Тайны и хроники Жёлтого дворца (гет)

С Большого озера возвращались очень поздним вечером. Дровосек и Веса с приёмными детьми вернулись в свою страну, Элли и остальные жители Изумрудного дворца — в свою; на прощание Элли поделилась волшебными облачками с сестрой, так что жители Жёлтой страны отправились в свой дворец и посёлок без всякого риска. Все, кроме Аларма и Энни. Вдвоём они отправились верхом.

Конечно, можно было бы и полететь вместе со всеми. Но не хотелось.

Джердан и Сильвия неспешно вышагивали по ночному лесу — неизвестно, как Сильвия находила дорогу, Джердан же просто следовал за ней. Шаги коней звучали глухо и мягко. Где-то ухали совы и мигали светлячки. После шумного дня, после смеха, визга, криков и болтовни, поначалу не хотелось даже разговаривать, но путь обещал быть долгим. Сначала по лесам, потом вдоль опушек, по краю лугов. Во дворец они доберутся далеко за полночь…

Первой заговорила Энни:

— Я уже третий раз отмечаю день рождения здесь, в Жёлтой стране. И каждый раз он разный. Поначалу я просто отчаянно пыталась найти повод для радости, для деятельности… Мне хотелось шума, общества. И наверное, просто хотелось по-детски быть заметной. А теперь я даже про праздник забыла, потому что интереснее придумывать план развития Жёлтой страны, чем день рождения.

— Чувствуешь себя счастливой? — улыбнулся Аларм. Энни ответила серьёзно:

— Да. Я счастливая потому, что от меня зависит многое. И в моих силах это сделать. На меня надеются, от меня чего-то ждут. Знаешь, одно время я думала, что все эти разговоры о том, что можно быть счастливой в том, чтобы делать что-то для других — это просто громкие слова… Ну, был у меня такой период в жизни. В таких заявлениях мне, кроме пафоса и желания показаться лучше других, ничего больше не виделось, я тех, кто так говорил, считала лицемерами. Думала, что они просто хотят показать, какие они хорошие. Потому что на самом деле всё это «счастье в делах для других» — это ведь трудно, и радоваться такому может либо лицемер, либо неумный фанатик. Я понимала, что это делать нужно, но вот слова казались неправильными. Я считала, что вот говорить об этом не нужно. А теперь я сама всё это ощущаю и не считаю, что нужно молчать. Да, в нашем случае дело «для других» трудное — но в этом-то и интерес.

— Ты стала сильно старше за последние два года, — тихо заметил Аларм.

— Внешне или по поведению? — поинтересовалась Энни. — Мне в самом деле интересно, я внешне тоже взрослею? Или заклятие Стеллы уже стабилизовалось? А то так я скоро Элли перерасту.

— Не перерастёшь, — заверил её Аларм. — Внешне ты тоже изменилась, но Элли другая. У неё просто характер другой, и за счёт этого, даже если ваш биологический возраст может сравняться, она будет выглядеть старше тебя. Я просто сегодня смотрел на вас обеих и видел это. А насчёт поведения — тем более ты изменилась. Вряд ли можно ожидать, что ты сейчас снова будешь рыдать в шесть утра… — он тонко улыбнулся. Энни сделала вид, что обиделась:

— Не напоминай мне про эту глупость! Просто у меня сейчас другие мысли в голове.

— Ну или по другой причине, — с усмешкой пробормотал Аларм. Энни услышала:

— По какой же?

Аларм поднял правую руку так, чтобы было видно серебряное колечко.

— По этой. Ведь больше всего ты страдала от того, что я на тебя мало обращаю внимания, — он остановил коня, спрыгнул наземь и протянул Энни руку. — Не хочешь немного прогуляться?

Энни скептически посмотрела на него сверху вниз, но потом кивнула и тоже спустилась. Сильвия отошла немного в сторонку, Джердан последовал за ней.

Аларм взял Энни за обе руки так, что ему пришлось идти спиной. Да, девочка определённо повзрослела. Он действительно весь день сегодня смотрел на неё, пока она общалась с сестрой. Они были бы очень похожи — как близнецы — если бы не разное выражение лица. В чём заключалась эта разница — сказать трудно. У младшей — мягкость, открытость и жизнерадостность, а у старшей — сосредоточенность в себе, уверенность и спокойствие? Одно другого вроде не исключает, но были какие-то разные акценты. И именно за счёт этих акцентов выражения лица Энни не могла бы выглядеть старше собственной сестры даже при одинаковом физическом возрасте.

Ну, конечно, Аларм сейчас симпатизировал Энни не за то, что она почти сравнялась с сестрой внешностью. Два года назад Энни была девчонкой, а Элли — девушкой, сейчас, с учётом сомнительного заклятия, Энни точно так же могло бы быть лет пятнадцать (биологически), как и Элли. Но вот только на определение «девушки» она по-прежнему не тянула. Девочка и есть. Нет, не только выражение лица — ещё движения, жесты, интонации и манера речи, манера держать себя. Ну, если считать, что ей только-только «исполнилось пятнадцать», то кто знает, как Энни изменится за следующий год… Почему-то Аларм сомневался, что она вообще изменится.

