Игра (джен)

ИГРА

Игра великих сил тебе подмогу шлет.

А.Рембо

Когда игра начинается, в мир приходят двое — один из них будет Игроком, а другой — Наставником.

"Нужно бежать, нужно быть осторожным", — это была первая мысль, пришедшая Тео в голову, когда он открыл глаза. Открыть их тоже потребовало некоторых усилий. Тео стал озираться по сторонам, в темноте ему удалось разглядеть лишь очертания светящегося города впереди. Откуда он знал, что это был город? Вокруг, он знал, была пустыня, ее холодный песок напоминал снег. Ботинки вязли в нем, казалось, что стоит немного дольше задержаться на месте, и пески поглотят тебя. Тео мерз и дрожал, он ощупал свое тело, пытаясь понять, кто он есть и как на самом деле выглядит. Кажется, на нем была белая рубашка, порванная в нескольких местах, черная кожаная куртка, темные джинсы, тоже порванные, но, возможно, так было задумано изначально.

Тео провел ладонями по лицу, поморщившись от боли, когда ладони задели губы и правую бровь. Голову тоже саднило, темные волосы были чем-то запачканы, длинные и густые, но беспощадно спутанные, они мешались и цеплялись за железные украшения на куртке. Тео прикрыл глаза, пытаясь найти внутри себя чувство комфорта и унять боль. Но внутренний голос так и шептал: "Будь осторожен, беги, игра уже началась". А может это был всего лишь голос пустыни, который таким образом тысячелетиями гнал прочь непрошеных гостей? Тео поежился и побрел наугад, но несколько раз споткнулся, а потом упал, и сил встать у него больше не было. Ему была неприятна собственная слабость, но главное, что его раздражало, это то, что память его походила на чистый лист. Кроме собственного имени в первой строке ему ничего не удавалось прочитать.

Совершенно обессилив, Тео лег спиной на холодный песок и уставился в небо. По крайне мере там были покой и ясность. Звезды мерцали и казались невероятно большими. Можно было бы бесконечно любоваться их светом. Но долго лежать Тео не пришлось, как и умереть так сразу. Кто-то сильный поднял его с земли, взвалил на плечо и понес. Куда? Да какая разница. Тео все равно не помнил ни одного географического названия. Лишь только блеск звезд над головой пробуждал какие-то смутные и тревожные воспоминания.

Когда Тео очнулся, он лежал в чистой постели, на которой тут же рядом сидел незнакомый мужчина, одетый во все черное. В комнате горел свет, и можно было разглядеть незнакомца, глаза его были прикрыты. Может он думал или устал и дремал теперь. Тео не знал, надо ли ему вскочить и сбежать поскорее, просто начать нервничать или же воспринимать это все с покорным равнодушием. В конце концов, что бы ни происходило дальше, все теперь было как будто впервые. Может быть память вернется, и тогда "станет легче продолжать игру". Вот что вдруг возникло в его мыслях — "игра".

Мужчина вдруг открыл глаза и кивнул.

— Да, игра, это самое важное. То, для чего ты и я здесь. Меня зовут Мэтт. Постепенно ты вспомнишь и все остальное, я надеюсь. Но времени у нас не слишком много. Я очень долго пытался найти тебя. Надо же было им так далеко увезти тебя в пустыню.

Мэтт поднялся на ноги. Он был высок и широкоплеч. Тео подумал, что он почти на голову ниже, а его комплекция во многом уступает мужчине перед ним. И все же что-то в нем казалось знакомым, не имя, нет, оно как раз причудливо звучало для ушей, но само ощущение этого человека, как прозвучали его слова.

"Я уже слышал их", — подумал Тео.

Мэтт заставил его принять душ и переодеться. Одежда, что он ему дал, была великовата, особенно брюки, и Тео решил, что уж лучше натянуть свои вчерашние джинсы, чем все время поддерживать руками штаны. Мэтт не возражал, он пообещал, что потом они купят все необходимое, но сейчас нужно было уяснить одну важную вещь.

— Ты в опасности, — сказал Мэтт. — Но я буду тебя защищать. Помни, пока ты со мной, я сумею спасти тебя, поэтому не пытайся сбежать или предпринять что-то самостоятельно — это важно. Как только ты погибнешь, игра закончится для нас обоих, а это не выгодно ни мне, ни тебе.

Тео кивнул, он не совсем понимал суть этих слов, но почему-то спорить ему не хотелось. Он вдруг ощутил внутри себя трепет сродни предвкушению. Ему необходимо было поскорее приступить к действию. Но чувство ушло также быстро, как и нахлынуло, и Тео опять подумал, что, может быть, он в руках психа, который может делать с ним, что угодно и убедить его в чем угодно.

— У меня есть родные? Друзья? — спросил он, внимательно смотря на Мэтта. Тот тряхнул головой, сдерживая улыбку.

— Как сказать, пожалуй, сейчас у тебя есть только один друг и семья — это я, но потом, по мере того, как ты вспомнишь, может быть, ты и узнаешь кого-нибудь. Идем, времени терять нельзя.

Тео не знал, куда они идут и что собираются делать. Кажется, здание, из которого они вышли, было недорогим отелем. Внизу стояла машина. Мэтт привычным движением открыл ее, подождал, пока Тео сядет, а потом сел сам. Они поехали быстро, как будто за ними гнались. Тео взглянул в боковое стекло — и вправду, за ними по пятам следовала темная машина, а потом присоединился и мотоцикл. Мэтт прибавил скорость и включил радио.

— Пригнись, — попросил он Тео. Тот понял суть просьбы только, когда услышал первый выстрел, и скорее наклонился вниз.

Мэтт вздохнул, стал резко сворачивать. Наконец им удалось вырваться на широкую автостраду, а потом подняться на скоростную дорогу. Здесь погоня прекратилась. Тео приподнял голову, чтобы заметить указатель "Аэропорт".

— Мафия не может выезжать за пределы города. Надеюсь, ты не боишься самолетов, — попытался немного разрядить атмосферу Мэтт. Тео смотрел на него огромными удивленными глазами. Было в них что-то такое, из-за чего Мэтт задержал свой взгляд, отвлекшись от дороги. Хорошо, что Тео во время вывернул руль. Раздался неприятный гудок сигнала.

Тео смутился, его сердце стучало быстро. Теперь он знал, что Мэтт действительно не чужой.

— Глаза не меняются, — подтвердил Мэтт. — Каждый раз мы узнаем друг друга по глазам, никогда не ошибешься. Смотри в глаза и поймешь все. Память сама подскажет, кто перед тобой.

Тео схватился за голову. В отеле Мэтт обработал его ссадины и заклеил пластырем, не утруждая себя объяснением, откуда они взялись. Тео сосредоточился, пытаясь вызвать в памяти образы и ответы, но ему в голову пришло только два слово "абсолют и перерождение". На этот раз Мэтт не стал комментировать его мысли. Он гнал в аэропорт, как сумасшедший.

Цель игры — достичь абсолюта и получить прощение, закончив таким образом цепь перерождений.

Оставив машину у входа, они поспешили в зал вылетов. Тео только и успевал поймать взглядом меняющиеся строчки табло — Лондон, Париж, Рим. Некоторые из этих названий он знал. Кажется, Тео замер лишь на миг, чтобы получше рассмотреть названия, но Мэтта он потерял. Ему стало странно и страшно. Он никого и ничего не знал здесь. Просто стал двигаться механически, надеясь, что скоро увидит мужчину в толпе. Проходя, мимо кафе, он с упоением вдохнул запах кофе и свежей выпечки. С той стороны витрины ему улыбнулась симпатичная девушка. Она махнула рукой — заходи к нам. И Тео подумал, что было бы неплохо выпить горячего кофе и съесть чего-нибудь. Он уже сделал пару шагов к блестящей стеклянной двери, когда Мэтт остановил его, положив руку на плечо.

— Мы спешим, — твердо сказал он. Тео удивленно заметил, как улыбка девушки с той стороны превратилось вдруг в злобную гримасу.

— Соблазн, — качнул головой Мэтт, — но этот совсем слабый. Лучше не подходи и не общайся с теми, в ком не уверен.

"Соблазн" — Тео прокрутил слово в голове. Оно вызвало шквал образов — прекрасные юноши и девушки, предлагающие вкуснейшую еду, соблазнительно улыбающиеся, трогающие за ладони, талию, поглаживающие кожу. "Пойдем с нами, тебе не надо больше страдать и сомневаться", — шепчут они. Их прикосновения обжигают, вызывают желание и забвение. Чтобы потом, когда ты отвлекся и поддался их чарам...

— Вонзить в тебя нож, о да, это их излюбленный способ, — подтвердил Мэтт. Тео зажмурился и тряхнул головой. Ему были неприятны ведения соблазнов, так же, как то, что этот Мэтт все время читает его мысли.

Соблазны — порожденные иллюзии, которые приобретают реальную форму в мире, где идет игра. Они создаются из эмоционального запаса личности, которую позаимствовал Игрок и поэтому навязчиво преследуют его, желая ликвидировать.

— Я твой наставник и должен знать, что и до какого момента ты вспомнил, иначе мы сразу обречены на провал.

Мэтт хотел было продолжить их путь. Но Тео так и стоял возле витрины, возможно, действие соблазна все-таки имело определенный эффект, а может он что-то вспомнил. Но вдруг, не произведя ни единой мысли, он резко развернулся и сорвался с места и побежал в другую сторону от Мэтта, крикнув ему: "Ты псих, я тебе не верю!"

"Как всегда, в первую очередь усомнился и обозвал психом",— вздохнул мужчина и бросился следом, его мозг уже нарисовал план перехвата, кратчайший путь. Мэтт винил себя, что в прошлый раз так и не успел обсудить этот вопрос — "сомнение" с Исой. Хорошо, что Мафии в аэропорту точно не будет, это зона свободная от ее влияния. А вот соблазны всегда тут как тут.

Тео хорошо бегал, он даже сам не представлял, как хорошо. Он ощутил невероятную легкость в ногах и теле, люди в аэропорту превратились в быстро мелькающие тени. Тео не знал, что будет делать потом, ему просто хотелось скорее добраться до выхода из аэропорта. А дальше? Да какая разница, главное избавиться от этой путаницы в голове.

Но Мэтт был готов к этому, и когда Тео казалось, что всего лишь секунды отделяют его от свободы, он со всего разбегу столкнулся с Мэттом, который тут же схватил его в охапку, привычно закинул на плечо и побежал скорее туда, где их ждал частный самолет.

Настоящие враги игроков — это соблазны и Мафия. Они не дают Игроку пройти дальше, стремясь уничтожить его и сбить с пути.

Теперь в Тео боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, он обзывал Мэтта похитителем и психом, с другой, он понял, что Мэтт разбирается в происходящем лучше него, а, значит, стоит иногда его слушать.

В самолете стюардесса предложила шампанское, Мэтт отказался, но Тео схватил и с жадностью выпил бокал залпом. Мужчина даже рта раскрыть не успел. Тео нагловато улыбнулся ему, а потом провалился в сон, почти сразу.

Ему снилось воспоминание. Он бродил по каменной грязной улице, босиком и почти раздетый. На нем была какая-то серая туника совсем не защищающая от холода и неприятная телу. Ноги у Тео были худые, как и руки, пальцы длинные, ладони узкие. Волосы свисали серым каскадом, похожие на развалившееся воронье гнездо. Он тряс ими, убирая с лица, а не касался пальцами. Пальцами он клянчил монетки у горожан. Они смотрели на него с испугом, многие с презрением, кто-то отворачивался. Только одна маленькая девочка в красивом наряде осмелилась подойти к нему и вложить в ладонь монетку. Он почти схватил ее, но сопровождающая девочку дама, тут же отпугнула его, а монета со звоном покатилась по мостовой под ноги другого попрошайки. "Кто я?", спрашивал себя Тео, но вспомнить не мог. Он так замерз и устал, что мир вокруг начал кружиться. Но он даже был рад этому, он был не против умереть и прекратить эти страдания. Когда он упал, к нему подошли двое людей — мужчина и женщина, похожие друг на друга, словно они были братом и сестрой. Они подхватили его под руки и потащили внутрь дома, там была комната, теплая комната. Тео смог отогреться. Он смотрел на этих двоих, как будто знал. Ну да, они уже приходили к нему. Все те же разговоры, все те же просьбы. Но Тео им всегда отказывал.

— Игра — это единственный способ прекратить это. Ты должен понять.

Они всегда говорили спокойно, не повышая голос. И всегда пахли цветами и ароматным церковным маслом или благовониями из храмов.

