Однажды он прогнется под нас... (гет)

Была ли идея праздника пиром во время чумы или нет, но цели своей она добилась: всех, ну или почти всех учеников охватила предпраздничная лихорадка, все только об этом и говорили. Гарри же вся эта история доставила проблем, ибо даже тот факт, что он уже пригласил на бал Дженифер не останавливал соискательниц такого знатного партнера, как он. Гарри приходилось отказывать мало что не десятку девчонок в день, причем многие, из принципа, что ли, делали по одному предложению в день. Кроме прочего, кто-то, и Гарри всерьез подозревал близнецов Уизли, принялся развешивать омелу по коридорам. Были ли там нарглы, не было ли их там, но количество парочек, целующихся посреди коридора, превысило все когда-либо виденное Гарри. Надо заметить, что все это происходило при явном попустительстве со стороны директора.

О балу судачили все, кому не лень, а те кому лень просто переводили дух. Пары распределялись, и эти пары в очередной раз доказывали, что Слизерин больше не является как бы государством в государстве, отрезанным от остальных факультетов. Например, Блейз Забини собиралась идти с Дином Томасом, и надо было видеть лицо Драко, когда эта девушка из чистокровной семьи объявила, что идет на бал с маглорожденным! Она не была единственной, хотя, что ни говори, слизеринцы все же сторонились уж совсем маглорожденных волшебников. Многие, очень многие, собирались идти на бал в сопровождении учеников с других факультетов, но в большинстве своем это все-таки были выходцы из волшебных семей. Но тут Гарри ни в чем не мог их обвинить: воспитание есть воспитание, да и сам он, право, не подавал пример.

Праздничное настроение захватило школу, и под конец удалось растормошить даже Сьюзен Боунс, но все-таки один человек оставался в стороне и ходил неприкаянным. Гарри неоднократно ловил на себе робкие взгляды Джинни Уизли, пару раз она даже приближалась к нему, словно желая заговорить, но потом уходила, так и не решившись... Гарри сперва усмехался, потом это стало его раздражать, но потом ему просто стало жаль эту девочку, которая, несмотря ни на что, сохранила свою детскую влюбленность...

— Эта Джинни... В моем прошлом она, начиная с этого, нет, даже с прошлого года, стала все-таки жить своей жизнью, начала встречаться с другими парнями, а главное, перестала заикаться и все ронять в моем присутствии. А тут не происходит даже этого... А ведь когда-то я, наверное, любил ее... Мне больно смотреть, как она вот так мнется, — признался он Дженифер девятого февраля.

— Может быть, тебе следует поговорить с ней начистоту? Мол, прости, но у нас с тобой точно ничего не выйдет! Раз и навсегда, это наверняка будет для нее больно, зато быстро, и она, наверно, сумеет сделать выводы, но пока у нее остается пусть даже призрачная надежда, она хватается за нее... и продолжает страдать. Полагаю, тебе следует положить этому конец, так будет лучше и тебе и ей...

— Вновь надо кому-то помочь, кому-то, кого я ненавидел...

— Ненавидел?

— Да, у меня же новая, совершенно другая жизнь, полагаю, боль все-таки переболела, а ненависть выгорела... почти сама по себе. В конце концов, никто из них уже не тот, кто когда-то предал меня, и продолжать цепляться за ненависть к ним — глупо. Все они изменились, я их всех изменил, всех... кроме, пожалуй, Рона, он по-прежнему сильно похож на самого себя, но что взять с этого кретина? Ладно, давай попробуем, и я рассчитываю на твою помощь!

