Их большая тайна (гет)

На арене вновь гулко затрубили десятки труб. Зрители старались занять места заранее, поэтому к началу действа все трибуны были заполнены сверху донизу. Митиан, Елена и лорд Годвин в сопровождении свиты прибыли позднее всех. Девушки переменили свои наряды — Митиан выбрала платье из тяжелого бархата благородного орехового цвета и распустила волосы, украсив их тонкой золотой диадемой; подбитое белым мехом платье Елены было сшито из розовой парчи, на ее руках красовались ажурные перчатки с кокетливыми пряжками. Когда венценосные гости под приветственные возгласы толпы сели на свои места, на ристалище начали выезжать бойцы и становиться в две линии друг против друга. В обеих группах было равное количество участников, возглавляли их Эйрвин с одной стороны и Альберт — с другой. В качестве опознавательных знаков для рыцарей использовались цветные повязки выше локтя, которые в пылу схватки помогали понять, кто к какой партии принадлежит. У лидеров эти повязки были шире и длиннее — также для удобства бойцов и зрителей.

Артур, Моргана и Гвен стояли отдельно от основного скопления людей, ближе к воротам, через которые рыцари въезжали на арену. Вид с этого места был чуть хуже, зато Моргана могла не бояться, что кто-то заметит, как она колдует. Артур поглядел на нее с долей сомнения, как будто все еще не очень верил в ее силы.

— Надеюсь, ты знаешь, что нужно делать, — сказал он сестре.

— Я была бы тебе благодарна, если бы ты сейчас просто помолчал, Артур, — ответила Моргана, сосредоточенно изучая взглядом шеренгу рыцарей, кони под которыми звонко ржали и рвались в бой.

Герольд во всеуслышание напомнил бойцам правила, согласно которым нельзя было наносить колющие удары мечом. Дозволялось использовать булаву или небольшую секиру; перед участниками стояла задача обезоружить как можно больше бойцов из противоборствующей группы, правом остановить состязание в любой момент обладал только король. Альберт слушал герольда со скучающим лицом. Встретив пристальный взгляд Эйрвина с противоположной стороны, он надменно усмехнулся и опустил забрало у шлема.

Рыцари обнажили мечи, по сигналу пришпорили коней и помчались навстречу друг другу. Десятки пар копыт взрыхлили землю и подняли в воздух густую пыль, которая стала еще гуще, когда шеренги бойцов схлестнулись между собой. Грохот падающих тел в доспехах, звон оружия, лошадиное ржание — все смешалось в этом непроглядном серо-буром облаке.

— Я ничего не вижу! — воскликнула Моргана.

— Подожди, пока осядет пыль, — громко ответил ей Артур сквозь адский шум. — Он не станет нападать сейчас!

На ристалище уже появились «жертвы» — те бойцы, которые не выдержали первого столкновения. Упав с лошади, они имели право продолжить схватку пешими, но не все из них были способны на это после полученного удара. Юркие прислужники выбегали на поле и уносили их на носилках, другие ловили и быстро уводили бесхозных лошадей, чтобы они не бегали без всадников. Пыльное облако к тому времени рассеялось, рыцари стихийно разбились на пары и сражались один на один. В зависимости от положения дел на арене внутри групп образовывались коалиции, сообща отражающие атаки, но в такой сумятице уследить за ходом боя становилось все сложнее. Когда Альберт с помощью своих сторонников разделался с атаковавшими его противниками, он достал булаву и помчался сзади на Эйрвина, который в этот момент был занят сражением на мечах. Артур сразу же заметил это.

— Моргана! Делай что-то, он так сломает ему хребет! — воскликнул он, видя грозный замах Альберта.

Реакция Морганы была молниеносной: под ногой у Альберта лопнула кожаная подпруга, и он на полном скаку слетел с лошади вместе с седлом.

— Есть! — обрадовался Артур так, будто сам сшиб его на землю.

Советник лежал лицом в песок с полминуты. Могло показаться, что он разбился насмерть, однако Альберт пошевелился, сделал над собой усилие и поднялся на ноги. Его заговоренная булава все еще была при нем. Едва он перестал шататься и принял устойчивое положение, как его вызвал на бой другой пеший воин из партии Эйрвина. Ему никак не давали подобраться к королю, и это, очевидно, ужасно его злило.

— Если это то, чем обычно занимался Мерлин… — покачал головой Артур, глядя на Моргану. Ее хмурые брови дали ему понять, что она против сравнений с Мерлином.