Тео нравилось им отказывать, видеть в них скорбную печаль. Он же сам то смеялся, то плакал при них, потому что при них он вспоминал, кем был раньше. Не бесконечные жизни в мучениях, которые каждый раз начинались сначала, еще и еще, а ту жизнь, когда он стал властителем мира. О, то прекрасное ощущение, когда со своей великолепной армией он достиг края земли. И мог кричать до хрипоты, что вот оно — это все принадлежит ему одному. Двое приходивших качали головой, когда он об этом говорил им. Но Тео было все равно, ему нравилось видеть их скорбь.

— Ты болен. Ты живешь иллюзиями, — убеждали его они. — Но ты можешь попытаться понять истину и слиться с абсолютом. Получить свой шанс.

— Нет! — злобно кричал он им и плакал. Но от слез ему не становилось легче.

Однажды под вечер, совсем замучившись и замерзнув, он пробрался в церковь. Старый священник гасил свечи, чтобы сберечь их на завтра. Скоро все внутри окунулось во мрак, но светящая снаружи луна, давала достаточно света. Тео замер в одной из ниш, кажется, его не заметили. Потом он подошел к алтарю и всю ночь смотрел на лица святых. Он их ни о чем не просил, не говорил с ними, просто пытался запомнить каждую черту лица, выражение глаз, словно это были живые люди, его знакомые. В церкви стоял невыносимый холод, но под утро Тео его перестал чувствовать. Он согрелся, а каменную залу церкви вдруг наполнили цветы, пение птиц. И среди всего этого великолепия Тео явилась прекрасная женщина, она коснулась ладонями его лица, стирая его слезы.

"Иса", — прошептала она, а потом исчезла.

Последнее, что видел Тео во сне, было, как с утра священник находит в одной из ниш жалкое маленькое тело. А потом Тео проснулся в частном самолете, в удобном кожаном кресле, когда пилот сообщил о скорой посадке.

— Мне снился кошмар! — Тео пытался заговорить с Мэттом, когда они прилетели, неизвестно куда. Но Мэтт уже бежал к поджидающей их машине, и хотя Тео хотелось поговорить с ним, кажется, и на это у них времени не было.

— Ты просто вспомнил, — спокойно ответил Мэтт, пристегивая ремень безопасности. — и это лишь начало.

Тео вздохнул. Жаловаться он, похоже, не имел права.

— Ты даже не представляешь, как много ты еще вспомнишь. По этой причине мы и приехали сюда. Здесь ближе всего до безопасного места, где ты немного сможешь поразмыслить обо всем, а я смогу дать тебе некоторые подсказки. Но перед этим у меня есть важное дело. Поэтому, — Мэтт наклонился к Тео, так близко, что казалось сейчас укусит его. — Поэтому не смей больше убегать, слышишь! Это крайне опасно!

Тео сделал вид, что понял и принял к сведению. Мэтт больше не проронил ни слова. Тео оставалось только рассматривать проплывающие мимо пейзажи.

Что это за город, где они теперь? Здесь было все еще тепло, но в воздухе, в настроении вокруг уже проступало дыхание осени. Просто оно ненадолго остановилось, чтобы сделать вздох побольше, а потом околдовать все вокруг.

Улицы узкие, дома старые, люди удивительно спокойные, кажется, они никуда не спешат. "Интересно, а у них есть время?" — подумал Тео.

Время.

Он вспомнил свою прежнюю работу в клубе, он часто стоял за барной стойкой и тогда ему платили по часовую оплату, а вот, когда удавалось заполучить выступление его группы, то платили сразу после концерта.

— Я — музыкант! — воскликнул Тео в удивлении. Это осознание его повеселило, сам он не знал, почему.

Мэтт покачал головой. Но не стал ничего комментировать, и лишь спустя какое-то время добавил:

— Очень посредственный. Я слышал твое выступление в клубе.

Тео залился краской негодования, слова Мэтта его задели. Он вспомнил, что у его группы были и удачные концерты, когда набивался полный зал людей, желающих послушать его музыку.

— Пару раз вы играли на разогреве у известных команд, — подтвердил Мэтт. — Но думать о том, что могло бы быть — пустая трата времени.

Однажды все пошло не так. Тео силился вспомнить, почему. Кажется, это была его вина, он вдруг сломался, понял, что у него нет ни сил, ни вдохновения продолжать все это. В конце концов он задолжал кучу денег, которые вернуть не мог или не собирался. Тогда-то его и подкараулили после работы в клубе.

— Они хотели убить тебя, — усмехнулся Мэтт. — Полагаю, что они и сейчас думают, что им это удалось, и в какой-то степени они правы.

Они выехали за город, миновали череду пригородных аккуратных домиков, красивую аллею, солнечные лучи, сквозившие сквозь листья. Потом вдруг свернули на лесную дорогу, казавшуюся бесконечной. Но конец у нее все же был, она упиралась в красивый двухэтажный дом с высокими окнами. В комнатах уже горел свет, от чего сам дом напоминал игрушку, красивую стеклянную игрушку.

— Ух ты! — не сдержал восхищенных эмоций Тео, поспешно выходя из машины.

Мэтт тоже улыбался.

— Я знал, что ты будешь рад возвращению домой.

Внутри их уже ждали, стоило только войти внутрь, как откуда-то раздался женский голос.

— Скорей заходите, я сейчас спущусь, а Матиас в саду.

Мэтт с видом знатока отправился в гостиную, а из нее в столовую, где уже был накрыт стол с множеством великолепных блюд. Когда Тео настиг его и увидел все это, то не мог сдержаться, тут же схватив с тарелки сочное спелое яблоко.

— Не смей! — Мэтт попытался отнять его, но Тео отбежал в дальний конец комнаты.

— Я лучше умру! — крикнул он, а потом откусил большой сочный кусок. Мужчина вздохнул, и все же не зло, скорее снисходительно, как будто перед ним был ребенок.

— Смотри, не увлекайся, это мешает воспоминаниям. И помни, что это лишь небольшая передышка, причем вынужденная. Если бы не задание, ни за что не привез бы тебя сюда так сразу.

Мэтт не успел договорить дальше, так как в комнату вошла прекрасная женщина. Ее возраст определить было невозможно, на ней было скромное темно-синее платье, но выглядела она роскошно, даже рыжие волосы, собранные на затылке, казалось, уложены так настоящим мастером.

"Лея", — всплыло в памяти Тео. Да, ее он знал, именно она уговаривала его вступить в игру. Очень давно.

— А кажется, совсем немного времени прошло, — улыбнулась Лея. — Очень юный облик ты выбрал на этот раз, а юным быть нелегко.

Тео нахмурился. Он не испытывал к Лее неприязни, но какую-то настороженность. Ему не хотелось оставаться с ней один на один. Тео инстинктивно подошел ближе к Мэтту, как будто тот мог его защитить.

— Ну что ты, Тео, — шепнул Мэтт. — Она— друг.

Вскоре в столовой появился и Матиас. Он был похож на свою спутницу, словно они были братом и сестрой.

— Так и есть, — кивнул Мэтт, а потом сел за одно из свободных мест за столом. Матиас и Лея поступили также. Все ждали Тео. Тот смотрел на этих троих в удивленном раздражении. Почему они все знали и понимали, что здесь происходит, а он нет?

Парень шумно уселся на свободный стул и придвинул к себе тарелку, а потом поспешно стал накладывать туда все, что было в различных блюдах на столе — тарталетки с икрой, редкие виды рыб, морские гады, разноцветные фрукты, рис приготовленный с пряностями и специями и запеченный в хлебе, шоколад, украшенный тонкой золотой сеткой. Он начал есть с жадностью, дивясь, почему это не едят они, а смотрят на него внимательно, а Мэтт немного испуганно.

— Тебе будет плохо потом, — шепнул он.

Но Лея махнула рукой, останавливая мужчину.

— Пусть, видимо, он вспомнил еще совсем мало.

Матиас заговорил с Мэттом, они обсуждали что-то на языке, которого Тео не знал. Лея же подождала, пока парень проглотит очередное угощение, а потом подсела к нему совсем близко, взяла его лицо в ладони и повернула к себе.

— Удивительные глаза, — весело сказала она, а потом подула на лоб парня. Это было странное ощущение, как будто реальность вдруг стала размываться, а все вокруг превратилось в цветные пятна. И сам Тео чувствовал себя всего лишь небольшим невесомым шариком, парившим в бесконечности. Тео тряхнул головой и ведение исчезло.

— Помни, что это всего лишь иллюзия, тогда тебе будет легче.

Лея также внезапно отпустила его и поднялась из-за стола, и тихо вышла из комнаты. Матиас же и Мэтт все также были увлечены разговором между собой. Тео как будто остался предоставлен сам себе. Закончив есть, он отправился осматривать дом. Но зайти мог не во все комнаты — некоторые двери были закрыты, так же, как не удавалось найти лестницу на второй этаж. Сколько бы Тео не кружил по коридорам, он все время вновь возвращался в гостиную или столовую, или библиотеку, но лестницы наверх не было. Наконец ему надоело это бесконечное кружение, и он раздосадованный вышел в сад. Здесь было прекрасно и мрачно одновременно — увядающие розы, темнеющие кусты, старинные статуи. Рядом с одной на шезлонге теперь сидел Матиас, покуривая трубку.

— Однажды я плюнул тебе в лицо, — невозмутимо заявил Тео, вспоминая события давно минувших дней.

— Однажды мы даже подрались с тобой, — подтвердил Матиас. — Нужно было время, чтобы ты решился, Иса. Но я рад, что ты здесь.

От звука этого имени что-то внутри Тео сломалось, стало больно, захотелось заплакать. И Тео не мог справиться с этим чувством, хотя и силился улыбнуться. Хорошо, что подошел Мэтт и положил ладонь ему на плечо.

— В слезах нет ничего стыдного, — сказал он, а потом, посмотрев на небо наверху, добавил, — ночью небо станет ясным.

Ночью действительно были звезды. Мэтт уехал в тот вечер и не остался посмотреть на них. Он не сказал Тео, когда вернется. Кажется, в этом доме это было неважно, никто не обращал внимание на время, оно просто не существовало для его обитателей.

Лея показала Тео его комнату — это была небольшая спальня на первом этаже со всем необходимым, чтобы с комфортом пробыть там несколько дней.

— Здесь нет ни компьютеров, ни мобильной связи, но есть телевизор, если вдруг станет скучно, — сказала Лея, зайдя к Тео перед сном. Она сердечно обняла его, несмотря на чувство его неловкости и даже враждебности, — Я верю в тебя, — шепнула она, и ушла.

Но Тео не спалось. Он долго ворочался, а потом отчаявшись, отправился бродить по саду. Ночь была наполнена ароматами весны, хотя все вокруг говорило о наступающей осени. В этом месте все было странным, вроде и обычный мир, но не такой каким он был в пустыне, в аэропорту, в городе вчера.

"Однажды я вот также стоял в саду", — вспомнил Тео. Это был великолепный сад рядом с великолепным дворцом. Внутри его залов уже затихал шум грандиозного пира, великий царь праздновал в тот вечер свою победу. И теперь он стоял упоенный этим чувством и всматривался в звезды. Его сердцу нужно было успокоиться, его душе нужен был покой. Но вместо этого он слушал шепот ветра, который говорил, что это еще не все — это не край мира, что где-то дальше его ждут новые государства, которые нужно покорить своей властью, чтобы в дворцах погибших королей устроить свой бесконечно прекрасный праздник. Иса слушал ветер и переставал смотреть на звезды. Ему хотелось скорее идти вперед, ни его сердце, ни его душа в тот миг не желали знать покоя.

— Вспоминаешь? — из темноты появился Матиас, прервав поток видений. Тео не был рад его видеть и не хотел говорить. Но Матиасу поговорить хотелось. — Знаешь, я даже рад, что вы первым делом пришли сюда. Здесь по крайне мере можно набраться сил и получить подсказки. Мы с Леей одни из немногих, кто дошел до конца игры, но кто в конце концов решил остаться, чтобы помогать тем, кому еще предстоит ее пройти. Ведь несмотря на все трудности, это и путь познания, путь великих открытий. Порой пугающих, но еще удивительных и прекрасных. Вот, например, что ты видишь сейчас?

Парень пожал плечами.

— Дом, ночь, ночной сад, звезды.

Матиас кивнул, а потом положил руку на плечо Тео.

— А теперь?

И вдруг Тео, словно растворился в пространстве, его собственное тело больше не было плотной массой. Он мог взмыть высоко над миром и увидеть его весь, как темнота, охватывающая одну часть мира, не властна над другой, где светло и уже поднимается солнце. Он видел все и в тоже время мог рассмотреть каждую деталь отдельно, заглянуть в каждый дом, увидеть каждого человека и прочесть его мысли. Это было невероятно волнующе.