После урока ЗОТИ у четверокурсников Дженифер отозвала Джинни в сторонку, где подчеркнуто грозно поинтересовалась, какого черта та заглядывается на «ее парня»? Доведя собеседницу до нужной кондиции, она резко сменила тон на участливый, и разъяснила ей что и как, и что ей рассчитывать не на что. Тут, словно на шум, подтянулся Гарри, поняв, о чем идет речь, он подтвердил слова Дженифер и посоветовал Джинни жить собственной жизнью, намекнув по пути, что на нее заглядывался Майкл Корнер. По ходу беседы Гарри чувствовал себя странновато, какое-то непонятное тепло исходило у него из центра груди, словно бы внутри некая сила пришла в движение. И Джинни их поняла и согласилась с ними удивительно, даже подозрительно быстро...

Как бы то ни было, после этой беседы Джинни действительно перестала бросать полные боли и тайной надежды взгляды на Гарри и, по слухам, приняла приглашение Майкла.

Наконец, наступило четырнадцатое февраля, то есть среда. Гарри встал вместе со всеми, и они с Дженифер спустились в Большой Зал. Памятуя об обещанных директором «необычных, истинно волшебных вещах», они были настороже, готовясь, ежели что, отбиваться от орды агрессивно настроенных купидонов... Впрочем, в зале их не встретили стрелами, что уже приятно. Нет, все-таки у директора было побольше вкуса и изобретательности, чем у незабвенного Локонса... Никаких тебе ярко-розовых цветов, никакого сердечкоподобного конфетти, как три года назад. Вместо этого — букеты алых и ярко-красных роз на стенах, столах и даже потолке. Директор и не подумал облачаться в мантию розового цвета, на нем было его обычное одеяние, и он, как всегда, широко улыбался. Настроение сидящих рядом учителей было различным. МакГонагалл, например, была вполне весела, очевидно, ее настроению способствовала перспектива увидеть дражайшего коллегу, декана Слизерина, за раздачей любовного напитка. Флитвик и вовсе широко улыбался и что-то рассказывал на ухо профессору Стебль. А вот Долиш был явно не доволен, похоже, ему все это представлялось крайне неудачной шуткой. Гарри склонен был с ним согласиться по поводу шутки, а вот удалась она или нет, это он еще не установил... Лицо Северуса Снейпа было, без сомнения, самым запоминающимся — на нем застыла, нет, не злоба, и даже не немая угроза, нет, на нем читались скорее безысходность и покорность судьбе. Похоже, зельевар долго и безуспешно сопротивлялся, но в конце концов смирился с тем, что его ожидало... Но Гарри все равно ни за что не обратился бы к нему с таким заказом, ибо велик риск получить помимо Эликсира еще и Смертельное Проклятье промеж глаз в качестве бонуса от фирмы.

Гарри и Дженифер осторожно сели, словно бы ожидая, что под ними что-нибудь взорвется — вся атмосфера в зале была праздничная, даже чересчур. А слишком праздничная атмосфера была просто обязана разразиться какими-нибудь розыгрышами... Но пока все было тихо. Тарелки наполнились едой, Гарри положил себе тостов, намазал их маслом и вареньем, налил сока... И в этот самый миг его с двух сторон поцеловали Дженифер и Блейз. И хотя он уже заподозрил, в чем тут дело, но не успел остановиться и сделал небольшой глоток соку. В следующий миг он обнаружил себя, целующимся взасос с Джени, которая через пару мгновений словно пришла в себя и отпрянула. Гарри, было, продолжил поцелуй, но потом отпустило и его. Он с отвращением отодвинул в сторонку кубок с соком и осмотрелся. По всему залу ученики исступленно целовались, либо с непосредственными соседями, либо через стол. Похоже, этот милый напиток толкал целовать ближайшего представителя противоположного пола, и чем больше ты выпьешь, тем дольше действие. Поэтому временами творились удивительные вещи, порой все было нормально, и двое целовались друг с другом, но иногда выстраивались самые настоящие цепочки. То есть девочка целует мальчика, который целует другую девочку, которая целует другого мальчика... За столом Пуффендуя, например, такая цепочка насчитывала семнадцать учеников. Но отличился, как всегда, Невилл Долгопупс: он по тем или иным причинам оказался в окружении девчонок, и теперь его, покрасневшего до корней волос, целовало со всех сторон пять учениц сразу... А близнецы Уизли вместе с Анжелиной и Алисией образовали этакий любовный четырехугольник, где каждый целовал соседа...

