Познавшие море (гет)

Вернувшись в Министерство, Гермиона передала Гарри информацию, полученную от Драко, и молча прошла к своему столу. До конца рабочего дня оставалось около часа, и она провела все это время, рассеянно разглядывая настольный календарь, пресс-папье в виде огромной черепахи и накручивая прядь волос на обычный маггловский карандаш.

Такой ее и застал Гарри: нахмуренная Гермиона сидела за столом и не отрывала взгляда от служебной записки, которую вновь и вновь перечитывала, пытаясь сосредоточиться на её содержании. Наконец она сдалась и, заметив подошедшего Гарри, отложила её.

— Привет, — улыбнулся тот.

— Привет, — отозвалась Гермиона, выдавив ответную улыбку.

— Ты в порядке?

— Да. Просто выдался нелегкий денек с Малфоем.

— Мне очень жаль, правда. Гермиона, спасибо тебе. Больше в Азкабан ходить не придется. — Гарри бросил на нее внимательный взгляд. — Скажи, может, ты хочешь перекусить, перед тем как пойти домой? Мне кажется, что компания тебе сейчас не помешает.

Гермиона собиралась отказаться, пойти домой с ведерком мороженого и посмотреть какой-нибудь очень сентиментальный фильм, но крошечный голосок внутри уговаривал её не возвращаться в пустую квартиру.

— Хорошо. Но только быстро, — настояла Гермиона.

Она сложила вещи в сумку, взяла книги и пошла за Гарри к лифту. Когда они спустились в вестибюль, Гарри взял ее за руку.

— Позволь мне: я знаю отличное тихое местечко.

Будь она внимательней, то смогла бы разглядеть в улыбке Гарри нечто подозрительное. Но она ничего не заметила: она наблюдала за девочкой, которая тянула своего отца через вестибюль к выходу, и тот смеялся. Что было дальше, Гермиона не видела, потому что они с Гарри аппарировали. Когда мир вокруг перестал вертеться и ноги ступили на твердую землю, Гермиона открыла глаза, ожидая оказаться в оживленной части города. Однако обнаружила, что стоит посреди безлюдного поля, где не за что было зацепиться взглядом, лишь впереди виднелась полоска леса. Сильный ветер развевал волосы.

— Гарри, где мы?

— Гермиона, прости, — отозвался он, и теперь, когда ее внимание было сосредоточено на Гарри, Гермиона заметила виноватое выражение, застывшее на его лице. — Пожалуйста, идем со мной.

Гарри попытался потянуть ее за собой, но она не двинулась с места.

— Гермиона, пожалуйста, доверься мне. Я все объясню, как только мы окажемся внутри.

Она огляделась по сторонам.

— Внутри чего? Я ничего не вижу.

— Пойдем, — настойчиво повторил Гарри. — Это совсем рядом.

Любопытство пересилило — Гермиона сдалась и последовала за ним. Они шли минут пять, и, наконец, она увидела что-то еще кроме ровной поверхности поля. То, что нарушало эту идеальную линию, показалось ей похожим на очертания стоящего вдалеке человека. Гарри подтолкнул ее по направлению к нему. Приблизившись, Гермиона смогла различить одну примечательную особенность — очень светлые волосы. Она резко остановилась, страх сковал ее изнутри.

— Гарри, что происходит? — выдавила она, стиснув его руку так, что та побелела.

Гарри становился все настойчивей.

— Гермиона, пожалуйста, успокойся. Давай поговорим внутри. Пожалуйста. Верь мне.

— Это же Малфой, — прошептала она в ужасе. Но который из них? И почему Гарри ведет ее к нему? И настоящий ли это Гарри? Оттого что ее мысли беспорядочно метались, она дрожала все сильней.

— Что он здесь делает? Он же в Азкабане. Гарри, это точно ты? Скажи мне, что происходит или, клянусь, я наложу на тебя заклятье!

— Гермиона, успокойся. Это Малфой. Он уже не в тюрьме. И, уж конечно, я — это действительно я.