— Это иллюзия, нет, волшебство, — шептал Тео, когда Матиас убрал руку, и юноша вернулся в обычное состояние реальности.

Но Матиас лишь тихо рассмеялся.

— В этом и есть великая ошибка всех нас, порой мы путаем иллюзию и реальность.

Но Матиас лишь тихо рассмеялся.

— В этом и есть великая ошибка всех нас, порой мы путаем иллюзию и реальность.

С этими словами Матиас скрылся в темноте, довольный своей проделкой. Тео же думал над его словами. Они вызывали воспоминания о бесконечных запутанных лабиринтах, по которым бежал Тео, но все никак не мог найти выхода. Каждый раз, когда он поворачивал, надеясь отыскать заветную дверь, то обнаруживал лишь новую череду запутанных коридоров. И все же в этом пространстве звучал голос, и, если прислушаться, если остановить стук сердца, то можно было бы разобрать, что он говорит, куда надо уйти. Но эти слова так тихи, а неведомая сила гонит вперед, заставляет бежать быстрее, так что понять, где правильное направление никак не удается.

Отогнав воспоминание, Тео понял, что углубился в сад, почти зайдя в лес. Там было пугающе темно, казалось среди деревьев мелькали непонятные огни, где-то раздавалось тревожное уханье совы, треск веток. Юноша поежился, ему вдруг показалось, что кто-то тронул его за руку. Он ощутил, как страх сковывает его, делая своим пленником и мешая просто развернуться и уйти обратно в дом. Это чувство усиливалось, грозя перейти в панику. Вот уже среди деревьев замелькали тени, манящие за собой в лесные чащобы.

— Пойдем, — рядом с Тео появилась Лея. — Не бойся их, они не сделают тебе ничего здесь. Это место абсолютно безопасно, и оно всегда будет рядом с тобой, если это будет необходимо.

Лея увела юношу в дом. На этот раз стоило Тео только добраться до постели, как он уснул. И к счастью, сны ему в эту ночь больше не снились.

Тео увидел Мэтта вновь на следующей день по телевизору. Там шла трансляция какого-то важного международного саммита, проходившего в городе. Собрались лидеры многих стран, некоторые Тео казались знакомыми, некоторых он не знал совсем. Как раз в этой толпе определяющих судьбу мира Тео и увидел Мэтта. Тот был одет в строгий костюм и сопровождал какую-то важную персону. Парень бы никогда не подумал, что Мэтт может оказаться в таком месте. Тео спросил об этом Лею, не слишком надеясь на ответ, но та кивнула и, кажется, совсем не удивилась.

— Мэтт должен кое-что сделать, думаю, это не займет много времени.

Матиас не рассказал большего.

— Ты сам все вспомнишь и поймешь, Иса, — говорил он, рассматривая какие-то книги в библиотеке, такие старые, что было удивительно, как они еще не превратились в пыль. — Не теряй времени, забудь все, начни с чистого листа, это сейчас важно.

На белом листе в первой строчке было имя. Тео знал об этом, он сосредоточился и решил прочитать вторую. Там было написано "вечно ищущий и идущий вперед, несся с собой тьму и разрушения, да откроет тебе свет глаза, чтобы ты наконец мог познать суть всего сущего, ибо оно есть созидание и жизнь, все же остальное только иллюзия и обман".

И чтобы это не значило, нужно было читать дальше. Страница за страницей заполнять белые листы собственной памяти.

"Ах, когда же все это прекратится!" — в сердцах воскликнул Тео.

Солнце было удивительно ярким в этот день. Юноша решил уйти в дом. Проходя мимо столика, он задел его, заставив пошатнуться, и почувствовал, а потом и увидел внутри себя четкий образ, как тоже самое сделал и другой человек, находившийся рядом с Мэттом, в одну и ту же секунду, повторяя тоже самое движение.

Мэтт знал, что его задача проста. Ему уже удавалось выполнять такие квесты в игре. На этот раз успех был необходим. Тео в этом воплощении был совсем слаб и ничего не помнил. Когда Мэтт его нашел в пустыне, то тот был на грани смерти, и если бы не удалось вдохнуть в него немного сил и воспоминаний, то ничего бы не вышло сразу, игра бы прекратилась.

"Мне просто необходимо все сделать правильно сейчас", — подумал Мэтт.

Пройдя мимо Мэтта, человек задел столик, он нервничал, хотя и пытался скрыть это. Он был похож на туриста, если бы не сжатые в кулаки руки — раз-два, и он выдохнул, немного расслабился, оглянулся на людей в холле отеля. В такое время их было немного. Скоро должен был спуститься тот, кого он ждал. Мэтт знал, что осталось всего лишь пара минут, он видел и не раз ту картину, что могла бы произойти. У одной из колон стоял юноша в бежевом пальто, объемном и большом в плечах, так, что казалось, что под ним спрятаны крылья. Он тоже ждал, и Мэтт знал об этом. Человека, толкнувшего столик, звали Монис, 40 лет, родственников нет, вернее была сестра — Сара, но ее не стало прошлым летом. Дорогостоящая операция не была сделана во время, нехватка финансирования, стечение обстоятельств, просто судьба. Но Монис винил во всем того, кто скоро спустится вниз полный планов, речей, споров с самим собой, собирающийся жить еще долго, завтра полететь к семье, потом на другой континент, не осознавая, что каждый человек внезапно смертен, даже он, тем более он. Монис уже видит носки блестящих ботинок, уверенная расслабленная походка, он хочет пойти на встречу, но Мэтт преграждает ему путь.

— Не стоит, — говорит он.

Монис начинает волноваться еще больше, но пока он может натянуто улыбнуться, притвориться, что не знает, в чем дело.

— Сара просила вам передать, что делать этого не нужно, что с ней теперь все в порядке. Она ждет вас, можете увидеть ее.

Монис улыбается и качает головой, видно, что он похудел и постарел внезапно, на лбу натягивается кожа. Но Мэтт не жалеет его, он говорит спокойно, пока он держит его за плечо, ничего не произойдет. Блестящие туфли уже плавно скользят по ковру в холле, шорох газеты, звук отворяющейся входной двери.

— Месье решил прогуляться в парке, — добродушно говорит швейцар на входе. — Погода сегодня отличная.

Монис сникает, он злобно смотрит на Мэтта, но тот качает головой.

— Сара и вправду ждет вас, — говорит он, а потом аккуратно забирает из рук мужчины маленький складной нож. — Он вас отведет.

Мэтт кивает в сторону юноши у колоны, тот улыбается Монису, как старому приятелю и подходит к нему.

— Но как же так? — говорит растерянно Монис, ему кажется, что он спит, потом он всегда будет думать, что это был сон. Ведь в реальности у людей из под пол пальто не могут виднеться крылья.

Юноша, Мэтт и Монис выходят из отеля на свежий воздух, он теплый и насыщен запахом апельсиновых цветов, как будто сейчас не осень, а лето. Навстречу этим троим идет семейная пара, в руках у них совсем крошечная девочка, она заливается громким плачем.

— Это и есть Сара, — говорит юноша в пальто.

Пара останавливается рядом с Монисом, пытаясь утешить ребенка. Монис смотрит на девочку внимательно, в ее темных глазах отражается весь мир. Но когда там появляется отражение Мониса, то ребенок каким-то чудом перестает плакать. Какое-то время они смотрят в глаза друг другу на свои отражения.

— Привет, — шепчет Монис. Родители довольно улыбаются, они не против, чтобы кто-то полюбовался их замечательным ребенком.

Сара тянется к человеку рядом и касается его лица маленькой пухленькой ручкой, словно приветствует или благословляет.

Мэтт думает, что ему тут больше нечего делать, крылатый задумчиво смотрит на него. Мэтт не знает, как относиться к этому ангелу, они не очень любят, когда наставники вмешиваются в дела людей, зарабатывая себе баллы. Но в этот раз, видимо, повезло, могло быть и так и эдак, и без помощи Мэтта, наверное, все обошлось бы. Ангелы сами ничего не меняют. Хотя, кто знает, однажды Мэтт видел, как один из них целые сутки стоял под завалами дома, удерживая балку, чтобы та не придавила, лежащего там ребенка, пока его не спасли. Чудно это все, но Мэтт и не пытается понять. Он просто чувствует сердцем, сегодня он чувствует, что все прошло хорошо, а значит у Тео проявятся воспоминания. Квест выполнен — он был легким. Наверное потому, что Матиас уговорил Лею дать им шанс.

Квесты помогают игрокам зарабатывать себе дополнительное время, а значит и дополнительные воспоминания.

Тео смотрит по телевизору, как проходят важные встречи, как собирается множество мужчин и женщин. Все они, кажется, беспокоятся о судьбе мира, но на самом деле играют в свою игру, правила которой знают только они сами.

— Я тоже играю, — шепчет Тео, а перед ним на экране уже появляются воспоминания. Одно из них связано с пустыней. Тогда он бродил по ней множество дней. Там его и нашел Мэтт, или нет, постойте, тогда его звали не Мэтт, а Матфей.

Мэтт возвращается к вечеру, на улице уже темнеет, Матиас и Лея включили лампы во дворе и сидят в креслах, что-то живо обсуждая. Не подходя к ним, Мэтт отправляется в дом, он находит Тео лежащим на ковре в библиотеке. Увидев мужчину, Тео вскакивает и бросается к нему радостно улыбаясь, словно они старые приятели. Мэтту приятна и неприятна эта странная радость.

— Тео, — говорит Мэтт, ощущая, как на щеках пылает румянец. — Завтра мы уйдем отсюда. Очень рано. Так что тебе лучше сегодня попрощаться с Леей и Матиасом.

Тео пожимает плечами, ему все равно. Ему не жалко расставаться со странным домом и странными людьми в нем. Да и все это больше похоже на выдумку, на красивую театральную постановку. Кажется, он до конца так и не поверил, что все происходит в реальности.

— Послушай, — вдруг спрашивает Тео, эта мысль ему уже приходила в голову и не дает покоя, — а вдруг Лея и Матиас все это выдумали, и они не прошли игру? Как ты можешь знать наверняка, кто тебе сказал это?

Мэтту такая мысль кажется нелепой.

— Как бы они тогда всегда могли бы помогать нам и перемещаться свободно по уровням? — задает он встречный вопрос.

Но для Тео эти доводы не убедительны. Мэтт отмахивается, потому что подобные мысли порой мучают и его, но он надеется, что это всего лишь происки соблазнов.

— Отдыхай, завтра уже не будет так просто, — говорит он и спешит уйти. Он ужасно боится, что Тео задаст ему еще какой-нибудь вопрос, почему -то сейчас он совершенно не готов отвечать на вопросы.

Вечером Лея сама приходит к Тео. Она не стучится перед тем, как войти, а входит уверено и просто. Тео помнит, как она была сестрой милосердия в одной из жизней и подходила так к нему каждый раз, уговаривая его поиграть, когда Тео корчился на кровати от полученных ран. Морфия не хватало и приходилось терпеть эту мучительную боль.

— Я рада, что ты многое вспоминаешь, — говорит она, присаживаясь на край кровати, где сейчас лежит Тео. Ему тепло и уютно, он похож на прекрасного принца из сказки, схваченного злой волшебницей.

— Я вспоминаю, — кивает Тео. Ему хочется так прямо уличить ее во лжи, посмотреть, что она скажет, но он не осмеливается это сделать. Он теперь знает, как часто Мэтт называл ее Покровительницей, Спасительницей, как он всегда верил ей и Матиасу. Но Тео знал правду и не верил.

— Я должен заставить его простить меня. Но я не знаю за что, — произнес он вслух.

Такие знания приходя подобно вспышке, их надо воспринимать, как должное.

— Думаю, однажды у тебя это получится, — говорит она, поправляя его одеяло. — Спи, царь всего мира, у тебя есть время до утра, а что будет с тобой дальше, я не знаю.

Но Тео знал, что она знает, что с ним будет. Она всегда знает.

— И, конечно, мы встретимся вновь. Этого никак не избежать.

Утром Мэтт будет Тео так рано, что за окном еще темно.

— Вставай же, — говорит он, трогая Тео за плечо. Но парень лишь поворачивается на другой бок. Ему снился такой замечательный сон, словно он ужинал в первоклассном ресторане на самом верхнем этаже небоскреба. Напротив сидела потрясающе элегантная женщина, она так красиво улыбалась, что от этого хотелось улыбнуться в ответ.

— Хватит нежиться в хороших воспоминаниях, вставай, нам надо двигаться дальше, мы не можем дольше пользоваться гостеприимством Леи и Матиаса. Другим тоже нужна их помощь.