Гарри перевел взгляд на учительский стол, там творилось то же самое... Не устоял даже директор, и единственный, кто был в норме — это великий зельевар, который оглядывал Зал и особенно своих коллег с мстительным удовольствием. Сразу стало понятно, чьих рук это дело. Похоже, профессор Зелий, видя, что от Эликсира ему не отвертеться, решил повернуть ситуацию по-своему. Надо заметить, что это ему удалось...

Тем временем любовная лихорадка, что охватила Большой Зал, сходила на нет, уже почти все ученики пришли в чувство и обнаружили себя в чьих-то объятьях. Залом очень быстро овладело всеобщее смущение, но за ним проглядывалось и некое подобие веселья, похоже, шуточка Снейпа была хорошо оценена... Даже странно. Из всех учеников лишь двое все еще находились под воздействием сока, это, разумеется, были Кребб и Гойл, которые разом опрокинули в себя по целому кубку... И сейчас эти два обормота с двух сторон наседали на несчастную, многострадальную Пенси Паркинсон, которая не знала, как вырваться из этих медвежьих объятий...

Тем временем ученики, которые на своей шкуре испытали, что будет, если выпить соку, с опаской поглядывали на еду... Потом все те же братья Уизли переглянулись и начали есть, как ни в чем не бывало, они, видимо, исходили из принципа «чему быть, того не миновать». Никаких видимых последствий еда не имела, и остальные учащиеся мало-помалу последовали их примеру...

— Знаешь... — обратился Гарри к Дженифер. — Не вериться мне, что тут без подвоха, пойдем-ка в Комнату-По-Желанию, время у нас еще есть, там и поедим, — Дженифер согласно кивнула.

Они зашли даже дальше: в целях безопасности они вызвали Добби, который и доставил им завтрак прямо с площади Гриммо. Потом, то ли вследствие остаточного эффекта сока, то ли просто так, но они все-таки оказались друг у друга в объятьях, но сумели вовремя остановиться и не опоздать на уроки. По началу все шло спокойно, пока в один прекрасный момент Миллисента Булстроуд не полезла целовать опешившего Нотта... Поцелуй длился секунд тридцать, но потом это колоссальная девочка пришла в себя. МакГонагалл, на чьем уроке это случилось, списала все, было, на произошедшее за завтраком, но вскоре та же история повторилась с Терри Бутом... И пошло... В течение всех дообеденных занятий ученики, ни с того ни с сего, кидались в объятья друг друга, порой это находило на одного, порой на нескольких сразу. После приступа наступала передышка, но никто не знал, когда на него вновь накатит... Ли Джордан на глазах у Гарри в течение пяти минут трижды кидался целоваться... Единственными, кроме учителей, кого это не затронуло, были Гарри и Дженифер, так что сомнений не было: Снейп подмешал что-то и в еду!

В итоге, на обед все ученики сходились несколько ошалевшие, и по возможности старались сесть подальше друг от друга, что впрочем не помогало. В результате, сдавшись, ученики вновь сели вместе, что, по крайней мере, избавляло их от необходимости бегать к ближайшему представителю противоположенного пола...

За учительским столом царила напряженность, но напряженность неоднородная. Снейп, Гарри был готов в этом поклясться, изо всех сил скрывал ехидную улыбку, большая часть преподавателей была скандализована, Долиш поглядывал на директора, словно говоря: «Вот, смотрите, к чему привела ваша затея!». Дамболдор, впрочем, сиял и, дождавшись, пока ученики рассядутся, встал и попросил тишины.