Только вот интересно… Энни говорит о том, что она стала счастливой в деятельности…

— А если бы меня не было, но ты бы всё равно была принцессой Жёлтой страны и делала бы всё то, что делаешь сейчас — ты бы всё равно чувствовала бы себя счастливой? — поинтересовался он серьёзно и без всякого заигрывания. Внезапно этот вопрос действительно показался важным. Что сделало Энни счастливой? Активная деятельность и нужность людям — или же то, что больше не надо терзаться от неразделённой влюблённости? Или то и другое вместе? Ведь сейчас она об Аларме не сказала. Стесняется, или чувство действительно ушло на второй план?

Только не сейчас. Только пусть не становится такой же самодостаточной и уверенной, как старшая сестра. Не сейчас, когда сам Аларм уже тянется к ней постоянно.

Правда, сам Аларм не считал, что влюблён. Хотя даже поклялся в этом во время ритуала. Ну… наверное, он просто уже привык к постоянному присутствию Энни в своей жизни и рядом с собой. Просто он себе не представлял уже жизни без неё. Жизнь без Энни стала бы серой и… неполноценной. Можно сказать, что он любил Энни так, как если бы она была просто членом его семьи? Каким именно — уже неважно.

И если бы сейчас оказалось, что Энни он стал безразличен… Это было бы… это был бы мрак. Хотя, ведь она же согласилась обручиться с ним?

Может, потому, что тоже привыкла к его присутствию?

— Без тебя — нет, — не колеблясь, ответила Энни на его вопрос, не отводя глаз. — Ты же знаешь.

Аларм словно физически почувствовал, будто с плеч скатывается какая-то давящая тяжесть. Энни тем временем развернулась так, что теперь она шла спиной вперёд, не отпуская его рук.

— Тебя что-то беспокоит? — улыбнулась она. Аларм кивнул:

— Да. Как и всегда. Я тебе уже говорил об этом — боюсь, что ты станешь такой же, как Элли. Тебе будет никто не нужен. Ты будешь относиться ко всем одинаково по-доброму, никого не выделяя… И даже я стану для тебя просто привычкой. А на первом месте — долг правительницы и страна.

Энни на несколько секунд разомкнула руки, но лишь затем, чтобы сцепить свой правый безымянный палец с пальцем Аларма. И ему даже показалось, что стало теплее. Что это, эффект магии колец?

— Я никогда не стану такой, как Элли, — сказала Энни. — Она слишком самостоятельная. А мне, к сожалению, всегда нужна чья-то поддержка.

— Почему к сожалению? — Аларм улыбнулся. — Это ведь не так уж плохо.

— Наверное, ты прав, — не стала спорить Энни. Они снова развернулись, так что Аларм опять шагал спиной вперёд, не глядя, куда наступает, и доверяя рукам Энни, направляющим его. Но как оказалось, иногда нужно и самому смотреть под ноги… Аларм едва успел подставить руку, чтобы приземлиться безопасно, но Энни он всё-таки потянул на себя, и она свалилась рядом на колени. И рассмеялась — чистым, звонким, тихим смехом, таким приятным… Аларм засмеялся вместе с ней — не над своим падением, а скорее просто от радости. Обнял подругу и поцеловал — бережно и скромно, как целовал бы какую-то святыню… Это было не физическое желание поцелуя — скорее, просто видимое проявление душевной склонности.

Не удержав равновесие, они вовсе свалились в высокую траву. Аларм отстранился и посмотрел на Энни — она улыбалась, глядя ему в глаза, и приподнялась — видимо, хотела сама его поцеловать, но он уклонился, лишь проведя кончиками пальцев по её лицу.

— С днём рождения, моя принцесса, — почему-то ничего другого в голову не пришло.

— Спасибо, — ответила Энни. Откинула голову, взглянула вверх. Аларм тоже поднял взгляд. Высокие травинки качаются над головой, а между ними мигают звёзды. И где-то хор сверчков и цикад.

— А я придумала, что подарить Логону, — внезапно сказала Энни ни с того ни с сего. Аларм с удивлением взглянул на неё.

— Что же? И зачем?

— Хотелось его порадовать в честь будущего малыша, — пояснила Энни. — Но я не знала, чем. И вот подумала: может, и правда позволить ему завести парочку живых растений? Не думаю, что это создаст большие проблемы.

— Давай, — согласился Аларм.

А на следующий день снова пришлось от праздности и романтики запрягаться в трудовые будни.

Младенец Бофаро чего-то захандрил, и Юфине вместе со всеми старшими женщинами и Энни в придачу (иначе говоря — всеми, кто имел опыт наблюдения детских болезней) срочно пришлось стать педиатрами-самоучками без права на ошибку. К счастью, консилиум пришёл к единому мнению, что ничего критического с малышом не случилось.