Тео нехотя поднимается, ему холодно, невероятно хочется спать. Он кое-как заставляет себя принять душ и одеться. Мэтт нервно мерит шагами комнату, поджидая его. Наконец, они открывают входную дверь, но оказываются вовсе не в лесу, где только недавно стоял дом, а в центре какого-то города.

— Я что, все еще сплю? — удивляется Тео, но Мэтт лишь вздыхает.

Они опять садятся в машину, опять едут куда-то. Мэтт ничего не объясняет, ничего не говорит, только гонит, как сумасшедший. Пока они не оказываются в другом городе, где пахнет морем. Мэтт подъезжает прямо к набережной, чтобы застать рассвет.

— Выходи, — говорит он. Голос его звучит недобро и даже резко. Тео, который дремал все это время, вылезает из машины, ему не хочется смотреть на солнце, появляющееся из-за моря, сейчас ему хочется вернуться в дом к Лее и Матиасу и, может быть, остаться там навсегда.

— Это невозможно, но ты можешь отказаться от игры, это правда. Либо же решить, что пока не будешь играть и передохнуть. Только это опасно, понимаешь?

Тео качает головой, он ничего не понимает сейчас. Он просто забирается на капот машины, болтая ногами в потускневших кедах, на них следы пустыни, пыль незнакомого города, роса от лесной травы. Возможно, людские души также впитывают воспоминания, они незаметно изменяют цвет, но, если ты не знаешь всей истории, то и не заметишь этого.

— Я встречал такой рассвет однажды, я тогда был совсем один. И решил, что во что бы то ни стало стану царем мира, — говорит Тео.

Мэтт радостно улыбается, он рад, что это воспоминание вернулось, оно необычайно важно.

— Я же сделал это, правда, Матфей?

Мэтт замирает, улыбка исчезает с его лица, а взгляд тускнеет. Он молчит, но Тео и так знает ответ, ну конечно же он стал владыкой мира, и не так уж это было сложно.

Время после рассвета они пережидают в какой-то странной забегаловке, о том, что она есть в одном из переулком знают, видимо, только избранные. Здесь Мэтт сидит за чашкой кофе, как будто ждет чего-то. Тео сразу засыпает, уткнувшись в пропахшее табачным дымом сидение. Мэтт задумчиво смотрит на него. Он знает, что жалеет Тео, что боится его потерять, но еще он ненавидит его, злится, и ничего с этим поделать не может. Вот уже сотни лет он борется с этими чувствами внутри себя, но они возвращаются вновь. Маргарите бы это не понравилось, она как никто умела прощать.

Тео просыпается от того, что напротив него сидит вовсе не Мэтт, а какая-то странная девушка. Глаза у нее настолько ярко-зеленые, что кажется, это какие-то специальные линзы. Она глядит на Тео так пристально, словно может съесть его глазами. В ответ парень смотрит на нее, почти перегнувшись через стол.

— Я ведь знаю тебя, — говорит он вдруг. — Ты страшный паж кровавой королевы.

— Полли, — кивает она, протягивая руку для рукопожатия. Тео поспешно протягивает свою. — но тебе, наверное, привычнее Кай.

Улыбка у нее странная, вроде в ней есть теплота, но и что-то настораживающее. Полли тяжело вздыхает, глаза ее вдруг потухают, она становится серьезной.

— Я рада, что встретила вас, я потеряла Дио уже около трех дней назад, а защитить себя без ее помощи, ой как непросто. Хорошо, что Матфей так печется о тебе, мне бы такого наставника, я бы прошел игру в два счета. Но Дио, ох!

Полли драматично вздыхает, а потом, как будто забывшись, начинает рассеяно ковырять заусеницу на пальце. Она практически два дня не спала и устала и сейчас как никогда близка к отчаянию.

— Я тут подумала, может, Матфей разрешит мне немного побыть с вами, ну пока я не выясню, где эта эгоистка. Я то думала, что выбрала себе такое удачное воплощение, девушка была совсем набитой дурой, а ей сразу помог подняться на ступень выше. Но Дио, ох, она как всегда рассчитала лишь один критерий — внешняя красота. И теперь только и делает, что целыми днями культивирует ее, вон недавно решила устроить свое шоу на телевидение. А между тем соблазны не дремлют, порой мне так сложно скрыться от них, а уж что говорить о Мафии? Хотя Дио и обещала с ними договориться.

Тео смотрит на Полли внимательно. Он знает их историю и знает, как и когда их поймали и как наказали затем. Дио искала способ вечной жизни, вечной молодости и зашла слишком далеко. И Кай не препятствовал своей хозяйке в этом поиске. О, нет, напротив.

Почему Лея и Маттиас решили выбрать и их для игры? Тео никогда не понимал этого. Но он знал, что Кай старался. Уровень за уровнем он старался пройти игру.

— Как странно, что мы так часто сталкиваемся, видимо у нас есть нечто общее,— улыбается Полли. Тео кивает, ему почему-то тоже так кажется, и он уже готов пожать руку девушке, заключив с ней сделку. Пусть Матфей разрешит ей побыть с ними. Но стоит Тео только протянуть пальцы, как Мэтт появляется рядом и предотвращает этот жест.

— Не смей! Им нельзя доверять. Дио сама должна защищать своего игрока.

— Я не позволю рисковать жизнью Тео ради тебя, — говорит он Каю.

Полли шипит сквозь сжатые губы, ей смешно и грустно, а еще она злится. Она знает, что стоит ей выйти из кафе, как соблазны будут тут как тут. Они уже несколько дней идут по ее следу.

— Жаль, — говорит она, пытаясь улыбнуться. Она хочет встать, но ноги не слишком ее слушаются, она дрожит от страха. Тео смотрит сквозь окно на улицу, там стоят трое, кажется, просто прохожие, но Тео видит, как по-особенному блестят их глаза, как будто это хищники, почувствовавшие, что добыча рядом.

Тео тоже встает, но Мэтт силой усаживает его обратно и держит за плечо, чтобы тот не смел шелохнуться. Полли выходит на улицу, она кутается в пальто, потом делает шаг, еще, еще. На ней такие высокие сапоги-ботфорты, от чего ее ноги похожи на две тонкие палочки. Соблазны направляются к ней. Их уже не трое, откуда-то с боковых улиц выходят еще. Они окружают тонкую фигуру Полли. Это зрелище завораживает, Мэтт смотрит пристально, он знает, что сам он боится именно этого, что он не досмотрит и опять упустит Тео, пока тот не вспомнил, не осознал все самое важное. Как часто он совершал такие ошибки, но только не теперь. Как ему хочется, чтобы в этот раз получилось наверняка. И только он немного позволяет себе унять волнение, как Тео вскакивает и бежит к двери, он оказывается на улице, в руках у него тупой приборный нож. Он махает им, пытаясь отогнать соблазнов от Полли.

— Прочь! — яростно кричит он, и на мгновение ему кажется, что он снова на войне, снова сражается среди летящих пуль, пыли и дыма.

Соблазны действительно отвлекаются, Полли в восторге. Мэтт понимает, что у него есть лишь минута, чтобы что-то сделать. Он видит, как из-за угла выскакивает человек с пистолетом. Мафия! У Мэтта с ними нет договоренности. Он может сделать только одно, он выбегает скорее и забирает Тео, пуля проходит очень близко, слишком близко от них двоих, прежде, чем им удается исчезнуть в пространстве и вынырнуть на пару кварталов дальше.

Мэтт тяжело дышит, его щека поцарапана, такие прыжки даются нелегко, хотя за это время он стал сильнее, за эти века, движения вселенной, как назвать то, что не существует на самом деле? Тео смотрит на Мэтта удивленно, во все глаза. Темные волосы ерошит ветер, у него тоже поцарапана щека. Неаккуратно. Через мгновение рядом с ними появляются Дио и Кай. Дио — мужчина с внешностью кинозвезды. Тео видел его в рекламе.

— Спасибо за помощь, — Дио делает изящный поклон. Полли ранена, на ее одежде красное пятно, которое становится все больше и больше. Дио подхватывает ее на руки. — Навестим-ка мы Лею и Матиаса, -говорит он.

Полли слабо улыбается и закрывает глаза. Странное сочетание — обреченная безмятежность. Такое выражение лица у Кая.

Через минуту появляется черная машина. Она забирает Дио и Полли. Теперь они в безопасности. Но не Мэтт и Тео.

— Нам надо бежать, — говорит Мэтт. И они вновь бегут по улицам вперед, пока не достигают места, где стоит их машина. Теперь можно немного отдышаться. Мэтту надо продумать следующий шаг. Тео же видит только море, оно теперь ярко-зеленого цвета.

— Милосердие, — вдруг говорит парень. Волны тихо вторят ему, запоминая каждый звук. Они сохраняют в памяти все и всех, они видели так много, что их невозможно уже ничем удивить. И Ису они видели не раз, и запомнили его поражения и его победы. — Я пытался быть милосердным. Как Кай однажды был милосерден ко мне.

Мэтт кивает. Он тоже помнит это и спорить не станет.

Он не говорит о том, что боялся, что нож в руках Тео сегодня превратится в оружие. Игрокам нельзя причинять кому-то насилие, это отбросит их назад, остановит игру. А у Мэтта на это нет времени. Ведь его ждет Маргарита.

Мэтт разрешает побродить Тео по песку, им обоим хочется побыть в одиночестве, такое вот ощущение внутри. Тео продолжает вспоминать, а может это море все ему рассказывает. О том, как однажды в пустыне он встретил Матфея. Тот был с караваном, везшем прекрасные вещи. Тео же умирал от жары и жажды. Он уже просто шел, не зная куда, забыв, кто он. Ему не хотели помогать, он тогда был мал, худ и слаб. "Скоро его сожрут собаки пустыни, и он просто превратится в песок", -шептали они, не подпуская его к верблюдам.

"Ничего, погодите, — думал Тео, продолжая идти следом, — однажды я стану великим царем, и вы будете бояться меня".

Только Матфей почему-то пожалел его и помог. Он отвез его в один из монастырей в скалах. Матфей еще не знал тогда, что этим поступком предрешил свою судьбу и судьбу всего мира.

— Я был милосерден, — шепчет Мэтт, — но милосердие мое стало моей судьбой.

К Тео возвращаются воспоминания, теперь так быстро, быстрее, чем волны бегущие перед ним. Он чувствует то боль, то радость, одна жизнь легкая и светлая, другая полна испытаний. И везде в каждой из них он помнит одних и тех же людей — Матфей, Лея, Матиас, Дио, Кай. И еще другие лица всплывают кадр за кадром и каждое заставляет сердце чувствовать определенную эмоцию, порой такую яркую, что от нее начинает болеть в груди, а к глазам подступают слезы.

— Не хочу вспоминать больше, — твердит Тео, но остановить теперь он это не в силах. Его страдания, кажется, никого не интересуют. Он стонет и хватается за голову, пытаясь прекратить это безумие, только бы унять эти бесконечные вспышки в голове. Мэтт видит, как его игрок валится на песок и начинает биться об него головой.

— Перестань, — говорит Мэтт, подбегая к нему и пытаясь остановить.

— Оставь меня! — теперь Тео плачет, слезы размазаны по лицу вперемешку с песком, вид у мальчишки жалкий и отталкивающий, но Мэтт все равно пытается утешить его.

— Все будет хорошо, пойми, так нужно, -твердит Мэтт, которому наконец удалось прижать голову Тео к себе. — Это всего лишь жизни, они уже прошли, тебе нет смысла сильно углубляться в них. Главное понять суть, все правила игры, тогда мы сможем поскорее закончить здесь все и пойти дальше.

— Я, я не хочу, — всхлипывает Тео. Он жалеет себя. — Я не хочу вспоминать. За что мне столько страданий? Почему?

Мэтт ничего не говорит, он знает, что потом Иса поймет, когда-нибудь непременно поймет. И может быть, наконец они дойдут до конца игры. И тогда, возможно, они позабудут друг друга, словно их дороги никогда не пересекались, ни там в пустыне, ни потом, некоторое время спустя.

— У меня же была и очень хорошая жизнь, — говорит Тео, когда они останавливаются в придорожном кафе, чтобы перекусить. Мэтт, кажется, готов гнать машину без устали, но Тео больше невыносимо сидеть в этой железной штуковине и смотреть по сторонам.

Отчаяние прошло, осталась незаполненная пустота в сердце и много вопросов.

Мэтт сделал заказ, теперь он готов слушать.

— У меня была отличная семья, я учился в самой лучшей школе города. Женщина, которая была моей матерью любила меня, она водила меня обедать каждое воскресение в ресторан наверху небоскреба. Мы говорили с ней о многих вещах. Я был счастлив, пока не началась игра.