— Пятый курс. Что тебе досталось на практическом задании по Заклинаниям?

Гарри закатил глаза. Он никак не мог взять в толк, почему Гермиона себя так ведет. Конечно, он знал кое-что, позволяющее ему спокойнее оценивать всю ситуацию, и если бы он хорошенько поразмыслил, то смог бы взглянуть на все с её точки зрения. Ведь Гермиона-то такой информацией не обладала, и все её страхи и опасения имели под собой достаточно оснований. Но Гарри не размышлял об этом, поэтому и не мог её понять.

— Заставить подставку для яиц сделать кульбит.

Гермиона крепко обняла его, едва не задушив.

— Гер-ми-о-на, — прохрипел Гарри, из-за нехватки кислорода не в силах произнести вместе даже два слога.

Гермиона шагнула назад. Она чуть успокоилась, но выглядела по-прежнему напуганной.

— Гарри, ты не представляешь, как я испугалась. Я думала, ты — это вовсе не ты, и что ты ведешь меня к Люциусу и… Гарри, что происходит?

— Что? Люциус?

— Ну, издалека мне показалось, что это Люциус, — упрямо повторила она.

— Хорошо, хорошо. Все верно. Только это не он. А теперь пойдем, да?

— Но это же он! Я не приближусь к нему ни на шаг!

Гарри потянул ее за собой, и, будучи значительно слабее, Гермиона не смогла долго сопротивляться, однако устроила такую потасовку, что синяки у Гарри не сходили еще неделю. Наконец она сдалась и позволила подтащить себя дальше, к краю обрыва. По мере того, как она приближалась к месту, где стоял Малфой, ее тревога усиливалась.

Они остановились в сотне футов от края.

Драко забавлялся, наблюдая за их приближением. Он знал: заставить Грейнджер им помогать будет сложно, но понятия не имел, насколько. Драко видел, как Гарри боролся с ней на протяжении всего пути, за исключением того, что Грейнджер неожиданно обняла, а потом резко замолотила кулаком по его плечу.

Драко улыбнулся, когда они остановились в двадцати футах.

— Добро пожаловать, — сказал он приветливо.

Обратно к «самодовольному Драко», подумала Гермиона. И тут же мысленно отругала себя. Не хватало еще выделять различные состояния Малфоя! Гермиона отчетливо поняла, что во время их последнего разговора он наверняка уже знал, что будет дальше, и это разозлило ее. Ей не нравилось, когда ее дурачили.

— Что происходит? — потребовала она объяснений, отметив, что теперь к списку её жалоб добавилось еще и головокружение.

Ей ответил Гарри:

— Гермиона, говорить в основном будет Малфой, потому что я не могу рассказать тебе сам. Но должен предупредить, что если ты не захочешь к нам присоединиться, я сотру тебе память, и ты сможешь вернуться на работу, словно ничего не произошло.

— Присоединиться к вам? — недоверчиво повторила она. — О чем ты говоришь? И с какой это стати ты сотрешь мне память? С каких пор у тебя есть на это право?

— Гермиона, мне жаль, что я не мог сказать тебе раньше, действительно жаль. Но обо всем этом необходимо было молчать.

— Присоединиться к вам в чем? — повторила она.

— Мы объединяем наши усилия и возможности, — ответил Малфой, — чтобы решить нашу общую проблему.

— И это...?

— Волдеморт, — прямо сказал он.

У Гермионы отвисла челюсть.

— И Лестрейндж, — добавил Гарри.

Драко кивнул и снова посмотрел на Гермиону.

Она была не в силах думать. Не в силах дышать. Тогда, в кабинете Гарри, Малфой сказал, что сдаст им Волдеморта, она это слышала. Значит, Гарри принял его предложение?

— Гарри, зачем тебе это?

Она повернулась к Драко.

— И… и Малфой, ты… ты…, — она не могла точно выразить свои мысли, отчасти потому что каких-либо конкретных соображений у нее не было. Ее мозги, по-видимому, превратились в кашу.

