Танец ворона и совы (гет)

Деревня Малый Ельник, Русия.30 ноября 2023 года.

Рассказав, что было в видениях, Соня уснула только после пары таблеток и успокоительного отвара уже утром. Надеялась на отдых без сновидений, но не тут-то было. Снова чётко поняла, что спит, но сон этот вовсе не обычный.

Она очутилась во дворе чьего-то довольно богатого трёхэтажного дома из светлого кирпича. На пороге, привалившись к двери, стоял тот самый парень с длинными золотыми волосами, которого Соня видела до того в видении про охотничий клуб и сестру Каролины. Но на этот раз он едва держался на ногах и сипло, с трудом дышал. Рядом с ним стоял немного похожий на него мальчишка лет пятнадцати и враждебно смотрел куда-то за спину Сони. Она попыталась обернуться, но ничего не вышло.

Парень на пороге стал задыхаться, а мальчишка испуганно закричал:

— Что с тобой?! Это он делает?! Дёма!!!

Парень схватился за горло, его голубые глаза медленно стекленели, будто покрываясь коркой льда. У мальчишки затряслись руки, а с неба вдруг градом полетели совиные перья, на лету становясь металлическими. Будто острые иглы! Очень сильная, отчаянная боевая магия.

— Убью... Что ты сделал с моим братом, гнида чернокнижная?! Убью!

Парень, некий Дёма, пошатнулся, но схватил мальчишку за руку и просипел:

— Нет... Нет. Он хотел… помочь и… мне. Но…

Захрипел, задёргался. Соня вздрогнула, прикусила губу. Опять, опять могла только смотреть! Небесные покровители, да что же это! Снова попыталась обернуться, но вместо человека позади себя увидела сгусток тьмы, в котором слабо, тускло мерцали искры света. Сгусток дёргался, рвался от ударов металлических перьев, но не двигался с места. Соня шагнула было к нему, вдруг почувствовав что-то до боли знакомое, но всё вокруг поглотил белый туман.

Когда туман рассеялся, она оказалась среди каменного зала. В одной его части в четыре ряда стояли кресла будто бы для зрителей, в другой полукругом были расставлены ещё тринадцать кресел. А в центре… В центре была клетка, внутри которой замер на коленях темноволосый парень. Он убрал руки за спину и опустил голову. Преступник?.. Но зачем с ним как с животным?! Соня заозиралась по сторонам: зал был полон людьми, но лиц она разглядеть не могла, черты плыли будто у человека с очень плохим зрением. Гнетущую тишину острым ножом вспорол холодный, безразличный старческий голос одного из тринадцати.

— Кондаков Карл Романович, на шаманском пути наречённый Кудаем, вы решением большинства членов Совета Старейшин по слову и букве Кодекса Колдунов приговариваетесь к смертной казни через повешение в качестве кары за незаконное использование магического дара, повлекшее за собой смерть троих и более человек.

— Карл! Нет, нет! Его оболгали, он невиновен!

Соня метнулась к нему, но ноги не сдвинулись с места, полетела на каменный пол, больно ударившись. Сон начал трескаться, осыпаться разбитым стеклом, но она всё пыталась ползти по полу к клетке, чтобы сломать прутья хоть голыми руками, выпустить своего любимого ворона и спасти от страшной участи. Ползла из последних сил, когда всё затянуло дымкой, кроме проклятой клетки. Ползла, когда сквозь дымку стали просвечиваться очертания гостевой комнаты в доме Албановых. Ползла, когда Карл поднял голову и хриплым, безжизненным голосом пробормотал, вдруг обратившись к ней в её же сне:

— Это правда, Совка. Я хотел одолеть врагов, а в итоге никого не спас, только ещё и невиновных убил…

Горло перехватило в спазме, она не могла кричать. И поверить, поверить тоже не могла! Сон, чушь! Зарыдала на холодном полу, не в силах принять…

Вскрикнула уже в реальности, обнаружив себя на полу рядом с кроватью. Села, обняв колени. Мама… Нет, это бред какой-то! Точно не видение будущего, нет! Сколько ж можно-то уже, а?.. Карл — никакой не преступник! И в видениях с предсказателем никто заговорить не может, она об этом слышала ещё в детстве, да! Так что просто кошмарный сон на фоне всех событий, угу…

Шмыгнула носом, встала. Потянулась к телефону. Ох, уже почти четыре часа вечера! Вот и снился всякий бред, ага… Ну ладно, главное, что связь по-прежнему есть. Карлу сейчас некогда, наверное, но она хотя бы напишет ему в нэймбуке. Хоть одним словом, хоть смайликом ответит — и дурной сон развеется! А пока на его страничке значилось, что он был в сети вчера вечером. Значит, жив и достаточно здоров, чтобы зайти в интернет, слава небесным покровителям!

* * *

Пока Соня окончательно очнулась и закинула в себя ранний ужин, от переживаний не чувствуя вкуса еды, прошёл ещё час. Все кругом были заняты после ночных новостей. Далан с Боотуром и другие охранники укрепляли защитные заклинания дома. Албановы вместе готовили целебные отвары, мази и порошки. Почти все вчерашние гости уже уехали в город, с каждым Албановы отправляли новые порции лекарств.

