Полёты с книгами (гет)

Последний месяц перед рождественскими каникулами прошёл вполне мирно. Тёмными заклинаниями никто не швырялся, учителя вели себя нормально, и Гермиона думала, что, наверное, со всей той историей уже разобрались. Когда профессор МакГонагалл наградила её ещё тридцатью баллами за блестящую сдачу теста на несколько недель раньше всего класса, Гермионе стало стыдно за свои прежние подозрения.

— Вы ведь домой уезжаете на каникулы? — спросила в тот же день профессор МакГонагалл. Гермиона кивнула.

— Думаю, что примерной девочке вроде вас это незачем повторять, но всё же: никакого колдовства дома.

— Ой, да и моим родителям этого не захочется, — улыбнулась Гермиона. — Они мной гордятся, но не любят, когда у них на глазах творится волшебство — считают, что это ненаучно. Помню, когда мы получили письмо из Хогвартса, они очень долго ему не верили. Конечно, пока не приехала профессор Синистра и не устроила фейерверк-звездопад. По-моему, папе с мамой не очень понравится, если я начну при них превращать зубочистки в булавки. Зубочистки, да ещё зубные щётки, им дороги, как нам — волшебные палочки.

Профессор МакГонагалл усмехнулась:

— Как любит говорить Артур Уизли, ваш народ — гении по части изобретения собственной магии. Так, мисс Грейнджер, Хогвартс-экспресс уходит завтра утром. Вам следует рассортировать ваши вещи: те из них, которые вы можете оставить в школе, принесите мне или кому-нибудь из старост.

— Я уже устроила это, мэм, — сказала Гермиона. — Перси мне говорил. Но я не очень много хочу оставить. Котёл, телескоп, перчатки, две запасных мантии — ах да, и «Историю магии» с «Магической теорией».

— А эссе как же?

— Эссе по чарам и истории магии я закончила, — скромно сказала она. — Ой, кстати, чуть не забыла — вот те книги, что вы мне одолжили в сентябре.

«Движения палочки при трансфигурации», «Трансфигурация газов и жидкостей», «Механика превращения» и «Теория анимагии» отлевитировались к книжным полкам, и взмахом палочки профессор МакГонагалл отправила их по местам.

— Вы их все целиком прочитали? — спросила она.

— Да, — подтвердила Гермиона. — Они такие интересные были — так жаль было, когда кончались!

— Что ж, тогда я запомню, что для вас надо сделать новую подборку к следующему семестру! — пожала ей руку профессор МакГонагалл. — Знаю, что повторяюсь, но, мисс Грейнджер, отличная работа. Продолжайте в том же духе.

Покрасневшая от счастья Гермиона хотела было попрощаться и пойти собирать вещи, но тут они обе подскочили, услышав дикий вопль, доносившийся с третьего этажа.

— Что это? — прошептала девочка.

— Кажется, это голос Пивза! — профессор МакГонагалл бросилась к двери, на ходу вынимая палочку. Гермиона поспешила следом.

— Не-е-е-е-ет! Это не я-а-а-а-а! — теперь и Гермиона узнала полтергейста, но в его обычно язвительном писклявом голоске слышался дикий, всепоглощающий страх. «Да что происходит? Сначала Серая Леди, потом Пивз…»

Визг слышался от того самого запретного коридора. Когда профессор МакГонагалл и Гермиона туда прибежали, они застали там толпу перепуганных учеников, которых пытался утихомирить профессор Снейп. Учитывая, что эти его попытки мало к чему приводили, случилось явно что-то серьёзное, а не просто очередная демонстрация Пивзом его специфического чувства юмора.

— Что такое? — воскликнула профессор МакГонагалл. — Северус?..

— Серая Леди, — ответил он. — Вы тут, — махнул он рукой в сторону студентов. — расступитесь, Мерлинова шляпа!

