Их большая тайна (гет)

На въездном мосту около городских ворот Гвейна остановила стража. Ему пришлось спешиться для досмотра, а когда его спросили о цели приезда в Немет, он измотанно вздохнул.

— Господа, нельзя ли как-нибудь побыстрее? Я проскакал без отдыха десять лиг, не хотелось бы застрять у ворот надолго. У меня в глотке ужасно пересохло, знаете ли.

На это ему ответили весьма сухо:

— Порядок одинаков для всех приезжающих. Зачем вы собираетесь посетить город?

— Мне нужно встретиться с королем.

Стражники насмешливо переглянулись, приняв слова Гвейна за чудачество.

— Не время для шуток, сэр.

— А я не шучу, — невозмутимо ответил Гвейн. — Когда нищий пастух встретил странствующего рыцаря в дубовой роще, что он ему сказал?

Сказанное им вовсе не было бессмыслицей. Перед отъездом Артура они условились между собой о пароле на тот случай, если Гвейну придется выступать доверенным лицом принца. Артур должен был передать пароль королю, а тот — предупредить стражу, но это, разумеется, при условии, что миссия Артура окажется успешна. И она оказалась успешной, судя по тому, как быстро стражники сменили тон.

Гвейна проводили во дворец и велели ждать. В одиночестве он невольно принялся изучать обстановку, впечатленный ее богатством. Некоторое время Гвейн праздно бродил по пустой галерее и разглядывал старинные щиты, доспехи, статуи и витражные окна от пола до самого потолка, пока не услышал позади себя быстрые женские шаги. Обернувшись, он увидел, что к нему спешит не кто иная, как Моргана собственной персоной.

— Гвейн!

— Миледи!

— Гвейн, что случилось? — с беспокойством спросила она.

— Все произошло так, как мы предполагали, — серьезно поведал он ей. — Скоро на Камелот нападут.

В больших глазах Морганы притаился испуг. Она неловко ломала пальцы и растерянно глядела по сторонам, словно хотела увидеть еще кого-то.

— Ты… ты приехал один?

— Если вы о Мерлине, то он отправился в Камелот.

Нервно сглотнув, Моргана уточнила:

— А что с Хунит? Элдор не пострадал?

— Элдор должен быть в порядке, — пробормотал Гвейн. — К счастью, армия врага движется другим маршрутом.

Такой ответ немного успокоил ее, однако их дальнейшему разговору помешало появление Артура и Эйрвина в сопровождении небольшого числа рыцарей. Гвейн, впервые видевший короля Немета, удивился про себя его молодости.

— Гвейн! — деловито поздоровался Артур.

— Сир! Ваше величество! — учтиво поклонился Гвейн. — Для меня большая честь быть здесь и говорить с вами.

— Моргана, а ты что тут делаешь? — удивился Артур.

— Я увидела Гвейна случайно, — объяснила ему сестра.

— Что ж, говорите без промедлений, — обратился Эйрвин к гостю.

— Я прибыл сообщить, что вторжение в Камелот началось. Большая армия подойдет к стенам города в течение пары дней.

Несмотря на то, что Артур готовился услышать подобную новость, слова Гвейна как будто застигли его врасплох.

— Как ты узнал об этом? — спросил он, хмуря лоб.

— Я видел их своими глазами, милорд, — уверенно ответил Гвейн. — После этого я сразу же отправился сюда, чтобы предупредить вас.

— Что же Элдор? Никто не пострадал?

— Элдор навряд ли их интересует. Сенред не до такой степени жесток, чтобы позволять разрушать собственные деревни.

Артур кивнул с некоторым облегчением и сказал Эйрвину:

— До Камелота несколько дней пути, мы не успеем вовремя.

— Я заранее известил дальние части, они ждут приказа, чтобы выдвинуться в путь и ждать нас на границе, — ответил тот. — Мы сейчас же пошлем сообщение лорду Годвину, чтобы он присоединился к нам. Все будет зависеть от того, какую тактику защиты выберет Камелот.

— Отец постарается не допустить осады, но ничего нельзя предугадать заранее, — пробормотал Артур. — Если что-то пойдет не так, мы либо присоединимся к битве, либо придется освобождать уже захваченный город.

— Армия Немета готова сражаться.

— Я поеду с вами! — горячо заявила Моргана.

— В этом нет необходимости, Моргана, — осадил ее Артур.

— Ты знаешь, что необходимость есть.

Брат и сестра многозначительно переглянулись, словно продолжая вести диалог молча. Гвейн смущенно кашлянул. Заметив его растерянность, Эйрвин спросил:

— Вы хотели сообщить еще что-нибудь?