Эрхан Таманович сказал, что это в помощь городским целителям, ведь пострадавших много из-за того злосчастного моста. Соне казалось, что будь воля Эрхана Тамановича, он бы и сам присоединился к тем целителям, но ждал приезда Алтаная Юргэновича. Хорошо бы! Соня тоже его ждала, у неё к нему столько вопросов!

В ожидании разговора и в попытке отвлечься от странного, совершенно точно невозможного сна Соня то садилась читать, то протирала несуществующую после недавней уборки пыль, то укладывала вещи в дорожную сумку, ведь уже решила, что поедет с Русланом на родину, чтобы хоть попытаться… Тянуло заглянуть в новости, но нет. Только больше запаникует и сорвётся в город искать Карла, который ещё не ответил. Ну вот знает же, что они тут все как на иголках! Хоть бы словечко…

В итоге взяла птичьи вкусняшки и сплюшку. Может, хоть на улице развеется немного, заодно и сову потренирует. Самое время, ведь уже стемнело, а жители деревни забрали своих врановых кто в дом, кто в отдельно построенный на участке птичник. Сейчас заниматься с совой безопаснее, чем днём.

Но едва она шагнула за ворота, как услышала шум мотора, а следом увидела фары выезжающей из-за поворота машины. Вскоре из неё выбрался Алтанай Юргэнович. Первым порывом было кинуться к нему с расспросами о Карле, но Соня вовремя вспомнила о возможной прослушке, а потому лишь поздоровалась.

— Добрый вечер, София, — вымученно улыбнулся Алтанай.

По отпечаткам усталости и тревоги на его лице было видно, что вечер вовсе не добрый.

И хоть возвращаться было очередной плохой приметой, но ведь надо же узнать, что и как! Сова на плече недовольно запищала, она-то уже настроилась полетать. Мысленно общаться со своей птицей было непривычно, но этот навык тоже нужно тренировать: «Ну, не ворчи. Я быстро! Только узнаю о Карле, и пойдём гулять, не будем отвлекать Алтаная и Эрхана. Им и без нас есть что обсудить, ага…»

Эрхан Таманович и Далан с Боотуром уже ждали в коридоре. После проверки Алтанай, будто прочитав мысли, виновато отвёл взгляд и пробормотал:

— Я пока не знаю, где Карл. Мне доложили, что во время теракта в миграционной службе он не пострадал, а после уехал писать отчёты и восстанавливать силы. Где он остановился, сейчас неизвестно. Мои люди выясняют это.

Не пострадал! Карл в порядке! Может быть, он действительно просто магически потратился, а теперь отлёживается?

— Спасибо, что сказали о нём! Да Карл, наверное, ещё немного отдохнёт и вернётся в деревню. — Ей показалось, или Эрхан и Алтанай как-то странно переглянулись? — А что там вообще в городе? У меня было видение, как вы говорили с… м-м-м… хранителем Земли, но оно оборвалось, я так и не увидела, договорились ли вы с ним.

— С Денисом — да. Он, конечно, не поверил в мою непричастность, но всё-таки согласился сотрудничать на своих условиях. Но и он не убедил всех земных, в городе беспорядки. Не самые масштабные по сравнению с тем, что учинили преступники, но принадлежавший одному крылатому колдуну магазин разгромили, несколько машин моих сотрудников закидали камнями, а на стенах тут и там появляются провокационные надписи вроде «Никакой пощады крылатым». На фоне этого в Собрании якобы для лучшего контроля над ситуацией хотят раньше срока принять закон о переписи колдунов. Точнее, один из Авдеевых выдвинул это предложение. Раньше почти не отсвечивал, а после внезапной смерти Валентины Соколовской захотел занять её место в Собрании и… Впрочем, ладно, о подковёрных играх и беспорядках можно говорить долго. Мы потом обсудим детальнее, после исполнения нашей с Эрханом небольшой традиции.

— Беспорядки! Да что ж такое-то… Ох, сил вам образумить этих людей. Хоть бы получилось поскорее! Ну и на работе… удачи вам.

Вот же!.. Ну почему люди, ни в чём не разобравшись, винят во всем тех, кто им просто не нравится? На этот вопрос вряд ли кто-то ответит. Как и на тот, почему в колдовских государственных органах мутят воду и делят власть вместо того, чтобы помогать пострадавшим в терактах. В тёплом пуховике дома становилось жарко, а сова на плече поторапливала выйти на улицу, недовольно попискивая и переминаясь с лапы на лапу. И всё-таки Соня задержалась, чтобы ещё спросить:

— А что за традиция?

На этот раз ответил Эрхан Таманович, устало, но тепло и искренне улыбнувшись:

— Понимаете, каждый год тридцатого ноября мы с Алтанаем ходим в лес. Это у нас такая традиция. Оставляем подношения духам и угощения лесным зверям, гуляем и тихонько разговариваем, приглашая зиму в гости, символически открывая ей ворота. Традиция возникла случайно, но она связана для нас с хорошими воспоминаниями. С одной стороны, слишком много всего навалилось, чтобы тратить время на мелочи, не имеющие значительной магической силы, а с другой… Для внутреннего равновесия нужные такие мелочи.

