Пробуждение Зверя (гет)

Получасом ранее…

«Чертовы никчемные твари! Столько времени, столько усилий и драгоценных компонентов — впустую! Вновь — впустую! Да провались они в преисподнюю, в самую глубокую ж… где им самое место. Сегодня же! Сейчас же!»

Мертвое тело у его ног. До боли, почти до разрыва сухожилий стиснутые кулаки — и кровь. На них, на ботинках, на до блеска натертом полу. Багровые брызги на щеках, плечах, груди, на кафеле стен и блестящей стальной поверхности теперь опустевшего стола. У безымянного, теперь уже точно бесполезного трупа нет лица, обращенного ныне в бесформенную кашу, — но оно ему и не нужно. Ничто не нужно! Он не более чем груда мяса, бесполезная куча мусора, посмевшая не выжить. После всего-то, сделанного повелителем ради его излечения! Наглый никчемный червь! И ведь он наверняка не станет единственным. В то время как у Кренга, этого самодовольного склизкого выродка, выжили все. Все до единого!

В чем причина — Саки не знал и не желал знать. Внезапное невезение сорвало тормоза, свело на нет все, что еще хоть мало усмиряло его рядом с Эйприл; в первую и главную очередь — ее присутствие, опасение навредить ей. Сейчас же он не мог и желал больше сдерживаться. Гнев, бешеная ярость багровой пеленой застлали глаза, раскаленной сталью пропитали нервы, каждый волосок, каждую жилку, и рвущая вены на висках головная боль нимало не способствовала успокоению. Ни минуты отдыха — и зря! Снова зря! Еще один удар — и ниндзя огляделся в поисках новой мишени, способной утолить кипящую ярость и жажду возмездия. По счастью, ни единого живого существа, кроме него да первого пробужденного на пробу пленного солдата, ныне ставшего безликим трупом, в отсеке не было. В этом не было, но в других…

Налитые кровью глаза обратились к двери, покрытая запекшейся бурой коркой ладонь легла на кнопку, активизируя механизм, открывающий ее. Обманчиво медленный, скользящий шаг крадущегося хищника, покрывающий немалое расстояние за миг …да, сейчас Шредер мало отличался от монстра, пленившего его сознание, даже внешне. Тот же кровожадный оскал, те же горящие углями глаза, та же безумная жажда чужого страдания. И плевать на цену! Он в шаге, в считанных дюймах от желанной цели — и не собирается терпеть никого и ничего на своем пути.

Соседняя комната встретила его почти такой же звенящей тишиной, лишь отчасти нарушаемой мерным писком осциллографа, помноженным на пять — число оставшихся объектов эксперимента. Пока еще живых, пребывавших в спасительном беспамятстве. Пока что… При одной лишь мысли о том, что недавнее безобразие повторится, и он потеряет еще одного, а то и всех потенциальных сверхсолдат, губы вновь скривились в гневном оскале. Есть ли смысл ждать? Еще один шаг, и… где-то на задворках сознания вспыхнуло слабой искрой воспоминание о веществе, способном как-то исправить почти непоправимое, вернуть к жизни тех, что еще остались…

«Бесполезный мусор! И ты лучше, чем кто-либо, знаешь это. Твоей сыворотки не хватит на всех, да и стоят ли они ее? Хоть одно из этих бесполезных созданий? Нет! Все это стадо не стоит и одного из твоих славных воинов, Саки, а уж тем более — тебя самого. Не стоит и тратить на них драгоценных лекарств. Пусть подыхают, раз больше ни на что не способны. А уж человеческого мяса найдется везде и в избытке. Хотя бы там, где брал его мозгляк…»