— По правде говоря, это не имеет отношения к войне… — замялся Гвейн.

Моргану встревожило его поведение.

— Гвейн, если тебе есть, что сказать, не молчи! — требовательно проговорила она.

— Хорошо, — согласился он, как-то виновато поглядев на нее. — По дороге сюда я ночевал в одном трактире… Ну, не то чтобы ночевал — так, подремал часа четыре. Так вот, постояльцы говорили, что в Камелоте стало неспокойно.

— В каком смысле — неспокойно? — удивился Артур.

— Утер снова преследует волшебников. Оказывается, многие из них все эти двадцать лет продолжали тихо жить в Камелоте, но теперь в страхе бегут из своих домов.

На лице Морганы застыла гримаса ужаса, глаза воспылали гневом.

— Боюсь, это правда, — подтвердил Эйрвин. — С границы мне докладывали о целых семьях, искавших убежище.

Не в силах сказать ничего членораздельного, Моргана пробормотала себе под нос тихое «извините» и громко застучала каблуками по полу. Гвейн, качая головой, смотрел ей вслед.

— Зря я ляпнул про это, — сокрушался он.

— Я поговорю с ней, — уверенно произнес Артур и направился за Морганой.

Когда он догнал ее, она встала к нему спиной, вцепившись пальцами в мраморный подоконник с такой силой, что едва не переломала себе ногти. Ей было дурно, тошно, по щекам катились слезы злости и бессилия.

— Моргана…

— Лучше оставь меня, Артур, — сквозь зубы ответила она.

— Я тоже в ужасе, поверь мне. Отец, должно быть, сошел с ума.

Моргана горько рассмеялась.

— Он не сошел с ума, Артур! Он всегда был таким, неужели ты так и не понял? Это моя вина, я обрекла этих людей на страдания, я!

Артур подошел к ней, рыдающей, привлек к себе и покровительственно обнял.

— Ты ни в чем не виновата, ты ничего не могла с этим сделать, — старался говорить он как можно мягче. — Отец не знает меры в своей безрассудной борьбе с магией, ему нет оправдания.

Моргана отпихнула его и упрямо замотала головой.

— Нет, на самом деле ты так не думаешь! Ты по-прежнему готов отдать за него жизнь, потому что он твой отец и король. А мне наплевать на Утера, наплевать, что с ним будет, наплевать, если он погибнет! В этом разница между нами, ты не в силах понять меня.

Он сглотнул подступивший к горлу комок слез и терпеливо продолжил:

— Но тебе не наплевать на людей, как и мне. Когда Вортигерн нападет, откуда им ждать помощи?

— А откуда ждать помощи тем, кто владеет магией? Кто защитит их, Артур?

— Я, — твердо заявил принц. — Я сделаю это.

От неожиданности Моргана присмирела и широко распахнула заплаканные глаза. С ее губ сорвался робкий вопрос:

— Ты обещаешь?..

— Это должно навсегда прекратиться, Моргана. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы больше ни один человек в Камелоте не пострадал за то, кто он есть от рождения.

Недолгое время она будто сомневалась в его словах, но честный, открытый взгляд Артура не лгал. Моргана ясно прочла в его глазах, что он говорит правду. Вернувшись в его объятья, она благодарно прошептала:

— Спасибо. Мне так нужно было услышать это от тебя!

— Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Все будет хорошо, я обещаю.

— Я устала, я так устала, — пробормотала Моргана, всхлипнув у него на плече.

— Знаю. Но ты сильная. Я поражаюсь твоей силе, Моргана.

Она отстранилась и вытерла лицо рукой. Артур смотрел на нее с глубоким состраданием.

— Мне надоело быть сильной. Я хочу знать, что мой народ в безопасности, это все, чего я желаю.

— То же самое чувствую сейчас и я.

Успокоившись, Моргана виновато вздохнула.

— Прости, Артур, я была к тебе несправедлива. Знаешь, когда-то давно я не поверила бы, что ты встанешь на мою сторону, если узнаешь, что я волшебница. Я помнила тебя другим — презирающим магию, слепо исполняющим приказы отца, хотя в душе всегда знала, что ты лучше и человечнее Утера. Прости, что снова засомневалась в тебе, это так низко с моей стороны после всего, что ты сделал ради меня.

— Я не в обиде, Моргана. Я пойму, если ты не захочешь идти со мной.

— Конечно, я пойду с тобой! — воскликнула она. — Я не могу тебя оставить!

