Иноземец (гет)

Троя, древний, окутанный мифами город героев, ставший домом для многих знаменитых мужей и жён Востока. Город, оказавшийся в центре войны, начатой самими богами; мировой войны. Город, побеждённый и разрушенный не героизмом, а хитростью и коварством.

Это было так похоже на Джули: назвать наш новый дом в честь города, который был так знаменито разрушен в моём мире, хотя, возможно, сейчас она могла бы проявить чуточку больше скромности. Хотя не сильно. В конце концов, она верила, что Бог на нашей стороне. Миф из другого мира не мог навредить нам. Ну не мог он принести нам несчастья, поскольку подавляющее большинство людей попросту не знало об истинном происхождении имени Трои. Лане, в силу её возраста, рассказали только часть истории.

Нельзя сказать, что не существовало других имён с такой же историей. Рим, другой, ещё более известный город, о котором я уже упоминал, неоднократно подвергался разграблению. И тоже без прикрас божественного гнева. И всё же он продолжал существовать вплоть до моего рождения. Троя не могла похвастаться таким, однако там жили люди, притом жили ещё тысячу лет после мифической войны, которая прославила город на весь мир.

Почти все знаменитые центры цивилизаций в то или иное время пали. Да что там, даже Вашингтон, столица Соединённых Штатов, был как-то раз захвачен чужеземным врагом. Белый Дом, разграблен и сожжён дотла. Канадцами, из всех людей. Но войны заканчиваются, а хороших мест для заселения часто не хватает.

Но это не значит, что выбранное имя не пугало.

Напротив, оно очень хорошо предвосхитило нашу недавнюю историю, даже если город ещё не разрушен. Джули наверняка приложит к этому все усилия, но это будет одно из последних дел, в котором она добьётся своего со временем.

Троя, или Троа на орлесианском, так должен был именоваться наш город. Но, подобно тому, как Антиву иногда называют Калабрией, хотя это название не является официальным и не используется даже в её городах, у Трои будет другое, столь же зловещее прозвище.

Однако, выбирать имя для города, который ещё не существует и, возможно, никогда не будет существовать, показалось мне роскошью. Чем-то, что лучше оставить политическим шишкам: Джули, Армену, Лехе и остальным. У меня уже был город, с которым нужно было разбираться: Амарантайн.

В то время как я мог заключить мир с некоторыми влиятельными персонами, властвовавшими над городом — по большей части гражданскими властями — были и другие стороны, с которыми я не мог примириться. Если я хотел предотвратить ещё один Багдад, ещё один Кабул, мне нужно было устранить потенциальных нарушителей спокойствия. Тех, чья власть была гораздо менее законной.

_______________________

Я созвал военный совет ранним утром следующего дня.

Джули точно так же собрала свою встречу всех, кто имел политическое значение за пределами армии, а также всех основных мастеровых среди беженцев.

Предстояло проделать немало работы, помимо поддержания порядка: заложить основы нашей новой страны, решить, как будут проходить выборы, и организовать все необходимые производственные и строительные работы, как для подготовки к заселению менее чем через два месяца, так и для войн, которые нам могло предстоять вести для защиты нашего нового дома.

Что лишило меня Амунда, Брэндон, Барриса, Лехи, Циары и Армена, а также самой Джули.

Больше всего не хватало Лехи, хотя бы из-за её контактов с Хартией. Она сильно брюзжала, когда я попросил у неё список известных оперативников Хартии в Амарантайне, но гномка предоставила его плюс имя, которое могло нам пригодиться.

Совет собрался в комнате отдыха, откуда открывался чудный вид на солнце, восходящее на востоке над гаванью. Стол, достаточно большой для совета, был занесён в комнату через двери, которые, так или иначе, были спроектированы таким образом, чтобы пропустить баллисту или две. Командиры различных частей армии входили в комнату один за другим, все выглядели хорошо отдохнувшими. Я и сам чувствовал себя бодрячком, приличная еда творила чудеса. Я был готов к тому, что нужно было сделать. Единственная заминка возникла, когда вошла Мариэтта де Виллар, её лицо нагло закрывала маска. К счастью, она встала рядом со своей более крупной кузиной.

Тэм и Андрас вошли последними, обе носили на тонких цепочках на шее серебристые значки грифонов Серых Стражей. Под мышкой у Стража-Командора было несколько крупных свитков, в левой руке — ещё один, а правой она держала две счётные книги. В них наверняка содержалась запрашиваемая мной информация. Но не это привлекло моё внимание в тот момент.

— Что это? — спросил я у Тэм, привлекая внимание всех собравшихся. — Грифоны?

Тэм легко объяснила происхождение украшения.

— Страж-Командор подарила его мне, — ответила Тэм. — За моё официальное вступление в орден.

Андрас хмыкнула, махнув пальцем в сторону Тэм, прямо мимо своих глаз, выглядывающих из-под капюшона.

— Моё одобрение её кандидатуры на должность Стража-Командора, — поправила она. — У неё есть все требуемые знания для выполнения этой работы и правильное отношение к ней. Лучшего кандидата вы вряд ли найдёте.

Тэм на самом деле не хватало не квалификации, а желания взять на себя это бремя. Я взглянул на неё.

— Ты сама-то согласна? — спросил я.

— Я спрошу у остальных, — сказала Тэм. — Мне надо знать, что они уверены во мне.

Я улыбнулся, прекрасно зная, что с этим не возникнет проблем. Некоторые искренне согласятся с её кандидатурой, другие — из осознанной необходимости не оскорблять Джули или меня. В становлении Стражем-Командором нет никаких амбиций, я уже дал понять, что Стражи будут подчиняться Свободной Армии во всех вопросах, кроме борьбы с порождениями тьмы. Это почти не отличалось от храмовников в наших рядах, хотя их структура званий отличалась от структуру Армии.

Что касается того, хорошо ли это для Тэм, я испытывал смешанную горесть и радость за неё. Она ничего подобного не планировала, но это обеспечило ей уважение, которое должны были признать даже не-орлесианцы. И это вызывало во мне всё больше беспокойства. Ферелденцы смотрели на неё либо с недюжим любопытством, либо с нравоучительным презрением. Орлесианские сексуальные нравы отличались от тех же нравов почти всех других культур, за исключением, может быть, Антивы.

— Выбор всегда за тобой, — осторожно сказал я. — Помни об этом.

— Хорошо, — ответила Тэм, вставая подле меня.

Андрас подошла к другому концу стола и разложила на нём все принесённые ею документы, а свитки оставила свёрнутыми.

— Приступим, маркиз? — спросила она.

— Да, — ответил я, выпрямляясь. — У нас на повестке дня четыре вопроса: поддержание порядка в городе, муштра наших войск, что делать с захваченными нами кораблями и триумфальный парад. Сначала разберёмся с самым простым.

Возражений не последовало, было лишь внимательное молчание всех присутствующих.

— Я намерен сохранить корабли, — сказал я, — и вооружить их пушками. Как именно это произойдёт, мне нужно будет обсудить с маркизой, поставим ли мы на корабли что-то из имеющегося арсенала или сделаем ещё пушек. Но сейчас нам нужен кто-то, кто будет командовать нашими кораблями.

Я повернулся к нашему представителю джейдерцев.

— Фишер, вы единственный из нас, кто имеет опыт военно-морской службы, — продолжал я. — Согласны ли вы на должность адмирала Свободного Флота?

Месье Пешер поджал челюсти, почёсывая бок головы, где серебряные волосы прилегали к его щеке. Он колебался. Это было крупное предложение человеку, чьи люди занимали туманное положение в нашей Армии.

— Свободный Флот... — думал он вслух. — Правильно ли я понимаю, что я буду равный вам?

Я почувствовал, как мои глаза против воли сощурились на нём. Он хотел знать, будет ли он стоять в верхушке командования. Что, по правде говоря, совсем не должно было волновать его; он сам говорил мне, что все флоты, кроме тех, что у кунари, и Армады, подчиняются армейскому командованию. Идея отдельной ветви, равной армии, была по большей части чуждой здешним. Это навело меня на мысль, что кто-то, возможно, передал ему эту концепцию из Земных книг.

Признаться, я сам не задумывался на эту тему. Если только не поставить на его место какого-нибудь другого джейдерца, что внесло бы раскол в ряды моряков, у меня не было другого выбора, кроме как согласиться, если он настаивал на этом. Тем не менее, я был уверен, что Джули в любом случае отдаст предпочтение мне, даже если наши звания будут равны.

— Да, вы будете равны, — сказал я. — Однако, я по-прежнему буду отвечать за дисциплину и подготовку.

Фишер умел ходить под парусом и многое знал о старых методах ведения морских сражений, но он ничегошеньки не знал о военном профессионализме.

К моему полнейшему недоумению, он мимолётно посмотрел на Веларану. Это само по себе должно было стать звоночком, что что-то происходит. Это нарушало какой-то план, и Фишер был слишком честным человеком, чтобы не выдать этого. Уравнительница лишь посмотрела в ответ, никак не реагируя. Веларана всегда умела скрывать свои чувства и мысли. Мне сразу стало интересно, что это они такое, возможно, задумывают, но не похоже, что они собирались выкладывать всё прямо здесь и сейчас.

Наконец, Фишер кивнул сам себе.

— Я согласен, — сказал он. — Но у меня не хватает людей. Я могу, конечно, водить корабли, которые у нас есть, но если дойдёт до сражений, что ж...

— Я ожидал этого, — сказал я. — Я передам под ваше командование три новейших пехотных полка, назначьте их на должности моряков и морпехов.

— Никаких женщин, — поспешил сказать Фишер, как будто эта мысль только что посетила его голову. — На корабли нельзя пускать женщин.

Разумеется, уже тогда наша армия была известна своей смешанной интегрированностью в этом отношении. Фишер, конечно же, имел в виду одиноких женщин, которых нельзя было отделить от экипажа.

Температура в комнате резко упала, и это не фигура речи. Тепло, которое давал камин за окном, казалось, высасывалось прочь конкретно Велараной. Быть может, Фишер всё-таки не был с ней в сговоре? Новоиспеченный адмирал поспешил прояснить свою позицию.

— Не смотрите на меня так, генералы, — сказал он, обращаясь к женщинам-офицерам в комнате. — Мне известно, что вы все привыкли позволять своим солдатам вести себя свободно в... некоторых отношениях, но я не могу допустить такого же на моих кораблях. В армии, если людям нужно пространство, они могут легко его получить. На корабле же не протолкнуться, иногда неделями напролёт. Вся дисциплина в мире не остановит конфликты — которые точно возникнут — если поставить женщину в такой сценарий. А ещё это плохая примета.

Это, судя по всему, не успокоило оскорбившихся офицеров. Хотя я начинал понимать его доводы. Флотские парни, которых я знал на Земле, говорили, что в металлической коробке со скукой проблемы ещё хуже, а женщинам на борту наших кораблей приходилось несладко. И это, на минуточку, было в более цивилизованную эпоху, с гораздо бо́льшим дисциплинарным давлением. Впрочем, и на Земле имелся прецедент для решения данной проблемы.