Та самая единственная на всех телега, на которой планировалось ставить первые эксклюзивные опыты по оживлению, сломалась, и надо было её сначала починить, а потом уже оживлять. Да и с оживлением — надо ведь было ещё договориться с Кустаром и Пеняром, чтобы они договорились со своими новыми подданными по поводу живительного порошка. Поэтому Аларм немедленно отправился к ним.

Ламенто, Стаффида и Мансио, проведя вчера целый день во дворце без контроля, умудрились нечаянно сломать пять замков на различных дверях, хотя им совершенно не нужно было их трогать («Взрослые люди!» — восклицал в отчаянии Салар). Помимо этого Стаффида пыталась приготовить завтрак, обед и ужин и залила всю плиту (приготовила ли она всё-таки что-то или нет — никто не сознался, но сегодня все трое явно были очень голодными), а Мансио забрался в арсенал Рохана и начал с любопытством исследовать всё оружие. Исследовал, повынимал отовсюду, со всех мест, где оно лежало и висело, а когда пришло время убирать обратно — запутался да так и бросил. Пришёл сегодня к Рохану с повинной головой, и они вдвоём начали уборку; и естественно, не обошлось без мелких травм (оружие — не игрушка), и к обеду оба пришли к Юфине забинтовывать все свои порезы и царапины (у Мансио они добавились к вчерашним). Юфины на месте не оказалось — она ведь была в посёлке у Инны; Твигл же, тоже время от времени лекарь, с проклятиями отмывал плиту — и два бравых вояки решили лечиться сами. Рохан был умнее — но он не успел остановить Мансио, когда тот уже бодро намазал руки каким-то зельем, и кожа на руках приобрела красивый ярко-зелёный цвет.

— Скажи спасибо, что это было не ядовито! — начал ругаться Рохан на Мансио. Тот смотрел виновато, и ругаться охота отпала. Рохан протянул Мансио спиртовой раствор:

— Вот, возьми… — Рохан не успел добавить «оттирать будем», как Мансио уже вылил содержимое бутылочки в себя.

Надо заметить, что Мансио вёл исключительно трезвый образ жизни и спирта, даже сильно разведённого, никогда не пил (в частности потому, что неоткуда было его взять). Он просто не успел дослушать Рохана и решил почему-то, что тот протягивает ему некое средство для принятия внутрь. Ну и принял внутрь, не дожидаясь указаний. Бутылочка была очень уж симпатичная. Естественно, с непривычки даже слабый спиртовой раствор показался ему огнём в горле (а можно ли вообще к нему привыкнуть?..). Мансио кашлял, задыхался, выпучив глаза, Рохан с проклятиями бегал рядом, наконец перестал бегать и потащил товарища к Твиглу — пришлось всё-таки отвлечь повара от разрухи в его владениях. Сам Рохан за всю свою жизнь тоже никогда не сталкивался с ситуацией «человек выпил спирт» (ну или даже самый слабый спиртовой раствор). Он знал, что делать, если человек сломал ногу, руку, если его проткнули копьём, мечом или кинжалом, он знал, как оказать первую медицинскую помощь во многих самых тяжёлых ситуациях — но не в такой. Твигл, правда, имел не больше опыта, чем Рохан, но сообразить, что делать, всё же сумел — после чего обалдевшего Мансио в пять голосов (вместе с Шетти, Леллетой и Вассой) воспитывали не меньше получаса на две темы — «не лезь к чужому оружию без владельца» и «не пей из незнакомых бутылочек без врача». Мансио раскаивался до слёз, а потом полез обнимать Шетти и был выдворен из кухни.

Рохан пошёл его провожать. И в вестибюле обоих едва не сшибли с ног Карото и Рен. С выпученными глазами, вопя что-то нечленораздельное, они неслись откуда-то из левого крыла.

— Вы чего? — изумился Рохан, отлавливая Рена за руку.

— Там в подвале что-то стучит! — сообщил совершенно бледный от ужаса Карото.

— А зачем вы в подвал полезли?

— Просто так, — понуро пробормотал Рен.

— Ладно, об этом мы ещё поговорим, — пообещал Рохан. — Ну и что же там стучит?

— Мы не знаем, — дрожащим голосом объяснил Карото. — Мы залезли в подвал, вдруг слышим — снизу стук, из-под пола. Ну, где люк. Мы быстренько люк заперли и убежали.

Рохан подавил желание схватиться за голову.

— Люк в Подземелье?

— Ну да, — подтвердили хором оба мальчика.

— За что мне с вами такое наказание? — простонал Рохан. — А если это принцесса Ланга к нам в гости пришла — а вы проход заперли?

— Мама, — пискнул Рен и сел на пол. Карото сделался ещё бледнее, хотя казалось, что бледнее уже некуда.

— Идите, отведите этого молодца в его комнату, — распорядился Рохан, подталкивая Мансио к лестнице. — А я проверю, кого вы там заперли в подвале.

Впрочем, до подвала Рохан даже не дошёл — с Лангой встретился в коридоре. Разумеется, принцесса не стала ждать, пока кто-то откроет люк, и благополучно справилась с замками магией (и даже не сломала, а открыла аккуратненько). Она, конечно, могла бы перенестись в пространстве мгновенно, как и делала иной раз, но не очень любила это делать при перемещении из Подземелья наверх. Вот и воспользовалась ходом.