— Речь идет о Камелоте. О твоей безопасности, — вкрадчиво напомнил Артур.

Моргана вновь внимательно посмотрела брату в глаза. Которую ночь подряд она видела тревожные сны, где грядущие события мелькали вразброс, как куски мозаики, собрать которую воедино чародейка была не в силах. Она не могла найти в себе смелости рассказать об этих снах Артуру, но одно Моргана понимала наверняка: судьба хочет предупредить ее о чем-то чрезвычайно важном.

— За меня не беспокойся, — ответила она. — А вот о Мерлине стоит побеспокоиться.

— Почему? В чем дело?

— Если верить Гвейну, он сейчас находится в Камелоте.

Артур хмуро покачал головой. Моргана была уверена, что он понял ее правильно — в конце концов, что бы ни происходило между ней и Мерлином, меньше всего на свете она хотела, чтобы он пострадал. Не важно, от руки Утера или от кого-то еще.

— Не бойся, Моргана. С его талантами, я уверен, Мерлин не пропадет, — наконец, сказал Артур. — А теперь извини: Эйрвин сейчас наверняка собирает совет, я должен на нем присутствовать.

С этими словами он покинул сестру. На военном совете было решено выступать до наступления темноты, благо армия успела подготовиться к походу вовремя. Часть войска построилась возле дворца, заняв всю немалую городскую площадь. Выйдя на крыльцо в своих начищенных доспехах, Артур окинул невеселым взглядом стройные фаланги воинов и реявшие над ними знамена, от которых становилось зелено в глазах. Все эти люди — имел ли он право ставить под удар их жизни? Эйрвин, впрочем, был настроен решительно. Сев на коня, он обратился к своей армии:

— Мои храбрые рыцари! Настало время отдать долг дружбы Камелоту. Мы часть некогда единого великого королевства и должны помнить, что не бывает чужого горя, когда речь идет о наших друзьях и соседях. Вероятно, некоторые из вас не вернутся назад, но каждый уже доказал свою верность и отвагу.

— Сир, — вдруг обратился к нему Артур. — Если вы позволите, я хотел бы сказать несколько слов вашим воинам.

Эйрвин повернулся и сделал рукой приглашающий жест.

— Прошу, принц Артур, говорите.

Артур спустился с крыльца и стал вровень с рыцарями, которые стояли навытяжку перед своим королем.

— Благодарю, — кивнул он Эйрвину и обратился к армии: — В этот день я безмерно благодарен Немету, всем вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу о помощи. Однако я хочу, чтобы вы знали: я никого не желаю неволить. Ваше величество, я прошу разрешения покинуть строй для тех, кто не готов рисковать жизнью за Камелот.

Перед дворцом воцарилась полная тишина. Пехота, конная свита, простой народ, столпившийся вдоль стены, смотрели на принца с большим изумлением. Первым нарушил всеобщее молчание Ланселот, который вопреки уставу спустился со своей лошади и почтительно приблизился к Артуру.

— Вы были тем, кто научил меня и показал своим примером, что значит быть рыцарем, — сказал он. — Сражаться на вашей стороне значит сражаться за свободу, справедливость и добро. Это великая честь для меня и для любого воина.

Артур признательно улыбнулся ему, краем глаза заметив, как из толпы выступил Гвейн.

— Вы всегда готовы отдать жизнь за своих друзей, — подал он голос. — Когда приходит беда, друзья готовы сделать для вас то же самое, не в этом ли справедливость?

Следом сделал шаг вперед Элиан:

— Благодаря вам я снова имею возможность жить нормальной жизнью без страха рядом со своей семьей. Я мечтаю посвятить ее служению вам, сир.

Среди присутствующих был Персиваль, который только готовился поступить на службу по ходатайству Артура. Глядя на остальных, он тоже решился выступить.

— Я многое слышал о вашей доблести, милорд, но сегодня воочию увидел ваше благородство, — проговорил он, положив руку на сердце и слегка склонив голову. — Позвольте мне сражаться за вас.

Не ожидавший такой поддержки Артур смог лишь улыбнуться и воскликнуть:

— Конечно!

Его глаза встретились с глазами Гвен, стоявшей за плечом у брата. Артур сдавленно прошептал:

— Гвиневра…

— Я отправляюсь в путь вместе с тобой, — спокойно и уверенно заявила она. — Это война, Артур. Будут раненые, каждая пара рук на счету.

— Мы совершенно согласны, — послышался звонкий голос, принадлежащий молодой королеве.