Между тем все больше рыцарей выбывали из строя. Лязг мечей, шум, крики толпы, грязь, кровь — от того блеска, с которым рыцари восседали на своих скакунах до начала схватки, не осталось и следа. На трибуне Елена не на шутку распереживалась за жениха. Митиан подбадривала ее, как могла, не переставая волнительно следить за сражением. А волноваться было о чем, так как Альберт, пользуясь общей неразберихой, предпринял попытку ударить лошадь Эйрвина запрещенным к применению кинжалом, который он припрятал под отворотом сапога. Моргана, не сводившая с него глаз, увидела эту попытку и моментально ее пресекла, магическим образом выбив клинок у него из руки.

— Не пора ли переходить к основной части плана? — вмешался Артур. — Чего ты ждешь?

— Наберись терпения, Артур, — ответила Моргана, раскрасневшаяся от напряжения. — Если я сделаю это сейчас, никто ничего не поймет!

В конце концов, боеспособных участников на ристалище почти не осталось. Эйрвин бился с последними двумя усидевшими верхом рыцарями, пока Альберт сокрушал немногочисленных пеших бойцов, сторонников короля. Расправившись с ними, он принялся за своих, к великому изумлению публики. Правилами не возбранялось атаковать членов собственной группы в том случае, если воин желал единоличной победы, но зрители, судя по всему, ожидали от Альберта большего благородства.

— Альберт убирает со своего пути всех, кто может ему помешать, — сказала Гвен.

— Так и есть, — подтвердил Артур, хмуро наблюдая за происходящим. — Не подведи, Моргана!

На арене наступило короткое напряженное затишье, когда предводители двух групп остались единственными уцелевшими. Эйрвин спрыгнул на землю, чтобы быть с Альбертом в равном положении. Советник снял и отбросил в сторону мешавший ему шлем, тяжело хватая ртом воздух. Отдышавшись, он ухмыльнулся:

— Все ждут, сир, что мы будем сражаться до конца. Не станем же никого разочаровывать.

Эйрвин ответил запыхавшимся голосом:

— Вы знаете, что я никогда не отказываюсь от борьбы.

— Рад слышать, — удовлетворенно кивнул Альберт. — Вспомните, ваше величество, как я учил вас сражаться булавой, когда вы еще были мальчишкой. Проверим, как хорошо вы усвоили мою науку.

Он не дал Эйрвину опомниться и начал наступать, яростно размахивая своим орудием. Короля спасало лишь умение быстро и легко двигаться по арене и увертываться от ударов во всех направлениях; один раз шипастый железный шар пролетел в дюйме над его забралом и один раз попал в щит, погнув его с такой страшной силой, словно тот был сделан из необожженной глины.

— Что происходит? — растерялся Артур.

— Не получается! — испуганно вытаращила глаза Моргана. — Я не учла, что на булаву уже было наложено заклинание!

— И что делать?! Смотреть, как Эйрвина убивают?

— Я должна усилить действие первого заклинания!

— Так сделай это скорее, пока не поздно! — наседал на сестру Артур.

— Ты же видишь, что я стараюсь! — отчаянно воскликнула Моргана.

Эйрвин взял себя в руки и начал не только обороняться, но и атаковать. План Альберта оттеснить его к ограждению не удался, и все же король осторожничал, понимая, с каким оружием имеет дело.

— Неплохо, сир! — распаленный схваткой, прорычал советник. — Посмотрим, как вы справитесь сейчас.

Он начал раскручивать булаву над головой, чтобы поставить роковую точку в этом поединке. По трибунам прокатился вздох страха — в воздухе, казалось, повисло что-то зловещее. Вдруг булава странным образом изменила траекторию движения и камнем рухнула на землю, наполовину уйдя в нее. Своей тяжестью она утянула вниз руку Альберта, который теперь застыл в неестественной позе и с глубочайшим ужасом в глазах.

— Что такое, сэр Альберт? — спросил Эйрвин. — Силы покинули вас настолько, что вы не в состоянии удержать простую турнирную булаву?

Советник несколько раз бешено дернул за древко, но орудие не поддавалось — его намертво пригвоздило к земле.

— Проклятье! — глухо выругался он.

— Ответьте, в чем дело, — сказал Эйрвин громче и настойчивее, сняв шлем и тряхнув взмокшей головой. — Чего вы так испугались?

Тишина на арене наполнилась легким гулом недоумения — зрители переговаривались между собой, гадая, что заставило Альберта остановиться.

— Что такое? — удивленно развел руками в своей ложе лорд Годвин. — Почему они перестали сражаться?

Митиан торжествующе улыбнулась, увидев, каким пунцовым стало лицо Альберта. Он смотрел на противника яростно и в то же время беспомощно, когда тот подошел к нему и попытался помочь с булавой.

— Как странно, — заметил Эйрвин, — двое крепких мужчин, вроде нас с вами, не могут поднять эту булаву, которой вы еще минуту назад орудовали с таким мастерством.