— Плохие приметы в сторону... — сказал я. — Это значит, что я могу дать тебе только половину запланированного мной. Примерно пятнадцать сотен. И мне не хочется вот так разбивать полки. Так что, как насчёт укомплектовать корабли отдельно мужчинами и отдельно женщинами? На одних кораблях в основном женщины, на других — мужчины?

Фишер размышлял над этим с минуту, несвязно бормоча про себя.

— Такого ещё никогда не делали, маркиз, — сказал Фишер. — Мореходство дело трудное. Мужская работа. Способные на неё женщины скорее исключение из правил.

— Наши солдаты не слабаки, адмирал, — сказала Сопрано, впившись в мужчину взглядом. — Хотя я не могу утверждать, что женщины равны мужчинам по силе, я не потерплю, чтобы их решимость подвергали сомнению, — очень Сопрановский аргумент. Фишер не ответил на него, вероятно, потому, что не мог, не оскорбив при этом генерала.

Меня осенила ещё одна возможная проблема.

— Фишер, значит ли это, что ты не пустишь на корабли усмирённых женщин? — спросил я. — На роль канониров?

— С этим будет ещё больше проблем, маркиз, — ответил Фишер. — Они следует приказам, почти беспрекословно. Этим наверняка не преминут воспользоваться.

— Мы можем установить суровые наказания за такое, — подметил МакНалти. — Изнасилование уже карается смертью, и неважно, усмирённый это или нет.

— Вот только как вы докажите виновность? — спросил Фишер. — Если будет замешана почти вся команда нижней палубы, они будут покрывать друг друга. Я уже видел, как это происходит с пленниками. Я спасал людей, с которыми так же обращались пираты.

Я бросил на него взгляд, как бы говорящий, что я очень надеюсь, что он не участвовал в том первом инциденте.

— Усмирённый никогда не соврёт, — ответил МакНалти. — Будем регулярно спрашивать их обо всех приказах, отданных им, или о поведении команды, и они нам будут отвечать. Тогда никакие секретные сговоры не помогут, не так ли?

Я чувствовал, что мы углубляемся в вопросы, которых в любом случае стоит избегать.

— Лучше полностью избежать такого сценария, — сказал я. — Всегда найдётся кто-то достаточно тупой, чтобы нарушить правила, и он может быть готов пойти на убийство, чтобы не схлопотать за это пулю. И если есть хоть какой-то шанс, что усмирённые смогут излечиться от своего проклятия, я намерен им воспользоваться. Ничего хорошо не будет, если мы вылечим их, а они будут психологически страдать от жестокого обращения.

— У многих уже есть такая проблема, маркиз, — с грустным видом сказала Марабле, Изоляционистка. — Они жили в Круге до того, как вы их спасли, помните?

— Тогда я хочу, чтобы они думали о нас хорошо, — сказал я, — разделяли нас от своих обидчиков.

— Просто прикажите им защищать себя, — сказала Сопрано, — пусть держат при себе кинжалы и перережут глотку любому, кто попытается надругаться над ними, — усмирённые понимают, что такое звание. Если капитан прикажет, они подчинятся, даже если кто-то из младшего экипажа скажет им не подчиняться.

Я покачал головой. Это наверняка разрушит моральный дух на корабле. А один человек с кинжалом был лёгкой добычей для нескольких мужчин с мечами. Я был немного подавлен тем, что Фишер считает своих людей способными на такую жестокость, но они не были деревенскими крестьянами, в отличие от подавляющего большинства новобранцев Свободной Армии.

— Ладно, Фишер, твоя взяла, — сказал я. — Никаких женщин, пока. Мы подготовим канониров из мужчин, или же поставим меньше пушек, чем могли бы.

Женщины-офицеры не выглядели довольными, но согласились с решением. Во многом потому, что я добавил «пока» к принятию просьбы адмирала, прекрасно зная об их последующих возражениях.

— Благодарю, маркиз, — сказал Фишер.

— Не за что благодарить меня, адмирал, — быстро сказал я. — Я попрошу Джули подписать ваше назначение к вечеру. Идём дальше: триумфальный парад. Страж-Командор, будьте любезны, карту.

Андрас подняла самый большой свиток, развязала бечевку, которая скрепляла его, и развернул карту на столе так, что она заняла почти три четверти всей поверхности. Я подался вперёд и потянул бумагу к себе, пока та не оказалась достаточно близко, чтобы я мог указывать на ней. Передо мной разлеглась упорядоченная сетка городских проспектов, а также запутанная вереница внешних жилых районов и небольших улочек.

Я поблагодарил Андрас и положил своё огнестрельное копьё на карту, чтобы бумага больше не сворачивалась.

— Парад состоится через два дня, — сказал я. — Он начнётся перед этим замком. Почётный караул во главе с генералом Велараной, полковником Изевен и Сопрано проведёт короля и его свиту от замка до южных ворот.

Я проследил весь маршрут пальцем.

— Парад пройдёт по настенной дороге по направлению к порту, где наши гражданские смогут хорошо рассмотреть их, затем оно двинется прямо к центральному перекрестку через северно-южный проспект, на юг к воротам. Участвующие полки будут состоять из магов, гвардейцев и улан в порядке старшинства. То есть сначала гвардия, потом маги, потом уланы. В парадном строю. Затем, когда король и банн покинут город, полки вернутся для церемонии поднятия флага, и наш флаг будет официально поднят над крепостными стенами вместе со знаменем Серых Стражей.

Я выдержал паузу, понимая, что всё это в основном церемониальная, она же скучная, часть проблемы.

— Итак, чтобы ни произошло, мы должны контролировать два главных проспекта, — продолжал я. — Это означает, что каждый полк, идущий по проспекту, должен быть готов забаррикадировать боковые улицы, ведущие к проспекту.

— Это может расстроить горожан, — нахмурилась Андрас.

— Я знаю, — сказал я. — Но в то же время я хочу, чтобы люди видели парад. Поэтому, расставляем солдат на крышах, баррикады — на улицах, всё это должно сдерживать людей и одновременно с этим не мешать зрителям просмотру. В случае необходимости, алебардщики поблизости должны быть готовы действовать.

— А на баррикадах пусть стоит городская стража, — с настойчивостью добавила Андрас. — Если охраной будут заниматься только ваши люди, никто не придёт.

— Как они вообще смогут что-то охранять без оружия? — спросила Микро. — Мы разоружили ваших серебряных гвардейцев и жандармов.

— У них всё ещё есть дубинки, — улыбнулась Страж-Командор. — Дубинки, обтянутые кожей. Для тех случаев, когда им нужно взять людей живыми.

Я подумал, не стоит ли отобрать у стражи даже их дубинки, но отбросил этот порыв. Стражникам нужно было сохранить хоть какое-то достоинство и роль, иначе они переметнулись бы к любому сопротивлению.

— Вы, вероятно, правы, Страж-Командор, — сказал я. — Мы обсудим детали позже. Идём дальше: муштра.

Я постучал указательным пальцем по навершию своего огнестрельного копья, которое лежало на столе.

— С ресурсами эрлинга в нашем распоряжении мы планируем создать ещё пару тысяч огнестрельных копий, пока мы здесь, — сказал я. — Наряду с регулярными тренировками и учениями, это означает, что нам нужно место для обучения солдат их использованию. Порт — единственное безопасное для этого место в городе. Ещё два полка будут преобразованы в стрельцов во время нашего пребывания здесь.

— Микро, мне нужно, чтобы ты разработала ротацию для тренировок для них, когда мы решим, какие конкретно это будут полки. Регулярная муштра три раза в неделю будут проходить в порту, в дни, когда небо не заливает нас половиной океана.

Миниатюрная эльфийка показала мне большой палец вверх. Трое горцев, Ифе, Кормак и Асала, тут же начали перешептываться между собой. Я ждал окончания их маленькой беседы, уже догадываясь, о чём они спросят. Они выбрали своего представителя и какую-то секунду молчали.

— Маркиз, — басовито произнесла Асала. — Я бы хотела официально попросить, чтобы горцы были одним из этих двух полков.

— Я приму это во внимание, — ответил я. — Рано или поздно все полки получат огнестрельные копья, хотя их роли будут разниться. Включая кавалерию, храмовников и магов.

Веларана громко прочистила горло, убирая белокурую прядь с лица. Я повернулся к ней.

— Маркиз, маги? — спросила она. — Так ли это необходимо?

— Да, — ответил я. — В нынешнем виде наши враги слишком легко могут распознать наших магов на расстоянии, вследствие чего враг понимает, куда именно надо направить антимагические контрмеры. Со временем, когда у нас появится больше оружия, я намерен вывести из Армии всех элементалистов, кроме самых способных.

— Зачем? — спросила Луиза де Виллар из-под своей черепной маски. — Они чрезвычайно сильны.

— Они гораздо более ценны в тылу, — ответил я. — Маги облегчают производство, лечение, строительство, да практически всё. Рисковать их жизнями — преступно халатное использование их талантов.

Меня также волновало психологическое воздействие непрерывных боёв на магов. По мере распространения нашего способа ведения войн всё будет только сильнее накаляться. По мере накалки некоторые просто теряют самообладание. Маги теряют самообладание, что означает демонов, а это может означать серьёзные проблемы для нашей политики, при которой маги живут открыто среди остальных. Впрочем, пока я не собирался поднимать шум по этому поводу.

— Это подводит нас к теме, которую я хотела бы обсудить, — сказала Веларана, выходя вперёд и вставая за край стола. — Если позволите, милорд?

Ой-ёй, подумал я.

— Для этого будет время в конце, — сказал я.

— С другой стороны, — начала Веларана, — Наверное, будет лучше обсудить это с глазу на глаз, — и как бы соглашаясь с этим, она снова сделала полшага назад и принялась ждать, пока остальные кидали на неё любопытные взгляд; им всем, как и мне, в равной степени было интересно, что она могла сказать, позволь я ей сделать это.

— Теперь последний и наиболее важный вопрос, — продолжил я, всё ещё глядя на Уравнительницу. — Поддержание порядка в этом городе. Наша самая сложная задачка на ближайшие месяцы. Как скоро станет ясно из слов Стража-Командора, даже местные не смогли должным образом справиться с этой задачей. Но мы справимся, дамы и господа. Не сомневайтесь в этом.

Я кивнул Андрас и предоставил ей слово. Она взяла большущую счётную книгу, одну из трёх, которые у неё были, и открыла её на первой странице.

— Амарантайн крупный город, такой же большой, каким была ваша Латерра на пике своего расцвета, — сказала Андрас. — И в отличие от Орлея, в Ферелдене нет судов. Большинство преступлений улаживаются самими жертвами, насильственно. Стража существует для защиты имущества торговцев и отпугивания разбойников, она не действует как жандармы, если только дворяне не прикажут.

Страж-Командор положила руку на счётную книгу.

— Организованные преступники знают, как играть в политику, — продолжала она. — Здесь имена всех мужчин и женщин, которые привыкли избегать моего гнева из-за того, кто я такая.

То есть, орлесианский эльф-маг. Все офицеры, за исключением двух в масках, выглядели не слишком радостно.

