Тень римского орла (джен)

8 сентября 9 года Римской Галактической Империи, 3089 г. Планета Земля, Рим, покои императора.

Мы с Суллой ещё не успели подойти к самим апартаментам, где проходили ежедневные заседания Сената, как услышали нарастающий гул голосов. Сенат был в самом разгаре. И я легко мог предположить, о чем спорят сейчас вздорные патриции старейших семей Рима. Римская Галактической Империя была молода. Лишь девять лет назад я упразднил Римскую Космическую Республику своим особым указом и на её фундаменте начал создавать то, чем Рим и должен был являться уже больше четырёх тысяч лет.

Сенат после долгих раздумий было решено оставить и превратить в мощный законодательный орган, с чем в итоге я не справился, судя по всему. Сенат остался таким же, как и в годы Космической Республики. По моему мнению, он ничего не делал, но, как не удивлялись все мои особо приближенные и доверенные товарищи, в кои входил и военный трибун Сулла, Сенат все ещё был мне нужен. Поэтому, хотя и не любил этих тунеядцев-патрициев, но мне приходилось считаться с их мнением.

С момента основания Римской Галактической Империи Сенат спорил чаще все о том, чтобы вновь реорганизовать её в Космическую Республику. И каждый раз мне приходилось переспоривать их.

Сулла открыл массивные двери Зала Сената, к которым мы подошли, пока я размышлял, и провозгласил, старательно пытаясь переорать шум заседания почтенных патрициев.

— Его императорское величество Гай Юлий Октавиан Августик Цезарь!

На секунду в Зале воцарилась тишина. За эту секунду я успел только переступить порог, как был оглушён возобновившемся спором. Поняв, что происходит, Сулла закричал:

— Тихо!

— Благодарю, Сулла! — кивнул я своему преданному трибуну после того, как патриции смолкли, угрюмо поглядывая из-под насупленных бровей, как я сажусь на трон.

— Приветствую вас, Сенат! — обратился я к патрициям, удобно устроившись на троне. — Чем вызван ваш сегодняшний спор? Только прошу, не говорите, что вопросом реорганизации Империи! Этого не будет, значит, об этом спорить бессмысленно. Лучше поведайте мне, о великие умы, что вы думаете о бунте в Геманских колониях?

— Квинтилий Варий слишком нежен и слишком любит деньги! — поднялся Клавдий Сципион, представитель одной из старейших императорских семей Рима. — Ты знаешь, о император, что он сделал с Силийскими колониями за всего лишь наместничества там. В Геманских колониях ситуация иная, там такого отношения к себе и своему добру не потерпят. Так что, если Варий на корню не задушит бунт марсков, то может случиться так, что все системы Рейна, все Геманские колонии будут для нас потеряны.

— Садись, Клавдий, я тебя услышал и спешу сообщить Сенату, что я также мыслю. Но, чтобы такого не допустить, требуется вот что…