— Итак, все утро мы были свидетелями истинных чудес! Признаюсь, это были не совсем те чудеса, какие я ждал, но так оно даже лучше! — Гарри буквально слышал, как все присутствующие в зале выпадают в осадок от такого заявления. — Профессор Снейп дал мне слово, что в обеде ничего особенного нет. Он также заверил меня, что действия его Эликсиров завершатся до шести часов вечера, поэтому ничто не помешает Балу! Спасибо за внимание!

Дамболдор сел, по-прежнему широко улыбаясь, и кинул себе в рот несколько лимонных долек. Гарри успел заметить странный взгляд, которым Мастер Зелий проводил эти самые дольки... Директор резко вскочил, его глаза чуть было не вылезли из орбит, взмахом палочки он создал внушительных размеров гитару. Пробежавшись по струнам, он неожиданно сильным басом затянул что-то по-немецки. Гарри был готов многое отдать, чтобы понимать, о чем он поет, но к сожалению, он очень плохо владел этим языком. Но, судя по обилию слов «Liebe» и его производных, речь там шла, конечно же, о любви. Эта песня резко повысила настроение учеников, которое было далеко не праздничное, после всех этих целовательных треволнений. Последние куплеты, а песня была очень длинная, в исполнении директора встречали аплодисментами, а когда он, закончив выступление, вновь пришел в себя, его смущение потонуло в хохоте всех присутствующих, в том числе и учителей. Гарри, не в силах совладать с собой, повалился на стол, хохоча до слез, он видывал директора веселым и разъяренным, лукавым и грустным, он видел его растерянным... но таким смущенным он не видывал его еще ни разу! «Снейпу надо памятник поставить! Так отомстить Дамблдору, нет, Принц-Полукровка все-таки гений!»

Тем временем сам виновник торжества поднялся со своего места, кинув один единственный взгляд на Зал, он добился тишины.

— Вы только что прослушали лекцию о создании и применении Любовных Эликсиров, и смею надеяться, что это краткое, но содержательное послание оставило хоть какие-то следы в ваших мозгах, — Гарри подавил усмешку: «Ага, интересно, сколько человек поняли хотя бы несколько слов из песни?» — Помимо прочего, я подтверждаю слова директора, вы можете смело обедать, и ничто не помешает вам на Балу!

Эта короткая речь была встречена молчанием. Фред и Джордж по-новому смотрели на профессора, похоже, теперь они видели в нем возможного конкурента. А Гарри, как ни в чем не бывало, принялся за еду, тут он поверил Снейпу на слово, тот ничего не добавлял в обед...

После обеда все пошло по-прежнему. На Зельях Снейп, наверно специально, велел им варить зелье, очищающее кровь, которое требовало постоянного внимания. И как следствие, никто не сумел приготовить чего-либо мало-мальски пристойного, ибо учеников то и дело отвлекали очередные приступы любви к ближнему. Даже Гарри, которого это не касалось, не сумел добиться желаемого, потому что в один из моментов его кинулись целовать три девушки сразу, и он пропустил мгновение, когда следовало добавить ингредиент...

— Что ж, результаты можно охарактеризовать, как провальные. Полагаю, у вас на уме было что-то другое, пока вы это готовили... — заявил Снейп по окончании занятия. — С каждого из вас по свитку пергамента с точным описанием приготовления и свойств этого зелья, все свободны... — что примечательно, за весь урок он не снял ни одного балла...

Как и было обещано, действие подправленной Снейпом еды завершилось ровно в шесть. Это было очень показательно, так как ровно минуту до этого все, без исключения, жертвы данного Эликсира, то есть все ученики кроме Гарри и Дженифер, кинулись целоваться, а потом, как по команде, остановились. И дальше приступов не было, немного успокоившись, все все-таки пошли готовиться к Балу, хотя многие, похоже, опасались этого мероприятия: в конце концов, если во время учебного дня творилось ТАКОЕ, то что начнется на празднике?