Как правило, когда Снейп был поблизости, повиновение было беспрекословным. Но не в этот раз. Когда толпа, наконец, неохотно расступилась, пропуская профессора МакГонагалл, Гермиона заметила, что несколько девочек плачут. Лиза Турпин рыдала, ухватившись за локоть какой-то китаянки.

Но сцена, открывшаяся перед Гермионой, действительно могла вывести из равновесия даже Снейпа. Серая Леди без движения лежала на земле — лежала, даже не висела над ней! Её серовато-белый цвет сменился ярко-зелёным, на красивом лице застыло выражение ужаса. Пивз подвывал где-то под потолком, в двадцатый раз уверяя всех, что это не он.

Профессор МакГонагалл, побледнев, покачнулась и уцепилась за руку Снейпа:

— Что — как — кто это сделал?

— Понятия не имею, — тихо сказал Снейп. — Но по этому цвету можно предположить — повторяю, предположить — что её ударили Авадой.

— Уб-бивающее заклинание? — выдавила МакГонагалл. — В з-замке? Против привидения?

— Очень странно, — согласился Снейп. — Убитый Авадой не может остаться в виде призрака, но никто ещё не пытался использовать Аваду на ком-то, кто уже был призраком.

— Должно быть, это был шаг совершенного отчаяния.

— Что тут за шум? — сквозь пол влетел призрак Слизерина, Кровавый Барон. — Даже в подземельях слышно. А, Пивз! Снова твои фокусы? — прорычал он, обнажая полупрозрачный меч. Завидев Барона, Пивз заорал с новыми силами:

— Это не я, Ваша Кровавость! Клянусь, не я! Не я, правда! Я её только нашёл!

— Кого нашёл?

— Посмотри сам, Барон, — угрюмо сказал Снейп.

При виде Серой Леди ярость на лице Кровавого Барона сменилась чем-то совсем другим — чего Гермиона никогда не ожидала увидеть у слизеринского привидения. Страдание и скорбь, столь сильные, что разрывалось сердце при одном взгляде на Барона. Он метнулся, как молния, к безжизненному телу.

— Елена! — простонал он, обхватив призрачную женщину призрачными руками. — Елена! Кто это с тобой сделал?!

С безумным блеском в глазах он повернулся к толпе:

— Кто это сделал?! Кто?!

— Мы не знаем, — осторожно сказал Снейп — даже он был ошарашен поведением Барона. — Но мы найдём виновного.

— Не я, не-е-е-е-е я-а-а-а-а-а…

— Заткнись! — рявкнул Барон, замахнувшись на Пивза мечом. Полтергейст в панике скорчился на люстре. — Ты лучше найди этого изверга, Снейп. Или я сам найду. Я каждому в этом замке горло раздеру, пока не доберусь до того, кто напал на Елену, — угрожающе прорычал он. — И не думайте, что я вам, живым, навредить не могу. Уж как-нибудь смогу, если вы не разыщите убийцу Елены.

Вновь повернувшись к Серой Леди, он опустил голову. К своему изумлению, Гермиона увидела, что его плечи тряслись. Приводивший всех в ужас Кровавый Барон рыдал, как малое дитя.

Пивз пулей помчался к больничному крылу.

— Мадам Помфри-и-и-и-и! — завизжал он. — Сюда!

Гермионе показалось, что у неё лопнут барабанные перепонки.

— Я боюсь, что от мадам Помфри будет мало толку, — сказала профессор МакГонагалл. — Кто-то послал в Леди Непростительное Проклятье. Здесь нужны совсем другие меры.

— Детей задержать?

— Не думаю, Северус. Лично я считаю, что Непростительные даже самые способные ученики со старших курсов сотворить не смогут. Напротив, будет лучше, если как можно больше детей уедет на каникулы. А ещё лучше, если уедут все. Жизням учеников не будет ничто грозить, пока мы охотимся за чем... за кем... за тем, что это было.

Прибежала мадам Помфри, которую то и дело поторапливал Пивз, и вскрикнула, увидев позеленевшую Серую Леди.

