На том стоим (гет)

Гарри сидел на краю кровати, вертел в руках палочку из остролиста и поглядывал в сторону коридора. Дверь в свою комнату Поттер держал открытой, чтобы иметь возможность услышать голос Сириуса, если Блэку что-то понадобится.

Но, конечно же, не от него.

Он ему никто, ведь Гарри не хватало смелости рассказать крёстному правду, открыть своё лицо.

Вчерашний день казался Поттеру далёким прошлым.

Как только они заметили, что свет меркнет, то выбежали из гостиной... но было уже поздно. Гарри понял, что опоздал, когда выскочил в коридор и увидел напряжённую спину Сириуса, затем открытую золотую коробку, а потом…

Неужели с самого начала во всём происходящем не было смысла?

Это из-за него Сириус погибнет.

Снова.

Разве можно жить дальше с этой чудовищной несправедливостью, с камнем на сердце?

Гермиона несколько раз прошла мимо комнаты, и при её последнем «рейде» Гарри захотелось выкрикнуть:

— Да входи ты уже! Сколько можно заглядывать?

Он снова видел это её «особое» выражение лица и чувствовал, как невидимую дыру в груди заливает ненависть. В эти минуты он злился на всех. Особенно на себя.

Гермиона старалась приглядывать за ним незаметно, наивно полагая, что её шаги совершенно бесшумны.

Она подкрадывалась к двери, прислушивалась.

Вот опять…

Гарри провёл ладонями по лицу, прижал пальцами веки.

— Ему очень плохо? — тихо спросил он, опустив голову.

Голос всё-таки дрогнул, как бы Гарри не крепился.

И через несколько секунд Грейнджер уже гладила друга по всклокоченным волосам.

— Мне удалось остановить распространение проклятья, — Гермиона говорила вполголоса, как будто стояла над кроватью безнадёжно больного, дожидающегося приезда врача. — Я нашла редкое, но довольно действенное лечебное заклинание. Ты знаешь, Гарри, оно очень сложное. Я ещё не встречала такие магические формулы, но…

— Заклинание не сможет сохранить ему жизнь, верно? — сдавленно произнёс Поттер. — Я помню слова Снейпа. Это одно из тех проклятий, которые со временем только усиливаются.

— Сириусу стало лучше. Ты можешь зайти к нему, — получил он вместо ответа.

— Нет, я не хочу. Регулус, наверное, зол на меня? — спросил Гарри после короткой паузы.

— С чего ты взял? — удивилась Гермиона.

— Конечно же да. И я его не виню, — Поттер машинально расправил складки, образовавшиеся на покрывале. — Если бы я всё рассказал с самого начала, предупредил, что кольцо нельзя надевать...

— Ты сам не понимаешь, что говоришь. Идём со мной вниз, — Гермиона взяла его за руку и потянула.

Он не хотел идти с ней.

Зачем?

Она не могла помочь ему, как и он не мог облегчить участь Сириуса.

— Пожалуйста, Гарри…

— Нет, — отрезал Поттер и поражённо услышал всхлип.

Гарри стало стыдно. Возможно, время для Гермионы тянулось так же медленно, как для него, а разочарование было почти таким же болезненным. Она — единственный человек на свете, который любил его сейчас, пережил с ним столько трудностей и разделил столько несчастий. Гермиона научила его никогда не опускать руки.

Сириус ещё жив, а он уже его хоронит.

Если бы только нашёлся способ…

— Я ещё немного посижу, — мягко произнёс Поттер, доверительно стиснув пальцы Грейнджер в своей ладони, — и выйду, идёт? Со мной всё в порядке, честно.

Гермиона мотнула головой.

— Я, правда, старалась…

— Ага. Знаю. Ничего… мы что-нибудь придумаем, — сказал Гарри, надеясь приободрить её. Она не виновата в том, что его мечты пошли прахом.

Через несколько минут он действительно спустился и присоединился к Регулусу, перелопатившему к тому времени половину библиотеки.

Блэк никоим образом не выразил по отношению к Гарри неприязни — наоборот, с лёгкой руки втянул его в дело, поручив просматривать огромную стопку книг, хотя бы отдалённо связанных с целебными чарами.

Так они провели несколько бесплодных часов.

У Гарри слипались глаза, и он начал жалеть, что не спал всю ночь. Гермиона выглядела ненамного лучше. Находя что-то более-менее подходящее, она зачитывала это вслух, а потом сама же качала головой и откладывала книгу в сторону.

После этого наступало самое неприятное молчание.

— Ничего, — произнёс Регулус, отправив «Лекарство от любого волшебного недуга» на полку. — Даже точного названия заклятья, которому подвергся Сириус. Знаете, что я думаю на этот счёт? Надо отправить его в Мунго. Давно пора!

