Фаталис (гет)

В последние дни Минерва не могла ни минуты посидеть спокойно. Слишком многое стояло на кону – для всех участников событий!

Она с головой погрузилась в работу, желая выиграть сложную шахматную партию, – так она преуменьшала опасность предстоящей битвы, чтобы хотя бы немного успокоить себя, – и поэтому должна была все время опережать ЕГО на три хода вперед.

В пылу подготовки она почти забыла о себе: когда она в последний раз спала, смеялась или с нежностью думала о Северусе?

Минерве это казалось предательством ее любви. Она должна жить – но жила ли она, или лишь действовала? Может быть, она как раз теряет себя?

Этого ни в коем случае нельзя было допустить – слишком сильно она боролась за Северуса и его желание выжить, чтобы теперь оказаться той, с кем происходит подобное.

В своих комнатах она, наконец, смогла насладиться горячим душем. Вода, с шумом обмывающая тело, успокоила ее и отодвинула на задний план темную угрозу, о присутствии которой Минерва постоянно помнила. Она решила посвятить этот вечер лишь хорошим воспоминаниям.

Высушив волосы и тело заклинанием, закутанная в ночную рубашку и купальный халат, она направилась в гостиную и устроилась на диване, возле камина, в котором мирно потрескивал огонь. С бокалом вина на столе и альбомом с подвижными колдографиями на коленях, Минерва отправилась в путешествие во времени. Казалось, что фотографии – это свидетели другой жизни. Так много чудесных моментов, которые она почти забыла...

С легкой грустью Минерва рассматривала двигающиеся снимки.

Одна была снята на рождественской вечеринке учителей. Северус и Помона, сидящие рядом, кажется, увлечены дружеским разговором. Они курят ту отвратительно воняющую штуку, которую Помона сама выращивала, – чувствительному носу Минервы запах казался почти невыносимым. Филиус, похоже, был того же мнения, потому что на фото можно видеть, как он возражает против курения, но ни Северус, ни Помона не обращают на это внимания. Дымят и оживленно разговаривают дальше, оставив бедного Филиуса возмущаться в одиночестве.

Минерва усмехнулась, перевернула страницу, и усмешка превратилась в улыбку.

Раздача подарков между коллегами. Обычай, который завел Альбус, так же как и «Ангела-хранителя»*. Вообще-то, Северус должен был получить от нее первое издание книги Арсениуса Бунзена, так как она снова, каким-то непонятным образом, вытянула во время жеребьевки его имя. Вместо этого он, по недоразумению, получил подарок, приготовленный Поппи для Альбуса: красно-золотой шарф с подходящими перчатками и носками. Альбус ценил подобное, Северус – нет!

Хорошо, что дарующие оставались неназванными, поэтому ей за неловкое хихиканье достался от Северуса только злой взгляд и резкое требование изменить цветовую комбинацию, ведь преподаватель трансфигурации должна с этим легко справляться. Но прежде чем она успела ответить на его требование, Альбус протянул Снейпу подарок, предназначавшийся для него.

Минерва отпила глоток вина. Эти времена, казалось, исчезли миллионы лет назад. Настанет ли когда-нибудь снова счастливое время? Время без страха и печалей? Минерва надеялась на это.

Взгляд скользнул к следующей фотографии, и женщина сердечно рассмеялась. Как только она могла забыть об этой колдографии?

За рождественским ужином Альбус отважился надеть на Северуса шапку Санта-Клауса. Если бы это рискнул сделать не Альбус, а кто-то другой, то, возможно, шутнику пришлось бы туго. А так Северус только холодно взглянул на Альбуса и, без единого комментария сняв шапку с головы, положил на край стола. Потом его губы слегка сжались в презрительном жесте, и он перевел взгляд на Минерву, сидящую рядом. Она, старательно скрывая улыбку, словно извиняясь, пожала плечами, как будто хотела сказать: «Это же Альбус».

Признаться, граничило с чудом, что он тогда не покинул Большой зал, взмахнув напоследок мантией, усмехнулась Минерва, прежде чем перевернуть лист.

Дальше шли колдографии с ней и Альбусом, но встречались снимки и с Северусом.

Они играют в шахматы, и она, сконцентрировавшись, смотрит на шахматную доску. Северус, само собой, играет черными фигурами. Непроницаемый взгляд темных глаз замер на ней. О чем он тогда думал?..

