Их большая тайна (гет)

Незаметно в Камелот пришли холода. За многочисленными хлопотами Мерлин едва не пропустил первый снег, и теперь, словно ребенок, радовался тому, как он пролетает крупными хлопьями и мягко ложится на мостовую и крыши, укрывая их своим пушистым покровом. Разрушенная саксами часть Нижнего города восстанавливалась очень быстро — дома и рыночную площадь отстраивали всем миром, а потому обновленные улицы становились краше прежнего. Мерлин как раз проходил мимо одной из таких оживленных строек, когда до него донесся недовольный возглас:

— Эй, поосторожнее!

Он обернулся и увидел, как Персиваль, натужившись, несет на плечах сразу два огромных бревна. Таких огромных, что другой с трудом поднял бы одно. Гвейн шел позади и пытался поддерживать его ношу с одного конца, не столько помогая, сколько мешая.

— Тебе обязательно выпендриваться? — ворчал он на великана. — Учти, если ты сломаешь себе спину, я не понесу тебя к Гаюсу! Даже вдвоем с Элианом мы тебя не донесем.

— Так быстрее, чем таскать по одному, — сквозь зубы пропыхтел Персиваль. — А ты бы лучше помалкивал и держал покрепче.

Мерлин не сдержал улыбки.

— Может, вам помочь? — спросил он, подходя ближе.

— Если только ты сделаешь так, что бревна начнут ходить сами, — усмехнулся Гвейн. — Хотя, зная тебя, Мерлин, я бы не удивился.

Мерлин хитро прищурился. Он бросил взгляд на лежащую неподалеку груду досок, которые ждали своей очереди, и тихо произнес несколько слов на древнем языке. Доски дрогнули, приподнялись в воздух и, аккуратно выстроившись цепочкой, сами собой поплыли к строящейся стене. Там они ровно легли одна к одной, как будто их укладывала невидимая рука опытного мастера.

Гвейн присвистнул:

— Вот это я понимаю — помощь!

Он так увлекся зрелищем, что бревно, которое он поддерживал, опасно качнулось и чуть не ударило его по голове. Взмах руки Мерлина остановил тяжелую древесину и не дал ей повстречаться с темечком Гвейна.

— Я же сказал, осторожнее! — буркнул Персиваль и аккуратно опустил бревна на землю. — Спасибо, Мерлин! Не хочешь остаться и поработать с нами?

— А потом оставайся выпить кружечку хорошего эля за счет заведения, — подмигнув, добавил Гвейн.

— Не могу — спешу к Артуру, — ответил чародей. — Полагаю, он запретит мне вмешиваться в ход строительства. Скажет, что я отбираю работу у честных каменщиков.

— Ну, если честные каменщики будут работать с твоей скоростью, — Персиваль усмехнулся, смахивая пот со лба, — город будет восстановлен уже к завтрашнему утру.

Мерлин рассмеялся. Он мог свободно колдовать на улицах Камелота и видеть улыбки друзей — это ли не чудо?

А вот Артур не мог похвастаться столь же благоприятным расположением духа. Он сидел в своих покоях, обложившись бумагами, и смерил Мерлина неласковым взглядом, едва тот ступил через порог.

— Ты помнишь, какой сегодня день, Мерлин?

— Э-э… первый день зимы, кажется? — уточнил маг осторожно, стараясь не навлечь на себя гнев его величества. И, судя по выражению лица Артура, это у него не вышло.

— Сегодня первое заседание Совета по магии! — с раздражением воскликнул он. — Я рассчитывал, что ты поможешь мне подготовиться, а ты ходишь полдня неизвестно где. Ты видишь, сколько у меня работы? — Артур потряс какими-то сметами. — Я не ты, Мерлин, я не могу все делать щелчком пальцев.

Мерлин удивился тому, как он мог забыть про такое значимое событие. Совет по магии Артур учредил первым же указом после своей коронации, рассчитывая таким образом успокоить взбудораженный народ и лордов. Многие по-прежнему не доверяли колдовству, а Совет, по задумке Артура, должен был стать контролирующим органом. Так король давал понять подданным, что в его руках находится все, что связано с магией, и бояться нечего. Впрочем, он сам испытывал своего рода растерянность перед новыми обстоятельствами — Мерлин прекрасно видел его смятение, прячущееся за гневом и колкими замечаниями.

