Лабиринт забвения (джен)

В основном окна в лазарете имели жёлтый или оранжевый отлив, призванный создавать позитивное настроение. В лаборатории окно было фиолетовым, причём самого мутного оттенка из возможных. Лунный свет сквозь него почти не проникал.

В обратную сторону из-за типичной для менвитских окон полуматовости свет не проникал вовсе. Однако Ильсор всё равно не рискнул включать потолочные диоды, удовольствовавшись самой дальней настольной лампой.

На столе Фей-Лита лежали листы с переводом. Ровные строки из углов и полуокружностей того, что Элли назвала латиницей (Ильсору почему-то представилась гусеница, облачённая в латы), превратились в квадраты и треугольники менвитской письменности. Вести записи на арзакском Ильсор не решился — и так содержимое крамольнее некуда, а если кто-то вязь опознает хотя бы по национальной принадлежности… Если генеральский сейф закодирован именем арзакской писательницы, то кто-то из офицеров может и язык знать.

По большей части, книга содержала всякие каверзы разной степени катастрофичности: ураганное зелье, пятьдесят способов мучительного отравления, проклятье лягушачьей сыпи, зачарование топоров, солнечный порошок, действием похожий на светошумовую гранату…

Ильсора больше всего интересовали четыре страницы в середине, где автор описывал изумруды. Если перевод был верен, то раздел содержал рецепт превращения изумруда в средство для улучшения памяти под названием «Вспомнить насильно забытое».

К сожалению, ближе к концу рецепта обнаружилась фраза, значения которой Ильсор не понимал. И Элли, заглянувшая после атаки, ничего не прояснила, лишь подтвердила, взглянув на копию нужных страниц, что перевод верен.

Стаффида, отравившая Памелью, коснётся камней чёрной дланью, и под тяжёлой вуалью они обратятся в пыль.

Стаффида и Памелья когда-то правили в Стране подземных рудокопов и яро враждовали. Элли поведала все перипетии их борьбы, но фраза яснее не стала. Ещё больше неразберихи добавляло то, что до и после неё шли обычные химические реакции, складывавшиеся в рецепт какого-то зелья.

Вообще-то он был примечателен как минимум тем, что на выходе получалось два независимых продукта. И для приготовления требовалась усыпительная вода.

Кастальо пару часов назад принёс ещё один флакон, вроде как контрольный. Заодно пообещал подумать, как доставить в Ранавир большее количество воды.

Усыплять Ильсор пока никого не собирался. Ему нужно было изучить беллиорский феномен более детально. Должен был выйти своего рода перекрёстный анализ воды и рецепта.

Ботаники и химики завтра будут обвинять беллиорских диверсантов в пропаже образцов и посуды, но оно того стоит.

Усыпительная вода, налитая в коническую колбу, переливалась в белом свете лампы, через широкое горлышко наружу выскакивали искры, похожие на звёздочки или даже на сапфиры, огранённые по форме снежинок.

Полюбовавшись ими некоторое время, Ильсор вставил в колбу воронку и засыпал измельчённые в крошево листья доброго десятка засушенных растений: валерианы, ромашки, мяты… Большинство названий переводила Элли, а он потом искал в шкафу Ос-Нира высушенные аналоги собранных ею листьев.

Теперь восемь капель спирта. Хорошо хоть, не вина, как в кое-каких арзакских зельях, о которых Ильсор когда-то читал. Запасы этанола в экспедиции имелись, а вот вино… Ну да, менвиты не любители алкоголя, кроме как в пучинах печали, так что об этом никто не подумал. Какие могут быть печали у гордых завоевателей?

Восемь капель спирта в наэми, поточнее… на будущее. Сделав на листе пометку, Ильсор присмотрелся к содержимому колбы.

Чем был ни был этот одноатомный не-газ, он растворил растительное крошево без осадка. Спирт заставил его сменить цвет на выцветший красный, розоватый. Рес-Кай называл такой оттенок цветом кипящей крови. Ильсор предпочитал не думать о причинах.