Это точно, очень нужны. Да и откровенный разговор Алтанаю и Эрхану тоже нужен, кажется. Они же друзья и опытные люди, они обязательно что-то придумают! Соня пожелала им хорошей прогулки, а сама пошла тренироваться с совой. Правда, теперь не удалось уйти без освободившегося Далана. Нападений в деревне не ждали, но Эрхан с Алтанаем после неудач в городе решили перебдеть. Ну, зато Соня даже посмеялась, пока её сплюшка попискивала на колдуна-ворона, а Далан, вроде бы опытный парень, телохранитель, выдал:

— Поругайся тут ещё на меня, сова-оборзева! Ну, допустим, кар. И что ты мне сделаешь?

* * *

Они тренировались чуть больше часа, пока Соня не стала замерзать. Соня и сплюшка только знакомились друг с другом лучше, до хоть сколько-нибудь сложных трюков дело не дошло, само собой. О чём речь, если у её новой птички пока даже имени нет?

На ум приходили совершенно детские и банальные варианты вроде Перо или Принцесса. Жалко даже, что у колдунов особо не принято было давать питомцам реальные человеческие имена. В её родной коммуне некоторые вообще думали, что магический помощник будет слабее, потеряет часть волшебства, если назвать его человеческим именем. На самом деле ничего подобного, но вот традиция.

Пока сплюшка училась приносить требуемые вещи по команде и в полёте уклоняться от «атаки» из снежков, которые оперативно лепил Далан, Соня не думала ни о страшных снах, ни о проблемах реальности, но теперь, когда они шли обратно к дому Албановых, в душу вновь закралась тревога. Все ли знакомые в городе живы и здоровы? Когда наконец поймают и накажут настоящих преступников, которые продолжают ссорить колдунов? Почему Карл до сих пор не вышел на связь? Ну вот что он, а! Хоть словечко бы ответил…

Покрытый коркой льда снег хрустел под ногами, тяжёлые тучи в вечернем небе висели над головой, давили. Хотелось заплакать от переживаний и накатившей разом усталости. Но теперь плачь или не плачь, а слезами ничего не исправишь, только заставишь напрасно волноваться окружающих. Надо что-то делать, а не распускать нюни, что её видения только пугают и ничем не помогают, и неизвестно, будет ли хоть какой-то смысл в поездке на родину и том обряде.

Да, надо взять себя в руки, но в глубине души хотелось вернуться в детство, в те вечера, когда на улице бушевала гроза, а Соня и Надья лежали на кровати между родителями, чувствуя их тепло и защиту. Мама с папой тогда ощущались самыми настоящими крыльями за спиной, верилось, что вместе с ними и сестрой она сможет всё. А теперь…

Сплюшка почувствовала волнение хозяйки, но кусать за ухо не стала. Аккуратно ткнулась клювом ей в щёку, будто бы по-птичьи поцеловала, желая отвлечь. Далан тоже что-то почувствовал, коснулся Сониного запястья.

— Эй, сова, ты чего?

Только открыла рот, чтобы ответить, как заметила чуть поодаль человека с грязной, потасканной сумкой на плече, который, зябко кутаясь в слишком тонкую для зимы старую куртку, растерянно оглядывался по сторонам. Случайно забрёл в деревню, заблудился? Мысленно сказала сове стать невидимой, потом окликнула:

— Мужчина, вы потерялись? Вам помочь?

Он обернулся, медленно и шатко похромал в их сторону. Неопрятный старик, от которого чем только не пахло. Его одежда и он сам насквозь пропитались потом, грязью, мочой и спиртом. Лохматая борода была с какими-то… эм… колтунами. Уф… Бывают и такие люди. Но ведь зима, деревня. Не позвонишь в городские службы, а если оставить на улице — замёрзнет насмерть!

— Ой, дочка-а-а… Ик… Хер разберёт! Я в… ик… Полыньево шёл, а тут… Не Полыньево. Мне как дотуда-то?

Старик пошатывался и дышал на неё перегаром так, что хотелось отойти от него метров на пять минимум. Далан недовольно фыркнул, ответил вместо неё, шагнув вперёд.

— Вы, дедушка, на развилке рядом с бывшим хлебозаводом повернули не в ту сторону. Вам надо было направо, а вы пошли налево.

— Не-е-е! — пьяно и как-то виновато засмеялся старик. — Людка меня… ик… давно выгнала, но я-я-я…. Ни-ни! Не изменял. Там другое, милок…

«Изменял с бутылкой», — мрачно подумала Соня. Она побаивалась бомжей, тем более пьяных, но всё-таки он тоже человек, стоит и трясётся от холода. Видимо, выпитое уже не давало иллюзорного тепла. Эрхан Таманович поймёт, почему она привела его в дом…

Вдруг перед глазами вспыхнуло чужое воспоминание.