— В Мунго ему не помогут, — возразила Гермиона. — Это не болезнь, а проклятье. Даже Дамблдору не удалось от него избавиться.

— Надо искать дальше, — пробормотал Гарри, протерев очки.

— На Дамблдоре свет клином не сошёлся! А здесь ничего нет! — воскликнул Регулус. — Мерлин, если я увижу хотя бы ещё один способ избавиться от угрей или нарастить на проплешине волосы, я разнесу этот дом по кирпичику! С меня хватит. Мы пересмотрели всю литературу по колдомедицине. Без толку.

Гарри с трудом подавил в себе желание накричать на него.

У Регулуса было больше прав сердиться и отчаиваться. Сириус — его брат, а Гарри ему никто. Он был виноват в том, что случилось. Ужасное чувство досады разъедало изнутри, Поттеру было тяжело, как будто на шее висел крестраж. Теперь медальон лежал наверху, запертый в золотой коробке вместе с диадемой, кольцом и дневником Тома.

«Реддл непременно нашёл бы способ избавиться от проклятья», — в бешенстве подумал Гарри, и тут его обожгло волной понимания. А ведь он и нашёл.

— Постойте-ка, — проговорил Гарри. — Мы ищем не в тех книгах.

— Да ну? — Регулус вопросительно посмотрел на него. Нотка сомнения вкралась в его сочащийся недовольством голос.

— Я знаю способ, — прошептал Поттер. — Но это не совсем лекарство. Не совсем — это мягко сказано...

— Тёмная магия, — сказал Блэк, словно прочитав его мысли.

Гарри кивнул.

— Кровь единорога могла бы помочь.

Гермиона демонстративно сложила руки на груди.

— Это большая редкость, — с сомнением произнёс Регулус, бросив на неё короткий взгляд. — Я понятия не имею, где можно достать подобное даже в Лютном переулке. Единороги охраняются законодательством, и охота на них строго запрещена.

— Неважно, — упрямо пробормотал Поттер. Флоренц говорил ему, что кровь единорога способна сохранить жизнь человеку, даже если тот находится на волосок от смерти, так за чем дело стало? — Это должно сработать.

— И кровь должна быть свежей, — ещё мрачнее добавил Регулус.

«Конечно, свежей, — подумал Гарри. — Квиррелл пил её прямо из раны».

— Сколько нам понадобится?

Блэк потёр переносицу, раздумывая над ответом.

— Много, Гарри.

— Единороги водятся в Запретном лесу, — спокойным тоном принялся рассуждать Поттер, поражаясь собственной невозмутимости. — Я видел одного ещё на первом курсе.

Регулус криво улыбнулся.

— Их не так легко поймать...

— Прекратите! — воскликнула Гермиона. Её пронзительный голос словно отрезвил Гарри, как лунатика, подошедшего к краю пропасти в ночной темноте и услышавшего взрыв фейерверка или раскат грома, заставившего очнуться от долгого сна. — Прекратите сейчас же! — повторила Грейнджер. — Вы обсуждаете страшные вещи, — она схватилась за спинку стула, не зная, что ещё сделать.

— Мы хотим спасти Сириуса! — огрызнулся Гарри.

— А я, по-твоему, нет?

— Вот уж не знаю!

Гермионе никогда ещё так не хотелось дать Поттеру хорошую затрещину. Она проглотила обиду, напомнив себе, каково сейчас лучшему другу.

— Я тоже хочу, но то, что вы придумали… Убийство единорога — это ужасное преступление. Оно наказывается не только министерскими законами, но и магическими, — яростно заговорила Гермиона. — Того, кто отнимет жизнь у такого чистого и невинного создания, ждёт проклятие!

— Отлично! — вскричал Гарри. — Я готов! Хоть какое-то разнообразие — рогатые лошади меня ещё не проклинали!

— Ты это не серьёзно, — покачала головой Грейнджер. Она взглянула на Регулуса, но тот отвернулся.

— Мне уже всё равно, — прошептал Поттер. — Я не позволю Сириусу умереть во второй раз. Я устал терять близких.

— А что скажет Сириус? — спросила Гермиона, вызывающе вздёрнув подбородок. — Каково будет ему, если он узнает, на что вы пошли ради спасения его жизни?

— Он… не… узнает, — раздельно произнёс Поттер.

— Гарри, вспомни, что чувствовал ты, когда всплыла правда о пророчестве, — пробормотала Грейнджер и удержала Поттера за локоть, — о Дамблдоре, о Снейпе... Тебе было больно. Ты ощущал себя одиноким и обманутым. Так нельзя. Ты не можешь поступить с Сириусом так же. Поговорите с ним, обсудите всё.