Гарри вновь стоял в гостиной Слизерина, ожидая свою пару. Поскольку отправиться за покупками самим было невозможно, они послали заказы Сириусу, но послали каждый отдельно, так как решили выбрать себе наряды независимо друг от друга и посмотреть, что получится. Он, верный своим привычкам, вновь заказал себе помесь магловского костюма и мантии, только в этот раз серебристый, более облегченный и без плаща. Он все-таки знал кое-что о наряде Дженифер, которая одолжила у него диадему, доставшуюся от родителей. Исходя из этого, Гарри добавил в свое одеяние рубиновую заколку отца. На его указательном пальце красовался фамильный перстень, а в кармане лежало кольцо Гриффиндора, он решил надеть его, если на Дженифер будет небезызвестный медальон... Она появилась одной из первых. На ней было шикарное пронзительно красное платье, чего никак нельзя было ожидать от слизеринки. У этого платья было энное количество разрезов в самых интересных местах, и Гарри сразу отметил, что оно облегченное и хорошо подходит для латиноамериканских танцев, так же как ее туфли, и так же как его собственный костюм. Помимо прочего, поверх красного платья висел как-то хитро закрепленный медальон, видя это, Гарри не замедлил надеть кольцо. Но особого внимания заслуживали ее волосы, заплетенные в совершенно неописуемую прическу, в которых сверкала алмазами диадема, через которую так же были пропущены пряди.

Да что там говорить, Дженифер была великолепна, Гарри признался сам себе, что сейчас он выглядит несколько блекло по сравнению с ней. Впрочем, судя по взглядам, которые на него бросали остальные девчонки, они не разделяли его мнения, да и сама Дженифер смотрела на него с почти неприкрытым обожанием... Они вместе прошествовали в Большой Зал, который был закрыт и опечатан последние два часа, там в это время, надо полагать, шла интенсивная подготовка к предстоящему действу. Надо заметить, что подготовка не прошла зря, Зал вновь разросся, вместо факультетских столов появилось множество мелких столиков на двоих, четверых или шестерых... Окинув зал взглядом, Гарри обнаружил внушительную, пока пустую, эстраду, преподаватели устроились неподалеку от нее.

Они с Дженифер устроились за маленьким двухместным столиком и с любопытством оглядывались по сторонам. По залу порхали самые настоящие купидончики, к счастью, без луков. Гарри присматривался к парам, Седрик был вновь с Чоу, Джинни и впрямь пошла с Майклом. Особого внимания заслуживали держащиеся вместе юные сторонники Волдеморта, общим числом в четырнадцать человек, среди которых было лишь четыре девушки... В результате, выглядели они весьма комично и угрюмо.

— Прошу минуточку внимания! — пока он рассматривал окружающих, директор поднялся с места. — Сам бал начнется приблизительно через час, а пока — праздничный ужин! И, право, я не знаю, что может вас ожидать внутри...

Гарри перевел взгляд на пустую тарелку, и лежащее рядом меню...

— Ну, не танцевать же на голодный желудок, впрочем, на набитый — это тоже не самая лучшая идея... Посмотрим, что нас ждет. Салат с козьим сыром! — заказал он тарелке.

Их еда точно так же, как и у всех остальных, прерывалась неожиданными поцелуями, объятьями и признаниями в любви, как в прозе, так и в стихах... Причем, судя по всему, в этот раз это даже не было делом рук профессора Зелий, которому тоже досталось. Ему даже пришлось поцеловать ручку опешившей МакГонагалл. Впрочем, в этот раз это уже не вызвало такого шока, за этот, прямо скажем, необычный день все успели привыкнуть к подобному, и все ждали начала бала, похоже, затея директора, подправленная зельеваром, была успешной.

Наконец, ужин завершился, и все встали, столики отъехали в сторону, а на сцену поднялись... инструменты, да, музыкальные инструменты, похоже, собрались играть сами по себе. И дивная, незабываемая в своей сложности мелодия латиноамериканского Румба разлилась по залу.