Дальше… Дальше требовалась одна ладонь речного песка. Автор определённо не задумывался о точности. Ладонь как мера объёма — это сколько?

Если взять, к примеру, Ильсора, миниатюрную Гелли, Морни и Анрая, довольно высокого по арзакским меркам, то их ладони будут разного размера. А если добавить в расчёты менвитов? Беллиорцы тоже неодинаковы: Ментахо и Эльвина чуть ниже среднего арзака, Элли на полголовы выше Ильсора, ещё сослуживцы Гил-Нада подкалывали, что ему менвитка в лесу привиделась…

Ну, ладно, можно добавить по минимуму, а потом досыпать недостающее.

Снова воронка. Ладонь песка. Реакция — Ильсор склонил голову, рассматривая хоровод песчинок в колбе, — соответствует указанной. Песчинки блестели, сверкали золотом и вдруг с шипением исчезли, вызвав взрыв со множеством лиловых пузырьков.

Полминуты подержать над огнём. К счастью, длительность суток и единицы измерения времени на обеих планетах совпадали, и с этим пунктом проблем не возникло.

Горелка перекрасила содержимое колбы в жёлтый. Очень хотелось узнать, что именно вызывает все эти перемены, но увы, для этого требовалось знать, что представляет собой исходное вещество.

Так, последний понятный этап: взболтать. Раствор стал прозрачным, как горный родник.

Теперь взять поддон с крышкой, из-за которого ругаться будут ещё и биологи, положить туда один изумруд из улова Десми, накануне варварски распиленный на несколько маленьких частей, и залить сверху получившийся раствор. Накрыть. Это не тяжёлая вуаль и не чёрная длань Стаффиды, что бы это ни значило, однако посмотреть на результат всё-таки интересно.

Оставить на трое суток. Где? Прятать что-либо там, куда может зайти Гелли, — идея отвратительная. Надо вынести из лазарета. Куда?

Поразмыслив, Ильсор решил спрятать поддон в одном из верхних коридоров, куда обычно никто не ходил. Там было укромное местечко с дырой в стене, где можно было бы безопасно разместить поддон в нужной плоскости.

Но сперва нужно было замести следы.

Ильсор собрал листы с переводами в стопку. Надо будет сжечь большую часть и оставить только нужное. Теперь помыть воронку, нож и пустую колбу.

На прозрачных стенках поблёскивали желтоватые крупинки. Едва Ильсор поставил колбу под кран, они вспыхнули и рванули. Вокруг полетели осколки.

Получилось шумно — в коридоре послышались чьи-то шаги. Ильсор выключил воду и лампу и нырнул в угол, за стеллаж с какими-то папками.

Дверь распахнулась. Порыв сквозняка пробежал по бумаге на столе. Вошедший, не найдя ничего подозрительного, удалился. Ночной дежурный. Сегодня это, кажется, Янши.

Пришлось задержаться, чтобы убрать осколки и затереть капли крови в раковине. Раны заботливо укрыл пластырь.

Сунув стопку листов в чехол планшета, Ильсор взял поддон и наконец покинул лазарет. По безлюдным коридорам он без проблем добрался до намеченного места и уже через пару минут возвращался назад.

В коридоре впервые за долгое время густилась тьма. Она перетекала из угла в угол, скругляя пространство. Создавалось впечатление, словно Ильсор шёл сквозь глаз бури параллельно столбу смерча. Но это была не самая неприятная ночная встреча.

За углом, на боковой лестнице, ведущей к жилым помещениям, послышалась какая-то возня. Казалось, кто-то кого-то куда-то тащил. Подкравшись ближе, Ильсор услышал:

— Ну же, солнышко, не дёргайся. Тебе понравится!

Жаркий шёпот принадлежал менвиту, однако к кому он мог обращаться? Арзака уговаривать не надо: один взгляд — и он твой. Разве что в экипаж затесался кто-то недостойный… Или обычному менвиту попался негипнабельный арзак.