— Что тебя беспокоит, Артур? — спросил он по-дружески участливо.

Артур отложил бумаги, вздохнул и откинулся в кресле, устало потерев виски.

— Народ недоволен, Мерлин. Простой землепашец боится, что его сосед, умеющий колдовать, вырастит урожай втрое больше, а он останется ни с чем. Врач, который не владеет заклинаниями, будет уступать тому, кто наделен даром целительства. Никто не будет покупать у простого кузнеца топоры и мечи, когда есть оружие, выкованное с помощью волшебства. И я беспокоюсь, Мерлин… — он снова вздохнул. — Я беспокоюсь, не открыли ли мы бездонный ящик с проблемами.

Мерлин покачал головой.

— Я понимаю ваши сомнения, сир. Но магия существовала задолго до Великой чистки. Маги и обычные люди жили бок о бок, и всем хватало места.

— Да, но прошло столько времени, что никто уже толком не помнит, как это было, — возразил Артур. — К тому же, магия находилась в сильном упадке, если верить рассказам Гаюса. Нельзя допустить, чтобы все снова погрузилось в хаос.

Он замолчал ненадолго, а затем добавил:

— В конце месяца празднуется Модранихт. Гвиневра предложила устроить большой пир и пригласить на него друидов в знак примирения. Она сказала, так жители Камелота смогут увидеть, что магия — это не страшно, а друиды поймут, что мы настроены мирно. Бедняги все еще прячутся в лесах, думая, что Камелот ведет на них охоту.

— Это прекрасная идея! — обрадовался Мерлин. — Гвен очень мудра.

— Да, я тоже так думаю, — улыбнулся Артур и продолжил: — А кроме того, нельзя забывать о политике. Я долго разговаривал с Эйрвином перед его отъездом — Немет готов узаконить магию вслед за Камелотом, и я доверяю ему, но будут ли так же честны остальные? Если магию начнут использовать как оружие на войне, нас будут ждать тяжелые времена. Я взял на себя большую ответственность, Мерлин. Впрочем, — он усмехнулся, — не в каждом королевстве есть заточенный в подземелье дракон.

— Как раз о драконе я хотел поговорить с тобой, Артур, — посерьезнел Мерлин.

Артур с удивлением пожал плечами.

— Говори, я слушаю.

Мерлин на секунду отвел взгляд. Говорить о драконе ему было непросто, однако долг есть долг. Мерлин чувствовал себя кем-то вроде единственного его заступника — если, конечно, могущественное тысячелетнее существо нуждалось в заступничестве. А дракон нуждался.

— Дракона необходимо отпустить, — выпалил он на одном дыхании.

Артур вытаращился на него с таким лицом, будто ему только что предложили поджечь замок.

— Ты спятил, Мерлин? Выпустить на волю огромного огнедышащего зверя, который может летать? Похоже, ты совсем не понимаешь, о чем говоришь!

— Я понимаю! Я дал ему слово, что он получит свободу.

Артур всплеснул руками.

— Час от часу не легче! И когда же ты успел сделать эту глупость?

— Давно, — тихо ответил Мерлин. — Задолго до того, как ты стал королем.

— Опять твои секреты, — ворчливо заметил Артур. — Ладно, выкладывай все с самого начала. Я не хочу упустить ни одной детали.

Глубоко вздохнув, Мерлин начал:

— Дракон был тем, кто рассказал мне о моем предназначении и твоей великой судьбе. Он много раз помогал мне защищать Камелот от тех, кто хотел его погибели. Экскалибур, меч, которым твой отец победил Тристана де Буа, а ты сразил аспида, был закален в его дыхании.

Слова внезапно застряли у него в горле. Артур пытливо посмотрел на него, удивленный этой заминкой.

— Продолжай, Мерлин.

— Дело в том, что… я во многом был с ним не согласен. Прежде чем освободить дракона, нужно убедиться, что он действительно не опасен.

Артур задумчиво качал головой, слушая мага. В конце концов, хорошенько пораскинув умом, он дал ответ:

— Я понимаю твою привязанность к нему, но не могу отпустить дракона на волю ни при каких условиях. Это исключено.