Немая злость в глазах Альберта пылала так сильно, что могла бы сжечь молодого короля заживо.

— Очевидно, нам придется продолжить на мечах, сир, — процедил он, сохраняя самообладание настолько, насколько это было возможно в его положении.

И тут произошло то, чего на арене никто не ожидал. Булава, за которую до сих пор держался Эйрвин, раскалилась докрасна, древко почернело и задымилось так, что это увидели все.

— Магия! — воскликнул король, едва не обжегши руку. — Вы использовали магию, советник!

Толпа громко зароптала: тут и там слышались испуганные возгласы, кое-кто из зрителей, побоявшись колдовства, спешил покинуть трибуны. Альберт во всей этой смуте, вероятно, решил, что ему больше нечего терять, схватил с земли оброненный кем-то из рыцарей меч и бросился в атаку на Эйрвина. Их клинки со звоном скрестились, и между ними началась настоящая битва — жестокая, не прикрытая никакими хитростями, не признающая правил. Битва не на жизнь, а на смерть.

Стараясь достать противника, Эйрвин сделал неосторожный выпад и пропустил мощный удар железной перчаткой. Второй удар по голове оглушил его, и король без сил упал на песок. Альберт, кровожадно выпучив глаза, занес над ним меч и сделал замах, но тут его клинок неожиданно встретил сопротивление.

Советник метнул дикий взгляд на того, кто воспрепятствовал ему. Это был не стражник, не рыцарь, а какой-то оборванец из толпы. Он заслонил короля своим мечом так отважно и дерзко, что у Альберта на мгновение вышибло дух, после чего он направил свою ярость на нового соперника. Соперник оказался отнюдь не прост — он сражался лучше, чем большая часть рыцарей на этой арене, каждое его движение было отточено, каждый удар выверен. Зрители забыли обо всем и пораскрывали рты, наблюдая за этим самозваным героем.

Тем временем Эйрвин пришел в себя, и первым, что он увидел, был ожесточенный бой между Альбертом и принцем Артуром. Артур выскочил на ристалище прямо так, без доспехов, подобрав чьи-то щит и меч, и атаковал изменника у всех на глазах. Ошарашенный и озверевший Альберт сдаваться не собирался, но в какой-то момент он все же дал слабину и был уложен на лопатки. Артур приставил острие меча к его груди, сурово глядя в черные глаза, полные бессильной злобы.

— Стой! — остановил его Эйрвин.

— Он заслуживает смерти, — дрожа от негодования, процедил Артур.

Трибуны замерли в ожидании развязки развернувшейся перед ними драмы. Эйрвин поднялся с земли и подошел, прихрамывая.

— Он заслуживает того, чтобы его судили по закону, — устало проговорил он, поглядев на бывшего советника сверху вниз с разочарованием и презрительной жалостью. — Стража! В темницу его. Турнир окончен.

Альберта поволокли с арены под руки под возмущенный гул толпы. У него пошла носом кровь, оставляя на буром песке багряные, почти незаметные следы. В ужасе были все, от венценосных особ до простолюдинов, и вдруг Елена, неизвестно каким чудом державшаяся в сознании все это время, вгляделась в лицо храбреца, который спас Эйрвина от неминуемой гибели.

— Папа, это же Артур! — громко воскликнула она. — Артур Пендрагон!

— Артур? Этот юноша?.. — удивился Годвин, прищурив глаза, взгляд которых в силу возраста был не так остр, как у дочери. — Верно, это он! Сын Утера! Что он здесь делает?

Нижние галереи услышали и подхватили это, так что имя Артура Пендрагона разнеслось по арене в считанные мгновения. Эйрвин прилюдно пожал ему руку в знак благодарности.

— Вы с леди Морганой спасли мою жизнь и трон Немета, — сказал он.

— Простите, что пришлось использовать вас как наживку, — ответил Артур. — План Морганы был рискованным, поэтому спасибо за ваше доверие, сир.

— Главное, что он сработал. Чем я могу отплатить вам и Камелоту, Артур?

— Вообще-то… — сконфуженно пробормотал принц. — Вообще-то мы как раз приехали просить Немет о помощи. Хотя мне было бы приятнее называть это союзом.

Эйрвин деловито кивнул:

— Через два часа я буду ждать вас в главном зале совета, там мы наконец-то сможем все обсудить.

— Так быстро? — удивился Артур, недоверчиво обведя взглядом расшумевшуюся толпу на трибунах, в центре внимания которой он оказался.

— Ни к чему откладывать разговор. А кроме того, здесь с этой минуты вы, Моргана и все, кто приехал вместе с вами, почетные гости. Вам больше нет нужды прятаться и нечего опасаться.

— Благодарю, ваше величество, — слегка поклонился Артур.

