Гарри Поттер и внутренний голос (джен)

Я послал домовика предупредить лорда Люциуса, что ненадолго отлучусь в Лондон, вызвал Дадли и велел перенести себя на Косую аллею.

Был ранний вечер, накрапывал дождь, народу на улице было мало. Я зашёл в кафе. Здесь, как и всегда, уютно горел камин, а за столиками сидели несколько магов и ведьм.

Я только собирался уточнить у хозяина, не снял ли Невилл комнату, как тот схватил меня руку и потащил прочь.

Мы стояли под темнеющим небом, а дождик моросил нам на головы.

— Я сбежал из дома.

Невилл выглядел взъерошенным, но решительным.

— Тебе есть где и на что жить?

Я не мог забыть угрожаюшее письмо леди Августы, но пугать друга не хотелось.

— Да. В «детском сейфе» должны быть деньги на обучение. Все маги заводят такой, когда рождаются дети.

— Их могут у тебя отобрать?

Невилл пожал плечами:

— Сходишь со мной в банк?

И мы пошли. Я ждал его, сидя в кресле в холле. Минуты текли медленно. Может быть, мне пока заняться своими делами?

У ближайшего гоблина я уточнил, кто может меня принять, и вскоре сидел напротив знакомого поверенного.

— Я прошёл ритуал первого совершеннолетия.

— Поздравляю, наследник Поттер. Вы старший мужчина в роду?

— Единственный. Когда наследник получает статус главы рода?

— Либо после истинного совершеннолетия, либо после процедуры эмансипации.

Слово было знакомым.

— Я не уверен, что понимаю.

— Вас должны официально, юридически признать истинным совершеннолетним. Вы должны доказать, что имеете жилье, работу или что в состоянии разумно инвестировать имеющиеся средства. Одним словом, можете обеспечивать себя, заботиться о себе и учитывать интересы рода.

— Понял.

— Мы храним для вас кольцо наследника.

Мне вручили шкатулку с двумя перстнями. Один я надел на палец, второй гоблин забрал назад.

— Вам доступны средства на содержание дома в разумных пределах, но не более 5% всех денежных сумм либо не более 50% от сумм, зарабатанных вами лично.

Тут я сообразил, как мало знаю о «детских» сейфах, и задал соответствующий вопрос. В ответ гоблин задал свой:

— Как поживает мистер Квиррелл?

— Ему лучше, — лаконично отвечал я. — Этим летом мы ездили отдыхать.

— Мы наслышаны. Как и то, что у мистера Квиррелла нашли контрабанду и посадили в тюрьму, откуда он исчез.

— С ним грубо обошлись, и ему пришлось воспользоваться портключом.

— А контрабанда?

— Не имеет никакого отношения к банку Гринготтс.

— Допустим. Мы не имеем претензий ни к вам, ни к мистеру Квирреллу, но мой вопрос имеет иную причину. Вы теперь считаетесь взрослым, поэтому у мистера шКвиррелла больше нет статуса вашего опекуна.

— О. Понятно. И что это меняет?

— Всё меняет. Вы не должны больше платить ему. 3000 галлеонов в год — очень большие деньги.

Я задумался.

— А если я больше не опекаемый, могу ли я сам стать опекуном?

— Можете. Хотите взять мистера Квиррелла на поруки?

— Возможно. Я ещё об этом не думал. Так что там с «детским» сейфом?

— У вас нет детей, мистер Поттер.

— Временно нет. Но мне нужно знать, что это такое и смогу ли я распоряжаться деньгами своего ребёнка?

* * *

Невилл уже ждал меня. Судя по напряжённой физиономии, новости были неважными.

— Бабушка написала в банк, что прекращает выплаты на моё содержание. В моем «детском» сейфе практически пусто. Оказалось, там никогда не было крупной суммы, как делают обычно, чтобы защитить ребенка от неожиданностей, так как счет — именной, целевой, снять оттуда деньги можно лишь на оплату нужд самого ребёнка. Бабушка поступила иначе. Она ежегодно перечисляла туда небольшую сумму, чтобы хватило на обучение в течение одного года. Она объяснила в банке, как много пришлось платить за лечение отца, и приняла решение не выделять внуку долю в наследстве, а подкладывать деньги постепенно. Это необычно, но не запрещено

Я не находил слов.

