Десять лет победы (джен)

Целитель Гелберт Сплин, высокий седовласый старик, запретил аврорам даже думать о том, чтобы выйти из Мунго раньше, чем через две недели, когда проведут все необходимые тесты, и Гарри, уже на третий день очнувшийся от всех тревог и напастей прошедших дней, был таким решением недоволен.

— Вы преступника взяли, Поттер? — ехидно поинтересовался Сплин. — А раз взяли, значит, работы у вас немного. Лежите и отдыхайте в принудительном порядке.

Спорить с целителем в Мунго было глупо, поэтому Гарри смирился. Лиза, которой досталось больше, чем ему, стала рваться наружу немного позже, но вместо долгожданной выписки ей прописали ещё больше зелий, и она решила прекратить спрашивать, когда их отпустят. Мало ли, что ещё пропишут. Сплин деликатно дал понять, что и маггловские уколы для него — не пустой звук.

Джимми был с ними, в специальной палате для авроров, только его кровать отделяли ширмой и иногда завешивали заглушающими звук заклинаниями. Гарри попросил, чтобы глушили не полностью, боялся не услышать, если товарищу станет хуже, но целители заверили: у них свои механизмы контроля, а он может расслабиться и думать о своём выздоровлении. Ссадины зажили за день, голова почти перестала болеть за три, а остальное было уже из чистой предосторожности, но целители утверждали, что им было виднее.

В палату часто приходила Астория Малфой — она занималась лечением Джимми. Иногда они вместе с целителем Сплином о чём-то тихо совещались, стоя у ширмы, отделявшей его кровать, но Гарри так ни разу и не разобрал, о чём именно. Лиза в такие моменты тоже напряжённо вслушивалась, но, заметив такое внимание, целители быстро сворачивали беседу и уходили. Гарри только однажды решился спросить, всё ли будет в порядке.

— Сделаем всё возможное, — устало вздохнул Сплин и вышел. Миссис Малфой нерешительно сжала в ладонях палочку и, бросив быстрый взгляд на дверь, тихо произнесла:

— Не рассчитывайте, что он сможет вернуться к полевой работе, мистер Поттер. Если проклятие удастся полностью нейтрализовать, он уже счастливчик.

— Каковы шансы? — с замиранием сердца спросил Гарри. Голос его сам по себе сорвался на шёпот. Миссис Малфой вздохнула.

— Сделаем всё возможное, — повторила она слова Сплина. — Если не будет сопротивляться.

Гарри решительно кивнул и пообещал: как только Джимми станет лучше, он лично вправит ему мозги. И он действительно намеревался сделать это как можно жёстче — чтобы эффекта надолго хватило.

На пятый день их пребывания в Мунго к ним, наконец, стали пускать посетителей. Первой, конечно, пришла Джинни, бледная, со следами ужаса и недосыпа на лице, но держалась она спокойно, и Гарри был ей за это благодарен.

— Не стала брать детей, чтобы совсем вас не замучить, — сказала она, сжимая ладонь Гарри. — Как ты?

— Как будто кто-то пытался сделать из меня отбивную, — усмехнулся он, и Джинни дёрнула уголком губы. — Я в порядке, не волнуйся. Надеюсь, скоро отпустят.

— Надеюсь, нет, — серьёзно произнесла Джинни. — Круцио — та ещё дрянь, Гарри. Неизвестно, какие там могут быть последствия.

Гарри мысленно отругал Гейба за то, что он сообщил его жене подробности раньше него, но быстро сменил гнев на милость: Джинни могла быть настойчивой, когда ей что-то было нужно.

— Ладно, буду валяться здесь до победного, — тяжело вздохнул он. — Ты там одна справишься?

— Как будто раньше не справлялась, — Джинни закатила глаза и поднялась с края его кровати. — Ладно, отдыхай пока. А когда выйдешь из больницы, я устрою тебе разнос. Готовься.

Гарри виновато сощурился.

— Потому что если собираешься на самоубийственную миссию, ради Мерлина, проверь, написано ли завещание, — ответила она с усмешкой и наклонилась, чтобы поцеловать его. — Я ещё приду. Лиза, поправляйся.

Лиза, которая делала вид, что её тут нет, что-то невнятное пробурчала в ответ. Гарри проводил жену взглядом и подумал, что с завещанием проблем точно не будет: он написал его много лет назад, а других наследников, кроме жены и детей, у него не прибавилось.