«Мужчина, тогда много моложе и опрятнее, замер перед заплаканной женщиной, которая била его кулаками в грудь.

— Ненавижу! Я же говорила вам двоим… Ненавижу! Убирайся к чёрту, всё из-за тебя!

— Мила… Мила, я…

Она толкнула его со всей силы, отчего он врезался в стену. Молча кивнул, вышел на лестничную клетку. Соня последовала за ним бесплотным духом в его памяти, наблюдая дальше. Не понимала, что случилось, но сам воздух будто пропитался горем, тоской и виной. Мужчина сел на грязные ступени, кусая губы, обхватил голову трясущимися руками. Тут открылась дверь одной из квартир, оттуда выглянула старушка в платке.

— Ваня? Ты что, Ваня? А где Игорёк-то?

Иван сухо всхлипнул, тихо ответил:

— Я подарил ему мотоцикл на день рождения. Думал, исполняю его мечту... А вот… Он не придёт, понимаете? Вообще».

Вздрогнула, вынырнув из трагедии старика. Небесные покровители… В горле застрял горький комок. Подумала о человеке плохо, а там такое!

— Пойдёмте с нами, я попрошу, чтобы вас пустили переночевать… Сейчас темно и холодно, ещё не хватало, чтобы вы опять заблудились.

Далан недовольно засопел, но сказал только:

— Сначала будет досмотр, потом зайдёте, если всё окажется в порядке.

— У-у-у… Лады, молодёжь. Спасибо вам, я… ик… не буйный.

Они уже подходили к дому Албановых, когда Соня увидела, что от леса возвращаются Эрхан и Алтанай. Как раз попросит о ночлеге для старика, ох. Но что-то было не то с их настроением. Не просто не то. На Алтанае лица не было! Напрягла совиный слух. Алтанай Юргэнович тихо, но с таким надрывом, будто вот-вот разрыдается, говорил:

— ..а я, думаешь, не устал людей хоронить?! Эр, я прошу тебя…

Резко замолчал, увидев их. Шепнул что-то Эрхану, оба ускорили шаг, спешно подошли.

— Эрхан Таманович, пожалуйста, позвольте этому мужчине заночевать в тепле! Он шёл в другую деревню и заблудился, — выпалила на одном дыхании.

— Заходите в дом, быстро.

Соня удивлённо моргнула, но поспешила за остальными. Старик споткнулся на ступенях, но Алтанай подхватил его за руку, не дав упасть. Едва они шагнули за порог, как старик запричитал благодарности. Он продолжал всё время, пока Далан и Боотур проверяли его на прослушку. После Алтанай холодно, почти враждебно бросил, демонстративно вытирая руки платком:

— Иван Дмитриевич, прекратите ломать комедию! Главе старейшин несколько не по статусу притворяться бомжом, тем более так достоверно... соответствуя образу. Ваши фокусы наводят на мысль, что не так уж и не прав был тогда Святослав, сравнив вас с Сикстом Пятым⁽¹⁾.

В смысле?! Зачем главе старейшин прикидываться бомжом? Как уж там один из коллег говорил… Цирк уехал, а клоуны остались. Нет, ну зачем этот Иван Дмитриевич обманул?

А он, до того сгорбленный, выпрямился, расправил плечи.

— Видимо, у нас с вами, Алтанай, одна на двоих мания преследования. Вот доживёте до моих лет… — Иван Дмитриевич улыбнулся, махнул рукой. — Шучу. Почти. В деревне, увы, завелись «крысы», как вы, наверное, уже знаете. Я не хочу, чтобы они узнали о моём визите. У вас и Эрхана, полагаю, ко мне много вопросов, как и у меня к вам. Покажите мне, где ванная комната. Через десять минут обсудим многое с вами двоими. Этот разговор не для всех остальных, как понимаете.

Боотур вызвался его проводить, а Иван Дмитриевич перед тем, как пойти за ним, тихо добавил:

— А что о Святославе... Мне нравился этот Волошин. Жаль, что ещё при его жизни впору говорить о нём в прошедшем времени. Я-то рассчитывал, что он меня переживёт, но увы, видел его недавно. Хотел бы я знать, кто так постарался и зачем.

Нравился этот Волошин… Нравился. Перед глазами снова вспыхнули чужие воспоминания, от которых Соня за эти дни уже порядком устала.

«Иван Дмитриевич в воспоминании был лет на десять моложе, но зашёл в зал, тяжело опираясь на трость, покряхтел и вздохнул. Присутствующие, до того сидевшие за большим овальным столом, встали, приветствуя нового главу старейшин. Он кивнул им с наигранной полуулыбкой и, прислонив трость к стене, лёгким пружинистым шагом дошёл до своего места. Не без пафоса произнёс звонким голосом:

— Приветствую вас, братья-колдуны, на первом для меня в этой роли совещании.

— Приветствуем, наимудрейший. Долгих тебе лет! — отозвались колдуны.

Всё это было настолько наигранно, что даже жутко. И только тихий, по-совиному ухающий смешок Святослава добавил жизни разыгранной сцене.

