Время Принцев (джен)

Утро профессора Снейпа выдалось скверным. Быстрый завтрак, не слишком внимательные сборы, торопливый нагоняй в гостиной Слизерина и наконец путь до родового поместья. К тому моменту, когда зимнее солнце обнаружило макушки заснеженных елей, Северус уже почти час грязно ругался, перебирая потёртые страницы книг.

Попытки разобрать схематичные объяснения по совмещению кровной защиты с заклинаниями давались непросто. Опорные камни не слушались, чары сползали с них, как вода с промасленного дерева.

Только на исходе второго часа забрезжило решение. К этому времени он успел проголодаться от бесплотных попыток наложить долговечное волшебство, сотворить большое пятно черной копоти на стене и обругать себя последними словами за посредственные знания в области науки о рунах. Но время определенно стоило потраченных усилий — он почти исключил все самые сомнительные связки и готовился осуществить задуманное на практике, когда кулон на груди вспыхнул мягким теплом и также быстро остыл, будто ничего не случилось.

Он резко вытащил украшение и заспанный дракон лениво отвернулся, спрятав голову под чешуйчатым крылом. Северус непонимающе ткнул пальцем обнаглевшую рептилию, и ящерица недовольно осклабила пасть.

В последний раз она так себя вела, когда Северус подавлял магический выброс у Гарри…

Решив, что ему показалось, Снейп спрятал дракона обратно и снова сосредоточился на чертежах и таблицах. Оставалось выстроить последовательность наложения заклинаний, и можно было бы начать напитывать опорные камни составами зелий, давно спрятанных в пустом пока что подвале. Нанесённые здесь в прошлый визит Гандес руны порядочно облегчили ему работу, стабилизировав возможные побочные наложения колдовства, поэтому оставалось дело за малым: активировать наконец-то чары и закрыть фиделиусом, который окончательной печатью закрепит кровную защиту. Даже если он спадет, что маловероятно, учитывая, кто будет хранителем тайны, Северус об этом узнает. И, что ещё более важно: у него будет время, чтобы что-то предпринять.

Мысль о Гандес кольнула где-то в солнечном сплетении, но Северус моментально её отогнал. Стоило сосредоточиться на проблемах, с которыми он мог что-то решить.

Только он опять погрузился в мир расчетов и вариантов, как невыносимая ящерица снова зашевелилась, царапая кожу, и Северус во второй раз за последние три минуты вытащил из-за ворота подвижное земноводное.

Маленький дракончик разинул пасть в немом рыке и ухватился коготками за пальцы. Ноздри трепыхнули, морда ткнулась в ладонь, и Северус почувствовал исходящее от неё тепло.

Подавив очередной порыв грязно выругаться, он спрятал дракона, неаккуратно прихлопнув, одним взмахом волшебной палочки привел в порядок книги и заметки на столе и схватил дорожный плащ со стула.

— Тосс! — рявкнул он, уже подходя к двери. Домовик тут же возник рядом. — Вернусь через две недели! При малейшей опасности собирай всё, что мы с тобой обсудили, и тащи к Гандес.

— Да, хозяин, — печально поник домовик. На секунду Снейп замедлился, хмуро оглядев лысую макушку Тосса. Домовику тяжело давалось вынужденное одиночество в старом поместье. Со странным чувством в сердце он вспомнил кашу, которую они приготовили ему с Гарри когда-то, казалось, в другой жизни…

В следующий миг Северус резко сдвинулся с места и вылетел за порог: прочь, за границу антиаппарационного купола.

Гнев с каждым шагом все сильнее разъедал грудную клетку. Действительно, можно уже давно было понять — пора позабыть о покое. Скорее всего, теперь кулон будет нагреваться часто. Они обсуждали это с Фритьефом буквально накануне…

Но как же не вовремя! Именно когда ему так важно настроить защиту, пока Министерство не оформило для него разрешение на совершение темного ритуала по поиску родства…

Угораздило же так вляпаться! А он уж думал, что со времен первой магической уже натворил такого, что не в силах потом будет переплюнуть…

На неделе его вызывал к себе Дамблдор.