Гермиона обхватила голову руками и закрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать. Затем снова заговорила:

— Зачем? Все это бессмысленно.

Она помассировала виски, стараясь ослабить стремительно растущее напряжение.

— У меня свои причины, — отозвался Малфой.

Гермиона пораженно уставилась на него.

— Свои причины? И это все?

Малфой лишь взглянул на нее, будто она была каким-нибудь забавным растением.

— Что ж, этого для меня недостаточно.

— Очень жаль, — заявил он, разглядывая свою руку. — Потому что это все, что я собирался сказать.

— Не можешь же ты на самом деле полагать, будто я соглашусь только потому, что у тебя есть какие-то «причины». Вы на самом деле считаете, что такое объяснение меня удовлетворит?

— Нет, мы вовсе так не думаем, — поспешно заговорил Гарри. — Я лишь прошу тебя довериться мне, поверить, что доводы, которые привел мне Малфой, вполне убедительны. Просто поверь, потому что он не может тебе о них рассказать.

Гермиона перевела взгляд на Гарри, ее руки были плотно скрещены на груди.

— Как я могу быть уверенной, что ты прямо сейчас не находишься под действием заклятья?

Драко закатил глаза.

— Гермиона, потому что Малфой еще даже не получил обратно свою волшебную палочку. Она у меня. Вот. — Гарри вытянул из потайного кармана гладкую черную палочку Драко Малфоя и показал Гермионе. Она взяла её и спрятала в складках своей мантии.

— Эй! — возмутился Драко.

— Ты получишь ее, если… если… я так решу.

Драко сердито посмотрел на Гарри.

— Поттер, я хочу свою палочку обратно.

— Ты ее получишь, не беспокойся.

— Гарри, пожалуйста, объясни мне, что ты творишь?

— Гермиона, Министерство ничего не предпринимает. Любое преимущество, которое мы получаем, сводится на нет, всякий проблеск надежды исчезает, и всё стоит на одном месте. Мы начинаем действовать в одном направлении, но нас уводят совсем в другом, сдвигая на несколько шагов от первоначального плана. В результате мы вообще разворачиваемся назад, попутно превращая все это в целое шоу, рассказывающее о том, как мы все ближе подбираемся к Волдеморту и его слугам.

— Но таким способом тебе этого не исправить, — запротестовала Гермиона. Она повернулась к Гарри, полностью игнорируя Малфоя. — Это неправильно. Ты не можешь вот так просто взять все в свои руки, полагая, что в твоей власти изменить все к лучшему.

— Все и так было в моих руках с той самой ночи, когда Волдеморт убил моих родителей. Помнишь пророчество? Я доверился Министерству, считая, что оно мне поможет. Но все кончилось тем, что я стал еще одной мелкой сошкой, убивающей время и умирающей со скуки за рабочим столом. Уж ты-то точно знаешь, о чем я говорю. Ты, должно быть, чувствовала себя так же много раз на протяжении последних двух лет. Я по глазам вижу, что ты со мной согласна.

— Да, — отозвалась Гермиона. — Но еще я думаю, что законы и правила были написаны не просто так.

— Я не нарушаю никаких законов!

Она моргнула, затем развернулась и указала на Драко.

— Хм, а вот он тебе разве никого не напоминает? Может, того, кто сейчас должен сидеть в тюрьме? Но, посмотри-ка, его там нет. Он здесь, он свободен и, очевидно, поджидает тебя. Уверена, парочку законов ты уже нарушил.

— Гермиона, это не обсуждается. Это часть соглашения, которое мы заключили.

Она около минуты пристально вглядывалась в глаза Гарри, потом зажмурилась.

— Я просто должна с этим смириться.

— Ничего страшного, если не сможешь. Я просто знаю, что ты тоже считаешь деятельность Министерства бесполезной, и мы подумали, что ты бы не упустила возможность все изменить.

— Хорошо, и что именно мы планируем сделать?

— Я собираюсь убить его, — весело отозвался Малфой. — И мою дорогую тетушку.