— Не сомневаюсь, что у вас много лет в запасе.

— Поясните, господин Волошин, — чуть нахмурился Иван Дмитриевич.

Святослав глазами указал на оставленную у дверей трость и продекламировал:

— Согбенный тяжко жизнью старой,

Так оный хитрый кардинал,

Венчавшись римскою тиарой,

И прям, и здрав, и молод стал⁽²⁾.

Это разом стёрло с лица старейшины жеманную полуулыбку, он удивлённо распахнул глаза, а следом рассмеялся, кажется, совершенно искренне.

Соня и моргнуть не успела, как всё вокруг затянул белый туман, меняя одно воспоминание на другое. На этот раз Иван Дмитриевич сидел в кабинете, а Святослав Мирославович остановился в дверях.

— Вернись ненадолго, пожалуйста.

А когда успело стать «ты» вместо «вы»? Но Святослав не заострил на этом внимание, сел в кресло напротив старейшины.

— У вас остались ко мне какие-то вопросы, Иван Дмитриевич? — вопросительно приподнял левую бровь.

— Не совсем. Видишь ли, я имел честь знать твоего деда. Смелый, умный, сильный колдун. А ещё умелый картёжник и фокусник. Я одно время думал, что он на самом деле не боец, а прорицатель. Ошибся, но, узнав правду о банальной ловкости рук и блестящей памяти, ещё больше восхитился. А как ты относишься к фокусникам?

— Я к ним отношусь, дедушка успел кое-чему научить. — Святослав Мирославович изящным жестом достал из кармана карты, перетасовал их. — Подснимите колоду, Иван Дмитриевич.

Старейшина с заблестевшими детским восторгом глазами перегнулся через письменный стол и выполнил просьбу. Святослав Мирославович разложил на столе карты веером рубашками вверх.

— Какая карта вам нужна?

— Король червей, — ни на миг не задумавшись, сказал Иван Дмитриевич.

Святослав кивнул и вытащил из колоды… джокера. Усмехнулся, сощурив глаза, и проронил лишь:

— Ой…

Тут же вытянул нужную карту, а следом за ней и всех тузов. Иван Дмитриевич вернул ему усмешку, покачал головой:

— Ты и правда похож на деда. — Соня вздрогнула, вдруг отчётливо услышав не озвученные мысли Ивана Дмитриевича: «И на Игоря. Как же ты, сволочь, похож на Игоря по характеру! С ума сойти…» — По его фирменным подъё.. подначкам я тоже скучал. Хотя по фокусам больше. И как это выходит у мастеров… Я так и не научился, пусть и пытался когда-то.

— Я догадывался, что вы оцените. Что ж, вы вместо карточных фокусов преуспели в политических. Это для вас полезнее.

— Преуспел, не буду отрицать. Может быть, когда-то ещё удивлю.

— О, ну в этом-то я не сомневаюсь».

Соня дёрнулась, когда её кто-то взял за руку и будто бы вывел в реальность из мимолётного видения.

— Тише, тише… — шепнул Алтанай. — Вы же увидели что-то из его воспоминаний?

Кивнула.

— После разговора со старейшиной в первую очередь поговорю с вами, объясню ещё кое-что о даре.

Снова кивнула и пошла в комнату, предназначенную для птиц гостей. Пусть её сплюшка отдохнёт. Птица послушно спорхнула с плеча на прикрученную к стене ветку, а потом мысленно сказала:

«Хозяйка, сыч лучше стервятника. Сыч сразу говорил нам правду!»

«Согласна, Святослав Мирославович не пытался казаться кем-то другим. А старейшина… Мне его жалко из-за того воспоминания о трагедии, но вместе с тем он меня пугает! Ну-у-у… Выкрутимся как-нибудь».

Сова согласно пискнула, а Соня со вздохом вышла в коридор. Неправильно всё как-то. Что Святослава, что Ивана она увидела впервые в жизни, но признавший свою неправоту нацист вызывал больше доверия, чем главный старейшина страны. Наверное, ещё кошмарный сон повлиял на её восприятие, да и письмо того же Святослава со словами о том, что старейшинам верить не стоит.

Что вообще за отношения были и есть между Святославом и Иваном? Первый называет старейшин маразматиками и сомневается в их мотивах, но когда-то вполне мирно общался с новым их главой. Второй мысленно называл Святослава сволочью, но сравнивал его характер с характером кого-то (Сына?) близкого и дорогого, по-детски радовался фокусам. Сложно всё, короче говоря. Да и не её дело.

Заслышав шаги, отошла к стене, чтобы не мешаться на пути. Мимо неё прошли к лестнице на второй этаж Эрхан, Алтанай и Иван Дмитриевич. Обалдеть преображение!..

Соня слышала, что главе старейшин Русии семьдесят два года, но он вообще не выглядел как мудрый старец. Не так она представляла старейшин, вот вообще! Драные джинсы, рубашка в крупную клетку, хипстерские очки… И шейный платок с нарисованными на нём славянскими обережными символами. На фоне этого аккуратные усы (борода, видимо, была накладной, раз так исчезла) и небрежная щетина вписывались в образ. Ещё бы модную стрижку вместо заплетённых в косу волос — и можно на обложку журнала с подписью вроде: «Экстравагантный мужчина, соль с перцем». Хотя самой Соне не нравилось, когда старики молодились, даже если со вкусом.

