ей несчастным дряхлым стариком, сгорбленным под массивом противоречивых сведений со всего мира, — и ты тоже. — Внезапная догадка заставила вздрогнуть.

— Скёгуль?

— Способная. Не будь ты полукровкой, взял бы в ученицы.

— Неужели? Но зачем ей это? Призвание Скёгуль разжигать потухшие распри и сеять хаос на поле боя. Она всегда этим наслаждалась.

— Месть ослепляет. Ее предали, растоптали, осмеяли, а потом отдали в наложницы победителям. Думаешь, каково ей было?

— Паршиво? — вопрос был явно риторическим, но Ксения не могла молчать. Она чувствовала, что время на исходе. Внутренности уже магнитом тянуло обратно. Двусторонняя связь пагубна, а Рэйден всеми силами пытался выдернуть ее обратно. Чертов эгоист!

— Ты не жила в ту эпоху, поэтому не можешь даже отдаленно представить, какие муки ада пережила Кассандра .

— Но ты так и не ответил, почему решил, что дитя двух миров, о котором говорится в пророчестве ополоумевшей, именно я.

— Не смей так ее называть! — Эйнхейр словно обезумел, замахнулся посохом и едва не проткнул насквозь ее грудную клетку. — Она не виновата, что дар богов сыграл с ней злую шутку! — Ксения примирительно вскинула руки, отказываясь продолжать спор.

— Она тебе сказала обо мне? — он кивнул и устало опустился в кресло.

— Не так давно Скёгуль позвала в свои покои, долго молчала, а потом велела найти тебя. Время пришло, — он невидящим взглядом сверлил отражающие свет мечи.

— Для чего?

— Чтобы пророчество свершилось, — слова камнями падали в пустоту, оставляя выбоины.

— Послушай, — Ксения пыталась говорить мягко, но решительно, — я не собираюсь никого свергать. Земная жизнь вполне устраивает такое существо, как я. Пришлось смериться, что больше не увижу мать, родных, близких, место, где я выросла. Менять что-то сейчас нерационально. В чем смысл?

— Сохранить им жизнь, — беспощадно процедил Эйнхейр.

— Это угроза? — Ксения ощетинилась, готовая к перемещению, она понимала, что оставались секунды.

— Предупреждение, — земля завертелась под ногами, отразилась от начищенных до зеркального блеска щитов, окрасилась багрянцем.

Открыв глаза, она увидела свою квартиру и обеспокоенное лицо Рэйдена, склонившегося над ней.

— Что случилось? Как ты?

— Мне не оставили выбора, — произнесла Ксения, прежде чем отключиться. Перед глазами стояла гордая и непоколебимая Мист, покорная судьбе. Один занес топор над ее головой.

Какого черта?

Она бежала от своей природы не для того, чтобы свергать богов и разрушать миры.

Но ее мнения никто не спрашивал.

Конец.

Однако, завершение одного всегда знаменовало начало другого.

Но будет ли новый мир лучше?

Очередной вопрос без ответа.