— Во всяком случае, за четвёртый год обучения в Хогвартсе уже уплачено, — говорил Невилл. — Мне нужно как-то продержаться пару недель до школы.

— А что дальше? Ты закончишь 4 курс. Если вы не помиритесь, платить за пятый курс тебе будет нечем.

— Пойду работать. Я не белоручка. Постараюсь найти место у кого-нибудь, кто выращивает магические растения.

— Невилл, — серьёзно сказал я, — подумай. Может, ты погорячился и проще вернуться?

Он улыбнулся.

— Думаю, не стоит. Иногда слова это просто набор звуков, а иногда — орудие. Она наговорила много всего. Обо мне. О маме. Я не могу этого повторить и не могу простить. Так что... Если тебе не захочется возиться со мной, я пойму.

— Глупости. Идём.

* * *

Коттедж Боунсов по-прежнему сиял яркими окнами. Я провёл Невилла в свою комнату и отправился предупредить леди Анну, что на две недели в её доме поселится второй жилец. Комната была оплачена вперед, со столом, так что материальных затруднений быть не могло.

— Хорошо, Гарри, конечно. Если ты хочешь, в твоей комнате может пожить мистер Лонгботтом.

— Благодарю, леди Анна. Он отличный герболог, можете смело доверить ему свой сад.

— Но почему он не дома?

— Парень ушёл оттуда. Леди Анна, такое не скроешь. Но с Невиллом на эту тему не заговаривайте. Захочет, расскажет сам.

* * *

Малфоям я ничего не сказал. Дело их не касалось, а поощрять любопытство было противно. Но на следующий день в мэноре появился мой домашний эльф Рамзи с сообщением, что в Поттер-касл прибыла леди Лонгботтом и пытается войти.

— Рамзи, в доме без хозяина ей делать нечего, так что внутрь не пускай.

Леди явилась в Малфой-мэнор через час. Очень удивлённый Люциус велел проводить её в кабинет, куда позже пригласил и меня.

Леди Нарцисса и Драко с Асторией уже были там. Я вежливо поздоровался и спокойно уселся, ожидая вопросов.

— Где Невилл? — сходу рявкнула леди Августа.

— Не знаю.

Я действительно не знал. Невилл мог быть в одной из комнат коттеджа Боунсов, мог быть в саду или где-то ещё.

— Он в твоём доме?

— Нет.

— Он здесь, в Малфой-мэноре?

— Не знаю. Я его не видел.

Разъярённая леди обернулась к Малфоям.

— Я писала Поттеру, что мой внук ушёл из дома. Предупреждала, чтоб не помогал ему. А в ответ получила, что Поттер поступит сообразно своей совести и родовой чести.

— Верно. Я так написал.

Малфои с интересом разглядывали и меня, и старую даму.

— Вы виделись? — настаивала леди Августа.

— Да. Вчера он попросил сопроводить его в банк.

Леди вдруг осеклась и смолкла. На бледных щеках проступили пятна румянца.

— И что же узнал мистер Лонгботтом в банке? — небрежно поинтересовалась леди Нарцисса.

— О, ничего особенного. Только то, что леди Лонгботтом оставила его совершенно без средств. Даже детский сейф пуст.

— Он заслужил! — взвизгнула леди Августа.

— Чем? — позволил себе не согласиться я. —Тем, что ожидал статуса наследника, но ему было отказано? Он сказал, что единственный дееспособный мужчина в роду.

— Это так, — кивнул Малфой.

— Я хотела передать род его сыну! Невилл должен был всего-то слушаться старших! У самого Поттера дед поступил точно так же, сохранив для Гарри наследство. Ты не рад?

— Рад. Я горжусь мудростью моего деда.

— Вот видишь!

— Потому что он не оставлял ни моего отца, ни мать без гроша. Отец стал наследником в четырнадцать. Спокойно закончил школу, нашёл работу. У них был свой дом в Годриковой впадине и вполне достойный доход.

Леди Лонгботтом решила, что сравнение не в её пользу, и вернулсь к тому, зачем пришла.

— Где Невилл? Что он собирается делать?

— Он в раздумьях. Последнее, что он сказал мне, что будет искать работу.