— И был счастлив, когда она кончилась.— подтверждает Мэтт. — Правда недолго.

Тео вопросительно смотрит на мужчину, но Мэтт лишь пожимает плечами, он не может говорить об этом. Иса должен вспомнить сам.

— Знаешь, поэтому мы и стараемся выбирать такие жизни, где человек не особенно счастлив, а, может, уже даже идет по неправильному пути. Чтобы потом не жалеть, понимаешь? Ведь для нас все это неважно. Главное — игра. У нас она своя, у них — другая. Их цели, амбиции, желания не должны нас касаться. Лучше нам во все отгородиться от них, но порой это бывает сложно.

Задумавшись, Иса выстукивает пальцами по столу какой-то ритм, музыка крутится у него в голове. Видимо, ее хорошо знает Тео, это его воспоминание.

— Послушай, а ты кем был до того, как осознал себя Матфеем? — спрашивает Тео.

— Пожарным, — вздыхает Мэтт, ему не особенно хочется вдаваться в подробности.

— Думаю, что пожарные в большинстве своем славные малые, — говорит Тео.

— Я был исключением, — Мэтт делает глоток кофе и просматривает утреннюю газету. Что это за мир, в котором происходит так много всего за раз. Подумать только, когда-то сознание человека было сужено до того, что он видел вокруг, до тех мест, куда мог добраться пешком. И ему не было дела до того, что творилось на дальних континентах, на других планетах. Он мог совершать свои путешествия лишь в мечтах, воображать себе то, что где-то есть неведомые миры, и так и умирал, не узнав, что, возможно, в день его смерти на другом концу света погибала или зародилась еще одна цивилизация.

Тео трогает Мэтта за руку, тот вздрагивает от неожиданности.

— Ты обещал мне новую одежду, — говорит парень. Мэтт кивает, а потом смотрит в окно, там теперь падает первый снег.

До следующего города они едут очень долго. Леса исчезают и начинаются поля, а потом вдалеке можно разглядеть очертания гор. Снег и здесь кружится в воздухе легкими хлопьями. Тео помнит, как удивился, когда увидел его впервые давным-давно. Он привык к пустыне, которая остывала ночью и ее обжигающее дыхание было холодным под чистой россыпью звезд, а жаркие объятия днем выносить было трудно. Но снега там никогда не было. Никогда.

— В той хорошей жизни, которую я никак не могу вспомнить до конца, когда шел снег, я оставался дома, и смотрел на огонь в камине или играл с собакой, читал книги. Это было гораздо лучше, чем сидеть в холодных окопах во время передышки между боями, ощущая себя все еще живым, и лучше, чем вести через горы большое войско. Именно, дома у камина мне нравился снег.

Тео задумался, ему кажется он сейчас вспомнит что-то важное, вот-вот, осталось совсем чуть-чуть. Но образы ускользают, так и не став воспоминаниями.

— Почему нельзя каждый раз рождаться и быть счастливым? Наверное, я сделал что-то ужасное. Это я и должен вспомнить в итоге, да? — Тео пытается заставить Матфея говорить.

Он молчит, но сжимает руль так сильно, что белеют костяшки пальцев.

— Ты не даешь ответов, Матфей. Странная эта игра.

Иса улыбается, но улыбка получается неестественной. Мэтт молчит, он и так все знает, каждое движение, каждую мысль Тео. И это так естественно, что порой Матфей не понимает, как может быть что-то по-другому, как может быть, что Иса когда-нибудь снова исчезнет, и придется ждать его, искать его, опять и вновь. Матфей боится этих мыслей. И поэтому он рад, что Тео уснул, что он не заметит его волнения и никогда не узнает о нем.

— Проснись, — Мэтт останавливается на парковке большого универмага. Внутри много света и блеска. Тео с удовольствием рассматривает все вокруг. — Купим пару теплых вещей, они пригодятся в горах.

Парень бросает удивленный взгляд, но Мэтт ничего не объясняет. Он думает, что им лучше поспешить. С каждым мгновением и соблазны и мафия становятся сильнее, а им еще надо пройти значительную часть пешком, чтобы добраться до портала. Тео как будто зачарован происходящем, он не хочет торопиться. Но Мэтт настойчиво и чуть ли не силком ведет его в спортивные товары, где они покупают хорошую обувь и теплые куртки. Мэтт рад, что удалось все так быстро сделать, но на обратном пути к машине мальчишка замирает около дорого бутика, там в витрине выставлено отличное пальто темно-коричневого цвета.

— Тео, нет, — хочет остановить его Мэтт, ему не терпится продолжить игру, но уже поздно, парень входит внутрь магазина. Мужчина видит, как он примеряет пальто, с каким восторгом смотрит на себя в зеркало. Им совсем завладели воспоминания, сейчас он не Тео-музыкант неудачник, сейчас он успешный наследник прекрасной семьи, ученик элитной школы, красавчик и спортсмен.

"Скоро он вспомнит, что умер совсем молодым, во время игры в поло, упал с лошади и свернул шею. Прошла всего пара лет после нашего расставания. Не сделал ничего блистательного или важного, но наслаждался этим секундным блеском, этой ничего не стоящей мишурой. А я был там, когда он умер, и он стоял передо мной удивленный, пытаясь понять, почему все так быстро прошло. Я не знал, что сказать ему. У меня не было для него слов утешения. "

Мэтт заходит в магазин и покупает пальто. Тео так и остается в нем, не желая снимать. Потом ему на глаза попадается кинотеатр. И он просится в кино. Мэтт ненавидит кинотеатры, его пугает темнота и движущиеся картинки. Но он решает уступить на этот раз, ему кажется, что Тео слишком взволнован и опасно куда-то вести его сейчас. Вдруг он захочет все прекратить, когда они уже так близки к цели?

В кинотеатре показывают незатейливую комедию. Тео берет большое ведро попкорна. Он с удовольствием смотрит на экран, сейчас он совсем не похож на игрока, Мэтт рассматривает его лицо в синевато-белом свете. Впервые он увидел Тео ночью, он выходил из клуба после работы. Его поджидало двое парней, они просили вернуть их деньги, но Тео удалось уговорить их еще подождать. Опасные парни, они бы могли убить Тео тогда, но их испугала яркая луна, вдруг показавшаяся из-за туч.

Потом Мэтт специально приходил смотреть на Тео в клуб, когда выступала его группа. Он видел, как парень теряет энтузиазм, как сдается. Мэтт ждал момента, чтобы заставить вступить Тео в игру. И чуть не упустил его — тогда в пустыне он мог бы не успеть найти паренька.

— Эй, ты когда-нибудь влюблялся? — вдруг спрашивает Тео.

На экране как раз сцена с поцелуем.

— Я вспоминаю все свои жизни, но что-то не припомню, чтобы сильно кого-то любил или был привязан к кому-то.

Мэтт молчит, ему нельзя говорить, хотя и очень хочется сказать одно имя, произнести его наконец вслух — "Маргарита".

— Ну да ладно, — Тео протягивает мужчине попкорн, — мне нужно выйти в туалет.

Мэтт задумчив, он не успевает возразить, а Тео уже пробирается к выходу и исчезает из темноты кинозала. "Надо бы пойти за ним", — думает Мэтт, но почему-то тянет время и не встает. А потом, ругая себя, наконец срывается с места, мешает зрителям, пробираясь к выходу, и наконец выходит из зала. Прошло каких-то пять минут, но Тео нигде нет. Мэтт чувствует как навязчивое чувство беспокойства начинает пробираться под воротник его рубашки.

— Вы не видели здесь темноволосого паренька в коричневом пальто? — спрашивает он у служащего, но тот лишь качает головой. Мэтт старается унять внутреннее беспокойство и почувствовать, где находится Тео. Мужчина выходит на улицу, он смотрит по сторонам, но вокруг течет обычный вечер, где нет и тени Тео. Пока что-то не заставляет его посмотреть наверх, там на карнизе стоит Тео. Он замер под прицелом одного из членов Мафии. У Мэтта есть считанные секунды, чтобы спасти своего игрока.

— Прыгай! — кричит он, что есть сил.

Тео смотрит на него вниз, он безумно боится высоты, но он не хочет заканчивать игру сейчас, у него еще есть вопросы, и поэтому, пока пуля еще не выпущена, он падает вниз, чтобы успеть быть подхваченным Мэттом.

Какое-то время все непонятно и темно, Тео ничего не ощущает, только через мгновение сознание возвращается к нему и он чувствует тепло Мэтта, его запах, тяжесть его пальто, колкость щетины. Так много чувств и ощущений сразу, доказывающих, что он еще жив.

— Уф, повезло, — шепчет Тео, а Мэтт так и держит его в руках. Обнимает так крепко, что кажется, он не в себе.

— Мэтт, — говорит Тео и касается холодной ладонью его лица. Только тогда мужчина приходит в себя и отпускает парня. Мэтту нужно собраться, только что он чуть не утратил свою надежду, свой шанс. Но ему все же удается взять себя в руки, Мафия уже идет по их следам.

— Можешь бежать? — спрашивает Мэтт, разжимая объятия и помогая Тео встать на ноги. Тео утвердительно кивает, а что ему еще остается?

Время бесчеловечно, оно идет невероятно быстро и с каждым мгновением все быстрее. Матфею кажется, что его сердце не успевает за его ходом. Или, возможно, причина в том, что им завладела одна из любимых иллюзий этого мира — страх. Даже Матфей за столько жизней до конца не смог избавиться от него.

Они вбегают наугад в первую попавшуюся дверь с неоновой вывеской — это маленький клуб, здесь людно и шумно. Подходящее место, чтобы ненадолго спрятаться и сделать передышку. Мэтт держит Тео за руку и не намерен отпускать, пока тот не вырывается.

— Хватит, отпусти! — говорит он. Тео и сам взволнован, и не может до конца осмыслить, как за пятнадцать минут без Матфея он смог попасть в такую передрягу — с погоней, преследователем и прыжком с крыши. — Ну и жутко же было.

Мэтт кивает, они пробираются к барной стойке и заказывают виски. Тео сразу делает обжигающий глоток, его горло схватывает, следующий вздох дается не сразу. Мэтт пьет осторожно и медленно. С ним заговаривает девушка-бармен, как с обычным человеком. Тео смотрит по сторонам, а вдруг все это всего лишь сон? Вот скоро он проснется опять в своей дешевой комнатенке на пятом этаже. Дело будет к вечеру, за окном начнет садиться солнце и станет зажигать крыши своим ярким светом — вот они ярко-красные, вот оранжевые, вот темно-синие. Тео лениво будет лежать на матрасе на полу и смотреть, как свет за окном угасает, а потом начнет собираться на работу или на концерт, иногда чтобы поразвлечься, иногда чтобы подзаработать. Раньше он много мечтал, пока солнце еще не скрылось за горизонтом. Он думал о том, сколько всего мир предлагает ему, Тео казалось, что для него нет ничего невозможного. Но каждый раз как будто что-то не получалось, и Тео отступал. "Я где-то ошибся. Я падал, убегая от пули, пущенной мне в голову, но поймать меня было некому".

— Эй, — кто-то хлопает Тео по плечу. К нему подходит парень примерно одного с ним возраста, тоже высокий и худой, в губе у него блестит тонкое колечко пирсинга.— Давно не виделись. Какими судьбами тебя сюда занесло?

Тео смотрит на человека перед ним — на лицо, в глаза. В голове всплывает ряд картинок — клубы, концерты, школа, дома по соседству. И прежде, чем Тео может все осознать, с его губ само по себе срывается имя.

— Лео?

— Узнал, — парень улыбается, а потом обнимает Тео. — Мы же старые друзья.

И все же что-то в этом движении заставляет Тео напрячься, какая-то важная мысль, но ее не уловить.

— Пойдем выпьем с моими ребятами, ты же слышал, что я собрал группу. Пришлось объездить столько мест, чтобы наконец это удалось.

Тео вопросительно смотрит на Мэтта, но тому кто-то звонит как раз в этот момент, и Тео позволяет увести себя в другой зал. Здесь на сцене играет группа, полутемно, шумно и много народа. И все же Тео вдруг ощущает радость, знакомый вкус жизни и волнение. Как часто он бывал в объятиях толпы, как часто он жаждал, чтобы все вокруг любили его.

"Ложь, — звучит в голове голос Леи. — Не этого ты искал на краю света".

"Маргарита" — имя всплывает в голове неясным смутным образом. У имени вкус прохлады и цвет зеленого стекла.

— Пойдем за сцену! — кричит Лео. — Мы выступаем сегодня, и у нас своя гримерка.