На следующем фото она стоит рядом с ним на квиддичной трибуне. Судя по всему, играют Гриффиндор против Слизерина. Он, как всегда, одет в черное, а она в любимую шотландскую клетку. Она радуется забитому мячу, а он выглядит так, словно укусил лимон. И снова этот непроницаемый взгляд, искоса брошенный на спутницу, ослепительно улыбающуюся, аплодирующую вратарю и совершенно не замечающую его взгляда. Прежде Минерва никогда не обращала внимания на эту маленькую деталь.

Она листала дальше. Фотографии праздников, пикников, торжественных событий – все это, похоже, было мучением для Северуса, и выражение его лица на этих колдографиях, говорило об этом.

Между тем Минерва допивала уже второй бокал вина и чувствовала себя не такой напряженной, но и тот факт, что она почти ничего не ела и еще меньше спала, сыграл свою роль: плотная шерстяная усталость накрыла женщину с головой. Но в постель она не пошла, а продолжала медленно листать страницы.

Пара фотографий с ней и Северусом, которые она время от времени коротко и нежно поглаживала пальцами с меланхолической улыбкой на губах – все казалось таким невозможным и отдаленным на миллионы световых лет. Она дошла до колдографии, которая, при более внимательном рассмотрении, привела ее в изумление.

На снимке она стояла с кубком школы в руках. Ее факультет, ее гриффиндорцы выиграли школьный кубок, и Минерва, подняла его вверх, счастливо улыбаясь всем сидящим в Большом зале. Коллеги, окружающие ее, Альбус – все аплодировали ей. Северус стоял сзади – это она хорошо помнила. Он не очень хорошо воспринял проигрыш, когда в первый год обучения Гарри, гриффиндорцы вырвали у него из-под носа почти завоеванный кубок. ...Но что же это? Он... он улыбается? Он смотрит на нее и улыбается? Никто не заметил этого. Никто, кроме Альбуса. Тот коротко, таинственно улыбнулся Северусу, прежде чем снова поздравить декана Гриффиндора.

Минерва, не в силах оторвать взгляд от колдографии, выпила еще глоток вина и легла на диван, натягивая плед на плечи и рассматривая изображение, – он действительно улыбался. Улыбался ей!

Странное чувство возникло где-то в желудке – словно тысячи бабочек поселились в нем и одновременно замахали крыльями в попытке улететь. Снова и снова Минерва проводила пальцами по смеющемуся Северусу, пока ее глаза не закрылись, и она не погрузилась в спокойный сон.

Закутанная в плед до кончика носа, Минерва видела сны.

Она стоит на лестнице в коридоре, поджидая ошеломленных, неуверенных первоклассников... Маленький тощий мальчик с черными сальными волосами, кажется, чувствует себя не в своей тарелке: его толкают, задевают локтями.

Через подсобное помещение она вводит учеников в Большой зал на распределение. Темноволосый мальчик робко, испуганно подходит к ней, когда она называет его имя, и садится на табурет, чтобы узнать, какой факультет назовет ему Распределительная шляпа. «Не бойся», – слышит она свой голос, когда надевает ему на голову шляпу, которая отправит его в Слизерин.

Затем картина меняется. Она обнаруживает себя в больничном крыле, возле кровати, на которой лежит ученик с черными волосами, и слышит свои собственные слова: «Не знаю, смогу ли я когда-нибудь это искупить...»

Минерва во сне перевернулась на другой бок.

Снова перемена обстановки. Бывший ученик вырос в молодого человека. Альбус представляет его коллегам как нового учителя и Мастера зелий Хогвартса. Улыбаясь, он протягивает Северусу кольцо с гербом Слизерина, как декану факультета, и Минерва дружески протягивает ему руку: «Хорошей совместной работы, Северус!»

И картинка снова меняется перед глазами спящей женщины.

«Ты не можешь от него этого требовать, Альбус!»

Это была ночь возрождения Волдеморта, и Альбус только что послал Северуса к его господину... Минерва, со странным чувством тревоги и страха за коллегу, идет к Дамблдору, чтобы поговорить с ним. «Минерва, если он не пойдет, то подпишет себе смертный приговор».

Чуть вздрогнув, Минерва пробормотала во сне: «Надеюсь, он вернется невредимым... Я боюсь за него, Альбус».

Внезапно Минерва оказалась в учительской. За столом сидел Северус и читал, скользя палочкой по строчками.

– По крайней мере, ты не сидишь, как обычно, уткнувшись носом в страницу.

Северус недоуменно поднял голову.

– Что?

– Носом в книгу... Наконец-то возникло хоть какое-то расстояние между ними.

Северус подозрительно покосился на волшебную палочку и наконец кивнул.

– Это та дистанция, которую посоветует госпожа доктор? – раздался сухой смех, и Минерва увидела, как он откинулся на спинку стула.