— Я... я не... — заикаясь, начала медсестра, в кои-то веки не зная, что сказать. — Ни разу не видела...

— Вы все тут стоите и время тратите! — взревел Кровавый Барон. — Перенесите её хоть в больничное крыло! Это вам не зоопарк, чтобы стоять и пялиться!

— Д-да... да... конечно, — мадам Помфри наклонилась к Леди. Руки прошли сквозь привидение. — Ох... она же неосязаемая...

— Пивз! — крикнул Барон, осторожно обхватив плечи Леди. — Помоги!

Полтергейст подчинился без единого слова. Вместе они подняли бесчувственную девушку и поплыли по воздуху в сторону больничного крыла. Барон обернулся к профессору МакГонагалл:

— Её можно... — он замялся, подбирая слово. «Оживить» было не самым подходящим. — Её можно... вернуть?

— Не могу обещать, — печально ответила профессор МакГонагалл. — Мы сейчас же сообщим профессору Дамблдору, но нет никаких гарантий, что Леди удастся спасти.

— Её светлость тяжелее, чем прежде, — отметил Пивз. — Почти как живая...

— Пивз, заткнись, я в третий раз повторять не буду.

Странная процессия, которую замыкала мадам Помфри, исчезла за поворотом коридора. Когда последние зелёные отсветы на стенах потухли, профессор МакГонагалл, стряхнув оцепенение, распорядилась своим обычным голосом:

— Сохраняем спокойствие. Я немедленно извещу о случившемся директора и весь персонал. Какие здесь факультеты?

— Гриффиндор, — откликнулись Гермиона, Гарри и ещё несколько человек.

— Рейвенкло.

— Слизерин.

— Хорошо. Старосты есть?

Кудрявая девушка с сине-коричневым значком выступила вперёд.

— Мисс Клируотер, отведите рейвенкловцев в вашу гостиную. Если вы вдруг знаете, где найти мистера Перси Уизли, — Гермиона была готова поклясться, что в глазах декана промелькнули озорные искорки, — скажите ему, чтобы пришёл и забрал своих.

Слегка покраснев, мисс Клируотер вынула из сумки какой-то маленький кусочек картона и что-то прошептала. Не прошло и минуты, как пришёл Перси Уизли, стараясь скрыть свою растерянность.

— Уизли, возникла чрезвычайная ситуация, — объяснила профессор МакГонагалл. — Пожалуйста, проведите членов своего факультета в Гриффиндорскую башню, а потом идите в Большой зал. Мы с директором всё объясним.

— Слизеринцы, за мной, — приказал Снейп.

Пока гриффинорцы шли в гостиную, Гарри рассказал Перси, что произошло. Очевидно, хотя Гермиона и прибежала позже остальных, она ничего важного не пропустила. Серую Леди обнаружил Пивз, с которым тут же случилась истерика из-за ужаса перед Бароном, и вопли полтергейста переполошили остальных.

Столпившись в гостиной, все пытались понять, что же это всё было, а Гермиона ощутила, как возвращается в двойном размере былая паника. Это уже была не какая-то мелкая взбесившаяся метла. Это было самое страшное из Непростительных проклятий. Для него надо было быть не обычным тёмным магом, и даже не просто очень сильным тёмным магом, а безнадёжно, окончательно тёмным.

«Серая Леди что-то знала… Она что-то видела или заподозрила, что бы это ни было. И убийца заставил её замолчать…»

— Внимание! — загремел из ниоткуда голос профессора МакГонагалл. — По причине непредвиденного развития событий, представляющего угрозу для здоровья детей, мы вынуждены просить всех учеников покинуть Хогвартс на каникулы. Тех, у кого нет такой возможности, просим срочно подойти к деканам ваших факультетов.

— Странно, что она ничего не сказала о том, что это за события, — отметил Гарри.

— Ну разве это не ясно? — воскликнула Гермиона. — Услышав об Убивающем заклинании в стенах школы, все с ума сойдут!