— Что?.. — опешил Мерлин. — Как ты можешь говорить так? Он живой! Дракон не какой-то питомец, он не забава, не оружие! Двадцать лет он провел на цепи и заслуживает свободы не меньше, чем каждый из нас!

— Я король, Мерлин! — осадил его Артур. — Драконы опасны. Если что-то случится и пострадают люди, за это буду отвечать я и только я! Я не могу подвергать риску целое королевство ради одной твоей просьбы.

— Хорошо, — ответил чародей спокойно, но с какой-то несвойственной ему прохладцей в голосе. — Вы позволите мне идти, милорд?

— Куда ты собрался?

— Мне тоже нужно подготовиться к совету.

Артур с досадой махнул рукой.

— Ступай, Мерлин. У меня от тебя зубы разболелись.

Мерлин поклонился и направился к выходу.

— Мерлин! — окликнул его король предостерегающим тоном.

— Да, сир?

— Если ты попытаешься что-нибудь предпринять без моего ведома…

— Не беспокойся, Артур, — ответил Мерлин уже мягче. — Я не сделаю ничего, что могло бы навредить Камелоту.

Снаружи от двери испуганно отпрянула Моргана. Случайно став свидетельницей их спора, она намеренно осталась в укрытии и жадно вслушивалась в каждое слово, доносящееся из покоев брата. Моргана ничего не могла с собой поделать — эта сцена так разволновала ее, что она едва ли задумывалась о благородности своих действий.

Она прижалась спиной к холодной стене, надеясь, что ее не заметят. Мерлин вышел из покоев и пошел куда-то, не оглядываясь по сторонам — в противном случае он непременно бы ее увидел. Он выглядел расстроенным, и Моргана интуитивно поняла, куда теперь он может направляться. У нее не осталось сомнений, что Мерлин связан с драконом таинственными узами, и эти узы намного крепче тех, что когда-то связывали его с ней. Возможно, Мерлин вообще ни с кем не был связан так, как с драконом. К горлу подступил ком — всколыхнувшаяся обида душила ее, и Моргана приняла решение: она выяснит всю правду сейчас или никогда.

Бесшумной тенью она следовала за ним по замку. «Только бы он действительно шел к дракону!» — молилась Моргана про себя. Для нее это был шанс увидеть и услышать древнее магическое существо, чьи пророчества терзали ее ум и сердце. Она ни за что не отважилась бы спуститься к нему в подземелье одна, а попросить Мерлина сопроводить ее Моргане не позволяла гордость.

Мерлин спустился в темницу. С помощью нехитрого трюка он отвлек внимание стражников, и пока те ходили разбираться, что за стуки слышатся в дальнем коридоре, спокойно прошел в подземелье через полуоткрытые ворота. Очевидно, он делал так не раз и не два. Моргана, держась на некотором расстоянии, успела проскользнуть за ним. Она не стала брать себе факел — Мерлин заметил бы его отсвет, поэтому пришлось довольствоваться тем тусклым освещением, которое давал огонь его в руке.

Моргана благодарила небо за то, что в этот день надела мягкие туфли на плоской подошве. Она ступала очень осторожно и ужасно боялась поскользнуться на влажных ступенях. Впервые она оказалась в этом жутком месте, рассказы о котором слышала еще в детстве. Стены по бокам от лестницы были украшены какими-то древними барельефами с королями и диковинной магической живностью, но Моргана не обращала на них внимания и следила лишь за Мерлином, который чувствовал себя в мрачном подземелье как рыба в воде. К счастью, далеко идти не пришлось — первый же поворот туннеля вел к отверстию в стене, куда и свернул Мерлин.

Моргана осторожно заглянула внутрь — изогнутый ход вел вглубь скалы. Пробивающийся наружу слабый свет свидетельствовал о том, что за поворотом пролегает пещера с естественным освещением, о размерах которой можно было только догадываться. Вдруг тишину нарушил странный шум, похожий на дуновение ветра. Это было дыхание дракона. Его голос гулко прокатился по пещере — он был словно человеческий, певучий, а не громоподобный, как представляла себе Моргана.