— Беллатрикс?

Драко пожал плечами.

— По большому счету одним больше, одним меньше. Поттеру не придется делать этого самому, но при этом он сможет отомстить тетушке Белле за Сириуса. Я уйду на покой и отправлюсь на свой остров — думаю, я уже упоминал об этом — счастливый, как кролик в весеннюю пору. Никто не пострадает.

— Но вы собираетесь убить и Волдеморта, — напомнила Гермиона, посмотрев на Гарри и плотно скрестив руки на груди.

— Ну да, — отозвался Драко. — По крайней мере, освободить его от телесной оболочки. Потом мы вместе поищем оставшиеся хоркруксы. Несколько лет назад вы уже пытались это сделать, но пошли по неверному пути. Вы должны были уничтожить тело, в котором он находился в тот момент, а потом постараться уничтожить его душу. Это более эффективно, и, к тому же, уменьшает риск того, что вас могут убить.

Гермиона помотала головой.

— И ты не хочешь ни популярности, ни славы — ничего? Только остров?

Драко кивнул.

— Нет, я на это не куплюсь. Это не в твоем стиле. Тебе все это выгодно, Малфой. Не пытайся отрицать. И я ни за что не поверю, что ты сможешь прожить на своем острове всю оставшуюся жизнь. Тебе нужно чувствовать превосходство, нужен кто-то, кого можно оскорблять и унижать.

Драко, как ни странно, похлопал ей и жизнерадостно поинтересовался:

— Отлично, ты с нами?

Она сузила глаза.

— Так что же ты получаешь взамен?

— Полную амнистию.

— Это смешно, — сказала Гермиона, качая головой. Она подождала, пока Малфой ответит, чего же он хочет на самом деле, но он молчал. И только когда на его лице вновь промелькнула одна из тех ненормальных идиотских улыбок, которые он расточал весь день, Гермиона решила, что он, возможно, говорит серьезно.

— Ты шутишь. Полную амнистию? За все, что ты сделал?

— В обмен на Волдеморта. Да, и еще за список всех Пожирателей Смерти и всю известную мне о них информацию, а это я вам уже предоставил.

Гермиона повернулась к Гарри.

— Ты действительно думаешь, что Волдеморт стоит полной амнистии?

Его взгляд говорил «да», Гарри был более чем уверен в этом.

— Уже неважно, кто что думает, и, тем более, что думаешь ты; что сделано, то сделано, — сказал Малфой.

— Позволь мне с тобой не согласиться. Это важно для многих.

— Да? Например?

— Ладно, раз уж у тебя такая хорошая память на имена, давай составим список тех, кому ты причинил боль или убил и кто не дождется справедливого возмездия за все, что ты сделал.

Малфой отшатнулся.

— Весь список?

— Да.

— Давай попробуем в числах? У меня с ними тоже неплохо. Так, посмотрим… к семистам двадцати трем я применил Империус, к четыремстам пятидесяти восьми — Круциатус; и сорок семь смертей.

— Убийств, — поправила Гермиона и нахмурилась. — Только сорок семь? За четыре года? Странно, что так мало. И кто же та везучая ведьма, которая может похвастаться тем, что стала твоей последней жертвой?

— Не ведьма, — отозвался Малфой. Гермиона хотела заговорить, но он продолжил: — И не волшебник. Маггл.

Она была потрясена.

— А сорок восьмой должна была стать ведьма, — добавил Малфой, внимательно наблюдая за ней в ожидании взрыва и заодно продумывая путь к отступлению, когда все кусочки в её голове сложатся воедино. Драко совсем не знал ее, но догадывался, что она по меньшей мере расстроится.

Гермиону осенило.

— Подожди, то есть, ты утверждаешь, что последними людьми, которых ты убил, были мои родители?

— И она все-таки получает приз за звание самой умной ученицы класса! — Сказав это, Драко инстинктивно прикрыл голову руками.

— Но с тех пор прошло больше полутора лет! Не могу поверить! Мне не верится, что после этого ты не убивал!