— Не стоит, — улыбнулся Эйрвин. — Помните: Немет перед вами в долгу.

* * *

Роскошь — это главное, что бросалось в глаза впервые посетившим тронный зал Немета. Широкий куполообразный свод, расписанный кистями древних мастеров, давал много света за счет окон, расположенных в его нижней части. Львы, быки, драконы, мифические колдовские животные взирали сверху на собравшихся людей своими пламенными очами, как будто стерегли этот славный дворец. Колонны из зеленого мрамора, расположенные по всему периметру зала, подпирали балкон и верхние галереи арочной формы. Естественно, что у некоторых возникало желание обладать всем этим богатством, только Артуру и Моргане было все равно — красота архитектуры и убранства сейчас занимала их меньше всего.

На срочном совете, собранном сразу после скандального турнира, присутствовали придворные вельможи, правитель Гаванта, принцесса Митиан, а также венценосные гости из Камелота, неожиданное появление которых породило немало слухов. Последние события сильно взбудоражили и обеспокоили двор, поэтому Эйрвин решил объясниться с подданными насчет предательства сэра Альберта, заявив, однако, что не собирается откладывать из-за этого торжество и не станет карать преступника до своей женитьбы. После этого он дал слово Артуру. Тот, уже не тушуясь под любопытными взглядами толпы, выступил на середину зала и обратился к королю, принцессе и ко всем присутствующим:

— Ваше величество. Ваше высочество. Милорд, — поклонился он Годвину, получив в ответ заинтересованный дружелюбный кивок. — Господа и дамы. Я и моя сестра, принцесса Моргана, просим прощения за то, что побеспокоили вас в этот день, когда Немет накануне важного события едва не испытал страшное потрясение. Тем не менее, у нас была важная причина приехать сюда и предупредить вас о надвигающейся опасности. Вероятно, вы слышали о человеке по имени Вортигерн, который известен своим разбоем, грабежами и притеснением своих людей. Последние несколько месяцев он провел за морем, собирая себе армию из саксов, чтобы напасть на Камелот, а теперь объединился для этого с Сенредом. Их силы начинают стягиваться у побережья, в замке Файрона, чтобы затем направиться на восток к Белым горам, к границе с Камелотом. Они чинят разор в собственном царстве, нападают на деревни, держат в страхе простых жителей. Нам не известны ни точная численность наемников, ни точный срок нападения, но мы знаем, что эту угрозу нельзя отрицать и недооценивать. К ней нужно быть готовыми. Армия Камелота сильна, однако есть только одно верное средство выстоять против объединенной армии врагов — заключить союз самим. Поэтому, — Артур сделал паузу, волнительно сглотнув, — мы рассчитываем на дружескую помощь Немета в этом деле.

Новость взволновала зал. Вельможи принялись обсуждать ее между собой, но вполголоса, ожидая, что на это скажет король. Эйрвин ответил не сразу, тщательно обдумав услышанное:

— Я понимаю вас, Артур. И я согласен с тем, что нам следует объединиться, чтобы дать отпор саксам.

— Но, сир, — возразил один из советников, — у нас нет никаких точных сведений о замыслах Вортигерна, принц Артур не предоставил их. Как в таком случае мы сможем правильно оценить положение?

— Вы правы, сейчас оценить положение трудно, — согласился Артур. — Однако я был в замке Файрона, я видел армию Вортигерна своими глазами, слышал об их планах из первых уст. Они начнут свое вторжение не позднее начала следующей весны, и оно может стать сокрушительным.

— Похоже, вы не понимаете, что такое иноземное вторжение, — сказал советнику Эйрвин. — Камелот первым лежит на пути у саксов. Если позволить ему пасть, это откроет дорогу целым полчищам захватчиков, эту чуму будет не остановить. Лорд Годвин, что думаете вы?

Годвин озадаченно вздохнул.

— Слова Артура очень встревожили меня, Эйрвин. Утер мой старый друг, и я был бы чрезвычайно рад помочь ему защитить Камелот. Я не понимаю лишь одного: почему Утер сам ничего не сообщил мне? Мы с ним всегда были добрыми союзниками. Он мог бы отправить в Гавант гонца с письмом, я бы непременно откликнулся на его просьбу.

Обернувшись, Артур поймал растерянный взгляд Морганы.

— Дело в том, что… — начал он нетвердо, но затем встрепенулся и произнес более уверенно: — Я здесь не по воле отца, это моя собственная инициатива.

Совет загудел, словно пчелиный улей, удивленный признанием Артура. Король поднял руку, призывая к тишине, и толпа смолкла.

— Ваше высочество, — сказал он, обращаясь к Артуру, — верно ли я понимаю, что Утер Пендрагон не просит Немет о военном союзе?

— Да, сир, — сникши, пробормотал тот.

