Игра (джен)

Тео смотрит по телевизору, как проходят важные встречи, как собирается множество мужчин и женщин. Все они, кажется, беспокоятся о судьбе мира, но на самом деле играют в свою игру, правила которой знают только они сами.

— Я тоже играю, — шепчет Тео, а перед ним на экране уже появляются воспоминания. Одно из них связано с пустыней. Тогда он бродил по ней множество дней. Там его и нашел Мэтт, или нет, постойте, тогда его звали не Мэтт, а Матфей.

Мэтт возвращается к вечеру, на улице уже темнеет, Матиас и Лея включили лампы во дворе и сидят в креслах, что-то живо обсуждая. Не подходя к ним, Мэтт отправляется в дом, он находит Тео лежащим на ковре в библиотеке. Увидев мужчину, Тео вскакивает и бросается к нему радостно улыбаясь, словно они старые приятели. Мэтту приятна и неприятна эта странная радость.

— Тео, — говорит Мэтт, ощущая, как на щеках пылает румянец. — Завтра мы уйдем отсюда. Очень рано. Так что тебе лучше сегодня попрощаться с Леей и Матиасом.

Тео пожимает плечами, ему все равно. Ему не жалко расставаться со странным домом и странными людьми в нем. Да и все это больше похоже на выдумку, на красивую театральную постановку. Кажется, он до конца так и не поверил, что все происходит в реальности.

— Послушай, — вдруг спрашивает Тео, эта мысль ему уже приходила в голову и не дает покоя, — а вдруг Лея и Матиас все это выдумали, и они не прошли игру? Как ты можешь знать наверняка, кто тебе сказал это?

Мэтту такая мысль кажется нелепой.

— Как бы они тогда всегда могли бы помогать нам и перемещаться свободно по уровням? — задает он встречный вопрос.

Но для Тео эти доводы не убедительны. Мэтт отмахивается, потому что подобные мысли порой мучают и его, но он надеется, что это всего лишь происки соблазнов.

— Отдыхай, завтра уже не будет так просто, — говорит он и спешит уйти. Он ужасно боится, что Тео задаст ему еще какой-нибудь вопрос, почему -то сейчас он совершенно не готов отвечать на вопросы.

Вечером Лея сама приходит к Тео. Она не стучится перед тем, как войти, а входит уверено и просто. Тео помнит, как она была сестрой милосердия в одной из жизней и подходила так к нему каждый раз, уговаривая его поиграть, когда Тео корчился на кровати от полученных ран. Морфия не хватало и приходилось терпеть эту мучительную боль.

— Я рада, что ты многое вспоминаешь, — говорит она, присаживаясь на край кровати, где сейчас лежит Тео. Ему тепло и уютно, он похож на прекрасного принца из сказки, схваченного злой волшебницей.

— Я вспоминаю, — кивает Тео. Ему хочется так прямо уличить ее во лжи, посмотреть, что она скажет, но он не осмеливается это сделать. Он теперь знает, как часто Мэтт называл ее Покровительницей, Спасительницей, как он всегда верил ей и Матиасу. Но Тео знал правду и не верил.

— Я должен заставить его простить меня. Но я не знаю за что, — произнес он вслух.

Такие знания приходя подобно вспышке, их надо воспринимать, как должное.

— Думаю, однажды у тебя это получится, — говорит она, поправляя его одеяло. — Спи, царь всего мира, у тебя есть время до утра, а что будет с тобой дальше, я не знаю.

Но Тео знал, что она знает, что с ним будет. Она всегда знает.

— И, конечно, мы встретимся вновь. Этого никак не избежать.