— Это так.

— Но как такое возможно?

Драко пожал плечами.

— Я достиг высокого положения и смог поручать выполнение этой работы другим. Мой глубокоуважаемый хозяин никогда не видел в этом проблему.

Гермиона покачала головой. Драко Малфой не только добровольно пришел в Министерство месяц назад и заключил с Гарри соглашение. Он и сейчас заявлял о намерении переметнуться от Пожирателей Смерти в лагерь противника, чтобы уничтожить Волдеморта и его слуг, вместе с которыми Драко на протяжении четырех лет фактически был рабом.

— И все-таки, полная амнистия — это уже чересчур.

— Гермиона, как Малфой сказал, все уже решено, — твердо заявил Гарри.

Она крепко задумалась.

— Хорошо, предположим на секунду, что я тебе верю. И в чем же заключается план? Для чего я здесь?

— Если ты согласишься, — начал Гарри, — то будешь помогать нам изнутри. Ты вернешься на работу и будешь снабжать нас информацией про Пожирателей Смерти, их действия — все, что может оказаться полезным. Но я умолчу о деталях, пока ты не примешь окончательного решения.

Гермиона положила руки на бедра, подняла голову и произнесла устрашающим тоном миссис Уизли:

— Гарри Поттер, ты действительно думаешь, что я могла бы согласиться на такую черновую работу?

Драко прищурился: неужели он был удивлен?

— Черт! Об этом я и не подумал, — простонал Драко. — Ну конечно, это не для тебя.

— Ты абсолютно прав. Я не стану просто собирать сведения. Если я присоединюсь к этому — неважно, как вы его называете — делу, то буду участвовать в нем с вами наравне. Я не вернусь на работу и не буду, как примерный маленький аврорчик, просиживать время в ожидании ваших заданий.

Драко улыбнулся и взглянул на нее, словно впервые увидел по-настоящему. Впрочем, это было действительно так. Все его суждения о Грейнджер ограничивались лишь тем, что она была помешанной на учебе примерной трудоголичкой, которая пятничными вечерами предпочитала книжки общению с живыми людьми.

— Ты и не ожидал такого, а, Поттер?

— Но должен был.

— Да уж, Гарри, — упрекнула Гермиона. — Ты знаешь меня лучше.

— Так ты с нами? — с надеждой поинтересовался Драко.

— Еще нет. Раз уж я отказалась играть роль стукача, что я тогда буду делать? Буду ли я теперь полезной?

— Гермиона, ну конечно. Ты могла бы подыскать другую работу, какая тебе по душе, — добавил Гарри, стараясь, чтобы это звучало оптимистично. — Но дело в том, что время от времени нам будет нужен кто-нибудь в Лондоне, тот, кто помогал бы нам собирать информацию. А у тебя это так хорошо получается. Мы с Роном никогда бы не справились без тебя, и ты это знаешь.

Гарри пытался польстить Гермионе, чтобы заполучить ее согласие. Но то, что это всегда срабатывало, вовсе не значило, что она уступит и на этот раз. Однако этот новый вызов её заинтриговал.

Гермиона сузила глаза.

— Гарри, лестью ты ничего не добьешься.

— Но у меня получается? Ты же заинтересована? — робко, с надеждой, поинтересовался он.

— Хорошо, признаюсь, я заинтригована и по горло сыта тем, как Министерство ведет дела. А также официально заявляю, что, по моему мнению, все это может кончиться очень плохо. — Она выразительно посмотрела на Малфоя, давая понять, что вероятность предательства очень высока.

— Нет, этого не будет, Гермиона. Я правда в это верю.

Она вздохнула.

— Значит, я должна буду разыскивать и передавать вам информацию. А что-нибудь веселое мне достанется?

— Забавно, а я-то думал, ты любишь сидеть в библиотеке и выискивать что-нибудь в книжках — это идеальный вариант «веселья» для тебя, — заявил Малфой, изображая замешательство.

— Ха-ха, очень смешно.