— Но так как вам не придётся отвечать перед дворянами Ферелдена, если вы прибьёте этих преступников, — произнесла Андрас с растущей улыбкой, — вы можете устранить их без каких-либо последствий.

— Более того, эти люди почти наверняка будут ставить нам палки в колёса, — сказал я. — И, по правде сказать, они единственные, кто на это способен. Почётные солдаты мертвы, верны слову банна о сдаче либо же на пути к Денериму, пока мы сейчас говорим. Всё это оставляет нас разобраться с преступниками и уличными гадами.

Именно Мариэтта де Виллар возразила против этого плана, причём на довольно веских основаниях.

— Маркиз, — произнесла она без своей обычной наигранной надменности. — Наши солдаты пришли с полными кошельками, и у них есть все основания потратиться. Наша армия может принести этим людям уйму денег, если они будут сотрудничать. Зачем им бороться против нас?

Я посмотрел на Андрас, для которой наступил момент истины. Всего за какую-то секунду она всем видом занервничала, но как только я взглянул на неё, она поняла, что я собираюсь сделать за неё грязную работу. Потому что в одном она была права. Не сделать этого было бы грубейшим лицемерием.

— Всё очень просто, — ответил я. — Каков мандат этой Армии? В чём смысл её существования?

— Защищать людей, — тут же сказала Тэм, — их жизни и их свободу.

— В точку, — сказал я. — Так как же я могу позволить своим солдатам участвовать в распространении страданий, помогая преступникам набивать карманы?

Я поднял ещё одну счётную книг.

— У Стража-Командора нет недостатка в информации о том, что происходит за дверями этих борделей, — сказал я. — И всё было бы прекрасно и замечательно, получай прибыль только сами женщины. Вот только на деле это паутина принудительных задолженностей, болезней, нищеты и зла. У нас нет иного выбора, кроме как положить всему этому конец.

Я с грохотом уронил счётную книгу на стол.

— Иначе говоря, — сказала Андрас, — тираны носят не только короны или маски.

— Верно. Поэтому этой ночью мы захватим контроль над районом красных фонарей, — сказал я. — Все до единого люди, указанные в этой книге, будут арестованы. К тем, кто будет сопротивляться аресту, будет применена абсолютная сила. Тех, кто не будет сопротивляться, позже будет судить военный трибунал. Страж-Командор должна будет убедить меня, как военного губернатора, в их виновности. Сами подсудимые будут вольны доказать свою невиновность.

Вряд ли этот суд можно было назвать полностью свободным и справедливым, но с учётом того, что гражданской властью выступала Джули, всё было настолько приемлемо, насколько это было возможно. Местные присяжные могли быть запуганы или подкуплены, так что такой вариант также отпадал.

— Мы разделили имена по районам, — сказал я. — Сопрано, за тобой купеческий район. Микро, районы Церкви и ремесленников. Асала, горцы возьмутся за порт. МакНалти, тебе выпала честь захватить Шлюшкину Аллею и остальную часть района красных фонарей. Страж-Командор предоставит каждому из вас проводников, которым она доверяет. Дополнительные силы, включая артиллерию и магов, будут распределены между всеми вашими подразделениями для использования в случае чрезвычайных ситуаций.

— Пушки, сэр? — спросила Сопрано. — Не слишком ли мощно?

— Я не ожидаю, что вы будете использовать пушки, — ответил я. — Они будут задействованы только в случае, если город решит воспользоваться возможностью устроить бунт. А вот от магов я ожидаю пользы. Будь я преступником, который хочет сбежать, я бы поджёг город. Маги здесь в основном для защиты от этого, а не для сражений.

Луиза надула грудь, что довольно интересно отразилось на её лице под лёгким дворянским нарядом, которое она носила.

— А кавалерия? — спросила Блонди. — Будет контролировать улицы?

— С этой задачей справятся уланы, — сказал я. — У Андрас есть ещё одна карта, с туннелями и канавой под городом. Включая те, что ведут за стены. Гвардия возьмёт магов-либертарианцев и устроит засады в местах выхода этих туннелей, тех, которые не выходят на Глубинные тропы. У меня нет сомнений в том, что преступники попытаются использовать туннели, чтобы сбежать

Андрас открыла другой свиток, гораздо меньший по размеру, чем общая карта города, оторвала от него бечевку и передала его Луизе. Шевалье с интересом просмотрела его, явно довольная тем, что её роль в этом деле должна быть важной.

— Мариэтта, — начал я, но тут же поправил себя. — Майор де Виллар. Вам выделят отряд рейнджеров из части Сопрано, и вы вместе со мной отправитесь на выполнение специального задания, после чего мы присоединимся к гренадёрам для нападения на район красных фонарей.

Шут посмотрела на меня сквозь прорези своей маски, и по углу наклона её маски я понял, что она смущена приказом.

— У тебя есть бардовская подготовка, — уточнил я. — И мне нужен кто-то, кому я могу доверить эту работу.

— Я справлюсь, — просто ответила Мариэтта. — Циара пойдёт с нами?

— Нет, — вмешалась Тэм, — пойду я.

— А ещё я, — сказала Андрас, вставляя свои два медяка.

Никого из них я не планировал брать с собой, но что ж, чем больше, тем веселее. Тэм хотела увидеть Мариэтту в действии. Андрас хотела увидеть любого из нас в действии, и она имела некоторое представление о моём задании, которое предшествовало началу всеобщих арестов.

— Ну что же, общий план таков, — продолжил я, возвращаясь к теме. — Давайте теперь обсудим детали от района к району...

_______________________

Часы между окончанием утреннего совета и наступлением вечерней темноты были потрачены на все приготовления.

Джули и другие мои спутники были проинформированы о плане за обедом. Там же присутствовали Клэр с маленькими Виктуарой и Патрисом, хотя с каждым днём они всё сильнее росли. Я предупредил Джули о том, что Веларана что-то мутит, но Джули, судя по всему, не знала о каких-либо шагах, которые предпринимала Уравнительница. Армен тоже располагал лишь небольшой информацией о том, что она набирает в братство не-магов, как это было летом на Великом Съезде. В основном торговцев, не связанных с военным производством. В общем, ничего по-настоящему революционного, насколько нам было известно.

Что же до плана, у меня есть подозрения, что если бы со мной не шла Тэм, Джули испугалась бы за меня, но поскольку мы шли вместе, она просто обняла нас и отпустила без лишней шумихи.

Леха не захотела идти с нами на миссию, несмотря на то, что имела ключевое значение в ней. Я подумал, что, может быть, так она хотела избежать презрительного отношения, а может, она просто хотела не встречаться лишний раз со своим прошлым. Почему Леха была так важна, спросите вы? Потому что в Амарантайне была одна фракция, которую мы очень-преочень не хотели разозлить.

Хартия.

Они могли навредить нам бесконечно возможными способами, не представляя нам фронта для ответных действий. Наше будущее обещало быть завязано на торговли, а с момента окончания Пятого Мора в каждом крупном торговом центре Тедаса, неподконтрольном Кун, присутствовала гномья мафия. И мы, как можно понять, не могли торговать с Кун.

Насколько нам было известно, Хартия не занималась никакой открытой преступной деятельностью в Амарантайне, они просто действовали как сборщики дани и посредники, используя своих громил и контрабандные маршруты, чтобы задушить любого, кто не платит им. Они знали, что у короля Орзаммара тесный союз с Серыми Стражами, и не хотели наступать ему на пятки. Но их вовлечённость всё равно означала, что у них имеются улики на абсолютно всех, кто был замешан, и если мы схватим таких людей, пострадают те, кто получал платежи с них.

Требовались переговоры.

Это должно было стать моей сомнительной первой миссией той ночью, ещё до того, как большинство наших войск начнёт собираться.

Мы тихо выбрались из Башни Аноры, когда Гвардия верхом на лошадях выходила за город через западные ворота, все, кроме одного, были замаскированы настолько хорошо, насколько это было возможно. Капюшоны вместо шлемов, бронежилеты прикрыты гражданскими плащами и туниками, были даже шерстяные штаны, из-за которых чертовски чесалось. Сапоги я свои всё же оставил, по понятным причинам. Мы не могли спрятать оружие, кроме короткого огнестрельного копья Джули, которое я взял с собой, и рации, которые я предоставил. Маршрут, которым мы собирались воспользоваться, не требовал, чтобы мы прятали всё это долго.

Кроме нас с Тэм были ещё семь или около того рейнджеров во главе с сержантом Две Лопаты, Страж-Командор Андрас и Страж-Констебль Хоук; Андрас, по всей видимости, достала Хоук из её камеры для этой работы, ну и также была Мариэтта де Виллар, единственная из нас одетая, как обычно. Тёмно-синее шёлковое платье-туника откровенно женственного покроя, поверх мягкого льняного белья, под юбкой — охотничьи штаны на случай, если дела пойдут плохо. Выглядела она как дворянка, за исключением отсутствия маски и наличия более грубых и прочных сапог, которые соответствовали местности, по которой нам предстояло пройтись. Юбку она тоже закатала на время путешествия.

Вела нас за собой Андрас, сразу же свернув в боковой переулок, отходящий от внешнего тракта, и уведя нас в северо-западную часть купеческого района.

Здесь стояла кромешная тьма, стены без окон с обеих сторон, за редчайшими исключениями, и мы не собирались заявлять о своём присутствии фонариками или факелами. Стражи знали какое-то заклинание ночного видения, но оно действовало только на них самих. У нас с Тэм были очки ночного видения, поэтому отряду, с которым мы шли, пришлось выстроиться за мной в линию конга. Я не зря прозвал его сержантом Две Лопатой, размышлял я, пока мы шли и когда нёс его левую руку на плече.

Переулки нельзя было назвать полностью канавой, но я был рад, что не видел, во что наступал. Вероятно, пищевые отходы, судя по разбегающимся крысам. Город больше заботился о главных улицах, чем о переулках. Я сделал мысленную заметку чтобы их очистили магогнём — как от крыс, так и от мусора. Последнее, что нам было нужно, это болезнь, разъедающая наши ряды, особенно после того, как мы так тщательно справлялись с этой проблемой.

Страж-Командор двигалась впереди нас, будто кошка, мотая головой на каждом перекрестке с обычной улицей, приглушая заклинаниями звуки, которые могли пробиться через закрытые окна. Местные жители всё ещё не часто ходили по ночам по улицам. Становилось ясно, что здешняя местность ей знакома.

— Бывала здесь? — спросил я по рации.

— Всего раз, — ответила Андрас. — Но один переулок ничем не отличается от любого другого. Я родом из Оствика. Там переулков ещё больше, чем здесь, и там я выросла, — Оствикский эльфинаж, подразумевается.

Мы прошли под мостом, проходящим над одной из больших улиц, которая служила дренажной канавой, прежде чем переулок снова стал подниматься вверх и выравниваться. До этого момента я даже не замечал постоянного наклона. Мы всё ещё находились к северу от главной рыночной площади и примерно на полпути к северным воротам, через которые главный проспект выходил в порт. Мы свернули налево к стенам по другому переулку и прошли ещё один квартал.

Вдруг Андрас остановилась на середине квартала, перед следующей главной улицей, и махнула мне рукой вперёд.