— Не о чем тут разговаривать, — с горечью сказал Гарри, вырвавшись из рук Гермионы.

Он схватил палочку и вышел из комнаты.

Гермиона ждала, когда Регулус обернётся, всё обдумав, и скажет, что идея Гарри — сущий бред.

— Отговори его, — сказала она, не выдержав ожидания.

Блэк передёрнул плечами, сделав вид, будто забыл, что в комнате остался кто-то ещё.

— Отговорить? Я вот думаю ему помочь, — произнёс Регулус, посмотрев на Грейнджер.

— Послушай, кровь единорога — это не решение, — возмущению Гермионы не было предела. — Неправильное решение…

— А какое тогда правильное? — устало спросил Блэк.

— Ты не можешь отправиться в Запретный лес!

— Почему же?

Гермиона подняла руку, на которой находился браслет.

— Потому что заклинание работает в обе стороны. Протеевы чары, верно? Я узнаю, если вы захотите меня обхитрить. Я неплохо в них разбираюсь.

— Но, видимо, не настолько, — сверкнув глазами, сказал Блэк. — У меня опыт работы с ними побогаче твоего, — он задрал рукав, оголяя предплечье с меткой. — Знаешь, почему от неё не избавиться? Потому что только тот, кто произнёс заклинание связи, может его снять. Ещё одно из исключений Мопсуса. Фините! — Регулус взмахнул палочкой, и браслет Гермионы замерцал. Металл вспыхнул короткой белой вспышкой и мгновенно потемнел. — Сириус — мой брат, и я сделаю всё, чтобы сохранить ему жизнь. Кажется, именно это ты ожидала от меня услышать несколько дней назад? — уголки губ Регулуса дёрнулись в фальшивой улыбке, которая совершенно ему не шла. — На самом деле, небольшое проклятье — это не так уж и страшно. В конце концов, я должен быть мёртв уже около месяца…

Гермионе захотелось подойти к нему, взять его лицо в свои руки и прошептать: «Пожалуйста! Пожалуйста! Не говори так!» Но это было бы бессмысленно. Она знала, что не отговорит его, как и не сумеет образумить Гарри. Нет, ей это не по силам. Они останутся глухи к её словам.

Она вышла из комнаты, даже не посмотрев Регулусу в лицо. Он мог бы что-то заподозрить — в последнее время ему слишком просто удавалось разгадывать её мысли, словно она дала ему разрешение заглядывать в свою душу.

Гермиона поднялась наверх и, мельком взглянув на имя на табличке, решительно повернула ручку двери. Комната Сириуса представляла собой сущий бедлам, хотя её хозяин, заметив Гермиону, попытался ногой запихнуть внушительную груду всевозможного барахла под кровать.

— Ну вот, — бодро сказал старший из братьев Блэк, — хоть одно приветливое лицо. А то я порядком подустал от кислой мины Регулуса. Но он хотя бы не заливает мою подушку слезами, в отличие от Слинки. Это просто ужас! Впрочем, я уже привык. В комнате такая сырость, что скоро здесь отложат икру рогатые жабы.

— Ты как? — спросила Гермиона, присев на край кровати.

— Отлично! Нет, правда, всё хорошо. Рег сказал, что это ты меня подлатала?

Гермиона выдавила из себя подобие улыбки.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Сириус и, помолчав немного, добавил: — А где Гарри? Поди, голову пеплом посыпает? Так я сам виноват. Он тут ни при чём.

Гермиона кивнула. Голос не повиновался ей.

Гарри не простит её. Он не поймёт.

А что скажет Регулус? Как она посмотрит ему в глаза, если выдаст их план?

— У тебя вид маленькой преступницы, — сказал Сириус со смехом, но заметив, что девушка ничуть не повеселела, посерьёзнел. — Что случилось? Регулус расколдовал его?

Гермиона вздрогнула и проследила за взглядом Блэка.

Оказывается, всё это время она машинально крутила потускневший браслет.

— Почему не снимешь? Эти штуки ограничивают свободу, привязывают к другому человеку. В этом мало приятного…

— Не знаю. Полагаю, всё зависит от того, к кому привязывают.

Сириус скривил губы.

— Регулус с самого начала был против. Это моя идея, — он кивнул на украшение. — Я нашёл браслеты, когда мы с Гарри обходили дом. В детстве мы их заколдовывали для игры в прятки, чтобы никто не мог сжульничать. Прикажи домовику перенести в другое место или заберись в Исчезательный шкаф, и никто тебя в жизни не отыщет, — Сириус замялся, — так делала Андромеда — моя старшая кузина. А когда мы выяснили, в чём дело, придумали эти браслеты. Рег раздобыл в какой-то книжке заклинание «привязки».