— Что? — Тео едва слышит голос друга, но тот уже тянет его за собой.

"Не ходи" — голос в голове пытается его остановить.

Но Иса не хочет слушать его сейчас, он хочет забыть все свои прежние имена, оставив только Тео. Стоит стать просто Тео, и вокруг все станет реальным. Кажется, что тех воспоминаний нет — они всего лишь дурные сны, а Мэтт бродячий сумасшедший, который скрывает свое прошлое.

"Я прав" — думает Тео, — меня просто разыграли. Ему даже лучше становится от этой мысли, из головы исчезают непонятные голоса. Лео представляет его своим друзьям, они все молоды и красивы. И никто из них ничего не требует от Тео, не просит вспомнить, не приказывает бежать прочь.

— Прости за тот вечер, — вдруг произносит Лео. Он улыбается, но в его улыбки есть некоторая вымученность. — Я все время думал об этом, хотел сказать. Я знаю, ты просто неправильно меня понял тогда, ты ведь был пьян, а еще принял этих чудных таблеток. Конечно, ты упал, а я не смог тебе помочь, было темно, и эти ребята, да они кого угодно могут напугать. Я бежал впереди, но если бы я знал, приятель, что ты в беде, я б, конечно, пришел на помощь. К счастью, все обошлось, теперь все в прошлом, теперь ты здесь, и ничего не имеет значения.

Лео погладил Тео по щеке. Ладонь его была прохладной, можно было сосредоточиться только на этом ощущение и слушать тихие разговоры вокруг. Можно было бы забыть обо всем остальном. И все же воспоминания. Одно из них вернулось к нему четкой, яркой картинкой.

Иса вспомнил, как он ускакал на коне от своего войска далеко вперед. Ему не терпелось посмотреть, что за земли были там дальше. Вокруг него, насколько хватало глаз, простирались холмы и леса, яркого изумрудного цвета. Вдалеке на одном из холмов возвышалась крепость.

Ему говорили, что здесь живет народ, занимающийся охотой, растящий овес, а в реках добывающий маленькие кусочки золота. А еще говорили, что они умели лечить различные болезни, потому что духи земли были благосклонны к ним и подсказывали, какая трава помогает от какого недуга.

"Все это глупости,— думал Иса.— Это звезды над песками решают, кому жить, а кого забрать себе. У них много глаз, и они видят нас, все наши поступки и мысли, и знают, когда пришло твое время". Иса улыбнулся, он чувствовал, что болен. В последние дни у него случалось начинало все темнеть перед глазами, а потом тело охватывал жар, затем холод. Но об этом он никому не говорил, дай им только повод усомниться, оброни лишь каплю на гладь воды, и все равно будут волны.

— Тео, — голос, возвращающий в реальность. Лео смотрит ему прямо в глаза, кажется, в комнате они остались одни. — Давай, попробуем начать все сначала. Останься со мной, у нас будет отличная группа. Я помню, что ты писал хорошие песни, ты мог бы снова попробовать. Мы могли бы попробовать.

Лео так опасно близко, и Тео вдруг невероятно хочется поверить ему. Достаточно поверить и можно отказаться от странной беготни с загадочным сумасшедшим. Возможно, Мэтт уже ищет его. а впрочем кто это такой? Мэтт, Матфей? у него были и другие имена, каждый раз, каждую их встречу, которая неизбежно заканчивалась только одним...

— Хорошо, Лео, давай попробуем, — кивает Тео. Он отгоняет прочь от себя воспоминания о чужих жизнях.

Сейчас есть только реальность, комната в полумраке, за окном падает снег. Тео помнит только то, что он музыкант-неудачник, без семьи, без друзей, по какой-то ошибке оказавшийся вдруг на другом конце света, чтобы встретить быть может единственного человека, которому он был не безразличен.

— Ведь мы друзья, — шепот рядом с ухом, тепло дыхания. Нет никаких чудес, выдуманных иллюзий, волшебства. Тео почти готов с этим согласиться, ему кажется, что еще немного и он произнесет заветный слова о том, что он больше не хочет играть, жить напрасной выдумкой. Но все меняется, когда в отражение стекла перед ним, он вдруг видит, как в руках Лео появляется тонкий блестящий нож. "Соблазн", — думает Тео, и это его последняя мысль перед обрушивающейся темнотой.

Приходит в себя он в доме Леи и Матиаса, те склонились над ним, словно два заботливых ангела. Позади них мелькает фигура Матфея, который нервно меряет шагами комнату — туда-сюда.

— Пока он жив, но Лея может лишь немного подлечить рану, она слишком много сил потратила на Кая. Очень жаль, что так все одновременно случилось, — говорит Матиас, скрепляя повязку на Тео. — О, кажется, он очнулся.

Тео молча смотрит на них, ему нравится этот дом, и Матиас и Лея тоже нравятся. Тео даже на них почти совсем не злится больше и рад, что они помогли ему. "Я должен продолжать игру", — думает Тео, а потом опять темнота.

Иса помнит, как слез с коня и подошел к небольшой реке, ему захотелось смыть с себя пот и ощутить прохладу воды. Он делал все не спеша, наслаждаясь каждым моментом. Эти края ему нравились, они были лучше городов, родившихся из пустыни и ярко-синих морей. Тем более в последнее время Иса с трудом переносил жару. А здесь море было серым, трава яркой и сочной. Наверное, зимой, все сковывал холод, но сейчас стояла приятная прохлада. Иса заметил, как из леса появилась женщина в сопровождении пожилого мужчины, наверное ее слуги. Она показывает на Ису рукой, у нее красивые волосы цвета спелой пшеницы. Исе хочется сделать ей поклон и улыбнуться, но от этого движения у него вдруг начинает все плыть перед глазами, и он падает в воду. Он думает, что на этом все будет кончено, его час настал, нелепая смерть. Царь мира так и погибнет, не успев покорить его весь до конца. Но Иса ошибается, Маргарита не даст ему умереть.

Когда Тео просыпается вновь, они с Мэттом уже несутся в машине по горной дороге. За окном светает, земля покрыта тонкой пленкой снега. Темные ели упираются в небо, строгие и чинные. Иногда из-за туч пробиваются лучи восходящего солнца, они придают миру какой-то удивительно ненастоящий вид. Тео это забавляет, он спит и видит сны наяву.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Мэтт, замечая, что Тео очнулся.

"Хорошо",— хочет ответить парень, он закутан в свое теплое пальто, в машине тепло и уютно, но стоит попытаться сделать резкое движение, как становится больно.

— Ничего, потерпи, скоро станет лучше, — подбадривает его Мэтт.

По крайне мере Мэтт надеется на это. Лея сделала все, что могла.

Хорошо, что Тео потерял сознание, и не видел, как Мэтт нашел его, и как запаниковал, как не мог сдержать своего отчаяния, когда держал холодеющего Тео на руках, зажимая рану, пытаясь остановить утекающую из него жизнь.

— Только не умирай, только не умирай, — молил Мэтт, сейчас Тео был самым ценным, что было в этом мире, в этой жизни. А Тео все пытался ему сказать что-то про ту, которую он потерял давным-давно.

"Она ждет меня, Матфей, на той стороне реки", — прошептал он, но Мэтт не услышал его.

Мэтт во всем винил себя, не стоило им оставаться на месте даже на пару часов, а здесь они задержались. И вот, что вышло. Этот парень Лео — достаточно неприятный тип, он уже однажды бросил Тео в беде, когда их нашли плохие парни. Тео тогда поскользнулся на лестнице, а Лео не помог ему, а взял и спихнул ногой. Тео этого, может, так и не вспомнит, но Мэтт все знает, этот Лео ему никогда не нравился. Ему ничего не стоило стать соблазном, в нем и так уже давно было много злости. И ведь так совпало, что вдруг позвонил Матиас, чтобы сказать точное место и время открытия портала. И Матфей отвлекся всего на пару минут. "Это я виноват во всем, Тео, прости меня", — думает Мэтт.

— Лучше бы нам успеть, — говорит он, но Тео его не слушает, он смотрит в окно. В голове у него совсем другие воспоминания и мысли. Мэтт едва успевает вписаться в очередной поворот, когда обнаруживает в них такой знакомый до боли образ — Маргарита.

Через какое-то время приходится остановиться и бросить машину. Теперь путь лежит через лес, а потом в горы. К моменту их остановки Тео более или менее может передвигаться, хотя и осторожно, кажется, он удивлен, что теперь движения не причиняют ему боли.

Матфей смотрит на паренька озабочено, сможет ли он одолеть весь путь. Но Тео бодро улыбается и говорит:

— Я в порядке.

Хотел бы Мэтт верить его словам, но выбора у них все равно нет, нужно идти дальше. Тео даже нравится свежий воздух и в лесу он чувствует себя хорошо. Правда, идти быстро он не может, Мэтту приходится снизить темп, чтобы парень поспевал за ним.

— Чем Мафия отличается от соблазнов? — спрашивает Тео, когда они уже достаточно углубляются в лес, оставив машину далеко позади, кажется, это тропа для прогулок на выходных, но сейчас так рано утром здесь никого нет. Такая абсолютно идеальная тишина вокруг.

— Хм,— Мэтт думает, как объяснить лучше. — Понимаешь, Мафию основали бывшие игроки, те, кто отказались от игры навсегда, но не смогли простить себе своей слабости. И чтобы доказать, что они тоже сильны, они решили чинить помехи другим игрокам, чтобы в конце концов они тоже оставили игру. Мафия умирает и перерождается, но ее представители уже никогда не смогут достигнуть абсолюта, высшего покоя. Им нет прощения, пожалуй, такой горькой участи и представить сложно.

— Но я ведь был прощен, мне дали шанс? — удивляется Тео, но Мэтт качает головой.

— Ты другое дело, ты никогда не сдавался.

Тео улыбается от этой незатейливой похвалы Матфея. Он даже на мгновение забывает о том, что идти ему еще трудно, что порой к горлу подкатывает тошнота, а голова кружится. Все-таки рана еще не до конца зажила. Но Мэтту об этом Тео говорить не собирается, он жаждет теперь, как и его наставник, поскорее завершить этот уровень. "Ведь я уже так много вспомнил", — думает Тео.

Подъем в гору становится более крутым, зато из-за облаков появляется солнце. Глядя на него, чувствуешь себя бодрее. Мэтт идет вперед уверенно, однако не торопится, ждет Тео, иногда помогает ему на крутых местах.

— Дальше будет сложней, держись, — говорит Матфей.

Тео смотрит наверх, кажется, что гора бесконечна, она длится так долго, что исчезает в облаках.

— Не знаю, смогу ли я, — шепчет Тео, но Мэтт его не слышит.

Тео помнит, как он также сомневался, когда горы пришлось пересекать его войску. Иса сомневался, но духам не пал и не остановился. Голос, что звал его идти вперед, не давал ему покоя. "Это последнее испытание перед обретением настоящего величия", — шептал он и днем и ночью, и Иса послушал его и с диким возгласом безумного восторга повел своих верных солдат через вершины.

— Теперь я иду за тобой, Матфей, — прошептал Тео.

Парень уже не помнил, когда начал уставать. Перед глазами все стало расплываться, ему казалось, что он бредит, а все происходящее ему снится, как было тогда в госпитале, когда он мучился от полученных ран на скрипящей койке. Тогда он желал поскорее умереть, теперь хотел жить.

— Почему я должен вступить в игру? -спросил он Лею, которая изображала сестру милосердия, но Тео казалось, что милосердия в ней нет ни капли.

— Потому что, тогда ты не сможешь обрести покой, а будешь вечно обречен на страдания даже после смерти. И поверь они не сравнимы ни с чем тобой пережитым прежде.

Она сжала его руку, и то, что он почувствовал было многократно сильнее испытываемой им ранее физической боли. Это было нечто такое ужасное, что словами невозможно было описать это чувство, это было забвение и ловушка пустоты, из которой выбраться нельзя, никогда.

Лея отпустила его руку, Тео был безмолвен. Он целый день пролежал в своей жесткой койке, смотря в потолок. Свет поблек за окном и пришел вновь. И тогда Тео впервые подумал, что он хочет стать игроком.

— Тео!— Из воспоминаний парня вернул голос Мэтта.

Потом Тео не помнил, как он упал и почему заскользил вниз, инстинктивно пытаясь уцепиться за что-то. Снег набивался под одежду, в глаза, рот. А Тео все не мог остановиться, руки каждый раз срывались, его попытки не увенчивались успехом, и ему вдруг стало все равно, надоело бороться. "Будь что будет", — подумал он. В какой-то момент он врезался во что-то и замер. Вокруг было тихо и все белым бело. Тео устал и закрыл глаза, ему нравилась успокаивающая тишина. Он вдруг подумал, что, наверное, уснет и увидит сон. Так и случилось — ему приснился один, очень нужный.