Старейшина улыбнулся ей, а губы шевельнулись в беззвучном «прости». Да её-то он и не обижал. Наверное, в этом маскараде был смысл с учётом слежки. А вот тот сон… И, что главное, странный выбор волшебников Трёх земель, словно издёвка. Как старейшина это объяснит? Ну, ей-то никто не расскажет потом, о чём был разговор с ним. Что ж, и без Ивана Дмитриевича забот хватает.

* * *

Соня ждала в гостиной, мысленно перебирая, о чём хочет поговорить с Алтанаем Юргэновичем, что важнее. Обо всём не выйдет, иначе беседа затянется дня на три. Когда он, наконец, пришёл, проводив за порог Ивана Дмитриевича, Соня вновь задумалась, что же такое с Алтанаем после визита в лес. Он поругался с другом? Да нет, не похоже, но застывшее во взгляде отчаяние пугало.

— Алтанай Юргэнович, я могу вам чем-то помочь? Вы такой… несчастный.

— Я в порядке, просто устал. В городе много проблем, как понимаете, но я и мои люди разберёмся. Давайте лучше поговорим о ваших пророчествах. Вы сегодня не вышли сами из видения о прошлом главы старейшин. Вам было трудно это сделать?

— Ой… Я и не пыталась. Вам, наверное, Эрхан Таманович уже рассказал, что мы с Боотуром по дороге сюда встретили Святослава Волошина. Так вот его воспоминания я тоже видела. — После этих слов Алтанай чуть нахмурился, но ничего не сказал. — Наверное, это плохо и вообще неприлично, что я не пыталась ни с ним, ни со старейшиной прервать видения о прошлом. Какие-то из них были очень грустными, какие-то непонятными, но в них не было ничего, что бы меня сильно пугало. Отчасти даже любопытно становилось, хотя от череды видений быстро устаёшь. А почему именно с ними меня затянуло в прошлое? Я и раньше много раз знакомилась с людьми, но такого не было. А в эти дни я вообще прошлое вижу чаще, чем будущее.

Алтанай сел на диван рядом, задумался. После паузы ответил:

— Раз вам было не страшно, а любопытно, то это и хорошо. Обычно такие вспышки о чужом прошлом очень коротки, в реальности и минуты не проходит. Не всякий колдун поймёт, что вы что-то о нём узнали, ведь во время коротких и неглубоких вспышек мы не падаем на землю, даже не меняем выражение лица. При удачном стечении обстоятельств можно после сослаться и на простую задумчивость. Но будьте осторожны и не задерживайтесь в чужом прошлом надолго, чтобы не было проблем ни с возвращением в реальность, ни с реакцией того, чьё прошлое вы видели. Кстати, у меня для вас полезный амулет.

Алтанай вытащил из кармана коробочку, в которой оказались песочные часы в квадратной рамке на золотой цепочке.

— Если вы пробудете в видении дольше отведённого часами времени, то сразу переверните их и возвращайтесь в реальность, как я вас учил. Если время выйдет второй раз, а ничего не получится, то вы даже внутри видения сможете разбить часы и очнуться. В реальности, когда вы наденете амулет, для других людей он станет невидимым и неосязаемым, пока вы его подпитываете своей магией, это защита от кражи. Но и с ней амулет можно просто потерять, так что аккуратнее.

— Ого, спасибо большое! Ценная вещь…

Сравнение с маховиком времени из «Гарри Поттера» она решила оставить при себе, чтобы не выглядеть глупо перед наставником. Этот амулет был логичнее, в общем-то.

— Надеюсь, она вам не пригодится в полной мере. Вы ещё спрашивали, почему стали чаще видеть прошлое конкретных людей. В целом, если прорицатель прошлое видит чаще, чем будущее, то это, как правило, указывает на то, что его не научили даже основам пророческого дара. А прошлое увидеть проще. Вы, как раз таки, до моих уроков не учились овладению даром, да и с ними по сути являетесь новенькой. Но дело не только в этом. Прорицатель скорее увидит прошлое людей, которые в дальнейшем серьёзно повлияют на его жизнь и судьбу.

А вот это было неожиданно… Соне вдруг стало холодно, она обняла себя за плечи.

— Не хотела бы я, чтобы глава старейшин Русии влиял на мою судьбу! А Святослав уже не успеет, кажется…

Алтанай вздохнул, на миг прикрыл глаза.

— Я постараюсь защитить вас, если будет нужно. Впрочем, надеюсь, что Иван Дмитриевич верен своему слову, а со Святославом ещё не кончено и шанс есть. Но время покажет. Какие у вас ещё есть вопросы? Возможно, мы потом долго не увидимся, так что спрашивайте сейчас.