Заходили друзья, но всех их быстро выгоняли целители, напоминая, что после длительного воздействия Круцио состояние больных ещё не стабилизировалось до конца. Рон поделился своим удивлением — «Ну ты даёшь, дружище!», а Гермиона даже ткнула кулачком в плечо.

— Ты меня перепугал до смерти, Гарри! — возмущённо произнесла она, но тут же голос её смягчился. — Я так рада, что ты в порядке. Слава Мерлину...

Приходили и сослуживцы: Мэд принесла целую сумку фруктов, Гейб приволок цветы, которые нашли себе место на столе Лизы. Она была вялой и в разговорах участвовала мало, и Мэд старалась держаться к ней поближе, когда не дежурила над кроватью Джимми, карауля его беспокойный сон. Гейб же наоборот, не проявлял особенной настойчивости.

— Как в Аврорате? — спросил его Гарри.

— Не забивай себе сейчас этим голову, шеф, — серьёзно попросил Гейб. — Всё в Аврорате нормально.

— Нас бы, по-хорошему, допросить.

— Допросим. Вот выпишут вас из Мунго, и допросим со всем пристрастием. А пока лежи и думать забудь, что у тебя какие-то там обязанности по спасению мира.

Гарри улыбнулся, но обещать не стал. Забудешь тут.

Когда Мэд засобиралась обратно в штаб — обед подходил к концу — он вызвался проводить её в коридор, иначе мышцы совсем атрофируются. Гейб намёк понял и остался — пошёл проверять, не нужно ли Джиму чего, а там уже сообразит, не маленький.

— Визарды нам сейчас очень помогают, — сообщила Мэд, когда они оказались в больничном узком коридоре. Туда-сюда сновали целители в лимонных халатах и редкие больные, отправившиеся на прогулку. — Так что пока лечись.

— Лечусь, — вздохнул Гарри. — Целители просто перестраховываются.

— Лиза не выглядит бодрой, — пожала плечами Мэд. — Да и ты, честно говоря, бывал и свежее.

— Это всё больница, — обиженно пробурчал Гарри, но дальше спорить не стал. Целителям в любом случае было всё равно, что он думает о своём выздоровлении, у них «были свои механизмы контроля».

Они остановились у деревянной лавки у окна и Мэд почти рывком усадила его. Гарри нравилось иногда пройтись по коридорам, но он быстро уставал — как бы ему ни хотелось отрицать, но его тело действительно не до конца пришло в норму. Да и соображал он, если честно, медленнее, чем обычно, какое уж тут расследование преступлений...

— Всё кончилось, — Мэд легко коснулась его руки и посмотрела ему в глаза. — Всё будет хорошо.

Гарри улыбнулся. На этот раз и у него было хорошее предчувствие, как будто с плеч свалилась целая гора снега, которую туда так старательно наносило ветром. Только бы оно не обмануло! Начинать расследование заново ему не хотелось больше всего на свете.

Когда он вернулся в палату, Гейб уже ушёл, а Лиза сверлила задумчивым взглядом белую стену напротив.

— Ты в порядке? — спросил Гарри, и она неловко кивнула, не вдаваясь в подробности. Он не стал спрашивать — наверное, это не его дело.

Дни стали течь медленнее после первой недели: на них стали проводить какие-то тесты, но целители всё ещё не были удовлетворены результатами, поэтому отказывались отпускать их хотя бы под домашний арест. Было, правда, и кое-что положительное: им разрешили без ограничений гулять по больнице и расширили время визитов. Джимми тоже стал чаще приходить в себя и даже иногда выползал из-за своей ширмы, чтобы пообщаться с людьми, улыбка его была почти искренняя, и Гарри не хотелось верить, что ещё каких-то пару недель назад он лично отказывался принимать зелья, которые бы его вылечили. Он не решался начать с ним серьёзный разговор сейчас, когда он был ещё слаб, но твёрдо намеревался сделать это, как только целитель Малфой даст отмашку: та пообещала, что будет лично сообщать об изменениях в состоянии своего пациента.

