Покой и воля (Книга I) (джен)

Слово сказано. Короткое — куда короче, чем «Авада Кедавра». Можешь себя поздравить, Северус Снейп: нынче ночью ты изобрел четвертое Непростительное. Заклинание самоубийцы, состоящее из единого выдоха — «Да».

Поттер — хоть тут от него польза, — подробно пересказал обещания Повелителя в адрес не явившихся. «Один побоялся вернуться, он пожалеет об этом. Один покинул меня навсегда, он будет убит». Эй, Каркаров, у нас с тобой на двоих два гнилых яблока, какое выберешь?(1)

Выбор... Выбор был убит тринадцать лет назад, отравлен ядом Темной Метки, и с тех пор призраком таскался по пятам. Персональное привидение, изгнать которое не в силах все хогвартские Хранители.

Снейп не заметил, как очутился перед дверью собственного кабинета. Вроде бы минуту назад еще топтался у кровати Поттера, слушая, как Дамблдор, воплощенная Суровая Скорбь, вопрошает, готов ли Северус отправиться... Да, готов, куда угодно готов — хоть к Волдеморту, хоть к гриндилоу в задницу! Только хватит выдавать фантом за реальность, предлагая выбор, который на деле оказывается все тем же привидением!

В кабинете зачем-то собрались все трое: Пивз, полулежа на крышке шкафа, Кровавый Барон и Моргана на своих обычных местах. Когда человек вошел, никто из них не проронил ни звука, лишь Пивз заворочался на шкафу, но быстро утих.

— Тоже интересуетесь, пойду я или нет? — улыбка вышла кривая и невеселая.

— Хранители готовы отправиться с тобой, — игнорируя издевку, ответил Барон. — Хогвартс не бросит тебя одного.

На миг представилось, как полупрозрачные фигуры закрывают его собой, спасая от смертельных заклятий — раз, другой, третий... Идеальный щит, бескорыстный и самоотверженный. До старости прятаться можно.

— Передайте от меня благодарность всем Хранителям, но я отправлюсь один. Повелитель любит, когда к нему на коленях ползут... Мне перед вами стыдно будет.

Пивз длинно и зло выругался.

— На тех, кто ползает, проще наступить, — бесстрастно сообщил слизеринский призрак. — Сами под ноги стелются.

Как не ползти, когда кругом все ползут, и страх каменной глыбой давит на плечи, заставляя колени дрожать и подгибаться... Малфой ползал, Лестрейнджи, Макнейр, да и он сам с первого раза бухнулся в ноги, едва поймал на себе скучающий взгляд нечеловечески спокойных глаз. К Повелителю только на четвереньках, иначе не миновать «Круцио», и край мантии облобызать непременно, захлебываясь благоговением и благодарностью...

— Удиви врага своего, — вновь заговорил Барон. — Сделай то, чего от тебя не ждут.

— И это спасет от смерти?

— Смотря от какой. От покорной смерти овцы под мясницким ножом — наверняка.

Северус почувствовал, как душный страх, вцепившийся в него еще на квиддичном поле, уходит, сменяясь чем-то очень похожим на страстное желание действия. Ощущение было знакомым: именно это бурливое нетерпение десять лет назад погнало его на Астрономическую башню и бросило в прыжок, оказавшийся полетом.

Расстегивая на ходу крючки мантии, он ринулся к себе в спальню.

— Эй, кто дежурный сегодня? Живо ко мне!

Выросший из пола домовой эльф едва успел подхватить летящую в него сорочку («Выстирать! Чтобы белее снега!»), брюки («Отутюжить!»), ботинки («До зеркального блеска!»), черную мантию не школьного образца («Вычистить и выгладить! И быстро, быстро!»).

Почти не видный под ворохом одежды, эльф кое-как поклонился и сгинул вместе с ней.

Но еще раньше, чем домовик скрылся из виду, человек уже захлопнул за собой дверь ванной комнаты.

Когда он вышел, выглаженное-вычищенное уже висело на распялках и стояло на полу. Северус быстро оделся, одернул на себе мантию «для торжественных случаев» и подошел к большому зеркалу гардероба. Оттуда на него посмотрел серьезный молодой джентльмен, привыкший к достатку и уверенный в себе.

— В таких ботинках и умереть не зазорно, — хмыкнул джентльмен.

Северус обвел взглядом спальню. Попрощаемся? Усилием воли подавив приступ тоски и страха, решительно надел шляпу, прилагающуюся к мантии, и вернулся в кабинет, где его ждали привидение, полтергейст и портрет.