Вызов застал его как всегда не вовремя: камин в покоях вспыхнул, когда он ещё вёл занятие. Лишь после того, как выгнал последнего студента и закрыл шкафы с ингредиентами, он наконец-то смог уйти и подняться в башню Директора. Там уже сидели Джеймс и Лили Поттеры собственными нежелательными и утомленными ожиданием персонами, у омута памяти скалился Аластор Грюм и почему-то напряженно застыла у окна МакГонагалл. Сам Альбус, как ему и положено, сидел за своим рабочим столом, задумчивый и добродушный.

Едва ли это была та самая компания, в которой Северусу было бы приятно оказаться после пятой пары в вечер среды.

— Господин Директор, — нейтрально обратился он к Дамблдору с застывшей холодной маской вместо лица. Видит Мерлин, ему безумно хотелось сейчас вылить на него всё своё раздражение, но присутствие в кабинете Грюма и Поттера явно мешало этому намерению.

— Заходи, Северус, — тут же оживился Дамблдор. Он указал на диван, стоящий напротив того, в котором уже устроились Поттеры. Северус предсказуемо проигнорировал приглашение, встав позади кресла, обычно бывавшего занятым в этом кабинете заместителем МакГонагалл. — Пожалуй, теперь можно начинать.

— Неужели его присутствие так здесь обязательно, профессор? — неприязненный взгляд Поттера упёрся в черный силуэт. Северус лениво повернулся, его холодные черные глаза остро впились в школьного неприятеля. Равнодушно прошлись по встрепанным волосам, сбитому вороту рубашки, и тут же, словно утратив интерес, вернулись к лицу Дамблдора.

— В кои-то веки наши желания с мистером Поттером совпадают, — холодно парировал Снейп.

— Северус, остынь, — примиряюще попросил Дамблдор. — И да, Джеймс. Мне нужно, чтобы Северус был в курсе дела.

— Дамблдор, я прошу вас перейти к сути, — раздраженно поторопил Северус. — Поверьте, мне есть, чем занять этот вечер.

Директор послал ему укоризненный взгляд и поспешил ответить, не дав Поттеру вклиниться с новой остротой:

— Конечно, ты прав, Северус. Дело в том, что кое-что случилось. Джеймс.

Поттер скривился, нетерпеливо возвел глаза к потолку, но послушно заговорил:

— В Министерстве говорят об отмене Турнира Трех Волшебников.

— Что? — МакГонагалл, до этого молча разглядывавшая пейзаж за окном, вскинулась.

— Нашли Берту Джоркинс, — Поттер нахмурился и в жесте нежной заботы взял жену за руку. Лили обеспокоено перебирала пальцами ткань длинного платья. — Судя по состоянию трупа, её пытали, и очень жестоко. Она знала о Турнире и могла о многом проболтаться. В Аврорате считают, что это дело рук Принцев.

— Принцев? — переспросила профессор трансфигурации. Она перевела взгляд на Дамблдора. — Это какая-то шутка, Альбус?

Директор печально покачал головой.

— Некий Лорд Принц действительно входит в число подозреваемых, — продолжил Поттер. — И ему должны отправить вызов в Аврорат на допрос. Но есть одно «но». — Поттер замолчал, выразительно приподняв брови. — Его никто никогда не видел, а отправленные совы возвращаются обратно.

— Но где доказательства, что эта семья как-то замешана в случившемся? На чем-то же должны основываться обвинения? Или что-то настолько изменилось в наших законах с тех пор, как я покинула ДМП?

— А разве для вас это не очевидно?

— Нет, мистер Поттер, для меня, как и для любой магической адвокатуры, я уверена, это не очевидно, — парировала МакГонагалл.

— Гарри Принц, профессор, — Поттер поджал губы. — Министерство уже проверило всех Пожирателей Смерти, остающихся на свободе. В Албании, там, где нашли Берту, видели англичанина. И в Албании же, по имеющимся у нас данным, ныне покойный профессор Квирелл оказался одержим духом Волан-де-Морта. Единственная новая неизвестная в старой картине — Принцы. Четверо детей, возникших из ниоткуда. И один из них в этом году заявил, что он наш покойный сын. Единственный человек, имеющий связь с опекуном детей — некий Эндрю Фритьеф. Вы помните, Дамблдор, как лихо он в начале года предоставил все документы, согласно которым имеет право представлять интересы некоего Лорда Принца? А главное — заверенные магической печатью банка Гринготтс и отделом опекунства Министерства Магии. Человек, оформлявший бумагу, отошел от дел почти сразу же после этого и сейчас проживает в Северной Америке.