— Вот этот дом, — сказала она, указывая на отдельно стоящий четырёхэтажный дом на левой стороне переулка напротив. — Дверной проход ведёт на лестницу, так мы попадём внутрь. Нижний этаж занимает магазин, больше никак не пройти. Аптека, по сути. Полезно, учитывая его профессию, — секс-торговля не лишена опасностей, требуя уйму медицинских вмешательств при уйме болячек.

Вскоре подтвердилось, что на первом этаже здания почти на всём его протяжении находились крупные двери, которые наверняка открывались в дневное время, давая возможность вести бизнес. Над дверями было наскрябано название гномьей письменностью: «Помощь Вренфри». Вдоль названия были видны следы висящей металлической иконописи, хотя я не мог разглядеть её форму под тем углом, под которым мы смотрели. На углу у переулка стояла гораздо более тонкая одностворчатая дверь, как будто её добавили уже после.

Я поморщился.

— А больше никак не зайти? — спросил я. — Нельзя как-нибудь зайти с двух сторон?

Андрас покачала головой.

— Если только вы не против полазать? — сказала она. — И так вы подставитесь.

— Если лестница такая же тонкая, как эта дверь, я в любом случае подставлюсь, — заметил я. — И это гад точно выпрыгнет в окно, если захочет сбежать.

Бетани Хоук хихикнула про себя у меня за спиной.

— Вообще-то, нет, — сказала она. — Он заколотил задние окна, выходящие на стену, после того как Страж-Командор поставила там людей постоянно подсматривать и подслушивать за ним. Как-то раз я даже открыла его окна с помощью магии. Он не оценил потери уединения и запустил в меня горшком.

— Он, должно быть, интересная личность, — сказала Тэм, — раз вы пошли на такие меры, Страж-Командор.

Он был единственным, кто фигурировал и в списке Лехи, и в списке Андрас. Уже одно это смердило, и поэтому он удостоился чести быть первым, к кому мы зашли.

— Он ключ ко всей этой гнилой погани, — ответила Андрас. — Если бы у меня получилось разговорить его, я бы могла... Стойте, кто-то идёт.

Я ничего не слышал, но Андрас быстро взмахнула своим посохом, и по переулку перед нами на мгновение опустилась дымка, словно пар, поднявшийся с земли. Дымка прояснилась, позволяя нам видеть, но края моего зрения всё ещё были размыты в моём ПНВ, говоря мне, что эффект всё ещё сохраняется для всех, кто посмотрит в нашу сторону. Я подал знак рукой рейнджерам, стоявшим позади меня, пригнуться у краёв стен — место, конечно, неприятное, но я подумал, что раз уж Страж-Командор пошла такие меры предосторожности, то и мне надобно.

В поле зрения появилась группа гномов, как только мы снова пригнулись. Я ухмыльнулся, когда насчитал семёрку тел. Все они были в капюшонах, вооружены небольшими топорами или длинными кинжалами и носили хорошо знакомые мне кольчужную и кожаную броню. Леха носила нечто очень похожее в Волчьем логове, когда мы были там в первый раз.

— Хартия, — прошептал я Андрас, и они кивнула. Это были одновременно хорошие и плохие новости.

Один гном, как я догадывался, лидер, постучал в тонкую дверь. Остальные разделились на пары, прикрывая углы подхода и обзора. Одним из таких был наш переулок. Двое смотрели прямо на нас сквозь магическую маскировку Андрас: рыжебородый мужик с топором и женщина, которая вертела кинжалом на ладони, крепко сжимая другой. Как, чёрт побери, им удалось миновать патрули и посты, я не знаю. Возможно, их убежище находилось неподалеку.

Становилось очевидно, что эта парочка быстро начала понимать, что тут что-то не так. Во-первых, они не смотрели в другую сторону переулка, хотя могли бы легко разделить эту обязанность между собой. Во-вторых, Вертушка перестала вертеть кинжалом и по виду напряглась. Другой никак не выдавал себя.

Я прицелился в них своим огнестрельным копьём, очень осторожно, чтобы не сделать это быстро, готовясь к тому, что они в любой момент могут увидеть сквозь маскировку и темноту.

Парочка переглянулась и тихо переговаривалась, как бы спрашивая друг друга, видят ли они оба то, что им кажется. Они пришли к какому-то бессловесному соглашению и начали отходить. Всё это время они не сводили глаз с нашей позиции. В тот момент мне пришлось усилием воли подавить инстинкт открыть огонь; они отходили, чтобы предупредить остальных, подумал я. И, возможно, так оно и было.

Но тонкая дверь распахнулась, с размаху и очень громко хлопнув о стену.

Это, судя по всему, вывело Вертушку и её напарника из транса, и они обернулись, бросая при этом на нас взгляд. У двери стоял ещё один гном, он слегка поклонился и дал понять, что лидер Хартии имеет над ним власть. Они вошли внутрь, Вертушка зашла последней и закрыла дверь.

Я выпустил дыхание, которое задержал, как от напряжения момента, так и в качестве подготовки к первому выстрелу, который я был готов выпустить. Волнение покинуло меня, и я снова встал.

— Мне показалось? — тихо спросила Мариэтта. — Или те двое видели нас?

— Они что-то увидели, — подтвердил я. — Будь иначе, они не стали бы так себя вести.

— Они видели тёмные силуэты, — сказала Андрас. — Достаточно похожие на человека, чтобы вызвать подозрение, но не настолько, чтобы поднять тревогу. В этом смысл использования заклинания Туман в темноте.

— Или они могут прямо сейчас рассказывать об этом своему начальнику, — прорычал я. — Нам придётся войти быстрее, чем мы планировали.

Андрас посмотрела на меня как на идиота.

— Да, мы заходим, — надавил я. — Мы с Тэм вламываемся через дверь и заходим первыми. Потом вы, два мага, защищайте Мариэтту. Сильно сомневаюсь, что там хватит места ещё для кого-то.

— Мне защита не нужна, — настаивала Мариэтта тоном, который ясно давал понять, что она ожидала, что я буду думать так же. — Это им нужна защита от меня.

— Я знаю, — ответил я. — Всё дело в образе, помнишь? Ты тут важная. Мы же простые солдатики.

Мариэтта приняла это с изяществом, желая лишь убедиться, что это не было прелюдией к тому, что в будущем я буду отстранять её от опасных миссий. Вот уж чертовски маловероятно, подумал я, она была слишком удобна в таких трудных ситуациях.

Я повернулся к Бетани.

— Ты говоришь по-орлесиански? — спросил я. — Я не спрашиваю, сможешь ли ты сымитировать орлесианский акцент, но даже это было бы полезно.

— Нет, — ответила девушка.

— Тогда помалкивай, — сказал я. — В Свободной Армии нет ферелденцев, кроме храмовников, а ты слишком явно маг, чтобы притворяться храмовником. Нам нельзя, чтобы твой акцент выдал всю игру.

Бетани кивнула, видя логику в словах.

— Сержант, — на орлесианском сказал я Двум Лопатам. — Если услышите бой внутри и кто-нибудь, кроме нас, первым выйдет из этой двери или тех окон, стреляйте.

— С удовольствием, милорд, — ответил Две Лопаты.

— Хорошо, — сказал я никому конкретно. — Да начнётся игра.

Мы с Тэм двинулись вперёд, оказавшись на двух углах переулка, где тот пересекался с улицей.

Я заглянул в окна дома и увидел, что все ставни закрыты. Из щелей то тут, то там на верхнем этаже лился свет фонарей. Среди них не было теней, что говорило о том, что никто не выглядывает, по крайней мере, из освещённых комнат. Пока Мариэтта поправляла юбку, а Тэм отстёгивала принесённый ею дробовик, я быстро снял с себя ПНВ и переключился на тепловизор. На затемнённом втором этаже возле окна кто-то был, хотя я не мог сказать, смотрит он на нас или нет.

— Кто-то у окна, — сказал я. — О нас знают.

Тэм кивнула и указала на дверь. Я подал сигнал, и она приготовилась перебежать улицу.

— ПРИКРЫВАЮЩИЙ ОГОНЬ! — проревел я.

Я выпустил три очереди в то окно, у которого стоял человек; на краю зрения мелькнули вспышки света, пули пробили дерево и разбили стекло за ним. Если в планы того, кто был на втором этаже, входило выстрелить в нас из арбалета, когда мы выйдем из наиболее тёмной части улицы, то его буквально только что разнесло в щепки.

Тем временем Тэм бросилась бежать через дорогу, и, по всей видимости, остальные Стражи последовали её примеру, думая, что именно так им надо было поступить. Тем временем Мариэтту окружили стрельцы, нацелившись на окна дома, защищая тем самым ВИПа, как их учили. Когда я убедился, что могу двинуться и никто не высунет голову, чтобы выстрелить в меня, я непринуждённо подошёл к остальным.

— Мог бы хоть предупредить, — сказала Андрас, не ожидавшая, что придётся так быстро бегать. — Я ведь не так молода, как кажусь, — она, конечно же, шутила и дышала даже легче, чем я.

— Ты Страж, — пожал я плечами, подходя к двери и снова переключаясь на очки ночного видения. — Тэм, не окажешь честь?

Вскоре лицо моей кунарийской возлюбленной озарилось острейшим, злобненьким оскалом. Она направила дробовик на замок — на огромную литую металлическую штуковину — и с громким звуком всадила в него дверной пробивной патрон, ничуть не обеспокоившись отдачей благодаря своим силе и размеру. Потом она быстро снесла выстрелом петли, также излишне громоздкие и грубые в изготовлении — что лишь подтверждало, что мы никак не могли проникнуть за дверь бесшумно.

Тэм встала спиной к стене, давая мне проход к двери, и вслед за этим я выбил каблуком дверь, и её остатки упали внутрь. Я бросился внутрь, направив своё огнестрельное копьё вверх, где, как я думал, должен был ждать арбалетчик или двое... Вместо этого там была пустая и ветхая на вид лестница, втиснутая в такую узкую комнатушку, что я не был уверен, что Тэм сможет там поместиться.

А ещё лестница была скрепуча до нельзя, как вскоре я обнаружил, когда, навалившись всем весом на ступеньки, быстро принялся подниматься, не отрывая взгляда от двери наверху, даже когда шёл.

Я вошёл в комнату на втором этаже. По виду это было что-то вроде гостиной: длинные диваны, камин, шкафы, приспособления для курения трав, графины с напитками... но всё это было не очень изысканно. Или, по крайней мере, это были те вещи, которые могут прийти в голову бедному человеку, когда он думает о гостиной богача. Всё было просто... безвкусно. Ничего такого, что не смог бы приобрести преуспевающий торговец. Возможно, в этом и был смысл, чтобы владелец мог заявить, что он вовсе не преступник.

К вопросу о том, почему мы вообще туда пришли, добавилось то, что на полу кто-то лежал, заливая своей кровью все ковры. Это была Вертушка, её капюшон был опущен, обнажая татуировки и короткие каштановые волосы. Татуировки были сделаны в гномьем стиле, но мне пришло в голову, что они, должно быть, вдохновили боди-арт банды Сопрано. Наглядные предупреждения, что с ними лучше не связываться.