— Господин Барон, если я... то передайте, пожалуйста, Квиринусу... — не договорив, махнул рукой: — Нет, ничего не надо.

— Северус, береги себя, — голос Морганы заметно дрожал.

...И только в зоне аппарации Снейп сообразил то, что должен был понять уже давно, но помешали разговоры с Дамблдором и призраком: Волдеморт, скорее всего, покинул кладбище, ведь с момента вызова прошло более двух часов.

* * *

Ни на что не рассчитывая, Северус все-таки перенесся туда, куда его отправила Метка, превращавшаяся в таких случаях в порт-ключ. Так и есть: глухая ночь, тишина и безлюдье, даже ветер не шелестит листвой деревьев, окружающих небольшое кладбище. А вот и каменный котел, о котором упоминал Поттер. От остывшего варева несет кровью, черные потеки на цоколе ближайшего памятника... Похоже, именно здесь все и происходило.

Кость, плоть и кровь — совершенно незнакомый ритуал, а уж декан-то полагал себя знатоком Темных Искусств! И вот теперь стой дурак дураком и думай, куда отсюда мог податься Повелитель, и каков он сделался после подобного обряда!

Горькая досада бодрила не хуже зелья; тут же на ум пришло, что если в прошлой жизни Волдеморт из всех домов Пожирателей предпочитал поместье Малфоя, то вряд ли изменил своим привычкам сейчас.

Основатели великие, ну хоть бы в этот раз не ошибиться!

* * *

Что-то мелкое с визгом метнулось из-под ног, когда Снейп вышел из воронки аппарации на дальней аллее парка, бывшего частью мэнора. Крыса, наверное... Раньше их тут вроде бы не было. Бегут от нового гостя? Или это Петтигрю резвится на радостях?

Господский дом скрывался за стеной могучих лип и на первый взгляд мирно спал. Но приглядевшись, Северус заметил тусклый свет, пробивавшийся сквозь портьеры трех окон первого этажа — Большой Голубой гостиной, как называл ее Люциус. Малфой при случае любил вскользь упомянуть сумму, в какую обошлась ему отделка лазуритом колонн и камина, сколько ярдов шелка цвета неба ушло на обивку мебели и стен, из каких редких пород дерева выложен паркет. В этом большом овальном зале принимали самых дорогих гостей — во всех толкованиях этого слова.

Хруст гравия в ночном безмолвии казался оглушающим. Снейп чуть было не свернул на траву, но вспомнил, что он не вор, а верный слуга Повелителя, идущий к нему по важному делу. Быстрый, твердый шаг — совсем как в родных коридорах Хогвартса.

Странно, но на дверях парадного подъезда не обнаружилось никаких охранных чар, они были просто заперты.

На стук выскочил перепуганный домовик со свечкой в руке. Поддергивая наволочку, то и дело сползающую с костлявого плеча, долго не мог понять, чего хочет ночной незваный гость. Наконец уразумел, прижал волосатые уши и, кося глазами от страха, ткнул пальцем в дальний конец холла. Там должна была начинаться анфилада, выводившая к Голубой гостиной.

За спиной громко хлопнула дверь, разбудив гулкое эхо. Теперь — сохранить скорость и уверенность, идти, обгоняя эхо, поднимая сквозняк в холодных темных комнатах, и пусть шарахаются по углам смутные тени, пусть пляшет на конце палочки наглый «Люмос», двоясь и троясь в зеркалах, окнах и натертом паркете.

Впереди последняя дверь. Белая с позолотой. Сказочные цветы оплели дверные ручки. Чтобы войти, надо нажать на... левую? Правую? Из-под двери потянуло ледяной гнилью... Страх, что крался следом, злорадно зашипел в лицо: кончился задор, да? Споткнулся о мелочь и уже готов в штаны наложить?

Не думая больше ни о чем, Северус дернул вниз обе ручки, настежь распахнул створки и вломился в Голубую гостиную.

Сладкая вонь мертвечины ударила в ноздри. Запах тлена смешивался с ароматом сандала и слоистым туманом плавал между стен, обитых лазурным шелком. Три высоких толстых свечи на большом столе, уже наполовину оплывшие, струили тонкие нити душистых масел. А смрад, кажется, исходил от серой фигуры, сидевшей у его дальнего конца.

Две багровые точки медленно разгорались поверх свечного пламени.