— И вы понимаете, что без приглашения и без договора, подписанного королем, появление нашей армии на земле Камелота будет расцениваться как вторжение?

Митиан, молчавшая до сей поры, обратила к брату свой возмущенный взор.

— Что ты такое говоришь, Эйрвин? — воскликнула она. — Как ты можешь? После того, что они сделали для нас!

— Митиан, я знаю, что говорю, — ответил ей Эйрвин вполголоса. — Ты ведь даже не дала мне закончить.

— Я прекрасно понимаю вас, милорд, и согласен со всеми вашими доводами, — сказал Артур. — Я спокойно приму отказ.

— Вы ошибаетесь, принц Артур. Я намерен оказать Камелоту всю необходимую помощь в войне с саксами. Семи тысяч воинов будет достаточно?

От изумления у Артура на мгновение отвисла челюсть, а двор принялся горячо обсуждать решение короля. Мнения разделились: часть советников не одобряла идею скорой войны, другая часть была на стороне Эйрвина и Артура.

— Милорды! — осадил их Эйрвин, устав наблюдать распри. — Не забывайте о том, благодаря кому ваш король остался жив. Ваше поведение, по меньшей мере, неуважительно и неблагодарно. Мне кажется, нашему гостю еще есть о чем поведать нам, не так ли, Артур?

Совет стыдливо притих. Артур, дождавшись полной тишины, признательно кивнул королю и продолжил:

— Вы правы. Я хотел бы, чтобы меня услышал каждый находящийся в этом зале, — сказал он, окинув взглядом толпу вельмож в дорогих камзолах и с пышными орденами на груди. — Я могу понять тех, кто возмущен или напуган. Войну никто не ждет. Войне никто не рад. Никто не хочет погибать или терять в бою своих близких. Но война никогда не просит приглашения — она приходит, и мы либо готовы к ней, либо нет. Вы думаете, для чего Немету или какому-либо другому королевству участвовать в битве, которая его не касается? Увы, это заблуждение, господа. Некогда Альбион был оплотом силы и славы, враги не смели подступиться к нему. Древние короли ценили единство превыше всего, так как знали, что поодиночке мы становимся слабыми и беззащитными перед силами зла. С тех пор прошло много веков, мы забыли, что значит быть единым целым, мы погрязли во внутренних войнах, спорим о первенстве и наносим друг другу обиды, не задумываясь о последствиях. А последствия таковы, что во всем этом мы рискуем потерять самих себя, свои царства и наследие. Если врата Камелота падут перед саксами, рано или поздно беда постучится в каждые ворота, будь то Немет, Гавант, Мерсия или Карлеон. Альбион наш общий дом, его защита — общее дело. Разумеется, вы вольны выбирать, каким путем захотите пойти.

Речь принца произвела сильное впечатление на слушающих. Советники прекратили споры, раздавалось все больше голосов в поддержку союза с Камелотом. Моргана наградила Артура гордой улыбкой.

— Дело решено, — заключил Эйрвин. — Мое решение окончательно: Немет предоставит часть своей армии Камелоту при нападении саксов. Я уверен, что мы сможем прояснить и уладить любые непонимания с королем Утером, если они возникнут.

— Я также готов предоставить своих людей, конницу и оружие в поддержку Камелота, — с воодушевлением добавил Годвин. — Моя армия не столь многочисленна, зато хорошо обучена сражаться.

— Спасибо, милорд, это гораздо больше того, на что мы могли рассчитывать, — сердечно поблагодарил его Артур.

Когда совет был окончен и зал начали готовить к предстоящей свадьбе, Эйрвин с глазу на глаз задал Артуру вопрос:

— Артур, скажи правду, что случилось в Камелоте? Утер знает о том, что вы здесь?

— Нет, не знает, — честно признался принц. — И не думаю, что он хочет знать.

— Вот как? Почему?

— Отец изгнал нас, меня и Моргану. Вернее, сначала он изгнал Моргану… из-за ее дара. Ну, а я не смог мириться с этим, и меня постигла та же участь.

Эйрвин понимающе покачал головой:

— Полагаю, этого следовало ожидать рано или поздно. Моргана может гордиться таким братом, как ты.

— В моем поступке нет ничего выдающегося. Ты бы сделал ради Митиан то же самое, любой брат поступил бы так на моем месте.

— Однако ты не забываешь о том, что ты по-прежнему наследный принц, — заметил Эйрвин.

— В этом я тоже не уверен, — кисло усмехнулся Артур. — Внутри меня чувство долга, порой оно заставляет меня действовать наперекор чувствам.

— Неужели твое желание защитить Камелот — это всего лишь долг? Ты проделал весь этот путь только ради долга?