Соня опустила взгляд, прикусила губу. Как уж там сказал Святослав? Не хочешь знать ответ — не задавай вопрос. Но эти два ответа ей нужны, как бы они ни пугали.

— У меня вчера днём было видение о той деревне, по которой ударили беспилотниками. Но я только увидела пока целые дома и услышала странный звук. Не знала, что это и есть звук беспилотников, не поняла… Меня будто выкинуло из видения. А если бы я смогла задержаться в нём, то, может, никто бы не погиб и земные колдуны не обозлились бы. Как мне задержаться в видении дольше, если сразу не могу понять, о чём оно?

— Нет, София. Не одно, так другое довело бы земных до точки кипения, не берите на себя чужую вину. На самом деле, это мне и моим предкам нужно было активнее убеждать крылатых колдунов в том, что необходимо восстановить земных в их правах. Но мои отец и дед этим не занимались вовсе, а я распылялся на разное и не успел набрать голоса в Собрании для нового постановления.

В его глазах отразилось сожаление, Соня коснулась его руки.

— Алтанай Юргэнович, ну, вы ведь тоже не могли сразу изменить то, что складывалось годами, тем более, если требовались голоса других колдунов, так что…

Он только вздохнул и отмахнулся, продолжая:

— Что же о том, чтобы задержаться в видении дольше… Это очень опасно и без крайней нужды того не стоит. Я сам этого не умею, но умела моя покойная сестра. Она говорила, что нужно сосредоточиться на каком-нибудь объекте из видения, хоть бы на стуле или камне, разглядывать его во всех деталях, не выпуская из мыслей. А затем следует обратиться к небесным богам с просьбой вернуть крылья в провидческом мороке. Когда руки обратятся крыльями, ими нужно отогнать от себя туман, так выйдет задержаться в видении. Но, повторюсь, такое очень опасно и в большинстве случаев не стоит риска.

— Ничего себе методика… Выходит, детская сказка про то, что живущие на небе боги лишили крылатых колдунов настоящих крыльев в наказание за провинности — вовсе не сказка?

— Всё может быть, хоть боги и молчат. Вы, главное, будьте осторожнее.

— Да, конечно. Я ещё хотела спросить… Мне сегодня нехороший сон приснился, но он такой странный! В нём со мной заговорил тот, кого я увидела. Я слышала, что в видениях такого не бывает. Значит, просто кошмар, так ведь?

Алтанай внимательно посмотрел на неё и с явным сожалением ответил:

— Нет, не значит. Очень и очень редко, в качестве исключения, но случается такое, что те, за кем наблюдает прорицатель в видении, замечают его и начинают реагировать. Это говорит о тесной эмоциональной связи прорицателя и этого человека. Но бывают и просто сны, мы не всегда можем отличить одно от другого, поскольку пророческий туман нас преследует везде, он — часть нашего дара.

Соня нервно вздохнула. И что же ей теперь де… С кухни раздался какой-то шум, будто кто-то стучал по стеклу. По стеклу! Это же чья-то птица, наверняка! Соня и Алтанай тут же кинулись на кухню, но там уже Эрхан Таманович открыл окно, в которое тут же влетел ворон с привязанным к лапе письмом.

— Тойоныч, что случилось? — севшим от волнения голосом спросил Эрхан, отвязывая конверт.

Тойоныч?! Ворон Карла! Но зачем тот послал его, а не приехал сам?

— Кар-р-рл — дур-р-рак! Я полетел, а то он один пр-р-ропадёт!

Ворон вспорхнул со стола и тут же вылетел в окно. Эрхан только охнул и тяжело опустился на стул, вскрывая конверт. Соня, не выдержав, подсела к нему и тоже уставилась в письмо, написанное таким родным угловатым почерком. Алтанай встал за их спинами. Соня ещё не успела ничего прочитать, а Алтанай уже совершенно нехарактерно для себя вспылил:

— Идиот, его же мать! Нет бы башкой подумать, а он взял и утёк! Боги, ну что за кретин? Да ё… Я… Мне позвонить надо.

Он вылетел в коридор, а Соня в замешательстве от такой реакции уставилась в письмо.

«Дяде Эрхану, Мичилу и Совке.

Когда Тойоныч прилетит к вам с письмом, меня уже не будет в стране. Я уехал искать должника прадеда Дархана, чтобы узнать больше о даре чёрных шаманов и найти способ многое исправить.

Это я навёл порчу, велел своим духам «выпить здоровье предателей», но всё пошло не так. Моё колдовство ударило не только по преступникам. Мичил, я не хотел вредить твоим друзьям, клянусь. Всего мне не исправить, но их я постараюсь спасти. Сейчас я могу помочь только двоим, а их трое! Если не найду способ помочь больше, чем двоим, то кто-то из этих мальчишек умрёт, а я не хочу быть убийцей невиновных. Должник прадеда должен помочь. И я сделаю всё, что только смогу. Заместительная жертва — это были просто курицы, я всё-таки не конченая мразь — хотя бы дала мне немного времени».

Строки поплыли перед глазами, а горло сковало спазмом, из-за чего стало трудно дышать. Нет… Нет! Сон не мог быть правдой!