— Ты пришел, Мерлин, — говорил дракон. — Я уже перестал ждать.

— Я не мог забыть про тебя, — отвечал ему Мерлин. Моргана четко слышала каждое слово, но не решалась взглянуть воочию. — Я дал слово, что отпущу тебя на свободу, когда магия вернется в Камелот.

— И что же ты имеешь сообщить мне, юный чародей?

— Это случилось, — с гордостью произнес Мерлин. — Артур стал королем и принял магию.

— Это значит, что ты наконец пришел выполнить свое обещание?

Мерлин молчал. Моргана чувствовала его внутреннюю борьбу, но сострадания не испытывала — от того, что она могла услышать, зависело, разочаруется она в нем окончательно или…

— Сейчас я не могу сделать этого, — признался Мерлин дракону. — Мне жаль. Артур принял магию, но он по-прежнему не доверяет ей. Он считает тебя угрозой для Камелота.

К удивлению Морганы, дракон беззлобно рассмеялся.

— Я говорил тебе, Мерлин, Артур твоя судьба. Его восшествие на трон не означает конец твоих дел, а лишь знаменует их начало. Только ты можешь помочь ему довериться магии.

— Это не так. Заслуга Морганы больше моей — если бы не она, ничего бы не изменилось.

Своими словами Мерлин вызвал его гнев.

— Твоя ошибка чудовищна! — взвился дракон, хлопая крыльями, как у гигантской летучей мыши. — Сколько раз я должен предупреждать тебя о ней? Ведьме не место рядом с Артуром!

— Сколько раз я должен просить тебя не называть ее так? — не остался в долгу Мерлин. — За то, что Утер сделал с ней, она могла ему отомстить, и она имела на это полное право, но она поступила благородно, потому что Моргана благородна и сильна духом. Ее храбрость вернула магию в Камелот — ее и ничья больше! Не смей говорить, что она недостойна быть рядом с Артуром, потому что это самая отвратительная ложь, в которую я никогда не поверю!

— Если ты так доверяешь ведьме, тогда спроси ее, что она сейчас делает за твоей спиной, притаившись, как воровка!

У Морганы на секунду потемнело в глазах — прозорливый дракон перехитрил ее, и теперь она в самом деле чувствовала себя подобно вору, пойманному на краже. Еле держась на ногах, она вышла из своего укрытия.

— Моргана? — обернувшись, удивленно пробормотал Мерлин.

Он стоял с факелом на небольшом гладком выступе над пропастью. Внутри действительно была пещера настолько огромная, что взгляд терялся в ее сводах, и было невозможно представить, как замок может стоять на чем-то столь монструозном. Однако ее размеры поразили Моргану не так сильно, как горящие яростью янтарные глаза Великого дракона.

— Как посмела ты явиться сюда без приглашения? — прогрохотал его голос.

Мерлин подошел к ней, оцепеневшей, твердо взял за руку и загородил собой.

— Тебе лучше оставить ее в покое, — сказал он угрожающе.

В его голосе появилось что-то властное, мощное, как стихия, и грозное, чего раньше Моргана никогда не слышала. Если он — Эмрис, то сейчас она видела перед собой Эмриса. Того, чья сила могла карать или спасать. Она больше не боялась его, и сердце от этого осознания затрепетало волнительно и сладко.

— Знаешь ли ты, Мерлин, что даже прикованный к этой скале я обладаю достаточной силой, чтобы разрушить Камелот? — ответил дракон. — Я не сделал этого до сих пор только потому, что это не принесло бы мне свободы.

— Так вот как ты заботишься об исполнении пророчества о Великом Альбионе? — усмехнулся Мерлин.

— Если ты не избавишься от ведьмы, никакого Альбиона не будет. Рано или поздно она узурпирует трон, а Камелот с ведьмой на троне годится только на то, чтобы его сжечь.

— Тогда ты останешься здесь навечно!

— Мерлин!!! — дракон утробно взревел.

Оглушительный рев сотряс пещеру. Сверху градом посыпались камни. Скала под ногами задрожала и пошла трещинами.

— Мерлин! — испуганно вскрикнула Моргана.