На несколько минут воцарилась тишина. Нарцисса переглянулась с мужем и подняла бровь.

— Леди Августа... Не знаю, конечно, что у вас произошло на самом деле, но вы опытный маг. Возможно, слишком опытный. Ваш конфликт с внуком с точки зрения родовой магии выглядит некрасиво. Вы опекун внука?

— Что?

Леди Лонгботтом вдруг встала и направилась к камину, выговаривая на ходу:

— Гарри, я очень в тебе разочарована.

— Я тоже не ожидал такого от вас, мэм.

Оставшись одни, мы перебрались в гостиную и удобно расположились в креслах рядом с небольшими столиками. Эльфы подали чай и легкие закуски.

— Отец Невилла жив, но вряд ли поправится, — сказал Люциус. — Леди Августа вила из сына верёвки. Я помню этот скандал. Чтобы содержать семью, Фрэнк Лонгботтом пошёл служить в одну полулегальную политизированную организацию. Когда Невилл подрос, туда же устроилась и его мать Алиса. За ребёнком приглядывал домашний эльф. А когда родители в одной из стычек пострадали, Августа взяла внука себе.

— Невиллу будет тяжело, — покачал я головой. — Он не привык обходиться малым и отказывать себе в необходимом.

— Научится, — отмахнулся Драко. — Это не так трудно.

* * *

Последнюю неделю августа я решил прожить в родовом доме. Бродил по комнатам, исследовал цокольный этаж и подвал, чего не успел сделать в июле. Залез на чердак. Складывалось впечатление, что дом строился для семьи со слугами-людьми. Я нашел несколько очень скудно обставленных спален, столовую-гостиную в полуподвальном помещении, добротную мебель безо всякой отделки.

Ритуальный зал я посещал ежедневно. Гладил алтарный камень, резал ладонь и орошал гладкую поверхность кровью. Мне нравилось смотреть, как она начинает тихонько светиться, а тело охватывает тепло и покой.

Вокруг поместья всё заросло сорным кустарником и травой. Я нашёл тропинку, по которой прибыли мы со Снейпом. Антиаппарационный барьер начинался метров за семьсот от дома. Но и за ним тянулась густая поросль. Ни одного строения вокруг.

Мне нравился этот дом, его удобные комнаты, даже старомодная ванна на чугунных лапах и бак для горячей воды. Водопровода не было, только колодец, но пока имелись домашние эльфы, никакого неудобства это не вызывало.

Единственно, пугала уединённость. Сюда ни скорую помощь не вызвать, ни такси. Настоящее гнездо волшебников.

* * *

Навещать Дурслей этим летом не хотелось, поэтому я написал им, что сразу вернусь в школу, не заезжая в дом на Тисовой аллее. В первый учебный день Вонингс я посвятил всё утро, заполняя формуляры и болтаясь по кампусу. Взял учебный план и попросил составить для меня индивидуальную программу с посещением школы один полный день в неделю. Узнал, что многие студенты не живут в школе, а снимают комнаты неподалёку в городе. Так оказывалось гораздо дешевле.

Дадли эльф перенёс меня в поезд, как и в прошлый раз.

Драко уже сидел в одном купе с Невиллом и донимал его распросами. Рядом с ними восседали Крэбб, Гойл и Астория с Дафной, поэтому хорошо воспитанный Невилл не мог послать Малфоя при леди, а Дракончик допрашивал его и довольно жмурился.

— Заткнись, Малфой, — бесцеремонно оборвал я его. — Леди, простите Драко. Вы уже поняли, наверное, каким бестактным и безжалостным он может быть.

Дракончик заморгал, не ожидая от меня такой подставы.

— А я чего? — начал было он, но я ему напомнил:

— Наследник Малфой!

И Хорёк наконец угомонился. До самого Хогсмида мы вшестером говорили только на общие отвлечённые темы.

Невилла я привёл к Филчу, и тот уверил, что школьные запасники к нашим услугам. Я выбрал ещё одну мантию взамен прошлогодней, что стала мне коротка, а Невилл отоварился несколько больше, учитывая, что уехал из дома без вещей и учебников, с одной палочкой. Книги для него нашлись, правда, старые и потрёпанные, но он не привередничал.