— Хотите сказать, что Лорд Принц — подставное лицо? — рявкнул Грюм.

Женщины дернулись от неожиданно громкого голоса отставного аврора. Поттер и головы не повернул.

— Было бы вполне возможно, — уклончиво ответил он. — Если бы не свидетельство Гринготтса. Лорд Принц — живой существующий волшебник, который вступил в права наследства около пяти лет назад. Более того, примерно в то же время на черном рынке Лютного стали появляться зелья такого качества, что ясно, как день: варил их человек со степенью Мастера зелий, не меньше. Старая аптека прежнего Лорда всё ещё находится в запустении, но слухи вокруг неё стали ходить вполне реальные.

— Слухи, мистер Поттер, — опять в удивлении покачала головой Минерва. — Этим теперь руководствуется Аврорат? У вас есть какие-то доказательства?

— А я согласен с Поттером, — пророкотал Грюм. — Зачем скрываться человеку, которому нечего скрывать?

— Ну это уж слишком, — растерялась Минерва. — Нельзя же обвинять в убийстве человека без доказательной базы?

— Но он похитил ребёнка, профессор МакГонагалл, — вдруг вмешался Дамблдор.

— Но нельзя же валить всё в кучу, — не сдавалась одна. — Судите за похищение. Любой адвокат разобьёт вас в Суде. Вы, Альбус, как глава Визенгамота, не можете этого не понимать.

— Кажется, Аврорат снова пытается раздуть скандал на пустом месте, — холодно процедил Северус.

— Ты бы молчал, Снейп, — тут же осклабился Поттер. — Думаю, ни для кого не секрет, что только из-за тебя мы оказались в таком невыгодном положении. А может ты в сговоре со своим новым родственничком, а?

— Это мне сейчас говорит человек, который подбросил своего ребенка магглам, как отработанный материал? — с радостным азартом подхватил Снейп.

— Джеймс, Северус, прекратите, — вдруг требовательно вклинилась Лили.

— Только из уважения к вам, — Северус насмешливо скривил губы. — Миссис Поттер.

— Довольно, — вмешался Дамблдор, когда лицо Поттера снова озарила гримаса ярости. — Мы здесь собрались не за этим.

— Верно, — холодно продолжил Снейп. — Только зачем? Я так понимаю, Аврорат не может отправить вызов на допрос? Хотите найти его без этого? Что ж, предлагаю взять в заложники детей.

— Северус! — ахнула Минерва.

— По мне, всё это просто фарс, Дамблдор. — не обращал внимания Снейп. — Вы не хуже меня знаете, что профессор Фритьеф не допустит…

— Его самого не допустят, — перебил Джеймс, и лицо его вдруг обрело новое, злое выражение.

Взгляд холодных пустых глаз скользнул к Поттеру.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Его скоро вызовут на допрос, и я очень сомневаюсь в том, что после он не останется в Аврорате, — Джеймс криво усмехнулся. — Он — единственное связующее звено с нашим мистическим Принцем.

— Мерлин Великий, мистер Поттер, когда вы стали таким циничным? — ужаснулась МакГонагалл.