Гарри постоянно выбирался размять ноги и уже выучил имена всех привет-ведьм, дежуривших внизу и на этажах, одна из них, Бэтти, особенно ему нравилась. Она была кругленькой молодой волшебницей и постоянно улыбалась, Гарри ни разу не видел другого выражения у неё на лице. «Что-то вы сегодня рано, мистер Поттер», — иногда замечала она и обязательно делилась последними новостями. Иногда даже отдавала ему свой экземпляр «Пророка», хотя целитель Сплин и считал, что давать пациентам читать газеты — пускать псу под хвост всё лечение.

В этот раз Гарри тоже решил попросить у Бэтти «Пророк», поэтому направился в приёмную. Настроение у него было приподнятое, он сам не мог толком ответить, почему. Людей внизу было много, будто всем разом понадобилось навестить родных в больнице, и Гарри не сразу заметил, что Бэтти что-то обсуждает с миниатюрной брюнеткой в тёмно-синей мантии. Стоило ему подойти ближе, как Бэтти тут же замахала рукой. Волшебница, беседовавшая с ней, повернулась, и Гарри узнал в ней Орлу Квирк.

У неё были прямые волосы до плеч, худое бледное лицо и измученный взгляд. Он почувствовал, как сердце его сжимает невидимая холодная рука, и замер, глядя на неё. Орла выглядела уставшей, утомлённой — призраком.

Бэтти снова махнула рукой, подзывая Гарри подойти поближе, но он не решался. Орла смотрела на него грустно, но без злости во взгляде.

— Мистер Поттер! — крикнула Бэтти. — Тут к вам, миссис Криви!

Лицо Орлы исказила болезненная улыбка, стоило ей услышать собственную фамилию, но с места она не сдвинулась. Гарри неуверенно направился ближе к ней и остановился, не решаясь сделать последние несколько шагов.

— Всё в порядке? — всё ещё улыбаясь, спросила Бэтти. Орла, наконец, отмерла и снова повернулась к ней.

— Спасибо, Бэтти, — поблагодарила она. — Вы очень помогли.

Гарри не знал, стоит ли ему пригласить Орлу наверх, в кафетерий, чтобы всё обсудить — и было ли им, что обсуждать. Он не знал, что может сказать ей и должен ли. Она наверняка тоже не знала, и сейчас он читал это на её несчастном лице. Она не знала — и новость о смерти мужа, который до этого убил столько людей, свалилась на неё всей тяжестью небосвода.

Орла подошла к нему ближе и неуверенно посмотрела снизу вверх.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да, — приврал Гарри. Орла, естественно, поняла, но возражать не стала.

— Я не знала, — наконец, произнесла она. — Есть в этом и моя вина.

— Ты ни при чём, — поспешил заверить её Гарри. — Как ты могла знать?

Орла криво усмехнулась.

— Ты первый, кто не спрашивает, как я могла не знать.

Она отвела взгляд, закусила губу и тяжело вздохнула.

Сказать друг другу им было больше нечего.

Через пару минут она только сдержанно попрощалась и ушла. Спину она держала прямо, смотрела перед собой, но Гарри видел, каких трудов ей стоит сохранять лицо. Видел он и мелкую дрожь её рук, которые она усилием воли заставляла себя не прятать в карманы дорогой мантии.

Он вернулся в палату, позабыв про газету, и долго не мог уснуть — Орла всё никак не шла из головы. Наутро он, наконец, смог забыть её потерянный взгляд и вернуться к мыслям о том, как бы побыстрее выбраться из душной палаты домой.

Первого января, когда авроры как раз развлекались составлением обещаний на следующий год (Гарри лично намеревался больше не попадать в подобные ситуации, а Лиза скептически над этим посмеялась), в палату заглянула Ханна Эбботт.

— Не спите, ребята? — спросила она тихо и огляделась.

— Ханна? — удивлённо спросил Гарри. — Заходи. Джим спит, но нас не слышно.

Она кивнула и прошла внутрь палаты. За ней, тяжело шагая, вошёл Невилл. Лиза удивлённо приподняла брови.

— Привет, — произнёс он неловко и потупил взгляд. Гарри и сам не знал, куда смотреть и стоит ли ему выйти из палаты, чтобы не заставлять Лизу слушать... И будет ли, что слушать?

Лиза среагировала первой и поднялась со своей кровати.

— Ханна, ты не поднимешься со мной в буфет? — спросила она миролюбиво. — Если вдруг придётся звать целителей.