— Ваше высочество, извините, мы не ожидали вашего визита, — сказал Рохан почти официальным тоном, мысленно хваля себя за то, что угадал. И радуясь, что Ланга в гневе не разнесла полдворца. Она, конечно, вроде бы не воинственный человек, но мало ли…

— Сюрприз, — усмехнулась Ланга. — А кто люк запер? Я его едва начала открывать, вдруг замки как заклинило.

— Ваши бывшие подданные, ныне мои ученики, очень бдительные воины, — строго произнёс Рохан. — Услышав непонятные звуки из-под пола, немедленно приняли возможные меры и отправились доложить мне. Не могу же я их за это ругать.

«Всыпать бы обоим как следует, — мысленно добавил он. — За трусость и за глупость!».

— А Аларм с Энни где? — поинтересовалась Ланга.

— Они оба чрезвычайно заняты, — развёл руками Рохан. — Но, если угодно, вы можете их подождать, думаю, к вечеру они освободятся. Или хотя бы кто-нибудь из них.

«Надеюсь, что Аларм вернётся к вечеру», — подумал он при этом, помня о том, как «замечательно ладят» Ланга и Энни. Вдвоём их лучше не оставлять.

Ланга остановилась и посмотрела на Рохана каким-то странным взглядом — он уже успел сам чуть-чуть испугаться, но внезапно понял, что взгляд не злой.

— Сочувствую насчёт Виллины, — негромко сказала Ланга. — Мне тоже жаль, что она ушла.

— Вы с ней мало общались, — заметил Рохан.

— Мало, — согласилась Ланга. — Но я успела её оценить. Где я могу подождать Аларма с Энни?

— Хотите, проведу вас в Музыкальный зал, — предложил Рохан. Ланга согласилась.

Рохан, правда, забыл, что в Музыкальном зале снова обжилась Лили. Сегодня, когда друзья разбежались и разлетелись кто куда, Лили забрала Эврику и, водрузив пушистого котяру к себе на колени, уселась за рояль. Эврика довольно мурчал, когда Лили молчала, и недовольно потягивался под бренчание клавиш, но уходить не хотел. Время от времени с колен Лили он перебирался на крышку рояля, но там ему нравилось меньше — слишком много шума под самым ухом.

Когда раскрылась дверь зала, Лили как раз пребывала в состоянии поиска вдохновения. Задумчиво нажимая то на одну клавишу, то на другую, что-то невнятно напевая себе под нос, она свободной рукой поглаживала Эврику. Кот блаженствовал.

— Ой, — растерялся Рохан, только теперь вспомнивший о Лили.

— Ой, — повторила Лили, от неожиданности нажав на клавиши всей ладонью. Рояль издал громкое какофоническое «брынннь!».

— Ой, — повторила и Ланга с недоумением.

— Мур? — лениво поднял голову Эврика.

— Извините, — пришёл в себя Рохан. — Э-э, принцесса, знакомьтесь, это Лили. Гостья и подруга Энни, и всех нас заодно.

— Привет, — помахала рукой Лили. — Проходите, вы мне не мешаете.

Ланга оторопела.

— Если желаете, я могу вас проводить куда-нибудь ещё, — сказал Рохан невозмутимо. На самом деле он еле сдерживал смех.

Лили вполоборота к роялю с хитрой улыбкой сыграла бравурный аккорд.

— Хотите послушать песню?

Ланга оглянулась на Рохана.

— Хочу, — решительно кивнула она.

— Ну так чего же вы стоите? Проходите, садитесь, — кивнула Лили. Ланга шагнула в зал.

— Я распоряжусь насчёт угощения, — объявил Рохан, захлопнул дверь и убежал, зажимая рот рукой, чтоб не смеяться вслух. Интересно, что из этого получится?

Ланга и Лили ещё не были знакомы лично, но, без сомнения, Лили о Ланге была наслышана и даже не нуждалась в том, чтобы спрашивать имя гостьи. Но вот посмотреть на принцессу ей было очень интересно — и, забыв о рояле и о коте на коленях, Лили уставилась на Лангу с неприкрытым любопытством.

— Ну чего же ты не поёшь свою песню? — раздражённо поинтересовалась Ланга.

— Давно хотела с тобой познакомиться, — честно сказала Лили. — Как раз вчера многие тебя вспоминали. Ты пришла поздравить Энни? — чуть насмешливо уточнила Лили, разумеется, понимая, что Ланга о дне рождения Энни даже не знает.

— С чем? — не поняла Ланга. — С тем, что она теперь правительница?

— И с этим тоже можно, — великодушно разрешила Лили.

— Вообще-то у нас деловые переговоры, — объяснила Ланга. — Ты, случайно, не знаешь, где она там шатается? Она или Аларм, неважно.

— Энни сейчас с младенцем, — сонно буркнул Эврика. — Чего они носятся все вокруг него?

— С каким ещё младенцем? — чрезвычайно изумилась Ланга. Лили расхохоталась.