Колени-предатели все-таки дрогнули. Северус отпустил дверные ручки, единственную опору, и упрямо пошел, в такт судорожным ударам сердца, — тук-шаг-тук-шаг! — ничего не видя кроме серой маски лица с тлеющими углями в запавших глазницах.

В нескольких ударах от сидящего остановился, опустился на одно колено, снял шляпу, склонил голову, — все, как показывал когда-то Барон.

— Приветствую, мой повелитель.

Внятно и достаточно громко. Присутствуй тут слизеринский призрак, он бы порадовался за ученика.

— Надо же... Не ожидал, — сухим песком прошелестело над головой. — Что же Каркарова не захватил?

— Он бежал, повелитель.

Северус поднял голову. Красные глаза, лишенные всяческого выражения, остановились на его лице.

Волдеморт сидел прямо, не касаясь спинки кресла. Белесая кожа, без малейшего намека на волосы, туго обтягивала череп, лоснясь в свете свечей. Черное просторное одеяние — мантия? Плащ? — разошлось у ворота, обнажая тонкую ключицу, часть впалой груди, морщинистую шею с острым кадыком — слишком тощую для крупной головы. Вид воскресшего Темного Лорда мог бы вызвать брезгливую жалость — если не смотреть в застывшие глаза с вертикальными зрачками в кровавом ореоле.

— А ты, значит, явился... Смелый или глупый? Знаешь, что тебя ждет?

— Мой повелитель властен карать и миловать. Покорный слуга явился не просить о милости, но выполнить свой долг.

— А вырядился зачем?

— На праздник положено надевать лучшую одежду. Пусть эта ночь станет для меня последней, она все равно есть ночь великого торжества возвращения моего повелителя.

— Слыхали? — Северус только сейчас заметил, что Волдеморт в зале не один: у стен сидело еще человек десять в одинаковых черных плащах Пожирателей. — Никто из вас так толком и не поприветствовал меня тогда. Вы стояли и тряслись, жалкие ничтожества. А ты складно говоришь, Северус, — безгубый рот скривился в кошмарном подобии улыбки. — Научился за тринадцать лет... Так почему же ты опоздал?

— Все это время я выполнял приказ, который дал мне повелитель: следил за директором Хогвартса. Два часа назад в школе произошли события, которые могут заинтересовать повелителя. В этом состоит причина опоздания.

— Какие события?

— Первое из них, возможно, огорчит повелителя: ваш верный слуга Бартемиус Крауч-младший подвергся «поцелую» дементора, которого привел с собой министр Фадж.

— Печально, — равнодушно заметил Волдеморт. — Но, ничего, Фаджу недолго осталось... Что еще?

— Альбус Дамблдор подавлен и обескуражен. Известие о возвращении повелителя застало его врасплох. Он пытается собрать сторонников, но они слабы и немногочисленны.

— Сквибы и грязнокровки — неустрашимое войско Дамблдора! — Песок зашелестел громче. Должно быть, это означало смех. Пожиратели торопливо подхватили веселье предводителя.

— А как поживает наш юный друг Гарри Поттер?

— Он в Больничном крыле, до сих пор не пришел в себя после урока, который преподал ему повелитель.

— Думаю, щенок понимает, что ему в этот раз просто повезло, — самодовольно протянул Темный Лорд.

«Том чудовищно тщеславен. Любой наш промах он истолкует как свою победу, а успех — как случайность», — слова Дамблдора вспомнились очень кстати, но Снейп поспешил прогнать опасную мысль. Волдеморт пока не использовал легилименцию, но рисковать слишком опасно. Образ директора растаял, сменившись картиной распростертого на койке Поттера. Если повелителю заблагорассудится заглянуть в сознание слуги, он должен остаться доволен.

— Итак, ты все эти годы находился возле Дамблдора, — продолжал расспрашивать Волдеморт. — Как далеко простирается доверие старика к тебе?

— Смею утверждать, достаточно далеко для того, чтобы постоянно советоваться со мной относительно Поттера. Тем не менее до конца Дамблдор не доверяет никому.

— То есть ты знал о том, что он собирался спрятать в зеркале Еиналеж фальшивый магистериум?

Невидимые ледяные пальцы сжали виски. Темный Лорд может менять тела или пребывать бестелесным, но его память крепка и цела. И он умеет напоминать.

— Знал, повелитель.

Сознание уподобилось пустому шкафу. Дверцы нараспашку, на полках пыль и дохлые мухи. Тайны? Секреты? Только не от вас, мой повелитель!