Круглое лицо Ханны залилось краской.

— Да ты что! Ты плохо себя чувствуешь? Давай, я сама схожу? — она подбежала к Лизе и подхватила её под руку. Лиза, на голову выше крошечной Ханны, сжала её ладонь и улыбнулась.

— Да нет, я на всякий случай, — произнесла она, старательно округляя глаза. — Купим чего-нибудь на всех. К чаю. Ребята пока тут нас подождут.

Ханна, наконец, поняла и торопливо закивала. Гарри сел на кровати и проводил девушек внимательным взглядом, не решаясь посмотреть на Невилла, который переминался с ноги на ногу посреди палаты.

— Присаживайся, — всё же предложил он и пододвинулся. Невилл поколебался с несколько секунд и всё-таки сел — на кровать Лизы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, не глядя на Гарри.

— Лучше, — признался Гарри. — Голова уже не болит.

— Хорошо, — кивнул Невилл. — Всё в порядке будет, это точно. Целители умеют с последствиями бороться почти в ста процентах случаев. Только если не...

Он глухо кашлянул и извинился. Гарри почувствовал, как сжалось сердце.

— Невилл, — он подался вперёд. Из груди рвались слова извинения, объяснения и чёрт знает что ещё, но все они звучали отрывисто, глупо и одним сплошным комом. Невилл, наконец, посмотрел на него.

— Да знаю я, Гарри, — отозвался он. — Можешь не...

— Прости меня, — всё-таки выпалил Гарри. — Я как идиот себя вёл.

Лицо Невилла на мгновение исказилось, но он тут же снова взял себя в руки.

— Я тоже, — признался он. — Я тоже вёл себя, как идиот.

— Я не должен был тебя во всё это втягивать. И подозревать был не должен, — продолжал Гарри, которому становилось легче с каждым сказанным словом. — Не понимаю, как так вышло.

Невилл посмотрел на него серьёзно, но губы его тут же растянулись в грустной усмешке.

— Всё в порядке, Гарри. На твоём месте я бы и сам себя подозревал.

И добавил уже тише:

— Ещё бы и арестовал. Для профилактики...

— Ну уж, — выдохнул Гарри и понял: всё теперь наладится. Невилл выглядел собой, прежним: смущённый, немного потерянный, но это, хотелось верить, пройдёт. Он не смотрел больше зло, точно вокруг были одни враги, и взгляд его, полный тяжести и горечи, всё равно был взглядом прежнего Невилла — только очень сильно подкосившегося под гнётом обстоятельств.

— У меня мама умерла в ноябре, — признался, наконец, Невилл, когда невысказанный вопрос Гарри, повисший в воздухе, стало совсем невозможно игнорировать.

— Мне так жаль, — произнёс Гарри быстрее, чем успел осознать весь ужас происходящего. Дэннис говорил ему про мать Невилла, но эту мысль быстро вытеснили бесконечные расписания приёма зелий.

— Это был вопрос времени, она правда много прожила. Отец совершенно не понимает, что происходит. Мне кажется, он скучает по ней, — Невилл грустно улыбнулся. — В любом случае, я... Мне будто стало легче, когда я принял это и перестал отрицать. Мне очень помогла профессор МакГонагалл. Честное слово, только благодаря ей мне удалось взять себя в руки. Ну и Ханне, конечно же, она всегда меня поддерживала.

— Всё будет хорошо, — ободряюще улыбнулся Гарри.

— Конечно, — согласился Невилл.

Они молчали, но больше не было в этом молчании той неловкости, которая царила до этого. Гарри поднялся на ноги и протянул Невиллу руку. Тот, поколебавшись, поднялся тоже — и пожал её твёрдым движением.

— Мне Ба рассказала, — вдруг произнёс он коротко. Гарри не понял, но не успел переспросить. — Про Сэлвина. Про маму. Точнее...

Он провёл рукой по волосам, сделал несколько шагов вперёд и рухнул на кровать Гарри. Тот последовал его примеру и сел рядом.

— Когда целители сказали... ну... — он набрал в грудь побольше воздуха. — Что надо к худшему готовиться. Мы с ней тогда долго разговаривали. Я спросил, почему никогда к маме не приходили её родители, неужели они оба умерли? А она возьми да и ответь. Нет, говорит, мама твоя на своих гнилых родственников плюнула, и правильно сделала. А там слово за слово...