* * *

Я с удовольствием погрузился в учёбу. Читал я теперь быстро, писал — тоже, домашки поручал самописному перу. Сдал декану индивидуальную учебную программу Вонингс и подал ей же на имя Попечительского совета заявление с просьбой составить индивидуальный план для меня и в Хогвартсе. Устные предметы типа Истории магии я рассчитывал изучать самостоятельно по книгам, а практические прсещать с тем факультетом, с каким получится.

Второе заявление я написал с просьбой позволить мне, как студенту Вонингс, одну ночь в неделю проводить вне Хогвартса, мотивируя своим взрослым статусом, о чем предъявил выписку из банка с оттиском перстня Наследника.

Копии всех этих бумаг я отдал Драко для передачи отцу. Мало ли. Но со мной спорить никто не стал, планы были составлены, подписаны и утверждены директором.

Жизнь налаживалась, и тут Том заскучал. Никак иначе я не могу назвать чувство хандры и раздражения, охватывающее меня порою и мешающее активно работать. Я уже достаточно изучил его, чтобы отличать его эмоции от чего-то ещё, и успешно боролся, запирая его в плотный кокон щита, а поверх него ещё в один. Если не помогало, мысленно накладывал Ступефай. Том замолкал, а моя способность к движениям и речи сохранялась.

Колдовство давалось значительно легче. Кроме того, я стал замечать за собой нечто сродни интуиции, но отнес на счёт Прорицаний и Нумерологии, которые упрямства ради взял в дополнительные предметы. Впрочем, на уроках Трелони сосредоточиться не получалось, она путалась в объяснениях и сбивала меня с толку, а вот по книгам Прорицания, в паре с Нумерологией, становились понятными и логичными. Поэтому я написал заявление на самостоятельное изучение Прорицаний и подал его обычным порядком.

Невилл тоже менялся. Летние события повлияли на него, он перестал стесняться всех и каждого и даже научился изящно посылать тех, кто мешал или надоедал ему. Первому досталось Рону, но тот даже не понял, как Лонгботтом уже отвернулся и уткнулся в учебник. Второй, закономерно, оказалась Грэйнджер. На её вежливое «Невилл, пойдём, нужно поговорить» он спокойно возразил:

— Я занят.

И всё.

Дни летели. Я честно готовился к Зельям заранее, а Снейп приобрёл полезную привычку в конце урока озвучивать всем, какое из зелий будем изучать на следующем уроке. Поскольку я раз в неделю бывал в Вонингс, на уроки, которые пропустил, я приходил порой с Пуффендуем и Слизерином. Устраивался за свободной партой и работал. Кто сидел рядом в классе, мне стало как-то равнофигственно.

Вонингс... Ну тут, я считаю, говорить особенно не о чем. Уроки, задания, контрольные. Как в таких учебных заведениях бывает, всем и так известно. Мне предлагали выбрать какую-нибудь из спортивных секций — я предъявил медицинское заключение, и от меня отстали. Зазывали в шахматный кружок, в оркестр и даже в клуб аквариумистов, но эти занятия сжирали слишком много времени и приносили слишком мало пользы. Я уточнил, есть ли факультатив по латыни или французскому, от прочего отказался и сразу почувствовал себя лучше.

Реддлу нравился высокий темп жизни. Когда я занимался, он не мешал мне, но я чувствовал его молчаливое одобрение. По вечерам, укладываясь спать, я порой слышал его ментальный комментарий «Сегодня ты не читал по-французски» или «Вышел журнала новый номер, покажи». Такой Том мне нравился. Он был продуктивен, моя собственная магия вблизи него росла быстрее. Единственной оставалась проблема — во сне я не мог держать ментальный щит.

* * *

О том, что мы ждём представителей других школ, я узнал последним. Директор объявил об этом в один из вечеров, когда я ночевал в Лондоне. Был уже дождливый октябрь, когда перед ужином всех поспешно согнали во двор и повели по раскисшей дороге к берегу Чёрного озера. Подойдя, велели построиться по факультетам, и на это у нас ушло довольно много времени. Сперва мы просто вертели головами, затем притихли, а после начали возмущаться и роптать — было холодно.