По ступеням в простых походных одеждах — брюках, подпоясанных блузах и плащах из теплой шерсти, спускались Митиан и Елена. Предвидя возражения от брата, Митиан сказала:

— Наши вещи уже погрузили в обоз, мы не намерены оставаться в стороне от общего дела.

— Я не отдавал приказа грузить ваши вещи! — удивился Эйрвин.

— Этот приказ отдала я, — с улыбкой ответила Елена. — Если мой муж и отец будут сражаться на поле битвы, я хочу быть рядом, а не ждать новостей в одиночестве. Мне кажется, я имею на это право, как и Митиан.

Эйрвину ничего не оставалось, кроме как скрепя сердце согласиться с тем решением, которое вдвоем приняли его жена и сестра. Митиан поймала взгляд Ланселота и нежно ему улыбнулась, глазами давая понять, что любая его битва — это и ее битва тоже, и по-другому просто не может быть. Во всем этом единении, охватившем людей на площади, оставалась какая-то недосказанность — Артур прекрасно понимал, в чем причина его беспокойства. Моргана. Она была так подавлена вестью о бесчинствах Утера по отношению к магам, что легко могла потерять всякую решимость защищать Камелот вместе с остальными. Артур не хотел подвергать ее опасности, но почему-то испытал облегчение, когда увидел ее выходящей из дворца в боевой кольчуге.

— Я все слышала, — сказала она негромко, подойдя к нему. — Надеюсь, у тебя не закружилась голова после стольких хвалебных слов, Артур?

— Моргана, — серьезно произнес он, глядя ей в глаза. — Еще не поздно передумать.

— Я не передумаю. Благодаря тебе до сих пор жива моя вера в добро, неужели этого недостаточно, чтобы я могла отблагодарить тебя?

— Я не забуду этого.

Они обменялись улыбками, после чего Моргана присоединилась к другим. Пора было выдвигаться. Ни один из рыцарей Немета не пожелал воспользоваться правом, данным ему принцем Артуром, поэтому все происходило без заминок. Всадники сели на своих лошадей и под прощальные возгласы толпы направились к воротам. Пешие воины стройным маршем последовали за кавалькадой, последним тронулся в путь обоз с провиантом и оружием. Вслед им махали платками и с улиц, и из окон, и каждый провожающий надеялся вскоре увидеть их вновь целыми и невредимыми.

* * *

В Камелоте ни единой минуты не было тихо. В коридорах, на лестницах, в подземельях, на стенах постоянно слышались торопливые шаги, звон передаваемого из рук в руки оружия, голоса рыцарей, готовивших замок к обороне. Слуги таскали мешки с зерном, катали большие бочки с провизией, помогали солдатам с мечами и арбалетами. Тревожный гул наполнял замок, предвещая скорое кровопролитное сражение. К осаде готовили не только цитадель — в Нижнем городе также сооружали мощные укрепления, призванные хоть сколько-нибудь сдержать захватчиков. Утер отдал приказ всем жителям покинуть свои дома и укрыться за стенами замка, так что теперь большие залы служили убежищем для целых толп перепуганных людей с их плачущими детьми.

— Сир! — запыхавшимся голосом обратился к королю Леон, который ворвался на очередное заседание военного совета. — Вражеская армия подошла почти к самым стенам города. Они развернули знамена и готовятся к атаке!

Утер принял известие с подобающей правителю выдержкой.

— Я хочу взглянуть на это сам, — сказал он. — Идемте к бойницам, сэр Леон.

Поднявшись на стену, Утер дрогнул — представшая его взору картина внушала ужас даже храбрецам. Огромная армия окружила Камелот, стеной встав в открытом поле и растянувшись вдоль леса. Основные силы противника сосредоточились напротив внешних городских ворот, откуда, как и предполагалось, должен был начаться штурм. Туда тащили большой таран, щиты, заграждения, на опушке устанавливали катапульты.

— Они посылали кого-нибудь на переговоры? — осведомился король.

— Нет, сир, — ответил Леон.

— Конечно, — с презрением хмыкнул Утер. — Их намерения были ясны с самого начала. В каком состоянии передовое укрепление?

— Полностью готово, ваше величество.

— Мост?

— Надежно охраняется.

— Северная стена?

— Часовые постоянно наблюдают за обстановкой, сир.

— Что с запасами продовольствия?

— Мы рассчитываем, что их хватит на два месяца.

Утер вдумчиво покачал головой. Леон, хоть и держался безупречно, вид имел неважный — бледность лица, темные круги под глазами и нездоровый блеск в них выдавали его болезненное состояние. Утер посмотрел на него с тревогой.