Морни? Юнсар? Ланат? Десми?

— Не сопротивляйся.

Ильсор подобрался поближе и выглянул в пролёт. Тьма встала перед ним стеклянной плёнкой, но даже из-за её завесы арзак смог разглядеть происходящее.

Морни. Она пыталась удрать вверх по лестнице, но кто-то из капитанов пехоты удерживал её за талию и тянул вниз. Морни лягалась и цеплялась руками за верхние ступеньки.

Что делать? Помочь и выдать себя? Продолжить притворяться и предать?

— Нет, это уже не весело, солнышко! — В голосе менвита проступило рычание. — Я, значит, тебя ловил почти месяц, а ты ещё и дёргаешься?

— Отцепись, гнида! — прошипела Морни.

Этого менвит явно не ожидал. Он ослабил хватку, и Морни подскочила аж на пять ступеней вверх. Вдарила ногой в челюсть. Менвит, почему-то с ужасом глянув наверх, опрокинулся назад. Кубарем с лестницы.

— Э-э, Ол-Вен! Что, телль-си, за пируэты?! — зарычал кто-то в коридоре.

Капитан что-то невнятно заворчал. На лестнице послышались шаги.

Ильсор подал Морни руку и помог девушке подняться на верхнюю площадку. Убежать они могли только в коридор, но там негде было скрыться. Оба прижались ко внутренней стене. Бесполезный жест, но успокаивающий.

— Прости.

— Да правильно! Скажешь, мимо проходил. Когда на допросе выдам, всё отрицай.

Из-за угла выскочили другой капитан и ещё пара человек. Тьма прильнула к стене без окон. Менвиты заозирались.

— Ещё один с глюками. То Гил-Над с какой-то обнажённой девой в озере, то этот… — пробормотал капитан.

Это он о равном перед лейтенантами? Кажется, в пехоте отношения менее формальны, чем у лётчиков.

— Заткнулись, — приказал с лестницы бас подполковника. — Лётчиков перебудите, а им лететь завтра.

Да, точно. Уже завтра они будут нагонять страх на беллиорцев. По данным разведки, те вывесили аэростаты — вопиющая бессмыслица против лучевых пушек. Элли верит в своих, но шансов у них мало.

Менвиты ушли. Арзаки ещё некоторое время стояли молча, наблюдая, как тьма неспешно ползёт вниз по стенам и собирается в чернильные лужи.

— Ты защитила нас, — констатировал Ильсор. — Спасибо.

Лужи свернулись в некое подобие паука, который отсалютовал сразу двумя правыми лапками и деловито уполз вдаль.

Морни всё это время стояла, вцепившись в плечо Ильсора обеими руками. Он накрыл её ладонь своей.

— Прости меня.

— Повторяешься.

— Я просто стоял и смотрел.

— Твоя безопасность в приоритете. Во-первых, ты вождь, во-вторых, я Хранитель.

— Не называй меня так. Незаслуженно.

— Почему?

— Я всего лишь рассказал паре негипнабельных в Бассании о существовании Ирмели… ещё до того, как меня нашла наша разведка. Кто ж знал, что их там целая община и им нужен пророк?

Ильсор скривился. Этим должен был заниматься не он, это была не его работа, и… И вообще он не оправдал их ожиданий! Стал Библиотекарем, проектировал звездолёт, попал к Рес-Каю… Куда ему ещё и это?

А ведь за годы службы в разведке должны были какое-то звание присвоить. Может, даже наградить. Он никогда этим не интересовался. Менвиты бы, наверное, такого наплевательства не поняли.

— Он ничего не?..

Путь к палаткам в обход менвитского коридора был длиннее. Расспросить Морни Ильсор осмелился где-то посередине.

— Ничего не. — Она порывисто мотнула головой. — Перепугал только. И эту гниду он мне припомнит. Спасибо, хоть не по-арзакски заорала.