— Да нет, не со своим, конечно. У одной из твоих бывших подданных родился малыш, все теперь о нём заботятся. А Аларм полетел к живым растениям. А тебе чего нужно? А то, если что, я могу помочь, — предложила Лили. Ланга усмехнулась:

— Тебя тут что, наградили полномочиями?

— Нет, только доверием, — сказала Лили. Ланга устало посмотрела на неё и махнула рукой:

— Лучше пой песни. Раз уж я сюда пришла, а все заняты, буду слушать твой концерт.

Аларм и Энни вернулись во дворец только вечером. Ланга к тому времени уже успела дико устать от общества Лили и пребывала в крайне раздражённом состоянии — хотя выбор у неё был, она вполне могла бы уйти куда-нибудь от юной певицы, вот только это было бы скучным. И между скукой и раздражением Ланга выбрала второе.

— Наконец-то, — встретила она очень удивлённых Аларма и Энни на лестнице. — Ну вы и занятые! Весь день где-то бродите.

Аларм, только что вернувшийся от живых растений, и Энни, вся ещё мыслями в посёлке, переглянулись и уставились на Лангу.

— Добрый день, ваше высочество, — очень вежливо сказал Аларм. — Никак не ожидали вашего визита.

— Оно и видно, — нелюбезно буркнула Ланга. — Полдня вас жду. Спасибо, хоть Лили развлекла своими ужасно скучными песенками.

— Чего это они скучные? — поинтересовалась Лили, выходя вслед за Лангой на лестницу.

— Если ты позволишь, — слегка язвительно заявила Энни, — мы уделим тебе время через пятнадцать минут.

— Я и так сколько времени вас ждала, — возмутилась Ланга. Аларм пожал плечами, поддерживая Энни под локоть.

— В следующий раз согласовывай визит.

К Ланге они вышли отнюдь не через пятнадцать минут, а почти через час. Аларм очень настойчиво уговорил Энни не только привести себя в порядок и переодеться, но и перекусить (и сам к ней в последнем случае присоединился), так как за весь день оба толком не ели.

— Ланга будет злиться, — переживала Энни. Аларм только усмехнулся:

— Ничего с ней не случится. В конце концов, мы хозяева, а она гость. И у нас уважительная причина к ней не торопиться — во-первых, мы весь день были действительно заняты, а во-вторых, она пришла без предупреждения. И вряд ли у неё срочное дело, если она согласилась полдня слушать песенки Лили, а не помчалась разыскивать тебя немедленно. В общем, не волнуйся.

Дело у Ланги действительно оказалось не очень срочным.

— К вам ещё три заявки на переселение, — огорошила она Аларма с Энни, едва они появились на пороге гостиной. — У вас тут как, есть возможность принять новых подданных?

Аларм с Энни переглянулись и одновременно нерешительно кивнули.

— Есть, — сказал Аларм. — Много человек?

— Нет. В одной семье четверо, в другой пятеро, и ещё одиночка, без семьи.

— Что-то новенькое, — сказал Аларм.

— Предупреждаю, все с проблемами, — продолжала Ланга. — Правда, я лично с ними не знакома. Так когда им можно приехать?

Аларм снова переглянулся с Энни.

— Давай дней через пять. У нас как раз одна семья отселится в новый дом, а новичков временно разместим во дворце, как всегда. Только пусть приезжают вечером, чтобы не травмировать сразу глаза ярким светом.

— Да пожалуйста, — легко согласилась Ланга.

— И раз уж ты зашла, — деловито продолжил Аларм. — Мы тут как раз вчера обдумывали одну идею…

И он пересказал и объяснил во всех подробностях мысль о том, чтобы, во-первых, в Жёлтой стране изготавливать какие-нибудь магические предметы, а во-вторых, отвозить их в Фиолетовую страну, и вот тут-то проблема: если делать дорогу, то она пройдёт неподалёку от Золотого леса.

— Да будь он проклят, этот лес, — выругалась Ланга. — Вот оставил Властелин наследство… Я думала, вы как-нибудь сами сообразите, что с ним сделать, а вы снова на меня решили его скинуть, да?

— Но это же владения тёмной магии, — возразил Аларм. — Там даже звери не говорящие. А звери опасные. И с ними не договоришься, как с тенями, чтобы они не мешали…

— О, кстати, — оживилась Ланга, — что у вас там с Городом Теней? Столковались по-соседски?

Аларм хмыкнул.

— Угу. Столковались.

И сдержанно, но вполне красочно описал картину нынешнего положения.

Поначалу, только начав расселяться по пустоши, живые растения в руины города не совались. Рассредоточились по берегу Большой реки, кое-кто предпочёл берега озёр — ну, словом, лишь бы вода была рядом. И всё было тихо и спокойно: Кустар с Пеняром руководили, решали споры, дружески указывали, советовали и наставляли. Но, как всегда, среди растений нашлись несколько молодых и любопытных, которые подумали-подумали да и пошли посмотреть: что это там за камушки. И главное — кто это между камушками бродит.