— Как ваше здоровье, сэр Леон? — спросил он до того опасливо, что этот непривычный тон удивил рыцаря. — Не начинается ли у вас лихорадка?

— Я здоров, милорд. Моя рана все еще беспокоит меня, но уверяю вас, я готов сражаться.

— Хорошо. Вы лучший из военачальников, вы сейчас нужны Камелоту, как никогда.

Похвала из уст короля не воодушевила Леона, а напротив, ввергла в уныние.

— В чем дело? — насторожился Утер, когда увидел, как рыцарь помрачнел и опустил голову.

— Ваше величество, — пробормотал Леон негромко, но уверенно, — солдаты напуганы и растеряны. При всей моей приверженности Камелоту и его идеалам, я никогда не стану для них тем, кем был принц Артур. Чтобы одолеть врага, войско нуждается в сильном лидере.

Его слова привели Утера в тихое бешенство.

— Сильный лидер? — переспросил он, сверкнув глазами. — Им нужен сильный лидер? Их короля им недостаточно?

— Сир, мой долг — сказать вам правду. А правда такова, что дух армии угнетен предстоящей осадой.

Утер повернулся, обвел взглядом рыцарей, собравшихся на стене, и вынул из ножен свой меч. Те, кто видел это и слышал его разговор с сэром Леоном, невольно напряглись, не зная, чего ожидать от короля. Утер поднял меч над головой и грозно во всеуслышание сказал:

— Что я слышу? Рыцари Камелота боятся сражения, как какие-то трусы? Что с вами произошло? Вспомните, частью какой армии вы являетесь, вспомните и поднимите ваши головы высоко! Сенред старый враг Камелота, наконец-то у нас появилась возможность встретиться с ним лицом к лицу, так воспользуемся ей! Что же до Вортигерна и его наемников, вы должны понимать, что они не благородные воины, а всего лишь вооруженный сброд. Сколько бы их ни было, слаженность обороны — наше главное преимущество. Каждый станет на свою позицию и будет защищать ее, не забывая оказывать помощь там, где она потребуется. Однако знайте, что ни одна, даже самая надежная крепость не спасет королевство так, как это сделают честь, храбрость, сила и ловкость его воинов. Есть ли еще кто-то среди вас, кто испытывает страх?

Переглядываясь между собой, рыцари смело поднимали глаза и отрицательно качали головами. Утер остался доволен их реакцией и громко возгласил:

— За победу Камелота!

— За победу Камелота! — дружно грянули на стене.

* * *

Артур не мог уснуть в своем шатре. Горели свечи, разбрасывая вокруг расплывчатые пятна света, доспехи и меч покоились на бархате, расстеленном на низеньком походном столе. События последнего месяца были похожи то ли на дурной сон, то ли на чью-то скверную шутку, но спорить с реальностью — занятие бессмысленное и, более того, вредное. Впавший в отеческую немилость принц дал себе слово стойко выдержать все испытания, какие ему ни пошлет судьба, вот только терпеть одиночество ему было совсем невмоготу.

В надежде на то, что свежий воздух немного освежит его голову, Артур вышел прогуляться. Снаружи у костра собралась компания — вооружившийся кружкой эля Гвейн увлеченно что-то рассказывал новым друзьям. Увидев Артура, он прервался и воскликнул с веселой улыбкой:

— Милорд!

Элиан и Персиваль обернулись в его сторону. Артур сдержанно улыбнулся и покивал в знак уважения.

— Отдохните как следует, — сказал он им. — Впереди еще три дня пути.

После этого принц побрел по лагерю. Была еще не поздняя ночь, жизнь вокруг продолжала кипеть вовсю: кто-то сидел возле костров и доедал ужин, кто-то таскал вещи, устраиваясь на ночлег, кто-то караулил обоз и следил за порядком. Среди всей этой походной кутерьмы и мелькающих факелов Артур заметил Гвиневру, которая несла в руках свернутое рулоном теплое одеяло. Почуяв на себе его взгляд, она остановилась и удивленно посмотрела на него.

— Артур?..

— Мне что-то не спится, — смущенно пояснил он.

Гвен улыбнулась чему-то про себя и подошла к нему.

— Послушай, я знаю, тебе сейчас страшно, — проговорила она, коснувшись свободной рукой его плеча. — Не позволяй страху одержать над тобой верх, Артур. Оглянись вокруг — все эти люди пошли за тобой, неужели это ни о чем тебе не говорит?

— Они солдаты. Они просто выполняют приказ.