— Не переживай. — Ильсор взял её за руку, переплетя пальцы. — Завтра все будут заняты, а потом им станет не до тебя, чем бы ни кончился «Страх».

Успокаивающие слова оказали на Морни строго противоположный эффект. Она вся напряглась, сжалась как барс перед прыжком.

— Он вернётся, милая. Последним, подбитым, но вернётся.

Ильсор много слышал о биографии Мон-Со от генерала. Полковник успел поучаствовать и в Северной войне 9230-х, и в Теелинском конфликте десять лет спустя, и в куче каких-то мелких стычек. Казалось, он специально лез подальше, будто избегал чего-то в мирной жизни. И ему почему-то везло: ни единого серьёзного ранения.

— Я даже удачи пожелать не могу, — тихо проговорила Морни уже у входа в палатку.

Ильсор лишь вздохнул в который раз: и угораздило же её влюбиться именно в комэска!

* * *

Кси-Лея по истечении срока наказания пришлось выпустить. На глаза он разумно не попадался, но плеер свой — или чем была эта штука? — втихаря забрал.

Мон-Со и раньше задавался вопросом, почему в экспедицию не включили колдуна. Верили в послушность арзаков? Но проблема была не только в них.

Возможно, конечно, что среди старших офицеров был колдун, который не проявлялся, потому что не считал нужным. Однако какой в этом смысл?

Как выяснилось утром в день операции, арзакам тоже был необходим колдун. Вчера кто-то из них столкнул с лестницы Ол-Вена. Ещё капитан болтал что-то про чёрное арзакское колдовство, но Лон-Гор считал, что это были галлюцинации вследствие сотрясения мозга.

Зато кто-то из арзаков (менвитам это было незачем) той же ночью покопался в лаборатории. Фей-Лит принёс оттуда забытый вторженцем листок.

— Упал под стол, — пояснил химик. — Очевидно, его забыли убрать.

Это было странно. Судя по описанию реакций, в которые Мон-Со даже вчитываться не стал, на листе была инструкция по изготовлению боевых отравляющих веществ. Как такое можно забыть на месте преступления?

Почерк, насколько мог судить Мон-Со, принадлежал Ильсору.

Инженер на данный момент проводил диагностику вертолётов. Мон-Со отправил Юнсара и Тайси осмотреть их на предмет диверсий. Увы, сейчас, перед операцией, он не мог отвлечься на большее.

Передав через Нар-Вена сообщение для Баан-Ну, который вряд ли что-то предпримет против своего любимца, Мон-Со отдал последние инструкции лётчикам и приказал поднимать вертолёты.

Вскоре вокруг заструились облака. В косых лучах солнца пролетали внизу поля, леса, полыхнула лента реки. Почему-то показалось, что в этой стране менвитам не место.

У гор где-то вдали вдруг заклубился странный туман неестественного вида. Он стремительно наползал вперёд и поднимался вверх, цепляясь за деревья, шпили далёкого дворца, шасси, винты…

— Мой полковник, видимость нулевая, — доложил Нур-Лей, уже угодивший в марево целиком.

— Впереди просвет, — заметил Эль-Доа. — Можем вырваться.

Кабину тряхнуло. Снизу мелькнула тень. Птица?

— Орлы в тумане, — мечтательно протянул Кау-Рук по личному каналу. — Поворачиваем?

— Нет.

— Эй, повторяю: орлы в тумане. Исит! Отцепись! Я даже не стреляю! — заорал он, обращаясь уже к птице. Отбился и продолжил ровнее: — Стекло в тумане, приборы ослепли, птицы атакуют. Мон-Со, не будь идиотом.

Штурман остался без ответа. Приказ есть приказ. Но в чём-то Кау-Рук прав.

— Коршун вызывает Ранавир. Повторяю: Коршун вызывает Ранавир.

— Я тебе говорю: приборы — всё, — сказал Кау-Рук, догадавшись о причине паузы. — Мы друг друга только из-за малой дистанции слышим.