Поэтому я старался держаться подальше от женщины, обходя её со спины и проходя вдоль дальней стены. Она пыталась сорвать с себя одежду, чтобы увидеть раны, которые я ей нанёс. Только после того, как Тэм вошла в комнату и я оказался в поле её зрения, направив оружие прямо на неё, стал виден мой силуэт на фоне слабого света, проникавшего через разбитое окно.

— Твою ж Камень! — закричала гномка, пытаясь отползти от меня. Её глаза стали походить на блюдца от страха и, возможно, от осознания того, кто я такой. Было слишком темно, чтобы она могла разглядеть, кто я вообще такой, да и половина моего лица была закрыта ПНВ.

— Сколько наверху и где? — тихо спросил я. — Живо.

— С-семь, — сказала гномка. — Рогин и Барт наверху, остальные на следующем этаже.

Вошла Мариэтта, а за ней Андрас и Хоук, первая приподняла для этого юбку.

— Развлекаетесь? — пошутила она.

— Собираю информацию, — сказал я, а затем обратился к её подчинённой. — Констебль, исцели эту женщину. Если она попытается навредить тебе, зажарь её на хер как цыплёнка из KFC своим магогнём. Не забываем: никаких имён и никаких разговоров.

Бетани Хоук кивнула, хотя и не поняв брошенной Земной отсылки, и двинулась, чтобы выполнить мой приказ. Вскоре комната наполнилась мягким голубым свечением, пока она творила целительные заклинания, а Мариэтта наблюдала за происходящим. Я помахал пальцем Тэм и Андрас, направившись к следующему лестничному пролёту. Я осторожно выглянул из-за разделяющей нас стены.

Всу! Дрын!

Арбалетный болт пролетел мимо моей головы, впившись в наружную часть стены и осыпав заднюю часть моего капюшона известковой пылью. Я отшатнулся, матерясь как сапожник, и прижался к разделяющей стене с другой стороны. Сверху, как бы в ответ на мои матюки, донеслось множество гномьих ругательств. Очень крепких, стоит сказать.

Тэм обошла меня и, высунув ствол дробовика из-за угла, выстрелила картечью на лестнице в идиота, который остался стоять на месте, чтобы перезарядить арбалет, вместо того чтобы вернуться в укрытие. Его труп рухнул вниз по лестнице, растянувшись у ног мой кунарийской возлюбленной на разбитом животе и заливая кровью наши сапоги. Вертушка издала стон, и я сразу понял, что этот гном, должно быть, её приятель, который увидел нас тогда или подумал, что увидел.

— Теперь их шесть, — пошутила Мариэтта, глядя на оставшуюся в живых гномку, которая грубым жестом руки метнула в Шута ещё один метафорический болт.

Испытывать жалость к ней, правда, было трудновато. Там, у подножия лестницы, мог ведь истекать кровью я. Я быстро поцеловал Тэм в щечку за её труды, на что она ответила таким же поцелуем.

Я перешагнул через труп и зашагал наверх. Из дверного проёма лился тёплый оранжевый свет, поэтому я снял очки и дал глазам несколько секунд привыкнуть. Это заняло не более пары секунд, и я бочком направился на следующий этаж.

Там стоял крупный низенький письменный стол, явно больше подходящий для гнома, чем для человека, и уж точно бесполезный для кунари. Бо́льшую часть остального пространства занимали стулья разного вида. В одном из углов лежала груда набитых соломой матрасов, едва сохранивших свою форму от использования. Камин занимал то же центральное место, что и внизу, только в нём пылал бездымный уголь, наполнявший воздух приятным углекислым запахом. В досках рядом с тем местом, где я стоял, зияли дырки, куда угодили выпущенные мной пули этажом ниже.

За столом сидели четверо очень громоздких явных гномов, с набором карт в руках. Капюшоны спущены, татуировки обнажены, оружие прислонено к краю стола, эль только что налит. Иными словами, их ничуть не потревожили звуки боёв и убийств, и они почти не признавали моего присутствия, за исключением того, кто сидел прямо напротив меня на шатком табурете.

Я ничего не сказал, просто держал их в поле зрения. Вскоре ко мне подошли Тэм и Андрас, первая сняла ПНВ, и наконец-то остальные головорезы обратили на меня какое-никакое внимание. Подозреваю, за это стоит благодарить мага.

— Наверху, — сказал первый зевака. — Они ждут.

— Бросьте оружие в тот камин, — приказала Тэм, указав на огонь дробовиком. — Живо.

Головорезы посмотрели на своего главаря, ища у него подтверждения, но Тэм была не в настроении. Она выпустила ещё один заряд картечи в тыльную каменную кладку камина, и вновь прицелилась в гномов. Вот это уже привлекло их внимание, один из них даже сломал свой стул, когда попытался уйти с её мушки. Спасибо вам, господин Бенелли.

Топоры и мечи без промедления были брошены в огонь, а Андрас зашлась в хохоте.

— Отлично, — сказала Тэм. — Вижу, вы не полные идиоты, даже если вы все преступники.

Головорезы стиснули зубы и снова взялись за карты, желая отвлечься на что-нибудь.

Я подошёл к передним окнам и открыл их вместе со ставнями. Зажав указательный и большой пальцы между губами, я издал долгий пронзительный свист, пока Две Лопаты не поднял на меня глаза. Я поднял три пальца, и сержант понял мой приказ. Я увидел, что в нашу сторону по улице направляется отряд улан, вероятно, решив расследовать шум.

Подошедшая Мариэтта провела взглядом комнату на предмет угроз. Найдя несколько таких, ещё не пробитых пульками, она с удивлением посмотрела на меня.

— Решили пощадить? — спросила она.

— Они не сопротивлялись, — ответила Тэм, опередив меня.

Шут вздохнула.

— Давайте, может, заканчивать уже?

Я ничего не сказал, двинувшись вместо этого на последний лестничный пролёт и наверх. В комнате на верхнем этаже была дверь, но она была приоткрыта. Я дал ей такого же отменного пинка, как и той, что была на улице, выбив в процессе петли, но в остальном оставив её на месте.

Внутри находилась спальня, выполненная в том же «богатом» стиле, что и гостиная. Громадная кровать с набитым пухом матрасом и опрятными простынями стояла посреди комнаты у разделяющей лестничный пролёт стены прямо напротив неизбежного камина, который также использовался. Вокруг стояло множество сундуков, в основном в передней части комнаты. Имелось ещё больше столов с графинами для напитков и бочонками с элем. Изящные мягкие кресла. Наручники и плети.

Внутри находились три человека, на одного больше, чем мне сообщили.

Бартоломью, которого я ожидал встретить в этом доме, было легко узнать по его курносой морде и дрожащим губам. Он был был крупным владельцем борделя, когда-то нелегального, а теперь якобы ставшего легальным. В досье Андрас содержалось множество доказательств того, что это лишь фасад, что он выбивал долги и торговал людьми. Там также имелся очень точный фоторобот, почти фотографический, насколько я мог судить. Это говорило в равной степени о трусости и страхе за свою шкуру этой личности. Что проявилось в том, что упомянутые простыни были связаны вместе в подобие веревки, по которой он мог бы сбежать. Как избито.

Вторым был индивидуум, которого я ожидал встретить, но позже той ночью и в другом месте. До встречи с Вертушкой внизу я не знал его имени, но это был Рогин. Глава Хартии в Амарантайне. В отличие от своего гномьего товарища, он стоял у камина, прислонившись к стене, спиной ко мне — образ уверенности. Он подбросил в огонь небольшое брёвнышко, которое он ранее обтесал ножом, оставшимся у него в руках, а затем перевёл взгляд на меня.

Третьим присутствующим был кто-то совершенно лишний, или, по крайней мере, мне так показалось в тот момент. Юная эльфийка, лет шестнадцати-семнадцати на вид, в белой ночнушке. Она выглядела усталой или, может быть, подавленной, её глаза казались измученными больше, чем должны были бы быть у такой юной девушки. Наверняка личная наложница ублюдочного хозяина дома. В руках у неё были связанные простыни — ясно как день, что она помогала хозяину с путём побега.

Я очень сомневался, что он планировать брать её с собой, но я был рад, зная, что всё, что ей пришлось пережить, теперь позади. Она не останется со своим хозяином, не при мне.

Как и в прошлый раз в комнату вошли Тэм и Андрас. На этот раз Страж-Командор не поскупилась на действия.

Без единого слова предупреждения она швырнул молнию прямо в «Барта». На короткий миг вся комната заполнилась белым светом, а звук электричества, пронзившего воздух, был оглушительным. Цель, этот мерзавец, упал на колени, а затем на живот, и сквозь дымящуюся кожу проступили красные кровеносные сосуды. В комнате запахло жареным беконом. Могло быть и хуже, особенно если бы он опорожнил свои кишки. Но всё равно было не очень приятно.

Девчонка, стоявшая рядом с Бартом, разрыдалась, от страха по первой.

Я опустил оружие и мрачно посмотрел на Андрас. Она сделала это только потому, что могла, находясь под защитой анонимности своего одеяния и всеобщим предположением, что она всего лишь очередной маг Свободной Армии. Она воспользовалась возможностью убить одну из своих проблем. Сейчас было не время для чёртовой мести, подумал я, желая даже высказаться, но это сорвало бы моё прикрытие. И её, скорее всего, тоже. Она была нужна нам живой и в хорошем положении, если мы собирались извлечь выгоду из заключённой с ней сделки.

— Позови майора, — сказал я на орлесианском, обращаясь к Андрас, оставив в тоне намёк на моё отношение по поводу её убийства. — Я разберусь с телом.

Страж-Командор приняла приказ и поспешила обратно вниз.

Зная, что я собираюсь сделать, остальные присутствующие убрались с дороги, переместившись поближе к кровати. Девушка поспешно, второй гном — более невозмутимо. Убедившись, что они не смогут добраться до меня раньше, чем я успею среагировать, я взял всё ещё дымящееся тело Барта под мышки и потащил его к дальним окнам. Тэм открыла их, и мы вместе выкинули его тело в водосток. Оно приземлился с влажным звуком, прямо как это делают тела, упавшие с четвертого этажа на твёрдый камень. Очередная вещь, которую нужно вычистить из переулков магическим огнём.

— Тела, — пожаловалась Тэм по-орлесиански. — Ненавижу их.

Я наклонил голову в знак согласия, радуясь, что на мне перчатки.

Тэм поманила к себе эльфийку рукой. Поколебавшись мгновение, Тэм повторила действие, отчего оно приобрело ауру приказа. Девушка послушалась, поглядывая на дверь. Она боялась, что Страж-Командор вернётся. Вскоре моя возлюбленная, оправдывая своё звание тамассрана, заставила девушку сесть в кресло и съесть яблоко, извлечённое из-под её плаща, напутствуя словами, что теперь всё будет хорошо. Успокаивая тем самым шок от увиденного ею.

Тем временем я держал в поле зрения второго гнома. Он, похоже, так и не понял, что я являюсь командир, чего как раз таки я и добивался. Он даже не удосужился обратиться ко мне и почти не смотрел на меня, предпочитая сидеть в другом изящном кресле у камина, попивая вино. Учитывая его внешность, мало чем отличавшуюся от головорезов внизу, это было немного странно. К тому же он был старше остальных как минимум лет на десять.