«А ведь это идея…» Шредер задумчиво потер нижнюю часть лица в районе подбородка, обыкновенно укрытую маской. Скривившись, прижал ладонь к ноющему виску, но мысли не потерял. Зверь прав… Как ни отвратительно это признавать, ни один из западных солдат не сравнится в силе и выносливости с настоящим ниндзя, что уж говорить про способность терпеть боль. Кренг наверняка захватил лучших из его клана, но кто-то же должен был остаться. Те, кого забраковал и счел слабосильными тщеславный слизняк, кто показался непригодным для его «великих» целей. Откуда ж ему было знать, сколь велики человеческие резервы, на какие чудеса выживания способны слабосильные на его взгляд земляне? Что ж, тем хуже для него. Потому что ему, Ороку Саки, пригодятся все. За неимением лучшего…

Поднявшись этажом выше, ниндзя вошел в зал телепортации, машинально набрал нужные координаты, задавая точку прибытия. Передатчик лежал тут же, буквально под рукой. Почти все воины Фут разосланы на патрулирование города, но несколько все же остались, на всякий случай. Они станут вестниками перемен для своих братьев по клану. Ни один не посмеет воспротивиться приказу великого мастера. Сейчас Шредер даже не задумывался, что, по сути, продолжает начатое Кренгом изуверство — в отношении тех, кого сам называл братьями. Немыслимо даже сравнивать! Он, как мастер клана и предводитель, волен в их жизни и смерти, их же судьба — служить ему любыми возможными путями. И они послужат. Не далее чем сегодня.

«Вот так-то лучше! Теперь повеселимся на славу! О да, ниндзя — воистину лучшие из лучших, и знаешь почему? Потому что приучены не думать. Для них нет иной истины и иной воли, кроме воли их господина. Нашей воли, Шредер! Они, не рассуждая, повергнут мир к нашим ногам, и никто и ничто более не сможет нам помешать. Только мы, Шредер! Только Я! Единственный и неизменный владыка Вселенной, перед которым склонятся все миры!»

Боль снова прострелила висок, и, задумчиво потерев его, не отводя взгляда от погасшего окна портала, Шредер неожиданно вспомнил о маленькой, по сути ничтожной проблеме, не дающей в полной мере прочувствовать это «никто и ничто». Та, о которой успел позабыть за долгие три года, которая и сейчас не показывалась на глаза, наверняка страшась очередного позорного поражения. Но при этом оставалась — бельмом на глазу, палкой в колесе, вечной помехой во всех блестящих планах. И не то чтобы его хоть немного смущала она сейчас, на пороге триумфа — но умный полководец ведь продумывает все заранее, верно? Даже неожиданные атаки с тыла от затаившихся партизан. И теперь-то он окажет им достойную встречу. Но сначала…

«Да, Саки, ты абсолютно прав. Ты ведь мечтал отведать черепашьего супа — а мечты, если сильно захотеть, всегда сбываются…» — кровожадно ухмыльнулся голос, и даже боль, кажется, разомкнула чуть-чуть свои тиски. И задумавшийся было о недолгой — несчастные полчаса — передышке Шредер отбросил эту мысль как малодушную и преждевременную. Отдохнуть он всегда успеет, но сначала надо завершить начатое. Отрядить солдат за новыми рекрутами, пополнить ряды армии, проверить этих доходяг, — Саки с презрением оглянулся на бесчувственных участников эксперимента, — когда они наконец очнутся. Но прежде всего — позаботиться о старых врагах. Да, они надолго запомнят тот день, когда рискнут сунуться к нему. Если сумеют…

* * *

Холодный душ немного отрезвил, вернул ясность мышления. На миг, краткий, полный желчной досады и сожаления, Шредер пожелал вернуть время вспять. Может, не стоило так спешить… Но почти сразу же отверг эту мысль, подлую, низкую, недостойную истинного воина. Что для настоящего ниндзя двое суток без отдыха и сна? Его готовили и не к такому, а жертвы — они неизбежны в любом случае. Это ничтожество сдохло бы в любом случай, так что медлить? Ему нужны лишь лучшие из лучших. Достойные своего вождя, своего повелителя. Истинные дети его нового мира.