В свою очередь, выяснилось, что и среди теней также нашлись несколько особо любопытных. И постепенно началось взаимное шатание туда-сюда. Тени приходили к растениям и пытались с ними поговорить. Но растения не понимали теней — они в принципе плохо понимали человеческий язык. А тени уж тем более не понимали растений — даже Кустара с Пеняром. Дошло до того, что Кустар пытался писать на земле — но, когда он нечаянно начал писать прямо по какой-то тени, те убежали — не то обиделись, не то испугались, кто их разберёт.

А растения, бродя по городу, успели что-то развалить (хотя много сил для этого было не надо — кое-какие здания держались только на честном слове и готовы были рухнуть от того, что кто-то просто рядом прошёл). Сагарот обиделся. Пришёл к Кустару (сам!), но диалога, естественно, не получилось — а получился просто абсурд: Сагарот увидел, что Кустар вместо общения только машет ветками и ничего не говорит вслух, ну и решил, что понимать тот может тоже только жесты. И пытался объясняться с ним методом размахивания руками. Но не понял, что у Кустара не просто размахивание, а именно язык жестов, поэтому сам делал жесты самые примитивные: погрозить кулаком, указать пальцем, гневно затопать ногами. Кустар посмотрел на дрыганье ног по земле и решил, что Сагарот пританцовывает; угрозы кулаком он воспринял как приглашение к дружбе; указывание пальцем — вовсе не как враждебное «убирайтесь отсюда», а как раз наоборот; и всё в целом сложилось у живого куста в ясную картинку: Сагарот очень рад, и теперь он хочет познакомиться с новыми соседями и наладить с ними дружеские контакты. Потому что по жестам тени порой очень трудно догадаться, что именно она хочет изобразить.

Неизвестно, чем бы кончился этот невероятный диалог, но как раз прилетел Аларм. Сагарот с Алармом век бы не связывался — но объясниться-то всё же пришлось. Аларм долго хохотал (вместе с Кустаром). Сагарот обиделся ещё больше. Объявил, что, если над ним и дальше будут издеваться, то он пойдёт на живых растений войной. Аларм очень вежливо объяснил, что, если Сагарот пойдёт войной на живых растений, то от города Теней и вовсе камня на камне не останется. И вообще, может ли король поручиться, что его подданным так уж мешает соседство живых растений?

Сагарот сказал, что очень мешает. Кустар не согласился. Чтоб не сомневаться, Аларм тут же отправился в город (но без короля), отыскал там с десяток теней (пришлось, однако, потрудиться, ибо тени оказались пугливыми) и задал им тот же вопрос. Тени заявили, что соседству только рады. С растениями весело, и вообще какая-то жизнь рядом. С чистой совестью Аларм заявил королю, что такая война обречена для Сагарота на неудачу. Сагарот совсем обиделся и уполз в свой полуразрушенный дворец. Вероятно, обдумывать план мести. На всякий случай Аларм поговорил с Кустаром на тему возможного агрессивного столкновения теней и растений и получил утешающее объяснение: тени растениям не страшны. Взрослые деревья придумали оригинальный способ избавляться от надоедливой тени: они просто наползают на неё своей собственной тенью, и таким образом, тень живая совершенно теряется в тени неживой (зато от живого дерева). Ну а после этого Аларм, пусть и с некоторыми проблемами, договорился через Кустара со старшими растениями о том, что ему дадут немного живительного порошка. Растения были упрямы, но согласились после двухчасового упрашивания с приведением различных аргументов.

— Так порошок ты всё-таки привёз? — обрадовалась Энни на этом моменте рассказа.

— Привёз, — подтвердил Аларм. — Надеюсь, он не оживил ту металлическую баночку, в которую я его насыпал.

— Если эта баночка не запрыгала от тебя лягушкой сразу же, то не оживил, — сказала Ланга. — Ну, значит, о Сагароте мне можно пока не волноваться?

— Лучше поволнуйся, — усмехнулся Аларм. — А то вдруг он и вправду пойдёт на растения войной. Так как он твой подданный, то претензии сразу тебе.

Ланга раздражённо вздохнула. И вдруг с радостным лицом подняла руку:

— Идея! Раз Сагароту нечего делать, может, поручить ему очистку Золотого леса?

Аларм и Энни в очередной раз переглянулись — чрезвычайно заинтересованно.

— А тени справятся? — уточнила Энни. — Они могут сражаться с живыми чудовищами?

— Да запросто, — пожала плечами Ланга. — Они же сражались в последней битве против Пакира. Нужно только правильно их мотивировать.

— А сами они не погибнут? — снова спросила Энни с настороженностью. Ланга развела руками:

— Теоретически — не должны. Тень не так просто убить, там хитрость нужна. Вряд ли у чудовищ в лесу она будет.

— Только не очистку, — снова засомневалась Энни. — Может, лучше так — охрану границ?

— И как ты это себе представляешь? — поинтересовалась Ланга. — Ну представь: вот дорога, едет по ней отряд Мигунов. А вдоль дороги — тени стоят. И тишина-а-а… — Ланга сделала страшные глаза. Аларм и Энни не сдержали хихиканья. — Нет уж, лучше пусть в самом деле воюют непосредственно в лесу. И так, чтоб за границы не высовывались. Ведь для вашей же пользы.