Вошла Мариэтта, сразу же устремив свой взгляд на гнома. Она старательно избегала какого-либо почтительного обращения к Тэм или ко мне. Андрас не было с ней, наверное, оно и к лучшему.

Вряд ли эльфийка хорошо на всё отреагирует. Тэм тоже это поняла и быстро выпроводила девушку из комнаты.

Мариэтта подошла к камину, а я встал рядом с ней, опустив огнестрельное копьё.

— Немало усилий ты приложила, чтобы найти меня, — сказал гном. — Дай угадаю, ты ошиваешься с новыми хозяевами нашего прекрасного городка.

— Правильно угадал, — ответила Мариэтта на общем. — Малика Кадаш передаёт привет, — её акцент на общем наречии был очень заметно меньше, чем у её кузины. Его было легко спутать с ферелденским. Интересно.

— Сука, — произнёс гном, останавливая бокал на полпути, чтобы сделать ещё один глоток вина. — Эта сволочь всегда была мстительной тварью. Камень бы побрал весь Дом Кадаш, и Малику первой.

Я усмехнулся, предвкушая, как потом передам его слова Лехе. Ей всегда нравились такие смачные случаи.

— Ох, где же мои манеры. Леди Мариэтта де Виллар Гранд-Коллинская, — продолжила Мариэтта, проигнорировав его последнее высказывание и сделав реверанс юбкой. — Майор разведки, Армия Свободного Орлея.

На этой должности она пробыла меньше суток, но, на мой взгляд, это было необходимое назначение. Она сменила на этом посту Леху, у которой и без того хватало работы.

— Рогин из Пыльного Города, — насмешливо хмыкнул гном. — Главный громила Амарантайнской Хартии.

Подражание её представлению, похоже, не вызвала у неё раздражения, и Мариэтта опустилась в кресло напротив. Гном предложил пустой бокал и бутылку, из которой он наливал. Она приняла и то, и другое, налила себе бокал, но пить не стала.

— Ну что же, месье Рогин, — продолжила она. — В одном вы ошибаетесь. Для того чтобы встретиться с вами, нам пришлось приложить совсем немножко усилий. Этой ночью мы пришли сюда в поисках того, кого зовут Бартоломью, чтобы найти вас и вашу... организацию. И вот вы здесь.

Рогин в недоумении помотал головой.

— Барт наделал в штаны, — сказал он, — не увидел в вашем появлении возможности для бизнеса. Боялся, что вы прикроете его лавочку, запаниковал. Настаивал, чтобы я пришёл и помог ему сбежать. Ну, я пришёл и надавал ему по башке, чтобы вправить ему мозги. Но по итогу он ведь был прав, не так ли?

— Боюсь, что да, — ответила Мариэтта. — Мы не возражаем против проституции или азартных игр. Мы возражаем против злоупотреблений этими вещами со стороны лиц, не имеющих права вмешиваться в них и извлекать из них прибыль. И мы отвечаем на такие злоупотребления абсолютной силой.

— И всё же вы не хотите нажить себе врага в лице Хартии, а именно к этому ведёт «абсолютная сила», — сказал Рогин. — Иначе меня бы здесь не было. Или, по крайней мере, я бы уже не дышал.

— Кто знает, ночь только началась, — пошутила в ответ Мариэтта.

Рогин покачал головой.

— Говорят, у вас много врагов, юная леди.

— Верно говорят, — подтвердила Мариэтта. — Две из трёх воюющих фракций в Орлее, кунари, влиятельные элементы в Церкви и храмовники...

— Ферелденская Корона, — перебил Рогин. — Мы все видели, как вы вели короля как пленного.

— Мы заключили соглашение, чтобы исправить это, — ответила Мариэтта. — Но даже если бы мы этого не сделали, у Амарантайна крепкие стены, и наша армия сильнее, чем у Короны. Но врагов, как вы говорите, у нас хватает.

— Вы говорите, что не разрешаете вести бизнес, который приносит нам барыши, — сказал Рогин, — и в то же время вы говорите, что хотите мира со мной и моими братками. А мир возможен только в том случае, если вы разрешите этот бизнес. Как вы намерены разрешить эту дилемму?

— Свободная Армия хочет не просто мира, — начала Мариэтта. — Мы хотим вашего сотрудничества, мы хотим знать имена и местонахождение каждого человека, который платит вам, мы хотим знать, как именно они получают свои деньги, и нам нужны записи об этих платежах.

Рогин на секунду уставился на неё, а затем разразился глубоким смехом, чуть не расплескав своё вино на пол.

— Вы хотите, чтобы мы помогли вам вывести нас из бизнеса? — смеялся он. — Совсем что ли кукухой поехали?!

Мариэтта улыбнулась вместе с гномом, откинув с лица прядь светлых волос. Гном быстро взял себя в руки.

— Если мы поможем вам, начальство отрежет мне яйца, — уже серьёзнее продолжил Рогин, — а потом голову.

— Это не обсуждается, — ответила Мариэтта. — Вы дадите информацию, которая нам нужна.

— Или что?! — выплюнул в ответ Рогин. — Я помогу вам, мои боссы убьют меня. Не помогу, вы убьёте. Что я получу с помощи вам? Я уж лучше останусь при своих, раз уж мне в том или ином случае хана.

— Разница в том, что вы не умрёте сегодня ночью, если поможете нам, — сказала Мариэтта, пропуская его гнев мимо ушей. — И вы сможете избежать гнева своих боссов, если поможете. Смерть наступит только в том случае, если вы откажете нам.

— Даже будь это всё правдой, — ответил Рогин, — единственное место, где я мог бы не бояться, что Хартия вставит мне клинок в жопу, это сраный Сегерон! А у вас не хватит золота или серебра, чтобы заставить меня жить на этом трижды проклятом побоище.

Гном допил содержимое своего бокала и указал на бутылку, стоявшую рядом с Мариэттой. Она протянула ему бутылку и, наконец, отпила немного сама, собираясь с мыслями. Перед следующим нападением.

— Скажите мне, — сказала она, — все ли преступники в городе платят вам по долгам?

Рогин замер, словно не ожидал такого вопроса. Она задела его профессиональную гордость, если ответ являлся хоть каким-то ключом к разгадке.

— Нет, — сказал он. — В Ферелдене нет недостатка в упрямых гадах. И все они при оружии.

— Есть ли у вас необходимая нам информация по этим людям? — сказала Мариэтта. — Сколько они зарабатывают, как они зарабатывают, где они находятся?

— Владеем такой, — признал Рогин. — Не скажем точно, сколько они наваривают, но мы знаем, чем они промышляют и где находятся. Подумываем, так сказать, прирезать их и прибрать к рукам их бизнес.

— Естественно, — сказала Мариэтта, закатывая глаза. — Но что будет, если мы вычистим весь этот криминальный мир с вашей помощью?

— Мы вылетим из бизнеса, — прорычал Рогин, — и тогда меня убьют на хрен, возможно, кто-то из моих, или шлюха. Вот что будет.

Мариэтта начинала выходить из себя, я понял это по тому, как напряглись её губы. Я сжал руку в кулак. Я хотел броситься и указать ей на то, что она действует слишком прямолинейно, но остановился. Это была проверка Мариэтты, и я не хотел подрывать своё прикрытие.

— Мы пробудем здесь до Первого Дня, — невозмутимо произнесла Мариэтта. — Или вы прослушали объявления банны Хоу, трубившие по всему городу?

— А разница? — ответил Рогин. — Я так и так подохну к Первому Дню.

— Подумайте вот о чём, — сказала Мариэтта, указывая бокалом на него. — Мы убираем тех, кто платит вам долги, и никого не оставляем к нашему неизбежному уходу. Преступники ведь как сорняки в саду, они всегда возвращаются. Разве не так?

Рогин почесал волосатый подбородок.

— Не могу этого отрицать, — неуверенно сказал он. — Хотя будет много разборок за то, кому какой бордель достанется, территория там... И многие шлюхи сбегут обратно в эльфинаж.

— Вот только именно Хартии будет больше всего с руки устранения такого количества преступников, — сказала Мариэтта. — Если, конечно, вы будете живы, чтобы воспользоваться этим.

Внезапно я порадовался, что Андрас не было рядом, чтобы услышать этот разговор, поскольку он принял неожиданно фаустовский характер в отношении функционирования города после нашего ухода.

— Всё это правда, — согласился Рогин, — но здесь заправляют Серые Стражи. Они чуть ли не в засос сосутся с Орзаммаром, а Страж-Командор ясно дала понять, что хочет растоптать наш бизнес. У Стражей просто не хватало дубинки, чтобы сделать это. А нам нельзя злить Белена.

— Мне кажется, вы всё ещё не осознаёте полностью, сколько денег это может вам принести, — сказала Мариэтт. — Мы устраняем не только ваших конкурентов, но и посредников. И всё это вы получите, не проломив ни одну голову. Никаких кровавых следов, по которым Серые Стражи могли бы выйти на вас. Только река золота, которым можно подкупить стражу и обложить Белена.

Тщательно продуманная ложь, в которую Рогин хотел бы поверить. Я был удивлён, что Мариэтте удалось так легко её соткать.

Белен не был дураком, даже если он был жадным и вероломным. Если Серые Стражи Ферелдена будут недовольны им, его отношения с ферелденской Короной быстро рухнут. Как и завоевания, достигнутые во многом благодаря наступательным операциям Стражей на Глубинных тропах. Маленькая империя, которую он создал на отвоеванных тайгах, исчезнет в одночасье.

Но для неотёсанного выходца Пыльного Города, который жил и дышал мафиозной культурой вымогательства и уважения, для которого Белен был героем, это выглядело хорошим планом, который был выгоден всем. Кроме, разумеется, шлюх и игроманов. Король Орзаммара получит больше власти, чтобы действовать независимо, он получит больше золота, к чему он и стремился изначально. Хартия получит гораздо бо́льший кусок пирога. Рогин тоже не останется обделённым. В Амарантайне прекратится война между бандами. Такую сладкую фантазию Мариэтта только что предложила ему, и гном полностью купился на неё.

— Значит, мы вам помогаем, — заключил Рогин, — вы ликвидируете всех сутенёров и ростовщиков. Вы уходите, и, пока никто не успел очухаться, на сцену выходим мы...

— Так всё может произойти, да, — сказала Мариэтта. — Если у вас хватит мозгов.

— Не вы ли часом говорили, что терпеть не можете злоупотребления, — со скепсисом спросил Рогин. — Зачем вам вообще помогать нам?

— Мы помогаем не вам, — сказала Мариэтта. — Мы помогаем самим себе. После поражения и капитуляции королевской армии дворяне не могут нам навредить. Простой люд боится нас. Мы орлесианцы, у нас есть маги, у нас есть пороховое оружие. Они не посмеют поднять на нас руку. Остаются только преступники, которым мы должны дать отпор, или пожертвовать нашими принципами.