Рокочущий голос снова эхом отозвался в висках, но на сей раз Саки к нему не прислушивался. Невнимание казнило болью, но он ведь давно привык к ней, не так ли? Она — неизменная часть его бытия, наравне с величием и триумфом. Так было, так будет. Задумчиво глядя на постепенно бледнеющие струйки воды, стекавшие со ступней и исчезавшие в стоке, Шредер вновь вернулся мыслями к Эйприл. Скорее всего, она уже сполна оценила предоставленные ей удобства и его щедрость. Времени должно было хватить с избытком. Чем же занята сейчас? Уж не влезла ли снова в какую неприятность там без него? Саки слегка улыбнулся. Она может…

Прикрыв на секунду глаза, Шредер позволил себе вернуться в совсем недавнее прошлое: чувствуя свою руку на груди девушки, словно бы и сейчас ощущая ее тепло; умоляющий взгляд Эйприл, прохладный шелк платья, всю ее подобную натянутой струне хрупкую фигурку — такую невыразимо соблазнительную в отчаянной мольбе… Сейчас, закончив с главными планами, немного утолив кипучую жажду действия и насытив Зверя, можно было подумать и о приятном. Даже более сладостном и желанном, чем грядущее могущество. Ухмыльнувшись, Саки лениво потянулся, перекрыл воду, находя взглядом полотенце. Самое время…

Зря. Соскучившееся по ласке тело отреагировало тут же, весьма недвусмысленно и требовательно. Ему, телу, не было никакого дела до желаний самой Эйприл, до ее готовности и согласия. Лишь собственная жажда, давно предвкушаемое наслаждение имели для него значение, и они нужны были сейчас. Немедленно… Но что хуже всего — демон в его сознании целиком и полностью был на его стороне.

«Самое время… Тут ты чертовски прав, Саки. Есть время для дела и для удовольствия. И сейчас она уже готова покориться тебе. Самое время навестить нашу красавицу и… — красные угольки глаз глумливо сощурились, впились в мозг пронзительным взглядом. — …преподать ей урок хорошего поведения. Что такое безответный труп в сравнении с живым упругим телом, а? Совершенно не те ощущения. Ты ведь тоже чувствуешь это? Так-то, Саки. Эта девка давным-давно напрашивается на хорошую трепку. Исполним ее желание?..»

«Нет. Ни в коем разе». Шредер энергично мотнул головой, сгреб в ладонь хлестнувшие по щекам волосы, яростно сжал. Несколько прядей осталось в кулаке, но и это не остудило вскипевшую кровь, не утишило изуверских желаний, нашептанных Зверем. Ни за что на свете он не позволит обойтись так с Эйприл, однако отдых и расслабление и правда не будут лишними. Может быть… Задумавшись, Саки и не заметил, как поддался коварным мыслям. И тело не замедлило откликнуться. Шаг, другой… Ступни почти не ощущали холодный кафель, шипастый обруч снова стиснул виски, заставил скрипнуть зубами. «Словно у чертовой склизкой твари, сожри ее демоны!» — мелькнуло неожиданно в сознании. Саки еще раз мотнул головой и остановился, с большим усилием, чем ожидал, даже с учетом мокрого пола. — «Нет. Перебьешься! Как-нибудь сам разберусь!»