— Она знала? Обо всём? — тихо спросил Гарри. Невилл покачал головой.

— Догадывалась, наверное. Сказала только, что Сэлвина в причастности к Пожирателям подозревали, но никто ничего так и не доказал. И что мама считала, будто он на самом деле из них.

— Поэтому они не общались, — задумчиво произнёс Гарри.

— Да не поэтому, у них с самого начала отношения плохие были. Ну, так Ба говорит. Будто он её за человека не считал и даже поколачивал, а у мамы характер знаешь какой был?

Он улыбнулся, и улыбка у него вышла светлая, хоть и грустная.

— Родители своих взглядов никогда не скрывали. И аврорами они были знаменитыми. Ба считает, что их из-за Сэлвина тогда взяли. Что он маму мою ненавидел, что она его вот так предала и все отношения порвала, а отца уж тем более.

— Ты за этим тогда к Сэлвину ходил? — наконец, догадался Гарри. — Узнать правду хотел?

Невилл кивнул.

— Только решимости не хватило. Да и что бы я ему сказал? «Здравствуй, деда, я твой внук Невилл? Не из-за тебя ли я остался сиротой?»

Глаза его заблестели, и он отвернулся. Гарри положил руку Невиллу на плечо.

— Мне жаль, Невилл, — произнёс он искренне. — Но сделанного не вернёшь.

— Я знаю, — ответил Невилл. — Знаешь, я когда узнал, что он умер, мне легче не стало, хотя я об этом столько думал. Только хуже с каждым днём. Я об этом постоянно думал — почему так? Я ведь его ненавидел и правда ему смерти желал. А потом понял, что нельзя так, Гарри. Что этим я ни маме, ни папе не помогаю, только себе хуже делаю. И Ханне. Она из-за меня знаешь, сколько плакала?

Гарри примерно представлял. Он вспомнил Ханну на их кухне, сжимающую его ладонь, раскрасневшуюся от слёз, и ему в самом деле стало её жаль. Если уж им, окружающим, было заметно, что стало с Невиллом, то что же происходило у них дома?

— В общем, вот так, — резюмировал Невилл и всё-таки шмыгнул носом. Гарри пришлось обнять его, коротко и крепко, чтобы утешить.

Когда Ханна и Лиза вернулись с охапкой вкусностей, они уже привели себя в порядок, и ничто не напоминало о тяжёлом разговоре. Все вместе они перекусили, обсуждая что угодно, лишь бы не тягости прошедшего года, и разошлись только через пару часов, когда целитель Сплин выгнал всех здоровых из палаты.

— Выздоравливайте, ребята! — пожелала Ханна, скрываясь за спиной целителя. Невилл на прощание махнул Гарри рукой и улыбнулся — почти так же, как улыбался и раньше.

— Он в порядке? — спросила Лиза, когда за ними закрылась дверь. Гарри удовлетворённо кивнул.

— Время лечит.

И в самом деле время лечило: к концу второй недели в Мунго целитель Сплин сообщил, что отпустит их домой через несколько дней, только ещё для профилактики понаблюдает за реакцией на те или иные раздражители. Гарри и Лиза приготовились к череде бесконечных тестов, но все они были пройдены быстро и безукоризненно. Целителю ничего не оставалось, кроме как пообещать отпустить их домой.

— Но завтра, — отчеканил он и вышел из палаты прежде, чем авроры начали возмущаться.

— Вас хоть завтра, — расстроенно произнёс Джимми, ширма которого была отодвинута в сторону. — А мне тут ещё неизвестно сколько торчать.

— Будешь выполнять назначения целителей, отпустят пораньше, — строго наказала Лиза, и Джимми уныло кивнул.

Гарри был рад: он ужасно соскучился по детям и Джинни, и хотя Сплин пообещал, что пропишет ему полный покой ещё на две недели, ему уже не терпелось поскорее покинуть стены больницы и оказаться дома. Дома будет лучше, это он точно знал; да и ребятам в Аврорате нужно было помочь, пусть даже Кингсли, приславший сову, приказал ему оставаться дома столько, сколько потребуется. «Без тебя Аврорат не рухнет, Гарри», — написал он ровно ту фразу, которую так любила произносить вслух Джинни. Гарри решил попытаться им поверить — хотя бы сейчас.