Гарри не успел ничего на это сказать — вошла профессор МакГонагалл.

— Вы слышали объявление, да? — и, не дожидаясь ответа, продолжила:

— У меня тут список желающих остаться на каникулы. Финниган, Уизли, Уизли, Уизли, Уизли, Поттер — верно?

Фред и Джордж притворились, что обсуждают сложнейший вопрос:

— Она ж назвала четверых?

— Кажется, да.

— Но нас ведь пятеро!

— Проснись, приятель, Джинни только на следующий год поступать!

— Тьфу ты, а я и забыл! Она столько хныкала про Хогвартс, что мне и почудилось, что она уже тут!

— Уизли, да осознайте же вы серьёзность происходящего! — оборвала их профессор МакГонагалл. — Так. Финниган — вам никак не организовать отъезд домой?

Шеймус Финниган покачал головой:

— Мама с папой пошли в поход в Альпы. Они хотели вместе попутешествовать, а я хотел первое хогвартсское Рождество провести в Хогвартсе, ну и вот…

— Уизли, — профессор МакГонагалл повернулась к Перси. — Я послала сову Уильяму Уизли, он взял отпуск и аппарировал в Нору, так что вы можете ехать домой.

— Спасибо! — обрадовался Рон. — А Гарри можно с нами?

— У него родственники есть…

— Нет! — закричал Гарри. — Родственники мои уже знают, что я остаюсь тут на Рождество, они меня попросту не пустят на порог. Пожалуйста — обещаю, я буду вести себя хорошо…

Профессор МакГонагалл, по-видимому, смягчилась:

— Так и быть, Поттер. Я эту вашу родню только раз и видела, но мне хватило. Думаю, вам будет лучше отправиться в Нору. Финниган, школа оплатит вам проживание в «Дырявом котле».

Гермиона ночью спала плохо. В замок проникла тёмная магия — это невозможно было отрицать. Теперь она поняла, что мир волшебников, в котором она была всё ещё чужачкой, самое большее — новенькой, состоял не только из красивеньких искрящих чар и изящных заклинаний превращения. Там были и гораздо, гораздо менее безобидные вещи, и на мгновение Гермионе пришло в голову, что лучше бы она никогда не получала письма из Хогвартса и вместо этого пошла в старую респектабельную маггловскую школу рядом с домом, в которой раньше училась мама.

Ей снова приснилось, что персонал Хогвартса швыряется Непростительными. Утром зеркало ужаснулось:

— Глаза красные, лицо синюшное — ну и видок.

«Что, если в Хогвартсе случится что-то… непоправимое без меня? Я меньше полугода как живу среди магов, и вот уже над школой нависла опасность…»

До станции Хогсмид их на всякий случай провожали деканы.

— Мы тут всё это распутаем, — ласково сказала Гермионе профессор МакГонагалл, когда багаж девочки грузили в вагон. — Профессор Дамблдор и Николас Фламель всё устроят.

«Николас Фламель? Это кто ещё такой?»

Но профессор МакГонагалл уже переключилась на Шеймуса Финнигана, отсчитывая ему галлеоны для оплаты комнаты в «Котле» и строго наказывая ему не выходить в маггловскую часть Лондона.

— Я попросила мисс Гринграсс, нашу выпускницу и стажёрку Муди, за вами присмотреть.

— Мне не нужна нянька! — запротестовал Шеймус.

— Не нянька, успокойтесь. Просто так удачно сложилось, что она как раз сейчас проживает рядом с Косым переулком, и она согласилась следить за вами на случай чего. Право, вы что, думаете, что раз вы маг, вы можете в одиннадцать лет расхаживать по городу сами по себе?

«Как же хорошо, что я еду домой, — думала меж тем Гермиона. — В маггловском мире тёмная магия кажется такой далёкой, что и не страшно».

— Мисс Грейнджер, — окликнули её сзади. Обернувшись, Гермиона увидела профессора Снейпа, с непроницаемым, как обычно, лицом протягивавшего ей новый пузырёк успокоительного зелья.