«Сам? Не смеши мои тапочки! — издевательски расхохотался Зверь, и каждый звук впивался в голову адским сверлом. — Что ты можешь сам, без меня? Показать? Вон оно, этажом ниже валяется. Я — это ты, Шредер, но и ты не существуешь более без меня. И ты получишь ее, Шредер, потому что я этого хочу. Эта тупая смазливая сука будет твоей, будет нашей. Ты ведь и сам этого хочешь, разве не так? А значит, будет по-нашему! Прямо сейчас…»

Еще один болезненный укол в виске, и тело свело неконтролируемым спазмом. Ссутулившись, Шредер обхватил себя руками, изо всех сил упираясь слегка согнутыми в коленях широко расставленными ногами в отвратительно скользкий, столь же непослушный его воле пол. Мышцы напряглись, плохо подчиняясь, скованные, как электрическим напряжением, чужой беспощадной волей. С нарастающим страхом Саки понял, что уже почти не владеет собой. Что недавнее пренебрежение отдыхом и радостное единение с чужое, нечеловеческой кровожадностью может дорого ему обойтись. Нет, не так. Он, а не Зверь, хозяин положения. Он справится. Должен справиться. До его комнат всего несколько шагов. Надо отдохнуть. Да, именно так. Небольшая пауза — и тогда все вернется на свои места. Непременно.

Шаг, другой… уже почти до самого выхода. Автоматическая дверь услужливо распахнулась перед ним, маня покинуть комнату, вернуться к себе. Ко всему, что ныне ему принадлежит… Легкий сквознячок по мокрому телу напомнил о паре забытых мелочей. Несколькими резкими, рваными движениями вытеревшись, Шредер натянул на себя чистую одежду и лишь тогда позволил себе переступить порог душевой. Перед мысленным взором уже стоял дышащий свежестью голубоватый полумрак спальни, приятно холодящий кожу шелк постели. То, чего так долго не хватало. Остальное подождет. Потому что так решил он. И, на миг с силой зажмурившись, так что перед закрытыми глазами заплясали яркие точки, Шредер сделал решительный шаг к стальным створкам, отделявшим его апартаменты от прочих помещений Технодрома. Его… и Эйприл, старательно отгоняя любую мысль о ней на второй, третий, десятый план. Как и глубоко засевшее ощущение, что испытание на сегодня еще не закончено. В самом своем начале…

* * *

И вот, как по заказу…

Шаг, другой… Коридор колышется и плывет перед глазами, то светлея, то темнея. Шредер не приглядывается, точно зная, что проблем с освещением быть не должно. Остальное — ерунда, не стоящая и лишней мысли. Быстрее, демоны тебя раздери. Он должен успеть. До тех пор, пока не…

…Неровный, скачущий и вновь замирающий пульс клятого подопытного. Тело дергается и замирает, неестественно изогнувшись. Разряд. Еще разряд… Но по экрану бежит неумолимо прямая строка, а противный писк режет уши. Все сильнее, все невыносимее…

Руку сводит, помимо воли сжимая в кулак. Нет. Нахмурившись, Шредер титаническим усилием сбрасывает напряжение. Не сейчас. Еще десять… нет, черт, целых пятнадцать шагов — и он на месте. Он уже видит узорные, расписанные цветущими ветвями двери в комнату, отведенную для отдыха. Так близко. Так далеко…

Шаги. Их дробный перестук впивается в мозг, все ближе, все глубже и пронзительнее. Саки слишком хорошо знает их, чтобы иметь глупость хотя бы понадеяться на иное. Эйприл… Его благословение и проклятье. Она почти рядом, как он того и желал, но именно сейчас ей лучше бы оказаться на другом конце планеты. Кто угодно, но только не она. Не теперь. Не здесь…

«Беги, дурочка! Беги что есть мочи, пока я еще в силах его удержать. Куда угодно, за сотню засовов, в самую темную бездну. Как можно дальше от него…»

— Погоди! — в оклике столько уверенной решительности, что Саки просто не может не остановиться. Эйприл… Разве может он не остановиться на ее зов? Шаг, еще один… Через боль, через судорогу. Тело готово предать его — плевать. Он готов бороться и с ним. Во имя нее…

«На ловца и зверь бежит… — колени подгибаются так неожиданно, что Шредер почти спотыкается. Испепеляющий жар охватывает его неистовым сполохом, струйками ртути разбегается по жилам, не оставляя надежды вырваться, уцелеть. Да и надо ли это?.. — А ведь я тебе говорил… Вот теперь она наша. Не улизнет. Попалась, птичка!»