Когда Иса открыл глаза, он лежал в уютной теплой комнате. Электрического света здесь не было, зато повсюду были свечи, они горели, иногда колеблясь от чьи-то движений. Это была женщина, молодая женщина с красивыми светлыми волосами. Она очень легко и бесшумно передвигалась по комнате.

— Я знаю тебя, — сказал Тео, заставляя ее обратить на него внимание. — Ты — Маргарита.

Произнеся это имя, он почувствовал и радость и горечь. Она улыбнулась, но не заговорила с ним. А чувства пока не породили воспоминаний. Тео опустил голову на подушку и посмотрела на потолок — тот был расписан ангелами и облаками, кажется, что ты начинаешь парить в небе, если долго смотреть.

— Где я? — спрашивает Иса.

Но Маргарита молчит и также молча, подносит к его губам какое-то питье, заставляет сделать глоток. Иса вспоминает, он чуть не хватает ее за руку, но она во время отходит от него, чтобы избежать прикосновений. Наверное, это потому, что ей тоже горько и радостно одновременно.

Тогда она спасла его, приютила в маленькой заброшенной лачуге в лесу. Он никогда не узнал, почему она решила так поступить. Слуге было приказано вытащить Ису из воды, он сделал это неохотно, но спорить было не в его правилах. Он устроил будущего владыку мира на лежанке, а когда тот пришел в себя, отмыл его в деревянной бочке, а потом дал какое-то питье и заставил лежать. Иса был слаб и не сопротивлялся. Он ждал Маргариту, и она пришла к нему на следующее утро, чуть только забрезжил рассвет. Она долго смотрела на Ису, притворившегося спящим, разглядывала черты его лица, похожие на птичьи, темные вьющиеся волосы. Он чувствовал это, но не ощущал тревоги и не спешил просыпаться. Ему нравилось, что она смотрит на него, в этом было что-то успокаивающее, притупляющее его желание идти дальше завоевывать мир.

— Притворяешься, что спишь?— Догадалась она. Он открыл глаза и сел на своей лежанке, он еще был слаб, и чувствовал, что прежние силы к нему не вернуться.

— Мне еще надо дойти до края мира, — сказал он ей, не надеясь, что она поймет его, ведь она была просто женщиной. Но его тянуло к ней, хотелось смотреть на нее, дотронуться, и она, как будто зная это, коснулась его руки.

— Думаю, тебе это удастся, — прошептала она.

Тогда он посмотрел в ее глаза — они были синими, как весеннее небо. И Иса вдруг понял, что узнал ее, он уже давным-давно знал ее.

— Где Матфей? — спросил Тео, его одолевала слабость и хотелось спать, но он пересилил себя и сел, обхватив колени руками. Ему было жаль сейчас, что он такой жалкий, ему не хватало уверенного Мэтта рядом, который все знал и ничего не боялся. "А когда-то я сам не боялся ничего", — подумал Тео.

— Матфей найдет тебя, когда придет время, — сказала Маргарита, садясь на стул возле постели Тео.

Тео кивнул, ему этого было достаточно, а теперь он хотел просто побыть с ней, как когда-то давно. Она улыбнулась, она тоже могла слышать его мысли. И от них ей стало радостно.

Как-то ночью в хижину пришел верный слуга Исы. Он сказал, что искал Ису и вот наконец нашел и, если повелитель пожелает, то его тут же заберут отсюда, а город крепость можно попробовать захватить, говорят, что там много золота. Но Иса отрицательно мотнул головой, он пожелал остаться еще ненадолго. А войско пусть идет вперед, он, мол, сам их догонит. Крепость же пусть не трогают под страхом смерти.

И тогда его войны прошли мимо, держа в руках зажженные факелы, казалось, им нет конца, а утром их и след простыл, они ушли дальше на восток. И жители крепости вернулись к своим привычным делам, не зная, кого благодарить за такое спасение.

Маргарита пришла к Исе вновь, когда стемнело. Она не говорила ему про ушедшую за горизонт армию, но чувствовала, что Иса и сам все знает и к этому причастен.

— Вскоре ты и сам сможешь уйти, — сказала она и в голосе ее была смелость и решительность. Но сама она не ушла от Исы в ту ночь. Маргариту как будто вела судьба, а остальное было неважно. Ее муж должен был скоро вернуться, проводив по пустыне очередной караван, он был доблестен, богат и милосерден. Но каждый раз, встречая его, она смотрела на него, как на чужого, а Ису она знала давно.

"Почему так?" — думала она, чувствуя успокаивающее дыхание рядом, чужое тепло от которого по собственному телу разливалась радость. Но темнота не давала ответа, звезды тоже молчали, даже милостивые духи решили не отвечать.

— Пойдем со мной, -шептал Иса, касаясь ее волос, когда стало светать, и она собралась уходить. — Ты станешь королевой мира.

Но Маргарита лишь тихо улыбалась. Она не собиралась идти с ним, но говорить ему об этом не хотела. Она решила вернуться домой, чтобы забыть все это как сон, запретив Исе провожать ее или идти следом. Она не знала, что старый слуга не простил ей предательство своего господина. Он вырастил Матфея и всегда был ему предан. Он знал, что жена-чужестранка ненадежна, но Матфей все равно послушал свое сердце. Он всегда был упрямцем. И вот, что вышло.

Старый слуга решился на это не сразу, он подозревал, что спасая честь своего хозяина, разобьет его сердце. Но потом вечером все же отправился в глубь леса, где горели костры, отбрасывая свои блики на фигуры в темных одеждах. Люди, носившие их, не испытывали ни мук совести, ни горя.

Когда Маргарита пробиралась через лес, на нее напали. Все было выполнено быстро и тихо. Только ветер нервно тронул прохладные листья, и они сбросив росу тревожно зашелестели. Иса услышал их трепет и почувствовал, как его сердце сжалось от боли, он все понял и бросился ее искать, но было уже поздно. Он нашел Маргариту, обнял ее, и сидел так молча, наедине со своим неимоверным горем. Потом за Исой пришел его слуга. Он умолял своего господина уйти, испугавшись, что тот может сума сойти от горя.

— Помни, ты должен стать королем мира, — ее голос совсем рядом. Только тогда Иса очнулся, он знал, что она уже ждет его.

Иса вернулся к своим верным войнам. Но после ее смерти что-то в нем навсегда угасло. Он чувствовал, как внутри него поселился холод, становившейся с каждым днем все более ощутимым, и Иса все никак теперь не мог согреться и просил по вечерам жарче разогревать жаровни в своем шатре. И теперь, куда бы он ни шел, ему все мерещились светлые пряди и синие глаза, они превращались в пшеничные поля и синее небо.

"Подожди меня", — думал он.

Когда же Матфей вернулся домой, ему сказали, что его любимую жену убили те, что прошли мимо темным войском. Они взяли свою жертву и ушли.

"Да, — подтвердил старый слуга, — это сделали они, я пытался помочь, но было уже поздно".

Матфей промолчал, он молчал и тогда, когда зашел в комнату, где лежало тело, обернутое в белый саван, и на службе он не проронил ни слова, и когда разожгли погребальный костер и развеяли пепел. Все они думали, что он сошел сума, но, напротив, ум его был, как никогда ясен. Матфей знал, что он будет теперь делать — мстить до последнего вздоха. А для этого нужно было идти вперед, вслед за темным войском и тем, кто вел его к бездне.

Когда Тео просыпался, Маргарита была рядом, иногда она сидела прямо на его постели и держала его за руку, иногда рядом в кресле. Она почти ничего не говорила, но Тео воспринимал это как должное. Может, так принято в этом мире, не тревожить особенно тишину.

— Ты всегда здесь одна? — спросил он, когда силы немного вернулись к нему, и он подумал, что еще немного и он будет совсем здоров.

Она неуверенно кивнула.

— Я здесь и не здесь, — ответила она. И он должен был поверить ее словам и принять их.

Однажды он выглянул в окно, и там было море под россыпью звезд, но что это были за звезды, он понятия не имел.

Иногда Иса думал, что ему никуда не хочется идти. Он мог бы навсегда остаться с Маргаритой, ведь любила она его когда-то, пусть так коротко и недолго. Однажды, проснувшись, он поцеловал ее руку. Но она отняла ее, а потом закрыла лицо ладонями. Он и их отнял от лица, поцеловав ее в губы.

Но она не ответила на этот поцелуй, промолчала, и Иса так и не смог понять, любит ли она его до сих пор.

— Тебя ждет, Матфей, — только и сказала она потом в этот день так решительно, что Тео заволновался.

В последний вечер она от него не отходила совсем, все время была рядом, но коснуться ее было нельзя. Она как будто стала невесомым призраком, и Тео боялся, что скоро и он исчезнет, и придется остаться одному. Когда стемнело, он наконец заснул и даже почувствовал, как Маргарита подошла к нему и погладила его по волосам. И Тео поймал себя на мысли, что в то мгновение он был счастлив.

Но когда он вновь открыл глаза, то лежал в снегу и едва был способен пошевелиться от холода.

— Матфей! Матфей! — закричал он, хотя на это у него едва нашлись силы, и эхо разлетелось вокруг, такое странное, звонкое, пронизывающее.

Матфей услышал его и пришел. Он был напуган, хотя и пытался скрыть это.

— Тео, ты как? Встать сможешь? Думал, что уже не найду тебя.

Он поднял его на ноги, но у Тео все еще кружилась голова, и он навалился на Мэтта. Тот же торопливо стряхивал с него снег, тер замерзшие руки и лицо.

— Осталось немного, — говорил он, пытаясь согреть Тео.

Вскоре им пришлось продолжить путь.

— Вершина близко, — сказал Мэтт, вглядываясь в туман облаков перед ними. Тео молчал, он уже плохо понимал, спит он или все это наяву. И куда делать Маргарита? И была ли она реальна? Хорошо, что рана почти перестала болеть и почти совсем не беспокоила его.

Исе хотелось поговорить с Матфеем, но эта спешка, непрерывный подъем, не давали ему этого сделать. Только он хотел сказать что-то, как чувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Матфей, я все знаю, — тогда стал думать он, надеясь, что Мэт прочтет его мысли. Но Мэтт шел вперед и даже не оглянулся. — Понимаешь, я понял правила игры и ее цель, я думаю, я должен тебе объяснить.

Тео пытался сформировать мысли дальше, но у него закружилась голова.

"Нет, про это ты не можешь ему сказать", — он вдруг услышал предостережение Леи. А может показалось? Может это просто завывание ветра?

— Ты должен понять, должен понять на этот раз, ведь все так просто на самом деле, — шептал Тео. Но ноги его вдруг заскользили, и он упал, заставляя Мэтта спускаться к нему и помогать подняться. Мэтт спешил, времени у них осталось совсем немного.

-Ты в порядке? — все повторял он свой вопрос, волнуясь и смотря на вершину, которую теперь затянуло облаками.

Солнце исчезло, стало сумрачно, словно совсем недавно оно не светило так ярко и милостиво.

— Ничего, прорвемся, — уверено сказал Мэтт.

Тео оставалось только верить ему. Но парня удивляла абсолютная тишина вокруг, от нее ему вдруг сделалось жутко.

— Соблазны где-то близко, — прошептал Мэтт. — Держись меня.

Они опять стали карабкаться вверх, дорога исчезла, теперь это был просто лес, а потом и он остался позади, и был только снег и скалы. Тео понял, что ему становится холодно, он кутался в одежду, но она теперь не грела, как раньше. Заметив, что он мерзнет, Мэтт достал из рюкзака теплосохраняющую накидку.

Тео кивнул в знак благодарности, говорить он не мог, а его мысли все чаще превращались в воспоминания, настолько яркие, что их невозможно было отличить от реальности. Он вспомнил, как пройдя через горы, со своим войском очутился на берегу бескрайнего океана. Идти дальше было некуда. Здесь по берегам находились лишь мелкие селения враждующих племен, сражаться с ними не имело смысла. Тео понял, что он получил, что хотел. Он смотрел на край земли, чувствуя, как бьется сердце, он мог бы найти корабль, он мог бы попробовать уйти дальше, но сердце его, которое прежде охватывало волнение при мысли о далеких путешествиях, задыхалось теперь и вдруг замирало и становилось глухим и чуждым к его желаниям. И он ощущал, как по телу проскальзывает холод, и ему становилось не хорошо. Иса бессильно опускался на песок, но только, когда никто не видел вокруг.