— Конечно, нет. Защита Камелота и его людей — моя священная обязанность независимо от обстоятельств. Дело в моем отце. Я зол на него, я не хочу его видеть, но одна мысль о том, что ему грозит опасность, вселяет в меня жуткий страх.

— Понимаю, — вздохнул Эйрвин.

— Что с Альбертом? Ты собираешься его помиловать?

— Нет. Он получит по заслугам, когда придет время. Мне ужасно жаль, что его предательство омрачило такое светлое событие. Не представляю, что сейчас чувствует Елена.

Артур дружески похлопал Эйрвина по плечу.

— В любом случае, она рада, что ты жив и здоров. И… спасибо за все. За приют и за поддержку. Мы никогда этого не забудем.

— Я уже говорил: не стоит благодарности, — добродушно отмахнулся Эйрвин. — Вы можете оставаться в Немете столько, сколько понадобится. И, разумеется, завтра вы все приглашены на церемонию и на пир.

Митиан тем временем лично проводила Моргану в отведенные ей покои. Это была просторная светлая комната, убранная богато, но с изысканным вкусом, присущим здешним жителям. Моргана вошла внутрь, рассеянно оглядываясь по сторонам, подошла к зеркалу, провела пальцами по краю столика из слоновой кости. Затем она подняла глаза, и отражение заставило ее легонько вздрогнуть. Она даже не догадывалась, насколько изменилась за последнее время. Ее глаза так сильно потускнели, что стали серыми, губы будто бы забыли, как надо улыбаться, дорожное платье — лучшее из тех, что у нее остались, выглядело поношенным и невзрачным.

— Несправедливо, не правда ли? — звонкий голос Митиан отвлек Моргану от созерцания своего тоскливого образа. — Вся слава досталась Артуру, в то время как твоя заслуга была ничуть не меньше.

— Это не имеет значения, — хрипло ответила Моргана. — Я никогда не стремилась к славе, в отличие от Артура. У мужчин это в крови.

— Он очень изменился с тех пор, как я увидела его впервые. Тогда, в Камелоте, я видела лишь принца. Выдающегося, храброго и самоотверженного, но принца. А сегодня я ясно увидела в Артуре задатки великого короля.

Моргана задумчиво усмехнулась и отошла от зеркала к большому светлому окну.

— По крайней мере, одно пророчество начинает сбываться, — пробормотала она.

— Пророчество? — не поняла Митиан.

— Не берите в голову, миледи. В последнее время я часто несу чушь.

Принцесса, вздыхая, покачала головой и подошла ближе.

— Я слышу боль в твоих словах, Моргана, — проговорила она участливо. — Я хотела бы помочь тебе, если бы знала, чем.

— Спасибо, — тепло улыбнулась Моргана. — Вы уже помогли. Я очень благодарна вам и вашему брату. Мне кажется, я так давно не чувствовала себя в безопасности, что уже забыла, каково это.

— Не представляю, как тяжело тебе приходилось в Камелоте с твоим даром.

— Да, это было нелегко. Но ведь и вам пришлось трудно?

— Верно, — слегка нахмурившись, ответила Митиан. — После смерти отца в моей жизни многое изменилось, но лишь сегодня я осознала, в какой опасности мы находились все это время. Я чувствовала, что с Альбертом что-то не так, я всегда задыхалась в его обществе, а в последние дни это чувство только усилилось. Теперь он в темнице дожидается своего приговора, как разбойник, и я не могу сказать, что рада этому, но мне определенно стало легче дышать.

— Хочется верить, что однажды всем нам станет легче дышать, — проговорила Моргана, отрешенно глядя на то, как внизу у крыльца слуги таскают во дворец полные корзины цветов.

* * *

Утро было суетливым и волнительным. Елена в своих покоях не находила себе места, ища то сережку, то свадебный букет. Митиан и Моргана пришли поддержать будущую королеву и стали свидетелями ее суматошных сборов.

— Боже мой, что за день! — смущенно сетовала принцесса Гаванта. — Я так волновалась, что за всю ночь почти не сомкнула глаз. Скажите на милость, кто придумал эти свадьбы? Я встану у алтаря, а все только и будут обсуждать мое платье, прическу и то, как я улыбаюсь!

— Ну что ты, Елена, — успокаивала ее Митиан. — Ты самая прелестная невеста, каких только видел Немет! Все будет великолепно.

— Совершенно согласна, — улыбнулась Моргана.

Елена просияла лицом и сказала уже серьезно:

— Я так рада, что вы пришли! Вчера в один момент мне казалось, что этот день не наступит, и вот он наступил. Не знаю, что и сказать!

— Все плохое уже позади, — с улыбкой произнесла Моргана.

— Слава богу, это так! Скорее бы этот ужасный человек понес наказание.