«Беги, Эйприл! — он не знает, говорит это вслух, кричит — или же бьющиеся в сознании, рвущие в клочья голову мысли так и не властны вырваться, быть услышанными… — Черт тебя подери, убирайся отсюда. Дай мне еще немного времени…»

…Сладкая нега в плену ласковых тисков ее рук. Он не в силах противиться им, даже зная, что на кону — давно предвкушаемое завоевание. Все потом, все к черту и в топку. Сейчас — лишь она. Даже пуховая перина не может быть мягче ее кожи, а тяга Земли — сильнее притяжения желанного тела. Он чувствует это словно бы наяву, и…

…ладонь сжимается, силясь ухватить неуловимое. Хотя почему же неуловимое? Вот она, Эйприл, совсем рядом, буквально в нескольких шагах. Достаточно лишь протянуть руку…

«Возьми ее!»

Саки отстраняется, словно коснувшись кислоты. Губы кривятся в подобии улыбки, и из последних сил он обращает ее в гримасу. Холодную, презрительную, саркастическую? Он не знает, и лишь надеется, до замирания сердца и скрученных жил надеется, что она отпугнет, смутит Эйприл. Задержит ее на несколько спасительных секунд, даст отступить на шаг. Успеть скрыться… Но Саки слишком хорошо знает: не даст. Не успеет…

«Бл*, Саки, долго еще будешь топтаться на месте?! Вот она, твоя добыча, твоя радость! Возьми ее! Сожми так крепко, как никто прежде до тебя! До боли, до кровоподтеков — чтобы все и каждый видели твой след. Она твоя!»

Глаза в глаза. Во взгляде Эйприл обида и гнев, захлестывающее непонимание. В его же собственном… Шредер не знает. Не хочет знать. Разворот на каблуках — и снова шаг. И еще один… Через силу, через судорогу, схватившую вдруг сухожилия. В горле сухой коркой застрял бешеный рык. Сейчас как никогда хочется последовать совету Зверя: схватить Эйприл и встряхнуть посильнее, увидеть страх в ее глазах. Сгрести в охапку. Отбросить подальше. Сбежать — и остаться. Чего больше?..

— Да? — собственный голос кажется чужим. Вернее, не кажется. Саки и сам не знает, кому именно он принадлежит сейчас. Гортань так же, как и мускулы рук, стянула безжалостная хватка спазма, и каждый звук приходится проталкивать, как застрявшую кость. Превозмогая тошноту, с усилием переводя пылающие эмоции в безликие кастрированные слова. — Ты чего-то хотела Эйприл?

«Ты еще спрашиваешь? Не видишь, как обтянуло платье ее грудь? Бл*, да она сейчас вывалится из выреза! Чего еще она может хотеть? Ну же, не тяни! Возьми ее!

— С этим никак нельзя подождать до завтра? — даже удивительно, как сокровенный крик души может звучать столь холодно! Впрочем, Саки давно отвык чему-либо удивляться. «Будет ли это завтра?» — глупая, совершенно бесполезная мысль пронзает голову раскаленным стальным прутом от уха до уха.

«Оставь меня в покое! Слышишь?! Ты же не можешь не чувствовать, не понимать… Ведь ты сама, сама боялась меня хуже лютого зверя. Ты знаешь, как я… как он опасен. Убирайся прочь! Черт, сгинь, в конце-то концов! Иначе…»

— Нет. — И с этим бескомпромиссным, режущим все нити «нет» умирает что-то внутри. Эйприл же, как нарочно, подходит еще ближе. Сокращает дистанцию до настолько мизерного расстояния, что кажется — они сейчас столкнутся, как две кометы, летящие по разным траекториям. Саки слишком хорошо знает, чем обыкновенно заканчивается такое столкновение. Но не может сдвинуться с места. Вся сила, вся годами воспитанная воля до капельки — в руках, в кончиках пальцев. Их сводит мелкая нервная дрожь, глухая тянущая боль перенапряженных мускулов. Схватить. Удержать. А потом…

«Еще ближе… ну, хоть на несколько дюймов. Бл…кий потрох, да сколько же можно? Что ты творишь?..»