— Понимаешь, если в лесу уничтожить всех хищников, может нарушиться вся экологическая система, — попыталась объяснить Энни. — Ну и потом, чудовища ведь не вредят нам, пока они в лесу. Они могут только создать опасность для возможных путешественников, идущих мимо.

— Ой, добрая девочка Энни, — скривилась Ланга. — Я понимаю, что тебе жалко убивать даже чудовищ. Но в данной ситуации мне виднее, как поступить. И я не думаю, что в Золотом лесу не появится после чудовищ нормальных хищников, не опасных для путешественников. И потом, вы ведь сами ещё захотите пойти в этот лес. Захотите же? Ну вот. И вам же самим будет спокойнее, если там не будет чудовищ. Всё, решено. Этот вопрос предоставьте мне.

— Мы бы с удовольствием предоставили тебе полностью решение этого вопроса, но и Город Теней, и Золотой Лес находятся на территории нашей страны, — сказал Аларм. — А значит, если что-то пойдёт не так, проблемы коснутся именно нас.

Внезапно в дверь постучали, и заглянул Рохан.

— Аларм, Энни, тут нам письмо пришло, — сказал он каким-то странным голосом. Похоже, еле сдерживал смех. А может, негодование. Или то и другое сразу. И протянул конверт.

Энни встала и забрала письмо.

— Спасибо. Ого, — чрезвычайно изумилась она. — Вы не поверите, это от Парцелиуса!

— А ну, — Аларм вскочил и встал рядом с Энни, заглядывая через плечо. — Чего ему надо?

Энни торопливо надломила печать, развернула конверт и выпавший из него листок.

— «Господа нынешние правители Жёлтой страны, — начала читать она вслух, — вчера я имел случай наблюдать на берегах своего озера возмутительное вторжение в частную собственность. Принимая во внимание, что не было произведено порчи имущества, я не стал предпринимать защитных мер, однако надеюсь, что в будущем такого не повторится без моего разрешения». С каких это пор Большое озеро — его собственность? — возмущённо подняла она глаза. — Что-то я не помню, чтоб мы всё озеро Парцелиусу дарили. Да мы вообще далеко были от его дворца!

— Давай дальше, — Аларм забрал у Энни листок и дочитал: — «Будучи уведомлён о печальной утрате, я соболезную вашей потере правительницы и наставницы волшебницы Виллины, и предлагаю своё покровительство и помощь. Готов принять на себя любые государственные обязанности, в том числе и регентство при несовершеннолетней принцессе Энни…»

— Что?! — закричала Энни.

— «В моих возможностях также предоставить пополняемую армию из големов, — продолжал Аларм. — Убеждён, что моя помощь и советы пойдут на пользу вам и стране. Готов в любое время принять вас и обсудить условия сотрудничества. Подпись: Парцелиус, учёный, алхимик, знаток Чёрной и Белой магии». Всё, — Аларм свернул листок, но Ланга забрала его себе и наскоро пробежала глазами.

— Как всегда, феерично, — сказала Энни. — Я, оказывается, несовершеннолетняя! Он при мне регентом быть хочет! Ну не бред ли?

— Вполне в духе Парцелиуса, — ответил Аларм. — А мы ещё думали, что-то он долго молчит…

— Слушайте, а может, вам и правда забрать у него этих големов? — невозмутимо посоветовала Ланга, садясь обратно в кресло. — Вам пригодятся, а ему они ни к чему. Можно, кстати, их тоже в Золотой лес послать.

— Они пол-леса разнесут, вместе с руинами Элендара, — сказал Аларм, тоже садясь. — Так что не надо.

— Я ими командовать не буду, — сказал Рохан, который ещё не ушёл. — Наслышан об их глупости.

Энни посмотрела на конверт в своей руке, свирепо скомкала его и села рядом с Алармом.

— Будем что-то отвечать или проигнорируем? — поинтересовалась она.

— Проигнорируем, — предложил Аларм. — У меня лично на этот бред разумных мыслей не находится.

— У меня тоже, — кивнула Энни. — Кстати, Ланга, Парцелиус ведь вроде тоже отчасти твой подданный. Может, ты с ним разберёшься?

— Ничего подобного, — замотала головой Ланга. — Он живёт у вас — значит, ваш. Однако какой нахал, а? Готов принять любую государственную должность… — и она расхохоталась. — Ну да хоть в мужья Энни не набивается, и на том спасибо.

Аларм и Энни опять переглянулись с лукавыми улыбками. О том, что они обручены, Ланга, похоже, не узнала и не догадывалась. А вот Парцелиус, вообще-то, мог слышать — птичьи сплетни могли донести. Хотя не факт, что он перестал претендовать на руку Энни именно поэтому. Скорее всего, просто боялся Аларма независимо от того, кем рыцарь для Энни приходится. Аларм ведь ему уже угрожал когда-то.