Вертолёт снова тряхнуло. Птица целенаправленно крушила хвостовой винт.

— Коршун, это Стриж, — донёсся сквозь помехи меланхоличный голос седьмого. — Меня вынесло к городу, здесь тоже туман. Голубь упал — аэростаты.

Туман густел. Птица наконец отстала. Других орлов тоже не было видно, только серые силуэты вертолётов иногда выглядывали из густой желтизны.

Зашипел передатчик. Кто-то что-то говорил, но слова тонули в помехах.

— Назад! — скомандовал Мон-Со, надеясь, что его услышат. — В лагерь!

Непреодолимые погодные условия. Если это не колдовство, то операцию можно отложить. Если колдовство… придётся поломать голову.

— Мой полковник, вы что-нибудь видите? — спросил Тау-Мит, когда команда отзвучала в десятый раз.

— Нет. Захожу на посадку.

Дальше — пешком. Беллиорцам вертолёт не по зубам, за него можно не бояться. Вот только для маршброска почти нет ресурсов.

В текущих условиях определить место для посадки можно было лишь по памяти. Где-то правее было поле. Мон-Со направил вертолёт туда.

Из тумана вынырнула другая машина. Опасно близко. Пришлось отвернуть в сторону и пролететь подальше.

Шасси хрустнули. Не рассчитал высоту. К зорнам! Сели — уже хорошо.

— Порядок?

— Так точно.

— Найдите снаряжение.

— Есть.

Тау-Мит отстегнул ремень и скрылся где-то сзади. Мон-Со поправил микрофон и переключился на общий канал.

— Всем, кто слышит. Доложить обстановку по номерам. Интервал — десять секунд.

— Двойка. Тут …зде туман. Я… рекой.

Десять секунд. Двадцать. Тридцать.

— Пятый. Сел в поле. Идём пешком.

Звучал чётко, как будто совсем рядом.

Десять. Двадцать.

— Седьмой. Нашёл Голубя. Идём по городу.

Из него однажды вырастет Кау-Рук номер два. Мон-Со уже заранее сочувствовал его возможному напарнику.

После Лин-Хеса откликнулись ещё четыре экипажа. Последним — Эль-Доа, который сказал ровно то же, что и седьмой.

— Готово, мой полковник, — отчитался Тау-Мит, протягивая Мон-Со один из рюкзаков. — Этот ваш.

Это так принципиально? Они одинаковые как внешне, так и по содержимому.

Мон-Со на всякий случай открыл рюкзак, чтобы всё перепроверить. Поверх упаковки сухпайка лежала белая шахматная фигурка. Офицер.

…Тьма по углам. Двое на доске. Не подчиняется. Выбивается из системы…

Что, если вчерашние россказни Ол-Вена правдивы? Маловероятно, но… Там были номер сорок и кто-то ещё. Мог быть и Ильсор.

Диверсия в столовой — Ильсор был недалеко. Буря… нет, в буре он не виноват. Ожившая змея — он был рядом. Отравление офицеров и записанный его почерком рецепт боевой химии. Про шахматы знали… Кси-Лей подслушивал, так что знать мог кто угодно, но Ильсор — точно.

Конкретно белый офицер — перевернув фигурку, Мон-Со заметил подпись F1 — был и вовсе известен только ему. В отчёте самого полковника этого не было.

— Всем экипажам. Оставаться на месте. Стриж, Голубь, покинуть город. Всем. Ищите приметный ориентир.

В тумане, густом, как топлёное масло, ориентиров не оказалось. Работали только старые магнитные компасы.

— Всем, кто слышит. Возвращаемся в лагерь. Старайтесь выйти на главную дорогу.

Собраться в один отряд вряд ли получится. На главной местной дороге больше шансов встретиться. Да и удобнее в такой туман идти по ней, а не по лесу.

Можно было, конечно, отдать приказ ждать, пока туман не рассеется, но чутьё гнало Мон-Со в Ранавир. Казалось, надвигается катастрофа.