— Вы так и не ответил на мой вопрос, — не унимался Рогин. — Вы совсем не против того, чтобы мы с моими ребятами пришли и захватили всё, когда вы уйдёте? Вы должны понимать, что мы отыщем новых шлюх и наложим руки на все игральные деньги?

— Мы не одобряем такие действия, нет, — сказала Мариэтт, — но после нашего ухода мы больше не будем нести ответственность за Амарантайн. И мы уверены, что силы правопорядка, которые придут нам на смену, смогут остановить вас.

Рогин снова фыркнул, перейдя на смешок.

— Стражники, может, и носят сильверит, как Стражи, — сказал он, — но они не отличают задницу от локтя.

— Мы знали, что вы можете так думать, — сказала Мариэтта. — Итак, вы готовы рискнуть тем, что вы правы, а мы ошибаемся? И принять наше предложение?

Рогин тяжело выдохнул, глядя в огонь.

— Да будь оно неладно, — сказал он. — Я не хочу помирать сегодня, когда есть вариант выжить. Вы получите свою информацию.

— Мы требуем её сейчас, — сказала Мариэтта, доставая из бюстгальтера сложенный лист бумаги. Гном не преминул воспользоваться возможностью попялиться. Она слабо улыбнулась, воззвав к своим природным чарам для придания дополнительной мотивации. Она быстро развернула бумагу и протянула её гному. Он сделал это с неоправданной поспешностью, и я вздрогнул, поняв, что он сделал это, чтобы почувствовать тепло её тела на странице.

Ну что за отброс.

— Что это? — спросил он, вглядываясь в написанное на листе.

— Имена и местонахождения людей, которых эрлесса считает наиболее важными, — ответила Мариэтта. — Тех, кто действует в Амарантайне, кого нам надобно схватить или уничтожить сегодняшней ночью. Информация здесь корректная?

Рогин фыркнул.

— Нет, — сказал он — Какая-то, возможно, и была неделю или месяц назад, но все воспользовались войной, чтобы создать новые убежища. Стражи ведь не хватает, чтобы уследить за ними, да или вообще за всеми. Сейчас в тутошних местах можно встретить только всякую мелочь. Может, их удастся разговорить, но к тому времени их боссы снова улизнут. За город.

— Это может всё усложнить, — подметила Мариэтта. — Особенно когда в городе тридцать тысяч солдат, расквартированных почти в каждом доме.

— Я вижу, в чём проблема, — сказал Рогин. — Но так или иначе вы наверняка захотите сперва покуситься на большую рыбку.

Гном встал, порылся в одном из открытых сундуков и достал бумагу, перо и чернильницу. Он намочил перо и быстро приступил заполнять бумагу, полностью сосредоточившись на работе. Он писал медленно и сосредоточенно. Мариэтта, воспользовавшись случаем, поднялась со своего кресла и посмотрела на меня, на мгновение сбросив с глаз налёт аристократизма. Она без слов спрашивала, как, по моему мнению, она показала себя.

Я похлопал её по плечу. Она справилась на ура. Лучше, чем мог бы я. Возможно, лучше, чем Джули или кто-либо ещё, если на то пошло. Большая Игра хорошо закаляет тех, кто преуспевает в ней.

Движение привлекло внимание гнома. Мариэтта быстро вернулась на своё место, но не раньше, чем гном увидел её. Он продолжал писать, ещё медленнее, чем раньше, и после каждого слова поднимал на меня глаза. Я не вздрагивал и не делал ни одного лишнего движения. Я просто пялился в ответ. Что творилось у него в голове, я не знаю, но мне показалось, что он записал меня в настоящие лидеры в комнате. Ещё и прибавил накал распущенности.

— Вот, — сказал он, завершив свою задачу. — Это все. Включая нескольких, которых у вас не было.

— Сводим старые счеты? — спросила Мариэтта, забирая как свой список, так и новый.

— Естессно, — ответил Рогин, ухмыльнувшись. — Ловить момент девиз Хартии.

Видно, процитировал кого-то более умного. Хотя он не ошибся. Всего за несколько лет Хартия прошла путь от контроля над переулками Орзаммара до контроля над контрабандной торговлей по всему Тедасу, чему способствовали Пятый Мор, события в Киркволле и другие кризисы.

— Как скажешь, — сказала Мариэтта. — Мы арестуем тебя, чтобы вдруг не подумали, что ты перешёл на нашу сторону.

— Хорошая мысля, — вздохнул Рогин. — Вряд ли вы сегодня пришьёте всех, а они будут жаждать моей крови, если узнают, что я вам помогаю.

— Не говоря уже о том, что нам всё ещё нужны обещанные тобой документы, — сказала Мариэтта, — которые ты принесёшь нам завтра.

— В темницу, значит? — спросил Рогин.

— Надо же сохранять видимость, — ответила Мариэтта.

— Ох, ну ладно, — пожал плечами гном, поднимаясь с кресла. — Не в первый раз, да и не в последний. Меня поведёт этот здоровяк или как? — подразумевая меня.

— После вас, месье, — сказала Мариэтта. — Солдаты внизу встретят вас.

Рогин перевёл взгляд между нами и кроватью. Мне пришлось подавить всплеск возмущения, успешно сдержав его, но определённо покраснев. Гном покинул комнату в приподнятом настроении, гораздо лучшем, чем я мог ожидать от него. Когда он ушёл, я рухнул в кресло, оставшееся пустым у камина.

— Всё прошло лучше, чем можно было ожидать, — сказал я, откинувшись на спинку кожаного кресла. — Молодец. Ты была великолепна.

— Этой ночью мы всё равно нажили себе врага, — сказала Мариэтта, отпивая ещё вина. — Хартия не любят, когда им указывают, что делать, особенно под угрозой применения силы — как не любит этого любой другой преступник.

— Знаю, — вздохнул я. — Но так не будет гулять молва, что мы стремимся извести Хартию. Это, по крайней мере, даст нам передышку.

— Миссия выполнена в таком случае, — улыбнулась Мариэтта, воспользовавшись Земной фразочкой. — И за меньшее время, чем мы рассчитывали, — она протянула мне бумаги.

— Миссия выполнена, — согласился я. Она была права, мы закончили на час раньше, чем я планировал.

Я налил себе бокал вина и сел читать имена, местонахождение и деятельность людей, которых мы должны были перехватить. Список был немаленький. В нём были иностранцы, местные, представители всех рас, включая кунари, и брат Церкви из всех людей. Преступления и суммы, которые предполагалось на них заработать, были не менее впечатляющими по своей дерзости. Например, брат Церкви устраивал тайные порнографические представления для состоятельных дворян.

То, на что идут люди, чтобы снять напряжение, не переставало меня удивлять, скажу я вам. Кстати, о напряжении...

— Милорд... Могу я поговорить с вами по ещё одному вопросу? — спросила она. — Пока мы предоставлены самим себе?

Когда женщина говорит, что ей нужно поговорить, это всегда вселяет страх и волнение. Этот разговор ничем не отличался от других. Разговор мог быть только на одну тему. Откладывание разговора на потом всегда приводит только к ухудшению ситуации. Поэтому я посмотрел прямо в её пронзительные голубые глаза, подавляя беспокойство в горле и груди.

— Ну давай? — рискнул я.

— После битвы я пришла к вашей постели не потому, что считала, что мне надо это сделать, — твёрдо сказала Мариэтта. — Я пришла, потому что хотела этого.

Мои глаза округлились, а её образ в моей голове пошатнулся. Значит, она пришла тогда не ради политической выгоды?

Очень лестно. И заставило меня задуматься о том, как бы она выглядела без одежды, чему немало способствовал низкий и облегающий покрой её платья. То, что она не рассматривала меня как кусок мяса, на который можно залезть, чтобы продвинуться в жизни, перестало быть препятствием для реализации возможного.

Лишь по прошествии нескольких секунд мне удалось вернуться к здравому смыслу. Ничего не мог с собой поделать. Очень немногие мужчины смогли бы это сделать в моём положении. Но я стараюсь думать в основном органом, что в голове, а не тем, что в штанах. Она могла лгать, говорить мне то, что я хотел услышать, хотя чуйка подсказывала мне, что это не так.

— Это... очень лестно слышать, — сказал я. — Приятно даже. Но, боюсь, моя романтическая жизнь уже и так достаточно запутанна.

— Это единственная причина, по которой вы меня отвергаете? — спросила Мариэтта. — Только потому, что это всё усложнит?

— У меня есть жена и делимая между нами возлюбленная, — сказал я. — И мне предстоит жениться ещё раз на женщине, которую я никогда не видел, ещё и на магистре, чтобы спасти всех остальных от заточения в этой Создателем забытой стране. Используя какую-то хитрость, чтобы это не выглядело многожёнством, чем это, собственно, и является. Разве похоже, что здесь есть место ещё для кого-то?

— Это единственная причина? — повторила Мариэтта. — Я должна знать.

Вдруг она показалась мне такой молодой, когда просила утешения. На самом же деле, она и была молода. Насколько я знал, она была моложе Джули на четыре или пять лет. На восемь лет моложе меня. Это было легко забыть, учитывая, как она вела себя обычно. Но её с пятнадцати лет обучали искусству использования наших слабостей, бедных тупиц-мужчин, и это давалось ей так же естественно, как дыхание.

Реальность её молодости не столько отталкивала, сколько вызывала чувство вины. Если бы я воспользовался её юной... неопытностью, то почувствовал бы себя такой же сволочью, как и тот гном, по которому мне хотелось заехать всего несколько минут назад.

— Да, это единственная причина, — сказал я. — Как я уже говорил в палатке, ты доказала, что готова пожертвовать собой ради меня, ты умна и чертовски привлекательна. Будь я свободен, я бы без проблем принял твоё... предложение.

Мариэтта слегка улыбнулась и кивнула. Она явно была довольна моими словами.

— Тогда ещё не всё потеряно, — сказала она, возвращаясь к своему обычному характеру. — Я всё ещё могу вас покорить.

— Я говорил совсем не это... — начал я.

— Нет, это, — упрямилась она. — Единственная причина, по которой вы не берёте меня прямо здесь и сейчас на этой кровати, заключается в том, что...

— У нас много работы этой ночью, — перебил я. — А ещё люди внизу могут заметить.

Это была совершенно неправильная позиция, поскольку то самое действие предполагало, что мы будем достаточно громкими и энергичными, чтобы нас быстро заметили. К тому же я полностью проигнорировал аргумент об осложнениях, что Мариэтта восприняла как условный отказ от него. Условием была секретность. Она открыла рот в наигранном шоке.

— То есть всё нормально, если нас не заметят? — игриво ответила Мариэтта. — Неужто вы ещё не поняли, кто вы такой? Ваша позиция позволяет вам избежать всех последствий, которые постигли бы простолюдина или даже мелкого дворянина.

— Мариэтта... — сказал я.

— Я вас ещё покорю, — провозгласила она. — Как только вы поймёте, что правила обычных людей на вас не распространяются. Так же как вы невосприимчивы к магии, вы невосприимчивы к их мелочным социальным условностям. Вас послал Создатель. Вы спасли меня от магического огня, воспользовавшись Его даром. И вы также можете получить меня как дар. Или кого захотите, — какая опасная позиция.