От страха она не могла пошевелиться, и лишь когда Мерлин схватил ее в охапку и потащил за собой, сумела побежать. Площадка, на которой они только что стояли, наполовину обрушилась в бездну, а узкий проход в скале едва не стал их гробницей.

— Все хорошо, все хорошо, все позади, — шептал Мерлин после, вытирая своим шейным платком кровь с ее лба. — Он просто пытался напугать нас.

Моргану трясло. Она даже не заметила, как острый камень оцарапал ее голову, и если бы не заботливые руки Мерлина, наверное, истекла бы кровью.

— Это закончилось? — спросила она пересохшим ртом.

— Да. Я надеюсь. Да.

— Это я виновата…

— Не думай об этом. Идем отсюда.

Одной рукой он обнял ее за плечи, в другую взял факел и повел ее наверх, прочь из жуткого полуобвалившегося подземелья.

* * *

Внезапные подземные толчки напугали жителей Камелота. Артур срочно собрал всех в зале совета, где Мерлину пришлось сознаться в своем визите к дракону. Он, однако, умолчал о причастности к этой истории Морганы, но ссадина на ее голове выглядела более чем красноречиво, так что Артур, вероятно, догадался о многом. Вопреки опасениям Мерлина, он не разозлился, а выслушал все терпеливо от начала и до конца.

— Вы были правы, сир, дракона нельзя выпускать, — подытожил маг. — Он одержим ненавистью, и последствия могут быть ужасными.

— Я не знал, что драконы могут устраивать землетрясения, — сказал Артур, с тревогой поглядывая на несколько новых трещин на сводах потолка. — Если мы не разберемся с этим как можно скорее, он сравняет замок с землей. Но и выпускать его из пещеры — это самоубийство.

Гаюс, который все это время стоял чуть в стороне, выступил вперед с предложением.

— Я вижу единственный выход, ваше величество. Нужен повелитель драконов.

Артур задумался.

— От своего отца я слышал, что все повелители драконов мертвы, — с сомнением проговорил он.

— Не все. Я лично помог одному из них спастись двадцать лет назад, — признался Гаюс. — Его имя Балинор.

Услышав это имя, Мерлин испытал странное, смутное чувство, как будто речь шла о ком-то, кого он знал раньше. Но он был уверен, что никогда не встречался с повелителями драконов.

— И где же нам искать Балинора? — спросил король.

— О нем ничего не слышно много лет, но предположительно он живет в царстве Сенреда.

— Нет, мы не можем так рисковать, — удрученно покачал головой Артур. — По договору, заключенному с Сенредом, рыцари Камелота не имеют права ступать на его землю. Нарушение этого соглашения повлечет за собой новую войну.

— Кто сказал, что на поиски нужно отправлять рыцарей? — вмешался Мерлин. — Я не рыцарь, более того, я сам оттуда родом. Я знаю многие деревни и города — кто-то наверняка слышал о Балиноре или видел его.

— Сколько деревень ты объедешь, Мерлин, прежде чем узнаешь хоть что-нибудь полезное? — нахмурился Артур. — Может быть, Балинор давно мертв, и эта поездка будет напрасной.

— Я попробую помочь, — вдруг предложила Моргана. — У меня дар прорицательницы. Если я могу видеть будущее, смогу увидеть и настоящее.

Идея показалась Артуру заманчивой.

— Что ты думаешь об этом, Гаюс? — спросил он.

— Полагаю, это возможно, сир, — ответил лекарь. — Жрицы из Галхеи прозревали не только будущее, но и настоящее. Но этот навык требовал долгих лет тренировок.

— Сама Верховная жрица благословила меня, — уверенно произнесла Моргана. — Она передала мне свой титул не просто так, я обязана попытаться узнать, где сейчас Балинор.

Мерлин встревожился:

— Ты никогда не делала подобного. Осознанные видения это не сны.

— Это мой долг, Мерлин, — ответила она ему на удивление нежно. — В том, что сегодня произошло, есть моя вина, и я хочу исправить это.

Артур долго молчал, нервно постукивая пальцами по подлокотнику трона.

— Моргана права, — сказал он наконец. — Если есть шанс узнать, где находится повелитель драконов, им нужно воспользоваться. Только под присмотром Гаюса.