— Мне кажется, не стоит говорить о нем в такой радостный день, — мягко намекнула Митиан. — У нас есть много других, более приятных тем для разговора.

— Между прочим, — сказала Елена, заинтересованно взглянув на Моргану, — я не знала, что вы с Артуром брат и сестра.

— Мы тоже не знали об этом, — ответила та. — Полагаю, десять лет назад я не обрадовалась бы этой новости, но сейчас я горжусь этим.

— Я бы тоже гордилась, — улыбнулась Елена. — Сама судьба послала вас сюда.

Пока девушки проводили время за приготовлениями к торжеству, жизнь во дворце била ключом. Не оставался в стороне и Ланселот — он еще не вполне оправился после ранения, но и пропустить королевскую свадьбу не мог. Он поднимался по мраморной лестнице, придерживая рукой повязку под одеждой, когда ему повстречалась Гвен. За эти три дня, которые пронеслись как один миг, они ни разу не виделись наедине и не особо к этому стремились. Тем не менее, оба чувствовали смущение и странную неловкость, столкнувшись случайно посреди предсвадебной суматохи. Мимо них сновали слуги с корзинами, кувшинами и подносами. Ланселот поздоровался первым:

— Гвен, как поживаешь?

— Ланселот, — сдержанно улыбнулась ему Гвиневра. — Как твоя рана?

— Заживает.

— Я рада. Правда, я рада за тебя.

Ланселот глубокомысленно покачал головой.

— Должно быть, ты обижена на меня за то, что я тогда исчез, не попрощавшись, не сказав тебе ни слова. Я решил, что так будет лучше для всех, хотя впоследствии жалел, что не объяснился с тобой.

— Это давно в прошлом, Ланселот! Я не держу на тебя никакого зла.

— Глядя на вас с Артуром теперь, я уверен как никогда, что сделал правильный выбор, — улыбнулся он.

— Между мной и Артуром ничего нет, — пробормотала Гвен, опустив глаза. — Ничего, что не было бы позволено служанке, любящей принца.

— Разве ты пошла за ним как служанка?

— Я пошла не только за ним, но и за Морганой. Утер обошелся с ней несправедливо, это был мой долг. Мой и Артура.

— Да, разумеется, — деликатно кивнул Ланселот. Он поднялся на ступень выше, чтобы быть с Гвен вровень, на секунду заставив ее поволноваться. — Я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Как бы ни складывалась моя судьба, каких бы высот я ни достиг в будущем, всем этим я обязан тебе.

— Что ты говоришь! — воскликнула Гвен почти испуганно.

— Это правда. Артур объяснил мне принципы рыцарства — не только словами, но и собственным примером. Мерлин показал, какой может быть дружба. А ты напомнила мне о том, кто я есть и каков правильный путь. Моя жизнь изменилась, в ней появились новые люди, которых я уважаю, ценю и люблю, однако Камелот навсегда останется в моем сердце самым дорогим воспоминанием.

Его слова вызвали в душе Гвен какое-то теплое чувство, похожее на распустившийся цветок.

— Будь уверен, в Камелоте о тебе тоже никогда не забудут, — сказала она с благодарностью. — Я желаю тебе счастья, Ланселот.

* * *

В зале, где все было готово к церемонии, собрались гости. Они становились на две стороны, образуя посередине длинный проход к алтарю, пышно украшенному цветами. С верхних галерей свисали полотна с гербом Немета — воинственным быком. Артур стоял в первом ряду, облаченный в свою кольчугу, рядом были Моргана и Гвен в новых платьях, которые для них сшили за одну ночь по личному указанию короля. Моргана заказала у портних наряд своего любимого зеленого цвета, Гвен предпочла более скромный персиковый. Артур довольно сильно смутился, увидев возлюбленную в непривычном для нее нежном шелке, и Моргана не упускала возможности подколоть его за это.

— Артур, ты еще не видел невесту, а уже проглотил язык? — спросила она с ехидцей, глядя на то, с каким непроницаемым лицом он стоит.

— А должен? К счастью, это не моя невеста.

— Невестам на свадьбах положено быть самыми красивыми, так что не представляю, от кого еще ты мог бы потерять голову.

— Уж точно не от Елены, — показательно покривился Артур.

— Знаешь, я думаю, Елене действительно очень повезло, — продолжала Моргана. — Ей ужасно повезло, что жених не ты.

С балкона громко затрубили трубы, двери распахнулись. Собравшиеся тотчас вытянулись по струнке, готовые встречать короля. Эйрвин вошел в зал в золотой короне и мантии, подбитой горностаевым мехом. Придворные кланялись ему, когда он проходил мимо них, дамы приседали в глубоком реверансе. У алтаря лицом к толпе стоял почтенный седовласый господин, державший в руках специальную ленту, которой было принято обвязывать руки жениха и невесты. «Совсем как Джеффри», — подумала Моргана.