— Нет, нет! — горячо возразила Гвен. — Ты дал им возможность отказаться, но они не сделали этого.

— Их смерти будут на моей совести. Это же не их война, Гвен!

— Это общая война, Артур. Не все способны это понять, но однажды людям станет ясно, какое великое дело ты сотворил для всей нашей земли. Несмотря ни на что, ты будущий король. Ни в кого и никогда я не верила так, как в тебя. И другие… другие тоже верят. Все мы верим в тебя.

Артур снял ее руку со своего плеча и с нежностью поцеловал.

— Спасибо. Я пока ничем не заслужил такой веры, но только она дает мне силы.

— Почему ты так строг к себе, Артур? — покачала она головой.

— Не знаю. Все это так… — он поморщился, подбирая слово. — Так… нелепо. Интересно, что бы сказал Мерлин, будь он сейчас здесь?

— Мерлин сказал бы то же самое, что и я, — улыбнулась Гвен.

— Нет, он бы наговорил всякой чуши, как обычно, — махнул рукой Артур.

Молчание, вдруг возникшее между ними, было спокойным, теплым, необыкновенно уютным. Артур и раньше испытывал такое чувство рядом с Гвен, но этим вечером оно казалось особенно сильным. Его невозможно было не замечать, ему было бесполезно сопротивляться. Тишина была не просто тишиной, она знаменовала собой начало чего-то большего — истории длиною во всю жизнь.

— Гвиневра, я хочу, чтобы ты знала кое-что очень важное.

— Да?..

«Просто не будь ослом и скажи, что ты ее любишь», — бесцеремонно подсказал голос Мерлина в голове. Артур мимолетно нахмурился и отринул столь дерзкую мысль.

— Без тебя я никто, даже если стану королем, — он посмотрел на нее с надеждой, что она все поймет без лишних слов, и она поняла.

— Артур…

— Не важно, в изгнании, на войне или на троне — я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

— Не будем говорить об этом сейчас, — словно испугавшись чего-то, пробормотала Гвен.

— Почему? — с болью спросил Артур.

— Ты знаешь, почему.

— Это предрассудки. Предрассудки больше ничего не значат для меня.

Гвен торопливо приложила указательный палец к его губам.

— Пожалуйста, не говори ничего, Артур. Не связывай себя никакими обещаниями раньше времени.

— Неужели я не свободен в своих собственных обещаниях? — печально усмехнулся принц.

— В жизни не все так просто, как нам хотелось бы. Мне пора идти. Постарайся хорошо выспаться, тебе понадобятся силы.

Она отпрянула от него и поспешила прочь, обеими руками прижимая к груди свое одеяло.

— Гвен! — окликнул он ее. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Артур, — тепло улыбнулась она на прощание.

Постепенно лагерь затих и погрузился в сон. Моргана делила один шатер на двоих с Митиан. Эта ночь, как и большинство предыдущих, выдалась для нее тяжелой, но в этот раз к вспышкам пророческих видений добавилось какое-то странное, отвратительное, удушающее чувство, сковавшее Моргану по рукам и ногам. Во сне ей казалось, что ее тело с головы до пят опутано цепями, не дающими пошевелиться. Она пыталась закричать, но легкие как будто совсем лишились воздуха, и крик вышел немым и беспомощным. Силы стремительно покидали ее, а страх завладевал всем ее существом, не оставляя внутри места ни для чего иного. «Нет, нет, нет!» — вопила она про себя.

— Моргана? Моргана! — прорывался к ней откуда-то издали взволнованный голос.

Моргана резко открыла глаза и увидела растерянное лицо Митиан прямо над собой.

— Все в порядке, ваше высочество? — заглянул в шатер стражник, охранявший принцесс.

За эти пару мгновений Моргана успела окончательно проснуться и понять, где она находится.

— Все… хорошо, — придушенно ответила она. — Все нормально, я в порядке.

— Все хорошо, можешь ступать, — передала Митиан стражнику.

Моргана обнаружила, что она вся в липком поту. Отдышавшись и рассеянно пригладив рукой взмокшие волосы, она села на постели и смущенно пробормотала:

— Извини. Я предупреждала, что я беспокойная соседка.

— Что случилось, Моргана? — всерьез встревожилась Митиан. — Мне позвать кого-нибудь?

— Это все мои сны, — с горькой усмешкой объяснила Моргана. — Они часть моей магии, но я до сих пор не могу к ним привыкнуть.

Принцесса Немета понимающе покачала головой — без осуждения или боязни. Митиан ничего не смыслила в магии, но относилась к ней без предрассудков, за что Моргана искренне была ей благодарна.