На нас прикрикнули деканы. Спокойней всех себя вёл Слизерин, потому что там все поголовно были в тёплых мантиях. Я напрягся, представил себе свою мантию и призвал её Акцио. Впрочем, получить её мне не удалось — в воздухе мою одёжку перехватил какой-то хмырь-старшеклассник с Пуффендуя и тут же напялил на себя.

Мы то и дело подновляли согревающие чары, но это мало помогало. Хуже всего пришлось малышам. Но вот вдали в небе показалась тёмная точка, а вода в Чёрном озере будто вскипела. Гости прибыли.

Собственно, самым запоминающимся было именно это мерзкое ожидание. Прибывшие учились отдельно, тусили отдельно, видели мы их только за столом в Большом зале. А вернувшись однажды из Вонингс, я узнал, что бросил в Кубок Огня кусок пергамента со своим именем, и меня выбрали в качестве четвёртого игрока.

— Я ничего никуда не кидал, — заявил я. — Меня не было, когда вы об этой жребьёвке объявили, я был в Лондоне. Весь день. Так что я играть не собираюсь.

— Тебя выбрал Кубок огня, — настаивал Дамбодор. — Ты должен принять участие.

— Спасибо, нет. Вы вроде говорили, что участвуют только семнадцатилетние? Мне четырнадцать. Я наследник рода и единственный его представитель.

Уизли немедленно обозвали меня трусом. Остальные гриффиндорцы растерялись и не знали, как им быть, не торопились поддерживать меня, потому что Тремудрый турнир — это круто, а осторожный Поттер — подозрительно. Поэтому я написал очередное заявление и направил его в Совет попечителей. О том, что с удовольствием уступаю право на участие в Турнире любому из братьев Уизли. Потому что именно они более всех об этом мечтают.

Совет попечителей собрался и рассмотрел моё заявление. Об этом рассказал сам лорд Малфой, так как меня не вызывали. Мои аргументы признали достаточными, меня оставили в покое, а Уизли участвовать запретили родители.

— Что ж вы теперь примолки? — осведомился я. — Вас много, одним больше, одним меньше. Род не прервётся. Или боитесь?

После этого заявления от меня все окончательно отстали, а на факультете сообразили наконец, что раз до Попечительского совета дошло, стало быть я кто угодно, но не трус.

Леди Лонгботтом, кстати, оставалась попечителем. Она прибыла в Хогвартс со всеми, принимала участие в дебатах, но со мной не разговаривала. Невилл сказал, что с ним она не общалась тоже.

Больше возня с Турниром меня не интересовала, и я успокоился. Реддл — нет.

Но он вёл себя примерно, щит я подновлял каждое утро. Беспокойство не отпускало, и однажды на уроке я задал Фливику вопрос:

— Существуют ли такие щитовые чары, которые не развеются во сне?

— Вы удивляете меня, мистер Поттер, — отвечал Флитвик. — Поставленные щиты держатся, пока магия подпитывает их. Даже те слабые щиты, что ставят ученики первого-второго курсов. Их может пробить боевое заклинание, или их может снять обычное Фините более сильного мага, но сами... Просто во сне... Нет.

Вот как, значит. Ну что, Том Редлл. Пакостим помаленьку?

Чтобы обдумать происходящее, я набрал за обедом пирогов про запас и собирался пойти на берег озера. В такую погоду народу там гуляло немного, а мне хотелось уединения.

Набросив согревающие чары, я сидел между корнями высоченного дерева, спрятавшись за его стволом от ветра, и размышлял.

«Щиты не развеиваются... Пока есть магия. Пока магия есть. Или пока их не снимут. Или не разобьют».

Очевидно, Том нашёл способ убирать мой щит каждую ночь.

Мадам Пинс выдала мне стопку книг, я уселся, вынул самописное перо и расправил пергамент. За соседними столами шелестели перьями студенты от первого курса до седьмого, а шёпот диктовки сливался в монотонный гул. Кто-то шевелил губами, кто-то тыкал в книгу пальцем. Несколько первокурскиц корябали пергамент вручную.

За соседним столом сидели две незнакомые мне ведьмочки в синих мантиях Шармбатона. Очень ухоженные, красивые как куколки, с одинаковыми светлыми локонами, и их перья скользили вдоль пергаментов с бешеной скоростью.