Следом на дороге к алтарю появилась Елена под руку с отцом. Она все еще сильно волновалась, что было заметно по ее трепещущим ресницам и робкой улыбке, но вместе с тем весь ее облик сиял красотой и каким-то тихим счастьем, которое невольно передавалось всем остальным. Митиан широко улыбнулась своей без пяти минут невестке, когда Годвин передал ее руку жениху. Затем были традиционные вопросы брачующимся и взаимные клятвы, ленточка, перевитая багряной осенней лозой, а Моргане так не вовремя вспомнился венок из остролиста, напомнивший ей о тех нескольких днях и ночах в Элдоре, когда она чувствовала себя счастливейшей женщиной на свете. Должно быть, этот венок был ее проклятьем, иначе с чего бы вдруг при одной только мысли о нем у Морганы защипало глаза?

— Тебе не хватает его. Мерлина, — сказала ей Гвен на пиру.

— Это была всего лишь минутная слабость, Гвен. Я не думала ни о чем таком.

— Конечно, думала. А кто бы не думал на твоем месте?

— Какой смысл? Какой смысл вспоминать, сожалеть, мучиться? Мои мечты о счастье с Мерлином оказались пустыми, и что с того? Я не собираюсь терзать себя ими вечно.

Гвен посмотрела на Моргану с сочувствием, но промолчала. В поле их зрения оказались Ланселот с Митиан, которые беседовали о чем-то в стороне от остальных. Ланселот говорил, а принцесса улыбалась ему и никого больше вокруг, казалось, не замечала. Гвен отчего-то сникла, глядя на них.

— Что с тобой? — забеспокоилась Моргана. — Это из-за Ланселота?

— Нет, нет, — отрицательно покачала головой Гвиневра. — Такая чудесная свадьба… Я подумала, что у Артура однажды будет такая же.

— Это зависит от Артура.

— Не только от него, Моргана. Я твердо верю, что он вернет свои права и однажды взойдет на трон. Тогда ему нужна будет рядом женщина, которую с самого детства учили, как быть королевой. Вроде Елены. Эгоистично было бы думать иначе.

— А меня никогда не учили быть Верховной жрицей, — улыбнулась Моргана. — Послушай Гвен, ты важна для Артура. Я знаю, что он не променяет тебя ни на одну из принцесс.

Артур тем временем подошел к новобрачным, чтобы поздравить их.

— Желаю вам счастья, — сказал он с искренней улыбкой. — Елена, надеюсь, ты простишь мои выходки. Я делал это не со зла.

— Ну что ты, Артур, мы же были детьми, — мило улыбнулась Елена, подав ему руку.

Присоединившийся к их компании Годвин похлопал Артура по плечу.

— Я помню тебя совсем мальчишкой, Артур. Кто бы мог подумать, что ты так возмужаешь? Отец может гордиться тобой!

Моргана на ухо шепнула Гвен:

— Артур снова получает признание и похвалу.

— Пусть так, Моргана, они им полностью заслужены, — ответила та.

— А разве я сказала, что не заслужены?..

* * *

Через два дня после свадьбы состоялась коронация Елены. Немет чествовал свою новую королеву и ждал приговора бывшему советнику, но в одно холодное утро по городу разнеслась новость: Альберт умер в темнице от удара, не дождавшись суда и казни. Тем же утром Моргане приснился кошмар. Она металась на своей постели в гостевых покоях, задыхалась и кричала — ей снилось странное заброшенное место где-то посреди леса, залитое зловещим светом полной луны. Моргана кожей чувствовала ледяной воздух, видела похожие на толстую паутину сухие корни растений, которые клочьями свешивались со скал. А затем образы перед глазами начали мелькать, резко сменяя друг друга: кристалл кроваво-красного цвета, разлетающийся в осколки, огненные шары, летящие из катапульт, слезы на глазах Артура и парящий над Камелотом белый дракон. Белый дракон! Она уже видела его раньше.

Моргана проснулась в холодном поту. Сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди, виски сдавило, к горлу подступила тошнота — она уже давно не испытывала таких ощущений. Дрожащей рукой Моргана откинула одеяло и в одной ночной рубашке подошла к окну, надеясь, что морозный воздух успокоит ее нервы. Снаружи начинало светать, главная городская башня утонула в молочном тумане. Жизнь в Немете казалась спокойной и размеренной, но Моргана понимала, что это лишь иллюзия. Душа умирала от предчувствия чего-то важного, что должно было ворваться в их мир, и Моргана спрашивала себя: готова ли она к этому? Не найдя ответа на свой вопрос, она закрыла окно и вернулась в постель.