— Минерва, подождите…

— Нет, Дамблдор, раз уж вы пригласили меня на эту встречу, — гневно сверкнула глазами женщина. — Я знаю профессора Фритьефа достаточно давно, и я считаю, что могу гордиться этим знакомством. Работы, которые он публиковал, ещё будучи гражданином Союза… Простите, но наша наука и близко не помышляла о физиологии сознания, когда речь заходила о законах трансфигурации. Мы просто не смотрели на процессы с этой стороны. И именно профессор Фритьеф был волшебником, который опроверг закон об ограниченности трансфигурации состояний. Именно он вывел формулу, по которой в качестве предмета трансфигурации можно использовать даже молекулы разрозненных предметов, и результат такой трансфигурации тем более долговечен, чем корректнее подобраны составляющие. Это почти сенсационное заявление, потому что такой поправки не было в третьем Законе Гампа, одном из основоположных законов об элементарной трансфигурации… Это буквально вынудило ученых Европы вернуться к вопросу об исходном потенциале материи, обращаясь к исследованиям маглов. И оказалось, что они, выйдя на уровень биохимии в изучении молекулярных строений, продвинулись гораздо дальше принимающих на веру силу своей магии волшебников. И сейчас мы как никогда близки к тому, чтобы трансфигурировать предметы не заботясь о потенциале материи, из которой выполняем трансфигурацию. Такие преобразования более долгосрочны. А вы, Поттер, судя по вашим глазам, за эти годы забыли даже элементарную трансфигурацию.

— Но трансфигурация здесь не при чем, профессор, — впервые за всё время, казалось, Поттер растерялся.

— Конечно, не при чем, — продолжала сердиться МакГонагалл. — Если говорить о Берте Джоркинс. Но очень даже причем, если заводить речь о ваших подозрениях. Как служащий Аврората вы, мистер Поттер, должны знать о том, что всю семью профессора Фритьефа убили Пожиратели Смерти. Жену и двух маленьких детей. И после этого вы хотите обвинить его в убийстве Берты? Подозревая за этим убийством слуг Того-Кого-Нельзя-Называть? Простите… в соучастии… Так, кажется, обычно выражается следствие?

— Профессор, это едва ли…

— Мистер Поттер, мне никогда не думалось, что вы будете подтасовывать факты, — вдруг строго отрезала МакГонагалл. — Мне казалось, вы честный юноша. Так скажите здесь всем присутствующим: Гарри Принц действительно является вашим сыном? — глаза профессора яростно сверкнули, и Поттер невольно вжался в спинку дивана, почувствовав себя снова нашкодившим подростком на отработке. — Мерлин, я впервые за очень долгое время присоединяюсь к вопросу профессора Снейпа. Что мы здесь обсуждаем, господа?

— Одно доказательство всё-таки есть, профессор, — вдруг снова заговорил Поттер после непродолжительной паузы. — В крови Берты обнаружили остатки противосудорожного зелья, — его голос набирал силу. — Эту модификацию изобрёл Телониус Принц. Она была известна своим эффектом, но он так и не смог полностью избавиться от побочного действия, поэтому это зелье не вошло в широкое пользование. Более того, Принцы не разбрасывали рецепты своих изобретений направо-налево, как впрочем и все старые рода, поэтому дальше семьи содержание состава пойти не могло. Скорее всего Берте дали его, когда она уже не могла говорить из-за последствий Круцио. Вот вам и безобидные отшельники.

И он замолчал с видом игрока, выложившего на стол последнюю, но самую весомую карту. Ту, что решила исход всей игры.

Вдруг Лили, до этого безмолвным приведением застывшая подле мужа, поникла, приложив ладони к лицу в каком-то беззащитном жесте безграничного отчаяния. Северус невольно узнал в этой реакции Клод. На мгновение Лили снова стала для него самым родным человеком на земле. Он едва подавил в себе порыв подойти к ней и ласково опустить руки на плечи…

Но вместо этого сказал, неотрывно глядя на неё:

— Полагаю, всё это нужно, чтобы я согласился провести запрещённый кровный ритуал.

И тут же женщина резко выпрямилась, гневно сверкнув изумрудными глазами. Смутные чувства тут же отпустили сердце, и Северус вздохнул свободнее.

— Ты не оставляешь нам выбора!

— Не оставляю тебе, — поправил он. Один выразительный взгляд, и женщина побледнела ещё больше.

Да, милая. Готова ты открыть свою тайну им?

Северус почти почувствовал себя последней сволочью, и он сильно бы солгал, если бы сказал, что его это не устроило.

Поттер окинул растерянным взглядом жену, школьного неприятеля, но промолчал. Видимо, решил, что разговор подождет до момента, когда они с Лили останутся наедине.

Что ж, Северуса это вполне устраивало.