Гарри и Дженифер вновь были одними из первых, кого танец захватил и понес с собой... Они кружили, их движения были синхронны, они понимали друг друга без слов... Румба был, воистину, танец любви. Танцевали все, кто умело, кто нет, некоторые, похоже, и вовсе не имели представления о Латино, но музыка повела с собой всех... Потом, наступила очередь Танго, и дерзкая мелодия перемежалась с решительными действиями танцующих... Похоже, этот танцевальный вечер был посвящен Латинской Америке, Гарри и Дженифер не прогадали со своими нарядами, не то что многие... После наступила очередь самых быстрых и знойных танцев, сперва стремительная Самба, а потом Джайф, любимый танец их обоих. Вокруг них, вновь лучшей пары этого вечера, уже давно образовалось некое пространство, а тут и вовсе все глаза обратились к ним, но сейчас им было, право, не до того. А когда наступило время Пасадобля... Они кружились по всему залу, она была быком, он тореадором... И так дальше, они просто не могли остановиться.

Наконец, музыка умолкла, и они, тяжело дыша, остановились. Дамболдор, явно очень довольный вечером, снова взял слово.

— Итак, приближается полночь, а значит пришло время, для нашего главного сюрприза! Сегодня, в школу были приглашены неоспоримые знатоки любви, пожелавшие остаться инкогнито, и они составили беспристрастное жюри, которому было поручено выбрать прекраснейшую пару нашего Бала! И они единогласно избрали мистера Гарри Поттера и мисс Дженифер Реддл! — бурные аплодисменты, никто, похоже, не оспаривал решение судей. — Победителей просят на эстраду!

Гарри одарил директора злобным взглядом, тот чуть заметно развел руками, мол, я тут не причем, это все они... «Ага, как же, опять ты тут белый и пушистый... Ну, надеюсь, игра стоит свеч!» Вместе они поднялись наверх, все взгляды скрестились на них, по большей части восторженные, немало завистливых и несколько ненавидящих...

— Но перед вручением приза, судьи настояли на последнем тесте! От наших победителей требуется спеть! Песня, разумеется, должна быть о любви... — Гарри опять злобно оглянулся на Дамблдора, тот ждал этого и заранее приготовил невинное лицо. «Этот старикашка играет с огнем, а ну как я озверею...» — От их выступления зависит приз! Прошу вас!

Гарри и Дженифер перегнулись, у них полное взаимопонимание, оба уже горько сожалели о том, что впутались в это...

— Ладно, отступать некуда, так хоть удивим всех, а то вон, Малфой с компанией уже злорадствуют... — прошептал Гарри.

— Да, и, у меня есть идея относительно песни, — заявила Дженифер, и в тот же миг, повинуясь ее мыслям, заиграла знакомая Гарри мелодия, а в нужный момент они запели на два голоса, глядя друг другу в глаза:

Et si tu n’existais pas

Dis-moi pourquoi j’existerais

Pour traîner dans un monde sans toi

Sans espoir et sans regret

Et si tu n’existais pas

J’essaierais d’inventer l’amour

Comme un peintre qui voit sous ses doigts

Naître les couleurs du jour

Et qui n’en revient pas

Et si tu n’existais pas

Dis-moi pour qui j’existerais

Des passantes endormies dans mes bras

Que je n’aimerais jamais

Et si tu n’existais pas

Je ne serais qu’un point de plus

Dans ce monde qui vient et qui va

Je me sentirais perdu

J’aurais besoin de toi

Они остановились, давая мелодии поиграть одной, но потом вновь последовали за ней:

Et si tu n’existais pas

Dis-moi comment j existerais

Je pourrais faire semblant d’être moi

Mais je ne serais pas vrai

Et si tu n’existais pas

Je crois que je l’aurais trouve

Le secret de la vie, le pourquoi

Simplement pour te créer

Et pour te regarder

Новая пауза после последнего куплета, и, наконец, последние строки, повторяющие начало:

Et si tu n’existais pas

Dis-moi pourquoi j’existerais

Pour traîner dans un monde sans toi

Sans espoir et sans regret

Et si tu n’existais pas

J’essaierais d inventer l’amour

Comme un peintre qui voit sous ses doigts

Naître les couleurs du jour

Et qui n’en revient pas

Песня закончилась, а Гарри и Дженифер все стояли на эстраде, глядя друг другу в глаза. Им сейчас было, право, глубоко наплевать на то, что все их видят, уже через мгновение они самозабвенно целовались, и лишь громкие овации привели их в чувство. Директор, побывавший за кулисами, вернулся, держа в руках по флакончику.