— Скоро, я знаю, — шептал он.

Его люди ждали, но не могли сдерживать нетерпения и радости. Иса знал, что им хочется вернуться домой, им хочется наконец остановиться и насладиться тем, что они получили. И он решил, что так тому и быть. Он отпустит их завтра, дарует им свободу. Золото, драгоценности, земли, рабы — пусть берут себе все. Они заслужили это.

Он не мог предвидеть, что совсем немногие из них доберутся живыми домой — одних заберут болезни и случайная смерть, других поджидает мстящая тень, которая уже темным плащом закрывает мир позади, и правит ей Матфей. Он вернет завоеванное царство к его прежнему скучному порядку. Но Иса сейчас не знает об этом, никто не знает об этом, и не хочет думать о смерти в эти красивые праздничные дни триумфа.

Матфей пока не знает, что все напрасно. Его великий поход забудется также быстро, как песчаной бурей заносит оставленное жилище. Какая ирония судьбы, к тому времени, как он достигнет своего главного врага, тот будет уже спать вечным сном под тихий шелест вечнозеленой листвы.

Жизнь — неопределенна. Настоящая жизнь начинается где-то там.

Она приходит к Исе, одетая в темный плащ, очень тихая. Ему нестрашно, он уже давно знает, что болен. Она обнимает его, ему становится спокойно, все кончится, сердце больше не жаждет поисков и впечатлений, теперь он может отдохнуть и пойти туда, где его, быть может, ждет девушка со светлыми, как пшеница, волосами.

"Почему же потом я встретил тебя, Матфей?" — думает Тео. Ему кажется, что они никогда не достигнут вершины, ее просто не существует, как и финала у игры.

Вокруг вдруг все в облаках, похоже, что они бродят в тумане. Тео стоит рядом с Мэттом.

— Матфей, нам нужно поговорить, — говорит Тео, пока у него есть короткая передышка.

— Перестань, тихо, — Мэтт пытается понять, что происходит вокруг, голос Тео ему мешает.

— Это ты перестань, Матфей. Мы можем выяснить все между собой, нам совершенно нет проку куда-то идти. Ведь это всего лишь иллюзии, созданные нашим сознанием. Мы сами выдумали эту игру, разве ты не понимаешь?

— Прекрати, — Мэтт чувствует, что соблазны рядом.

Мэтт держит себя в руках, он знает, что это тоже правило. Он не имеет права злиться, он должен контролировать каждую свою эмоцию. Это он Наставник, ведущий в игре, а Тео многого не понимает.

— Все дело в Маргарите, а она выбрала меня. Ты просто должен смириться с этим и признать.

Мэтт продолжает сохранять спокойное молчание.

— Она любила меня, понимаешь, и выбрала меня! — настаивает Тео, ему кажется, что в этот раз он непременно убедит Матфея. Но Тео вдруг ощущает боль в спине. Он оборачивается, в него летит еще один камень и еще один, к счастью Мэтт во время хватает его и прикрывает своим телом.

— Скорее, нужно идти вперед. Портал скоро откроется, мы сможем проскользнуть в него и сохранить воспоминания. Тогда и поговорим.

Тео хочет возразить, но вдруг ощущает на своих губах кровь. Он может лишь молча кивнуть. Они поднимаются выше. Или они вдруг оказались выше? Тео уже не совсем понимает, что происходит — и настоящий ли туман у него перед глазами или из-за слабости он вдруг видит туман.

"Кажется, я умираю", — думает Тео. Ему смешно от этой мысли. Как часто он умирал и возрождался вновь, и теперь стал воспринимать это как данность. Но Мэтт почти силком продолжает его тянуть к вершине.

— Зачем? — шепчет Тео зло. Мэтту кажется, что парень совсем отчаялся или у него помутился рассудок. Кажется, один камень все-таки попал в его голову. Откуда-то идет кровь, надо бы обработать рану, если бы только у них было еще немного времени.

В конце концов Тео просто падает, силы совсем оставляют его. И тогда Мэтту приходится взять его на руки. Хорошо, что в этой жизни Иса такой худой, а Мэтт крепкий и сильный. Нести его он сможет, пусть и не слишком долго. Когда Мэтт совсем устает, он садится на заснеженные камни. Скоро соблазны их нагонят, тогда нужно будет еще постараться защитить Тео. По крайне мере хотя бы некоторое время, чтобы только успеть запихнуть его в портал и пролезть самому. Вокруг опять так тихо. Ан нет, бродяга-ветер поет свою песню, и она напоминает мелодию, что любила напевать Маргарита. Матфей думает, что, может, на этот раз он увидит ее. Он очень этого ждет. Тео тоже что-то говорил про Маргариту, ведь он говорил что-то? Но откуда ему ее знать? Глупый Иса, он не понимает, что им нужно просто играть, пока они не разыграют самую удачную партию. А потом все кончится, должно же когда-то кончится. Мэтт вздыхает, ему тревожно и неприятно, он думает о том, как соблазны будут убивать их, они всегда жестоки и беспощадны.

Тучи начинают выбрасывать снег, ветер усиливается. Солнечный день совсем пропал, будто небо никогда не было синим. И Матфей вдруг вспомнил, как в конце концов он настиг войско Исы, как решил, что наконец отомстит. Но вместо великого полководца ему на ладони протянули лишь горстку пепла. Все что осталось от великого война и от его великого царства.

— Держись, Тео, — прошептал Мэтт, прижимая хрупкое тело к себе. Осталось чуть-чуть.

Соблазны не торопились — злые твари— они теперь знали, что жертва никуда не денется. Куда им сбежать с горы? К тому же Матфей уже потратил все силы, чтобы переместить к порталу себя и своего игрока. Теперь игра шла по их правилам. Они опять начали бросать камни, а потом достали ножи. Это было неприятно. Это было страшно. Матфей закрыл собой Тео так, что его было трудно достать. Он вытерпел первый удар, а потом запустил в одного из соблазнов сумкой. А потом наконец появился портал. Его свет напугал соблазнов, они были в замешательстве, и, воспользовавшись этим, Мэтт поскорей протолкнул в него Ису.

— Вот и отлично, — шептал он. Тео открыл глаза, ощущая, как его затягивает поток света, и от этого становится жутко.

— Не бойся, — Мэтт сжал его руку на прощание. — Я скоро приду за тобой. Теперь ты помнишь достаточно.

Мэтт исчез, а Тео вдруг понял, что плывет по реке, и пока он плывет к нему возвращаются все-все воспоминания, словно кусочки мозаики наконец-то складываются в единую картину.

Он посмотрел наверх, там, где в обычных мирах было небо. Над ним плыла Маргарита. Она смотрела на него с любовью и пониманием. Он протянул к ней руки, и она потянулась к нему в ответ. "Я скучаю по тебе", — сказал он, но Маргарита вдруг исчезла.

Вскоре Тео течением прибило к берегу, и его вытащили фигуры в серых накидках. Он думал, что будет мокрым, но его одежда была абсолютно сухой. Тео показали дом на холме, и парень пошел к нему. Он откуда-то знал, что там его ждет Матфей. И это действительно было так.

Он стоял у окна, и Тео пришлось подождать, пока он заметит его и обернется.

— Еще один уровень игры пройден, — сказал Иса.

Матфей кивнул. Он предстал перед Исой в своем истинном облике, каким он был, когда они встретились впервые в пустыне.

— Мы хорошо справились, — сказал Матфей. — Теперь ты будешь помнить, где и когда встретишься со мной в следующий раз и для чего это необходимо. Память о прошлом тоже частично сохранится, что-то ты будешь знать. К тому же Лея присмотрит за тобой, если что, пока я не появлюсь.

— Я не хотел, чтобы ты спасал меня, Матфей, — сказал Иса. — Я и сейчас не хочу.

Но Матфей не слушает его. Когда же он перестанет быть таким упрямым?

Кажется, Иса ничего не может изменить. Но все же он делает еще одну попытку. Он подходит к Матфею вплотную, словно хочет обнять.

— Я не хотел ничего этого, Матфей, — говорит он. Но тот хранит молчание.

Тогда, повинуясь внутреннему порыву, Иса касается губами его лба, и вдруг ощущает все те чувства, что владеют Матфеем — отчаяние и боль, и тревогу. И все же Иса знает, что когда-нибудь среди них найдется место любви и прощению.

— Прости меня, — прошептал он, смотря в глаза своему вечному другу и врагу.

Кажется, Матфей слышит. Они смотрят друг другу в глаза. Как когда-то давно в пустыне. "И тогда я молил тебя спасти меня", — помнит Иса.

— Ты всегда был милосерден, Матфей.

И так тихо теперь вокруг, но боятся уже нечего. Иса знает — ответ всегда одинаковый.

— Мне очень жаль, — говорит Матфей, — но я пока не готов простить тебя.

Иса кивнул, он подождет. Ведь все имеет свое начало и свой конец. Когда-нибудь и их воспоминания станут всего лишь иллюзией, чувства угаснут, обиды забудутся. И тогда они растворятся в пространстве и обретут покой. Почему-то Исе кажется, что когда-нибудь может быть так.

А потом за ним пришла Лея и увела его с собой. Иса завидовал ей немного, ведь она знала будущее наперед, но утешить Ису она не спешила.

— Будет новая игра? -спрашивает Иса каждый раз. — Какая она будет?

Но Лея молчит.

Матфей остался в доме один. Ему показалось, что он услышал вздох. Он заглянул в соседние комнаты, пытаясь найти источник этого звука, но там была пустота. Тогда мужчина вышел на улицу и пошел вперед, он не знал, куда и зачем, но сейчас это было и неважно.

Вокруг все было в тумане, как в снах Матфея. "Все повторяется", — подумал он. Вот деревья становятся реже, и Матфей вышел на поляну, по средине которой стоял резной столб, украшенный лентами. Именно здесь впервые Матфей увидел Маргариту. Был праздник, а он возвращался из пустыни в свои края, проводив очередной караван. И Матфея почти силком заставили прийти, посмотреть на местных красавиц в белоснежных нарядах, с украшенными чудными звенящими побрякушками прическами. И он смотрел на них, но теперь совсем позабыл их имена, кажется все они стали призраками далекого прошлого, кроме Маргариты. Она была так юна, так прекрасна в тот день, а глаза ее сияли синевой, словно впитали цвета неба. И смотря на нее, Матфей чувствовал, что умирает и возрождается вновь.

— Я любил тебя, — сказал он туману. Тишина.

— Я любил тебя, — еще раз повторил Матфей. Но в ответ услышал лишь тот же протяжный вздох.

Туман стал гуще, скрывая все вокруг, а значит пора было идти, искать новый путь, новый мир, чтобы продолжить игру. Нельзя больше здесь оставаться, иначе останешься навсегда.

"Может так и проще?", — думает Матфей, иногда ему хочется встретить очередной караван и уйти с ним . Говорят, что за туманом простирается пустыня, а к ней он как никак привык. Но нет, он сделает это как-нибудь потом. Просто туман будоражит мысли, а ведь надо продолжать игру.

Иса стоял перед дверью, все никак не решаясь сделать шаг вперед. Но теперь его не колотило от страха и неизвестности, кое-что он все-таки знал. Лея сказала ему напоследок такие слова: "Чего ты боишься царь мира? Разве ты не преодолел моря и горы, чтобы в конце концов исполнить свою мечту."

И вспомнив об этом, Иса кивнул и улыбнулся, а затем открыл дверь и сделал шаг вперед в неизвестность.

Он очутился в месте под название Белфаст, осмотрел в зеркале витрин свою новую внешность — крупный рыжеволосый молодой человек, именная табличка на его рубашке гласила "Патрик". Патрик был бы не прочь разглядеть себя получше, привыкнуть к высокому росту и объему тела, но на другой стороне он заметил пару человек из мафии, они уже начали свою охоту. Патрик быстрым шагом прошел вперед и завернул на одну из узких улиц. Пройдя пару метров, он нашел, что искал — табличка над дверью гласила — кафе "Счастливый клевер" .

Внутри заведения царил полумрак, но Патрику не нужно было долго смотреть, чтобы узнать того, кого он искал. Других посетителей не было, только у окна за столиком, крутя фарфоровую чашку, сидела женщина средних лет со старомодной прической и в очках. Казалось, было бы сложно найти кого-то более отталкивающе чопорного, с кем бы захотелось заговорить просто так сразу. Но Патрика эта не смутило, на этот раз у него была его память. И теперь он точно знал, что он снова в Игре. И поэтому, не теряя времени, он быстрым шагом подошел к ее столику и, сев на стул напротив суровой дамы, весело произнес:

— Давно не виделись, Матфей. Ты, наверное, по мне скучал?