Теневые годы Таниса (джен)

В дальнем конце деревни снова появился древний эльф. Он держался на расстоянии, но окликнул их:

— Ты так обращаешься со всеми своими старыми друзьями? — Танис рассмеялся и крикнул в ответ: — Радуйся, что ты для меня просто знакомый.

Затем он махнул эльфу, приглашая подойти. Старый эльф осторожно направился в их сторону.

— Это тот крестьянин, за которым ты гнался, — объяснил Танис Клотнику, который устало кивнул. Когда эльф сел рядом с Танисом, он похлопал его по спине и сказал:

— Ты напоминаешь мне другого молодого человека, который был здесь около ста лет назад. Сражался бок о бок с ним, — сказал он, указывая на статую Скоуарра.

Танис прищурился и открыл рот, чтобы что-то сказать, но старый эльф с ностальгией в янтарных глазах продолжил:

— Та человеческая девушка, Бранделла, о которой ты меня спрашивал?

— Да? — с тревогой спросил Танис.

Морщинистое лицо эльфа приняло мудрое выражение.

— Я помню её. Она была прекрасной ткачихой. У моей жены было несколько её шарфов.

Танис наклонился к эльфу.

— Ты помнишь что-нибудь о ней лично? — Эльф задумался, положив локоть на залатанную штанину.

— Приятная девушка. Её любили в деревне, несмотря на то, что она была человеком. На самом деле, — признался он, — я сам считал её довольно невзрачной. Кишпа же считал её самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Эльф сделал паузу, чтобы подумать, а затем добавил:

— Но, конечно, в нём была и человеческая кровь.

— Что с ней стало? — настаивал Танис, а Клотник просто смотрел на него.

Эльф, которому, видимо, надоел этот разговор, встал и отряхнул штаны.

— Однажды она просто исчезла, — сказал он, и у меня сложилось впечатление, что он тоже собирается уходить. — Ушла с тем незнакомцем. Кишпа пошёл за ней, но вернулся один. Эльф поджал губы.

— Он так и не рассказал, что произошло.

* * *

Когда Клотник почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы путешествовать, они с Танисом вместе покинули Анкатаваку и направились на восток. Они пробыли вместе недолго. Дойдя до перекрестка, Клотник свернул в ближайший город, чтобы продемонстрировать свои навыки жонглирования. Танис, однако, жаждал одиночества.

— Прощай, — сказал гном, сидя на козлах. — Возможно, мы больше никогда не встретимся. Выражение его лица стало еще печальнее.

Танис внимательно рассматривал своего друга, запоминая изумрудные глаза, покатый лоб, округлое тело, одежду лесного цвета.

— Можешь быть уверен, что ты останешься в моей памяти, — сказал полуэльф.

Клотник наградил его быстрой улыбкой, настолько похожей на улыбку Мертвига, что у полуэльфа перехватило дыхание.

— А ты — в моей, друг мой.

Затем гном, выпрямившись насколько это было возможно на шестиногом существе с невероятно широкой спиной, направил своего скакуна вверх по тропе.

Танис направился в горы недалеко от Утехи. Во время поездки он часто перечитывал письмо, которое написала ему Бранделла. Но вскоре древний пергамент рассыпался у него в руках. Это не имело значения. Он давно выучил его наизусть.

Прохладные, бодрящие дни и промозглые ночи тянулись перед ним, когда в горах рано наступила осень. В одну из таких ночей, когда он уже почти засыпал, он снова подумал о Кишпе и Бранделле, о том, как они делились своей великой любовью. И тут его осенило, и он резко выпрямился.

— Я спас не только Бранделлу из памяти Кишпы, — прошептал он, — но и самого Кишпу! — Он снова лег, улыбаясь. — Какой мастерский ход, — подумал он. — Какая блестящая идея.

Старый маг придумал это не только для того, чтобы спасти любимую женщину, но и для того, чтобы спасти себя. Ведь в воспоминаниях Таниса Бранделла и Кишпа снова жили вместе, на пике своей юношеской любви, жертвуя самым важным в жизни — друг другом. Что может быть более великим проявлением любви?

Танис вспоминал их любовь так, как её помнил Кишпа. Полуэльф знал, что может всё изменить, если захочет. Он мог представить, что Бранделла на самом деле любит его, и со временем он мог убедить себя в этом. Он знал, что на самом деле воспоминания не только тускнеют, но и меняются, приукрашиваются, а иногда и вовсе создаются с нуля.

Может быть, всё было совсем не так, как помнил Кишпа. Но тем не менее это было прекрасное воспоминание. Как бы сильно оно ни отличалось от реальности, Танис знал, что великая любовь может существовать — и, следовательно, однажды она может появиться и в его жизни.

Когда осень сменилась зимой, Танис начал задумываться о том, что в конце концов, когда он умрёт, история Кишпы и Бранделлы умрёт вместе с ним. Но был и другой способ сохранить её.

Танис планировал попробовать себя в скульптуре после того, как покинет гостиницу «Последний приют».

Сначала его заинтересовало кузнечное дело Флинта, но по-настоящему вдохновила его статуя Скоуарра в Аджикатаваке. В этом камне было волшебство, и каким-то образом он ожил. Танис не знал, сможет ли он создать нечто подобное, но ему не терпелось попробовать. И он сделает это так, что скульптура будет грандиознее, чем жизнь.

Он начал зимой, в мороз и стужу. Он выбрал гранитную горную вершину и кропотливо обрабатывал камень, чтобы придать ему сходство с лицом, исполненным невыразимой красоты, ума и тепла. Тоскливым взглядом она смотрела через узкий перевал на второе творение Таниса: на своего отчаянного, упрямого и любящего мага.

Он работал над своим шедевром каждый день на протяжении более чем четырнадцати месяцев. К весне следующего года он не просто запечатлел их историю в камне, он увековечил её в горах, чтобы она сохранилась навсегда. Он так и не оставил свою подпись на камне и никому не рассказал, что создал. Это был его памятник памяти. И воображению.

Танис больше никогда не брался за резец. Он покинул горы близ Утехи и исчез. Его приключения между завершением работы над творением и встречей с товарищами в таверне «Последний приют», похоже, ещё ждут своего часа.

Что касается его скульптуры, то те фигуры в горах никогда не оживали, как статуя Скоуарра, но они сделали нечто ещё более грандиозное: они ожили в сознании бесчисленных тысяч людей, которые их видели. Люди приходили со всего Кринна, чтобы вдохновиться этими образами.

Со временем появилась легенда о мужчине и женщине и о скульпторе, который их создал. И вот эта легенда.