Раздался тихий смех. Я обернулся: мой интерес с француженкам не остался незамеченным. Несколько рейвенкловок шушукались, но двоим из них весело не было. Астория смотрела осуждающе, Дафна — оскорблённо.

Я поднял бровь. Астория покачала головой, Дафна отвернулась. Остальные захихикали громче.

Наши манёвры не остались незамеченными. Младшая француженка оторвалась от книги, её перо замерло, и тогда на меня взглянула и старшая.

— Désolé. Puis-je demander? — спросил я вполголоса. Мадам Пинс не запрещала разговоры, если они не мешали другим.

— Месье? — ответила мне старшая. — Ви что-то хотьели?

— Гарри Поттер, — я на секунду привстал и вежливо поклонился. — Извините. Могу я спросить?

— Да.

— Вы диктуете вашим перьям невербально? — я указал на перо и сделал вид, что пишу. — Без слов? — прижал к губам палец.

Несколько секунд девочки осознавали услышанное, а затем оглядели библиотеку.

— Всье так делать. — Старшая повертела кистью. — Ви тожье.

Я кивнул.

— Да. Но только вы, — я сделал паузу, — приказываете перу мысленно. — Я указал на перо, затем коснулся пальцем лба. — Я так не умею.

Девочки переглянулись.

— Это секрет? — уточнил я. — Извините. Pardon.

Я вскинул ладони в международном жесте «я сдаюсь», ещё раз поклонился и отвернулся.

Я успел перелистать монографию Жозефа Бальзамо и раздумывал, за какую книгу браться дальше, когда услышал тихий голос:

— Мсье... Как, ви сказать, вашье имя?

* * *

— Поттер.

— Малфой.

— Мне сказали, ты заводишь знакомства?

Дракоша отловил меня в коридоре после обеда. Грег с Винсом поздоровались и ненавязчиво прикрыли нас широкими спинами от толпы спешащих на уроки студентов.

— А в чём дело?

— Странно видеть тебя в женском обществе.

— Почему? Я не помолвлен.

— Дафна в ярости, чтоб ты знал.

— И напрасно. И с каких это пор, дружище, ты записался в мои гувернёры?

Драко закатил глаза.

— Дафна тебя совсем не интересует?

— Зато она интересует тебя. Ты, часом, не ошибся невестой?

— Тебе понравилась Делакур? — виртуозно сменил тему Малфой.

— Кто?

— Сестрички Делакур. Их ты охмурял у всех на виду в библиотеке!

— Драко.Ты сводник.

Малфой покрутил у виска пальцем, а затем поглядел на меня пристально и оценивающе.

— Они мне двоюродные кузины. Обе пока не помолвлены, так что если ты выберешь одну из них, я не возражаю.

И этот гад, ухмыляясь во весь рот, удалился.

* * *

Заклинание, которому меня научила Флёр Делакур, оказалось настоящим сокровищем. Лёгкое в произношении, ёмкое, оно позволяло работать с текстом невербально, то есть полностью молча. Я сперва терялся и краснел, потому что на пергаменте оказывались обрывки моих мыслей, и не всегда пристойные. Чтобы использовать их для учёбы, требовался жёсткий самоконтроль. А я-то был уверен, что у меня с этим порядок! Стоило расслабиться — и страница оказывалась испорченной.

Но я был упорен. Для конспектов и выписок заклинание подходило, а в дальнейшем я надеялся приобрести недостаюший навык.

С сестрами Делакур я вежливо раскланивался теперь абсолютно так же, как с сестрами Гринграсс. А однажды, войдя в гостиную Гриффиндора, автоматически отвесил общий полупоклон, пробромотал в сторону девчонок «леди» и насторожился, только осознав наступившую тишину.

— Ну, Поттер, ты даёшь, — крякнул Симус. Остальные, кажется, были с ним согласны.

Невилл Лонгботтом вскинул голову, поднялся и встал со мной рядом.

— Гарри прав. Почему бы нет. Леди, — повторил и коротко кивнул.

Несколько девочек — Патил, Ромильда, Лаванда и кое-кто ещё — ответили таким же церемонным кивком. Только чуть более медленным.

О-че-шу-еть.

Грейнджер глядела на нас, разинув рот. Уизли — тоже.

Но более всего удивлённым оказался Том Реддл. Я прислушался к нему и обнаружил, что щита на нём нет.