— Так это правда? — вдруг подал голос Грюм. — Мальчишка-Принц действительно тот, за кого себя выдаёт?

— Да, Аластор, — впервые вмешался в беседу Дамблдор. Он выглядел не вполне довольным результатом и выводами, которые сделали участники диалога. Это можно было понять по тому, как взгляд его искристых голубых глаз задумчиво останавливался то на Поттерах, то на разъярённой МакГонагалл, то на равнодушном Снейпе. Но возможно именно это и было целью старика: столкнуть их всех и наконец узнать, кто к какой работе будет склонен после, когда обнаружит своё отношение к неоднозначной, надо признать, проблеме. В конце концов, он желал всем блага и совсем не собирался поручать людям работу, к которой они были бы заранее не приспособлены. Да, знал бы Альбус, что однажды решение отправить Гарри к маглам приведёт его в этот момент, он бы подумал ещё десять раз прежде, чем убеждать Лили в благополучии такого плана…

— Джеймс, мальчик мой, — наконец-то собрался с мыслями Дамблдор. — Так ты полагаешь, что Турнир действительно отменят?

— Боюсь, что всё же нет, Директор, — Поттер покачал головой. — Разговоры об этом звучат громче, но Крауч не допустит такого. Говорят, он сейчас серьезно болен, но даже в таком состоянии достаточно жестко держит политику Турнира под контролем. Бэгмен паникует, конечно, но тоже поддерживает мнение Барти. За ними весь отдел магических игр и спорта. Они не позволят сорвать международное соревнование, в которое вложили столько сил и средств. Скорее всего, просто усилится охрана, выделят отряды авроров на время второго Испытания. После него уже будут принимать решение.

— Я тебя понял, Джеймс, спасибо, — кивнул Дамблдор. — Что ж, мои дорогие. Я попросил прийти вас всех, потому что считаю, что именно вам я могу доверить всё, что было сегодня сказано, и быть уверенным в том, что это не уйдет дальше моего кабинета. Я полагаю, вы понимаете, насколько эта информация важна.

— Будь уверен, — проскрипел Грюм. — Постоянная бдительность!

— Верно, Аластор, — вздохнул Дамблдор. — Именно это и стоит нам всем вынести из всего вышесказанного. Северус, как ведёт себя метка?

— По-прежнему, директор, — лицо Снейпа никак не изменилось при упоминании уродливого клейма. — Проявляется, исчезает. Доставляет неудобство, но не входит в полную силу.

— Всем нам надо понимать, что очень близок день, когда наш с вами Враг вернётся, — хмуро сдвинув брови, продолжал Дамблдор. — И нельзя, чтобы он застал нас с вами в подобном смятении. Наш долг отсрочить как можно дальше этот момент, но мы в любое время должны быть готовы. Карл ещё слишком юн, чтобы снова встретиться с Волан-де-Мортом. И наша обязанность — оберегать его и всеми силами готовить к тому, что ему может предстоять в будущем. Мы все знаем, что Лорд Волан-де-Морт не склонен прощать ошибки ни своим слугам, ни тем более, себе. Он снова попытается убить Карла, и мы должны защитить мальчика. Что касается Гарри… — здесь Дамблдор на мгновение замолчал, остановив свой взгляд на Поттерах. — Его тоже нельзя выпускать из виду. И если все развивается по тому сценарию, что предполагает Министерство Магии… Мы должны уберечь мальчика от уготовленной ему участи, — взгляд серьезных голубых глаз переместился на застывшую МакГонагалл. — Минерва, я знаю, что вы помогаете Принцам с трансфигурацией. Что вы можете сказать о Гарри?

— Он абсолютно точно не похож на детей Пожирателей Смерти, профессор Дамблдор, — сверкнула глазами МакГонагалл. — Прилежен во всём. Серьёзен, умён и внимателен к своим друзьям. То же могу сказать и об остальных детях. Их не в чем подозревать, Альбус.

— Что ж, отрадно слышать, — кивнул профессор. — Но, к сожалению, знал я одного умного, серьезного и обаятельного юношу… Я могу рассчитывать на вашу помощь, Минерва? Вы сможете и дальше оберегать детей от дурных поступков?