— Почему же не сообщил мне об этом?

— Я... я не узнал вас, повелитель.

Полки заполнились всяким хламом, будто лавка Хромого Хью, какой она видится случайному покупателю.

— Ложь!

Раскаленная игла пронизала мозг — обманутый покупатель принялся крушить полки, желая добраться до ценного товара.

Северус с шипением втянул в себя воздух.

— Повелитель как всегда прав: я солгал. Но не из малодушия, а от обиды и ревности.

«Удиви врага своего»

— Что-что? — в красных глазах впервые промелькнуло что-то человеческое.

— Увидев, что повелитель предпочел ничтожного заику своему верному слуге, я решил самостоятельно достать магистериум и преподнести его. Хотел доказать свою преданность и умение... Я был молод и глуп, повелитель.

...В хламе обнаружились непонятные вещицы и разрушитель замер, пытаясь понять, что перед ним: очередная дешевка-ложь или диковинная правда?

— Что ж, ты слегка поумнел за эти годы... Но от твоей преданности пока мало пользы. Ты ловко играешь словами, Северус, но я не за тем посылал тебя в Хогвартс. Скажи, эта прорицательница... как ее... Трелони? Она еще жива?

— Она жива и находится в Хогвартсе, повелитель.

— Были у нее еще видения?

— Да, повелитель. Она предсказала, что Петтигрю найдет вас.

— Ты сам слышал это или узнал от Дамблдора? — подался вперед Волдеморт.

— Я узнал это раньше Дамблдора, повелитель, — чуть-чуть горделивой улыбки, тенью в уголках губ. — Трелони доверяет мне больше, чем директору.

— Не верьте ему, хозяин! — вскочил один из Пожирателей. Капюшон упал на плечи и Снейп узнал Уолдена Макнейра. Министерский палач решил, что самое время свести старые счеты. — Он пытается выкрутиться, директорская шавка! Дамблдор сделал его деканом, чтобы Снейп целенаправленно унижал чистокровных студентов Дома Слизерина!

— Кажется, я не давал тебе слова, Макнейр, — холодно заметил Волдеморт. Уолден побледнел и плюхнулся обратно на стул. — Тебе есть что ответить, Северус?

— Дом Слизерина семь лет подряд был лидером школы, — колено, на котором он стоял, затекло, спину ломило. От трупного смрада к горлу подкатывала тошнота. Зверски хотелось встать и наградить хорошим «Круцио» дурака, который своими обвинениями затягивал этот бесконечный допрос. — Если это и есть унижение, то да, я унижал чистокровных. Макнейр, ты зол на меня за своего сына, но он осмелился поднять руку на своего декана. Я лишь защищался.

— Избавьте меня от ваших дрязг, — поморщился Темный Лорд. — Я устал, убирайтесь все.

Малфой, согнувшись в поклоне, уже торопился к его креслу:

— Позвольте проводить вас в опочивальню, хозяин...

— Пошел вон! — лязгнуло в ответ.

* * *

— Пронесло, — облегченно вздохнул кто-то, когда белые с золотом двери плотно закрылись, отделяя страшного гостя.

— Расходитесь, — хмуро бросил Малфой. — Завтрака не будет.

Где-то в доме часы пробили четыре раза.

Аппарировали поспешно, в молчании, прямо с крыльца. Малфой давно ушел. Снейп остался в одиночестве.

Небо над поместьем уже посветлело, но солнце пока еще пряталось за деревьями. В листве проснулись первые птицы. Слабый утренний ветер принес запахи цветов, сочной травы, сбрызнутой росою. Ветер пах жизнью.

— Живой... — прошептал Северус, не узнавая собственный голос. — Я живой...

Горло жестоко саднило. Ни о чем не думая, он побрел к ближайшему фонтану, подставил ладони под кристальную струю, забыв закатать рукава.

Пил долго, жадно. Снял и отшвырнул шляпу, с наслаждением умылся. И почему он не замечал раньше, какой невероятно вкусной может быть простая вода? А она в ответ заискрилась, вспыхнула бриллиантовой россыпью: это над верхушками лип и буков показались первые лучи солнца.

День 25 июня 1995 года обещал быть ясным и теплым.

(1) Снейп обыгрывает английскую пословицу «There is small choice in rotten apples» (букв. «Небольшой выбор между гнилыми яблоками»). Аналог русского выражения «хрен редьки не слаще».