— Жюри выразило свое восхищение и установило приз по 48 часов удачи каждому! — с этими словами он протянул по флакону Гарри и Дженифер, в их золотистом содержимом Гарри признал «Феликс Фелицис». — А теперь продолжим наш Бал!

Бал продлился до трех часов ночи, потом все стали мало-помалу расходится, и лишь уже в постели Гарри понял одну вещь: праздник и впрямь удался, и это был воистину день влюбленных. И еще: он был воистину счастлив.

На следующий день Гарри проснулся много позже обычного, но почти одновременно с Дженифер. Спустившись в Большой Зал, они проследовали к своим обычным местам, многие провожали их взглядами. Переглянувшись, они демонстративно поцеловались, в конце концов, после произошедшего вчера пытаться скрывать или отрицать их отношения было просто глупо. Гарри обежал взглядом присутствующих, все были, явно, очень довольны вчерашним, ученики оживленно галдели, правда, отсутствие близнецов настораживало... «Наверняка наплевав на запреты, они пошли в Хогсмид готовить повторный кутеж.» Директор сиял, учителя, даже Долиш и Снейп, выглядели довольными, Гарри припомнил, как учитель ЗОТИ кружил по залу в паре с профессором Синистрой. Снейп был доволен ровно настолько, насколько может быть доволен Северус Снейп, при этом он то и дело кидал задумчивые взгляды на Гарри.

Профессор обдумывал вчерашнее выступление Поттера и Реддл, они пели друг другу: «Если бы тебя не существовало...» Могло ли это иметь некое отношение к его тайне, что если Поттер, и правда, из будущего и раньше он не был знаком с мисс Реддл...

Гарри вовсю наворачивал завтрак, когда по его телу пробежал чуть заметный холодок, кто угодно другой не придал бы этому значения, но человек, проведший десять лет в Азкабане, узнает это чувство сразу. Он почувствует их приближение за милю и даже раньше, и он ощутит это когда угодно. Дементоры были рядом, много дементоров, как гиены, они в большом количестве собрались здесь, где вчера счастье, любовь и веселье были щедро разлиты окрест. Вероятно, они были здесь даже без приказа и ведома Волдеморта, и эта атака, вполне возможно, была их собственной инициативой. Гарри вскочил со своего места и устремился к выходу из Зала, он мчался к ближайшему окну...

Туман наползал на Хогсмид, наползал с юга и с востока, похоже, этих тварей тут были многие сотни... Предстояла нешуточная схватка, в деревне их приближение уже заметили, и расквартированные там мракоборцы уже подняли тревогу, похоже, они собирались укрыть жителей в замке... «Разумно... но их отрежут отсюда задолго до того, как они успеют добраться даже до границ Хогвартса. А значит, необходимо расчистить им путь...» Тем временем в Большом Зале уже раздался голос директора, который тоже ощутил что-то неладное...

— Твой личный кошмар... — раздался рядом голос Дженифер. Она, оказывается, шла за ним по пятам, а он и не заметил.

— Да, но в тоже время и возможность свести счеты с этими тварями... Вряд ли они прорвутся в замок, но снаружи будет жарко... Снаружи... Черт! Ведь этих Уизли как раз понесло в деревню, а вон, Сладкое Королевство уже недосягаемо... Похоже, у меня на роду написано выручить из беды всех до единого Уизли...