— Как всегда, профессор Дамблдор. Как всегда.

* * *

Когда барьер остался позади, Северус тут же трансгрессировал к воротам Хогвартса.

Нахлынувшие воспоминания придали ему решимости, и он стремительным шагом понёсся к входным дверям, уже предчувствуя направление. Казалось бы, он и так назначил Фритьефу на вечер встречу. Но видимо все события его жизни в последнее время предпочитали посылать размеренные планы псу под хвост.

Беспокойный дракончик царапал кожу, подгоняя волнение за Клод. Он всегда чувствовал, кому именно из детей грозит опасность. И сейчас, находясь в непосредственной близости к замку, понимал, что смертельной опасности, вероятнее всего, нет. Но всё равно последние лестничные пролёты миновал почти бегом, пугая и без того зашуганных им студентов.

Порывисто распахнув дверь, Северус в который раз порадовался, что защита от воров и лишних ушей, рассчитанная на любопытных студентов и назойливых домовиков, на него не действовала.

Конечно, никакой смертельной схваткой в классе дуэлинга и не пахло. Там, понурые, сидели Гарри и Клод.

Фритьеф окинул его растерянным взглядом, и Северус поспешил закрыть дверь и преодолеть разделявшее их расстояние, не скупясь на едкие комментарии.

Когда они с Клод остались наедине, он уже чувствовал только одно желание: устроить хорошенькую взбучку задиристой упрямой дочери.

Но вместо этого он молча достал волшебную палочку и легко погасил всплеск излишков магии, торчащими нитями ощущавшиеся рядом с Клод.

Девочка сбилась с дыхания и тут же растерялась, разом утратив воинственный вид.

— Сядь, — бросил он. Клод сперва непокорно сверкнула глазами, но почти сразу равнодушно присела обратно на стул. — Что у вас здесь случилось?

— Ничего, — Клод упрямо смотрела в сторону.

Северус нахмурился.

— Что ж, не хочешь — не говори. Только не думай, что я буду срываться с места по любому пустяку. — он помолчал. — В чем дело? Почему сейчас я вижу перед собой маленького обиженного ребёнка, не контролирующего свою силу, а не свою дочь и опору?

— Опора не в ресурсе, просьба перекинуть мост на другую сторону, — огрызнулась девочка. — Но спасибо за заботу. Мы со всем справляемся.

Повисла пауза, в течение которой Северус боролся с желанием придушить маленькую засранку.

— Почему вы с Гарри пришли к профессору Фритьефу? У вас какие-то проблемы? — наконец повторил он свой вопрос.

Клод фыркнула, её рот исказился в неприятной ухмылке. Северус не заметил, потому что редко смотрелся в зеркала, но в этот момент его дочь была очень похожа на него самого. На желчного профессора зельеварения, безжалостно критикующего своих студентов.

— А, так ты заметил Гарри? Может, ты ещё что-нибудь заметил? Например, что ему страшно, или плохо? Что у него постоянно болит голова? И что до второго Испытания — неделя, а он так и не заказал жабросли, потому что боялся идти к тебе в одиночку? — она перевела дух. — Что-то из этого было заметно?

Северус огорошено молчал, раздражение слегка притупилось.

Клод вскочила с места, не в силах справиться с собой. Эмоции снова бурлили через край. Напускное, вымученное равнодушие исчезло, и гнев лавиной прорвался за тонкую корку льда.

— Какие проблемы? Разве они могут быть у таких благополучных людей, как мы? А, кстати, — она остановилась, и одни черные глаза встретились с другими: — что происходит с профессором Фритьефом? Может это ты заметил? Нет? Да он на ногах едва стоит! — гневный взгляд снова обжег лицо, но Северус не перебивал. Он и сам ненавидел, когда перебивают. — В прошлый четверг шестикурсник Фред Стоун рассказывал, как они всем курсом его в чувство приводили, когда он стуфепай банальный пропустил! Об этом ты знал? Или профессор Гандес? У нас только начались с ней занятия, а она уже с нами говорит о боевых рунах! Этому даже в школе авроров не учат! А теперь ты за неделю до Испытания исчезаешь из замка и отправляешься домой! И куда? Защиту восстанавливать! Опять защита! От чего вы все нас защищаете?! От чего?! Потому что пока что, — она коротко рассмеялась. — Больший ущерб всем нам принесло ваше молчание, а не забота.