— По-видимому, что-то сильно напугало тебя, — сказала она.

— Да, напугало, — рвано вздохнула волшебница. — Так не должно быть. Я имею в виду, сны не должны вызывать во мне такой ужас, ведь они призваны помогать, а не губить. Мой дар восходит к искусству древних прорицательниц — они наверняка умели управлять им и истолковывать значение снов, а я еще не научилась этого делать.

— Что тебе приснилось?

Моргана нахмурила лоб.

— В последнее время мне часто снится лес, — напряженно проговорила она. — Должно быть, в этом лесу спрятано что-то важное, потому что затем я вижу сражение. Ужасное сражение.

— Ты узнала этот лес?

— Я не уверена, но мне кажется, что это лес Эссетир.

— Тот самый, который граничит с царством Сенреда? Это многое объясняет, ведь вторжение начал Сенред.

— Есть что-то еще, — взволнованно бормотала Моргана. — Что-то, чего я пока не понимаю. Сон, который я сейчас видела, не похож на те сны, что снятся мне обычно. Я чувствую, что это было не будущее, а настоящее! Или… недавнее прошлое.

— Как это? — удивилась Митиан.

— Оно все еще внутри меня, это чувство, — она вцепилась рукой в грудь так, словно пыталась вырвать оттуда что-то тяжелое и болезненное. — Случилось что-то плохое, я знаю, чувствую!

— Тише, тише, постарайся успокоиться! Давай подумаем, что с этим можно сделать.

— С этим ничего нельзя сделать! — в отчаянии воскликнула Моргана. — По крайней мере, не сейчас. Что я могу, находясь здесь, в лагере? Все, что мне остается, это набраться терпения и ждать момента.

— Если бы это было что-то непоправимое, ты бы это не увидела, верно? — предположила Митиан.

— Я не знаю наверняка, но мне проще так думать. Всю свою жизнь я была вынуждена мириться с обстоятельствами, на любые удары судьбы говорить «да будет так» и идти дальше, не смея поднимать головы. Единственный раз я бросила им вызов — я пошла против Утера, чтобы спасти от казни человека, которого любила, и многие люди пострадали за это.

— Ты говоришь так, будто жалеешь о том, что спасла его.

— Не важно, о чем я жалею. Я бы сделала это снова, невзирая на цену, — надтреснутым голосом ответила Моргана.

— Я бы тоже отдала все за любовь, — грустно улыбнулась Митиан.

— Не всякая любовь стоит жертв, но мы верим, что именно наша — стоит. И расплачиваемся за это.

— Почему ты ставишь себе в вину то, за что ответственен Утер? — недоумевала принцесса. — Утер причинил страдания этим людям, не ты.

— Потому что так происходит всегда. За все расплачивается тот, кто невиновен. Скоро все изменится, Митиан, я предчувствую это. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь этому свершиться.

* * *

Атака началась рано на рассвете. Из катапульт в замок полетели ядра, рассекая своими огненными хвостами еще темное небо. Удары поражали башни, укрепления, городские постройки — пламя охватывало целые улицы и дома, сметало заграждения, норовило убить защитников крепости на их постах. С десяток воинов пали еще до начала штурма, и после первого огневого вала полчища врагов ринулись на приступ внешней городской стены. Пока саксы с воинственным кличем тащили таран и карабкались наверх по приставным лестницам, лучники Сенреда обрушили на стену град стрел. У Камелота на это был свой ответ — его рыцари задействовали все бойницы и бастионы, чтобы стрелять из арбалетов по противникам сверху, а на головы штурмующих полилась кипящая смола.

За стеной живым щитом выстроилась основная часть войска. Утер стоял на баррикаде, возвышаясь над всеми остальными, и стиснув зубы слушал, как трещат ворота Нижнего города.

— Они вот-вот сломают их, — сказал он, предупреждая рыцарей. — Всем приготовиться! Держать ряды любой ценой!

— Сир, это опасно! — сквозь шум прокричал ему Леон. — Подумайте, стоит ли вам, королю, рисковать собой!

— Это мое королевство! — гневно прорычал Утер.

Наконец, ворота пали, и по узкому коридору хлынула толпа разъяренных варваров с их мечами и топорами. Пространство для маневров было стиснуто плотной уличной застройкой и укреплениями по обеим сторонам, так что ворота оказались наименьшим из препятствий на пути саксов.