— …трусливо сбегать… — бьет пощечиной. Последней каплей. И от нее броня выдержки, и без того потрескавшаяся, давшая слабину, разлетается в осколки. Шаг вперед, навстречу летящему изнутри цунами. Поздно… слишком поздно что-то менять…

«Она посмела назвать тебя трусом? И ты это проглотишь? Что ж, чего еще ждать от такого куска слизи, как ты…»

Зверь рычит, захлебываясь слюной, что-то еще, но Шредер уже не слышит его. Не слышит Эйприл, визгливо кричащую на него. Еще один растянутый до бесконечности миг, густо затянутый багровой пеленой, — и он приходит в себя, ощущая ладонями плечи Эйприл, резко, наверняка болезненно притиснутой к стене. На нежной коже наверняка останутся синяки от стальных пальцев, но Саки и на дюйм не может ослабить их тиски. И не хочет. Эйприл так близко, что он почти чувствует движение ее тела при дыхании. Как не была уже очень-очень давно. Очередная вспышка боли слепит, и он сквозь зубы выдавливает полупроклятье-полувопрос, прожегший дыру в душе. То, чего не решался спросить прежде. То, что втайне надеялся однажды узнать…

— Да… — настолько тихо, что Саки не уверен, что наверняка слышит это. Глубоко внутри все еще бьется, шипит и плюется раскаленными брызгами гнев — на упрямство, на дерзость и глупость Эйприл, едва не стоившие ему ее. Он смотрит — и не видит, прислушивается — и не верит своим ушам. Не сейчас, когда Эйприл наверняка парализована страхом и готова пообещать что угодно, лишь бы освободиться. Но нет, она повторяет сказанное, и каждое слово ложится в душу, словно в четко выверенный паз.

— Я должна знать, каков ты на самом деле. Чего бы это ни стоило. И я имею на это право, раз уж я здесь. С тобой.

* * *

Медленный, осторожный выдох — и он с нарастающим ужасом осознал, что только что чуть не совершил. Пошатнувшись, Шредер был вынужден наклониться еще ближе. Нет, кажется, цела. Не пытается вырваться, ударить, уязвить словом. Лишь смотрит, не отводя взор, кажется, в самую душу. И этот взгляд обжигает больнее каленого железа. Саки отдернул руки, позабыв удивиться, как легко это теперь дается, поспешно отвернулся прочь. Напрасно. Взгляд Эйприл он ощущал спиной, как лежащую на плече руку… как беспощадную хватку матери, не дающую не отвернуться, ни отстраниться.

Последнее воспоминание придало уверенности и решимости. Сейчас он и только он решает, как быть и чему — быть. Эйприл наконец-то проявила интерес к тому, что давно пленило его душу? Быть по сему! Сегодня она узнает о свершенном им… Саки с трудом сдержался, чтоб не плюнуть, вспомнив о первом результате своих стараний. Ничего, для демонстрации хватит и оставшихся. Дай боги, они уже очнулись. Его новые воины, лишнее доказательство, что в его мире найдется место для всех, независимо от расы и происхождения. Уж этого-то она не может не оценить!

— Как пожелаете, мисс О’Нил, — он крепко схватил девушку за руку и, постаравшись отрешиться от приятного и такого желанного прикосновения, потащил за собой. Не оборачиваясь. Шредер слышал, как, спотыкаясь, Эйприл ворчит что-то сквозь зубы, но не решается воспротивиться. И был почти благодарен ей за это.