Она была в ударе. Орлесианские социальные условности, по правде говоря, уже допускали то, что она предлагала, но она знала, что я их не придерживаюсь. Познакомься я с Джули и Тэм по отдельности, то, например, кто бы не повстречался мне первым, он был бы только моим любовником. А дела обстояли совсем не так.

Я выпил весь бокал, понимая, что не в состоянии вывести её из этого состояния. И понимая, что она права. Я, наверное, мог взять в любовники почти любого, просто потребовав этого, настолько далеко заходила моя власть.

Но был кое-кто, кто мог вывести её из этого состояния, и этот кое-кто тихо, словно мышка, вошёл в комнату. Не успели мы опомниться, как она подошла от двери и наклонилась, чтобы сказать что-то Мариэтте на ухо. Я увидел её только в последний момент, и меня переполнило ощущение падение.

Тэм слышала всё.

— Что в тебе есть такого интересного? — сказала Тэм.— Что ты считаешь себя даром?

Юная де Виллар чуть не выпрыгнула из своей кожи, пролив вино на кресло, окрасив его в насыщенный красный цвет. Она открыла было рот, чтобы заговорить, но не смогла сформулировать свои мысли. Она выглядела полностью растерянной, застигнутой врасплох.

Тэм тихо забавлялась всем этим, снова выпрямившись и посмотрев на меня.

— Сэм, не надо так сильно волноваться из-за неё, — сказала она. — Я сомневаюсь, что у неё вообще когда-либо был мужчина.

— У меня он был! — ответила Мариэтта, выходя из оцепенения.

— Тогда один мужчина, — знающе продолжила Тэм. — И ты не делила с ним связь, — очередное напоминание, что она была тамассран, у неё была чуйка на подобные вещи.

Мариэтта молча и возмущённо вскинула голову. Тэм попала в самую точку.

Мне показалось, я знаю, на что намекает Тэм.

— Ты хочешь сказать, что она просто втюрилась? — спросил я.

У меня уже успело сложиться впечатление, что Мариэтта была светской львицей, что она бегала по любовникам, как алкоголик по бутылкам. Быть может, я немножко проецирую Джули на неё.

— Именно это я и говорю, — ответила Тэм. — Будь мы в Кун, я бы немедля приказала ей совокупиться с подходящим мужчиной, чтобы излечить её от этого. Именно фрустрация порождает такое поведение.

— Мы не в Кун, ты не можешь мне приказывать, — ответила Мариэтта, вставая. — И я не втюрилась.

Тэм вздохнула, её оценка Мариэтты как раздражающей особы подтвердилась, настолько, что это было видно по её лицу.

— Ты права, я не могу тебе приказывать, — сказала она, — но ты должна разобраться в своих чувствах, прежде чем совершать ошибку, гоняясь за Сэмом. Некоторые гоняются за своей любовью годами, в ущерб своим перспективам, без надежды на всякий прогресса, тратя свою жизнь впустую. Я никому не желаю этого, тем более что я согласна с Сэмом в том, что у тебя есть много качеств, которые сделают другого очень счастливым.

Возражения Мариэтты против Тэм вышли из неё:

— Я благодарю тебя за комплимент, — сказала она, — но я уже всё решила.

Тэм досадливо вздохнула.

— Я не могу тебя разубедить, это я ясно вижу, — сказала Тэм, — я просто не понимаю, почему. На одном Сэме свет клином не сошёлся.

— Почему — я буду делить только с ним, — сказала Мариэтта. — И если на Сэме одном всё не сошлось, почему бы тогда тебе не дать мне забрать его? Ты можешь найти другого.

Мне хватило сполна этого разговора. Он показался мне совершенно детским, излишне драматичным. Я слышал, как кто-то ещё поднимался по лестнице. Наш жаркий разговор стало слишком сложно игнорировать внизу. Я встал.

— Хватит, — сказал я. — Я не желаю того, чтобы за меня дрались. Я не стою того.

Мариэтта открыла рот, чтобы возразить, но Андрас в дверях прочистила горло.

— Надеюсь, я ничему не мешаю, — сказала она, опираясь на свой посох.

— Мешаешь, — ответила я, — но ты вовремя. У нас есть вся нужная нам информация. Пора уходить отсюда.

Для одного дня хватало взрывных сюрпризов, подумал я.

_______________________

Полученные от Хартии разведданные были распределены соответствующим образом. В итоге я решил нанести удары как по местам, указанным Рогиным, так и по тем, которые имелись в файлах Андрас. Поскольку они часто находились рядом друг с другом, никаких изменений в планы вносить не пришлось. Войска собрались. Улицы города были закрыты, перекрыты блокпостами и нашими солдатами.

Мариэтта и Андрас вместе с отрядом рейнджеров отвели наших пленников обратно в Башню Аноры. Мне нужно было немного отстраниться от них обеих из-за их недавних действий, решил я. Мы с Тэм взяли с собой Бетани Хоук и встретились с МакНалти и Велараной на главном перекрёстке. Всё пространство было освещено парящими в воздухе шарами магического света.

Когда мы подошли, было уже за полночь. Другие операции уже начались. Насколько успешно они проходили, я не знал. У нас не было достаточного количества раций. Впрочем, гум гораздо ближе перекрывал любые звуки на расстоянии.

Что же до нашей маленькой группы, то гренадёры расположились неподалеку в боевом порядке, их прикрывали арбалетчики из зданий. Пули сменялись стрелами. Вспышки кремневого замка, грохот огнестрельных копий, запах серы в воздухе... уже плохие новости. Некоторые из наших магов посылали лучи света в темноту, в нависающие над улицей бордели.

— Милорд, — сказал МакНалти при нашем появлении. — Кто-то был предупреждён. Шлюшкина улица была забаррикадирована. Но мы готовы на этой стороны, а горцы — на другой.

Барт не даёт забыть о себе из могилы, подозревал я. Если кто и мог скоординировать сутенёров, так это он, обладая связями как с Хартией, так и с местными. Хотя не то чтобы мы знали точно.

— Видимо, они решили повоевать, — ответил я. — Если они будут продолжать в том же духе, мы не возьмём сегодня много пленных.

— Может, оно и к лучшему, — сказала Страж-Констебль Хоук. — У нас в любом случае не так уж много места в тюрьме для заключенных, — под этим она подразумевала ещё большее количество заключённых, поскольку те, кого мы забрали с Хафтера, всё ещё находились в нашем заключении.

— Они оказали сопротивление, — сказала Тэм, указывая на продолжающуюся перестрелку, — и пытаются убить наших солдат. Теперь они не могут рассчитывать на пощаду.

— Согласен, — сказал я. — На улице есть гражданские?

— Таких не видели, — сказала Веларана.

— Тогда используйте артиллерию, — приказал я. — Две пушки, один залп картечью, сосредоточенный огонь. Мы же не хотим задеть горцев на другой стороне. Это должно расфигачить их баррикады, не убив кучу народу внутри, — или вообще кого-нибудь. Всё было сделано из камня или кирпича.

— Есть, милорд, — отчеканила Веларана и направилась к усмирённым артиллеристам, чтобы передать им приказ. Хоук пошла вместе с ней, ради наблюдения.

Вскоре артиллеристы переместили орудия на позицию прямо перед Шлюшкиной Аллеи напротив баррикад из столов, стульев и вырванных дверей. Лучники начали концентрировать огонь на новой угрозе, но Веларана и Хоук в тандеме ставили магические барьеры, предотвращая залпы стрел. Всё было выполнено безупречно.

Однако, мои мысли, видимо, всё ещё были частично в другом месте.

— Не волнуйтесь, — сказал МакНалти. — Мы прорвёмся, разберёмся с ними всеми.

Я увидел, что он смотрит на меня с беспокойством.

— Я разве выгляжу настолько встревоженным? — взбрыкнул я. — Извини.

— Вас что-то ещё беспокоит, сэр? — спросил МакНалти.

Тэм бросил на меня многозначительный взгляд. Подталкивая меня заговорить. И я не смог удержаться.

— Сейчас вообще не время... но какого чёрта, — сказал я. — У меня проблема с женщинами.

Брови МакНалти поднялись так высоко, как только могли.

— Какая проблема?

— Я не понимаю, что у них иногда происходит в головах, — сказал я. — Без обид, Тэм.

— Хорошо, — ответила Тэм. — Ты говоришь правду. Мужчин тоже часто трудно понять.

На широком рту МакНалти заиграла гаденькая улыбка.

— А вы не думали попробовать мужчин? — пошутил он. — С ними гораздо проще, — его личные предпочтения давно были известны мне.

— После сегодняшнего, — невозмутимо сказал я, — я реально начинаю задумываться над этим.

Генерал гренадёров от души рассмеялся в ответ, и Тэм позволила себе присоединиться к нему. Пока его не прервал развивающийся бой.

Две пушки перед баррикадами взревели, наполнив воздух свистом картечных выстрелов. Сразу после этого раздался треск и звон, когда свинцовые шарики ударились о камни и стены и срикошетили от них. Баррикады исчезли, словно их снесло ураганом, а стоявшие за ними бандиты превратились в кровавую кашу.

Гренадёрские лейтенанты, не теряя времени, повели свои взводы вперёд. Эхо криков с улиц свидетельствовало о массовой панике в рядах сутенёров и их наёмников: в первом же попавшемся борделе дверь была выбита прикладами огнестрельных копий, а в окна, где оставались немногие храбрые лучники, были посланы новые залпы. Гранаты не кидали — ими могли задеть тех, кого мы пытались спасти.

— Похоже, мы побеждаем, — сказал я. — И твои войска идеально следуют правилам ведения боя, — в чём в подобном бою никогда нельзя быть уверенным заранее.

— Никаких гранат в борделях, — подтвердил он.

— Отлично, — сказал я. — Будем надеяться, что крысы побегут в туннели и угодят прямо в лапы шевалье полковника де Виллар.

— Она наверняка только и ждёт этого, — сказала Тэм.

Так оно и было. В итоге Луиза захватила не менее пятидесяти человек, бежавших ночью по туннелям за город.

Налёты на убежища заканчивались гибелью почти каждого второго человека из имевшихся у нас в списке, а также ряда подозрительных лиц, которых там не было. Те, кто не имел быстрого доступа к туннелям, так же быстро вставали на бой, не веря в то, что в случае захвата они могут остаться в живых. Довольно проницательно с их стороны, учитывая, что Хартия передаст нам все необходимые документы, чтобы вздёрнуть их на плахе по любому обвинению. Тем не менее, живыми их поймали в достаточных количествах, чтобы я мог подготовить запланированный трибунал.

Несколько человек сбежали, и мы безрезультатно рыскали по улицам города в их поисках. Возможно, они сбежали в первую же ночь, предчувствуя грядущее и не желая пробовать лезть в толстые кошельки наших солдат. Другие определённо остались, просто они умели прятаться гораздо лучше остальных.

Когда я вернулся в свою постель в Башне Аноры, было уже раннее утро, я устал как морально, так и физически. Как только моя голова коснулась подушки, я заснул в одежде и броне, в которых провёл всю ночь.