Утер бесстрашно принял на себя удар этой атаки, лихо отбиваясь мечом от нападающих, а рыцари последовали его примеру. Звон клинков тонул в неистовом реве многотысячной толпы, убитые падали и падали под ноги сражающимся, а новые бойцы прибывали и прибывали, создавая на маленькой городской улочке невыносимую давку.

Первое время неоспоримое преимущество в бою было у рыцарей Камелота. Они сражали врагов одного за другим, не забывая время от времени меняться местами, чтобы не уставать, но саксам, казалось, все было нипочем. Подопечные Вортигерна упорно лезли на баррикаду, которая уже по большей части состояла из мертвых тел их товарищей, и продолжали яростно атаковать. Утер с ужасом наблюдал, как его воины на глазах выдыхаются, теряют хватку, падают замертво под вражеским мечом. Когда черно-бурая толпа начала уверенно теснить алые плащи в сторону замка, предостережение Гаюса дошло до него в полной мере.

Как на беду, Сенред выпустил по Камелоту новый залп огня, и одно из ядер угодило прямо в переднюю линию защитников, едва не опалив самого короля. Заграждение, сооруженное из бревен, мгновенно загорелось и дало рыцарям минуту-другую передышки, пока саксы не потушили огонь и не начали наступать снова. Крики и стоны раненых отрезвили Утера окончательно, чтобы он громко и четко отдал приказ:

— Отступаем! Нижний город не спасти! Все на стены!

* * *

Мерлину приходилось бывать на границе жизни и смерти не так уж редко. Этот раз ничем не отличался от предыдущих — он попросту не помнил, что с ним происходило в тот момент, когда душа была готова покинуть тело. Он припоминал только чувство бесконечного одиночества, которое может умертвить быстрее, чем раны. Мерлин лежал на чем-то твердом. Нос чуял своеобразный суховатый и прохладный воздух с легким свечным запахом. Ему пришлось разлепить тяжелые веки, чтобы понять, где он находится, и глаза подтвердили его догадку — это была пещера.

— Добро пожаловать, Эмрис, — мягко прозвучал голос друидского старейшины.

Мерлин немного приподнялся и увидел их воочию: старые и молодые, мужчины и женщины, мальчики и девочки сидели неподалеку и смотрели на него как-то по-особенному, с затаенной надеждой во взглядах. На его раны были наложены повязки с ароматными мазями.

— Как вы меня нашли? — хрипло спросил он друидов.

— Мы почувствовали твою боль, — ответил старейшина.

— Вы очень рисковали.

— Выбора не было, Эмрис. Мы не могли позволить тебе умереть.

— О… — Мерлин утомленно уронил голову на тряпки, служившие ему подушкой. — Мне нужно идти. Камелот в большой опасности.

— Нет, ты не можешь никуда идти, твои раны еще не зажили, — возразил друид.

— Я должен. Я сделал ошибку, за которую теперь будет расплачиваться все королевство, и я должен все исправить, пока не поздно. Сколько я вообще пролежал без сознания?

— Это не важно. Судьба призовет тебя, когда придет время, а до тех пор тебе необходимо восстановить силы.

Мысли в голове у Мерлина были похожи на клубок перепутанных разноцветных ниток, из которых поначалу он сумел выделить только одну — война. Война тревожила чародея настолько, что он позабыл про все остальное, но постепенно мысли стали приходить в порядок, и его осенило: он же находится среди друидов! Гонимого народа, где одно упоминание Камелота влечет за собой страх и боль его детей. Мерлин заметил, как поникли некоторые лица, когда он выказал беспокойство о королевстве Утера.

— Я благодарен за спасение моей жизни, — сказал чародей после паузы. — Я клянусь отплатить вам за это во много раз больше.

— Мы верим тебе без клятв, — ответил старейшина.

— Я еще ничем не заслужил вашей веры. Мне жаль, что я до сих пор не оправдал ваших надежд.

— Великая битва за Камелот началась. Не беспокойся: исход этой битвы был определен еще до ее начала.

— Что это значит? — удивился Мерлин.

— Его определил ты, — слегка улыбнулся друид. — Благодаря тебе Артур готов стать тем, кем ему предназначено быть. Он не потерял связи с сестрой, и в этом тоже твоя заслуга.

Мерлин счастливо рассмеялся, веря и не веря в услышанное. На душе впервые за долгое время стало так легко и так безмятежно, что ему казалось, он вот-вот воспарит над землей.

— Что ж, значит, я был не так уж плох, — пробормотал он с радостной, но очень усталой улыбкой.

— Доведи начатое до конца, Эмрис, и ты увидишь, как все изменится.