— А ведь из Парцелиуса и впрямь мог бы выйти неплохой маг и учёный, — вздохнула Ланга. — Если б не его кошмарный характер. Он бы даже и вам бы мог помочь, кстати, в ваших техномагических изобретениях.

— Ни за что! — в ужасе воскликнула Энни. — Мы уж как-нибудь сами.

— Кстати, мне тут посоветовали к тебе обратиться насчёт техномагических изобретений, — вспомнил Аларм. — Нет ли у тебя каких-нибудь пособий по артефакторике и магии веществ, которыми ты можешь поделиться. Для таких начинающих, как мы.

— А, — Ланга задумалась. — Да, поняла твою мысль. Я посмотрю у себя, может, что-нибудь и подберу.

С Лангой побеседовали ещё около получаса, а потом она выразила желание отправиться в Фиолетовую страну и, едва попрощавшись, испарилась на месте. Рохан ушёл ещё до окончания разговора. Аларм и Энни некоторое время сидели в тишине, отдыхая от присутствия гостьи. Потом Аларм встрепенулся и лукаво позвал:

— Пойдём, я тебе кое-что покажу.

— Что? — с подозрением спросила Энни. Аларм встал и протянул руку:

— Надо выйти в сад.

В саду уже смеркалось, но видимость была ещё хорошей. Аларм провёл Энни в дальний уголок возле кузницы Салара — и там, чем-то невероятно довольный, указал на землю:

— Вот, знакомься. Не знаю, как их зовут, они ещё маленькие.

Энни наклонилась, поражённая. В разрыхленной земле, возле небольшой лужицы, копошились два маленьких растения — безусловно, живых! Ростом они были едва Энни по колено; и приветственно размахивали веточками, и покачивались, и похлопывали листочками. Энни сразу узнала в одном молодой орешник, а в другом — виноград.

— Подарок для Логона, — объяснил Аларм. — Как мы и хотели.

— Здорово, — восхищённо проговорила Энни. Опустилась на коленки и протянула руку растениям: — Ну привет, малыши.

Оба кустика тут же протянули ей веточки.

— Думаю, как назвать и как с ними общаться — это уже пусть Логон придумывает, — добавил Аларм. — Хотя при случае легко можно будет научить их языку жестов. Может быть, даже через Кустара.

Энни кивнула.

— Логону уже говорил? — спросила она.

— Пока нет. Даже не знаю, стоит ли это делать сегодня. Он, кажется, тоже весь день занят был.

— Лучше сказать сейчас, — предложила Энни, поднимаясь. — Чего тянуть.

Сказать, что Логон пришёл в восторг — слишком слабо. Логон не визжал от радости на весь сад только потому, что несолидно как-то было бы — но по несколько раз обнял и Аларма, и Энни, едва ли не прыгал вокруг растений, и вообще был безмерно счастлив. Наскоро (но очень тщательно) пересадив растения в горшочки, он с ними в обнимку помчался во дворец, чтобы сообщить о своих маленьких зелёных новых друзьях всем-всем-всем, даже тем, кому это неинтересно. Радостью, рассуждал Логон, надо делиться независимо от того, кому она интересна. Ведь это радость!

— Мерисса не будет ревновать? — хмыкнул Аларм, провожая восторженного садовника взглядом.

— Скорее сама придёт в восторг, насколько я успела её узнать, — ответила Энни. — Она хоть и не так любит сад, но любит своего мужа. И будет радоваться всему, чему радуется он.

— Хорошая у них семья, — кивнул Аларм. Помолчали. Потом он заговорил снова: — Знаешь, я подумал… Может, мы теперь можем пойти в Пещеру? Здесь как будто бы всё наладилось… А если что, за нас тут Лили постарается, да и Рохан тоже.

Энни поникла.

— Я не уверена, что нам всё-таки стоит сейчас идти в Пещеру вдвоём.

— Нет, не прямо завтра, конечно, — поспешно пояснил Аларм. — Недельки через две, может быть. Как раз новички приедут и обживутся.

— Тогда я тем более сомневаюсь, что нам можно будет их бросить, — вздохнула Энни. — Лучше уж я пока останусь. А ты иди, ты же в самом деле давно там не был.

Аларм посмотрел на неё.

— Уверена?

— Я правда очень хотела бы пойти с тобой, — виновато объяснила Энни. — Но вряд ли сейчас получится. Но тебе-то незачем откладывать. Вот встретим новичков, и можешь идти. Только ненадолго, — она шутливо погрозила пальцем. — А то я тут пропаду. Особенно если Парцелиус нагрянет.

— Ха, — фыркнул Аларм. — Если он нагрянет, думаю, его наши ребята встретят далеко не с распростёртыми объятиями. Не бери ты его в голову. Ладно, встретим новичков и подумаем, идти ли вдвоём в Пещеру или мне одному.

— Тени, Парцелиус, Золотой лес, — загибала пальцы Энни, — живые растения, Сказочный народ, переселенцы-рудокопы, и всё в нашей стране. А некоторые считают, что у правителей жизнь скучная. Да у нас веселье только начинается.