— Директор не хочет, чтобы магглы считали Хогвартс пыточной камерой.

Послушно выпивая зелье, Гермиона чувствовала ужасный стыд. Спорить со Снейпом, доказывать, что она придёт в себя, как только доберётся до дому, было бесполезно. «Где же моя гриффиндорская отвага?»

— Три котла пришлось приготовить, — где-то в сторонке жаловался Снейп Флитвику. — Столько учеников, особенно младших, в истерике...

Как ни странно, это утешило Гермиону — по крайней мере, она была не единственной.

Шеймус Финниган прошёл с багажом на вокзал Кингс-Кросс. Его филин Конла нервно заухал — ему не нравилось проходить сквозь стены.

Шеймус нащупал свой кошелёк с маггловскими деньгами, прикидывая, хватит ли на такси, и тут он увидел, что ему приветственно машет белокурая девушка лет двадцати.

— Шеймус Финниган? — спросила она.

— Да, это я, — кивнул он. — А вы, наверное, мисс Гринграсс?

— Она самая. Диана Гринграсс, к вашим услугам. Моя троюродная сестра Дафна сейчас на первом курсе в Хогвартсе — может, вы её знаете.

Он помотал головой.

— Так я и думала, — маленький рот мисс Гринграсс скривился, словно она проглотила что-то горькое. — Моя семья ох как гордится своей чистокровностью.

Судя по её тону, она не то чтоб разделяла эту гордость.

— Я полукровка, — пробормотал он, пока они шли к выходу, просто чтобы что-нибудь сказать.

— Да не беспокойся из-за меня, — нарочито весело сказала девушка. — Я вообще не думаю о статусах и прочей им подобной ерунде. Хотя я стажируюсь в аврорате, у меня где-то дюжины две маггловских друзей — и это только близкие — и никто из них не подозревает, что я не являюсь атташе американского посольства.

Шеймус присвистнул от удивления. Обычно волшебники среди магглов держались в тени, но, видно, такая жизнь была не для Дианы Гринграсс. Она привела его к великолепному ярко-жёлтому «Мерседесу» и села на водительское место.

— Говорят, я неплохо маскируюсь, — усмехнулась она. Мать Шеймуса (сама полукровка) как-то пыталась научиться водить, но всегда дело кончалось тем, что она искала магические способы заставить машину двигаться, однако мисс Гринграсс совершенно свободно обращалась с маггловским оборудованием.

— Это ваша машина? — полюбопытствовал Шеймус.

— Да, — кивнула Диана. — В прошлом году купила. Были проблемки с получением прав — паспорт, место работы, то, сё... но в итоге всё получилось.

— Ого, — только и смог сказать Шеймус. — Простите... но как так вышло, что вы с маггловской жизнью так знакомы? Драко Малфой даже толком не знает, что такое вертолёт!

Диана рассмеялась:

— Ах, сын старины Люциуса. Ничего удивительного. Но я сдавала ЖАБУ по маггловедению. Слизеринцам же не запрещено брать этот предмет... Глядите, — она указала налево, — а вон уже и «Дырявый котёл»! Простите, но мне велено сопроводить вас внутрь, чтобы убедиться, что вы никуда в маггловский город не убежите...

Комната для Шеймуса была приготовлена, а хозяин получил инструкции от МакГонагалл. Он заверил Диану Гринграсс, что, когда Шеймус будет находиться внутри «Дырявого котла», он самолично будет за ним приглядывать.

— Никакой тут магии на каникулах, приятель! — погрозил хозяин пальцем. Шеймус пожал плечами — будто ему хотелось влипать в неприятности!

— А вы желаете комнату, мисс Гринграсс? — поклонился хозяин Диане. Её это явно рассердило:

— Нет. Я остановилась в отеле «Рассел-сквер».

— Прошу прощения, мисс Гринграсс?