В дверь постучали, и авроры, уже привыкшие к постоянным посетителям, лениво позволили гостю войти. Гарри ожидал увидеть кого-то из авроратских или родственников Джима — его мать обычно приходила примерно в это время — но на пороге палаты неловко топтался Малфой. Гарри подскочил на месте и мгновенно оказался на ногах.

— Малфой? — он сделал несколько шагов навстречу. — А Аст... Миссис Малфой тут нет.

— Знаю, — глухо отозвался Малфой и отвёл взгляд. — Мы можем поговорить?

Гарри бросил быстрый взгляд на удивлённых коллег, но сумел сохранить лицо.

— Да, конечно, — он направился к двери. — Я как раз собирался пойти наверх за кофе.

— А вам можно? — удивлённо приподнял брови Малфой. Гарри усмехнулся.

— Понятия не имею, я не спрашивал.

В коридоре было достаточно людно, и Гарри уверенно направился к лестницам наверх. Малфой плёлся за ним, точно его вели на казнь.

— Что-то случилось? — спросил он, когда они уверенно поднимались по ступенькам. Малфой смутился.

— Разговор есть.

Но подробностей не последовало, а Гарри было неловко спрашивать: вон как нервничает, бедняга. Хотя, конечно, ему было ужасно интересно, что привело к нему Малфоя. Он сам думал написать ему письмо, но потом, когда выйдет из больницы. Пока что было не до того.

— Ладно, — Гарри пожал плечами. — Кстати, должен сказать тебе спасибо, раз уж ты здесь.

— Это ещё за что? — нахмурился Малфой.

— Ты помог Джинни тогда. С Лили.

— Сделал, что должен был, — отозвался он, но Гарри показалось, что голос его как будто дрогнул.

— К тому же, ты мне вроде как жизнь спас.

На этих словах Малфой встрепенулся и чуть было не пропустил ступеньку — Гарри пришлось подхватить его под руку. Он тут же вырвался, точно обжёгся.

— Это заслуга Астории, а не моя, — произнёс он недовольно. — И твоей жены. Я просто рядом постоял.

Джинни рассказывала ему, как Малфой остался с ними, когда авроры направились штурмовать дом, в котором их держали, как установил защитные заклинания и даже отвлекал мальчишек играми, пока сама Джинни в полуобморочном состоянии прижимала к груди дочь, не в силах от ужаса вымолвить ни слова. Малфой в глазах Гарри как-то совершенно перевернулся: не то чтобы он верил, что он зло во плоти, но всё же его поступки... Он считал, что он его ненавидит, особенно после той сцены, где он демонстративно отказался от любых «подачек» с его стороны. А уж после допроса в Аврорате и подавно.

— И всё же, спасибо.

Они дошли наверх в молчании, выбрали столик в тесном помещении, где обычно толпились или уставшие целители, или ожидающие родственников и друзей посетители. Гарри заказал два кофе и заплатил сам, не отвлекаясь на попытки Малфоя сунуть ему в ладонь мелочь.

— Я сам могу заплатить, — по-детски надулся Малфой, и Гарри едва удержался, чтобы не закатить глаза.

— Я не сомневаюсь.

Малфой насупился и весь как будто вжался в спинку стула. Гарри смотрел на него внимательно.

— Так что? — спросил он, когда стало совсем невмоготу ждать.

— Поттер, у меня будет к тебе просьба, — выпалил он на одном дыхании.

— Допустим.

Малфой нервничал, это было видно невооружённым взглядом. Он наклонился вперёд, схватил чашку с кофе и сжал её пальцами так, что, казалось, она вот-вот треснет от напряжения. Гарри молчал.

— Мне нужна работа, — наконец, признался Малфой и снова откинулся на спинку, на этот раз с облегчением. — Мне нужна нормальная работа, где будут платить деньги.

Гарри вспомнил его слова на допросе: мне нужны деньги, у меня семья. У Малфоев, кажется, всё было совсем плохо, хотя так и не скажешь: Астория, которую он видел теперь почти каждый день, никогда не жаловалась на жизнь, хотя они успели уже несколько раз обсудить дела семейные. У Малфоев, как оказалось, был сын как раз возраста Альбуса, на несколько месяцев младше.