Она отвернулась к окну, обхватив руками плечи. Слова вышли, и вместе с ними потухла ярость. С ней всегда так бывало: стоило выговориться на эмоциях, и уже не было желания что-то выяснять и доказывать. Ей становилось всё равно…

Разве что холод.

Ей было холодно от всего, что с ними происходило. И как сейчас не хватало рядом Мэтта… Спокойного, рассудительного. Не было Гарри, Фритьефа. Никого, кто мог бы сейчас её утешить. Только вечно прямой и занятый отец, который всегда держался на расстоянии…

— Сядь, — в который раз за это бесконечное утро послышалось сзади. Только на этот раз хрипло, как-то устало.

Клод равнодушно повиновалась. Снейп всё также сверлил её взглядом своих холодных глаз, но губы уже не были сжаты в тонкую линию, и брови не сходились хищно у переносицы.

— Мне жаль, — сказал он в пустующей тишине. — Что так всё выглядело со стороны. За последнее время произошло слишком много событий, чтобы мы успевали ещё и вас об этом информировать. Откровенно говоря… Я и сам растерян.

Клод удивленно вскинулась. Северус отвернулся, сделав несколько шагов к окну.

Класс дуэлинга находился с противоположной от входа стороны замка. Подступающий со всех сторон лес и мнимое безмолвие округи обычно давили на нервы, но сейчас всё это словно соответствовало внутреннему настроению обоих.

— Я обещаю, что расскажу вам всё, что на данный момент нам известно. Но здесь об этом говорить опасно. Нам вообще не следовало затевать разговоров в стенах этого замка. Скоро пасхальные каникулы. На них мы все отправимся домой. Вместе. А пока прошу лишь об одном: держитесь друг друга, берегите Гарри. Не позволяйте ему ходить по коридорам в одиночку. Я буду варить ему зелья. Нужно, чтобы он принимал их регулярно. Это поможет на какое-то время усмирить головные боли. На рунах и трансфигурации будьте особенно внимательны. Весь материал вы должны знать блестяще.

Он отвернулся от окна и снова встретился взглядом с Клод.

— Ты говорила, что хочешь заняться анимагией.

Клод потупилась.

— Я хотела, — наконец ответила она. Прежнего гнева на отца уже не ощущалось, поэтому слова вырвались сами собой. — Дело в профессоре МакГонагалл. Она отказалась мне в этом помогать в начале года.

— Что ж, сейчас — самое время, чтобы возобновить уговоры.

— Ты не против?

— Я против, Клод, — скрепя сердце признал он. — Но однажды твоя инициатива может сослужить всем нам верную службу.

— А как же реестр? — Клод нахмурилась. — Если всё получится, мне нужно будет регистрироваться в реестре анимагов.

— Это не проблема, Клод. Профессор Макгонагалл тебе в этом поможет.

На какое-то время в помещении снова установилась тишина. Клод сосредоточенно думала.

— А Фритьеф? — наконец спросила она. — Что с ним? Он болеет?

— Я поговорю с ним, Клод. Мы с профессором Гандес держим ситуацию под контролем. Большего сказать не могу.

Девочка кивнула, не слишком обнадёженная и совсем не довольная, но за неимением другого выхода признавая такой расклад.

— Есть ещё кое-что, — Клод рассеянным движением погладила чуть смявшийся край школьной мантии, словно собираясь с мыслями. Чуть закусила губу и подняла на отца уже совсем другие — обеспокоенные глаза. — Я только сейчас об этом вспомнила. Мы ходили утром в подземелья и хотели подождать твоего прихода… Я хочу сказать, что все двери были открыты. В класс, в зельеварню и в… личные покои. Обычно ты ведь запираешь двери, да?

Северус хмуро разглядывал дочь, чувствуя, как в очередной раз напряжение сковывает горло.

— Да, Клод. Обычно запираю.