— Я сказала: я остановилась в отеле «Рассел-сквер»! — повторила девушка с таким видом, что хозяин счёл за лучшее больше ничего не спрашивать.

«Она не просто любит магглов, — подумал Шеймус, глядя, как с маггловской стороны уезжает прочь жёлтый «Мерседес». — По-моему, она в ссоре со своей чистокровной семьёй. Так или иначе, это первая нормальная слизеринка, которую я встретил».

Утром история Дианы Гринграсс получила продолжение. В «Котёл» вломился очень свирепого вида лысеющий волшебник лет сорока пяти, в котором Шеймус узнал Титуса Гринграсса, члена Визенгамота, нередко мелькавшего на страницах «Ежедневного пророка».

— Том, дочку мою не видел? — с ходу спросил он хозяина.

— Видел, сэр, но она не захотела здесь остановиться.

— Где же она, в таком случае? — рявкнул мистер Гринграсс.

— Она говорила, что живёт где-то на Рассел-сквер...

Мистер Гринграсс сжал губы. Было видно, что он не прочь придушить хозяина.

— Опять! — процедил он сквозь зубы. — Опять! Я её предупреждал, — его голос дрогнул, — мать её предупреждала! Что ж, в следующий раз, когда она изволит сюда заглянуть, передай, что она может называть себя Гринграсс, но она больше не принадлежит нашему роду! Мы её вычеркнем из завещаний, а я зайду в «Гринготтс» и позабочусь, чтобы ей не выдавали ни кната из семейного сейфа! Я расскажу каждому встречному, что мы лишили наследства и изгнали из рода нашу дочь! Посмотрим, как это ей понравится! Я и так это откладывал — Эмилия просила дать ребёнку ещё один шанс — но с меня довольно.

— Наконец-то! — раздался с порога голос Дианы. Шеймус понял, что вся эта речь была для её ушей.

Её отец, между тем, заколебался.

— Диана... я могу... я ещё могу... я был очень зол, но если ты... твоя мама все глаза выплакала, хотела, чтоб ты вернулась...

— Вернуться к издевательству над магглокровными? — прошептала Диана. — К помолвке с Арнольдом Амбриджем? Мама за себя все глаза выплакала, не за меня. Вы оба не представляете, как плакала я.

Шеймус расправился с остатками яичницы и наклонился к столу — стол был за лестницей, и он надеялся, что его не заметят. Том тоже куда-то испарился.

— Вчера вечером, — сквозь слёзы говорила Диана, — Я приехала в «Рассел-сквер». Я сидела в ресторане до рассвета, и ждала, и ждала. Никто не пришёл. Вы разрушили мою жизнь, и я не хочу больше знать вашу чистую кровь.

Развернувшись, мистер Гринграсс ушёл. Он ни разу не обернулся в сторону дочери.

Чувствуя себя страшно неловко, Шеймус на цыпочках поднялся по лестнице, решив, что сегодня обойдётся без походов в «Волшебный зверинец» и кафе-мороженое Фортескью. Диана Гринграсс была абсолютно точно не в настроении для того, чтобы быть телохранителем.

Утром в Рождество в окно кухни Грейнджеров постучались четыре совы, нагруженные свёртками.

— Гермиона! — позвала дочку миссис Грейнджер. — Беги сюда, тебе школьные друзья подарки прислали!

Гермиона тут же радостно бросилась в кухню и поглядела на сов. Одной из них была принадлежащая Гарри снежно-белая Хедвиг, дряхлая измученная птица была, вне сомнений, Эрролем, посланцем клана Уизли, третьей была амбарная сова Лонгботтомов, а четвёртую Гермиона не узнала.

Гарри и Рон прислали длинное письмо о своих проделках в Норе без присмотра родителей Рона. Гермиона хихикнула — этим двоим только дай правила понарушать! Гарри подарил ей книжку «Каникулы с каргой» некоего Гилдероя Локхарта (судя по колдографии на титульном листе, невероятно красивого молодого мага), а Рон — трактат о древнеегипетских чарах («Я ещё в ноябре попросил Билла привезти для тебя, знаю, как ты любишь этот ужас с таблицами и формулами!»).