— Протеевы чары.

— Ага, — Блэк потёр переносицу, копируя недавний жест младшего брата. — Мне показалось, что неплохо было бы немножко ограничить твою самодеятельность. Слишком уж ты напоминаешь мне кое-кого донельзя упёртого и боевого.

Грейнджер приподняла брови.

Блэк скорчил забавную гримасу.

— Ты похожа на однокурсницу Рега. Её зовут Доркас. Та ещё маленькая мегера.

— Приятное сходство.

— Милая маленькая мегера, — поправился Сириус. — Очень даже приятная и вообще…

Грейнджер тихонько рассмеялась.

— Послушай, Гермиона… — он осторожно накрыл её ладонь своей изуродованной.

Гермиона не могла отвести взгляд от этой картины, говоря себе, что так не должно быть. У молодого жизнелюбивого человека не может быть такой руки — сморщенной, старческой, уродливой. Сириус был искренним, неспособным на интриги и фальшь. Он считал, что вокруг него нет людей лживых, коварных, способных на предательство. Сириус до сих пор не верил до конца, что в Ордене Феникса предатель.

«Может, Гарри прав? — сказала себе Гермиона, — Может, Регулус прав? Может…»

— ...ты только не давай этим двум оболтусам совершать глупости, — попросил Сириус. — Я сам-то отнюдь не пример здравомыслия, поэтому понимаю, о чём толкую…

— Есть кое-что, — быстро прошептала Гермиона, чтобы не раздумать, — и мне нужно тебе об этом рассказать.

* * *

Она стояла неподвижно, прислонившись щекой к стене, не решаясь заглянуть в комнату.

Безжалостные слова Сириуса отчётливо отдавались в коридоре, несмотря на затворённую дверь.

— Нет, — в который раз за последние полчаса произнёс Сириус. — Это не обсуждается! Клянусь, я сейчас разозлюсь, Рег! А ты знаешь, каким я бываю в дурном настроении, и я приложу вас обоих заклятьями. Чёрт возьми, вы свои мозги нигде не теряли? Я-то, наивный, думал, что это мне нужна первая помощь!

— Мы пытаемся… — попробовал вклиниться Гарри.

Грейнджер слышала отчаяние в его голосе и больше всего боялась, что друг её не простит.

Никогда.

Какое ужасное слово! Страх столкнуться с Гарри лицом к лицу поднял упрямую голову в душе Грейнджер с невиданной силой.

— Спасти мне жизнь?! — воскликнул Сириус. — Я знаю. Господи, знаю! Но если это подразумевает какое-то очередное страшное проклятие, то мой ответ — нет. Я запрещаю вам!

— Ты не можешь мне запретить, — рассерженно прошипел Регулус.

— Посмотрите, кто подал голос! Вообще-то могу. Есть одно подходящее заклинание, спроси у Гарри, он подскажет название. Начинается на букву «И».

— Тебе бы всё шутки шутить.

— А тебе бы всё в пекло лезть, — ядовито парировал Сириус.

Грейнджер вздрогнула, когда Регулус опрометью выскочил из гостиной в коридор. Он с яростью пнул попавшуюся ему на глаза тумбочку, захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

Гермиона не имела права заговорить с ним, язык не повиновался. Она смотрела на него и ждала своего приговора.

Регулус выдохнул с глухим стоном. Он изо всех сил старался не выдать свои чувства, и ему это в конце концов удалось. Когда он повернул голову, Гермиона не увидела ничего: ни ярости, ни злости, ни осуждения. С таким же выражением лица Блэк, безукоризненно владея собой, мог смотреть на Бестию, когда она его не донимала.

— Мне так жаль, — произнесла Гермиона.

— Да, да, конечно, жаль, — тихо сказал Регулус, посмотрев на часы поверх её головы.

Грейнджер поняла, он говорил это не ей, а самому себе.

Нет, так не пойдёт. Сначала Гарри, теперь Регулус.

Гермиона отбросила все сомнения.

— Лучше выскажись прямо. Я готова услышать всё, что ты обо мне думаешь, но не смей запираться в комнате и страдать там в одиночестве. Мне хватает Гарри с его угрызениями совести.

Блэк потрясённо уставился на неё.

До него с трудом дошёл смысл слов. Регулус собирался что-то ответить, как вдруг в коридор влетела яркая серебристая молния. Изломанной линией она метнулась в гостиную, просочившись прямо через стену.

Регулус и Гермиона переглянулись и бросились в комнату.

Посреди неё прямо перед Сириусом появился поблёскивающий звёздным светом олень.

— Бродяга, — заговорил Патронус. — Пожиратели смерти в Годриковой Впадине!