Она с радостью присела напротив: ей безумно нравились их словесные перепалки.

– Все зависит от расстояния... от длины, насколько она уместна.

Северус, однозначно задетый, поднял бровь.

– Длины чего? Волшебной палочки или продолжительности чтения?

Достав волшебную палочку, Минерва создала в воздухе чашку чая и, элегантно подхватив, отпила из нее.

– Палочки, конечно.

Она наблюдала, как брови Северуса при этом высказывании поднялись на головокружительную высоту.

– И какая же, по твоему мнению, подходящая? – спросил он, подсовывая ей свою палочку под нос.

Минерва не смогла подавить лукавую усмешку при виде этой акробатики бровями.

– Ну, это очень индивидуально... у каждого свои предпочтения.

В ее сне Северус встал и, с неподвижным лицом, взглянул на нее сверху вниз. И лишь высоко поднятые брови указывали на его раздражение.

– Я спрашивал о твоих предпочтениях.

– Как будто меня, как женщину, интересует длина!.. Главное, какого результата с ее помощью можно добиться.

Северус спрятал свою волшебную палочку и повернулся к двери, чтобы открыть ее.

– Ты просто дилетант. Конечно, все решает именно длина! – и вышел, захлопнув за собой дверь.

Минерва улыбнулась во сне, но, к сожалению, картина снова изменилась.

Стало темнее, повеяло неясной угрозой, и глаза женщины беспокойно задвигались под закрытыми веками.

Они находились на Астрономической Башне, и Грейбек пытался убить Дамблдора. Появился Северус – ненависть и отвращение отчетливо виднелись в черных глазах. А затем она увидела летящий к ней зеленый свет, сквозь который сверкали красные глаза. Холодные красные глаза, полные ненависти и безжалостности. Эти глаза уставились на нее, и она услышала голос, похожий на шипение змеи – грубый, мертвенно холодный.

– Не вставайте на моем пути, Венуста. Это пытались сделать другие и поплатились жизнью.

Красные глаза сменились черными, напряженными, застывшими на котле.

– Северус!

Вокруг сновали порабощенные Луной создания ночи. Они смотрели на него в бледном ночном свете и жадно глотали зелье. Взошла Луна, и кошмарное превращение оборотней началось. Выражение лица Северуса осталось неизменным.

И снова раздался ледяной голос:

– Убейте их! Принесите мне их сердца как доказательство, что вы меня поняли! – Волдеморт, с безумным огнем в красных глазах, стоял рядом с Северусом, с улыбкой наблюдая, как три оборотня терзают вопящих от ужаса и боли людей, привязанных к столбам. Мгновением позже у ЕГО ног лежали три еще кровоточащих сердца. Темный Лорд свел паукообразные пальца вместе, и безумие в глазах смешалось с радостным ожиданием: «Превосходно!»

Дыхание спящей Минервы участилось, она беспокойно металась по подушке.

– Нет!.. Северус!.. Осторожно!

Все снова изменилось. Теперь это были личные покои Северуса. И картина.

А на ней оборотень, с животной жадностью бросившийся на человека, чтобы растерзать его.

Оборотень стал превращаться. Мелькнуло лицо с желтыми глазами, в которых отражалось безумию. Свалявшиеся волосы, длинные бакенбарды и жуткие, острые зубы. Жадная пена капала из уголков рта, когда он протянул свои желтые когти к... Жертва на картине превратилась в саму Минерву. И Грейбек накинулся на нее. Она изо всех сил пыталась сопротивляться, но он был сильнее. Вонзив когти в ее плечи, оскалив зубы, зверь наклонился – Минерва почувствовала его тухлое дыхание, ощутила капающую на нее слюну, когда оказалась лежащей под ним.

«Настало время сказать миру прощай, Венуста! Я надеюсь, вы такая же аппетитная, как и ваш запах».

Оборотень опустил голову, и почудилось, что она чувствует, как его зубы вонзаются в ее плоть.

«НЕТ! НИКОГДА!»

– НЕТ! – Минерва вырвалась из кошмара, потом, выпрямившись, села на диване, с трудом переводя дыхание. Огонь в камине погас, лишь тлеющая зола напоминала о нем.

– Я хочу жить, – прошептала женщина темноте, и когда ее сердце немного успокоилось, глубже закуталась в плед. – И не покорюсь судьбе без боя!

Откинув одеяло, Минерва достала волшебную палочку и снова зажгла огонь. Да! Она хотела жить! Ради Северуса! С ним! Она не сдастся!

Применив еще несколько заклинаний, одним из которых было «Ассио», она призвала книги по анатомии оборотней и углубилась в работу.