Невилл подарил ей шарф, связанный его бабушкой, и свой собственный акварельный рисунок, изображавший теплицу в Хогвартсе. Четвёртая сова, как выяснилось, была от профессора МакГонагалл, которая прислала три книги по трансфигурации жидкостей.

Если вы не передумали изучать её в следующем семестре, то «Превращения жидкостей», «От жидкого к твёрдому» и «Изменения агрегатного состояния, часть 1» — то, что вам нужно.

Гермиона сочла бы это Рождество лучшим в своей жизни, если бы не постскриптум профессора МакГонагалл:

Мы ещё ничего точно не выяснили, но атак больше не было. Профессор Флитвик говорит, что жизнь (будем называть это так) Серой Леди вне опасности, и мы сейчас работаем над тем, чтобы пробудить её.

Это заставило её разволноваться. Ничего точно не выяснили? Как так? Неужели директор способен разрешить продолжение занятий, когда на свободе гуляет тёмный волшебник?

Она хотела было написать профессору МакГонагалл и спросить, как же именно идут розыски, но в конце концов отказалась от этого намерения. МакГонагалл её, конечно, пролазой-всезнайкой не назовёт, но суть её ответа будет примерно такой же. Разве она станет подробно рассказывать первокурснице о том, как идёт охота на тёмного мага? Может, Гермиона — её любимица, но всё же лишь ученица. Пусть учителя в Хогвартсе (за исключением Снейпа, ясное дело) и были очень дружелюбными, ученикам следовало бы знать своё место.

Гермиона написала обо всём Гарри и Рону (заодно отправив им коробку шоколадных лягушек и коробку всевкусного драже соответственно) и вечером получила с Хедвиг ответ.

Гарри писал, что у него есть кое-какие подозрения относительно разгадки и что ему анонимно прислали какой-то совершенно невероятный рождественский подарок.

Приезжай, Гермиона, в Нору на остаток каникул — если родители, конечно, отпустят. Мы здорово повеселимся, а заодно сможем обсудить всё, что там делается в Хогвартсе.

P.S. Не поможешь нам тут немного с заданиями? Кажется, я запутался в эссе для Флитвика, не говоря уж о четырёх футах пергамента, что задал Снейп...

На сей раз, наоборот, как раз постскриптум Гермиону развеселил.

Мистер и миссис Грейнджер сперва не хотели расставаться с дочерью после того, как не видели её с сентября, но она настаивала и упрашивала, пока они, наконец, не согласились. Рон прислал Гермионе адрес Норы, она нашла его на карте и быстро собрала вещи.

— Она так много времени проводит сама по себе, — вздохнула миссис Грейнджер, глядя, как исчезает вдали поезд, на котором уезжала её дочь.

— Не верится, как она быстро растёт, — кивнул мистер Грейнджер. — Но я рад, что у неё появились такие хорошие друзья, что она просится к ним уехать. Эта школа волшебников... должно быть, и вправду наша малышка на своём месте.

— Я была так довольна, когда читала её письма и поняла, что там всё серьёзно. Ну знаешь, волшебство всегда ассоциируется с «крибле-крабле-бумс», циркачеством, кроликами из шляпы... Но то, как Гермиона это учит, выходит очень складно.

— А я пролистал её книги. Они интересные, Джин — и, ну, если есть талант, учиться по ним, должно быть, захватывающе.

— Она притягивает к себе интересные книжки, как магнит, — рассмеялась миссис Грейнджер. — И ты прав, здорово, что она наконец перестала дичиться людей. Одиннадцать лет девочке — и даже приятелей по играм не было никогда, не говоря о близких друзьях! А теперь в письмах её только и вижу — Гарри то, Рон сё, Лиза то, Невилл сё... Да, Хью, Гермиона действительно нашла своё место в Хогвартсе.