— Мы подумаем, — вмешался Гарри. Он не хотел, чтобы они разговаривали друг с другом слишком долго, опасаясь, что Малфой разозлит Гермиону каким-нибудь своим высказыванием. Или наоборот. — Мы пока еще не знаем точно, как все пойдет.

— А если я откажусь, если прислушаюсь к тоненькому голоску в моей голове, который так и кричит, что «все это плохая затея», что тогда случится?

— Я сотру все твои воспоминания, связанные с Малфоем.

Да уж. Целый месячный запас воспоминаний. Почти все, что она делала на работе, касалось его, и многие мысли, не связанные с работой, тоже были о нем. Она проводила время, думая о способах, которыми можно медленно и мучительно убить Малфоя (конечно, не всерьез), о способах унизить и смутить его во время своего следующего посещения и даже понять, что у него на уме. Впрочем, это явно было пустой тратой времени. Она и представить не могла, что Малфой будет просить ее о помощи. Потом кое-что пришло ей в голову, кое-что, о чем она не хотела думать, но это было неизбежно. Она не могла не думать об этом.

— Если я уйду, ты сотрешь мои воспоминания о сегодняшнем дне.

— Да, — медленно произнес Гарри. — Как я уже говорил, все до того момента, как Малфой пришел в Министерство.

— Понятно.

— Мне жаль, пожалуйста, поверь мне. У меня такое ощущение, что весь месяц я только и делал, что извинялся перед тобой. Но мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь узнал о том, что Малфой был там. А если я не сотру тебе память, скажи честно, сможешь ли ты жить спокойно, зная все это? И если, стирая память, я не вернусь так далеко назад, то ты заметишь, что я отсутствую, а Малфоя нет в тюрьме, и поднимешь переполох.

— Я… я не помнила бы наши встречи, — сказала Гермиона, обращаясь к Малфою.

Драко нахмурился, не совсем понимая, что она имеет в виду и почему эта мысль так ее огорчила.

— Нет, — медленно ответил он, задумчиво глядя на Грейнджер. — И не думаю, что это было бы проблемой.

Но Драко ошибался. Гермиона успела узнать о нем вещи, которые ей почему-то хотелось удержать в памяти. Бледный, как призрак, Малфой, его поэтичное описание себя, — Гермионе не хотелось отпускать эти воспоминания. Она и понятия не имела, как это произошло, но, когда Драко процитировал те строчки из Теннисона, глубоко в душе, в самом дальнем её уголке, Гермионе вдруг страстно захотелось найти в нем что-нибудь стоящее. В конце концов, как кто-то, говорящий с такой опустошенностью, мог быть в то же время таким целостным? И как мог кто-то, чьи слова были такими глубокими, быть в то же время таким опустошенным? А теперь появилось еще кое-что, о чем ей хотелось помнить: последними, кого убил Малфой, были ее родители. Это определенно что-то значило.

Гермиона быстро просчитала в уме оба варианта. Первый: она возвращается к работе, которую на самом деле не любит, где больше не будет Гарри, не имея ни малейшего представления о том, где он и что делает, и продолжает корпеть над бесполезными заданиями, раздражаясь от осознания собственной никчемности. Или второй вариант.

Помогать Гарри и Драко Малфою — заклятому врагу, Пожирателю Смерти, убийце и полному мерзавцу — совершить невероятное и попытаться уничтожить Волдеморта. Что ж, при таком раскладе выбор был очевиден.

— Хорошо, я с вами, — уверенно сказала Гермиона.

Она взглянула на Гарри, который ей улыбнулся, потом на Малфоя, на лице которого появилось странное выражение. Она не смогла прочитать его, несмотря на все усилия. Выражение быстро исчезло, сменившись привычной усмешкой.

— Прекрасно! — отозвался Драко. — В таком случае, проходите в гостиную. После его слов будто из воздуха появился небольшой двухэтажный дом.

— Сказал паук мухе, — пробормотала Гермиона и последовала за Гарри внутрь.