— Я подготовлю все необходимое, — кивнул Гаюс.

— Сразу сообщайте мне, если что-то пойдет не так. Мерлин, я рассчитываю на твою бдительность — у меня всего одна сестра, и я не хочу, чтобы она пострадала.

— Да, сир, я буду рядом, — пообещал Мерлин.

— Тогда ступайте. Будь осторожна, Моргана, — заботливо добавил Артур.

Втроем они направились в покои лекаря. Гаюс шаркающей, но довольно бодрой походкой шел чуть впереди, Мерлин — рядом с Морганой, не смея касаться ее, но и не отставая ни на шаг. Она была глубоко погружена в свои мысли и молчала на протяжении всего пути.

Когда они вошли, Гаюс первым делом нацепил очки и подошел к шкафчику с глиняными банками, предназначенными для мелко истолченных высушенных трав, и стеклянными бутылочками для растворов и настоек.

— Посмотрим, что тут найдется, — пробормотал он, открывая дверцу.

— Что я должна делать, Гаюс? — с живым интересом спросила Моргана.

— Дайте мне минуту, я все объясню, — ответил лекарь, перебирая емкости и внимательно вглядываясь в выцветшие метки. — Можете подождать у стола.

Мерлин и Моргана послушно отошли к столу. Гаюс будто нарочно растягивал время: гремел склянками, нюхал их содержимое, вздыхал, а затем взял с полки толстый справочник и принялся листать его нарочито долго.

— Мы можем… поговорить наедине? — шепотом спросила Моргана.

Мерлин бросил взгляд на Гаюса. Убедившись, что тот достаточно занят, чтобы не заметить их короткой отлучки, он ответил:

— Да, идем в мою комнату.

Он пропустил ее вперед и приоткрыл для нее дверь в свое скромное жилище. Моргана медленно вошла внутрь и огляделась так, словно впервые видела и этот низкий потолок, и голые стены, и стопки книг, и огарок свечи у изголовья кровати, и маленькое окно с мутным стеклом.

— О чем ты хотела поговорить, Моргана?

Она замялась, смущенно перебирая пальцами край своего длинного рукава.

— Мерлин, там, в пещере… Я все слышала.

— Да, — с горечью подтвердил Мерлин. — Я знаю.

Моргана подняла на него глаза, полные невысказанной боли. Она могла бы вообще ничего больше не говорить — в них было все и даже больше.

— Я все поняла. Ты хотел защитить меня, а я считала тебя предателем. Постой, позволь мне сказать до конца, — остановила она Мерлина, едва из его груди вырвался вздох. В ее голосе больше не звучала обида, а только особая, чувственная теплота. — Я не знала, что ты один несешь на своих плечах такой тяжелый груз. Все это так ужасно — эти злые пророчества могут свести с ума. Но ты…

Моргана сделала осторожный шаг, затем — еще один, будто прося разрешения приблизиться. Мерлин смотрел на нее, завороженный ее взглядом, и не мог вымолвить ни слова. Его тяжелое дыхание было единственным звуком в комнате, когда Моргана положила руку ему на грудь.

— Но ты поверил в меня, — говорила она нежным, сокровенным шепотом. — Тебе говорили, что я ведьма, что я опасна, а ты учил меня магии и рисковал своей жизнью из-за меня. Ты любил меня… И я отвечу тебе тем же. Мне все равно, что нам предначертано. Я хочу верить тебе, я…

Шепот перешел в тихий страстный вздох, когда Мерлин наклонился к ней достаточно близко, чтобы коснуться губами. Пальцами она прошлась по краю воротника его туники, едва задевая кожу, легко царапнула ногтями шею и положила руку ему на затылок, притягивая для поцелуя. Его руки сами нашли ее талию, и все случилось так стремительно, так жадно и безрассудно, как будто это был последний поцелуй в их жизни.

Гаюс прочистил горло в дверях, заставив позабывшую обо всем на свете счастливую парочку смущенно отпрянуть друг от друга.

— Я понимаю, что вы очень заняты, — с комично серьезным выражением лица произнес он. — Но кто-нибудь здесь еще интересуется ритуалом?