Она хотела жить! Во имя надежды! Для Северуса!

Всю оставшуюся ночь Минерва просматривала книгу за книгой. Если она собиралась выжить, то у нее был только один шанс – убийство! Если Грейнбеку удастся добраться до нее, то прицельный удар серебряным кинжалом в сердце был единственным шансом спастись.

* * *

Завтрак Минервы составляли две чашки черного чая – ничего более существенного она просто не смогла проглотить. Кроме того, предстояла тяжелая миссия. Она должна поговорить с Гермионой.

Минерва тихо вошла в Больничное крыло. Молодая ведьма сидела на кровати, обхватив колени руками и глядя в окно. Профессор бесшумно подошла к ней и, присев на край кровати, осторожно положила руку на плечо.

– Гермиона?..

Казалось, девушка мысленно находится в прошлом, но теплая рука на плече вернула ее к настоящему.

– Профессор...

Внезапно Минерва оказалась в крепком объятии. Гермиона вцепилась в нее, словно нуждалась в опоре. Осторожно обняв девушку в ответ, женщина почувствовала, как воротник блузки становился мокрым от молчаливых слез.

– Почему?..

Минерва ничего не могла сказать такого, что не вызвало бы новые слезы, поэтому она просто крепко обнимала Гермиону, легко покачивая и успокаивающе гладя по волосам. Она могла бы рассказать, что ее мать умерла легко и безболезненно, но разве это принесет девочке успокоение? Или она должна сказать, что смерть для ее отца стала освобождением?..

– Это были Лестранжи? – услышала она всхлипывания Гермионы на своем плече. – Я слышала, папа был... сначала... он был бы сейчас как... как родители Невилла?

Профессор с трудом сглотнула – это были именно те вопросы, которых она боялась. Она немного отодвинула Гермиону от себя, чтобы видеть ее глаза, погладила по заплаканному лицу и серьезно посмотрела на нее.

– Гермиона, я была там... я видела... место преступления.

И задержала дыхание, пока Гермиона руками, словно маленький ребенок, вытирала лицо.

– Дальше, – потребовала она от Минервы.

– Твоя мать выглядела такой мирной, как будто спала, – не думаю, что это дело рук Лестранжей... – И Минерва была уверена, что это был не Северус – об этом ей твердил ее внутренний голос. Но кто же тогда?

– А вот... твой отец... это было не так легко... – запинаясь, продолжила Минерва. Она продолжала смотреть на Гермиону, изучая выражение лица девушки, готовая прекратить разговор в любой момент.

Гермиона, со слезами на глазах, кивнула.

– Они мучили его, пока он не сошел с ума, верно? Как и родителей Невилла...

У Минервы от мужества Гермионы сжалось горло. Она кивнула и мягко продолжила.

– Возможно, это было еще хуже...

– Тогда... тогда это было лучше для него? Его смерть?

Прикрыв глаза, Минерва кивнула.

– Да...

– Известно... – Гермиона тяжело сглотнула, ее голос прерывался и дрожал... – кто... кто его?..

Минерва надеялась, молилась, чтобы Гермиона не задала этот вопрос – но надеялась напрасно. Тяжело вздохнув, она кивнула, склонив голову, и ответ стал выдохом.

– Да...

– Это был профессор Снейп?

Одинокая слеза прокатилась по щеке Минервы, когда она заставила себя взглянуть на Гермиону – казалось, та постарела на несколько лет. Ничего детского в ее облике не осталось.

– Да, это был Северус.

Отвернувшись от Минервы, девушка снова обхватила колени руками и стала смотреть в окно.

– Скажите ему... спасибо.

Удивленная Минерва на миг застыла, потом осторожно протянула руку и погладила девушку по волосам. Реакция Гермионы оказалась для нее слишком тяжела, но она подарила немного света в это темное время – девочка смогла понять главное. Но наблюдать Гермиону в таком состоянии... В настоящий момент Минерва не смогла бы выдержать здесь и минуты дольше.

Когда она почти дошла до двери, то еще раз услышала сдавленный от слез голос.

– Спасибо, профессор... за вашу честность.

Холод пробежал по спине Минервы, и пришлось проглотить ком в горле, чтобы придать голосу хоть немного твердости.

– Само собой разумеется...

Затем она покинула Больничное крыло. Ей нужно было время, так же как и Гермионе.

*"Ангел-хранитель" предложенное мной и принятое автором название для игры. Суть: на листочках пишутся имена и присутствующие должны выбрать одну из бумажек, не зная заранее имени, написанного на ней. Затем выбираются подарки и анонимно преподносятся тому, чьё имя стояло в записке.