— Непростой вопрос, — признался Гарри, потирая лоб. — Сам понимаешь, в Аврорат тебе вход заказан.

Малфой кивнул.

— Мне всё равно, куда, — признался он. — Я с бумагами хорошо работаю, заклинания неплохо выходят. Зелья, если нужно, у меня лавка с ингредиентами.

Он вздохнул, и Гарри понял: лавка была предприятием провальным. Понятно, почему он работу ищет. Впрочем, оставался неясным вопрос, почему он пошёл именно к нему, а не попытался пробиться напрямую, но Гарри предполагал, с чем это могло быть связано.

— Прямо сейчас не могу тебе ответить, — сказал, наконец, Гарри. Малфой как-то мгновенно сник. — Мне из больницы тяжело такие вопросы решать. Но я спрошу в Отделе, где сотрудники нужны.

Малфой посмотрел недоверчиво, плечи его поникли. Он будто бы и ожидал именно такого ответа, но надеялся на какой-то другой.

— Да ладно. Я просто спросил, — он поднялся с места. — Спасибо за беспокойство.

— Малфой, — Гарри чувствовал, как закипает в нём злость на непонятливость этого гордеца, — сядь и успокойся. Найдём мы тебе работу, только не всё на свете бывает сразу, как тебе этого захотелось. И даже если ногой топнешь — не поможет. Так что будь добр, усмири фамильную гордость или что там у тебя, и просто подожди, пока меня отсюда выпустят. Имей совесть, на мне несколько часов Круцио отрабатывали.

Малфой посмотрел на него недоверчиво, но потом всё-таки опустился обратно на стул. Гарри отхлебнул кофе и поморщился — ну и дрянь, даже в Аврорате лучше.

— Если хочешь, я прямо сейчас сову Гейбу пошлю, он разберётся, — предложил Гарри, но Малфой тут же активно закачал головой.

— Чем меньше знают, тем... — он не закончил, но Гарри понял, каких трудов ему стоило довериться даже ему. Поэтому он не стал спрашивать, что случилось с Малфоем, что он решил обратиться к своему старому школьному врагу и насколько сильно у него всё плохо — ещё оскорбится, если денег в долг предложить. Кто их знает, этих Малфоев. Лучше он потом как-нибудь попробует у Астории уточнить, она казалась менее обидчивой.

Они ещё немного посидели в молчании, и Гарри решил возвращаться: кажется, обсудили, что хотели. Малфой поднялся вслед за ним.

— Астория говорит, ты в порядке уже? — бросил он, не глядя на Гарри. Он ухмыльнулся.

— Бывало и лучше, но в целом да.

Малфой шёл за ним следом до самой палаты, держась на шаг позади, и со стороны выглядело, будто они не вместе. Однако Гарри прекрасно видел его краем глаза, видел, как он нервничает и поглубже прячет руки в карманы потрёпанной мантии. На этаже он повернулся, чтобы попрощаться, и вместо «до свидания» Малфой неожиданно выдал:

— Я знал, что это не Лестрейнджи. Только вы бы мне не поверили.

Гарри вздохнул. Если бы всё было так просто...

— Сделанного не воротишь, — ответил он, не желая вступать в спор. — Спасибо, что зашёл.

Малфой кивнул и быстрым шагом направился прочь, как только Гарри открыл дверь в палату. Он улыбнулся своим мыслям и вошёл, думая о том, как завтра, наконец, окажется дома с семьёй и сможет по-настоящему отдохнуть. Как они отметят запоздалое Рождество, которое он провёл в больнице, как он вручит Джинни подарок — обещание проводить с ними так много времени, как только сможет. Как она рассмеётся и не поверит... Он плюхнулся на кровать, игнорируя таинственные перешёптывания Джимми и Лизы, и думал, как они снова будут заниматься обычными делами, без авралов, ужасов и Меток над домами. Как найдут Малфою работу, и он, наконец, успокоится и перестанет играть в униженного и непонятого миром гордеца, а займётся делами поважнее — может, не будет больше попадать в передряги. Гарри сам не заметил, как уснул, и снились ему хорошие добрые сны о светлом будущем, где несправедливости будет немного меньше, а смерти невинных останутся в прошлом — совсем. И всё, наконец, станет хорошо.

По-крайней мере, он сделает для этого всё возможное.