— Формулировка, Карл… — прошептал дядя Эрхан. — Ты же проклял «предателей», а не «преступников»! Предать можно и самого себя.

Сморгнула слёзы, вновь пытаясь сосредоточиться на письме, взгляд упал на середину листа.

«…не хватает опыта именно чёрных шаманов, я теряю контроль над духами и уже не всегда могу подчинять их своей воле. Абаасы мне не помогли во время теракта, только требовали, чтобы я позволил им поглотить душу Святослава Волошина. Я не позволил, но это всё, что могу для него сделать, у него нет ни времени, ни шансов.

Если я не верну себе власть над духами, то они наберутся сил, убив всех жертв порчи, и, в конце концов, подчинят меня. В итоге жертв станет ещё больше. Дядя Эрхан, я боюсь, что это может случиться в любой момент. Тогда я буду опасен. Если вдруг такого не избежать, то не хочу, чтобы в этот момент рядом со мной оказались те, кто мне дорог, понимаете?

Да и без этого вам всем опасно рядом со мной. Старейшины наверняка рано или поздно догадаются, кто учинил расправу и самосуд, могут обвинить не только меня, но и тех, кто попытается меня защитить и оправдать. А ещё есть вероятность, что меня уже ищут преступники, которых не задело проклятие. Со мной так и так опасно, а один я сумею защититься без страха за вас».

Её затрясло от ужаса. А им теперь как быть, зная, что он в опасности, но не зная, где его искать, чтобы хоть чем-то помочь? Глупый, упрямый ворон! А если… Если его… Тот сон, тот страшный сон! Небесные покровители, Карл!

Закрыла лицо руками. В памяти всплыло, как сипел и задыхался парень из сна. Мальчик называл его Дёмой. Дёма… Так это же Демьян, один из заболевших друзей Мичила, про которых он говорил! У проклятий нет ни логики, ни жалости, поэтому-то и нельзя ими пользоваться! А что же теперь, как же… Успеет ли Карл?!

Ни времени, ни шансов…

Перед глазами вспыхнуло, как Святослав Мирославович согнулся на обочине, с пакетом в руках, как сильно пахло рвотой и кровью. И он понимал, от чего умирает! Понимая всё, не махнул рукой, как мог помогал… В воздухе будто запахло тем горячим шоколадом, которым он её угостил, а по щекам сами собой покатились слёзы.

Карл… Что ж он наделал? Как теперь… Надо же спасти и его, и мальчишек! Мучительно хотелось вновь увидеть Карла, прижаться к нему и мысленно повторять, что он хороший, у него всё получится, а она как сможет, поможет ему исправить ошибки. Правда, даже если (Не «если», а «когда»!) всё закончится хорошо, Соня больше не сможет пить горячий шоколад. Ведь это напоминание о Святославе Мирославовиче и о том, что её любимый Карл всё-таки убил по крайней мере одного человека, который, может, только-только всё осознал и встал на путь искупления.

Эрхан Таманович что-то говорил ей, но она не слышала. Сквозь пелену слёз всё-таки разглядела последние строки письма, адресованные именно ей:

«Я правда люблю тебя, Сонь. Твоя вера в меня не давала мне скатиться во мрак все эти годы, даже в тот период, когда мы не общались. Ты моя милая птичка. Звёздочка. Солнце. Прости, если сможешь».

Милая птичка… Карл! Ну почему, почему так вышло?! А если бы она была с ним эти пять лет? Может, если бы он сразу узнал обо всех её переживаниях из-за ссоры с Дечибалом, увидел, как она боялась и мучилась, вспоминая брошенные со злости слова, он не стал бы ни на кого наводить порчу, подумал бы о последствиях и о том, какой тяжестью это может осесть на душе и совести. А теперь Карл сбежал, как она тогда.

Теперь… Горячий шоколад, подаренная книга. Запах рвоты и крови. Парень по имени Демьян и тот мальчик, который так за него переживал. Стекленеющие глаза, отчаянный крик. Соня зарыдала уже в голос. Чувствовала, как Эрхан обнимает её за плечи. Видела, как прибежавшая Кидис вынимает из шкафчика успокоительное. Слышала, как вернувшийся Алтанай что-то говорит о том, что найдёт Карла и поможет ему. Но Соня всё рыдала и рыдала, не в силах остановиться.

Примечания:

Честно говоря, я не совсем довольна главой, но решила опубликовать её из черновиков в таком виде, потому что дальше тянуть боязно, а глаз уже "замылился" и я пока не знаю, как её отшлифлвать лучше. У меня было странное состояние, когда толком не пишется и не редактируется, а если пересилить себя, то результат совершенно не нравится. Но вроде бы отпустило, фух... Я постараюсь за май отредачить ещё хотя бы одну главу и дойти до всех с отзывами, извините, что выпала((

1) Папа Римский, который, по одной из версий, прикинулся дряхлым, почти умирающим стариком, чтобы его избрали.

Вернуться к тексту

2) Отрывок из поэмы Пушкина «Полтава».

Вернуться к тексту